- Ой, да брось ты! - Витя встаёт с кровати и голышом подходит к окну. Там краснеет закат, и если посмотреть чуть ниже, то обязательно будет виден собор Александра Невского в вечерней подсветке, - Говорю же, люди везде одинаковы: что здесь, что в Амстердаме, что в Северной Корее. 

- Не уверен, - глупо улыбаюсь я, понимая, что Витя нравится мне всё больше.

- Ну, доживёшь до моих лет - убедишься. Тебе сколько?

- Тридцать девять.

Отчаявшийся одинокий парень, уставший от жизни, и неожиданная встреча, изменившая его судьбу.

Он появился ниоткуда, из мрака и бессмыслицы тематических социальных сетей, сначала инкогнито, а потом с проступившим на экране улыбчивым мальчишеским лицом, стройным телом, светлыми юношескими мыслями и такого же оттенка кудрями. Через экран, через отделяющие нас тысячи километров, через трюизм «несмотря на пространство и время» я почувствовал его запах – запах свежевымытости и чистоты с привкусом какого-то древесного парфюма.

Cвоей ориентацией я не горжусь — слишком вымотала, слишком достала. Задирать нос и называть себя уникальными можно было по молодости, но сейчас... Это смешно. Горжусь я совершенно другими вещами. Своим сыном, своими друзьями — они у меня лучшие. Горжусь каждым рассказом, что написал.

Питерская фантазия.

Оказалось, что война это не пули и бомбы, а ночь на вокзальном полу, тупая тревога, плач детей и невозможность принять душ несколько дней подряд...

Старая дружба не ржавеет, не правда ли?

Бисексуально-разнузданные новогодние фантазии, навеянные «Теоремой» Пазолини.

Кризис среднего возраста.

Размышления о постоянстве.