Киндер-сюрприз

*Несмотря на упоминание реальных фактов, история является полностью вымышленной.

Рихард Штросс отлично помнил, как познакомился с Левоном Мкртчаном. В тот день подняли тревогу в отделе наблюдения за Объектом 217*. Протокол безопасности требовал всех сотрудников их уровня незамедлительно покинуть лабораторию, заблокировать двери и до предупреждающего сигнала пройти в Безопасную Зону.

*Объект SCP-217 или Вирус Часового Механизма (прим. авт.) - персонаж вымышленной псевдонаучной вселенной.

Рихард не испытывал паники в подобных ситуациях, несмотря на угрозу. Напротив, точное выполнение алгоритма при ЧС вселяло в него уверенность в безопасности и правильности происходящего. Он был собран, спокоен и не делал ни одного лишнего движения, даже надевая защитный комбинезон.

В коридорах было  очень людно, сотрудники толпились, путались друг  у друга под ногами. С детства педантичного и аккуратного Рихарда это стадо баранов, называющее себя учёными, забавляло или раздражало, в  зависимости от настроения. А тут ещё Леви - смешной, тщедушный человечек со странным носом, угольно-чёрными бровями домиком. Он о чём-то тараторил, видимо, от нервного напряжения, при этом держа шлем в руках вместо того, чтобы надеть его на себя и успокоить нервы рациональным действием.

Рихард стал разбирать, о чём Леви говорит только тогда, когда выполнил все необходимые манипуляции с комбинезоном и дверью и ближайшей задачей была Зона Безопасности.

- Я не знаю, как попал в отдел к биологам, понимаешь? Я вообще ничего не понимаю в их биологии и мне плевать, состоим мы из органов или атомов, ты понимаешь? - он всё пытался привлечь внимание Рихарда, заглядывая ему в лицо сквозь защитный экран шлема, но тот удостоил коллегу только одним коротким взглядом холодных голубых глаз. - Так вот я в тот день, как сейчас, чуть не обоссался, потому что эти ботаники, или биологи, ну, не важно! Они наклеили на двери уборной вместо М и Ж "пестики" и "тычинки"! Откуда я знаю, какая дверь моя?! Ты понимаешь? Пестики и тычинки, так их перетак! Я сунулся к пестикам, ну понятно же, что пестик больше всего похож на хрен! Откуда мне знать, слышишь? Я химик, а не садовод!..

Под химиком, как позже Рихард узнал, Леви имел в виду, что он в студенческие годы синтезировал триметилфентанил* на кухне за 30 дней, в то время как профессионалы могли это сделать только в крутой лаборатории не меньше, чем за полгода. Этим наркотиком в 90е покосило тысячи молодых людей в России. А когда КГБ вместе с чекистами начали раскручивать цепочку, он не будь дураком купил билет на самолёт и умотал в Штаты с незаконченным высшим.

*триметилфентанил (прим. авт.) - синтетический опиоидный анальгетик, производное фентанила. В 400—6000 раз превышает морфин по анальгетической активности.

Профессионалов в SCP Foundations* вообще было мало, что значительно усложняло работу. Чаще всего можно было встретить оккультистов, неудачников разного сорта с тёмным прошлым и выдающимися способностями, которые только тут и могли оценить по достоинству. Хотя, по мнению Рихарда, с такой работой могли бы справляться обычные лаборанты под руководством сведущих специалистов.

*SCP Foundations или Фонд SCP (прим. авт.) - вымышденная секретная организация, миссией которой является защита мира от различных аномалий.

Себя он относил к последним. Его завербовали, когда его очередная диссертация по биомедицинской инженерии с треском провалилась на международной конференции медиков в Берлине. Рихард был в бешенстве, потому что кучка узколобых стариканов-моралистов даже не захотела выслушать его чётко выстроенную защиту. Однако именно там после конференции он нашёл в своих бумагах таинственным образом появившуюся визитку.

День, когда он стал сотрудником SCP Foundations, изменил его жизнь. Всё, чем Рихард бредил вот уже несколько лет, внезапно обрело вес и реальность. Среди удивительных существ и явлений, за которыми они наблюдали в лаборатории, он нашёл Объект 217, так называемый Вирус Часового Механизма.

В первые недели Рихард просто сходил с ума. Забыв еду и сон, он наблюдал, изучал, делал сотни записей на диктофон за день, а затем ночами скрупулёзно их разбирал. Он смеялся и плакал над своей ограниченностью. Он вложил всю жизнь в жалкие диссертации об имплантантах в человеческий организм, в то время как природа создала и полностью воплотила его грёзы в реальность.

Вирус Часового Механизма, попадая в контакт с человеком, моментально начинал встраиваться во все системы жизнедеятельности и постепенно заменять части его тела и внутренние органы механическими. Чистое совершенство. Человек, для которого не страшны больше болезни или старость, которого не оскверняет слабость чувств, морали, физических ограничений. 

Рихарда настолько занимала эта идея, что в какой-то момент он силой воли заставил себя прекратить помешательство и сделать перерыв в наблюдениях. Он взял несколько отгулов, закрылся в своём корпоративном номере, принудил себя выспаться и принять достаточное количество пищи и воды, а затем взял новый блокнот и принялся планировать триумф безупречности.

 Левон Мкртчан попался ему под руку в первый же рабочий день после отгулов, когда в голове наконец установилась холодная рассудительность, а сердцем завладел полный покой от сознания выполнимости намеченных целей. Рихард позволил этому суетливому человечку крутиться вокруг себя и создавать контролируемый хаос, потому что это отвечало его плану. К тому же, словоохотливый и недальновидный армянин часто сливал ему полезную информацию. Именно он, сам того не подозревая, помог Рихарду восполнить  все бреши в его грандиозном замысле.

- Серьёзно, Рихард, вот как можно быть таким правильным? - Леви сидел на его столе в расстёгнутом до пояса комбинезоне и держал двумя пальцами пластиковый стаканчик с растворимым кофе, делая рукой круговые движения в подтверждение своей мысли. - Ты ведь ни разу не был на чёрной пятнице! С ума сойти! Чем ты вообще занимаешься в свободное время! О, не говори! Дай я сам угадаю! Записываешь в блокнот этими своими аккуратными каракулями, сколько банок газировки ты выпил и сколько миллилитров мочи произвёл! - Рихард даже не трудился слушать этот вздорный трёп, продолжая думать о том, что Леви с его привычками, пожалуй, прекрасно подойдёт. - Хотя стой, ты наверняка не пьёшь газировку! Но к чёрту напитки! На чёрную пятницу ты обязан попасть хоть однажды!

Близился конец смены. Большинство сотрудников спешно доделывали отчёты или тусовались в курилке, поэтому в лаборатории сейчас были только они вдвоём.

- Послушай! Мы все собираемся здесь, понимаешь? - продолжал назойливый армянин. - Ночью. Ну и...

- Что за чушь, Леви, - внезапно сказал Рихард. От долгого молчания его голос был скрипучим, как заржавевшие шестерёнки.

- Ой, ты говорящий! - взвизгнул от восторга Мкртчан.

- Без специального допуска никто не может находиться на территории, - спокойно продолжил Рихард, наслаждаясь тем, что уличил этого словоохотливого лгунишку. - Все двери открываются и закрываются автоматически в установленное время.

- Ха! Как бы не так! - коллега пришёл в такое возбуждение, что вскочил и, наклонившись над ним, принялся жарко шептать ему на ухо. - Допуски-пиздопуски! Ты что же думаешь, что никто до сих пор не взломал систему?! Эти придурки уверены, что их драгоценные Объекты тут в безопасности! Да я уверен, что scp и сами спокойно хакнули эти никчёмные замки и выходят по ночам пропустить в баре на углу по стаканчику!

- Что ты сказал? - Рихард сначала пришёл в ужас от услышанного. Мысль о том, что двери секретной базы, в которой содержались малоизученные Объекты со сверхспособностями, могли открываться по прихоти кучки идиотов, едва не стоила ему приступа паники.

- Я сказал, - бархатным голосом  промурлыкал Леви, почти касаясь его уха губами. - Что мы взломали твою ебаную базу, входим в неё и выходим, когда хотим. А ещё... занимаемся...

- Чем? - едва дыша, уточнил Рихард, вперившись взглядом в стеклянную перегородку перед собой.

- Вот приходи в следующий раз и посмотришь! - Леви снова уселся на его стол и скрестил на груди тонкие руки, пытаясь сдержать своё ликование. - Господи, Рихард, ты такой ребёнок! - его плечи затряслись, брови поползли ещё выше на лоб, чем обычно, и Штроссу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что армянин над ним смеётся. - Ладно, бывай! Вот тебе ключ, заглядывай! - и, хлопнув его по плечу рукой в толстой резиновой перчатке, Леви вышел из лаборатории.

Рихард вертел в пальцах твёрдую белую карточку и смотрел в одну точку. Леви перестал производить шум. Вокруг наконец стало привычно тихо, буря внутри тоже улеглась. Штросс вспомнил, как в прошлом месяце в камере Плетёной Ведьмы* ночью сгорел сотрудник, которого там не должно было быть. Мужчина нащупал подушечкой большого пальца через сверхчувствительные мембраны перчатки слегка подплавленный край ключ-карты.

* Плетёная ведьма (прим. авт.) - scp, способное самовозгораться и подвергать воспламенению людей и объекты, находящиеся в радиусе его действия.

Значит Мкртчан говорил правду. Внутри плескалась холодная ярость, однако Рихард усмирил её и положил кусочек белого пластика в свой нагрудный карман. Если они смогли, значит сможет и он. Бросив незаконченный отчёт на столе, Штросс отправился на обработку, думая только о том, что сможет сделать с этой информацией.

Парные ночные дежурства подходили лучше всего. О каждом Рихард знал за месяц вперёд, поэтому успевал всё подготовить и спланировать. В случае неудачи, то есть при обнаружении заражения, что, разумеется, крайне неприятно, он был бы вне подозрений. Во-первых, заражения случались довольно часто, потому что вербовали всех, кто соглашался держать рот на замке и подписать контракт. Эти люди были не в состоянии оценить уровень важности такой работы и степень её опасности. Они постоянно попадали в нелепые истории и подвергали себя риску пострадать в результате несчастных случаев. Рихард даже перестал запоминать тех, кто сменялся - стоит ли заучивать имя человека, которого уже через месяц заменит новобранец. Во-вторых, формально заражение через безответственного сотрудника исключалось строгими требованиями безопасности. Даже в лаборатории сотрудники носили защитный костюм и перчатки. 

Однако, последнее обстоятельство было и помехой. Воспользовавшись ключ-картой, оставленной Леви, Рихард смог осуществить первую часть своего замысла: достал образец Вируса. 

За время работы в SCP Foundations Штросс достаточно изучил Объект 217. Микроскопические биомеханизмы, попадая в прямой контакт с человеческой кожей, молниеносно вторгались в организм. После длительного инкубационного периода заражение практически не проявлялось симптоматически, словно никакого контакта не было. 

В редких случаях у заражённых наблюдались навязчивые действия, к примеру, наблюдаемый мог в течение нескольких минут открывать и закрывать дверь или садиться и вставать. Но в основном человек просто становился апатичным, безэмоциональным, что легко можно было списать на усталость после смены и ненормированный график работы.   

Внешне же до самых поздних стадий заражённый мог не обнаруживать действие вируса. И только с появлением резких болей выяснялось, что в организме произошли необратимые изменения.

Всё это было как нельзя кстати для Штросса. Он выбирал тех, кого часто ставили с ним в ночные смены, кто работал в его или соседней лаборатории. Таким образом ему не приходилось прикладывать дополнительных усилий для наблюдения. Все были, как на ладони. Хотя всё-таки от постоянной концентрации и двойных наблюдений - по работе и для своих личных целей, он сильно переутомлялся, часто заедало левую руку, по ночам её схватывали спазмы противной ноющей боли. Затем появился навязчивый рефлекс: Рихард начинал резко дергать головой направо. К счастью, пока эти приступы случались не на глазах у посторонних.

Левон Мкртчан был записан в блокноте первым и единственным по имени. Дальше шли испытуемый 1, 2 и так далее. Однако, хотя Леви постоянно был рядом, из-за его вертлявости Рихард никак не мог улучить момент, не привлекая к себе внимания. Приходилось подолгу наблюдать за хаотичными передвижениями Леви, прикидывая, успеет ли он сделать хоть что-то незаметно за доли секунд, пока мужчина остаётся неподвижным. 

Рихард уже давно использовал для заражения вирус, выделенный собственным телом: капля слюны в чашку зазевавшемуся коллеге, волос, упавший за ворот... Все эти простые действия давались Рихарду путём кропотливого планирования и изучения испытуемых, поскольку он был вынужден с особенной тщательностью застёгивать свой комбинезон, прятать каждый сантиметр своего тела во избежание бесконтрольного массового заражения.

Штросс был разочарован своей медлительностью, раздражён беспорядочными и нелогичными движениями Леви и практически принял решение оставить его в покое, но случай подвернулся сам собой. На четвёртой неделе эксперимента Рихарда и Леви поставили на ночное дежурство вместе. 

Мкртчан сиял белизной своего халата, словно пришёл на ужин к родителям своей девушки, а  не на дежурство. Его чёрные обычно не особо опрятные волосы были гладко зачёсаны на сторону и блестели. Рихарду даже показалось, что за защитный экран, который он неизменно носил на лице, проник запах парфюма. Привыкший наблюдать за непоседливым и растрёпанным Леви, Штросс заподозрил неладное и даже чуть не спросил, не сегодня ли день рождения коллеги.

- Ну что? Пользовался картой? - Леви заговорщически хлопнул голой ладонью по плечу Рихарда и подмигнул.

На дежурстве многие себе позволяли простой халат и полное отсутствие защиты, потому что протокол не предписывал заходить ночью в камеры. Если бы Штросс снял перчатку и поздоровался с Леви за руку, то его замысел был бы исполнен. Но кругом стояли камеры.

- Один раз, - ответил Рихард. - Проверить.

Сегодня он очень тщательно подготовился к их встрече, чтобы ничто не отвлекало. Папка и ручка для отметок дежурства аккуратно лежали на столе, поэтому он просто стоял и смотрел на отражающего блики от стеклянных перегородок Леви.

У испытуемого Левона Мкртчана была самая настоящая кавказская внешность: выдающийся орлиный нос, сизый от густо растущих волос подбородок, лукавые чёрные бусины глаз и всегда сведённые к переносице брови, придававшие его лицу вопросительное выражение. Халат болтался на тощих плечах, поэтому Леви заворачивал рукава, обнажая тонкие предплечья с длинными чёрными волосками на тыльной стороне.

Сейчас Мкртчан тоже стоял перед Штроссом и смотрел на него.

- Так что?.. - неопределённо спросил он вкрадчивым голосом и сделал ещё один шаг вперёд. - Так ни на что и не решишься, Рихард? - Его имя Леви выдохнул прямо в лицо, так что даже защитный экран запотел.

Штросс молчал. Внезапно ему пришло в голову, что армянин постоянно вертелся вокруг из-за странной симпатии и, возможно, из-за того, что Рихард, вынужденный пристально наблюдать за ним, создал неверное впечатление.

Леви вглядывался в голубые, почти бесцветные, глаза Штросса и теребил одной рукой ткань комбинезона на его плече.

- Ты сверлишь меня взглядом уже целую вечность, - так и не дождавшись ответа, Леви вздохнул. Затем на его губах появилась хитрая улыбка, и мужчина услышал звук расстёгивающейся на его груди молнии. - Тебе повезло: я сделаю первый шаг сегодня, - Леви потянул края комбинезона в разные стороны и оглядел простую деловую сорочку Рихарда. - Безупречен, - констатировал он слегка разочарованно и снял с его головы экран.

Идти по коридорам базы без перчаток и экрана было непривычно. Прохладный воздух при движении обдувал кожу.

Только в коридоре Рихард заметил, как оттянуты карманы халата.  Леви что-то задумал. Отклонившись от привычного маршрута  обхода, он свернул по коридору к камерам с SCP-217. Штросс молча следовал за ним.

В стену перед площадкой напротив двери в первый отсек была вмонтирована камера наблюдения. Леви прижался к стене и дошёл так до угла, скрываемый тенью. Затем он достал из кармана складной штатив, вытянул его и отвернул камеру в сторону от входа.

- Этот момент будет заметен на видео, - шепнул Рихард, не отстававший от мужчины.

- Всё рассчитано до секунды, - покачал головой Леви и улыбнулся. - Я отвернул камеру в тот момент, когда изображение моргнуло, а моргает каждые двадцать секунд. Чёрные пятницы, - он постучал пальцем по лбу и беззвучно рассмеялся.

Рихард восхитился тем, насколько внимательным и точным Леви мог быть, если хотел.

Они подошли к входу в отсек с небольшим окошком. Внутри горел тусклый свет, и они могли видеть фигуру  крепкого молодого мужчины в рабочих сапогах, джинсах и майке. Часть его лица не была покрыта кожей, на ее месте находился металлический каркас с встроенным глазом, напоминавшим объектив. Плечо также было отмечено вирусом: на небольшом отрезке на месте мышц красовались металлические пластины с цепочками и тросами. Мужчина стоял неподвижно, глядя в пол.

- Рихард, это такое великолепное зрелище, - шепотом выдохнул Леви, не в силах оторвать взгляд.

Внезапно Штроссу захотелось горячо отреагировать  на заявление Мкртчана, поделиться собственными мыслями. Он был так сбит с толку необычным поведением коллеги, хотя, казалось бы, к этому пора уже привыкнуть. Но увидеть кого-то, кто разделил его страсть и одержимость этими существами, представлялось настолько немыслимым, что Рихард совершенно растерялся.

- Они совершенны, - тихо от волнения произнёс он.

Леви повернулся к нему лицом.

- Рихард, окажи мне услугу? Камера не увидит этот участок, и здесь никого, кроме нас. - Он вытащил из кармана небольшой дилдо и тюбик смазки и с надеждой взглянул на Штросса. - Может, в следующий раз, на его месте будешь ты, - Леви подмигнул и, всучив игрушку в руку мужчине, повернулся лицом к окошку и спустил брюки под халатом.

Рихард словно окаменел. Несколько долгих секунд он не мог заставить себя пошевелиться. То мгновение, пока ему казалось, что они говорят об одном и том же, была настолько прекрасна, что отпускать её ни в  какую не хотелось. Однако, это теперь не имело значения, ведь Леви сам организовал возможность контакта и заражения.

Штросс исполнил просьбу напарника. Он осторожно снял перчатку, щедро налил смазки на навершие и осторожно медленно ввёл дилдо сразу до упора, касаясь пальцами очень мягкой  кожи в интимном месте Леви. Тот сдавленно вскрикнул, упираясь ладонями в стекло и тяжело задышал.

Штросс работал рукой, и она послушно выполняла движения, сама собой подбирая темп и силу толчка. Рихард смотрел на Леви, кусающего губы, дрожащего и выгибающего спину. Ему хотелось узнать, сможет ли  Леви также тихо постанывать и складывать брови сладострастной трещиной у переносицы, будет ли с таким же вожделением смотреть на Штросса, если на его теле проявятся фрагменты часовых механизмов.

Леви насаживался сам, подсказывая темп. На его виске собралась прозрачная капелька и вдруг мгновенно сбежала вниз до самой шеи. Рихард проследил её траекторию и вспомнил, когда в последний раз испытывал нечто  подобное.

В детстве отец награждал его за достижения киндер-сюрпризом. Маленький Рихард до исступления любил шоколадные яйца с игрушкой внутри. Он завороженно мечтал о том, как надломит сладкую глазурь, откроет пластиковый контейнер и узнает, что попалось ему внутри. Однако отец был очень требователен и строг, и мальчик получал своё угощение крайне редко.

Штросс подумал, что вот теперь он достиг того, чему посвятил всю жизнь, и у него будет сколько угодно киндер-сюрпризов. От этой мысли Рихард испытал болезненное наслаждение и, кажется, шумно выдохнул. В ту же секунду Леви, извернувшись, вцепился в его плечи и впился в губы долгим  поцелуем.

От влажного горячего прикосновения языка Леви жжение в груди Рихарда резко разрослось, пронзая насквозь знакомой болью. Болезнь неотступно ходила за ним с юных лет, но он надеялся перехитрить свой организм. Благодаря отсутствию сильных потрясений, монотонному режиму учёбы и работы до сих пор Штроссу это удавалось. 

Дело было сделано, и Рихард, отстранив от себя Мкртчана, на ватных ногах уковылял в туалет, жмурясь от боли и силясь вдохнуть.

После ночного дежурства сердце начало часто беспокоить, и он торопился. Как-то давно Леви сболтнул, что в подвалах есть пустующие ниши и подсобные помещения. За несколько дней Штросс сменил замок в одной из таких камер, прикатил из подсобки пару каталок, оборудовал полки и контейнеры. Теперь оставалось только собрать урожай.

Очень отвлекали мысли о Леви. Изменения в его поведении оказались разительнее, чем у других испытуемых, с которыми Рихард почти не был связан. После той ночи, когда его пальцы касались влажной трепещущей плоти, от прежнего Леви не осталось и следа. Коллега появился только через два дня тихим и усохшим. Он почти всё время молчал или давал нехарактерно короткие ответы. 

Штросс наблюдал изменения и торопливо записывал их в блокнот рядом с собственными. В какой-то момент мужчина признался себе, что ему не хватает вечно маячащего рядом армянина, его монологов с самим собой, даже беспорядочных передвижений вокруг. От этих мыслей сердце сдавливало колючим обручем. Состояние Леви так стремительно ухудшалось, что Рихард не дождался следующего ночного дежурства, а увёл его прямо с вечерней смены.

Мкртчан послушно шёл за ним, ни о чём не спрашивая, а Рихарду хотелось говорить. Они спустились на лифте на нужный этаж. Мрачный коридор был освещён для галочки.

- Ты тогда сказал, что они прекрасны, - неожиданно для самого себя начал говорить Рихард. - Это правда. Это не вирус, это эволюция. Человек слабый, подверженный болезням, порокам, чувствам, - Леви молчал, глядя перед собой отсутствующим ничего не узнающим взглядом, а Штроссу казалось, что из-за постоянной погружённости в себя, он плохо формулирует мысли.. - И мы с тобой... - произнёс Рихард с тем же запалом, но увидев пустой взгляд Мкртчана, смог добавить только: - Часть...

Он открыл дверь камеры и пропустил Леви внутрь. У стены стояли плотные мешки для строительного мусора с телом, от которого Рихард ещё не успел избавиться. На полках в контейнерах лежали два глаза-объектива,  механическая правая рука, три механических почки и стопа. 

Штроссу нравилось думать о них, как о своих киндер-сюрпризах. Каждый раз он испытывал то же радостное предвкушение, не зная, что же он найдёт, открыв их. Вот у него уже собрана целая коллекция деталей на замену, однако самой желанной пока нет.

Рихард уложил Леви на кушетку, подкатил столик с инструментами. Обычно мужчина делал испытуемым инъекцию анестезии, но с Леви решил попробовать без неё. Скальпель скользил по коже, но Леви никак не реагировал, продолжая смотреть в одну точку на потолке. Он не чувствовал боли, словно ему обрубили все нервные окончания. 

Штросс искал, но Леви был пуст. Мужчина мрачно взялся за лобзик перепачканными кровью перчатками и с хлюпаньем переступил в луже крови. Грудная клетка с треском открылась, и Рихард поражённо замер. Наконец-то он получил самый желанный подарок - механическое сердце. Оно тикало в его пальцах и негромко уютно потрескивало шестерёнками.

Внезапно Рихарду нестерпимо захотелось рассказать о своей радости Леви, но в эту же секунду он увидел перед собой растерзанное тело и перекошенную впадину рта. Руки задрожали, и Штросс сделал несколько шагов к контейнеру на полке. 

Вспышка боли в груди была такой резкой и невыносимой, что потемнело в глазах, и Рихард неуклюже повалился на пол, со звоном уронив механическую деталь на пол, но продолжая вытягивать пустые ладони. Хватая ртом воздух и тут же судорожно выталкивая его, он видел заклинившие в сознании кадры: Леви сидит на его столе со стаканчиком кофе и Леви - распростёртый на кушетке уродливый труп.

Рихард сполз плечом по стенке шкафчика, плюхнулся лицом в натёкшую даже сюда багровую лужицу и затих.