Доброе утро

Вчера всё так хорошо было, что я расслабился и позволил себе лишнего. Взял литровую бутылку вискаря и поехал к бывшему на день рождения. Нет, меня не звали, я сам себе колобок. Как ушёл год назад не попрощавшись, так и заявился без предупреждения.

Как будто он меня только и ждал. Хотя, может и правда, ждал, но пару месяцев или полгода, не больше.

Потом завёл себе другого. С тем, видно, тоже не сложилось потому что встретил я того другого на лестнице в подъезде бывшего уже пьяненьким и с разбитой губой. И приспущенными штанами. Не до колен, конечно, а всего на два пальца пониже, чем надо чтобы поясницей сверкать сзади и пупком спереди.

А так парень просто красавчик: стройный, симпатичный, молодой и весёлый.

– О, ещё один с приветом! – заржал он, заметив, куда я направился. – Если ты за пиздюлями, то заходи! Он их сегодня всем бесплатно раздаёт! В честь праздника.

Но я же молодец, правда? Меня хрен напугаешь голой жопой. Я уже и пива для храбрости выпил. Целый год держался, после того как разочек накуролесил в пьяном виде. А тут что-то в голове перемкнуло: я всегда к нему приходил слегка под пивом. Ну и принял на грудь, чисто на автомате. По привычке.

Звоню в дверь, говорю, что это я и слышу в ответ куда мне катиться... И тут меня, колобка катанного, такая вдруг злость взяла что я принялся в дверь барабанить и орать всякую фигню на весь подъезд.

Мол, я не просто так пришёл, а извиниться. Потому что это было подло с моей стороны – взять и свалить в туман, как ёжик с узелком. А я же не тупое животное, а человек. У меня не только хер есть, но и совесть. Прости мол если можешь. Я тебя только увидеть хочу и ничего больше. С днём рожденья поздравить.

Тот, другой его парень, смотрит на весь этот дебош, сощурив глаза и открыв рот, сидя на ступеньках лестницы рядом с его дверью. А меня только раззадоривает, что небось все соседи прилипли к глазкам и тащатся от моего концерта.

Звоню дальше и в дверь барабаню, пока мой бывший не открывает и не объясняет доходчиво, что в свои тридцать лет он видал нас всех в гробу и в белых тапках.

Хорошо объяснил, с разворота прямо в челюсть.

Я прихожу в себя на полу рядом с его следующим за мной дружком который жрёт с горла мой вискарь и смотрит на меня ехидно. Мол я предупреждал, а ты не послушался. Вот и получил.

Я отбираю у него бутылку и прикладываюсь сам. Щупаю языком зубы вроде целы. Губа опухает и саднит от алкоголя точно коленка от йода. Меня начинает трясти так что зубы об горлышко клацают.

Тот другой парень смотрит на меня долго-долго и спрашивает:

– А ты почему от него ушёл?

Я передаю ему бутылку, сажусь рядом на ступеньки и пожимаю плечами.

– Не помню. Заебал, наверно.

Он смеётся мне прямо в глаза.

– Кто кого? – спрашивает.

– Наверно, оба! – ржу я и даже не пытаюсь стряхнуть его руку со своего плеча. – Но он меня больше!

У меня в голове вертолётики – то ли от пива, то ли от удара, то ли оттого, что не ожидал такой тёплой встречи.

Тот второй его парень быстро отхлёбывает из бутылки и кивает:

– Точно! И меня тоже!

Бутылка пустеет прямо на глазах. Тот другой парень вдруг наклоняется ко мне и жадно целует в губы. Мне больно, но я его не отталкиваю, не сопротивляюсь, а только держу бутылку стараясь не пролить остатки.

– С днём его рожденья! – говорит он, отпуская меня и предлагает с дикими горящими глазами:

– Поехали ко мне! Отметим это дело. Вдвоём. Раз он нас обоих видеть не хочет.

Я мотаю головой и заплетающимся языком сообщаю что меня ждут дома.

– Тогда поехали в клуб! – предлагает он. – Там отметим! – И даже обещает потом доставить домой. Адрес мой спрашивает и тут же забивает в свой мобильный.

И я почему-то соглашаюсь на клуб. Не помню, почему. Я вообще что дальше было плохо помню, так, отдельными картинками.

Как мы едем в такси, помню. Я в окно гляжу и пальцем по стеклу вожу, а тот парень из подъезда ко мне целоваться лезет. Но я не хочу, уворачиваюсь, а бедный водитель, крепкий спортивный юноша, сидит красный как рак и боится даже глянуть в зеркало заднего вида. Вдруг мы там трахаемся уже... Мне смешно на них обоих смотреть и я даже не знаю кого мне больше жалко.

Помню, в клубе сидим мы за стойкой и смотрим на пляшущих на танцполе мальчишек. Беззаботных, дурашливых, взмокших от пота, готовых если не оторваться по полной, то хоть покрасоваться и чутка поддразнить друг дружку. Жалко, я так уже не могу забыть про всё и просто валять дурака и радоваться жизни.

– Хочешь? – интересуется парень из подъезда, заглядывая мне в глаза.

Я мотаю головой.

– А я хочу, – шепчет он мне на ухо. – Тебя хочу. Прямо сейчас.

Я качаю головой – нет. И, с трудом подбирая слова, объясняю:

– У меня есть парень.

Он машет рукой:

– Да брось, говорит, он не узнает!

Я пытаюсь собрать глаза в кучку, упрямо мотая головой:

– Нет, я его люблю.

Он громко смеётся, так что все на нас оборачиваются, и вдруг затыкается. Смотрит на меня то ли с завистью, то ли с жалостью и говорит, хлопая по плечу:

– Ладно. Прости. Забудь.

А потом тащит меня на себе опять в машину и везёт домой. Ко мне домой. Сдаёт меня с рук на руки моему офигевшему мальчику, который меня раздевает и укладывает спать.

А утром мой мальчик отпаивает меня холодным чаем с лимоном и спрашивает:

– Кто это был вчера?

– Хороший человек, – говорю я, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Тебе нельзя пить, – говорит мне он, обнимает меня и гладит по голове. – Ты не умеешь. Обещай, что больше не будешь.

Я всхлипываю носом и клянусь что не буду.

– Только не бросай меня, говорю.

Мой мальчик смеётся и сообщает, что вчера обещал «хорошему человеку» то же самое. Что не бросит.

– Как его зовут? – спрашивает он.

А я и не знаю.

Забыл познакомиться.

И что теперь делать? Не у бывшего же своего спрашивать! Опять по морде получу. Он же подумает что издеваюсь.  

Я пожимаю плечами.

И думаю, что мне опять повезло. И с мальчиком моим который понимает в свои шестнадцать больше, чем некоторые в тридцать. И с тем парнем, который не оставил меня вчера и не оттрахал, хотя мог бы. И даже с бывшим моим который теперь уже точно бывший.

Докатился колобок до самой точки, дальше некуда.

Мне так стыдно, хоть сквозь землю провались.  И чувствую себя таким счастливым что самому себе завидно.

Потому что мальчик мой сидит рядом, улыбается и кота гладит. И говорит коту негромко:

– Фу, Рыжик, никогда не пей валерьянку! А то станешь таким же дураком как твой хозяин. Вечно молодым, вечно пьяным.

И котейка ему мурлычет, не открывая глаз: «И где тебя такого умного взяли?» Или это я сам ему говорю?

– На помойке, забыл что ли, отвечает мой мальчик. Мол был бы обычным домашним балбесом, ушёл бы сразу. А раз уж детдомовский, то и обычная жизнь – уже счастье.

И носом своим сопливым мне в плечо тычется, как котёнок.

А я думаю, вот оно какое, оказывается. Просто раньше его у меня не было, а теперь есть. Сидит рядом, кота гладит и смотрит на меня насмешливо и влюблённо... Нет, кот, конечно, тоже счастье. И тоже моё. Полкило пушистого счастья.

Короче, счастья всем. Каждому своего. И тому парню, что меня в клуб возил и домой вернул – тоже. И бывшему моему тоже счастья, мне не жалко. Может, драться перестанет.

А я спать пошёл. Отсыпаться. Завтра на работу. А потом домой, к своему счастью. Оно же меня ждёт и мурлычет. И носом в плечо тычется. Чтобы я не забывал, что оно есть и ждёт меня всегда, что бы со мной ни случилось.

Спокойной ночи. Или доброго утра, кому как. Оно ведь сегодня и правда доброе.

Простите, если что не так.