Расколотое небо

 4.
 В тишине летней ночи, окаймлённой безграничностью степи, отдалённый треск мотоцикла подобен стрекоту большого кузнечика. Свет одинокой фары полоснул по спящим самолётам и сразу же захлебнулся мотор.
 Мы уже собирались устраиваться на ночь, как в комнату вошёл Данила с огромным, килограмм на семь, арбузом.
  - Доброй ночи, парни.
  - Привет, полуночник. Это ты на мотоцикле приехал?- спросил Кеша.
  - Да. Я сегодня разгружал арбузы и вот решил вам подвезти.
  - Ты красавец, Даня,- похвалил я.
Мы едва осилили половину арбуза.
  - Всё, я больше не могу,- первым встал Кеша. - Я спать в свой спальник.
Кеша вышел. Слышно было, как хлопнула входная дверь на первом этаже.
  - Дань, ты куда пропал на два дня?
  - Сегодня на разгрузке был, а потом мотоцикл чинил.
Я обнял его за плечи и, наклонившись, прижался виском к его виску. Он притянул ладонями моё лицо и прикоснулся губами. Парень, который целовал меня сейчас, своими поцелуями превращал меня в покорного раба.
  - Паша, я люблю тебя больше жизни, я счастлив тем, что вижу твоё лицо, чувствую, как ты избавляешься от ненужных переживаний. Я испытываю ревностное стремление лучше узнать тебя. Блаженны те минуты, когда я пробираюсь к аэродрому, опьянённый только мыслью, что увижу тебя.
  - Ты, чересчур щедро раздариваешь своё сердечное богатство направо и налево,- пытался возразить я.
  - Ну, что я могу с собой поделать.
В порыве благодарной нежности я прижался к груди парня и слышал, как бьётся его сердце. В оркрытое окно влетал лёгкий летний ветерок. В мире царила тишина.
 Я любил эту комнату и мог бы каждый день проводить здесь, вместе с ним. Я никогда так не был счастлив, как в его объятиях. Как будто опустошительная волна вынесла меня из океана чувств. Я убеждал себя, что произошло нечто необычное. К этому беспокойству примешивалась боязнь потерять его или разонравиться ему.

* * *

Я в очередной раз усаживаю пассажира и пристёгиваю его ремнями. Каждый раз я спрашиваю - это его первый полёт или нет. Приятная сторона привычки мало говорить состоит в том, что, когда ты всё же начинаешь рассказывать, то так удивляешь этим людей, что они действительно тебя слушают.
 Мы кружили и вращались над землёй. Мой самолёт взмывал, нырял и пел.

* * *

  - Паша, давай как-нибудь съездим в городской парк,- предложил Даня.
  - Я поговорю с "командиром". Думаю в субботу к вечеру получится, если ты меня заберёшь на мотоцикле.
  - О,кей. Я заправлюсь и подъеду.

 Мы бродили по аллеям парка и вышли к летней эстраде с покатым навесом, перед которой расположились безмолвные ряды скамеек, увенчанные тишиной и спокойствием тёплого летнего вечера.
 В летнем кафе, сидя в тени акаций, мы поглощали огромные порции клубники с пломбиром.
  - Дань, спасибо тебе. За две недели я впервые выбрался на отдых.
Он был ангел, настоящий ангел. Я знаю это. Теперь я это понял. Он был послан на землю с особой миссией: как и все ангелы.
 Иногда в порыве нежности, желая перейти барьер робости, стыда или страха, он засыпал меня словами, быть может наивными, но выражавшими то, что он чувствовал, то чем он был для меня. Я благословляю судьбу подарившую нам встречу в этом мире...
 Захватив с собой лимонад, мы направились обратно к стоянке, где парковали мотоцикл. Данька молча нахлобучил мне на голову шлем. Надел свой и дёрнул ножку мотоцикла.
  - Паша, если ты не против, можем съездить на озеро,- предложил он, заводя мотоцикл.
  - Я только за!
И спустя пару минут мы с ним уже выруливали на дорогу. Он оказался первоклассным водителем.
Субботний день клонился к ночи. На берегу озера двое мальчишек с собакой выкручивали плавки.
  - Как вода, мальчики?- спросил я.
  - Как парное молоко,- отозвались они.

 Все сегодня как сговорились: и эти звёзды на фиолетовом небе, и трескотня неисчислимой армии кузнечиков, осуждающих тишину, и наплывающие со всех сторон запахи трав, от которых кружится голова и замирает сердце. На противоположном берегу озера кто-то жёг костёр и языки пламени словно плескались в водной глади.

 Несколько минут Даня стоял молча, потрясённый. На ветках орешника под лёгким ветерком сушились наши плавки. Красота, гармония и тишина. Он втянул в себя ароматный воздух и посмотрел на меня.
  - Паша, к семнадцати годам было просто позорно не попробовать секса. Те, кому это не удавалось, как правило, врали приятелям, рассказывая о своих мнимых "подвигах", чтобы не стать предметом насмешек.
  - И ты врал?
  - И я...
  - Мне кажется, что такой симпатяшка как ты, не должен был испытывать недостатка в любви.
  - Да, ты прав. Меня многие любили, но не многих любил я.
 Мы ехали вдоль дачного посёлка. Даня съехал на обочину дороги и остановил мотоцикл.
  - Я хочу остаться у тебя,- лицо парня сияло радостью.
  - Я тоже этого хочу.

 Когда мы ввалились в контору и включили свет, на столе увидели записку:
"ВАША ПИЦЦА В ДУХОВКЕ. КОФЕ СВАРИТЕ СЕБЕ САМИ."
  - Ай, да Кеша! Ай, да сукин сын,- вырвалось у меня. -Не забыл про друзей.
 Поглощая пиццу, которая оказалась ещё тёплой, я смотрел на Даню. Его голубые глаза, нежные и смеющиеся, казались ещё более ласковыми и милыми. Он вызывал умиление и стремление его обнять.
 Полоская тарелки, я почувствовал его руку на своей талии. У меня сразу возникло ощущение счастья, которое создавало его присутствие. От его рук исходило необычайное тепло.
 Сладострастная истома выворачивала наизнанку мои внутренности. Я чувствовал на своём теле тёплую руку, отчего спина, талия горели от его прикосновений. Ловкие руки, ласкавшие меня, не оставляли ничего, кроме огромного наслаждения.

 Его тело на фоне белого покрывала казалось тёмным, и я вдруг почувствовал себя светлым и невесомым в его объятиях.
Это случилось. Наконец-то он совершил этот сладострастный грех. Он шагнул в огонь. И всё это произошло так легко, как будто море унесло меня на своих волнах и растворило в себе. Казалось, что тело взорвётся от восторга. Его тело сотрясалось беспорядочными движениями, как земля сотрясается в конвульсиях от подземных толчков. Меня не покидало ощущение счастья, у которого не было имени, счастья, которого я был лишён. Но теперь я познал его вкус, оно ворвалось в мою жизнь, как праздничный салют.

* * *

 Среди ночи сорвался ливень. Мы проснулись от раската грома и удара рамы порывом ветра. Через минуту в комнату влетел мокрый Кеша.
  - Где моя сухая постелька!- завопил он.
  - Что, подмок бродяга?- спросил я.
  - Это первый дождь после твоего приезда,- ответил он. - Парни, может по пивку? Паша, там в холодильнике возьми.
Мы сидели на кроватях и пили пиво.
  - Скорее всего завтра будет нелётная погода. Вернее сегодня,- нарушил тишину Кеша. - Данил, если что, отвезёшь меня в город?
  - Без проблем.
  - Только возмёшь мою кожаную куртку,- вставил я.

 Ветер после полудня утих, но дождь не прекращался. Как будто небо прорвало. В этот день мы не расчехляли самолёты. До обеда я не выходил из ангара, помогая Михалычу.
 Кеша приехал на следующий день утром. Дождь уже прекратился, но погода была пасмурной. Туман слоился над землёй. Я брился когда он вошёл.
  - Привет, Пашок!
  - Привет, гуляка!
  - А ты чего такой смурной?
  - Погода на меня так действует.
  - Ага, погода. Наверное Данька не приезжал, вот ты и хмурый. Он такой: улыбнётся своей фирменной улыбочкой - и забудешь, как тебя зовут,- полушутя-полусерьёзно выдал Кеша.
  - А ты такой радостный - наверное с Машкой тусил?
  - Тут ты прав, дружбан.
Кеша потрепал меня по плечу и успокоил:
  - Да не расстраивайся ты. Придёт, куда он денется. Ты не знаешь, Михалыч смотрел маслопровод на моей птичке?
  - Да, мы вчера с ним штуцер заменили. Можешь спокойно лететь.
  - Вот за это спасибо. Держи краба,- сказал Кеша и протянул пятерню. - Там Машка передала бутылку домашнего вина. Вечером, как Данила придёт, откупорим.
  - А ты почём знаешь, что он придёт?
  - Раз говорю, значит знаю. У него опять проблема с мотоциклом. Он просил чтобы я передал тебе куртку, а я сказал чтобы сам принёс.
Я свалил его на кровать и стал проводить болевой приём.
  - Ах ты, крысёнок! Ты специально меня пытал?
  - Всё сдаюсь!...сдаюсь!...- кричал Кешка и стучал рукой по кровати, признавая поражение.
* * *

 5.
 Данька действительно появился вечером. В моей байкерской кожаной куртке. Мы сидели возле ангара. Он подошёл и протянул пакет.
  - Привет, парни. Это вам мама передала на ужин.
  - Что это?- спросил Кеша.
  - Пироги с вишнями.
  - Пироги-это то, что нужно. А то Пашка...
Я не дал ему договорить.
  - Командир, мне придётся повторить экзикуцию.
  - Всё понял, молчу,- рассмеялся Кеша. - Паша, ты не забыл? У нас там бутылка вина. Приглашаю всех к столу. Жаль Михалыч уже ушёл.

 Мы сидели за столом. По кухне разносился запах сдобы.
  - Паша, я принёс твою куртку.
  - Даня, мне кажется она тебе больше идёт, как мотоциклисту. Так что бери на память.
  - Вот это по-нашему,- поддержал Кеша.
Данька смотрел на меня с восхищением ребёнка.
* * *

Иногда я размышлял о той цепи таинственных событий которые сделали нас счастливыми. Наши встречи помогли мне понять, ясно представить себе наши судьбы, наши чувства.
 В этот вечер мы засиделись долго. Вино развязало Кеше язык и он без остановки травил анекдоты, балагурил. Я наблюдал за Даней. Он чувствовал себя, как в своей тарелке. Смеялся, поддерживал разговор. Его привлекательное лицо сочеталось с утончённым умом.
 Мы ещё сидели за столом, когда Кеша ушёл спать. Данька вдруг неожиданно широко улыбнулся.
  - Ты, пожалуйста, ешь. Это так вкусно.
Удивительно, как может согреть душу чьё-то внимание,- думал я. Ещё час назад я чувствовал себя таким одиноким и заброшенным. А сейчас всё изменилось. Потому, что он такой же одинокий, как я.
 Я крепко сжал горячую кружку ладонями, не замечая, что обжигаю их.
  - Паша, я запал на тебя, когда только увидел. И лишь сегодня я нашёл объяснение тому, что произошло. Не видеться с тобой для меня было мукой, и я не понимал почему.
  - А теперь понимаешь?- попытался я иронизировать.
  - Теперь да. Я и мотоцикл починил, чтобы чаще видеть тебя.
  - Если бы в вашем дворе была площадка, куда можно посадить самолёт, я бы чаще прилетал к тебе.
  Он улыбнулся открытой улыбкой, блеснув ровными зубами.
  - Ты это хотел от меня услышать?
  - Я это прочувствовал, когда сегодня увидел тебя.

* * *

  Жизнь наградила меня, научив простым радостям любви и наслаждения. Я проснулся в его объятиях. Обнимая его, я с удивлением обнаруживал в этом прекрасном юноше новые прелести. Он отличался разнообразием в любовных утехах, он был чувственным, нежным и настойчивым. Это был упоительный праздник любви.

 Заканчивался мой отпуск. Вся последняя неделя была чередой обычных дней. Я видел, что все его чувства и ощущения были обострены. Даня как-то сказал:
  - Ты влюбляешься, а любовь уходит от тебя... и однажды замечаешь, что остался один. Ты теряешь то, что ещё вчера давало тебе силы, и это наказание несправедливо.
 Жизнь заставляет нас бросить взгляд на окружающий мир, и мы замечаем, что он не стоит на месте, он так переменчив.

 Я достал из шкафа выстиранный джинсовый костюм. Внимательно осмотрел его. Бросил на гладильную доску и включил утюг.
 Данька стоял у открытого окна. Утренний ветерок холодил его руки и плечи... Потом повернулся в мою сторону. Его взгляд был прикован к моему лицу. Ему стоило немалых усилий скрыть волнение.
  - Паша, я смотрю на тебя не надеясь, что это повторится. Завтра всё будет по-другому. Другое солнце... другой ветер... другая вода в озере.. другое небо...
  - Дань, да ты романтик,- сказал я.
Никогда он ещё не казался мне таким красивым. В комнате повисла тишина. Я с трудом подыскиваю слова, мне сложно говорить с влюблённым юношей. Он молчит, и я знаю, что сказал бы он, если б был от мира сего.
  - Ты приедешь следующим летом?- с надеждой спросил он.
  - Я постараюсь.
Я обвёл взглядом комнату и кровать, на которой познал столько опьяняющих ночей с ним, и сердце моё поразила тоска и боль.
  - Давай присядем на дорожку.
Вставая, он подарил мне благодарный взгляд полный слёз, от которого я наклонил голову на его плечо. Словно сумасшедший он принялся целовать мои волосы, виски, нос, щёки, губы.
  - Дань, спасибо тебе за всё. Я тебя никогда не забуду.

 Любовь завоёвывает всё ваше существо, кажется, что она пришла к вам навсегда. Но однажды вы понимаете, что она уходит. Однажды вы вынуждены смириться с тем, что это был лишь свет далёкой звезды, мираж. Он коснулся вас и исчез...
 С сумкой на плече я подхожу к ангару, где стоят Кеша, Михалыч и несколько потенциальных пассажиров, желающих полетать. Мы прощаемся.
  - Паша, не забывай нас,- кричит в след Михалыч, когда мы с Кешей отходим в сторону.
  - Паш, ты не обижайся, что не провожаю тебя. Видишь сколько желающих навалило, как никогда.
  - Всё нормально, командир. Данька меня к трассе подбросит. Я так благодарен тебе, за то, что пригласил меня.
Мы прощаемся и я слышу, как Данька заводит свой мотоцикл.
  - Ты звони, как доедешь.
  - О-кей.

* * *

 Эпилог.

 Бросив взгляд на солнце, поднявшееся уже высоко, я ожидаю свой междугородний автобус. Я смотрю в небо и вижу, как где-то высоко в стратосфере современный самолёт чертит свой инверсионный след, - я завидую мощности, скорости и возвышенной уединённости пилота истребителя. И вдруг осознаю, что такой же след оставил в моём сердце Данька. Но этот след не разойдётся со временем. То, что мы пережили вместе с ним, принадлежит только нам.
Я дал ему свой телефон, и однажды утром он позвонил и поинтересовался...
Но об этом - в другой раз.

 

© Copyright: Александр Голенко, 2010
Свидетельство о публикации №210080400299