Сергей Греков
Человеки
Беда ли то, что ждёт, конечно, всех?
Когда не важен никакой успех,
Не устоять ни дому, ни Содому,
Ни грешнику, ни праведнику, - нет.
А мы всё топим за "нездешний свет",
В надеждах растекаясь по-пустому.
Но вот однажды на похоронах
Ты видишь тени тех, кто тлен и прах,
Кого уже не воскресить вовеки,
А вот поди же ты - пришли, сидят,
И что за их плечами - рай ли, ад?
Одеты чëрт-те как: шумеры? греки?
Но жаждут крови - мифы так твердят,
Пока не выпьют, не заговорят,
Прогнать их невозможно - это ж тени!
И ты глядишь в их грустные глаза,
Которые не против и не за,
Полны, однако, тягостных сомнений.
Шумеры, греки? Да ни боже мой!
Пугали нас тюрьмою и сумой,
Теперь от них вот открестись навеки.
Они глядят, невыносим тот взгляд,
Украинец, и русский и бурят,
Ни за что и ни про что... Человеки.
К большой крови являются они,
Молчат и смотрят. Сам себя вини
И вспоминай, что было там, в начале,
Когда пошел войной на брата брат
И сад цветущий превратился в ад,
И лишь шептать осталось: домолчались...
Когда не важен никакой успех,
Не устоять ни дому, ни Содому,
Ни грешнику, ни праведнику, - нет.
А мы всё топим за "нездешний свет",
В надеждах растекаясь по-пустому.
Но вот однажды на похоронах
Ты видишь тени тех, кто тлен и прах,
Кого уже не воскресить вовеки,
А вот поди же ты - пришли, сидят,
И что за их плечами - рай ли, ад?
Одеты чëрт-те как: шумеры? греки?
Но жаждут крови - мифы так твердят,
Пока не выпьют, не заговорят,
Прогнать их невозможно - это ж тени!
И ты глядишь в их грустные глаза,
Которые не против и не за,
Полны, однако, тягостных сомнений.
Шумеры, греки? Да ни боже мой!
Пугали нас тюрьмою и сумой,
Теперь от них вот открестись навеки.
Они глядят, невыносим тот взгляд,
Украинец, и русский и бурят,
Ни за что и ни про что... Человеки.
К большой крови являются они,
Молчат и смотрят. Сам себя вини
И вспоминай, что было там, в начале,
Когда пошел войной на брата брат
И сад цветущий превратился в ад,
И лишь шептать осталось: домолчались...