BLUERAIN

Так получилось, что эти выходные прошли незаметно. Делать было абсолютно нечего. Кроме, разве что, выпекания шарлотки и слежением за ходом "выборов". Под вечер стало откровенно скучно, и от нечего делать я стал просматривать интернет-архив приятеля. Фотографии, логи бесед в канале (АйэРСи, IRC). Я и сам бываю на канале, но не так часто, как он. На его примере я убедился в наличии интернет-зависимости. Но речь о другом.
   Как уже было сказано, я редкий гость на геевских каналах. Чаще бываю на канале русской фантастики, но все же время, проводимое мной на #gaymockba, вполне достаточно для того, чтобы можно было сравнить два типа людей. Или точнее, два типа манеры ведения беседы у натуралов или людей относящих себя к ним и вполне осознавшими (но не всегда вполне готовыми пойти на "каминг-аут") себя как геев интернетчиков.
   И вот тут, чем дольше я читал логи, особенно логи приватов, тем больше поражался одному факту. Конечно, можно все списать на влияние среды. Но, как говорится, в семье не без урода. Это я к тому, что в любой среде есть заводилы, задающие тон беседы, и не всегда это люди грамотные, способные действительно беседовать, а не кричать, не наскакивать, не принижать. В виртуальном, раскрепощенном мире, именно благодаря его раскрепощенности, таких людей гораздо больше, чем в реальной жизни. И вот тут, что самое интересное, и показывается тот факт, о котором я говорил выше.
 
   На тех каналах, где собираются натуралы (в большинстве своем), подобных крикунов одергивают и заставляют понять, если так можно выразиться, где их место в этом мире. В геевских же чатах все с точностью да наоборот. Все как будто заражаются, и начинается что-то невообразимое. Взаимные оскорбления, поливание друг друга грязью с последующей публикацией глупых и унизительных в первую очередь для самого писавшего выдуманных фактов из биографии оппонента. И, несмотря на псевдонимы, которыми подписывают подобные инсинуации, все знают, кто и о ком писал. И если это можно еще объяснить, например, теснотой гей-круга, тем более, что в основном подобные действа устраиваются особями московскими, где все друг друга знают и все друг другу опротивели до чертиков, то следующий, замеченный мной факт не поддается никакому осмыслению.
   Этот факт, конечно, может следовать из вышеизложенного, но... Порой многие господа канальцы, пользуясь всевозможными техническими ухищрениями, дабы нельзя было по адресу установить хотя бы приблизительно личность, меняют ник и под этим новым ником, строя из себя саму невинность, провоцируют вполне мирных обитателей на откровения. Которые, опять же, становятся достоянием широкой общественности. Причем, в сильно измененном виде.
   Факт третий. Выявляется некая прямая зависимость стиля и смысла беседы от внешности одного из беседующих. Правда, это несколько субъективный взгляд. Но это происходит только лишь оттого, что понятие красоты - сугубо субъективное. Так вот: чем человечек краше, тем глупее и бессмысленнее беседа. Но это, пожалуй, тема для психологов. Я же ничего, кроме наличия подобной связи, сказать не могу.
   Есть еще много других мелких особенностей, которые можно было бы перечислять до бесконечности, но я этого делать не стану. Контраст и так ярко выражен. И что поражает меня больше всего, так это нежелание коренным образом менять обстановку или же, что наиболее трудно, меняться самому.
   В наш технологический век в нашей стране, когда интернет для многих стал единственной возможностью расширить круг знакомых и друзей, наблюдать подобное очень не весело. И мне очень жаль людей, проживающих за границами мегаполисов, где, порой, обнародовать свою ориентацию подобно смерти и где нет другой возможности, кроме как средств интернета, общаться с такими же, как они.
   Все это очень прискорбно. Но я надеюсь, что рано или поздно все измениться в лучшую сторону. И коллективное "Е"-общение в нашей цвета неба среде станет чище, лучше и дружественнее. Все-таки, как ни крути, нам надо держаться вместе и добиваться общей цели. Ведь, кроме того, чтобы обеспечить себе нескучную ночь или найти любовь до гробовой доски, есть еще многое, чего по одиночке нам не достичь.
   Не скучной Вам ночи, господа!

Первая.

Твои серые глаза... Твои нежные руки... Это гибкое, манящее тело... Это все ты! Только ты! Я, может быть, совру, сказав, что никогда раньше не видел ничего подобного, но раньше это были просто глаза, обычные руки, чье-то тело. А сейчас - это ты!
   Даже расставаясь с тобой на час, я начинал скучать без тебя. Не знаю, чем ты меня очаровал... Если тебя не было рядом, я закрывал глаза и... Мои мысли уносили меня высоко-высоко, куда-то в небо. Туда, откуда пришел ты. Туда, куда мы теперь идем вместе. Я видел твои глаза. Я чувствовал твои руки. Я держал твое тело.
   Если бы кто-нибудь еще неделю назад сказал бы мне, что через неделю я буду счастлив, я бы никогда не поверил. Но все меняется, и вот я на вершине блаженства.
   Каждое утро я тихонечко, чтобы не разбудить тебя, поднимаюсь и собираюсь на работу. Я нежно целую тебя в щечку, а ты сладко потягиваешься. Я поправляю тебе челку и смотрю на тебя, не в силах оторваться. Я иду на работу. Где-то в вышине ярко светит солнце. Оно подмигивает мне своими лучами. Я улыбаюсь ему. Иду дальше.
   Придя на работу, я хочу, чтобы этот день тут же кончился, и я снова был бы в твоих объятиях. Я успеваю раз пятнадцать позвонить тебе. Делаю все невпопад. И вот, наконец, день заканчивается, и я мчусь домой.
   Врываюсь в квартиру, а тебя нет. Жду час, второй. Ты не появляешься. Я начинаю волноваться. Обзваниваю всех знакомых, пытаясь тебя найти.
   Ты входишь. Я, хоть и зол на тебя, но не могу удержаться, чтобы не обнять тебя. Шепчу тебе: "Больше никогда так не делай..."
   Просто я... Я люблю тебя!

 Вторая.

Быть... Думать... Желать... Только так.
1. Быть
   Быть - не только существовать. Быть с тобой. Не просто рядом. Не только телом. Душой. Быть так, чтобы когда кто-нибудь из нас, увлекаемый ветром, отклонялся бы в сторону, то второй шел в такт ему. Быть твоей тенью. Незаметной, но необходимой.
2. Думать
   Думать о тебе. Всегда! Не только о твоем теле, не только о твоей душе. Просто думать о тебе. Рисовать твой образ на стекле, запотевшем от моего дыхания. Стирать. И снова рисовать. Думать о том, что Ты тоже думаешь обо мне...
3. Желать
   Желать тебя. Желать тебя всего... Упиваться своим желанием. И когда желание станет реальностью, желать снова и снова.
   Быть... Думать... Желать...

 Третья.

Никогда, слышишь - никогда не вздумай влюбляться! Потому что, однажды познав любовь, ты никогда не сможешь вернуться к прежней жизни.
   Никогда не смей показывать свою слабость. Люди жестоки на чувства. Некоторые могут съязвить, другие будут тебя жалеть. Тебе это нужно? Радуйся тем, кто не скажет тебе ни слова! Они знают, что такое быть одному.
   Знаешь, почему ты так стремишься любить? Просто ты не понял всей прелести одиночества... Можно быть одиноким, но при этом не быть одному. А одиночество на двоих... Это и есть любовь! Но не думай, что это похоже на толстый и красивый роман. Это скорее твой самый страшный сон.
   Никогда, слышишь - никогда не вздумай влюбляться!

Он.

Еще один день... Такой же, как вчера. Такой же, как завтра. Хотя стоит надеяться, что потом, все будет по-другому. А может быть, уже изменилось?
   Иду по улице. Под ногами свежие, блестящие лужи. Яркое, белое солнце отражается в них всеми красками дня. Но это вчера. А сегодня...
   Те же лужи под ногами. Только нет солнца. Вместо него над головой серая дымка. И больше ничего. А ночью... А ночью не видно звезд.
   Еду в метро. С интересом рассматриваю людей вокруг. Увидев симпатичного молодого человека, долго не могу оторвать взгляд. В голову лезут всякие непристойные мысли. Что это? Врожденное блядство? Или же одурманивающая страсть к красоте, к искусству? Не знаю. А впрочем, не важно.
   Снова улица. То приближающийся, то удаляющийся, монотонный гул моторов. Мимо проходят люди. Кто-то торопливо, кто-то не очень, но все точно знают, куда и зачем идут. Только я, наивно пытаясь разобраться в себе, не знаю, зачем иду. Упираюсь в перекресток, и, нисколько не задумываясь, поворачиваю налево. И так снова, и снова. По кругу.
   Мне кажется, что это уже было. Мне кажется, я все это уже видел. Мне кажется, я так уже жил. Но только не здесь. А за тысячу миль отсюда. Может быть, даже не на этой планете. Но в прошлый раз все кончилось не так, как хотелось бы.
   Справа и слева от меня одни и те же унылые, серые стены. Господи, как душно! Как вырваться отсюда? Убежать! Уехать из этого проклятого места. Но нельзя. Ведь я еще не встретил Его.
   Любовь - абстракция. Свет в конце пути - мираж. А может, не все так плохо? А может, не стоит быть таким пессимистом? Может быть, в этот раз все будет не так, как обычно... Осталось пятнадцать минут. Я подхожу к этому святому для меня месту. Присаживаюсь на скамейку. Он одна единственная на всю аллею. Здесь как обычно тихо и почти не ходят люди. За это я и люблю это место.
   Но не только за это. Еще здесь каждый день ровно в шесть проходит Он. Он идет не спеша. Задумавшись. Его стройный стан едва покачивается из стороны в сторону. Когда он поравняется со мной, все тени исчезнут с его лица, обнажая предо мной всю красоту человеческого, Его, лица.
   Это блаженство длиться несколько минут. Он проходит мимо. Иногда он бросает на меня беглый взгляд. Интересно, он заметил то, что уже месяц встречаю его здесь? Он скрывается на другом конце аллеи, а еще долго смотрю ему вслед. Поднимаюсь. И снова иду по заколдованному кругу.
   А может, быть бросить ждать? И сейчас, когда он будет проходить рядом, подняться, протянуть ему руку, сказать: "Здравствуй, я ждал тебя!" Но тише. Вот он уже идет...

Устал.

И был вечер. Было утро. День один.
   Этого дня я ждал целую вечность. Нет. Не вечность, конечно же. Месяцев восемь, девять. Но тянулись они как никогда долго. Обычно бывает, что то, чего долго ждешь, наступает быстро и незаметно, а то, что длится несколько дней или часов, продолжается всю жизнь.
   Сегодня первый день, когда выпавший снег не таял при первом же прикосновении к земле. Белое одеяло покрыло землю до горизонта. Вышел на балкон. Внизу ничего нет. Только белая неизвестность.
   Замерз. Вошел в комнату, но и здесь не мог согреться. Свитер одевать не хотелось, поэтому накинул его не плечи и связал рукава на уровне груди.
   Попробовать снова? Ну что ж. Подошел к столу. Взял в руки колоду Таро. Перемешав, распластал их рубашками кверху. Какая-то мысль, промелькнув в моем сознании, заставила меня ненамного забыться, и рука застыла над картой. Значит, эта. Перевернул ее. Опять! В который раз. Все время одна и та же карта. Белая. Как и все вокруг. Даже небо потеряло свою прозрачную голубизну и сегодня серое.
   Лягу спать.
   И был вечер. И было утро. День второй.
   Кто-то долго и нудно постукивал в окно. От этого звука я и проснулся. Открыл глаза. Я лежал на спине. Один. На двуспальной кровати.
   Я раньше никогда не видел своего потолка. Может, от того, что никогда раньше не спал на спине. А может, от того, что был увлечен не им. А другим. Которого здесь нет сейчас. Человека. Мальчишки. Парня! Сволочи! Гада! Бл! Нет, нет, нет. Глубокий вздох. Считаем до десяти.
   Лишь редкие желтые вкрапления табака на абсолютно белом потолке все еще немного раздражали меня. Да этот стук в окно.
   Приблизился к окну. На подоконнике сидел ворон. Как только я подошел к нему, он перестал стучать. Посмотрел на меня. Повинуясь какому-то животному инстинкту, я заглянул в его глаза.
   Они были черны, и эта чернота манила меня. Заставляла смотреть меня все дальше и дальше. Дальше и дальше. В пустоту.
   В пустоту моей души.
   Я испугался. Закрыл глаза. Шелест крыльев. И снова вокруг белым-бело.
   И был вечер. И было утро. День третий.
   Мне почему-то кажется, что он сегодня позвонит. Может, я просто играю с собой?
   Принес телефон. Поставил его на край постели. Жду.
   Тишина. Может, наступил конец света и все умерли. Лишь я один остался на этой планете? Но нет. За окном, где-то внизу залаял пес.
   Секундная стрелка на часах двигалась резко и тихо. От такого сочетания у меня начала кружиться голова.
   Прошло пару часов. Или больше. Не знаю.
   У меня часы с боем. Странно, вот уже двое суток они не издают ни звука. Предатели! Они поступили со мной, как он.
   Взял записную книжку. Стал обзванивать всех подряд. Притворяться, что все у меня хорошо.
   Надоело. Устал.
   И был вечер. И было утро. День четвертый.
   Сегодня поздно проснулся. Чокнутые часы проснулись и не давали мне спать. Все время напоминали мне, что прошло уже четыре дня и один, два, три часа, как он ушел.
   На потолке появлялось все больше рыжих пятен. И с каждой минутой все серее становилось небо. До тех пор, пока не погасло совсем.
   Зажгли фонари. И белое одеяло стало лоскутным. Из белых и желтых лоскутов. Снежинки, пролетая под фонарем, кружились, заигрывали друг с другом и тихо ложились на землю.
   У меня есть подруга. Луна. Мы не виделись с ней очень давно. И сегодня я оденусь потеплее, выйду на балкон и буду с ней говорить. Ни о чем. Просто так.
   Он всегда считал меня сумасшедшим. Он не мог, а теперь и не сможет понять, как можно разговаривать с Луной.
   И был вечер. И было утро. День пятый.
   Она назвала меня дураком. Сказала, что я виноват. Что за ним не смог разглядеть его.
   Она в чем-то права. У меня плохое зрение. Пойду пройдусь.
   Вышел во двор. Я уже неделю не выходил на улицу. А здесь так хорошо! Стою спиной к своему дому. Справа и слева еще два дома. Спереди пустырь. Уходящий куда-то туда... откуда не возвращаются.
   Сделал несколько шагов. На улице не души. Нет даже деревьев. Лишь снег кругом. Холодно.
   Постояв еще немного, вернулся домой. Вскипятил воду. Кружка горячего чая наполнила меня холодной теплотой быта. Там, где раньше грело сердце другого, ничто уже не согреет. Пусть.
   Меня слегка покачнуло. Вот, уже ноги не держат! Голова налилась свинцом.
   И был вечер. И было утро. День шестой.
   Голова все еще такая же тяжелая. Ах, где его руки. Эти милые, добрые, по-детски нежные руки! Одно их прикосновение снимало боль, а легкое, едва касаясь, поглаживание заставляло жить.
   Позвонил другу. Попросил прийти. Когда он пришел, достал бутылку водки. Мы молча, изредка посматривая друг на друга, выпили ее. Закурили.
   Друг вздохнул: "Тебе тяжело?" "Нет", - соврал я. Он не поверил: "Врешь". "Да", - подтвердил я.
   Мы выпили еще бутылку. Так же в тишине. Потом он ушел. Я посмотрел на потолок. Он был почти  что весь желтый. Глянул в окно. Ни неба, ни звезд, ни земли.
   И был вечер. И было утро. День седьмой.
   Я помню точно. Утро было. Был потолок. Снова прилетал ворон. Снова не звонил телефон.
   На столе лежала карта. Одна. Я перевернул ее. Это была белая карта.
1) Белая карта. Одна из карт Таро. Она не играет. Если она выпадает, гадание заканчивается, так как эта карта говорит, что Таро не хотят или не могут ответить на вопрос.

У края вселенной.

 
Звезды... Все как прежде, все на своих местах. Тихо и медленно, скрипя на поворотах, проплывают все те же давно знакомые мне планеты. Круг за кругом, год за годом.
   Я уже не помню, когда впервые очутился здесь. Сколько лет прошло с тех пор... Да и неважно это. Я покинул свой дом, свою планету в попытке убежать от себя. Наверное, это у меня плохо получилось. Но я не грущу и не скучаю. Только изредка вспоминаю свой дом, тихо стоящий около самого края озера. Там я был одинок и, к сожалению, а может быть, к счастью, был непонимаем людьми. В том мире никому не нужны были замки, которые мне снились каждую ночь. Никому не нужны были звезды, которые я дарил. Никому не нужна была любовь, которую я искал.
   Звезды... Звезды... Их голубой, прозрачный свет манил меня. Согревал. Кто-то там, наверху, зажигал их каждую ночь. И ведь он зажигал их для нас! И поэтому я их дарил, давал им имена, разговаривал с ними. Меня считали сумасшедшим. Еще бы! Когда подходит молодой парень и спрашивает: "Хочешь, я подарю тебе звезду?", вы бы подумали - сумасшедший. Нет... звезды там были никому не нужны.
   А еще любил Дождь. Я радовался, когда своими нежными струями он ласкал мою голову. Как он пробирался мне под рубашку. Даже в тот момент, когда он был не в духе и сверкал молниями, я все равно радовался ему. Мне было непонятно, почему у людей сразу портилось настроение (если оно когда-нибудь у них было) и они с кислыми лицами доставали зонтики и прятались от него. Прохожие смотрели мне в след и качали головой. Здесь не идут дожди...
   Я любил сидеть на берегу озера и, опустив ноги в его тихую голубую воду, смотреть на облака. На то, как Ветер лепил из них свои игрушки. Чудные, невиданные фигурки получались у него. Я завидовал ему. Я так не умел.
   А однажды люди пришли ко мне и сказали: "Послушай, ты должен стать таким же, как все!" "Как все!" - и только звон остался в моем мозгу. Он переполнял меня. Я не дослушал людей и выбежал на улицу. И то ли Дождь плакал, то ли мои слезы лились по лицу...
   И я убежал... Я нашел эту маленькую планету за сотни миль от родного (от родного ли?) дома. Настолько маленькую, что ее можно было обойти за день. Она была совершенно пустынна и безлюдна. Зато здесь были Холмы. С одной ее стороны всегда был день, с другой - ночь. Я мог выбирать себе сам то, что мне хотелось.
   Сегодня я пошел туда, где ночь, я смотрел на звезды и на планеты, проплывающие над моей головой. Я здоровался с ними, справлялся о том, как им живется. Рассказывал про замки, про любовь, про добро и зло. Они слушали меня очень внимательно и никогда не перебивали.
   Кто-то коснулся моего плеча. Я обернулся и увидел Человека. Он улыбался мне. И его улыбка была прекрасна, как самая яркая звезда! Его лицо светилось необыкновенным серебряным цветом. "Кто ты?" - спросил я, не отрывая взгляд от него. "Я пришел за тобой", - сказал он в ответ, и его голос показался мне слаще всей музыки, которую я когда-нибудь слышал.
   "Я пришел за тобой, - повторил он. - Дай мне свою руку, я покажу тебе всю вселенную!". Он взял мою руку, и от его прикосновения голова пошла кругом и по всему телу разнеслось блаженство. И вдруг... мы оторвались от поверхности и помчались по этой темной глади, имя которой "Вселенная". "Я очень долго тебя искал! Ты очень мне нужен! Ты веришь мне?" - спрашивал он. "Мне нужны твои замки, мне нужны эти звезды, мне нужна твоя любовь! Ты подаришь мне звезду?" - и каждое слово отдавалось в моем сердце.
   Мы оказались где-то на краю Вселенной, и присели на самый край. То, что увидел я там, не подается никакому описанию. Но не это меня потрясало, а тот Человек, который сидел рядом со мной и смотрел на меня. Я положил свою голову ему на плечо, закрыл глаза. "Да, - тихо произнес я. - Да!" Мне было очень хорошо и не хотелось никуда больше лететь. Его руки нежно перебирали мои волосы, его дыхание проносилось мне по щеке. "Я люблю тебя", - услышал я и почувствовал, как его губы, нежно, как бы боясь, прикоснулись к моим губам. "Я люблю тебя”, - сказал я и крепче прижался к нему.
   И только редкие Кометы, пролетающие здесь, да звезды долго удивлялись, видя, как два человека сидели на краю Вселенной, держались за руки и смотрели друг другу в глаза.
Самому себе.Каждый новый год, каждое день рождения и постоянно осенью у меня возникает одно и тоже чувство. Прибавляется новый день, час, секунда, унося с собой жизнь и принося опыт. Опыт! Какое страшное слово! С запахом мертвечины...
   Годы сменяются годами, уходят дни, а с ними уходит прошлое. Старое прошлое становиться еще старее и рассыпаться в прах. С нынешним темпом "жизни" порой не помнишь что было два дня назад, а тут годы...
   Нет! Я не сожалею, не плачу. Если бы мне был дан шанс прожить жизнь заново, я бы не стал ничего менять. Пусть все будет так, как было. Пусть все будет так, как должно быть.
   А было много всего. Было веселье, радость, грусть, тоска... Скольких я любил! Знать бы, любил ли хоть один из них меня. Казалось бы, я умный, симпатишный, обаятельный парнишка! (Да, от скромности мне не умереть :)) Что еще надо! Чувств? Их есть у меня! Но...
   Да, порой, я бы даже сказал очень часто, меня трудно понять. Я разделяю любовь. И это, наверное, понять труднее всего.
   Можно любить одного, с другим жить. А можно с одним жить, а другого любить. Это понятно, естественно и почти не наказуемо. Но не мой вариант. Я люблю обоих. Живу с обоими. Каждому из них я отдал часть своего сердца. Потеря хоть одного из них для меня равносильна смерти.
   Но это не мешает им рвать меня на куски. Каждый вбил себе в голову, что он, и только он, хозяин моей души, тела, сердца...
   А я страдаю... Страдаю оттого, что не могу любить их по отдельности. Если рву с одним исчезает другой. Наверное, лучше не любить вовсе! Но разве может человек жить по настоящему без любви?

Шесть тысяч шагов.

Улица. Какие-то люди проходят мимо меня в суете, второпях. Все куда-то бегут. Серое московское небо повисло над душой и, хотя его не вижу, оно постоянно дает о себе знать. Воздух наполнен сухостью и зноем. Наверное, будет дождь.
   Я иду, не спеша, среди всех этих лиц, домов, улиц, смотря себе под ноги и никого не замечая. Пять тысяч двести восемьдесят шесть, пять тысяч двести восемьдесят семь... Несмотря на жару, мысли разложены по полочкам, все расставлено по местам. Организм работает, как хорошо отлаженный механизм. Я считаю шаги. Пять тысяч двести девяносто три, пять тысяч двести девяносто четыре… Все, что могло случиться плохого, уже случилось. Хорошего уже тоже не предвидится. Пять тысяч триста один, пять тысяч триста два, пять тысяч триста три…
   Ты ушел. Ушел, я стал себе не нужен, отвратителен… Ты ушел, забрав меня у меня самого.
   Пошел дождь. На улицах стало просторнее, а с земли поднимался пар. Помнишь? Все было также. Также шел дождь. Только было гораздо светлее. Я стоял на остановке и туда, пытаясь спрятаться от дождя, забежал ты.
   Четкие, строгие контуры лица. Императорский профиль. Желтая майка, плотно облегавшая грудь. И такой милый, по-детски шаловливый, ежик на голове. Красивые, сильные руки. Чуть тронутая загаром кожа. Боже! Эти глаза, глаза цвета неба. Я смотрел, смотрел на тебя и тонул.
   Я понял, что пропал. Все смешалось. Чувства, мысли превратились в хаос. И что-то так больно кольнуло с левой стороны груди.
   А потом ты ушел. Ты пропал также внезапно, как и появился. А я, все так и стоял на остановке, пропуская трамвай за трамваем. И вот, в который раз, я снова здесь. Хожу, прочесывая улицы в надежде еще раз увидеть тебя. Хожу, смотря под ноги. Знаю, что почувствую тебя, и считаю шаги. Пять тысяч восемьсот девяносто, пять тысяч восемьсот девяносто один, пять тысяч восемьсот девяносто два… Знаю, ты где-то здесь, рядом. Тебе хорошо и весело. Ты даже не догадываешься обо мне. И не надо. Не надо! Я хочу просто увидеть тебя. Еще раз утонуть в твоих глазах, твоей улыбке.
Под ногами появились белые полосы. В который раз я делаю здесь переход? Сквозь густую пелену тумана, завесившего мой рассудок, слышу скрип тормозов. Глухой удар... Трех секундное ощущение полета. Я не чувствую боли. Какие-то лица проносятся надо мной. Но я их не вижу, вижу только небо над ними. Оно голубое. Впервые за несколько последних дней, оно вновь голубое?! И вдруг, среди суеты лиц, я замечаю тебя. Все тот же, до боли знакомый ежик. Та же желтая майка. Те же глаза. Господи, спасибо тебе!
Я закрываю глаза. И вижу море. Ты, я. Волны облизывают нам ступни ног. А в небе чайка. И так спокойно... Только крик чайки, стальным клином, вбивается в сердце. Ее голос надрывен и тяжек. Непрерывный, тихий и в тоже время громкий крик. По ком ты плачешь? По мне? Не плачь, я счастлив. Но плачет птица, и я плачу.
Я сделал шесть тысяч шагов до тебя...

Мне все равно.

Сегодня последний день. Последний день, когда... Хотя это уже неважно. Я очень запутался. Уже сложно понять, что хорошо, что плохо.
   Но мне - все равно.
   Начинается новый день. Каким он будет? Может, ласковым и нежным. Как тогда... Помнишь наш первый день? Может, также ярко будет светить солнце. Согревая меня своим светом...
   Только мне - все равно.
   Или он будет таким же серым и унылым. Как в первый день нашей разлуки. Будет идти дождь. Его серые, тонкие нити разлинуют небо. Если эти полосы повернуть, получиться тетрадный лист. Я бы написал тебе на нем письмо. Но...
   Но мне уже все равно.
   Сегодня придут друзья. Мы будем пить! Слушать громкую музыку. Веселиться. Кто-нибудь уйдет на кухню. Достанет бутылку водки. Я подойду к нему. И мы продолжим пить. Он расскажет мне, что вчера повстречал того, о ком мечтал всю жизнь. А я скажу ему: "Ну и что? Они все равно уходят!"
   А может, друзья не придут. Тогда я один буду пить. Слушать музыку. Веселиться. За все время, как мы с тобой расстались, я привык веселиться один.
   Мне - все равно!
   На землю опустится ночь. Вокруг станет тихо. Даже сосед за стеной, вечно пьяный и вечно бьющий свою жену, в эту ночь будет тих. Я открою все окна. Налью ванну горячей воды. Выйду на балкон обнаженным. Потухнет фонарь напротив. Постою немного у телефона. Вдруг кто позвонит. Залезу в ванну. Приятная, разрушающая теплота разольется по всему телу. Закрою глаза.
   Мне - все равно!

Свеча.

Темно и холодно. Только звук проезжающих за окном машин говорил о том, что я еще жив. Я открыл глаза. Но ничего не изменилось. Также темно. Также холодно. На ощупь добрался до полки и достал свечу. Поставил ее на стол и сел рядом. Сработал таймер, и по квартире разнеслась музыка. Я зажег свечу, положил голову на руки.
   Музыка... Эта психоделическая музыка, полная космоса и небытия, сводила меня с ума. Она наполняла все пространство как снаружи, так и внутри меня. Ощущение нереальности перерастало в страх. Лишь пламя свечи то гасло, то появлялось вновь. Как луч маяка в густом тумане, оно успокаивало моряка, решившегося отправиться в тяжелое и опасное плавание по океану жизни и оставшегося один на один с собою.
   Этот маленький, трепыхающийся комок света успокаивал и согревал. И музыка уже не казалась такой наполненной безысходности. Страх постепенно спадал.
   Дрожащими руками я нащупал сигарету, закурил. Мое внимание, как и мысли, все больше и больше возвращались к свече. Капля воска покатилась вниз, но. не добежав и до середины, застыла. За ней еще одна, и еще... Ни одна из них так и не достигла конца. Останавливаясь на полпути, они как бы задумывались, а стоит ли идти дальше. Когда назад не повернуть, а вперед не зачем.
   Пламя свечи согревало меня. А капли воска, застывшее чуть ниже его, говорили мне: "Ты не один”. Как страшно видеть в вещах повторение человеческой судьбы. Ведь они такие же, как я. Они также, не успев дойти до середины пути, понимали, что дальше идти некуда. И жизнь, по сути, кончилась. Они, также как я, остались одни, растратив по пути всю жизненную силу. А свеча? Зачем живет она. Чтобы в один день, отдав до конца всю свою доброту и любовь, сгореть дотла, ничего после себя не оставив. Как жесток мир. Но, Господи, почему? Почему я, все это прекрасно зная и осознавая, все вновь и вновь отдаю себя этому миру. Этим людям, которые возникают у меня на пути. И лишь иногда получаю взамен доброту и ласку.
   Я устал. Я устал от жизни. Кажется мне, будто я, как и свеча, уже сгорел. Еще не много и от меня ничего не останется. Пусть! Пусть так и будет! Иначе нельзя, да и быть не может. Если не я, то кто?
   Резкий порыв ветра задул свечу. Кассета уже давно кончилась. Светало. Я закрыл глаза и уснул. Мне снилось голубое небо, зеленая трава. Мир, наполненный любовью. Мой мир. Я верю, что и реальный мир, когда-нибудь станет таким. И я готов отдать ради этого все. Даже себя.

Чертенок.

Всякое совпадение с реальными событиями и персонажами случайно.
   Все события являются вымышленными, впрочем, как и сам автор.
 
   Здравствуй мой милый, милый Чертенок.
   Прости, знаю, что ты не любишь, когда тебя так называют. Мы не виделись с тобой уже три дня, а я соскучился так, как будто прошел год.
   Последний раз мы не очень хорошо расстались. Не хочу и не буду выяснять, кто виноват. Виноваты оба. Просто знай, мне плохо без тебя.
   Последние несколько дней у меня очень болит сердце. Но от этого не лечат. Не лечат потому, что нельзя лечить от любви. Каждая ночь становиться для меня мучением. Я засыпаю в бреду, произнося всего три слова. Ты знаешь, каких. Я боюсь только одного - что ты не понимаешь этих слов. Или не хочешь понимать. Мне хочется все бросить и забыть. Заставить себя забыть все, что было. Забыть все, что могло бы быть. Опустить руки. Напиться. Но я не могу.
   Мне плохо без тебя. Я не могу без тебя. Не могу не думать о тебе. Хотя мне это больно. Зачем, зачем ты меня мучаешь? Почему не отпускаешь. Каждый раз, когда ты надолго пропадал, я не находил себе места. Потом я уже был готов забыть все, если, конечно, это возможно, но ты появлялся снова и все повторялось сначала. Вечные ссоры, недомолвки, пьянство. Зачем все это, зачем?
   Помню, как мы встретились с тобой. Я сидел в парке, и ты первый подошел ко мне. Попросил закурить. Ты был весь в слезах и жутко пьян. Тогда ты поссорился с родителями и ушел из дома. Тебе было негде ночевать. Мы пошли ко мне. Я напоил тебя крепким чаем и заставил умыться. Я постелил тебе в спальне на кровати, а сам лег на полу. Ты быстро уснул, а я еще долго сидел в темноте и курил. Лунный свет падал тебе на лицо. Ты успокоился и улыбался во сне. Боже, я никогда этого не забуду. Не забуду четкие и строгие контуры твоего лица, твою улыбку, твое дыхание. Так я просидел все ночь, наблюдая за тобой и наслаждаясь тобой.
   Когда ты проснулся утром, то долго не мог прийти в себя и понять, где ты. Мы позавтракали и разошлись по своим делам. Весь день я думал только о тебе. Переживал за тебя. Но я не мог ничего с этим поделать. Все валилось из рук. Тогда я еще не понимал, что со мной происходит.
   Я пришел домой, заварил себе чаю. Мне было грустно от того, что я тебя больше не увижу. Раздался звонок в дверь. Я пошел открывать, на пороге стоял ты. Ты не мог вернуться домой, ты был очень горд. Ты попросил у меня разрешения остаться. Мы сидели на диване и долго-долго смотрели друг другу в глаза. Ты взял мою руку. И рухнул мне на грудь, заливаясь слезами. Я обнял тебя, и мы плакали уже вдвоем. Потом пришли в себя и долго смеялись.
   Наступил вечер. Снова светила полная луна. Мы сидели, обнявшись, и упивались этим серебряным светом. Прошло несколько дней, мы уже достаточно хорошо друг друга знали и, как мне казалось, понимали друг друга. Ты говорил, что любишь меня. Мой дом стал твоим домом. Так прошел еще месяц. Но вдруг что-то сломалось. Что-то случилось. Ты стал не ночевать дома. Приходить пьяным. Начались скандалы, ругань. Наверное, все стало так, как должно было стать.
   Чертенок, мне плохо без тебя. Но и с тобой тоже плохо. У меня есть только два пути. Остаться с тобой, несмотря ни на что, и погибнуть, или уйти от тебя и все равно умереть. Выбор за тобой. Не бросай меня. Я без тебя не могу. Я всегда с тобой, даже если меня не станет на свете, я все равно буду с тобой. Что сказать, что еще можно сказать? Только три слова! Только три. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.
   Твой...

Сон.

Наверное, это сон. Все расплывается перед глазами. В который раз щипаю себя и убеждаюсь, что я не сплю. Разве так бывает? Или может, за столько лет одиночества я настолько свыкся с мыслью, что буду один, что просто не могу поверить в то, что может быть иначе. А может, я боюсь? Ведь мой, пусть и не большой, жизненный опыт показал, что в нашей жизни еще есть место предательству и лжи.
   Да, наверное, я все-таки боюсь! Боюсь снова быть обманутым. Боюсь приоткрыть створки души из-за того, что туда могут плюнуть. Но я хочу, хочу открыться ему. И в тоже время боюсь.
   Кто-то будет смеяться, но я влюбился в него с первого взгляда. Хотя нет! Сначала он мне жутко понравился, с ним было очень интересно. И именно тогда в моей душе загорелась искорка. Мы гуляли по Москве, разговаривали о пустяках, смеялись. И пусть на улице было холодно, но нам было тепло и уютно. И только чуть позже, придя домой, я почувствовал, что мне чего-то не хватает. Мне не хватало его. Хотелось плакать. Но это была первая встреча, и только Бог мог знать, что будет дальше.
   Слава Богу, мы встретились снова. И я имел возможность разговаривать с ним почти что каждый день. И тогда, с каждым произнесенным им словом я понимал, что мне не жить без него. Я влюбился, влюбился как мальчишка, но я боюсь, боюсь сказать это ему.
   А вдруг я интересен ему просто как человек, как друг. Вдруг он, видя, что со мной происходит, хочет просто меня поддержать, а я позволил себе расслабиться.
   Но сегодня произошло самое страшное. Он прочел мне стихи, и мне показалось, что это для меня. Показалось настолько четко, что все поплыло у меня перед глазами, и я признался ему. Слова сами сорвались с моих уст. Когда я все осознал, то очень испугался. В этот миг цвет моего лица сравнялся с цветом снега, окружавшего нас, а в ушах раздавался стук сердца. Единственное, что я мог сделать, это тихо прохрипеть: "Прости". Я отвернулся и закрыл глаза, потому что не хотел видеть, как он уйдет. Наверное, я бы стоял так вечность, но легкое и теплое прикосновение его рук пробудило меня. Он улыбался, и я утопал в этой улыбке, в этих чистых и лучезарных глазах. Он прижал меня к себе и прошептал мне на ухо: "Господи, как долго я этого ждал".
   Все, теперь я не один. Я знаю, нас ждет еще много трудностей, но эти трудности ждут нас. Мы теперь вместе, и я верю, что нам все по силам. Преодолеть любые препятствия, разбить все стены непонимания. Вместе.

* * * * *
   Стало невыносимо жарко, и я открыл глаза. От боли и сожаления хотелось закричать. Все-таки, это был сон. Всего лишь сон. Но я не забуду тебя. Я обязательно тебя найду. Найду...

Эгоист.

Он рос обычным ребенком. Возился во дворе с такими же как и он, ходил в детский сад, учился жить. Тогда для него время не имело своей ценности, а будничность и праздность дней скрашивало всепоглощающее детство. И где-то в тоже время появилось это странное влечение. Где бы он ни находился, с кем бы рядом ни был, он строил вокруг себя маленький, уютный мирок. Возводил домики из картона, вполне просторные для него самого, но слишком маленькие для двоих.
   Время продолжало стремительно лететь. Он рос. Пошел в школу. Его интересы стали меняться день ото дня. То ли просто не хватало усидчивости, то ли он спешил познать мир.
   Прошло каких-нибудь четыре года, и это уже был вполне взрослый, стройный, красивый парень. И все, быть может, было бы хорошо, но в этот момент благодаря, или вследствие привычки жить внутри себя, что-то замкнуло в нем. Он замолчал. Нет, он не потерял дар речи. Он перестал делиться своим миром с теми, кто был рядом с ним. Его перестали интересовать сверстники и сверстницы. Никого из них он не подпускал к себе ближе, чем на два шага.
   Друзья утратили для него свой смысл. Он взял на себя смелость сам назначать себе друзей. Хотя смысл слова "друг" был им давно утерян. Он теперь не возводил картонные дома. Он строил прозрачные, но толстые стены.
   Он боялся. Очень боялся впустить кого-нибудь еще внутрь окруженного стенами мира. Он боялся потерять свой мир. Он слишком много времени его строил, но так и не смог превратить песочный фундамент в камень. Малейший порыв ветра разрушил бы этот хрустальной чистоты мир в прах.
   Он так страстно оберегал свой мир от посторонних, что не заметил, как сам разрушил его. Хоть и многие человеческие чувства были ему чужды, он не испытав любви не мог от нее отказаться. И вот он влюбился. Это было мучительно больно. Ведь, в отличие от того, что он видел вокруг себя повсеместно, он влюбился в парнишку. Он не мог спать, почти не ел. Но не знал, что делать и как. Не понимал, почему тот не видит его, не замечает его чувств. И под натиском любовной страсти сам, сам разрушил то, что так рьяно оберегал.
   Солнце перестало ему светить. Дожди... Дожди стали его душой. Он стал пить. Старался не показываться дома. Стал жесток и скандален. Все ценности его оказались погребены под обломками души. Еще не много и…
   Но прошло время. Утекли дни. Он не захотел губить себя. Заново построил стены. Заново создал себе душу. Голова его была поднята вверх, взгляд решителен и холодно обжигающ. Жестокость, ирония и цинизм - вот три камня, фундамент нового мира.
   Любовь? Ее не существует. Дружба? Притворство. Доброта? Слабость. Так думал он.
   Так он жил. Но с каждым новым годом, с каждым новым часом время становилось ему все дороже и дороже. Жить все время для себя не оказалось возможным, а жить для кого-то еще он теперь не умел.

Пусть.

 
Как-то тревожно на душе... То ли вечер. То ли погода. Пусто как-то... Пустота... Пустота, возникшая на месте чувств. Боль от разорвавшегося нерва уже прошла. Любовь, возникшая когда-то, давно уже превратилась в пепел.
   Прости, но ты уже не такой, каким был раньше. Я тоже давно стал другим. Мы изменились. Быт съел то, чем мы так дорожили. Нашу индивидуальность. Мы стали как все.
   Уже невозможно сойти с ума и в порыве безумности сделать что-то из ряда вон выходящее. В крайнем случае, тебе. Каждый раз ты оглядываешься на то, что ты известен. Что сложился твой образ, которому многое нельзя, потому что иначе многое может быть потеряно.
   Ты и не заметил, как за этими оговорками и оглядками твой образ перестал быть твоим. Ты теперь человек-публика. Твоя замечательная улыбка, от которой исходил свет и хотелось жить, застыв на твоих устах, теперь превратилась в злобный, каменный оскал!
   Я, всегда находясь где-то рядом с тобой, в твоей тени, и сам перестал замечать, как превращаюсь лишь в след, оставленный тобой. Я стал отдаляться от тебя. И если раньше не проходило и минуты, чтобы я о тебе не вспоминал, то теперь даже находясь с тобой в непосредственной близости я тебя не видел.
   Но душа не может быть пуста. И когда ты уже не пытался быть в ней, ее стал заполнять быт.
   Четыре года! Четыре года проведенные с тобой сделали из меня нечто, чему я не в силах подобрать имя. Но я не хочу, что бы то, что теперь во мне, во мне утвердилось! Знаешь, я принял решение. Не стоит сейчас пытаться заново выстроить дом. Уж лучше его разрушить совсем. Так, чтобы не было заметно, что когда-то на этом месте было что-то...
   Это принесет пользу нам обоим. Ты наконец-то сможешь не оборачиваться на меня и продолжать совершенствовать свой образ картонного человека. А я попробую вернуть себя.
   И тревожно мне оттого, что я это все осознал, но поздно. Когда критическая скорость уже набрана, а точка невозвращения уже давно пройдена. Но мне нечего терять. А даже если и есть, то пусть! Пусть так и будет.
   Знаешь, в Таро есть такой аркан, "Смерть" называется. Но она, кому выпадет, не смерть физическую обещает. А духовное перерождение. Вот, видимо, и мне она выпала. Потому и пусто так. Потому и пустота... Потому и боли не слышно. Умер потому что... Душой… Я...

 Однажды.

 
Снова вечер. Все та же комната, все те же лица. Ты и я. Все как всегда. Ты, как обычно, ходишь по комнате, чем-то занимаешься. Я, как обычно, сижу у окна.
   Хм... Как обычно... Для меня это уже стало повседневностью. А ведь совсем недавно все было иначе. Все было по-другому. Раньше ты радовался, когда, только открыв дверь, ты оказывался в моих объятиях. А сейчас я уже не спешу к тебе. Хотя безумно хочется. Знаю, что на попытку тебя поцеловать, ты отвернешься, отстранишь меня, скажешь "Я устал..."
   Ты выключил свет. Лег на диван. Включил телевизор. Я пересел на подоконник и продолжал смотреть на тебя...
   Как быстро ты научился не замечать меня! Но почему? Не знаю... Да и стоит ли искать ответ на этот вопрос. Ты скоро уйдешь. А я буду сидеть на подоконнике и смотреть вниз. Там, разрезая темноту, несутся куда-то вдаль габаритные огни машин.
   Три стадии человеческого. Проходят. Есть. Уходят. И еще иногда они возвращаются. Ты не вернешься.
   За окном лето. В твоей душе зима. Для меня.
   Как хочется почувствовать свою нужность для тебя. Прижаться к твой щеке. Согреться. Но от тебя за несколько метров веет холодом. Уж лучше прижаться к батарее парового отопления.
   Я вышел на балкон. Мягкий ветер обдувал мое лицо. Деревья шептались о чем-то своем. Подмигивали звезды, увлекая к себе в высоту. Ты уже спал. Что ж, спи. Тебе нужно набраться сил... прежде чем ты уйдешь.
 

Тень.

 
Как мне без тебя одиноко.И сердце тоска разрывает,Когда в тишине полуночной Другой твои губы ласкает...1999  / Whale
   Ночь. Только шум собственного сердца, едва доноситься сквозь плотный слой тишины. С гулким раскатом, звуком, накрывшим весь мир, зажглась спичка. На стене появилась тень от огня.
   Маленькая, хрупкая тень. Вот, ее только что не было, а теперь она есть. Какой безумный художник подарил тебе жизнь? Что ищешь ты в ней? Что за танец танцуешь ты на стене?
   Два контура. Один в моей руке. Другой на стене. Кружатся в безумном танце жизни. Такт в такт повторяя движения друг друга. Двое влюбленных.
   Двое влюбленных, которым никогда не суждено слиться в едином порыве. Слабая, беззащитная тень, настолько преданная огню, что ее нельзя оторвать от него. Она вечна. И огонь. Готовый спалить все на своем пути, что бы быть с ней. Жизнь его коротка. Лишь стоит подуть ветру, и вот...
   Спичка догорела дотла и едва обожгла мне пальцы. И снова на мир спустилась завесы тьмы. А все смотрел туда, где только что в танце любви было двое, а сейчас пустота.
   Я ведь тоже твоя тень. Твой вечный спутник. Я лишь тень. И по этой причине, я всегда буду с тобой. Я лишь тень, и по этой причине, нам никогда не быть вместе.

 Сережке. Пусть у него вырастут крылья. 

Ты когда-нибудь летал во сне? Конечно же, летал! Ты помнишь то чувство полета? Когда у тебя под ногами пролетают дома, деревья, поляны, люди... Когда ты стремишься к солнцу. Когда ты купаешься в его золотых лучах. Когда ты забываешь оба всем. Когда тебе хорошо. Помнишь ли ты это?
   А разве тебе никогда не было страшно? Не было ли тебе страшно от того, что в одночасье у тебя не станет крыльев. И ты упадешь. Помнишь ли ты, как хватался за тонкие, хрупкие лучи солнца? Но они ломались и резали в кровь твои руки. И ты падал, и падал, и падал... Помнишь?
   Помнишь ли ты, как пытался взлететь? Туда, где голубое небо. Туда, где за облаком тебя ждет солнце. Но как бы ты не старался, как бы ты не выкладывался, ты не мог и на сантиметр оторваться от земли. Знаешь почему? Я знаю!
   И то, как ты потом плакал, забившись в темный угол комнаты. И то, как кирпич за кирпичом ты стал возводить стены. Ты сделал все, чтобы отгородиться от мира. Черный потолок заменил тебе небо. Солнечный луч не мог пробиться в твое окно. Ведь ты не сделал окон! Ты погрузил себя во Тьму. Ты запер себя в клетке. Померк свет в твоих глазах. И голова твоя опустилась. Ты РАЗУЧИЛСЯ ЛЕТАТЬ!
   Но скажи, неужели ты не хочешь больше летать? Неужели ты не веришь, что сможешь снова оторваться от земли? Скажи, ты когда-нибудь летал во сне? Не торопись с ответом, постой! Ты когда-нибудь летал НЕ ОДИН?
   Но что с тобой? Ты снова поднимаешь голову? Оглянись, посмотри вокруг. Видишь, по дороге идет паренек? Знаешь ли ты о том, что он уже много раз стучался к тебе? Хотя откуда тебе знать! Ты был настолько погружен в свое прошлое, что ничего не видел вокруг. Посмотри, он снова идет к тебе. Неужели ты дашь ему пройти мимо? Ты видишь, он несет тебе крылья!
   Была ночь. Небо было чистым, и луна заливала все вокруг на тысячи миль. Два силуэта на фоне диска луны стояли лицом к лицу. Вот один из них взлетел. Сделал круг, вернулся.
- Что же ты не летишь со мной?
- Я боюсь, я так давно не летал.
- Не бойся, я с тобой! Не бойся, дай мне свою руку!
   И вот, держась за руку, сначала медленно и неуверенно, но потом, набирая скорость и силу, они поднимались все выше и выше. Да и крылья были им не нужны. Просто надо поверить, надо поверить в Любовь.
   Кто-нибудь спросит: "О чем это все?", а я скажу: "Ни о чем...” Просто ответь - "Ты когда-нибудь летал не один...?”

Дотянуться до солнца.

 
Вот зеркало. Сколько странного и неизведанного в нем. Однажды я сидел перед зеркалом в полумраке. Лишь свечи, расставленные на полу в хаотичном порядке, слегка разгоняли тьму. Зеркало отражало их, наполняя комнату тысячью маленьких, трепыхающихся огоньков.
   Я взглянул в зеркало. Вдруг по его глади пробежала волна. За ней еще одна и еще...
   "Хочешь узнать, что с той стороны?" - раздался голос из зазеркалья. "Да, конечно хочу!" - ответил я, почти не раздумывая. "Тогда смелее, иди сюда, не бойся!" - манил голос.
   Я сделал шаг и переступил через незримую границу миров. Удивительная картина открылась мне. Желто-бордовое небо, как покрывалом, укутывало все, вплоть до горизонта. Трава, издавшая необыкновенный, едва уловимый звон, от шевелящего ее ветра. Лес, покрытый листвой кристально чистого, изумрудного цвета. И озеро, наполненное нашим ночным небом, в глубине которого светились мириады звезд.
   На берегу, всматриваясь в почти ровную водную гладь, сидел молодой человек. Мне показалось, что он был опечален. Хотя на его губах сияла улыбка. Он кого-то ждал. Я подошел к нему.
- Ты счастлив? - спросил я.
- Да, - ничуть не задумываясь, он произнес в ответ.
- Ты печален? От чего?
- Может быть, от того, что люблю?..
   Немного ошарашенный, я немного отошел и встал поодаль. Странно, подумалось мне, вот человек - казалось бы, раз он влюблен, то не должен бы быть печален. Погрузившись в мерный ход своих мыслей, я не заметил, как рядом с ним оказался другой человек. Тот, что сидел на берегу, чуть вздрогнул при его появлении, протянул к нему руки, нежно обнял.
- Я так тебя ждал! Я люблю тебя! - произнес он.
- Я знаю... Я тоже тебя люблю, - отвечал второй.
- Смотри, я поймал для тебя звезду! Возьми ее! Хочешь, я достану для тебя солнце? - спросил первый и, даже не слушая ответ, стал подниматься ввысь.
   И вот, поравнявшись с солнцем, он протянул к нему руку... В ту же секунду, не успел пройти миг, он вспыхнул ярким огнем и сгорел дотла... Испарился. А второй все смотрел на небо и чуть слышно повторял: "Нет... Нет... Нет!" Рука его разжалась, и звезда, только что подаренная ему, упала, разбившись на мелкие осколки. Один из них попал мальчишке прямо в сердце. Он молча стал оседать. Его наивные, смелые, грустные глаза все еще смотрели вверх. Он как будто бы ждал, что тот, кто так ему близок, сейчас вернется, держа в руках солнце. Он обнимет его, и теплота его сердца остановит кровоточащую рану.
   Волны, как чуткие и нежные руки, подобрали бездыханное тело мальчонки, и озеро забрало его. Я же, подобрав осколок звезды, стал возвращаться домой. Когда я вернулся, было уже светло. Мне хотелось только одного. Дотянуться... Сквозь мрак и бессердечие улиц. Сквозь суету и маскарад города. Сквозь призрачность и будничность дней. Для него... Для себя... Не важно! Только бы дотянуться... Дотянуться до солнца...

 Где растут розы.

 
Случайности... Как порой о них мечтаешь. Как порой о них сожалеешь. Сколько времени прошло - уже и не вспомнить. Я стал старше, страшнее... Полюбил сумрак и спокойствие одиночества. Если это можно назвать одиночеством. Поздно прийти домой, не включая свет, приготовить себе чай, прилечь на диван. Не подходить к телефону. И раз в неделю срываться и кружить, кружить, кружить. Легкое помешательство никогда не приносило неприятностей.
   Так шли и идут недели. Месяца. Лишь редкие незваные гости порой скрашивали мое самовольное заточение. В этот момент просыпались и давали о себе знать давно дремавшие чувства радости, веселья и собственной нужности. Отрешение спадало, и на какой-то момент я чувствовал себя, как раньше. Два года назад. Но прошлое нельзя вернуть навсегда, да и к тому же в этом не было необходимости.
   Я привык к этому, пусть серому и занудному, но все же бытию. Я сумел обеспечить себя всем, что было мне нужно. Сейчас я практически ни в чем не нуждался. Ни в чувствах, ни в славе, ни в богатстве. Все или почти все это у меня уже было.
   А не так давно, прогуливаясь по обыкновению на Патриарших, я заметил тебя. Сказать, что ты не изменился - соврать. Ты тоже стал старше, но не постарел. Ты лишь возмужал, окреп, расцвел. Твои глаза были все так же полны блеска. Смуглая кожа придавала еще больше шарма.
   Ты не заметил меня, да и я не стал обращать на себя внимание. Зачем? Мы расстались два года назад. Я до сих пор помню последний поцелуй. И дикую розу, которую ты мне подарил. Ты будешь смеяться, но все еще храню ее. Она высохла, чуть потеряла свой цвет. Но все еще несет то тепло, которое нас согревало.
   Было глупо и бессмысленно продолжать наши отношения. Ты красив и хочешь счастья. Я целеустремлен и ищу спокойствия. Мы слишком разные друг для друга.
   Мир слишком запутан. Его устройство трудно понять. Он преподносит нам случайности. Мы ими пользуемся или не замечаем их. Мы случайно встретились. Случайно любили. Случайно расстались. Вот и сейчас. Всего лишь случайность. Взгляд в прошлое с мыслью о чужом будущем.
   Завядший цветок - всего лишь мертвая плоть. Пожалуй, незачем хранить эту мертвую красоту.
 

Почему ты ушел?

 
Почему ты ушел? Просто, тихо, сказал "Прощай" и ушел. И сразу стало пусто, холодно, неуютно. Уже ничего не напоминало о тебе. Лишь только клочок бумаги с твоим неровным, но милым почерком. "...Я ухожу... Для того, чтобы любить. Для того, чтобы любить тебя. Как бы парадоксально это не звучало!"
   Постоянно задаю себе один и тоже вопрос - "Кто ты, что ты за человек такой?" Странный, наивный мальчишка, верящий в любовь. В то, что все будет хорошо. Что любят один раз. И если любят, то не бросают.
   Почему ты ушел? Впрочем, это не важно. Я сам тебе всегда говорил, что люди уходят. Они всегда уходят. Ты смеялся и спрашивал почему. Я отвечал тебе - "опыт". Это слово ты ненавидел пуще других. Ты говорил: "Опыта не бывает. Почему ты не можешь понять, что все будет по-другому?" А что будет по-другому, Алешка? Что?
   Мне было с тобой хорошо. Я тонул в тебе. Ты нес в мою жизнь веру. Веру, которую я уже давно потерял. Я хотел научиться у тебя жить, жить и верить, что все еще будет хорошо. Что на свете еще есть любовь.
   Я разучился любить. Меня столько раз предавали, столько раз бросали. Столько раз распинали. И потому я не могу поверить тебе, не мог принять твою веру. Прости меня за это, прости. Только теперь я стал понимать, как мне не хватает тебя.
   Мне не хватает твоих рук. Я каждый день вспоминаю твой голос. Твои глаза. Как они переливались. Мне не хватает твоей улыбки. Господи, как ты мне нужен.
   Я сам во всем виноват. Ты просто устал биться в стену, которую я возвел вокруг себя. Да, я отгородился от мира грузом своего прошлого. А ты не сумел эту стену сломать. Зачем, зачем я пытался скрывать от тебя свою любовь. Хотя нет, я скрывал ее, но не от тебя. От себя.
   Однажды ночью я проснулся в страхе. Мне показалось, что ты ушел. Я вскочил, подошел к твоей постели. Ты был там. Я опустился перед тобой на колени и смотрел, смотрел на тебя. Мягкий лунный свет ложился тебе на лицо. Ты спал. А я так и просидел всю ночь.
   Странный, странный, мой любимый мальчик. Почему ты ушел? Почему? Однажды ты спросил меня: "Помнишь, мы летали с тобой на Луну?" Я сказал, что не помню. И ты стал мне рассказывать о том, как мы там с тобой гуляли, взявшись за руки. О том, как веселились и прятались за кратерами. Откуда ты пришел? Откуда ты такой взялся?
   А помнишь, как мы с тобой встретились? Это было случайно, ты шел мне на встречу и улыбнулся мне. Я не знаю, что это было, но какая-то сила заставила меня остановиться и подойти к тебе. Помнишь, как я первый раз взял тебя за руку? Боже, я никогда этого не забуду.
   А сейчас тебя нет... Почему ты ушел?

Письма: Исповедь.

Все события являются выдуманными и не имеют отношения к автору.Я постоянно спрашиваю себя:кто есть для тебя этот Алекс, Алексей, Леша, Алешка?И ни разу я не смог ответить определенно.
А.В. (из письма)

   Да. Действительно, кто я? Наверное, этот вопрос я задаю себе чаще всего. Когда-то, давным-давно, я был простым маленьким мальчиком, не знавшим никаких проблем, бегающим по площадке и гоняющим мяч. Но дети вырастают и наступают другие времена. Времена школы. Жестокие и, наверное, самые любимые времена.
   Именно тогда, в последних классах школы, уже начинаешь осознавать себя не только как ребенка своих родителей, но и как личность. И тогда же начинаешь замечать, что с тех пор, как ты был ребенком, многое поменялось. Начинаешь замечать, что появляются волосы в тех местах, где их отродясь не было. Что на тебя начинают смотреть девчонки, и во взгляде их ты уже читаешь не просто интерес к себе как к партеру для игры, а что-то иное. Что-то совсем другое.
   И, быть может, некий ужас охватывает тебя, когда ты понимаешь, что тебе интересны не девушки с их ярко накрашенными губами, а твои одноклассники. Парни. Тебя влечет к ним. К их прекрасным, сильным телам.
   Так проходит год за годом, и вот в один прекрасный день, ты говоришь себе: "Стоп! Хватит скрывать от себя то, что другим известно уже давно. Ведь как не скрывай, не сможешь скрыть природу. Да, я гей!" Ты боишься напрямую сказать об этом открытии своим друзьям. "А вдруг не поймут?" Ты боишься сказать об этом своим родителям. "Если мать узнает, она не выдержит, а отец убьет!" Но как не крути, рано или поздно и им это становиться известно. Да, печально, что мать вряд ли увидит внуков. Да, непривычно слушать своих друзей, рассказывающих, как они провели ночь в объятиях прекрасной блондинки, а самому молчать. Но важно-то не это.
   Еще тогда, когда ты понял, осознал и принял свою гомосексуальность, ты начинаешь так или иначе искать себе новый круг общения. И ты находишь его. И ты уже не так печален, как раньше. Тебе есть кому позвонить, с кем поделиться своим горем или радостью, внезапно нахлынувшей любовью. Дай Бог, чтобы все оставалось так, и твои новые друзья были именно твоими друзьями, а не партнерами на ночь.
   Меня спросили: "Почему большинство геев одиноки?" Я было хотел возразить, мол, нет, трудно назвать это одиночеством, пусть даже ты встречаешь человека только для того, чтобы провести с ним ночь, но все же ты не один. Но призадумался... Не так все, не так. Каждую ночь новые лица, каждую ночь новые ощущения - это, конечно, хорошо, с одной стороны. Ну а что потом? Вот этот вопрос с другой.
   И я был таким. Наивно полагал, что так можно встретить человека, с которым проведешь если не всю жизнь, то хотя бы большую ее часть. Кто-то может спросить: "А зачем тебе на всю жизнь? Чем тебе было плохо на день?" Тем, что я все-таки человек, пусть немного отличающийся от большинства, но все же человек. И у меня есть чувства. Я хочу не только любить, но и быть любимым! Как бы банально и обыденно это не звучало.
   Но время шло, люди менялись. Одни уходили сразу, другие оставались на больший срок. Но чувств как не было, так и нет. Порой казалось, вот оно, светлое и большое, но...
   Трудно быть белой вороной. Одно дело, когда ты альбинос в одном, но когда ты дважды альбинос, это еще труднее. Оставшись непонятым в том, натуральном мире, я стал непонят и в голубом. Может, не стоит так говорить про себя? Может...
   Играть по правилам, придуманным не мной, я не буду, как, наверное, и каждый сознательный человек. Но так или иначе, ты придумываешь себе свои правила, ты подгоняешь их к общим стандартам, и вот ты такой же как все. Беззаботный, веселый. Но только на людях. А стоит тебе остаться наедине с собой, как тут же снимается маска и происходит чудесное превращение из такого же, как все, в человека.
   Быть может, именно это ответ на вопрос? Быть может, именно поэтому большинство геевских пар распадается. Ведь вскоре играть надоест либо тебе, либо тому, кого, как тебе казалось, ты любишь. И начинаются ссоры, а закачивается все как всегда. И ты снова надеваешь новую маску и рвешься в бой. Пытаешься начать все сначала, с другим, убить чувства, забыть. И так по кругу. Но у круга нет конца. И так и носишься, носишься, носишься. А потом... бац! И край. Страшно.
   А бывает и по-другому. Живешь так, отшельником, забившись в самый темный угол своей комнаты. Половина друзей тебя бросила, потому что ты не такой как все. Другую половину ты прогнал сам, потому что тебе не нужна жалость, пусть самых близких друзей, но жалость! Изредка, выглядывая из своей конуры, ты ходишь на вечеринки к своим приятелям, потому что не можешь долго находиться совсем один. Но даже среди таких же, как ты, ты альбинос, ибо не хочешь (не можешь) носить маску. И тогда, даже в приступе веселья, где-то глубоко-глубоко на дне души (если она существует) ты все равно альбинос.
   И вдруг, о чудо, ты видишь того, о ком мечтал, или пусть даже не мечтал, но, увидев его, твое сердце забилось и ему захотелось выбраться наружу. Подходишь к нему, знакомишься. У вас даже завязывается некое подобие дружбы. Вы разговариваете по телефону, пишите друг другу письма. Встречаетесь.
   А однажды ты, получив его письмо, читаешь:
   "Сейчас я озабочен другим вопросом: останусь ли я на уикенд в Н-ске или же вернусь в Е-йск. Думаю, что причина моего желания покинуть гостеприимный поволжский город совершенно очевидна.
   Я думаю о том, что сегодня вечером у меня есть шанс увидеть тебя. Мысли о нашей встрече меня весьма интригуют. Трудно предугадать, как мы встретимся, о чем будем говорить, что делать....
   Хотя, с сожалением должен констатировать, что это пока лишь мечты: я даже не говорил с начальником отдела о возможности моего возвращения. Кроме того, даже если я вернусь сегодня, мое состояние будет далеко от идеального и, боюсь, я не смогу составить тебе хорошую компанию.
   Хххх, я не знаю, как будет развиваться наше знакомство... я не хочу думать об этом сейчас. Я знаю одно: в настоящий момент ты мне нужен. Трудно сказать, почему это так, но основная причина, скорее всего, в том, что мне просто хорошо с тобой.
   Мы разговариваем по телефону, я делюсь с тобой впечатлениями, когда тебе удается вставить веское слово, с интересом слушаю. Мы разговариваем, и мне становиться тепло".
   Хватаешься за голову, начинаешь носиться по квартире, вырывая на себе волосы. Боже! Боже! Скорее! Собираться! Отдам все, только, ради Бога, скорее к нему! Такие мысли проходят к тебе. Но вдруг... Стоп! А если это не то, о чем я подумал. Быть может, он просто хочет со мной дружить, быть может, я просто интересен ему как человек? Что тогда? Признаться ему в своих чувствах, или не стОит? А если ему это не надо? Вдруг он отвернется от меня и уйдет? Что тогда?
   Страшно... но все же, когда он приезжает, ты идешь к нему. У тебя трясутся коленки. И ты говоришь с ним.
   Я долго думал, есть ли такие слова, которые в сочетании произнести трудно. Да! Есть! Трудней всего на свете сказать "Я тебя люблю". Ради того, чтобы услышать эти слова, стоит умереть. Ради того, чтобы сказать - родиться. Казалось бы, три слова, но сколько в них сил, тепла, добра, любви!
   И вот, ты произносишь их. Закрываешь глаза, и...

Письма: Быть одному.

Быть одному... Быть всегда одному. Почему? Почему так плохо? Так хочется порой прижаться к кому-нибудь. Обнять. Прошептать на ухо: "Я тебя люблю. Мне хорошо с тобой". И сидеть так, обнявшись и смотря на чистое голубое небо. Но нет, нет такого, да и, наверное, не будет.
   Я выбрал этот путь сам и с него уже не свернуть. Это только кажется, что быть голубым легко и весело. Но никто и никогда не заглядывал в душу. А там пусто и холодно. Все мы прячемся за масками. А итог? Прожив еще один трудный год, оглядываешься по сторонам, а вокруг никого нет.
   Нет друзей, которых ты забыл в суете жизни. Нет того единственного, которого ты пытаешься найти и никак не можешь найти. Остались только картонные фигурки людишек, называющихся твоими "друзьями". И подчас начинаешь замечать, что и ты такой же картонный, жалкий, не настоящий.
   Сколько их было? Андрей, Юра, Тимур, Дима, Андрей, снова Дима... А сколько их еще будет? Уже ни сколько. Устал, устал быть картонным, общаться с картонными. Кем я был? Романтиком, мечтателем. Вдыхал воздух полной грудью. А теперь? Меня скинули с небес, опустили в самую грязь, затоптали. Были крылья... Подрезали. Была воля... Сломали!
   Любовь? А разве она бывает... Неужели не осталось ни одного человека, который бы еще верил в любовь? Чистую, светлую? А может, таких уже нет? И я в свои двадцать кажусь слишком старым? Может, зря надеюсь? Может, зря ищу? Может, стоит жить как многие, меняя людей как перчатки, скрываясь за маской шута. Говорить, что все хорошо. Что все прекрасно.
   Нет! Не хочу, не буду! Я знаю, ты где-то есть. И мы обязательно встретимся. Я буду ждать. Ждать и надеяться.

Образы: Художник.

- Пожалуй, все. На сегодня ты можешь быть свободен, - сказал он и протянул купюру пареньку.
   - Спасибо. С каждым разом вы все больше и больше тратите времени на эту картину.
   Художник виновато пожал плечами.
   - Ладно. До встречи завтра.
   - До встречи!
   Мальчишка ушел. А художник сложил кисти и сел напротив картины. Он долго смотрел на нее. Может быть, он вспоминал тот день, тот солнечный, майский день, когда впервые повстречал этого паренька. Тот катался с компанией на роликах возле его мастерской. Художник сразу приметил его. Он как-то выделялся среди всех прочих. Подкупал своей неиспорченностью и чистотой.
   Художник предложил ему позировать для него. И паренек согласился. Не то, чтобы малыш был ослепительно красив или обладал атлетическим телом, нет! Но в отличие от всех этих топ-моделей, которых ему предлагали, этот мальчик отличался своей настоящестью. Он совсем не умел позировать, все время вскакивал или менял позу. Он был живой. И не был похож на этих каменных истуканов с холодными лицом и душой.
   А когда художник его рисовал, всю свою нежность он передавал кисти. Легкий мазок, движение руки - и вот на холсте проступал этот нежно-любимый образ.
   Художник подолгу не отводил глаз от мальчишки. Буря чувств охватывала его в моменты, когда их глаза встречались. Уже тогда художник решил, что эту картину никому не отдаст. Он понял, что в этом мальчишке вся его жизнь. Ах, как жаль, что скоро он уйдет. Ведь картина уже написана, и от малыша останется только лишь этот яркий образ на холсте по центру комнаты.
   Да, картина уже закончена, но художник не мог отпустить мальчишку. Он привязался к нему, полюбил и отпустить его сейчас, когда его чувства так трепетны, он не мог. У него не было на это сил. Он делал вид, что все еще пишет, но так не могло продолжаться вечно.
   Он провел рукой по холсту в том месте, где были губы паренька. Дотронулся до подбородка. А здесь его шея, плечо, кисть. Руки его дрожали. Ему чудилась мягкая нежная кожа малыша. Он чувствовал его запах. Знаете, как рано утром пахнет росой? Помните этот запах свежести и девственной чистоты? Малыш, милый мальчик! Неужели теперь художник должен будет провести всю свою жизнь с ним, но без него...
   Он опустил голову и в этот момент чьи-то теплые, мягкие руки обвили его шею. Он медленно, как бы боясь спугнуть этот миг, повернул голову.
   - Ты пришел! Ты все-таки ко мне пришел! Больше я тебя никогда не отпущу!

Образы: Писатель.

 
М-да.... Последнее время я, все чаще и чаще, слышу от своих друзей, что, мол, что-то ты все не то пишешь. Грусть, говорят, какая-то, депрессия. Ты так и живешь, наверное, без радости, без веселья. А жить надо радостно! Смеясь! Веселиться! Потом, в старости, уже будет не до этого. Я попытался представить себе, как можно прожить всю жизнь, только веселясь и радуясь. Мне бы до чертиков надоело, каждое утро, видеть свою улыбающуюся физиономию в зеркале. Да и к тому же, по прошествии лет эдак двух, вечная улыбка наверняка бы превратилась в оскал.
   Проживать, именно проживать, жизнь, заботясь только о том, где бы найти увеселений можно, и, даже не очень-то сложно, но нужно ли.... Да и жить так можно, наверное, только в сумасшедшем доме (да простят меня обитатели этого славного места).
   Радость, веселье, конечно, это хорошие чувства, и я ничего не имею против них. Но только как-то однобоко получается, если не испытывать и чего-то другого. Все познается благодаря контрастам. Только лишь оттого, что мы знаем, что это вода горячая, а это холодная, мы можем различить эти две фазы.
   Я хочу жить полной жизнью, и испытывать все те чувства, которые знает мой мозг. Так жизнь более сочна и красочна. Да и жить так: веселей.
   Нет, снова говорят они мне, это оттого, что у тебя нет настоящего друга! Нет любви, вот и пишешь ты только об одиночестве. О том, как грустно летать одному....
   Как вы не поймете, отвечаю я им, что не от этого я так пишу. Нет. Вот, посмотрите, вот он. Я люблю его. Им одним дышу. Рядом с ним тепло и уютно. Без него - мерзко и пакостно. Но даже рядом с ним, я буду писать так, как писал. И вовсе не оттого, что мне плохо с ним, а оттого, что так устроен мир. Не может быть что-то и только оно одно. Мир уравновешен, и потому, сколько есть радостного, столько будет и грустного. Я в жизни весел, на бумаге грустен, и даже, порой депрессивен.
   Не помню, кто и когда сказал: "Писать о той жизни (о голубой) можно лишь либо вызывая жалость, либо, наоборот, только отторжение и неприязнь". Я не хочу быть отвергнутым. Я такой же, как и все. Пусть немного другой, но все же....
   Но тут, входит он, тот самый: любимый... Присаживается на корточки, обхватывает мои колени, и я тону в нем. Погибаю. Все споры кончаются сами собой. Потому, что главное не радость, не грусть. Главное чувствовать, что ты не один. Что рядом есть кто-то. Очень хочется сказать "и будет всегда", но говорить так неправильно. Боюсь сглазить. Жизнь со всеми ее хитросплетениями очень сложна и не подвластна человеку. Пусть все будет так, как будет.
   Главное - любить!

Образы: Вампир.

Каждую ночь я подлетаю к твоему окну и, едва держась за подоконник, заглядываю в твою комнату. Мягкий серебристый свет наполняет ее, освещая каждую деталь, каждый едва заметный штрих.
   Ты уже спишь. Легкое одеяло чуть прикрывает тебя, не скрывая всю прелесть твоего тела. Ты улыбаешься во сне: может быть, ты улыбаешься мне? Нет. Не буду себя тешить слабой надеждой. Ты даже не видел меня. И никогда не увидишь, если только. Так случилось, я - ночь. Я живу ночью. Летаю над яркой, голубой луной. Разговариваю со слабыми, едва заметными звездами. Шорох моих перепончатых крыльев пугает и заставляет бежать редких прохожих. И чуть только забрезжит рассвет, я скрываюсь в глухом, заброшенном подвале и жду ночи.
   Да, а ты думал все это сказки? Думал, что вампиров не бывает? А мы существуем. И я люблю упиваться кровью и наслаждаться красотой жертвы. Лишь однажды я не смог заставить себя умертвить красоту. Это произошло, когда ты встретился мне, мой солнечный мальчик.
   С тех пор я каждую ночь подлетаю к твоему окну.

Без названия.

Ты попросил меня написать рассказ. Как-то просто, взял и попросил. "Напиши рассказ обо мне... для меня", - сказал ты. Точнее, не сказал, а написал. Ведь мы не могли в этот момент быть рядом и общались посредством компьютера. И хоть я не видел тебя, твоих глаз, твоего лица, я услышал твой голос. Да! Услышал его. Такой мягкий, ласковый, но отчего-то не уверенный голос. Странно... Но это очень взволновало меня. Раньше никто, никогда не обращался ко мне с такой просьбой.
   Связь оборвалась. Я вышел на кухню, закурил. Руки мои дрожали, а в голове звучал твой голос. "Напиши рассказ для меня". Вернувшись, я прилег на диван. Я еще не мог отделаться от ощущения, что я тебя слышу.
   "Что же написать?" - мучил я себя вопросами, но абсолютно ничего не лезло в голову. Я закрыл глаза... Легкое дуновение ветра пронеслось по комнате. Может, сквозняк... а может, это зашел ты?
   Вот, будучи за тысячи километров от меня, ты присел у моего изголовья. Взял мою руку. Мелкая дрожь овладела моим телом. "Отчего ты дрожишь? - спросил ты. - Ты чего-то боишься?" Как я мог ответить тебе, чего я боюсь!
   Мы познакомились с тобой совсем недавно. Может неделю назад, может больше, а мне кажется, что это было только вчера. Блуждая по просторам сети, мы случайно столкнулись. Разошлись. Мы только странники в этом мире. А вскоре я получил письмо. Мы стали встречаться, все там же, в сети. Разговаривать, так, ни о чем и обо всем сразу. Ты расспрашивал обо мне. Мне так и казалось, что с каждым вопросом ты склоняешь голову на бок и заглядываешь мне в глаза.
   Мне было больно и плохо в то время. Я был печален и обозлен на весь мир. Ты сказал: "Поговори со мной. Вдруг я смогу тебе помочь". И я поверил, я поверил тебе, в тебя! Но чем больше я рассказывал тебе, тем больше ты становился мне нужен. Тем больше ты приручал меня.
   Но во всем, что рассказывал ты сам, чувствовалась не то отрешенность, не то боль, не то одиночество.
   Странно... я никогда не думал, что можно вот так вот влюбиться. А я именно влюбился. Может, сошел с ума? Ну и пусть! Ведь теперь у меня есть ты. И снова засияло солнце, снова стало тепло и уютно.
   "Я люблю тебя", - сказал я однажды. И не ждал от тебя ответа. А ты вдруг сказал: "А я... я боюсь... понимаешь?"
   А теперь боюсь я. Я боюсь, что сейчас открою глаза, а тебя рядом нет. Как жаль, что нельзя убежать от реальности. Зато можно ее себе придумать. Главное не перестараться.
   Эх! Ладно. Я ведь все равно знаю, что ты не сидишь у моего изголовья, что ты не держишь мою руку. Это мой воспаленный, влюбленный мозг рисует яркими красками счастливые картинки. Я улыбнулся. Скоро, совсем скоро я снова буду говорить с тобой. Я знаю, теперь и я тебе нужен. И от этой реальности нам уже не убежать. Даже если ты попросишь, что бы я забыл тебя, ты все равно будешь со мной. А я буду сиять маленькой, неприметной звездочкой у тебя над окном. Улыбайся!

На прощание.

Я больше не напишу ни строки. Я уничтожу все то, что было написано раньше. Жаль, что я не понял этого еще тогда, когда впервые взялся за карандаш. Зачем я это делал? Что и кому хотел доказать? Наверное, себе. Но... Всю жизнь я только и делал что играл. Играл милого и симпатичного парня. Звездного мальчика... Со своими идиотскими представлениями о жизни! Искал любви, тепла, понимания. И что?
   Мне говорили: "Не унывай!" И я не унывал. Говорили: "Борись!" И я боролся. А зачем? "Для чего?" - я вас спрашиваю!
   Боже мой! Человек с высоким порогом чувствительности. Ха! Какая чушь! Мне было плохо, и я переносил свою боль на бумагу. Мне не с кем было поделиться этой болью. Да и кто бы захотел....
   А бумага терпит. Это единственный друг, который всегда тебя выслушает и не скажет ни слова. А только молча будет переживать, в такт твоей боли поскрипывая под карандашом.
   Может быть, умереть? Нет, я слишком люблю жизнь, что бы лишить себя этой маленькой радости. Напиться? Утром пройдет хмельной угар и снова все вернется.
   А вот расстаться с собой, тем, наивным и слепо верящим в то, что можно дарить звезды... вот это, пожалуй, выход! Поэтому, начнем с прошлого.
   Я никогда ничего не писал. Я никогда не верил в то, что можно искренне любить. Я никогда не жил в этой жизни. Я не тот, за кого себя выдавал. Меня никто никогда не предавал. Я никого никогда не любил. Я обычный, простой человек. Я веселюсь, улыбаюсь, радуюсь.
   Единственное, с чем мне жаль расставаться, так это с дождем. Моим самым преданным и любимым другом. Извини, но должен с тобой попрощаться. Твои капли больше никогда не коснуться моих волос. Прости.
   Я больше не напишу ни строки...