Практика

  К вечеру я ждал гостей, приготовил множество различных салатов, закусок и канапе.

  Вина, приобретенные мною заранее, красиво и со вкусом были расставлены на столе. В вазах лежали свежие фрукты: яблоки и мандарины, а бананы наполовину очищенные от кожуры были по-своему притягательны и волнующи.

Я включил торшер и сел на удобное кресло, думая как провести сегодняшний вечер. Мои друзья должны были вот-вот подъехать, я немного волновался и то и дело поправлял что-нибудь на столе. Любой прием должен проходить на высшем уровне, и потому, чтобы удивить и порадовать гостей, постарался от души.

  Время было около шести, когда раздался телефонный звонок.

  - Привет, начал уже готовиться к завтрашнему вечеру?

  - Не понимаю тебя, Витек, - произнес я.

  - Да я про завтрашний день спрашиваю.

  - А что должно произойти завтра?

  - Ну, старина ты даешь, сам пригласил на вечеринку... Значит отбой?

  - Витек, ты чего, я же сегодня позвал вас всех.

  - ??? - на том конце замолчали.

  - Ты куда пропал?

  - Никуда, просто думаю, кто из нас рехнулся ты или я. Сегодня ведь только пятница, а ты позвал нас в субботу.

  - Не может быть! - воскликнул я.

  - Ты чем всю неделю занимался?

 - Писал, не выходя из дома, а что?

  - Вот ты все и напутал.

  - Витек, дорогой, я же все приготовил, - сказал я расстроено.

  - Может позвонить всем, пусть приезжают?

  - Да, так и сделай, выручай, - сказал я и положил трубку.

   Таких как я, наверное, нет в жизни. Настолько погруженный во тьму собственных фантазий, я перестал осознавать действительность, перепутав дни и запланированные заранее мероприятия.

   Витек – это мой самый замечательный друг, с которым, правда, я никогда не был близок. Потому наши отношения и носили характер дружественный и не вызывали ни малейшей тяготы  и чувства вины за несоблюдение тех или иных правил, которые неотступно присутствуют в любовных отношениях.

  Он работал врачом в одной больнице и был по-особому талантлив. О нем

хорошо отзывались люди, с которыми он имел дело, и были очень довольны им.

  С одной стороны я любил его за простоту, с другой ненавидел. Обладал он характером вязким и топким. Жаль было тех, кто забредал в те топкие места и подолгу не мог из них выбраться.

  Виктор появился через час с букетом цветов и совершенно один.

  - Здравствуй, дорогой, - сказал он, поцеловав меня,- прости, никого не оказалось. Все заняты и рассчитывают прийти завтра.

  - Завтра так завтра, - произнес я сухо. Придется все сложить в одну кучу, может ничего не произойдет с продуктами.

  -Ты не расстраивайся. Давай я помогу тебе собрать со стола, дай только руки помою, - сказал он и прошел в ванную.

  - Ба-а-а, - протянул он, зайдя в зал и увидев разукрашенный стол. - Это ты все сам?

  - Ну а кто же еще?

  - Может, ничего пока убирать не будем, посидим вдвоем.

  - Хорошо, давай, - согласился я и протянул ему штопор. Витек откупорил красное вино, и мы чокнулись не то за здоровье, не то за что-то ещё.

  - Вино чудесное, - произнес Витек, - а ты хотел его тем, завтрашним. Ничего они не получат. Нет, конечно, получат, - сразу поправился он, взглянув на меня и заметив на моем лице негодование, - но самое вкусное придется съесть.

  -Тащи курицу,- весело сказал Витек. Мясо оказалось  настолько нежным и сочным, что буквально таяло во рту.    

Я  включил музыку и тут зазвонил телефон. Рядом сидевший Витек, моментально среагировал и поднял трубку.

 - Да, я слушаю, - произнес он моим голосом. - Нет, извини, я занят, позвони завтра, пока.

 - Как? - спросил я удивленно, переводя взгляд с телефонного аппарата на него.   

 - Да вот так,- опять произнес он моим голосом.

 - Как ты это делаешь? Я никогда не замечал этого за тобой.

 - Этому я научился давно, когда стал ломаться голос. Со мной в молодости произошла очень интересная история, а хотя тебе, наверное, это неинтересно, - вдруг резко остановился он на полуслове.

 - Витянь, может кофе сделать? Кстати у меня есть сигара, хочешь?

 - Ой, слушай, хочу, - протянул он вальяжно, словно женщина.

      Я посмотрел на него и вышел на кухню. Меня немного встревожило то, как он только что произнес свою последнюю фразу. Так, наверное, разговариваю, и я порой, даже не замечая того.

     Я вынес кофе с круассанами и вкрадчиво произнес:

 - Витек, может, обрадуешь меня своим рассказом. Это будет самой лучшей компенсацией за вечер, который слишком рано приходиться начинать.

 - Ну ладно, слушай, дай только сигару раскурю.

     Он задымил сигарой, и потихоньку потягивая кофе, стал рассказывать.

 - Я учился тогда в медицинском институте и после окончания третьего курса, успешно сдав экзамены, решил, было ехать отдыхать к родителям в деревню, но в деканате меня не отпустили, сказав, что необходимо пройти практику в одном из санаториев Крыма. Я тогда сильно удивился, тому, что посылают меня, а не кого-нибудь другого. Я, конечно же, согласился. Санаторий был для слепых, и мне вначале было как-то непривычно в первое время, но что поделаешь, если я встал на эту стезю, то просто обязан помогать людям. Примерно дней через пять я втянулся в работу  и нашел подход к больным. Я делал уколы, выполнял указания врачей, разговаривал с больными или читал им в свободное время.

    Санаторий был поделен на несколько корпусов, и в каждом было человек двадцать не больше. Я в первый же день облазил все и был от души потрясен той красотой, царившей на территории, но было немного тягостно оттого, что  не все её видели и не все наслаждались ею. Там были не все слепые, кое-кто проходил реабилитационный период, после больницы, а кое-кто видел на пятьдесят процентов.

     Возле каждого корпуса вдоль забора, стояло несколько маленьких беседок, где хвойные деревья, протянув свои мохнатые лапы, закрывали беседку по краям. Запах свежей хвои, и прохлада довольно умиротворяюще действовали на всех, кто отдыхал в этих уютных и крохотных сооружениях.    

    Однажды вечером, после ужина, я решил прогуляться и подышать воздухом свежего июньского леса. В городах мы так прикованы к телевизорам, магнитофонам, компьютеров тогда помню, не было, но все равно в любое свободное время, то и дело стремимся загружать себя чем-нибудь бесполезным и ненужным. Так вот я проходил мимо одной беседки, как услышал голоса двух молодых ребят. Они были не из нашего корпуса, где я работал, и я их видел впервые. Я осторожно пробрался сквозь колючие можжевеловые ветви  и заглянул в беседку. Один был плечистый и загорелый, такой весь шоколадный, просто загляденье, а его собеседник был примерно моего возраста и даже чем-то похож на меня, но он носил ужасно толстые очки.

   Из их разговора я понял, что познакомились они совсем недавно и нашли тему для разговора.

  - Ты знаешь, Аяз, я не могу с тобой согласиться, - говорил парнишка в очках. - Песня дарит радость тому, кто её слушает, а не тому, кто её исполняет в двухсотый раз.

  - Я пою и дарю свою любовь зрителям, хоть и повторяю песню множество раз,- сказал Аяз. - Пение – это единственная главная вещь в моей жизни и я ни на  что её не променяю.

  - А что же ты чувствуешь, когда поешь, ведь ты не видишь кто перед  тобой? Тогда я понял, что тот шоколадный парнишка был слеп.

  - Об этом я стараюсь не думать. То, что я их не вижу и вряд ли увижу когда-либо, уже отошло на второй план. «Это никак не должно мешать моей работе», сказал я как-то себе, после своего первого провала на сцене. Я вижу музыку в цвете, она льется сквозь меня и благодаря этому чувству, что-то раскрывается в моем сердце и из груди выходят звуки, облаченные в слова, которые запомнил мозг. Я и песня, становимся единым целым, и мы дарим себя тем, кто нас слышит.

  - Становится  прохладно, сказал парень похожий на меня, пойдем, я провожу тебя до корпуса.

  - А мы встретимся с тобой еще, Ракип, - с надеждой спросил Аяз.                           

  - Ну, разумеется, давай также после ужина приходи в эту беседку.              

  - Спасибо тебе за вечер, Ракип,- сказал Аяз.                                                                

  - Тебе спасибо, ты такой классный парень и говоришь такие интересные вещи, рад, что познакомился с тобой.                                                                                                          

     Они  вышли из беседки и не спеша, пошли к ближайшему корпусу.