- Уехать бы куда-нибудь… Я бы давно уехал, да мой не хочет…

- Ну, теперь-то тебе фиолетово? - хехекаю я.

- Фиолетово! - зло сплёвавыет он, - Ладно тебе тридцать восемь. А вот когда тебе уже сорок пять, вот тогда задумаешься, поднимать ли тебе свой зад.

- Всегда лучше задумайся, прежде, чем поднять зад, и перед кем! - поднимаю я палец.

- Говнюк! - сплёвывает Гоша и поднимается с бревна, - Вот почему мы должны жамкаться по каким-то лесам и канавам? Почему должны всю жизнь скрываться, прятаться, кому-то врать? Прежде всего, самому себе?

Отчаявшийся одинокий парень, уставший от жизни, и неожиданная встреча, изменившая его судьбу.

Что такое жизнь? Ничто — и всё. Самое нехорошее, что эта гадина протекает…
Текст содержит нецензурную лексику, неизбежную в таких обстоятельствах.

 

Две недели до конца лета осталось! Нужно себя веселить всеми подручными средствами.

Я вдруг до шевеления волос на голове почувствовала, что люблю ее так сильно, что могу даже оскорбиться за нее. Значит, вот как…Девочку обидели… Я-то  знала, что есть натуры, в душу которых входа нет. Можно сколько угодно деликатно стучаться в закрытую дверь – не откроют.
На обложке рисунок нью-йоркского художника Харифа Гузмана "Единственный в своем роде: чёрный на белом", 2012.

Понимаю, когда девчонкам запрещают на такое смотреть. Тут даже я потерял рассудок, мечтая лишь об одном — дотронуться до этого чуда, заглянуть в его огромные медовые глаза под длинными ресницами. Эти парни всегда так прекрасны! Видно, что рождены самой природой. Такое неприличное совершенство...

Немного наступающей осени для тебя!

Парень пишет из Хорнета,
приглашая ублажить,
обещает час минета,
полчаса на слово жизнь,
в смысле как-то покалякать,
слегонца попить винца...

(Ох, какая нынче слякоть
и дождина без конца):
буду я на мягком пледе
ждать "привет" от мужиков...

Есть поэзия в Хорнете!
Есть знакомства для стихов!

Зачем ломали мы язык,
запретных набираясь знаний
из неподъемных старых книг,
стотомных подписных изданий?
"Поешь, кому я говорю, -
твердила мама - всё остыло!" -
в мой порыжевший к сентябрю
и летом пахнущий затылок,
но я возилась у стола,
пристроив томик у солонки,
и отвлекал меня Золя,
прилипший к кухонной клеёнке.

Где вы там и видите ли нас?
"Видите ли" - вводное словцо
В круг, а если хочется - в кольцо,
Лакируй себе потом заподлицо,
И воображай - ну хоть Парнас.

Это будет и смешно, и горько, и смерть перестанет тебе подмигивать.
На обложке рисунок нью-йоркского художника Харифа Гузмана "Единственный в своем роде: белый на черном", 2012.