Чтение на смартфонах: **fb2-версия** **epub-версия**

Чтение на смартфонах: **fb2-версия** **epub-версия**

Купите картинки - дешёвые рамки,
мазков торопливых подсохшие ранки,
ведь это совсем ничего не меняет,
что каждый творцу за поспешность пеняет
вот лезет настырно по створке оконной,
упрямец-вьюнок горьковато-зелёный,
цепляясь за сердца воздушные реи,
за небо, которого нету черствее

Свой первый роман я написала в 20 лет. Точнее сказать, полноценный роман. Были и другие небольшие рассказы, но тогда это были скорее фанфики, которые сейчас, конечно читать забавно, но хорошие были времена:)
Все, что я писала и пишу - всегда было на гей-тематику. Не знаю по какой причине, но эта тема всегда волновала и интересовала меня больше других. Я бесконечно обожаю и уважаю людей, которые любят друг друга, независимо от рамок, стереотипов и всей прочей ерунды.

Потеплело уже, потеплело...     
Потрясённая мысль сорвалась:
Вдруг нам выдали новое тело,  
Но душа до сих пор не нашлась.    
Будто не было нас, будто небо 
В плюсовое попало пике, 
И не ясно поэту, что делать
С крайней рифмой в последней строке...

Не называть родные имена,
облечь их в сеть случайных оговорок -
деревья так же прячут семена
среди костистых и негибких створок.
Скрывать слова, что были так близки -
в быту, в чаду, среди немытых чашек,
в горсти твоей веснушчатой руки
под жёсткими изгибами костяшек

Внешний вид бумажной книги.

Серега Зайцев — разгильдяй, хулиган, свой парень, взрослый ребенок, татуировщик... Кто угодно, но только не примерный студент. А еще он ненавидит прикладное творчество. Вот только чтобы сдать экзамен по скульптуре за прошлый курс, ему придется пройти факультатив гончарного дела. Стать «глиномесом». Придется постараться... Или испортить все — и влюбиться.
Чтение на смартфонах: **fb2-версия** **epub-версия**

на клеёнке поздний ужин,
чадный кухонный покой,
подоконник перегружен
пёстрой жизни шелухой
стопки книг, а в них закладки -
все лекарства от тоски -
опустевшие облатки,
бесполезные очки

Пасмурно, пестро и непонятно,
росчерк фары, улицы мокры -
словно Роршаха цветные пятна,
отблески того, что там, внутри.
Как с листа - сомнения и драмы,
двадцать лет сердечной чепухи -
в тени от креста оконной рамы,
в пене на поверхности реки.