Кому спокойная жизнь не в радость

Макс бесцельно ходил из комнаты в комнату, напевая дурацкую мелодию под нос. Это поведение стало порядком раздражать Константина, который не мог сосредоточиться на серьёзной дискуссии, разгоревшейся на любимом авто-форуме.
- Что ж тебе не сидится? Всё вертишься, да вертишься, как кожа на херу! – окончательно взбесившись, рявкнул Костя, когда сивый в очередной раз ввалился в комнату и встал над душой.
- Мне скучно, - тоскливо протянул Макс.
- У тебя же столько увлечений, вот и займись чем-нибудь, - отмахнулся рыжий.
- Я хочу с тобой… - прогнусавил Малафеев, пытаясь присесть к Костьке на колени. – Сегодня, вообще-то День Святого Валентина.
- И что? – недовольно хрюкнул Константин. – С утра я тебе празднично чпокнул? Чпокнул. С работы вернулся раньше? Раньше. Телескоп, которым ты мне уже весь мозг вынес, подарил? Подарил. Вот и иди смотри в свою хренову подзорную трубу! Не отвлекай меня от спора, а то тут рамсят на меня!
- Но этого мало, рыжее ты грызло! – возмущённо воскликнул Максим.
- Что я ещё мог сделать? – у Костьки лицо побагровело от гнева. – Ещё раз вдуть?
- Не хочу я ебаться! Не в этом дело! – гаркнул Макс, и харкнув на монитор, спрыгнул с колен мужчины. – Просто… в такие моменты мне начинается казаться, будто ты охладел… - сдавленно пояснил белобрысый.
Константин округлил глаза по пять рублей и от злости с такой силой сжал мышку, что та чуть не треснула.
- Да ты охуел с такими предъявами! – пробасил он.
- Может быть, может быть… - меланхолично отозвался Максим и ссутулившись, поплёлся прочь.
Сначала Костя даже вздохнул с облегчением, и собрался было допечатать своё очередное гневное сообщение. Но чувства стали довлеть над разумом. Нить спора вдруг ускользнула и единственное, что сейчас крутилось в голове у рыжего – печальные слова Макса: «Может быть, может быть…».
Котов раздражённо урча попрощался с форумчанами, а оппонентам пообещал что вернётся, и ещё обязательно наваляет виртуальных пиздюлей. Откинувшись на спинку мягкого офисного кресла, Костька посмотрел на фотографию, стоявшую на компьютерном столе. Сделана она была совсем недавно, в 2010 году, в Софии, перед легендарным выступлением групп «Большой четвёрки трэш-метала». Рыжий со вздохом взял фото, и большим пальцем погладил улыбающееся лицо своего нестареющего Малафейчика.
- Охладел я, как же. Просто заскоки бывают иногда, я всё же человек, а не машина, - пробормотал Константин и решил поговорить с Максимом, каким бы выносом мозга это не грозило.
Максим сидел на кухне в полной тишине и темноте. Единственным источником света был огонёк от тлеющей сигареты.
- Сивый, ну ты чего? – с виноватыми интонациями, спросил Костя, подсаживаясь к мужчине.
- Я-то ничего, а вот ты чего? – сварливо проговорил Малафеев.
- А чего я-то чего? – напряжённого уточнил Константин.
- Праздник ты мне испортил – вот чего, шелупонь подзалупная! – с истеричными нотками, выкрикнул Макс и швырнул недокуренную сигарету в пепельницу.
- Да дался тебе этого хренов Валентин! У нас вообще, что ни день – день любви! – уверенно парировал Костя.
- Это было когда-то, но не сейчас, - надрывно возразил Максим.
- Ты хочешь сказать, что я стал меньше тебя любить? – теряя контроль, проорал Костя. Слова Максима задели его за живое. Стал бы он столько лет без любви терпеть этого упорка.
- Не знаю, - Малафеев скрестил руки на груди и закрыл глаза.
- Он, видите ли, не знает! А я знаю одно, что если бы не праздник, я б тебя отмандюрил за такие слова! – надрывался рыжий. – Я, видите ли, меньше любить его стал. Ты блядь, ширнулся что ли, пока я в интернете разговоры разговаривал? Мои чувства свежи, как и двадцать лет назад. Думаешь, мне в падлу тебя тискать ежечасно как раньше? Да ни фига. Мне вообще, для тебя ничего не слабо. Вот хочешь, возьмём твой новый ебучий телескоп и поедем за город смотреть на звёзды? Хочешь?
После этой проникнутой гневом и любовью тирады, Максим не смог более дуться. Он включил свет и глядя в глаза рыжему, растроганно прошептал:
- Как я хотел услышать от тебя подобную речь, мой любимый анальный житель. Кстати, с предложением насчёт поездки за город – ты серьёзно?
- Я слов на ветер не бросаю! – отрезал Костя и пошёл собираться.
Не сказать, что Константину очень понравилось наблюдать за движением звездных тел. Радость ему доставляло другое – он то и дело прижимался к Максу, который стоял в двусмысленной позе с откляченной задницей.
- Ну, много ты понимаешь в этом звёздном небе? – фыркнул Костька, глядя на то, с каким заинтересованным видом Максим смотри в телескоп.
- Ничего не понимаю, честно говоря. Просто красиво. А ты, эй, рыжая морда, не филонь! Прижимайся-ка ко мне покрепче, а то холодно, - скомандовал Малафеев. А Костька был только рад исполнять такой приказ.
После этого волшебного вечера Костя почувствовал, как в его душе что-то переродилось. Будто он снова стал порывистым, влюбленным без памяти 18-летним парнем. Конечно, за все эти годы, чувства к Максу никуда не делись, рыжий был по прежнему готов и жизнь за своего белобрысого утырка отдать. Просто огонь поутих. Они всё больше подкалывали и стебали друг друга, всё меньше ласкались.
«Разве это так сложно – просто так, посреди дня подойти к моему дрищу, сжать его в объятиях, или ещё лучше – взять на руки, подарить несколько поцелуев. Да мне это как два пальца обоссать», - рассуждал Константин, слушая дыхание спящего Максима. – «Всё, с завтрашнего дня не буду лениться! Буду как в молодости, осыпать сивого ласками. Иначе фуфлыжник я, а не мужик».
Слово своё Костька сдержал. Вернувшись с работы и отужинав, он пошёл первым делом не к ноутбуку, а подсел на диван, к читавшему очередную бредовую книгу Максиму.
Отведя белобрысые волосы назад, Костя несколько раз поцеловал Малафеева в шею.
- Ты че? – отложив книгу в сторону, несколько изумленно, поинтересовался Макс.
- Чё-чё. Ласкаюсь, не видно что ли? – обидчиво пояснил рыжий, а сам скользнул ладонью под оранжевую футболку мужчины.
- Так День Святого Валентина вроде… того, - заметил сивый.
- Знаешь, мне и без этого праздника тебя не в лом потискать, - важно ответил Костя, и дабы окончательно добить Макса, с неподдельной заинтересованностью спросил. – Что читаешь?
- О-о-о, в кои-то веки ты решил поговорить на волнующие меня темы, - обрадовался Максим. – Вот ты например знаешь, что большинство наших мыслей очень тесно перемешаны со страстным началом, но в то же время, они проникнуты астральными вибрациями… Ты вообще, знаешь что такое астральные вибрации?
- Не знаю, но ты мне можешь рассказать, - с приятной хрипотцой отозвался Костя, увлечённо ласкавший млевшего от нежности Малафеев.
- Слушай, - Макс сладко зажмурился и потёрся щекой о щёку рыжего. – Хрен с ними, с этими астральными вибрациями. Потом как-нибудь расскажу. Ты, главное, не переставай меня гладить. А ещё лучше – почеши спинку…
Тут-то Костик смекнул, что телячьи нежности дают аж двойной положительный результат. Во-первых, просто приятно ласкать любимого белобрысого. А во-вторых, нежность каким-то чудесным образом действует на Максима – он совсем не выносит мозг бредовыми беседами. Именно с этого дня Костя решил взять за правило – каждый вечер тискать своего родного шизоида.
***
Прошло две недели после удивительного открытия Константина. Сколько лет он мечтал, о том, как в его голубой ячейке общества воцарится покой. Без запоев сивого, без его же неадекватных мистических россказней, без истерик. Рецепт счастья оказался таким простым… Но стал ли Костя счастливее?
Первые дня 3-4 Котов искренне кайфовал. Равно, как и Максим не мог напиться обрушившимся на него вниманием.
На 5-7 день, Костька стал подозревать, что чего-то ему всё-таки не хватает.
Вроде, всё хорошо. Каждый вечер они проводил в объятиях друг друга, слушали любимую музыку, ворковали. Словом, начался второй медовый месяц. Но что-то глодало Константина. Что – он ещё понять не мог.
Лишь на девятый день до Котово дошло. Оглушило страшное осознание. А осенило рыжего после того, как Макс отказался от встречи, и, соответственно, пьяночки с Додиком! Это было что-то неслыханное. Никогда ранее Малафей не отменял своих прогулок с другом детства.
- Может, всё-таки сходишь, развеешься? – настороженно предложил Костя.
- Зачем, мне и с тобой хорошо, - улыбнулся Максим.
После этих слов рыжий нервно сглотнул слюну. Тут-то он понял. Изголодавшийся по ласкам, и наконец-то получивший своё Макс… стал просто идеальным. Таким, как когда-то представлял Костя.
К талантам замечательного домохозяина, добавился и добрый нрав. Теперь Максим не доставал разговорами, не выдумывал идиотские требования, типа «хочу астролябию прямо сейчас блядь», и даже перестал перехватывать пивко вечерами. И при всём при этом, он стал скучным… обычным. Будто исчезла та искра, которая разжигала в сердце к Котова огонь.
Обретя долгожданный покой, жизнь снова стала не в радость. Теперь Костька жаждал возвращения статус кво. Пусть Макс снова трахает мозг, только бы избавиться от этой тиши, да глади, этой обывательской трясины с обнимашками и тихой музычкой, дабы не мешать соседям. Но как? Прервать сеансы ласк Константин не решался – боялся обидеть Максима. Тому-то, видимо, понравились изменения. Костя денно и нощно думал, как выбраться из ловушки, в которую же сам себя загнал, но ничего толкового на ум не приходило. Требовался толчок… И помощь пришла совсем с неожиданной стороны…
***
Мрачнее тучи, Костя вернулся с работы. Снова его ждёт идеальный вечер идеальной семьи. Поцелуи, объятия, ласкательные словечки, и никакого, сука, драйва!
- Здорово, сосед! – на выходе из подземных гаражей его окликнул Серёга Яковлев, тоже вернувшийся домой.
- Привет, - бесцветно отозвался Котов, глядя мимо Сергея.
- Я уж думал вы уехали куда, - без задней мысли отметил Серёжа. – Вас в последние недели ни слышно, ни видно.
Константин встал столбом и голосом полным ужаса, протянул:
- То есть, даже ты заметил, что у нас творится полный пиздец?
Серый спохватился, поняв, что ляпнул глупость, и что, возможно, придет конец спокойным вечерам:
- Не знаю, что там у вас за пиздец. Но меня всё устраивает. Костя, у вас очень пиздатый пиздец, я даже так скажу! – скороговоркой выдал он.
- А меня вот не устраивает. Пришло время завязывать со всей этой байдой! – рявкнул рыжий и сломя голову понёсся домой.
Макс, как всегда, колдовал на кухне. Да ещё песенки припевал.
- Don't know what you got til it's gone… - хрипло затянул Малафеев знаменитую балладу Cinderella.
Костя замер в дверях и задумался: «Это что ж делается. Песня-то с каким смыслом… будто знак. Хотя…» - мужчина обречённо махнул рукой – «Хуже уже быть не может. Надо срочно до чего-нибудь докопаться и развязать скандал».
Едва держа себя в руках, Костя прошёл в кухню. Через силу чмокнул Максима в щёку и бухнулся на своё любимое место. Малафеев оперативно подал тарелку с салатом.
- Вилку дай, - грубовато попросил Константин.
- Держи, - сивый небрежно положил мельхиоровую вилку на стол.
И тут Костька понял, что ему начинает конкретно рвать крышу. Набрав полные лёгкий воздуха, он проревел:
- Хули ты так криво мне вилку подаешь?
Реакция Макса не заставила себя ждать. Зловеще сузив глаза, он прошипел:
- А как мне тебе подавать вилку? Так? – мужчина с грохотом открыл ящик со столовыми принадлежностями, и схватив первый попавшийся прибор, швырнул его на стол. – Или так? – Малафеев разошёлся на не на шутку, принявшись кидать ложки и вилки на пол. – Может, тебе ещё и пепельницу подать, а? Ты, клитор выдвижной! Вот, держи пепельницу, мой дорогой лоходуй! – гомерически хохоча, Максим взял пепельницу полную окурков и высыпал всё ещё содержимое на Константина, не ожидавшего такого отпора.
- Слушай, вот тут ты уже перегнул, ебампей поганый! Канистра с кончой! – возопил Костя, размахивая кулаками. – Да я тебе за это… я тебе… Ух ты ж моль мохеровая, чёртово ендовище!
- Что ты мне? Что ты мне? – истерически вопрошал Малафеев. – По роже съездишь? Так врежь мне, врежь. Припечатай хорошенько. Давай, прямо под твой любимый правый глаз. Вот, я даже специально ебло под удар подставлю!
Ну как тут можно удержаться, когда сивый придурок сам свою наглую мордаху под кулак суёт? Испытывая чувство невероятного облегчения и радости, Константин от души залимонил Максиму по харе. Малафеев вскрикнул, но после издал звук, более всего напоминающий стон удовольствия. На какое-то время в квартире повисла тишина. Костя стряхивал окурки и пепел с испорченной белоснежной рубашки. А Макс, приложив к месту удара кусок сала, признался:
- Честно, Костька, заебал ты меня со своими нежностями, не представляешь как. Первое-то время я от души пёрся. А вот дней через пять ломать начало…
- Что ж ты терпел? Корчил из себя мальчика-зайчика? – нервно спросил Котов.
- Не хотел тебя обижать. Думал, нравится любимому гамадрилу, помучаюсь. Глядишь, через неделю опомнится, - фыркнув, пояснил Макс.
- Знаешь, я вот по той же причине страдал. Наоборот, думал, ты кайф ловишь от всего этого, - хохотнул Костька. – А я сам готов был на стенку лезть...
- Но терпел ради меня… - прошептал Максим.
- Но терпел ради тебя… Вот она, наверное, настоящая, итить её через межъяичие, любовь! - подвёл итог Костик и крепко поцеловал сивого в губы.