Я пишу тебе

Another story
Осенний вечер, сигаретный дым,
и разговор о том, что время лечит.
Киваешь, новой мукой искалечен,
конечно, все покажется иным...

каким-то утром /обозначишь срок/,
пока же вечер бесконечно длится,
и хочется, наверное, напиться,
дождя, comeback'ов, права на звонок.

Но думаешь, когда-то заживет,
и сколько знает жизнь таких историй.
Смакуешь пошлое "О, baby, I'm sorry."
Сейчас он улыбнется… и уйдет.


Привет
Привет.
Ну вот, сбылась мечта...
А океан, он правда как живой, он дышит.
Какой здесь дивный воздух по утрам,
Нет, это надо видеть, не опишешь.

Привет.
Какие краски – бирюза-лазурь,
Все нарисовано как будто.
А у тебя там по утрам туман,
Мне помнится, что ты писал про утро.

Привет.
Определенно, жизнь здесь веселей,
Ну, разве только в сказке краше.
А у тебя сейчас сезон дождей -
На ночь читал прогнозы ваши.

Привет.
Сегодня пьян, прости.
Привет, а дальше только точки,
И все что знаю про тебя – туман, дожди...
И что в ответ по-прежнему ни строчки.


Я просыпаюсь с тобой
Я пытался молиться, чтобы вырваться из этого круга.
Ощутить свободу. Свободу неба над головой.
Клялся, что завтра я буду иным. Я буду…
Но с кем бы я ни проснулся утром – я просыпаюсь с тобой.

И все маршруты снова в одном направлении.
Все дороги – к тебе. Или это дороги в ад?
Ты – часть меня, и этого не изменишь.
А небеса… Небеса как всегда молчат.


Он уходит
Потемнеет вокруг и слова тяжело упадут,
Словно первые капли дождя и осядут в душе.
Ветер волосы треплет. Как холодно тут.
Неужели прошло твое теплое лето уже.

Не сбылось... Ты устало закроешь глаза.
Ты же знал, что так будет. Все было игрой.
И уходит, кто сердце твое растерзал,
Оставляя тебе пустоту лишь и боль.

Время – лекарь, но только оно не спешит,
Залечить твои раны, исцелить твое сердце.
День пришедший опять заставляет жить,
Но куда же от ночи убийственной деться.


Благословляю
Благословляю этот хмурый вечер.
Метущий снег, сирен тревожный вой,
мой город, что продрог и изувечен,
холодной, преждевременной зимой.

Благословляю перекрестье улиц
и фонарей зажегшихся конвой.
Благословляю тех, кто разминулись
и тех счастливых, что спешат домой.

Благословляю острые осколки
разбитой чашки, выпавшей из рук
и голос детский, радостный и звонкий,
забытой нотой прозвучавший вдруг.

Но прежде всех, через осенний вечер,
через неотвратимость ноября,
во всех молитвах, и во всех кто встречен,
благословляю, прежде всех, тебя.


Новогоднее
Все ворожили в безрадостном ноябре,
выпадет снег, будет дышаться легче.

Город, притихший в сказочном зимнем сне,
завтра вплывет в предновогодний вечер.
В новое время. Мы подведем итог
/этот наш пунктик – что-то всегда итожить./
Мне не хватает веры, тепла и строк...

Как же тебя мне не хватает, Боже.


Осеннезависимое
Осень. Над городом серый смог –
город тоже осенней тоской болеет.
Я скучаю, Мой Одинокий Бог,
я скучаю, и строчки у сердца грею.
Можно снова в лето купить билет
и на время тоскующий город бросить,
но ты прав и особого смысла нет,
неминуемо, если вернешься в осень.

Согреваемся кофе /обжигающе и горчит/.
И не просим. Мы ни о чем не просим.
И могли быть сотни других причин...
Будет осень. Пусть это будет осень.

Зачарованные дождем
Мы не виделись долго и вроде бы есть о чем…
/Дождь стучит за окном, у неба поблекший цвет./
Но сидим и молчим зачарованные дождем,
Если долго молчать, то можно услышать «нет».
Можно даже услышать, как тает в бокале лед,
Обретает как смысл иной недосказанность фраз.
И немыслимо просто сделать последний ход,
«Все когда-то проходит» примерив теперь на нас.


Отпускаю
На секунду прикусишь губы,
Кто такой я, тебя чтоб судить,
Уходи, если больше не любишь,
Мне вот было легко уходить.

Я плохого тебе не желаю,
Я давно научился прощать.
Отпускаю тебя, отпускаю,
Чем могу я тебя удержать.

Говорят «искупленье страданьем»
Знаешь, этого я ожидал,
Ты наверно мое наказанье...
За всех тех, кого я оставлял.


Я пишу тебе
"Я пишу тебе. Строки ложатся сами в разлинованное пространство листа." (с)

Я пишу тебе…
В город пришла зима. Ветер словно сорвался с цепи и озверел. Неуютно. Сутулятся зябко дома. /Господи, как же ты так сумел, как ты так сделал, что я схожу с ума – я пишу тебе./ Буквы, слагаясь в слова, соединяют незримой связью. Мне так о многом нужно тебе сказать… Строчки тянутся тонкой арабской вязью, и слова оживают. Слова начинают звучать.
Знаешь, хочется к морю. Хочется снова в лето. Там, наверное, шторм и берега безлюдны. /Я пишу тебе скомкано и нелепо, я пишу безответно и безрассудно, словно если перечеркну все «против», «невозможно», «не сбудутся», «не случатся» – я словами смогу изменить реальность./
Я пишу, и на бумагу ложатся…