Школа

8.

 В конце шестого урока в класс вошла Наталья Николаевна.

  - Извините, Владислав Юрьевич, можно мне сделать объявление?

  - Да, конечно,- ответил химик.

  - Ребята, нам поручили оформить актовый зал, где будет дискотека. Я жду вас после уроков в зале.

 
  - Так, Ступин, оставь пианино в покое.

  - Наталья Николаевна, я хотел сыграть шансон.

  - Ты сам шансон ходячий. Спускаемся со сцены ко мне.

  - Наталья Николаевна, а ёлку кто украшать будет?- спросил Мишка Графов.

  - Ёлка поручена десятому "Б".

  - Ребята, администрация выделила деньги на радиомикрофон. Кто сможет купить?

  - Я собирался в музыкальный салон. Могу купить,- вызвался Славка.

  - Хорошо, возмёшь у меня деньги. А теперь я хочу услышать ваши предложения по оформлению зала, с учётом того, что днём здесь пройдёт утренник для малышей.

* * *

В углу мигала огнями живая ёлка, искрилась серебристой мишурой и шарами. Пахло хвоей. Стол ломился от угощений, и громко вещал телевизор. Все было, как во всех квартирах и домах в эту сказочную ночь, когда волшебные стрелки в считаные секунды сменяют один год на другой.

Мы волновались, суетливо подставляя хрустальные бокалы на высокой тонкой ножке, чтобы Славкин отец успел налить шампанское. Уже прозвучало традиционное поздравление президента народу. Вот-вот на Спасской башне начнут бить куранты, нужно срочно загадывать желание…

 
Проснулся я в том же положении, что и уснул. Рука моя покоилась у Славки на груди, а он прижимал её к себе как любимую игрушку. Я смотрел на него несколько минут. Вдруг ресницы его вздрогнули. Он открыл глаза и улыбнулся.

  - Меня  уже сто лет никто так не обнимал, - прошептал он.

Я просунул вторую руку под его голову и прижал  к себе.

  - А так сколько лет тебя не обнимали?

  - Примерно столько же... С Новым годом...

  - И тебя так же.

Я прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может, но никак не мог заставить себя разомкнуть объятия. Славка сделал едва заметное движение под одеялом, и я ощутил лёгкое прикосновение. Я закрыл глаза, разрешая его пальцам блуждать где им хочется. Мягкие прикосновения были пытливыми, изучающими, любящими... За моей спиной лицом к стенке сопел Алёшка.                                                                 

 
В квартире стояла тишина. Холодильник был заставлен салатницами и тарелками с закусками, но есть после ночного пиршества не хотелось.

Москва отсыпалась под веселый перезвон колоколов и щиплющий за щёки морозец. Машин на улицах было немного, прохожих и того меньше.

 
Я всегда встаю в семь, так уж я устроен, другие никак в школу подняться не могут, а я раз-и готово, можно даже будильник не заводить. Во время каникул не выползаю из постели раньше полудня.

"С утра надо бежать в школу, потом, быстро перекусив, идти на тренировку, затем, еле волоча ноги от усталости, брести домой и усаживаться за уроки. Никаких прогулок на свежем воздухе, игры только на компьютере, болтовня по телефону и телевизор. Всё...! Хватит...! Никакой личной жизни."

На то они и каникулы, чтобы расслабиться и отдохнуть. Сплю сколько хочу. Забыл, когда ходил на лыжах. Я выпал из размеренной жизни на два дня. Родители достали:

  - Саша, иди погуляй.

Ну, как им объяснить, что нет счастья без одиночества. Ещё Чехов сказал.

Любовь – она ведь бывает разная. Если ты представляешь её себе как волшебную сказку, ты всегда будешь немножко разочарован. Иногда любовь убивает сильнее ненависти. Недаром школьные коридоры до сих пор усеяны осколками наших разбитых сердец.

Почему в человеческих взаимоотношениях  всё так непросто?

9.

  - Алло...

  - Санёк, хорош дрыхнуть,- услышал я голос Ступина. - Звонила Римка. У неё сегодня никого не будет дома. Она собирает нашу банду. На нас повесили газ-квас, а остальное они купят.

  - А кто будет?

  - Как обычно: Граф, Борька, мы с тобой, Шилова с подругой.

  - На какое время сбор?

  - В три мы с тобой встречаемся у метро.

  - Окей.

 
В квартире у Римки было уютно, пахло сдобой, мандаринами и ещё чем-то вкусным. Когда мы расположились у Римки на ковре, обставив себя пивом и коктейлями, в гостиную вошла хозяйка.

  - Мальчики, там на кухне столько еды после праздников. Мама велела, чтобы мы всё подъели.

  - Люблю повеселиться-особенно пожрать!- выдал Мишка.

  - Тебе бы только пожрать,- осекла его Ольга и все рассмеялись.

 
Мне казалось, что отношения Римки со Славкой подошли к своей логической развязке: она не доверяла ему, а без доверия любовь тает, как снег на горячей ладони. Но, как же я ошибался. Она оказалась умницей и даже пальцем не пошевелила, чтобы как-то помешать нашим отношением со Ступиным. В душе она мечтала, чтобы Славка снова принадлежал только ей, чтобы у них всё стало, как раньше, но об этом я узнал гораздо позже.

Я не знаю, что на меня в тот вечер нашло, то ли алкоголь подействовал. Оставшись с ней наедине, я решил извиниться перед ней, но она меня пресекла.

  - Саша, история стара, как мир. Он влюбился... А вы мне дороги оба.

Она не была похожа на человека с неудовлетворёнными амбициями.

С балкона доносился весёлый смех и даже визг, который может издавать девчонка в минуты полной раскрепощённости и любовно-щенячих игр.

  - Кто-то Шилову зажимает, что она так визжит,- констатировала Римка. - Пошли покурим на балкон,- предложила она, увлекая меня за собой.

Мишка с Ольгой сидели за компьютером. Борька тискал подругу Ольги. Вошла Римка.

  - Мальчики, пойдёмте я вас покормлю.

На кухне она достала салаты, разогрела в микроволновке отбивные. Мне поручила резать торт. Она села напротив нас.

  - Вам что-нибудь налить?

  - А, что у тебя есть,- спросил Славка.

  - У отца в холодильнике коньяк остался.

Ступин посмотрел на меня.

  - По чуть-чуть?

  - Давай.

Когда коньяк был налит, он посмотрел мне в глаза и произнёс:

  - Санёк, давай выпьем на брудершафт.

Я не знаю, что у меня было написано на лице, но взглянув на меня, Римка улыбнулась.

  - Рима, я люблю Голубева,- признался Славка.

Увидев моё замешательство, он притянул меня к себе и поцеловал — медленно, со знанием дела.

  - Саша, я не скептик и не циник. Я всё понимаю и рада за вас. Как бы судьба нас после школы не разбросала, я всегда рада вас видеть у себя. Вы должны знать это.

  - Ну, что я тебе говорил, Санёк? Давай выпьем за триумвират.

Мы чокнулись и выпили. На душе стало тепло и легко.

  С тех пор, как наши отношения получили интимный оттенок, он мог исполнить любое моё желание, любую прихоть. Я мог поделиться с ним всеми своими фантазиями, даже самыми дерзкими – и непременно был удовлетворён. Мне не хотелось бы афишировать сложную и ни на что не похожую природу нашей связи. Некоторые могли нас не понять.

 
Римкин рыжий огромный кот по кличке Борман тёрся о мою ногу. Я взял его на руки и приласкал.

  - На его месте должен быть я,- слукавил Славка.

В его тоне было что-то братское, родное.

  - Напьёшься, будешь,- утешил я друга. - В каком свете ты меня выставил перед Римкой?

  - Она неглупая.

  - Я понимаю, но я не готов был к таким откровениям.

  - Тогда прибей меня.

  - Я придумал тебе другое наказание - зацелую тебя до смерти.

Славка рассмеялся. В кухню вошла Римка.

  - Хватит вам здесь уединяться, вас все ждут.

 
Я не видел, когда ушёл Мишка Грахов. Борька пошёл провожать Ольгину подругу. Шилова оставалась ночевать у Римки. Провожая нас, Римка держала на руках своего кота. Я чмокнул его в морду и сказал:

  - Борман, ты такой же очаровашка, как и твоя хозяйка.

Подруги засмеялись нам вслед.

10.

 - Санёк, а где твоё обещанное наказание?- не унимался Ступин.

  - Сейчас, только опустимся в метро и я приступлю к экзекуции.

  - Я тебя за язык не тянул.

Его губы совсем приблизились к моему лицу, и рука, только что трогавшая щеку, легла мне на шею. Меня одолевало непреодолимое желание провести по его коже языком, прикусить крошечный мужской сосок и ощутить при этом, как волна желания прокатится по этому красивому телу. Сейчас он мог делать со мной всё, что захотел бы, не встречая никакого сопротивления. Ещё вчера в подобной ситуации я испытал бы целую гамму противоречивых чувств. Он был так заботлив, так ласков и так изощрён в искусстве любви, что я просто не мог его не полюбить.

В метро я старался  не поднимать на него глаз, но всё время чувствовал его близость. От него всегда исходил запах дорогого парфюма.

Дома я с трудом разделся и стал под тёплый душ. Если бы я мог спать стоя, то, наверное, уснул бы.

 
Мой традиционный завтрак: бутерброд с "Докторской" и кофе прервал звонок в дверь. На пороге стоял Алёшка. Вид у него был, как будто случилось что-то непоправимое.

  - Привет, малой, что случилось?- поинтересовался я.

  - Санёк, у меня комп заглючил. Если Славка узнает, мне кирдык.

  - А, что с ним?

  - Синий экран и китайские буквы...

  - А брат где?

  - Он с родителями уехал в Сергиев Посад. Приедут вечером.

  - Проходи, я сейчас оденусь. Ты кофе хочешь?

  - Нет, спасибо.

 
На письменном столе Ступина, под стеклом, фотография. На ней мы с ним в Суздальском кремле.

Синий экран "смерти" компьютера говорил о фатальном сбое операционной системы. Войдя в "Безопасный режим", я почистил реестр, восстановил систему задним числом и компьютер "запел".

  - Вау! Санёк, да ты волшебник!- обрадовался Лёшка.

Всё это время он не отходил от меня, полагая, что я не замечаю его глупой влюблённости. Я дал ему несколько полезных рекомендаций на случай непредвиденных ситуаций и показал, как пользоваться диском восстановления.

Через полчаса радостный Алёшка сидел на стуле и щёлкал мышью.

11.

 Я мог бы припомнить несколько лиц, поражающих совершенством, но то была красота мраморная, холодная, не возбуждающая ни чувств, ни мыслей. Глядя на такое лицо, можно было изумляться, но не испытывать при этом ни желаний, ни страсти, как при обозрении древнегреческих скульптур. А на лицо Ступина можно смотреть бесконечно и всё время находить в нём что-то новое, ранее не замеченное, не поддающееся  выражению словами. В каждый отдельный миг оно было и тем и не тем. И казалось, в каждое мгновение лицо это делалось ещё более красивым и обаятельным.

Из состояния забытья меня вывел голос Борьки:

  - Сань, ты заметил-у Римки глаза красные и косметика потекла?

  - Да она серёжку золотую потеряла. Мы со Славкой искали, не нашли.

  - Может она дома посеяла?

  - Нет, она в школу шла их одевала.

 
После звонка в класс заглянул Алёшка и жестом показал, чтобы я вышел.

  - Санёк, посмотри, что это золото или бижутерия,- спросил он и раскрыл ладошку.

Это была золотая серёжка.

  - Ты где её нашёл?

  - В раздевалке.

  - Какой же ты молодец. Это серёжка Римы Король. Она там сидит расстроенная. Мы с твоим братом искали и не нашли. Пошли в класс.

 

  - Римка, танцуй!- крикнул я войдя в класс с Алёшкой. - Вот твой спаситель.

В классе наступила тишина. Алёшка раскрыл кулачок и протянул серёжку. Глаза Римки округлились и грусть с лица сошла.

  - Алёша, какой ты молодец. Иди я тебя поцелую,- сказала Римка, чем ввела подростка в краску.

Он улыбнулся и выскочил в коридор.

На большой перемене в столовой, как обычно, мы сидели за столом своей компанией. Увидев Алёшку Ступина, Римка вручила ему большую плитку шоколада. Он отказывался, но мы наехали и он взял.

 
На выходные Римка уговорила нас со Ступиным сходить в КиноМакс.

В зале Ступин сел между Римкой и мной. Когда погас свет, его рука переместилась на спинку моего кресла, а оттуда на моё плечо. Я попытался от него отодвинуться, но он только улыбнулся и руки не убрал. Я вдруг ощутил руку Славки на своём причинном месте. Сердце было готово выскочить из груди. Он знал и чувствовал, что был допущен к таинствам любви. Конечно я, как никто, понимал состояние чистого, но темпераментного юноши. Какие чувства и мысли его обуревали!

Но обломы на сегодня не закончились. Из того самого зудящего ощущения в моём половом признаке вдруг стала стремительно рождаться знакомая волна сладострастия, и я с ужасом понял, что никакими силами не могу её удержать.

Мне пришлось закинуть нога на ногу, чтобы было меньше видно эрекцию.

 
Через полчаса после фильма мы уже сидели в симпатичном кафе.

  - Мальчики, сколько я вам должна,- поинтересовалась Римка.

  - Дружба и деньги понятия не совместимые,- ответил Славка.

Его дымчатые глаза с оттенком серого и голубого сверлили меня, а улыбка не сходила с лица весь вечер. Но стоило нам встретиться взглядами, как я начинал краснеть. Он чувствовал себя таким  беззаботным и счастливым.

12.

 Алёшка, увидев меня в коридоре школы, подбежал.

  - Саш, у меня сегодня днюха. Приходи к нам часов в пять.

  - Лёша, у вас там гости будут. Ещё и меня не хватало.

  - Гости будут в субботу. А сегодня только родители и мы. Тебе Славка не говорил?

  - Нет,- соврал я. "Конечно он говорил."

  - Ну, так как?

  - Если ты настаиваешь, тогда с меня подарок.

Я уже собрался выходить из дому, когда прозвенел звонок телефона.

  - Алло, Санёк, ну ты где?- услышал я голос Ступина.

  - Я уже выхожу.

  - Давай, мы тебя ждём.

 
На пороге меня встретил Алёшка. Он запрыгнул на меня и повис на шее.

  - Я думал и не находил предлога, чтобы затянуть тебя к нам, а тут день рождения,- прошептал именинник мне на ухо.

Он смотрел на меня и в его глазах поблёскивал нежным пламенем огонёк только что пережитого счастья. Казалось, ему даже немного неловко за своё поведение...

  - Судя по вашим обжиманиям, вы явно симпатизируете друг другу,- сказал Славка. - Проходи, Санёк, а то Лёшка без тебя за стол не садится.

Меня тоже влекло к нему. Я давно уже простил ему его юность. Тянулся к нему и всегда натыкался на тепло и ласку. То от чего потом остаются волнующие и острые воспоминания. Налаживающиеся отношения были хрупкими, как драгоценный хрусталь. Мы оба это понимали и каждый боялся разбить то чудо, на которое надеялись. Он даже не пытался уйти в компанию сверстников. Но в таких вопросах самое главное-с самого начала проявить твёрдость. Находясь между братьями, надо мной нависала тягостная атмосфера.

Алёшка сегодня был "в ударе", да и вообще всё складывалось как нельзя лучше. Мама накрыла шикарный стол, а отец весь вечер шутил и намекал, что скоро меньшему получать паспорт. После застолья Славка принялся за уроки, а мы с Алёшкой засели за компьютер.

Он громко сглотнул, ощутив то, что упиралось в его бёдра, когда он сидел у меня на коленях. А его тонкие нейлоновые штаны  для тренировок не могли скрыть возбуждения.

Алёшка-этот романтичный мальчик, утонул в своих юношеских фантазиях. Он словно "маленький принц" по своему воспринимал мир. Он испытывал по мимо нежных чувств ко мне и благодарность за то, что я его не отверг.

 
  - Слав, где мои джинсы? Я хочу Саньку проводить.

  - Мелкий, уже поздно. Я сам провожу.

  - Лёш, правда, отдыхай,- вмешался я.

Алёшка поднял на меня глаза, громко шмыгнул носом и произнёс:

  - Ну ладно. Завтра в школе увидимся.

На улице шёл снег, когда мы шли к метро.

  - Сань, ты заметил, как малой тебя боготворит?- сказал Славка.

  - Да, он у тебя лапочка.

  - Он мне всю голову прогрыз за тебя. Когда меня не будет, ты присмотри за ним. Мало ли что.

 
13.

 Прозвенел долгожданный последний звонок. Отгремел выпускной бал. Родители решили отвезти меня к морю на недельку, чтобы набраться сил перед поступлением в институт.

 
  - Алло, Боря? Привет. Я только сегодня приехал. Встретил Римку, она мне рассказала о трагедии и, что ты был свидетелем происшествия. Места себе не нахожу.

  - Я шёл метрах в ста от Ступина и видел, как Славка подошёл к перекрёстку, постоял несколько секунд и шагнул на проезжую часть. Откуда-то справа вдруг вырвался автомобиль, делая неловкие маневры, и я увидел, как белая ветровка подлетела вверх и упала прямо под колёса другого автомобиля. Визг тормозов, грохот... Я едва нашёл в себе силы подойти к месту аварии. В сплошном месиве соединились пять машин. Следствие установило, что водитель управлял автомобилем в нетрезвом состоянии. Славку похоронили в Сергиевом Посаде, рядом с бабушкой.

Перед глазами все поплыло. Представив эту жуткую картину - сердце сдавило ледяными тисками. Я положил трубку и вспомнил, как Славка пришёл проводить меня на море. Мы уже укладывали сумки в машину, когда он подошёл. Я смотрел на его лицо, которое когда-то держал в своих ладонях, на губы, которые целовал, и на глаза, которые способны были заглянуть в душу. Это присутствовало в голубизне его глаз.

  - Санёк, вы надолго?

  - На недельку. А потом надо будет готовиться к поступлению.

  - Я тоже похожу к репетитору.

Он подошёл ко мне совсем близко и уткнулся в мои волосы.

  - Твои волосы так вкусно пахнут.

Родители уже сидели в машине, а мы всё стояли прощались.

 
Вечером я зашёл к Ступиным выразить своё соболезнование. Горем убитый Алёшка, увидев меня, дал волю слезам. Я понимал, что страдать ему пришлось одному. И сейчас он испытывал боль.

  Его взгляд был усталым и растерянным. К своим четырнадцати годам он впервые столкнулся с суровой реальностью. Войдя в квартиру, я не услышал ничего, кроме абсолютной тишины.

Слушая его, я понимал, как сердце его разрывалось на части от горя и безысходности, и ему хотелось кричать: "А я? А как же я? Как же моя любовь? Моя жизнь?"

Он надеялся что я отвечу на его вопросы.

  - Я тебя ждал... Я тебя очень ждал.

  - А знаю, Лёша.

Не задумываясь ни над чем, я просто понимал его.

  - Теперь я тебя буду провожать,- вдруг произнёс Алёшка.

  - Я сегодня никуда не уйду,- ответил я.

Его глаза выражали крайнюю степень благодарности. Мне показалось, что Алёшка вздохнул с облегчением, когда я выразил готовность остаться у него на ночь.

Уже в постели при потушенном свете он шёпотом позвал:

  - Сань, ты не спишь?

  - Нет,- ответил я.

  - Сань, твоя дружба мне заменила счастье. Я люблю тебя, - проговорил он нежно.

  - Алёша, не думай ни о чём. У нас с тобой всё будет хорошо.

Он  провёл пальцами по моей щеке так нежно, что у меня ёкнуло сердце, и, наклонившись, коснулся носом моих губ. Меня охватила удивительная нежность к этому беззащитному, покорному созданию, и каждое его прикосновение было полно любви и ласки. Он придвинулся ко мне так близко, что я почувствовал юношеское тело, готовое к любви. Алёшка содрогнулся от непривычного трепета, разбуженного горячим прикосновением моих губ. Я вдруг понял, что этим поцелуем  сделал мягкую, осторожную попытку ступить на территорию, которая прежде в наших отношениях была запретной. Неутолённое желание прогоняло сон. В какой-то момент мне показалось, что Алёшка перестал дышать. Его рука медленно и неотвратимо ползла туда.

Я не мог сдержать свои чувства, которые необходимо постоянно держать под контролем рассудка. Тёплая сильная волна захлестнула моё тело.

 
  - Санёк, ты не обиделся на меня за ту вольность, которую я себе позволил,- с загадочным видом сказал Алёшка, поедая меня влюбленным взглядом, когда провожал  утром.

Я обнял его и поцеловал, вселив в него тем самым непоколебимую уверенность в том, что в обозримом будущем мы не расстанемся.

  - Ты можешь звонить мне и приходить, когда захочешь.

 

С одноклассниками встречаюсь редко.  Можно сказать почти не видимся. Борька поступил в военное училище, Мишка где-то в Питере. Шилова в то лето, после выпускного, выскочила замуж. Римку Король изнасиловали какие-то отморозки и она после суда переехала с родителями в другой город.

Я не мог просто взять и вычеркнуть из жизни последний год нашей учёбы. Мне этого хватит на всю жизнь.

  Когда мы были вместе, у меня не было никаких сомнений в тех чувствах, что  будил во мне Славка. Я не знаю, какую струну он задел, как он сумел проникнуть в мою душу, но он там. Я, пожалуй, не встречал в жизни большего, чем у Славки,  самопожертвования, большей преданности, небрезгливости и, конечно, любви.

Он снился мне каждую ночь. Я  в тоске кричал, звал его - и просыпался от звука собственного голоса, чувствуя на губах солоноватый привкус слез. Остались сомнения, неуверенность и замешательство. Не изменилось лишь одно: ни один парень, ни до, ни после, не вызывал у меня таких чувств. Я знал его таким, каким не знал никто.

Не  верят  в  большую  любовь  только  болваны,  важно  считающие  себя скептиками.

 
Я буду долго помнить его первый издевательский поцелуй, и мне нестерпимо захочется  закрыть глаза, прижаться к нему плотнее…

14.

 Единственное место, где не было Славки,- это моя настоящая жизнь. Мне предстояло смириться с этим. И это осложнялось ещё тем, что благодаря Алёшке я был вовлечён в жизнь семьи Ступиных. Я чувствовал, что в этом доме на меня со всех сторон изливалась любовь и нежность, что со мной обращались так же, как с членом семьи.

  Алёшку Ступина я не видел всё лето. Однажды зашёл к ним. Галина Ивановна сказала, что он в деревне. Она напоила меня чаем, спросила о поступлении в институт. С глазами полными слёз вспомнила Славку.

  - Саша, ты помнишь тот день в конце ноября, когда ты не смог с нами поехать на дачу?

  - Да, Галина Ивановна, помню...

  - Он целый день прождал тебя и даже на рыбалку не пошёл с отцом и Алёшкой. А вечером ушёл на электричку в проливной дождь без зонта. Я его не отпускала, но он не послушался. Только сейчас я поняла, как он любил тебя.

  - Я хорошо помню тот день. К нам приехали родственники из Воронежа и мама уговорила меня показать двоюродной сестре Москву. Я был огорчён тем, что не смог поехать с вами на дачу. К этой поездке мы готовились всю неделю.

  - Саша, может быть ты хочешь взять на память какую-нибудь вещь Славика?- неожиданно спросила она.

  - Если можно, я хотел бы взять его свитер, в котором он ездил в Суздаль.

  - Да, конечно.

Она ушла в комнату и вынесла мне свёрток.

 Домой я возвращался пешком. Снова на меня нахлынули волнующие воспоминания. "Как хорошо жить на свете и как страшно умирать молодым. Сначала девять дней. А потом сорок, дальше пойдёт счёт на месяцы, на годы, и постепенно будет стираться в памяти его голос, лицо, запах."

Вспоминая слова Галины Ивановны, я вновь и вновь прокручиваю в голове тот день. Славка появился на пороге поздно вечером. Промокший до нитки, но такой счастливый. Об этом говорили его глаза.

  - Славик, быстренько снимай с себя всё, я просушу,- начала с порога моя мама.

  - Тётя Валя, извините, что я в таком виде и так поздно,- оправдывался Славка.

  - И давай на кухню. Попьёшь чаю с малиной, а я наберу тебе ванну.

Я почти с детским восхищением любовался манящим его телом, которое  несколько минут назад было скрыто от моих глаз толстым свитером и джинсами, когда мы сидели на кухне. Я был абсолютно счастлив в моем воображаемом мире. Я говорил себе, что надо пользоваться своим телом, пока оно свежо и красиво…

Мне недостаточно просто положить в постель красивое мужское тело.

Этот парень должен был быть одновременно и соблазнителем, в котором я так нуждался, и другом, на которого можно опереться, и чувственным любовником, который умеет взволновать. Всеми этими качествами обладал Славка. В конце концов должен же быть у такого совершенства хотя бы один недостаток? Но я его не находил.

Мне было достаточно видеть его, быть околдованным им. Мне больше ничего не нужно было. Боже! Сколько поколений подростков занимались такой же ерундой?

Мне требовалось, чтобы он все время был рядом, моя привязанность к нему крепла день ото дня.

  - Чудесный мальчишка! Вернее, молодой человек,- сказала мама после того, как Славка ушёл в ванную.

 
Когда я принёс в ванную полотенце и свежее бельё, Славка лежал в густой пене. Свет от галогенок в потолке попадал на его лицо, притягивающее какой-то почти дьявольской красотой. Как завороженный, я смотрел на него, не в силах отвести взгляда.

  - Сэр, вы пришли потереть мне спинку,- с иронией спросил он.

  - Если вам будет угодно...,- ответил я.

  - Угодно...угодно...,- прошептал Славка.

  - Если так было задумано с самого начала, признайся. Слишком всё это романтично, чтобы быть простым совпадением. Задумал любить меня в ванной?

  - Я страсть как этого хочу. И хотел этого почти с того самого момента, когда увидел свет в твоём окне. А ты разве против?

  - Может быть другой и отказался бы, но я не записывался в святые.

Я зачерпнул мыльную пену и повесил ему на нос, после чего мы оба рассмеялись.

 
Я сидел за книгой. Войдя в мою комнату с мокрыми взъерошенными волосами, он  сел верхом мне на колени. От него пахло шампунем и чистым бельём.

Славка  доверчиво прижался ко мне.

  - Ох, будь осторожен! Ты играешь с огнем, - предупредил я друга и тут же подумал, что и сам не слишком медлю в любви, позволяя чувствам возобладать над разумом. А стоит ли им противиться?.. Он нежно чмокнул меня в нос. С его губ слетела усмешка, та самая усмешка, которая мне так нравилась.

  - Посмотрим, что ты скажешь на это....- шепнув мне на ухо, он положил тёплую нежную ладонь на мой пах. Я обнял его лицо ладонями и произнес:

  - Нет, всё в порядке. Просто мне очень хорошо. Постой! - я отстранился от него, чтобы освободиться от внезапно ставших мне тесными брюк.

Комната мгновенно наэлектризовалась нашими бьющими через край эмоциями. За окном хлестал дождь, он не был под стать нашему настроению.

* * *
  Как-то в середине сентября раздался телефонный звонок.

  - Алло, Сань, привет,- услышал я голос Алёшки.

  - Лёш, привет.

  - Ты дома?

  - Да.

  - Хочешь, я к тебе сейчас приеду?

  - Пожалуйста, приезжай.

Положив трубку, я услышал маму из кухни:

  - Кто звонил, сынок?

  - Алёшка Ступин.

  - Бедный мальчик, как он пережил смерть брата?

 
Ожидание показалось вечностью, но в конце концов звонок в дверь отрывает меня от компьютера.

  - Алёша, проходи,- открыв дверь, пригласила мама. - Саша, встречай гостя!

Я вышел из комнаты и обалдел. На меня смотрел юноша с меня ростом, в олимпийке, из-под которой виднелась тонкая белая водолазка. Над верхней губой у него появился пушок.

  - Привет, Алёша!

Я подскочил, обнял его, пытаясь оторвать от пола.

  - Алёша, ты обедать будешь?- спросила мама.

  - Нет, тёть Валя. Ну, разве что чай.

  - Хорошо, я сейчас принесу.

Я увлёк его в свою комнату. Мы сидели, пили чай и молчали. Алёша долго и молча, старательно размешивал сахар в своей чашке.

  - Я не был у тебя почти целую вечность,- произнёс он.

  - Алёша, я как-то к вам заходил. Мама сказала, что ты в деревне,- нарушил я паузу.

  - Да, она мне говорила.

  - Ты так подтянулся за это лето, загорел. Я бы тебя не узнал в толпе.

Контраст впечатлений был так хорош, что не стоило портить его лишними вопросами.

  - Как ты сам?

Его голос дрожал от избытка чувств:

  - После похорон у меня как будто вакуум вот тут образовался.  Он с силой хлопнул себя по груди. - Такая дикая депрессуха напала, что хоть вешайся.

От этих слов я прочувствовал маленький, лично ему предначертанный апокалипсис. С гибелью брата, безумие ворвалось грубой реальностью в его счастливую жизнь.

Я понимал, что ему, обречённому на одиночество, ничего другого не остаётся, как  искать тепла в чужой постели. Что он не может жить в пустой квартире, после смерти брата. Что ночные страхи опустятся на тяжёлых чёрных крыльях к нему на плечи, а потом вовсе задушат тоской и безысходностью...

Я заглянул ему  в лицо и заметил, как прекрасные глаза наполнились слезами, и торопливо добавил:

  - Лёша,  мне выпало такое огромное счастье: учиться и дружить с необыкновенным, талантливым и красивым Славой Ступиным в одном классе. Славик уже похоронен, а жизнь продолжается. Нельзя же страдать вечно. Алёша, я всегда буду с тобой. Можешь на меня расчитывать.

  Но он не хотел расставаться с тем миром, который так любил и в котором был так счастлив. На фоне ровесников, переживавших переходный возраст с его прыщиками, неуклюжестью, подростковыми комплексами, Алёшка казался инопланетянином, отрешённым от земных проблем. Ему не было безразлично, как он выглядит и как его воспринимают окружающие. В этом плане он мало чем отличался от Славки. Он жил в своём замкнутом мире. Я замечал, как подростковые комплексы постепенно смягчались, таяли под натиском сложной жизни.

  - Я тебя очень люблю,-  тихо произнес Алёшка. - И кажется, никогда не смогу разлюбить.

Он уткнулся глазами в пол, словно был виноват в своих чувствах. Словно не имел на них никакого права.

  - Знаю, Лёша, и раньше знал.

Пока был жив Славка, я вежливо соблюдал дистанцию.

  - Мы будем встречаться?- осторожно поинтересовался он. - Или ты этого не хочешь?

  - Будем. Конечно, будем,- ответил я.

  - Сань, послушай, а у нас с тобой как, всерьёз?

  - Лёшенька, и это то, что тебе не давало покоя?

Лёшка волнующим взглядом буквально раздевал меня и пользовался малейшей возможностью, чтобы поцеловать.

Я восхищённо прикоснулся губами к его раскрасневшемуся лицу и шепнул:

  - Мне так тебя не хватало.

Этот поцелуй лишил его последних иллюзий. Он ответил на него и многообещающе улыбнулся. Я привык к его искренним улыбкам и сказочному воображению, которое всегда выручало в сложных ситуациях. Я понимал, что кроме трогательной юношеской дружбы у нас с ним ничего не могло быть. Трогательная дружба, разумеется, когда-то была. В конце концов, единственное, что мне угрожало, так это поддаться безобидной мимолётной слабости. Но сейчас, глядя на Алёшку, у которого в глазах аж потемнело от желания, я понял, что он готов на всё и ему совершенно наплевать сколько ему лет пятнадцать или восемнадцать. Я чувствовал в нём сокровенную прелесть. Он вскользь, умоляюще посмотрел на меня. Его аквамариновый цвет глаз вызывал у меня чувство таинственности. В эту минуту что-то в наших отношениях изменилось, словно размылась грань, мешающая нам полностью доверять друг другу. Фантазии превратились в наваждение и мне на короткое мгновение показалось, будто я сошёл с ума. Я не мог, да и не хотел, расставаться с тем миром, в который погрузил меня Алёшка.

Я обнял его, прижался к нему и наконец ощутил рядом с собой желанное тело. Его реакция оказалась такой, какую я и ожидал… Расстегнув "молнию" на моих джинсах, он скользнул пальцами под обтягивающие меня плавки и освободив бедного мальчика из его нейлоновой клетки, начал волнующим плавным движением ласкать твердеющий столбик моей плоти. Юноша не мог больше противиться наслаждению и позволил бушующей волне подхватить и унести себя.  Мягкие губы жарко скользили по моей шее, щеке, губам. Его ресницы трепетали, а внутренняя энергия  готова была взорваться. Я не хотел торопиться, ещё немного помучив молодого человека, чтобы продлить удовольствие от завоевания… Глубоко вздохнул, пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение. В тишине мы наслаждались друг другом, без слов отдаваясь обоюдному обожанию.

Его инстинкт показал мне чувствительные струны, и он умело на них играл.

Ему явно не хватало мужского тепла. Пикантная  юношеская тайна тешила тщеславие, щекотала нервы, придавала жизни особую прелесть и остроту.

Мой запас романтической энергии, копившейся во мне, выплеснулся наружу в виде безумной любви. Тяжёлая тоска сменилась мистическим восторгом. На секунду комната погрузилась в полнейшую тишину, и только наши учащённые дыхания нарушали её.

 
Но наступило утро, которое всегда наступает вслед за ночью любви. Я проснулся от раздражающего карканья какой-то недовольной вороны. Я не против, чтобы моим будильником были звуки природы, но эта какофония вывела меня из равновесия. Стоило вороне улететь, как в моё сознание понемногу возвращалось хорошее настроение.

Обнаружив себя в постели с Алёшкой, я не испугался и не удивился. Мне было так хорошо, что не хотелось открывать глаза.

 
Мы пили крепкий чай, наблюдая за солнечными зайчиками, скачущими через жалюзи по кухне, вслушиваясь в шум воды из ванной и в звуки телевизора из гостиной. Оба молчали, стараясь не встретиться взглядами, будто виноваты в чём-то.

 
Выйдя на площадку, проводить Алёшку, я нажал на кнопку лифта.

  - Подожди, сейчас лифт опустится.

  - Лифт здоровья не прибавляет,- с улыбкой ответил Алёшка и, не помня себя от счастья,  со всех ног кинулся вниз по лестнице. Я смотрел ему в след и понимал, как он сейчас похож на Славку.

  Боль от этой потери становилась все сильнее, она вонзалась в самое сердце острыми клыками и терзала, и рвала на части. Я пытаюсь вспомнить, где был и что поделывал, когда всё это происходило, кого любил, кого ненавидел, по какому поводу смеялся и почему плакал…  Это чувство  утраты оказалось болезненно острым. Если бы спустился ангел, он наверное рассказал бы, что Славка умер с мыслью о любви.

* * *

                                                   Послесловие.


  Повесть "Школа"  опубликована с сокращениями. Она ограничена не объёмом, а личностью автора. Все имена героев изменены. Всякое совпадение случайность. Искренняя благодарность моим читателям за отзывы. Публикация произведения на других сайтах только с позволения автора. Ниже публикуется глава не вошедшая в повесть.

  

                                                 Прощай "Школа".


 Маленький человечек, если не плачет, то живёт с удовольствием. Он каждый раз погружён в свои чувства, он переживает каждое своё ощущение, не отделяя себя от него.

* * *

В конце февраля позвонила Римка и пригласила в школу на вечер встречи с выпускниками.

Подходя к школе, я увидел, как от ворот отъехала серебристая "Тойота" с московскими номерами, из которой выходила Римка Король.

Высокие ботфорты подчёркивали красоту её ног, а коротенький полушубок придавал солидности.

В фойе школы звучит музыка. При входе в школу выпускников встречают старшеклассники. Регистрируют и прикалывают на грудь эмблемку школы с годом выпуска. Стена коридора, ведущего в актовый зал, названа "Стеной плача по родной школе". На ней прикреплены листы ватмана, на которых бывшие выпускники могут написать свои пожелания родной школе.

У гардероба увидев нас, подошла Наталья Николаевна.

  - Здравствуйте, ребята! Как я рада вас видеть.

  - Наталья Николаевна, наших много пришло?- поинтересовался я.

  - Я надеялась, что придёт больше. Они в кабинете физики. Я пригласила туда и паралллельный выпуск. Поднимайтесь, я сейчас подойду.

В аудитории было несколько человек из нашего класса и несколько из параллельного. Мы с Римкой сели за свой стол. Не успели поздороваться с однокашниками, как в класс влетел Алёшка Ступин и сел впереди нас.

  - Санёк, привет. Мне Наталья сказала, что вы здесь.

  - Привет, малой.

  - Лёша, тебя не узнать. Такой симпатичный парень,- сказала Римка, чем ввела его в краску.

  - Рима, а где твоя подруга?- спросил я.

  - Шилова готовится стать мамой. Животик уже сильно заметен. Поэтому не приехала.

Вошла Наталья Николаевна.

  - Здравствуйте, все, кого я не видела. Мы поднимемся в актовый зал. Там сейчас будет выступать директор и приглашённые гости.

Затем она обратилась к Алёшке Ступину:

  - Алёша, я всегда подозревала, что ты очень способный мальчик, просто твою неуёмную энергию следует постоянно контролировать. Кстати, по физике у тебя в этой четверти пятёрка,- обрадовала Алёшку Наталья Николаевна - передай маме, что я тобой довольна.

 
В зале ещё звучали хвалебные речи, когда Римка шепнула мне:

  - Саша, поехали в наше кафе.

  - Я не против. Алёша, ты с нами?

  - Ну да.

 
  В кафе, куда мы приехали, было занято менее половины столиков. Оно радовало глаз цветными витражами и таинственным полумраком. Публика была обычной, кафешной. Официантка встретила нас как родных.

  Я посмотрел на Римку с некоторой опаской и перевёл взгляд на Алёшку. Тот отвлёкся от созерцания бокала с шампанским, поднял голову и улыбнулся. Вполне по-человечески. Сегодняшний Алёшка заметно отличался от вчерашнего. На среднем пальце его левой руки красовалось серебряное кольцо Славки. Память о брате. Размышляя, я на время позабыл о Римке. Я смотрел в невероятно синие глаза Алёшки и проклинал себя за несдержанность. Казалось, мы уже давно сидим и пялимся друг на друга, на самом деле прошло несколько секунд. Я слизал мороженое с ложки. Мой язык скользнул по холодному металлу, возвращая меня в реальность.

  От меня не ускользнул ревнивый взгляд Алёшки.  На какую-то секунду я увидел на нём маску вроде тех, что продают в магазинах игрушек.  После второго бокала шампанского вернулось ощущение, что всё в мире не так уж и скверно. Я за себя порадовался и признался себе в любви к нему, в пик эйфории дивного вечера. В одну секунду мне словно всё открылось: "Лёшка меня ревновал к Римке." Я видел, как ему нелегко справляться с эмоциями.

  Мне казалось, что Римка всё время ожидающе присматривается ко мне. Пока я пил кофе с шоколадным бисквитом, Алёшка уплетал мороженое.

  - Я смотрю - Алёшка Ступин так к тебе привязан,- сказала Римка, когда Алёшка отошёл к бару за соком.

  - Да он у меня с руки ест,- отшутился я.

  - Он так похож на Славика...

Алёшка принёс сок и мы сменили тему.

  - Рим, тебе заказать такси на Дзержинку?

  - Нет, я позвоню Володе и он меня отвезёт.

  - Это тот парень, который привёз тебя на серебристой "Тойоте"?

  - Да. Мы с ним в одном институте учимся, только на разных курсах. Он сын известного профессора.

"Римка уже увлеклась другим, излечившись от безответной любви",- подумал я.

 
Морозный ветер колол щеки. В цветочной палатке я купил три тёмно-красные розы. Римка просто лоснилась от удовольствия, когда я вручил цветы. Так было всегда, когда она получала то, что хотела. Она никогда не сделала ни одного неверного шага, не сказала ни одного неверного слова, не позволяя себе засунуть любопытный нос глубоко в чужие тайны.... Римка поцеловала в щёку Алёшку, потом меня и села в машину. Я ничего не мог придумать в знак нашей признательности, как только помахать ей в след. Благоухая, как цветущий дендрарий, она одарила нас очаровательной улыбкой. Способность этой красивой девчонки нравиться самой себе и получать от этого удовольствие - восхищала. Роскошная девушка, королева снов любого мальчишки.

 
  - Сань, а ты сейчас куда?- спросил Алёшка, когда серебристая "Тойота" скрылась за светофором.

  - А у тебя есть какие-то предложения?

  - Мама просила, чтобы я привёл тебя к нам. Батя лежит в урологии с почками. Мы с ней вдвоём дома.

  - Ну хорошо.

  - Тогда поехали?

  - Давай две остановочки пешком пройдём. Не будем троллейбус ждать.

 
Поглощённый своими мыслями, я замешкался в прихожей.

  - Проходи, проходи,- подтолкнул он меня.

  - Мам, мы пришли!

  - Мальчики, быстро мыть руки и за стол,- в её голосе было столько теплоты.

  - Галина Ивановна, мы из кафе,- ответил я.

  - Чем вас там кормили? Наверное сладкого наелись. Саша, никак не могу заставить Алёшку покушать. Вечные перекусы, бутерброды. Может он с тобой поужинает?

  - Ну, если только с Санькой, тогда другое дело,- с иронией вмешался в разговор Алёшка.

 
  - Алёша, я завтра с утра к отцу в больницу, а ты в течении дня съездишь,- сказала Галина Ивановна, когда мы вставали из-за стола.

  - Хорошо, мамуль.

 
В Алёшкиной комнате, где мы часто уединялись со Славкой, несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом одновременно опустили глаза. Причину я понял практически мгновенно: он что-то хотел спросить.

  - Лёша, тебя что-то беспокоит?

  - Сань, тебе нравится Римка?

В этот момент он казался мне мечтателем, а может быть, он пытался предугадать, какой будет моя реакция на его откровения. Его взгляд поставил всё на свои места. Он просто человек, как любой другой. Он ревновал и это делало его ближе, человечнее.

  - Лёша, Римка никогда не была девушкой моей мечты. Мы только друзья,- успокоил я юношу.

  - Сань, я опять разочаровал тебя?

Парень способен к адекватной самооценке. Редкое качество для юноши.

  - Алёша, разве ты не знаешь, что всё, что бы ты не сделал, не может разочаровать меня? Я за тёплые, заботливые дружественные отношения – без вспышек ревности.

  - Я никогда ни к кому не испытывал такого чувства, какое испытываю к тебе. Я люблю тебя так, что это причиняет мне боль. Это счастье, что ты позволяешь мне любить себя,- попытался оправдаться Алёшка.

  - Лёша, любовь лечит любую душу, любовь даёт свет и энергию, любовь может подарить душе крылья и поднять её в небо. Любить можно кого угодно и когда угодно, если только товарищ не слишком сильно сопротивляется. Была бы любовь, а кого ею обливать-какая суть разница.

  Алёшка ловил каждое моё слово. Я любовался им и не стеснялся своих странных мыслей и желаний. И это постоянное желание – излить на него свою любовь – прикосновениями ли, словами, взглядами…

Он осторожно снял колеблющуюся вуаль приличия скрывающую низменные позывы, обнажив состояние души в этот божественный миг. Минуту спустя он уже потихоньку ласкал меня, шептал ласковые слова, нежно целовал, поцелуи становились всё более страстными, и его напряженность пропала, а робость испарилась. В его объятиях и поцелуях было какое-то волшебство. Мы просто обнимали друг друга, совершенно замерев, за исключением почти неощутимых касаний его твёрдого бугорка о моё бедро.

- Если бы ты только знал, как мне трудно удержать свои руки, когда я думаю о тебе,- признался он.

Меня трогало его смущение, робость, удивительно уживавшиеся в нём.

Алёшка, согретый любовью, расцвёл. Я и раньше за ним замечал проявление повышенного интереса к представителям своего пола. Он жил в совершенно фантастическом мире, созданном журналами для девочек. Когда не нервничал, а это было чаще всего, он был весьма привлекательным пареньком. А как он   морщил свой милый веснушчатый носик или прикусывал губу, когда смотрел на меня своим томным взглядом. Мы в тишине наслаждались друг другом, без слов отдаваясь обожанию.

Он прекрасно знал, как быстрее стимулировать друг друга, чтобы достичь обоюдного удовольствия. Алёшка действительно старался на совесть, и хотя он и не приближал меня к оргазму, мне очень нравилось то, что он делал. Глаза его горели долгим умным пламенем, а тело отдавало и принимало жизнь полнокровно, расставаясь с драгоценной коллекцией всех чувств, связанных с наслаждением.

 
После той чудесной ночи я чувствовал себя очень близким к Лёшке, но зная, что нельзя полностью занимать время друг друга, старался встречаться с ним не так часто, как хотелось. График учёбы у нас не совпадал, так что мы даже не смогли как следует надоедать друг другу.

Позволять кому-либо быть самим собой - значит наблюдать за ним, сохранять с ним контакт, не прилагая никаких усилий к его изменению.

Я прогонял от себя мысль о том, что Алёшка заменил мне Славку. Но она время от времени сверлила мозг и мне начинало казаться, что всё это было не со мной.

Алёшка стал для меня всем. Он действовал на меня успокаивающе, он заполнил пустоту, которую я ощущал без Славки. Хотя высшим счастьем, о каком я мог лишь мечтать, было возвратиться туда, в это прошлое. Воспоминания мои стали счастьем, моим неразменным капиталом.

Любовь наносит раны, которые не заживают никогда, и никакими словами невозможно заставить эти раны затянуться. В этом противоречии и есть истина: когда заживают раны от любви, сама любовь уже мертва.

Для любви не существует вчера, она не думает о завтра, она всё делает по своему разумению, не прибегая к расписанию…

 
  Мы спали долго и крепко. Без сновидений. Как спят счастливые люди. Он разбудил меня часов в девять. Лизнул в висок по-кошачьи и засмеялся. Глаза я не открывал, но улыбка меня выдала.

  - Не прикидывайся, что спишь,- засмеялся он и с головой нырнул под одеяло. -Что у нас тут есть интересного?

Алёшка прижался к моей груди, и мы некоторое время лежали, слушая биение сердец друг друга и испытывая всё, что положено в этом случае.

Рука его проникла в мои плавки и все мысли разом улетучились.Через несколько минут мы обнялись, а ещё через полчаса обливались в ванной водой.

 
Сейчас, находясь рядом с Алёшкой, я знал, что являюсь частью его мира. Наш интерес друг к другу лежал в запредельной области.

  Зима, словно чувствуя, что весна неизбежна, напоследок решила побаловать москвичей и приезжих гостей знатным морозцем. Алёшка поёжился.

Встречные прохожие, кутаясь в воротники, обходили нас и смыкались сзади. Я понимал, что он впустил меня в тепличную атмосферу своей души, где жили ласка, доброта, радушие.

Мы остановились у станции метро. Его рука сжала мою руку, а глаза лучились, лицо сияло.

  - Какие у тебя планы на следующие выходные?

  - Я ещё не знаю. Давай созвонимся,- ответил я.

  - Хорошо. Ну, пока?

  - Пока.

Я наклонился к Алёшке, поцеловал его в нос и поправил ему капюшон. Всё прежнее его очарование было в его улыбке, но и оттенок чего-то озорного.

Он снова втянул руки в рукава куртки так, что они свисали, как у клоуна. Ну типичный тинейджер.

Эскалатор стал уходить у меня из-под ног, когда я спускался в метро. Не покидало состояние дежавю...

 
  Мы стали встречаться буквально каждый день. И чем больше мы встречались, тем больше меня тянуло к Алёшке, я ощущал потребность в его присутствии рядом со мной. Алёшка звонил мне днём во время моих занятий в институте, встречал после них и тем самым постоянно присутствовал в моей жизни. В последний раз в кафе, встретившись друг с другом взглядами, мы оба поняли, что теперь нас двое...

  Счастливых минут у человека не так уж много, и я,  вспоминая, переживаю заново чудесные мгновения.

* * *

Будьте счастливы.

20.12.2010    Москва.

© Copyright: Александр Голенко, 2010