Брат

Помолчи. Давай пробовать снова,
НЕ ЛЮБИТЬ, НЕ ПРОЩАТЬ И НЕ ПОМНИТЬ, -
Просто три формы контрглагола,
Просто три в угол загнанных слова.
Я их тщётно пытался запомнить.

Помолчи. Давай выбросим бритвы.
Когда дождь барабанит по крыше,
Крикну: Я БУДУ ЖИТЬ, - пусть все слышат.
Лик на черной иконе мой вышит.
Я – ГЕРОЙ в этой сумрачной битве.

Помолчи. Не боюсь ПОВТОРЕНЬЯ.
Расценю всё немного иначе.
В моей тени другое Творенье
Выпьет горечь любви и забвенья,
Без моей на то слабой подачи.

Помолчи. ОТРИЦАНИЕ – просто защита,
Тех, кто слаб, неуверен и болен,
Тех, кто вряд ли вниманья достоин.
Грех их мною же будет утроен,
А судьба чёрной ниткой зашита.

Помолчи и не злись, не кричи.
Моё прошлое съето червями.
Мысли те – палачи палачами.
Родниковой водой, не слезами,
Безнадёжный вдруг стал исцелён.

*** Ана-З Осень 2008

Стайка юнцов с беспорядочными криками и смехом неспешно перемещалась вдоль и вширь всей дороги, возвращаясь с салюта в честь Дня города. Тогда был такой же сентябрь, а мы, почти такими же юнцами. Ветер срывал с клёнов и тополей жёлто-зелёную листву и забрасывал ею нахохлившихся на дремучих ветвях Демонов, дремлющих в ожидании своего часа. Тревога и полнейший раздрай зрели внутри, кровь бешено колошматила вздувшиеся от тепла и темпа сосуды...

Кого изволите вкушать, день завтрашний? Кто задержится рядом, а кто, так и останется пыльным потоком, лишь коснётся, чтобы спешно откатиться, лишь первые грозовые протуберанцы располосуют небо судьбоносными иероглифами.
И нет никакой возможности что-либо понимать заранее, пока «не войдёшь», «не вступишь», не сделаешь неловкий резкий кульбит и земля-матушка не примет тебя в объятия, не поставит на ноги. По малости же лет, ты можешь быть великим Засранцем и, чувствовать все грядущие перемены своей пятой опорой и железными якушками.

Бесспорно, ты - Богатырь, - уподобившийся Богу настолько, что иногда способен творить чудеса... Но, укрепит тебя внезапно нахлынувшее Новое или же, обнажит, точно тонкую хворостинку, и будешь ты плакучим кустиком ронять молочную влагу, раздавленный, жалкий, безутешный… Прежде чем родятся силы ещё раз окунуться под вращающиеся жернова, в новой попытке сломать глобальный заматеревший механизм, чтобы никто из тех, кто рядом туда больше не окунался. Ибо чревато…

В тот день проводил брата в страну дальнюю, вместе с семьёй, с маленьким племянником. Тревожные хлопоты спешной продажи квартиры, выноса на помойку всей нехитрой амуниции, которая окружала счастливый семейный быт, проводы, обеды, подарки, крепкие мужские объятия, верные друзья… Автобус, хитрый прищур упитанного водилы. Московский вокзал, нервное ожидание самолёта. Всё разом и «навсегда!»
Вроде и войны нет, не ждёшь глобальной катастрофы, а небесный автобус уже завтра закинет всю семью брата, аж на другой конец планеты. И враз исчезнут все те милые ежедневные мелочи, смысл которых в единственной фразе: «у меня есть родной старший Брат».
Мы не всегда были дружны, но с некоторых пор я мог ощутить, что это тот близкий человек, который тебя ценит и, по-своему любит, каким бы засранцем ты порой ни был.. Считается с тобой, заботится, ценит и очень волнуется, как там всё у тебя складывается…

К вечеру лукавый водитель забросил меня назад, в родной город, а брат ещё несколько часов летел туда, где никто не ждёт. Голова понимала реальность физических перемещений, но что-то внутри никак не укладывалось, противилось тому, что уже произошло. И раз за разом громоздкое «никогда» таранило мою бедную голову, глаза, печень и прочий мясной ливер..
Родной человек был силой вырван изнутри и, в образовавшийся вакуум легко проникал всякий непотребный мусор, рождая стойкую готовность на всё, на всех и, несмотря ни на что.

Не переодевшись с дороги, я уходил от своего серого, казалось, незыблемого дома, щурясь радужной дисперсии света вокруг одиноких уличных фонарей. Радуются, сияют, всеми цветами радуги туманят взгляд идущего в никуда по жидкому вечернему скверику. Жизнь неспешно диффилировала только в центре, и центр этот был «Круглый» - бар-кафе, возле которого можно было немного расслабиться, позабыв о грустном, над запотевшим бокалом пенного напитка. Я присел за свободный столик, обхватив рукой вспотевшую тяжесть бокала.

- И сигарета – «свет в окне», - прикуривал я мысли одну за другой. - И снова берёшь зажигалку, ещё одну, и ещё.., а сигарет- то и нет…, - многозначительные синтенции правильными спиралями заполняли мой расслабленный вакуум, нахлобучивая сверху янтарную горьковатую пену…
- Можно мне просто посидеть с тобой? Составить компанию?
Я с трудом вынырнул из своих мыслей и взглянул на ангела, лет семнадцати, даже не заметив, как он воспарил надо мной, запрашивая посадку. Я чуть улыбнулся и он, осмелев, приземлился рядом.
- Пиво будешь? Взять тебе? – спросил я, даже не подумав, пьют ли ангелы пиво, очарованный его робкой непосредственностью.
-Не, я пиво не пью, да, вообще, ещё не пью. - Не, и не курю, - засмеялся он полностью рассеяв мои подозрения о пище богов. - Да, просто, гуляю, вот.., - Знакомлюсь, - и он, наверное, покраснел, до самых кончиков своих щетинок и пёрышек, и если б не вечерний полумрак, да смуглая кожа мальчика, я бы видел, как могут смущаться ангелы.
Короткая стрижка чёрных волос, лучистые карие глаза, смуглая кожа, первые стрелочки шёлковых щетинок над верхней губой, которые следовало лишь гладить, острый, худощавый, нескладный ... Лёгкая картавость звонкого голоса вызывала симпатию и доверие. И я понял, что настоящим маленьким ангелам не очень удаётся разговорная речь при первом общении. Но, что-то нам помогало, может, незримая поддержка демонов, бушевавших за соседними столиками. А может, они лишь делали вид, что страшные и большие, на самом же деле, чутко внимали всему происходящему между нами. Мы разговорились о каких-то пустяках. Я спрашивал. Он очень по-доброму рассказывал.
- Да, я только пару глоточков из твоего бокала, чуть позже согласился он, когда я брал «повторение». И чувствовал, что "отведав из моего кубка", он легко увидит, все невероятные переплетения, которые роились в моей голове после насыщенного дня.
Из прошлой жизни я знал, что в этом скверике раньше собирались «голубые» и, некоторые мысли по поводу знакомства с юным шатенчиком у меня были. Но уж очень он был, пушистый, что ли, добрый, собственно, каким ещё быть юному ангелу? Он может быть совершенно любым и позволить себе может, всё что требует его божественная сущность. Мы решили немного прогуляться. Мальчик предложил спуститься к реке. По дороге, чтобы не потерять, дружеским жестом он взял меня за рукав рубахи. На неровной тропке мы то и дело натыкались друг на друга а, намерения мальчика, его смеющийся взгляд гасили всякие сомнения, что в этот вечер своей игрушкой он выбрал меня, и мелкие бесята в его зрачках упражнялись в огненных пируэтах. По заросшей «не зарастающей тропе» мы спустились к самой воде. Маленькие дриады рассеяли влагу в туманное вязкое полотно, в складках которого мне мерещились трепетные травянистые тела, фиолетовые чёлки и острые уши хранителей этого места…
Может, вы хотите сказать, что не ответили бы на самый шкодной поцелуй милого ангела? Не коснулся бы вас, вовсе не ангельский, - бесовской огонь, разгорающийся рядом? Устояли бы пред жарким дыханием, - глаза-в глаза?
Мы целовались! Как мы целовались! И первый поцелуй был совсем не робким, - горячим, страстным, исполненным совершенно не ангельского вожделения и силы. Мы целовались снова и снова, увязая в паутине жаркого тумана, и духи места застыли в изумлении, не смея потревожить нежнейший танец.. А если вы вдруг подумаете о какой-то там похоти или гормоне, скажу, что ни единое слово идентифицированное вами не соответствует словарю ваших привычных понятий. Мы ЛЮБИЛИ! Мы любили. Мы любили... Всё остальное не имеет никакого значения. Особенно для искушённых в деталях и словесных наворотах.
Такова трогательно-хрупкая любовь юноши. Невысказанная и мечтательная, ныряющая внутрь себя, прячущая взгляд.., потому, что уже сам этот взгляд снесёт, заманит и погубит в открывшейся огненной страсти, ненасытной, как вулкан, как смерч, как ослепительный кружащийся вихрь необузданных диких влечений, не замечающий ничего вокруг. Так робкая прозрачность раскрывает огненный цветок..
Как же нам не хотелось расставаться. Знаете, как постигать законы вселенных, проникая в чёрные дыры зрачков? Или узнавать о пределе своей жизни, слушая еле различимые звуки где-то в глубине его груди? А может, вы знаете, как по теплу его следа понять иллюзорность нашего мира, сквозь прозрачные покровы увидеть неродившихся, которые когда-то были вместе..?
По дороге домой я тянул на горку упирающегося милого ангела, тащил его слегка взъерошенные крылья, стараясь, сохранить на них каждое пёрышко, а он, совершенно никуда не хотел уходить. Рассказывал мне о своих друзьях, о школе,которую ещё предстояло закончить, а ведь в этой школе раньше учился и я. Даже у тех же самых учителей, только раньше. Даже мог его там видеть совсем маленьким..
"Любовь не повод для знакомства», - мой спутник так бы и остался для меня моим озорным милым ангелом. Дарил бы прохладу в день знойный, или защиту, когда время жизни вдруг оборачивалось непроглядной ночью без единого намёка на светлую полосу на уровне горизонта…
К счастью или несчастью но, мы познакомились. Когда я назвался, мальчик… Он, просто, замер в изумлении, изменился в лице, выразив такой ошеломляющий восторг, будто я был… Да, собственно, и был.
- Так значит, - воскликнул он, - значит, ты – мой брат! Мой троюродный брат!
Мы давно знали друг о друге но, ни разу не виделись. Родители наши не общались, видимо, не очень жаловали друг друга… Что бы мы ни чувствовали, мы – родные!
Вот это денёк! Я нашёл брата! Я нашёл любимого брата! Любимого! Появился дорогой человечек, о котором я буду заботиться, беречь, за которого уже волнуюсь, вспоминая наше знакомство. А он, меня послушает и, не будет больше искать знакомств и приключений в вечернем скверике..
Несколько дней мы встречались, жизнь вновь обрела смыслы и былую яркость..
А потом мне позвонила встревоженная родительница и менторским тоном, непробиваемым железным голосом поведала: «Я всё знаю, мне … всё рассказал. Я. Его. Мама. Жду тебя у нас... Нет, жду тебя у себя на работе, - так будет официально…».
Как оказалось, братик обо всём поведал своей начальственной маме. Умолчал лишь о том, что встреча была случайной, а его ангельские похождения уже имели уже давнюю историю…
Что было потом... Было всё! В первый же день, пока я по просьбе его родителей разыскивал и отправлял домой мальчика, его высокопоставленная ..особь человеческой наружности расправлялась с моими стариками… Большинство из гадких угроз новой «родственницы» стали реальностью. А реальность всегда гораздо ярче того, что можно придумать... Сегодня, просто ещё не сумею говорить о тех гадостях, на которые может пойти человек.. Наверное, человек всё же не может .. НЕ может человек! …………………………………………………………………………….
Все изощрённые угрозы и пожелания были исполнены в течении полугода. …………………………
Стоит ли обретение любимого младшего брата, обретение брата или просто, любимого, того, чтобы отдать всё и умереть? За него, за другого, ..ещё за одного, за всех?? Стоят ли пять дней жизни, исполненных света, смысла и счастья того, чтобы судьба вновь крепко так приложила мордой и поводила по щербатой каменистой поверхности бытия? И могут ли жестокие манипуляции изменить отношения или пристрастия, убить то, собственно, ради чего следует жить?!
Наверное да. Можно убить человека, можно убить отношения, можно изувечить всю дальнейшую жизнь себе и самому близкому, любимому... Только любовь не становится меньше, проблески же разума наполняют её вселенской тоской, и невместимым багажом разочарования... Выжжено всё. Пепел да зола, да красные ошмётки...
- Мама сошла с ума, - говорил мальчик, а детское ещё лицо, стало закостеневшим и синеватым. Представляете? Сплошной синяк, только не распухший, будто, сжавшийся в комок... Горе вошло в наши дома. Но, не отвернулся от нас Бог, - никто не сел и все остались живы. Тогда ещё были живы…
Полные события, не ложатся на бумагу, продирая её насквозь и семь лет спустя. Всё ещё рядом...
Но, мужчины не плачут. Острую чувственность скрывают стальные мышцы. Лишь дождь и ветер оставляют следы на лице. Солнце и звёзды врачуют душу. И Солнышко моё, со звёздочками в глазах.. Но, всё это уже было(..
P|S.
На днях.
- Можешь меня поздравить.
-Поздравляю.
-Хоть знаешь с чем?
-Знаю, - ответил я, указав на обручальное кольцо.

И «мужчины плачут, ...когда не лгут».