Пару раз я с Саней ходил вечером на дежурство в народной дружине. Отказаться было нельзя, нас пропесочили бы по комсомольской линии. Мама у Сани всю свою жизнь проработала адвокатом, потаскалась по судам, и в общем пояснила, как себя вести. Нет, не с хулиганами, а с ментами. "Ни в коем случае не соглашайтесь идти понятыми! Это дело добровольное", - поучала она двух юных оболтусов, спасая их от последующего хождения по судам в роли свидетелей.

Нам выдали две красные повязки с белыми надписями "Народная дружина", одного лейтенантика Юру с портативной рацией, и мы пошли в народ. Один раз мы с Саней якобы случайно упустили подвыпившего мужика, которого лейтенант Юра добыл и поручил охранять. Пока Юра в сторонке вызывал по рации машину, мужик правильно оценил обстановку, проявил небывалую прыть, метнулся шатающейся походкой в сторону остановки и запрыгнул в подъехавший автобус, а мы с Саней глупо лыбились и махали ему в след руками с красными повязками на рукавах. Когда вернулся Юра, он никак не мог понять, как два здоровых лба умудрились упустить плохо стоящего на ногах гражданина. У лейтенанта горел план, поэтому к приезду ментовской Буханки он отловил ещё одного нетрезвого гражданина. Все мы погрузились и поехали в отдел. 

Куда делся юркин улов я не понял: может он откупился, может сел в обезьянник или поехал в вытрезвитель, а нам с Саней в отделе были несказанно рады. Дежурный хищно лыбился, потирая руки, потому что в тот момент им очень нужны были понятые.

 Ах, как же мы с Саней наслаждались моментом! Спасибо его маме и её наставлениям. Два юных Делона смело встали в позу, отказываясь быть понятыми. Лица ментов в тот момент просто не поддаются описанию. Наверное, мы были первыми дружинниками, знавшими свои права. 

 А рассказ мой написан на основе реальных событий. Такое разве придумаешь.

Я впервые влюбился по-настоящему довольно поздно - классе в пятом, хотя, уже в садике мне нравились красивые мальчики, и я стыдливо опускал глаза, боясь разоблачения. Не потому что это были мальчики, а вообще боялся, что заметят моё возбуждение и интерес. Тема любви казалась тогда запретной и даже неприличной. Может такую установку нам вдалбливали родители? Совсем ещё крохами мы многое понимали и скрывали это от взрослых. Хорошо помню, как я переживал, что целоваться и обниматься выйдет из моды, и как торопился вырасти.

Считается, что первая влюблённость - всего лишь игра гормонов, несерьёзная охота за острыми ощущениями. Но тогда, в юности мы чувствовали и думали совсем иначе.