Тихая гавань

Мартин сидел на краю постели, опустив ноги и упершись руками в колени. Теплый мраморный пол чуть заметно вибрировал. Включились механизмы подъема защитных экранов. Одновременно опускались жалюзи, закрывая огромные панорамные окна, за которыми, под яркими вспышками молний, начинал свой неистовый танец океан. Приближалась буря. 

- Уже третья в этом месяце, - раздалось за спиной Мартина.

Он обернулся и кивнул. С противоположного края кровати на него тревожно смотрел Дерек. Выбравшись из простыней, он подполз на четвереньках к Мартину и, встав на колени за его спиной, обнял за плечи.

- И каждый раз мне не по себе. Иногда я думаю, что дом в скале не самая лучшая идея.

- Зато, какой вид, - улыбнувшись, мечтательно произнес Мартин и включил видеопроектор. Тут же  наглухо закрытые легкими, но прочными ставнями окна превратились в гигантские экраны, словно никаких жалюзи и не было. 

Их спальня находилась на самом краю каменного утеса, служившего основой и двумя этажами жилища. Поэтому вид действительно был грандиозный. Фиолетово-чернильная масса океана тяжело вздымалась, перекатывая гигантские волны, которые обрушивались на скалистое побережье с неистовостью хищника, раздирающего плоть жертвы. Белая пена прорезала темное пространство и во время ярких вспышек создавала сложный орнамент. Молнии змеились и ветвились, рассекая покрытое густыми тучами небо.

 - Включить звук? – Мартин через плечо хитро посмотрел на Дерека.

Тот вздрогнул и завертел головой. 

- Как будто разыгрывается финальная сцена, - голос Дерека был тих и печален. - И мы присутствуем перед тем, как опустят занавес.

Мартин повернулся и, легко обняв друга, словно ребенка, усадил себе на колени.

- Как же ты любишь все сводить к неминуемому апокалипсису, - целуя Дерека, произнес он. – Нас предупреждали, что бури – это обычное явление на Вагнере. Помнишь?

- Нет, я помню только рекламный ролик про тихую гавань…Сколько мы уже здесь? Полгода? 

- Почти восемь месяцев по местному. И мне здесь нравится. Такая в меру окультуренная глушь. А самое главное твои приступы практически прекратились. Так что я за «тихую гавань».

- Звучит почти как «последний приют», - криво улыбнулся Дерек. – Впрочем, на твоих руках мне и Армагеддон встретить не страшно. 

Он потянулся и долгим поцелуем заставил Мартина перейти к более активным действиям. 

Вода и воздух за окнами все ещё спорили: кто могущественнее и рвали друг друга на части, рыча и швыряя электрические разряды, когда стихия в постели уже уступила место блаженной неге.

Дерек расслаблено лежал на боку. Воспоминания крошечными коготками пытались ухватить картину прошлого, но всякий раз срывались, и она разваливалась подобно карточному домику. Это не сильно пугало Дерека, но вызывало легкое беспокойство, которое иногда возникает из-за чего-то недоделанного или никак не вспоминающегося.

-Маар-тиин, -  по слогам чуть нараспев повторил он, гладя сильные предплечья, бережно, словно крылья, обхватившее его. Эта ночь, эта странная планета, каменный дом, воспоминания о предыдущих бурях, словно неверные пазлы никак не складывались в стройный рисунок их жизни. 

- А как мы оказались на Вагнере? – вдруг спросил он. 

- Малыш, ты меня пугаешь. Ты сам выбрал его по каталогу. «Тихая гавань» и все такое…Риэлтор нам ещё скинул пять тысяч кредитов. 

- Да…да…припоминаю что-то, - соврал Дерек, чтобы не нервировать друга. Он и в самом деле помнил рекламный ролик, но когда и где они его смотрели, никак вспомнить не мог.

- Так странно, я помню, что бури уже были, помню это ощущение оторванности от мира… Но все как будто сквозь пелену.

- Может это буря так действует на тебя? Хочешь, завтра улетим отсюда? – Мартин крепче обнял худенькое тельце, зарывшись носом в белокурый затылок. Он боялся возобновления приступов, этой странной болезни, объяснить которую никто не мог.

- Я думаю, что скоро это закончится, - словно прочитав его мысли, отозвался Дерек.  – Знаешь как бывает: раз и что-то хорошее меняет всю жизнь. Я чувствую, что-то изменит и нашу жизнь. И это что-то позволит нам всегда быть вместе. Может быть даже на этом куске камня.

- Все так и будет… а сейчас засыпай, ещё далеко до рассвета.

Окна были открыты, и свежий морской ветерок наполнял комнату прохладой. Солнце серебрило поверхность океана и ничего не напоминало о ночном урагане. Мартин потянулся и, повернув голову набок, резко вскочил. Половина кровати была пуста. Совершенно пуста. Ни подушек, ни одеяла. 

- Дерек! – громко позвал он и бегом, на ходу натягивая спортивные брюки, направился к выходу. Через некоторое время стало понятно, что дом пуст. Входная дверь была заперта.

- Открыть, - скомандовал Мартин и выбежал на площадку перед домом, где среди реликтовых сосен стоял их Порше.

Через три минуты он был уже в воздухе. Склон утеса, поросший редкими деревьями, переходил в холмистую местность, по которой, причудливо извиваясь, несла свои воды в океан узкая речка. Никаких признаков присутствия Дерека, хотя окрестности просматривались на несколько миль. Он снова исчез. Именно это Мартин называл приступами необъяснимой болезни. Каждый раз эти исчезновения пугали и мучили Мартина своей необъяснимостью, но каждый раз Дерек появлялся, словно обновленный: физически более окрепший, умиротворенно счастливый. 

Сделав ещё пару кругов, Мартин посадил джет и вошел в дом. В нос сразу ударил запах кофе, а из кухни донеслось звяканье посуды. 

- Ты уже встал? А я хотел кофе в постель,  – Дерек появился в дверном проеме, что-то жуя. – Ладно, романтику оставим на ужин. Идем завтракать, у меня все готово.

Мартин словно ночной ураган налетел на друга, обнял, закружил по комнате, впился во влажные, пахнущие клубникой губы, поцелуем. Почему-то на глазах выступили слезы.

Дерек хохоча вырвался из этих тисков, но мгновение спустя, нежно-нежно положил свои ладони на плечи Мартину и, на миг посерьезнев, глядя ему прямо в глаза произнес:

 - Я же говорил, что все будет хорошо, и теперь я всегда буду с тобой. На любой из планет Вселенной.

       ***** 

Ночь была ветренной и волны, разбиваясь о бетон дамбы, то и дело переливались на асфальт набережной. Медсестра клиники Святого Лазаря Мартина Хиггель, отдёрнув занавеску, тоскливо смотрела на едва обозначенный серым рассветом горизонт. В этот момент раздался сигнал. Пульсирующей нотой он извещал о том, что ещё один неизлечимо больной, из гуманных соображений помещённый в коматозную капсулу виртуальной реальности,, наконец-то отмучился.  

Мартина Хиггель устало бросила взгляд на экран и сняла трубку переговорного устройства. 

- Доктор Барнс, - произнесла она. – Пациент 12-305, Дерек Вайберг, гистиоцитоз Х. Полный переход. 

- Мисс Хиггель, - раздалось через несколько секунд в ответ, - отключайте виртуальную капсулу. Тело на кремацию. И позвоните родственникам.