Красная гербера на стекле

Первое, о чем он подумал, - это неправильно. Вдох застрял внутри, беспомощный крик – тоже. Испуг превратил его в каменную статую: он застыл на пороге общей кухни и выронил портфель из ослабевших пальцев. Сумка упала к его ногам, звонко ударившись металлической застежкой о грязный липкий пол. Тишина, разбавляемая тихим клокочущим звуком. Мать хотела ему что-то сказать, но вместо этого зажимала горло скользкими багровыми руками, пытаясь остановить струящуюся кровь. Отец обернулся на ее умоляющий взгляд, и мальчик впервые в жизни встретился с его безумными ненавидящими глазами. Мужчина смотрел на него до тех пор, пока на кухне не стало тихо. Женщина неподвижно лежала на полу в луже собственной крови: как всегда красивая, лишь только кровавое пятно на полу портило ее такую привычную женскую прелесть. Мужчина направился к мальчику. В руке сверкнул нож с алыми каплями на лезвие, обычный кухонный. Таким режут хлеб, но не людей… Малыш в ужасе метнулся от него прочь, но наткнулся на холодную стену. Ноги не слушались, почему-то он не хотел убегать. Словно уже знал наверняка, это лишь продлит агонию. Он медленно открыл глаза, уставившись в кафельную стену мокрыми от слез глазами - трещина на белой плитке в серый цветочек. Она шла поперек рисунка, разрывая цветок на две некрасивых половинки. Хотелось отодрать плитку от стены и соединить два кусочка так, чтобы мозаика сошлась. Мальчик устало обернулся на отца, тот стоял перед ним, решительно взял за плечо, размахнулся ножом… Острие легко вошло в ткань куртки, но металлическая застежка на кармашке не позволила ему войти глубоко в тело… На кухне стало людно, послышались крики… Мальчик сполз по стене на пол, все еще смотрясь в эти ненавистные глаза.
-Тебе повезло… Но ты поймешь, что я должен был убить и тебя… Тебе будет тяжело жить одному…
Мужчину оттащили от него, а его самого увели к медсестре общежития – наложить шов на рану, оставшуюся от ножа. Ноги едва держали его: он все еще помнил, что произошло на кухне. ЕЕ последний взгляд стоял перед глазами, ЕГО последние слова звучали в ушах. Он ушел в школу веселый и мечтательный, а сейчас… У него не осталось никого из тех, кого он так искренне любил все эти годы. Лишенный поддержки, дальнейшего смысла жизни, а также до сих пор находящийся в неведении, почему все это случилось с ним сегодня. Хотя… имеет ли это значение? Сейчас ему наложат шов, отведут спать в комнату, чем-то попытаются успокоить, якобы понимающе погладят по голове. Но это будет лишним. Это ничего не изменит в его жизни, как если бы они прямо в эту секунду оставили его одного переживать свою первую в жизни главную потерю. Он уже видел эти сострадательные выражения лиц, слышал эти тихие уговаривающие верить в светлое будущее слова. «Мне не надо этого, - подумал он и заплакал, громко, сильно, навзрыд, - просто верните мне маму и папу!» Ориентиры сбиты, звезды повернули свое движение вспять… Перекрыт кислород. Щелкнул замок, навсегда спрятав в глубинах души боль и слезы, которых каждый раз будет недостаточно, чтобы ослабить удушье. Трещина в жизни, как та трещина на плитке – не склеить, не вернуть в первоначальное состояние. Напоминание, как яд, бегущий по венам и отравляющий медленно и сладко; и шрам, как доказательство, без которого не будет полноты той картины на кухне. В восемь лет понятие хрупкости жизни расплывчато и неощутимо, все только начинается, но не для всех: мальчик взял за руку пришедшую за ним бабушку и встал со стула. С того злополучного дня он больше не возвращался в это общежитие. Квартира, в которой он поселился со своей бабушкой, находилась на другом конце города. В душе резко наступило затишье: казалось, возникшую внутри пустоту невозможно ничем заполнить. Он смотрел в учебник - на задачи, стихи, упражнения. Нет смысла. Зачем все это? Для чего? Бабушка старательно пыталась вразумить его и заставить заниматься, но его мысли были заняты одним и тем же изо дня в день – воспоминанием, возвращающим его каждый раз туда, откуда он вышел сиротой. В тот день, когда он внезапно стал взрослым.
 
-Что мы можем сделать? Мы не его родители.
-Тогда придержите языки своим детям, чтобы не вызывать в нем агрессию. Вы жалуетесь, что он дерется, но в то же время позволяете своим детям обижать его и задираться. Он только отстаивает свои права!
-Права?! Какие у него права в десять лет? Мой сын пришел с ссадинами домой! Этот драчун избил его!
-Ваш сын сам виноват: он задирался больше остальных.
-Вы будете защищать его всегда?
-Я его классный руководитель, мне важна жизнь любого ученика. И если я вижу несправедливость, я буду защищать того, кого обижают. А в нашем случае обижают именно этого мальчика. И тот факт, что он дает сдачи, лишний раз подтверждает неправоту ваших детей. Он пытается защитить себя сам.  
-Что Вы предлагаете?
-Попробовать с ним подружиться. Пусть ваши дети будут к нему снисходительны, либо оставят его в покое. Дайте ему прийти в себя и не добавляйте ему проблем.
-Он не сможет подавить свою ненависть: он видел такое, что нельзя видеть ребенку в восемь лет. Он закончит так же, как его отец – в тюрьме.
-Не станем преждевременно записывать его в изгои общества. Он способен показать себя с лучшей стороны.

*           *           *

Ян поглядел в окно, уткнувшись подбородком в перевязанную ладонь. Сбитые в кровь костяшки пальцев перестали ныть еще вчера, но повязку он решил не снимать: если кто-то полезет и сегодня, по крайней мере, он не собьет руки, как вчера.
Звонок с урока. Перемена. Как он не любил это свободное от учебы время! Пяти минут было достаточно, чтобы подойти к его последней парте и заставить его разозлиться, сказать ему обидные слова и пихнуть кулаком. «Сирота! Идиот! Двоечник!» Ян вздохнул и закрыл глаза, пытаясь хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей.
-Ян!
Мальчик вздрогнул и открыл глаза, обернувшись. Одноклассник. Гриша. «Ты же никогда меня не трогал? Решил присоединиться к большинству?» - удивленно подумал Ян.
-Как дела?
Ян в ужасе посмотрел на него: как дела? О чем это он?
-Моя мама печет вкусные пирожки. Не хочешь сходить ко мне в гости? – Гриша поглядел на него с улыбкой. Ян медленно покачал головой, смотрясь в его добрые глаза.
-Я… не могу. Бабушка будет волноваться.
«Зачем сказал про бабушку? – тут же осек он себя. – Тебя же сейчас высмеют!»
-А мы позвоним тебе домой и скажем, что ты у нас. Не отказывайся, мне скучно дома одному, младшего брата опять нет. Мне не с кем играть.
Ян сжал пальцы в кулаки и замер: нет, не та реакция. Он разжал кулаки и снова поглядел на доброжелательного одноклассника:
-Ладно, только ненадолго.
-Хорошо. Пойдем.
Всю дорогу до дома Гриши Ян не проронил ни слова, а вот его новоиспеченный друг болтал безумолку – о своих увлечениях, о своих игрушках, о часто болеющем младшем брате. Ян понимал, что надо хоть чем-то ответить на беседу, но нередко пропускал заданные вопросы мимо ушей. Гриша к его удивлению не обижался. Он вообще вел себя странно с той точки зрения, с какой Ян привык видеть своих одноклассников. До сегодняшнего дня он не замечал Гришу: если бы не его прилежная учеба, на которую часто делали акцент учителя, его бы, наверное, и вовсе не было видно в классе. Он был сдержанным, держался особняком, но поддерживал отношения со всеми ребятами в классе. Красивый портфель, одежда, стрижка. Ян сунул холодные пальцы в карманы потертой куртки: «Если мы начнем дружить, возможно, от меня отстанут». Ян остановился: «Не хочу этим пользоваться. А если не отстанут, а еще хуже - начнут задираться до него?»
-Ты чего? – Гриша обернулся на него, подошел ближе и потянул за рукав. – Пошли. Мы почти дома.
«Дома?» Ян поглядел на окна незнакомой пятиэтажки, поднялся по лестнице вслед за щебечущим другом. Свет прихожей ударил по глазам после темноты подъезда: тогда он в первый раз увидел ЕЕ.
-Привет, мальчики! Раздевайтесь, сейчас будет готова первая порция пирожков. Григ, иди переоденься, а я пока познакомлюсь с твоим другом.
-Хорошо.
«Друг?» Ян смотрел на женщину перед собой, а она присела рядом на корточки и улыбнулась ему.
-Привет, малыш. Меня зовут Катя, я мама Гриши. А как тебя зовут?
Ян прижал портфель к груди дрожащими пальцами:
-Ян.
-Приятно познакомиться, - она протянула ему ладошку, но мальчик опустил взгляд в смущении, не в состоянии даже глядеть на нее, не то, что прикоснуться.
-Может, оставим портфель здесь? Он тебе нужен сейчас?
Ян кивнул головой.
-Ну хорошо, - она снисходительно улыбнулась. - Давай тогда снимем курточку и ботинки и пройдем на кухню. Любишь пирожки?
Ян зачарованно шел за ней следом, смотря ей в спину: высокая стройная красивая. Сильная. Заботливая.
-Присядь на стул, Ян. Я пойду позову Гришу.
Она выбежала из кухни, Ян остался один, огляделся: большая кухня с навесными белыми шкафчиками, потрясающий запах почти готовых пирожков.
-Привет.
Ян обернулся: на кухню зашел мужчина и с улыбкой посмотрел на него.
-Я папа Гриши - Сергей. Ты учишься вместе с ним?
-Да, - Ян понял, что дар речи все-таки вернулся к нему.
-Ясно. Любишь арахисовое масло? Могу сделать бутерброд, пока готовятся пирожки. Будешь?
Ян кивнул и скромно улыбнулся. «Здесь все очень добрые», - подумал он и облегченно вздохнул. Звук металла заставил его застыть, эта рукоять, это лезвие… Нож… Ян задрожал всем телом, в ужасе глядя на мужчину с ножом в руке. «Нет!!!» - он сорвался со стула и выскочил из кухни. Дверь заперта! Опять нет выхода! Портфель упал к ногам, как вдруг чьи-то руки обняли его сзади и повели в зал.
-Ян! Чего ты испугался? Все хорошо.
Он смотрел в эти добрые глаза своими влажными и молчал, но потом губы задрожали, из глаз снова хлынули слезы.
-Что такое, мама? Что с ним? – Гриша стоял на пороге – испуганный и взволнованный.
-Я… только бутерброд хотел сделать… - послышался растерянный голос мужчины.
-Закройте дверь и оставьте нас ненадолго, - твердо произнесла она. Ян слышал ее голос сквозь блузку: глубокий властный. Она прижимала его к себе и покачивала из стороны в сторону, словно убаюкивая. Он закрыл глаза и перестал реветь, слушая ритм ее сердца. Тук-тук, тук-тук. Теплая рука ласково поглаживала его по голове, дыхание согревало плечо.
-Когда мне становится страшно, я представляю рядом с собой человека, которого очень сильно люблю, - услышал он ее тихий голос. – Мне сразу становится легко и нестрашно, ведь я защищена. Хотя на самом деле я далеко не трусиха, - она оторвалась от него и вытерла его слезы своей ладонью. Ян открыл глаза и взглянул на нее: настоящий ангел. Он несмело протянул руку и поправил непослушный локон, упавший ей на лицо. Она благодарно улыбнулась ему, а он тихонько пролепетал:
-Можно я буду представлять Вас, когда мне станет страшно?
Она снова улыбнулась ему:
-Конечно, Ян. Для меня честь – стать твоей незримой защитой. Но ты постарайся больше не пугаться, хорошо? В мире много вещей, которые отпугивают от себя, но стоит им показать, что ты не лыком шит, и страх превращается во власть над обстоятельством. Ох, наверное, я слишком сложно это сказала, - она рассмеялась и махнула рукой. – Забудь, малыш! Пойдем пить чай с пирожками? Ты, по-видимому, очень голоден?
-Немножко.
-Ну тогда пойдем. А то все остынет.
Она взяла его за руку и привела на кухню, где уже сидели Гриша и его папа. Сидя за столом, он жевал вкусный пирожок и смотрел на сидящую напротив него женщину. Она ловила его смущенный взгляд и безмятежно улыбалась, а ему ничего не оставалось делать, как покраснеть и улыбнуться в ответ. Именно в тот день в его небогатом рационе эмоционального багажа появилась искренняя добрая ненатянутая улыбка. Улыбка восхищенного и влюбленного человека.
 
-Григ! Ну сколько можно так громко смеяться? – послышался из кухни недовольный голос Кати.
-Он не в состоянии себя контролировать сейчас, - крикнул ей в ответ Ян и рассмеялся сам, слыша, как друг уже не хохочет, а беспомощно похрюкивает за спиной.
-Эй, монстр, хватит будить соседей! – Ян хмуро опрокинул подушку ему на голову и с улыбкой увернулся, когда тот захотел дать сдачи.
-Отстань, зануда! Ты ни черта не смыслишь в высоком искусстве!
-Ну да! – Ян искренне рассмеялся. – С каких пор кривляние на экране зовется «высоким искусством»?
-Не оскорбляй мои пристрастия!
Гриша все-таки умудрился впечатать подушку ему в хохочущую физиономию, и они скатились с дивана на пол, весело задираясь, пыхтя и избивая друг друга подушками.
Десять лет. Много или мало, каждый решает это сам. Через тернии к звездам… Яну до сих пор не верилось, что в тот день, когда он ел пирожок на чужой кухне с незнакомыми людьми, он начал новый этап своей жизни. Именно с того дня на горизонте первым лучом неожиданно сверкнул потерянный смысл жизни – эта семья стала и его семьей. Катя заменила мать, Сергей – отца, Гриша стал лучшим другом и преданным братом, которого у него никогда не было. В школе они стояли плечом к плечу, когда одноклассники пытались вновь вывести Яна из себя. Ян каждый день отчаянно твердил ему после школы, что не стоит настраивать против себя весь класс ради его защиты, но Гриша упрямо делал по-своему. Он вообще казался самодостаточным мальчиком, знающим себе цену и ясно видящим свою цель впереди. Он твердо и уверенно шагал навстречу трудностям, и Ян волей-неволей научился этому сам. Катя продолжала отдаленно поддерживать его своим присутствием в жизни, и Яна уже не волновал тот факт, что их знакомство изначально было продумано классным комитетом – проблемный ребенок мешал всем свободно дышать, и Катя была первой, кто согласился приручить его. Когда Ян узнал об этом, то в первое мгновение почувствовал себя обманутым и оскорбленным, а потом отбросил эти неблагодарные мысли и сказал Кате, что его это не волнует. Сейчас он, наконец, ощутил себя живым и сильным, и все благодаря ее прошлому спонтанному поступку.
Школа позади, остался только выпускной вечер. Гриша хмурился, предупреждая его, что Анька будет танцевать только с ним, Ян в свою очередь шутливо поддевал его, что будет настаивать на танце с ней независимо от его эгоистичных желаний. В старших классах Ян догнал всех парней в росте и перегнал их: высокий крепыш-блондин с голубыми глазами. Он был такой один в потоке. Даже знаменитые Казанова из параллельных классов злобно косились в его сторону, опасаясь за своих влюбчивых одноклассниц, которые частенько провожали его восхищенным вздохом и метали в него свои заинтересованные томные взгляды. Из гадкого утенка он в мгновение ока превратился в настоящего красавца, затмив всех необыкновенной особенной внешностью. И Гриша тоже начинал потихоньку паниковать, понимая, что выпускной вечер превратится в бойню за партнершу, ибо каждая не упустит возможности подойти к Яну и пригласить его на белый танец. Ян делал вид, что находится в предвкушении, хотя сам был абсолютно равнодушен к предстоящему балу. Иногда Гриша искренне поражался его стабильному спокойствию и твердил, что пора бы уже найти себе девушку, чтобы прекратить это поголовное фанатство со стороны свихнувшихся девчонок и успокоить взвинченных на фоне ревности парней.
-Вот увидишь, поколотят они тебя как-нибудь в темном переулке. И меня рядом не окажется, - наставническим тоном поучал его друг. Ян только задумчиво улыбался в потолок.
-А сам меня не поколотишь?
-Только если начнешь клеиться к Аньке.
-Начну.
-Я тебе начну!!!!!
И они снова катались по полу, пытаясь выкрутить руки один другому. Катя вертела у виска пальцем, смотря на их милую возню, и уходила на кухню.
Оставаясь ночевать у Гриши, он любил смотреть в потолок, на качающиеся тени, и слушать очередной тихий рокот проезжающей под окнами машины. Ее фары быстро освещали зал, позволяя разглядеть предметы, и все вновь погружалось в темноту. Ян позабыл, когда в последний раз ночевал у своей бабушки. Большую часть времени он проводил в семье Гриши, и как ни странно, никто не был против. Катя, наоборот, расстраивалась, когда он уходил навестить родственницу.
Катя… Она была действительно потрясающей женщиной. Ян не смог ни разу назвать ее мамой, как она ни просила. Скорее всего, ей хотелось  сделать это для него, но он честно признался, что ему тяжело так называть ее. И она стала Катей. Не Екатериной Андреевной, не тетей Катей… Просто Катя. Гриша поначалу был возмущен такому обращению: ведь его мама в два раза его старше – но Катя успокоила сына и сказала, что так надо. «Катя!» - стоило Яну произнести это вслух в тот вечер, когда они сидели вдвоем на кухне и пили какао, как все встало на свои места. Он удивленно смотрел в ее добрые глаза и повторял ее имя, а она смущенно улыбалась ему. Впервые в жизни она слегка покраснела перед ним – легкий румянец зарделся на ее щеках. Столько лет она была для него просто безымянной женщиной, так много сделавшей для него, а теперь она – Катя. Словно их тайна за семью печатями. Он называл ее по имени, и каждый раз это сочетание букв вызывало в нем разную эмоцию, ощущение, мысль. Он называл ее по имени и чувствовал власть: ведь до него только Сергей имел на это право. Сладко иметь привилегию, данную женщиной.
Катя… Она знала о нем то сокровенное, что он не мог сказать Грише. Гриша не смог бы его понять и сказал бы, что это его очередные философские бредни, а Катя… В ту ночь перед выпускным балом она пришла к нему в зал, словно он мыслил громко вслух, и спросила, что случилось. Ян покорно перестал удивляться ее ясновидению: она отчетливо чувствовала его боль и тут же приходила ему на помощь. Ей бесполезно было говорить, что все в порядке, она легко и подчистую выуживала из него все беспокойные мысли.
-Я тут подумал на досуге… - произнес он, когда она нагнулась к нему ближе, чтобы слышать его шепот, - что…
Тяжело такое говорить, особенно женщине, Ян зажмурился.
-Не бойся, говори, как есть. Не выдумывай слова, - она взяла его за руку и погладила пальцы.
-Гриша постоянно твердит мне, что пора бы обзавестись девушкой. Да, я старше его на два года, а у него уже, не помню, какая влюбленность по счету, в отличие от меня.
-Гриша непостоянен, ты же сам это видишь. Не равняйся на него, - перебила его Катя. – Значит, ты ждешь сильное чувство, чтобы не размениваться на мелочи.
Ян покачал головой:
-Нет. Дело не в этом, - он помолчал. Катя терпеливо ждала. – Я не хочу начинать никаких отношений. Мне уютно в одиночестве.
-Это не так. Одиночество никогда еще не было приоритетом у человека. Значит, ты боишься начать отношения. Значит, у тебя есть веская причина тянуть время.
Ян покивал головой и грустно улыбнулся: откуда она все знает. Почему она так легко находит правильный ответ?
-Я все еще помню тот день, - хрипло проговорил он. – Помню лицо матери, как будто это произошло вчера, помню ее взгляд… Я пытался начать отношения, Гриша об этом ничего не знает. Стоило мне попробовать поцеловать ту девушку, и… - Ян зажмурился, – я все вспомнил, это воспоминание вызвало во мне отвращение к тому, что я хотел предпринять к той девушке. Я… я вдруг возненавидел ее, сказал, чтобы она ко мне больше не подходила, развернулся и ушел, - Ян покачал головой и всхлипнул. – Я причинил ей боль, я беспричинно обидел ее. Ведь я сын своего отца, и я стану таким же, как он. Если уже не стал.
Катя погладила его по голове и ласково улыбнулась.
-Ну что за глупости, малыш? Если ты его сын, это не значит, что ты обязан пойти той же дорогой, что и он. У тебя своя судьба, свой путь.
-Я знаю, - он открыл глаза и посмотрел на нее. Катя нависла над ним, продолжая поглаживать по голове. – Почему ты пришла?
-Не спится, - она убрала руку и подалась назад, вздохнув. – Хотела с тобой поболтать.
-Скоро Сергей начнет на меня недобро коситься, - грустно улыбнулся Ян.
-Не начнет, - уверенно произнесла она. – В этом нет необходимости, - она взглянула на него. – Не торопись с выводами насчет себя. Возможно, ты просто поздняя пташка. Если Григ начнет донимать, скажи ему прямо, что твоя личная жизнь – это сугубо твоя забота. В одиночестве нет ничего хорошего, Ян. Для меня семья – это все. Лиши меня ее, и я… сломаюсь. Я люблю Сергея, люблю своих сыновей. И тебя люблю… - она взглянула на него как-то задумчиво, - правда не как сына. Скорее как брата. Или друга.
Ян улыбнулся:
-У меня то же самое ощущение, возможно именно из-за него, я не смог назвать тебя мамой. Ты мне как старшая сестра, как наставница, как ангел-хранитель. Я не знаю, отчего так. Но ты для меня на данный момент единственная женщина, рядом с которой я хочу быть. Мне достаточно твоего присутствия в моей жизни.
Он заметил, как она едва уловимо улыбнулась: яркие блики фар проехавшей под окнами машины ненадолго осветили ее лицо, свободное от косметики и бытовых дел.
-Знаешь, - он взял ее за руку, сомневаясь, стоит ли так откровенничать, но мысль так жглась внутри, что он не сдержался, - ты только не подумай плохо. Просто только что подумал о том, что будь у меня возможность быть к тебе еще ближе, я бы ни секунды не колебался. Только тебе я могу доверить себя легко и безоговорочно.
Катя грустно смотрела на него, на глазах блеснули слезы. Ян присел в испуге:
-Я все же обидел тебя?! – он быстро прижал ее ладонь к своим губам. – Прости. Какой же я идиот! Только и умею, что причинять людям боль!
-Ян, - она притянула его к себе и обняла, - не бери в голову. Ты просто не поймешь меня, даже если я объясню, почему плачу. Все нормально. Ты замечательный человек, и я рада, что так много значу для тебя.
Она уложила его обратно в постель и накрыла одеялом.
-Спи. У тебя завтра важный день!
Она прижалась губами к его щеке, согрев ее своим дыханием, и встала с дивана. У двери она обернулась и с улыбкой послала ему воздушный поцелуй как раз в тот момент, когда зал осветился ярким потоком света фар. Пожелав ему спокойной ночи, она прикрыла дверь и исчезла за ней. Ян улыбнулся и прикрыл веки: любви этой потрясающей женщины вполне хватало, чтобы разукрасить его жизнь разноцветными красками и заполнить ту бездонную пустоту где-то внутри. Пускай ненадолго, но и это было чудесно.
 
Одинокий в толпе. Боже! Как же ему было тут уютно и хорошо! Танцующая рядом молодежь толкалась локтями, порой наступала на ноги, но Ян не обращал на это внимания. Он впервые в жизни не реагировал на случайные прикосновения, как на посягательство на личную зону. Здесь не было личных зон. Словно раздетый и в то же время равнодушный к этому досадному факту. Яну хотелось, чтобы эта ночь никогда не закончилась. Ему хотелось танцевать тут вечно, пока разгоряченное тело в изнеможении не попросит пощады. Через час-полтора Ян все-таки подошел к столу и присел, жадно поглощая холодное пиво, остужающее его измученное усталое тело. Гриша покрутил пальцем у виска, глядя в его шальные от восторга глаза.
-Мы сюда пить пришли, Ян, - он обиженно покачал головой, - а ты зачем?
-Я – за этим, - он кивнул в сторону танцпола, безумно улыбнулся другу и снова ворвался в этот прекрасный мир музыки и мечтаний. Напиться он может и дома. А вот так отдохнуть, освободившись от тяжелых мыслей и от себя самого, – только здесь. Подальше от воспоминаний, от реальности. Создавать под каждый новый трек диджея новый мир в своем воображении и погружаться в него глубже и глубже. Улететь туда, где нет ничего, кроме прелестного ощущения собственной свободы.
Даже в такси, когда они с Гришей ехали домой, он загадочно улыбался в окно ночному городу и просил друга помолчать, чтобы не портить остатки того ощущения легкости души. Гриша попытался выразить свою обиду, что Ян оставил его практически одного на весь вечер, а Ян благодарно улыбнулся ему и сжал его плечо.
-Спасибо.
Он снова отвернулся к окну, а Гриша удивленно посмотрел на него и нахмурился:
-Ну ты и чудик!
Уже дома Ян сбросил пропахшую сигаретным дымом рубашку и брюки на пол, упал на диван и накрыл свое гудящее тело пледом. Расстилать постель не было сил. Уснул он так же – с улыбкой на губах.
Клубные посиделки случались раз в месяц, и Ян понимал, если бы была возможность ходить чаще, он бы посещал клуб каждые выходные.
Нулевой отсчет начался с того вечера, когда Гриша шепотом рассказал ему, что у них в городе есть один закрытый клуб. Ян непонимающе спросил его, что он имеет в виду под словом «закрытый».
-Ты что не в курсе? – Гриша опасливо оглянулся на дверь зала и наклонился к нему. – Это значит, у нас есть гей-клуб, представляешь? Туда гомики ходят развлекаться.
Если бы в ту же минуту Гриша не объяснил ему, кто такие геи, он бы, наверное, ничего бы не понял, а главное – так и не узнал бы, что перед ним только что открылась странная опасная дверь, приоткрыв ему светлый коридор – выход. Грише он ничего не говорил, но каждый раз, пока никого не было дома, он заходил в Интернет – на поиск нужной информации. Погружаясь в этот мир глубже и глубже, в один прекрасный момент он вдруг осознал, что это его единственный путь, по которому он, возможно, сможет пойти. Путь в отношения, чувства и любовь. Действительно, если существует любовь между мужчиной и женщиной, почему бы не быть любви между мужчиной и мужчиной. И почему он не дошел до этого раньше? Ему даже в голову не могла прийти подобная мысль.
Катя рассказывала ему, как хорошо быть с кем-то, рассказывала ему сущность женщины с той точки зрения, с которой она ее видела и понимала, а Ян слушал ее и ясно представлял перед собой испуганное лицо матери с окровавленными пальцами, зажимающими разрезанное горло. Нет, Катя не смогла бы его убедить встречаться с девушкой. Каждый раз он видел перед глазами одно и то же. Он боялся отношений, боялся, что повторит эту ошибку отца, боялся, что захочет ее повторить…
Ян прекрасно понимал, что его не поддержат: статья за статьей, рассказ за рассказом он видел, как негативно относятся к гомосексуалистам. Но решение было принято, и он чувствовал себя готовым совершить этот безумный поступок. Наконец-то, впереди забрезжил лучик осознания того, что, возможно, он вырвется из этого болота страха перед отношениями и сможет избавиться от своей детской непосредственности и невинности, которая скорее угнетала Гришу и Катю, чем его самого. Двадцать лет – и ни единого шанса лишиться девственности. «Если я не могу довериться женщине, я попробую довериться мужчине!» - подумал он, застегивая рубашку напротив зеркала.

*               *              *

«Сейчас он скажет: Ян! Ты в своем уме?»
-Ты что, рехнулся, Ян???
«Почти угадал», - безнадежно вздохнул Ян, Гриша рухнул рядом с ним на постель и испуганно заглянул в его равнодушные глаза.
-Ты что там себе надумал? – нахмурился Гриша. – Что если у тебя до сих пор никого не было, то значит ты педик? Это же глупо! Ян, одумайся, я тебя умоляю.
-Я уже все решил для себя, Гриша, - устало проговорил Ян. – Не пытайся меня отговорить. Пожалуйста.
-Я пойду матери все расскажу! Она-то точно тебе мозги вправит, - Гриша подскочил с постели, подбежал к двери и… замер, обернувшись. Ян продолжал неподвижно сидеть, опустив голову. Гриша печально вздохнул и покачал головой, вернулся на свое прежнее место и тоже опустил голову.
-Не могу так поступить с тобой, все-таки ты мне доверился.
-Спасибо, - пробормотал Ян.
-Ты не пожалеешь о своем решении?
-Я не знаю.
-Знаешь, - Гриша вздохнул, - я все равно останусь твоим другом. Несмотря ни на что. Уж на мою поддержку ты всегда можешь рассчитывать.
Ян поднял на него свои грустные благодарные глаза и улыбнулся:
-Спасибо.
Гриша подошел к шкафу и достал свой белый костюм.
-Одень его. Чтобы затмить всех.

*                *                *

Адрес клуба Ян узнал из чата. Гриша дал ему свой белый костюм – длинный пиджак и брюки, проводил его до такси и сказал, что будет ждать его утром. Его расстроенный взгляд еще долго стоял перед глазами, даже тогда, когда он уже стоял перед дверью клуба. Сердце стучало в груди, словно отбойный молоток, даже дышать было трудно. «Решайся, парень! Ты ведь почти у цели!» - подстегнул он сам себя и нажал на звонок. Наверное, в тот вечер у фейс-контроля было испорчено настроение, и потому, обглядев Яна оценивающим взглядом, мужчина сказал, что мест уже нет и захлопнул дверь. Ян испуганно хлопал ресницами, смотря в закрытую перед его носом дверь, потом медленно спустился по лестнице вниз и присел на ступеньку. По щекам побежали слезы: это был его последний шанс что-то изменить в своей затянутой рутиной пьесе жизни. Он злобно смахнул слезы с лица и вздохнул. Еще минуту назад все казалось таким простым: он зайдет в клуб, сядет за столик, попробует привлечь внимание. Хотя Гриша сказал ему, что ему не составит труда с такой внешностью заинтересовать посетителей клуба…
-Эй!
Ян вздрогнул и обернулся: ступенькой выше стоял молодой мужчина и удивленно смотрел на него. Он спустился ниже и встал перед ним, с интересом разглядывая его:
-Ты чего тут грустишь?
-В клуб не пустили, - прошептал Ян и посмотрел на него: черная рубашка и джинсы, в руке – барсетка.
-Ты один?
-Да.
-Зачем пришел в клуб?
-Есть причина, - уклончиво ответил Ян.
-Я еду домой. Не хочешь зайти в гости?
Ян внимательно посмотрел на него: тот терпеливо ждал. Ян поднялся со ступеньки и подошел к нему:
-Хочу.
Мужчина загадочно улыбнулся ему и пригласил в свою иномарку. Ян не знал, кто этот человек, тот ли он, кого он собирался найти в клубе. Пока они ехали домой к незнакомцу, оба не проронили ни слова. «Даже удивительно», - подумал Ян. Затянувшееся молчание не казалось неловким, они словно уже все обсудили заранее.
Ян молча следовал за ним, когда они поднимались на нужный этаж, а мужчина будто бы вообще позабыл о его существовании за своей спиной. Только когда открыл дверь и нырнул в темноту коридора, незнакомец включил свет и жестом пригласил его пройти. Ян шагнул ему навстречу, невольно коснувшись его тела, проходя мимо. Тот снова улыбнулся ему и захлопнул дверь.
-Выпьешь чего-нибудь? – предложил он, сняв ботинки и прошлепав на кухню.
-Да.
Ян прошел вслед за ним и сел на табурет.
-Игнат.
Мужчина протянул руку.
-Ян, - парень пожал ее.
Он поставил перед ним откупоренную бутылку пива и сел напротив, отхлебнув пива из своей.
-Так что же ты хотел найти в клубе?
-Себя, - Ян отпил пиво и поставил бутылку на стол, заглянув в серьезные глаза Игната. Тот молча рассматривал его.
-Может, тогда не станем затягивать этот поиск?
Когда мужчина коснулся его тела, осторожно обняв, Ян испуганно спрятал лицо у него в воротничке рубашки и судорожно сжал его плечи пальцами. Наверное, этим он сразу выдал свою неопытность, потому что Игнат не торопился с раздеванием и только минут двадцать жадно изучал его губы. Сильный уверенный мускулистый… Он выключил свет в спальне, чтобы не смущать парня, но распахнул плотно сжатые шторы, впустив в комнату небольшой луч света от уличного фонаря. Скинув с себя рубашку, он вернулся к Яну и прижал его к своему горячему обнаженному телу. Ян распахнул глаза, касаясь его тела раскрытыми ладонями: так сладко ощущение прикосновения к чужому телу. Прикрыв веки, он прижался к его плечу губами и прошелся легкими поцелуями вдоль его шеи: Игнат запрокинул голову, подаваясь ему. «Мне так приятно прикасаться к нему!» - подумал парень. Наверняка, Игнату хотелось того же: ответно прикоснуться к нему. Без колебаний Ян снял с себя пиджак, расстегнул пуговицы рубашки и стянул ее с себя. Игнат опрокинул его на простынь и навис над ним, лаская его грудь ладонями, губами, языком… Ян облизнул сухие губы, понимая, что получает истинное наслаждение оттого, что с ним сейчас происходит. Где-то в прошлой жизни он боялся этого пресловутого первого раза, а сейчас все казалось таким естественным и мучительно сладким. Игнат заставил его отвлечься от тягостных мыслей и окунуться в омут удовольствия. Без слов. Только с помощью своих ласковых рук и нежности. Полученный оргазм не был похож на те предыдущие, которыми он иногда заканчивал свои банные процедуры: он разбил парня на осколки, взорвал все сомнения внутри. Он был таким мощным, что Ян еще долгое время приходил в себя, тяжело дыша и вздрагивая. Игнат действовал по какой-то своей задуманной схеме, ни на минуту не останавливаясь. Слушая его прерывистое дыхание за спиной, Ян поглаживал тыльную сторону его ладони, на которой маленькой бабочкой отпечаталось едва уловимое в темноте родимое пятно. Ян обхватил пальцы мужчины своими и покрыл каждый невесомым поцелуем. «Так приятно осознание того, что кто-то может получать удовольствие, находясь рядом с тобой, и так приятно понимать, что твое тело все же в состоянии чувствовать себя живым и расслабленным». Ян так и не смог уснуть: остаток ночи слушал тихое глубокое дыхание за спиной и поглаживал светлое пятнышко на руке Игната, на руке, которая так безболезненно выдернула из него сгусток сомнений и умело перекроила его видение мира на новый лад. Ян слышал, как под утро Игнат проснулся и ушел в душ. Ян неторопливо оделся, перекинул пиджак через плечо и выскользнул из спальни как раз в тот момент, когда Игнат вышел из душа в одном полотенце вокруг бедер. Он встретился с его взглядом и тут же спросил:
-Уже уходишь?
-Да, - Ян подошел к нему: от мужчины веяло жаром и гелем для душа.
-Еще увидимся?
Ян покачал головой, Игнат кивнул.
-Я надеюсь, вчера ты нашел то, что искал.
-Нашел, - Ян взял его руку и прижал к губам раскрытую ладонь. – Спасибо.
Игнат грустно улыбнулся ему, Ян отпустил его руку и направился в коридор.
-Все равно я буду ждать тебя в любое время, - проговорил ему в спину Игнат. – Приходи, если захочешь.
Ян с улыбкой кивнул и скрылся за дверью.
На улице все еще было темно и прохладно, Ян накинул пиджак поверх рубашки и потопал на остановку. Пустой автобус быстро домчал его до дома, Гриша спал в зале, сидя на расправленном диване – действительно ждал его, но, услышав его шаги, тут же сбросил с себя плед и подбежал к нему.
-Ян! Ты как?
Ян сел на диван и откинулся на спинку, посмотрев в потолок: 
-Хорошо.
-Хорошо? Это все, что ты можешь мне сказать? – обиженно пробормотал Гриша и присел рядом. – Ты… у тебя все получилось?
-Да, получилось.
Гриша удивленно посмотрел на него:
-Ты серьезно?
-Серьезно.
-Ты… переспал с мужчиной?
-Да.
Парень грустно вздохнул и опустил голову:
-Значит, это было правильное решение.
-Да.
Ян сбросил пиджак с плеч и протянул его Грише, но тот покачал головой:
-Он все равно на тебе лучше сидит.
Парень впервые в жизни обнял его крепко и заботливо:
-Я рад за тебя несмотря ни на что. Ляжешь спать? Я расправил диван, чтобы ты не утруждал себя этим.
-Спасибо. Я действительно устал. Приму душ и спать.
-Тогда спокойной ночи, Ян!
-Спокойной ночи, Гриша.
В это утро он уснул мгновенно, сон был крепким и без сновидений. Ибо этой ночью он нашел свою потерянную сущность, которая идеально вписалась в рамки его души и заполнила глубокую пустоту, которую, казалось, ничем не заполнить.