Инамото Кирикидзо

Милое Создание. Умоляющий подарок

Аннотация
Первый роман из моей трилогии о Валерио Прейзере, которого также называют Милое Создание.
Волею судьбы, Валерио знакомится с загадочным человеком по имени Влад Герц, который влюбляется в него, очаровательного мальчика с длинными золотистыми волосами. Но что принесёт им обоим Судьба и на что они пойдут ради друг друга?
Роман написан в псевдореалистическом стиле с небольшими мистическими элементами. 



IX. «Мне не нравится клетка»
Скупые руки, жалкий смех!
Прости, не знаю, кто для тех,
Кто болен жадностью,
Придумал смех.
Группа «Теория» - «Величие»

Инамото вошла в древнеегипетский храм. Он был совершенно новым, ни одной царапинки, словно только что отстроили. На улице стоял ясный день, нещадно палило солнце, но она не чувствовала жары, хотя была одета совершенно не по-летнему: чёрный пиджак, белая рубашка с газетным принтом и чёрные джинсы. Чёрные рокерские туфли делали её шаги ещё тяжелее и звучнее в прохладной тьме храма.
«Хорошо, что я оделась потеплее, - подумала она. – Здесь уже как-то прохладно».
В последнее время она чётко осознавала, что в некоторых снах была мужчиной и женщиной попеременно. Поэтому сейчас она чувствовала ту самую бесполость, к которой постоянно стремилась в реальности. Ведь во сне ты можешь быть кем и чем угодно, главное – включить воображение.
Пространство перед глазами менялось, словно в калейдоскопе. В ушах звучала адская смесь голосов, от которой было некуда деться. Едва она закрывала уши руками, как руки сами опускались, так что приходилось насильно слушать психоделическую какофонию. Едва вращение остановилось, пространство, которое из-за черноты казалось таким бесконечным, обрело очертания винно-красного бархатного круга.
Инамото не сразу поняла, что находится в цирке. Перед глазами несколько рябило, но, едва всё успокоилось, из темноты выступили очертания массивной железной клетки, прутья которой были достаточно большими квадратами, только лишь, чтобы просунуть руку. В клетке, прикованное к прутьям массивными железными цепями, сидело худощавое златокудрое создание.
- Валерио! – с губ Инамото сорвалось первое слово, и узник поднял голову.
Он был одет точно так же, как в «Великом Риме», только волосы оставались распущенными, а шею стягивал кожаный ошейник с заклёпками в виде вишенок. Взгляд был какой-то испуганный, словно в клетке Валерио просидел слишком долго, чтобы не заскучать.
Инамото пожала его изящную руку через квадрат клетки.
- У тебя случайно нет отмычки? – спросил он.
Инамото полезла в карман пиджака, затем джинсов – нашёлся только потёртый календарик на 2022 год с изображением полосатого клопа.
- Даже вишенки нет, - развела она руками.
На запястье Валерио она заметила небольшую царапинку от железного наручника – алый след на нежной бледности кожи. Это выглядело так жестоко, будто внутренняя сторона металлических браслетов имела шипы или, в лучшем случае, грубые шершавости. Наручники не врезались в кожу, но свободного пространства между ними и запястьями оставалось совсем немного, чтобы их железная власть казалась ещё травматичнее.
- Кислоты бы сюда, серной, - кивнула Инамото.
- И шампанского, - ответил насмешливый голос, и она невольно покосилась на Валерио.
- Я ничего не говорил, - удивлённо сказал он.
- А тебе и не нужно говорить, - продолжал тот же голос. – Как там говорилось у древних римлян? «Раб должен трудиться или спать».
Инамото проигнорировала странные фразы. Она уже приготовилась оторвать кусок подкладки пиджака, чтобы перевязать запястье Валерио, чтобы было так больно, но непонятный сгусток энергии остановил её руку.
- Вот этого как раз и не следует делать.
Она обернулась – перед ней стоял сам Влад Герц в полосатом тёмно-синем костюме, который она отлично помнила со времён своего обучения на первом курсе. Только на лацкане его пиджака сверкал не золотой лосёнок, а оскалившийся череп.
- Кто такой раб? – переспросила девушка.
- Кирикидзо, вы что, впервые в цирк пришли? – насмешливо поинтересовался Влад.
- Я там уже с десяток лет не была.
- Тогда я вам позволю напомнить…
Пока Влад думал, чего бы такого сказать, Инамото следила за томящимся в клетке Валерио. Распущенные локоны он набросил на лицо так, что его не было видно, и она сразу получила визуальный ответ на свой вопрос.
- Кирикидзо, начнём с того, что я желаю сделать вам особо ценный подарок, - коварно улыбнулся Влад, - с которым вы имели честь познакомиться. – Она лишь молчала и удивлённо слушала Герца, потому что вопросов накопилось слишком много. – Но это вам не коробка конфет и не плюшевый зайчик, с которыми вы знаете, что делать, а более тонкая и живая игрушка – Милое Создание. У неё очень много особенностей, среди которых я бы выделил отчаянное желание быть кем-то замученным.
- Мне не нравится клетка, - сказала Инамото. – Если вы считаете Валерио игрушкой, уберите хотя бы эту железяку.
- Дело в том, что Милое Создание – это ещё и маленький ручной зверёк…
- Тогда тем более!
- Любой зверёк опасен, Кирикидзо. Вы же хотите, чтобы Милое Создание всегда было рядом и всегда ждало вас с благоговейным трепетом? Чтобы жаждало вашего внимания, даже если оно будет связано с причинением боли?
- Я не практикую телесные наказания, - как можно жёстче ответила Инамото.
Она старалась смотреть не на Влада, а на затихшего в клетке Валерио. Тот осторожно наблюдал за ними, чуть приподняв завесу длинных локонов.
- Инамото, - Влад обратился к ней по имени, - вам просто суждено стать хэндлером.
- ?
- Потому что именно вы научили вашу собачку залезать на диван и слезать с него.
- А при чём здесь собачка?
- При том, что это была только тренировка. Человека дрессировать гораздо сложнее, да и терпения потребуется в несколько раз больше, - он понизил голос до шёпота. – Но Валерио проникся к вам таким доверием, что его без труда можно превратить в некое подобие послушной собачки… Главное - знать, когда показать вишенку!
- На вишенках мы и остановимся, - отрезала Инамото. Ей совершенно не хотелось намеренно делать из своего друга послушного раба. Пусть она и стоит на арене цирка – и что с того? Устраивать представление на публику?
- Не всё так просто, Инамото, - Влад назидательно поднял указательный палец. – Вы – хэндлер, то есть инструктор, который знает, КАК обращаться с рабами. Милое Создание – ваш подопечный, протеже, над которым вы имеете колоссальную власть. Поэтому, помимо вишенки, вам потребуется ещё и кнут.
- Предлагаю взять для этого катану, - в голосе Инамото прозвучала издёвка, - и отрубить вашу голову. А мы с Валерио выпьем вашей крови за мир во всём мире.
Узник в клетке расхохотался: Инамото в точности прочитала его мысли! Он принялся изо всех сил дёргать наручники, но запястья пронзило невыносимой болью. Пришлось остановиться, чтобы не истечь кровью.
Невесть откуда на левой руке Инамото появилась чёрная кожаная перчатка без пальцев, а на правой всё так же нагло сияла Чеширская мордаха. Влад что-то говорил и торжественно, словно это был драгоценный подарок, протягивал ей самый настоящий кнут с рукоятью из чёрного дерева. Во всю длину хвоста, который казался сделанным из цельных лент кожи, были незаметно вставлены крошечные металлические шипы, чтобы каждый удар становился ещё больнее.
- Хлестните им, Инамото, - Влад приступил к практическому использованию орудия наказания. – Пока что можно хоть по пустому месту.
Инамото огляделась, затем выбрала участок обтянутого бархатом бортика и изо всех сил хлестнула по нему. Шипы зацепились за кусок ткани –лоскут размером с носовой платок вскоре повис на кнуте.
- То же самое, только ещё интереснее, произойдёт с человеческой кожей, - с садистским удовольствием проговорил Влад.
- С кожей?! – ошарашенно повторила Инамото. – Тогда забери эту дрянь и дай свободу Валерио!
- Не так-то просто, Кирикидзо! – Влад жёстко посмотрел на неё. – Вы хотите уподобиться рабу, постоянно просите у меня что-то… Вы – хэндлер! Ваши слова – это приказ, а не просьба! Смертельный приговор!
Инамото была в напряжении. Нужно было выручать Валерио, хотя бы открыть эту чёртову клетку… И тут ещё лекция Герца на тему общения с рабом! Она вновь залезла в карман пиджака, чтобы посмотреть на ненужный календарик и успокоиться, но вместо него пальцы нащупали что-то круглое и с хвостиком.
Вишенка!
Она бросила кнут в сторону и направилась прямо к клетке, где Валерио уже едва не изнывал от скуки. Увидев в её ладони вожделенную вишенку, да ещё засахаренную, он взял её одними губами, жадно сжевал, обглодав хрупкую косточку, после чего поцеловал руку Инамото.
Влад сделал замечание «хэндлеру» по поводу дачи пищи из рук, мол, так можно и без пальцев остаться – зверёк-то кусается, - поэтому вишенки надо бросать, чтобы Милое Создание ловило их.
- Помните, Кирикидзо, вашего подопечного надо воспитывать методом кнута и вишенки, - назидательно проговорил Влад. – В то же время, ваша жёсткость сотворит великое чудо: Создание начнёт делать для вас всё, что вы хотите. Вы – его единственная хозяйка.
- Хозяин, - поправила Инамото.
- Дай мне ещё вишенку, хозя-а-ин, - протянул Валерио.
Инамото с подозрением посмотрела на него.
- Валерио, ты с ума сошёл? Я тебе друг, а не хозяин.
Она жёстко стиснула прут клетки, и та вмиг рассыпалась прахом.
Влад только рассмеялся.
- Ваше желание, Кирикидзо, исполнилось. Милое Создание теперь на воле, так что вы вправе приказать ему делать всё, что пожелаете, однако есть ещё пара вещей, о которых я совершенно забыл вам сказать… точнее, показать, поскольку одних слов здесь будет недостаточно для понимания.
Повинуясь безмолвному приказу, Валерио двинулся навстречу Владу; едва они оказались достаточно близко друг от друга, Влад развернул его спиной к себе, крепко стиснув одной рукой, чтобы тот не сбежал. На лице Валерио появилась наигранная покорность.
- Инамото, не думай, что мне это нравится, - предупредил он, изображая отвращение.
Судя по его неспособности сопротивляться, Милое Создание просто оправдывалось, лишь бы ему поверили. Только ради чего? И разве не был его вопрос об отмычке намёком на то, что Влад ему противен?
Едва рука Влада легла на грудь Валерио, Инамото отвернулась. У неё не было никакого желания смотреть на это. Милое Создание и так унижалось, не собираясь даже хотя бы раз дёрнуться в грубых руках Влада.
- Смотрите, Инамото, - сказал он. – Раз уж вы сами отказались использовать кнут, в ваших же интересах будет знание о другом способе взятия власти над вашим подчинённым.
- А если я не буду смотреть? – хитро спросила она.
- Вы всё равно БУДЕТЕ СМОТРЕТЬ, - жёстко ответил Влад. – У вас просто нет другого выбора. И потом: я давно понял, что вы питаете к Милому Созданию довольно тёплые чувства…
Она и забыла о том, где находится. Цирковая арена, на которой только что стояла ужасная клетка… Милое Создание… нет, пока ещё Валерио, сидел в ней, пока она не освободила его. Инамото тряхнула головой – видЕние не исчезло, а, напротив, стало ещё ярче, чем прежде.
- Пусть ваш подопечный – ваша игрушка, однако любая вещь требует к себе подобающего отношения, - продолжал Влад. – Смотрите, Кирикидзо, и учитесь…
Инамото ничего не оставалось, как смотреть на Влада, пальцы которого медленно скользили по блузочке Валерио, пока не остановились на просвечивающем сквозь ткань кружочке соска. Затем мягкими движениями Влад принялся массировать этот нежный участок – Милое Создание расслабленно улыбалось, прикрыв глаза от удовольствия; оно выгнуло спину, чтобы оказаться ближе к Владу, и обхватило его шею правой рукой.
«Сейчас Валерио тебя задушит, - злорадно ухмыльнулась Инамото. – Как пить дать, задушит, и на твоём лице навеки застынет твоя мерзкая улыбка, которую мне приходилось видеть постоянно».
Но её ожидания не оправдались – Валерио в руках мужчины превратился в податливую игрушку, которая исполняла своё назначение более чем идеально. В то же время она подавляла стремление улыбнуться и всё же улыбалась, глядя на Милое Создание; под его тонкую блузочку уже проникла грубая мужская рука, и смугловатые пальцы сначала нежно гладили, а затем легонько пощипывали розоватый бутончик соска.
Единственными словами Милого Создания стали стоны наслаждения. Чтобы успокоить себя, Инамото накручивала кнут на левую руку в перчатке, но это была всего лишь привычка чем-то занять руки. Чешир всё так же улыбался с дерзким оптимизмом, и его постоянная радость вдруг ясно проникла в сознание Инамото.
«Игра «Третий лишний», - злорадно подумала она. – Итак, Влад Герц выбывает… потому что он нам совершенно не нужен!»
В это время Влад проделывал те же самые манипуляции со вторым соском Валерио, в то же время лаская языком мочку уха, не знавшую прикосновений иглы для пирсинга.
Нервы Инамото сдавали, и она уже смеялась, глядя на этих двоих. Она, разумеется, считала Валерио просто своим другом, однако не могла не признать того, что его уши… нет, скорее, маленькие нежные ушки у него ей нравятся больше, чем у кого-либо ещё. Казалось, природа не просто создала этого мальчика, а изваяла в сотрудничестве с Микеланджело, при этом не допустив сделать тело юноши излишне мускулистым.
Инамото нервно сглотнула, словно видела перед собой аппетитный кусочек мяса. Собственно, теоретически это так и было, но она бы ни за что не позволила себе терзать столь прекрасную плоть плетью. Вот перепугать до смерти – другое дело! Да так, чтобы дитя (Валерио она мысленно называла этим именем) было готово по сотни раз на день восхвалять имя Лорда Инамото.
Она ещё сильнее стиснула рукоять кнута. Ей хотелось, чтобы эти двое перестали устраивать цирк в поле её зрения, но, в то же время, вид стонущего от наслаждения Милого Создания пробуждал в ней какие-то тёмные инстинкты. Ей, конечно, теоретически хотелось сделать с Валерио что-то похожее на то, что она видела, но маниакальные чувства диктовали нечто другое. Во рту появилась неприятная сладость – Инамото сплюнула прямо на арену с таким удовольствием, что любой мужлан в этот момент ей бы точно позавидовал. Она просто пыталась скрыть свои чувства…
«Игра» Влада уже близилась к концу. Соски Валерио уже сияли твёрдыми ярко-розовыми жемчужинками, и во взгляде его появилась страстная томность. Невинность так быстро сменилась радостью от греховного удовольствия, что Валерио казался теперь ещё более женственным, чем когда сидел в клетке.
Влад нежно потёрся щекой о кудрявый висок Валерио.
- Урок окончен, хэндлер Кирикидзо! – торжествующе объявил он.
- Чёрт, вот чёрт! – негодование сорвалось с её губ.
Инамото зверскими глазами смотрела на обоих и не знала, кого из них ударить первым: Влада, который показывал ей способ подчинения Милого Создания, или же самого Валерио, который, изображая невинность (словно хотел сказать «Инамото, тебе это показалось»), накручивал на палец длинный золотистый локон, однако его прекрасные губки, сложившиеся в смущённую улыбку, и пока что твёрдые соски свидетельствовали о противоположном.
Инамото засучила рукава кожаного пиджачка.
- Ладно, Валерио, ты пока ещё дитя, - она одарила его краткой улыбкой и вновь перевела взгляд на Влада. – А вот ты мне как раз и нужен!
- Кирикидзо, вы не забыли, что я могу обо всём рассказать вашему папе? – лукаво спросил Герц.
Ответом послужил удар кнута, оказавшийся настолько сильным, что Влад был сбит с ног на пол арены.
- Прежде чем жаловаться моему папуле, Герц, - Инамото произнесла его фамилию с презрением, - помни о том, что у меня бешеные руки.
- А ещё она возьмёт твои уши как награду, - подал голос Валерио, вся симпатия которого обратилась теперь к хэндлеру Инамото.
Влад снова поднялся на ноги и снова получил удар кнута.
- Идиотка! – завопил он, словно забыл фамилию девушки. – Милое Создание никогда не будет любить тебя, помяни моё слово…
- Плевать, - хищно улыбнулась Инамото. – Я сама разберусь с моей «игрушкой».
Пространство вокруг, казалось, начало сужаться из-за появляющегося вокруг света. Инамото постепенно начала различать возникающий из ниоткуда амфитеатр зрительных рядов, откуда слышались несмолкающие аплодисменты и одобрительные выкрики. На арену сыпались розы всех цветов и разновидностей. Инамото поймала на лету бархатно-красную, насыщенно-винного оттенка и протянула её Валерио. Тот взял её из рук и неловко попытался пристроить в своих распущенных локонах, но цветок никак не желал занимать своё место. Тогда она обломила добрую часть стебля, оборвала мешающие шипы (и сама удивилась, как при этом не изранила пальцы) и засунула розу под кожаный ошейник Валерио, аккуратно пропустив через пряжку застёжки.
Аплодисменты стали ещё громче, раздались вполне осмысленные одобрения, которых Инамото почему-то не различала. А потом они с Валерио бежали вместе прочь со сцены… Их пытался поймать в свои объятия бархатный занавес, однако он всё время цеплялся за ставший полезным для побега кнут – винно-красная ткань разлеталась кровавыми брызгами с ужасающими воплями.
Вскоре потенциальный хэндлер и несостоявшийся раб переводили дух далеко от злополучного цирка.
Они сидели в круглой мраморной беседке около моря, над которым уже начинало восходить солнце. Локоны Валерио по-прежнему оставались распущенными, но вместо прозрачной блузочки на нём теперь была простая светло-серая футболка. Инамото была по-прежнему в джинсах, но кожаный пиджак сменился бежевой рубашкой поло с красно-синим рисунком.
- Мой ангел, ты был просто великолепен! – дружески хлопнула она Валерио по плечу.
- Я подыграл Владу, - гордо ответил он.

На этом сон Инамото был прерван громким возгласом телевизионного диктора – родители включили телевизор, и ей пришлось спешно вставать с дивана.
- Поспать не дают, - недовольно пробормотала она, однако сон к ней теперь уже не мог вернуться. Пришлось уходить в спальню, чтобы не смотреть совершенно не интересный фильм «Код Апокалипсиса».
Однако это позволило Инамото спокойно сесть на кровати и начать читать «Дневник» Чака Паланика – ещё одну книгу, которую она купила себе на 20-й день рожденья.
Уже была середина тёплого месяца апреля… Так хотелось взять Валерио за шкирку и потащить на прогулку по городу!
Она отложила книгу, взяла в руки свой верный «Nokia N73 Music» и написала сообщение… Через пять минут пришёл долгожданный ответ, заставивший сердце едва не выскочить из груди, и Инамото быстренько помчалась завтракать на кухню, после чего торопливо почистила зубы и оделась. На ней была та самая бежевая рубашка поло, чёрные джинсы и кроссовки.
Папуля и мама прекрасно поняли её намерение подышать свежим воздухом, поэтому сразу же согласились отпустить на прогулку.
Едва дверь квартиры закрылась за спиной, Инамото понеслась вниз, навстречу солнечному дню, прыгая через две ступеньки в конце каждого пролёта.
«Валерио, мой любимый брат!» - то и дело повторяла она.

X. «Забудь о религии»
Забудь о тех, кто говорит,
Что путь твой - разврат и паденье.
Группа «Ария» - «Искушение»

Влад пристегнул ремни безопасности: самолёт скоро должен был взлететь. На сей раз он не обманул Валерио насчёт того, что должен был оставить его одного на несколько дней ввиду предстоящей поездки в Германию. Почему именно в Германию? Да просто несколько влиятельных друзей Влада пригласили его на какой-то весенний фестиваль пива, проходивший в рамках туристической экскурсии – вот он и согласился лететь. Понятное дело, златокудрому мальчику было совершенно нечего делать в компании взрослых мужчин, постоянно разговаривавших о работе и своих семейных делах. Правда, Влад в этот раз больше молчал, а на вопросы о том, не женился ли он во второй раз, отвечал, что достойной его женщины пока не видно на горизонте.
Он летел частным самолётом, поэтому был избавлен от такой рутины, как прохождение таможенного досмотра, паспортный контроль и лавина всяческих вопросов о цели посещения страны. К тому же, никакой таможенник ни за что бы не смог найти в его багаже что-то подозрительное, компрометирующее, ибо ЭТО находилось глубоко в сердце Влада.
Даже смеясь в компании друзей, он то и дело ловил себя на воспоминаниях о Валерио. Он загодя подготовил всё, что могло понадобиться мальчику из еды на время своего недельного отсутствия, показал, как пользоваться стиральной машиной и, разумеется, разрешил гулять по городу вместе с Лордом Инамото (только ради спокойствия Валерио Влад пообещал не фамильничать с этой девушкой).
И всё же тайные сомнения, которые, не дай бог, не должны были проявиться внешне, не отпускали его. После лёгкого перекуса – какого-то диетического салата и стакана минеральной воды – Влад устроился в кресле отдохнуть. Клетчатый шотландский плед должен был обеспечить необходимый комфорт, но, стоило только закрыть глаза, как…

…во тьме средневекового монастыря раздался призыв на полнощную молитву. Влад всё ещё сидел на ложе в своей скромно обставленной келье. Пальцы его лихорадочно листали Библию в надежде отыскать что-то важное, и он пытался найти нужную строку, однако буквы играли с ним злые шутки, превращаясь в ухмыляющиеся козлиные морды, а затем и в надписи, одна из которых гласила: «Воздай другим то, что они воздали тебе»*.
В грубую дверь громко постучали, и Влад, отбросив Библию в сторону, подкрался ближе, громко спросив: «Кто там?»
Ответа не последовало. Между тем призывы на молитву всё не смолкали, однако Влад не собирался покидать своего убежища. Дверь, однако же, растворилась сама, не издав ни единого скрипа, и в комнату вошла странная фигура в монашеской рясе.
- Отец Кристиан, это вы? – испугался Влад.
Он решил, что сам настоятель пришёл к нему, чтобы силком потащить на молитву, а после неё наложить епитимью за нарушение устава монастыря, но фигура в чёрной рясе оставалась безмолвной.
Она взяла Влада за руку – и свеча в келье тотчас погасла, а затем пол словно качнулся под ногами. Влад вскоре понял, что находится уже далеко за пределами монастыря, в полумраке роскошной спальни. Здесь было тоже тихо, но обстановка дышала куда бОльшей роскошью. Широкая кровать, покрытая шёлковыми простынями, гобелены на стенах, изящный столик с бутылью вина на нём.
- Добро пожаловать домой! – сказала фигура в рясе и в тот же миг сбросила капюшон.
Взору Влада предстало знакомое лицо – Валерио. Юноша был в очках, с заколотыми в двойной хвост золотистыми локонами – собственно, всё в нём было привычно, кроме, пожалуй, одеяния монаха. Он изящно взмахнул рукой, заставляя множество свечей загореться яркими звёздочками, отчего в комнате стало в десяток раз светлее. Длинный рукав его рясы, задираясь, показывал чёрный кожаный браслет с красным ремешком и пряжкой на правом запястье. Походка Валерио, когда он двигался по комнате, казалась какой-то непривычной, женственной, словно обут он был в туфли на каблуках. Длиннющий подол рясы мешал увидеть обувь, однако при ходьбе юноши Влад краем глаза успел уловить красный носок, вероятно, сапога.
- Что ты делал в монастыре? – удивился Влад.
- Я сбежал из него, - незамедлительно ответил Валерио. – Жизнь в затворничестве – это не по мне. Я не хочу жить по строгому расписанию, питаться постной пищей и… - пальцы его нервно крутили конец золотистого хвоста, - …носить на голове тонзуру. Мои прекрасные локоны – это дар Бога, но, видимо, он жестоко посмеялся надо мной и не стал спасать, поэтому мне пришлось бежать самому.
Внимательно выслушав юношу, Влад поинтересовался, почему тот захватил с собой и его.
- Я искал выход из монастыря, однако ты оказался свидетелем, поэтому, не имея намерения уничтожить тебя, я привёл тебя к себе. Влад, это мой дом!
Он немного отступил в сторону, распустил вервие, которым была завязана ряса, и позволил пасть монашеской одежде на пол. Затем изящно переступил через неё, ухитрившись попрать каблуком высокого сапога на шнуровке. При свете свечей его бледная кожа казалась ещё более нежной, чем если бы он стоял в лучах солнца. Разумеется, под рясой у него ничего не было… если не считать серебряного браслета с синим камнем на левом плече и сетчатых чулок до середины бедра, которые вместе с высокими сапогами создавали соблазняюще-зловещее зрелище. Самыми невинными глазами Валерио следил за Владом, в то время как тонкие пальцы златокудрого юноши скользили вокруг нежного соска, а затем спустились к пупку.
- Тебе нравится моё тело? – нежно спросил Валерио.
Нервничая, Влад и сам не успел заметить, как приложился к бутыли вина и отхлебнул из неё порядочный глоток.
- Не сейчас, - Валерио мягко разжал его пальцы и поставил бутылку на стол.
- За что тебя хотели отправить в монастырь? – поинтересовался Влад.
- Я – незаконнорожденный. Сын короля и служанки – это совершенный позор, который я ДОЛЖЕН БЫЛ искупить постоянными молитвами и восхвалениями Бога… Но разве для того создана моя жалкая жизнь? Я хотел жить, как все, окунуться в радости этого мира… в том числе и плотские. Мне не довелось познать ни одной женщины, и я лучше повешусь, чем позволю моему прекрасному телу зачахнуть в неведении.
- Валерио, мой милый, - Влад потрепал его по щеке, - я тоже не желал уходить в монастырь. Мне поначалу казалось, будто я смогу справиться со своими страстями к вину и красивым мальчикам, но все молитвы оказались бессильны.
- Ты, вероятно, молился не тому богу, - лукаво подмигнул Валерио, устраиваясь на шёлке кровати.
Его нимало не смущала собственная нагота – напротив, он с гордостью демонстрировал своё идеально сложенное худощавое тело. Едва он поставил одну ногу в сапоге на простыню, Влад раболепно пошатнулся, упав на колени у ног златокудрого юноши.
- Мой мальчик… Нет, мой прекрасный, юный бог!
Влад стоял на коленях. Его губы целовали поверхность бедра юноши, не прикрытую сеткой чулка.
- Сними своё монашеское одеяние, - сказал Валерио, и в его нежном голосе послышался едва уловимый приказ.
- Но Валерио… моё тело не так красиво, как ты думаешь… - неуверенно проговорил Влад. – Я ведь уже взрослый мужчина, а не…
Казалось, он говорил только потому, что не мог сдержаться и оставить свои рассуждения в мыслях. Златокудрое создание своими изящными пальцами ловко развязывало на его талии вервие.
- Валерио, не надо! – взмолился Влад. – Ты хороший мальчик, и я просто хочу быть тебе другом.
Юноша, казалось, не желал его слышать, потому что изящными шагами, которым немало способствовали высокие сапоги, направился к кровати. У неё была только одна спинка, у изголовья, что совершенно не мешало устроиться на ней человеку практически любого роста. Не снимая сапог, Валерио сначала осторожно сел на шёлковую простыню, а затем улёгся на спину, опускаясь с грациозной медлительностью. Его глаза неотрывно следили за Владом, который тоже смотрел на него теперь уже с благоговением.
- Ангел ты или сам Люцифер? – спросил себя вслух Влад. – Я вижу только твою красоту, слышу твой прекрасный голос – больше ничего!
- Забудь о религии, - пальцы Валерио манящим жестом скользили по собственному бедру. – Отцы церкви отчаянно вещают нам о том, как грешно мыться… и что с того? Моё тело всегда благоухает и сияет чистотой. Влад, - он неожиданно обратился к собеседнику по имени, - эти святоши так рьяно проповедуют грех омовения, как будто и в раю все ангелы ходят в зловонных одеждах. Это просто смешно!
- Я тоже считаю, что церковь в наше время вся прогнила насквозь, - нимало не смущаясь, ответил Влад.
Он всё же подошёл к столику и, отчаянно схватив бутылку, сделал из неё ещё один глоток вина, затем быстрыми шагами направился к кровати.
- Только не ложись со мной в этом отвратительном рубище, - Валерио изящно вытянул руку вперёд, останавливая его.
- А ты не боишься? – усмехнулся опьянённый вином Влад. – У меня ведь не такое красивое тело, как у тебя… и не такое стройное.
Валерио потянулся, дав Владу возможность тихо восхититься зрелищем прекрасных подмышечных впадинок, лишённых всякого намёка на волоски.
- Твой ум, Влад – это гораздо больше, чем тело, - хитренько подмигнул Валерио. – Однако если ты боишься, я могу сам раздеть тебя.
- Вале…рио, - сдавленно проговорил Влад.
Юноша слегка приподнялся и протянул к нему свою руку. В его прекрасных глазах засветился безмолвный приказ. Влад несколько смутился, однако вино сделало своё дело, и он в следующий же миг ответил:
- Да, Валерио, да! Сними с меня это чёртово одеяние!
В то время как мужчина сел на кровать, юноша стоял за его спиной на коленях и буквально разрывал рясу в том месте, где была протёртость у ворота. В худощавых руках Валерио, тем не менее, была грубая сила, и вскоре ненавистное монашеское одеяние валялось на полу комнаты.
При виде обнажённого мужского тела Валерио восхищённо ахнул.
- Ты мне очень нравишься, Вла-ад, - кокетливо протянул он, сравнивая его смугловатую кожу со своей, непорочно белоснежной.
Валерио прижался к нему со спины, а затем медленно лизнул своим нежным язычком мочку уха.
- Мой мальчик, где тебя этому научили?! – ошарашенно воскликнул Влад.
- Служанки такие проворные, - ответил он, немного растягивая слова, - они многое знают… Только вот их тела не так прекрасны, как твоё, Влад.
Валерио заставил его повернуть голову, а затем мягко коснулся своими нежными устами губ Влада, и те плавно раздвинулись, позволяя юному язычку проникнуть внутрь, скользить по влажной тьме, исследовать её со страстной неистовостью. Влад почувствовал, как их языки движутся навстречу друг другу, и совершенно забыл о том, что мальчик казался ему таким неопытным и наивным. Он неловко ответил на поцелуй Валерио, и, едва тот отстранился, почувствовал мягкость падения на простыни.
- Валерио, ты просто великолепен!
Юноша тем временем слез с кровати, снял очки и аккуратно положил их на столик.
- Чего ты желаешь, Влад? – поинтересовался он. – Я исполню твоё любое приказание.
- Валерио, подари мне такую ночь, которую я буду вспоминать всю свою жизнь! Пусть завтра нас заклеймят как еретиков, уничтожат – я всё равно должен познать то блаженство, что можешь дать мне ты…
Между тем Валерио распустил волосы, и их золотистый шёлк казался просто неземным в свете свечей, которые вдруг разгорелись ещё ярче. Медленными шагами он направился к кровати, попросил Влада лечь головой к высокой резной спинке… Божественный голос, отдававший мягкие, шелковистые приказы, райской музыкой звучал в ушах Влада. Наконец, довольный собой, Валерио залез на кровать и оседлал его, позволив их бёдрам соприкоснуться.
Если бы он не был одет в сапоги и чулки, ощущения Влада были бы просто ничтожны, поэтому смотреть на этого прекрасного юношу было вдвойне приятно, да ещё эти два браслета, особенно тот, на левом плече.
- Я возьму тебя, как девственницу, - прошептал Валерио, наклоняясь к Владу. – Я и сам невинен, так что мне предстоит очень яркая ночка.
Ему пришлось убрать волосы за спину, чтобы они не скрывали прекрасную грудь, на которой нежно-розовые соски уже сияли твёрдыми жемчужинками. Валерио тронул один из них и, возбуждённый ощущением собственного превосходства, положил свои изящные руки на естество Влада.
- Валерио, сделай всё, что тебе хочется! – закричал Влад в порыве страсти.
Последнее что он видел – это соблазнительная улыбка прекрасных губ юноши, руки которого скользили всё быстрее…

Проснулся Влад, когда один из его друзей растормошил его. Оказывается, всю дорогу до Мюнхена Влад крепко проспал в кресле, а через полчаса они должны были прибыть на частный аэродром.
- Прости, Влад, что мешаю твоему отдыху, - учтиво извинился полный мужчина в чёрном костюме, - но ты спал как-то беспокойно, всё время дёргался, что-то говорил…
- А, Герберт, это просто оттого, что я постоянно думаю о моей фирме, - небрежно соврал Влад. – Иметь в собственности высотное здание – это полдела, а вот оборудовать его всем необходимым, провести ремонт – вот что особенно беспокоит меня.
Он позволил себе маленькую ложь перед Гербертом Крейзером, поскольку боялся признаваться в своих чувствах всем, кроме оставшегося вдалеке, за границей, Валерио. Собственно, и дела фирмы беспокоили Влада, пусть теперь уже не так сильно, как прежде, однако он предпочёл выдвинуть на первый план свою рабочую обстановку.
Радуясь такому связному ответу, он в мыслях саркастически спросил себя: «А был ли мальчик?»
Вскоре он спешно пристёгивал ремни: частный самолёт закономерно шёл на посадку после длительного полёта.
__________
*Цитата принадлежит не христианству, а сатанизму.

XI. «Я ОЧЕНЬ похож на греческого клоуна?»
Быть уродами моды
Нам не с руки.
Группа «Ария» - «Дай жару»

Встреча с дядей в ресторане заставила Александра вспомнить об Инамото. Её лицо показалось ему смутно знакомым… Конечно, в мире много похожих людей, однако в пределах Аграгонта вряд ли можно найти вторую такую же невысокую девушку с короткой стрижкой, природным цветом волос и серьгой в левом ухе.
«Инамото… - Александр напряжённо задумался. – Где я её мог видеть?»
Лихорадочный калейдоскоп мыслей превратился в логический хаос, из которого следовало только то, что девушка промелькнула в его жизни прежде не так давно, однако не вчера. И если он заметил цвет её волос, значит, мимолётная встреча без общения состоялась не зимой? Весной? или летом?
«Ваальвер, хоть ты мне помоги», - он уронил голову на руки, запустив пальцы в тёмно-русые кудри. Тотчас мысленному его взору предстал образ учителя музыки, шелковистые переливы его длинных чёрных волос, китайская шёлковая куртка, но превыше всего была едва заметная улыбка Ваальвера, какая была свойственна одним лишь мудрецам.
«Александр, ты помнишь всё, - сказал он своим мерно-повелительным голосом. – Твоя прекрасная душа возвращается к воспоминанию из прошлого, к хорошему воспоминанию. Позволю тебе напомнить тот день и час…»
Его прекрасные длинные пальцы осторожно касались волос Александра. Взаправду или же во сне, тот, однако, слышал величественный голос, который призывал уйти в глубины подсознания. Голова Александра потяжелела, тело безвольно расслабилось – и он откинулся на кровать. Глубокое дыхание, темнота, из которой раздавалось лишь радостное пение птиц, а затем…

…перед глазами замаячил дымящийся от жары асфальт загородной трассы. Тёмно-фиолетовая тонировка лобового стекла «четвёрки» делала мир вокруг похожим на фильм при свете луны, для снятия которого на объектив камеры надевается специальный фильтр. И небо потому казалось нестерпимо фиолетовым, безоблачным… Александр осваивал маршрут в близлежащие к Аграгонту окрестности. Кондиционера в машине не было, поэтому оба окна в кабине он предпочёл держать открытыми.
На посту ГАИ его ярко-красную машину не останавливали – напротив, дежурный даже добродушно улыбнулся, отчего Александр несколько содрогнулся. Родной дядя тоже улыбался, но то были скорее саркастические улыбки, и в них не было и сотой доли той искренней доброты, какую послал первый встретившийся на въезде в город человек, пусть даже гаишник.
Несмотря на удушающую жару, обратный путь показался Александру даже более быстрым, чем он предполагал. Правда, пришлось ехать через весь город путаными лабиринтами низеньких частных домов, прежде чем «четвёрка» остановилась возле конечного пункта следования.
На остановке стояло человек пять в ожидании маршрутки. Среди всех особенно выделялась девушка в белой майке с голубыми вставками, чёрных джинсовых бриджах и белых кроссовках. Едва ярко-красная машина подъехала к дому, Александр почувствовал на себе взгляд этой самой девушки: негодование, резко сменившееся восхищением. О да, она ждала маршрутку, а тут подъезжает какая-то сундуковатая красная машина… но, боже, как прекрасен тот, кто вышел из неё!
В тот жаркий день он был одет во всё чёрное, да ещё очень смахивал на рокера в своих чёрных джинсах с клёпаным ремнём, чёрных кроссовках и расстёгнутом кожаном жилете. На его шее висела серебряная цепочка с большим крестом, но взгляд девушки со стрижкой был обращён не только и не столько на распятие, сколько на мелькавшую по временам при движении Александра загорелую худощавую грудь с аккуратными коричневатыми кружочками сосков.
Особенно сильно он почувствовал заинтересованный взгляд девушки, когда открывал зелёные ворота, и даже несколько подозрительно глянул на неё, но та притворилась, будто отвернулась, однако в то же время следила за тем, как ловко и быстро он садится в машину и заезжает к себе во двор… Александр в тот день даже и не вспоминал о странной девушке, только с усмешкой подумал о ней как об очередной школьнице. Насколько высоко было его доверие к Ваальверу, настолько малым было его желание посвящать своего великого учителя в пустяковую личную псевдотайну.
Времени на бесполезные дела не оставалось: Александру предстояло выступить на концерте лучших учащихся Музыкального Училища. Удивительно, но ему с лёгкостью давалась как работа в автомастерской, так и музыка. Репетиции с Ваальвером совершенно не напрягали его – наоборот, они позволяли отрешиться от повседневной суеты и подумать о чём-то высоком.
- Мой верный ученик, я не ошибся, когда взял тебя к себе, - сказал однажды Ваальвер. – Моя работа – это даже не работа, а скорее миссия, поскольку обучение имеет смысл только тогда, когда ученик имеет не только способности, но и желание что-то делать. Александр, ты невероятно талантлив, и ты постоянно доказываешь мне это. Так что тебе обязательно нужно участвовать в концерте.
Глаза Александра засияли от счастья.
- Ваальвер… это правда?
Учитель едва заметно кивнул, и на губах его промелькнула сдержанная улыбка.
- Однако тебе нужен подходящий концертный костюм, - сказал он чуть более строго.
- Костюм? – округлил глаза Александр.
- Именно. Я, разумеется, совершенно не имею в виду смокинг с бабочкой. – Ученик облегчённо вздохнул. – Тебе нужно надеть что-то необычное, нестандартное. Конечно, не потому, что зритель, прежде всего, смотрит на музыканта – всем ведь не будешь одинаково нравиться. Поэтому здесь костюм – это выражение твоей индивидуальности, твоей души.
Александр молча соглашался, слушая учителя. Заботливый Ваальвер решил сам взять на себя вопрос изготовления наряда, поэтому можно было не переживать за то, что этот ответственный процесс доверят какому-нибудь местному «модельеру» или портному-любителю, которому лишь бы сшить ЧТО-ТО, а вот КАК – это уже лишняя суета.
- Но сначала мне следует взглянуть на тебя получше, - кивнул Ваальвер и попросил Александра снять футболку.
Юношу одолела непонятная дрожь, но он всё же нерешительно выполнил просьбу. Ваальвер внимательно посмотрел на его худощавую загорелую грудь, затем на спину. Улыбнулся и попросил постоять, не двигаясь, а сам в это время взял лист чистой бумаги и карандаш.
Неловкость момента заставила Александра зажмурить глаза. Он почти не смущался, только не понимал, к чему все эти странные действия. А карандаш в пальцах Ваальвера между тем выводил на листе линии, среди которых преобладали волнистые.
Вскоре он попросил ученика открыть глаза и подойти поближе. То, что увидел Александр, оказалось несколько шокирующим, если бы не разумные объяснения Ваальвера.
- С первой нашей встречи я принял тебя за греческого бога, Александр, поэтому тебе как раз и не нужно надевать ничего тяжёлого вроде смокинга. Да, это почти греческая туника, но несколько необычного вида. К тому же, ты наденешь её поверх джинсов – это само по себе будет смотреться очень необычно.
- Ваальвер, это случайно не пародия? – робко спросил Александр.
Учитель покачал головой.
- Мой ученик, если ты хочешь внести свои изменения, я готов их выслушать.
Александр взял у него карандаш, затем, присмотревшись к рисунку, нарисовал, как умел, поверх тоненького пояска ремень, а потом, немного подумав, добавил ещё цепь с крестом на шею.
- Ах да, твой крест, Александр, - понимающе кивнул учитель. – Он-то здесь и нужен.
Перед тем, как попрощаться, юноша надел футболку. Идея с концертным костюмом ему по-прежнему казалась несколько смешной, и он даже не удосужился поинтересоваться цветом будущего одеяния.

Буквально на следующем занятии, после того, как нужное произведение было сыграно несколько раз, Ваальвер достал из чёрного лакового сундучка тот самый «костюм». Приглушённое освещение не мешало распознать небесно-голубую шёлковую тунику. Александр без напоминаний снял футболку, и Ваальвер заботливыми руками облачил его в это лёгкое облако тонкой ткани.
Однако туника не была прозрачной – наоборот, нигде не просвечивала, только переливалась своим невыразимо притягательным блеском. У неё были очень короткие волнистые рукава, но Александра поразили совершенно не они и даже не аккуратная белая полоска по верхнему краю, а полная асимметрия покроя, при которой левое плечо оставалось чуть более открытым, чем правое.
- Видишь, Александр, как тебе идёт эта туника? – спросил Ваальвер. – Я старался, чтобы она смотрелась прекрасно и не вызывающе в то же время.
- Да, Ваальвер, спасибо.
Учитель внимательно присмотрелся к нему.
- И всё же, мой ученик, в твоём прекрасном наряде чего-то не хватает… Поэтому я заранее позаботился об этих двух деталях.
Он взял Александра за левую руку и надел на неё чёрный сетчатый рукав, который шёл от запястья и заходил за сгиб локтя. Затем на шее юноши оказался неширокий кожаный ошейник в тон рукаву. От переизбытка чувств тот даже не мог вымолвить ни слова, только чувствовал себя участником какого-то странного ритуала.
Ваальвер подвёл его к задрапированной стене, на которой висела штора, отодвинул её, и… Александр впервые за весь срок обучения увидел огромное зеркало во всю стену. Учитель намеренно скрывал эту совершенно не странную вещь, поскольку её могли видеть лишь те, кому предстояло выступать на концерте.
- Нравишься ли ты сам себе? – спросил он.
Юноша присмотрелся в самые глубины зазеркалья.
- Странный наряд, - покачал он головой. – В нём есть что-то женское, и это меня пугает.
- Мой ученик, - едва не рассмеялся Ваальвер, - я рад, что у тебя на всё есть собственное мнение! Однако же если бы я считал тебя женщиной, твой наряд выглядел бы совершенно иначе… даже не знаю, как именно, но не так. Твоё имя говорит за тебя! И я решил сделать костюм в греческом стиле, но с современными деталями.
Александр рассмеялся.
- Я ОЧЕНЬ похож на греческого клоуна? А ошейник почему без поводка?
Он впервые позволил себе так дерзко высказать всё человеку, чья забота и терпение помогали развитию музыкального таланта. Ваальвер выждал, пока ученик отсмеётся, и терпеливо продолжил:
- У тебя лицо бога Аполлона, мой ученик. Согласись, греческий бог в кожаном жилете походит больше на варвара, а ведь ты играешь на арфе. Но, честно признаться, будь у тебя даже электрогитара, я бы не делал в костюме упор на вульгарность. Наш директор Милберс – человек излишне консервативных взглядов. Он однажды выгнал прочь со сцены одного скрипача за то, что тот был одет в чёрную прозрачную рубашку, хотя это был очень даже талантливый ученик. Я, конечно, не был его учителем, однако его судьба не оставляла меня равнодушным, и я даже спас его от самоубийства, посоветовав ехать в Столицу. Теперь этот человек изредка пишет мне о своей жизни, и она у него сложилась просто превосходно.
Выслушав учителя, Александр улыбнулся. Да, это именно тот человек, который ему помогает и направляет его в творческом пути. Неужели Ваальвер настолько идеален, что действует исключительно из гуманных соображений? В век высоких технологий и компьютерного прогресса это выглядит довольно-таки архаично. И всё же этот прекрасный человек, постоянно носящий китайский шёлк, очень внимателен, чего Александр никогда не замечал у дяди.

Концертный зал Музыкального Училища был переполнен до отказу, поэтому администрации пришлось поставить дополнительный ряд стульев, собранных из всех аудиторий. Время суток здесь не имело значения: окна под самым потолком скрывали тёмно-красный бархатные шторы, в тон которым был занавес на небольшой сцене. Вместо сплит-системы открыли фрамугу под потолком: подобные «белые ящики» полностью отсутствовали в Училище, даже у директора Милберса.
Вскоре занавес поднялся, и дружными аплодисментами зрители приветствовали десятерых лучших учеников. Практически все они были одеты в классические наряды, правда, одна девушка всё же умудрилась надеть мужской костюм, но всеобщее оживление вызвала совершенно не она, а Александр в своей голубой тунике. Несмотря на то, что публика в зале собралась достаточно интеллигентная, кто-то осторожно бросил шуточку, «а не девчонка ли это там, в платье с ремнём».
По стечению обстоятельств, Александр должен был выступать в самом конце. Это давало ему преимущество перед разряженной толпой «правильных» мальчиков и девочек, которым не терпелось поскорее отыграться… в том смысле, что большинство из них явно выступало только из желания пощеголять своими костюмами.
По совету Ваальвера, Александр постарался расслабиться и отпустить из головы все мысли, кроме музыки. Он даже обрадовался, когда буквально накануне концерта догадался «оживить» нелепый ошейник небольшой китайской розочкой с собственной клумбы. Теперь следовало только указать мыслям верное направление…
Пальцы его поглаживали гриф арфы, а затем и её стойку. Она казалась такой тёплой и нежной, словно дерево когда-то было живой плотью. Даже оборванные струны не портили впечатления – Александр давно привык к их вьющейся стали, которая так и норовила зацепиться за футболку.
Публика в зале, между тем, устала аплодировать. Одна девица в чересчур ярком платье излишне возгордилась и поэтому взяла неверный аккорд на клавишах рояля; какой-то «прилизанный» мальчик, игравший на виолончели, ухитрился в конце выступления едва не уронить инструмент со сцены в зрительный зал – в общем, те, кто внешне выглядел так самоуверенно, оказались разнесены в пух и прах.
Выход Александра никто не объявлял: все и так знали, КОГО надо ждать под занавес. В его адрес прозвучало несколько незначительных насмешек, правда, уже не таких едких, как прежде. Видимо, публика порядком устала смеяться над фиаско выступивших ранее – на лицах присутствующих читался лёгкий интерес, смешанный с подступающей тихими шагами скукой.
Едва он вышел сам вместе с арфой, отказавшись от помощи сценического работника перенести инструмент, зрители заметно оживились. Подумать только: парень, играющий на арфе! Да, с его буйными кудрями было более подходящим взять в руки электрогитару или даже сесть за барабанную установку, но чтобы арфа…
Всё вскоре смолкло, и Александр, необычайно лёгкими движениями протянув руки к арфе, начал играть. Ваальвер очень тщательно выбирал композицию, спрашивая желания ученика, и, в конечном итоге, выбор Александра пал на песню «Сила воли» рок-группы «Колизей». Играть на арфе что-то в стиле хэви-метал казалось несколько нелепым, однако Ваальвер потратил время и силы на то, чтобы сделать аранжировку для одного инструмента, причём просто прекрасную. Играя, Александр отрешился от действительности, движения его были лёгкими и плавными, в то же время быстрыми настолько, насколько требовала композиция.
Ни единого звука не нарушало его игры: зал превратился в море восхищённых глаз. Казалось, зрители даже боялись дышать, чтобы не помешать волнам музыки свободно двигаться во всех направлениях.
С последней нотой в зале раздались аплодисменты. Люди вставали и с восхищением хлопали в ладоши, улыбались и искренне поздравляли Александра с удачным исполнением. Даже категоричному Милберсу было нечего сказать в ответ: зрительский восторг всё равно был более приоритетен. Директор только и смог нерешительно проговорить, что талант человека, желающего самостоятельно учиться, - великий дар свыше.
Среди преподавателей был и Ваальвер. Он искренне радовался за ученика, однако не имел намерения заявлять во всеуслышание о собственной заслуге: как ни учи, а учитель всегда будет лицом второстепенным. Ожидания Ваальвера оправдались: этот юноша превзошёл всех своим мастерством игры.
В сердце Ваальвера с первых же дней поселилась любовь к Александру, однако учитель и мысли не мог допустить о том, чтобы выразить свои чувства в порочной форме. Да и можно ли назвать любовью постоянное стремление удовлетворить свои низменные потребности, ставя их выше развития таланта? Красота Александра – это всего лишь внешний фактор, ибо настоящая любовь учителя заключается именно в том, чтобы помочь ростку таланта в сердце любимого ученика стать настоящим растением, диковинным и прекрасным.
Когда он и его ученик выходили из зала, Ваальвер нежно улыбнулся.
- Я счастлив, что ты сделал невозможное, - сказал он. – Все прочие ученики, безусловно, хорошо владеют техникой игры, но их руки слишком сосредоточены на механической стороне музыки. У тебя же перед ними есть огромное преимущество: чистое сердце и открытая душа. Они остановились перед аудиторией. Александр поставил на пол арфу, которая совершенно не казалась ему тяжёлой и громоздкой, даже ни одна струна не зацепила его шёлковую тунику.
- Мой ученик, Александр, - в голосе Ваальвера появилась непривычная сбивчивость, - я восхищён твоим талантом, но прежде скажи мне, собираешься ли ты посвящать всю свою жизнь музыке или же у тебя есть другие жизненные планы?
Александр виновато опустил голову. Он не ожидал услышать от учителя подобных слов.
- Да, я совмещаю твои занятия с работой в автомастерской, - признался он, - но на меня там никто ещё не жаловался. Я люблю чинить автомобили, но музыка мне тоже нравится.
- Ты – автомеханик? – Ваальвер удивлённо посмотрел на руки ученика. – Я бы никогда не подумал такого, если бы ты мне не сказал об этом.
- Я пока не знаю, станет ли музыка вообще моей профессией, но позволь мне ещё немного побыть твоим учеником, - от избытка чувств Александр обнял его.
Впервые в жизни Ваальвер сталкивался со столь искренним выражением благодарности. Ученик, который буквально ворвался в училище, оказался самым настоящим бриллиантом среди всех, кому раньше приходилось иметь дело с ним, Ваальвером. А значит, искренняя помощь тому, кто в ней нуждается, всегда воздаётся благодарностью, пусть даже не сразу.
- Я согласен, Александр, - он осторожно высвободился из его объятий. – Благодарный ученик – лучшая награда для любого учителя.

XII. «Сейчас как возьму кого-то за уши…»
Пёсик Кураж: «Хочешь вишенку?»
Дед Юстас (злобно): «Убери от меня эту гадость!»
Сериал «Кураж – трусливый пёс»,
серия «Мамин день» («Mother’s Day»)

Так уж сложилось, что Инамото в какой-то период перестала чувствовать свой возраст. Исполнилось 18 – всё, уровень серьёзности на этом остановился. Она выглядела очень молодо благодаря своей короткой стрижке, что её, несомненно, радовало; в то же время как было не воспользоваться таким преимуществом в личных целях, когда, скажем, надо было толкнуть кого-то, кто мешался на пути или каким-то образом оправдать собственную неловкость.
Теперь в свои 20 Инамото чувствовала себя так, как в детстве, когда друг стучал в её дверь, и она радостно собиралась на прогулку. Теперь это всё было в прошлом, однако, с появлением в её жизни Валерио, сказка прошлого века* словно возвратилась из поцарапанного сундучка и засияла своими радужными лучами ещё ярче. Так приятно двигаться во всеобщем потоке радости, улыбаться, излучая свою вселенскую любовь, смотря на мир совершенно наивными глазами! Маршрутка едет очень быстро, и надо быть начеку, чтобы выйти на той остановке, которая тебе очень нужна. Нет, на сей раз они договорились встретиться в совершенно другом месте! Никаких тебе магазинов или центра города, но тоже довольно милый вариант для мальчика, который плохо знает Аграгонт.
Инамото вышла на остановке, на которой обычно выходила в день похода на концерт «Пикника». Она перешла улицу и вскоре стояла под навесом на трамвайной остановке. Когда-то ей довелось здесь увидеть тело мужчины, накрытое белой простынёй, и она тут же подумала, что больше ничто не напоминает об этом жутком факте никому, разве только тем, кто помнит об этом, случайным свидетелям… Или, быть может, только ей?
Проехало уже три трамвая, а Валерио всё не появлялся, хотя в ответном сообщении подробно написал, что обязательно приедет. Инамото вздохнула. Она давно не ездила в этот район просто так, чтобы погулять, так как здесь поблизости не было книжных магазинов, которые она так обожала, да и, собственно, смотреть было не на что. Но вот прогуляться с лучшим другом – это, конечно, интересно!
Наконец, появился четвёртый или пятый трамвай, раскрашенный аэрографией в виде космоса. Внешний вид его портила только пресловутая надпись «Здесь могла быть ваша реклама». Ошибки и быть не могло! Валерио, устроившийся в самом конце трамвая, вскоре встал со своего места и, едва разукрашенная дверь раскрылась, легко и изящно, словно бабочка, соскочил на асфальт.
Они с Инамото обменялись рукопожатиями. Оказалось, что он сегодня надел белую футболку с какими-то абстрактными полосами, которая чем-то была похожа на рубашку Инамото. Джинсы на сей раз Валерио выбрал серые, однако чёрные кроссовки, бейсболка и рюкзак за плечами оставались неизменными.
Инамото сама вела его туда, куда они намеревались сходить, и они шли всё прямо и прямо… Валерио рассказывал что-то забавное из своей школьной жизни, мило улыбался и, можно сказать, выглядел абсолютно счастливым. Так что длинная дорога по прямой заняла от силы минут пятнадцать, пока они с Инамото не повернули в направлении к Теннисной Академии (слишком громкое название для того, чтобы заманить жителей маленького городишки в большой спорт). Тополя здесь были всё те же, что и прежде, когда Кирикидзо, ещё даже не зная о титуле лорда, ходила на занятия игрой на скрипке. Та же разбитая в хлам дорога, тот же унылый серый забор с чёрной решёткой… только уже больше нет стоявшей за ним больницы, нет домика сторожа, пустовавшего и в те далёкие времена – здесь открыли какой-то мебельный цех. А музыкальная школа осталась прежней: стены как были побелены розовым, так и остались, только успели уже облупиться абрикосовыми пятнами. Металлическая пародия на скульптуру скрипичного ключа всё так же мрачно стояла; у этого ключа был словно откушен кем-то нижний хвост в знак того, что в стенах сей школы грызут не гранит науки, а музыкальные ключи. Правда, не всем они по зубам оказываются.
Валерио довелось услышать эпическую историю о том, как Инамото училась музыке два с половиной года, играла на скрипке, к которой в итоге прибавилось ещё и пианино, а затем бросила. Вскоре они уже перешли трамвайные рельсы и устремились куда-то вдаль, а затем дворами вышли к огромному металлическому мосту.
- Туда мы и пойдём, - кивнула Инамото.
Они стали подниматься по ступеням, всё выше, пока не оказались на самом мосту. Валерио снял бейсболку и положил её в рюкзак, чтобы не сдуло ветром. Его заколотые дважды локоны золотились в солнечном свете, и из длинного хвоста, как обычно, изящно выбивалась тоненькая прядь. На мосту ещё сохранились следы жёлтой краски, а сама поверхность, по которой они шли, была всегда не крашена и в мелких рельефных ромбиках. Вниз открывался головокружительный вид на Завод и его цеха, скупые участки зелени и железнодорожные рельсы, по которым проехал грязно-зелёный маневровый тепловоз.
В конце моста уже была стена, исписанная разного рода непотребными надписями и парой граффити, а затем Инамото и Валерио вышли куда-то в поле. Зелёная трава казалась просто прекрасной, по ней было приятно и быстро идти, а затем следовал переход через дорогу. За прутьями забора уже виднелось море, а очень близко к нему стояли два серых усечённых конуса исполинских размеров, к которым вели узкие металлические лестницы из перекладин. А слева от них стоял величественный замок современного строительства – элитная гостиница.
На территорию санатория проникнуть оказалось довольно просто, благо и Валерио, и Инамото не вызвали у охранника на входе никаких подозрений. Уже был конец апреля, так что купальный сезон ещё не начался, однако, едва оба прошли к ступенькам, увидели пару любителей плавания весной, беззаботно плескавшихся в волнах.
Сколько лет назад здесь было не так пусто и уныло? Как помнила Инамото, это было в 2003-м году. Здесь, на территории, стояло кафе, был туалет и душ, на дверях кабинок которого более чем красноречиво были перечёркнуто изображены все те действия, которые запрещалось совершать: колоться, выпивать спиртное и заниматься любовью. А теперь на месте кафе и прилагающихся к нему зданий была пустота, разве что только осталась потрескавшаяся бетонная площадка.
Земля вокруг сверкала небогатым разноцветьем битого стекла, и в этом чувствовался некий намёк на заброшенность. Только зеленели на склоне деревья, голубело небо, а стоило отвернуть взор от этой неприглядной картины, как перед тобой возникал сапфирово-синий, немного грязноватый бриллиант моря, перед которым расстилалась полоса пляжа с белым, почти жёлтым песком.
- Тебе здесь нравится, Валерио? – улыбнулась Инамото, нарушая благодатное молчание.
- Здесь так пусто и одиноко, - тихо ответил он, разводя в стороны руки, словно пытался придать словам убедительности. – Не знаю, КАК ты можешь жить в таком городе. Даже пойти некуда.
- Да ладно тебе! – рассмеялась она в ответ. – У нас и парк есть.
- А рок-фестов у вас не проводится…
- Проводятся, но местные меня не впечатляют.
Они спустились к морю, чуть скользя по сухому песку. Тишина, словно перед бурей. Ни облачка на небе. И тихий плеск волн.
- Валерио, если у тебя есть проблемы, поделись ими, - кивнула Инамото. – Я никому не скажу о них и постараюсь тебе помочь.
Он только вздохнул.
- Влад разрешил мне делать практически всё, что вздумается, даже общаться с тобой лично, однако я всё равно чувствую себя как-то хреново. Мне кажется, что все на меня странно смотрят, и я не понимаю, ЗАЧЕМ? Меня словно заключили в какую-то непонятную клетку, объём которой постоянно меняется, но из которой просто не сбежать. Инамото, я сначала думал, что попал в этот город по собственному желанию, а теперь понял, что всё не так хорошо.
На его лице появился нездоровый румянец.
- Валерио, пойдём куда-нибудь сядем, а то у тебя такой странный вид, - спокойно и твёрдо сказала Инамото.
Они поднялись на пустую площадку, затем преодолели несколько ступенек и устроились на белой деревянной лавочке. Трава на газонах нежно зеленела, и в этом было что-то прекрасное и в то же время грустное.
- И ещё южные люди все такие злые… Я не знаю, специально ли они смеются надо мной или мне так кажется… А ещё Влад… - он сглотнул и опустил взгляд на асфальт.
- Что – Влад? – участливо поинтересовалась Инамото.
- Мне в последнее время стало казаться, что я живу у него на правах нахлебника. За все его благодеяния мне приходится расплачиваться собственным телом. Я же не девушка всё-таки! Это он заставил надеть в ресторан ту голубую тряпку, от одного воспоминания о которой меня сейчас просто мутит. Ты, конечно, не поймёшь, каково зависеть от такого человека, как Влад. Конечно, если выражаться его словами, он меня ЛЮБИТ, но это просто яркая обёртка, за которой скрываются его непристойные намерения.
Дальше он рассказывал всё с закрытыми глазами, краснея и смущаясь, однако такому человеку, как Инамото с её повелительным взглядом, нельзя было не рассказать случившегося. Среди потока изливаемых жалоб особенно часто мелькали такие слова, как «хреново», «не знаю» и «не помню» - из них при желании вполне можно было составить целую фразу. Молчаливость Валерио обращалась целым потоком жалоб на жизнь, в которых Инамото уловила следствие заниженной самооценки.
- Однажды я пройду свой скорбный путь до конца, а затем навеки уйду во тьму, - закончил Валерио. – Мне не нужен никто, потому что иначе я потеряю лишнее время, если отдам кому-то своё внимание.
Он открыл глаза очень медленно, с болезненным усилием, словно уже готовился к переходу в адскую бездну. Слёзы позора и стыда потекли по щекам скупыми капельками.
- Ина…мо…то, - мучительно выдавил он из себя обращение к собеседнику, а затем снял очки.
Его нежно-розовые губы неприятно искривились, как у всякого плачущего человека. И Валерио сразу же осознал своё одиночество в мире, куда он, вероятно, попал по ошибке. Он даже не сопротивлялся, когда Инамото прижала его голову к своему плечу, только слёзы полились сильнее.
Для Лорда Кирикидзо было настоящим откровением видеть Милое Создание в таком буквально плачевном состоянии. Она гладила его волосы и тихо говорила:
- Не смотри на солнце… Всё будет хорошо. Ты просто немного устал – это пройдёт. Надо забыть своё отчаяние и идти вперёд – так будет легче. Успокойся, Валерио.
Но её слова только добавили всхлипов и страданий. Валерио было уже 18, однако в его возрасте Инамото вела себя совершенно иначе. Пусть она не ощущала себя взрослой в полной мере, однако подобных излияний души по поводу «плохой жизни» у неё не возникало.
Да, Валерио был очень красив, словно оживший портрет эпохи Возрождения, но характер самой мелкой амёбы казался просто титаническим по сравнению с ним. Инамото нельзя было назвать красивой, однако она изо всех сил старалась быть как можно более жёсткой, чтобы никто из посторонних не догадался о её слабостях. Конечно, ей следовало родиться мальчиком, и Природа просто пожалела его, превратила в девочку при рождении, которая оказалась избавлена от необходимости идти в армию.
Вскоре Валерио немного успокоился, хотя его нежно-зелёные глаза всё ещё оставались влажны от слёз. Инамото не выпускала его из объятий, и он, казалось, стал чуточку слабее в её руках.
- Мне очень нравятся твои уши, - сказала она.
Валерио оторопел.
- Правда?
- Конечно.
- Я в этом не сомневался.
- И ещё я люблю тебя как брата, - улыбнулась Инамото.
От неожиданности Валерио даже забыл о своей депрессивной тираде и даже показал свою по-детски наивную улыбку на пол-лица. А затем перебросил длинный хвост волос на грудь, изящными пальцами принялся снимать чёрные резинки и, наконец, совсем распустил золотистые локоны. Затем достал из рюкзака расчёску и уже собрался было сделать какое-то движение, как Инамото сама предложила расчесать волосы. Он мило улыбнулся и протянул ей расчёску.
Не снимая с плеча сумки, девушка встала за его спиной и принялась за дело. Она не переставала удивляться, какие у Валерио мягкие и длинные волосы, да и, ко всему впридачу, благоухают персиками. Валерио закрыл глаза от удовольствия, и Инамото удивлённо заметила, что у него всё-таки длинные ресницы.
- Ты случайно не хочешь украсть мои волосы? – в шутку спросил Валерио.
- Даже и не думала. Ты ведь такой очаровательный.
- Тогда свои отращивай.
- Ага, конечно, - чуть язвительно ответила Инамото. – Меня моя причёска абсолютно устраивает.
- Но у тебя же мало волос. Так, ёжик какой-то.
- Сейчас как возьму кого-то за уши… - с садистским наслаждением проговорила она.
Словно застигнутая врасплох девушка, Валерио вскрикнул и вскочил с лавочки. Волнистые волосы красиво взметнулись и почти полностью закрыли его лицо.
- Пойдём, Рапунцель, - с улыбкой кивнула Инамото.
Валерио лишь надел очки и не стал утруждать себя ни закалыванием волос, ни надеванием бейсболки. Охранник, легко пропустивший их на входе, очень большими глазами смотрел на обоих.
- Молодой человек, у вас случайно не найдётся зеркало? – кокетливо спросил Валерио, строя глазки.
Мужчина в форме оторопел.
- Э-э… девушка, я вам тут что, салон красоты? – ответил он как можно более учтиво для человека своей профессии.
Инамото схватила Валерио за руку и потащила за собой. Охранник не без восхищения прокричал вдогонку, что запись камеры наблюдения скопирует себе и будет просматривать её каждый день.
Счастливые улыбки озаряли их лица. Они шли обратно той же дорогой, тем же мостом, но уже совершенно другие, не похожие на прежних. Едва Теннисная Академия осталась позади, как в поле зрения возникла красная «четвёрка», в которой сидел Александр.
- А-а, шпионы! – притворно завизжал Валерио.
- Да, ТЕБЯ поджидал в засаде, - беззлобно рассмеялся Александр. – Ну что, мисс Валерио, не откажетесь ли вы с Лордом Инамото нанести мне визит?
Валерио нервно сжал кулаки.
- Прекрати называть меня девушкой! Я сейчас покажу тебе, что я не девушка и никогда не собирался ей быть.
- Давай, покажи, если смелости хватит, - кивнул Александр.
Златокудрое создание было готово хоть в обнажённом виде предстать перед оппонентом, если бы не присутствие девушки. Инамото едва сдерживала смех, поэтому Валерио сначала боязливо оглянулся по сторонам, чтобы в поле зрения не оказалось ненужных свидетелей, а затем, чувствуя покраснение от стыда, прикрыл глаза и на пару секунд задрал футболку вверх, чтобы Александр увидел его плоскую грудь.
Инамото в то время уже просто смеялась до слёз. Весь прикол был в том, что Александр и она раньше ВИДЕЛИ Валерио в прозрачной блузочке, однако Милое Создание сейчас и само было не прочь покуражиться.
- А волосы чего распустил, блондинка? – продолжал Александр насмешливое «интервью» по ходу событий.
- Мне так захотелось сегодня, - кокетливо ответил Валерио.
Вскоре они с Инамото устроились в красной «четвёрке»: Лорд – впереди, Создание – сзади. Александр повернул ключ зажигания (он не имел привычки пользоваться стояночным тормозом), и вскоре они уже ехали по дороге к его дому.
Что происходило с Валерио, не знал даже он сам. Александр ему не особо нравился, однако в этом юноше, с буйными кудрями, в чёрном кожаном жилете, определённо было что-то привлекательное.
- Сашуля, что ты здесь делал? – улыбчиво поинтересовалась Инамото.
- Работал, - прозвучал короткий ответ.
- О-о, я не знала, что в большой спорт уже открыта дорога курящим.
Александр выбросил окурок в окно.
- Никакой я не теннисист, - сказал он. – Меня взяли работать в охране. Людей им для этого не хватает, вот владелец и принимает любые кандидатуры… лишь бы они были непьющими.
При этих словах Инамото расхохоталась, представив Валерио на месте охраны, одетого в зелёную форму и расчёсывающего свои прекрасные локоны, одновременно глядя на монитор камер слежения. Между тем объект её пристальных мыслей сидел тихонько на заднем сиденье около открытого окна: нелюбовь к табачному дыму Валерио компенсировал попыткой терпеть проникающее в окно тепло, которое для его северной души казалось просто жарой. Он не мог не думать об Александре, особенно потому, что тот сидел перед ним… или даже почти перед ним, поскольку Созданию было предпочтительнее устроиться за спиной некурящей Инамото.
Дыхание Валерио едва становилось ровным. Он чувствовал знакомое покалывание сосков, их неизбежное стремление стать твёрже и заметнее через ткань футболки, но не складывал на груди руки, дабы не касаться этих нежных жемчужинок, воспламеняя желание ещё больше.
Вскоре «четвёрка» остановилась около Белого корпуса ИТА. Александр вынул из кармана джинсов ключи, вышел из машины и приступил к открыванию зелёных ворот. Валерио, как когда-то Инамото, смотрел на него внимательными глазами, улыбался… и краснел. Сердце его бешено билось в груди, жестоко пульсировало, и это бешеное движение было сложно замедлить.
Наконец, Александр вернулся в машину, сделал разворот и въехал во двор. То, что скрывалось за сплошной металлической стеной забора, было поистине великолепно! Слева дом удлинялся благодаря стене, на которой располагалась крепкая чёрная дверь в прихожую, а немного дальше, справа, размещалась зелёная нейлоновая сетка на деревянной раме, которая вела в прекрасный сад. Машина остановилась аккурат возле ворот, и Валерио заметил около забора большую прямоугольную клумбу с китайскими розами.
- У тебя просто прекрасные цветы! – чуть дрогнувшим голосом проговорил он.
- Спасибо, - Александр открывал замок на двери. – Вы пока можете посмотреть сад. Заходите, располагайтесь! – он гостеприимно распахнул сетчатую створку, удерживаемую небольшим проволочным крючком.
Валерио и Инамото вошли одновременно. То, что предстало их восхищённым взглядам, даже не снилось им и в самых прекрасных снах. Сразу за домом стояла мраморная беседка с ионическими колоннами, увитая плющом. Между ней и забором оставалась небольшая полоска свободного места, а в противоположном углу участка размещалась статуя обнажённого ангела, бёдра которого прикрывала очень короткая набедренная повязка, даже скорее широкая лента. Скульптор старательно проработал мягкие черты лица, плавность очертаний тела, нежные бутончики сосков на прекрасной груди и даже волнующее углубление пупка. Локоны ангела спадали чуть ниже плеч, однако уже это насторожило Валерио, и он быстро снял с запястья резинки и поспешно собрал волосы в привычный двойной хвост. Будь это статуя Венеры, он бы совершенно не волновался, однако увиденное оказалось огромной неожиданностью для Создания.
Александр позвал их в дом, и они устроились в небольшой гостиной, где уже был накрыт столик. Они пили чай с вареньем и разговаривали о каких-то пустяках. К великому облегчению Валерио, Александр был уже не в жилете, а в красной футболке с белой окантовкой по горловине и краям рукавов.
- Может, хотите посмотреть телик? – предложил он.
- Не люблю зомбо-ящик, - ответил Валерио.
Между тем Инамото сказала, что ей надо вымыть руки, и хозяин любезно показал, где находится ванная. Валерио и Александр остались наедине.
Прейзер достаточно томно вздохнул, а затем задал обескураживающий вопрос:
- Сашуля, я тебе нравлюсь?
- В каком это смысле?
- Ну, ты же сам понимаешь, на что я намекаю… Хочешь ли ты меня?
Александр рассмеялся.
- Блондинка, не задавай мне глупых вопросов. Я прекрасно понимаю, что ты не девушка.
- Ну, так в этом вся соль… - Валерио постарался придать каждому слову красивое звучание, насколько это оказалось возможным.
«…и перец», - в мыслях констатировал хозяин.
А Валерио между тем сделал вид, будто его заинтересовала висевшая на стене подделка картины Хруцкого «Натюрморт с цветами и плодами». Александр в ответ добавил несколько слов о том, что ему этот «шедевр очень нравится, поэтому достал качественную репродукцию и поместил в рамку».
Неожиданно он почувствовал обвившие шею сзади руки Валерио, а затем услышал нежный, но не вполне тихий шёпот:
- Александр, ты просто sexy…
Возвратившаяся в комнату Инамото застала эту трогательную сцену и даже услышала парочку робких, но достаточно непристойных фразочек Милого Создания относительно мужественности Александра. Она достаточно сильно ущипнула Валерио за руку, и тот со вскриком метнулся в сторону, обратив свой взгляд на неё.
- Игра окончена, демон-искуситель, - насмешливо возвестила она. – Ни на минуту нельзя вас одних оставить. Я и не предполагала, что Валерио способен устроить подобное безобразие.
- Ты слишком рано пришла, - ноющим голосом ответил Валерио. – Так не интересно…
- Мда, интереснее было бы обнаружить ОДНОГО ИЗ ВАС привязанным к стулу, - она одарила Прейзера недобрым взглядом.
За время своего отсутствия Инамото успела не только вымыть руки, но и позвонить папуле, чтобы тот не волновался по поводу её затянувшейся «прогулки». Однако же ей казалось забавным увидеть открытое проявление Созданием своих странных чувств к Александру.
- Вот именно, - согласился Грэйверс. – Давай, Инамото, привяжем к стулу блондинку и заставим съесть литровую банку варенья, не запивая чаем.
- Вишнёвого, - лаконично добавила девушка.
- Извращенцы! – заорал Валерио, вновь обращаясь к своей беспомощной неприкосновенности.
Те двое лишь рассмеялись.
Вечер прошёл в невероятно пошлых шуточках и едких приколах, каждая из которых по очереди высказывалась присутствовавшими. Валерио, когда смеялся, краснел, как девушка, и даже иногда накручивал на палец выбившийся из хвоста локон; Александр закрывал ладонью глаза и от души хохотал; Инамото постоянно вытирала слёзы смеха, и ей казалось, будто остановиться невозможно.
Вечер закончился в восемь часов, когда Александр объявил о том, что завтра ему предстоит рано утром отправляться на работу в автомастерскую. В то же время он оказал любезность, когда подвёз домой своих гостей. При прощании Валерио по-мужски подал руку Инамото и мило помахал Александру ручкой; едва он отвернулся от «четвёрки», золотистый хвост взметнулся за спиной в изящном танце.
- Куда тебе ехать? – поинтересовался Александр у Инамото.
Девушка назвала место (впрочем, избегая сообщать точный адрес), и машина стремительно понеслась в пока ещё лёгком полусумраке.
- Сашуля, я забыла тебе сказать одну вещь, - вспомнила она.
- Да? И какую же? – заинтересованно спросил Александр.
- Я видела тебя… почти год назад, стоя на остановке маршруток.
- Возможно, - кивнул Александр. – Это не ты ли случаем была в чёрных джинсах и белых кроссовках?
- Да. В тот день я получила окончательную оценку по высшей математике.
- Хорошую?
- Отличную!
Машина остановилась напротив магазина для охотников «Снайпер». Не дожидаясь помощи, Инамото сама открыла переднюю дверь и гордо вылезла из машины в ночь.
- Спасибо за варенье! – улыбнулась она и крепко пожала руку Александра. – А ещё у тебя классный болид! – она кивнула на «четвёрку».
Александр не стал следить за тем, куда устремилась девушка: он предпочитал не знать этого потому, что Инамото была Лордом, а он, по сравнению с ней, простейшим смертным. Однако ему она показалась тем редким видом девушек, с которым не стыдно поговорить в чисто мужской компании.
«Наконец-то я вспомнил тебя, странная девушка с остановки», - ответил он сам себе на долго мучавший вопрос.
_________
*Детство Инамото приходится на XX век, а здесь все события относятся к XXI веку.

XIII. «Валерио, я приехал!»
«This is what I like best about virgins…»*
Louise Hardwich,
компьютерная игра «Absolute Obedience»
 
 
Несмотря на то, что Влад никогда не вёл дневников, в своём ежедневнике он сделал краткие и чёткие отметки о том, где ему довелось побывать с друзьями и какие достопримечательности они посмотрели. Таким образом, он точно знал, что вся поездка, включая дорогу туда и обратно, заняла у него десять дней. В этот довольно краткий для путешествия срок отчаянные мысли о Валерио его одолевали разве что однажды, когда он увидел сон в средневековом колорите. Воистину, смена обстановки, причём кардинальная, творит великие чудеса, заставляя сердце биться в ритме радости.
Влад почему-то был уверен в том, что Валерио достаточно благоразумен для того, чтобы провести время одиночества если не с пользой, так без вреда для самого себя. Но, на всякий случай, Влад убрал документы юноши в свой тайный сейф, местонахождение которого было известно только одному Герцу. Таким образом, у Милого Создания была полная свобода действий, кроме возможности побега. Однако с чего бы ему было бросать уютную квартиру со всеми удобствами и простором для существования ради каких-то личных интересов?
Такси доставило Влада прямо к подъезду дома. Неразговорчивый в дороге шофёр, помогая вынуть чемодан из багажника, оживлённо поинтересовался:
- Хорошо отдохнули, мистер?
- Хорошо, но мало, - ответил Влад и, достав из бумажника крупную купюру, протянул таксисту. – Спасибо вам большое за доставку!
На улице уже был поздний вечер, однако в квартире Влада окно гостиной светилось ярко. Валерио, одетый в джинсы и футболку, сидел на диване с ноутбуком на коленях и преспокойно занимался написанием очередной программы. Он даже не поднял головы, когда услышал скрип поворачиваемого в замке ключа.
- Валерио, я приехал! – с порога закричал Влад.
Юноша неохотно и медленно поплёлся в прихожую.
- Ну и что? – бесцветным тоном спросил он.
Влад осторожно поставил чемодан к стене и крепко обнял Валерио, легко взяв его на руки.
- Мой мальчик, почему же ты не радуешься? Я снова с тобой, здесь и сейчас!
Милое Создание пыталось вырваться, но прежде Влад одарил его крепким поцелуем в губы, и единственное, что вышло у Прейзера – это не закрывать глаза. Он всё острее понимал, что этот господин не любит, а ИСПОЛЬЗУЕТ его юное тело в своих корыстных целях, хотя и старается доставить удовольствие, подарить любую вещь, пусть даже самую дорогую… но это больше всего похоже на благосклонность постоянного клиента к высоко ценимой им проститутке.
«Ну не признаваться же Владу, что Александр мне нравится больше, чем он? – со скрежетом прокручивал Валерио в голове одну и ту же мысль. – А я так хочу-у «сделать» Сашулю…»
Он лишь занавесил распущенными локонами лицо, но даже эта золотистая преграда не мешала Владу увидеть постыдно бегущие из глаз юноши слёзы.
- Валерио, ты что, плачешь? – обеспокоенно спросил он.
- Оставь меня, Вла-ад… - рыдания его становились всё громче. – Я ничего не хочу!
Но Герц схватил его за руку.
- Валерио, повторяю ещё раз: ЧТО произошло? – Ни слова в ответ. – Валерио, скажи! Я не допущу, чтобы ты смотрел на меня такими глазами. Я – твой самый лучший друг.
Рука юноши ослабела в пальцах Влада, а затем Милое Создание прильнуло к бежевому пиджаку, отвечая только звучными всхлипами. Влад гладил его волосы, но тот оставался совершенно бесчувственным, занятый одному ему известными мыслями.
- Ты будешь меня БИТЬ? – сквозь слёзы выдавил он.
- Зачем? – не понял Влад.
- Я… я… люблю… Са… Сашулю, - запинаясь, проговорило Милое Создание.
Влад рассмеялся.
- Это не грех, Валерио. И что с того?
Они устроились в гостиной, где юноша пересказал события вечера у Александра, не забыв присовокупить, что Инамото разрушила все его планы относительно племянника Герца.
- И куда тебе тягаться с Лордом? – спросил Влад. – Кирикидзо знает, что делать, у неё статус выше твоего в два десятка раз.
Влад не любил произносить нравоучительные речи не только потому, что они отнимали лишнее время, но и по той причине, что вся эта мораль, полная воды, в сущности, никому была не нужна. Валерио плачет – значит, надо его успокоить.
- Мой мальчик, сейчас я дам тебе лекарство, - после некоторого раздумья сказал Герц и отправился на кухню.
Он прекрасно знал, что на сей раз надо использовать не фляжку с «Амаретто», а мышечный релаксант. Именно, тот самый, который однажды был использован при попытке соблазнения Александра. Однако в тот раз едва не произошёл вопиющий инцест, а теперь можно не волноваться: Валерио – человек, полностью зависящий от тебя, хотя и не вполне осознающий это. С расчётом дозы возникла небольшая дилемма: если добавить целую таблетку в бутыль персикового сока, Милое Создание ничего не заметит, но только в первый раз, а потом, возможно, выльет весь оставшийся сок, в лучшем случае, в раковину. Конечно, есть и другой способ, более экономичный: принести мальчику стакан сока, куда будет брошена всё та же таблетка, только концентрация мышечного релаксанта будет выше и вкус проявится отчётливее.
«Конечно, я сказал ему, что принесу лекарство, - напомнил себе Влад и едва не рассмеялся. – Это же так просто! Дать мальчику под видом успокоительного то, что хочется тебе лично, и никаких внезапных подозрений».
- Нет, я это не буду пить! – громко сказал Валерио, когда Влад принёс ему таблетку и стакан персикового сока.
- Валерио, это очень хорошее средство для успокоения. Действует мягче, чем валерьянка.
- Ага, вырубает сразу, - цинично фыркнул юноша.
- Не вырубает, но успокаивает, - дружески заметил Влад. – Оно совершенно безвредное. Выпей, пожалуйста.
- Зачем? – в который раз спросил Валерио.
Упрямство взрослого, тщательно завуалированное дружеским расположением, всё-таки победило, и Валерио сначала робко взял таблетку, проглотил её, а затем залпом осушил стакан сока.
- Она даже не горькая, - удивлённо отметил он.
Юноша и сам не заметил, как расположился на диване более расслабленно, занимая всё бОльшую его площадь. Влад заботливо взял его на руки и перенёс в спальню. Валерио даже не сопротивлялся: на лице его застыло нежное блаженство, и оно стало ещё более ангельским, чем обычно.
Однако же действие релаксанта Влад предугадать не мог, хотя давным-давно подробно изучил свойства этого лекарства. Оно не имело ничего общего с наркотиками, однако действовало достаточно быстро. При правильном подборе дозы можно было вынудить жертву исполнять пожелания хозяина.
- Вла-ад, я тебя очень люблю, - улыбнулся Валерио.
- Любишь? – заинтересованно спросил Герц. – А как же Грэйверс… то есть Александр?
- Забудем о нём, он всё равно меня не любит.
- Не любит? – голос Влада напоминал эхо.
- Ни в каком смысле. А вот ты… показал мне способ смерти без крови и ужаса.
Казалось, Влад только этого и ждал. Этих самых слов, этой просьбы, по сути, ещё маленького мальчика, который сейчас только не скажет…
- Вла-ад, делай со мной всё, что хочешь.
Этому было сложно поверить! Мышечный релаксант подействовал и на сознание, ведь не стал бы Валерио в обычном состоянии говорить таких вещей, да ещё столь томным голосом. Он лежал на своей подушке с наволочкой из красного атласа и смотрел на Влада такими прекрасными глазами, что тот был уже не в силах сдерживать своё чувство триумфа.
Влад опустился перед юношей на колени, а затем из губы слились в жарком поцелуе. Он чувствовал каждое прикосновение нежного язычка Валерио, чувствовал, как тот всеми своими силами пытался продлить поцелуй, а руки его в то же время аккуратно задирали тёмно-зелёную футболку Милого Создания.
Едва они отстранились друг от друга, почти одновременно, Валерио с улыбкой прошептал:
- Я стесняюсь…
- Так значит, ты всё ещё боишься меня? – чуть насмешливо осведомился Влад.
- Я могу закрыть глаза, и тогда мне уже будет всё равно…
Он больше не контролировал себя: каждая фраза выдавала мысли, которые Валерио обычно предпочитал не озвучивать.
- Но ты хочешь ЭТОГО? – переспросил Влад.
- Да-а, очень, - Валерио томно потянулся с закрытыми глазами.
Владу не надо было просить его расслабиться – малая доза лекарства прекрасно делала своё дело. Покорный, как жертвенный агнец, юноша только и ждал, КОГДА наступит момент…
Для начала Влад обвёл языком вокруг впадинки пупка Валерио – тот облизал губки от удовольствия. Влад задрал футболку ещё выше, открывая нежно-розовые кружочки сосков. Он давно выучил, что Валерио нравится, когда их ласкают губами, поэтому принялся нежно обрабатывать соски, пока те не встали упругими жемчужинками.
Валерио лишь стонал, выгибаясь навстречу Владу, который заставлял его испытывать непередаваемое наслаждение. А затем он почувствовал, как сильные мужские пальцы снимают с него футболку, и не сопротивлялся. Влад проложил дорожку поцелув от запястья до самого плеча юноши. А затем его губы остановились на нескольких родинках на бледной шее, после чего Влад позволил себе осторожно лизнуть губами мочку уха Валерио.
Милое Создание сладостно вскрикнуло.
- Теперь я вижу, в чём преимущество непроколотых ушек, - заметил Герц. – Они более чувствительны к прикосновениям, что нравится мне ещё больше. – Он осторожно провёл пальцем по кудрявому виску Валерио. – Не бойся, мой мальчик, тебе не будет больно.
- Больно? – переспросил Валерио. – Я согласен на всё, что бы ты со мной ни делал.
- Увы, мне не сделать тебя девушкой, - горестно произнёс Влад. – Разве только если ты не отдашься мне сам…
- Как девственница? – переспросил Валерио.
- Возможно. Хотя мне не забыть, что ты мальчик, я позволю себе думать только о твоём удовольствии.
Валерио уже попытался расстегнуть ремень на джинсах, однако Влад остановил его и медленно проделал всё сам, так что вскоре Валерио лежал перед ним полностью обнажённый. В полуприкрытых глазах юноши читался сладкий стыд, смешанный с неутолимым желанием.
- Мне очень нравится твоё тело, - прошептал Влад прямо в его ухо.
- Вла-ад, что ты со мной делаешь? – простонал тот в ответ, когда грубые мужские руки гладили его бёдра. – Мне та-ак хорошо-о-о…
Мышечный релаксант изначально разрабатывался для облегчения боли, но не для того, чтобы облегчить процесс изнасилования. Собственно, жертве казалось, что она «заказывает музыку», однако, на самом деле, она была всего лишь инструментом, на котором мучитель исполнял свою собственную мелодию; последняя диктовала истязаемому, какую модель поведения выбрать, однако пассивная сторона, вследствие действия релаксанта, соображала туго, отчего перепутанные мысли создавали хаос в движениях, который, как ни странно, был приятен кайфующей жертве.
Влад попросил Валерио ещё немного расслабиться, а затем его руки принялись скользить по копью Валерио, которое становилось всё твёрже. Ответными словами стали лишь стоны и отчаянные попытки произнести что-то осмысленное.
- Тебе не больно, Валерио? – участливо спросил Влад.
- Вроде, нет, - слабо проговорил Валерио.
Он был на пределе и вскоре кончил – тёплые струйки млечной жидкости залили простыню. Влад пальцем взял немного липкой белизны, а затем поднёс к губам юноши, и тот быстро слизал её своим быстрым язычком.
- Это было прекрасно, - ответил он Владу. – Неужели ты уже «сделал» меня?
Мужчина только рассмеялся.
- Нет, мой мальчик, мы с тобой ещё только начали.
Он аккуратно раздвинул ноги Валерио и попросил снова расслабиться и потерпеть. Покрытый испариной, Прейзер был просто прекрасен в своей слабости, однако ему следовало перенести и кое-что посущественнее.
Влад снова зачерпнул млечной жидкости, однако палец его устремился не к губам жертвы, а к заднему проходу. Он осторожно смазал края отверстия, а затем принялся вводить палец всё глубже. Крики боли отдавались в его ушах музыкой согласия подчиняться, и нужная мышца постоянно держалась в напряжении.
- Расслабься, Валерио, - кивнул он Милому Созданию. – Удовольствие и нервы – две совершенно разные вещи. К тому же, мне очень не хотелось бы тебя травмировать.
Он намеренно не сообщал юноше, должно ли быть больно или что будет потом – отдавал инструкции только касательно настоящих действий. Валерио сделался более податливым, и отверстие, которое поначалу едва растягивалось на один палец, вскоре было способно растянуться на два, а затем и на три.
Довольный собой, Влад принялся расстёгивать ремень брюк, затем быстро снял их. Его естество уже давно было готово, оставалось только придать Валерио правильное положение. Влад опять-таки действовал из соображений собственного удобства, поэтому попросил Милое Создание встать на четвереньки лицом к спинке кровати.
Валерио не спрашивал, насколько это опасно, поэтому с ним было действовать проще, чем в случае постоянных расспросов. Мощным толчком Влад вошёл в Валерио – и слёзы отчаянного счастья потекли по бледным щекам юноши. Это движение вперёд-назад, эта раздражающая цикличность, неравномерность темпа – всё возбуждало Милое Создание. Влад для подстраховки держал его под грудью, и пальцы, как он ни пытался избегать этого контакта, волей-неволей касались нежных сосков, заставляя жемчужинки становиться совсем твёрдыми.
С увеличением темпа движения Влада Валерио всё более слабел, отдаваясь всей душой и телом. Несомненно, мышечный релаксант не давал ему сил сосредоточиться и заставлял дрожать. Вскоре жар внутри излился из естества Валерио млечным соком, а второй поток, совершенно такой же, хлынул из его заднего прохода. Влад тоже кончил.
Влад едва успел выйти из Валерио и бережно опустить его на мягкость простыни. Тело юноши было совершенно слабо и измучено.
- Это всё, Валерио, - отчитался перед юношей Герц. – У тебя великолепная сила воли: не каждый мальчик, с которым ЭТО происходит впервые, держится так мужественно, как ты.
- Вроде бы, мы договорились считать меня девственницей, - напомнил Прейзер Герцу, опускаясь на простыню.
- Теперь это совершенно не имеет значения, - горько вздохнул Герц. – В том-то и дело, что я взял у тебя самое ценное…
- Соки? – насмешливо улыбнулся Валерио. – Да у меня их хоть до скончания веков хватит!
- Вовсе нет. Ты отдал мне свою невинность, Валерио.
Юноша испуганно вскрикнул.
- Не надо бояться, - успокоил его Влад. – Просто считай, что ты уже выучил новые движения, как в танце.
- Ничего себе танец! – простонал Валерио.
Влад нежно поцеловал его поясницу.
- А теперь ты можешь лечь поспать, мой мальчик.
Сон нагнал Валерио быстрее, чем он смог вообразить себе хотя бы одну прыгающую через забор овечку. Он не помнил ни себя, ни своего тела – перед глазами мелькала целая Вселенная со странно выглядящими планетами: Марс был покрыт металлическими шипами, Венера – вся обтянута шёлком, а Уран жонглировал радиоволнами. Полёт шёл через невесомость, а затем…
…Через несколько часов Валерио очнулся на кровати. Тело его всё ещё оставалось липким от пота и любовных соков. Он попытался повернуться на другой бок, но мышцы отозвались страшной болью. Он и не мог предположить, что после ночи любви, в теле будет ощущаться каждая клеточка, оно будет болеть, а несколько засосов на руке и шее – это всего лишь мимолётный каприз.
В мозгу отчётливо вспыхнула только одна фраза:
«Меня изнасиловали!»
________
*Это то, что мне больше всего нравится в девственниках (пер. автора с англ.).

XIV. «Инамото, спаси меня!»
Это просто несносно: я, кажется, не имею права
пошевелиться, нагнуться, повернуться!
Евдокия Нагродская «Обольщение. Гнев Диониса»

Инамото разбудило отчаянное «нытьё» Ромусика, который просился на прогулку. Она посмотрела на дисплей мобильника.
- Полвосьмого, зайчик, надо поспать ещё.
Такс упорно продолжал скулить, поэтому ей срочно пришлось вставать, одеться и вывести его во двор. Вообще говоря, для собаки не существовало никакого понятия «выходной»: захотелось на свежий воздух – всё, это закон для хозяина. (А дело было в том, что бабушку, в чьей квартире временно утроилась Инамото, пригласила знакомая на дачу с ночёвкой до воскресенья, так что обязанности по уходу за пёсиком достались внучке.)
К счастью, было раннее утро, и никто из соседей, по выражению бабушки Инамото, не «открывал коробочку» по поводу того, ГДЕ и КАК надо выгуливать собаку. Ромусик быстро сделал свои собачьи дела, и Инамото радостно направилась домой, напоминая пёсычу о необходимости подниматься по лестнице, а не на лифте (к слову сказать, лифтом она старалась пользоваться как можно меньше).
Спать ей теперь уже не хотелось, и она принялась готовить завтрак для себя и собачки, доставая из холодильника готовые бутерброды (себе) и кашу с мясом (специально приготовленную бабушкой для такса). Едва вскипел электрический чайник, как мобильник Инамото громко зазвонил мелодией группы «Форсаж» - «Воля твоя». Бросив на ходу «блин», девушка побежала к рюкзаку, вытащила телефон из кармана, а затем из чехла и нажала кнопку.
- Инамото, спаси меня! – раздался до боли знакомый голос.
- А, Валерио, это ты! – чуть насмешливо произнесла она. – Что там у тебя стряслось?
- Меня… э-э… замучил взрослый дядя, - грустно произнёс Валерио.
- Он тебя пытал? – Инамото оставалась по-прежнему весёлой.
- Вроде, нет. Я и сам согласился… а теперь мне плохо.
- Как – плохо? – Инамото хотела уточнить все подробности.
- Хреново! – Валерио резко повысил голос, а затем его интонации вновь стали привычно ноющими. – Он меня изнасиловал.
- С этого места попрошу поподробнее, - тоном адвоката сказала Инамото, параллельно ухитряясь заливать кипятком кофе в кружке. – Кто этот дядя и где он тебя изнасиловал.
- Да Влад это! – плаксиво ответил Валерио. – У меня теперь все кости болят после такой любви.
Инамото накладывала половником кашу из кастрюльки для Ромусика, который смотрел на неё самыми умоляющими в мире глазами. Она даже рассмеялась.
- Счастливый человек! – униженно проговорило Милое Создание. – Тебе-то есть над кем смеяться.
- А ушки у тебя болят? – Инамото на время отложила телефон, чтобы поставить кастрюлю в холодильник.
К счастью, ОТЛОЖИЛА, потому что в ответ раздался отчаянный крик:
- Я же говорил: ВСЁ БОЛИТ!
Она снова взяла трубку.
- Значит, я тебя вылечу.
- Калёным железом? Или отрыванием ушей?
- Ну, почему? Вполне подойдёт и кнут для лошадей.
- В общем, нам надо встретиться, - чуть более спокойным голосом подытожил Валерио. – Можешь приехать ко мне, то есть на квартиру Влада. Всё равно дома больше никого нет.
- Ага, насильник смылся, - для себя отметила Инамото.
Валерио примерно объяснил, куда ехать, причём совершенно бестолково. Правда, Инамото сразу же поняла, где находится нужный ей дом. Она также посоветовала Милому Созданию на листке бумаги изложить подробности случившегося.
- У меня девичья память, я плохо помню, - ответил Валерио.
- Значит так, дитя, - приказным тоном заявила Инамото, - берёшь и пишешь ВСЁ, ЧТО ПОМНИШЬ за прошлую ночь. Конечно, ты много чего боишься произносить вслух – значит, я с удовольствием почитаю твоё «сочинение на тему».
Без всякого прощания Создание повесило трубку. Инамото хотела добавить и про каллиграфический почерк, чтобы ещё сильнее надавить на страхи юноши, но, в сущности, ей было без разницы, КАК дитя напишет о случившемся.
Кофе успел немного остыть, и она всё равно принялась завтракать, ничего не подогревая. Ромусик лежал в задумчивой позе, положив голову на передние лапы, и вскоре ему достался небольшой кусочек сыра.
Через полчаса Инамото была полностью готова к встрече с Милым Созданием. Она надела чёрные джинсы, свои любимые туфли на шнурках, очень похожие на кеды, чёрную футболку с ямайским флагом и джинсовую рубашку с аппликацией в виде черепа. Вдобавок она нацепила свой любимый браслет с заклёпками, отчего казалось, будто Инамото собралась не на встречу с несчастным мальчиком, а на рок-концерт.
- Ну всё, Ромусик, я скоро приду, - она потрепала пёсыча по голове.
Когда она вышла из дому, сразу же отмела всякие мысли о транспорте и решительно села в такси.

* * *
Ещё до того, как сделать звонок «SOS», Валерио с трудом встал с кровати и побежал в ванную, где несколько минут с ужасом рассматривал в зеркале своё тело. Грудь, шею и плечи украшало несколько колоритных засосов, соски выглядели припухшими от многочисленных поцелуев и ласк, а на спине даже оставалась пара тонких царапин. Все эти «знаки» страстной любви было легко прикрыть, надев привычную одежду, однако ничто не могло уменьшить боль в мышцах по всему телу. Валерио задумался, ГДЕ болит сильнее всего, и сразу же ощутил, что именно «пятая точка», поэтому ему было очень неудобно сидеть.
Он встал под холодный душ и смыл с себя остатки любовных соков – своего сладкого и страшного позора. Каждое прикосновение к собственному телу рождало всё больше боли; прохладная вода хоть и немного успокаивала, однако Валерио предпочёл не вытираться полотенцем, а высохнуть так, как есть. Во время обсыхания он быстро сорвал с кровати запачканную простыню, скомкал и унёс на кухню, а затем, поленившись искать чистую, сорвал в гостиной вторую красную штору и застелил ею кровати. Затем подумал, что перед девушкой будет как-то стыдно появляться в виде ожившей греческой статуи: даже фиговый лист – это слабый аргумент в пользу цензуры, скорее, в пользу интриги. Он полез в свою спортивную сумку и достал какие-то шорты, которые сразу же надел. Потом решил чем-то прикрыть грудь и, словно в отместку, залез в шкаф Влада, где заметил несколько халатов, из которых он выбрал красный шёлковый, расшитый драконами.
В этот тяжёлый момент Валерио был просто не в состоянии надеть что-то облегающее, даже сиреневая пижамка казалась немыслимым нарядом. Худощавое телосложение позволило запахнуть халат аж два с половиной раза, а потом затянуть прилагавшимся к нему поясом. Валерио грустно отметил, что похож на гейшу, точнее, на куртизанку из «весёлого квартала» Японии, однако надевать снова спортивный костюм Влада было просто смешно. В общем, красный шёлковый халат полностью зарывал ноги и волочился по полу, что неизменно делало его походку гораздо изящней.
Волосы Валерио собрал в небрежный хвост одной резинкой и для того, чтобы выглядеть серьёзнее, даже надел очки. В общем, получилось из него такое подобие интеллектуальной куртизанки, которому передвигаться по квартире быстрыми шагами мешал не столько длинный халат, сколько мышечные боли.
Перед тем, как позвонить Инамото, Валерио сначала набрал номер Александра – тот дал ему телефон во время прошлой встречи. Грэйверс любезно выслушал Милое Создание, затем сразу же ответил, что «сегодня у меня полный рабочий день, нужно починить шесть автомобилей». Оставалось только одно: позвонить Лорду Кирикидзо и излить ей те же жалобы. Их разговор СОСТОЯЛСЯ, Инамото даже согласилась приехать, так что хотя бы на её помощь и поддержку стоило рассчитывать.
…Звонок в дверь вывел Валерио из состояния хаотичной задумчивости. Он, насколько позволяла длина шёлкового халата, проплыл по густому ворсу ковра в прихожую и затем принялся открывать с десяток запоров и задвижек.
С порога Инамото сразу же крепко пожала его изящную руку.
- Больно, Инамото! – простонало Милое Создание.
- Ой, извини, ты же не сказал мне, что у тебя и ручки болят, - заботливо ответила Инамото.
Она удивлённо рассматривала наряд Валерио, который от смущения едва не стал одного цвета с халатом.
- Ты что, гейшу косплеишь?* – спросила она.
Валерио сразу же смекнул, что на него наклеивают очередной ярлык, однако как тут было не подыграть своему лучшему другу во всём Аграгонте! Поэтому он учтиво поклонился, затем пропустил Инамото вперёд, а сам походкой куртизанки направился вслед за ней. (Правда, Инамото сначала пришлось разуться, чтобы не превратить шикарные ковры Влада в обычные затоптанные половики, однако это было просто мелочью, к которой она заранее приготовила себя.)
Они прошли в гостиную, где, с лёгкой руки Валерио, над окном висел пустой карниз. Инамото гордо уселась в кресло, Милое Создание – на диван, однако сразу же вспомнило, что всё тело страшно болит, поэтому медленными шажками сходило в спальню, сорвало с кровати бывшую штору, а затем аккуратненько застелило ей кожаный диванчик.
- Начнём следственный сеанс, - потёрла руки Инамото. – Покажи мне ту самую запись, которую я просила тебя сделать.
Валерио с робкой улыбкой полез в рукав халата и выудил оттуда изрядно помятый лист, вырванный из тетради формата А4 на пружинке. На нём хорошо различимым, но несколько детским почерком Валерио было с двух сторон написано «сочинение». Инамото всматривалась сначала в мелковатые строчки, затем принялась с самым серьёзным видом читать.
Если бы Валерио довелось участвовать в конкурсе эротических рассказов, ему бы точно достался приз за худший образец подобной прозы, поскольку названия некоторых частей тела он сокращал, записав звёздочки вместо букв. Разумеется, начитанной Инамото все сокращения были и так понятны, однако пара строчек всё же требовала разъяснения.
Она встала с кресла и подошла к Валерио.
- Вот эта фраза и вот та, - она указала сначала на «он целовал мои соски так нежно, что я был готов кончить», а затем на «движения его «копья» заставляли мои внутренности едва ли не выворачиваться наизнанку, но это было чертовски приятно».
Валерио в ответ захихикал, по-девичьи краснея. Затем всё так же смущённо принялся говорить, не забывая накручивать на палец золотистый локон:
- Ты сама мне сказала написать всё, что я запомнил. Вот я и выложил всё на бумагу.
- Судя по твоему рассказу, изнасилование тебе понравилось, - Инамото сделала акцент на последнем слове. – Как там говорилось? «Пятьдесят пять лет Великой Победы мы прошли с тобой полсвета. Если надо, повторим!»**
- Инамото, ты мне сейчас Влада напоминаешь, - заныл Валерио, словно позабыл о своей роли интеллектуальной куртизанки.
- Это я тебе Акунина цитирую, - бесстрастно ответила девушка. – Я, конечно, не врач, даже не психолог, однако могу тебе поставить диагноз мазохиста. Даже если ты и сопротивлялся (о чём умалчивается в твоём милом опусе), то лишь для того, чтобы Владу было интереснее тебя насиловать.
Юноша капризно поджал губы.
«Инамото только подливает масла в огонь, - констатировал он. – Все южные люди такие: сначала изображают душевность, а потом начинают выбивать из тебя душу».
- Влад меня изнасиловал, - капризно проговорил Валерио вслух.
- Ах да, у тебя ещё и «косточки болят», если выражаться твоими же словами. Сейчас мы это проверим.
Инамото отложила записку, затем внезапно схватила Валерио за плечи и встряхнула с такой силой, что тот застонал о пощаде; в то же время он был достаточно хитёр, чтобы вырваться, однако это заставило Милое Создание только сильнее морщиться от боли.
- Что, мало мне от Влада досталось, так ещё ты мне чуть хребет не свернула, - пожаловался Валерио.
- Ну, конечно, если бы я была Владом, так ты бы тут от удовольствия стонал, - злорадствовала Инамото.
Между тем халат юноши в пылу борьбы оказался завязан уже не так туго, и Инамото заметила на его шее рядом с нежно-коричневыми родинками весьма колоритный засос. Валерио смотрел на девушку совершенно потухшими глазами, затем обхватил себя за плечи, словно защищался от неё; он задрожал от непонятного страха, а затем из его прекрасных светло-зелёных глаз брызнули слёзы стыда.
Инамото было не впервой видеть подобную смену эмоций, поэтому она принялась успокаивать Валерио, гладя его прекрасные золотистые волосы. Он довольно быстро успокоился, затем совершенно отрешённым голосом принялся рассказывать Инамото о том, как познакомился с Владом, получил от него множество подарков, как терпел всё, что нравилось своевольному Герцу и томился, будучи уже совершеннолетним. Девушка слушала его со вниманием отца-исповедника, кивала и иногда задавала какие-то вопросы по ходу повествования.
- Не беспокойся, Валерио, - сказала она, когда грустная исповедь была окончена, - всё сказанное тобой останется строго между нами. Мне не будет ни вреда, ни пользы, если я вздумаю кому-то рассказать об этом, а вот тебя это заденет по полной программе. Как говорится, молчание – золото.
Изображая благодарность, Валерио даже немного покружился по комнате, и полы его халата совершенно разметались внизу, позволяя Инамото с нескрываемым удивлением заметить надетые под халат шорты.
- Дэвушка, у вас кимоно распустилось, - изображая мужчину кавказской национальности, заметила она.
- Подумаешь, кимоно, - махнул рукой Валерио, а затем вытащил из золотистых локонов резинку.
- Только никакого мужского стриптиза! – остановил его Лорд Инамото.
- Только традиционный японский танец, - заверил её Валерио, играя своим длинным локоном.
- А как же твои больные косточки? Или уже всё прошло?
Валерио попросил включить какую-нибудь воодушевляющую музычку, и Инамото достала мобильник из сумки. Она, недолго думая, остановила свой выбор на «Иллюзорной мечте» группы «Dreamveil» - той самой вещи, которая позволяла танцевать медленно и изящно, в то же время не наводя на зрителя скуку.
Валерио не нужно было искать в квартире Влада веер для танца – ничего подобного здесь попросту не было, даже на стене, над кроватью, не висело. Зато фиолетовый шарфик был как раз кстати! Поэтому он быстренько выскочил в спальню, где, распустив полы халата, завязал на груди шарфик крест-накрест, как делал это в день похода в ресторан. Затем снова затянул халат, чтобы он как можно больше походил на кимоно куртизанки (правда, ему было не ведомо, что японские куртизанки открывают шею) и плывущей походкой направился в гостиную.
Инамото включила песню. Дитя с первых звуков принялось импровизировать, совершая всем телом изящные движения. Конечно, это было мало похоже на традиционные японские танцы, однако халат с драконами придавал действу немного японский колорит. В Валерио была скрыта плавность и нежность, которую заслоняло от любопытных взоров постоянное упрямство и желание посетовать на жизнь. Он двигался, захваченный песней, и халат его всё больше распускался перед Инамото. Забыв о том, что перед ним сидит не насмешливый хозяин квартиры, а мальчикоподобная девушка, он даже позволил верхней части халата сползти с плеч, в результате чего зрительнице стал виден непрозрачный шарфик, который, однако, не мог скрыть лёгкой припухлости сосков.
Едва импровизированное выступление было окончено, оба сразу же принялись смеяться, словно невинные дети.
- Ты был просто великолепен, Валерио, - сказала Инамото. – Я ещё ни разу не видела тебя в образе женщины.
В этот момент в прихожей раздался скрежет замков. И Прейзер, и Лорд Инамото переглянулись.
- Сейчас мне Влад люлЕй навешает, - вздохнул Валерио.
- Я ему этого не позволю, - кивнула Инамото.
Она, находясь в чужой квартире, первая пошла в прихожую. Едва дверь раскрылась, вошёл улыбающийся Влад. Заметив Инамото, он улыбнулся ещё шире.
- А, Кирикидзо, вы уже тут.
- Меня пригласил ваш воспитанник, Влад Владимирович, - как можно более учтиво ответила Инамото.
- Тогда где же сам мальчик? – лукаво спросил Влад.
Из гостиной с видом гейши изящно выплыл Валерио в красном халате Влада.
- Прейзер, скажи мне на совесть, для кого ты так вырядился: для меня или Лорда Кирикидзо?
Валерио впал в ступор.
- Не знаю, - флегматично заявил он. Пока Инамото удивляла своим появлением Влада, он в гостиной в который раз перевязывал пояс халата, только действовать пришлось спешно, так что из-под ворота немного торчал фиолетовый кусочек шарфика.
- Итак, Кирикидзо, что вы тут без меня делали? – поинтересовался Влад. – Вижу, что наряжались, судя по тому, во что одет Валерио.
- Нет, мы просто рассказывали друг другу безумно смешные анекдоты, - нашлась с ответом девушка.
- Ну, и кто победил?
- Она, - Валерио, краснея, указал пальцем на гостью.
- Это хорошо, - Влад направился в гостиную, чтобы снять пиджак и галстук. Только тут Валерио вспомнил, что лист в клеточку, на котором написана страшная правда, валяется на кресле, поэтому…
Он схватил Влада за рукав и нежно, словно котёнок, потёрся об его пиджак.
- Вла-ад, а ты купил мне ви-ишенку?
Инамото тупо смотрела на их телячьи нежности. Она совершенно не ревновала к Валерио: после всех рассказов о жизни с Герцем удивляться было нечему.
- Ко мне на работу коробейники с вишенками пока не приходили, - ответил Влад тоном заботливого папочки, однако же позволил себе потрепать юношу по щеке.
А затем он направился в спальню.
- Вла-ад, я так скучал без тебя, - заныл Валерио, стараясь всеми силами отвлечь его от опасно близко лежавшего листа бумаги.
Однако хозяин квартиры остался безучастен к этим стенаниям.
- Теперь я вижу, какие анекдоты вы тут травили, - покачал он головой, заметив на кресле компрометирующий прямоугольник.
Валерио с трудом подавил стон ужаса, прикрыв ладонями рот. Инамото звучно вздохнула, а затем принялась крутить кольцо на пальце.
- Как говорится, по секрету всему свету, - хищно улыбнулся Влад и, выйдя в прихожую, принялся громко читать всё написанное, не сокращая ни единого слова.
Валерио в страхе прижался к плечу Инамото; она почувствовала, как пульсирует волнение в его висках, как он весь дрожит. Да, она по росту доходила ему только до плеча, однако в смелости, как оказалось, Милое Создание ей значительно проигрывало.
- «…И мне не оставалось ничего больше, как излиться любовными соками, а затем провалиться в беспамятный сон», - завершил Влад чтение крамольной бумаги.
С минуту все трое молчали.
- Ну, признавайтесь, кто из вас сочинил эту поэму в прозе? – спросил Влад. – Признательные показания облегчают жизнь осуждённого, как гласит Уголовный Кодекс.
- Оба вместе, - соврала Инамото, а Валерио лишь покраснел.
- Это как? Произносили хором, а кто-то из вас записывал?
- Сочиняли по предложению, - робко проговорил Валерио.
Злобный триумф засиял на лице Влада.
- Ну вот ты и попался, мой мальчик! – он помахал перед его носом бумагой. – Это же твой почерк.
- Ну и что? – спросил Валерио.
- А то, что ты попытался меня обмануть… и Лорда Кирикидзо тоже. Откуда ей знать, что для тебя «просто невыносимо прикосновение языка к мочке уха»?
- И? – спросил Валерио, тщетно подавляя свой стыд.
- Ты ведь не показывал свои «метки», которые я оставил на твоем теле прошлой ночью?
- Вроде, нет.
- А ведь Инамото ПОВЕРИЛА, тому, что у тебя, как написано в этой расчудесной бумаге, «болит всё тело до последнего хряща». Значит, перейдём от теории к практике.
Инамото в упор посмотрела на Влада.
- Пожалуйста, прекратите весь этот цирк. Мне не нужно доказательств – всё и без того очевидно.
Но Влад уже сграбастал в охапку Валерио и распустил полы его халата.
- Вот видите, Кирикидзо, мистер Прейзер стесняется предоставить доказательства моей безграничной любви к нему, - его грубые пальцы схватились за фиолетовый шарфик и разом сорвали с юноши вместе с халатом.
- Вла-ад, прекрати! – закричал Валерио изо всех сил.
Удивлённая Инамото заметила на груди Валерио те самые засосы, о которых говорилось в письменном признании. Однако всё выглядело именно так, как описывала жертва изнасилования, и девушка вскоре успокоилась.
Влад же не мог на этом остановиться.
- Надо показать ей себя всего, - обращался он к Валерио. – Я же не только твою грудь обработал, но и «сделал» тебя по-настоящему, по-взрослому…
- Инамото, не смотри-и! – со слезами на глазах возопил Валерио.
- …Говоря твоими же словами, как девственницу! – Влад повернул Валерио спиной к девушке, дав ей возможность сосчитать царапины на бледной спине, а затем спустил шорты с Валерио.
Быстрота реакции позволила Инамото избежать любования постыдным зрелищем, подкрепляемым истошными воплями Милого Создания. Наконец, Влад выпустил юношу из своих стальных объятий, и тот спешно натянул шорты.
- Можешь смотреть, Лорд Инамото, - исступлённо проговорил Валерио, и девушка отняла руки от глаз. – Хотя какой ты лорд, если ты девушка. Лордесса Инамото, если быть точным.
- Да, я девушка, - холодно сказала Инамото, - но не баба, в отличие от тебя. Чуть что, у тебя то «ножки устали», то «все кости болят после такой любви».
Она не стеснялась цитировать слова Милого Создания, которое теперь пыталось исправить свою очернённую репутацию.
- А у тебя волос на голове мало, - с горькой насмешкой продолжал Валерио.
- А мне плевать, - улыбнулась Инамото и неожиданно со всего размаху ударила его по щеке, дабы остудить пыл.
Когда она завязывала шнурки на туфлях, Валерио прокричал что-то нечленораздельное, затем, подавив всхлипы, бросил вслед:
- Это из-за тебя меня так унизили! Это ты во всём виновата! Ты разрушила все мои планы! Я тебя ненавижу!
Вместо лишних слов Инамото только показала ему средний палец и быстро зашагала прочь из квартиры. Хлопнув дверью подъезда, она пулей вылетела из дому и помчалась на остановку. Время ей сейчас было дороже любых денег, поэтому она не стала дожидаться маршрутки, а сразу же села в такси.
- Что вы так запыхались, девушка? – округлил на неё глаза водитель «копейки».
- А, семейная ссора, - переводя дух, ответила Инамото и назвала адрес.
- Мама с папой гулять не пустили? – продолжал водила расспросы по пути.
- Не, младший брат взбесился, - наполовину соврала она насчёт Валерио. – Он у меня немного «с приветом».

* * *
Ещё стоял ранний вечер, однако Валерио сразу же устроился спать в кровати, ухитрившись занять её всю в гордом одиночестве. Влад не стал ни оправдываться, ни извиняться за причинённые страдания – только отправился в гостиную, на диван. Ему было совершенно не жалко и второй красной шторы, которая лежала покрывалом на чёрной коже. Нет, разум Влада занимали иные мысли. Прежде всего, он понял, что Валерио больше не даст себя изнасиловать, не станет так покорно отдавать своё тело хищным ласкам. Да, мальчик физически крепок, однако и у него силы теперь на исходе. Можно, конечно, связать его и мучить до потери сознания, но это будет всего лишь попыткой опровергнуть собственное неумение ответить после того, как ты сам же раскрыл свою постыдную тайну постороннему, пусть и хорошо знакомому тебе человеку.
«Нет, больше никакого насилия, - строго сказал себе Влад. – Никаких поцелуев, никаких подозрительных прикосновений. Даже мысленно. С другой стороны, разве я не видел, как твердеют его нежные сосочки, как они становятся ярко-розовыми? Разве я не целовал его нежные губки, не чувствовал влажную гибкость прекрасного язычка? Пора прекращать эти глупости в 50 с лишним лет! Не надо было лишать мальчика невинности… А теперь остаётся только констатировать факт: цветок сорван и вянет прямо на глазах. Никто не вечен, и Валерио не может быть всю свою жизнь таким прекрасным ангелом…»
Он тихими шагами прошёл на кухню, где вынул из холодильника бутыль дорого и очень крепкого виски. Влад даже на корпоративах старался пить как можно меньше, однако теперь ему следовало крепко забыться - с субботы на воскресенье, – и он налил себе полный стакан хмельного напитка, который осушил залпом под тихие стоны спящего на кровати Валерио и последнее, что он отметил, будучи на грани сознания и хаоса, необходимость впредь спать в разных комнатах.
___________
*На жаргоне анимешников слово «косплеить» означает играть роль любимого персонажа. В случае с Валерио это вполне могут быть «Мемуары гейши».
**Начитанная Инамото цитирует фразу из романа Бориса Акунина «Алтын-Толобас».

XV. «Скажи мне, что с тобой случилось?»
Я потерял последний стимул жить в этой вечной суете.
Группа «One More Day» - «Инферно»

После весьма неприятного разговора с Валерио Инамото чувствовала себя, мягко говоря, неважно. Она не понимала, почему Милое Создание отвергло её, однако никакие звонки ему впоследствии ничего не дали. Только какая-то музыка, каждый раз одна и та же, а затем голос автоответчика с просьбой оставить сообщение… Кромешная тьма и полный бред. Либо Влад окончательно взял Валерио в ежовые рукавицы, либо мальчик сам отказался от общения с ней.
- Ох уж мне эта депрессия! – Инамото налила в столовую ложку валерьянки, затем проглотила и сразу запила водой эту мерзкую настойку.
В сущности, все её нервы были из-за какого-то красивого мальчика с длинными локонами – ничего более. Как всегда, глупая надежда на то, что они стали друзьями, полное отсутствие логики и смысла…
Да, Инамото имела всё и даже больше для счастья: огромную библиотеку, крутой компьютер, повышенную стипендию… Но ей постоянно казалось, что жизнь пуста и скучна, поскольку у неё было очень мало друзей. С девушками ей всегда оказывалось не о чем поговорить: ни косметика, ни клубы, ни прочие женские вопросы её не интересовали. Ей было жалко потратить деньги на дорогой парфюм, однако не жалко купить недешёвую книгу, которая потом прочитывалась с огромным удовольствием.
Всё, что происходило в жизни, по большей части, радовало Инамото, но не сейчас, когда её словно захватила в свои лапы какая-то чёрная полоса. И она, чтобы окончательно не сойти с ума, дала волю своему бессердечию, смешанному с равнодушием. Видя перед собой чьи-то страдания, она улыбалась своей самой садистской улыбкой, и ей становилось гораздо легче принимать жизненные трудности. Она, правда, хорошо себе представляла, КАКОЙ номер может выкинуть такая слабая личность, как Валерио, и даже попыталась его защитить, придя в первый раз на квартиру Влада… но ни Герц, ни даже Милое Создание не оказали ей должного приёма своей гадкой неблагодарностью.
Однажды даже позвонил Александр, и Инамото очень удивилась, откуда он узнал её номер. Тот ответил, что от Валерио.
- Ну, конечно, не дядя же тебе его дал, - сказала она в ответ.
Александр выслушал рассказ Инамото со всей внимательностью.
- Да, дядя сошёл с ума, - задумчиво проговорил он. – Если бы Валерио не было 18-ти, можно было бы подать в суд за совращение несовершеннолетнего.
- Он бы всё равно не признал нашей помощи, - грустно вздохнула Инамото. – Сашуля, есть такой тип людей, которые по жизни считают себя неудачниками и потому постоянно притягивают к себе все беды и несчастья. Да, я приняла Валерио как младшего брата, успокоила – и что с того? Мне самой теперь стало даже хуже, чем прежде.
- Инамото, это просто невероятно! – воскликнул Александр. – Валерио пытался признаться в любви МНЕ. В тот день, когда вы с ним были у меня.
- Ну, успокой его, если тебе нравится слушать нытьё маленьких мальчиков, - она пожала плечами.
Вообще говоря, Инамото просто не могла не думать о Милом Создании, которое теперь снилось ей каждую ночь. Но в каждом сне Валерио плакал и сам показывал страшные раны по всему телу, и она уже не закрывала руками лицо, а смотрела, смотрела внимательно и даже как-то участливо. Но в реальности ей просто хотелось размозжить эту красивую голову, чтобы больше не слышать о том, как хреново бедному мальчику, и навеки забыть о нём.
Можно сделать сколько угодно добрых дел, и при этом они будут неискренними. А можно для-ради искренности не делать того, что, как считает общество, является благом для каждого человека. Никаких законов по этому поводу нет, как нет и жёстко установленных правил.

* * *
Между Владом и Валерио в плане личной жизни установилось что-то наподобие «холодной войны». Валерио частенько не подпускал к себе даже на порог комнаты, так что Герцу приходилось просто-напросто игнорировать своего юного сожителя (так в мыслях он теперь идентифицировал юношу). Валерио же целыми днями просиживал за ноутбуком, занимался написанием непонятных программ и думал только о несправедливостях устройства мира. Следы любовных ласк на нём давно зажили, и только благодаря тому, что он той ночью, когда Влад выпил целый стакан виски, прокрался на кухню и, достав из аптечки йод, побежал в ванную, где, сняв с себя шёлковый халат и шорты, перед зеркалом намазал все засосы и царапины на измученном теле.
Влад несколько раз пытался наладить с ним отношения, выражал своё сожаление в самой учтивой форме, но в ответ слышал только постоянное «Ну и что?» За окном давно стояла тёплая весна, а эти двое так и бились о жёсткую стену непонимания. С другой стороны, жертве насилия очень сложно жить в одной квартире со своим мучителем, зная, что больше нет никакого другого выхода. И толку теперь просить поддержки у Инамото: не пустит и даже пожелает счастливой дорожки в лучшем случае.
Есть, разумеется, и другой выход – попросить пристанища у Александра. Однако где гарантия, что Влад однажды не заявится к нему с просьбой «освободить заложника»? Конечно, можно и в автомастерской устроиться работать хотя бы на посылках. К примеру, покупать для сотрудников кофе и бутерброды. Правда, начальник запросто может потребовать показать аттестат и диплом об окончании колледжа… Тут-то у Валерио и возникала пара проблем: аттестат за 9-й класс школы он благополучно сжёг, ещё учась там, в Северных Краях, поскольку в этой тёмно-зелёной «корочке» преобладали «тройки». Диплом об окончании колледжа, увы, был уничтожен в один из дней бесцельного шатания по Аграгонту, когда пришлось сесть на лавочку и что-то подстелить, чтобы окончательно не вымазать джинсы.
Собственно, чего ему хочется теперь? И что у него есть? Нет, никакой славы, никакой шумихи вокруг личности – полное забвение. Поиск смысла жизни может обернуться и нахождением такого простого ответа: «А, в сущности, никакого смысла-то и нет». Идти вперёд, не позволяя никому сопровождать тебя в дороге твоей Судьбы, наблюдая закаты и восходы, а затем потеряться, сгинуть среди торжеств и слёз современной цивилизации. Кто-то должен покорять вершины, озарять своим именем весь мир, но это совершенно другие люди – быстрые, напористые, целеустремлённые и, разумеется, не такие пессимистичные. И сколько бы ни было в истории святых, всегда и во все времена жили такие простые и безвестные индивиды, на плечи которых ложились все неприятности и неудачи реального мира.
И если кому и было предначертано стать, условно говоря, геометрической фигурой, то Валерио всегда был и оставался просто точкой, незаметной и не отличимой от других. А точка, в лучшем случае, может стать кляксой, если растечётся по гладкой поверхности.
Даже красота, данная Природой от рождения, не спасала Валерио от личных проблем. С каждым днём их становилось всё больше, даже когда в его молодой жизни появился Влад и, самое меньшее, дал крышу над головой. Всё у Валерио, как ему казалось, шло не так. Он не знал, КАК оно должно идти, однако и не принимал бескорыстной помощи. Пусть даже это была Инамото, которая, при всей своей жёсткости, ухитрялась выслушивать, давать ненавязчивые советы… Ей, конечно, не стоило ждать ничего фантастического, даже простого «спасибо», поэтому Валерио только оставалось гадать, ЗАЧЕМ девушка влезает туда, куда её не приглашают.
На мониторе чёрного ноутбука «Lenovo» давно танцевала заставка системы «Windows 7». Рядом стоял нетронутый стакан чая, который давно остыл, как остыло в Валерио желание идти вверх по лестнице Судьбы. Он вяло коснулся тач-пада – всё тот же стандартный фоновой рисунок «Windows 7». Голубые тона, чем-то напоминающие одно из нелепейших одеяний – прозрачную блузочку. Только без атласного бантика цвета хаки. Валерио залез в папку «Моё ололо», затем открыл в ней другую папку – «Мой хрупкий маленький мир». Здесь хранились фотографии, когда-то сделанные им: леса, горы и вулканы. Он внимательно рассматривал каждый снимок, вспоминал, когда и как запечатлел эти чудеса природы… а затем ему стало не по себе, потому что теперь он понял, что является узником треклятого южного города, откуда нет пути обратно.
- Мама, спаси меня! – закричал он, и из глаз потекли слёзы. Вообще для Валерио в последнее время стало как-то естественно плакать в полном одиночестве, пока никто не видит и не слышит его страданий. Вероятно, где-то в небесах есть Бог в обличье немного тучного седовласого старика, который сидит себе на облачном троне и зевает от скуки, глядя, как бедное дитя в космическую пустоту изливает свои муки.
«Ну, почему это случилось со мной? – отчаянно вопрошал Валерио. – Как я мог после всей своей жизни променять тишину и покой на эти мерзкие стены? Кем я был и чем стал? Вся эта пафосная роскошь, стремление к дорогой и красивой жизни – это не для меня!»
Наконец, он попытался взять себя в руки и для успокоения залпом осушил стакан холодного и ужасно горького чая. Горького, как его бесконечные мысли.
Валерио словно осенило. Он встал с дивана и быстрыми шагами направился в прихожую, где на стене висело сувенирное оружие Влада. Окинув взглядом небольшую, но весьма разнородную коллекцию, быстро решился и, немного поднапрягшись, сумел снять со стены сначала прекрасную катану в ножнах, а затем такой вожделенный томагавк. В кои веки надо было испытать оружие в действии, поэтому в качестве объекта для опыта Валерио выбрал кухонный стол.
Современная светлая древесина, не китчевое ДСП (по сути, труха, обклеенная бумагой) – самый подходящий материал. Валерио вынул из ножен катану, затем взял её рукоять обеими руками, размахнулся и со всей силы опустил на столешницу.
Меч на половину своей длины застрял в дорогом и качественном дереве. Вышло, с одной стороны, смешно: китайская подделка под самурайский меч с пластмассовой гардой почти расколола столешницу. С другой стороны, ситуация неутешительная, поскольку теперь сломан окажется и стол, и меч, пусть даже эти вещи неравнозначны по стоимости.
Валерио громко выругался, затем, несколько смягчившись, обозвал себя идиотом. Конечно, нельзя оставлять всё как есть, однако что остаётся делать? Он задумался, а затем перевёл взгляд на лежащий рядом, на полу, томагавк. Как же не хотелось заниматься вандализмом! И тогда Валерио решил использовать топорик в качестве молотка; он повернул его так, чтобы тупой частью можно было выбить застрявшую катану, и принялся наносить отчаянные удары по рукояти.
Меч колебался всё сильнее, пока, наконец, не поддался, правда, частично. Обрадованный, Валерио потянул катану за рукоять, но вытащил вместе с ней только половину лезвия, которое всё-таки переломилось. Вторая часть осталась торчать в столешнице, словно длинный клык металлического дракона.
«Боже, Влад меня отделает по полной!» – подумал он, хватаясь за голову.
Воображение сразу же принялось живописать страшные картины: его, Валерио, обнажённым приковывают к кровати с металлическими перилами; затем Влад (никого другого на месте своего мучителя Валерио не мог себе представить) начинает капать свечным воском на белоснежный живот, создавая причудливые узоры из капелек. Это так горячо и страшно, что юноша еле находит в себе силы не кричать от боли, но, по мере её нарастания, стонет всё сильнее. Да, он МОЖЕТ кричать, за что большое спасибо Владу, однако никаких лишних телодвижений совершить не в состоянии. Далее в ход идут кубики льда, которые мучитель помещает на покрасневшие от воска места, что позволяет несколько уменьшить болевые ощущения. Губы жертвы изгибаются в улыбке облегчения, после чего Влад берёт ещё пару кубиков и помещает их на нежно-розовые соски Милого Создания, которые, по мере таяния льда, становятся твёрже и прекрасней, словно нежные бутончики роз. А затем, после таких коротких минут счастья, в руках Влада оказывается плеть…
Валерио отчаянно замотал головой, отгоняя прочь ужасные мысли. Да, он по-прежнему находился в кухне, только сейчас сидел на полу, в отчаянии держась за голову. Собственно, обломок меча так и держался в столешнице, и юноша сделал усилие, чтобы вынуть кусок лезвия, однако сделал это очень небрежно и в итоге порезал ладонь. Не очень сильно, но выступившая кровь заставила его забыть обо всём. Он полез в холодильник, отчаянно ища что-нибудь, чем можно было продезинфицировать рану.
Стоило ли говорить о том, что Влад предусмотрительно держал все лекарства в маленьком закрытом шкафчике, который был умело замаскирован в кухне под часы с кукушкой! Так что из лечебных средств в холодильнике лежали только лишь безобидные леденцы от кашля. Однако поиски Валерио увенчались тем, что он всё-таки НАШЁЛ обезболивающее, пусть даже оно оказалось наполовину пустой бутылью коньяка.
Так, подставив руку под холодную воду, Валерио немного успокоил боль, а затем, опять же над раковиной, принялся поливать порез коньяком. Сколько в нём было градусов, Милое Создание даже не интересовалось, но стонало от жжения, которое вызывало прикосновение к ране спиртного.
«Ну и крепкая же гадость, - подумалось ему. – Это даже не перекись водорода и не спирт».
Когда он учился в школе, на уроках химии пару раз пробовал растворы на вкус. Как бы это ни было рискованно ТОГДА, сейчас ни за какое вознаграждение Валерио не отважился бы сделать и глоток коньяка, даже самого лучшего. К счастью, в посудном шкафу нашлось полотенце, которым Валерио и перебинтовал руку.
Катана и томагавк так и остались валяться на полу: поднять их и водрузить на место не было никаких сил. Валерио, шатаясь, поплёлся в спальню и прямо в джинсах и футболке улёгся на кровать. Ему совершенно не было холодно, однако юноша предпочёл завернуться в тонкое одеяло, чтобы Влад не сразу заметил его ранения. Он забылся тягучим сном, пустым и бессмысленным.
Приход Влада не заставил его вскочить с кровати и броситься в крепкие мужские объятия – Валерио лишь приоткрыл глаза. Мужчина поинтересовался относительно его самочувствия, но Милое Создание лишь сонно промурлыкало, что у него всё нормально.
- А я тебе вишенок купил, - заулыбался Герц. – Хочешь?
Он протянул Валерио большую пластиковую коробку, предварительно открыв крышку. В ней действительно лежали засахаренные вишенки с красными хвостиками.
Валерио, грустно вздохнув, посмотрел на Влада, принимая одной рукой подарок. Пальцы дрожали, и Валерио едва не сбросил одеяло, едва не открыл свою страшную тайну.
- Валерио, ты что, не рад меня видеть? – с сердечной теплотой спросил Влад. – Скажи мне, что с тобой случилось?
Валерио поставил в сторону коробку с драгоценными вишенками.
- Тебе не нравится мой подарок? – продолжал свой вопросительный монолог Влад.
Он опустился на краешек кровати и положил руку на голову юноши – тот нервно вздрогнул.
- Влад…
- Да? – переспросил мужчина.
Забыв о ране, Валерио обвил руками его шею, и тот почувствовал, как мальчик шепчет что-то несвязное, словно в бреду. А затем Влад увидел на левой руке подопечного пропитанное кровью полотенце.
- Ты пытался вскрыть себе вены? – округлил он глаза от неожиданности. – Зачем, мой милый мальчик?
- Я не помню, я ничего не помню… - Валерио лишь отчаянно затряс головой. – Позволь мне умереть!
- Валерио, ты уже не маленький, - спокойно ответил Влад. – Я сейчас принесу чистый бинт и перевяжу твою руку, как надо.
Безучастными глазами Валерио посмотрел на собеседника. В сущности, не этого ли он хотел от Влада? Не заботы ли о своём состоянии, поддержки в трудные минуты? Да, заботы, поддержки, а ещё жалости, как ни отрицай этот неопровержимый факт.
И в тот же вечер Валерио вновь почувствовал жгучесть йода, когда Влад смазывал его небольшую ранку на ладони. Герц не просил его надевать пижаму, даже не напоминал, чтобы Милое Создание распустило на ночь волосы – всё, вроде бы, вышло, как давно мечтал Валерио. Однако Влад не стал долго сидеть около кровати, а направился сначала в кухню, где разогрел нехитрый ужин, а затем удалился в гостиную.
Валерио сначала прислушивался к его шагам, однако не услышал ни слова об испорченной столешнице или сломанной катане. Он боялся самого страшного, однако Владу не было сколь-нибудь жалко поддельного оружия, которое запросто можно было купить в любом сувенирном магазине. Нет, Влад боялся сам лишь за то, что так быстро и внезапно общение с Валерио превращается в душевную муку.
Будет ли нормальный человек искать в доме оружие, чтобы в итоге самолично же и порезаться? Будет ли молчать и только одним своим молчанием зарождать в небезразличной к нему душе страх, смешанный с жалостью? Вывод напрашивался только один: Валерио безумен.

XVI. «Какой же ты пушистый!»
Горячо! Близко, очень.
Горячо! Если хочешь.
Не хочу, если мало.
Не могу, если надо.
Группа «Озоновый слой» - «Горячо» («Запретный плод»)

- Что с вами такое, Влад Владимирович? – удивился Серж Блэкфорт, видя на лице начальника какую-то тяжёлую озабоченность. – Вы, как я знаю, недавно побывали в Германии, отдохнули…
- Серж, я постоянно думаю о том большом здании, которое купил, - Влад решил перевести причину беспокойства на свой бизнес. – У меня в последнее время нет уверенности в том, что я буду в состоянии сделать из него офис, полностью оборудовав и оформив в соответствии с моими собственными пожеланиями.
Причины, причины… Даже самый близкий по работе человек не должен знать, что вся эта тоска вызвана вовсе не беспокойством о бизнесе, не заботами о ремонте здания, которое внутри уже давно было оштукатурено, покрашено и побелено, а личными переживаниями насчёт Валерио. Мальчик, которому было дано всё и даже больше, не просто сошёл с ума, а стал даже очень опасен. Теперь из-за него собственная квартира показалась Владу не таким безопасным местом, как он думал прежде.
Но этот мальчик внешне был так прекрасен, что Владу никогда не могло бы показаться, будто Милое Создание способно вытворять самые невообразимые вещи. В сущности, мир полон безумцев, однако этот «экземпляр» поистине уникален.
«Да, - вздохнул Влад, - маленький северный цветочек сумел подрасти и укорениться. Пока я не изнасиловал его, он был всего лишь тугим бутончиком, однако моя безудержная страсть сделала из него полностью распустившийся цветок, который вскоре лишится своих лепестков. И никогда больше не зацветёт так ярко и великолепно».
- Простите, Влад, но вас всё-таки что-то гложет, - покачал головой Серж. – Мне доводилось видеть людей, озабоченных своим бизнесом. Поверьте, у них были совершенно другие лица в моменты отчаяния!
- Серж, меня сейчас беспокоит именно бизнес, БИЗНЕС! – закричал Влад в порыве гнева. – И больше никто.
- Видимо, у вас остались прежние проблемы с женщинами, - не унимался заместитель. – Было время, когда вы мне сами рассказали об этом, и я, на правах лучшего друга, дал вам совет не зацикливаться на этом.
Влад сейчас был готов убить Сержа, однако тот был как раз из такого редкого типа людей, которые умеют хранить молчание. Словно надёжный сейф, куда кладутся секретные документы, а затем, в решающий момент, вынимаются.
- Хорошо, Серж, - сдался Влад. – Тут ты прав на все сто: у меня проблемы связаны с личной жизнью.
- Можете не рассказывать, КТО вынуждает вас страдать – мои советы от этого не изменятся совершенно. Девушка ли, женщина – разорвите с ней отношения, забудьте её навеки. Так будет лучше, Влад Владимирович.
Начальник горько вздохнул. Раз уж всё идёт таким образом, можно и признаться в своей слабости доверенному человеку. Для бОльшей убедительности Влад вытащил из кармана пиджака мобильник, затем защёлкал клавишами и попросил Сержа посмотреть на дисплей.
- Невероятно! – округлил тот глаза от удивления. – Тот самый мальчик, которого вы спасли.
- Именно. И сейчас он всё ещё живёт в моей квартире.
Серж снова расплылся в изумлениях.
- Да, я по-прежнему люблю его, как не любил ни одну женщину, - признался Влад. – У этого мальчика поистине прекрасное тело, которое заставило меня сделать с ним всё, чего я не делал ни с одной женщиной. Я не верю ни в какие проклятия, но моя жена перед тем, как хлопнуть дверью своей квартиры прокричала мне вслед, что я никогда в жизни не буду счастлив с женщинами. Кто же знал, что я однажды на свою голову встречу это Милое Создание?
Повисла напряжённая тишина. Никогда в жизни Серж Блэкфорт не поверил бы, что его начальник, этот замечательный, весёлый человек пал жертвой соблазна едва ставшего взрослым юноши.
- Да, Влад Владимирович, - покачал головой Серж, - вы впутали себя в то, во что, по идее, никогда не должны были влезть, так что теперь придётся относиться к мальчику дипломатичнее.
- Теперь уже ничего не поможет. Я извинялся, я дарил ему подарки – всё бесполезно. Похоже, он уже никогда не успокоится, пока не сотворит что-то ужасное.
- Значит, выгоните его из вашей квартиры, - прямо сказал Серж. – Поймите, я не знаю, ЧТО у вас там такое случилось, но от мальчика следует избавиться немедленно.
Умом Влад понимал, что Серж говорит дельные вещи, пытаясь помочь в столь сложной ситуации; однако сердце его было настолько искромсано жалостью, что он даже не мог себе представить, как выбрасывает на улицу Валерио вместе с его вещами. Да, Инамото позволила себе рукоприкладство по отношению к Милому Созданию, только Влад сам виноват в этом: нечего было провоцировать Валерио, выставляя девушке напоказ все доказательства их плотской любви.
- Да, Серж, я постараюсь следовать твоему совету, - тихо кивнул Влад, понимая, что НИКОГДА НЕ СДЕЛАЕТ ИМЕННО ЭТО.

* * *
Пребывание Валерио в квартире Влада усугублялось тем, что со стены в прихожей была полностью снята вся коллекция оружия, ножи в кухне, даже тупые столовые, оказались спрятаны очень далеко, так что теперь Милое Создание не могло больше пораниться.
В полном одиночестве ходя по квартире туда-сюда, Валерио изучал то скудную библиотеку Влада, то его шкафы с одеждой, не найдя для себя ничего интересного. Он смотрел совершенно потухшими глазами, как за окном пролетают весенние дни, и тихо вздыхал от одиночества. Стоило прикоснуться рукой к щеке, как она пылала от боли: удар Инамото оказался не только сильным, но и болезненным. Оскорблённая девушка позволила себе тут же расквитаться, так что теперь Валерио уже не мог разговаривать с ней так же, как прежде. Именно она стала тем, кто первый увидел его слёзы – самое слабое в характере Валерио.
Он вяло поплёлся на кухню, где выпил стакан персикового сока. Что случилось с ним, Валерио так и не понял, однако его почему-то вдруг потянуло к шкафу с одеждой, который он давно исследовал вдоль и поперёк.
Рубашки Влада!
Юноша открыл дверцы и принялся что-то лихорадочно искать; им двигал лишь необъяснимый инстинкт, не более. У Влада было не очень много рубашек, но почему сейчас Валерио подумал именно о них? Да, мальчик был вынужден признать, что никогда не мечтал быть женщиной, однако в его душе метались какие-то противоречивые, неровные чувства, которые в последнее время так и рвались на свободу. Эти чувства двигали им и прежде, когда он позволял Владу ласкать своё тело, когда изнывал без этого порочного физического контакта и принимал всё, что делал с ним Влад, как должное.
Только ли остатки морали мешали ему признать свои тайные желания? Или же Валерио просто БОЯЛСЯ – себя ли, Влада или ещё кого-то?
«Ну, конечно, меня просто перетягивали, словно канат, - подумал Валерио. – Инамото хотела взять себе, Влад – себе, а что вышло, так это уже их проблемы».
Из вороха рубашек, давно вываленных на пол, он вынул одну, белоснежную и прикинул на себя: её длина вполне доставала до колен. Валерио закрыл глаза от удовольствия, нежно прижимая к груди белоснежное облако. И вдруг засмеялся, словно нашёл средство спасения от всех своих проблем; его странный смех, торжествующе-злорадный, был так прекрасен, что, наверное, седовласый старик на небесах, именуемый Богом, наконец, посмотрел на него, если не со снисхождением, то хотя бы с пристальной серьёзностью.
А затем Валерио отправился на кухню, где позволил себе расколоть на крупные осколки несколько стаканов. Он не бросал их на пол, чтобы потом не натыкаться на стекло, а просто разбивал молотком для мяса (Влад, надо заметить, даже не пытался его спрятать) прямо в раковине. Вышло очень даже удобно: мелкие крошки по окончании действа были смыты водой – в общем, безумно гениальная идея помогла уменьшить количество мусора. Получившиеся осколки, острые, словно бритвы, Валерио спрятал в своём рюкзаке, предварительно завернув в лоскут красной ткани, оторванной от того, что раньше было шторой, а затем стало накидкой.
Оставался последний пункт, самый, пожалуй, важный. Валерио не мог себе представить задуманное им действо без «волшебного» напитка, однако никаких ядов ему не удалось обнаружить в квартире. Моющие средства Влад держал в ванной, в шкафчике, который настолько хорошо был вделан в кафель, что идеально сливался со стеной, и лишь сам хозяин квартиры мог знать его местоположение. Собственно, Валерио были нужны совсем не они, а что-то особенное, более коварное.
Он не стал переворачивать вверх дном холодильник, только задумался, ГДЕ Влад мог держать львиную долю лекарств? Охватившее Валерио безумие змеиным шёпотом давало ему знать всё и даже больше. Вот и сейчас, недолго думая, он посмотрел на часы с кукушкой, которые висели на стене, прямо перед ним. Эта странная вещица прежде не вызывала у него никаких подозрений – ну, часы, и больше ничего интересного. Даже то, что они находились всё время в остановленном состоянии, не волновало Валерио, поскольку Влад вполне мог купить их в каком-нибудь антикварном магазине уже в нерабочем состоянии, а затем повесить на стену просто для украшения.
Валерио встал на табуретку и потянулся рукой к часам. Как оказалось, передняя стенка с циферблатом являлась дверцей, которая закрывалась на несложную защёлку. За дверцей находился внутренний металлический коробок с замочной скважиной.
- Опять закрыто! – закричал Валерио и в отчаянии ударил кулаком по металлическому коробку. К его величайшему удивлению, тот оказался вовсе не заперт и поэтому тут же раскрылся, демонстрируя своё небогатое, но интересное содержимое.
Здесь, в частности, лежали разного рода таблетки с диковинными для Валерио названиями, однако его почему-то привлёк флакончик из тёмно-коричневого стекла. На просвет он казался золотистым, поскольку содержимое его было бесцветным. Но то, что Валерио прочитал на упаковке, обрадовало его в высшей степени. Это оказался флакончик мышечного релаксанта!
Жидкости в нём было около половины – значит, Владу уже доводилось им пользоваться. Однако зачем хранить такую драгоценную вещь в запертом шкафу? Валерио радостно взвесил на руке пузырёк.
«Интересно, зачем Владу эта штука? – спросил он себя. – Неужели чтобы расслабиться после работы?»
И тут его мысль уцепилась за слово «расслабиться». А что же ещё Валерио хотел сделать с Владом? Несмотря на свою некоторую недальновидность, юноша предпочёл использовать лекарство как можно скорее, поэтому вылил весь пузырёк в баллон очищенной воды. Она, к великому счастью Валерио, даже не изменила своего цвета. С пустотой пузырька Валерио поступил ещё проще: налил воду из-под крана и так же плотно закрутил крышку, чтобы Влад не догадался об использовании лекарства.
Возвратив пузырёк в шкафчик и закрыв створку часов, Валерио быстро побежал в ванную, где самым тщательным образом вымылся с персиковым гелем для душа. Он так старательно приводил в порядок своё тело, что пришёл от этого в неописуемый восторг. Длинные золотистые локоны тоже были хорошо вымыты, однако их пришлось немного подсушить феном, чтобы оставалось в запасе время.
Несколько минут Валерио любовался своим отражением в зеркале, и вид обнажённого тела больше не заставлял его трястись от стыда, как прежде. Напротив, его взору, наполненному тайным весельем, казалось, открылись все красоты мира сразу.
Уже в спальне Валерио надевал белую рубашку Влада. Он смутно догадывался, что тот носил её нечасто, только в особо торжественных случаях, поэтому она выглядела почти новой. Валерио застёгивал пуговицы, начиная снизу. Сначала он решил, что рубашка должна быть застёгнута наглухо, но даже её большой размер вызывал при этом неприятную ассоциацию с ночной сорочкой, так что несколько пуговиц у ворота он всё же расстегнул. Затем, немного подумав, спустил её с плеч, пока не стали видны нежно-розовые жемчужинки сосков.
В таком виде Валерио больше всего походил на невесту, которая уже прошла таинство венчания и теперь готова расстаться на ложе любви со своей невинностью. Отличие лишь было в том, что, в отличие от невесты, ему уже было нечего отдавать.
Чтобы скоротать время, он сел за ноутбук и немного поиграл в свой «Тетрис». Программа была написана не идеально даже после многочисленных компиляций, однако это почему-то его забавляло. Он в кои веки даже поставил на заставку рабочего стола фотографию бесчисленного числа красных роз и долго и с какой-то непонятной любовью смотрел на них, разглядывая каждый изгиб лепестка. Душа наполнилась непонятной музыкой, и Валерио даже заулыбался, словно задумавшее что-то шкодное дитя, которое только и повторяет себе: «Ой, что сейчас будет!»
Влада не пришлось долго ждать – прошло около получаса с того момента, как Валерио сел за ноутбук. Едва в прихожей раздался скрежет ключей, юноша понёсся туда по мягким коврам, и локоны его двигались, словно в танце.
Влад не мог поверить своим глазам: перед ним стоял совершенно другой Валерио, абсолютная противоположность тому, которого он оставил в гордом одиночестве утром.
- Мой мальчик, ты просто разительно переменился! – удивлённо сказал он. – Что произошло? Неужели я вижу сон?
- Не знаю, Влад, - с игривой нежностью протянул Валерио, не переставая улыбаться. Он с трудом подавлял волнение, поэтому соски постоянно находились в напряжённом состоянии, что ещё больше изумляло Влада.
«Похоже, с Сержем мы говорили ни о чём, - радостно подумал Герц. – Видимо, у мальчика пока ещё такой возраст, что его бросает от депрессии к радости».
- Могу сделать тебе чаю, - услужливо предложил Валерио.
- Спасибо, мой мальчик, я не откажусь, - Влад направился в гостиную, чтобы переодеться, но Валерио лишь доверительно положил руку на его рукав:
- Останься в этом костюме, пожалуйста. Он мне очень нравится.
Влад усмехнулся.
- Я ещё ни разу не видел тебя в подобном одеянии. Тебе очень идёт моя рубашка!
Юноша изящным движением отвернулся, заставив золотистые локоны изящно взметнуться, после чего отправился на кухню, где, залив в электрический чайник воду с добавленным туда релаксантом, быстренько сообразил для Влада большую чашку чая. Себе же он налил немного персикового сока, что всё равно не вызвало бы никаких подозрений, так как чай Валерио любил гораздо меньше.
Когда он принёс напитки в гостиную, Влад уже сидел на диване, сняв пиджак и галстук. Он с благодарностью принял от Валерио чашку и, сделав первый глоток, поразился, насколько вкусным показался ему обычный чёрный чай.
- Как ты и просил, Влад, без сахара, - ответил Валерио.
За время чаепития он несколько раз дразняще облизывал язычком нежно-розовые губы, что заставляло самого Герца трепетать в предвкушении.
Валерио внезапно, чтобы чем-то занять руки, взял лежавший на спинке кресла галстук и принялся его рассматривать с таким видом, словно что-то фантастическое.
- Красивый рисунок, - нежно проговорил он.
Влад оторвался от своей чашки.
- Могу подарить.
Валерио только рассмеялся, совершенно не понимая такого прямого ответа. С другой стороны, ему показалось, что для галстука всегда может найтись применение, и он, немного поколебавшись, принял этот весьма милый подарок.
На кожаном кресле в одной рубашке было сидеть не особо приятно, и Валерио взял на себя инициативу, предложив Владу пройти в спальню.
К приходу Влада Валерио заранее сменил простыню на кровати, тщательно выбирая цвет и ткань, и теперь там лежал тёмно-зелёный атлас, который так прекрасно гармонировал с нежно-зелёными глазами юноши.
- У тебя уже всё готово? – спросил Влад с таким видом, словно Валерио и в самом деле был не в состоянии прежде позаботиться об удобстве в квартире.
- Да, Влад, - Валерио сделал изящное движение, - располагайся поудобнее.
Прямо в рубашке и брюках Влад сел на кровать. Он смотрел на юношу глазами, полными безумного восхищения. Валерио совершенно не стеснялся своей обнажённой груди и стоял перед ним в приспущенной на плечах рубашке с таким видом, словно для него самого это было давно привычным одеянием.
- Сегодня моя очередь быть с тобой нежным, - сказал он, присовокупив к своим словам очаровательно-стыдливую улыбку, в которой теперь мелькало нескрываемое лукавство.
Он с девической грацией приблизился к сидевшему на кровати Владу, приподнял его подбородок и приблизил свою голову так, что их глаза находились теперь на одном уровне.
- Мой милый возлюбленный, - Валерио постарался вложить в каждой слово как можно больше сладости, - ты научил меня стольким новым вещам, что я даже не знаю, как тебя отблагодарить, однако постараюсь сделать это в самом лучшем виде.
Закрыв глаза, он прильнул нежно-розовыми губками к губам Влада, которые без малейшего сопротивления раскрылись, помогая мягкому, подвижному язычку скользить по прохладному нёбу. Влажный поцелуй способствовал перемешиванию слюны, и Валерио неимоверными усилиями старался держать себя под контролем, чтобы не отдавать инициативу в грубые мужские руки.
Едва он так же мягко отстранился, их взгляды встретились.
- Мой мальчик, ты ли это? – пальцы Влада почти касались нежного соска юноши.
- Не так быстро, Влад, - Валерио успел перехватить его руку. – Для начала сделай мне кое-что приятное…
Он наклонился к Владу и зашептал в самое ухо, произнеся громче всего лишь «…но только ты при этом должен стоять передо мной на коленях».
- И ещё мне даже не придётся раздеваться, - подмигнув, добавил юноша.
Влад только рассмеялся. Ожидавший любую реакцию, Валерио задрал рубашку и продемонстрировал полное отсутствие нижнего белья, хотя Герц об этом смутно догадывался.
- А теперь сделай то самое, о чём я тебя просил, - напомнил Валерио. Он расстегнул пуговицы на рубашке, но не стал её снимать, а просто задрал повыше и завязал полы, так что теперь ничто не мешало Владу видеть прекрасные бёдра и всё остальное, что прежде подопечный стыдился показать.
- Валерио, ты, ПРАВДА, хочешь этого?
- У тебя есть другие варианты? – юноша кокетливо повёл обнажённым плечом. – Я же тебе нравлюсь, так что исполни моё желание.
На самом деле, Влад ждал именно той минуты, когда Милое Создание отречётся от собственного стыда и станет чуточку раскованнее. Однако теперь вместо робкого бутончика перед ним стоял прекраснейший цветок, раскрывший свои лепестки и тем сладостнее влекущий к себе.
- Да, мой мальчик, - он опустился на колени перед Валерио и положил свои грубые смугловатые руки на его прекрасные бледные бёдра.
А затем Валерио тихонько застонал, едва губы Влада коснулись его молодого естества.
- Я ведь ещё не начал, Валерио, - удивился он.
- Продолжай, Влад, - юноше стоило сил не закричать от наслаждения. – И помни: теперь каждый мой стон – это комплимент в твой адрес. Если будет что-то не так, ты сразу узнаешь об этом.
Влад без лишних слов принялся осторожно посасывать жезл Валерио, лаская его губами и языком. Он не мог видеть лица Милого Создания, но его сладкие стоны, которые становились всё сильнее, были красноречивее любых слов. Валерио же ощущал себя юным падшим богом, перед которым на коленях стоит верный жрец, исполняя ритуал задабривания.
- Вла-ад, Вла-ад, это просто прекрасно, - только и повторял он в экстазе, нежно прикрывая свои чудесные глаза.
Влад принялся ласкать всё интенсивнее, и Валерио уже начинало слегка пошатывать, хотя он отчаянно пытался сохранить равновесие, обхватив себя за плечи. Он чувствовал, как внизу живота становится тепло и влажно, а затем первые горячие капли потекли в рот Влада.
Наслаждение Валерио вскоре значительно усилилось и, наконец, достигло пика – и млечная жидкость полилась мощным потоком. Влад покорно принимал её своим ртом пока не почувствовал ощущение лёгкой тошноты, которое заставило его, наконец, освободить свой рот. Остаток жидкой страсти Валерио пролился на ковёр, а вскоре он сам рухнул на кровать, опустошённый и счастливый.
Юное тело покрылось испариной, золотистые локоны немного растрепались, но на губах сияла прекраснейшая из всех виденных когда-то Владом улыбок. Между тем Милое Создание, раскинувшись перед Герцем во всей красе, лихорадочно соображало, что ещё следует сделать по плану.
- Ну что, Влад, понравились ли тебе мои соки? – переводя дыхание, спросил он. Голос его несколько подрагивал, и Валерио говорил несколько взволнованно.
- О да, мой мальчик, - ярко-голубые глаза сверкали в неистовом блаженстве. – Ты благоухаешь, будто ангел, даже после того, что случилось.
Валерио приподнялся, намеренно позволяя рукаву рубашки сползти с плеча.
- Ты принял мой дар весь, до последней капли? – заинтересованно спросил он, пропуская между пальцами золотистый локон.
- Весь… или даже почти весь.
- Вижу, Вла-ад, - он презрительно покосился на образовавшееся на ковре небольшое пятно млечной жидкости, и выражение его прекрасного лица вдруг стало капризным и оттого неприятным.
Герц понял, что, при всём своём желании доставить юноше наслаждение, он допустил грубую ошибку, оторвавшись от его естества раньше времени.
- Так не интересно, - продолжал своё Валерио. – Мне придётся поменяться с тобой местами.
Влад потянулся к «молнии» на брюках, но юноша ловко перехватил его пальцы.
- Ничего не трогай! Я хочу сделать всё сам.
Влад занял твёрдую позицию, встав на ковре.
- Ну, твоего подвига я повторять не буду, - поджало губы Милое Создание. – Так что ложись на кровать и…
- И что? – переспросил Герц.
- Не знаю. Там видно будет.
Влад молча подчинился, хотя доверие к юноше мало-помалу покидало его.
«Лучше бы он опять заплакал, принялся жаловаться, а потом попросил, чтобы я его изнасиловал, - подумалось ему. – Конечно, я гораздо сильнее в физическом смысле, но что может вытворить этот мальчик в следующий момент – предсказать невозможно».
В это время Милое Создание расстёгивало пуговицы на его рубашке. Изящные пальцы двигались осторожно, словно юноша никуда не собирался торопиться. Вскоре Валерио открылась мощная грудь Влада.
- Какой же ты пушистый! – рассмеялся он, проведя рукой по растительности на ней. – Так и хочется сбрить всё это, - он легонько сдавил коричневый сосок Влада, и тот только улыбнулся.
- Неужели ты ничего не чувствуешь? – не поверил глазам Валерио, а затем, наклонившись к груди, сначала лизнул, а затем нежно прикусил сосок.
Наконец, Влад застонал – Милое Создание приняло это как знак увеличить темп. Оно принялось играть сосками Влада, заставляя того стонать ещё сильнее, а затем, уделяя внимание одному соску, освободило руку, чтобы начать расстёгивать брюки.
- Валерио, я восторгаюсь тобой, - сказал Влад, однако Милому Созданию его слова показались не слишком убедительными.
Наконец, вся одежда Влада была небрежно брошена на пол, причём Валерио намеренно постарался свалить её на то место, куда, по неосторожности этого человека, пролился сок любви. Однако, при взгляде на обнажённое тело Герца, Валерио мог только смеяться по одному ему известной причине.
- А ты ещё более волосатый, чем я, - вынес он прямое и безжалостное заключение, не переставая хихикать.
- Валерио, но ведь у тебя самого такие длинные локоны.
- Я имел в виду совершенно другое – тело, - он несколько задумался. – Конечно, мне приятнее ласкать тебя, чем колючий кактус.
Он с удовольствием, какое свойственно человеку, влюблённому в собственное тело, посмотрел на свои длинные пальцы, после чего лукаво подмигнул Владу:
- И всё-таки я «сделаю» тебя…
Его прекрасные длинные пальцы обхватили копьё Влада и принялись изящными движениями пробуждать к жизни. Чувствуя под пальцами твердеющую плоть, Валерио удовлетворённо смотрел, как меняется выражение лица Герца, становясь всё разгорячённей и в то же время всё больше теряя связь с реальностью.
Однако для пробуждения к жизни естества Влада потребовалось гораздо больше времени, чем Валерио мог себе представить, и вскоре ему пришлось поспешно увернуться от неистово бьющего фонтана млечной жидкости.
- Ну и ну! – покачал головой Валерио, округляя свои нежно-зелёные глаза. – Прямо гейзер какой-то! Только не обожги меня, Влад, иначе обижусь на всю твою оставшуюся жизнь.
Кончив, Влад долго не мог прийти в себя, поверить в то, что чудо, которого он, казалось, ждал всю жизнь, наконец-то произошло! Прежде он и помыслить не мог о том, что какой-то юный мальчик заставит его тело содрогаться от страсти, а теперь все заблуждения отбросил прочь его юный возлюбленный – Валерио Прейзер. Можно сколько угодно шутить и дразниться, жалобиться и капризно кривить губки, какие бы твои руки ни были изящные, они, прежде всего, должны чувствовать, ЧТО ИМЕННО надо для удовольствия другого человека. И это умение предопределять ощущения, вероятно, не столько приходит вместе с опытом, сколько даётся свыше, чтобы потом развиться в полноценный талант.
Только Влад успел опомниться, как Валерио взял пальцем немного сока любви с его живота и изящно-дразнящими движениями принялся намазывать млечную жидкость вокруг своих сосков. Делая это, он улыбался, точно невинный ребёнок, в красивой голове которого уже созрел страшный план.
- Вылижи мои сосочки, Вла-ад, - томно протянул Валерио.
Он откинулся на спину, и это позволило Герцу склонить свою голову к гладкой груди юноши, а затем его язык жадно двигался по ареолам нежно-розовых сосков, которые на глазах твердели ещё больше, чем прежде (это было любимой лаской Валерио). В порыве страсти было сложно сдерживать себя от искушения куснуть сосочек даже совсем чуть-чуть, но зубами, чтобы тем самым не травмировать Валерио, поэтому Влад предпочёл пару раз прикусить до боли собственные губы, чтобы хоть как-то держать себя под контролем.
Милое Создание выгибало спину от удовольствия и растворялось в получаемой от Влада нежности. Мысли в его голове мелькали самые хаотичные, без цвета и формы, лишь по вкусу слегка напоминающие персики. Только влажные прикосновения языка к твёрдым соскам, горячее дыхание на нежной груди и ощущение атласной простыни под спиной.
Не скоро Валерио понял, что на его бёдрах всё же остались следы соков Влада, и он с милой улыбкой попросил вылизать и их. Во время этого непередаваемого действа Милое Создание лежало на спине, лаская свои соски, отчего возбуждалось ещё больше. Влад, видевший удовольствие на его красивом лице, продолжал лизать всё энергичнее, и юноша лишь сладко стонал, а затем кончил ещё раз.
Усталость накрыла обоих одновременно.
«Только бы мне не заснуть, - отчаянно говорил себе Валерио, высвобождаясь из объятий слабеющего Влада. – Я должен сделать ещё одну вещь…»
- Валерио, принеси мне воды, - сонным голосом попросил Влад.
«Наконец-то!» – радостно подумал юноша и на нетвёрдых ногах направился в кухню, по пути захватив из стоявшего в гостиной рюкзака свёрток с осколками стёкол.
Как действует мышечный релаксант и какова дозировка для определённого объёма жидкости, Валерио, как мы знаем, совершенно не задумывался. Просто около половины пузырька на пятилитровый баллон воды для чайника – вот и весь расчёт. Правда, для усыпления Влада пришлось изрядно попотеть и потрудиться, однако это позволило ещё раз получить удовольствие от прикосновения к собственному телу – вещь достаточно приятную.
«В кои веки Владу приказывал Я!» – гордо сказал себе Валерио, возвращаясь в спальню.
- Влад, я принёс воды, - негромко, но достаточно отчётливо проговорил юноша.
- В следующий раз ты будешь сам пить этот мерзкий чай, - сонно протянул Влад. – Я сперва не понял, почему у него такой горьковатый привкус. Решил, что из-за воды, а потом, когда вспомнил…
- Ну и что? – как можно безразличнее пожал плечами Валерио, смутно догадываясь, о чём идёт речь.
- Ты плеснул в чай мышечный релаксант! – закричал Влад, вскакивая с кровати.
Он принялся кричать и бранить Валерио самыми последними словами, и тому было попросту некуда отступать, кроме как в ванную. Наконец, Влад объяснил, что всегда закрывал шкафчик с лекарствами в кухне, да только с утра забыл это сделать, поэтому Валерио смог утащить оттуда лекарство.
- Посмей только ещё раз сделать что-то подобное, и я тебе устрою заключение строгого режима! – прокричал в ухо Валерио Влад.
- А-а, - застонал от неприятного ощущения юноша, на глазах которого едва не выступали слёзы.
- И постараюсь сделать так, чтобы твои руки всегда были скованы наручниками, а тело всегда оставалось обнажено.
Валерио презрительно сплюнул на пол.
- Что, не насмотрелся на моё тело? И чего ещё нового для себя ты так и не увидел?
Влад схватил за плечи Валерио и очень сильно встряхнул, а затем бросил на кровать.
- Маленький ты ещё, чтобы заниматься отравлениями! Вот когда вырастешь, станешь начальником, тогда и трави, кого захочешь. Ты хоть знаешь, что релаксант при передозировке может вызвать паралич мышц и привести к летальному исходу?!
Валерио старался не смотреть в глаза собеседника, и это ему хорошо удавалось, пока тот не навалился сверху, грубо сдирая белую рубашку. А затем последовала череда грубых ласк, призванных оставить на юном теле ещё больше засосов, чем прежде. В правой руке Валерио так и сжимал драгоценный свёрток со стёклами, но у него не было шанса вытащить хотя бы одно из них без того, чтобы не порезаться. Увы, он не мог даже укусить Герца за ухо, как ни пытался это сделать.
Наконец, Влад отпустил его, и Валерио облегчённо вздохнул, продолжая держать в правой руке драгоценные стёкла. Едва мучитель устроился спать, Валерио быстрым движением оседлал его. Влад попытался вырваться, однако в следующий же миг почувствовал, как в спину вонзается что-то острое, с неровными краями.
Едва Валерио увидел кровь, он чуть не свалился в обморок от испуга: никогда в жизни он не мог бы себе представить, что их с Владом отношения дойдут до такой крайней точки. Герц душераздирающе кричал, но Милое Создание оказалось непреклонно и не успокоилось, пока не воткнуло в спину противника все стёкла, какие были в свёртке. И даже с каждым новым стеклом Влад всё сильнее сопротивлялся, пока силы не покинули его.
С каким-то наслаждением и ужасом Валерио смотрел на окровавленную спину Влада, который, в конечном счёте, обмяк на кровати, так и не накрывшись одеялом.
Надо было что-то делать! Ведь Влад не только угрожал на словах, но и предпринял очередную попытку изнасилования, а это уже куда страшнее. В сущности, Валерио ему теперь больше ничего не должен, значит нужно просто устранить на своём пути это нелепое препятствие.
Валерио окинул пристальным взором комнату и сразу же заметил, совсем рядом, так близко, что надо было только протянуть руку, собственную подушку в наволочке из красного атласа. Он взял в руки подушку и, замахнувшись изо всех сил, накрыл ею голову уснувшего Влада, а затем принялся давить на неё.
Он чувствовал себя смертельно уставшим, словно загнанная лошадь, и продолжал делать это до тех пор, пока лёгкие сопротивления со стороны Влада не прекратились. После этого он убрал подушку, устроился на своей половине кровати и сразу же провалился в глубокий сон, похожий на неведомое опьянение.
«Хватит с меня этой жизни!» – подумал он, уходя от реальности в миры подсознания.

XVII. «Быть может, он псих?»
Возьмите след, я вас прошу…
Группа «Озоновый слой» - «Мы не в себе»

Ваальверу очень редко являлись видения, связанные с какими-нибудь опасностями. Свою жизнь он сумел построить так, что вскоре научился управлять собственными эмоциями. Он не срывался ни на кого, не повышал голоса, сохраняя спокойствие, достойное любого мудреца. Однако самое яркое предчувствие посетило его ровно в тот день, когда Валерио приготовился встречать Влада в белой рубашке. И Ваальвер увидел вполне отчётливо Милое Создание, которое сначала готовило чай, затем просило Влада «сделать приятное» и так далее. Однако образы являлись немного расплывчатыми, каждую секунду меняли чёткость или вовсе порой превращались лишь в озвученную тьму. А затем голоса пропадали, чтобы вновь появиться, и тогда звучание становилось уже различимее, а картинка – чётче.
Всё это Ваальвер видел, едва устроился для вечерней медитации в своей квартире. Прежде всего, он зажёг ароматические палочки и пару белых свечей, затем повесил перед собой на стене прекрасную мандалу, окружённую лотосами и закрыл глаза… И воображение сразу же перешло на другой уровень, однако никаких чудесных пейзажей с горами, водопадами и зелёными равнинами не возникло – только красно-чёрные тона, из которых вышло то самое видение.
Впервые в жизни Ваальвер испытал настоящий страх: он чётко понимал, что всё это так или иначе связано с Александром. Откуда и почему могли явиться эти двое, которых он ни разу в жизни не видел, Ваальвер не мог объяснить себе. Он даже не спал всю ночь, только и занимаясь чтением сутр перед большой статуей Будды, а утром позвонил Александру. Тот сначала не совсем понял, а затем успокоил Ваальвера:
- Так это были всего лишь мой дядя и его подопечный Валерио.
- Александр, - отвечал на это Ваальвер, - я видел и слышал боль, сильную и жестокую. Ты должен как можно скорее прийти туда и всё разузнать.
- Если только хозяин мастерской меня отпустит, - вздохнул Александр.
- Мой ученик, твоя работа СЕЙЧАС может подождать. Если ты хочешь успеть, следуй моему совету.
Александр только вздохнул. Это напомнило ему тот самый случай с машиной, в которую вселился злой дух, и абсолютно скептическим владельцем. Тогда он смог найти неисправность и преодолеть искушение, однако машина всегда могла подождать, чего, увы, был лишён любой человек.
После того, как Влад помог ему рассчитаться с кредитом, он стал относиться к дяде гораздо лучше, правда, до сих пор не понимал, какое место занимает Валерио в жизни Герца. День рожденья Прейзера в «Великом Риме» показался Александру какой-то конфетной пародией на деловую встречу. Влад, как он понял, просто свёл вместе трёх разных людей, внеся в ситуацию элемент случайности, потому что прежде ни Александр, ни Валерио, ни Инамото не знали друг друга.
- Не нужно играть с судьбой, Александр, - продолжал Ваальвер. – Ты МОЖЕШЬ сейчас сделать то, что спасёт твоего дядю, потому что это очень важно для тебя самого. Никакая машина, даже самая красивая и современная, не стоит потерянной человеческой жизни.

* * *
Валерио вяло разлепил глаза ото сна. Часов в комнате не было, и он нехотя поднялся с кровати и, едва не ударившись о дверной косяк коленом, прошёл в гостиную, где достал из кармана джинсов мобильник.
Всего-то полвосьмого – значит, можно ещё поспать.
Он так же медленно и нехотя вернулся в спальню.
Влад лежал на кровати абсолютно в той же позе, что и при его уходе из комнаты. Неужели можно спать так крепко?
Валерио коснулся рукой плеча Влада, затем слегка встряхнул – никакой реакции.
- Вла-ад, вставай! – закричал Валерио в самое его ухо.
Ответом была зловещая тишина, взрезанная лишь пением птиц за окном.
- Вла-ад, ну хватит! Я же здесь, я с тобой!
Он едва не надорвал голос, но всё снова оказалось бесполезным: обнажённое тело не подавало ни малейшего признака жизни. Тёмно-зелёная простыня совсем скомкалась, но это не мешало видеть на ней насыщенные следы любовных соков, которые даже не успели высохнуть. Вся одежда Влада по-прежнему валялась на полу, на пушистом ковре.
Валерио потянул Влада за руку и прощупал пульс на запястье, но ничего не заметил.
- Вла-ад, я люблю тебя, - нежно проговорил он. – Вставай, ну пожалуйста…
Едва стало понятно, ЧТО произошло, Валерио сначала тихонько застонал, а потом и вовсе залился слезами. Вышло именно то, чего он так боялся: жизнь Влада оборвалась навеки. И Валерио только мог теперь рыдать самыми горькими и жестокими слезами, проклиная целый мир и самого себя. Он всю жизнь считал себя неудачником – и вот настал самый пик того чёрного периода, выше которого было невозможно подняться.
Его отчаянно трясло, и с этой дрожью нельзя было бороться. Теперь в целом городе, кроме мёртвого Влада, у Валерио не осталось больше никого, кто смог бы его понять и пожалеть. К горлу подкатывала мерзкая тошнота, и пришлось срочно бежать в ванную, чтобы исторгнуть из себя в унитаз зловонные рвотные массы. Никогда ещё Валерио не чувствовал себя так хреново, как теперь, когда всё в его жизни закрыло перед ним свои двери.
Из депрессивного состояния его вывел звонок телефона Влада, и он, даже не успев хорошо прополоскать горло, рванулся обратно в спальню, где из кармана брюк, валявшихся на полу, достал раскладной «Самсунг» Влада.
Звонил Александр, и Валерио с нетвёрдой надеждой поднял трубку.
- Привет! Как там дела у дяди?
- Э… - задумался Валерио.
- Извини, наверное, разбудил тебя слишком рано, - в голосе Александра звучала мягкая заботливость, которая заставила Валерио немного успокоиться.
- Он ещё спит, - соврал Прейзер. – Вчера, как я понял, у Влада был тяжёлый день. Но, думаю, скоро проснётся.
- А я сегодня пойду узнавать насчёт запчастей на мой «Ламборджини», - Александр решил немного похвастаться. – Я только хочу уточнить одну вещь… Мне звонил один мой знакомый и сказал, что с Владом что-то не в порядке.
Валерио притворно усмехнулся.
- А ты сказал ему, что он вчера свалился с Луны, и поэтому не веришь ни единому его слову.
- Нет, всё не так, - радостные нотки немного поутихли в голосе Александра. – Я думал проверить, приехать лично, хотя давно не бывал в этой квартире, но, раз ты говоришь, что всё нормально, мне нет смысла рваться к дяде. До скорого, Валерио! У меня сегодня большой объём работы.
Едва на другом конце повесили трубку, Валерио снова впал в непонятное состояние ужаса и бессилия. Конечно, можно было сказать, что, Влад, похоже, перебрал со спиртным, вот у него, видимо, и не выдержало сердце, но экспертиза так или иначе опровергла бы это заявление, и Валерио пришлось бы признаться в содеянном.
Он направился в гостиную, прихватив с собой мобильник Влада.
«Я не должен был этого делать, не должен! – говорил он себе. – Зачем вообще я взял тогда в руки свою подушку? Чтобы наутро проснуться рядом с трупом?!»
Валерио только сейчас вспомнил, что ходит по квартире практически обнажённым, поэтому сначала побежал в ванную, где так же тщательно, как и перед встречей с Владом, вымылся, смывая следы рвоты, любовных соков и пота. Он надел чёрную футболку с тремя пуговичками на горловине и тёмно-серые джинсы: с появлением в квартире покойного стыд вновь напомнил о себе через дикий страх перед всем миром.
В кухне Валерио лихорадочно искал ножи, но не нашёл ни одного. Да, он наивно полагал, что теперь можно вскрыть себе вены и забыть обо всё на свете, однако страх перед фонтаном крови, нарисовавшимся буйным воображением, оказался сильнее. В холодильнике ещё оставалось полбутылки персикового сока, но Валерио решил не трогать его, а просто открыл кран и выпил немного солоноватой воды с рыжеватым оттенком. Он не помнил, чтобы в этой квартире текла такая грязная вода, однако не мог не пить этот жуткий раствор теперь, когда целый баллон очищенной воды оказался разбавлен мышечным релаксантом.
Вся эта мрачная до абсурдности ситуация мало-помалу стала напоминать ему выживание на необитаемом острове, где ограничен запас пресной воды и, ко всему впридачу, лежит тело погибшего при кораблекрушении. Валерио был готов и смеяться, и плакать, и кричать от бессилия. Он понимал, что можно порыться в карманах Влада и найти там кошелёк с деньгами, но ему, в то же время, было лень заниматься этими бесполезными поисками. Казалось, и его жизнь постепенно начала тускнеть и вянуть, словно цветок мака, которому не суждено долгое цветение.
И, как назло, за окном ярко светило майской солнце, пели птицы, а здесь, в шикарной двухкомнатной квартире лежал мёртвый хозяин. А Валерио, боявшийся признаться всем, в том числе и самому себе, в совершённом проступке, трясся от ужаса на чёрном кожаном диване.

* * *
Инамото не спалось с раннего утра. Снились какие-то кошмары: то на кровати сидел жуткий демон и тянул к ней свои когтистые руки, то она гуляла по лесу самоубийц у подножия Фудзиямы и читала предсмертные записки на деревьях – в общем, ничего хорошего не появлялось вообще. Даже когда она представила себе красивый сад с розами и большим фонтаном, картина сразу же изменилась: ясное небо стало грозовым, розы почернели, а фонтан, вода которого иссякла в тот же миг, превратился в безжизненную руину, из которой костями торчали прутья арматуры.
Её мысли сразу же переметнулись к Валерио, с которым она довольно долгое время не разговаривала. Но именно сейчас, в эту трудную для неё минуту, она встала с дивана и тихонько вытащила из рюкзака мобильник.
Едва она набрала номер, Валерио ответил сразу. Его совершенно унылый голос говорил гораздо больше, чем слова. На каждый вопрос Валерио старался ответить «не знаю», хотя Инамото задавала их так, что этот вариант ответа просто не подходил по смыслу.
- Когда мы с тобой увидимся? – спросила она. – Сегодня такая чудесная погода!
- Ну вот и гуляй, если хочешь, - с детской обидой сказал Валерио.
- Так когда всё-таки мы встретимся? – словно не поняла Инамото.
- В следующей жизни, - так же уныло ответил он и бросил трубку.
Инамото горько вздохнула. Меньше всего ей хотелось, чтобы родные видели, как она страдает, поэтому она снова накрылась простынёй с головой и сделала вид, что спит. На самом деле, она плакала, и беззвучные слёзы стекали на подушку с крупными красными маками. Но день для неё не был потерян: она намеревалась сходить в несколько книжных, чтобы купить себе что-нибудь этакое из художественной литературы, к которой у неё постоянно возникала масса претензий.

* * *
Чтобы убить время (кстати, именно убивать время теперь и оставалось Валерио), он видел за своим ноутбуком и отчаянно соображал относительно какой-то простенькой программы – стрельбы по сердечкам. Эта примитивная игра казалась ему излишне девчачьей, однако он так и не научился рисовать персонажей, считая, что руки у него кривы на это дело.
Конечно, вместо сердечек он мог использовать и смайлики, однако, как он сам отметил, сейчас он напоминал себе смайл, причём такой грустный, какого прежде никто ещё не видел.
«Конечно, можно позвонить в полицию, признаться им в содеянном, - размышлял он, - но мне так не хочется сидеть в тюрьме… Если бы мне было не 18, а, скажем, 16 лет, я бы волновался об этом не так сильно. Конечно, можно удариться в вечную ложь, говорить всем, что Влад уехал в длительное путешествие за границу… однако найдётся хотя бы одна живая душа, которая ЗНАЕТ, что никуда Влад, собственно, и не уезжал. Один Александр знает об этом – вот что страшно!»
Так что теперь из города никуда не уедешь и ни от кого не спрячешься – всё равно кто-то видел, кто-то найдёт и поймает.
Валерио закрыл программу, открыл «Word», и пальцы его лихорадочно застучали по клавишам. То, что он набирал, было и криком души, и последними словами утопающего. Он теперь точно ЗНАЛ, что ничего не знает в этой жизни и прожил её как один праздник – достаточно длинный для праздника, но чудовищно короткий для человеческой судьбы.
Через пять минут он перечитал своё творение, затем подправил пару слов и грустно улыбнулся: пусть радуется тот, кому суждено будет всё это прочитать. Затем взял лист бумаги – немного помятый, но всё-таки чистый, - и своим полудетским мелким почерком написал записку, которую положил в карман джинсов.
Завязывая в прихожей шнурки кроссовок, он спросил себя, надевать ли бейсболку, а затем решил обойтись без неё. Дверь он не закрывал ключами, а просто захлопнул – всё равно назад уже не вернёшься. В кармане лежал только старенький «Сименс» с ободранным посеребрением, потому что всё остальное казалось теперь совершенно ненужным, лишним и бессмысленным. Даже ноутбук, в котором навеки уснули наспех написанные программы, даже оставшиеся нетронутыми в холодильнике засахаренные вишенки…
Валерио двигался в своём собственном ритме тёплого весеннего дня, находясь на совершенно ином уровне, чем многие жители Аграгонта. Он то шёл, то бежал, не замечая вокруг себя никого и ничего. В его глазах напрочь отсутствовало желание жить дальше.

* * *
Ваальвера вновь посещали видения, и ему начало казаться, будто он уже следит за каждым шагом прекрасного златокудрого юноши, идущего по городу. Ваальвер прекрасно знал Аграгонт, однако это знание вряд ли могло тягаться по скорости с движением человека, не знающего своего пути в жизни.
Всё, что мелькало в воображении, было настолько реально, что заставляло Ваальвера следить и в то же время не двигаться с места. Сначала он подумал, что златокудрому юноше нужна помощь, защита, однако внутренний голос сразу дал ответ: не вмешивайся, не пытайся помочь обречённому. Ваальверу теперь было известно, что Влад мёртв, но он, увы, даже не мог сказать об этом любимому ученику, который, к сожалению, не поверил бы в интуитивные догадки.
Видение в его сознании переключилось на Александра, который открывал неплотно захлопнутую дверь квартиры Влада.

* * *
В квартире дяди Александр увидел страшный беспорядок. Валерио бежал, оставив все свои вещи, всё, что ему было так дорого. Неужели он решил сообщить в полицию о том, что взрослый дядя взял его к себе в качестве постельной игрушки?
Повсюду царила мёртвая тишина. Александр сначала прошёл в гостиную, где на журнальном столике стоял ноутбук, предусмотрительно воткнутый в розетку через сетевой адаптер. На мониторе был открыт текстовый файл, содержание которого оказалось следующим:

«ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК! КЕМ БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ЗАБУДЬ ОБО МНЕ И ДУМАЙ ТОЛЬКО О СЕБЕ. ДА, Я НЕ ЛЮБИЛ, НО БЫЛ НАСИЛЬНО ЛЮБИМ, ПОЭТОМУ НЕ СУМЕЛ СОВЛАДАТЬ С МОИМИ ЧУВСТВАМИ И БЫЛ ВЫНУЖДЕН УБИТЬ ВЛАДА ГЕРЦА. МНЕ ХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ, БЫТЬ ТАКИМ, КАК ВСЕ, НО МОЙ МАЛЕНЬКИЙ МИР РАЗБИЛСЯ НА МНОЖЕСТВО ЗЕРКАЛЬНЫХ ОСКОЛКОВ. Я ЗНАЮ, ЧТО КРЫЛЬЯ РАСТУТ ТОЛЬКО ВО СНЕ, НО ВСЁ РАВНО ПЫТАЮСЬ УЛЕТЕТЬ ДАЛЕКО-ДАЛЕКО, ЧТОБЫ НА САМОМ КРАЮ ВСЕЛЕННОЙ НАЙТИ ПОКОЙ И ЗАБВЕНИЕ.
Валерио Прейзер, жалкий неудачник»

Александр переметнулся в спальню, где на до боли знакомой ему кровати лежал на животе Влад, в спине которого торчали неровные осколки стёкол. Запёкшаяся кровь, следы млечных соков любви… Боже, что здесь произошло? Кто кого изнасиловал?
Минут пять Александр находился в ступоре, пока, наконец, не подошёл к стационарному телефону и позвонил в полицию. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, он назвал адрес и остался ждать приезда полицейских.
«Спасибо тебе, дядя, за всё, - горестно подумал он, садясь на диван в гостиной. – Наверное, я был очень плохим племянником».
Он даже не мог себе представить, что Валерио способен на такое зверство. Валерио… Тот мальчик в прозрачной блузочке, который в первую встречу так напоминал Александру девушку. Да, этот зеленоглазый ангел с золотистыми локонами оказался не только страшным нытиком, но и самым настоящим сумасшедшим. Ради чего было втыкать в спину жертвы осколки стекла, если её можно было просто сразу задушить подушкой?
- А может быть, Валерио и задушил дядю подушкой? – спросил Александр у стен мёртвой квартиры.
Он никогда не думал, что дядя, активно занимающийся своим карьерным ростом, в итоге окажется жертвой какого-то мальчика, который в свои 18 лет даже не приблизился на шаг к тому, чтобы стать мужчиной. Эта мысль как-то не давала покоя Александру. Валерио в его доме вёл так странно и так наивно… Что же теперь случилось, если Влада больше нет?
Александр горько засмеялся.
«Как это нет? – удивился он сам себе. – А кто, по-твоему, лежит в спальне на кровати? Или ты просто видишь страшный сон?»
Раздался звонок в дверь, и Александр открыл. Перед ним стояли двое довольно здоровенных полицейских. Он пригласил их войти, и они принялись проводить предварительный осмотр квартиры. Затем посыпались вопросы относительно того, жил ли Александр прежде здесь, что делал вчера и тому подобные.
- Ваш дядя был очень честным человеком, - грустно вздохнул один полицейский, глядя на распластавшееся на кровати тело. – Помнится, именно он посоветовал мне (я ещё тогда только учился в ИТА) идти служить в полицию. А мне как раз в то время ой как не давалась Инфернальная Графика…
Второй полицейский в это время заносил в блокнот наблюдения.
- Следы насилия определённо присутствуют, - задумчиво проговорил он, - смерть наступила вследствие удушения. Стёкла могли быть воткнуты либо до наступления смерти, либо после – это уже медэксперты определят.
- Постойте, есть ещё ноутбук, - взволнованно сказал Александр. – И там что-то вроде исповеди убийцы…
Он провёл в гостиную стражей порядка, и те просто обмерли, читая послание на дисплее.
- Это, случайно, не ваших рук дело? – спросил второй, который всё записывал в блокнот.
- Разумеется, нет, - ответил Александр. – На месте убийцы, я бы написал что-то менее фигуральное и более привычное. И, кстати, я никогда в жизни не называл себя неудачником.
- Да, вот ещё вопрос, - задумался первый, - а как, собственно, выглядел этот самый Валерио Прейзер?
Александр не удивился вопросу, но всё же поинтересовался:
- Вам дать словесную характеристику или нарисовать? Я не художник, так что не принимайте мои способности всерьёз.
Второй полицейский уже во всю изучал содержимое ноутбука. Он был знаком с компьютерами вообще, поэтому вскоре нашёл загадочную папку «Моё ололо», в которой нашлось множество фотографий.
- Узнаёте? – спросил он, показывая Александру фото склонившегося над тетрадью юноши в чёрной косухе.
- Да, это он самый, - кивнул Грэйверс. – Именно так Валерио сейчас и выглядит.
- Прямо чертёнок какой-то, - заметил первый, - только рожек не хватает да хвоста длиннющего.
- Ну почему же? Хвост у него есть – золотистый.
- А, вы про волосы, мистер…
- Грэйверс.
- Да, мистер Грэйверс, - поправился первый. – Надо вам признаться, я впервые вижу такого необычного человека. Столь длинные волосы у парней бывают разве что в волшебных сказках.
Внезапно Александра осенила мысль позвонить Валерио. Он поделился идеей с полицейскими, и те согласно кивнули.
- Нам не мешает услышать его голос, - заметил второй. – Если можете, мистер Грэйверс, запишите этот разговор в аудиофайл.
- Но у меня нет диктофона, - признался Александр, и полицейский с блокнотом тут же вынул из кармана небольшое устройство с микрофоном и кнопочками.
Александр без колебаний набрал номер Валерио и включил на максимум громкость связи. На другом конце трубку подняли сразу же.
- Привет, Валерио!
- Приветствую, - раздалось радушно-сдержанное в ответ. – Чего тебе понадобилось от меня, Сашуля?
- Мне нужно срочно с тобой увидеться.
- Зачем? – в голосе Валерио звучало удивление. – Я и так тебе всё сказал.
- Дело в том, что… - Александр тщательно выбирал слова, но не мог найти более подходящих. – В общем, нужно дать несколько показаний.
- Вот и давай их, - отрезал Валерио, - а меня в это дело не впутывай.
Полицейские старались молчать до поры до времени.
- Валерио, неужели ты думаешь, что сможешь убежать за пределы Аграгонта? – продолжал Александр.
- Да хоть прямо в Северные Края, - рассмеялся он в ответ. – Сашуля, ты мне теперь не нужен. И никто больше не нужен! – последнюю фразу он буквально проорал в трубку.
- Даже вишенки? – не поверил Александр.
- Ты как Влад: сначала привлекаешь внимание подарками, а затем насилуешь, - заныл Валерио.
- Насилуешь? – переспросил первый полицейский и чуть всё не испортил, потому что Валерио услышал его голос очень отчётливо.
- Эй, Сашуля, у тебя там что, гости?
- Да, мои друзья, - с радостной лёгкостью ответил Александр. – Приходи в квартиру Влада, повеселимся.
Второй полицейский радостно потёр руки.
Валерио сначала грязно выругался, послав Александра и его «присных» на весь алфавит, а затем немного успокоился.
- Так всё-таки ты придёшь? – спросил Александр. – Мои друзья будут счастливы познакомиться с тобой.
- Не знаю. Как судьба сложится, - ответил Валерио.
- Кстати, ты сейчас где? – поинтересовался Александр.
- Далеко.
- А если поточнее?
- Иди ты ко всем чертям, извращенец! – Валерио прервал связь.
Последняя фраза для Александра так и осталась загадкой. Он никогда не любил Валерио как девушку, однако относился к нему уважительно. Что бы могло значить это меткое слово, брошенное Милым Созданием, как говорится, напоследок?
Второй полицейский уже сохранял аудиофайл.
- У мистера Прейзера интересная манера общаться, - заметил он. – Сколько ему лет?
- Недавно исполнилось 18, - ответил Александр.
- Моё психологическое образование позволяет диагностировать глубокое детство, - ответил первый. – В его возрасте я разговаривал совершенно иначе.
- Быть может, он псих? – задал вопрос в лоб Александр.
- Псих или нет, - полицейский пожал плечами, - однако инфантилизм бьёт через край. Это единственное, в чём я абсолютно уверен.

* * *
К величайшему счастью Александра, квартира Влада была опечатана, поэтому ночевать он мог отправляться к себе домой. Любезные полицейские даже дали ему пару визиток на случай следственной необходимости, и Александр ответил, что свяжется если что.
К сожалению, теперь он точно понял, что Ваальвер не лгал, да только было слишком поздно вспоминать слова мудрого учителя. В любом случае, у Валерио есть только два способа действия – сдаться полиции или нет, - и он вправе сам выбирать один из них. А миссия Александра как друга на этом выполнена.

XVIII. «Я тоже когда-то верил в бога…»
Поворот, за ним – тупик,
Я и рухну прямо тут,
И закончу в тот же миг
Свой бессмысленный маршрут.
Группа «Flёur» - «Волна»

Человек с длинными чёрными волосами нёсся по улицам Аграгонта. Его вела одна лишь интуиция, а само направление движения диктовалось появлявшейся в сознании картинкой. Ваальвера, вероятно, принимали за странного спортсмена, кто-то даже смеялся вслед, а кто-то и вовсе показывал пальцем. Необычны для аграгонтцев были не столько длинные волосы, не собранные ни в какой хвост, сколько их сочетание с китайским чёрным костюмом с золотыми драконами.
Ваальвер не боялся ни за кого, кроме юноши с длинными локонами, движение которого видел благодаря своему подсознанию. Иногда образ становился мутнее, но это не мешало Ваальверу идти вперёд и даже не натыкаться на препятствия. По мере движения, он понимал, что Валерио не петляет, не делает лишних кругов, а целенаправленно движется в какое-то конкретное место. И чем больше утекало времени в относительном понятии этого слова (для учителя музыки понятие «время» теперь ничего не значило, кроме постоянного быстрого движения), тем острее чувствовалось сближение с целью.
Надо сказать, Ваальвер прекрасно знал Аграгонт, поэтому подобная пробежка могла показаться ему всего лишь забавной игрой, если бы на карте не стояла человеческая жизнь.
Наконец, энергетический поток, в котором он двигался, образовал что-то вроде невидимого коридора, который отделил преследователя от окружающего мира, но оставил видимым для праздных зевак. Расстояние постепенно сокращалось, и чужеродная атмосфера тревоги всё усиливалась.

* * *
Валерио выругал себя за то, что ответил на звонок Александра. Конечно, поверят теперь после того, как самое веское доказательство причастности к убийству лежит в кровати и остывает себе… или совсем давно остыло! Отпечатки пальцев – это всего лишь полдела; надо было как-то избавиться от трупа, да только к чему теперь сослагательное наклонение?
«Вот блин! – подумал Валерио на бегу. – Я сделал правильно практически всё, но не учёл возможности Влада догадаться о подлитом в чай «зелье». Теперь остаётся только успеть сбежать ото всех. Даже Инамото не поможет – я ей успел досадить, так что остаётся утешаться случившимся».
Все эти законы, в частности, Уголовный Кодекс, Валерио были как-то неинтересны, хотя он и не ставил перед собой цели нарушить хотя бы один из них. Просто НЕ УЧЁЛ серьёзности своей, на первый взгляд, невинной проделки – вот и всё. Конечно, можно рискнуть добраться пешком или автостопом домой, купить билет на самолёт – кстати, за какие деньги? – и всё равно однажды попасться в лапы полиции. А они уж точно церемониться не станут: пару раз «раскрасят» твоё хорошенькое личико ударами кулаков, оттаскают за волосы (да, им-то уж есть за что таскать – целый Рапунцель!) – и ты, слушая насмешливые разговоры относительно собственной девственности, в итоге выдашь им всю горькую правду, политую кровью и украшенную битыми стёклами.
Наконец, Валерио остановился. Ему показалось, будто кто-то нагнал его, и он обернулся.
В каких-то десятках метров от него стоял человек в чёрных с золотом одеждах; его прямые чёрные волосы несколько спутались, вероятно, от быстрого бега.
«О, а вот и наша доблестная полиция, - горько усмехнулся Валерио, готовясь к худшему. – Легка на помине».
И он побежал вперёд, уже не думая о том, каково быть пойманным, потому что вскоре оказался там, куда так отчаянно стремился попасть. Тот самый выселенный дом, где он почти заночевал первого апреля. Здесь состоялась первая встреча с Владом, пребывающим в настоящий момент в состоянии трупа. Дверь в один из подъездов оказалась заперта, но, едва Валерио толкнул её, прогнившее дерево легко поддалось (Влад заменой дверей так и не успел заняться), и юноша вскоре оказался в подъезде.

* * *
Инамото сделала ещё несколько звонков Валерио, но всё оказалось напрасно: его телефон переключался на автоответчик. Девушка быстро потеряла терпение и сразу же набрала номер Влада, логически заключив, что он-то уж лучше знает, ЧТО случилось с Милым Созданием. Но, к её величайшему удивлению, в трубке раздался молодой голос, и она сразу же узнала Александра.
- Сашуля, как там Валерио? – слёту задала она вопрос.
- Ну как же ещё? – переспросил он. – Сбежал. Оставил на ноутбуке странное послание. Могу прочитать тебе.
- Ладно, литературу оставим на потом. Ты-то сейчас где?
- У Влада.
- А он как? – задавала наводящие вопросы Инамото.
- Лежит на кровати и молчит.
Инамото рассмеялась.
- И ничего тут нет смешного! – в голосе Александра прорезались гневные нотки. – Валерио убил Влада!
- Ну надо же! – удивилась Инамото. – Да этот няшечка сам дрожит от вида собственной тени. Скорее, Влад бы сделал с ним это, чем он.
- У полиции на сей счёт своё мнение… - мрачно заметил Александр. – Кстати, если хочешь, можешь приехать. Не к Владу, конечно –квартира-то опечатана, - а ко мне.
Инамото согласилась. Она быстро бросила кассирше в книжном магазине «пятистольник» за какой-то томик, совершенно не стоивший таких денег и, не получая сдачи, вылетела пулей из магазина.
«Да уж, денёк обещает быть интересным, - сказала она себе. – Валерио ловит полиция, а тут ещё мы с Сашулей…»

* * *
Окна в подъезде были закрыты, и от запаха краски и штукатурки у Валерио начала кружиться голова. Он поднимался вверх, держась за перила, и изнемогал от жажды, словно путник в пустыне. Правда, здесь теперь стало гораздо светлее: нежно-персиковые стены своим прекрасным цветом рассеивали полумрак дневной тени. Всё было чисто и аккуратно, разве что на бетонном полу мелькало изредка несколько мелких брызг краски или побелки, а так не было ничего подозрительного, даже ни одного мешка со строительным мусором.
Уже будучи на шестом этаже, Валерио почувствовал чьё-то присутствие там, несколькими этажами ниже.
«Ну, конечно полиция! – сказал он себе. – Мне нужно поторапливаться».
Он сделал над собой усилие и рванул вверх, но едва не споткнулся: никто ведь не предупредил, что покрашенные стены никогда не соседствуют с ровными ступеньками.
- Мальчик, остановись! – закричал снизу чей-то незнакомый голос.
- Не собираюсь! – в ответ прокричал Валерио.
Преодолев ещё пару пролётов, он оказался возле пожарной лестницы. Судя по торопливым шагам, незнакомец не отставал от него. И Валерио полез по металлическим перекладинам вверх, а затем с удивлением обнаружил отсутствие люка на потолке.
Ну, конечно, теперь он попал в дом из совершенно другого подъезда!
И вскоре он почувствовал близость нещадно палившего весеннего солнца. Просмоленная поверхность казалась раскаленной, словно шоссе в жаркий день.
«А жарко ли мне сейчас?» – спросил себя Валерио, вытирая нижним краем футболки стёкла очков.

* * *
Инамото, запыхавшаяся и распаренная, постучала в дверь калитки Александра. Он вышел навстречу, одетый в свой любимый жилет и джинсы.
- Где Валерио? – вместо приветствия спросила она, тяжело дыша.
- Прячется, - спокойно ответил Александр.
- Значит, будем искать, - твёрдо сказала Инамото, сложив руки на груди. Через плечо у неё висела чёрная сумка, обвешанная значками, словно новогодняя ёлка.
- Где? – удивился Александр. – Аграгонт ведь не хутор, тут целая сеть домов и улиц…
- Мы его всё равно найдём! И полиция приедет гораздо позже.
Упрямство Инамото могло заставить даже затормозившего посреди дороги осла нестись галопом по дороге, а уж расшевелить автогонщика Александра было парой пустяков. Тем более, что на месте старенькой «четвёрки» теперь победоносно сияла «Ламборджини Диабло SV» такого же кроваво-красного цвета.
«Значит, машинку ты уже выкупил, - мысленно подытожила Инамото. – Тем лучше: сегодня мы устроим ей, так сказать, премьерный пробег».
- Александр, в путь! – провозгласила она. – Тебя ждёт твой верный конь и прекрасная принцесса в замке!
Она намеренно придала тону несерьёзность, чтобы скрыть собственное волнение. Александр раскрыл створки ворот, затем попросил её отойти в сторону – она вышла к остановке маршруток. А затем у «Ламборджини» со стороны водительского места буквально выросло крыло – дверь стремительно раскрылась по горизонтали вверх. Александр сел за руль и, нажав кнопку закрывания двери, выехал за ворота. Он любезно распахнул дверь со стороны пассажирского сиденья – единственного в этой машине – и Инамото села рядом.
- Я ещё ни разу не ездил на ней, - гордо сказал Александр.
- Значит, у тебя появилась такая возможность, - Инамото крутила на среднем пальце кольцо с Чеширской улыбкой. – Только бы знать, куда ехать…

* * *
К несчастью для Валерио, он не мог просто взять и перепрыгнуть на крышу какого-нибудь другого дома, поскольку расстояние между тем зданием, на котором стоял он, и соседним было просто огромное. Здесь явственно слышался шум города, смешанный с пением птиц. В небе уже пролетело два пассажирских самолёта, и Валерио отчаянно позавидовал тем, кто летел высоко-высоко и не видел его оттуда, с небес.
Он залез в карман джинсов и убедился в наличии написанной загодя записки. Найдёт его теперь полиция или нет – это совершенно бессмысленный вопрос, на который ответ придёт слишком поздно.
«Если не полюбишь город, то город полюбит тебя, - мрачно подумал Валерио, - и будет любить до тех пор, пока ты не скажешь «хватит».
И тут он почувствовал, как незнакомые руки хватают его сзади и крепко прижимают к себе.
- Какого чёрта?! – только и успел прокричать Валерио, но загадочный человек попросил его вести себя тише.
- Послушай меня, я не из полиции и не от Влада, - начал он объяснять своим спокойным голосом, в котором всё же угадывалось лёгкое волнение. – Меня зовут Ваальвер, я – знакомый Александра Грэйверса.
- Ну и что? – Валерио вложил в свой ответ как можно больше безразличия. – Если ты пришёл читать мне мораль, можешь не трудиться – слушать всё равно не буду. Вот.
- Я просто пришёл сказать тебе о том, что ты должен вернуться туда, вниз.
- Да-да, конечно, - скривился Валерио, - чтобы ты сдал меня в лапы полиции. Если уж ты такой народный герой, так и признайся!
- Валерио, я никакой не народный герой, у меня достаточно одинокая жизнь, чтобы я ещё связывал себя с полицией. Делать мне, по-твоему, что ли нечего?
- Не знаю. В этом скучном городе всем делать нечего, а мне – в первую очередь.
Меньше всего на свете Валерио желал разговаривать с каким-то ряженым типом, который мог оказаться кем угодно… да хоть переодетым полицейским. Правда, в полиции такие длинные волосы не носит даже ни одна женщина, поэтому…
- Что ж, Ваальвер, ты меня УБЕДИЛ, - он сделал усилие повернуться, но худощавые руки мужчины оказались гораздо сильнее, чем у Влада. – Конечно, я убежал только потому, что не хочу попасть в тюрьму.
- И всё? – слегка удивился Ваальвер. – Тогда к чему весь этот марафонский забег?
- Не знаю, - вяло проговорил Валерио. – Может быть, мне захотелось свежим воздухом подышать, вот я и полез на крышу.
Он смотрел на двух почти чёрных голубей, которые сидели в это время на бортике, и от всей души сожалел, что так и не сумел отрастить крылья; даже во сне они с болью прорезывались, чтобы потом бесследно исчезнуть, оставив после себя лишь пустое место. Как Аграгонт без Валерио жил своей унылой жизнью, так и будет жить – куда ж деваться городу? Пройдут года, а затем и века – наступит полное забвение, когда даже стены домов забудут златокудрого юношу, отчаянно мечтавшего о счастливой жизни. Всё дальше и дальше от реальности улетит в небытие его имя, сначала звуками, затем немыми знаками букв, а после них останется след, исчезающий, словно белая полоса, которая тянется вослед улетающему самолёту.
- Валерио, ты не один, - нарушил его тоскливое молчание Ваальвер. – Я знаю, что Александр после всего случившегося не будет на тебя злиться. С кем ещё ты подружился в Аграгонте?
- С Инамото. Она пару раз вытаскивала меня за уши пошататься по городу… и ещё выслушивала мой сумасшедший бред.
Один из чёрных голубей, взмахнув крыльями, улетел прочь с крыши, а затем и второй покинул горячую поверхность, словно не желал отпускать своего возлюбленного. Ваальвер с Валерио остались один на один.
Внезапно Ваальвер одумался: надо как-то сообщить Александру о своём местонахождении. Нельзя же заставлять его ждать и, тем более, ездить по всему городу. Он спросил у Валерио мобильник, и тот недоверчиво проговорил:
- А тебе-то он зачем? Что, своего нету, Чёрный Человек?
- Извини, Валерио, но это просто необходимо.
- Обоснуй! – требовательно отрезал Валерио. – ЗАЧЕМ тебе мой телефон? Будешь звонить в полицию?
- Валерио, я призываю к твоему разуму… - в голосе Ваальвера появилась строгость. – Пожалуйста, позволь мне сделать один-единственный звонок Александру…
- …Который, небось, сейчас сидит в полиции и выслеживает меня! – Валерио едва не показал язык, чтобы поддразнить собеседника.
Однако вскоре мобильник оказался в руках Ваальвера, и он, будучи человеком честным, при Валерио набрал номер Инамото, которая, как полагали оба, не знала, что вообще происходит.

* * *
- Нам только ещё на рыбозавод осталось съездить, - насмешливо фыркнула Инамото, когда они с Александром проезжали зелёные здания заводских корпусов. – Валерио, значит, пришла в голову отчаянная идея: а не стащить ли хотя бы одну рыбку на память об Аграгонте? Город-то портовый!
Александр отчаянно сдерживался, чтобы не ответить на её слова каким-нибудь бранным выражением. Конечно, Инамото молчала всю дорогу, однако в не самые подходящие моменты она вдруг издевательски шутила насчёт местоположения Валерио. Собственно, она и сама не отрицала, что, за время общения с Милым Созданием, невольно переняла его привычку цинично смеяться над вещами.
Она, правда, резко выругалась, когда в сумке зазвонил мобильник мелодией «Воля твоя». Такая песня стояла только на звонке Валерио. Она нажала кнопку.
- Да, - это слово, по семейной привычке, Инамото использовала вместо набившего оскомину «алло». – Валерио?
- Нет, Ваальвер, - раздался незнакомый мужской голос. – Я сейчас всё объясню, только дай трубку Александру.
Чтобы не мешать Сашуле, который едва не столкнулся с какой-то ржавой «копейкой», а затем - с внушительным внедорожником, она включила связь на полную громкость. Словно из автомагнитолы, голос Ваальвера прозвучал громко и ясно:
- Александр, езжай скорее в район Вольные Поля! Мы с Валерио сейчас стоим на крыше какого-то высотного здания… Оно с виду такое серое, облезлое, кирпичное… - от волнения Ваальвер едва подбирал слова, но потом, спохватившись, всё-таки назвал нужный адрес и, как ориентир, упомянул голубой блочный дом и стройку рядом с этим домом.
- Чёрт, я же ЗНАЮ, где это! – закричала Инамото. – Мы с мамой туда на маршрутке ездили.
Ваальвер отключился.
- Отлично, - сквозь зубы проговорил Александр. Ему пока было непривычно ехать в более норовистом авто, которое не только восхищало встречных, но и грозило спровоцировать не меньше одной аварии за поездку.
- Только вот туда мы ехали с Жёлтого вокзала, мимо заброшенного завода, потом мимо разных там магазинов… а вот дальше я и не помню, - призналась Инамото. – Кстати, 11-й маршруткой.
Александр расхохотался при мысли, что теперь им придётся устроить погоню за каким-нибудь раздолбанным в хлам «Хёндаем», алчный водила которого умудрился втиснуть в салон десятка три обалдевших пассажиров, словно селёдок в банку.
- А что же делать? – Инамото пожала плечами, насколько позволял ремень безопасности.

* * *
- А теперь, Валерио, - мягким голосом заботливого родителя произнёс Ваальвер, - мы с тобой пойдём обратно, спустимся по лестнице... и окажемся внизу, на улице.
- Так не интересно, - протянул Валерио. – Спуск по лестнице – это же очень далеко.
Ваальвер окончательно утомился этой ненужной вознёй. Нет, он, разумеется, прилагал все силы для того, чтобы помочь бедному юноше, но тот порядком успел надоесть даже ему, такому терпеливому учителю, который не сразу объявлял совершенно бездарным ученикам, что у тех нет никакой любви к музыке.
«Видимо, этот мальчик может играть только на нервах», - успокоил он себя.
- У тебя есть какой-то другой выход? – из вежливости поинтересовался Ваальвер, ПОНИМАЯ, что знает ответ на свой вопрос.
Изображая радость безумца, Валерио притворно пожал плечами:
- Не знаю. Тут у нас только один выход, - и указал рукой куда-то вниз.
- Можно ещё вызвать службу спасения, - предложил Ваальвер.
- Ага, и полицейских с журналистами, чтобы стало веселее.
Увы, переубедить его теперь не могло ничего, даже если бы вдруг над Аграгонтом пролетела свирепая стая степных соколов – всё равно Валерио не отказался бы от своих убеждений.
- Если хочешь, добрый человек, я могу взять тебя с собой, - сказал Валерио. – Мне будет с кем разделить печальную участь.
- Валерио, не стоит так наивно считать, что ты больше ничего не в силах сделать, - покачал головой Ваальвер. – Ты, на самом деле, очень хороший мальчик, только подумай!
- Наивный! – закричал Валерио. – Я понятия не имею, кто ты и что ты, но я в свои 18 трахался со взрослым дядей и совершенно не жалею об этом!
Ваальвер рассмеялся.
- Было бы чем гордиться! Таких, как ты, в целом Аграгонте найдётся хотя бы сотня, и это не люди, а просто… заблудшие овцы.
- Святой отец, я не прошу вас отпускать мои грехи, - Валерио насмешливо поклонился, - только дайте, как вы сказали, «заблудшей овечке» исполнить своё последнее желание.
- Валерио, ты же не будешь… - Ваальвер остановился на полуслове, потому что заметил, как юноша заносит ногу в чёрном кроссовке на бортик крыши.
* * *
Инамото и Александр проехали рынок и повернули направо. К счастью, всё сложилось вполне удачно, и даже водитель маршрутки не удостоил их ни одного косого взгляда, хотя они следили за машиной достаточно внимательно.
В Вольных Полях воздух был гораздо чище, чем в сердце Аграгонта, который подчас отхаркивался чёрным заводским пеплом. Этот пепел, в зависимости от направления ветра, Инамото иногда замечала на своём незастеклённом балконе, который с улицей выглядел жалкой коробкой из зелёного шифера.
А здесь была красота и простор среди разноцветных высоток!
Вскоре они проехали мимо гипермаркета и двигались по направлению к стройке. За деревянным забором уже виднелось основание нового здания – фундамент и стены, - однако не было пока ни дверей, ни окон. А в ста метрах от него стояла грязноватая серая высотка – та самая, о которой так небрежно сообщил Ваальвер.
Александр припарковал «Ламборджини» прямо у подъезда дома.
- Главное, что мы на месте, - сказала Инамото. Сердце в её груди бешено колотилось. Нехорошие подозрения только омрачали душу.
Подниматься на крышу было всё равно откуда, но Александр предусмотрительно выбрал не ближайшую к ним дверь, а ту, что оказалась открыта, вернее сказать, напрочь отсутствовала.

* * *
Ваальвер находился ближе к открытому люку, что позволило ему вскоре расслышать приближающиеся шаги. Он не стал говорить Валерио об этом, чтобы тот хоть какое-то время вёл себя смирно. Но куда уж там!
Златокудрый юноша изображал из себя индийскую танцовщицу, распустив длинные локоны и подвернув наполовину чёрную футболку. Он так и этак куражился, смеясь то ли над посерьёзневшим Ваальвером, то ли над Аграгонтом с его тормознутой жизнью, то ли над целым миром, из которого он только и видел родные Северные Края да этот маленький грязный городишко.
Правда, капля здравого смыла ещё оставалась на дне души Валерио, поскольку он не рисковал устраивать стриптиз на головокружительной высоте, которая всё равно не поняла бы его извращённых движений.
В какой-то миг Валерио вдруг бросился на шею Ваальвера, зарываясь в чёрном шёлке волос, и тихонько взмолился:
- Ваальвер, возьми меня… как девственницу.
Учитель музыки только погладил его длинные золотистые волосы.
- Нет, Валерио, я не буду этого делать.
- А если не на крыше? – лукаво спросил юноша. – Я готов полностью отдаться тебе…
- Милый мальчик, - вздохнул Ваальвер, - я не сделаю этого ни при каких условиях. То, что ты предлагаешь, нарушает мои принципы, колеблет мою веру.
- Я тоже когда-то верил в бога, - немедленно отозвался Валерио, - и даже крестик носил. Ну и что?
- Пусть я кажусь тебе чёрствым и грубым, но я лично дал обет перед Буддой: во имя вселенской любви помогать всем, кто нуждается в помощи, наполнять их сердца, но не тела, радостью и волей к жизни.
- Фи, может, мне ТОЖЕ хочется жить, - скривился Валерио, - только мои идеи очень контрастируют с твоими.
И сожаление вновь дало о себе знать: он вспомнил, что Влад никогда бы не упоминал никакой вселенской любви, да и вообще эту чёртову Вселенную, в которой Валерио застрял, похоже, надолго.
- Ты просто ещё не начинал жить, - покачал головой Ваальвер. – Конечно, человеку проще всего находиться там, где он родился, жить в своём собственном доме… Ты, как я понял, приехал в Аграгонт издалека? – Валерио пробормотал в ответ что-то похожее на «да». – Вот у тебя и происходит этот перелом сознания, и ты злишься на то, что не можешь вернуться домой в ближайшее время.
- А я и не собираюсь! – отрезал Валерио. – Посмотри, как я красиво танцую!
Ваальвер, понимая, что границы есть только у безумия, быстрыми шагами направился к Валерио, продолжавшему свои выкрутасы. Он едва успел схватить юношу за руку, как тот вырвался и, полагая, что стоит достаточно далеко от края, сделал роковой шаг назад.

* * *
Едва Инамото, отказавшаяся от помощи Сашули, и Александр ступили на поверхность крыши, они увидели стоявшего на коленях Ваальвера. Длинные чёрные волосы занавесом покрывали его лицо, растопыренные пальцы рук отчаянно пытались процарапать толь на крыше, а само тело сотрясалось, словно в беззвучных рыданиях.
- Где Валерио? – спросила Инамото.
Ваальвер замотал головой, потом поднял глаза и посмотрел на девушку сквозь пелену волос.
- Вы пришли… я пытался… он сам… - с усилием выдавил он из себя.
- Сашуля, я пойду, вниз, - кивнула Инамото. В её сердце зажглась слабая надежда.
«Возможно, Милое Создание просто решило подшутить над нами, - подумала она, опасливо преодолевая перекладины пожарной лестницы, - спустилось тихонько, пока Ваальвер не видел, и ждёт где-то в засаде».
Золотистые лучи послеполуденного солнца радостно украшали стены здания, и она на какой-то миг подумала, что весь этот подъезд, хотя и не вполне пригодный для жизни, похож на современное святилище богов хай-тека. На всём её пути, как ни странно, не встретилось ни единого живого существа, даже бродячих кошек, которые любят устраиваться на отдых в самых интересных местах.
«Валерио не мог никуда сбежать, - успокаивала она себя, - он просто играет с нами».
Наконец, она оказалась на площадке первого этажа, а затем радостно вдохнула уличный воздух, льющийся из бездверного проёма. Приближающиеся шаги Александра раздавались за спиной, но она не думала, ведёт ли он за собой Ваальвера или нет. Просто вышла из подъезда, удивлённо озираясь по сторонам, а затем свернула за угол.
«Девочка, девушка, женщина – стадии смерти за одну ночь»*, - взорвался мозг отчаянной мыслью, едва в поле зрения Инамото попал какой-то странный объект, неподвижно застывший на асфальте, словно выброшенная на берег рыба.
Чёрное, много красного, совсем чуть-чуть серого… И золото, грязное и мёртвое.
В ушах раздалось гудение-звон, реальность словно расплывалась в тумане. Впервые это неприятное ощущение Инамото испытала в 10-летнем возрасте при виде белого кота, умиравшего от чумки (к счастью, эта животная болезнь не опасна для человека) и просто не поняла, почему ей стало так дурно… А теперь всё встало на свои места: Валерио Прейзер, Милое Создание, златокудрый мальчик с нежно-зелёными глазами лежал на асфальте в самой жалкой позе и смотрел в огромное небо Аграгонта.
- Валерио, - тихо позвала Инамото, затем очень грубо выругалась, чтобы не заплакать от бессилия.

* * *
Юноша лежал на асфальте в такой изогнутой позе, что сразу можно было судить о сломанном позвоночнике. Конечности его оказались вывернуты под неестественными углами, однако страшнее всего выглядело лицо. При жизни Валерио был ангельски красив – теперь же на месте бледного лица застыла покорёженная кровавая масса, а золотистые локоны стали грязны от вытекающего из пробитого черепа мозга.
Инамото, конечно, довелось однажды побывать в анатомическом музее и сфотографироваться с сушёными человеческими телами, которые походили на зомби из компьютерной стрелялки, но тех людей она никогда не видела при жизни, поэтому ничего не боялась.
А теперь ей было очень страшно, потому что она всё-таки слышала звук удара, когда поднималась по ступеням.
«Это невыносимо» - сказала себе она, хотя чувствовала, что не в состоянии просто так сорваться с места и бежать.
Солнце светило где-то очень высоко; оно или пыталось успокоить её, или злорадно ухмылялось, мол, посмотри, что стало с твоим Милым Созданием.
- «Последний раз герои»**, - мрачно проговорила Инамото, идя навстречу Александру с Ваальвером на ватных ногах.

* * *
Она громко чихнула, почувствовав у самого носа запах нашатыря. Слава богу, Александр додумался втиснуть в двухместную «Ламборджини» аптечку, для чего пришлось выломать дверцу бардачка. Инамото не засекала времени, но, судя по всему, её обморочное состояние продлилось не больше пяти минут.
«И чего я так разволновалась? – удивилась она. – Ваальверу, конечно, сейчас должно быть гораздо хуже. Мне-то не довелось увидеть Валерио перед смертью, а жаль».
Заставив себя собраться с силами, Инамото выбралась из машины и подошла к Александру и совершенно лишившемуся дара речи Ваальверу. Они вдвоём что-то объясняли подъехавшим полицейским, которых вызвал Александр.
Инамото оттеснила пару здоровых мужиков, и они недовольно покосились на неё.
- А тебе, девочка, что здесь понадобилось?
- Я такой же свидетель, как и мои друзья, - несколько жёстко ответила она, - поэтому прошу вас допустить меня к участию в следствии.
Услышав столь безапелляционные слова, мужчины переглянулись и принялись адресовать свои вопросы Лорду Инамото. Она отвечала предельно честно, но в её тёмно-карих глазах так и стояла безумная печаль утраты.
- Он был мне, как младший брат, - сквозь зубы проговорила она, а затем испуганно застыла: один из полицейских, шаря по карманам Валерио, вытащил смятый листок бумаги.
- «Когда вы начнёте читать это письмо, меня уже не будет в живых. Не пытайтесь понять причину моего отчаянного поступка – это просто шаг в новую жизнь. Пусть ваш Аграгонт живёт и процветает – моя жизнь кончена навеки.
Инамото, Александр и все, чьих имён я не знаю! Вы подарили мне счастье, которое я уношу с собой в небеса. Ошибавшись во сне и наяву, я принимаю вечный сон, но никого не прошу следовать за мной. Путь неудачника горек и тернист, так что забудьте обо мне как можно скорее.
Завещаю вам сжечь моё тело и развеять пепел над вашим маленьким грязным морем».
Едва голос полицейского смолк, Инамото сжала кулаки, и призвала всю свою волю, чтобы не заплакать. Она села в машину Александра, чтобы успокоиться, и безучастными глазами смотрела в боковое зеркальце на беззаботно мелькавших прохожих.
- «От чести остаётся сожаленье, от горя – только чувство пустоты…»*** - проговорила она, вспоминая, сколько слёз пролила в день смерти дедушки.
Да, она любила Валерио как младшего брата и теперь даже возненавидела его за столь дерзкий и глупый поступок. Конечно, он умер быстрой смертью, не успел ничего почувствовать, но в этой бестолковой жертве просто не было никакого смысла.
«Глупый маленький мальчик, павший от собственной лжи», - подумала она со снисхождением.
______________
*Цитата из песни группы «Агата Кристи» - «Пулемёт Максим».
**Цитата из одноимённой песни Линды.
***Цитата из стихотворения Луиса Де Камонэса.

XIX. Эпилог
Со дня похорон Валерио прошло чуть больше года. Инамото уже училась на четвёртом курсе. Она старалась вести себя, как и подобает Лорду, однако душа её всё ещё оставалась полной воспоминаний о златокудром юноше с нежно-зелёными глазами. Научиться никого не любить оказалось самой простой вещью на свете, и девушка отдала своё сердце чтению любимых книг и учёбе в ИТА.
Александр предложил ей стать другом, но, в свете всего случившегося, Инамото имела право отказать, что и сделала, едва минул 40-й день смерти Валерио. Ей просто не хотелось связывать свою жизнь с каким-то одним человеком, всё больше погрязая в рутине семейной жизни. Однако Александр в итоге стал наследником Влада, поскольку других претендентов на огромную квартиру так и не нашлось. Он сначала наивно представил себе толпы родственников, дерущихся друг с другом, ругающихся самыми страшными словами – это не случилось. Говорили, будто двоюродный брат Влада живёт где-то в США, имеет всё необходимое для счастливой жизни… О существовании этого загадочного брата Александр не имел ни малейшего представления, да и с оформлением наследства у него не возникло никаких проблем.
Правда, самым насущным вопросом являлись оставшиеся после смерти Валерио личные вещи, но их Инамото предложила просто отдать бездомным. То же самое случилось с роскошными костюмами Влада, один из которых позволил местному безработному устроиться в солидную фирму, тем самым улучшив свою жизнь.
Как ни странно, чёрный ноутбук «Lenovo» Инамото решила взять себе: это была весьма обширная, пусть и не вполне понятная вещь, сравнимая разве что с книгой. Теперь у девушки были великое множество фотографий безвременно покинувшего свет Милого Создания, его несколько написанных программ и… закодированный личный дневник. Это был не какой-нибудь тривиальный блог, предназначенный для общения в Интернете, а самые настоящие излияния души. Правда, содержание стало понятно после того, как знакомый Инамото, с которым она общалась очень давно, помог раскодировать «странные послания». И вскоре девушке стало известны все тайны отношений Влада и его «подопечного» (фактически любовника).
Кроме того, Александр был совершенно не против отдать девушке рубиновый крест Валерио, и она с радостью приняла этот подарок.
Ваальвер долгое время приходил в себя. Как непосредственный свидетель самоубийства, он дольше Александра и Инамото учился жить в изменившемся мире. Великолепный человек, опытный учитель музыки, он не мог примириться с тем, что на его глазах прекрасный юноша добровольно ушёл из жизни. Даже когда они втроём развеивали прах Валерио над морем, Ваальвер еле сдерживался, чтобы не заплакать; вечный сторонник жизни, он так же сильно боялся смерти и проклинал её за безжалостность.
К счастью, телевидение и пресса Аграгонта обошли тему этих двух страшных смертей, и на этом можно было спокойно поставить жирную точку.
Через несколько лет…
Лорд Инамото удачно защитила кандидатскую диссертацию. Она усиленно готовилась к этому дню, и её выступление вызвало просто лавину восхищений у комиссии. Правда, в день защиты она надела всё чёрное, мотивируя это тем, что именно в этом цвете ей легче всего себя чувствовать. Но в кармане джинсов лежал рубиновый крест, а взгляд её, несмотря на улыбчивость лица, постоянно обращался скорее в глубины собственных мыслей, чем на весь мир вокруг.
Едва девушка вышла на ступеньки Зелёного корпуса, как ей отчаянно захотелось подышать морским воздухом, и она торопливо перебежала улицу и затем оказалась в сквере. Пройдя ещё немного, Инамото села на ту самую лавочку, на которой они несколько лет назад сидели с Валерио. Она не думала о том, КАК изменилась бы её жизнь, будь мальчик сейчас в живых – просто улыбалась собственным мыслям и смотрела, как солнце низко висит над морем. На какой-то миг ей показалось, будто в небе, между вечерним солнцем и ярко подсвеченной гладью моря, промелькнула худощавая фигурка с развивающимися на ветру длинными волосами. А затем ей послышалось, как кто-то назвал её по имени.
Тот самый нежно-капризный голосок с чуть детскими интонациями.
А затем Инамото заморгала от яркости солнца. Она с удивлением обнаружила, что помнит ВСЁ, абсолютно всё, что связано для неё с именем Валерио Прейзера. Наверное, эта абсолютная память пришла к ней, когда она увидела его обезображенное тело на асфальте, или даже чуточку позже, однако в полной мере она осознала это именно сейчас. Плакать не хотелось, да и не могло больше получиться: все слёзы по Валерио были выплаканы тайком, по ночам, когда никто не видел девушку. Теперь же душу наполнял какой-то странный холод, придававший уверенности в себе.
«Возможно, кому-то из нас суждено искупить чужие грехи, - подумала она, - вот для этого и созданы такие люди, как Валерио. Однако Природа всё-таки страшно несправедлива: наделив его красотой, она забыла о характере, силе воли. Вышло, в общем, как-то красиво и пусто».
Инамото завороженно смотрела на закатное небо. Солнце обрело более чёткую форму; на него по-прежнему было больно смотреть, но оно стало ещё прекраснее. Лорд вынула из кармана рубиновый крест на шнурке и крепко сжала в руке.
«Валерио, ты оставил мне свои надежды, и я должна бороться! – сказала она себе. – На самом деле, я больше всего сожалела бы, если б мы с тобой не встретились или вообще не разговаривали. Ты стал частью моей памяти, и ТЕПЕРЬ я прекрасно помню твоё лицо, прекрасное, как у ангела, хотя раньше оно словно не давало себя запомнить».
Она рассмеялась, а затем быстро встала со скамейки. Надо возвращаться домой, поделиться с мамой и папулей радостной вестью.
«Последний раз герои, - улыбнулась Инамото, и на душе у неё стало так легко, словно она никогда в жизни не имела чести страдать. – Теперь я – кандидат наук, Валерио».
И целый Аграгонт со всеми его несовершенствами и шероховатостями вмиг показался ей прекраснейшим городом мира.
Январь – 24 марта 2012 г.

От автора
Мне нравится не придумывать персонажей «из воздуха», а брать реальных людей из жизни, а затем превращать их в героев произведений. Так вышло и с Милым Созданием, открытие которого как реального человека для меня случилось 12 октября 2010 г. Случилось так, что одна лекция была перенесена на первую пару, т.е. ехать в институт мне надо было к 8:30. В спешке я забыла надеть часы и любимое кольцо с мордахой Чеширского кота, что заставило меня несколько приуныть. Однако печалилась я недолго: вижу, как в фойе входит юноша, со светлыми волосами, в чёрной косухе, в очках. Его задумчивый вид и божественно красивые черты лица заставили меня забыть о грустном… и я стала смотреть на него во все глаза. Больше всего меня поразили его золотистые локоны, убранные в хвост до середины спины двумя резинками. Он не был похож ни на кого, разве что на сказочного персонажа (кстати, в первый же миг я сравнила его с лордом Зойсайтом из «Сейлор Мун»). В тот день я почему-то не решилась с ним познакомиться, однако частенько видела его в институте, восхищалась его красотой и понимала, что однажды мы всё-таки познакомимся.
Это «однажды» случилось аж 18 марта 2011 г., когда я в конце своих пар специально поджидала моего златокудрого ангела (нехитрые наблюдения позволили определить, когда мы можем встретиться). А потом мы довольно быстро стали друзьями, можно сказать, братьями, т.к. я сумела выстроить наши с ним отношения так, чтобы он не считал меня за девочку (на момент знакомства ангелу было 17 лет, мне – 20).
Кстати сказать, имя Валерио пришло мне на ум при первом взгляде на таинственного юношу. Реальное имя ЧЕЛОВЕКА, чью внешность и характер я позаимствовала для Милого Создания – Коновалов Сергей Вадимович. С фамилией Прейзер вышла совершенно интересная история. Я наивно полагала, что Милое Создание учится на 4-ом курсе (внешне он выглядел старше меня), затем вдруг перепутала его с совершенно другим человеком со смешной фамилией Пузанков, из которой совершенно невероятным образом мне удалось сделать фамилию Валерио.
В 2010 г., надо сказать, я впервые осознанно взялась изучать рисование в стиле аниме, как говорится, методом проб и ошибок. Учить меня было некому, кроме скачанных из Сети пособий, однако моё желание и любовь к прекрасному сделали своё дело, и я стала рисовать гораздо лучше.
Однако 2011 г. принёс мне не только многочисленные успехи в рисовании, но и множество сложностей в общении с Милым Созданием. Я использовала любой возможный момент, чтобы с ним встретиться, пообщаться, даже поддерживала его при пересдаче сессии, однако наша дружба с течением времени стала покрываться толстым слоем льда, пробить который я была не в силах. 12 декабря 2011 г. стало тем самым днём начала падения в бездну всех моих надежд и стремлений. Я понимала, что больше не надо верить в любовь, у меня была недолгая, но очень сильная депрессия…
Воображение искало поддержки и нашло её в компьютерной игре «Absolute Obedience». В кои веки я читала (игра относится к жанру RPG) на английском о приключениях немчиков (действие разворачивается в послевоенной Германии) и смеялась над многими вещами. Яойная игра (т.е. показывающая любовные отношения между мужчинами) вдохновила меня на написание собственного яойного романа. Более того, я чётко поняла, что если у тебя есть свой собственный любимый персонаж, с него и надо начинать, иначе никакого «кина не будет».
В моём романе нет ни одного второстепенного персонажа – есть только главные и Самый Главный (Валерио). Кроме того, ни один из героев не идеален, даже рассудительный Ваальвер или честная и верная Инамото. Это, наверное, придаёт повествованию больше жизненности, которую мне так хотелось передать.
И лишь в процессе «колдовства» над текстом я понимала, что ни одна моя встреча с Милым Созданием, ни один миг, добровольно отданный наблюдению за ним, не прошли даром. Так, забавная фразочка «Купи мне ви-ишенку» не могла быть придумана мной при всём желании, если бы не Милое Создание, просившее об этой самой «вишенке» (на самом деле, о пирожке с соответствующей начинкой) своего одногруппника. Не менее забавная ситуация вышла, когда невинное дитя, каковым был в реальности мой муз, просило «Купи мне клубничку». Я впервые видела, как человек 18-ти лет просит об этом, также имея в виду пирожок, а не что-то другое.
Когда я набирала главы романа, невольно вспоминались те или иные слова Милого Создания, услышанные мною лично. В общем, роман создавался просто «по-живому», а яойный жанр я избрала, в первую очередь, потому, что очень хорошо увидела в моём музе много женственности – как во внешности, так и в поведении. В реальности ему не нравилось, когда я в шутку сказала, что для того, чтобы стать девушкой, Милому Созданию не придётся сильно напрягаться.
По-моему, 13 марта 2012 г. я видела моего муза в последний раз. Он не присутствовал на зимней сессии, не был к ней допущен, а потом его просто отчислили, и теперь, выводя эти строки, я не имею никакого понятия о его местонахождении. Но мне удалось невероятное: довольно быстро написать роман, со вполне реальным сюжетом, с мистическими снами, сильно прочувствованными персонажами.
А ещё мне удалось доказать себе, что человека можно любить в совершенно особенном смысле слова, любить, как младшего брата, которому ты стараешься верить, даже если каждое сказанное им слово – ложь. Наше знакомство состоялось по моей инициативе, поэтому лично я испытываю только чувство благодарности Милому Созданию за всё то, что было и чего не случилось с нами. Тому подтверждение – мой роман, который я сумела довести до логической развязки.
Страницы:
1 2
Вам понравилось? 28

Не проходите мимо, ваш комментарий важен

нам интересно узнать ваше мнение

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив

Наверх