Течение

Глава I

      Дима давно привык находиться в воде. Часами он не вылезал из бассейна, разрезая зеленовато-голубую гладь, гоняя себя от бортика к бортику. Его скорость на дистанции 50 метров — лучшая в команде. Запах хлорки и шумные всплески, искажённые водой звуки, свисток тренера. Большую часть времени он проводил именно здесь, готовясь к очередным соревнованиям или поддерживая себя в форме в промежутках между ними. После тренировок мышцы болят почти всегда, вода никогда не перестанет сопротивляться ему, неизменно замедляя движения рук и ног, его плеч, заставляя выбиваться из сил на последних метрах. Она не так проста и податлива, как воздух. Она выжимает из своего пленника все силы, оставаясь обманчиво неподвижной и однородной.
      Дима вынырнул и схватился руками за бортик. Глаза уже ощутимо щипало, несмотря на очки для плавания. Надо купить новые — резиновая прокладка стала жёсткой, пористой от хлорированной воды, и пропускает внутрь. Он стянул очки с головы, бросил их на кафель. Подтянулся на руках, присев на бортик. После поддерживающих объятий воды гравитация всегда прижимала к земле, мстила, как жена за ночь с любовницей. Дима тёр глаза, хотя знал, что от этого будет только хуже, но чесалось до мурашек. Он слышал, как сланцы тренера прошлёпали по кафелю по направлению к нему. Сухая прохладная ладонь приподняла его подбородок.
      - Дай посмотреть. Сегодня, по-моему, ещё хуже, Дим.
      Дима разлепил мокрые ресницы. Тренер приблизил к нему лицо, разглядывая его своими молочно-голубыми глазами. Почти лишённая цвета радужка, как та вода в бассейне, даже белок подсвечен голубым, наверняка что-то генетическое. Тренер выпрямился.
      - Сходи к Антонычу, пока он здесь. А то вторую неделю ходишь, как кролик. Может, закапает тебе что-нибудь.
      - Хорошо, Андрей Игоревич.
       Дима встал на ноги, аккуратно прошёл по мокрому скользкому бортику до своих шлёпок. Заскочил в раздевалку, набросил большое полотенце на плечи и потрусил к эскулапу Антонычу. В кабинете нескладного диковатого медбрата стоически выдержал закапывания глазных капель, от которых стало ещё хуже. Теперь уже глаза стрёмно жгло.
      - Сейчас пройдёт, — успокоил Алексей Антонович. — Посиди чуток, не открывай и не три руками.
      Дима сидел на кожаном стуле, прилипая мокрыми плавками к сидушке. Он слышал, как Антоныч вышел из кабинета, пикая телефоном. Накатила обычная лёгкая сонливость, как всегда после плавания. Из душевых доносился смех ребят, бряцанье железных дверец шкафчиков из раздевалки. Всплески воды и шлёпанье голых пяток по кафелю: последние задержавшиеся вылезали из бассейна под свист тренера. Ему было тепло и влажно под полотенцем, уютно. Приближающийся голос Андрея, требующий от всех побыстрее уматывать домой, запах его туалетной воды.
      - Ну как ты, болезный? — голос совсем близко.
      - Жжёт адски.
       Рука Андрея потрепала Диму по волосам.
      - Кротов, мне слепой пловец не нужен, — саркастичная улыбка в голосе. Всегда немного надменный, всегда немного небрежный. — Антоныч, отпускаешь бойца?
       Голос медбрата рядом:
      - Открой глазки, красавица. Ну, получше, вроде. Щиплет?
       Дима проморгался. Щипало, ну и чёрт с ним. Ужасно хотелось домой и спать. Тело начало остывать во влажном полотенце, ноги замёрзли.
      - Жить буду. Пойду одеваться. Спасибо!
       Дима прошёл в раздевалку, минуя душ. Тело обсохло, и под воду больше не хотелось, кожа стянулась от хлорки и немного покалывала. Быстро одевался, не думая ни о чём. Он любил это состояние после тренировок — тело приятно уставшее, а голова пустая. Оставался последний бросок до дома по холодной улице, и в кровать.
       Зима не признавала март весенним месяцем, продолжая морозить воздух и засыпать землю снегом. Натянув капюшон и завязав шарф, Дима шёл к метро, подгоняемый ветром в спину. Тёмным вечером снег кажется очень ровным и чистым, а под фонарями он искрится и мерцает, вытаскивая из памяти тот детсадовский восторг, когда сияние снежного настила казалось сказочным. В кармане пикнул телефон, оповещая о входящей СМС. Не хотелось вынимать руки из карманов — зябко, подождёт до метро. Тёплый воздух в вестибюле подземки, в вагоне малолюдно, убаюкивающее покачивание состава. СМС-ка от мамы — просит отписаться, как приедет домой. Хоть Дима и съехал от родителей на бабкину квартиру, он каждый день держал связь, не желая отдаляться от семьи. Через три остановки снова ледяной воздух, скрип снега под ботинками. Щёки и нос покалывало от мороза. Ещё два дома, и его подъезд. Он думал о белом батоне в хлебнице, о том, как намажет хлеб маслом и положит сверху кусок сыра. О горячем чае с молоком, если оно ещё не прокисло. Но в магазин идти уже нет сил. Скрипучая дверь подъезда, шумный лифт, наконец, дверь квартиры в жёлтом свете тусклой лампы на площадке. Дима опустил руку в карман сумки и застыл. Он чётко, до мельчайших деталей, вспомнил, как выложил ключи в раздевалке бассейна и оставил их на верхней полке своего шкафчика. Сейчас вот вспомнил! А не тогда, когда сумку собирал! Для порядка порыл по другим карманам, понимая, что без толку. До родителей больше часа на метро, через весь город. К тем друзьям, которые рядом, уже поздно. А главное, что нужны вещи и книжки для завтрашних пар в институте. Если сейчас рвануть к бассейну, минут через 20-25 будет там. Может, успеет до закрытия, вахтёр там допоздна сидит. На фоне усталости, голода и мороза, эта неприятность показалась практически горем.

      Опустевшая, выстуженная улица, снег в лицо. Раздражение на свою глупость и несобранность, как там говорят, дурная голова ногам покоя не даёт? Тёплый воздух метро и покачивания вагона уже не убаюкивали. Дима нервничал, спешил, думал, что он будет делать, если бассейн уже закрыт. До здания бассейна он почти бежал, глотая морозный воздух. Глаза слезились, под тёплой курткой по спине тёк пот. Он взлетел по ступенькам, ударившись плечом в стеклянную дверь, которая открылась перед ним. Успел!
       Забрав ключи из шкафчика, Дима в сердцах шандарахнул железной дверцей, частично деля с ней ответственность за эти идиотские забеги. В коридорах было почти темно и абсолютно тихо. Кивнув вахтёру, вывалился на мороз, натягивая капюшон.
      Он прошёл метров двадцать по пустой площадке перед крыльцом, когда услышал голос тренера. Две машины на парковке, обе с работающим двигателем. Андрей стоял рядом с высоким мужчиной в тёмном пальто. Мужчина сделал два быстрых порывистых шага к Андрею, схватил его за грудки и потянул на себя. Дима ринулся было на подмогу, но через секунду застыл, поражённый увиденным. Мужчина притянул к себе лицо Андрея и поцеловал его, прямо в губы, без дураков. Андрей упёрся ладонями мужчине в грудь и через пару секунд, за которые мужчина чуть не проглотил его голову целиком, вяло оттолкнул агрессора.
       «Насильник? Извращенец?» промелькнуло у Димы в голове. От такой версии жар бросился в лицо, крупные снежинки, падающие на горячие щёки, тут же превращались в тёплые капельки. Мужчины не могли его видеть — он стоял за железной решётчатой оградой, в тени тусклого фонаря. Как в мутном сне, он следил за тем, как Андрей отступил от мужчины на шаг назад и взялся за ручку дверцы своей машины.
      - Иди домой, Саша, — почти приказал тренер.
       Мужчина шагнул к Андрею, пытаясь взять его за руку, которую тот тут же отдёрнул. В тишине засыпающего города Дима услышал убитый голос мужчины:
      - Давай поговорим.

      Мы — социальные животные, мы можем определить, какого рода отношения связывают людей. Мы видим признаки, жесты, взгляды. Здесь было всё очевидно, хотя Дима никогда не видел раньше голубых в общении друг с другом. Он разглядывал их, как негров-альбиносов, ужасаясь нелогичности, ошибочности картинки. Он растерялся, ему было стыдно, он испытывал неприязнь и вместе с тем какой-то нездоровый интерес. Он не мог оторвать от них глаз: всё это было так интимно и завораживающе. Это выворачивало Диму наизнанку.
      - Разговоры имеют смысл, когда что-то непонятно. У нас не тот случай, — Андрей в своём репертуаре: надменно, жёстко. И вдруг — лукавая, почти нежная улыбка. — Поцелуй меня на прощанье и больше не приходи.
       Дима непроизвольно перестал дышать. Он даже сделал шаг вперёд, вглядываясь в две фигуры, как зачарованный, боясь пропустить хоть слово или движение. Пальцы мужчины скользнули по щеке Андрея. Время будто остановилось. Было видно, как Андрей приподнимает подбородок, подставляя свой приоткрытый рот. Прикрывает глаза. Мужчина сминает этот нежный рот своими губами, прижимает Андрея к себе, теребит его, как куклу. Андрей не сопротивляется, он позволяет себя хотеть, себя обожать. За секунду всё Димино представление о тренере, которого знал уже четыре года, рассыпалось в прах. Вот он какой на самом деле — порочный, надменный, эротичный. Как же Дима мог не видеть этого раньше?
       Мужчина становился всё настойчивее, что-то зашептал Андрею на ухо. Кусал и лизал его губы, словно в какой-то животной брачной игре. Андрей отвернулся, и его лицо снова стало холодно-равнодушным.
      - Всё, Саша. Уезжай.
       Мужчина уронил голову, упёрся лбом Андрею в подбородок, оглаживая его плечи, дёргано прижимая к себе. Андрей терпеливо ждёт, расслабленно глядя куда-то вверх, на кружащие в свете фонаря снежинки.
       Укол в сердце — Дима будто ощущает их эмоции. Тоску и отчаяние одного, усталость и апатию другого. Темнота, окружающая две фигуры, отрезала их от всего мира, позволяя проститься наедине, скрыв от чужих глаз.

      Тёплый вагон, лифт, коридор квартиры. Почти до середины ночи Дима сидел на кровати, не включая свет и не раздеваясь. Всё изменилось. Всё казалось не таким, как прежде. Дима заглянул за ширму к фокуснику, осознал иллюзорность видимого. Столько непонятных, незнакомых эмоций, мыслей. Он боялся вздохнуть, боялся захлебнуться. Ведь страх сильнее боли.
***


       Дима пришёл ко второй паре, к первой не проснулся. Сидел за партой, подперев рукой подбородок и водил рассеянным взглядом по кабинету под монотонный голос преподавателя. Надо же, всё выглядит так же, как и вчера. Ничего не изменилось. А он будто год здесь не был. О чём он думал, когда вчера здесь сидел? О ерунде какой-то, даже и не вспомнишь. Или это было в понедельник. В любом случае, это было до события. Именно так. То, что он увидел вчера — это было событие. Явление. Не хотелось никому об этом рассказывать, ни с кем этим делиться. Будто Андрей допустил его в свою жизнь, показал себя только Диме. Тот, второй, почти не вспоминался. Только бледное лицо Андрея, его прозрачные глаза, искрящиеся, как те снежинки, на которые он смотрел, пока разрешал себя мять и прижимать. Сколько ему лет? За тридцать — это точно. Интересно, он родился таким?
      Зажужжал телефон, входящая СМС, «от: Андрей Игоревич». Дима смотрел на буквы на дисплее, у него проскочила мысль, что секунду назад Андрей тоже думал о нём. СМС, как всегда, коротко и по делу. «Позвони. Не срочно». Днём никаких звонков, всегда СМС, потому что знал, что у студента лекции. Появилось неясное возбуждение, как перед школьной вечеринкой, когда родители уехали на дачу. Вряд ли Андрей видел его вчера, скорей всего, что-то про апрельские сборы. Может, попроситься выйти и позвонить сейчас? Со второго этажа — там всегда половина кабинетов пустая. Отпросился, вышел, поднялся на второй этаж, сел на подоконник в пустом коридоре. Вдох-выдох. Набрал номер, после трёх гудков голос Андрея со шквалом таких знакомых звуков бассейна. Судя по голосам и визгам, совсем школота.
      - Да, Дим, привет, — спокойный, взрослый. Холодный.
      - Андрей… Игоревич, — чёрт, какая пауза идиотская получилась, вроде как он его по имени назвать хотел. — Здравствуйте!
      - Слушай, по датам апрельские сборы получаются 26-го. Ты сможешь?
      - Да, без проблем, — выпалил так, будто он теперь всегда сможет, когда ни позови.
      - Ага. Ладно, до пятницы, — на заднем фоне свисток, крик другого тренера, женщины. Совместные занятия, наверное.
      - Андрей Игоревич! — блин, заорал, как под дулом пистолета.
      - Чего?
      - А… Алексей Антонович сегодня работает? Я с глазами… хотел… там… — и совсем что-то нечленораздельное, сходящее на нет.
      - Да, но он до двух сегодня. А что, хуже? — голос равнодушный, совсем не взволнованный.
      - Да, я как раз мимо поеду, зайду, — и самый главный вопрос. — А вы до скольких?
      - Я до вечера. Ну, давай, — разъединился. Ну да, у него там группа малолетних идиотов плещется.

      «Я только посмотрю на него», — подумал Дима, — «Только посмотрю».

      Он не мог сейчас чётко сформулировать, зачем ему смотреть на Андрея. Они уже четыре года друг на друга смотрят, и чего? Забавно, что почти всё это время Дима обычно в одних плавках. Кстати, а ведь Андрей никогда не выказывал заинтересованности по отношению к кому-нибудь из их ребят. А вдруг… У Димы похолодело в животе от дикой мысли. Вдруг у Андрея роман с кем-нибудь из пловцов? Блядь! Теперь будет об этом думать и смотреть на всех, как параноик. Хотя, Андрей всегда такой равнодушный ко всем… Ну и что? Это не мешало ему крутить роман с этим здоровым мужиком в чёрном пальто. Может, он высоких любит? А ведь Дима вроде чуть пониже Андрея. Шире в плечах и вообще крупнее, но пониже. Так, эти мысли уже совсем никуда не годятся.

      Дима всегда жил в ладу с собой. Никакого истеричного самоанализа или нервных метаний. Безосновательные душевные переживания никогда не владели им, потому он старался держаться подальше от «чувствительных и ранимых» людей, считая их неврастениками или симулянтами. Он откровенно мог признаться себе в своих слабостях, в своих симпатиях и желаниях. Но у всего должен быть свой предел, в конце концов. Размышлять о физической совместимости с тренером — это как-то чересчур. Да и о чём здесь думать? Ему и смотреть-то было почти невыносимо, а уж поучаствовать… Да, думать здесь не о чем.
      Дима кивнул сам себе и пошёл на пару. Через несколько минут он уже знал, во сколько нужно выйти, чтобы успеть в бассейн до двух часов. Ведь глаза же надо показать, глаза, — это вам не шутки!

      Влетая в раздевалку без пятнадцати два, Дима стащил ботинки сразу с носками и влез в шлёпки. С волнением прошёл по короткому предбаннику, воровато выглянул в крытое пространство бассейна. Такое количество воды, возбуждённые визги и смех детей всегда создавали ощущение отпуска. Андрей стоял рядом с бассейном, руки в брюки, поставив одну ногу на бортик, и наблюдал за брызгающейся братией. Спортивные лёгкие брюки из водоотталкивающей ткани висели на его узких бёдрах. Белая футболка со спортивной символикой, на шее — свисток на красном шнурке. Вообще, для спортсмена, тем более, для пловца, он довольно хрупкий. Есть такие фигуры — ни жиринки, вечные подростки. Светлые волосы небрежно зачёсаны назад, да и не зачёсаны, а так, убраны пальцами от лица.
      - Дим, ты? — Антоныч подкрался, как лис. — Чего в одежде? У вас сегодня разве есть занятия?
      - Здрасте, я глаза вам хотел показать…
      - Чьи?
      - Свои.
       Развернув пловца за плечи лицом к свету, Антоныч воззрился на Димины очи.
      - Да нормуль… А что, болят или что? — вот дотошный какой!
      - Ой, ну и отлично. Спасибодосвиданья, — протараторил пациент, отворачиваясь, и устремился к Андрею, прижимаясь к стенке, чтобы детвора не обдала его брызгами.
      Андрей Неволин возвышался на краю бассейна, с полуулыбкой глядя сверху вниз на девчонку лет двенадцати, висевшую на бортике рядом с ним, доставая его вопросами или жалобами. Дима притормозил. Тренер выслушал её, что-то ответил. Девчушка кивнула, оттолкнулась от бортика и уплыла. Почему-то стараясь двигаться тише, будто охотясь, Дима подошел к Андрею сзади.
      - Здрасте, Андрей Игоревич, — получилось как-то хрипло. Откашлялся.
       Неволин повернулся и равнодушно кивнул.
      - Ну, что у тебя, Кротов? Как глаза? — и снова отвернулся к воде, оглядывая детей.
       Идя на поводу у своего неуместного азарта, Дима приблизил к Андрею лицо, чувствуя, как адреналин ударил по венам. Тренер повернулся и едва заметно дёрнул головой назад, не ожидая увидеть Димино лицо так близко от своего. Но Дима, даром что Овен, вытянул шею ещё вперед и открыл глаза пошире, глядя Андрею в самую его холодную душу. Еще пара сантиметров — и они столкнутся носами.

      - Красные? — прошептал он.

      Мы не ходим с линейкой в кармане, но всегда чётко ощущаем, когда кто-то нарушает границу нашего личного пространства. Излишняя близость чужака или умышленное отдаление близкого человека никогда не остаются незамеченными. Дима уверенно пересёк положенную границу, это можно и нужно было рассматривать как агрессию. Он пёр как танк, заявляя о чём-то, чего пока не понимал сам. Они оба моментально ощутили это животное напряжение. Андрей пару секунд переводил непроницаемый взгляд от одного Диминого глаза к другому и сказал без всякого выражения:
      - Я не доктор, — и не двигается. Смотрит дальше. Игра в гляделки, значит.
       Чего Дима добивался — и сам не знал. Он просто почувствовал такой драйв, такой азарт охотника, что пошёл ва-банк. Нет, он бы не рискнул коснуться Андрея, не совсем же идиот. Но выразительно опустив затуманенный взгляд на губы Андрея и приоткрыв свой рот, Дима сделал совершенно однозначное заявление. Не меняясь в лице, Неволин перевёл взгляд на что-то за плечом Димы и громко крикнул, заставляя того испуганно дёрнуться:
      - Олеся… то есть… Оксана! Уйди с глубины, пожалуйста. Да, вон там плавай, где до дна достаёшь, — и почти без паузы уже Диме, отворачиваясь. — Иди домой, лечись.
       Глядя на прямую спину Андрея, до Димы начало доходить происшедшее. Что за херню он сейчас отколол? Андрей и его отправил домой. Ну, молоде-ец, Димон…

      Весь вечер и последующий день Кротов пребывал в состоянии между «Жизнь прекрасна!» и «Какой-то тотальный пиздец». Раз двести уже повспоминал, как Андрей взял его накануне за подбородок, как смотрел в глаза, близко-близко, как за волосы потрепал тогда, у Антоныча в кабинете, пока он сидел слепой как Эдип. Или Эзоп. Короче, какой-то древний грека. Про то, как Андрей вчера его «домой» послал, старался не вспоминать, а если-таки вспоминал, всегда морщился и начинал сокрушаться и злиться на свою топорность и безоглядность. При этом Дима ни разу сам себе так и не озвучил, а собственно, какова цель его поползновений? Он что, сможет влюбиться в мужика? Нет. А секс себе может представить? Боже, нет. Тогда зачем досылается до бедного Неволина? Узнал, что тот гей, и это пробудило в нём какой-то нездоровый интерес? Ох, о нездоровом интересе лучше вообще не думать. Но то, что теперь он весь такой возбуждённый рядом с Андреем — это факт. Его так и тянет выкинуть какой-нибудь фортель из разряда вчерашней попытки пристыковки, малоудачной, кстати. А ведь шутка шуткой, а за такие бирюзовые акции Андрей может его запросто перевести в группу к Сотникову, другому тренеру.
***


      В пятницу Дима шёл на плавание, как игрушка с разряжающейся батарейкой. То спешно и уверенно вышагивал, как конь Будённого, то вдруг притормаживал и еле плёлся. Солнце распихало грязно-белые облака и светило, анонсируя, что журчат ручьи, слепят лучи и дальше что-то касаемо пня, который берёзкой снова стать мечтает. Жизненно, злободневно. Как раз его случай — про пень. Придя в бассейн, Кротов переодевался, крутя головой как филин, отслеживая периметр раздевалки и прислушиваясь к голосам из зала. Признаков Андрея обнаружено не было. После душа они с ребятами шумно посигали в воду, разбирая себе дорожки. Наконец, из предбанника вышел Неволин. Дима оглядел его, словно огладил взглядом, остался доволен. Красавчик. Ясно, почему тот мужик по нему убивался. Только просрал он своё счастье. Андрей его домой послал, ха-ха. Как и Диму, впрочем… Мда…

       Андрей поговорил с ребятами, зацепившимися руками за бортик рядом с ним. Заглянул в раздевалку, убедился, что все в воде и громко сказал:
      - Сегодня по 50 метров гоняем. Давайте по трое, кто с кем хочет. Надо скорость набирать. Дима, очки надень.
      Кротов выпрыгнул из воды как цирковой дельфин. За секунды перемахнул через три дорожки, ободрав живот о разделители. Подплывая к бортику, где стоял Андрей, чуть ли не схватил того за лодыжки, подтянувшись на руках. Неволин стоял не двигаясь, глядя на Диму сверху вниз.
      - Андрей Игоревич, а вы мне не подадите очки? Вон они, — и указал вытянутой рукой на стул рядом с предбанником, на котором их действительно оставил, когда снимал шлёпки.
       Андрей шагнул к стулу, взял очки и, не глядя на забывчивого пловца, следя за ребятами на воде, протянул очки Диме. Ах, какие мы серьёзные тренеры, прямо бдим за пловцами, ни на секунду оторваться не можем.
      - Наденете? А то у меня руки скользкие, — ехидная улыбка так и норовила растянуть Димины губы. Он не специально оставил очки, но сейчас порадовался такой ситуации. Всё-таки, было в кайф лишний раз подёргать Андрея. Парадокс!
       Прищурив свои стеклянные глаза, тренер оглядел наглого юнца, но смирившись, присел на корточки, вытягивая вперед руки. Дима подтянулся выше, подставляя голову. На лице Кротова играла победная улыбка, а синие глаза так и искрились идиотской радостью. Растянув резинку очков, Неволин водрузил их Диме на голову, но заметив его ликующий взор, резко отпустил резинку, и она шлёпнула пловца по голове и лицу.
      - Ай! — Димино лицо вытянулось от удивления и обиды, но уловив еле заметное злорадство на лице Андрея, Кротов опять улыбнулся, умилившись такому гнусному коварству. Неволин выпрямился, отошёл и больше на него не смотрел вплоть до конца занятия.

       Впав в радость от этого маленького внимания с очками, Дима всю тренировку резвился как дурная выдра. Андрей будто не замечал безобразия и саботажа, отрабатывая с группой брасс и кроль. Под конец занятий Дима порядком утомился, а от равнодушия со стороны тренера даже прикис. Когда время тренировки подошло к концу, Неволин дождался, пока последний пловец вылезет из воды, и ушёл в дальний коридор, видимо, в свой кабинет.

      Резко испортившееся настроение настигло Кротова под горячим душем. Он вяло вытерся, оделся и всё никак не мог выйти из раздевалки, то прибираясь в шкафчике, то перерывая сумку, прикидывая, всё ли он взял, и не забыл ли ключи. Раз пять проверил телефон. Раздевалка опустела, Андрея не было ни видно, ни слышно. Пора было уходить. Он понуро поплёлся на выход.
       Ну что, ситуация усугубляется. Нравится он ему. Андрей ему нравится. Дико, необъяснимо, но совершенно очевидно. Тянет его к Андрею. И дело не в уважении или хорошем отношении, как к человеку. Диму влекла физическая красота Андрея, его пластика, его запах, голос. Вдруг. Химия, гормоны, флюиды — как хочешь называй. Остальные люди будто немного расплывались рядом с ним, как на плохой фотографии. Внезапно мир, такой большой и интересный, как у любого необременённого особыми проблемами юноши, сузился до одного человека. Наверное, его подстёгивала необычность ситуации, её острота, запретность. Но Неволин действительно занял основное место в мыслях гетеросексуального, каковым он себя считал, Димы. Буквально за два дня проявилась дурная тенденция, присущая влюблённым людям — романтизировать объект своего интереса. Андрей вдруг стал казаться совершенным, уникальным. Любой факт о его личности рассматривался только с положительной стороны. Например, Дима свято уверовал, что возраст наложил на красивое и нежное лицо Андрея немного достойной матёрости. Характер и опыт подсветили его кристальные глаза, соединив красоту внешнюю с красотой внутренней. Должно быть, в юности он был непростительно смазлив, и беспардонно бросался в глаза и мужчинам, и женщинам. Дима даже заволновался, как же Неволин от поклонников отбивался, не помяли его, бедного? У него, кстати, вечно трезвонит телефон — вот кто ему названивает? После той сцены с мужиком, Дима не сомневался, что за Андреем табуны бегают. Он даже остановился на секунду, вдруг осознав, что ведь сам, должно быть, один из бесконечной череды запавших на Андрея неудачников. От этой мысли Диме стало ещё грустнее, даже безысходность какая-то накатила. В таких раздумьях он вышел на крыльцо, натягивая капюшон, и уткнулся взглядом в Неволина, стоящего на лестнице спиной к Диме, приложив трубку к уху.
      - Вить, выезжаю уже, буду через час. Позвоню, как буду подъезжать, — с этими словами он убрал телефон в карман куртки и собрался было спуститься с лестницы.
       Какой, бл*дь, Витя?! Мгновенная ярость пополам с неясным страхом заставила Диму в два шага настигнуть тренера.
      - Андрей Игоревич, подождите!
      Он поднял руку, чтобы схватить Неволина за локоть, но тот дёрнулся от его окрика и резко повернулся. Неизящно замахав руками, Дима похватал воздух, поизвивался, пытаясь поймать равновесие, но соскользнул-таки со ступеньки. Андрей выкинул вперёд руку, пытаясь поймать пловца в полёте, но не успел. Кротов упал всем телом на левую руку, которая тут же онемела, и скатился вниз до конца лестницы, комедийно упёршись головой в снег.
      - Ой, — выдал Дима, как Вини-Пух из мультика.
      - Бл*дь! — выкрикнул Андрей.
       Неволин подскочил к лежавшему вверх ногами подопечному и опустился рядом с ним на колени. Глаза широко открыты, между бровями глубокая морщина. Столько волнения он не выказывал даже перед заплывами на соревнованиях. Наверное, эффект неожиданности.
      - Не двигайся, погоди! Где болит? Рука болит? Шея? Спина?
       Диму бросило в жар, видимо, выплеснулся в кровь адреналин. Понял, что приложился он не слабо, правда, пока не мог оценить ущерб.
      - Пока не понял, — пробормотал, прислушиваясь к своим ощущениям. — Руку не чувствую.
       Дима попытался повернуться на бок, чтобы встать. Ему было ужасно неловко лежать тут, как мешку с навозом, да ещё и под наклоном, вниз головой. Андрей обнял его за плечи, помогая принять вертикальное положение. Они оба были в снегу — Андрей наполовину, а Дима целиком.
      - Погоди, сядь сначала. Вот, на ступеньку сядь.
       Сев на заснеженную ступеньку, Дима покрутил шеей и начал задумчиво докладывать:
      - Затылок ноет. Спина и ноги вроде в порядке. А рука начинает болеть, очень начинает! — и он сморщился и часто задышал.
       Андрей смотрел на Кротова с волнением, гладя его по спине, на автомате, будто ревущего ребёнка. Видимо, составив в голове план дальнейших действий, вскочил на ноги.
      - Сиди, я машину подгоню. В травмпункт поедем, тут рядом.
       Пострадавший кивнул. В глазах уже вспыхивали звёзды от боли в руке. Неужели перелом? Дима без особого расстройства подумал о том, что апрельские соревнования он пропустит, ну и чёрт с ними. Пусть Демидов в этот раз плывёт, у них скорость почти одинаковая. А как люди с одной рукой готовят еду или убираются? А моются? А… это… блин, хорошо, что не правая! А спать как, на одном боку? Неволин подрулил к лестнице и выскочил из машины. Лицо его было взволнованно и сосредоточенно.
      - Давай, Дим. Встать можешь? — он обнял одной рукой Кротова за талию, а второй взял его под правую руку и мягко потянул вверх. — Прижми ту руку к себе, обопрись на меня. Голова не кружится?
       Дима охал и ахал, кряхтел и вскрикивал, а Андрей взволнованно утешал страдальца. В таком дуэте они дошли до машины. Влажная от снега щека тренера касалась Диминой щеки. Они, словно в танго, прижимались друг к другу, и Дима чуть было не завалился на Андрея в неуместном, в данной ситуации, желании близости. Он даже успел понюхать Неволинскую туалетную воду, хорошо, не лизнул! Андрей же был сосредоточен исключительно на транспортировке покалеченного тела до машины. Усадил Диму на сиденье рядом с водителем, не переставая приговаривать:
      - Сейчас, сейчас, потерпи. Доктор подлатает, будешь как новенький. Как же тебя угораздило-то, а?
       Он завёл машину, и хотел тронуться, когда Дима вдруг изрёк похоронным голосом, прикрыв глаза:

      - Я не пристёгнут.

      Андрей отпустил руль, повернулся к Диме и замер, обдумывая, с какой стороны подлезть, чтобы вытянуть ремень из держателя. Решившись, развернулся к нему всем корпусом и потянулся рукой за ремнём, нависая над Кротовым. В момент, когда лицо Неволина оказалось напротив его лица, Дима открыл глаза и, уставившись на тренера, как-то пошло задышал. Безумству храбрых поём мы песню… Андрей отвёл взгляд и натянул ремень, щёлкая застёжкой.
      - Ну, поехали, — выдохнул он, сел на место и сдал назад, выезжая за ворота.
       Дима почувствовал себя счастливым идиотом, несмотря на то, что тренер никак не отыгрывал его подачи. Всё равно, Неволин возится с ним, смотрит на него, даже пообжиматься удалось пару раз. И казалось, что эта бл*дская рука уже не так болит. А ещё Неволин продинамил некоего Витю! Ведь за пять минут в травмпункте явно не управятся, там веселухи на полночи, ха-ха! Интересно, сколько он будет сводить на нет все озабоченные выпады в свой адрес? Диму эта безнаказанность пьянила и подстёгивала к новым подвигам.
       Машина довольно рискованно мчалась по маленьким улочкам. Кротов страдальчески вздыхал и морщился при каждом повороте, а Андрей сосредоточенно рулил, сдвинув брови. До административного серо-унылого здания они добрались за несколько минут.
      - Посиди в машине, я всё узнаю, — бросил Неволин, выходя из машины.

      Экспресс-очарование Андрея, видимо, сработало и на доктора, и на очередь, ибо вытащив Диму из машины, он провёл того сразу в кабинет, минуя ожидающих в коридоре людей.
      - Я его тренер, он мой пловец. Я с ним. Можно? Запишу всё, что надо. Дети… — и он просительно-виновато улыбнулся доктору, похожему на белого медведя. Медведя — потому что здоровый, а белого — потому что в белом халате и такой же санитарной шапочке. Тот кивнул, велел Диме раздеваться и вышел в смежный кабинет.
       Дима ещё не успел отойти от волнующего «я его, а он мой, я с ним», как тут началась неожиданная эротика. Неволин подошёл вплотную и начал медленно стягивать с него куртку, зачем-то кидая внимательные взгляды на его лицо. Потом начал спрашивать, почему-то шёпотом, не больно ли Диме, и может ли он повернуться, согнуть руку? После куртки пришёл черёд свитера. Кротов уже позабыл про боль в руке и стоял, розовея щеками и блестя глазами, делая всё, что ему говорили, восторженно таращась на Андрея, как на спустившегося с небес ангела. Неволин медленно стянул с него свитер и проскользил по его лицу каким-то смирившимся и, вместе с тем, обвиняющим взглядом. Дима не понял смысла этого взгляда, но температура в кабинете явно повышалась. Тренер отошёл в угол комнаты, держа в руках Димину одежду, а тот продолжал зачарованно смотреть на него, стоя посреди кабинета. Сев на стул рядом с дверью, Неволин устало окинул взглядом больного, но в какой-то момент его лицо закаменело, и он резко отвел взгляд. Опустив глаза, Дима непонимающе смотрел на свою вздыбленную ширинку. Ну вот и всё. Картина "Приплыли"… Теперь его точно отправят к другому тренеру, к бабке не ходи. Кротов не знал, куда деть глаза, руки и вообще всего себя целиком. Это уже серьёзно.
      - Разделись? Заходи, сделаем рентген, — послышался голос врача из соседней комнаты.
       Неловко поправив джинсы одной рукой и смущенно отворачиваясь от тренера, Дима бочком прошёл в другой кабинет. Он молился, чтобы врач подольше повозился — боялся выходить обратно и встречаться с тренером. Он так застыдился и испугался, что пока даже не задался вопросом, а как у него вообще встал на Андрея? Симпатия и интерес — это одно, а желание секса — это уже чёрт знает что такое! Врач колдовал вокруг аппарата, щёлкал кнопками и постоянно крутил Диму, видимо, для лучшего ракурса.
      - Всё, иди пока, я посмотрю тут. Сейчас выйду. Можете одеваться.
       Твайюжмать! Это сейчас им там ещё и одеваться в одиночестве, скорей всего, в зловещей тишине. И главное, ему даже не дадут от стыда помереть - вон, аппарат для реанимации в углу стоит. Может, сказать, что он головой ударился? Что с него взять, с инвалида, с мозгами отшибленными? Всё это Кротов обдумывал, переминаясь на пороге, опасаясь выйти в комнату, где его ожидал позор.
      - Дима, иди сюда, одевайся! — услышал он голос Андрея почти рядом. — Не хватало ещё простудиться.
       Повесив голову, глядя в пол, Кротов выполз из своего убежища и послушно поплёлся к тренеру.

      - Давай руки, — Неволин стоял, растянув свитер, пытаясь надеть рукава на Димины вытянутые руки. — Вот так. Теперь подними, — он продел свитер через голову и одёрнул вниз. – Вот, всё. Иди сядь.
       Дима сел на стул рядом со столом врача, всё также не поднимая на него глаз. Андрей держался молодцом, разговаривал с ним так, будто ничего не произошло.
      - Дома кто есть у тебя? Позвони, скажи, что задержишься. Я тебя сам отвезу. В аптеку по дороге заедем, купим всё, что надо. Что ты головой мотаешь?
      - Нет никого, я один живу. Маме надо СМС скинуть, только я одной рукой не могу. Напишите ей, что я завтра позвоню. Что её нервировать на ночь глядя? Телефон в сумке.
      Неволин предложил отвезти его к родителям, чтобы о нём позаботились, но Дима упёрся как баран, ни в какую. Быстро настрочив СМС маме, что, мол, всё нормально, завтра созвонимся, Андрей положил телефон обратно в карман Диминой спортивной сумки. Всё это время Кротов исподлобья поглядывал на тренера, пытаясь понять, что тот думает по поводу неожиданной озабоченности своего подопечного. Больше всего Дима сокрушался о том, что теперь Андрей не будет воспринимать его всерьёз. Конечно, он взрослый мужик, а тут какие-то подростковые реакции. Как у девственника, встал оттого, что с него свитер сняли в кабинете врача! Тот ещё Казанова.
      Врач степенно проследовал за свой стол, храня интригу до последнего. Наконец, он изрёк:
      - Перелома нет. Трещины тоже не вижу. А вот голову вам надо на томографе проверить. Взять направление у участкового врача завтра. Кружится? Тошнит?
       Дима помотал головой.
      - А почему у него так рука болит? Ушиб? — встрял Андрей.
      - Болит мышца. Растяжение. Мазь, массаж, компрессы. Если ночью будет тяжко, выпейте обезболивающее, которое обычно помогает. Сейчас могу сделать обезболивающий укол.
       Пока врач ставил укол, он перечислил мази и компрессы, которые Андрей тут же записал, нагнувшись над краем стола.
      - В общем, больной у вас не такой уж и больной оказался, — как-то даже разочарованно закончил доктор. — Можете идти и позовите следующего.
       Поблагодарив врача, они вышли из кабинета. Андрей невозмутимо надел на Диму куртку.

      - Ну, отделались растяжением. Едем домой. Тебе в туалет не надо?
       Дима смутился пуще прежнего, хотя казалось бы, куда ещё? Это тренер специально с ним, как с ребёнком? Помотал головой. Рука стала болеть намного меньше, видимо, лекарство начало действовать. В молчании они вышли из здания и сели в машину. По дороге Андрей порывался зайти в аптеку, но Кротов поклялся, что все мази дома есть. В конце концов, растяжение и мышечная боль для спортсмена — обычное дело, так что запасы медикаментов всегда пополнялись своевременно. У подъезда Андрей бескомпромиссно заявил, что доведёт его до квартиры, так как ещё непонятно, что там с сотрясением, и он должен убедиться, что Дима не вырубится где-нибудь в лифте. В гробовом молчании они зашли в подъезд, ехали в лифте и возились с ключом возле входной двери. Зайдя в квартиру, Дима включил свет. Андрей огляделся, потом посмотрел на покалеченного.
      - Ну, тебе помочь с чем-нибудь, пока я здесь? Может, приготовить чего поесть на скорую руку?
       Андрея невозможно было обвинить в чёрствости, но он так ловко игнорировал всё, что касалось романтических порывов своего подопечного, что было даже обидно, честное слово! В конце концов, кто из них гей? Дима аккуратно стянул куртку, глядя в пол.
      - Да, нет, спасибо, Андрей Игоревич. Вы уж извините, что столько провозились со мной, — и вдруг опомнился, по-хозяйски засуетился. — Давайте, я вас хоть чаем напою!
       Наконец, Кротов осмелился поднять глаза. Неволин устало помотал головой.
      - Нет, Дим, я поеду. Отдыхай, лечись. Завтра позвоню.
       Не веря своим глазам, Дима наблюдал, затаив дыхание, как Андрей поднял руку и потрепал его по волосам. Он прикрыл глаза и толкнулся затылком под ладонь, словно ласкающийся кот. Андрей хмыкнул и убрал руку. Еле удерживая себя на ногах, чтобы не стечь по стене киселём, Кротов услышал, как хлопнула входная дверь. Андрей ушёл.
***


      Укол позволил спокойно поспать полночи, но около пяти утра боль разбудила Диму и никак не давала снова провалиться в сон. Выпив обезболивающее и намазав руку, он улёгся поудобнее, умащивая ноющую конечность и закрыл глаза. Больные мужчины всегда становятся больными мальчиками, которым нужна мама. Решив, что первым делом утром надо позвать маму, поухаживать за собой, умирающим, он погрузился в мысли об Андрее. Вообще, налицо облом. Может, Неволин и не выказывал ему неприязни, но равнодушно обрубал все «щупальца любви», которые он упрямо тянул. Дима даже захихикал в подушку, представив себя круглоголовым осьминожкой, закручивающим свои лентообразные ручки вокруг прекрасного Андрея. С трепетным сердцем, вспоминал занятия, когда тренер в свободных плавках шортами, залезал в бассейн, чтобы показать или объяснить что-то непосредственно в воде. Сокрушался, как равнодушно он принимал тренерские прикосновения, когда тот вытягивал его руки по воде или сгибал корпус, указывая на его ошибки. Сейчас он многое бы отдал, чтобы почувствовать рядом с собой обнажённое тело Андрея. Память услужливо подкинула картинку голого торса со стекающими по светлой коже каплями воды, бледно-коричневых ареол сосков, выпирающих ключиц. И… у Димы встал член. Прекрасно! Служба в армии нам больше не грозит… Вообще, смешного мало, конечно, но Ромео решил подумать об этом после. Сначала надо было что-то решить с гомоэрекцией. Ну, глаза боятся, руки делают. Дима откинул одеяло и, запустив руку в трусы, высвободил член. Облизнув ладонь несколько раз, обхватил ствол и, откинув голову на подушку, начал ласкать себя. Перед глазами был только Андрей, в основном обнажённый, в воде бассейна, с мокрыми волосами. Он смотрел Диме в глаза, приоткрыв влажные, блестящие губы, поглаживая себя по груди, рукам и животу. Дима слышал его голос, вспоминал его тепло, когда прижимался к нему щекой на улице, запах его туалетной воды и даже шершавость его немного колючего подбородка. Все эти воспоминания остро переживались сейчас и концентрировались в паху, сводя судорогой все тело. Дима вскрикнул и сжался, когда член выстреливал порциями тёплой спермы на живот. Глядя в потолок, Дима успокаивал дыхание. Наверное, самое время запаниковать, но голова была почти пуста, а тело расслаблено. Бездумно поводя глазами по мебели в тёмной комнате, Кротов с кряхтениями сел на кровати, стащил трусы одной рукой и вытерся ими. Прошлёпав голыми ногами по холодному линолеуму, забросил трусы в старенькую стиралку в ванной и быстро обмыл живот и бёдра рядом с раковиной. К кровати он уже ковылял еле-еле, прикрывая глаза на ходу. Аккуратно завалившись на правую руку, он почти сразу уснул и проспал до утра без сновидений.

      Проснувшись, ещё в кровати, Дима позвонил маме и стеная, нажаловался на коварную лестницу, с которой упал накануне. Мама вошла в тревожный режим и, растолкав мирно спящего в законный выходной отца, пообещала приехать через пару часов. Сын повесил трубку и потянулся под одеялом одной стороной тела, опасаясь за больную руку. Та ныла вполне сносно. Повалявшись в кровати, он попытался было подумать о своей шатающейся ориентации, но так ничего и не надумав, пошёл в душ. Телефон таскал с собой, поставив громкость на максимум. Он ждал обещанного звонка от Андрея, улыбаясь каждый раз, когда вспоминал, как тот вчера погладил его по голове перед уходом. Разве ты будешь гладить по голове того, кто тебе противен? Нет. Вот Дима бы не в жизни не гладил. Вот в таких голубых настроениях он просидел до прихода мамы, доедая последнее овсяное печенье из коробки.
      Голос матери Дима услышал, когда та ещё только вышла из лифта на площадку. Он спешно открыл дверь, принимая припорошенных снегом родителей, протягивая руки к объёмным пакетам.
      - Митенька, не бери, отец донесёт, береги руку. Ну-ка, включите свет, дайте я посмотрю на сына. Господи, кожа да кости!
      Мать выстреливала словом в секунду, успевая раздеться, обуть себя и отца в тапочки, раздать директивы и помыть руки в ванной. Дима улыбался и отвечал на два фронта: ей и отцу. Мать быстро прошла на кухню и зашуршала пакетами, загремела сковородками. Все потянулись за ней. Пока она готовила и рассказывала последние новости, Дима пил с отцом чай, поддакивая и задавая наводящие вопросы. Странное дело, когда они жили вместе, ему и дела не было до всех их родственников и соседей. А теперь он жадно выспрашивал новости, будто осведомленность в делах этих людей снова давала ему ощущение причастности к семье. Они дружно осудили Димину двоюродную сестру Светлану, что опять сошлась с непутёвым мужем, который ей и так столько крови попортил. Посмеялись над соседом Тузиковым, который год не открывал гараж, а когда открыл, выяснилось, что машину давно угнали. Когда мать начала печь блины, и по квартире разнёсся запах горячего теста, оживившиеся мужчины начали вспоминать смешные дачные истории. В общем, Дима был очень рад, что позвонил родителям. Он расслабился и пригрелся на кургузом угловом диванчике рядом со столом в ожидании вкусного завтрака, плавно перетекающего в обед.
      Телефонный звонок вырвал Диму из блаженного состояния, а имя тренера на дисплее заставило вскочить и метнуться из кухни, пробормотав «сейчас, это Андрей Игоревич». Родители кивнули, и продолжили спорить друг с другом, в каком году они ездили в Крым, когда он был ещё Украиной.
      Дима влетел в комнату, и, закрыв за собой дверь, взял трубку.
      - Алё?
      - Кротов, привет. Ну, как драгоценное здоровье? — голос Андрея был немного сонным, видимо, проспал до полудня, возможно, ещё лежал в постели.
       По лопаткам и спине Димы прошли мурашки. Ему показалось, что они сейчас рядом, вдвоём, и никого вокруг нет. Странное ощущение.
      - Лучше, Андрей Игоревич. Рука побаливает, конечно, но не смертельно.
       Андрей неожиданно зевнул в трубку, и от некой интимности этого звука Дима очень некстати вспомнил свою ночную фантазию и почувствовал томление внизу живота. Только этого ещё не хватало сейчас!
      - Ночью спал? — хрипло спросил Андрей.
       Дима замер, как сурок посередине поля, смотря в одну точку.
      - В смысле? — просипел он в ответ.
      - В смысле, смог уснуть? При сотрясении вроде бессонница и головная боль, — откашлявшись, ответил Андрей, и Дима почувствовал себя параноиком.
      - А, не. Спал как убитый. Голова не болит, — бодро затараторил ушибленный, офигевая на собственную мнительность. Чего он всполошился? Аж испарина на лбу выступила.
      - Ну, отлично. В среду тебя не жду, лечись. Только серьёзно лечись, мази там, компрессы. Не филонь, короче.
      Кротов сразу подсчитал, что при таком раскладе он не увидит тренера почти неделю. Это слишком долго! Он и звонка-то еле дождался, с утра уже гипнотизировал телефон, а тут шесть дней без Андрея. Нет, на это он пойти не мог.
      - Да нет, к среде уже буду как огурец. Так что приду! — испуганно пригрозил спортсмен.
      - Кротов, ты понимаешь, что у нас сборы на носу? Мне обе твои руки нужны. Лучше сейчас неделя отдыха, чем ты мне потом на заплыве скорость потеряешь, усёк? — последнее «усёк» Андрей сказал почти нежно, просительно.
       Дима взволнованно заметался по комнате.
      - Ну я приду, просто поплаваю. Не буду особо руку нагружать, а? — спросил почти жалобно.
       На другом конце провода послышался вдох. Андрей не стал его больше вразумлять.
      - Запрещать тебе не буду, но если в пятницу выдашь плохую скорость, на сборах поплывёт Демидов, имей в виду.
      Засияв, как маяк над морем, Дима закивал, соглашаясь на заплыв Демидова.
      - Ладно! Тогда я в среду приду, так что ждите, — про «ждите» было лишнее, но Диму несло. — А вообще, мне так неудобно, что вы со мной возились вчера. Я вам там планы не порушил?
       Неволин молчал. Не надо было про планы, что за неуместный интерес?
      - Всё нормально. Ладно, отдыхай, — быстро проговорил он и повесил трубку. Ну и слава богу, а то Дима уже еле сдерживался, чтобы его на блины не позвать.
       Глядя на погасший дисплей, Дима думал, что если он хочет остановиться, то делать это надо сейчас. Он начинает то, у чего не может быть логического конца. Прыжок в неизвестность. Он погнался за мячом, не понимая даже, на чьём поле играет. В том, во что он ввязывается нет ориентиров, логики, смысла, начала и продолжения. Разве он готов к последствиям, которые его настигнут в случае, если он будет продолжать упрямо таранить эти ворота? Он просто бредёт за призрачным огоньком по болоту и закончит, утонув в трясине. Разве сможет закрутить роман с мужчиной? Тем более, если это — его тренер? Тем более, если этот тренер в упор игнорирует его выпады (кстати, да!). Дима тяжело вздохнул, потерев глаза рукой. За стеной слышались голоса родителей и шум воды в раковине. Всё, хватит. Дима принял решение забыть обо всём этом недоразумении и пошёл есть блины.

       Всю субботу Дима купался в любви и заботе. Будучи ласковым сыном, он без стеснения жался и приваливался к маме под бочок, когда они сидели на диване и пили чай. После бесконечного застолья, отец помог с текущим краном в туалете. Затем, войдя в хозяйственный раж, они прибили вешалку в коридоре и натянули лески для сушки белья на застеклённом балконе. Мама прибралась и погладила Димины рубашки с брюками, а потом нажарила картошки с тефтелями и сварила куриный суп. Когда вечером родители уезжали, Дима чуть было не пустил слезу — так ему было хорошо с ними весь день. Они долго прощались в коридоре, отец стучал сына по плечам и спине, мама обнималась и целовалась, будто они расставались на долгие года. Всё-таки, полезно время от времени получать лёгкие ранения! Уставший и умиротворённый, намывшись под горячим душем, Кротов улёгся в постель, укутавшись в тёплое одеяло, и сразу уснул.
***


      До среды настроение было стабильным и ровным. Боль в руке становилась всё слабее, особенно если руку не беспокоить и не напрягать. Неприятные и тяжёлые мысли больше не посещали. Здоровая психика и здоровое тело — вот залог гармонии жизни. Ну, поехала крыша на почве весны и увиденной сцены тогда на парковке, ну с кем не бывает? Гормоны, пытливый ум — и вуаля.
      На плавание Кротов шёл бодро, нарочито удивляясь про себя, что это с ним такое вдруг приключилось, что он вёл себя как идиот. Даже посмеивался. О том, что Андрей теперь о нём будет думать, особо не волновался. В конце концов, тренер сам гей, не ему осуждать подобные порывы. Переодевшись и постояв под душем, Дима размял руку и, убедившись, что она не болит, вышел в прохладный зал бассейна.
      Андрей стоял, привалившись спиной к светлой кафельной стене. Руки были опущены в карманы брюк, ноги перекрещены, а бёдра выпячены немного вперед. Классическая поза шпаны, лениво подпирающей забор. Прямо напротив него стоял долговязый медбрат, тот самый Антоныч. Диме показалось, что он стоит угрожающе близко к Андрею, будто пытаясь прижать его к стене. Антоныч улыбался, рассказывая что-то смешное или, возможно, пошлое. Голова тренера была немного опущена, поэтому он смотрел на собеседника как бы снизу вверх из-под ресниц, слегка улыбаясь. Дима вспомнил, когда последний раз видел похожую улыбку. «Поцелуй меня на прощание и больше не приходи», — сказал он тогда тому несчастному мужчине, жмущемуся к нему под снегом. Красивый рот растянулся в порочной улыбке, прозрачные глаза смотрели в упор. Антоныч утробно заржал, очевидно, дойдя до кульминации истории, и у Димы защемило в груди, когда Андрей чуть запрокидывает свою белокурую голову, засмеявшись вместе с собеседником. Не думая о том, что его пристальный интерес очевиден окружающим, Дима откровенно любовался Андреем, рассматривая его длинную шею, изящную линию нижней челюсти, ровные белые зубы. Шпалоподобный медик был явно доволен тем, что его анекдот оценили и, хлопнув тренера по плечу, направился в дальний коридор, продолжая посмеиваться на ходу. Неволин оттолкнулся спиной от стены и повернул голову к пловцам, выходящим из предбанника. Дима смотрел на тренера в упор, когда их глаза встретились. Все взвешенные и бесповоротные решения были забыты в тот же момент. «Не успел!» — мелькнуло в голове. А ведь он был так близок к тому, чтобы уплыть от этого водоворота… А теперь вот не мог оторвать от Андрея глаз, не мог отмахнуться от этих эмоций. Нервозное волнение рождалось в его теле как смерч, закручивая внутренности.
      Они пялились друг на друга, словно вокруг никого не было. Дима был не силён во всяких гляделках, будучи человеком действия, у него не было опыта в подобной осаде. И тут тренер сделал неожиданный ход. Продолжая улыбаться, он нарочито медленно проскользил е*ущим взглядом по всему телу своего практически голого пловца. Дима не верил себе до конца, но и игнорировать этот сигнал было невозможно. Андрей вывел их игру на новый уровень, выступая полноценным игроком, давая понять, что ещё неизвестно, кто здесь будет настоящей жертвой. Пока озадаченный горе-агрессор пытался поймать своё сердце где-то в горле, Неволин, довольно ухмыльнувшись, перевёл глаза на воду и похлопал в ладоши, привлекая внимание остальных ребят. Он говорил что-то про сборы, про даты, про скорость и дополнительные тренировки по выходным, но у Димы так шумело в ушах от бешеного сердцебиения, что он и половины не услышал. Спустившись в бассейн по лестнице с перилами, он стоял на мелком дне, успокаиваясь.
       Ещё никогда возбуждение и предвкушение не смешивалось со страхом, ведь с девушками не было причин бояться. Нервировало отсутствие плана, да что там плана — элементарного представления по каким правилам может развиваться дальнейшее романтическое взаимодействие с другим мужчиной. Пока он паясничал и дурачился перед воротами, те неожиданно открылись, и стало не до шуток. Надо было принимать вызов или бежать в кусты. Вариант с кустами отпадал сразу, сейчас Диме даже в голову не пришло пойти на попятную.
      Кротов был взбудоражен и невнимателен во время занятий. Пару раз вынырнул на чужой дорожке, долго искал свои очки, как забывчивая бабушка, пока, под общий хохот ребят, не понял, что они у него на голове. Кидал на Андрея дикие взгляды, будто у того на голове выросли оленьи рога. Тренер что-то говорил, но Дима лишь рассматривал его шевелящиеся губы и красивые руки, которыми тот жестикулировал, и пропускал мимо ушей смысл сказанного. Он потерял счёт времени, ему казалось, что он уже много часов плавает перед тренером, пытаясь уловить каждый его взгляд и жест. Возможно, ему чудилось или хотелось верить, но Неволин периодически смотрел на него, как голодный кот на толстую мышь, разве что не облизывался. Таким взором женщины-модели соблазняют нас в рекламе какой-нибудь дорогой ерунды. Андрей так и светил на него своими голубыми фонарями. Ошарашенный и сбитый с толку поведением тренера, Дима понял, что занятие закончилось только когда ребята начали вылезать из воды и уходить в раздевалку. Андрей дождался последнего пловца на лестнице, коим был Дима, и, попрощавшись, направился в дальний коридор. Перед тем, как выйти из зала, повернулся и одарил Диму взглядом, словно контрольным выстрелом между глаз. Остолбеневшего Кротова будто подбросило и закрутило. Обещание, похоть, разрешение, ожидание, порок — всё это Андрей выплеснул на него из своего нутра, глянув через плечо. Дима прошёл за тренером несколько шагов, как зомби, разве что ещё руки надо было вперед вытянуть и замычать! Опомнился от звонкого голоса Демидова за спиной:
      - Кротов, ты в четверг придёшь? У меня работа, но я поменяюсь, наверное, с напарником.
       Дима обернулся, наморщив лоб. Мысленный календарь не склеивался.
      - Почему в четверг-то? В пятницу же…
      - Ну, мы же теперь у Сотникова, он на сборы ребят готовит. Ты чем слушал-то, когда тренер объявлял? Рядом со мной же плавал, на Андрея Игоревича пялился.
       И изящный Демидов, выглядевший как подросток, хотя был старше всех в группе, махнул на бестолкового пловца рукой и ушёл в раздевалку. Кротов осознал только что услышанное и рванул за Демидовым. Он ещё раз выслушал эмоциональный рассказ спортсмена о том, что они вдвоём отныне переходят к другому тренеру, чтобы готовиться к сборам по отдельной программе, а потом летом, с ним же, поедут на соревнования в Питер. Значит, Дима всё это прослушал, пока витал в своих эротических фантазиях. Так вот почему Андрей так издевательски посматривал на него! Решил его сбагрить. Ну, это мы ещё посмотрим.
       Дима быстро стащил мокрые плавки и раздражённо натянул джинсы прямо на голое тело. Прихватив в руки футболку и вставив ноги в шлёпки, он решительно двинул в кабинет к Андрею. Идя по коридору, распалял свою злобу воспоминаниями о том, как он млел и лип к тренеру, пока тот, как выяснилось, придумывал, как бы от него избавиться. Коридор был тёмный, по этому времени никого уже не было, но дверь тренерской была приоткрыта. Узкая полоска холодного света резала черноту коридора. Кротов подошёл и толкнул дверь, распахивая её настежь.
       Обожаемый тренер стоял возле большой доски на стене. На пробковой поверхности болтались всякие расписания, перечень нормативов, даты соревнований и списки команд. Неволин как раз прижимал кнопкой очередной список, когда Дима ворвался, оглядывая комнату, будто в поисках вражеских партизан. Посмотрев на своего пловца, Андрей привалился бедром к стене и опустил руки в карманы, растягивая губы в своей дьявольской улыбке. Оба молчали. Дима навалился на дверь спиной и повернул ключ в замке, нащупав его сзади себя.
       Никто не стал делать вид, что не понимает, что происходит. Молчание обоих усугубляло ситуацию, делая её невыносимо однозначной. Каждый сделал свой ход, обозначив свои интересы и желания, и не было смысла дальше ломать комедию. Конечно, Дима мог до посинения атаковать Андрея, но именно за последним было решающее слово — и красавец дал чёткий сигнал — можно, подходи. Правда, этот перевод в другую группу немного сбил Диму с толку, но то, как сейчас Андрей смотрел на него, не оставляло сомнений — он приманивал, давая согласие на сближение, даже провоцировал. Если бы Кротов мыслил логически, всё это показалось бы странным и даже подозрительным, но он уже набрал скорость, а тормозить никогда не умел. Андрей смотрел на него тем самым пошло-затуманенным взглядом, которым сверлил его тело в бассейне сегодня перед занятием. Кто сейчас был охотником, а кто жертвой, сказать уже было сложно. Просто у Димы куда меньше выдержки. Он подошёл вплотную, оглядывая красивое лицо, силясь понять, что тот сейчас думает. Андрей поднял руку и указательным пальцем приподнял Димин подбородок, медленно проглаживая его по шее, как кота. Это было первое, невинное, но такое интимное прикосновение, что сразу сбило весь боевой пыл, и Дима потянулся за тонкими пальцами, разве что не замурлыкав. Андрей ухмыльнулся, поняв свою быструю победу. На его лице появилось такое снисходительное самолюбование, что Диму тут же прошила внезапная вспышка гнева. Не совладав с ней, он грубо схватил Неволина за запястье и завёл скрученную руку ему за спину. И в момент, когда он спохватился, подумав, что делает Андрею больно, он чётко увидел резкую перемену в лице своего тренера — возбуждение, удовольствие, одобрение, ожидание. Действуя на интуиции, Кротов схватился за другое запястье, и уже обе руки были болезненно заломлены у того за спиной. Неволин слабо простонал на выдохе, и Дима скорее почувствовал, чем понял, чего хочется этому дьяволу. Первый поцелуй дался Диме с боем. Андрей крутил головой, увиливая от горячих голодных Диминых губ, хмыкая и лукаво поглядывая из-под ресниц. Да только темперамента и упорства Кротова с лихвой хватило бы на них обоих. Поэтому, отпустив заломленные руки, он толкнул Неволина к стене и, схватив белокурую голову в ладони, грубо засосал его губы в свой рот. Тысячи рецепторов мгновенно начали передавать информацию нервной системе, притупляя мысли, окуная в голые ощущения. Вкус чужих губ, их температура, их скользкая гладкость. Напряжённый язык обшарил весь рот, пытаясь добраться до гланд. Диму начало потряхивать от волнения и возбуждения, он хотел прижать Андрея к себе как можно ближе, чтобы больше не рыпался. Член уже был просто каменным и больно тёрся о шов на ширинке. Он стал по инерции толкаться бёдрами в пах Андрея, пытаясь хоть как-то унять болезненное возбуждение. Почувствовав, что тот замер, Дима немного ослабил хватку. Он подлез руками под футболку, гладил грудь и живот, обнимая за талию, чтобы притянуть ещё плотнее. Он целовал Андрея так исступлённо, что казалось, сейчас начнёт глотать того по кускам. Дима чувствовал себя самым счастливым, пока сквозь прикрытые веки не увидел лицо Неволина, вернее, его выражение.
       Скучающие бледные-голубые глаза отрезвили лучше холодного душа. Примерно так же тренер наблюдал за кружащимися снежинками тогда вечером, когда любовник тискал его возле машины. Стыд и паника обрушились на обескураженного Кротова. Что же этот чёрт с ним делает? Какого хрена? Приманил, а теперь смотрит, как на слюнявого навязчивого щенка? Вот тварь!
       Гнев и злоба — плохие советчики. Когда в сердце молодого мужчины бушуют страсти, он плохо контролирует своё тело. Адреналин с тестостероном лошадиной дозой взвинтили Диму до предела. Он схватил Андрея за плечи, и, резко развернув к себе спиной, прижал лицом к стене. Стянув светлые волосы в кулак, он запрокинул красивую голову назад, прошипев в ухо:
      - Ты чего добиваешься, а? Что ты хочешь, чтобы я сделал?
       Тот попытался из этой незавидной позиции уловить взгляд слетающего с катушек Кротова и прошептал:
      - О, так всё-таки, есть надежда, что мы, наконец, займёмся делом?
       Диму впервые одолевали такие противоречивые чувства — он хотел залюбить и одновременно забить Андрея до смерти. Он почувствовал, как свело челюсть, так сильно он сжал зубы. То, что тренер не был хрупкой девушкой, давало возможность для манёвра. Дима грубо и резко дёргал его, то прижимая щекой к стене, то заламывая руки, то вонзая зубы в жёсткие плечи. Андрей не сопротивлялся, и в те редкие моменты, когда Дима видел его лицо, можно было точно сказать, что ему это по нраву. Неволин был мастером активной покорности. Постанывая, когда Дима особенно сильно его сжимал или кусал, он старался погладить рукой или потереться об него задом, будто поощряя.
       Почувствовав, что Андрей одобряет его тактику, Дима бестрепетно опустил руку тому в штаны и стиснул полностью возбуждённый член. В тот же момент Андрей подался бёдрами назад, однозначно давая понять, чего именно от него ждёт. Начиная не на шутку нервничать, Дима стащил штаны и плавки Андрея до колен и уставился на аккуратную крепкую задницу. К его ужасу, у Димы не было опыта в анальном сексе. Говоря по правде, он бы не стал заниматься им и с девушкой, но тут ситуация, можно сказать, обязывала. Он не мог разочаровать Андрея, тем более, после того как сам кадрил его без остановки. Зависнув на секунду, Дима прикинул, что в порно этот момент был довольно хорошо освещён, и вроде бы проблем возникнуть не должно. Решился быстро — расстегнул джинсы и приспустил их до середины бёдер. Смачно плюнув на ладонь несколько раз, обильно обмазал слюной член и вклинил между чужими ягодицами. Если бы не странное поведение Андрея, Кротов бы признался, что у него это впервые, чтобы они могли помочь друг другу к обоюдному удовольствию. Но после насмешливых взглядов и надменных смешков, он хотел уже довести дело до конца сам. Закусывая губу и тяжело дыша, он возил членом между ягодицами, не решаясь на последнее движение пару секунд. Но инстинкты взяли своё и, направив головку точно во вход, толкнул член внутрь, помогая себе руками.
       Первое желание было сразу вытащить его оттуда — так сильно стиснуло внутри. Это было болезненно и неприятно, так как размер у него был немаленький. Пока привыкал к горячим тискам, Андрей подался назад, и Дима вскрикнул, почувствовав, как его член вошёл полностью. Неволин тоже замер, тяжело дыша. Пытаясь настроиться, Кротов уткнулся лбом Андрею между лопаток. Тот повёл бёдрами из стороны в сторону, заставляя Диму поморщиться.
      - Погоди, погоди… — шептал он Андрею в лопатки, гладя по спине и бокам.
       Неволин повернул голову, искоса глядя на запыхавшегося любовника.
      - Что, боец? Защемило? — и он хмыкнул, изогнув свой красивый рот.
       Вообще, несмотря на то, что Андрей сейчас стоял с членом в заднице, прижатый мордой к стенке, у Димы нарастало ощущение, что именно его, Диму, сейчас имеют. Если так пойдёт дальше, он далеко не уедет. Пренебрежение и неуважение, которым Неволин щедро его одаривал, не давало расслабиться, чтобы включиться в процесс. Дима злился, смущался, снова злился и чувствовал, как эрекция, того гляди, ослабнет. Тем более, когда его многострадальный член подвергается такому прессу. Отсутствие нормальной смазки тоже давало о себе знать — через пару толчков нежную кожу головки начало немного саднить и щипать. В общем, как ни погляди, приятного мало. Дима удивился про себя, кто вообще может получать удовольствие от такого? Андрей, тем временем, извивался возле стены, азартно насаживаясь. Совершенно непонятная настойчивость. У Кротова даже сочувственно заныла задница, он же понимал, что ощущения, которые испытывает человек, чью жопу таранит здоровенный член почти без смазки, далеки от блаженства. Желая сгладить так неудачно начавшийся секс, он потянулся поцеловать Андрея в губы, разворачивая его голову немного к себе. Но тот резко отвернул голову и сильно дёрнул плечом, больно ударив косточкой прямо по губам. Дима почувствовал во рту привкус крови, и губы сразу онемели, там, где их припечатали к зубам. Да что же это такое? Дима схватил Андрея за волосы, оттянул голову назад и с раздражением засосал кожу на шее своего мучителя, начиная толкаться быстрее и жёстче. Своего члена Дима уже почти не чувствовал, а уж до оргазма ещё было очень далеко. Мужчина выгнулся, застонал, и его правая рука начала быстро дергаться. Очевидно, строптивый красавец дрочил себе в быстром темпе. Понадобилось ещё несколько таранящих входов, прежде чем Андрей, сжав Димин член в себе ещё сильнее, вскрикнул и прижался к стене, отталкивая его от себя рукой. Дима выскользнул из тесноты, первый раз в жизни не желая продолжать, чтобы довести себя до оргазма. Он так и стоял с опадающим стояком, не понимая, что ему делать дальше.
       Андрей натянул плавки со штанами и повернулся. На лице была довольная полуулыбка, а на шее наливался здоровенный засос. Дима неуклюже натянул джинсы, пытаясь безболезненно уложить пострадавший орган. Пройдя вразвалочку мимо него, хитро поглядывая в смущённое лицо, Андрей вытянул пару салфеток из коробки на столе и вытер свою сперму со стены и пола. Выбросив салфетки прицельно в ведро, Неволин отпер дверь, распахнул её и кивнул Диме.
      - Свободен, Кротов. Руку береги, — и подмигнул, состроив глумливую мину.
       Дима дернулся к двери, чувствуя, как гнев окрасил щёки в свекольно-красный цвет. Хлопнув дверью, он шёл по тёмному коридору, воинственно дыша. Одна мысль крутилась у него в голове: то, что только что произошло — это не секс. Это вообще чёрт знает, что такое. Раздражённо одеваясь, громко матерясь на спрятавшиеся носки и незакрывающуюся дверь шкафчика, он вылетел из здания бассейна. Он шёл к метро, не застёгивая куртку, обещая себе, что что-нибудь придумает, чтобы «ещё показать Андрею». Что показать, пока было не очень ясно, но решимости было хоть отбавляй.

      Как всякий ребёнок со счастливым детством и здоровой психикой, Кротов легко и охотно выстраивал эмоциональные связи с симпатичными ему людьми. Он был окружён друзьями обоих полов. Пережил роман с одноклассницей в старших классах, но после поступления в институт, отношения рассыпались: девушка решила, что всё познаётся в сравнении. Дима тогда сильно переживал и даже зарекался любить женщин впредь, со всей присущей тому возрасту категоричностью. Кто бы знал, что жизнь посмеётся над несчастным таким гомоизвращённым способом.

      Порывшись в инэте, Кротов в который раз убедился, что 80 процентов информации в сети – полная и непрофессиональная туфта. Решив, что лучше всего обращаться к специалисту, позвонил бывшей соседке из родительского подъезда. Марине было 27, он вырос у неё на глазах, и она до сих пор считала его мелкой шпаной и называла Митькой. Когда Кротов страдал по своей изменщице, Марина, поправляя очки на массивном носу, объясняла ему основы поведения самок в социуме. Он тогда мало что понял, но стало легче от профессионального разбора бл*дства бывшей. Маринка работала в поликлинике, подрабатывая в платном центре по решению психологических проблем. Самое ценное в Маринке было её уважение к чужим секретам. Это и стало решающим фактором, когда Кротов набрал её номер и, убедившись, что ни от чего не отрывает, начал сразу с места в карьер.

- Марин, почему люди становятся мазохистами?

      Маринка замычала, видимо, силясь представить здорового, жизнерадостного Митю связанного и с отшлёпанной задницей.

- Я знаю, что все так говорят, но я реально не про себя спрашиваю, – заржал Кротов в трубку, представив ситуацию со стороны. Маринка выдохнула:

- Фу-ух, я уже подумала, чего я в тебе недоглядела. Ну, смотря в какой форме выражается мазохизм.

- В интимной, Марин. Вот когда человека просто прёт, когда ему больно делают в сексе – бьют там или ещё чего похуже... – Дима всё-таки смутился и порадовался, что сейчас не находится с соседкой лицом к лицу.

      Марина закашлялась.

- Ему?.. Хм. Я, конечно, не осуждаю, просто не ожидала от тебя.

      Она сделала паузу, видимо, собираясь с мыслями, и продолжила, словно зачитывала учебник. Когда дело касалось её предмета, Марину было не сбить с мысли даже гомооткровениями.

- Если идти по классике, то человек воссоздаёт ситуацию детства. Чем острее воспоминания, тем сильнее желание вернуться к тревожащей теме. Детские эмоции экстремально сильны и накладывают наибольший отпечаток на психику. Считается, что эмоциональные механизмы детей работают таким образом, что они стараются оправдывать насильника из семьи, так как иначе им придётся признать, что они оказались в ужасной, безвыходной ситуации. Они как бы говорят себе: всё хорошо, так и должно быть. Поэтому они срастаются с мыслью о нормальности происходящего и в последствии воспроизводят ситуацию, подкрепляя эту теорию.

- То есть, его мучили в детстве? – упавшим голосом спросил Дима, пытаясь распрямиться, чтобы перестало колоть в груди где-то слева.

- Ну, теоретически, да. Но тут возможны варианты, сам понимаешь. Многие жертвы насилия, наоборот, становятся садистами. Между прочим, всех знаменитых маньяков в детстве подвергали насилию в семье.

      Ещё того лучше! Кротов потёр ладонью глаза, зябко поёжился.

- Ну, а как ему помочь? – тихо спросил, пытаясь переварить услышанное.

- Как помочь?.. Вернуться в прошлое и придушить того гада, что его обижал. – Она помолчала. – Мить, вообще, как ты понимаешь, такие диагнозы с чужих слов по телефону не ставятся. Возможно, у него просто лёгкая склонность к жёсткому сексу ввиду каких-то индивидуальных особенностей физиологии, а мы ему сейчас приписываем тяжёлую форму неврастении. Он сам-то что по этому поводу говорит?

- Да он ничего мне не говорит! – пожаловался Дима в трубку. – Он такой весь надменный и отстранённый. Если к нему с нежностями лезть – сразу брезгливо отталкивает. Ой, Марин, ты прости, что я на тебя это вываливаю...

- Мить, да брось, ничего ты на меня не вываливаешь. В кой-то веки позвонил вообще. А вот то, что он так себя ведёт... - Марина затихла, и Дима встрепенулся, надеясь на какое-то чудо-решение.

- Что? Что, Марин?

- Знаешь... Я с таким однажды сталкивалась. Конечно, у меня пока ничтожно мало информации, да и нюансов здесь завались, но есть такой вид реакции – нагнетание.

- Так?

- Когда человек, в попытках справиться с ситуацией, усугубляет её, дабы доказать себе и другим, что он выше этого, что эта ситуация не имеет над ним власти и не может его сломать. Обычно у таких людей очень развиты бойцовские качества и гордыня, и они не могут просто спрятаться от бури, то и дело кидаясь в самый её эпицентр.

- Врёшь, не возьмёшь? - Дима сходу поймал эту мысль, "надел" её на Андрея.

- Ну, да, – грустно отозвалась трубка. – Можно и так сказать. Типа: «а мне не больно».

- Подожди, – Дима заходил по комнате, раскладывая схему в голове. – То есть, он не потерпит ни жалости, ни сочувствия, ни ласки?

– Я всегда говорила, надо было тебе к нам в психологию идти, у тебя аналитический ум, Митька. И да, ты прав. Для него это будет равнозначно признанию себя жертвой, а…

- …а это для него хуже смерти. – закончил за неё Кротов, останавливаясь возле окна, глядя на белую луну, затянутую рваным облаком.

- Ох, – выдохнула Маринка и устало забормотала: – Как иногда хочется взять автомат и перестрелять этих мерзавцев, которые детей мучают, ты не представляешь. Я на работе такого насмотрелась, что слёз уже не хватает.

      Дима очнулся, понял, что теперь надо поговорить и о Маринкиных проблемах. Он сочувственно поддакивал, говорил, что её работа спасает человеческие души и излечивает раны. В конце беседы они немного приободрились, ещё раз злорадно поржали над соседом Тузиковым с его угнанной машиной, и попрощались, традиционно пообещав друг другу держать связь.

      Углубившись в раздумья, Кротов сидел на старом диване, накрытым еще более старым ковром - образец советского дизайна, оставшегося от бабушки в наследство. Он ничего не менял в маленькой однушке, лелеял уют детских воспоминаний. Бабушка переехала к родителям - самой было уже тяжело, и так Дима стал хозяином отдельной квартиры.
      Он откинул голову на спинку дивана, уставился на хрустальную люстру. Кротов выстраивал логические цепочки и теории, пытаясь понять, как ему подступиться к Андрею. На такой секс он был не согласен. Конечно, с одного раза разводить психоанализ было преждевременно, но всё поведение Неволина тянуло на целый ряд симптомов, которые теперь складывались в небольшой шизанутый пазл. Даже то, что Андрей так заботливо отнёсся к нему, когда Дима скатился с лестницы, можно было отчасти объяснить этой теорией: в тот момент Кротов был уязвим и травмирован, поэтому Андрею не надо было выставлять свои обычные колючки. Тогда Неволин воспринимал его как больного ребёнка. Пока не увидел торчащую ширинку. Дима закрыл глаза, скривился, вновь переживая тот стыд в кабинете. Да, пожалел дитятку на свою голову... Кротов встал, поплёлся на кухню, на автомате включая чайник, и подвёл итоги: теорий много, но доказать их практически невозможно. Неволин его поимел и вышвырнул, и даже перевел в другую группу, теперь уже, наверное, навсегда. Ну что, уже есть с чем работать! Неуёмная жажда деятельности взбодрила пылкого влюблённого, и налив себе чая с молоком, Дима схватился за мобильник. Это была самая сложная СМС в его жизни. Он смотрел на пустой дисплей с мигающим курсором, перебирая в голове короткие фразы, что передали бы Андрею все его грёбанные чувства. Начиная с «чтоб ты сдох» и заканчивая «я хочу быть всегда с тобой». Что он хотел сказать сейчас своему странному любовнику (боже, любовнику!)? Как можно собрать в кучу всё то, что бередило душу и составить стройное предложение, так, чтобы его поняли? А, собственно, что Андрей должен понять? Кротов замер всего на секунду и решительно нажал «отправить». Андрею ушла пустая СМС, словно молчаливый взгляд: я думаю о тебе, Неволин.
***


       «Эх, мало я тебя тогда потрепал, зараза белобрысая!» - злобствовал Кротов, шагая к бассейну через две недели, в непривычный четверг. Андрей так и не ответил на СМС, и по Диминым расчётам должен был уже умереть от икоты, ибо пловец ежесекундно вспоминал своего тренера тихим добрым словом. Раздражённо хлопая всеми дверями и раздеваясь так, будто с одеждой у него личные счёты, Кротов натянул плавки и уселся на скамейку. Он уже устал злиться, устал беситься. За эти две недели даже скинул пару килограммов, совсем не было аппетита. Днём он дрейфовал между апатией и раздражением, а ночью крутился в постели, рассматривая в темноте контуры старой бабушкиной мебельной стенки.

      Неволин неожиданно резко исчез из Диминой жизни. Даже если откинуть романтически-порнографический аспект их отношений, Кротов очень привык к тренеру за четыре года. Сейчас вдруг стало понятно, что тот всегда был где-то рядом. Поддерживал, контролировал, присматривал. Никогда не выказывал сомнений в его победе, когда Кротов мандражировал перед выходом на тумбу. Несколько первых соревнований Дима позорно продул и психовал как подросток, коим он, собственно, и являлся, выкрикивая Андрею в лицо, что однажды он возьмёт первое место. Пару раз даже грозился выиграть золото на олимпиаде. На очередной всплеск горе-медалиста, Неволин кивнул и серьёзно сказал:

- Дим, против тебя ничего не устоит. Ты тот ещё упёртый баран, – и улыбнулся Кротову так, что вся горечь от проигрыша тут же исчезла.

      Перебирая отрывочные воспоминания об Андрее, он будто нарочно изводил себя. На парах в институте большую часть времени Дима пялился в окно, ожидая окончания очередной лекции. А когда она, наконец, заканчивалась, сидел на подоконнике на втором этаже и смотрел на тот же унылый двор с тающим грязным снегом. Чувства притупились, в сердце немного щемило. Вот, казалось бы, простая мышца - это сердце, а действительно, тянет. И в то же время - безразличие какое-то, будто в полусне ходит. Яркий свет, громкие звуки, навязчивое общение – всё его сейчас тяготило. А глядя на Димину вымученную улыбку, одногруппник спросил его с подозрением: «У тебя что, инсульт?». Самое тяжелое – это осознание безвыходности ситуации. Альянс с мужчиной по умолчанию не может сулить счастья и умиротворения. Эта затея заранее была провальной.

      Сейчас Кротов вышел из стадии нервозности и снова впал в уныние. Сидя на лавке, теребил полотенце, отстранённо наблюдая, как руки покрываются мурашками от прохладного воздуха в раздевалке. Вырвав Диму из оцепенения, громко хлопнула дверь. Он вяло повернулся на звук и мгновенно ожил, словно вынырнул на воздух.
      Андрей шёл в зал бассейна через раздевалку, стягивая на ходу чёрное короткое пальто. Волосы растрепались, и несколько прядей упало на лицо, на скулах разливался нежный румянец после холодной улицы. Дима вскочил на ноги, уставился, будто пытался наглядеться впрок. Когда тот подошёл ближе, торопливо опустил глаза. Он категорически не успевал собраться с духом, чтобы выдержать колючий холодный взгляд.

- Здравствуйте, Андрей Игоревич.

      Дима стоял с опущенной головой, сжимая в руках полотенце, думая, что сейчас его хватит удар. Неволин повернул голову и всё-таки остановился.

- А, Кротов, – в его голосе всегда была эта насмешливая развязность, или это его специальный голос для любовников-неудачников? – Ну, что, идёшь на медаль?

      Дима не поднимал головы, понимая, что всё его отчаяние сейчас будет очевидно, если он посмотрит мучителю в глаза.

- Я вас не подведу, Андрей Игоревич, – выдавил из себя, склоняясь ещё ниже, как японский самурай.

      Неволин не спешил уходить, и Дима почувствовал, что чем-то его зацепил. Он инстинктивно продолжил придерживаться случайно выбранной тактики. По венам потёк азарт, подстёгиваемый слабой надеждой. От апатии не осталось и следа. Сдерживаясь, чтобы не выступить в своей привычной активной роли, Кротов буравил глазами линолеум и молчал. В ушах зафонило сердцебиение, а воздух между ними будто начал дрожать. Тишина была оглушительной и бесконечно долгой. Вцепившись в полотенце, чтобы унять трясущиеся пальцы, Дима смотрел, как Андрей делает к нему шаг. Всего один шаг. Если он сейчас качнётся вперед, то сможет упереться своим упрямым опущенным лбом в чужое плечо. Запах Неволина, его одежды, волос, туалетной воды обострили и взбудоражили все чувства, но Кротов упрямо таращился в пол, боясь спугнуть своё счастье.

- Ты смотри, не загоняй себя, Ди-има, – бархатным голосом выдохнул Андрей прямо в ухо.

      Диму словно паром обдало. Он стоял, будто полуголый раб рядом со своим надменным владельцем. Кротов позволил себе вскинуть глаза всего на секунду. Стукнулся о прозрачную радужку, как воробушек о замёрзшее стекло. Вложив всё своё смятение в короткий взгляд, он снова потупился и смиренно ответил:

- Я всё выдержу, тренер.

      Неволин ухмыльнулся и склонил голову набок. Дима мог поклясться, что сейчас тот растянул губы в своей лукавой улыбке. Но эту партию надо было доиграть до конца, и следующий ход за Андреем. Словно желая утвердить свою власть над готовым на всё дурачком, Неволин поднял руку и едва ощутимо потрепал его по волосам. Зардевшийся Кротов покачнулся, потянувшись за рукой, будто его захватила магнитная волна. Бесстыжий голос ударил в висок, словно пуля:

- Я в тебя верю, спортсмен.

      Дима зажмурился и прижал полотенце к вскочившему члену. Плечи передёрнуло от мурашек. Он почти смирился с тем, что сейчас прижмёт Андрея к шкафчикам, и гори оно всё огнём, но тот неожиданно шустро развернулся и вышел в зал бассейна. Благодаря всех богов, что отвели от греха, Кротов выдохнул. Пошатываясь, зашёл в душ и включил холодную воду. Мир вокруг стал ярким, резким. Запахи сильными, голоса ребят чистыми. Сердце радостно колотилось, перекачивая будто кипящую кровь.

      В этом взвинченном состоянии Дима довёл тренера Сотникова до экстаза, нарезая по своей дорожке так, что от него расходились волны, как от спортивного катера. Казалось, что он может горы свернуть, а тело, накачанное адреналином, не чувствовало усталости. Сейчас он не думал над своим следующим ходом, не строил планы по осаде и захвату, он просто был счастлив от мимолётного, но однозначного внимания своего капризного Андрея. Это правда, когда люди говорят «сердце поёт», оно действительно поёт! Вымотавшись на дистанциях, насмеявшись с парнями до хрипоты и наглотавшись воды, Кротов парил домой с глупой улыбкой на своей юной физиономии. Девушки невольно засматривались на молодого шатена, от чьих синих глаз шёл искристый поток незамутнённого счастья.

      Войдя в подъезд, Дима чуть не растянулся, пытаясь перепрыгнуть через что-то маленькое и юркое, метнувшееся ему под ноги. Замерев на одной ноге, он вгляделся в тёмный угол под лестницей, куда унёсся непонятный комок. По мере приближения к углу, Кротов услышал грозное шипение, очевидно, призванное обратить его в бегство. Достав телефон и осветив угол, он обнаружил то, что и ожидал - маленького, тощего котёнка, с грязной, слипшейся шкуркой. Худым задом тот вжался в угол, а прижатые уши и жалкое шипение должны были привести приближающегося человека в панику и ужас. Поглядев на грозного хищника, трясущегося на тощих лапках, Дима покачал головой, снял с себя шарф и быстро скрутил извивающееся тельце, стараясь максимально заправить в шарф колючие царапки, которыми размахивал во все стороны отважный, но очень маленький вояка. Прижав борца за свою жалкую жизнь к груди, Дима донёс его до квартиры. В дверях они ещё немного попрепирались, так как пришлось долго возиться с ключом. Когда, наконец, дверь открылась, котёнок вырвался и с испугу ломанулся прямиком в квартиру. На том и порешили.

      Дима всю жизнь жил с кошками в доме. У родителей сейчас жила капризная кошка Бася, а до неё - степенный кот Трифон, так что повадки этих хвостатых он знал хорошо. Не приставая к своему новому соседу, Кротов выключил свет в прихожей и прошёл на кухню, оставив трясущегося котёнка успокаивать нервы, спрятавшись в обуви. Он налил молока в блюдце, нарезал колбасы и вынес всё это в коридор, чтобы кот начал потихоньку вылезать. Дальше он занимался своими делами, поглядывая на кошачью столовую. Минут через десять тощее недоразумение на согнутых лапах, простелилось змейкой к блюдцу и начало жадно лакать, довольно громко чавкая. Всё время своей тревожной трапезы кот поглядывал на Диму, готовый сорваться в своё обувное укрытие в любой момент. Кротов стоял рядом с плитой, помешивая кипящие макароны. Судя по всему, котёнок имел беспородный окрас типа «барсик», - коричневый с бурыми полосками, на ушах были странные кисточки, а морда была грубоватая, с широкой переносицей, как у медведя. Но при хорошем уходе из таких котов вырастали шикарные царственные котищи, у Маринки такой живёт. Когда Дима видел того, сидящим в кресле, ему всегда хотелось подать коту скипетр и державу для полноты образа. Налакавшись молока, полосатый схватил в зубы кусок колбасы и, пронеся его на пару шагов ближе к прихожей, начал жадно заглатывать. Пару раз подавился, один раз сам себя напугал своим же хвостом, в общем, еле выжил. Новоявленный кошачий хозяин слил воду с макарон, выложил на тарелку и сел за стол, рассказывая коту всякую ерунду, чтобы тот привыкал к его голосу. Кот косился на Диму, вытягивал шею, пытаясь заглянуть в освещённую кухню, потом долго обследовал ванную с туалетом. Кротов знал, что тот будет ещё долго шарашиться по квартире и обнюхивать каждый угол, и ему надо дать время и не беспокоить. Так что прижавшись к стенке, он проскользнул мимо кота в комнату и завалился на любимый диван. Тот с перепугу изобразил Диме вдогонку верблюжий горб, вздыбил шерсть, но уже не шипел и быстро отвлёкся, когда увидел, что хозяин на него даже не смотрит.

      Кротов сладко потянулся и подумал об Андрее. Теперь мысли о нём не отдавали болью в сердце, а, наоборот, грели душу. Ещё раз со смаком повспоминал, как тренер провёл рукой по его волосам, как жарко и неприлично шептал двусмысленные фразы в его ухо. Что привело Неволина в такое игривое настроение, интересно? Дима излучал безопасность и преданность, и у того возникло желание подразниться? Кротов схватил телефон и, как всегда, действуя порывисто и решительно, отправил Андрею пустую СМС-ку. Да, плохо у спортсмена с пассивной позицией, не может он сидеть без дела и ждать у моря погоды. Через 17 минут и 32 секунды Дима вскочил с дивана, держа звякнувший телефон в руках. Просочившийся было в комнату кот тут же испуганно метнулся обратно в тёмный коридор и, судя по звукам, опять окопался в обуви. Кротов заворожённо смотрел на конвертик на дисплее с надписью «от: Андрей Игоревич». "Открыв" СМС нетвёрдыми пальцами, он чуть не пустился в пляс, увидев пустой экран. Тренер ответил своему пловцу. Прижимая телефон к груди, Дима упал на диван и закрыл глаза. Теперь он точно знал, что ни за что не отступится, и если будет надо, свяжет Неволина и увезёт в горы, как кавказскую невесту. «Против тебя ничего не устоит», - сказал Андрей, не догадываясь, что Димино упорство ему придётся испытать на собственной шкуре.
***


      Ничего, то есть, абсолютно ничего не могло испортить Диме настроение с самого утра. Ни ночные бдения за котом, ни промокший ботинок, ни внезапный зачёт. Он шутил и подмигивал ребятам в коридоре в ожидании преподавателя, ежеминутно поглядывая на телефон. За завтраком он отправил пустую СМС Андрею и теперь ждал обратной весточки. Отстрелявшись на зачёте в числе первых, забрался на облюбованный уже подоконник на втором этаже и прижался лбом к холодному стеклу. Губы сами собой расплывались в мечтательной улыбке, на стекле появлялись белые облачка от дыхания.

       Кротову казалось, что он начал чувствовать Андрея. Интуитивно понимать, что тому нравится и чего бы ему хотелось. Конечно, в этих ощущениях и догадках была куча противоречий, но ведь с людьми всегда так. Ужасно хотелось раскрутить ситуацию, позвонить, поговорить, приехать, соблазнить. Хотя, в последнем уверенности не было, пока что они совсем по-разному понимали смысл физических отношений. Но и здесь Дима был типичным влюблённым и считал, что их чувства решат любые проблемы. Руки так и чесались написать какую-нибудь ласковую дребедень, а ноги несли на улицу, где весеннее солнце обещало впереди только самое лучшее. И хоть Кротов говорил себе, что вряд ли найдёт время, он прекрасно знал, что сегодня, в привычную пятницу, он поедет в бассейн, чтобы встретить Андрея вечером после занятий.

      По дороге домой из института, он зашёл в зоомагазин и спустил все деньги на кошачьи нужды. Через неделю ему должны были заплатить за сдельную работу, так что на коте решил не экономить. Полосатого ждал весёлый денёк.

      Пока отлавливал и мыл кота, тот орал так, что Дима ждал бойцов Гринписа. Как те выломают дверь в квартиру и откроют огонь на поражение без суда и следствия.

- Ну чего ты орёшь? – вопрошал хозяин охрипшего котёнка. – Ты же грязный весь, как помазок. Хвост вон как селёдка. Стыдоба.

      Кот заорал пуще прежнего, оскорбившись на селедку, но Дима знал, что через пару часов полосатый позабудет про все свои мучения и будет спать где-нибудь, утомившись от крика и вылизываний. Обернув страдальца в байковую пелёночку, Дима держал его на руках, аккуратно вытирая. Впереди ещё были капли от блох на холку и таблетка от глистов. В общем, к вечеру оба друг от друга устали и разошлись по разным углам, занимаясь каждый своими делами. Дима поглядывал на часы, предвкушая сегодняшнюю встречу с Андреем без свидетелей. Решил подождать его возле машины, а там, кто знает, может, удастся затащить Неволина к себе домой? Кротов сходил в душ, переоделся, наспех прибрался в комнате и быстро перекусил. Перед выходом насыпал коту корма в новую миску и, подмигнув себе в зеркало в прихожей, отправился к своему невозможно эротичному тренеру.

      Всю дорогу он нервничал, даже руки подрагивали. В животе было прохладно и пусто, несмотря на ужин перед выходом. Сердце стучало сильнее обычного, как в приступе тахикардии. Выйдя из метро, он шёл по тёмной улице к бассейну, когда ему пришла СМС от Андрея. Пустой экран заставил разулыбаться от уха до уха. Неволин думает о нём сейчас? Значит, встреча будет как раз кстати. Дима прошёл на огороженную парковку, привалился к фонарному столбу. К вечеру подморозило, несмотря на тёплый денёк, и он зябко поёжился в своей куртке. Минут через десять показалась худощавая фигура в чёрном. Андрей шёл, легко пружиня на своих длинных ногах, кутаясь в короткое пальто с высоким воротником в стиле «Гаврош». Диму потянуло к нему навстречу, как силком. Сейчас всё казалось сказочным, острым, волнительным, настоящим. Всё, что не касалось Андрея в тот момент, было неважным и несущественным. В тишине пустой парковки хлопнула дверца машины. Кротов автоматически повернул голову на звук. Дима сразу узнал его - Андрей называл его тогда Сашей. Мужчина был намного ближе к Неволину, ему хватило всего нескольких шагов, чтобы выйти тому наперерез и, подойдя вплотную, взять за руку. Дима задохнулся от возмущения, когда Андрей послушно, будто ожидая, пошёл следом. Кротов ускорил шаг, но парочка уже села в машину, и та сорвалась с места. Фары высветили стоящего посреди парковки Диму. Он растерянно таращил глаза, даже не пытаясь отойти со света, словно оленёнок на просёлочной дороге. Ослеплённый фарами, услышал визг тормозов и звук открывающейся дверцы машины. Разрезая поток света, появилась высокая фигура Андрея.

- Дима? Ты зачем здесь? Ты в порядке? – спокойно, словно понимая, зачем Дима сюда пришёл. Хотя почему «словно», всё было до тошноты очевидно.

      Кротов щурился от света, пытаясь разглядеть, понять. Почему он опять с этим мужчиной? Он же только что послал СМС!

- Ну, чего ты молчишь? – Неволин подошёл совсем близко, заслонив собой яркий свет фар, и Дима уставился на него в упор. Неволин смотрел на него с меланхоличной отрешённостью, от которой хотелось заорать в голос. Дима, не успев толком подумать, схватил Андрея за плечи, притянул к себе, уткнулся носом ему в шею и жалобно зашептал:

- Поехали ко мне, Андрей. Поехали... Пожалуйста...

      Тот, кого Андрей называл Сашей, как ни странно, оставался в машине. Они стояли в свете фар, как актёры на сцене под софитами, и это делало ситуацию ещё драматичнее. Неволин не вырывался и даже не шевелился, он ждал, когда его отпустят. Тишина в ответ на просьбы, заставила Димино бедное сердце болезненно сжаться. Холод пробрался под куртку и даже, казалось, под кожу. Кротов ясно понял, что Андрей сейчас оставит его здесь, одного на этой парковке. Он опустил руки и выпрямился, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Не сказав ни слова, Неволин сел в машину, и водитель, предусмотрительно дав задний ход, вылетел за ворота, визжа колёсами.

       Дима стоял на тёмной парковке, пока холод не заставил его очнуться. Тело скомандовало: «домой», и он пошагал к метро. Мыслей не было, и чувств, казалось, тоже. Его будто поставили на «паузу». Войдя в квартиру, Кротов закрыл дверь, и прислонившись к ней спиной, съехал на пол. В коридор выглянул чистый опушившийся кот и сел на безопасном расстоянии, щурясь на свет лампы. Потерев лицо ладонями, Дима вдруг понял, на что похоже сейчас его состояние. Он протрезвел. Увидел ситуацию без романтической дымки, без того эротического угара, в котором пребывал ещё час назад. Он осознавал события последних недель с болезненной ясностью. Что он вытворял? Куда полез? Этот человек, его тренер, ведь Дима совсем его не знает, по сути. Приписывал ему какие-то качества и мотивы, анализировал вкусы, кидался ему в ноги. Боже! Даже придумал целую версию про его несчастное детство! Всё-таки человеческий разум – обоюдоострый меч. Затмение какое-то.

      Кротов резко встал, напугав кота. Прошёл на кухню, включил чайник. Он уговаривал себя, что должно вот-вот попустить. Ещё немного, и эта дверь закроется, морок отпустит, всё позабудется, голова остынет. Затрутся эмоции эти неуместные, необъяснимые, нелогичные. Может, если бы Андрей сейчас был здесь, продолжая играться с ним, как с безмозглым щенком, он бы всерьёз продолжал думать, что это страсть, влюблённость. Но всё к лучшему. Сейчас Неволин казался инопланетянином. Чужим, странным и совершенно непонятным. Всё его поведение говорило о том, что ему нельзя верить, нельзя доверять. Чего Андрей хотел от него, какие цели преследовал, почему бросил посреди парковки, уехав с тем, кого послал пару недель назад? Всё закончилось, так толком и не начавшись. Все Димины ожидания, фантазии сейчас казались незрелыми и глупыми.

       Он почистил кошачий лоточек под пристальным надзором полосатого и пошёл мыться. Стоя под горячими струями, он не думал о том, где и с кем сейчас Андрей, уже всё равно. Вдруг стало беспричинно скучно. Недавняя радость и возбуждение утекали в водосток вместе с мыльной водой. Надо поспать. Завалившись на кровать, Дима поманил кота, но тот шмыгнул под стул и затаился. Махнув на полосатого рукой, Кротов накрылся одеялом и провалился в тяжёлый сон.
***


      Солнце грело всё сильнее, очистив от снега почти всю землю, оставив кое-где на газонах. Дни сменяли друг друга, словно братья-близнецы. Настроение у Димы было ровным, как море в штиль. Он пресекал все мысли об Андрее, говоря себе, что поигрались и будет. Тренировки были даже в выходные, в институте шли предзачётные недели, а работодатель скинул следующую партию данных для залива в базу. Вечерами Кротов сидел дома, смотрел сериалы про маньяков и ходячих мертвецов, наглаживая Бантика, который уже смело устраивался у него на коленях и включал мурыльник. Вообще, сначала Дима хотел назвать его Бандитом, потому что усатый ухитрился грохнуть два горшка с фиалками и растащить всю землю по полу и даже по мебели. На устранение катастрофы ушёл вечер и полночи, и он, вяло ругаясь на спрятавшегося в обуви кота, то и дело обзывал его бандитом, пока не обратил внимание, что тот поворачивает уши на это наименование. В ту же ночь полосатый запрыгнул к Диме на кровать, свернулся рогаликом у него на груди и затарахтел. От такого доверия Кротов расчувствовался и сгладил обидную кличку до Бантика.

       В этом году Димин день рождения - двадцатилетний юбилей - приходился на воскресенье. Мама за неделю закупала продукты и каждый день обсуждала с сыном по телефону список гостей и меню. Как ни странно, Дима хотел провести свой праздник в семейном кругу, а не с пьяными приятелями в клубе, тем более, в понедельник у всех дела. То есть, клуб он ребятам пообещал в следующие выходные, а сам день рождения решил провести с роднёй. В субботу, подходя к бассейну, он думал о том, что Андрей очень удачно его перевёл к Сотникову. Спокойные тренировки – как раз то, что сейчас нужно. Он превзошёл свою скорость прошлого года, получая истинный кайф от занятий, хотя до зимы подумывал бросить плавание и заняться чем-нибудь другим. Сейчас подобные мысли его не посещали, занятия были в радость.

      Демидов растрепал всем ребятам про Димин юбилей, и спортсмены с энтузиазмом выдвинули идею выпить пивка в честь именинника в ближайшем сквере. Спешить Кротову было принципиально некуда, погода стояла ясная, и идея провести вечер в приятной компании грела сердце. Скинувшись всем миром и притащив две связки пива и чипсов в сквер прямо за воротами бассейна, ребята обсуждали предстоящие соревнования, потом машины, потом отпуск, а потом пошёл просто полупьяный ржач. На улице стемнело, но пиво ещё не закончилось, и никому не хотелось идти домой. Дима всегда плохо пил. Вернее, как: он быстро пьянел. А когда пьянел, становился не в меру добрым и весёлым.
      Кротов ржал, валял дурака, лез обниматься к пловцам и вообще был сегодня гвоздём программы и душой компании. Всё то напряжение, что скопилось за прошедшие недели, помаленьку отпустило, и он был готов обнять весь мир. Дима как раз закончил какой-то упоротый анекдот, когда, после взрыва хохота, сзади послышался до боли знакомый насмешливый голос:

- Вас слышно за версту, господа спортсмены. Что за повод?

      Кротов резко обернулся, уставившись в прозрачные глаза. Неволин оглядывал компанию с полуулыбкой, не выказывая никакого неодобрения. Демидов подорвался с лавочки и, пошатываясь, кинулся к нему, держа в руках банку пива.

- Андрей Игоревич, идите к нам! Мы тут юбилей празднуем, у Кротова день рождения, – выпалил он, протягивая банку.

      Тот отрицательно помотал головой на банку и перевёл взгляд на Диму. Юбиляр стоял и улыбался как дурачок. Сейчас, под парами алкоголя, Неволин казался таким родным, своим.

- Спасибо, я за рулём, – улыбнулся тот, продолжая смотреть на Диму и вдруг, сделав несколько шагов, подошёл вплотную и крепко обнял. – Поздравляю, Дима.

      Ребята на скамейке тут же чокнулись банками, воспользовавшись поводом. Кротов положил голову Андрею на плечо, бормоча «спасибо», чувствуя, как глаза сами собой закрываются от чужого тепла. Легкий запах знакомой туалетной воды сразу напомнил тот вечер, когда Андрей тащил неловкого подопечного в травмпункт. Со скамейки послышались смешки и вопросы, у кого заныкана последняя пачка чипсов, а кто-то доложил, что хочет семечек. Андрей взял Диму за плечи и, отодвинув от себя, заглянул ему в лицо. Кротов продолжал глупо улыбаться, на щеках алел румянец.

- О-о, да кому-то уже хватит, я смотрю, – иронично сказал Андрей, наклонив голову набок.

      Мужики со скамейки заржали и заулюлюкали, подтрунивая над пьяненьким Димой. Неволин приобнял парня за плечи и преувеличенно строго сказал пьяной братии:

- Не смейтесь над будущим медалистом, шпана. Я отвезу бойца, а вы закругляйтесь и по домам, – и под шуточки и выкрикиваемые прощания повёл Кротова к машине.

      Дима не сопротивлялся и ничего не спрашивал. Он вдыхал тёплый апрельский воздух и ни о чём не думал. Темнота и тишина вокруг навевала безмятежность, от алкоголя всё казалось в лёгкой дымке. Пока Андрей усаживал разморённого именинника в машину, тот зачарованно лыбился как блаженный. Неволин даже хмыкнул и потрепал его по голове - такой у Кротова сейчас был смешной вид. Всю дорогу до Диминого дома они переглядывались и улыбались, будто над какой-то известной только им шуткой. Когда они подъехали к подъезду, Кротов не двинулся с места. Он сидел и смотрел на Андрея, пока тот, кивнув, не заглушил двигатель и не начал вылезать из машины. До двери подъезда они дошли в молчании, продолжая заговорщицки улыбаться друг другу. То, что ещё недавно Дима поставил крест на всей этой истории, забылось в один момент, и это был уже второй раз, когда Андрей проделывает с ним подобный трюк, просто ласково улыбнувшись несчастному. Какая власть! Подойдя к квартире, Кротов резко прижал его спиной к двери и жадно поцеловал. Стало невыносимо жарко, в груди будто взорвалась петарда. Самое желанное тело сейчас покорно прижималось к нему, не сопротивляясь. На полутёмной площадке звуки и шорохи отдавались эхом от бетонных стен. Алкоголь всё ещё кружил голову, а тепло и запах Андрея возбудили до судорог в ногах.

- Что, прямо здесь? – тихим, грудным голосом спросил Андрей, выгибаясь и толкаясь бёдрами.

      Дима поводил носом по его скуле и шее и, дёрнув на себя, завозился ключом в замочной скважине. Они зашли в квартиру, лапая друг друга. Закрыв дверь, Дима прижал Андрея к себе так сильно, что тот чуть не споткнулся и не завалился на него в прихожей. Они стаскивали одежду, вытягивали ноги из обуви, не отцепляясь друг от друга. Диму потряхивало, будто без этих поцелуев он задохнётся. Он потянул Неволина в комнату, засовывая руки под чужой свитер, оглаживая горячую кожу. В этот раз Андрей позволял ласкать его и сам отзывался не меньше Димы. Может, решил сделать имениннику подарок, а может, чувствовал себя виноватым, что бросил тогда на парковке. До кровати дошли уже частично раздетыми. Дима захватил инициативу и, стянув с Андрея штаны вместе с трусами, толкнул на кровать, откинув покрывало. В голове созрел план, который должен был устроить обоих. Кротов одним рывком выдернул из своих джинсов ремень и наклонился над Андреем. Тот приподнялся, опираясь на локти, тяжело дыша.

- Перевернись, – скомандовал Дима еле слышно.

      Неволин ожидаемо послушно лёг на живот. Дима уселся сверху и затянул его руки в узел ремня, стягивая их за спиной. Андрей тихо засмеялся.

- Можешь делать всё, что хочешь, Дим. Я не буду сопротивляться, – промурлыкал он соблазнительно, но от смысла сказанного Кротова чуть не вывернуло. Стараясь не отвлекаться, он наклонился, целуя чужие плечи, шею, лопатки.

- Я хочу только одного, – он прогладил кончиками пальцев по всей спине и почувствовал под подушечками мурашки. – Чтобы тебе было хорошо. – И перекатил Андрея на спину.

      Как можно помучить мазохиста? Быть к нему нежным. Связанные руки были сдвинуты в сторону, сам Неволин лежал слегка на боку. Кисти упирались в поясницу и ягодицы, не давая лечь ровно. Дима немного ослабил узел, и Андрей согнул руки в локтях.

- Так удобно? – спросил Кротов, покусывая его за ухо.

- Я потерплю.

      Андрей явно пытался разыграть уже знакомую карту, но Дима собирался сделать всё по-своему. Опускаясь губами всё ниже и ниже, он поглаживал чужой наливающийся член ладонью. Неволин громко выдыхал через рот, и это было эротичнее любых криков и стонов. Возбуждаясь от этих его вздохов, тела и стояка, Кротов наклонился и облизал чужой член языком. Андрей запрокинул голову и тихо замычал. Дима замер на долю секунды, пытаясь осознать свои ощущения члена на своих губах. Никакого омерзения или брезгливости. Он закрыл глаза, вдохнул поглубже, вобрал член в рот. Пытался прочувствовать каждое своё движение, и делать всё так, как бы было приятно ему самому. Сжимал губы на головке, тёр языком по всему стволу, щекотал уздечку. Поглаживал и перебирал в ладони яйца, массируя под мошонкой, как любил делать себе. Андрей сжимал бёдра, подавался вперед к его рту, дёргался, извивался. Он то поднимал голову, пытаясь рассмотреть Кротова в темноте, то откидывался обратно на подушку. Дима слышал только его дыхание и чувствовал только его ощущения, будто они сейчас стали одним целым. Он засасывал член Андрея с такой жадностью, таким нетерпением, что не заметил, как его собственный член напрягся и истёк спермой прямо в трусы. Дима вытащил член изо рта, чтобы случайно не укусить его в последней сладкой судороге. Он стонал и сжимал ладонью влажный от слюны член, машинально продолжая гонять ладонью вверх-вниз. Андрей поднял голову и, поняв, что только что произошло, распахнул глаза и кончил, залив Димины пальцы. Отдышавшись, Кротов потянул за ремень, расстёгивая пряжку. Неволин перевалился на живот, расправляя руки и потягиваясь. Дима целовал его спину, покусывая горячую, потную кожу.

- Я сейчас, – шепнул, соскакивая с кровати и направляясь в ванную.

      Избавившись от липких джинсов с трусами, он запихнул одежду в стиралку и залез в душ. Дверь предусмотрительно оставил открытой и угадал. Андрей заявился за шторку буквально через пару минут и начал шутливо отодвигать его из-под душа. От стеснения они хихикали и пихались, как школьники. Диму разрывал восторг и, одновременно, страх со стыдом вперемешку. Но он не мог не любоваться на такого Андрея – расслабленного, разнеженного, открытого. Черты лица стали мягче и казалось, что тот светится изнутри. Нежный рот улыбался, вокруг глаз собрались еле заметные морщинки. Мокрые светлые волосы были откинуты назад, и по высокому лбу стекали струйки прозрачной воды. Дима намыливал своего красавца и крутил его как куклу, щипля за плоский живот и бока.

- Хочешь есть? – шептал Дима на ухо Андрею так страстно, будто предлагал какой-то извращённый секс.

- А чем ты меня будешь кормить? Я люблю белковую пищу, – ответил тот, поигрывая бровями, порочно облизываясь.

      Дима ухмыльнулся, покачал головой. Никак не мог привыкнуть к тому, что его строгий тренер мог выдавать всякие пошлости, да ещё и с таким эротичным лицом. Член тут же оживился, желая поучаствовать в выборе меню для гостя. Дима машинально начал отвлекаться, почему-то стесняясь стояка. Поспешно вылез из-под воды и начал вытираться.

- Сейчас полотенце принесу, стой здесь, – строго наказал он и пошёл в комнату.

Пока Кротов рылся в старомодном массивном шкафу, он услышал, как Андрей выключил душ и дёрнул шторку.

- Ой! А у тебя котёнок! – сообщили из ванной. – Это твой?

      Дима подошёл и протянул Андрею полотенце. Бантик отбежал в прихожую и дёргал носом, принюхиваясь к гостю издалека.

- Да, теперь мой. Был подъездный.

      Кротов пошагал на кухню в замотанном вокруг бёдер полотенце, и Андрей потянулся следом.

- Сам забежал, что ли?

- Да прям «сам». Такое побоище мне устроил под лестницей.

- А чего ты с ним дрался-то?

- Так я его домой забрать хотел, а он отбивался, как Рембо. Будешь пельмени со сметаной?

      Андрей вальяжно расселся на угловом диванчике, раскинув руки на спинку и помотал головой.

- Нет. Давай чай для компенсации жидкости, и обратно в кровать. – Последнее он сказал уже знакомым похотливым голосом.

      Кротов довольно раскраснелся и начал суетиться рядом с чайником. Заварил две чашки, выставил на стол молоко, печенье и сахар. Уселся под бок к Андрею, хотя на кухне было ещё две табуретки. Он взял небольшой кусок печенья и поднёс руку к чужим губам, открывая свой рот, будто показывая, что требуется от Неволина. Сверкая своими прозрачными глазами, тот послушно открыл рот, вытянул язык и подцепил кусочек, облизав Димины пальцы. Кротов так и сидел с открытым ртом, наблюдая за двигающимися челюстями.

- Жалко, у тебя варенья нет, – улыбнулся Андрей, прожевав.

      Кротов заулыбался и, сделав пару глотков из чашки, вскочил и потянул его в комнату. Неволин взял чашку с собой и пошагал следом.

- Осторожно, горячо, – томно сказал он, заходя в комнату и ставя чашку на низкий столик, подложив журнал под горячее дно.

      Дима сдёрнул с Андрея полотенце и толкнул на кровать. Сейчас в комнате горел торшер, и можно было рассмотреть его во всех деталях. Ну, Неволин точно натуральный блондин. Член средних размеров, ровный, с аккуратной головкой. Он сел на край кровати, стягивая с Кротова полотенце, глядя на него снизу вверх блядскими глазами. Прогладил ладонями Димины бёдра и, сжав задницу, подтолкнул немного к себе. Не отрывая глаз от его лица, Андрей вытянул язык и провёл им по уже торчащему члену. Собрав слюну на губах, несколько раз провёл ими по стволу.

- С днём рождения, Дима, – промурлыкал низким голосом и, продолжая смотреть в глаза, насадился ртом на его член.

      Дима задержал дыхание, боясь пошевелиться. От такой картины и напряжённых губ на своём члене он боялся кончить в тот же миг. Андрей засосал член, вжав щёки и практически выдернул его из своего рта с неприличным чпокающим звуком.

- Ой, тише, погоди, а то я сейчас кончу, – зашептал Кротов, закрывая глаза, лишь бы не видеть это бесстыжее лицо, которое заводило круче всех минетов.

      Ноги задрожали, бёдра само собой повело вперед. Неволин взял его за руку и положил его ладонь себе на затылок, заставляя сжать свои волосы в кулак. Андрей начал немилосердно иметь его ртом, не слушая предупредительные окрики, не давая отодвинуться от себя. Когда он набрал темп, Кротов понял, что уже не сможет оттянуть оргазм. Это не было долгой и мучительной лаской, это была жёсткая оральная ёбля. Дёрнув светлые влажные волосы, он кончил Андрею в рот, дёргаясь всем телом. Тот продолжал двигать головой, пока Дима не начал опадать и разомкнул губы, позволяя белёсой сперме немного вытечь на губы и подбородок. Кротов дышал, открыв рот. Как зачарованный, он смотрел, как Андрей немного запрокинул голову, и его кадык несколько раз дернулся, пока он с нарочито громким звуком глотал его сперму.

- Вот ты чёрт, – выдавил из себя Дима и завалил его на кровать.

      Заражаясь распущенностью, Кротов впился в измазанные в своей собственной сперме губы, вылизывая её и глотая. Андрей гладил его по спине и по затылку, целуя в шею и покусывая мочку уха. Дима был на седьмом небе, крепко прижимая к себе Неволина, будто тот собирался куда-то убежать. Он действительно опасался, что Андрей не останется на ночь, но стеснялся спросить. Наивно полагая, что при выключенном свете тот не сможет добраться до входной двери, он дернул выключатель торшера, и свет погас. Андрей молчал, продолжая водить рукой по Диминой спине. Укладывая голову ему на грудь, Кротов тёрся щекой о тёплую кожу. Внезапно вспомнилось, как ещё недавно он лежал один в этой самой кровати, после того как Андрей отвернулся от него в тот вечер на парковке. Приподнявшись на локтях, Дима попытался разглядеть в темноте выражение лица Неволина.

- Не мучай меня больше, Андрей. И не бросай, – серьёзно сказал он.

      Рука Андрея, гладящая спину, остановилась. Он поудобнее уложил голову на подушке и прошептал:

- А то что?

      Кротов почувствовал знакомую ярость, такую же, как тогда, когда выскочил из тренерской в одних джинсах на голое тело после их отвратительного секса.

- А то я утоплю тебя в твоём же бассейне. – И схватил его за подбородок, сильно сжав пальцы. – Ты понял меня?

      Андрей не пытался вырваться, он смирно лежал, терпя боль от крепких Диминых пальцев на своей нижней челюсти. Тот спохватился и резко отпустил, уже раскаиваясь в своей вспыльчивости. Замер, испугался, что Андрей сейчас встанет и уйдёт. Неволин несколько секунд не двигался, и затем его рука продолжила гладить Димину спину. Знак, что конфликт исчерпан. Кротов неуверенно лёг обратно, уложив голову на его грудь и закрыл глаза. Пригревшись, они оба начали проваливаться в сон, когда Андрей вдруг дёрнулся всем телом, вырывая Диму из дрёмы.

- Что это? – прошептал он, поднимая голову и глядя куда-то в направлении ног. – Что-то упало на кровать!

      Кротов увидел тёмную фигурку Бантика, аккуратно продвигающегося на своё привычное место сна – рядом с хозяином. Он хмыкнул, прижимаясь к Андрею покрепче.

- Да это Бантик запрыгнул, спать пришёл. Что ты всполошился-то? Спи. – И он снова начал устраиваться на тёплой груди.

- Да сколько их у тебя? А этот… Рембо где? – продолжал допытываться Неволин.

- Это и есть Рембо, по паспорту Бантик. Видишь, все уже спят. И Бантик спит, и Димочка спит, и Андрюшеньке пора спать, - продолжал сонно посмеиваться Кротов, гладя встревоженного Андрея по животу.

      Тот положил ладонь на Димину руку и, уткнувшись носом в его макушку, сонно засопел. Перед тем, как провалиться в сладкий сон, Дима подумал, что это его самый лучший день рождения в жизни.

***


      Андрей разбудил Диму ни свет ни заря, потому, что «Фантику плохо!». Оторвав голову от подушки, Кротов обнаружил гостя, пристально и с тревогой рассматривающего кота. Бантик сидел на ковре перед кроватью и подавал гудки каждые 30 секунд, требуя завтрак. Дима чмокнул сосредоточенного Неволина в плечо, со стоном поднялся и поплёлся на кухню.

      Утро началось спокойно. Мужчины позавтракали, Дима почти перестал смущаться, когда Андрей пошлил и оглаживал его похабными взглядами. Он даже осмелился позвать Неволина с собой к родителям на празднование, но тот отрицательно помотал головой, не объясняя причину. Когда Кротов сообщил, что не будет задерживаться допоздна и приедет домой часам к девяти, Андрей увлекся рассматриванием Бантика. Пока хозяин мыл посуду, гость, неожиданно быстро одевшийся, возник на пороге кухни. Дима опустил тряпку в раковину и начал нервно покусывать губы. По всем признакам, Андрей хотел слинять и умышленно не поддерживал разговоры насчёт продолжения.

- Дим, я поехал, – лениво проговорил он. – Ты смотри, много не пей сегодня.

      Лукаво подмигнул напряжённому Кротову и ушёл в прихожую, завязывать шнурки на ботинках. Дима вышел в коридор, исподлобья глядя на ускользающего. Обиженно сопел и яростно вытирал руки о кухонное полотенце.

- Кстати, – Андрей выпрямился и отбросил волосы со лба рукой, глядя в зеркало, – всё хотел тебя спросить. Ты чего таился столько лет, а тут вдруг за неделю меня в оборот взял? Ты с какого возраста включился в голубую жизнь-то?

      Вопрос прозвучал очень буднично, словно он уточнял, сколько сахара положить Диме в кофе. Кротов водил взглядом по стенам, подбирая слова.

- Да я, вроде как, и не включался. Я, вообще-то, с девушками только. Был.

      Андрей приподнял брови. Похоже, что искренне изумился.

- Не понял. А чего же ты на меня кидаться начал ни с того ни с сего?

      Дима смутился, было неудобно говорить Андрею, что подсматривал за ним, но он же не специально.

- Да я просто случайно тебя… с тем Сашей увидел на парковке. Ещё в марте. И ты с ним... В общем, я понял, что ты из этих... И... - Кротов пожал плечами, махнул полотенцем и зачем-то вытянул губы трубочкой – целая пантомима. Он никак не мог закончить предложение и надеялся, что Андрей его и так поймёт.

      Лицо Неволина будто заледенело. Глаза, казалось, покрылись инеем, губы насмешливо искривились. Дима замер испуганно, соображая, чем он мог так его разозлить.

- Значит, - вкрадчиво начал тот, и от его тихого голоса Диму передёрнуло, – ты решил попробовать трахнуть мужика, для разнообразия, так сказать?

      Кротов растерялся. Андрей всё понял не так! Он хотел всё объяснить, но Неволин хищно оскалился.

- Что ж, хвалю за любопытство. Сам люблю, когда на мне практикуются молодые натуралы, – и он бл*дски подмигнул Диме, становясь прежним – надменным, равнодушным, циничным.

      Только эта соблазнительность порока больше не нравилась Кротову, он хотел обратно «своего» Андрея. Открытого, лукавого, нежного. Такого, каким видел его вчера вечером и каким обнимал всю ночь, целуя в шею. Дима возмутился такой перемене и подошёл к Андрею, пытаясь взять за руку и вставить ему мозги на место, но тот уже открыл входную дверь.

- Ну, я пойду, – бросил он, делая шаг за порог. – Ты же понимаешь - натуралов много, а я один. Столько дел, столько дел...

      На последнем слове Дима резко схватил Андрея за пальто и дёрнул на себя. Неволин покачнулся и всё-таки завалился назад, в сильные руки рассвирепевшего Кротова, успевая, однако, толкнуть дверь ногой, чтобы та закрылась.

- Каких, нах*р, натуралов много, а? – прошипел Дима ему в ухо, волоча в комнату.

      Андрей не вырывался и не отвечал. Он будто выключился, послушно переставляя ноги назад, пока Дима не завалил его на ковёр в комнате, оседлав сверху. Кротов схватил его за лицо, нависая.

- Ты когда угомонишься наконец? – выкрикнул агрессивно, прожигая взглядом. - Сколько ещё ты будешь вести себя, как последняя бл*дь? Что ты нервы мне мотаешь? Я же тебя как человека просил!

      Дима уткнулся носом Андрею за воротник и глубоко дышал, пытаясь успокоиться. Покорность и молчание пугали больше, чем если бы Неволин начал отбиваться и кричать.

- Андрей, заканчивай свои игры, слышишь? Ну что мне сделать, чтобы ты понял, как я к тебе отношусь?

- А ты ударь меня.

      В комнате воцарилась полная тишина. Кротов выпрямился и смотрел на Андрея так, будто видел его впервые. От того, с каким желанием тот выдохнул свою просьбу, у Димы сжалось сердце. Уродливая сущность поднимала голову, показывала себя во всей красе. Андрей прикрыл глаза, его губы разомкнулись, он часто дышал, и Дима отчётливо почувствовал возбуждённый член под тканью штанов, упирающийся ему между ногами. Кротов замотал головой, и начал оглаживать Андрея по щекам, прижимая его ладони к своему лицу.

- Прекрати, понял? Никто не будет тебя бить. Хватит!..

      Дима был на грани истерики. Он чувствовал, что Неволин закрывается, ускользает. Внезапное насилие с его стороны разбудило в Андрее мазохиста, который смотрел на него как на потенциального мучителя.

- Давай, Дима, – прошептал Андрей, пропуская все его слова мимо ушей. – Ты же хотел отжарить мужика? Можно всё, я хорошо умею терпеть.

      Заводясь от собственных слов, он начал подбрасывать бёдра вверх, пытаясь потереться стояком о Димин пах. Кротов быстро слез с Андрея и лёг рядом на ковёр, крепко обнимая. За секунды просчитав возможные ходы, он решился.

- Ты такой плохой, Андрей, – шепнул ему на ухо, кусая за мочку. – Ты меня очень разозлил.

      Он сел на пол и начал вытряхивать разомлевшего Неволина сначала из пальто, а затем из штанов. Стянул их до середины бёдер и снова лёг рядом, поворачивая того на бок, спиной к себе. Всё это время Андрей молчал, позволяя крутить себя, как тому заблагорассудится. Кротов запустил руку ему в трусы и сжал горячий, твёрдый член.

- Тебе меня мало? – угрожающим шёпотом спросил стонущего Неволина, быстро и резко дроча его член. – Я тебя отучу бл**овать.

      Тот изгибался и закидывал руку за спину, прижимая Диму к себе, вздрагивая от каждого его слова. Кротов грубо кусал и засасывал его кожу на плечах и спине, продолжая осыпать угрозами.

- Я свяжу тебя и буду драть, пока ты не охрипнешь от своего крика. Слышишь меня?

      Расчёт был верным – от этой довольно неумелой имитации расправы, Андрей был уже готов кончить, мышцы живота и бёдер напряглись, дыхание стало прерывистым. Зажмурив глаза, он простонал:

- Засади мне... Давай!

      Дима схватил второй рукой Андрея за волосы на затылке и резко дёрнул на себя.

- Закрой свой грязный рот, – прорычал и почувствовал его судороги. Андрей кончал, заливая Димину руку и свои бёдра спермой.

      Кротов тут же расслабился и взялся нежно целовать того куда попадёт. Сонно хлопая глазами, Неволин вяло отвечал на поцелуи, забавно вытягивая губы. Дима пользовался его разомлевшим состоянием, тиская и облизывая, а уж нацеловались они на неделю вперёд. Через какое-то время, Андрей начал уворачиваться и морщиться.

- Ты мне весь подбородок ободрал уже, ёж колючий, – и он отодвинул Димино лицо от себя, поглаживая пальцами короткую и колкую щетину под нижней губой. – И трусы чистые гони, я теперь весь в сперме из-за тебя.

      Кротов потёрся носом об его щёку и легко вскочил на ноги, улыбаясь, будто ни на кого и не налетал практически с кулаками.

- Снимай штаны, я сейчас мокрое полотенце притащу. А трусы у меня есть специально для тебя, - и обернулся на пороге комнаты, романтично поиграл бровями, – в горошек.

- О, - Неволин, лёжа на ковре, стягивал ботинки и штаны. – буду хранить такую красоту до старости и попрошу в них похоронить.

      Ввиду отсутствия у Димы трусов в горошек, вскоре возле шкафа начался процесс подбора подходящего белья, который снова незаметно перешёл в горизонтальную плоскость. Кротов завалил Андрея на кровать и разошелся не на шутку, жарко дыша ему в шею, когда тот с издёвкой произнес:

- Я всё-таки предприму вторую попытку уйти, если ты не возражаешь.

      Дима обхватил его руками и ногами, как ребёнок большую игрушку и замотал головой.

- Конечно, возражаю!

      Андрей поджал губы и укоризненно посмотрел на него своими молочно-голубыми глазами. Кротов грустно вздохнул и начал торговаться.

- Ладно. Но обещай, что придёшь сегодня вечером! И останешься на ночь.

- Сегодня точно не могу, я уже договорился. Завтра! – быстро сказал Андрей, опережая возмущённые возгласы. – Завтра приду, но поздно. Часам к двенадцати.

      Дима нахмурился. Очень хотелось вытрясти из Андрея, с кем это он «договорился» на сегодняшний вечер, но опасался, что тот разозлится и даже завтра не придёт. Он рассеянно разглядывал Неволина, пока тот одевался, а в прихожей дурашливо подавал ему пальто и заботливо завязывал шарф. Даже Бантик вышел на проводы, поглядывая на свою миску в коридоре, будто опасаясь, что гость прихватит её с собой. Когда за Андреем закрылась дверь, Дима зашёл в комнату и рухнул на кровать, хранившую их запах. По идее, надо было осмыслить, что произошло ночью, но в голове была полная пустота. «Животная» часть Димы, которая до этого не сильно его беспокоила, на этот раз быстро перехватила инициативу и наслаждалась этим безобразием, полностью заглушая голос разума. Кротов даже не успел испугаться тому, на что он решился с Андреем, как естественно и без колебаний он начал развивать эту связь. Тот идиотский первый секс в тренерской был не в счёт – это вообще было чёрт-те что.

      Мамин звонок с ценными указаниями взбодрил задремавшего было Диму, и он начал собираться на праздник. Постояв под душем, решил не бриться, а остаться «ежом колючим», гордо неся свою щетину в люди, как «их с Андреем» фишку. Обсмотрел себя в зеркале и немного расстроился, что не осталось ни одного засоса или царапины – Неволин был очень аккуратным. Мстительно подумал, что уж он-то погрыз того основательно, только слепой не увидит следов его страсти. Вообще, состояние было радостно-романтичным, а тот факт, что Андрея он увидит только завтра, придавал настроению некий флёр светлой тоски. Сделав несколько фотографий Бантика на телефон, пытаясь зафиксировать его в лучшем товарном виде, Дима поехал к родне.