Десять горячих дней

========== 20  ==========

Лёша

Встретиться с Максом удалось только вечером. Проталкиваясь сквозь толпу, я отыскал его в ресторане и плюхнулся рядом за столик. Он вскинул на меня ледяной взгляд и невозмутимо продолжил свой ужин. Сделав вид, что мне это абсолютно параллельно, я тоже принялся за еду.

Мы ели молча, то и дело исподлобья зыркая друг на друга. Слышно было только, как гремят столовые приборы, соприкасаясь с тарелками. Я уже был несказанно рад тому, что нашёл его в гордом одиночестве, а не в компании того дрища с пляжа.

Решив взять ещё пива, я поднялся с места и, коротко взглянув на Макса, буркнул:

— Пиво будешь?

— Да, — то, что мы ещё разговариваем, обнадёживало.

Я нырнул в толпу и вскоре вернулся с двумя полными бокалами пива. Поблагодарив меня, Макс взял один и продолжил свой молчаливый ужин.

Я внимательно следил за ним, пытаясь понять, о чём он сейчас думает. Злится, небось, что утром я его так жёстко продинамил. Мне не нравилось то, как он на меня смотрит. Что-то в нём изменилось с нашей последней встречи. Флёр грустной загадочности куда-то испарился. И это сильно беспокоило.

Закончив есть, он встал с места.

— Ты куда? — тут же насторожился я.

— В номер.

— Зачем?

— Хочу переодеться.

На ночь глядя? С чего бы это? Свидание? Я зло сощурился. От плохих предчувствий в груди неприятно кольнуло.

— Пошли, — вытерев губы, я бросил на стол салфетку и поднялся из-за стола.

— Мне не нужна охрана. Как-нибудь сам справлюсь! — увидев мою готовность сопровождать его в номер, Макс с вызовом посмотрел на меня. Ах вот даже как? Значит, я прав! И этот пидорюга собрался на случку. Никак к тому белобрысому салаге с пляжа. Хорош хуесос, ничего не скажешь! Быстро сориентировался, стоило мне только отвернуться. Не удивлюсь, если он завтра ещё с кем-нибудь замутит.

Ничего не ответив на дерзкий выпад, я направился к выходу.

— Ключ у меня, — пригрозил я на тот случай, если Макс вздумает от меня сбежать.

До номера мы шли молча. Да и зачем было что-то выяснять, если и так понятно, для чего он собрался переодеваться. Ни к чему мне его жалкое блеяние. Наверняка станет отпираться, пытаясь скрыть свое голубое рандеву с тем прыщавым гондоном. Почему-то я был уверен, что Макс собирается именно к нему.

Зайдя в номер, он тут же принялся перебирать барахло, придирчиво разглядывая каждую выуженную из шкафа шмотку. Его манерные действия говорили сами за себя, подтверждая мои худшие опасения.

Я разочаровано хмыкнул, печально сознавая свою правоту.

Точно: на блядки собрался. Штанишки понтовые достал, маечку гомосячью в облипон; на кровати аккуратненько разложил и ладошками разгладил. Видать, чтобы не сильно мятые были. Пидорас, блядь!

Когда он вышел из ванной весь напомаженный, проплюхавшись там добрых полтора часа, у меня отпали последние сомнения. К гадалке не ходи — очко для кавалера готовил.

Не удостоив меня взглядом, Макс натянул на себя шорты и футболку и направился к двери.

— Чё, куда-то намылился? — внутри у меня заклокотало.

Макс вскинул на меня пренебрежительный взгляд и ничего не ответил, продолжая обувать кеды.

Подойдя к двери, я опёрся плечом о косяк, разглядывая тощую спину, обтянутую чёрной футболкой. Гнев нарастал с каждой секундой. Кулаки так и чесались размазать по стенке эту молчаливую дрянь.

— Чё молчишь, сука?! Намылился куда, спрашиваю?

— Не твоё дело! — прошипел Макс сквозь зубы.

— Тот белобрысый пидор с пляжа, да?! К нему на случку собрался?

Краснея лицом, он шумно задышал и с силой сжал челюсти.

— Чё, жопа чешется, давно не ебали? — меня несло. Хотелось задеть его побольнее, чтобы он первым бросился в драку.

Макс резко выпрямился и побледнел.

— Слышь ты! Натурал грёбаный, тебя это вот ваще никаким боком не касается!

— Ты чё, бессмертный, что ли? — продолжал наезжать я. — Последний страх потерял, сука?

— Пошёл на хуй, дебил!

После этих слов меня вынесло. Я в тот же миг пришпилил тощее тельце Максона к двери и зашипел:

— Чё, хуеглот, ебаться хочешь? А? Ебаться?

— Пусти! — желваки заходили на его красивом лице. — Я делаю, что хочу и с кем хочу! Тебя не спросил!

— Значит, всё-таки ебаться!

— Даже если и так! Не твоё сучье дело! Понял?

— А ну повтори, что ты сейчас сказал!

— Не твоё дело! Мразь!

— Ах ты блядь! Значит, хочешь, чтобы тебя выебали? — я уже слабо соображал, что делаю. Заломив Максу руку, я резко развернул его спиной к себе и одним рывком сорвал шорты. — Хочешь, значит, чтобы тебе вставили… По самые яйца хочешь? — я хрипел от возбуждения, втираясь пахом в маленькие голые ягодицы и судорожно нащупывая в штанах свой член. Вытащив стояк наружу, я стал вероломно, на сухую, втискиваться в узкую дырку Макса, с заметным усилием вдавливая туда головку. От охватившей меня эйфории я не замечал саднящей боли, стремясь сделать то, о чём мечтал вот уже несколько дней.

Макс болезненно мычал и извивался подо мной, пытаясь высвободиться. Я крепко держал его, прижимая к двери и тараня маленькую попку своим немаленьким членом.

— Пус-сти… подонок… пус-сти… — сипел он сквозь зубы. — Больно… пусти… мразь… пусти…

— Ты же хотел, чтобы тебе втащили, — сопротивление ещё сильнее заводило меня. Я с удвоенным рвением натягивал Макса на свой вздыбленный член. — Что… сука… нравится?

— За что ты меня так ненавидишь! — отчаянно закричал Макс.

Меня словно ведром холодной воды окатили. Я тут же остановился, ослабляя хватку и выпуская его из рук. Он резко развернулся, обдав меня гневным дыханием. Побелевшие губы дрожали на перекошенном яростью лице. Глаза гневно сверкали, длинные ресницы слиплись от слёз. Макса трясло.

— Мразь! — выплюнул он, подтягивая шорты. — Говоришь, пидорас! Да, блядь! Я пидорас! А ты?!.. Ты нет? Тебе же нравилось, когда я у тебя сосал. Ещё и добавки просил. А теперь давай, рассказывай, какой ты натурал. Ну? Чё заткнулся? Нечем крыть?!

— Макс… я-а-а, — я был ошарашен. Он сейчас сказал мне то, в чём я сам себе боялся признаться.

— Пидорас! — зло кинул Макс мне в лицо и, хлопнув дверью, закрылся в ванной.

========== 21 ==========

Макс

— Макс! Ну Макс. Ну прости меня, Макс. Я не хотел, — Леха скрёбся в дверь, канюча виноватым голосом.

Меня трясло от негодования. Болела не столько задница, сколько тот важный орган, что делает людей добрее и лучше. Какая мразь! Не думал, что он на такое способен. Самое обидное, что даже в этой дебильной ситуации он не переставал мне нравиться.

До меня что, ещё не дошло? Лёха же пытался меня изнасиловать. Чёрт! Это никак не укладывалось в голове. Зачем? Ведь ему стоило только намекнуть, и я бы не смог отказать. Отказать ему было выше моих сил. Даже сейчас, стоя в ванной с саднящей от боли промежностью, я всё ещё хотел его. Наверное, я какой-то неправильный. Ведь так же нельзя! Теперь я должен был его ненавидеть, но я не мог.

— Макс, ты там как?

Блядь! Как я могу быть? Унижен, растоптан, подавлен… Да, на хуй! Я просто убит наповал твоим жлобством… Сука!

Шипя и морщась от боли, я засунул руку в шорты и провел пальцами между ягодицами. Крови не было, но болело так, будто там побывал не член, а баллистическая ракета. Мразь!

— Макс, ну не молчи. Ну скажи что-нибудь! Ну пожалуйста, Макс!

Похоже, он был расстроен и боялся, как бы я чего с собой не сделал. Я не хотел с ним разговаривать. Ни видеть, ни слышать тоже не хотел. Или он думает, что после того, как натянул меня, я вешаться побегу? Ага, сейчас! Не дождётся. Скорее сам подвешу его за одно место.

— Макс, ну ответь, пожалуйста. Сам не знаю, что на меня нашло. Ну дурака свалял! Ну дебил конченый! Но и ты пойми, мне же всё это нелегко. Я когда понял, что к хуям неравнодушен… Чуть не рехнулся, — я услышал шуршание с той стороны двери. Похоже, Лёха, прислонившись спиной, съехал по ней вниз. — Я же жениться собирался… Думал, что нормальный…

— А, понятно, ты меня ненормальным считаешь. Уродом! — я громко шмыгнул.

— Макс, ты там что, плачешь?

Ну вот ещё! Я брезгливо фыркнул. Он за кого меня принимает? За обиженную тёлку?

— Нет!

— А чё?

— Ничё! Тоже мне… Распизделся… Я в шестнадцать, когда понял, вены резал… Умереть хотел…

— Чё, правда?

— Правда.

— Я не знал…

— Да что ты вообще обо мне знал? — я тяжело вздохнул, глядя на себя в зеркало. Вид у меня был не из лучших — волосы всклокочены, глаза красные, на лице нездоровый румянец. Пустив холодную воду, я несколько раз умылся. Стало немного легче. Гнев потихоньку отступал.

Чёрт! Из-за этого ублюдка сорвалась встреча с Ильёй. Наверное, он решит, что я его обманул. Да, нехорошо с парнем получилось. Даже и не знаю, как буду оправдываться, когда снова увижусь с ним. Хотя после такого динамо он вряд ли захочет со мной разговаривать.

— Макс, — за дверью опять послышался тоскливый Лёхин голос, — может, выйдешь, поговорим?

Он всю ночь собирается под дверью гнусить?

— О чём? — прохрипел я, не понимая, о чём вообще можно разговаривать с этим подонком.

— Ну-у… — Лёха замялся.

— О том, что ты похерил нашу дружбу? — хмыкнул я. — Ты об этом хотел поговорить, дятел?

— Блядь, Макс! Да какая, на хер, дружба! Ты же… Ты…

— Что я? Ну? Давай, договаривай!

Сделав небольшую паузу, он шумно вздохнул.

— Выйди, а? Не могу я вот так, через дверь…

— Думаешь, я сейчас хочу видеть твою рожу?

— Ну блядь, Макс! Я как человека тебя прошу…

— Надо же! Как человека…

— Ну чё ты к словам цепляешься?

— Если бы ты меня говном не считал, может, и не цеплялся бы. Ты же последние дни иначе, чем сукой и пидорасом меня не называл. Забыл?

— Да блядь, Макс… Ну прости…

— Прости… — хмыкнул я. — А за то, что ты мне очко чуть в клочья не разодрал, тоже «прости»?.. Мразь!

— Ну не знаю я, что на меня нашло, — заскулил он. — Я как там, на пляже, тебя увидел… Ну с этим… С белобрысым… — Что? Я вытаращился. Что он сказал? Он что, меня приревновал? — …Чуть с ума не сошёл. Искал тебя целый день… Поговорить хотел…

Дыхание тут же сбилось с привычного ритма, сердце громко забу́хало в рёбра, заставляя пылать уши и щёки. Я нервно сглотнул и замер, боясь пошевелиться, чтобы неловким движением не спугнуть Лёху. Его признание поразило меня.

— А когда ты уходить собрался, то… — он досадливо цыкнул. — В общем, Макс, я… Я… не знаю… Меня выносит, когда думаю, что ты там… с кем-то…

Внутри что-то оборвалось и, упав в утробу, скрутило диким желанием. По телу прокатилась щекотливая волна мурашек.

Я подошёл вплотную к двери и остановился, не решаясь повернуть ручку. Там, с той стороны, прижавшись спиной к дверному полотну, сидел он и напряжённо ждал.

========== 22 ==========

Лёха

Замок, наконец, щёлкнул. Я вскочил с пола и сделал шаг назад. На пороге стоял Макс, бледный, с всклокоченными волосами. Его плотно сжатые губы сплющились в тонкую линию, голубые глаза налились свинцом. Он тяжело дышал. В тот же миг мне в челюсть прилетел мощный удар, и я чуть не упал. Не успел я опомниться, как Макс снова замахнулся и ударил.

На этот раз удар был таким, что я врезался спиной в стену и замычал от резко вступившей боли. Надо отдать должное — рука у Макса была тяжёлой. Я стоял у стены, потирая ушибленное место, и понимал, что заслужил. Если бы сейчас он захотел избить меня до полусмерти, я бы ему позволил. Я чувствовал себя последней дрянью и не мог посмотреть ему в глаза.

— А теперь я тебя слушаю, — поморщившись, Макс уселся на кровать. — Ну и что ты хотел мне сказать?

Мысли, роившиеся до этого в голове, моментально куда-то исчезли. Я стоял перед ним, виновато опустив глаза, и молчал.

— Ну? — он терпеливо ждал. — Ты хотел, чтобы я вышел. И что дальше?

— Прости, — пролепетал я.

Он криво ухмыльнулся.

— Это я уже слышал. Может, хочешь что-то добавить?

— Макс, я дурак…

— Всё? — поёрзав, он тихонько зашипел.

— Что, больно? — я вскинул на него виноватый взгляд.

— Да, прикинь! Хочешь, я тебе тоже на сухую засажу, чтобы ты, мразь, своей жопой почувствовал!

— Я не хотел…

— Ни хуя себе! По ощущениям, так даже очень…

Я тяжело вздохнул. Макс был прав. Я бешено ревновал его к тому парню, потому что хотел его сам.

— Говоришь, на пляже увидел… — он фыркнул. — И решил, что тебе с тёлками можно, а мне с парнями нельзя…

— Ну нет… А ты чё, правда собирался к тому… с пляжа? — я коротко глянул на него, чувствуя, что снова закипаю.

— Какая теперь разница, — Макс разочаровано вздохнул.

Может, я правильно сделал? Если бы не помешал, то сейчас он бы вовсю ебался с белобрысым. Я зло сощурился, сдавив челюсти.

— И что? Ты бы стал с ним?.. Да?..

— А ты чё, ревнуешь? — он с насмешкой посмотрел на меня.

— Блядь, Макс! Я же во всём признался!

— В чем, Лёх?! В том, что тебе хуи нравятся?

— Да блядь! Что ты ещё от меня хочешь услышать?! — я подскочил к нему и, тряхнув за плечи, уставился в холодные голубые глаза. — Что, твою мать?!

— А сам как думаешь? — он впился в меня жадными глазами и весь напрягся.

— Хочешь, значит, чтобы я тебе это сказал? — я нервно сглотнул, понимая, что это конец. Мне нравится парень, и он хочет, чтобы я сказал это вслух. — Хочешь?..

— Да, хочу… — прошептал он одними губами. Теми самыми губами, что я до одури целовал вчера. Вот чёрт! Голову повело. Я голодными глазами уставился на соблазнительный рот.

— Я хочу тебя… — мой голос прозвучал глухо. Макс был сейчас в моих руках, совсем близко. Такой красивый и невероятно сексуальный.

Впившись жадным поцелуем в губы, я опрокинул Макса на спину и зарылся пальцами в русые вихры, вдыхая терпкий аромат его кожи. Я снова чувствовал вкус его мягких губ, слышал сводящий с ума мужской запах, ощущал под ладонями твёрдую грудь, и от этого в шортах становилось горячо и тесно. Я безумно хотел этого парня, каждой клеточкой желая жаркого секса с ним. Жадно сплетая языки, мы втирались стояками друг в друга и хотели одного и того же, повинуясь первобытному инстинкту, так внезапно и сильно захватившему нас.

Расстегнув пуговицу на шортах, я потянул собачку, чувствуя, как плоть освобождается из тесного заключения. Не разрывая поцелуя, Макс принялся оглаживать мой живот, кончиками пальцев задевая резинку боксеров. Забравшись коленями на кровать, я стянул с себя шорты вместе с трусами, давая ему возможность беспрепятственно трогать себя. Коснувшись моего напряжённого члена, Макс шумно втянул воздух и принялся рукой ласкать ствол и яички, подспудно разглядывая их.

— Тебе нравится? — одним движением сняв с себя футболку, я продолжал наблюдать, как он поигрывает моей мошонкой и членом.

— Да, — восторженно выдохнул он.

— Если хочешь, я могу просто полежать рядом.

Он провел ладонью по моим бёдрам, обхватил крепкий стояк и несколько раз скользнул по нему рукой. Возбуждение прошило позвоночник, спускаясь к яйцам и скручивая их в тугой узел. Я подался навстречу и тихонько замычал. Зрачки Макса тут же расширились. Отодвинув крайнюю плоть, он облизал указательный палец и влажной подушечкой коснулся обнажившейся верхушки.

— О, бля-адь… — я застонал от нахлынувшего возбуждения. Как же сейчас хотелось раздвинуть головкой его пухлые нахальные губы, втолкнуться членом ему в рот и погрузиться во влажное, горячее, нежное.

— Полежать, говоришь…

— Ма-акс, — захныкал я, понимая, что ещё одна такая провокация, и мне тяжело будет сдержать своё обещание. — Пожалуйста, не делай так больше. Иначе я…

О, блядь! Он поднялся с кровати и, обхватив член губами, вобрал его в себя. Что же ты делаешь, сука! Я же хотел… О, блядь! Как охуенно…

По телу прокатилась горячая волна. Я схватил руками его голову и стал двигать бёдрами, трахая Макса в рот.

Я же не хотел… Не хотел… Последние мысли утекли вниз, собираясь напряжённым жаром в паху.

О, да… Да, да, да… Вот так… Соси… Давай… Глубже… Ещё глубже… О, да! О да, бля-адь!

Затуманенным взором я смотрел, как Макс покорно принимает мой член, заглатывая его почти до основания, и не мог оторваться от этой потрясающей картины. Мозг плавился от сексуальной горячки, охватившей всё тело. По стволу прокатился жаркий спазм. Мир сжался до размеров комнаты, заполненной причмокиванием Макса и моими страстными вздохами. Я запрокинул голову и захрипел, готовый вот-вот щедро излиться ему в глотку. В последнюю секунду Макс мотнул головой, выпуская член изо рта. Он отстранился и, стянув с себя одежду, предстал передо мной абсолютно голым со стоящим членом и по-блядски алыми от минета губами. Стоило протянуть руку и прикоснуться, как его стояк тут же дёрнулся. Это было так восхитительно и так волнующе, что я не удержался. Плюнув на ладонь, я провел по горячему члену и осторожно сжал. Макс всхлипнул. Я принялся водить по стволу кулаком медленными, дразнящими движениями.

Он часто задышал, жмурясь от удовольствия и похотливо подаваясь навстречу ласкающей руке. Я чувствовал бешеный ритм его сердца, пульсирующий в тоненьких жилках, наполняющих кровью эрегированный член. И готов был задохнуться от переполняющего грудь восторга.

— Я хочу тебя… — его голова легла мне на плечо. Он жарко зашептал: — Пожалуйста… Лёшка… Выеби меня… Я хочу, чтобы ты меня трахнул…

О, блядь, Макс! Что же ты со мной делаешь? От этих слов тело плавилось, точно воск от огня.

— Макс, я не знаю, что делать, — прохрипел я низким от возбуждения голосом.

— Погоди, у меня в рюкзаке есть смазка и резинки, — он свесился с кровати, пытаясь дотянуться до валяющегося на полу рюкзачка. Когда это ему наконец удалось, Макс быстрым движением открыл его и выудил оттуда тюбик и пачку презервативов.

Сердце неприятно кольнуло. Успел закупиться, сучонок. Видать, спецом для белобрысого покупал, чтобы с ним в попу долбиться.

— Смотрю, ты запасливый, — с досадой хмыкнул я, закусывая губы. Член тут же стал опадать.

— Лёх, ты чего?

— Для кого готовился?

Макс лукаво ухмыльнулся и стрельнул в меня глазами.

— Если скажу — для тебя? Поверишь? — он подобрался ко мне и, взяв моё лицо в свои руки, коснулся невесомым поцелуем моих губ. — …Я хочу тебя, Лёшка, — и снова нежный поцелуй опалил мои губы. Макс принялся целовать меня, осыпая влажными поцелуями щёки, скулы, лоб, веки. Его руки заскользили по моим плечам, легко коснулись живота, прошлись по внутренней стороне бёдер, и я снова чувствовал его тонкие пальцы на своем вздыбившемся члене.

Я тихо замычал, изнывая от переполняющей тело нежности. Хотелось не просто трахать Макса. Хотелось любить его долго, томно, страстно, заставляя извиваться под моими мучительно-нежными ласками.

— Макс, — я вцепился в его ягодицы, сминая их ладонями, и прижимая Макса к себе. Твёрдый, истекающий смазкой член упёрся мне в бедро и тут же скользнул вверх, задевая мой собственный стояк.

Он обхватил рукой оба наших члена и стал дрочить, прижимая их друг к другу. Такого охуенного чувства я никогда ещё не испытывал. Мой ствол касался возбуждённого члена другого парня и скользил вместе с ним в едином ритме, и от этого срывало крышу.

— Ма-а-акс, бля-а-адь, — захрипел я. Тело била мелкая дрожь, переходящая в предоргазменные судороги. — Я сейчас… Бля-адь… А-а-а…

Он тут же отпустил нас и впился горячим ртом в мои губы, бесстыдно проникая языком до самой глотки.

Наконец оторвавшись от них, он уткнулся в мой лоб, и шепнул, млея от желания:

— Выеби меня, Лёшка… Или я просто сдохну от возбуждения.

Не сводя с меня похотливых глаз, он взял тюбик и, выдавив на пальцы немного геля, провёл рукой между ягодицами.

— Хочешь меня трахнуть?

— Макс… Я-а-а…

— Боишься? — оказавшись рядом, он провёл языком по моей щеке до самого виска. — Не бойся, я помогу.

— Блядь, Макс…

— Дай руку, — он взял мою ладонь и положил её на свои ягодицы, раздвигая их моей рукой. — Теперь засунь в меня один палец.

Напряжение било по нервам. Я судорожно сглотнул, погружая фалангу в тёплую тугую дырочку. Макс резко втянул воздух.

— Тебе не больно? — я забеспокоился, вспоминая, как он скулил подо мной, корчась от боли.

— Нет, засовывай, — сдвинув брови, Макс закусил губу и замычал. — Глубже… Ещё… Да… Вот так…

Палец проскользнул в него на всю длину.

— Ой, да… Да… Ещё… — Макс схватился за свой член и принялся дрочить. — Теперь… два… Засунь два…

Его лицо и грудь пылали от возбуждения. Кончик языка мелькнул, развратно прошёлся по верхней губе и исчез. Макс застонал, прогибаясь в пояснице и глубже насаживаясь на мои пальцы.

— Покрути… Ой, да… — его попка совершала охуительные движения, то приподнимаясь, то снова опускаясь на мою руку.

— Ма-а-акс-с-с, — зашипел я, чувствуя, как между ног задеревенело от сумасшедшего желания скользнуть членом в похотливую горячую дырочку, так бессовестно трахающую сейчас мою руку. — Больше не могу…

Я вытащил из него свои дрожащие пальцы. Макс обиженно всхлипнул. Взяв один из валяющихся на кровати презервативов, он надорвал пакетик и, приставив резинку к кончику, раскатал её по моему стволу. Щедро налив смазки, размазал её по члену и повернулся ко мне спиной, приглашающе выставив ягодицы.

Моему взору открылась потрясающая картина: между ног виднелись яички, а маленькая сморщенная дырочка блестела от лубриканта в ожидании моего члена.

— Выеби меня, Лёш… Выеби, пожалуйста…

Я встал ему между ног и приставил головку ко входу.

— Ты готов? — от возбуждения меня трясло. Голос стал густым и незнакомым.

— Да, давай… Еби, — Макс покорно ждал, когда я войду в него.

Навалившись, я стал втискиваться, осторожно погружаясь в тёплое нутро. Макс выгнулся и сладко застонал, с силой вцепляясь тонкими пальцами в мою руку, лежащую на его бедре. Проникновение было настолько тугим, что по члену прокатилась горячая волна. Я остановился. От оргазма меня отделяла едва уловимая грань, ступив за которую, я бы не смог больше держаться.

Разворачиваясь корпусом ко мне, он зашептал:

— Давай… Еби меня, Лёшка…

Я впился губами в соблазнительный развратный рот и стал медленно двигаться. Макс шумно задышал. Чувствуя нарастающее напряжение в члене, я ускорился. Он упал лицом на кровать и застонал во весь голос, хрипя и комкая простынь руками. Это так заводило, что я принялся отчаянно долбить его, с восторгом наблюдая, как на глазах краснеет заполненная дырка Макса. Пошлые шлепки бёдер и громкие несдержанные стоны разлетались по комнате. Ощущения были странными и одновременно жутко возбуждающими.

— Да… Да… Да… — рычал я сквозь стиснутые зубы, делая грубые толчки. Макс весь напрягся, схватился за член рукой и принялся отчаянно мастурбировать. Его тело задрожало. Он громко вскрикнул и, резко выгнувшись, расслаблено упал на кровать.

— Облядьоблядьоблядь! — завыл я, сотрясаясь от охватившего меня экстаза. — Еба-а-ать… Ма-а-акс…

В глазах потемнело. Низ живота, ставший нереально тяжелым и горячим, сковало спазмом, и я сорвался, выплёскиваясь жаром в тёплое упругое Максово нутро. Я сделал резкий толчок, вбиваясь до самого основания и замер, ловя охуенный по своей силе оргазм.


========== 23  ==========

Макс

Я проснулся и ещё минут пять лежал с закрытыми глазами, боясь снова оказаться в постели совершенно один. Если Лёши не окажется рядом, я просто умру. После всего, что между нами было, я не смогу вынести ещё одного разочарования.

Я принялся осторожно шарить рукой, и только когда пальцы коснулись тёплого ото сна тела, разлепил веки. Лёша спал. Голова покоилась на подушке, которую он обнимал обеими руками. Его лицо было таким безмятежным, что я невольно залюбовался.

Это был тот самый Лёшка, о котором я так давно и безнадёжно мечтал. Я никак не мог поверить, что происходящее — не сон.

Лёшка… Мой Лёшка… Мой…

От этих мыслей внутри сладко сжалось и гулко забухало.

Спящий, он был похож на ребенка: мальчишка-сорванец с взъерошенным ёжиком волос и едва заметным красноватым загаром на носу и щеках. Интересно, каким Лёша был в детстве? Может, однажды он мне покажет свои старые фотографии, и мы вместе посмеёмся над забавными снимками маленького Алёшки в коротких штанишках.

Я кончиками пальцев провёл по его щеке и коснулся губ. Лёша недовольно заворочался и приоткрыл один глаз.

— Привет, зай, — сонно прохрипел он, едва заметно улыбаясь.

— Привет, — я расплылся в ответной улыбке. В этом до паскудства слащавом «зай» было столько тепла, столько нежности, что моё сердце сделало кувырок.

Он шумно выдохнул и, перевернувшись, притянул меня к себе. Тяжёлая горячая эрекция шлёпнула меня по бедру. Запустив руку под простыню, Лёха проверил мою готовность.

— Ого… Кто-то отдохнул и снова хочет трахаться, — пробормотал он сонным голосом.

— Лёш, я-а-а…

Жадная рука обхватила мой член и принялась не спеша скользить по стволу. Низ живота тут же скрутило сладким спазмом. Я протяжно замычал, подаваясь навстречу уверенной ласке. Мягко целуя меня в шею, Лёха горячо прошептал:

— М-м-м… Отсосёшь?

— Да, — улыбнулся я. Мне хотелось ответить ему нежностью, показать, как сильно я его люблю, доставить ему удовольствие, наблюдая за тем, как он жмурится и хрипло стонет.

Я пьянел от неспешных Лёшиных ласк, подставляя шею его нежным поцелуям. Лёха навис надо мной и принялся целовать грудь, плечи, живот, спускаясь всё ниже. Это было так охренительно, что я замер, наслаждаясь горячими влажными прикосновениями к своей коже.

Он встал на колени и, придерживая меня за затылок, ткнулся в губы мокрой от возбуждения головкой. Я приоткрыл рот, охотно принимая его член. Как же долго его во мне не было! Наверное, целую вечность. Я протяжно замычал от удовольствия, чувствуя, как в меня, твердея, входит тугая плоть.

Лёха принялся двигать бёдрами, вцепившись пальцами в мои волосы и насаживая меня на член. Его доминирующее положение дико возбуждало меня. Я попытался ухватить свой изнывающий желанием стояк, но Лёха убрал мою руку, властным шёпотом потребовав не трогать себя. Готовый взорваться от возбуждения, я с досадой замычал.

Его ствол заскользил быстрее, заполняя меня короткими, неглубокими толчками, кулаки сжались. Дёрнув меня за волосы, он втолкнулся до самой глотки и замер, сотрясаясь в предоргазменных судорогах. На мои глаза вмиг навернулись слёзы.

— Да-а-а… — пророкотал Лёха, выстреливая в горло тёплой струей. — О, бля-адь… — его руки напряглись и тут же ослабли. Член свободно выскользнул наружу, оставляя на губах пряный солоноватый привкус.

Тяжело дыша, он рухнул на кровать.

— Макс, это было круто… Ты супер!

Довольно хмыкнув, я пожал плечами, облизывая пахнущие им губы, и глазами показал на свой стояк. Член ныл от напряжения, страстно желая разрядки. Лёша только блаженно посмотрел на меня и улыбнулся. Кажется, ему даже в голову не приходило сделать мне ответный минет. Попросить об этом я не решался, надеясь, что Лёха догадается о моих желаниях, ведь он же сам не позволил мне кончить. Но похоже, он не понял намёка. Тогда я подсел ближе и сделал несколько приглашающих движений навстречу. Моя головка оказалась в паре сантиметров от его рта. Лешка глянул на мой стояк и отвернулся к тумбочке, протягивая руку к смарт-часам.

— Уже почти восемь. Пора собираться на завтрак. Я в душ! — он вскочил с постели и направился в ванную.

Озадаченный, я уселся на кровать, думая, что бы это значило. Ведь я же отчётливо дал понять, чего жду. Он что, забыл обо мне? Или ему всё равно, кончил я или нет? Почему он не захотел взять у меня в рот? Может, я зря всё это затеял? Наверное, есть черта, дальше которой он никогда не зайдёт. Ну да! Я грустно хмыкнул. В попу не давал, в рот не брал. Молодец! Мужик! Бред, конечно, но с такими понятиями мужественности я уже сталкивался. Каждый мальчишка во дворе знает эти неписанные правила. Неужели и для Лёхи это так? И я для него ничего не значу? В груди неприятно заныло.

Возможно, он просто ещё не доверяет мне, или у него остались сомнения. Ведь я же вчера собирался на свидание к другому. Да уж, непростая ситуация! Лучше не давить на него. Пусть успокоится, остынет. И тогда всё встанет на свои места.

Пока я размышлял, Лёшка успел помыться и уже стоял перед зеркалом с мокрой головой и обёрнутым вокруг бедер полотенцем.

Я слез с кровати и, подойдя сзади, обнял его за талию, прижимаясь грудью к прохладному влажному торсу.

— Ты так хорошо пахнешь, — я провёл носом по его шее, вдыхая терпкий запах мятного шампуня.

Он повернулся и коротко чмокнул меня в щёку.

— Иди в душ от греха подальше.

— А то что?

— А то до обеда будешь ходить не жрамши.

— Угрожаешь? — я скользнул рукой к его паху, нащупывая мягкий расслабленный член.

— Предупреждаю. Иди, я сказал. Или я тебя туда сейчас затолкаю!

— Jawohl, mein general! * — я насмешливо вскинул руку, лукаво улыбаясь и отступая к ванной.

— Придурок! — Лёха беззлобно хлопнул меня по заднице упавшим с бёдер полотенцем.

***
За завтраком Лешка был напряжён и всё время оглядывался.

— Не дёргайся, — тихо произнес я, — никто ни о чём не догадывается. Всем плевать на нас.

Я понимал, Лёшка боится, что кто-то вдруг нас заподозрит, и поэтому ведёт себя так, будто только что продал государственную тайну американским спецслужбам.

— Да не дёргаюсь я. С чего взял? — откашлялся он, продолжая озираться по сторонам.

— Лёш, ну ты что, в самом деле? Никто свечку не держал. Откуда им знать?

— Тише ты, — зашипел он, провожая взглядом женщину с тарелкой, вальяжно проплывшую мимо нашего столика. Было очевидно: Лёша стесняется наших отношений и жутко боится, что кто-то о них узнает. Возможно, он прав, секс с мужчиной — не повод для гордости. Но ведь это становится неважно, когда тебе действительно нравится тот, с кем ты проводишь время в постели. Мне вдруг стало неприятно. Может, он ко мне ничего не чувствует? Я сам всё придумал? Возможно, ему просто стало интересно, как это бывает с парнями, и он решил попробовать? Чёрт! Всё зря?! Зачем только я вчера затеял этот разговор? Зачем требовал от него признаний? Наверное, стоило просто обидеться и уйти, а не подставляться под его член самому. Блядь! Какой же я кретин!

Я отвернулся к окну и задумался, глядя на сверкающую вдалеке морскую равнину, раскинувшуюся до самого горизонта.

— Макс, ты что, обиделся?

— На что?

— Ну не знаю. Ты был такой весёлый и вдруг замолчал.

— Всё нормально. Тебе показалось, — я выдавил из себя улыбку.

— Слушай, может, после завтрака рванём на пляж? — дожевав блинчик, Лёха запил его соком. — Позагораем, искупаемся. А то скоро домой, а я — бледня́ бледнёй!

«Точно!» — хмыкнул я про себя и улыбнулся. Лёха всегда умел поднять мне настроение. И зачем я только накручиваю себя? Он же здесь, рядом. Сейчас у нас всё хорошо. Не стоит закатывать истерик по пустякам. Надо выкинуть из головы всю эту дурь и просто получать удовольствие от жизни.

— На пляж так на пляж, — мне было всё равно, как мы проведём этот день, лишь бы быть вместе с ним.
 ___________________________________________________
    * Слушаюсь, мой генерал! (нем.) 

========== 24 ==========

Макс

На сей раз мы с Лёшкой расположились на хороших местах под большим тентом и, лёжа на шезлонгах, неспешно потягивали через трубочки слаш, наблюдая за тем, как резвится у берега детвора. Сейчас мне было хорошо и спокойно. Рядом с ним я чувствовал себя счастливым.

Поставив стакан на пластиковый столик, Лёха снял очки и прищурился, глядя на сверкающую голубизной водную гладь.

— Пойду искупаюсь. Не хочешь? — он встал, широко расставив ноги и уперев руки в бёдра. Я залюбовался его стройной атлетичной фигурой с красивыми длинными ногами.

— Может, позже. Я пока почитаю.

— Ну как хочешь, — размашистой походкой он направился к морю. Блаженно вздохнув, я перевернулся на живот и раскрыл книжку в мягком переплёте на заложенной странице.

Солнце стояло высоко и вовсю слепило глаза, отражаясь от белого, похожего на сахар песка. Со стороны моря доносились женские крики и детский визг. Натянув на голову кепку, я погрузился в чтение.

— Ну привет, — знакомый голос заставил вздрогнуть. Я обернулся. Передо мной стоял Илья. Сощурившись, он смотрел на меня.

Вот чёрт! А я-то, дурак, надеялся, что после вчерашнего динамо он не захочет со мной разговаривать. Да уж, неприятная получилась ситуация.

— Привет, — я виновато поджал губы и замер, ожидая, что будет дальше.

— А я вчера тебя ждал, — он сел на Лёхин шезлонг и, подобрав с земли камешек, уставился на море.

Я тяжело вздохнул, понимая, что сильно виноват перед ним.

— Чё не пришел? Не нравлюсь?

— Прости… Так получилось, — фигово прозвучало, вроде «извини, чувак, но ты и в самом деле не в моём вкусе».

Блин! А что я ещё мог ему сказать? Правду? «Знаешь, я хотел прийти, но мой ебанутый на всю голову приятель, которого я хочу до спазмов в челюсти, сначала попытался меня изнасиловать, а потом мы с ним занялись жарким сексом»? По-моему, звучит как-то не очень правдоподобно. К тому же за такое можно и по роже схлопотать.

— Значит, не нравлюсь… — опустив голову, Илья шумно выдохнул. Я заметил, как на его лице заходили желваки. — А чё сразу не сказал? На хуй так было делать? — он зло зыркнул на меня из-под длинной белой чёлки.

Вот чёрт! Внутри неприятно заныло.

— Да нет… Не в тебе дело… — я попытался оправдаться перед ним, чтобы успокоить не столько его, сколько свою собственную совесть.

— Угу… А в чём?

— Это что ещё за нахер?! — мокрый после купания Лёшка уставился на сидящего в шезлонге парня.

Илья поднял на него насторожённый взгляд.

— Извини. Я, кажется, занял твоё место. Уже ухожу, — он встал с лежака, бросив камешек в песок.

Лёха побагровел.

— А ну пиздуй отсюда, уёбок малолетний! И чтобы я тебя здесь больше не видел! Пшёл на хуй! Пидорас!

Илья презрительно хмыкнул и, набычившись, отступил к деревянному настилу.

— Ну понятно, — он метнул на меня колкий взгляд. — Так бы сразу и сказал… А то голову морочил…

С этими словами он развернулся и быстро зашагал прочь.

— Чё-о-о?! О чём это он? Я не понял! — Лёха наморщил лоб.

Было очевидно, что появление Ильи вызвало у него очередной приступ неконтролируемой ревности. Я возликовал. Значит, всё-таки я ему нравлюсь. От этих мыслей я невольно заулыбался, прикрывая лицо книжкой, чтобы не слишком светить свою радость.

— Он подумал, что ты мой парень, — я лукаво стрельнул в Лёху глазами, с интересом ожидая, как он отреагирует на такое заявление. Откровенно говоря, мне безумно льстило, что Илья посчитал нас парой.

Лёха переменился в лице и побледнел.

— Блядь, — тихо выругался он, плюхнувшись на лежак. Обняв шезлонг руками, он отвернулся от меня и затих.

Я опешил. И что это всё значит? Меня снова отшили? Нет, нет, я просто себя накручиваю. Всё же хорошо. Всё хорошо. Точно хорошо. Лёшка же ничего плохого мне не сказал, не оскорбил, не унизил. Зачем я опять завожусь? Может, он разозлился на меня за то, что я разговаривал с Ильёй? Я гнал от себя плохие мысли, стараясь не выискивать в Лёхином поведении тревожных звоночков.

***
Остаток дня мы провели вместе. Мы, как и раньше, беседовали с ним на разные темы: обсуждали фильмы, еду, погоду; купались в море, дурачились, загорали — в общем, делали всё то, что доставляло нам удовольствие.

Ани и Лены поблизости не было, что сильно облегчало мне жизнь. Я так боялся их появления на пляже, что каждый раз нервно вздрагивал, стоило только увидеть приближающуюся к нашим шезлонгам женскую фигуру. Время шло, а девушки на пляже так и не появились.

К вечеру я совсем расслабился и позабыл об их существовании. Этот день был самым лучшим за те семь дней, что мы провели в Турции. В идеале таким я себе и представлял отдых с Лёшей.

Поужинав, мы снова отправились на море, чтобы посмотреть на закат. Солнце, утонув за горизонт, гасило последние лучи, стирая границы между белёсым небом и розовато-жемчужной поверхностью моря. Волны с шелестом накатывали на берег, лизали голые ноги, оставляя на песке влажный тёмный след. Я шёл рядом с Лёхой, держа в руке сандалии и загребая ступнями прохладную воду. Воздух был наполнен морской свежестью и запахом водорослей. Было так хорошо, так спокойно, что мне безумно захотелось прикоснуться к нему, взять его за руку, ощутить кожей его тепло, почувствовать близость.

Переборов свой страх, я протянул руку и осторожно коснулся его запястья. Он вздрогнул и удивлённо посмотрел на меня. Я замер в напряжении. Поймав мой насторожённый взгляд, Лёшка сцепил наши пальцы и крепко сжал мою руку в своей твёрдой ладони. В груди восторженно заколотилось. С ума сойти, он взял меня за руку! Мои губы тут же растянулись в улыбке. От нахлынувшей нежности защипало в глазах. Господи, какое же это счастье — вот так идти по берегу моря, держась за руки. Я оглянулся, боясь, как бы нас не заметили. Я знал, что этот невинный жест мог навлечь на наши задницы серьёзные проблемы.

Дойдя до уступа, скрывающего маленькую бухту от посторонних глаз, я остановился и повернулся к Лёшке. Его глаза сверкнули в полумраке, сцепившись с моим взглядом. Я дотронулся до его мускулистой груди и, приблизившись, коснулся губ невесомым поцелуем.

— Макс… — испуганно зашипел он и смущённо отпрянул, озираясь по сторонам.

— Здесь нас никто не увидит.

— Не увидит, говоришь… — ещё раз оглянувшись, он притянул меня к себе и, обхватив руками, прижался. Меня тут же опалило жаром. Внизу живота сладко заныло.

Лёха бесцеремонно смял мои губы, нагло ввинчиваясь языком в рот чуть ли не до самой глотки. От такого вероломного проникновения мои колени задрожали, позвоночник прошило возбуждением, выбивая из лёгких весь воздух. Голодные движения Лёхиного языка, орудующего у меня во рту, заставили меня потерять равновесие. Я с силой вцепился пальцами в его футболку, стараясь устоять на ногах. Лёха тихо заурчал, с жадностью впиваясь в мой рот и поглаживая одной рукой болезненно твердый член. Этот похотливый рокочущий звук вышиб из головы последние остатки мыслей. Я провалился в нарастающий любовный морок, бесстыдно шаря руками по крепкому мускулистому телу.

========== 25  ==========

Лёха

Не успели мы добраться до номера, как я втолкнул Макса внутрь и пришпилил к стене, задирая его руки и срывая с него футболку.

О-о-о, блядь! Как я хотел этого. Я думал об этом целый день. Но, сука, как же страшно…

В горле пересохло, я нервно сглотнул, понимая, что ещё немного, и моя решимость отступит.

Внезапно охвативший меня ужас сковал тело. Тяжело дыша, я прижимал Макса к стене и не мог пошевелиться.

Давай же уже! Давай! Ну?! Ты же весь день об этом думал…

И тут я понял, что не смогу. Только не это… Я же уважать себя перестану, если сейчас…

А вдруг другого шанса не будет? Макс — единственный голубой в моём окружении, и я могу ему доверять. Да, блядь, я верю ему! Я знаю, что он не станет трепать о том, что между нами было и, возможно, ещё случится. Но, сука, как же страшно… Я сделал шаг назад, отступая к столу. Наверное, я вконец опиздоумел от безделья и халявного турецкого пива, если хочу провернуть такое…

— Что? — Макс удивлённо смотрел на меня. Без футболки, с голым торсом, он выглядел просто охуительно.

— Может, выпьем? — предложил я, боясь, что Макс поймёт ход моих похотливых мыслей.

— Хочешь выпить?

— Да, — пророкотал я низким от возбуждения голосом.

Плеснув виски в стаканы, я тут же маханул свою порцию. Макс, не притрагиваясь к выпивке, продолжал непонимающе таращиться на меня.

Не обращая на него внимания, я налил себе ещё и выпил.

— Лё-ош? — он не спускал с меня насторожённых глаз. Пары охуительных, блядских, синих глаз, глядя в которые, я едва мог удержать равновесие. — С тобой всё хорошо?

— Да, — обхватив Макса, я ткнулся в его губы. Мягкие, нежные, по-мужски уверенные.

— Макс, — выдохнул я, зажмурившись. — Ма-акс… Я хочу… Я хочу…

Слова вертелись на языке, собираясь жаром в паху. Казалось, что если сейчас я скажу это вслух, то небо обрушится на землю.

— Хочу отсосать… — прохрипел я. Слова жгли горло. Собственный голос показался каким-то далёким, почти нереальным. Действительность сдвинулась и поплыла. Уши заложило. Я словно нырнул на глубину, прыгнув с десятиметровой вышки.

Моя рука сама легла на его пах, сжав тугой, проступающий сквозь ткань стояк.

— Лёшка… — Макс весь подобрался и тяжело задышал.

— Молчи… Не говори сейчас ничего…

Не открывая глаз, я опустился перед ним на колени. Блядь, что я делаю? Надо остановиться. Сознание вопило, пытаясь достучаться до затуманенного разума, но тело желало лишь одного — его.

Запустив пальцы под резинку, я стянул с него шорты. Вывалившийся горячий стояк шлепнул меня по лицу, возвращая в реальность… Я же потом на себя в зеркало посмотреть не смогу… Скулы опалило стыдливым жаром, подхлёстывая возбуждение и сексуальный интерес.

О, блядь. Я открыл глаза, обнаруживая перед своим носом напряжённый член. Веки Макса потяжелели, взгляд подёрнулся страстью. С приоткрытых губ сорвался шумный вздох. Он весь горел желанием в ожидании моих ласк. В нос ударил запах истекающей смазкой головки. Сумасшедший, головокружительный запах.

Сердце рокотало в груди, отдавая в уши барабанным боем. Я смотрел на стояк и никак не решался взять его в рот. Макс глядел на меня затуманенным взором, плавясь от охватившего его возбуждения.

Я обхватил член рукой и осторожно отодвинул крайнюю плоть, обнажая розовую, блестящую от выделений головку. Кончиком языка провел по текущей щёлочке, ощущая невероятный, сводящий с ума вкус. Макс страстно зашипел, впиваясь пальцами в мои волосы.

О блядь, кажется, мой член пытается порвать мне шорты!

Одной рукой я расстегнул ширинку, давая свободу своему набрякшему пенису. Всё это было так невероятно, крышесносно, возбуждающе, что я жадно заглотил торчащую возле лица эрекцию, урча от накатившего удовольствия.

Макс застонал, прогибаясь мне навстречу. Я стоял перед ним на коленях со спущенными штанами и сосал его член, твердея от одной только мысли, что делаю это. Если бы кто бы мне раньше сказал, что я добровольно буду минетить парня, офигевая от наслаждения, я бы ни за что ему не поверил. Наверное, даже оскорбился бы и полез драться. Но сейчас я с энтузиазмом сосал чужой член, стараясь впустить его в рот как можно глубже, только лишь для того, чтобы услышать очередной восторженный всхлип. Блядь, да что ж такое?

Я двигал головой, крутил языком, всасывая в себя горячий напряжённый ствол Макса, словно желал досуха выдоить его ртом. Я мял руками сжавшиеся от напряжения ягодицы, гладил нежную кожу, заводя палец между двумя маленькими полушариями и нащупывая сладкое сморщенное отверстие, в которое я совсем недавно кончал, как бешеный. Найдя его, я принялся несильно долбить туда пальцем. Бёдра Макса задрожали, он взвыл, закусывая нижнюю губу, захрипел, напрягаясь всем телом.

— Кончаю! — рвано выдохнул он и, сделав резкий толчок навстречу, тут же взорвался оргазмом, спуская в меня. Рот заполнила тёплая солоноватая сперма. Её мужской вкус рождал во мне какие-то дикие, необузданные желания. Я схватился за свой член в отчаянной попытке срочно разрядиться. Жаркие волны покатились по телу одна за другой, достигли члена и обожгли горячими потоками, заструившимися по стволу. Перед глазами вспыхнули звёзды. Я хрипло зарычал, до боли стиснув в руке возбуждённый орган. Белая струйка выплеснулась из головки, прочертив на сандалиях Макса замысловатый узор.

О, да… Я облегчённо выдохнул, выжимая из себя остатки семени и чувствуя невероятную слабость во всех мышцах. Это было самым охуительным, щекочущим нервы приключением в моей жизни.

Поднявшись с пола, на дрожащих ногах я добрёл до кровати и рухнул без сил. В голове было приятно легко и пусто. Макс упал рядом со мной и впился поцелуем в мой рот.

— Лёшка… Обожаю тебя… — его дыхание, тяжёлое, сбивчивое, как после пятикилометрового марафона, овевало мои пылающие щеки. — Обожаю…

Он осыпа́л меня поцелуями, щекоча кожу лёгкими влажными прикосновениями. И от этого по телу разбегались сладкие электрические разряды.

Макс зарылся носом мне в подмышку, прижимаясь всем телом. Его нежность, его светящаяся в глазах благодарность окрыляли меня. Мне нравилось, как он сейчас льнул ко мне, нравилось видеть, как сильно он возбуждался, едва не теряя сознание под моими губами. Вопреки всем опасениям, делать минет оказалось не так ужасно, как я представлял себе раньше. Мне даже понравилось чувствовать свою власть над Максом, заставлять его терять над собой контроль.

Я не заметил, как провалился в сон.

========== 26  ==========

Лёха

Я проснулся, когда солнце вовсю било в окна. Сощурившись от яркого света, я повернул голову. Макс тихо посапывал рядом, свернувшись калачиком и закинув на меня руку. При свете дня было стыдно вспомнить, что́ я творил накануне. Хотелось провалиться под землю вместе с этой чёртовой кроватью.

Блядь, и зачем только я отсосал ему?.. М-м-м… Я протяжно замычал, вспоминая, как это было. Мысли о вчерашнем вечере отозвались сладким спазмом в паху. Мой торчащий член похотливо дернулся.

Я глянул на Макса, лежавшего рядом с голым задом и утренним стояком. Его шорты валялись в изголовье.

Кровь бодрее побежала по жилам, подхлёстывая мои утренние эротические фантазии.

Я провёл рукой по бледным ягодицам, выделявшимся на фоне загорелой спины. По позвоночнику прокатилась горячая волна возбуждения. Я тут же вспомнил, как сладко стонал Макс, подаваясь навстречу моему члену, как кончил на нём, сотрясаясь от оргазма. Мне тут же захотелось повторить этот офигенный, жаркий, как сам ад, секс.

— Макс… — я осторожно коснулся губами его плеча. — Макс…

Он недовольно засопел, заворочался и разлепил глаза.

— Привет, зай, — я улыбнулся.

— Лёшка, — он протянул руку и погладил меня по небритой щеке.

Перевернув Макса на спину, я сел у него между ног и стал поглаживать обнажённые бедра, томно заглядывая в ультрамариновые глаза. Макс тут же проснулся, тяжело задышал, легко касаясь своего живота. Тонкие пальцы скользнули ниже, обхватили крепкий ствол. Картина открывалась потрясающая — горячий молодой самец с разведёнными по-блядски коленками ублажает себя, лаская красивый эрегированный член. Мои яйца тут же скрутило желанием. Не удержавшись, я схватил Макса за бёдра и ткнулся головкой между ягодиц.

— Погоди, — прошипел Макс и потянулся к тумбочке, доставая тюбик со смазкой.

Блядь, я уже и забыл, что с Максом не всё так просто.

Пока Макс рылся в ящике, нащупывая тюбик и презервативы, я упал на подушки и разочарованно замычал. Идеальный момент для траха был упущен. Выудив, наконец, все заморочки, он повернулся ко мне и, встав на колени, стал готовить себя. Вид растягивающего себя Макса вызвал новый приступ желания. Едва дождавшись, пока он закончит, я спешно раскатал презерватив по члену и притянул Макса к себе, тихим голосом отдав приказ:

— Садись на член.

Повинуясь, Макс перекинул через меня колено и начал не спеша насаживаться на ствол. Это было так охуенно, что я застонал, едва сдерживаясь от медленного тугого проникновения. Хотелось опрокинуть его на спину и войти со всего размаху. Жёстко. Беспощадно. Вбиваясь до самого основания. Поёрзав, он сел на член и на несколько секунд замер, привыкая к чувству заполненности.

— Ну же давай… Ебись… — прохрипел я. Глаза Макса тут же развратно вспыхнули.

Подчинившись, он стал приподнимать и опускать свой зад, медленно скользя по моему стволу.

Ох, что ж ты делаешь, сука! От восторга перехватило дыхание, в глазах потемнело.

— Скачи на мне жёстко! — скомандовал я, вцепившись в его бёдра и подаваясь навстречу шлёпающим о бёдра ягодицам. — Жёстче… Ещё жёстче… Ебись… Давай… Ебись… О-о-обля-адь…

Откинувшись назад и уперев руки в мои бёдра, Макс с резвостью заправского ковбоя объезжал мой член. Он сладко жмурился, постанывал и закусывал губы, отчаянно прыгая на мне. На лбу выступила испарина. Макс отдавался полностью, без остатка, выжимая из себя последние силы. Я невольно восхищался им. Его грациозным, гибким телом, его идеальной увесистой эрекцией, покачивающейся в такт нашему единому ритму, его розовой мошонкой, расплывающейся по моему лобку каждый раз, когда он насаживался на член почти до самого основания. Я лежал под ним мокрый, возбуждённый, как сотня похотливых кроликов, и думал лишь об одном — как бы не сдохнуть от такого охуенного кайфа.

Его рука обхватила раскачивающийся член и быстро заскользила по нему, то и дело обнажая блестящую от смазки головку. Макс тёк от того, что я трахал его, и от этого у меня сносило башню.

— Давай же, давай, — я нетерпеливо шлёпнул его по бедру, стремясь к разрядке.

Макс застонал, выгнулся, замер и выстрелил мне на грудь тёплыми каплями, туго сжимая меня изнутри.

— Да-а-а… — зарычал я, чувствуя, как по члену прокатилась горячая волна. — Д-а-а… а-а-а… с-с-с-сука! — застонал я и зажмурился, готовый вот-вот взорваться. Перед глазами засверкали звёзды. Я с силой прижал Макса к себе, громко вскрикнул и кончил, спуская в него всё до последней капли. Это было так охренительно, что я на миг потерял чувство реальности. Но она застигла меня врасплох.

До слуха донёсся стук.

Я замер, боясь пошевелиться.

— Мальчишки, открывайте! Я знаю, что вы там! — за дверью послышался знакомый голос.

— Блядь! — тихо выругался я, спихивая с себя Макса. — Одевайся… Живо!

Схватив валяющиеся в изголовье Максовы тряпки, я запустил ими в него.

— Мальчишки! Открывайте! — стук повторился.

Быстро натянув шорты, Макс кинулся застилать постель. Я заметался по комнате в поисках своей одежды. Ломанувшись к шкафу, я натянул первое, что попало под руку, и, облегчённо выдохнув, направился открывать.

На пороге стояла Леночка.

— Привет, красотка! — растянув губы в небрежной улыбке, я сделал вид, что рад её видеть.

— Привет-привет, — она с интересом разглядывала комнату через моё плечо. — А Максим где? Я слышала его голос.

Вот сука! Интересно, что ещё она слышала?

Лена перевела на меня насторожённый взгляд.

— Я войду?

— Да-да, конечно, заходи! — я весь сжался. Ну бля, что ты хочешь тут увидеть? В груди тоскливо заныло.

Убрав руку с косяка, я впустил девушку. Крадущейся походкой она зашла в номер. Макс с дебильной улыбкой на роже стоял возле кровати.

— Привет! — он помахал ей ладошкой.

Ой, халтура! Ой, палево! Макс выглядел, как кот, сожравший всю хозяйскую сметану, — довольным и офигевшим. Я надеялся, что Лена не заметит в комнате тяжёлого посттрахового кумара из смеси запахов разгорячённых мужских тел и спермы. Изо всех сил я старался делать вид, что всё в порядке, хотя внутри у меня всё дрожало.

— Мы завтра уезжаем. Вот хотели позвать вас вечером… посидеть… п… — Лена подошла к креслу и замерла, уставившись себе под ноги. Она подняла на меня ошарашенный взгляд, затем перевела его на Макса и в ужасе прошептала: — Это что, правда? Вы что?.. Вы?!

Она таращилась на нас так, словно мы стояли перед ней голыми. Я мазнул глазами по полу и охуел. У ног Леночки валялся использованный презерватив.

Я закусил губу и чуть не взвыл от досады.

Как, блядь?! Как это могло произойти?! Я же помнил, что швырнул его в урну. Видно, в горячке промазал и даже не чекнул результат своего броска. Еблан!

— Ой! Чего-то мне нехорошо стало… — она плюхнулась в кресло.

— Лен, ты понимаешь… Лен, всё не так, как ты подумала… — не знаю, зачем я принялся перед ней оправдываться?

Она закрыла глаза и нервно сглотнула слюну.

— Водички? — засуетился я.

— Да.

Плеснув в стакан воды, я протянул девушке. Она сделала глоток и глубоко вздохнула.

— Аня же говорила, — Лена не обращала на нас с Максом внимания, разговаривая сама с собой. — А я ей не верила… Блин, какая же я дура… Какая дура! По вам было сразу заметно…

— Ты что-то говорила про вечер, — перебил я её. Сердце бухало о рёбра. Чёрт! Она что, думает, что я и Макс?.. Бля-адь… Я закусил губу.

— Я лучше пойду, — она поднялась с кресла и направилась к двери.

— Так что насчёт вечера? — я хватался за её слова, как за последнюю надежду.

Она вышла в коридор.

— Лен, так что там насчёт вечера? — я кинулся за ней следом и схватил её за запястье.

— Не надо, Лёш… Я пойду… Пока… — освободив свою руку, она болезненно поморщилась и не спеша направилась к лифтам.

— Лен!.. Лен!.. — крикнул я ей в спину. Она даже не обернулась.

Расстроенный, я вернулся в номер и плюхнулся на кровать.

========== 27  ==========

Макс

С мрачным видом Лёшка плюхнулся на кровать и уставился в одну точку. Странным образом я чувствовал свою вину в том, что случилось.

— Лёш, — я сел рядом. — Ты сильно расстроился из-за неё?

Он вздохнул, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.

— Да… Ты не поймёшь.

— Почему? Мне тоже было неприятно, что она вот так к нам ворвалась… С другой стороны, какая разница, что она там подумала? Это не её…

— Ты всегда был по мальчикам! — резко оборвал меня Лёха. — А я не такой, понимаешь?! Не такой!

Он закусил губу и досадливо замычал.

 В груди неприятно кольнуло. Если он считает, что не такой, то что сейчас между нами?

Я замолчал, уставившись пустым взглядом в пол. Напряжённая тишина, повисшая в комнате, била по нервам. И что теперь делать? Встать и уйти? Да, наверное, это будет правильно. Я поднялся с кровати и направился к двери. Лёха вскочил следом за мной, хватая меня за руку:

— Макс, ну ты чего? Обиделся? Ну пойми, я к такому не привык. Будто не со мной всё это происходит. Будто не я. Будто в кино сижу и смотрю со стороны. Понимаешь?

Он глядел мне в глаза, отчаянно надеясь увидеть в них понимание. Но я не понимал.

Чёрт побери! Что я для него значу? И значу ли вообще? Неужели наши отношения для него просто сексуальный эксперимент? Но зачем тогда все эти «зай», прогулки под луной, поцелуи? Если бы это был просто секс, наверное, было бы не так обидно. Ведь он же сам целовал меня в губы, млея от желания. Господи, почему я чувствую себя так, будто меня вываляли в грязи?

Видя мое замешательство, Лёха спохватился:

— Я не то хотел сказать. Прости. Просто ты к этому привык, а я нет… — он вздохнул и продолжил сникшим голосом. — Не уверен, что когда-нибудь привыкну.

— Понятно, — отчего-то в глазах защипало. Как же сейчас хотелось убежать, спрятаться, чтоб не показывать, как сильно ранят меня его слова, словно стрелы каждый раз попадая точно в сердце.

— Я ничего тебе не обещал… Я не знаю, как всё будет после…

— А будет? — спросил я дрожащим голосом. Хотелось наорать, кинуть в лицо, что он последний мудак, если считает, что я к нему ничего не чувствую, обвинить во всех смертных грехах. Но я сдержался, молча уставившись на него в ожидании ответа. Чего я ждал?

— Не знаю… Прости, — почти прошептал он.

— Пусти, — я выкрутил руку из его хватки и вышел за дверь.

 Я шёл, не разбирая дороги, лишь бы подальше от него, чтобы не видеть виноватого взгляда, не слышать зловещего «прости», до сих пор пульсирующего в ушах. Простить? За что? За то, что он считает меня последней дрянью? Подстилкой? Мальчиком на одну ночь? Когда всё это случилось? Когда он перестал видеть во мне друга? Когда? Когда?!

— Макс! — он нагнал меня в маленьком пустынном садике за бассейном. — Макс!

Я сбросил его руку со своего предплечья.

— Отвали!

— Ну прости меня, Макс! Я дебил! Я вообще не должен был её впускать!

— Не должен был впускать?! Серьёзно?! — меня трясло. — А ты не думал, что я с тобой не просто так трахаюсь?

Губы у меня задрожали.

— Макс, ты чего? — Лёха опешил.

— Не такой он, блядь… — ужасно хотелось курить. Я судорожно обшарил карманы в поисках сигарет. Откуда им там было взяться? Утром я не сильно заморачивался содержимым карманов. — А ты не думал, — я нервно сглотнул. Во рту было сухо, как в пустыне, — не думал, что я… Я люблю тебя… — прохрипел я.

Дыхание перехватило.

Боже, что я несу? Этот человек только что открыто наплевал мне в душу, а я… Дурак… Идиот…

В воздухе повисла пауза. Леха уставился на меня, как на расписную китайскую вазу.

— Давно… люблю… — зачем-то добавил я, всё ещё не веря, что признался ему. Вдруг захотелось спрятаться, засунуть голову в раковину, как улитка, чтобы не видеть, не слышать того, что он сейчас сделает или скажет. А если он меня пошлёт? Я замер, боясь пошевелиться.

— Макс, я-а-а… Как-то по-дурацки получилось… И эта Ленка, — он раздражённо цыкнул. — Я дебил, Макс…

— Натурально!

— Не злись, ладно? Я не думал, что ты… Все так… странно… — он хмыкнул, мотнув головой, словно не поверил мне, и промямлил: — Прости меня, Макс. Ты же простишь, да? — он вскинул на меня вгляд. — Простишь?

Судорожно втянув ноздрями влажный утренний воздух, я облегчённо вздохнул.

— Уже.

— Значит, мир?

— Да, мир. Только, пожалуйста, не говори больше «такой, как ты». Я чувствую себя ущербным.

— Хорошо, не буду, — Лёха заулыбался, протягивая мне руку.

От сердца отлегло.

 Может, Лёшка действительно ляпнул, не подумав. Наверняка он не хотел меня обидеть. Я тоже должен понять, что ему нелегко принять свою природу. За один день признать себя геем ещё ни у кого не получалось. Многие годами утешаются мыслью «я не такой», находя себе различные оправдания. Чего же я тогда жду от Лехи? Ему сейчас непросто. Но я помогу ему. Я буду рядом, чтобы поддержать, направить, утешить. Вместе мы со всем справимся.

***
Чтобы избежать неприятной встречи с Аней и Леной, мы с Лёшкой решили не ходить сегодня на пляж, а позагорать у бассейна. На вечер у нас были намечены грандиозные планы.

Этот день был почти таким же, как и предыдущий, суля приятное продолжение. Однако я заметил, что сегодня Лёшка слишком часто вздыхал и хмурился. Видно, он никак не мог успокоиться и всё ещё переживал из-за утреннего происшествия. Мне безумно хотелось его приободрить, сказать, что это не самое страшное, что могло произойти. Что всё пустяки и скоро забудется. Но надо было дать ему время самому обо всем подумать.

— Зай, — Леха поднялся с шезлонга. — Я, наверное, в номер пойду. Чего-то голова болит, — он поморщился.

— Хорошо. Давай вернемся в номер.

— Не, ты оставайся. Искупайся, позагорай. А я таблеточку приму, под кондишеном малёх полежу и буду как новенький. Не переживай за меня. Лучше вон коктейльчик себе возьми. Лады?

— Лады. А?..

— Я на полчасика, потом вернусь. Даже полотенце оставлю, чтобы шезлонг никто не занял.

— Может, тебе к врачу? — забеспокоился я. — Вдруг это солнечный удар?

— Да не, нормально всё. Зачем айболита беспокоить? Просто перебрал вчера. Ты лежи, я справлюсь.

Проводив Лёшку до дверей насторожённым взглядом, я вздохнул и, перевернувшись на живот, продолжил читать.

========== 28 ==========

Лёша

Бросив телефон на кровать, я растянулся рядом. В груди неприятно ныло.

Макс же признался, что любит меня, а я с ним так…

Мне еще ни разу в жизни парень в любви не признавался. Я прямо офигел. Думал, что для него это всё не серьёзно, а он, оказывается, влюблён. Даже неудобно как-то перед ним. И жалко его, и помочь ничем не могу. Что будет, когда отпуск закончится? Ведь он же думает, что мы с ним… Вот блин! И как ему обо всем рассказать? Да и вообще, стоит ли говорить? Может, оно как-нибудь само рассосётся?

Вляпался я по самые помидоры! Хрен выберешься. Сам виноват. Говорил отец: не умеешь хер в штанах держать — огребёшь проблемы. Да кто же знал, что у меня на чужой хуй встанет? Мало ли у кого на что стоит? И чего теперь? Давай наяривай? Я же не макака, человек. Должен башкой думать. Нефиг было свои эротические фантазии в реальную жизнь тащить. Прекращать надо все эти эксперименты, пока не поздно. А фигли-то поздно? Макс — не девка, не залетит. Я хмыкнул. Ну, а что влюблён, так от любви ещё никто не умирал. Переживёт.

Ленка сегодня меня в пидорасы записала, как ведром помоев облила. Не хочу, чтобы дома кто-то пальцем показывал. Хватит с меня. Наигрался. Одно хуёво, нравится мне Макса трахать. Пиздец как нравится. Вот с девчонками никогда такого не было. А с ним прямо башню рвёт под самый фундамент. Может, я бы и после отпуска разок-другой с Максом замутил, только очково. Вдруг кто из знакомых узнает? А родители? Это же чё будет?! Мать до сих пор надеется, что я на Ирке женюсь. Родственникам про нашу ссору ничего не сказала. Придумала, что свадьбу отложили на время. Даже не знаю, как теперь в глаза людям смотреть. А чё я парюсь? Сама придумала, сама пусть и выкручивается!

Сумбурный ход моих мыслей прервал стук в дверь.

Отлепившись от кровати, я поплёлся открывать.

Макс с порога окинул меня подозрительным взглядом. Догадывается?

— Как голова?

— Голова?.. А, голова! Прошла, — я растянул губы в улыбку. — Сказал же, таблеточкой закинусь и нормально.

— Правду говоришь? Лёш, если ты себя плохо чувствуешь, давай никуда не поедем. Останемся в номере, телек посмотрим.

— Зай! Я в порядке. Не нагнетай.
 
***
После семи солнце провалилось за горизонт, уступая место удушливой южной ночи. Нагретые за день улицы маленького курортного городка утонули в ароматах ночных цветов и миллионах ярких огней.

Для кутежа мы облюбовали четырёхэтажный дансинг с большой открытой трассой и несколькими танцполами.

В клубе было людно. Свет стробоскопов разреза́л темноту яркими неоновыми лучами. На небольших пятачках, возвышающихся над головами, отплясывали полуголые девицы в сверкающих туфлях на супервысоченных каблуках.

Взяв два бокала пива, я протиснулся к столику, где меня ждал Макс.

— За хороший отдых! — заорал я, стараясь перекричать грохочущую музыку.

— Давай!

Сделав глоток, я огляделся. Публика тут была разношёрстная. По большей части европейцы, в основном, немцы и голландцы, хотя были и поляки, и англичане, и сами турки. Я удивлённо хмыкнул, услышав за соседним столиком французскую речь. Эти-то что здесь делают? Им что, Лазурного берега мало? Наших видно не было. Ещё бы, такие деньжищи за выпивку драть! Русские обычно на олинклюзив ездят. Из отеля носа не высовывают. Это только мы, два идиота, решили тусануть перед отъездом на последние бабки.

Прикончив бокал пива, я понял, что созрел для танцев.

— Может, пойдём подёргаемся? — предложил я.

Макс одобрительно кивнул и ринулся в эпицентр событий.

Несмотря на выпитое, мне всё ещё было неловко. К тому же танцор из меня хреновый. Ну не умею. Что поделать?

Макс двигался под музыку легко и грациозно, без нелепых подрыгиваний и вычурных па, как это нередко бывает. Я даже позавидовал ему.

— Где так научился?! — крикнул я.

Макс дёрнул плечами.

— Нигде. Само получается!

Ему явно нравилось в клубе. Он улыбался во весь рот, отплясывая так, будто всю жизнь этим только и занимался. Поняв, что от танцев у меня портится настроение, я собирался вернуться за столик, как вдруг музыка смолкла. На основной сцене появился мужик, наряженный в блёстки, и прохрипел что-то сначала на английском, затем на немецком и турецком языках.

— Ты понял, чё он сказал? — я повернулся к Максу.

— Сейчас будет конкурс. Они выберут среди танцующих самую романтичную пару.

Не успел Макс договорить, как толпа взорвалась радостными криками и апплодисментами. Послышались вступительные аккорды. Из динамиков полилось:

— I've been alone with you inside my mind*

Макс уставился на меня.

— And in my dreams I've kissed your lips a thousand times.*

Мне не понравилось, как он на меня смотрит. Слишком томно, слишком приторно. Живот подвело от предчувствия неладного. Чего он хочет?

В ответ на мой вопрос Макс сделал шаг мне навстречу, оказавшись совсем близко.

— I sometimes see you pass outside my door… — пел красивый хрипловатый голос, пробирая до самых костей. — Hello, is it me you're looking for?*

Я хотел было срочно ретироваться к столику, но Макс уверенно положил руки мне на плечи и прилип к моей груди.

Блядь, что происходит?! Я, конечно, виноват перед ним и должен загладить вину. Но не так! С одной стороны, потанцевать с ним — что, собственно, такого. Но не здесь же! Не на виду у всех!

Я нервно обернулся, боясь увидеть осуждающие взгляды. Пиздец! Лучше бы я этого не делал. Рядом с нами пританцовывал загорелый лысый немец, ухватив за жопу тощего смазливого турка. Чуть подальше, покачиваясь в танце, лобызались две коротко стриженные лесбы. Были и обычные пары, но на них мой взгляд не останавливался, скользил дальше — два долговязых голландца, татуированные немецкие бабушки, бородатые качки непонятной национальной принадлежности. Сука! Куда я попал?

I can see it in your eyes,
I can see it in your smile,
You're all I've ever wanted, and my arms are open wide!*

Я судорожно вцепился в Макса, словно жертва кораблекрушения в обломок затонувшего коробля. Голова шла кру́гом от такого разнообразия пар.

'Cause I wonder where you are
And I wonder what you do,
Are you somewhere feeling lonely, or is someone loving you?
Tell me how to win your heart?
For I haven't got a clue
But let me start by saying, I love you!..*

Я продолжал таращиться по сторонам, откровенно пялясь на танцующих геев и лесбиянок.

— Всё нормально. Это гей-френдли, — прошелестел над ухом голос Макса.

— Чего? — от неожиданности я вздрогнул и повернулся к нему.

— Потом объясню. Просто расслабься и получай удовольствие, — его взгляд, сцепившись с моим, вспыхнул и соскользнул к подбородку. Горячий поцелуй опалил губы. — Лёшка, — зашептал он, кладя голову мне на плечо. — Ты такой красивый.

— Блядь! Ты чё творишь? — придя в себя, я отпрянул от Макса. — На нас же смотрят!

— Не переживай! Здесь нам ничего не сделают!

— Макс, ты совсем охуел?! — я оскалился. Жутко захотелось вмазать ему по довольной, светящейся, точно новогодняя гирлянда, роже. Он что, не понимает? Мне глубоко похуй, кто все эти люди. Я тупо не хочу, чтобы кто-то подумал, что я пидор.

— Лёш, я-а-а… — Макс растерянно смотрел на меня.

— And now… — из динамиков послышался голос парня в блёстках. — We meet our winners of romantic dance! Congratulations! Applause! **

Яркая вспышка ударила по глазам. Я зажмурился. Аплодисменты и крики «Браво!» обрушились на меня со всех сторон.

Что за хуйня?! Меня прошиб холодный пот. Щурясь от света, я приоткрыл глаза. Мы с Максом стояли на голом пятачке. Вокруг толпились люди, хлопали в ладоши, что-то радостно выкрикивали. На десятке огромных видеопанелей застыла картинка, обведённая красным сердцем. Со всех экранов крупным планом — Макс, целующий меня в губы.

Сказать, что я был шокирован, — ничего не сказать. Я истерично заржал во весь голос, смахивая выступившие на глаза слёзы. Это был самый грандиозный пиздец в моей жизни! От стыда хотелось умереть на месте. Момент моего позора был задокументирован и триумфально вывешен на всеобщее обозрение.
_______________________________________________________________
    * «Hello» (англ. «Привет») — хит известного американского исполнителя Лайонела Ричи https://www.youtube.com/watch?v=UBYnT8JY7sE&app=desktop

Мечтаю быть с тобой наедине,
Сто тысяч раз тебя целую в каждом сне.
За дверью вижу я твои следы...
Привет!.. По жизни не меня ли ищешь ты?

Я без слов ответы все пойму,
И в глазах твоих бездонных утону,
«Ты — предел моих желаний», — прошепчу,
Обниму и никуда не отпущу.

Источник: https://www.amalgama-lab.com/songs/l/lionel_richie/hello.html
© Лингво-лаборатория «Амальгама»: www.amalgama-lab.com/.

** А теперь... Встречаем наших победителей романтического танца! Поздравления! Аплодисменты! (англ.)

========== 29 ==========

Макс

Лёшка кинулся к выходу. Он пробирался сквозь толпу с уверенностью ледокола, отмахиваясь от особо активных посетителей, норовящих поздравить с победой. Я шёл следом, попутно извиняясь и стараясь никому не оттоптать ноги. Его оголтелое желание срочно свалить с вечеринки, прикрывая лицо рукой от назойливых взглядов, пугало меня до чёртиков. Что теперь будет? Зачем я полез к нему с поцелуем? Устроители шоу тоже хороши! Что, не могли другую пару найти? Вокруг же полно народу! Надо же им было выбрать именно нас! Глупая ирония судьбы.

— Лёш! — я нагнал его на улице. — Лёш! Ты прости  меня!

Лёха вскинул на меня больной, вымученный взгляд. Ничего не ответив, он повернулся и зашагал к остановке.

Плюхнувшись на скамейку, он закурил.

— Лёш, я не хотел. Правда, не хотел, — я сел рядом, поглядывая на понурую фигуру. Он продолжал молчать, не обращая на меня внимания. — Ну скажи хоть что-нибудь. Не молчи.

— А что говорить? — не докурив сигарету, он отправил её в урну. — Тут, говори не говори, ничего не исправишь.

— Прости, — не поднимая головы, промямлил я.

— Да… — он махнул рукой. — Проехали. Ты же не знал, что так получится. Я сам виноват. Не надо было… — он тяжело вздохнул и, прищурившись, уставился на дорогу. — Чего уж там… Всё равно завтра уезжаем.

— Значит, ты на меня не сердишься?

— Толку? — хмыкнул он.

К остановке подкатил первый утренний автобус.

До отеля мы ехали молча. Всю дорогу Лёха смотрел в тёмное окно, за которым мелькали утопающие в ночной мгле невысокие дома с плоскими крышами, заросли кустарника и налившееся сиреневым на востоке небо.

Весь следующий день Лёха был тихим и подавленным. На меня старался не смотреть. Отвечал односложно. Разговоров со мной избегал.

Я видел, как сильно он переживает. И от этого сердце разрывалось на части. Мне безумно хотелось пожалеть его, обнять, успокоить. Но я понимал, что моя жалость сделает только хуже.

После обеда мы расположились в креслах под кондиционерами возле лобби. Рядом носились белобрысые дети. Немецкая пара неспешно беседовала, развалившись на мягком кожаном диване.

Купив в баре два турецких кофе, я поставил чашки на приземистый журнальный столик и сел рядом с Лехой.

Услышав очередное бульканье телефона, я вскинул на него удивлённый взгляд.

— Мама?

— Угу.

— Чё пишет?

— Ничего особенного, так…- он мельком взглянул на экран и, положив телефон на стол, взял в руки чашку.

— На ресепшене время выезда повесили. Видел?

— Угу.

— Надо бы чемоданы собрать.

— Успеем.

— Хорошо, что рейс вечерний. Утром будем уже дома. Только автобус придётся целый час ждать. Может, на такси скинемся? Ты как?

— Посмотрим.

Телефон на столе снова булькнул. Не обращая внимания, Лёха продолжал пить кофе, уставившись пустым взглядом куда-то вдаль.

— Сообщение, — напомнил я. — Посмотришь?

— Успеется, — он отмахнулся от моего предложения. Через минуту телефон снова ожил.

— Лёш, уже три сообщения пришло. Может, ответишь?

— Потом, — Леха поморщился, будто от зубной боли.

— Ответь. Мама, наверное, волнуется.

— Ничего с ней не случится. Потом отвечу, — он небрежно махнул рукой, поднимаясь с кресла.

 Я хотел последовать за ним, но Лёха резко осадил меня:

— Могу я побыть один?! Без тебя?!

— Но я думал…

— Да иди ты… — размашистой шагом он направился к лифтам.

Я сел обратно в кресло, понимая, что Лёха так и не простил мне вчерашней выходки. На этот раз всё было серьёзно. Лёшка не был готов к такому грандиозному каминг-ауту. Да какой там каминг-аут! Он, наверное, и слова-то такого не знает. То, что он признался мне, что ему парни нравятся, уже было смелым шагом. Однако смириться со своей бисексуальностью он ещё не успел. А я вынудил его танцевать со мной, да ещё и поцеловал прилюдно, выставив напоказ все его страхи.

Нельзя было так делать. Нельзя. Сейчас он замкнётся, уйдёт в себя. Одному богу известно, чем это всё закончится. Возможно, он переживёт. А может и не выдержать. Сам-то я пытался самоубийством жизнь покончить. Но тогда я подростком был, а Лёха взрослый мужик. Он не должен. Да фиг ли «не должен»! Я грустно хмыкнул. Люди все разные. Непонятно, у кого что на уме. Чёрт! Если бы я мог, то отмотал бы киноленту событий назад. Но, увы, жизнь — не кино, назад не прокрутишь.

========== 30 ==========

Макс

Сборы в дорогу и трансфер до Антальи прошли в абсолютном молчании. Лёшка не хотел со мной разговаривать.

Весь перелёт до Питера он спал или делал вид, что спит. Неужели он так и не простил меня? Вжавшись затылком в спинку кресла, я смотрел на него, стараясь запомнить каждую чёрточку его лица, будто боялся, что больше никогда его не увижу. Лёшка казался мне таким родным, таким близким, что мне безумно хотелось притронуться к нему, провести рукой по волосам, коснуться пальцами губ. За десять дней, проведённых вместе, Лёша стал мне очень дорог.

Я потянулся и осторожно накрыл его руку ладонью, тихонько поглаживая красивые пальцы.

В салоне загорелся свет. Из динамиков послышался голос командира:

— Дамы и господа! Через сорок минут наш самолёт совершит посадку в аэропорту Санкт-Петербурга. Погода в Петербурге хорошая. Пятнадцать градусов тепла. Небольшая облачность. Просьба всем пассажирам занять свои места и пристегнуть ремни. Спасибо за внимание!

Лёха открыл глаза и машинально скинул мою руку.

— Чё, уже садимся? — он щурился, ещё не отойдя ото сна.

— Да. Скоро будем дома.

— Наконец-то, — пробормотал он, поворачиваясь к иллюминатору.

Питер встретил моросью и шквалистым ветром. Пока бежали до автобуса, успели почувствовать все прелести «хорошей» погоды.

— Так что насчёт такси? — ухватившись за поручень, я навис над Лёхой. Его смартфон привычно булькнул. Ничего не ответив, он полез в телефон.

 — Лёш?!

 — А?!

— Что с такси делать будем?

Проигнорировав мой вопрос, Лёшка отвернулся к двери.

В ожидании багажа я украдкой поглядывал на него. Возвращение домой приободрило Лёшу. Он уже не выглядел подавленным. По скулам разлился едва заметный румянец, спина выпрямилась, глаза сверкали.

Сняв чемоданы с ленты, мы потащили их к выходу. Матовые стеклянные двери с шумом распахнулись перед нами. Лёха прибавил шаг, выглядывая кого-то в толпе встречающих.

— Привет! — Ирина бросилась Лёшке на шею и обвила тонкими руками.

— Привет, Ириш!

— Ну наконец-то! Я боялась, что рейс задержат.

— Соскучилась? — притянув Ирину к себе, Лёша поцеловал её в губы.

Земля закачалась у меня под ногами. Как? Когда? Почему?

Я стоял и смотрел на них, не веря своим глазам.

— Привет, Макс! — отлепившись наконец от Лёхи, она повернулась ко мне. — Смотрю, ты загорел. Ну как, хорошо отдохнули?

— Да, — что происходит? Что здесь делает Ирина?

— Ты с нами?

— С вами? — эхом повторил я, плохо соображая, о чём она меня спрашивает.

— Ну да. Я за Лёшкой на машине приехала. Могу тебя до дома подбросить.

— До дома? — в глазах защипало. Я часто заморгал, едва сдерживая подступившие слёзы.

— А разве Лёша ничего тебе не сказал?

— Не сказал что? — я попытался изобразить улыбку. Губы предательски задрожали.

— Лёш? — она повернулась к Лёхе. — Ты что, не рассказал Максу, что мы помирились?

Лёха недовольно дернул плечами.

— Максим? — она перевела на меня удивлённый взгляд. — Вы поссорились?

Ошарашенный новостью, я молча смотрел на Лёху.

«За что ты так со мной? Неужели из-за того дурацкого поцелуя? Но ведь нет. Нет же. Нет! Ты давно всё это придумал, распланировал, просчитал. Но когда? После того, как облапал меня возле сортира? Или сразу после нашего первого раза, когда ты, взбесившись от ревности, сначала чуть не изнасиловал меня, а потом выл от удовольствия, занимаясь со мной аналом? А может, всё дело в офигенном минете, который ты закатил мне после романтической прогулки под луной? Или же разоблачительный визит Леночки стал причиной? Да скажи ты хоть что-нибудь! Не молчи!»

— Лёш, вы поссорились? — Ирина взяла его под локоть.

— Не ссорились мы. Всё. Поехали, — Лёха раздражённо схватил чемодан и направился к выходу.

— А что тогда?! Лёша! — Ирина кинулась следом. — Лёш! Подожди!

Всё ещё не веря в то, что произошло, я зажмурился, стараясь не разреветься, как девчонка, прямо тут, посреди зала ожидания. Я ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким раздавленным. Дышать стало тяжело. Воздух жёг легкие. Каждый вдох отдавался в рёбра адской болью. Как бы было здорово умереть прямо сейчас, чтобы не чувствовать этой острой, насквозь пронзающей боли.

Добравшись до туалета, я закрылся в кабинке и сполз на пол по пластиковой стене. Сдерживаемые рыдания вырвались наружу. Почему? Почему?! Почему?! Я ненавидел себя за свою глупость, за свою доверчивость, за свою любовь. На что я надеялся? Чего ждал? Я же знал, что для Лёхи это несерьезно. Его любовь закончилась вместе с отпуском. И что теперь? У меня осталась лишь жалость к себе и горстка воспоминаний. Зачем они мне? Для чего? Как же хочется выдавить их из своей головы, стереть, точно ластиком карандашные наброски, вытравить, выкорчевать, выдрать. Но нет, они теперь навсегда останутся со мной. Не существует в мире такой силы, которая заставит меня забыть то, что было между нами. Теперь я обречён жить с этой памятью. Боже, как же больно! Как больно…

========== 31 ==========

Леша

Может, я и рассказал бы Максу про Ирку, и даже чувствовал бы себя при этом последним козлом, но после клуба у меня как отрезало. Нет, я не злился. Мне просто стало глубоко по фигу, что с ним будет. Я невесело хмыкнул. Готов поклясться, что Макс чуть не разревелся, когда увидел нас с Иркой. Глаза у него были, как у побитой собаки. И губки так характерно дрожали. Мне ли не знать? Я столько раз видел это плаксивое выражение на Иркином лице, что, кажется, уже привык. Но при виде Макса на душе почему-то стало погано. Вот сука! Чего я его жалею? Он ведь меня на всю Турцию опозорил. А я? Надеюсь, никто не слил на ютуб ролик с той вечеринки. Не хватало, чтобы и в России обо всём узнали. Но меня больше волнует другое. Как после турецкого блядства я буду работать с Максом? В глаза ему смотреть? А если он расскажет кому-нибудь? А если Ирке? И почему я такой мудак? Вот как теперь эту поебень расхлёбывать?

— Лёш, ты чего так рано? — заспанная Иришка, позёвывая, зашла в кухню. — На часах только пять. Спал бы ещё.

— Не спится чего-то, — затушив сигарету, я встал с табурета. — Кофе будешь?

— Ага.

Достав турку, я насыпал в неё порошок и, залив водой, поставил на плиту.

— Лёшка, — Ирка подошла сзади и обняла, прижимаясь ко мне всем телом. — Так здорово, что мы помирились. Думала, ты никогда меня не простишь.

— Чего уж там, — буркнул я. По сравнению с моими злоключениями в Турции, поход в сауну с одноклассниками выглядел невинной детской забавой. Ну и семейка из нас получится. Надо будет опять Ирке предложение сделать, чтобы пресечь возможные слухи. Вот мать-то обрадуется.

Кофе стал закипать. Я снял его с плиты и разлил по чашкам.

Уютно устроившись на стуле, Ирка обняла чашку ладонями и, сделав глоток, вскинула на меня пытливый взгляд:

— Лёш, я так и не поняла, что у вас с Максом произошло?

— Блядь! — от неожиданности я облился кофе, не донеся чашку до рта. — Под руку зачем говорить?!

— Обжёгся? — она тут же вскочила. — Надо полотенчиком промокнуть.

— Чё ты с утра с этим Максом докопалась? Разговаривать больше не о чем?! — психанул я.

— Я же только спросила, — она удивлённо хлопала глазами, стоя посреди кухни с полотенцем в руках.

— Дался тебе этот Макс!

— Вчера с ним как-то нехорошо получилось…

— Чего нехорошего?! Не маленький, сам бы добрался! Обязательно было его с собой звать?

— Лёш, ты чего?

— Ничего, — буркнул я, понимая, как по-дурацки сейчас выгляжу. — Просто… Мы с тобой так давно не виделись. А ты в Макса вцепилась со своим предложением…

— Вы же друзья. Я подумала…

— И что? Подумала она…

— Ты что, ревнуешь?

— Слушай, да забудь ты о нём, — я подошёл к Иришке и, откинув длинные пряди с её лица, заглянул в глаза. — Есть только ты и я. И больше никого. Понимаешь?

— Понимаю.

— Иди ко мне. Я уже по тебе соскучился, — я нежно поцеловал её в губы.

Мы с Иркой так увлеклись, занимаясь сексом, что чуть не опоздали на работу. Честно говоря, я не спешил встретиться с Максом лицом к лицу и специально тянул время. Но Иришка, как человек ответственный, вытащила меня из постели и заставила одеться. Накануне она съездила ко мне домой и предупредительно забрала у мамы мои вещи. Раньше бы я возмутился, что она распоряжается мной, как своей собственностью, но сейчас промолчал. Так даже лучше. Получается, что это не я прибежал к ней от испуга, а она сама захотела помириться со мной.

К моему удивлению, Макса в офисе не было. Обычно он никогда не опаздывал.

Макс не пришёл и к обеду, и на следующий день, и после. Меня спрашивали, что с ним случилось, не заболел ли он. Я только пожимал плечами и говорил, что знаю не больше остальных. На третий день меня охватило нешуточное беспокойство. Куда же он запропастился?

— Виктор Иванович, — я подошёл к начальнику. — Хмелевского третий день на работе не видно. Мы так в сроки не уложимся.

Он вскинул на меня удивленный взгляд.

— Разве ты не знаешь? Вы же с ним вроде друзья.

— Да нет. Почему сразу друзья. Так, общаемся по работе.

— Хмелевский заявление по собственному написал. Ему хорошее место предложили. Я, конечно, его уговаривал, но он ни в какую. Говорит, там оклад больше и перспективы. Ну я и подписал его заявление без отработки. Он и трудовую уже забрал.

— Как? А проект я с кем доделывать буду? — я таращился на Виктора Ивановича, не веря своим ушам.

Макс уволился? Из-за меня или действительно нашёл работу? Но почему я об этом не слышал? Если ему хорошее место ещё до отпуска предложили, то он бы обязательно мне сказал.

— Ну у нас ещё ты есть, Петров, Сергиенко.

— Петров? Сергиенко? — от возмущения я подавился словами. — Да этих жопоруких к новому навигатору на пушечный выстрел подпускать нельзя! Такого понапишут — палец отвалится в гаджет тыкать!

— Знаю, знаю, — поморщился начальник. — Ну хочешь, отдам им всю мелочь? Ты будешь только навигатором заниматься.

— Да Виктор Иванович! — возмутился я. — Зачем Вы его так просто отпустили?

— Ну, знаешь! У нас тут не тюрьма. Захотел уйти — ушёл!

— А с проектом что? Я загнусь один всё тащить!

— Где я тебе сейчас хорошего программиста найду?! Сам знаешь, хорошие на дороге не валяются! Так что терпи, Егоров. А я тебе премию в конце месяца выпишу.

— Куда он хоть ушёл, знаете?

— Этого он не сказал. Хочет расти, пусть растёт. Я за него только рад. И заканчивай тут ныть. Думаешь, мне не жалко, что Хмелевский ушел? Таких талантливых программистов еще поискать, — вздохнул Виктор Иванович. — Всё, Егоров, иди работай!

Офигевший, я поплёлся на рабочее место. Я должен был радоваться, но вместо этого чувствовал дикое сожаление, будто потерял что-то очень-очень важное. Что со мной происходит? Всё же складывается просто зашибись. Макс не будет мельтешить у меня перед глазами, напоминая мне о моём позоре. Не надо будет бояться, что кто-то узнает, выдумывать и объяснять, почему мы с ним больше не дружим. Не надо оправдываться перед Иришкой, изворачиваться, врать, что в Турции между нами ничего не произошло. Так почему же мне так хреново? Я должен быть счастлив, что больше не увижу его, не услышу знакомый голос, не прикоснусь… Что со мной?..

========== 32 ==========

Макс

Наверное, уволиться из организации, в которой я проработал почти год, было опрометчивым решением. Мне нравилось там работать. Правда нравилось. И не потому, что там работал Лёшка. Ну, не только поэтому. Ко мне там хорошо относились, и я мог заниматься любимым делом.

Что я теперь буду делать, ума не приложу. Просить помощи у отца я не очень хочу. Я знаю, что он в любой момент может устроить мою жизнь. Сделает меня своим замом — хороший оклад, личный кабинет. Дело за малым: надо согласиться жить по его правилам.

Вся фишка в том, что мой папаша упрямо отказывается признавать, что я гей. Нет, он не гомофоб. Все намного хуже. Он вообще не верит в голубых. Ему кажется, что это такая игра, веяние моды. Он думает, что однажды я перебешусь и стану как он — буду заниматься семейным бизнесом, женюсь на дочери нужного человека из «нашего» круга и рожу ему внуков. Он никак не хочет расстаться с розовыми очками и терпеливо ждёт моего прозрения.

А может, и правда сделать как он хочет? Прикинуться натуралом, жениться на той самой Белле — сделать вид, что я такой же, как все. И забыть про то, что в моей жизни были десять дней сумасшедшей любви.

Мужчина моей мечты вернулся к своей невесте. Я ему не нужен. Наверное, он рад, что я уволился. Теперь спокойно женится на своей Ирочке и забудет обо мне, как о страшном сне. У историй «гей влюбился в натурала» концовка всегда одинаковая — натурал счастлив в браке, а гей остался с разбитым сердцем. Я невесело хмыкнул.

Чего я тогда жду? Вернусь домой, помирюсь с отцом и буду делать как он хочет. Никаких проблем ни с деньгами, ни с парнями. Тихо, спокойно, как в гробу. Строгие костюмы, серьёзные люди, похоронные лица. Долго ли я так протяну?

Я взял телефон и набрал знакомый номер.

— Хмелевский! — послышался в трубке увереный голос.

— Алло, пап. Это я…

***
— Максимушка, ты уверен, что хочешь это сделать? — бабушка подлила из чайника кипятка в мою чашку. — Тревожно мне за тебя.

Она всегда чувствовала, когда у меня были проблемы. Я вздохнул, опустив взгляд в чашку, и принялся помешивать ложечкой чай.

— Ведь ты же неспроста в Москву вернулся? У тебя же в Питере всё так хорошо шло. И работа тебе нравилась, и подружился ты с кем-то.

Я пожал плечами.

Она взяла из вазочки печенье и положила его на край моего блюдца, совсем как в детстве.

— А ну-ка, давай рассказывай, что у тебя произошло.

— Ничего. Просто соскучился по дому, поэтому и решил вернуться.

— Ну уж, по дому. А-то я не знаю, какие у вас с Антоном отношения.

— Устал я от Питера, ба. От безденежья устал. Понимаешь?

— Нет, не понимаю. Ты же всегда хотел быть независимым, никогда трудностей не боялся. И нравилось тебе в Питере. Ты и перебрался туда только потому, что атмосфера там особая, питерская. Помнишь? — она отпила из чашки.

— Ну раньше нравилось, теперь разонравилось.

— Ох, темнишь ты, Максим. Не договариваешь. Может, обидел тебя кто? Или с мальчиком поругался? — заговорщицки прошептала она, наклоняясь к столу и заглядываясь в моё лицо.

Я тут же вспыхнул, точно спичка, не зная куда спрятать глаза.

— Никто меня не обижал! — буркнул я.

— Ну я так и думала. Все дело в мальчике.

— Я тебя не понимаю, — я был готов сгореть от стыда.

— Ты бы мне не врал! Я не вчера родилась. Понимаю, из-за чего вы с Антоном всё время ссоритесь. Из-за этого ты и в Питер сбежал. Ведь так?

Я замер, каменея от ужаса. Она что, всё это время знала обо мне?! Знала и молчала?! Но тогда я ничего не понимаю. Я-то думал, что бабушка не догадывается, поэтому до сих пор и любит меня.

— Ох, Максим, Максим, — покачала она головой. — Я не твой отец, понимаю, что ты с этим ничего поделать не можешь. И не игра это никакая. Не насморк, завтра не пройдёт.

— И что? — я вскинул на нее насторожённый взгляд, ожидая какого-то подвоха.

— А ничего. Мне неважно, кто тебе нравится, мальчики или девочки. Ты мой внук. И для меня главное, чтобы ты был жив, здоров и счастлив, — она вздохнула. — Твоё счастье-то меня и беспокоит. Зачем ты пообещал Антону, что женишься на этой девочке? Ведь ты же никогда не полюбишь её. Поверь, жить с нелюбимым человеком не так уж легко. И себе жизнь испортишь, и ей.

— Мне всё равно, — пробубнил я, отводя взгляд.

— Что у вас с ним произошло? — она посмотрела на меня. — Ну, что молчишь?

— Не понимаю, о чём ты.

— Ну вот опять! Скажешь, мальчика у тебя в Питере не было? И не ссорился ты с ним? Долго ещё мне врать собираешься?

— Я не вру.

— Как звать его, хоть скажешь?

Я замялся, было как-то странно обсуждать такое. Если честно, свои любовные дела я ещё никогда и ни с кем не обсуждал. А тут вдруг приходится об этом говорить. И не с кем-нибудь, а с родной бабушкой.

— Алексеем, — прохрипел я севшим от волнения голосом, всё ещё стараясь не встречаться с бабушкой взглядом. — Только не ссорились мы с ним.

— А что тогда? Ну же говори, не бойся. Что у тебя приключилось?

Меня вдруг как прорвало. Я рассказал ей всё: и про Лёху, и про путёвку, и про наш поцелуй в клубе, и про неожиданную встречу в аэропорту.

— …А потом они просто уехали, — закончил я и замолчал, не желая посвящать бабушку в подробности своей тихой истерики в туалете.

— Бедный ты мой, бедный. За что же он так жестоко с тобой поступил? И что, потом ты даже не пытался с ним поговорить?

— О чём тут разговаривать? И так всё ясно. Я ему не нужен, — я натянуто улыбнулся. Похоже, улыбка у меня получилась вымученная. Бабушка сочувственно погладила меня по голове.

— Не переживай, Максимушка. Всё наладится. Вот увидишь. А с женитьбой не спеши. Подумай хорошенько. Наломаешь дров, только хуже себе сделаешь.

— Да поздно уже. Отец хочет, чтобы я о помолвке объявил на фуршете в следующую пятницу. Гостей позвал. Если сейчас откажусь, он меня в порошок сотрёт.

— Зря ты у него на поводу идёшь. Антон всю жизнь эгоистом был. Только о себе думает, а что единственному сыну потом мучиться, это ему даже в голову не приходит. И в кого он такой чёрствый? Вроде мы с отцом не таким его воспитывали… Откуда что берётся? — он вздохнула. — Но ты всё равно подумай. Я тебя не отговариваю. Если хочешь жениться, женись. Только, ради бога, не делай этого для папы.

========== 33 ==========

Лёша

После увольнения Макса мне как будто кислород перекрыли. Я задыхался в своей привычной жизни. Хотелось куда-то бежать, что-то делать. Я постоянно ловил себя на мысли, что ищу его глазами в толпе. Надо признаться, что каждый день, выходя из дома, я надеялся случайно встретить его. В метро, на остановке, в людской сутолоке на Невском я жаждал увидеть знакомое лицо. Мне нужно было поговорить с ним, сказать, что без него с проектом у нас полный ахтунг. Рассказать, как все огорчились, когда узнали, что он уволился. Что Виктор Иванович до сих пор не может никого найти на его место, и стоит только захотеть, его с радостью примут обратно. Хотя кого я обманываю? Я просто пиздец как соскучился по нему. Я всё время мысленно прокручиваю каждую секунду, проведённую вместе. Вспоминаю, как было охуенно… Как мы… Да, блядь! Как мы занимались сексом. Охренительным, чумовым сексом. Как он стонал, как просил выебать его, как прыгал на мне, сам насаживаясь на член.

Я снова хочу оказаться в нём. Трахать долго, вдумчиво, растягивая удовольствие. Сначала с наслаждением вставляя на всю длину, а затем медленно вытаскивая член, чтобы он выл подо мной, извивался, стонал, тёрся сочащейся головкой о мой живот и умолял дать ему кончить.

 Сука! Что он со мной сделал? Подсадил на себя, как на наркотик? Меня штырит, когда я думаю о нём. И это не просто тяга к чужим хуям. Я хочу его. Мне нужен он, Макс. Есть в нём что-то инфернальное, завораживающее. Он не просто сделал меня пидорасом. Нет! Я превратился в особую разновидность любителей шпилиться в очко — максофила. Я хочу делать с ним такие штуки, о которых раньше и не догадывался.

Через месяц после его исчезновения я чётко осознал, что в койке с Иркой мне скучно. Будто чего-то не хватает. Как бы ясно чего, но предложить ей страпон язык не поворачивался. Мало ли что она подумает? Да и не то это!

После долгих раздумий, я решил всё-таки посетить соответствующее заведение. Забил в гугл «гей-клуб» и охуел. Пиздец, как всё рядом, оказывается, да ещё и в таких количествах. Ебать-колотить! Вот всегда эта улица у меня подозрения вызывала. Что-то там в воздухе витает особое, порочное. Бульвар Клиши, бля! Я же отчаянный, для первого похода выбрал самое злачное место — «Голубая устрица». Угу, как в кино.

Пришёл туда к самому открытию. В дверях баба встречает. Здоровая, как танк. На голову выше меня. В ширину такая же, как в высоту, что поставить, что поло́жить — один хрен — гора Аю-Даг. Она оглядела меня пристально, через рамочку пройти попросила и кивнула, мол, все окей, пиздуй, парень. За мной два мужичка на очереди стояли. Так она их даже к рамке не пустила, говорит, ребята, вы на наших не похожи. Вот блядь! А я, значит, похож?! Типа у неё даже сомнений в моей голубизне не возникло? Слегка расстроенный этим фактом, я двинул внутрь.

Клуб как клуб, ничего особенного. Два этажа: наверху — столики, внизу — танцпол и сцена, диджей сидит весь в проводах и наушниках. Не знал бы что гей-клуб, в жизни бы не догадался.

Я сел у бара. Заказал себе пива с орешками. Сам точно подстанция. Нервы гудят, как высоковольтные провода, только что искры из ушей не сыплются. Ну сижу я, пиво потягиваю, по сторонам зыркаю, за тылы свои немного очкую. Мало ли? Вдруг кто за жопу щипнёт.

Через час народ стал подтягиваться. Мужики, в основном. По одному, по двое, небольшими компаниями. Зал потихоньку заполнился. Я аж присвистнул. Ни фига себе, сколько в нашем городе пидорасов!

 Бегло оценив обстановку, я приметил парочку интересных кадров. Глядя на них, никогда бы не подумал, что пидоры. Вполне нормальные пацаны. Впрочем, я тоже не в розовых рюшах пришел.

Конечно, были и такие, что чуть ли не на лбу неоновыми буквами. Аж кулаки зачесались по старой привычке. Явно не мой вариант. Кто бы раньше сказал, что я приду в гей-клуб мужика себе выбирать. Вот ведь как жизнь меня раскорячила!

Пока прикидывал, как правильно к мужику подкатить, на соседний табурет приземлился парень. Обычный такой, чем-то даже на меня похож. Может, тоже первый раз тут?

— Пивом угостить? — он кивнул на мой пустой бокал.

От неожиданности я чуть фисташкой не подавился. Хотел было рекошетом на хуй его послать, но тут же вспомнил, зачем я здесь.

Он прищурился и криво ухмыльнулся, глядя на то, как я заёрзал.

— Д-давай, — дыхание перехватило. По позвоночнику заструился неприятный холодок. Блядь, он что, меня снять пытается? Собрав волю в кулак, я окинул претендента оценивающим взглядом. Белая футболка, тёмные джинсы, чёрная куртка — ничего отталкивающего. Да и рожа вполне себе. Не красавец, конечно, но и не урод. Глаза, уши, нос — вроде всё на месте.

Пока бармен наливал пиво, он протянул мне руку. На запястье сверкнул толстый серебряный браслет.

— Артём.

— Лёша, — я пожал его ладонь.

Когда перед нами появились полные бокалы, Артём взял один и произнёс тост:

— Ну что, за знакомство!

Чокнувшись с ним, я залпом осушил половину бокал. В груди заклокотало от волнения.

Я не помнил, как очутился вместе с Артёмом в кабинке туалета. Он напористо тискал мои яйца, втираясь в меня всем телом, и пытался как можно глубже протолкнуть свой язык мне в глотку. Его шумное дыхание, слюнявый рот, потные ладони, стояк, выпирающий из-под грубой джинсовой ткани, внезапно вызвали у меня отвращение. Я с силой оттолкнул Артёма от себя. Парень ударился спиной о противоположную стенку и, молча окатив взглядом, снова кинулся на меня.

— Слышь! Отвали! — я моментально припечатал его обратно, едва не разнеся к ебеням лёгкую пластиковую конструкцию.

— Ты чего? — вытаращился он.

— Ничего! Просто не хочу! — я открыл дверь кабинки.

— Ну и вали! Придурок! — выкрикнул Артём мне в спину.

Злой на весь белый свет, я пулей вылетел из злосчастного клуба. Ноги моей больше здесь не будет!

Произошедшее в сортире и близко не походило на то, что я испытывал с Максом. Где тот драйв, то крышесносное желание, от которого разжижается мозг и плавится тело? Почему мне стало противно от одной мысли, что Артём возьмёт в рот мой член? Что со мной не так? Или для того, чтобы возбудиться, мне нужен Макс? От воспоминания о нём по телу прокатилась сладкая дрожь. Ох, какие у него губы. Нежные, горячие. Я вспомнил, как погружал в них свой член, чувствуя прикосновение его языка. А как он смотрел на меня в то самое утро, стоя на коленях. Чёрт возьми! Макс…

========== 34 ==========

Лёша

— Где ты был? — Ирка встречала меня у порога, сложив на груди руки. Ни дать ни взять — рассерженная жена, только сковородки не хватает.

Ничего не ответив, я снял кроссовки и прошёл в квартиру.

— Ты что, не слышал? Где ты был, я тебя спрашиваю?! — продолжала она наезжать. — Смылся втихаря! Трубку не берёшь! Что вообще происходит?! Может, ты жениться на мне передумал? Ты только скажи, я…

— Ну?!.. Что ты?! Что?!.. Уйдёшь?! Ну и вали! Вали на хрен! Поняла?! — я и так был весь на нервах. Её желание устроить мне сцену стало последней каплей. — Что ты смотришь?! Хочешь знать, изменяю я тебе или нет?! Нет, блядь! Не изменяю! Хотел, не получилось! Довольна?!

Она ошарашенно вытаращилась на меня.

— Лёша, что ты такое говоришь? — голос у нее стал тихим, уголки рта поползли вниз.

Плюхнувшись на табурет, я закрыл глаза и прижался затылком к стене. Чёрт! Зачем я сорвался на Ирку? Ведь она не виновата.

— Лёша, — она подошла ко мне и попыталась обнять.

— Не надо, — я убрал её руки.

— У… у тебя кто-то есть? — дрожащим голосом прошептала она.

— Сейчас нет.

— А был?

— Да.

— Когда?

— Какая разница, — отмахнулся я.

— Скажи мне, когда? Я имею право знать. Когда мы были в ссоре, да?

— Да.

— А потом? Потом ты с ней встречался?

— Нет, не встречался.

Она облегчённо выдохнула.

— Тогда что, Лёш? Объясни, я не понимаю.

Я молчал, стараясь не глядеть на неё.

— Лёшка! — она цокнула языком и снова потянулась ко мне. — Скажи, что с тобой происходит. Если у тебя кто-то был во время нашей ссоры, то я не сержусь, правда. Главное, что сейчас мы вместе.

Я убрал её руки, настойчиво пытающиеся обвить мою шею.

— Не в этом дело, Ир.

— А в чём? Она что, беременна?! — зашипела Ирка, ужасаясь собственной догадке. — Она беременна, да? И поэтому ты… Ты был у неё? — она вскинула на меня безумные глаза и зажала рот рукой.

— Да нет же! — снова взвился я, мысленно сетуя на бабью глупость. — При чём тут это! Просто…

— Что?

— Кажется, я влюбился. По-настоящему. Понимаешь? — я замер, прислушиваясь к себе. Неужели я это сказал? Я что, люблю его? Я люблю Макса? Да, я люблю его. И не просто люблю, а с ума схожу от того, что не знаю, как мне теперь его найти. Он всегда был рядом. Я никогда не думал, что однажды он вот так просто исчезнет из моей жизни, не оставив даже маленькой зацепки. Его телефон вот уже несколько недель был недоступен. Социальные сети упорно твердили, что пользователь заблокировал меня. По адресу, который я взял в отделе кадров, жили другие люди.

— Ты — что́? — она плюхнулась на табурет.

— Я люблю этого человека, — повторил я вслух своё внезапное открытие.

— Нет, я не верю. Ты меня обманываешь, — в её глазах задрожали слёзы. — Ты всё врёшь… Ты не мог! Кто она?! Я её знаю?

— Какое это имеет значение?

— Кто она?! — настойчиво повторила Иришка. Её губы некрасиво скривились, слёзы зачастили из глаз.

Я молча смотрел на неё, не зная, что сказать, чтобы утешить.

— Это Маринка, да? Ведь это она? Ты всегда пускал на неё слюни. Или… —  она вдруг побледнела. — Вы же с Максом ездили в Турцию…

Я напрягся, вжимая голову в плечи. Неужели она догадалась?

— Я всё понял-а-а-а… — зло сощурившись, Иришка тяжело задышала.

Блядь! Точно догадалась!

— Ты подцепил её там… И вы две недели трахались в Турции. Так вот почему ты не хотел, чтобы Макс поехал с нами! Боялся, что твой дружок сдаст тебя! Что, на пару зажигали? Видать, опытные шлюхи попались. Макс аж в ЗАГС побежал. Ты тоже, наверное, хочешь! Хочешь?!

Я вытаращился на Ирку. Макс женился? Сердце кольнуло. На ком? Когда? Почему?

— Откуда знаешь про Макса? — я кинулся к ней, хватая за плечи.

— Что глаза вылупил? Скажи, не так было?

— Говори, откуда про Макса знаешь?

— Пусти меня! — взвизгнула она. — Не смей ко мне прикасаться! Эту свою лапать будешь! Я тебе больше никто, понял?! Никто!

Она выскочила из кухни.

— Ир… Ира! Погоди! Откуда ты про Макса знаешь?! Ира! — я кинулся следом.

Она резво заскочила в ванную и, хлопнув дверью, закрылась изнутри.

— Ира! Открой! Ира! — я дёрнул за ручку, надеясь, что дверь всё-таки не заперта. — Скажи, откуда ты про Макса узнала!

— Ничего я тебе не скажу! — крикнула она и громко зарыдала.

— Ирка! — от досады я стукнул кулаком по двери. Блядь! Теперь она точно ничего не скажет. Из вредности молчать будет.

Так вот, значит, как! Оказывается, Макс просто играл мной. Забавлялся, как с глупым кутёнком. А я-то, дебил, уже решил, что между нами любовь. Я горько хмыкнул. Для него это была просто ебля. Так, развлекуха перед свадьбой, перепихон на один-два раза. В груди что-то страшно заныло и вдруг взорвалось жуткой болью. Внезапно захотелось разнести тут всё к ебеням. Разрушить, разгромить. Размолотить все эти вазочки-цветочки, чтобы ничего не осталось от ненавистной клетки, в которой мне вдруг стало невыносимо тесно. Меня наебали! Отымели, как наивную пэтэушницу! Поманили влажным хуем, а потом послали! Дурак! Ой, дурак! Какой дурак! Я с силой вцепился в волосы и протяжно замычал, ударяясь затылком о стену и сползая на пол. Какая же Макс сука! Сука!

========== 35 ==========

Лёша

Пиликанье смартфона выдернуло меня из сиюминутного помешательства. Нашарив в кармане телефон, я глянул на экран. Номер был незнакомый.

— Алло! — прохрипел я в трубку.

— Алексей Егоров? — спросил строгий женский голос.

— Да, это я.

— Извините, что я так поздно. Мне нужно с Вами серьёзно поговорить.

— Я слушаю, — без особого желания выдавил я. Жутко хотелось послать эту тётку ко всем херам.

— Меня зовут Маргарита Сергеевна, я бабушка Максима.

— Чё-о-о?.. Какая еще ба… — Максима? Она сказала — Максима? Я оживился, услышав его имя. — Вы бабушка Макса? — у меня глаза полезли на лоб. Чего она хочет?

— Алексей, я всё знаю о Ваших отношениях с моим внуком, — я охуел, это было сильно. — Так вот, — продолжила она. — Должна вам сказать, что Вы поступили с ним очень некрасиво.

Это я-то некрасиво поступил? Она ничего не попутала? Вообще-то это не я, вдоволь наебавшись на курортах, срочно полетел с бабой в ЗАГС!

— Вы поругать меня, что ли, хотите? — зло хмыкнул я в телефон.

— Не скрою, я возмущена Вашим поведением. Это было подло. Но я не за этим звоню. Вы знаете, что Максим собирается женится?

— Как собирается? Он разве не… — в груди радостно трепыхнулось. Однако чего я вдруг радуюсь? У него есть невеста, с которой он, блядь, шпилится во все места.

— Максим женится, потому что так хочет его отец… — она вздохнула. — Он думает, что не нужен Вам. У меня сердце разрывается, когда вижу, как он страдает. Алексей, если Вам всё равно, что с ним будет, то просто забудьте о моем звонке. Но если Максим для Вас что-то значит, вы просто обязаны его остановить.

— Скажите адрес!

На том конце радостно охнули.

Я вскочил и заметался по квартире. В груди тяжело ухало. Макс страдает. Ему без меня плохо. Он женится только потому, что думает, что мне на него наплевать.

Макс, Макс, Макс!

Чёрт! Надо срочно ехать. Купить билет и вылететь первым же рейсом. Где ноут?

В суматохе я не заметил, как открылась дверь и на пороге ванной появилась Иришка.

— Лёш, — позвала она.

— Чё? — я бегло глянул на неё, расчехляя ноутбук и раскручивая шнур питания.

— Кто это звонил?

— Да-а… Так… — я отмахнулся. Мне не хотелось посвящать её в подробности разговора с Максовой бабкой.

— Кто тебе звонил?! — настойчиво повторила она. — Это была бабушка Максима, да?

— Да! — раздражённо кинул я. Где паспорт, блядь? Вот вечно, когда он нужен, то куда-то пропадает.

— Чего она хотела?

Я не ответил. Ирка продолжала внимательно следить за моим мельтешением.

— Ты куда-то собрался? — взглянув на паспорт, выуженный из рюкзака, она вскинула на меня глаза.

— Ир, давай потом, а?

— Нет, сейчас! — Иришка захлопала слипшимися от слёз ресницами. Уголки её губ снова поползли вниз. — Может, ты объяснишь, что происходит?

Ирка наверняка что-то слышала. Придётся как-то выкручиваться. Я закусил губы, не зная, с чего начать.

— Послушай, Ир… Тут такое дело…

Пока я собирался с мыслями, она подозрительно сощурилась и кошачьей походкой подошла к компу.

— Москва? — мазнув по экрану взглядом, она вскинула брови. — Ты едешь в Москву? К Максу?

— Да…

— И зачем?

— Ир, я-а-а…

— Его бабушка просила тебя приехать? Зачем? — она с подозрением уставилась на меня.

— Ну-у… Как тебе сказать…

— Не на свадьбу же она тебя приглашала. Зачем ты едешь в Москву?

— Она хочет, чтобы я отговорил Макса жениться.

— Зачем?

— Он женится, потому что так хочет его отец.

— И что? Какое ты к этому имеешь отношение? — её удивление нарастало.

— Ну-у… Мы с ним, как бы-ы… друзья…

— Как бы друзья? Ты мне чего-то не договариваешь, — она нахмурилась, что-то прикидывая в своей голове. — Скажи честно, что у вас произошло в Турции? В аэропорту вы оба были такие странные.

— Ну-у… Мы-ы… — во рту пересохло. Я не знал, куда деть глаза, чтобы не сцепиться с Иркиным взглядом.

— А может… Ну нет! Это какой-то бред! — она нервно хихикнула.

Я в ужасе замер. О чём она сейчас подумала?

— Лёш, может, я чего-то о тебе не знаю? Может, ты гей? — неожиданно выдала она.

Я вздрогнул. Её вопрос застал меня врасплох.

Ирка сдвинула брови, пристально вглядываясь в мои глаза.

— Ты спал с-ссс… — она хохотнула, прикрывая рот рукой. — Нет… Нет… Прости, я, кажется, сморозила глупость…

Она продолжала смеяться. Я видел, как задрожали её пальцы.

— Это не глупость, — от своего тихого голоса мне сделалось страшно. — Я люблю его.

Улыбка тут же сошла с её лица.

— Ты — что? Ты с ним?.. Ты что, с ним?.. Это ты с ним? — она таращилась на меня. Казалось, что её глаза вот-вот вылезут из орбит.

Когда первый шок прошёл, она тяжело задышала и с воплями кинулась на меня.

— Мразь! Я даже ревновать тебя всерьёз не могу! — заверещала она, отчаянно молотя кулаками мою грудь. Я молча гасил удары, пытаясь прижать её к себе, чтобы унять приступ внезапной ярости. Она вырвалась из моих рук и, упав на диван, истерично зарыдала.

Я стоял, как истукан, посреди комнаты и не смел посмотреть на вздрагивающее тоненькое тельце Ирки. Так хреново я себя ещё никогда не чувствовал. Я знал, что кругом виноват. Виноват, что испугался и после визита Леночки позвонил Иришке. Виноват, что не сказал Максу о нашем примирении. Виноват, что причинил боль сначала ему, а теперь и Ирке. Виноват, что врал сам себе. Мне всегда нравились парни. Волевые лица, уверенный взгляд, литые мышцы. В маминой квартире стены комнаты, в которой я жил, ещё со времён моей ранней юности были оклеены плакатами с изображением роскошных мужских тел — спортсменов, бодибилдеров, актёров. Я и качаться только поэтому начал.

— Ир! Ты прости меня, Ир… — не поднимая виноватого взгляда, выдохнул я.

Она громко всхлипнула и ещё громче завыла.

========== 36 ==========

Макс

Заехав на парковку, я заглушил двигатель и хотел уже открыть дверь, но Белла меня остановила. Её рука легла на моё бедро.

— Макс, — промурлыкала она. — Может, ты останешься и поговоришь с дизайнером? Всё-таки в этой квартире жить не только мне.

— Я полностью доверяю твоему вкусу. К тому же я обещал отцу заскочить в офис, — соврал я.

— Послушай, я не дура и понимаю, что ты женишься на мне не по великой любви. У тебя кто-то есть?

— Нет, — я нервно сглотнул, понимая, к чему она ведёт.

— Тогда за чем дело стало? — коварно улыбнувшись, она полезла ко мне в ширинку.

— Белла… Белла… Не надо… — зашипел я, пытаясь убрать её руки.

Каждый раз, когда я просил Беллу этого не делать, её глаза загорались. Похоже, моё сопротивление только распаляло её интерес. Вот блин! Я надеялся, что отец нашёл мне тихую спокойную девушку. Честно говоря, я даже не предполагал, что женщины могут быть такими напористыми. Белла очень красивая: высокая, стройная, длинноногая, с выпуклостями в нужных местах и роскошной копной светлых кудрей. Если бы мне нравились девушки, то я бы влюбился бы в неё без памяти. Но она меня абсолютно не интересовала, и это вызывало у неё обратную реакцию. Она в буквальном смысле лапала и зажимала меня при каждом удобном случае. Я с ужасом думал, что́ будет после того, как мы с ней поженимся. До сих пор мне чудом удавалось избегать с ней интима.

— Нет! — я схватил её за запястье, с мольбой глядя в хищные серые глаза. — Пожалуйста! Не надо. Только не здесь.

— А где ты хочешь?

— Белла, — я покачал головой. — Я тебе уже говорил, что не сторонник секса до свадьбы.

Она цокнула языком и, закатив глаза, откинулась на спинку кресла.

— Ну спасибо, папочка! Подкатил женишка! — зло процедила она и, достав сигарету, закурила. — Ты чё, сектант? А может, ты голубой?

Криво ухмыльнувшись, она выпустила изо рта облачко дыма, скосив на меня пренебрежительный взгляд.

— Пойдём, — ничего не ответив, я открыл дверь и достал с заднего сиденья пакеты. — Я провожу тебя до квартиры.

Затушив сигарету, Белла выбралась из машины и, хлопнув дверцей, направилась к дому.

— Макс! — знакомый голос заставил меня обернуться. Сердце сделало кувырок и полетело в пропасть. Передо мной стоял Лёшка.

— Что ты здесь делаешь? — зашипел я на него.

 — Надо поговорить. Есть минута? — он положил руку мне на плечо.

Белла повернулась и, приподняв бровь, окинула Лёху оценивающим взглядом.

— Твоя? — он кивнул на девушку.

— Белла, познакомься, это Алексей. Алексей, это Белла — моя невеста, — я напрягся, видя недружелюбный взгляд Лёхи.

— Здрасте, — небрежно кинул он. Белла презрительно фыркнула.

— Извини, дорогая. Мне надо поговорить с Алексеем, — чмокнув её в щеку, я вручил ей пакеты. — Я тебе перезвоню позже.

Взяв сумки, она смерила меня взглядом и скрылась за подъездными дверями.

— Как ты меня нашёл?

— Твоя бабка мне позвонила. Сдала все твои пароли и явки.

Ну, бабушка! Я заскрежетал зубами, понимая, что она без спроса залезла в мой телефон. Когда не надо, она очень хорошо управляется даже с самыми навороченными гаджетами.

— Ясно, — я опустил глаза, не в силах посмотреть на Лёшку. Он был такой красивый, что я боялся залипнуть на нём. — Так о чём ты хотел со мной поговорить?

— Может, пройдёмся? — предложил он.

Мы направились в скверик неподалёку от дома.

— Хорошо выглядишь, — сев на скамейку, Лёшка прищурился.

— Спасибо.

— Спишь с ней? — он небрежно кивнул.

— Ты за этим приехал?

— Слышал, тебя можно поздравить. Жениться собрался? — на его лице заиграли желваки. — И когда свадьба?

— Через месяц.

— Любишь её?

Я промолчал. Какая ему разница? Зачем он вообще приехал?

— А я с Иркой расстался, — после долгой паузы глубокомысленно произнес он.

— Знакомая песня, — хмыкнул я. — Ну ничего. Как расстались, так и сойдётесь. Не переживай.

— Я и не переживаю. Теперь уже точно навсегда, — он задумчиво уставился на проплывающий мимо автомобиль. — Она всё узнала.

— И что?

— Ничего. Собрала вещи, ушла, — он вздохнул. — Квартира-то моя. От деда досталась… Мать снова к себе зовёт. А я не хочу…

— Да-а, — потянул я. — Невесело.

— Угу, — филином отозвался Лёшка и снова вздохнул.

Мы сидели молча. Слов для него у меня не осталось.

— Лёш, я пойду. Мне ещё к отцу заскочить надо, — я поднялся со скамейки.

— Погоди, — он ухватил меня за руку и уставился своими огромными зелёными глазищами. Чего он хочет? Лёха молчал, продолжая таращиться на меня, едва заметно поглаживая мои пальцы.

— Ты извини, Лёш, но мне и правда пора, — я выдернул руку из его ладони. — Пока.

— Пока, — Лёха опустил глаза.

Уходя, я обернулся. Лёшка выглядел таким потеряным, что моё сердце невольно сжалось.

Всё кончено. Между нами уже ничего не может быть. Я женюсь на Белле. Со временем забуду его и буду как все.

«Как все», — мысленно повторил я и сел в машину.

В груди защемило. Почему? Ну почему? Я же видел его глаза. Он же хотел мне это сказать. Но почему он промолчал? Почему? Почему, чёрт возьми?! Почему, Лёша?

Положив руки на руль, я уткнулся в них носом и заплакал.

========== 37 ==========

Лёха

Я проснулся в полной тишине от того, что солнце светило мне прямо в лицо.

Блядь!

Я открыл глаза и сощурился, чувствуя, как нехило припекает на кровати. На сей раз, уходя, Ирка забрала с собой всё, включая шторы и гардины, которые покупала с целью облагородить убогую дедову однушку.

Мать охала и ахала, пытаясь выведать у меня, что всё-таки между нами произошло. Но я молчал, как партизан. Ну, а что я ей скажу?

Ирке я всё-таки благодарен. Она никому ничего не рассказала. Даже своим. На работе старалась меня избегать. Вскоре я узнал, что она завела себе ухажёра. Ну и пусть! Ирка хорошая девчонка, пусть будет счастлива.

Я поплёлся на кухню и, открыв холодильник, завис. Из жратвы на полках лежала только пара проросших луковиц и малиновый мармелад. В животе предательски заурчало.

Достав мармелад, я покрутил его в руке, обдумывая, как бы съесть, чтобы было не слишком приторно. Обвёл глазами кухню в поисках чего-то подходящего. Взгляд остановился на открытой пачке чесночных сухарей, бог знает сколько времени провалявшейся на столе.

Годится!

Я заварил кофе прямо в кружке и плюхнулся за стол. Открыв планшет, я стал читать последние новости, неторопливо чередуя куски мармелада и солёные сухари. Торопиться некуда. Сегодня суббота. Можно спокойно рефлексировать за завтраком, не боясь опоздать на работу.

Неплохо бы сходить в магазин, затариться пивом и макаронами, да и кофе почти закончился. А без него я труп.

Я задумчиво почесал подбородок. Щетина порядком отросла и нещадно чесалась.

С тех пор, как Макс дал мне пинка, я совсем на себя забил. На людях старался не появляться, проводя бо́льшую часть свободного времени дома в обществе упаковки пива и солёных сухарей. Моя жизнь свелась к банальному «дом-работа-магазин». Раз в неделю я заезжал к матери, чтобы помочь ей по хозяйству и нормально пообедать. Она сокрушалась, глядя на меня, качала головой и в сердцах желала предательнице Ирке мужа-пьяницу, считая, что это она бросила меня ради выгодной партии. Я пытался разубедить её, заверяя, что сам поставил точку в наших отношениях. Но мать мне не верила и каждый раз рассказывала про чью-то очередную дочку, внучку и хрен пойми кого ещё. Я только хмыкал, про себя жалея её. Может, оно и к лучшему, что с Максом у нас ничего не получилось. Как бы я сказал матери про него? Несмотря на то, что с нашей последней встречи прошло уже больше месяца, я никак не мог забыть Макса, постоянно прокручивая в голове каждую мелочь. Каким же я был идиотом! Если бы он только простил меня, я бы сделал всё, чтобы загладить свою вину перед ним. О чём сейчас говорить? Наверняка он уже женат. Надеюсь, что Макс счастлив. Сердце болезненно сжалось. Так мне и надо! Ирка с новым парнем. У Макса медовый месяц. А я сижу тут один, голый и небритый, посреди пустой квартиры, где даже штор на окнах нет, заедаю мармелад чесночными сухарями.

Блядь!

Трусы, что ли, надеть? Я скользнул взглядом по своим болтающимся причиндалам. Вдруг мать придёт или ещё кто заявится? Хотя кто ко мне может заявиться? Кому я, на хуй, сдался, кроме матери?

Повздыхав, я всё-таки поплелся к шифоньеру и, выудив оттуда старые спортивки, натянул их на себя. Пиздато! Теперь хоть на аудиенцию к английской королеве.

Словно в ответ на мой мысленный посыл, в квартире раздалась трель дверного звонка.

А вот и первые посетители. Ну и кого там принесла нелёгкая? Никак ценители моей голожопой красоты из дома напротив пожаловали. Ведь говорила мне Ирка, не сверкай мудями, придут. Пришли.

Я пошлёпал к двери и, не раздумывая, распахнул её настежь. В ту же секунду я застыл от удивления. На пороге стоял он.

— Привет! Пустишь? — Макс переминался с ноги на ногу, держа в руках спортивную сумку.

Сердце сделало кульбит.

— Проходи, — я провёл пятерней по волосам, пытаясь пригладить нечёсанные вихры.

Он вошёл в квартиру и, поставив сумку на пол, стал разуваться.

— Ты извини, у меня не убрано. Я не ждал гостей, — я подтянул спортивки повыше.

— Ничего.

— Может, кофе?

— Давай.

Я кинулся на кухню. Гремя кастрюлями, я стал рыться в шкафу в поисках исчезнувшей турки. Но похоже, Иришка прихватила с собой и её. С досадой фыркнув, я ещё раз окинул скудный арсенал оставшейся посуды.

— Лёш! — услышав сзади голос, я обернулся. Макс стоял в дверях кухни и, глядя на меня, улыбался.

Что я делаю? Кофе? Какой, на хер, кофе? Он сейчас здесь, в моей квартире, а я ищу какую-то дебильную турку.

Я медленно поднялся и подошёл к нему. Глаза Макса тут же распахнулись. Мой взгляд скользнул вниз к подбородку. Его губы приоткрылись, словно приглашая поцеловать их. Кончик языка развратно скользнул по верхней губе и исчез. Я жадно сглотнул, чувствуя, как волна возбуждения, точно электрический разряд, прошила позвоночник и, закручиваясь спиралью, собралась пульсирующим жаром в паху.

Не в силах больше сдерживаться, я припечатал Макса к стене и вмялся губами в его рот.

Я целовал его, до одури сжимая в объятиях желанное тело. Голодными, влажными рывками выталкивался в бесстыдно красивые губы, гладил твёрдую эрекцию, приходя в неописуемый восторг от того, что снова могу прикоснуться к нему. Я хотел сейчас только одного — снова услышать, как он стонет подо мной.

— Макс… — шипел я, теряя голову от накатившего возбуждения и оттесняя его к маленькому старому диванчику.

— Погоди, Лёш! — он отстранился от меня.

— Что? — я смотрел на Макса затуманенным взглядом, не понимая, почему он вдруг прервал поцелуй. Мои спортивки давно уже топорщились, намокая от выделившейся смазки.

— Лёш, скажи мне это…

Я тяжело дышал, разглядывая его и млея от дикого желания сорвать с него всю одежду и очутиться у него внутри. Мозг отказывался о чём-либо думать, предвкушая охуенное удовольствие.

Не дав Максу опомниться, я снова прижал его к стене, нащупывая твёрдый член и ловя ртом пылающие от поцелуя губы. Потом. Всё потом. Слова, мысли, фразы. Сейчас только мы. Как же хочется стащить с него джинсы и вонзить член в узкое горячее нутро, чувствуя, как Макс сжимает меня изнутри.

— Макс, если я сейчас не трахну тебя, мои яйца просто разорвёт от возбуждения, — я с усилием оглаживал его ягодицы, втираясь в его эрекцию задеревеневшим членом.

Макс хрипло застонал, плавясь от моих ласк. Пальцы скользнули под ремень, расстёгивая пуговицы. Я присел и одним движением стянул с него джинсы вместе с трусами, обнажая крепкий стояк с влажной, блестящей от выделений головкой. Резко выдохнув, Макс запрокинул голову и подался бёдрами мне навстречу, сгорая от нетерпения.

— Ну же, давай, соси… — горячо зашептал он.

Я обхватил его ствол рукой и кончиком языка провёл по сочащейся щёлочке. Макс восторженно всхлипнул.

— Возьми его… Возьми весь…

Я покорно подчинился, впуская его член в свой рот до тех пор, пока не уткнулся кончиком носа в жёсткие волоски на лобке.

— Ой, Леша-а, — застонал Макс, с силой вцепляясь в мои отросшие вихры.

Не выпуская стояк изо рта, я языком пощекотал уздечку, ощущая под ладонями дрожь его напряжённых мышц.

— Ещё, Лёша, ещё… — шипел он, дурея. — Соси его, Лёшенька, соси… Лёша…

Он смотрел на меня с поволокой, облизывая припухшие губы и направляя мои движения лежащей у меня на затылке рукой.

— Лёшенька… Да, мой хороший… Вот так… Ох, как охуительно ты сосёшь… Лёша-а…

Он часто задвигал бёдрами, трахая меня в рот.

— Я сейчас… Я-а-а… Лёшка… Лёшенька… Я кончу… Сейчас кончу…

Макс напрягся и резко выгнулся. Его стояк дёрнулся у меня во рту. Я плотнее обхватил член губами.

— Давай… Глота-ай… — захрипел он и, с силой прижав мою голову к паху, забился в сладких конвульсиях. Тёплые струи ударили мне в глотку, наполняя рот солоноватым мужским вкусом. Я проглотил всё до последней капли, не выпуская член изо рта до тех пор, пока Макс не обмяк в моих руках.

========== 38 ==========

Макс

Я проснулся, когда на часах ещё не было и шести. Рядом, лёжа на животе и широко раскинув руки, спал голый Лёха.

Блин! Я сел на кровати, досадливо покусывая губу. И почему я такой идиот? Был бы девкой, легко можно было бы сказать «слаба́ на передок». Приехал, называется, выяснять отношения. Всё тело, включая член и задницу, нещадно ныло. Вчера, после того, как этот дрыхнущий рядом кобель набросился на меня, я уже слабо соображал. Голова не справилась с ведущей ролью. Я мог только подмахивать и стонать, иногда ввинчивая похабные «да-а» и «еби меня, Лёшенька, еби». И кто я после этого? Угу, ясно кто. Самая настоящая блядь.

Мы же из койки целый день не вылезали. Так, пару раз — в службу доставки позвонить и курьера со жратвой встретить. Веду себя, как похотливая сучка, а после хочу, чтобы он относился ко мне серьёзно. Наверное, он думает, что кроме траха мне ничего не нужно. Ну почему я такой кретин? Ведь давал же себе обещание, что пока он не скажет, прикоснуться к себе не дам. А сам… Ох, как он сосал… По телу прокатилась сладкая дрожь. Торчащий член похотливо дёрнулся. Вообще не понимаю, как он встал после вчерашнего секс-марафона. Я же обкончался на год вперёд, а моему стручку все мало.

Я с нежностью посмотрел на спящего Лёшку. Рука сама потянулась к упругим волосатым ягодицам. Лёшка, мой Лёшка! Я провёл ладонью по круглым полушариям, погладил светлый пушок на пояснице, коснулся губами его плеча. Лешка заворочался и разлепил глаза.

— Привет, зай, — прохрипел он. Как же мне не хватало этой похабной фразы!

— Привет, Лёш.

Его взгляд скользнул к моему паху. Шумно выдохнув, он обхватил горячей ото сна ладонью мой стояк и едва заметно улыбнулся.

Я выгнулся. С утра ощущать его руку на своём члене было просто офигительно.

Он принялся медленно ласкать меня, неспешно водя по стволу кулаком. Я задвигал бёдрами навстречу его руке.

— Возьмёшь в рот? — просипел я, мечтая о горячем утреннем минете.

— Есть идея получше, — хмыкнул Лёха, доставая из-под подушки презерватив и тюбик со смазкой.

— Кобелина, — мои губы растянулись в улыбке.

Ничего не ответив, Лёха криво ухмыльнулся и, надорвав пакетик, достал презерватив. Каково же было моё удивление, когда он приставил его к моей головке и раскатал по члену.

Я занервничал. Оказаться внутри любимого мужчины я хотел больше, чем сделать следующий вдох, но меня сильно беспокоило то, с какой лёгкостью Лёшка решил мне подставиться. Он же всегда давал понять, что никому не позволит посягнуть на свою мужскую честь.

— Лёш, ты уверен? — я с тревогой посмотрел на него.

— Да, зай. Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Что? Вот так просто? Пока я, ошарашенный Лёхиным признанием, обдумывал, что сказать в ответ, он налил смазку на руку и, заведя её за спину, стал готовиться.

— Ну что, зай, ты готов? — он придвинулся ближе и легонько укусил меня в шею. — Скажи, как мне лечь? — проурчал он, теребя губами мою мочку.

— Лёш, я буду очень нежным. Ты, главное, расслабься и ничего не бойся.

— А я и не боюсь. Ведь это же ты.

Я уложил Лёшку на спину и развел его бёдра, устраиваясь между ними. О, господи! Я, наверное, сплю, и мне это снится.

— Подними колени, — прохрипел я низким от возбуждения голосом.

Сейчас я мог бы кончить только от одного Лёхиного вида. Его алеющие губы, раскинутые ноги, узкая дырочка, обильно смазанная лубрикантом, будили во мне самые дикие желания.

— Расслабься, Лёш, — я приставил ко входу палец и надавил. Фаланга легко скользнула внутрь. Лешка сжался и зашипел. — Тише, мой хороший, тише, — я погладил его по бедру. — Ты уверен, что хочешь? — переспросил я.

— Да, продолжай, — Лёха жмурился, закусывая губы и вжимаясь затылком в матрац.

Я всунул палец глубже и принялся осторожно ласкать простату. Лёхино лицо тут же изменилось. Он страстно всхлипнул.

— Ещё… Давай ещё… Ма-акс…

Вынув палец, я скользнул внутрь уже двумя. Лёшка сладко замычал, запрокидывая голову и вцепляясь руками в простыню. Его скулы и грудь порозовели. Он завигал бёдрами мне навстречу, сам насаживаясь на пальцы.

— О, Макс… О, блядь… Как охуенно… Ещё… Давай ещё… Макс, я сейчас… Бля-адь… — захныкал он, хватая себя за член.

— Тихо-тихо… — я убрал его руки. — Не сейчас… Ещё рано…

Рано? Как бы мне самому довести начатое до конца.

— Макс, сука! Давай уже… Давай… Выдери меня… Хочу твой хер в своей жопе… Давай же! Давай! — потеряв всякий стыд, Лёха вовсю уже трахал мою руку, раздвигая руками ягодицы и пытаясь сесть на мои пальцы как можно глубже. — Макс, ну где твой хуй… Я уже не могу…

— Подожди… Я сейчас… — я вынул пальцы, дрожащей рукой налил на свой член смазку и навис над ним, приставив головку ко входу. Лёхин стояк упёрся мне в живот, оставляя на коже влажный след.

— Ма-акс… — захрипел он.

Подхватив его под колени, я стал медленно вдавливаться в разработанное очко. Закусив губы, Лёха натужно замычал.

— Больно? — моё сердце захлёбывалось биением.

— Нет… Продолжай…

Внутри Лёха был таким узким и горячим, что я едва держался, чтобы не сорваться. Я скорее умру, чем причиню ему боль. Введя член почти до конца, я остановился, давая Лёшке привыкнуть к чувству заполненности.

— Лёшенька, ты как? — бормотал я, балансируя на грани. Меня трясло от возбуждения. Перед глазами уже сверкали звёзды. Если он сейчас дёрнется, то всё закончится.

— Выеби меня… Выеби… — шумно дыша, он отвернул от меня пылающее лицо и сладко зажмурился.

Я принялся не спеша трахать Лёху. От охватившей эйфории меня будто контузило. Я уже ничего не слышал, кроме нарастающего грохота собственного сердца. Тело звенело, превращаясь в сталь. Не выдержав напряжения, я всё-таки сорвался на бешеный ритм, жёстко вколачиваясь в Лёху и натужно цедя сквозь стиснутые зубы:

— Ты мой… Понял?! Мой… Ты мой… Мой… Только мой…

Лёха взвыл, хватая себя за член.

Мои мышцы горели, на лбу выступила испарина, кожа покрылась капельками пота. Я долбил его, приближаясь к оргазму со скоростью ракеты. Лёха ныл подо мной, умолял меня не останавливаться и отчаянно мастурбировал, до крови кусая припухшие губы.

— Ма-акс-с-с… — захрипел Лёха, закатывая глаза и выгибаясь дугой. — Еба-а-ать… Ма-акс-с-с… Я-а-а…- студенистая жидкость выстрелила ему на грудь и потекла по пальцам. Выдавив из головки остатки, Лёшка тут же обмяк и замер.

Быстро вытащив член, я рывком стащил презерватив и с наслаждением кончил ему на живот.

Взмыленный, я упал на кровать. Грудь часто вздымалась, сердце в предынфарктном состоянии билось о мои рёбра. Я повернул голову и посмотрел на Лёху. Меня испугал его взгляд. В отрешённом безразличии он пялился в потолок.

— Лёш, всё хорошо?

— Да.

Мне не понравилось, как он это сказал. Шутка ли, он подставил свою задницу под мой член. Ведь Лёха так дорожит собственной мужественностью. Может, то, что я его трахнул, стало для него потрясением. И теперь он сожалеет, что позволил мне это сделать.

— Слушай, может, ты хочешь поговорить?

— О чём?

— О том, что сейчас произошло, — я всё ещё тяжело дышал.

— Давай… Потом… — кое-как разлепляя губы, промямлил он и, закрыв глаза, тут же вырубился. Честно говоря, наши ска́чки меня тоже утомили. Я откинулся на подушки и не заметил, как провалился в сон.

========== 39 ==========

Макс

Я проснулся от яркого света и сощурился, усевшись на кровати. В Лёшкиной квартире штор на окнах не было, и солнце нещадно светило, заливая комнату тёплым золотистым свечением.

Настенные часы показывали половину двенадцатого. В животе предательски заурчало.

— Лёш, — я повернулся к нему. Но рядом со мной никого не было. В груди тоскливо заныло. Это что же, он опять от меня сбежал?

— Лё-ша? — я тут же вскочил. Нет, нет, нет! Он не мог от меня смыться! Он не мог снова так со мной поступить!

Не веря в происходящее, я кинулся на его поиски.

Туалет, ванная, кухня и маленький балкончик, заваленный всяким хламом, были пусты. В приступе паники я метался по квартире, не зная, что мне теперь делать.

Что это значит? Лёха смылся из квартиры, надеясь, что я пойму его намёк и уйду? Это как же так? Почему? Но он же… Или я не так понял? На глаза вмиг навернулись слезы. Да что же такое? Я ради Лёхи бросил всё. Послал ко всем чертям Беллу. После очередного домогательства заявил ей, что я пидор. Окончательно испортил отношения с отцом, потому что после моего каминг-аута Белла растрепала обо мне всем. Отец так орал, что я думал, его инфаркт хватит. Машину, квартиру и прочие радости в виде кругленькой суммы на счету в банке и теплого местечка в строительной компании, конечно, пришлось оставить. Но до последнего момента я ни о чём не жалел. Я летел в Питер, окрылённый надеждой, что Лёшка любит меня и примет с распростёртыми объятиями. И что теперь? Получается, что я ехал зря? Лёхе я не нужен? Потрахаться — да! Но жить со мной он не будет. Да какое там жить! Он даже в глаза мне смотреть после секса не хочет. Не зря же он опять сбежал. Лёха от меня сбежал! А я идиот! Кретин! Дебил! Настроил себе воздушных замков.

Слезинка сорвалась с ресниц и скатилась по щеке. Я горестно всхлипнул и поплёлся на поиски своих вещей. Надо поскорее убраться из Лёхиной квартиры, чтобы не было ещё больнее. Ведь он не вечно будет бродить по окрестностям. Я не смогу сейчас на него посмотреть. Я просто не вынесу очередного брезгливого молчания.

Зайдя в комнату, я подобрал с пола джинсы и натянул их на себя.

Перед глазами стояла мутная пелена. Я то и дело дёргал носом, из последних сил стараясь не разреветься. Не хватало ещё, чтобы Лёха увидел, как я плачу.

Лёшка опять растоптал мои чувства. Грубо, цинично, подло. Сначала дал мне надежду, а потом снова сбежал.

 Зачем тогда всё это? Очередной сексуальный эксперимент?

Я стоял посреди комнаты и растирал льющиеся по лицу слёзы, дрожащими пальцами пытаясь застегнуть пуговицы на джинсах. Услышав шебуршение в замочной скважине, я замер.

Не успел! Я досадливо замычал, до боли прикусывая губу.

Наверное, Лёха подумал, что я уже ушёл, и вернулся.

На цыпочках я прокрался к шкафу, надеясь, что за ним Лёха меня не увидит. Вдруг получится выскользнуть из квартиры незамеченным.

Из своего укрытия мне было видно, что творится в прихожей. Леха ввалился в квартиру с огромными пакетами и красной розой в зубах. Скинув у порога кроссовки, он крадущейся походкой направился в кухню.

Это что значит? Сбитый с толку, я прокрался следом и стал наблюдать из темноты коридора.

Лёшка возился возле холодильника, раскладывая по полкам купленные продукты. Выудив откуда-то из закромов поднос, он достал из навесного шкафа вазу и, налив воды, воткнул туда розу.

Я хлопал глазами, следя за его манипуляциями. Это что, я ошибся? Это он мне? Это что, для меня?

Вытряхнув на тарелку румяные булочки, он вынул из пакета новенькую медную турку и, тщательно промыв её под краном, открыл пачку молотого кофе.

— Лёш, ты что делаешь? — не выдержал я. Любопытство взяло верх.

От неожиданности он вздрогнул, рассыпав по столу порошок.

— Ох ты ж блядь! Напугал! — Лёха схватился за сердце. — Макс, ну так же нельзя! Я чуть дуба не дал!

Он пыхтел, как паровоз, держась одной рукой за грудь, другой за спинку стула.

— Вот чё те, блин, не спится? Всю малину мне поломал!

Я улыбнулся, делая шаг ему навстречу.

— А ты что, хотел мне кофе в постель принести, да? — лукаво мазнув взглядом по подносу, я обнял его за шею.

— Ну типа того… — засмущался Лёха, пряча глаза.

— Я и не знал, что ты такой романтик.

Он уткнулся в меня горячим лбом, положив руки мне на талию, и ухмыльнулся.

— Ты много чего обо мне не знаешь.

— Расскажешь?

— Ну-у, даже не знаю… — Лёха хитро сощурился, сильнее прижимаясь к моему паху. — А что мне за это будет?

— Всё зависит от того, насколько ценной окажется информация, — я игриво прикусил губу, сдерживая улыбку.

— С чего начать?

— С начала.

— Ну-у… Я люблю ходить по квартире голым.

— О, как интересно. Я бы на это посмотрел. А ещё?

— Ещё… — он поморщился. — Я ненавижу мыть посуду и совершенно не умею готовить.

— Что же, придётся тебя научить.

— Обещаешь?

— Посмотрю на твоё поведение. А ещё?

— Что, недостаточно?

— Не-а!

— А ещё я педик! — поигрывая бровями, он изобразил на своем лице ужасную гримасу.

— Серьёзно?

— Прикинь! Что, страшно? — Лёшка ухватил меня за ягодицы и крепко сжал их ладонями. — Ты попался, мальчик! Буду трахать тебя во все места.

— Тоже мне, — фыркнул я. — Напугал ежа голой жопой!

— А ещё у меня есть парень, — сказал он. Его лицо тут же стало серьёзным.

Внутри у меня всё сжалось. Я поднял на него испуганные глаза. Это что, он намекает, что я опоздал?

— Твой — кто? — переспросил я, не веря своим ушам.

— Любимый человек, с которым я собираюсь жить.

Улыбка тут же сползла с моего лица. Я забыл, как дышать.

— К-как?.. Ты это с-серьёзно? — получается, что я здесь лишний?

— Серьёзно! Если ты не против, конечно. Ты же останешься? — он с нежностью посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. Положив руку мне на затылок, Лёха притянул меня к себе.

— Лёшка… Я-а-а… — я не знал, что сказать. Все мысли разом куда-то улетучились.

— Макс, я люблю тебя, — выдохнул он в мои губы.

    Конец