Марк Качим, Алекс Сюар

Совсем другая любовь

Аннотация
О любви! О самых странных ее проявлениях. О любви настолько сильной, что способна соперничать со смертью.
"И больше никогда не расставались, жалея лишь о двух упущенных днях.
Даже после её смерти.”
О любви, от которой порой хочется сбежать. Но можно ли сбежать от себя самого?..
“— Конечно, я не могу, да и не вправе тебе помешать, но мне очень не нравится эта идея, — промолчав большую часть пути, Селен снова заговорила. — Ты ведь не солдат! Ну скажи, просто скажи — зачем?"
О любви, которую не ждешь.
“— ...отряд номер семь, — сказал ему невысокий офицер в форме, выдавая нашивку-пропуск, и вдруг улыбнулся. — Повезло тебе.”
Герои страниц - живые люди, со своими достоинствами и недостатками. Или, вернее сказать, недостатками и достоинствами. Но как же часто любят вопреки!



Майкл молча проверил излучатель и окинул взглядом парней, не вмешиваясь в разговор. Он не знал, что преподнесет им эта вылазка, но страха перед смертью он не испытывал. Перед своей смертью. Но стоило только подумать, что Джеймса он может последний раз увидеть на построении, как сердце тотчас начинало беспокойно биться  ребра. А еще он боялся, что так и не сможет с ним поговорить, и Джеймс никогда не узнает, как на самом деле стал дорог ему. Необъяснимо, совершенно иррационально и так по-настоящему.
Парни о чем-то спорили дальше, но Майклу не было до них никакого дела. Погруженный в свои мысли, он так и дождался возвращения Вайса, в сотый раз перепроверяя оружие.
— За мной, отряд! — гаркнул тот, обведя каждого из них взглядом, но не задерживаясь на ком-то конкретно.
— Ты видел его? — Майкл шагнул к нему совсем близко. — Сказал?
— Извини, Майкл, — Вайс посмотрел на него с сочувствием. — У него о другом голова болит — как спасти наши задницы, и твою в первую очередь. И не только спасти, но еще и к награде представить. Так что придется тебе поднапрячься и выжить в предстоящей заварушке. А мы все еще замочим вас обоих в бассейне! Вперед, парни, — дал он отмашку. — По шаттлам!
Дальше все пошло быстро. Майкл занял первое попавшееся место и закрыл глаза, изо всех сил стараясь держать себя в руках. От мрачных мыслей нужно было отгородиться как можно скорее, иначе ничем хорошим это не закончится. В конце концов, сейчас совсем не время кликать беду.
— Ненавижу тебя, — раздался рядом тихий голос. Майкл открыл глаза. Рич занял соседнее кресло и смотрел прямо перед собой. — Ненавижу... — спокойно произнес он, будто говорил о погоде. — Если бы не ты, я сделал бы его самым счастливым человеком.
— Ошибаешься, — равнодушно отозвался Майкл. — Дело не во мне. Мой прилет ничего не мог изменить между вами.
— Неужели? — усмехнулся Рич. — Это он тебе так сказал? Или личные домыслы?
— А есть разница? — поинтересовался Майкл.
— Это было за два дня до твоего поступления в отряд, — невпопад продолжил Рич. — За два чертовых дня до твоего появления!.. Мы целовались! Понимаешь, зная его, что это значит?
Слова Ричапрозвучали громом среди ясного небы. Майкл растерянно моргнул, но потом заставил себя улыбнуться:
— Не представляю, как долго тебе пришлось его поить, — хмыкнул он, всеми силами сохраняя лицо.
— Гораздо меньше, чем тебе, — процедил Рич сквозь зубы. — А потом прислали новобранцев, будь вы все трижды прокляты!..
— Прошло три месяца, прежде чем поцеловались мы, — Майкл тяжело на него посмотрел. — Если бы он хотел, тот поцелуй был бы не единственным в твоей жизни.
— О, вот только не надо строить из себя умника, сукин ты сын! — поморщился Рич. — Если он не хотел, то и тех поцелуев не было бы.
— Ну, и если так все прекрасно началось, почему же так молниеносно закончилось? — процедил Майкл, удивившись тому, как внутри все перевернулось, стоило лишь представить льнущего к Джеймсу Рича.
— А вот это уже не твое дело, — покачал головой Рич, резко замолчал, а затем снова уставился на Майкла. — Знаешь, сколько он не улыбался со смерти Валентайна? Не знаешь... А я знаю! Восемь месяцев! А угадаешь, кто его заставил рассмеяться?
— И что же ты сделал? — прошипел Майкл. — Шлепнулся на задницу? Охотно верю, что клоун из тебя прекрасный. Успел убедиться!
— Уж лучше быть клоуном, чем заставлять его стонать от боли, не находишь? — прошипел Рич, сощурившись.
— Так он со мной и не от боли стонал! — выпалил Майкл, сжав кулаки.
Глаза Рича вспыхнули, и он посмотрел на Майкла с настоящей болью.
— Ты трахал его? — спросил тихо и совсем безэмоционально. — Скажи, трахал?
— Слушай, а видео тебе показать не надо? — разозлился Майкл, и уже всерьез. — Какая тебе разница, кто кого? Я — его, он — меня — что от этого меняется? Вот лично для тебя?
— Я хочу знать! — упрямо стиснул зубы Рич. — Ты его трахал?
— Да! — рявкнул Майкл ему в лицо. — Да, черт бы тебя побрал! Доволен?!
— Парни, хватит! — вмешался Громила Вайс. — Нашли, где разборки устраивать!
— Что ж... — Рич поморщился, как от боли, и отвернулся. — Спасибо за честность, — процедил сквозь стиснутые зубы.
— Не благодари, лучше ответь тем же самым, — Майкл понизил голос. — Почему ты спросил именно об этом? Я тронул святая святых, сам того не ведая?
— Да пошел ты... — бесцветно огрызнулся Рич, покачав головой. — Отвали от меня, гребаный ты членосос, — он усмехнулся, будто удачно пошутил, и потер подбородок. А потом вдруг качнулся ближе и зашептал почти что на ухо Майклу: — Три года. Ты гребаных, проклятых года я мечтал его поцеловать. Просто, мать твою, поцеловать! Чтобы он ответил. Чтобы прикоснулся, не просто хлопнув по-братски по плечу. А потом приходишь ты и трахаешь его в туалете через три месяца, — тут его голос исказился до неузнаваемости. — Я ненавижу тебя, слышишь?! — проорал он ему в ухо, но внезапно его голос дрогнул, а взгляд стал потерянным. — Гребаный ты пидорас...
— Да пошел ты сам! — заорал в ответ Майкл. — Что, завидно? Ну так сиди на заднице ровно и завидуй молча! Кто?! Кто тебе, блядь, виноват, что ты ему не интересен? — он глотнул ртом воздух и продолжил: — Ненавидишь меня? Да на здоровье! Мне от твоей ненависти ни холодно, ни жарко. А еще раз назовешь меня пидорасом, пришибу нахрен, понял? — выплюнул он и отвернулся.
— Идиоты! — прошипел кто-то сзади. — Заткнитесь уже, а?
— Бедняга Джеймс, — кто-то другой протянул с деланном сочувствием, а кто-то рассмеялся.
— Что тут происходит? — раздался вдруг в дверях голос, и сердце Майкла пропустило удар.
— О, ну наконец-то! — обрадовался Громила Вайс. — Надавай уже по шапке этой сладкой парочке, пока они из-за тебя за излучатели не схватились!
Джеймс улыбнулся шутке, но посмотрел на Майкла очень серьезно.
— Я пришел сказать, что буду с вами, — произнес он тихо. — В этом шаттле. Мне, правда, полагается персональный, но... — тут он осекся и отвернулся к двери. — Если вдруг что-то пойдет не так, то я хотя бы знаю, как водить эту посудину, — закончил весело.
— Здорово, шеф! Отличная новость! — радостно воскликнул Пит.
— Эй, парни, двигайтесь! — с не меньшей радостью крикнул Артур. — Пусть шеф рядом садится!
— Джеймс! — окликнул его Майкл. — В самом начале два свободных места есть! Пойдем сядем!
Джеймс посмотрел на него и покачал головой.
— Извините, парни, мне нужно быть на связи с командованием. Я полечу в кабине пилота.
Он направился было к носу шаттла, но Марк его остановил.
— Шеф... А что там, внизу? — спросил он напряженно.
— Космическая станция под защитным куполом. На нее совершено нападение, но купол пока держится. Нам нужно прорвать осаду и отбить станцию. — Джеймс говорил сухо, но потом положил руку Марку на плечо и легонько сжал. — Всё будет хорошо, — сказал он тихо и обвел всех взглядом. — Мы делали такое на тренировках уже тысячу раз.
— Да прорвемся! — поддержал его Вайс и широко улыбнулся. — Где наша не пропадала?
Джеймс ответил ему кивком и еще более широкой улыбкой. Он снова ободряюще похлопал Марка по плечу и уже развернулся, чтобы пройти в кабину. И тут Майкл не выдержал. Наплевав на прикованные к Джеймсу одиннадцать пар глаз, он рванул со своего места и подбежал к нему.
— Я понимаю, тебе сейчас не до меня... И не до разговоров... — сбивчиво начал он. — Но... прошу тебя, умоляю... просто будь осторожен, — выдохнул он, так и не сумев подобрать другие — нужные — слова.
Джеймс смотрел на него несколько долгих бесконечных секунд, а потом порывисто обнял одной рукой, шепнул в самое ухо:
— Я люблю тебя, — и резко отстранился, мгновенно исчезая в кабине.
А Майкл так и стоял, глядя перед собой, пока равнодушный к происходящему женский голос не попросил всех занять свои места. Он вернулся на свое место, пристегнулся, надел шлем и закрыл глаза, раз за разом прокручивая то, что сказал ему Джеймс. Значит, Селен была права. Значит, все-таки любит...
А ведь Джеймс обещал никогда не говорить ему этих слов. Неужто попрощался?
Громила Вайс был прав — крайне неудачное время он выбрал для разговоров. В душе творилось такое, что о предстоящем сражении думать просто не получалось.
— Ладно, парни, тридцать секунд до взлета, — раздался в шлеме голос Джеймса по общей связи. — Так как наш шаттл вроде как командирский, мы пойдем последними и повисим слегка в стороне от заварушки. Посмотрим для начала, что там за твари. Меня за это, конечно, по головке не погладят потом, но шансы сберечь ваши шкуры слегка повысится. Очень прошу не геройствовать. У командования свои цели, у нас — свои. Будем считать, что это разведка. Всем ясно?
— Так точно, шеф! — в один голос отозвались парни.
— Ну тогда начинаем отсчет, — произнес Джеймс, и Майкл был готов поспорить, что тот улыбается.
Майкл улыбнулся в ответ, хотя Джеймс видеть этого, естественно, не мог.
— Ну и чему ты радуешься? — прошипел Рич, больно пихнув его локтем. — Тому, что его снова разжалуют?
— Нет. Тому, что он сказал мне напоследок, — ответил Майкл и снова улыбнулся.
От корабля шаттл оторвался весьма мягко — будто мыльный пузырь от соломинки.
— Наслаждаемся, ребята, — сказал Джеймс и включил режим голограммы. Стены исчезли, и двенадцать человек как будто повисли в воздухе. Вот только почти сразу стало понятно, что что-то внизу не так.
— Красиво, конечно, но там что, блядь, пушки?.. — с плохо скрываемым ужасом спросил Пи-Джей. — Вон те розовые разводы... Они лупят по кораблю! И по шаттлам!
— Было велено выполнить приказ любой ценой, — дрогнувшим голосом сказал Джеймс. — Теперь ясно, почему такая формулировка. Держитесь, парни, я поведу эту пташку сам.
Первые секунды ничего не происходило, а затем шаттл рванул в сторону, резко меняя направление. И даже не смотря на систему амортизации, Майкл не мог не заметить, как изменилась скорость. Через пару секунд шаттл начало потряхивать, и он понял, что летят они на пределе.
— Спокойно, парни! — воскликнул Вайс, когда их всех подбросило так, как если бы они попали в воздушную яму. — Шеф знает, что делает!
— Я знаю точно только то, что отсюда надо убираться! — раздался напряженный голос Джеймса. — Черт побери, один корабль уже падает...
— Твою мать, они должны дать приказ об отступлении! — выпалил Рич.
— Какой, нахрен, приказ! — прорычал Джеймс. — Кто его выполнит? В шаттлах нет пилотов!
Шаттл затрясло так, что Майкл едва не откусил себе язык. А потом раздался оглушающий хлопок, и трясти перестало.
— Твою мать... — очень тихо сказал в наушники Джеймс.
— В чем дело, шеф? — испуганно протянул Кевин.
— Говори сразу, жить будем? — с напускной веселостью спросил Вайс, но в конце голос его подвел, чуть слышно дрогнув.
Что сказал Джеймс, Майкл не услышал. Он торопливо расстегнул ремни и помчался к каюте пилота. Будто издалека до него донесся голос Рича: "Вернись, идиот! По стенам размажет!" — но он лишь махнул рукой.
Видимо, дела были даже хуже, чем можно было себе представить, потому что Джеймс поначалу даже не заметил его. Он лихорадочно дергал какие-то рычаги, жал на разноцветные кнопки и изо всех сил тянул штурвал. Микрофон он, видимо, отключил, потому что безостановочно матерился в голос, а наушники в шлеме молчали. Лишь когда Майкл подошел вплотную и осторожно опустился на кресло второго пилота, Джеймс заметил его и нервно усмехнулся.
— Пристегнись, Майк, — сказал он дрожащим голосом. — Мы падаем.
— Падаем? — переспросил Майкл, выполняя команду. — Погоди... Как мы можем падать в космосе?
— В шаттле встроена система самонаведения на ближайший объект, обладающий гравитацией. Даже если вырубятся все системы управления, он всё равно приземлится на ближайшую планету или астероид, — Джеймс оставил в покое бесполезные теперь кнопки и усмехнулся, глядя на приближающуюся планету. — Так вот, системы управления вырубились. Нам снесли двигатель, и электроника сошла с ума. Но второй двигатель работает, а это значит, что к поверхности мы движемся на всех парах. Вот только затормозить нас я не смогу.
— Ясно, — очень спокойно отозвался Майкл и откинулся в кресле. Забавно, но ему совсем не верилось, что через несколько минут его уже не будет в живых. Абсурд какой-то. Нет, так не может быть. Так глупо погибнуть, надо же... — Значит, пришло время прощаться? — мрачно усмехнулся он и глухо сглотнул.
— Да... — Джеймс глянул на него, но тут же отвернулся обратно к приборам. — Ты начинай, а я всё-таки попробую сделать так, чтобы мы шлепнулись плашмя. Атмосферы там нет, да и взяться ей неоткуда, и гравитация намного меньше земной. Электроника сдохла, но старые добрые механические клапаны двигателей никто не отменял. Пристегнись, Майкл, — скомандовал он уже резко. — Шанс мизерный, но я попробую. Если хоть на несколько секунд перекрыть турбину, возможно, машина успеет чуть-чуть выровняться, прежде чем клапан сгорит к хренам.
Майкл вздрогнул, выходя из оцепенения и только сейчас понял, почему Джеймс приказал ему пристегнуться дважды. Руками он вцепился в ремни, то так и не защелкнул ни одной застежки. Впрочем, был ли смысл встретить смерть пристегнутым, Майкл сомневался, но нервировать Джеймса не стал. Как ни странно, пальцы совсем не дрожали, и закрепил он себя к креслу даже с некоторой ленцой и вальяжностью.
— Когда вернемся на базу, я заставлю тебя подать рапорт об отставке, — категорично заявил Майкл. — И мы вернемся на Землю. И будем жить вместе. Я продам квартиру, и мы купим дом. Новый. Там, где тепло и есть море. А еще много солнца, — он заговорил быстрее, боясь не успеть. — Я прокачу тебя на лошади. И Джеймс, ты любишь на завтрак выпечку? Я научусь печь булочки и буду баловать тебя. Поначалу каждый день, а потом я обязательно разленюсь, и буду покупать готовые... — он замолчал и повернулся к Джеймсу. Казалось, тот совсем не слушал его, полностью занятый падением шаттла. — Джеймс... ты будешь жить со мной в одном доме? — спросил Майкл уже шепотом.
Джеймс на секунду отвлекся и посмотрел ему в глаза.
— Хоть на голой земле под банановыми листьями, — сказал дрожащим голосом, а потом прокашлялся и взялся за микрофон. — Держитесь, парни, — прозвучало неожиданно громко и весело. — Немного потрясет. Но не подумайте ничего такого, мы с Майклом тут не причем.
Он улыбнулся Майклу своей шальной сумасшедшей улыбкой и изо всех сил дернул большой массивный рычаг в потолке.
Майкл охнул и больше вздохнуть не смог. Сдерживающие ремни будто ожили, превратились щупальца гигантского спрута и принялись душить его, выжимая кислород из легких и ломая ребра.
Должно быть, они оба сошли с ума. Еще секунду назад у Джеймса было желание шутить, а Майкл уже мысленно обустраивал их спальню. Странно, он думал, что стремился к смерти, и вот когда она наконец приглашающе улыбнулась ему, Майку захотелось бежать от нее со всех ног.
Между тем картинка перед ними изменилась. Планета медленно исчезала из поля видимости, и наверное это было хорошо — ведь чего-то подобного и добивался Джеймс. Развернуть шаттл. Оставалось надеяться, что вышло у него это в нужную сторону.
Вдохнуть все не получалось, и в глазах начало темнеть. Майкл напряг все имеющиеся силы, чтобы повернуть голову и посмотреть на Джеймса, но у него не вышло — шаттл снова жутко затрясло, рвануло вверх, потом вперед, а потом вдруг перед глазами оказалась поверхность — совсем близко, как если из самолета смотреть. Майкл разглядел серые, будто подернутые пеплом горы, такие же пустыни, рытвины оврагов и отрешенно подумал, что это совсем не то, что он хотел бы видеть перед смертью.
Ремни чуть ослабли, впуская в легкие кислород. Майкл почти об этом пожалел. Наверное, было бы лучше потерять сознание сейчас. Или это был шанс, дарованный свыше?
— Джеймс, — прохрипел он, поворачивая голову, — я...
И тут вокруг всё взорвалось. Сверхпрочный квазиметаллический пластик лопнул от удара, засыпав кабину крупными круглыми осколками, оглушительно заскрежетал металл, а приборная панель бросилась Майклу в лицо. Мигающий красный огонек на ней — было последнее, что он увидел, прежде чем отключиться.
 
 
 
Глава 17
 
В сознание привела Майкла боль - настолько острая, что в первые секунды едва мог определить ее источник. Им оказалась рука - и черт возьми - правая. Майкл безуспешно попытался сжать пальцы в кулак, и эта попытка спровоцировала новую болезненную вспышку, но вот пошевелить пальцами так и не получилось. Судя по ощущениям, у него был перелом. Во всяком случае, на это указывали все симтомы. Однако в следующую секунду это утратило всякую важность.
В кресле пилота сидел обмякший Джеймс. Его голова безвольно повисла на плечах, глаза были закрыты, а сам он не дышал.
— Черт! Джеймс... Джеймс! — прошептал Майкл, потому как голос ему отказал. — Очнись! — трясущейся рукой он кое-как справился с ремнями и рванул к Маклейну. Прижал пальцы к его шее и... не почувствовав даже слабого биения артерии, рухнул на колени. — Нет... Нет!... — закричал он и тряхнул в отчаянии Джеймса за плечо.
О, чудо! Неужели он все же услышал тихий стон? Ресницы Джеймса затрепетали, но глаза он так и не открыл. Зато Майкл сумел наконец нащупать пульс, который, похоже, в своем ужасе просто не почувствовал. Заставив себя успокоиться, Майкл расстегнул передавливающие Джеймса ремни и уложил его в кресле поудобнее. К счастью, в кабине пилотов кресла были из таких же мембран, что и лежанки криокапсул, и именно они, скорее всего, спасли им обоим жизнь.
Быстрый осмотр одной здоровой рукой показал, что Джеймс, кажется, был цел и относительно невредим, и Майкл выдохнул с облегчением. Теперь нужно было проникнуть в пассажирский отсек - парням наверняка нужна помощь.
Он с трудом поднялся и добрел до двери в пассажирский отсек - точнее, до оставшихся от нее обломков. Пробираясь сквозь завалы пластика и куски металла, Майкл все меньше надеялся застать товарищей живыми. Да, он уже готов был увидеть их мертвые тела, но никак не мог подумать, что их порежет ремнями на куски. Запах крови ударил в нос, и Майкл зажал рот ладонью, борясь с тошнотой.
Но самое страшное оказалось впереди. Внезапный стон заставил Майкла сначала замереть, а потом со страхом посмотреть на источник шума. Это был Рич. Еле живой, со впившимися в грудь сквозь скафандр ремнями и судорожно сжимающий кулаки.
— Рич... Ты жив, все хорошо, — Майкл поспешил его успокоить и опустился рядом на корточки. — Посиди немного, я подумаю, как тебя освободить. Только не дергайся. Слышишь?
— Выруби меня, — прохрипел Рич. — Вколи что-нибудь. Аптечка... в скафандре. Больно...
— Сейчас, — Майкл схватился за набедренную вставку, вытащил из специального кармана аптечку и повернул встроенный тумблер на отметку "снотворное". — Потерпи.
Он приставил аптечку к плечу Рича и надавил на гашетку пневмошприца. Почти сразу же Рич обмяк, но дышал всё равно часто и беспокойно — как и сам Майкл. Прислушавшись к ощущениям, Майкл понял, что ему катастрофически не хватает кислорода, и это вовсе не из-за шока. Впрочем, через секунду он осознал, что странной была вовсе не нехватка воздуха, а наоборот — само его наличие.
"Джеймс, ты ошибся, — подумал Майкл. — К нашему общему счастью тут есть атмосфера".
Однако сейчас было время не для раздумий. Нужно было срочно осмотреть остальных — вдруг не одному только Ричу посчастливилось выжить. Отбросив малодушную мысль вколоть обезболивающее себе в руку, Майкл начал обход — возможно, кому-нибудь лекарство будет нужнее.
Пит сидел в кресле, широко распахнув глаза - пустые, стеклянные, будто бы взятые у какой-то большой куклы. Пальцы его были сжаты в кулаки, а из уголка губ медленно текла струйка крови, оставляя на штанах бурые пятна. Пит не дышал.
Рядом сидел Кевин. И если бы не его бездыханная грудь, то вполне можно было подумать, что он спал. Только снился ему явно не веселый сон. Уголки его губ были опущены, отчего его лицо казалось еще более грустным, а на переносице так не успела разгладиться глубокая складка.
— Я помогу ей, — прошептал Майкл. — Китти обязательно поправится.
Он посмотрел на Кевина в последний раз и шагнул дальше.
Артур, Свен, Генри, почти весь их отряд — все были мертвы. К Громиле Вайсу Майкл шел не глядя, уже ни на что не надеясь. И как оказалось, зря. Грудь Вайса медленно вздымалась — слишком медленно для здешней атмосферы, но всё же в нем теплилась жизнь. Была сразу ясно, что все ребра у него переломаны, и трогать его Майкл побоялся — просто вколол снотворное и пошел дальше, к Марку. Как ни удивительно, тот тоже был жив. Как и внезапно очнувшийся и заоравший от боли Пи-Джей. Ринувшись к нему, Майкл попытался сделать укол, но замешкался, вынужденный сменить аптечку — в его лекарства кончились.
Больше не выжил никто. Впрочем, Майкл был до чертиков рад, что хоть кто-то уцелел. А главное — Джеймс. Сняв со скафандра Свена ещё одну аптечку, он все-таки сделал себе укол обезболивающего и пошел обратно в кабину.
Джеймс лежал в той же позе, в которой Майкл оставил его. К счастью, дышать он начал ровнее и больше не постанывал.
— Да, Джеймс, в передрягу мы ту еще попали, — вздохнул Майкл и осторожно потряс его за плечо. — Проснись, — мягко проговорил он. — Давай же, открой глаза.
Джеймс застонал в голос, схватился руками за голову и с трудом разлепил веки.
— Майкл... — прошептал он. — Слава Богу...
— Как ты?.. — выдохнул Майкл, погладив Джеймса по щеке. — Где болит?
— В груди, — Джеймс поморщился и снова закрыл глаза. — И в голове. Майкл, скажи, что мы на базе и нас сейчас заберут в медотсек к доктору Бакстону.
— Что ты помнишь? Последнее? — спросил Майкл и посмотрел на Джеймса внимательно.
— Я всё помню, — вздохнул Джеймс. — И отчаянно надеюсь, что это всё-таки сон. Но с каждой секундой веры всё меньше, — он осторожно сел, опираясь на Майкла. — Ты уже проверил, кто-нибудь из парней выжил?
Майкл охнул и поморщился: неосторожным движением Джеймс задел его сломанную руку, а обезболивающее, видимо, еще не успело подействовать
— Четверо, — сообщил он, пережидая отголоски боли. — Вайс, Марк, Пи-Джей и Рич. Они сейчас под снотворным. Но... но я не рискнул отстегнуть их от кресел. Ты должен будешь помочь мне.
— Я, конечно, помогу, — медленно кивнул Джеймс. — Но если у них серьёзные травмы, мы не сможем их вылечить, ты же понимаешь... Я вообще не уверен... — тут он огляделся и тихо закончил: — Что выжить было удачной идеей.
Впервые за всё это время Майкл поднял глаза в пустой проем окна и замер. Кругом была серая каменистая, совершенно безжизненная пустыня. Пепелище. Их личный остывший ад.
— Не хорони нас всех раньше времени, — выдохнул он. — Не смей сдаваться! Ты не имеешь на это право, Джеймс.
Конечно, Маклейн был прав. Еще неизвестно, кому повезло больше — им или тем, кто уже никогда не почувствует жажду, голод, боль... Но прав был Джеймс лишь отчасти. Сейчас, оказавшись на волосок от смерти, Майкл почувствовал неисчерпаемую тягу к жизни. Более того, сейчас он чувствовал себя живым как никогда.
— Будешь помогать мне их отстегивать, — сказал он деловито. — И держать, если вдруг очнутся от боли, когда я буду обрабатывать раны. С одной рукой мне с ними не совладать.
— Одной рукой? — всю посттравматическую апатию Джеймса как рукой сняло. Он сел ровно и уставился на повисшую плетью руку Майкла. — Сломана, — выдохнул он отчего-то облегченно. — Боже, не пугай меня так, я уж грешным делом решил, что тебе её оторвало. Давай для начала наложим тебе шину.
Он отстегнул от пояса ультразвуковой нож и аккуратно отрезал от кресел ремни безопасности. А потом, подумав немного, располосовал мембрану одного из кресел.
— Вот, — Майкл протянул ему обломки дверной панели. — Подойдут, чтобы зафиксировать. Но сначала надо вправить кости. Скорее всего, это будет сложно, но постарайся, чтобы ничего не торчало.
Джеймс кивнул и довольно спокойно принялся за дело. Лекарство к тому моменту справлялось уже неплохо, и боли Майкл почти не ощущал. Наблюдая за сосредоточенным Джеймсом, он вдруг подумал, что Селен никогда бы не смогла вправить ему кости. Уже только узнав о сломанной руке она наверняка впала бы в истерику. Разумеется, это была нормальная реакция для женщины, но именно сейчас Майкл был очень рад, что не приходится пытаться кое-как вправить перелом самому. Рукой он ещё надеялся пользоваться.
— Придержи-ка, — Джеймс приложил к руке обломок. — По-моему, всё вправил. Сейчас закрепим и порядок.
Из эластичной мембраны кресел получились отличные бинты, стянувшие руку достаточно крепко, но не передавив при этом.
— Почти как новенький, — улыбнулся Майкл, оценив результат. — К дальнейшему прохождению службы терминатор готов.
Джеймс вскинул на него глаза и сжал зубы.
— Не говори так, Майк, — попросил он. — Не теперь.
— Не будь занудой, — улыбнулся Майкл и погладил здоровой рукой Джеймса по щеке. — Я просто пошутил.
Джеймс улыбнулся, но слабо, совсем на себя не похоже.
— Ладно, пойдем, — он встал и охнул, потерев ребра. — Если уж меня так приложило, то парней, должно быть, перерезало пополам... — сказал, глядя в пол. — Наверное, идея с клапаном была не лучшей.
— Послушай... ты и так сделал все, что мог. Разве был выбор? — спросил Майкл, поймав его руку и крепко ее сжав.
Майкл не сомневался: то, что Джеймсу предстояло увидеть, будет преследовать всю его жизнь. Увы, в памяти останутся не вечеринки у бассейна и не тренировки на полигоне. День за днем память будет подкидывать совсем иные образы — стеклянные глаза и навечно застывший в них страх.
— Да, был. Я мог позволить этому чертову гробу разбиться, — Джеймс выдернул руку и, не глядя на Майкла пошел в пассажирский отсек.
Там было явно не место для душеспасительных разговоров. Не над трупами. Поэтому Майкл просто молча последовал за Маклейном и, крепко ухватив его за локоть, потащил сразу к креслу Громилы Вайса, не давая оглядываться по сторонам.
— По-моему, у него больше всего повреждений, — сказал по-врачебному сухо. — Нам надо освободить его от ремней и осмотреть на предмет крупных кровотечений.
Джеймс присел на корточки перед Вайсом и коснулся рукой окровавленных ремней.
— У него ни одной кости целой нет, — с трудом сказал он. — Это не имеет смысла. Без биокапсулы он не проживет и дня.
— Их точно нет? В шаттле? — спросил Майкл, хотя ответ он уже знал наперед. — Может, все-таки есть в каком-то отсеке, а мы просто не знаем? — он беспомощно посмотрел на Джеймса и перевел взгляд на Пи-Джея. — Они ведь не могли пережить крушение, чтобы умереть от кровопотери!
Разумеется, чуда не случилось. Внимательно осмотрев всех четверых, Майкл понял, что если Джеймс и ошибался, то только в одном — в сроках. Никто из парней не протянет и сутки, максимум - пару часов.
— Пойдем, Майкл, — глядя строго себе под ноги Джеймс пошел к кабине. — Здесь нам делать нечего. Нужно попытаться дойти до базы и пристрелить хотя бы одного урода перед смертью.
Догнать Джеймса было делом секунды.
— Одного? — он дернул его за руку, разворачивая к себе. — Ну уж нет! Как минимум пару сотен. А потом мы вернемся, слышишь, вернемся, черт тебя побери, Джеймс Маклейн! Похоронить себя вздумал?
Джеймс наконец посмотрел на него и прищурился.
— И ты покатаешь меня на лошади? — помедлив, все-таки улыбнулся он.
— И на слоне, — с облегчением улыбнулся в ответ Майкл. — Готов поспорить, ты никогда не катался на слоне!
Джеймс помолчал, а потом решительно повернул обратно в пассажирский отсек.
— До базы далеко, — он подошел к обмякшему в кресле Свену и вынул из заплечного ранца скафандра баллон с кислородом. — Воздух тут есть — видимо, станция здесь уже довольно давно, и генератор атмосферы на ней чертовски мощный. Но быстро двигаться тут мы не сможем. Поэтому возьмем все баллоны, сколько сможем унести. Если удастся проникнуть на базу, то наверняка найдем там корабль или шаттл и сможем улететь.
— И капсулы. Попробуем найти капсулы, — кивнул Майкл, обведя парней — и погибших, и еще живых — долгим взглядом. — Так не может быть, — вслух произнес он то, о чем не переставал думать. — Мы не можем здесь погибнуть.
— Забудь, — покачал головой Джеймс. — До базы мы даже за сутки не доберемся. Тут уже все трупы... — тут он осекся, глядя на что-то за спиной Майкла. — Или не все... — выдохнул неверяще.
Майкл резко обернулся. В проеме разбитой дверной панели было хорошо видно, как в всего в паре километров от них на серую безжизненную землю падает кажущийся сейчас огромным взводный корабль.
— Майкл, — хрипло позвал его Джеймс. — Там, конечно, нет медотсека, но есть криокапсулы. Это совсем мизерный, но всё-таки шанс.
— Тогда не будем терять время, — кивнул Майкл, все еще неверяще глядя на падающий корабль. — Подождем, пока осядет пыль, и бегом туда!
Господи, да если там будут эти чертовы капсулы, он сам, на своих плечах дотащит каждого из товарищей!
— Мы можем сделать носилки, — Джеймс отстегнул от кресла Свена и указал на сопло маленького антиграва, встроенного в скафандр. — Мощности надолго не хватит, но если посрезать с других, можно запускать поочередно. Хоть часть пути тащить не придется. Да и лишнего им не повредим.
— Как скажешь, — согласился Майкл. — Тут я профан. Руководи, что делать надо, — произнес он и перевел взгляд на Рича. — Джеймс... а это правда, что вы с ним целовались?
— Что? — Джеймс изумленно на него посмотрел и закатил глаза. — Майкл! Поверить не могу, что ты спрашиваешь меня об этом сейчас! — он достал ультразвуковой нож и начал аккуратно срезать со скафандра антиграв. — Да, правда, — ответил, повременив. — Он меня поцеловал. Правда, я не ответил, но технически это можно считать поцелуем.
Майкл кивнул и опустил голову, пряча улыбку.
— Я понимаю, сейчас совсем не время рассуждать на такие темы... но знаешь, я этому рад, — признался он.
— Знаешь, в следующий раз, когда станешь говорить, что не любишь меня, вспомни, что лгать — это грех, — Джеймс кинул ему освобожденный антиграв и перешел к следующему креслу. — А нам сейчас грешить ой как не следует.
— Все-таки рановато ты решил предстать перед Всевышним. Мы выживем, понял? — сказал Майкл с убежденностью, которую не чувствовал, и, едва не выронил антиграв. Зачем только родители сделали из него правшу, когда карандаш он поначалу держал в левой?.. — Джеймс, - продолжил он, - если даже ты киснешь, не легче ли сразу лезть в петлю и не рыпаться? И о лошадях забыть... — он резко замолчал, вспомнив свои последние слова перед падением. Кажется, он предложил Джеймсу жить вместе...
— Все-все, не кисну, — вымученно улыбнулся Джеймс. — И о лошадях помню. Тем более, что на корабле можно попробовать найти что-нибудь полезное. Например, резервный синтезатор пищи и воды. Вот только я сомневаюсь, что на планете есть органика. Впрочем, на этот случай должна быть аварийная биостанция, где можно вырастить грибы или что-то в этом роде.
— Если нам есть, чем дышать, значит, найдется, и что съесть, — произнес Майкл. — Другое дело, что местное меню может быть не для наших желудков. Вот тогда и начнем выращивать грибы.
— Я бы с тобой согласился, будь это обычная планета, — Джеймс извлек на свет очередной антиграв. — Но это, скорее всего, просто планетоид, а атмосфера искусственная. По крайней мере, пока мы падали, я не заметил не то что жизни — даже намека на нее.
— Ну что ж... — выдохнул Майкл. — Я предпочитаю шампиньоны. Особенно супом-пюре, — он выдавил улыбку и постарался сделать ее хоть сколь-нибудь ободряющей. — А если еще вырастим морковку, вообще заживем.
— Майкл, — усмехнулся Джеймс. — Ты вообще о чем? Ты полгода ел грибы на станции, ты знаешь об этом? Точнее, то, что из них синтезировали. В синтезатор закладывается любая органика, расщепляется в нем до молекул, если не до атомов и собирается заново в питательную смесь, обеспечивающую организм всем необходимым. Ну а что на вид, вкус и запах это бурда бурдой, так это, мне кажется, специально. Ну или экономят.
— Прошу, только не говори мне, что мясо — это тоже грибы, — в любой другой момент Майкл был бы, наверное, шокирован этим открытием, но сейчас все казалось бессмысленной болтовней. — Моя психика этого не вынесет... — пробормотал он только чтобы не молчать и  поменялся в лице. — Таблетки... —  выдавил глухо. — Я оставил их на базе...
Джеймс внимательно на него посмотрел, сгружая добытые антигравы возле кресла Громилы Вайса, и вздохнул.
— Ну, значит в нашем путешествии нас будет трое, — сказал он. — Есть идеи, как их прикрепить в нужном положении?
Майкл с сожалением покачал головой.
— Были бы медикаменты, я нашел бы сотню  решений, как поставить парней на ноги. Я ветеринар, а не инженер силовых ускорителей, — вздохнул  он и посмотрел на Джеймса. — Джеймс... я не хочу... — произнес тихо, словно страшась признаться в полный голос. — ... чтобы она приходила.
Собственный вывод пугал и ставил в тупик, но Майкл отчетливо осознавал: он сказал то, о чем действительно думал. Он категорически не хотел видеть Селен. Во всяком случае, на этой планете и тогда, когда им и Джеймсом нужно думать о том, как выжить и спасти парней.
— Я тебе сейчас кое-что скажу, только ты пойми меня правильно, а не как обычно, — Джеймс посмотрел на него серьезно и принялся срезать с кресел фиксирующие ремни, аккуратно складывая трупы на полу. — Если ты не захочешь — по-настоящему не захочешь, без всяких оговорок, — она не придет.
Майкл выдержал его взгляд и отвернулся, так и не сказав ни слова. Он понимал, какую мысль хочет до него донести Джеймс... Но нет, нет и еще раз нет!.. Селен не была плодом его воображения! Она действительно жила, пусть и в бестелесной оболочке. А сказать ей: "Уходи. Я больше не хочу тебя видеть", — Майкл не мог при всем желании. Селен умерла по его вине, и прогонять ее теперь он не имеет права. Даже если отношения между ними изрядно ухудшились.
Джеймс тоже не стал развивать мысль — у него были проблемы поважнее психологических вывертов Майкла. Быстро и четко работая, Джеймс очень старался не смотреть на тела, особенно на лица. Нет, он не отводил взгляд, не вздрагивал и не отворачивался, но смотрел все время четко на свои руки.
— Ладно, давай попробуем снять Вайса и прикрепить к нему антигравы, — сказал он, запасаясь достаточным, на его взгляд, количеством ремней. — Думаю, нужно будет связать их вместе и нести сразу всех. Вряд ли у них много времени в запасе.
— Давай, — согласился Майкл, тоже переключаясь на вопросы поважнее - спасение тех немногих, кому удалось выжить на этом корабле смерти. — Ты расстегивай ремни, а я подержу за плечи, — он обошел кресло Громилы Вайса и перехватил его целой рукой, прижимая к спинке кресла.
— Думаю, будет проще срезать... — протянул Джеймс и принялся за дело.
Прикрепить антигравы так, чтобы тело зависло в воздухе горизонтально, оказалось делом непростым. Но в конце концов у Джеймса получилось, и с Марком, Ричем и Пи-Джеем он справился намного быстрее.
Майкл оглядел раненых товарищей с удивительным и даже холодным спокойствием. Это было странно — все-таки сейчас перед ним были люди, с которыми он провел бок о бок целых полгода. Но гораздо больше его сейчас беспокоил Джеймс. Несмотря на то, что физически он пострадал меньше других, Майкл был уверен, что боль в душе рвет его сердце на части. А еще Майкл надеялся, что Джеймс действительно сосредоточен на том, как парней спасти, а не просто держит перед ним лицо.
— Что дальше? — спросил Майкл, с трудом представляя предстоящий путь до рухнувшего корабля.
— Дальше, как я уже говорил, надо собрать кислородные баллоны и сделать для них что-то вроде сумок, — сказал Джеймс и с бесстрастным лицом снова пошел осматривать трупы.
— Повернись-ка, — скомандовал он, подойдя к Майклу. — Может, в заплечный ранец влезет несколько штук.
— Впихни по максимуму, — Майкл развернулся к нему спиной. — Чтобы потом не возвращаться.
— Я бы с радостью, но даже один не влезает, — Джеймс удрученно покачал головой. — Только в положенный ему отсек. Это же боевые скафандры. Ладно, сделаем что-то вроде плота.
Он связал Марка, Рича, Громилу Вайса и Пи-Джея как можно ближе друг к другу и включил на них антигравы.
— Зловеще, однако, — заметил Джеймс, оглядев получившуюся конструкцию. — Чувствую себя великаном-людоедом, - он криво усмехнулся. - Но не будем терять время. Грузим баллоны и идем.
Баллоны они погрузили довольно быстро. Тяжелыми они не были, и Майкл прекрасно справлялся даже одной рукой.
— Вроде все, — выдохнул он, водрузив последний. — Ну что, пошли обживать логово?
Джеймс поправил один из баллонов и искоса глянул на Майкла.
— А ты изменился, — заметил он. — Как будто война вдохнула в тебя жизнь.
— Мобилизация резервных сил организма в критической ситуации, — пожал плечами Майкл, в душе порадовавшись, что бесстрастность с лица Джеймса хоть ненадолго, но все же ушла.
— Что ж, если выберемся, буду каждую неделю устраивать для тебя персональную ядерную войну, — хмыкнул Джеймс и толкнул их жутковатый плот вперед.
— Не если, Джеймс, а когда... — отозвался Майкл, помогая ему выровнять направление.
Они дошли до кабины, вытолкнули "плот" сквозь разбитое лобовое стекло и сами выбрались на изувеченный нос шаттла.
— Ты до это ведь не был на других планетах? — спросил Джеймс. Майкл покачал головой. — Ну тогда это великий момент.
И они одновременно спрыгнули с корабля на сухую пыльную землю.
— Ого! — удивленно протянул Майкл. — Ноги вязнут.
— Да уж, — Джеймс переступил с ноги на ногу. — Идти будет сложновато.
Сухая мелкая пыль обхватывала ноги подобно грязи, и, хотя сапоги оставались чистыми, было нелегко каждый раз вытаскивать их из этой сухой трясины.
Они прошли всего ничего, а с Майкла уже градом капал пот.
— Нет, все-таки жить будем на Земле, — выдохнул он. — Что бы там в газетах не писали про освоение новых планет, нет, увольте... Представь, такая дорога в супермаркет... и так каждый божий день. Не-е, лично я пас!
— Наверняка для этой мерзости тут же придумают сапоги с антигравами или что-то в этом роде, — Джеймс сосредоточенно месил ногами пыль, и, кажется, куда меньше страдал от нее, чем Майкл. — Я же из Техаса. Мы с Тайем жили посреди пустыни.
— С Тайем? - переспросил Майкл. - Ты не рассказывал о Тайе.
— Вален-тай-н - по слогам выговорил Джеймс и едва заметно улыбнулся.
Неожиданно от этой улыбки стало как-то не по себе, и даже - неприятно.
— Он здесь погиб? - спросил Майкл, помедлив.
— В космосе на орбите, - в голосе Джеймса не угадывалось ни единой эмоции.
А лица его Майкл не видел. Сосредоточенно глядя под ноги, он ни на секунду не отрывал взгляд от липнущего к сапогам месива. Впрочем, причиной тому было вовсе не непролазное “болото”. Просто Майкл понял: ему с лихвой хватило улыбки на губах Джеймса, и теперь не хотелось видеть ни одной эмоции Джеймса, связанной с бывшим любовником.
Но нового вопроса он задать не успел. Джеймс чуть прибавил шаг и глухо сказал:
— Меня буквально трясло накануне. Будто чувствовал.
— А я… наоборот… Не помню, когда бы прежде было такое хорошее настроение, - тяжело выдохнул Майкл. - Помню, ехали, я всю дорогу анекдоты травил… смешные случаи из детства вспоминали… - в горле встал ком, и Майкл замолчал.
— Тай тоже… — Джеймс сглотнул, прежде чем продолжить: — Шутил весь вечер, чтобы поднять мне настроение. На него все ругались, но он не умолкал.
— А как прошло твое детство? - спросил Майкл. Возможно, он сменил тему слишком резко и стоило бы хоть как-то смягчить переход, но  у него не было никакого желания слушать дальше про Валентайна и вспоминать страшный день, отнявший у него Селен.
— В работе и проказах, — Джеймс невесело усмехнулся. - В основном, конечно, в работе. А твое?
— У меня было странное детство, — хмыкнул Майкл. — Отец и мать были хорошими родителями, но черти жили в них до последнего. Они из тех людей, что проводят молодость под девизом "секс, наркотики и рок-н-ролл", — он положил руку на "плот" и мягко толкнул его. — Но однажды они решили остепениться — мама узнала, что беременна мной, и они превратились в примерную семью с большим уютным домом, выездами на пикники и собакой. Разве что в церковь по воскресеньям не ходили, — усмехнулся он. — Однако оба периодически срывались — и тогда в нашем доме закатывались трехдневные вечеринки. Особенно им удавались тусовки в стиле гангстерского Чикаго.
— Ну теперь понятно, откуда в тебе такая бездна противоречий, — усмехнулся Джеймс. — Это вполне закономерно.
— Ну да, - Майкл хмыкнул и неожиданно для самого себя спросил: — А кем ты хотел стать, когда был маленьким? — Ему вдруг отчаянно захотелось узнать о Джеймсе гораздо больше, чем то, что ему около тридцати, у него был любовник Валентайн.
— Королем, — огорошил его Маклейн. — Королевства, правда, периодически менялись, но я неизменно становился в мечтах то королем эльфов, то морским царем, то повелителем небесных драконов.
От удивления Майкл коротко рассмеялся. Наверное, предаваться веселью сейчас было жутко неправильно, особенно учитывая то, в какое дерьмо они влипли, но уж больно странно было услышать такой ответ. Но внезапное веселье оказалось противопоказано в здешней атмосфере.
— Черт возьми, погоди... — выдохнул Майкл, останавливаясь. — Все-таки на кислороде кто-то хорошенько сэкономил, — он покачал головой, несколько раз моргнул и натянул на голову шлем. Дышать стало сразу легче в разы, а, значит, можно было надеяться, что по дороге до корабля он не потеряет сознание.
- Наверное, это все потому, что у меня было чертовски скучное детство, - продолжил Джеймс. Он дышал размеренно, будто и к таким условиям жизнь его успела подготовить. - На ферме. Да-да, не смотри на меня так, — он сдержанно улыбнулся. — Я умею ездить на лошади, — тут он замолчал, остановился и озабоченно вгляделся вдаль. — Мне кажется, или там ущелье? — спросил напряженно.
— Похоже на то, — отозвался Майкл и нахмурился.
— Есть идет, как будем через него перебираться, — напряженно пробормотал Джеймс. — Будем надеяться, оно достаточно узкое, чтобы можно было перепрыгнуть.
— А нет - постараемся спуститься. Не знаю, правда, как... — отозвался Майкл. — И Джеймс, вот еще что... — он развернулся к Джеймсу и попытался поймать его взгляд сквозь стекла шлемов, — хочу тебе кое-что сказать. В том, что мне захотелось вернуться на Землю — это целиком и полностью твоя заслуга.
— Интересно, ты всегда будешь говорить мне такие вещи исключительно перед лицом неминуемой смерти? — улыбнулся Джеймс. Он шагнул вперед и прислонился шлемом к шлему Майкла. — Как бы то ни было, а я чертовски рад это слышать.
— Неминуемой? — переспросил Майкл, когда они друг от друга оторвались. — Черта с два! Как видишь, меня не так легко добить, — усмехнулся он. — Ни автомобиль, ни шаттл не справились. Да у этого ущелья и шансов  нет. А насчет сказанных слов, — продолжил погодя, — их стоило сказать раньше.
Джеймс покосился  на него и пожал плечами.
— Но ты предпочел другие, — сказал с едва заметной горечью и  отвернулся. — Ладно, не время сейчас для разговоров, - он пошел вперед, и Майкл совершенно отчетливо понял, что те слова ранили его намного сильнее, чем могло показаться.
 
Глава 18
 
Расщелина зияла огромной дырой, и надежды Джеймса перепрыгнуть ее погасли, стоило им подойти к краю.
— Надо спускаться. Или идти в обход. Второе надежнее, но вот сколько времени потеряем... — проговорил Майкл, всматриваясь в чернеющую пустоту. — Давай спускаться, — предложил он, рассудив, что альтернативы у них все равно нет, а времени в обрез.
— Жаль, что я так и не стал королем эльфов... — протянул Джеймс. — Стрельнул бы сейчас из лука волшебной стрелой да перешел по ниточке на ту сторону как по мостику. А впрочем... — он отстегнул с пояса маленький пистолет-подъемник, оснащенный прочным крючком и тонкой супернадежной веревкой. — Антиграву нужна точка опоры, — сказал задумчиво. — Достаточно совсем небольшого клочка земли, чтобы антигравитационное поле от него отталкивалось. Что если таким клочком будет веревка? Если натянуть её над ущельем и включить антигравы, мы сможем спокойно перейти его как по навесному мосту.
— Остается надеяться, что нас не пошатнет, когда будем продвигаться, — покачал головой Майкл. — Знаешь, в детстве я боялся высоты. Но потом перерос. Однажды — мне было тогда четырнадцать — я с друзьями играл в "Правду или вызов". Я выбрал вызов. Одна девочка захотела, чтобы я залез на крышу и прокричал о том, что я люблю ее. Если бы я это сделал, она начала бы со мной встречаться. Нужно ли говорить, — хмыкнул Майкл, — что я так и не стал ее бойфрендом. Так вот к чему я... — он еще раз глянул  вниз и продолжил: — Каждый день я заставлял себя лазить на крышу родительского дома. Потом выше, выше и выше. А однажды я упал. Потому что так и не научился держать равновесие,— он поднял на Маклейна глаза и посмотрел совсем серьезно. — Пообещай мне, что выберешься с этого чертового куска космического дерьма.
Джеймс недовольно на него глянул, а потом прицелился, выстрелил в выглядевшую прочной скалу на другом краю ущелья и протянул подъемник Майклу.
— Я не самоубийца. И, разумеется, ты останешься тут, — он подошел ближе и отстегнул второй подъемник от скафандра Майкла. Отщелкнул фиксатор, вытянул веревку и обвязал вокруг пояса. — Будешь меня страховать. Я перейду, а ты потом просто схватишься ногами за веревку, рукой за парней, и я вас перетяну.
Майкл кивнул и отошел от опасного края на несколько метров. Обмотал вокруг пояса веревку и уселся на землю, упираясь ногами в пыль.
— Ни пуха ни пера, — прошептал он, прикипая к Джеймсу взглядом. Оставалось надеяться, что страховка тому не понадобится — навряд ли Майкл сможет удержать его, не соскользнув следом в ущелье.
— Не волнуйся, это проще чем кажется, — сказал Джеймс без особенной уверенности в голосе. — Ну-ка, сейчас попробуем...
Он включил антиграв и подпрыгнул. Обратно на землю он уже не опустился, а спланировал и завис на расстоянии десяти сантиметров над землей. Сделал несколько шагов прямо по воздуху и обернулся.
— Ну-ка, подставь ладонь.
Майкл выполнил просьбу, и Джеймс осторожно встал на его руку как на пьедестал. Расстояние от ботинок скафандра до руки по-прежнему было десять сантиметров, а веса Майкл совсем не чувствовал.
— Подними повыше! — скомандовал Джеймс и сделал что-то вроде пируэта, когда Майкл послушался. — Не страшно. Сейчас все сделаю.
Он направился к веревке, а Майкл затаил дыхание. Первые несколько шагов Джеймс прошел довольно бодро, но потом замедлился.
— Черт, тут что-то типа ветра, — сказал он по внутренней связи скафандра. — Откуда-то снизу. Меня подбрасывает вверх. Надеюсь, что в сторону не подует.
— Подует сильнее, возвращайся обратно, — произнес Майкл, не отрывая взгляд от Джеймса. — Если что пойдем в обход, — от напряжения голос начал дрожать, и Майкл снова перешел на шепот.
Раз за разом он прокручивал в голове слова Джеймса о том, что тот не самоубийца и зря рисковать не станет, но с каждым его смертельно опасным шагом сердце Майкла замирало, а затем гулко билось тревожным набатом.
— Когда вернемся, сообщу командованию, что антигравы необходимо модифицировать, — Джеймс сделал еще несколько шагов. — Чтобы можно было изменить направление воздействия. Тогда бы я мог лечь на пузо. Ох, черт...
Его заметно приподняло вверх, и Майкл крепко схватился за веревку. Возможно, благодаря антиграву, Джеймс будет не таким уж и тяжелым, когда упадет вниз...
— Ладно, мне надоело, — вдруг заявил Джеймс. Майкл хотел было спросить, что это значит, но не успел — Джеймс чуть наклонился и быстро побежал вперед, не думая больше о балансе и ветре.
Майкл крепче сжал пальцы на веревке, прикипая к Джеймсу взглядом со страхом готовясь к тому моменту, когда веревка все же дернется в руке.
"Все будет хорошо, — убеждал он себя в течение бесконечно долгих секунд. — Не так... так он не умрет".
— Выдыхай, — раздался в наушниках веселый голос Джеймса. — И давай поторопимся. Корабль уже довольно близко.
Майкл и впрямь выдохнул. Боги, Джеймс сделал это! Он жив, невредим и ждет его на другой стороне чертового ущелья.
— Что теперь делать? - Майкл подскочил на ноги и посмотрел на товарищей.
— Теперь ты будешь якорем для нашего плота. Твоя задача удержать парней возле веревки, все остальное я сделаю сам. Закрепи только веревку на поясе как-нибудь поудобнее, — Джеймс отошел подальше от края и ухватился за свой конец.
Майкл проверил завязанный на поясе трос - тот держался крепко.
— Не представляю, как это будет, — пробормотал он, подталкивая парней к ущелью.
— Быстрее, Майкл, заряд первой партии антигравов скоро кончится, — поторопил его Джеймс.
Как оказалось, "плот" прекрасно скользил вдоль веревки и, опершись на него, Майкл сумел повиснуть на тросе, держась ногами. Его собственный антиграв при этом не работал, но мощи тех, что Джеймс привязал к парням, вполне хватало.
— Ну ладно, поехали, — сказал Джеймс и потянул за веревку.
Вниз Майкл старался не смотреть. Веревка скользила под ним, он продвигался мягкими рывками, и линия горизонта не перевернулась. А значит, шанс перебраться был. Оставалось надеяться, что заряд антигравов не закончится где-то на середине пути.
— Поговори со мной, — попросил Майкл, глядя строго вперед. — О чем угодно.
— Если будешь падать — перевернись ногами вниз, — Джеймс начал вытягивать веревку чуть быстрее. — Антиграв не даст тебе удариться, а я потом вытяну вас по стене. И не волнуйся так, риска почти нет. Гораздо больше меня волнует корабль. Вдруг он поврежден так сильно, что нигде не будет электроэнергии?
— Уверен, там есть что-то аварийных генераторов, — ответил Майкл, запрокидывая вверх голову. — Может, что-то удастся починить. А ты кстати не обратил внимания, какая здесь высота?
— Метров двадцать, вряд ли больше, — Джеймс дернул посильнее, и Майкл вдруг уперся коленями в скалу. — Все, приехали. Следующая остановка — корабль третьего взвода.
Подтолкнуть к Джеймсу парней и вылезти самому оказалось легче, как Майкл представлял. Благо антигравы еще не отключились, и Джеймсу было не так сложно справиться с "обозом".
Майкл перевел дыхание, оглянулся через плечо на ущелье и шагнул к Джеймсу.
— Я понимаю, сейчас не время, — выдохнул он и снял с Маклейна шлем. А в следующую секунду он сдернул свой и накрыл губы Джеймса жадным поцелуем. И также быстро отстранился, крепко обняв его напоследок. — А теперь пошли.
Джеймс посмотрел на него коротко, но выразительно и решительно двинулся к кораблю.
Расстояние оказалось обманчиво — первый комплект антигравов на "плоту" благополучно разрядился и почти закончился второй, когда под ногами наконец захрустели обломки.
— Боюсь, остаток пути нам все-таки придется тащить парней на себе, — напряженно сказал Джеймс. — Как по-твоему, кого понесем первым?
— Все равно, кого, — произнес Майкл. — Все под действием снотворного будут еще часа три. Единственное... не думаю, что Вайса стоит нести первым. Мало ли... вдруг там ничего нет, — выдавил он, подняв на Джеймса глаза. — А лишняя тряска ему ни к чему.
— Вот что, давай-ка включим наши антигравы, — решил Джеймс. — Хрен с ним с зарядом, вряд ли удастся использовать его лучше. Домчим как на крыльях.
Так оно и оказалось. Без пыльной жижи под ногами невесомое тело устремилось к кораблю со скоростью хорошего рысака.
— Выглядит не так плохо, — заметил Джеймс, когда они подошли совсем близко. — Где-то наверху наверняка есть нетронутые отсеки.
- Надеюсь, опасность взрыва миновала, — откинув ногой попавшийся обломок, Майкл шагнул вперед.
Заряда антигравов хватило, чтобы взобраться по руинам наверх. Первый отсек, в который они вошли, нетронутым назвать можно было с трудом. Зато второй порадовал.
— Капсулы в какой стороне? — спросил Майкл, растерянно озираясь вокруг. Сразу сориентироваться на корабле, зайдя со стороны бокового окна, у него не получилось.
— Они внизу, чтобы было проще попасть в шаттлы, — вопреки сказанному, Джеймс показал не вниз, а вперед. — Корабль воткнулся в землю боком, и мы сейчас в верхней технической части. Это не пол вовсе, а стена. Надо идти вперед.
Это было проще сказать, чем сделать — двери в своем нынешнем положении находились на высоте пяти метров, но верные подъемники их выручили.
Антигравы "плота" отказали в последнем коридоре, и до отсека с капсулами парней все-таки пришлось нести.
— Аварийное питание работает, — облегченно выдохнул Джеймс, сгружая Пи-Джея возле целой и невредимой капсулы. — Пару недель оно протянет.
— Через пару недель мы будем уже на базе, а парни — в медчасти, — отозвался Майкл таким тоном, будто не допускал мысли, что может быть иначе. Он посмотрел на Пи-Джея и покачал головой: — Он ведь еще не знает главного…
— Ты про Свена? — прозорливо уточнил Джеймс, помогая уложить Пи-Джея максимально ровно. — Как ни ужасно это звучит, но я все же надеюсь, что у них не было ничего серьезного. По крайне мере, мне так не казалось, - он осторожно закрыл последнюю капсулу, активировал ее и улыбнулся Майклу. — Ну ладно, теперь у нас есть призрачная надежда, что с парнями все будет в порядке. Пойдем в командирскую рубку, может, удастся связаться с кем-нибудь.
— Они наверняка удивятся, — протянул Майкл задумчиво. — Они ведь кинули  нас в мясорубку! Неужели целый полк можно так тупо пустить в расход?
— Я не знаю, что тебе сказать, — покачал головой Джеймс. — Возможно, какая-то ошибка, а может, понадеялись на численность и внезапность... — он помолчал и серьёзно посмотрел на Майкла. — Считаешь, в рубку идти нет смысла? Они не станут нас отсюда забирать...
Майкл пожал плечами и нахмурился Майкл. — Мы ведь не должны были выжить. Думаешь, они обрадуются тому, что мы сейчас выйдем на связь? Тому, что мы видели, как[10]  они ведут войну? — он внимательно посмотрел на Джеймса и продолжил: — Решать тебе, но ты же понимаешь, что добить нас здесь гораздо проще, нежели на базе.
Джеймс кивнул и решительно поднялся.
— Все равно нам надо в рубку, — сказал он. — Посмотрим, какие системы живы, активируем все аварийное оборудование и поедим.
 
— Корабль снова не поднимется, это и так ясно, — отозвался Майкл. — Но неужели по проекту никаких капсул для транспортировки не предусмотрено?
— Есть аварийная капсула для командующего состава, но она не поднимется с планетоида, — они выбрались в один из осевых коридоров и пошли по стене из зеленого пластика. — Да и куда лететь? Три световых года ни одна капсула не преодолеет.
— Тогда без вариантов, — покачал головой Майкл. — Надо вызывать подмогу. И молиться всем святым, чтобы нас к ним не отправили в первую же минуту.
— Мы запросим подмогу, — решил Джеймс. — Но не сейчас. Сначала попробуем пробраться на базу или хотя бы убедиться, что это невозможно. Тогда есть шанс, что нас сочтут достаточно ценными людьми, чтобы отправить сверхсветовой корабль.
Майкл кивнул, а затем вдруг повернулся к Джеймсу:
— Когда ты сможешь подать в отставку? Самое ближайшее время?
— Что? — Джеймс так удивился что даже остановился на мгновение. — В отставку? Ты серьезно?
— Это невозможно в принципе? — уточнил Майкл. — Или ты сам не станешь это делать?
— Если честно, я не знаю, — хмыкнул Джеймс. — Но прости, что указываю на очевидное, вот только прежде чем говорить о сроках, надо всё-таки хотя бы улететь с этого проклятого планетоида. А для этого надо еще выжить здесь. И не попасть под трибунал после. И с тобой не разругаться, — он искоса на него глянул.
— Тебе в любом случае пора возвращаться на Землю, - ответил Майкл серьезно, - Со мной или без, но черт возьми, Джеймс, ты должен жить нормальной человеческой жизнью, а не командовать взводом от порки до порки.
— Ну, это то, что я действительно умею, — пожал плечами Джеймс. — Вот что, по-твоему, я могу делать на гражданке?
— Да что угодно! — Майкл возмущенно на него посмотрел. — Неужели на Земле не найдется ничего, что пришлось бы тебе по душе?
— Может и найдется, — протянул Джеймс с сомнением. — Я не знаю. Я слишком давно там не был.
Они дошли до командирской рубки и обнаружили заблокированную дверь. На нашивку Джеймса она не среагировала.
Джеймс выругался и снял с плеча излучатель.
— Отойди-ка, — он направил дуло на дверь в том месте, где был сканер, и на мгновение вдавил гашетку. — А теперь тяни!
Вместе они заставили дверь отъехать в сторону и зашли в небольшое помещение с длинным, почти по всей окружности, пультом управления.
Как управляться с этим агрегатом, Майкл не знал, а потому отошел в сторону, поймав себя на мысли, как мало действительно ценной и нужной информации получают рядовые.
— А я уж было подумал, что насчет лошадей ты меня воспринял всерьез, — выдохнул он, наблюдая за Джеймсом.
Майкл сам знал, что выбрал не лучшее время для разговоров, но они ему были нужны. Проговаривая варианты своего будущего, он хотя бы мог надеяться, что все для него не закончится на этом чертовом планетоиде.
— Если честно, я бы с радостью, но только при одном условии, — Джеймс отвлекся от изучения пульта и внимательно на него посмотрел: — Если бы ты сам принимал свои слова всерьез. А в этом-то я как раз сильно не уверен.
— Я тоже не уверен, — невесело хмыкнул Майкл, отводя взгляд, — что ты сам готов закончить свою войну.
Джеймс окончательно оторвался от пульта и подошел к нему.
— Эта передряга поставила на ней крест, — сказал твердо. — Я не хочу больше терять друзей и любимых. Если я и останусь в армии, то только тренером, не больше. Что же касается нас... — он шагнул вперед, обнимая Майкла. — Я буду чертовски рад, если когда-нибудь ты позовешь меня с собой не на эмоциях и не готовясь к смерти. А ещё не вопреки чье-то воле и не наперекор собственным страхам.
Майкл спорить не стал. Джеймс был отчасти прав и имел полное право усомниться в его словах. И вместо новых Майкл обнял его в ответ.
— Давай разберемся с аварийными системами, — произнес Майкл, отстраняясь. — Поедим и завалимся спать. Хотя бы на несколько часов.
С пультом Джеймс провозился довольно долго. За это время Майкл успел сжевать сразу два брикета биомассы из сухпайка и запить их витаминизированным киселем с химическим вкусом.
— Так, вроде бы синтезатор пищи работает, — сказал наконец Маклейн. — Электроэнергия в нужном нам отсеке тоже будет, я направил на него все работающие аварийные генераторы. Связь с Землей наладить получится, но этим я пока не занимался. Технический отсек тоже работает, мы сможем подзарядить антигравы и наполнить кислородные баллоны.
— Ты в сто раз круче всяких там эльфов, — устало улыбнулся Майкл. — Есть будешь? — он кивнул на ящик с брикетами. — Кисель отвратительный, но зато с ним сразу стало сытно.
— Вот еще один аргумент за твое предложение перебраться на Землю, — Джеймс поморщился, откусывая от брикета липкую вязкую массу со вкусом вареных яиц. — Тысячу лет не ел салат!
— Кстати за последний год я научился неплохо готовить. Даже некоторые десерты, — произнес Майкл. — Селен очень любила Тирамису. Поначалу я не понимал этот вкус, а потом распробовал. Правда, иногда он у меня жидким выходит. Но все равно вкусным.
Джеймс улыбнулся - вымученно, криво.
— Когда-нибудь ты меня им угостишь, — сказал он и отсалютовал ему банкой с киселем.
Поев, они разжевали прилагающиеся к пайку таблетки для очищения зубов, и Джеймс задумчиво огляделся.
— Спать можно и здесь, но лучше, наверное, наведаться в техническое отделение. Там есть надувные трапы. Можно надуть один и использовать как матрац.
— Давай ляжем так, где теплее, — предложил Майкл. — Это же с ума сойти можно, еще и спать в этом скафандре.
— Ну, тогда лучше устроиться здесь, — ответил Джеймс. — Закроем дверь и прогреем рубку до комфортной температуры. Сейчас сделаю. Можешь пока раздеваться.
— Боюсь, что без твоей помощи мне не обойтись, — выдохнул Майкл с досадой. Посмотрел на больную руку и нахмурился: травма не позволяла делать даже элементарное. — Включай обогреватель, а я подожду, - и вдруг понял, что ему ужасно хочется обнять Джеймса без этих чертовых скафандров.
На этот раз Джеймс провозился с пультом едва ли не дольше — так, что Майкл едва не уснул, опустившись на пол. Но потом прямо в лицо вдруг подул горячий воздух, а Джеймс с облегчением вздохнул.
— Порядок, — сказал он и начал расстегивать на скафандре Майкла утягивающие молнии. — Запитал от дальних генераторов, должно хватить надолго.
К счастью, рукава на скафандре отстегивались, и шину не пришлось снимать.
— Чувствую себя инвалидом, — пожаловался Майкл. — Отвратительное ощущение.
— Да брось, — мотнул головой Джеймс. — Рука — это ерунда. Гораздо хуже было бы, если бы сломалась нога или ребра, не говоря уже о чем-то посерьезнее.
Он справился со скафандром Майкла и занялся своим. К тому времени как они оба опустились на пол в одном белье, в рубке стало почти жарко.
Майкл устроился у Джеймса за спиной и прижался к нему всем телом.
— Вот... даже обнять тебя не могу, — выдохнул он, нервно хмыкнув. — Не рука, а ласт, — он помахал ей в воздухе и аккуратно положил Джеймсу на бедро. И вжался пахом в его ягодицы.
Джеймс подсунул его свободную руку себе под голову и затих, не спеша расслабляться. Майкл некоторое время смотрел на его напряженную спину, а потом поцеловал в плечо.
— Я все думаю, не лучше было бы позволить шаттлу разбиться... — сказал тогда Джеймс едва слышно. — По крайне мере, я не видел бы то, что осталось от моих парней.
— Даже не смей… не говори так, — нахмурился  Майкл и тяжело вздохнул. — Если мы живы, значит, так надо.
Когда-то Джеймс говорил ему похожие слова. Видимо, пришло время поменяться ролями.
— Ты не представляешь себе, как я рад, что ты пришел в кабину, — помолчав, сказал Джеймс. — Если бы ты погиб, я не стал бы дальше бороться.
— Ноги сами понесли к тебе, - прошептал Майкл, - когда стало ясно, что мы падаем. Не хотел, чтобы ты там был один.
— Я рад этому, — Джеймс обнял его руку и наконец-то чуть-чуть расслабился. — Чертовски рад.
Майкл вытащил руку из-под его головы и приподнялся на локте, невесомо поцеловав Джеймса в висок. Он понимал всю боль в душе Джеймса, но как унять ее, не знал. Единственное, что он мог сделать — быть просто рядом, прошептать Джеймсу на ухо ласковые слова и прижать его к себе.
— Тогда улыбнись, — тихо произнес Майкл и оставил новый поцелуй на щеке. Он закинул ногу на Джеймса и вжался в него еще сильнее. — Я очень люблю твою улыбку. И лучики, которые собираются вот здесь, — он коснулся губами местечка над скулой, всмотрелся в близкое лицо, а потом подмял Джеймса под себя, ложась сверху.
— Осторожнее с рукой, — озабоченно пробормотал Джеймс и аккуратно его обнял. Просьбу он выполнил, невесело улыбнувшись, и потянулся за поцелуем. — Наверное, ты прав, — прошептал Майклу в губы. — Что ни делается — то к лучшему. Посмотри вокруг, чем не экзотическая вилла на внеземном курорте только для нас двоих?
Майкл улыбнулся в ответ и поцеловал Джеймса мягко, вдумчиво, не разжигая в них обоих желание, а просто стремясь подарить тепло и передать заботу.
— Все будет хорошо, — выдохнул Майкл, нежно целуя податливые губы. — Я ведь тоже для себя кое-что понял. Я не позволю себе потерять тебя.
Джеймс взъерошил пальцами его волосы, погладил по щеке и очертил пальцем губы.
— Давай спать, — сказал он тихо. — Раз уж у нас такие серьёзные планы на дальнейшую жизнь, надо хорошенько выспаться. Может быть утром кого-то из нас осенит.
Майкл кивнул и аккуратно скатился с Джеймса. Тот перевернулся на другой бок, положил голову Майклу на грудь, а руку — ему на живот и закрыл глаза.
Майкл чувствовал, что Маклейн не спит, даже когда засыпал сам, но больше ничего не мог поделать. Как бы ему ни хотелось облегчить боль, Джеймсу придется справиться с этим самому.
-Глава 19
Когда он проснулся, хмурый невыспавшийся Маклейн сидел за пультом и что-то медленно набирал на клавиатуре.
— Что ты делаешь? — разлепив спекшиеся ото сна губы, спросил Майкл. Он сел на пол, потер глаза и потянулся, разминая затекшие мышцы. — Мне кажется, или в твоей каюте полы мягче были? — он улыбнулся и поднялся на ноги, охнув от боли в руке. — Кажется, действие обезболивающего прекратилось.
Джеймс обеспокоенно посмотрел на него красными от недосыпа глазами и тут же вытащил аптечку.
— Давай сделаю еще укол, — он присел на корточки рядом с Майклом прислонил аптечку к его плечу. Мгновенная боль, и сразу стало легче. — Я делал георазведку. Из всех уцелевших камер только две дают нужный обзор, и судить по нему крайне сложно. Как бы то ни было, мы на многие мили в стороне от базы, и куда идти, я не знаю.
— Значит, будем искать базу вживую, — рассудил Майкл. — Время у нас есть, — он посмотрел на Джеймса, и в груди все сжалось. — Ты совсем не спал?
Впрочем, ответ, не требовался.
— Ты не виноват, — продолжил Майкл. — Ты сделал все, что мог.
Наверное, слова он выбрал совсем не те: от горькой улыбки Маклейна стало только хуже.
— Поговори со мной, — попросил Майкл. — Не молчи. Хочешь кричать — кричи, а хочешь — разбей тут все к чертям собачьим! Но не носи в себе боль в одиночку. Я ведь рядом... — он закончил совсем тихо, испугавшись, что последний оставшийся аргумент совсем не станет весомым.
Джеймс посмотрел на него взглядом раненой собаки и покачал головой.
— Я понимаю, что не виноват. Но это понимание не может избавить меня от картинок перед глазами. Кровавое месиво вместо улыбающихся лиц. Вы были мало знакомы, но я с этими людьми прожил не один год. Привык делить радость и горе, считаться со слабостями. Как в семье, понимаешь?
— Понимаю, — вздохнул Майкл. — Как не понять... Я до сих пор считаю, что должен был умереть вместе с Селен, — он прервался довольно резко. — Не считаю. Считал, — закончил он и поднял на Джеймса глаза.
— Я тоже переосмыслил ночью кое-что и уже не думаю, что должен был разбить шаттл, — признался тот. — И умереть тоже не вариант — ты же без меня отсюда не выберешься. А вдвоем у нас есть хоть мизерный, но шанс, — Джеймс протянул Майклу руку и помог подняться. — Давай отметим это за нашим превосходным крайне вкусным завтраком, — он вытащил из шкафчика очередной сухой паёк и кинул его Майклу.
— Отмечать мы это будем с бутылкой вискаря, глядя на небоскребы, — произнес Майкл, скептически глядя на брикет. — О, сегодня со вкусом гречневой каши, — прочитал он, поморщившись. — Гадость какая!
— Может быть, на станции стоит более совершенный генератор пищи? — вздохнул Джеймс. — Но идти нам до нее недели две, не меньше. И скорее всего, когда мы дойдем, там будет либо пустыня, либо база врага. Но есть и хорошая новость. Тут, на корабле, мы сможем прожить немало относительно счастливых лет, — он криво усмехнулся.
— Предлагаешь остаться? — со всей серьезностью спросил Майкл. — В принципе, исходя из логики, безопасности и сложившихся обстоятельств, это не самый худший вариант. Но.. считаешь, нужно плюнуть на все и просто обосноваться?
— Что? — Джеймс удивленно вскинул брови. — Нет! Конечно, нет. Но предлагаю взять двойной запас пищи, чтобы, если что, хватило и на обратную дорогу.
Майкл кивнул. Слава богам, жажду жизни Джеймс все-таки не потерял.
— Куда пойдем? Север, юг? — спросил Майкл. — Предлагаю кинуть жребий.
— Да хоть куда глаза глядят, — пожал плечами Джеймс. — Все равно я понятия не имею, где станция, но планетоид маленький, дойдем уж куда-нибудь. Только сначала надо подзарядить антигравы и придумать, как сделать рюкзак из мембран капсул. А точнее, два рюкзака.
— Надо нарезать полоски и попробовать сплести из них подобие корзин, - предложил Майкл. — Ты когда-нибудь плел корзины?
— Нет, — покачал головой Джеймс. — Не плел. Но можно попробовать. А может, лучше связать их как-то по-хитрому?
Они вооружились ультразвуковыми резаками и стали претворять идеи в жизнь, каждый свою. На то, чтобы сделать два удобных ранца ушло несколько часов, а потом пришлось хорошенько побегать по кораблю, чтобы собрать нужное количество сухих пайков — их было всего по двенадцать в каждом пассажирском отсеке.
— Ну вот, — протянул Джеймс, когда рюкзаки забились до отказа. — Теперь нужно соорудить что-то поменьше для антигравов, и можно выходить. Только сначала поспим. Всё равно технике еще заряжаться полсуток.
— Я все сделаю, — предложил Майкл. — Смотри, моя "корзина" ничуть не хуже твоей, — улыбнулся он, — так что пакеты для антигравов будут на мне. А ты ложись, — он подошел к Джеймсу и мягко, но настойчиво поцеловал его. — Это пожелания "спокойной ночи".
— Нет, — Джеймс покачал головой. — Ложись тоже, — он взял его за руку и потянул на пол.
Наверное, стоило не терять время и все же заняться делом, но Майкл поддался соблазну хотя бы ненадолго прилечь. Рассудив, что разгрузить спину в любом случае не помешает, он вытянулся рядом с Джеймсом и с блаженством закрыл глаза.
Уснуть не получалось, и, судя по напряженному дыханию - не ему одному. Через несколько минут Джеймс придвинулся ближе и уткнулся лбом ему в шею.
— Сколько ты не спал нормально после аварии? — прошептал, щекоча кожу дыханием.
— Долго, - ответил Майкл. - Постоянно просыпался. Бывало, несколько раз за ночь. Закрывал глаза, а видел ее, - он вздохнул, неуклюже обняв Джеймса больной рукой.
— Меня доктора лекарствами глушили, — Джеймс положил ему ладонь на грудь и рассеянно разгладил складки на майке. - Иначе орал…
Майкл зажмурился - слишком хорошо он понимал, о чем говорил Джеймс. На лекарствах он сам не сидел, но вот просыпаться по ночам в поту перестал совсем недавно. Впервые - оставшись в каюте Джеймса…
Он так крепко зажмурился, что на глазах выступили слезы. А может, это просто внутри рвануло… Стиснув зубы, словно ему стало больно физически, Майкл с шумом выдохнул, притянул Джеймса к себе, помедлил с секунду, а потом перевернулся, подминая его под себя.
Наверное, у Маклейна были похожие эмоции, потому что тот не только не удивился, но и поцеловал его сам - жадно, отчаянно. И почти сразу потянул майку вверх, стаскивая ее с Майкла.
Она так и осталась болтаться на одном плече. Стянуть майку с Джеймса тоже не получилось - сейчас это была непосильная задача для “однорукого”, но все же Джеймс был достаточно обнажен, чтобы покрыть каждый дюйм его груди и живота лихорадочными, короткими поцелуями.
— Иди сюда! — Джеймс решительно дернул его трусы вниз и изловчился, стаскивая свои.
Его нетерпение было слишком яростным для внезапно нахлынувшей страсти, и то, что член еще не успел встать до конца, только подтверждало: секс был лишь еще одним способом убежать от реальности. Единственным доступным лекарством.
Которое Майкл мог ему дать. И которое мог взять сам. Он осмотрел Джеймса долгим взглядом, а затем накинулся на него по-настоящему жадным поцелуем.
Джеймс ответил ему, но ненадолго. Вскоре он мотнул головой, отстраняясь, и сплюнув себе на ладонь, обхватил член Майкла, направляя в себя. Он действовал так решительно, что на секунду показалось, что он намеренно ищет боли, чтобы забыться в ней, а может, даже и наказать себя за что-то.
Инстинкт взять предложенное опередил сознание, и бедра буквально проталкивались сквозь тесноту. На самом деле, Джеймс едва ли был возбужден: он был так зажат, что в нем не поместился бы и палец, не говоря уже о члене. Маклейн желал не секса, он желал убежать от этой реальности. И от него - Майкла - в том числе.
Последняя догадка разозлила, и Майкл, подхватив Джеймса под колено, отвел его ногу в сторону и подался вперед, входя в Джеймса одним беспощадным толчком.
Джеймс зарычал, дернулся от боли, но затем обхватил Майкла рукой за шею и притянул к себе.
— Давай! — выдавил он. — Без церемоний!
И Майкл начал двигаться - с дикой яростью, граничащей с жестокостью. Об удовольствии речи не шло, Майкл вколачивался в Джеймса с отчаянием, словно только так - через новую  боль - могло прийти избавление от прежней.
Но и оно не пришло.
- Нет… нет… - прошептал Майкл, замерев. В следующую секунду он потянулся губами к шее Джеймса, а рукой - к его члену.
— Нет! - выдохнул в свою очередь Джеймс, попытался увернуться, но вдруг громко застонал - то ли от удовольствия, то ли от разочарования. И прошептал: - Не надо…
Майкл едва не послушался - на автомате - и уже почти разжал пальцы, отпуская так и не окрепший до конца член, но тот все-таки дрогнул - хоть и еле ощутимо - и пальцы снова сомкнулись. Скользнули по стволу, оттягивая нежную кожу, обнажили головку, погладили… А губы, пресекая все возражения, запечатали рот Джеймса поцелуем.
Они целовались - будто боролись. И первым сдалось тело - член в руке окреп, дыхание, и без того сбитое от бешеных поцелуев, участилось, и наконец Джеймс выгнулся, застонав.
— Ладно, — выдохнул он. — Твоя взяла. Тогда... — он поднял руку, провел пальцем по скуле Майкла и закончил едва слышно: — Тогда люби меня, Майк.
Что-то в этот момент внутри надломилось, и слова “люблю тебя” так и застыли у Майкла на губах. Но может Джеймс услышит их, почувствует их вкус на своих губах? Медленно и нежно - так теперь целовал его Майкл, и двигался он сейчас плавно, желая унять боль Джеймса не болью, а наслаждением.
Когда же Джеймса скрутило оргазмом, Майкл сжал изломанное судорогой тело, с силой втискивая член между сокращающихся стенок. Он то и дело жмурился, изо всех сил оттягивая финал, и только когда Джеймс расслабился, умиротворенно выдыхая, Майкл несколько раз толкнулся в него и зарычал, кончая.
— Черт с ней, с корзиной, — прошептал Джеймс чуть погодя. — Всё равно антигравам нужно время, чтобы зарядиться. Давай поспим? Вместе.
Майкл кивнул и прижался к Джеймсу. Некоторое время они так и лежали, не расцепившись, пока член Майкла сам не выскользнул из расслабленного тела. Поцеловав Джеймса напоследок, Майкл скатился с него и нащупал его ладонь, переплетая пальцы.
Джеймс несколько секунд лежал неподвижно, а потом придвинулся ближе и закрыл глаза.
— Спасибо, — шепнул он, непонятно, за что благодаря.
— Ты главное выспись, — отозвался Майкл и коснулся губами его виска.
 
* * *
Джеймс еще спал, когда раздался тихий писк зарядившегося антиграва, и Майкл поспешил выключить сигнал. Благополучно проспав еще три сигнала антигравов, Маклейн проснулся на четвертом и мучительно застонал.
— Боги, мои кости... — он осторожно потянулся и охнул, схватившись за ребра.
Майкл поднял на него обеспокоенный взгляд и отложил почти готовую корзину в сторону.
— Погоди, не вставай, — он придвинулся к Джеймсу и осторожно прощупал  каждое ребро. В какой-то момент тот дернулся и стиснул зубы. — Перелома нет, — с облегчением выдохнул Майкл, но следом нахмурился. — Но наверняка есть трещины. С анестетиком станет легче, - он взял шприц и поднес его к плечу, выбирая нужное лекарство. — Я "проколю" тебя в сразу нескольких местах, — предупредил он, — придется потерпеть. Зато боль пройдет через пять-семь минут.
— Полностью доверяю вам, доктор, — вымученно улыбнулся Джеймс. Сон явно пошел ему на пользу. Едва Майкл закончил с уколами, Джеймс поблагодарил его и встал. — Вот теперь чувствую себя человеком, — заявил он, распаковывая стаканчик киселя. — Итак, у нас всё готово?
— Почти, — кивнул Майкл. — Помоги затянуть узлы на корзине. Антигравы заряжены. Еды — навалом.
Вместе они справились за несколько минут, и Майкл уже складывал антигравы в корзину, когда он наконец решился спросить Джеймса напрямик:
— Как долго парни протянут в капсулах без питания?
— Примерно месяц, — отозвался Джеймс по-деловому сухо. — Но на твоем месте я бы не надеялся, что даже если кто-то сподобится забрать нас, то заберут и их.
— Пусть только попробуют заставить нас их бросить, — процедил Майкл сквозь зубы. — В конце концов, их не сотня человек, чтобы были проблемы с транспортировкой.
— Майкл, — Джеймс занялся своим скафандром — натянул его на себя, проверил системы очистки, связи, сменил кислородный баллон. — Никому нет дела до тех, кого выплюнула мясорубка. Наш единственный шанс - из пешек стать кем-то значимыми. Вспомни — награда только тем, кто перепрыгнул всех остальных. Вышел в дамки! Если прыгнем достаточно высоко - сможем диктовать свои условия. Одевайся, — он подхватил скафандр и кинул его Майклу. — Не будем терять время.
Майкл поймал его и молча натянул на себя.
— Я готов, — сообщил он.
— Антигравы будем беречь, — решил Джеймс. — Мало ли, что за дорога нас ждет. Вдруг придется преодолеть не одну пропасть. Идем, пока не свалимся от усталости, едим — когда будем терять сознание от голода. И молимся, что выбрали правильное направление.
 
* * *
— Тебе не кажется, что тут сегодня чертовски холодно? — Джеймс передал Майклу брикет биомассы, и тот с жадностью накинулся на него. Как выяснилось, даже такая дрянь покажется восхитительно вкусной, если есть один раз в день. — Полцарства за глоток чая! Или даже просто кипятка.
— Размечтался, — хмыкнул Майкл, лихо расправляясь с ужином. — Я бы и от простой воды не отказался. Даже из лужи.
Шел четырнадцатый день их странствий, и, как ни странно, за все это время Майкл ни разу не впал в уныние. Наоборот, несмотря на трудности, голод и недосып, он был сконцентрирован на дороге и, в общем, чувствовал себя бодро. Впрочем, неудобства его волновали мало — гораздо больше он беспокоился за Джеймса. Бывали ночи, когда Майкл засыпал первым, а когда просыпался, от покрасневших глаз Джеймса сжималось сердце. Поэтому через несколько таких ночей Майкл взял за правило засыпать только после него.
Смяв пустую упаковку от киселя, Майкл посмотрел на Джеймса, потом на себя и усмехнулся:
— Мне одному кажется, что скафандры  чище снаружи, чем внутри?
— Тебе это только кажется, — покачал головой Джеймс. — Ведь там система самоочистки. Но на самом деле мне кажется точно так же. Пожалуй, я бы продал почку за душ и кровать с чистым бельем. А за чистого тебя в ней — еще и глаз, — впервые за все время после крушения он коротко рассмеялся.
— Я думал, в постели ты меня даже грязного рад видеть, — рассмеялся в ответ Майкл и следом охнул, схватившись за пораненную руку. — Ч-черт... — прошипел он, покрываясь от боли испариной. На сей раз сделать вид, что рука не беспокоит, не вышло. Он мысленно выругался, что так по-глупому спалился перед Джеймсом.
— Майкл? — Джеймс переменился в лице и мгновенно оказался рядом. — Только не говори, что у тебя до сих пор болит рука! — от беспокойства он даже повысил голос. — Уже должно было все срастись!
Майкл промолчал, а потом выдавил улыбку.
— Все хорошо, — кивнул он, постаравшись, чтобы его голос прозвучал максимально убедительно. — Правда. Просто немного дергает.
Разумеется, Джеймса обмануть не получилось — он тут же схватил его за пальцы больной руки, стянул перчатку и отшатнулся в ужасе.
— Да она же вся горит! — воскликнул он. — Господи... — он выхватил у Майкла из набедренного кармана аптечку и убедился, что запас антибиотиков в ней почти закончен, а обезболивающего и вовсе осталась одна доза. — Какого черта ты молчал?!
— Ну сказал бы я, что от этого изменилось? — Майкл пожал плечами . — Других лекарств, кроме как этой ерунды, у нас нет, — он взглянул на аптечку, а потом снова посмотрел на Джеймса. — И ты наверняка решил бы, что нам стоит вернуться. А ведь мы с каждым часов все ближе к своей цели.
— Мы с каждым часом все ближе к заражению крови, как выяснилось! — Джеймс в отчаянии запустил руку в волосы. — Черт... Что делают в таких случаях? — он посмотрел на Майкла так, будто тот мог назвать чудодейственную таблетку, а у самого Джеймса по счастливой случайности именно такая могла заваляться в скафандре.
— Хватит паниковать, — отрезал Майкл. — Джеймс, я серьезно, кончай дурью маяться. Ну какое, скажи, пожалуйста, к чертовой матери заражение? Просто процесс заживления идет иначе. Может, это связано с разряженной атмосферой, может, иной гравитацией, нежели к которым мы привыкли, — он развел руками, всем своим видом показывая, что гипотез можно назвать бесконечное количество. — Потому и тянет. Все, что мы могли, мы сделали. Других антибиотиков и антисептиков нам в аптечки не положили.
— Не делай из меня идиота! — резко отбрил Джеймс. — Я хоть и не врач, но прекрасно понимаю, когда дело труба. Нам нужно как можно быстрее попасть на станцию! Там должна быть медкапсула.
— Вот я и говорю: мы делаем все правильно, — кивнул Майкл. — Серьезно, прекрати нервничать. Ближайшие дни не помру, не волнуйся. А там гляди и до станции добредем.
Джеймс выразительно на него посмотрел, а потом вдруг встал.
— Ну вот что, пошли дальше, — сказал не терпящим возражения тоном. — От усталости еще не падаем, значит, рассиживаться нечего!
— Пойдем, — на сей раз Майкл не стал перечить.
Некоторое время они шли в полной тишине, стуча зубами от холода. Единственным спасением от него был хоть какой-то разговор, и Майкл задал вопрос, над которым думал в последнее время все чаще: — Я похож на него?
— На кого? — искренне не понял его Джеймс поначалу, но потом все-таки догадался. — На Валентайна? — уточнил недовольно. — Да, похож! Тем, что ничерта мне не говоришь о своих неприятностях! — он снова посмотрел на его руку и насупился.
Майкл хотел возразить, но смог только  стиснуть зубы, охваченный новой волной боли. Что-то рука действительно разошлась не на шутку.
Джеймс посмотрел на него и сжал кулаки.
— Нужно снять повязку, — сказал он сухо. — И если там действительно заражение... — он помолчал, но потом все-таки заставил себя закончить: — Ты знаешь, что делают в таких случаях.
— В любом случае, делать это посреди пустыни не стоит. Без лекарств и элементарных повязок, — покачал головой Майкл. — Давай договоримся. Станет хуже, я скажу. Тогда и будем что-то думать. А пока идем, куда шли.
Джеймс промолчал, но за следующие несколько минут он стал совсем белым от беспокойства.
— Если сделать это излучателем, рана сразу же прижжется и не будет кровоточить, — процедил он через силу. — И заразы новой не занесем. Почти стерильно получится.
— Хорошо, — вздохнул Майкл. — Давай снимем и посмотрим, чтобы у тебя раз и навсегда отпадала идея отрезать мне руку, — он резко остановился и протянул Джеймсу руку. — Развязывай.
— Одному знакомому парню отрезали обе ноги, — сказал Джеймс жестко, — только потому что тот их натер и не обратил внимание, что ранки загноились. И знаешь, что? Он радовался как младенец, что так легко отделался. Пойдем, — он взял Майкла за здоровый локоть и потянул к видневшейся невдалеке горе. — Устроим там привал и посмотрим, что с рукой.
До серого, как и все на планетоиде, горного массива они дошли достаточно быстро — в первую очередь потому, что Джеймс буквально бежал вперед, таща Майкла за собой.
Добравшись до места, где было решено сделать привал, Майкл согнулся пополам, опираясь здоровой рукой на колено и задышал совсем тяжело. И впрямь - последний отрезок пути дался ему особенно трудно. Он сел на землю и принялся сам разматывать повязку.
На деле все обстояло гораздо хуже, нежели Майкл себе представлял. Воспаление захватило руку от пальцев до локтя и намеревалось подняться выше.
— Наверное, это из-за анестетиков, — произнес он растерянно, — я не чувствовал боль, которую должен был.
— Господи... — Джеймс взирал на его руку с нескрываемым ужасом. — Я нихуя не врач, поэтому успокой меня и скажи, что все не так кошмарно, как мне кажется!
Майкл опустил голову:
— Ладно, завязывай обратно и идем искать капсулы.
Но Джеймс не двинулся с места.
— К базе, скорее всего, придется пробиваться с боем, — сказал он напряженно. — Ты еле ходишь, как выяснилось. Это будет самоубийство. Не говоря уже о том, что мы понятия не имеем, как далеко эта база и как глубоко успела проникнуть инфекция. Давай вколем побольше антибиотиков прямо в руку, — он достал свою аптечку. — Если завтра станет лучше, пойдем дальше. Если же нет... — он замолчал и отвернулся.
— Хорошо, давай так, — согласился Майкл, помедлив. — Обезболивающее не коли только. Я должен чувствовать, как рука себя поведет дальше. Вот же черт, — вздохнул он и запустил здоровую руку в волосы. — А ты тоже не паникуй раньше времени. Все еще может обойтись, — он постарался успокоить Джеймса, не позволяя и себе думать о том, что руку он может действительно потерять.
Тем временем Джеймс обколол ему всю покрасневшую область антибиотиками и выдал дополнительный брикет биомассы.
— Ешь, тебе нужны силы, чтобы бороться с инфекцией, - он сел на землю, прислонившись спиной к скале, и поднял голову к черному небу.
Майкл расправился с брикетом до неприличия быстро и придвинулся к Джеймсу:
— Обними меня, — попросил он. — Что-то совсем холодно.
— Это тебя знобит, — вздохнул Джеймс. Он сел позади, обхватив Майкла руками и ногами, и устроил подбородок у него на плече. — Так как? — спросил, явно желая переключиться с тяжких мыслей. — Селен появлялась? Я не заметил.
— Нет, — помотал головой Майкл. — Ни разу с того момента, как я выпил таблетку. Наверное, ее действие имеет необратимые последствия, а док меня просто обманул, чтобы я начал их пить, — он хмыкнул и повернулся к Джеймсу. — И это к лучшему. Она была бы очень огорчена тем, что со мной случилось. Хотя уверен, она рядом, просто это я не чувствую ее.
Джеймс помолчал, будто не зная, что тут добавить, а потом, не выдержав, все-таки спросил:
— Если бы антибиотики могли с этим справиться, они бы уже помогли, да? Ты же колол их себе все это время. Но эта зараза сильней...
— Помогли бы... — кивнул Майкл. — Но давай не будем терять надежду. Все-таки мы вкололи сейчас ударную дозу. Шанс есть, и не маленький, — он посмотрел на Джеймса и ободряюще ему подмигнул, пряча за улыбкой нарастающую тревогу.
Если антибиотики не помогут — боги! — Джеймс не только до конца дней будут видеть в нем инвалида, но и станет в случившемся винить себя. Наверное, Джеймс снова прочитал его мысли, потому что вдруг стиснул так, что стало больно и ткнулся губами в ухо.
— Поцелуй меня, — прошептал Майкл, прижимаясь к нему спиной. — Мне очень нужно, — он сполз немного вперед, устраиваясь полулежа, потому что сидеть вдруг оказалось сложно.
Джеймс послушно припал к его губам в исступленном поцелуе, но очень скоро отстранился.
— Ты весь горишь, — сказал с отчаянием. — Как, черт тебя задери, ты мог так долго скрывать свое состояние?!
— Я не специально, — тихо ответил Майкл. — Сам не чувствовал, что так все хреново. Видимо, анестетики очень хорошие, — он стянул с руки Джеймса перчатку и положил ее себе на лоб. — Как хорошо.. — произнес он одними губами.
Джеймс обхватил его голову обеими руками и прижался губами к виску.
— Тебе нужно поспать, — выдавил он. — Утром будет лучше. Обещаю!
— Какие у тебя холодные губы, — вздрогнул Майкл. — Постараюсь уснуть, — пообещал он. — Но очень холодно.
— Он прав, — раздался над ухом тихий голос. — Помнишь, ты сам говорил, что сон — самое лучшее лекарство?
— Помню, Селен, — ответил ей Майкл, стуча зубами. — Ты вернулась... — улыбнулся он и потянулся к ней больной рукой.
И тут же вздрогнул от неожиданной боли в предплечье.
— Прости, Майк, — дрожащим голосом сказал Джеймс, убирая аптечку. — Это поможет тебе уснуть.
"У тебя покраснели глаза", — хотел было сказать ему Майкл, но не сумел разлепить губы. А потом и веки потяжелели так, что осталось их только опустить. Последнее, о чем подумал Майкл, прежде чем впасть в забытье, это то, что Селен все-таки вернулась.
 
 
 
Глава 20
Сон отступал тяжело и неохотно, но вместе с тем Майкл чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Все-таки не зря Джеймс вколол ему ударную дозу лекарств и снотворного! Жара вроде не было, слабости — тоже, да и рука не болела. Только онемела — видимо, отлежал.
Он открыл глаза и увидел совершенно больной взгляд Джеймса. Или ему показалось? Потому что в следующую секунду Джеймс моргнул, прогоняя тоску из глаз, и вдруг широко улыбнулся.
— Доброе утро! — сказал он весело. — Ну ты и соня. Столько спал! Вставай скорее, я кое-что нашел!
— Вижу, у тебя хорошее настроение, — сонно проговорил Майкл. — Похоже, у меня тоже. Мне гораздо легче, — с облегчением выдохнул он. — А ты переживал, что лекарства не подействуют. Вон даже рука болеть перестала, — он ободряюще улыбнулся Джеймсу и перевел взгляд на больную руку.
На то, что от нее осталось…
На обрубок, начинающийся с локтя.
— Господи!... — с ужасом выдохнул Майкл и рывком сел на землю. — Джеймс... — он умоляюще посмотрел на него, а затем закрыл глаза.
Джеймс одним прыжком оказался рядом и рухнул перед ним на колени.
— Ты был в беспамятстве семьдесят восемь часов! — выкрикнул он. — И это уже после того, как я это сделал! Ты бы умер, понимаешь?.. — у него на глазах навернулись слезы, и сразу стало ясно, что воспаленными и покрасневшими они были вовсе не от холода или поднявшегося вдруг ветра.
— Боже мой.. — прошептал Майкл, не веря в происходящее. В отчаянии он зажмурился, все еще в глубине души надеясь, что этот кошмар происходит с ним не наяву. — Боги, нет... — он схватился единственной оставшейся рукой за голову, а затем со стоном рванул на себе волосы. — Я понимаю... — выдавил, не глядя на Джеймса.
А потом он просто упал на спину. Лежа на земле, не шевелясь, он нашел в себе силы, чтобы открыть глаза и посмотреть на небо. Но их не хватило, чтобы решиться взглянуть на себя снова.
Инвалид. Калека. Как теперь он сможет обслуживать себя? Воевать? Работать, наконец, когда вернется на планету из этой чертовой дыры?
— Майкл... — Джеймс упал рядом, обхватив его плечи. Он уткнулся лицом ему в волосы и задрожал, то ли беззвучно плача, то ли изо всех сил сдерживая слезы. — Все будет хорошо, вот увидишь, — зашептал, то и дело прерываясь. — Ты жив и здоров, и мы выберемся отсюда, обещаю! Нас увезут отсюда с почетным эскортом, и вылижут с ног до головы, слышишь?! Я нашел хренову базу пришельцев! Хренову базу чертовых ублюдков. Мы вернемся на корабль, сообщим об этом и уже через несколько дней будем дома!
— И кто они? — отрешенно спросил Майкл. — Ты смог их разглядеть? - свой голос он слышал будто со стороны.
— Нет, я видел только роботов. Или, может, они там внутри сидели, — Джеймс заставил Майкла сесть и вложил ему в руку заранее приготовленный брикет. — Поешь, — сказал он тихо. — А потом я покажу тебе. Там за скалой обрыв, а внизу, в большом ущелье, их база. И хренова туча роботов вокруг.
— Хорошо, что они тебя не заметили, — покачал головой Майкл и принялся за послушно взятый брикет. На сей раз он казался еще противнее, чем обычно. Впрочем, по большому счету Майклу было все равно, подали бы ему стейк или заставили жевать серую пыль этого планетоида.
Когда с брикетом было покончено, Майкл поднялся на ноги и наконец поднял на Джеймса глаза. Они не встретились взглядами - Маклейн смотрел куда-то вдаль, чему Майкл был, если так можно сказать, даже рад. Он быстро нашел валявшийся неподалеку излучатель и поднял его с земли.
За две недели он неплохо научился орудовать левой рукой, но, видимо, болезнь ослабила его: оружие выскользнуло и снова провалилось в пыль.
— Блядь, — со злости Майкл пнул его ногой, подняв облако серой пыли, и посмотрел на Джеймса. — Мы сможем взять только один излучатель.
— Ничего, это не страшно, — заверил Джеймс. — Мы же не собираемся воевать. Просто посмотрим и пойдем обратно, — он взял свой рюкзак, но второго рядом с ним не оказалось. — Я всё сложил в один, — пояснил Джеймс, поймав вопросительный взгляд. — Я вообще собирался тащить тебя на себе обратно...
— Тогда остается порадоваться, что этого тебе не пришлось делать, — бросил Майкл. — Нам в какую сторону?
Возможно, это было глупо, но Майкл постарался обойти Маклейна так, чтобы хоть как-то спрятать от него обрубок. Справившись с этой задачей, он застыл на месте и произнес, не оборачиваясь: — Иди первый. Я за тобой.
Джеймс сжал пальцы на излучателе, а потом сдернул его с плеча и бросил в пыль.
— Не смей! — выдохнул он, подходя к Майклу плотную и сгребая его в охапку. — Не вздумай меня сторониться! Я до сих пор чувствую запах жженого мяса и лучше всех знаю, что именно ты пытаешься спрятать. Но мне плевать, слышишь?! Я люблю тебя, черт бы тебя побрал, с рукой или без! Если, конечно, это что-то для тебя значит, — закончил он уже без запала.
Несколько секунд Майкл стоял неподвижно.
— Не смей жалеть меня! Слышишь? — эти слова он практически прокричал и следом дернулся, намереваясь вырваться из объятий. Не тут -то было: Маклейн прижал его к себе так, что едва кости не хрустнули, и Майкл сник, сдаваясь.— Не жалей меня... — повторил он шепотом.
— Даже не надейся, — Джеймс мотнул головой. — Жалеть? Вот ещё! Было бы из-за чего. Нет ничего такого, с чем бы ты не справился одной рукой. И хоть всё вокруг снова пахнет для меня паленой плотью, ты жив и уже почти здоров. Жалеть?! Да я готов танцевать от счастья!
— Снова? — переспросил Майкл и запнулся: запах горелого мяса — было последним воспоминанием о Валентайне и едва не стало таким же о нем самом.
Майкл отчетливо представил, как Джеймс отрешенно и сосредоточенно берет в руки излучатель, выставляет на нем самую слабую мощность и примеривается, как лучше резать. Отстегивает рукав комбинезона, закатывает его повыше и отбрасывает излучатель прочь.... Сколько времени он себя убеждал, прежде чем смог сделать то, что сделал? Сколько мужества ему на это потребовалось?.. А когда все же решился, только и оставалось, что беспомощно наблюдать за ним — полутрупом. Майкл был уверен: в те ужасные трое суток воспоминания о прежней потере воскрешались в памяти Маклейна не единожды.
Джеймс так и стоял, не отпуская его, и Майклу стало вдруг трудно дышать — так сдавило в груди.
— Я еще не сказал тебе спасибо за мою спасенную шкуру, — тихо произнес Майкл и заглянул Джеймсу в глаза. — Просто нужно время принять это.
— Я понимаю, — кивнул Джеймс, сжал его покрепче напоследок и отошел. Он вымученно улыбнулся Майклу, поднял излучатель и кивнул на гору. — Пойдем. Тут недалеко. Если хочешь, конечно. Потому что можно сразу повернуть обратно, если тебе тяжело подняться.
- Пойдем, - покачал головой Майкл. - Я тоже хочу их увидеть.
Они достаточно быстро поднялись на середину горы, но на последних шагах силы начали Майкла покидать. А потом появилась Селен. Просто возникла из ниоткуда и пошла рядом, приобняв ничего не подозревающего Джеймса за талию.
— Ему даже скафандр идет, — сказала она и погладила Джеймса по грязной щеке изящным наманикюренным пальчиком. — Милашка. Только не обольщайся, Майкл. Может быть он и любит тебя сейчас, когда у вас сплошной адреналин в крови, но если вы отсюда выберетесь, как долго он останется с тобой?
Майкл на миг замер, посмотрел на Джеймса, а потом на жену.
“Да что ты, — мысленно протянул он. — На базе тоже адреналин в нем играл? Даже когда я избегал его? Но ты ведь так не считаешь... - прищурился он. - Ты говоришь  это просто назло.
— Вовсе нет, — Селен посмотрела на него с жалостью. — Ты просто, видимо, забыл, что на станции ты не был калекой.
Жестокие, но правдивые слова хлестнули так, что Майкл изо всех сил сжал руку Джеймса, а затем и вовсе остановился, как вкопанный.
— Ненавижу тебя, — прошептал он, закрыв глаза. — Ненавижу! — последнее он уже прокричал, а затем посмотрел Селен в глаза: — И убери от него свои руки! Не смей трогать его! Не смей больше заговаривать со мной! Найди кого-нибудь другого, на кого изливать свой яд. Не калеку!
— Майкл! — Джеймс взял его за плечи и развернул к себе, обеспокоенно вглядываясь в глаза. — Посмотри на меня! Ее здесь нет! Здесь никого нет, только ты, я и гребаные роботы внизу. Подумай, прошу! Настоящая Селен никогда бы не сказала тебе такого! Она любила тебя! А сейчас вместо нее говорят твои собственные страхи, сомнения, комплексы и черт знает, что еще. Она демон, Майкл! Твой демон.
Майкл с трудом оторвал взгляд от Селен и посмотрел на него.
— Она изменилась, Джеймс, — в отчаянии прошептал он. — Из-за меня она совсем не похожа на себя прежнюю. Но она ведь права... Права! Как долго ты сможешь смотреть на меня, не вспоминая запах жженого мяса? Да я же буду для тебя вечным напоминанием того, что мы упустили момент. Я ведь всегда буду напоминать тебе о тех, кто разбился в шаттле!
— Это правильно, милый, — мурлыкнула Селен. — Что на жалость давишь. Так ты сможешь его удержать. И он даже не станет тебе изменять, — хмыкнула она и снова погладила Джеймса по плечу. — Но ты не сможешь повлиять на то, что он будет засматриваться на других парней. На улице, в ресторанах, в магазинах. Поначалу ты не станешь этого замечать, но однажды увидишь, как он будет помогать расстегнуть куртку тебе, а глазами будет раздевать других.
— Если бы только слышал, что она говорит, — произнес одними губами Майкл и крепко зажмурился, надеясь, что морок пройдет.
Секунда шла за секундой, но ничего не менялось. Он по-прежнему чувствовал взгляд Селен, а Джеймс молчал, не двигаясь с места. А когда заговорил, голос его был полон горечи.
— Ты сомневаешься во мне — вот в чем дело, — Джеймс отпустил его плечи и отвернулся. — Не прячься за ней. Эти слова только твои. Ты не веришь мне. Думаешь за меня. Решаешь. Или... — тут он снова поднял глаза и сухо продолжил: — Или, может, это просто очередная попытка найти повод? Сдался я тебе со своей любовью! Заставляю жить зачем-то, дергаю, тормошу, мешаю. Две недели ты молчал — сдохнуть хотел, да? Раз уж разбиться не получилось. Поскорее к Селен и никаких больше неправильных богопротивных чувств! Если, конечно, у тебя все-таки есть что-то помимо похоти, про которую ты всё твердишь, — под конец голос Джеймса уже звенел, а глаза горели от обиды и целой кучи так давно подавляемых эмоций.
— Хватит! — закричал Майкл. — Ни за кого я прячусь! А то, что ты когда-нибудь сбежать от всего захочешь, так в этом я уверен. Да, я сужу по себе! Да, я решаю за тебя! Потому что я сам сбежал от всего того, что мне напоминало о ней. И не просто в другой город. Я сбежал в космос! — он перевел дыхание и продолжил, сам не зная, стоит ли. — А насчет сдался или нет, так представь себе — да, сукин ты сын, сдался! Никогда не думал, что перестану считать содомию противоестественной, но черт побери, перестал! Я прекрасно вижу, что ты ждешь от меня ответных признаний. Но разве тебе не достаточно того, что я хочу провести рядом с тобой не один десяток лет? Неужели этого тебе не хватает?
— Да не нужны мне твои признания! — крикнул Джеймс. — Ты мне обвинений не предъявляй! В том, в чем я ничерта не виноват! Ты уже заранее считаешь меня предателем! Так как, черт побери, нам жить этот твой десяток?!
— А что тебе нужно? Ты тоже слышишь только себя! — отрезал Майкл, даже не думая понизить голос. — А я уже слышать не могу якобы мои мысли. Тебе ни разу не показалось, что свое мнение о многих вещах я поменял? Нет? А зря... И причем тут предательство! Я не хочу, чтобы ты как раз-таки и был с мной исключительно из нежелания показаться предателем. А сейчас ты скажешь, что я опять сомневаюсь в твоих чувствах. И мы снова в замкнутом круге, — он перестал кричать и тяжело вздохнул. — Я устаю от этого бесконечного марафона прозорливости.
Джеймс сжал кулаки и помолчал — видимо, чтобы успокоиться.
— Хорошо, Майкл, — сказал он ровным тоном. — Извини. Привет Селен.
Он резко развернулся и стал быстро подниматься на скалу, опираясь на излучатель как на посох.
— Тебе привет, — спустя некоторое время бросил Майкл оставшейся с ним Селен. — Надеюсь, ты добилась своего и оставишь меня в покое хотя бы на несколько часов!
Не дожидаясь ответа, даже не взглянув в ее сторону, Майкл устремился за Джеймсом. Он быстро преодолел несколько метров подножия, но с каждым шагом шел все медленнее, пока в конце концов не остановился. Вот и что он скажет Джеймсу? Извини, был дураком, с Селен больше разговаривать не буду? Или понял, что она лишь плод воображения? Бред. Никакая она не галлюцинация, увы.
Процедив не одно ругательство, Майкл продолжил свой путь, не оглядываясь. Преодолеть расстояние оказалось не так-то просто, не имея возможности балансировать или схватиться за выступ обеими руками. Вымотавшись окончательно, он наконец увидел Джеймса и медленно зашагал к нему.
— Даже не знаю, что сказать, — выдохнул он, подходя ближе. — Всю дорогу думал, но так ничего путного в голову и не пришло. Просто... просто я не мог оставаться там, зная, что тебе плохо.
Джеймс не повернул головы, но вытянул вперед руку.
— Вон там, видишь? — сказал по-деловому сухо. — Целый рой. Не так легко заметить, они все серые, как и земля. Но их много, чертовски много. А вон та скала слишком круглая, чтобы быть частью естественного ландшафта. Присмотрись, передохни немного и пойдем обратно. Еды хватит впритык на обратную дорогу, но хватит, и это главное.
Майкл внимательно его выслушал, всматриваясь, куда показывала рука, а на душе становилось все гаже.
— Ты мне очень дорог, Джеймс, - тихо сказал он.- Так дорога была только она, — имя жены он произносить не стал — ее и так было слишком много в их с Джеймсом жизни.
Джеймс глянул на него и отвел глаза.
— Я рад, — сказал он коротко и принялся копаться в рюкзаке. Но сам же долго не выдержал своего молчания. — Не думай, что я отмахиваюсь или не слышу тебя, — сказал, передавая ему баночку киселя. — Просто я чертовски устал от свалившихся эмоций. Ты просил время? У тебя оно есть. Посоветуйся с Селен, перевари, реши что-нибудь. А мне, знаешь ли, тоже нужно осознать случившееся. И забыть. Особенно забыть...
Он мельком глянул на излучатель, и этот взгляд от Майкла не укрылся.
— Не хочу кисель, — Майкл покрутил банку в руке и бросил ее к рюкзаку. Он долго смотрел в землю, на излучатель, а потом поднял на Джеймса глаза. — Ты все сделал правильно. А про Селен ты больше не услышишь ни слова.
— Нет! — резко вскинулся Джеймс. — Я вовсе не этого хочу! — он подсел ближе и потянулся было к ладони Майкла, но почему-то остановился на пол пути. — Не надо, не замыкайся, — попросил тихо. — Неужели ты не понимаешь? Я давно по... принял тебя таким, какой ты есть. Что же касается руки... — он медленно и осторожно коснулся его плеча повыше среза. — Мне было бы гораздо проще самому потерять любую конечность, чем поднять тогда этот чертов излучатель, — голос ему изменил, и он перешел на дрожащий шепот. — Я не врач. И даже не убийца в настоящем смысле этого слова. Да, меня учили воевать, но я никогда никого не резал. Я даже плетей почти никому не назначал! Но я убил их всех, — он часто заморгал, борясь с душащими эмоциями. — Убил парней, почти убил тебя. Искалечил. Собственными руками!
Он поднял ладони, будто ожидал увидеть на них кровь, и всё-таки не справился с собой — пара капель всё-таки вытекла из снова покрасневших глаз.
И Майкл не выдержал — изловчившись, он сгреб его в охапку и прижал к себе.
— Тише, тише... — успокаивающе прошептал он, поцеловав Джеймса в висок. — Ты спас всех, кого смог,- выдохнул он тяжело и добавил: — Не отгораживайся больше. Ты мне так нужен. А я тебе, — проговорил он спустя время, зарывшись носом Джеймсу в волосы.
Глаза Джеймса наконец-то обрели жизнь, но очень скоро он их закрыл, потянувшись к Майклу. Целовался он отчаянно, исступленно, так, что закружилась голова — то ли от нехватки кислорода, то ли от сдавивших сердце чувств.
— Когда ты так целуешь, мне кажется, что земля уходит из-под ног, — прошептал Майкл, на секунду оторвавшись, чтобы глотнуть разреженного воздуха.
Джеймс улыбнулся было, но почти сразу нахмурился.
— Что за?.. — начал было он, и тут Майкл вдруг понял, что ему вовсе не кажется. Скала, казавшаяся такой незыблемой, медленно проседала под ними, роняя мелкие камешки вниз в долину. А потом их вдруг тряхнуло, вокруг всё зашелестело, поплыло, и Майклу только и оставалось, что вцепиться в Джеймса единственной рукой.
— Держись! — крикнул Джеймс, отчаянно пытаясь зацепиться за внезапно оказавшуюся над головой скалу. На пару секунд у него это даже получилось, но потом возле них заклубилась пыль, накрыла с головой, залезая в рот, нос и уши, обволакивая и утягивая за собой. Увидеть что-либо было невозможно, и Майкл лишь почувствовал, как их тащит, словно на салазках, вниз. Поначалу было не так уж и страшно, но потом под ногу попался камень, Майкла развернуло, закрутило, больно ударяя о скалу, закатывая в камни и, кажется, перемалывая кости в каменной мясорубке. А потом вышибло дух, погребло под пыльно-каменной лавиной, сдавливая легкие сломанными ребрами так, что едва можно было дышать сквозь чудом оставшийся на поверхности нос.
— Джеймс... — прошептал Майкл еле слышно разбитыми в кровь губами и вдруг услышал шорох. Звук был знакомым, почти родным, но как Майкл не напрягал память, узнать он его почему-то не мог. Тогда он с трудом разлепил глаза, смаргивая с ресниц прилипшую пыль и похолодел. Со всех сторон долины к ним катили роботы, и их гусеничные колеса, такие удобные на зыбучей почве планетоида, скользили по пыли с тихим шорохом. — Джеймс... — повторил Майкл и закрыл глаза, даже не пытаясь цепляться за ускользающее сознание.
 
 
 
Глава 21
 
Свет ламп, отразившийся от невыносимо белых стен, безжалостно ослепил и вынудил зажмуриться, но Майкл все же заставил себя оглядеться, прикрыв глаза рукой. Помещение было большим и совершенно пустым, а стол, на котором он лежал, оказался единственной мебелью. Все это до боли напоминало операционную, но ни инструментов, ни хирургических ламп здесь не было.
Майкл сел и спустил босые ноги на пол. Странно, он оказался еще и абсолютно голым. Неужели Джеймсу удалось выбраться самому, оттащить его от роботов, а затем найти нужную им станцию и притащить его на себе? Это было единственное годное объяснение, почему он еще жив и чувствует себя полным сил, хоть и звучало оно фантастично. Спрыгнув на пол,  Майкл трижды прошел вдоль стен, ища выход, но ничего похожего на дверной проем так и не обнаружил.
— Джеймс! Где ты? — крикнул он, ударив рукой по стене.
И в эту же секунду замер, растерянно моргнув. Этого просто не могло быть! В дверь он ударил правой — черт побери, своей правой! — рукой.
Он зажмурился, тряхнул головой, и снова уставился на руку, поочередно сгибая и разгибая пальцы.
— Черте-что... — прошептал Майкл и огляделся по сторонам в очередной раз. — Селен? — произнес он одними губами.
То, что он видел, не поддавалось никакой логике. Если он жив, то как так получилось, что у него заново отросла рука? Не дождевой червь же он в самом деле! Никакие космические силы не способны вызвать у человека столь активную регенерацию тканей! Следующая гипотеза была еще абсурдней: может быть, он умер и находится сейчас на том свете, который все-таки существует? Но почему тогда он один? Почему Селен не встретила его и... тут он мысленно запнулся: почему Селен не встретила его и Джеймса?
— Джеймс! — крикнул он громче.
— С другим человеком все в порядке, — вдруг раздался сразу со всех сторон бесстрастный холодный голос. — Его системы функционируют уже почти нормально. Ваши тоже. Я лишь не уверен относительно комплекта конечностей. Он был неполным. Это было сделано специально?
От неожиданности Майкл дернулся и вскинул голову, силясь глазами найти то устройство, откуда мог идти звук, или через которое за ним наблюдали.
— Где он? — снова крикнул он, так и не обнаружив ничего, кроме голых стен. — И кто вы?
— Он в соседнем зале, — ответил голос. — Относительно того, кто я, я предпочел бы поговорить позже.
Несколько секунд Майкл стоял, повторяя про себя услышанные слова и не в силах уловить их смысл. Боги... Джеймс жив и рядом! Едва осознав это, Майкл снова метнулся к стене. Нужно как можно скорее выбраться из этой консервной банки! Увидеть, убедиться, что этот странный, будто неживой голос не лгал, и Маклейн действительно жив!
— Где дверь? — воскликнул он. — Я должен видеть его!
Сейчас это было единственно важным. Майклу было совершенно плевать, в чей плен он попал, и кому принадлежит этот металлический голос. И даже если спасение было временным, и им с Джеймсом уготованы суд, казнь, опыты или пытки - ничто в эту секунду не имело значения. Только то, что Джеймс жив.
— Он еще не пришел в себя, — сообщил голос. — Но увидеть вы его можете. — Одна из стен вдруг стала совершенно прозрачной. За ней на точно таком же металлическом столе лежал Джеймс. — Его системы были повреждены сильнее ваших, и починка заняла больше времени. Но я уже запустил финальное сканирование.
Не теряя ни секунды, Майкл направился туда, где лежал Джеймс, но тут же наткнулся на невидимую преграду. Выходит, стена никуда не делась, и выпускать его никто не собирается...
Впрочем, это тоже было неважно. Буквально влипнув в "стекло", Майкл прикипел взглядом к Джеймсу, задержав дыхание и даже не моргая. Некоторое время он усиленно всматривался, но сколько ни пытался разглядеть на его теле следы от возможных ранений, никаких увечий не обнаружил.
— Мне нужно к нему! — выдавил Майкл, не переставая смотреть на Джеймса. Голос его при этом задрожал. — Откройте! Если нужно, я сам вернусь. Вам не придется применять силу, — пообещал он неизвестному собеседнику.
— Ваше присутствие нарушит процесс сканирования, — бездушно сказал ему голос. — Подождите еще семьдесят шесть, семьдесят пять, семьдесят четыре...
Отсчитываемые с механической точностью секунды стучали в ушах вместе с пульсом, и все внутри заледенело от страха и ожидания. Казалось, что пытки уже начались, и теперь раз за разом его будут манить безжизненным телом, пока он окончательно не сойдет с ума... Но ровно на цифре "десять" в стене открылся проем, и сердце, до этого бешено колотившееся в груди, пропустило удар.
Голос не соврал - когда Майкл выбежал в коридор, дверь в комнату Джеймса уже была открыта.
— Один, — с едва заметной ноткой радости закончил голос и умолк.
Расстояние от двери до стола, на котором лежал Джеймс, он преодолел в несколько шагов. Но какими долгими были эти секунды! Время будто замедлилось, изменило привычный темп, а пространство вдруг стало вязким и липким.
Когда же он наконец добрался до Джеймса, то  схватил его за руку, совсем не думая, что может помешать какому-нибудь необходимому для восстановления процессу,  и осторожно сжал ее своими "новыми" пальцами. Ладонь Джеймса была теплой, а под кожей на запястье бился ровный пульс. Наплевав на то, что за ними наблюдают, Майкл наклонился и поднес руку Джеймса к губам.
— Когда он придет в себя? — спросил шепотом.
Но отвечать голосу не пришлось — веки Джеймса затрепетали, и он с силой сжал ладонь Майкла.
— Майк! — выдохнул Джеймс, резко садясь. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусировать взгляд на его лице, а потом осмотреться. — Где это мы? — спросил он хрипло. — В медблоке? Нас на Землю сослали?
— Маловероятно... — выдавил Майкл. От переполнивших эмоций - Маклейн жив! - сдавило горло, и Майкл не то, что говорить, а даже вздохнуть не мог. Зато ничто не могло помешать взять Джеймса за плечи и прижать к себе. Двумя руками. — Как ты? — прошептал Майкл, принявшись его ощупывать.
— Все нормально... — Джеймс явно хотел было улыбнуться, но вдруг весь напрягся и буквально отшвырнул Майкла от себя. — Кто ты? — в мгновение ока он спрыгнул со стола и очутился за ним, как за единственной преградой.
Майкл опешил, глядя на Джеймса во все глаза, а затем вскинул руку в примиряющем жесте. Правую.
— Кажется, я догадываюсь, почему ты меня не признаешь... — Майкл перевел взгляд с руки на Маклейна. — Спроси меня о чем-нибудь. О том, что знаем только ты и я!
Джеймс задумался всего на секунду.
— Что ты мне сказал? — спросил он резко. — Там, на базе. До того, как зазвучала сирена.
Майкл нахмурился.
— Я не хотел бы это повторять, — он покачал головой, — но если ты настаиваешь... - кажется, у него и правда не было выхода. Чертовы слова придется повторить. - Я сказал, что не люблю тебя. И никогда не смогу полюбить, — пересилив себя, глухо произнес Майкл. Голос его при этом прозвучал отчужденно, отчего интонации получились один в один с теми, какие Маклейн услышал  до проклятой сирены.
Несколько секунд Джеймс все еще был напряжен, но потом слегка расслабился.
— Ну да, — кивнул он, и на его губах промелькну горькая усмешка. — Все верно. Но тогда я ничерта не понимаю... — Джеймс впился взглядом в его руку, а после внимательно огляделся. — Это не Земля, — сказал медленно. — И не база. Тогда где мы, черт возьми?..
— Вы на планетоиде с названием, которое я не воспроизведу на вашем языке, — ответил голос вместо Майкла.
— Я знаю, что мы на планетоиде, — Джеймс даже не вздрогнул, когда стены вдруг заговорили. — И уже догадываюсь, где конкретно... — он сжал кулаки и сделал Майклу незаметный знак подойти. — Тебя уже допрашивали? Или... пытали? — прошептал, когда тот поспешно обошел стол.
— Меня даже ни о чем еще не спрашивали, — мотнул головой Майкл и вытянул вперед "новую" руку. — Понятия не имею, как это произошло... — он пошевелил пальцами, а затем заглянул Джеймсу в глаза и прошептал совсем тихо: — Если начнут пытать... в общем, командир — я.
Получилось сбивчиво, но Джеймс должен был его понять. В конце концов, решение Майкла казалось ему сейчас весьма логичным. Много информации от него при всем желании не выведать, да и Джеймса он попытается таким образом сберечь. Оставалось надеяться, что обладатель — или сколько их там за этими стенами! — нечеловеческого голоса не почувствует подвох.
— Разберемся, — так же тихо, но очень решительно ответил Джеймс.
— Вы не ответили на вопрос, — напомнил голос. — Комплект конечностей предусмотрен неполный? Если да, я могу восстановить нечетное число.
Майкл инстинктивно сжал восстановленную руку.
— Первоначальная комплектация меня вполне устраивала, — ответил он, стараясь придать голосу спокойствие. Никто за стеной не должен был почувствовать его напряжения. Он вдруг осознал, что он и так слишком явно показал привязанность к Джеймсу. И такая откровенность могла выйти им боком.
— Остальные настройки я тоже вернул к базовым значениям, устранив неполадки, — продолжил голос. — Однако я не совсем понял, каким образом случились ошибки в генетическом коде. Вас когда-то разбирали и собрали обратно на некачественном оборудовании?
— Кто говорит? — проигнорировав вопросы, спросил Джеймс у Майкла. — Ты знаешь?
— Оно не представилось, — покачал головой Майкл. — Я знаю не больше тебя, — добавил, понизив голос. — Я очнулся всего на несколько минут раньше. Единственное, что я знаю, нас держали в разных отсеках, — сообщил он и  поднял взгляд к потолку. — Так все-таки кто вы?
— Управляющий станцией, — голос на мгновение помедлил, будто задумался, прежде чем ответить. — Можете называть меня Крисом. У вашей расы ведь принято давать имена?
— А у вашей — нет? — сухо спросил Джеймс.
— У расы, к которой я условно принадлежу, роль имени играет особая звуковая интонация , уникальная для каждой особи, — наконец-то обретший имя голос выдал какой-то странный звук, похожий одновременно на свист, стрекот и пение. — Так звучит мое.
Имя Криса в оригинальном звучании, пожалуй, мог воспроизвести только музыкант, да и то, обладающий абсолютным слухом. Впрочем, гораздо больше Майкла волновало сейчас не имя собеседника, а его ранг. Судя по всему, они имели дело, конечно, не с рядовым исполнителем, но и не с самим командованием. Напрашивался вопрос "почему"? Почему им с Джеймсом еще не задали стратегически важных вопросов, позволили выспаться, так еще и вылечили?
— Когда мы предстанем перед вашим командованием? — спросил Майкл, решив не строить бессмысленных гипотез.
— Это невозможно, — огорошил их Крис. — Связь с командованием давно утеряна. Но вы можете обращаться ко мне по любому поводу. У вас есть пожелания, Майкл Росс?
Майкл едва не закашлялся. Он ведь не ослышался? Как[1]  его только что назвали? То, что некий Крис услышал и запомнил его имя, было объяснимо. Но откуда он мог знать его фамилию? Разве что Джеймс мог бредить, пока находился без сознания... Сочтя эту теорию достойной существования, Майкл прокрутил в голове последний вопрос Криса и недоверчиво прищурился:
— Ну прямо курорт по системе "все включено", — буркнул он тихо.
Честно говоря, эта мнимая учтивость Криса начинала раздражать. Чего он добивается, затеяв игру гостеприимного хозяина? Ладно, хочет игру, пусть получает. Пожелания ему нужны? Не вопрос, у Майкла точно найдется сейчас парочка!
— Пожелания? — продолжил он. — Есть! Вернуться домой! Устроите?
— Разумеется, — было очевидно, что невидимый Крис сейчас уверенно кивнул. — Но мне нужно время, чтобы построить достаточно мощный корабль. И уточните, пожалуйста, "дом" в данном случае — это военная база номер шестнадцать или планета-колыбель вашей расы Земля? Или, возможно, речь идет о чем-то еще?
Майкл дослушал Криса до конца и... рассмеялся. Громко, в голос, так, что пришлось заставить себя успокоиться. Ну конечно! Он и Джеймс пережили "чудесное спасение", сейчас им наобещают весь мир на блюдечке и оближут с ног до головы. Да уж, смешно до слез...
— Крис, для чего вы интересуетесь, что мы считаем домом? — Майкл перевел дыхание. — Давайте начистоту! И не будем держать друг друга за идиотов. Мы ведь все втроем понимаем, что нас не выпустят до тех пор, пока вы не получите от нас то, что хотите. А хотеть, по логике вещей, вы должны что-то весьма для вас ценное. Не за "спасибо" же вы нас спасли!
— У меня директива оказывать помощь мирному населению, — отчеканил Крис совсем механически, но продолжил, кажется, слегка смягчившись: — Я понимаю, что найденный предмет на вершине горы, скорее всего, является оружием, но согласно Всегалактическому закону о презумпции невиновности, на момент вашего обнаружения вы были все-таки мирными представителями разумной расы. Помочь вам было моим долгом. Кроме того, я рад наконец-то изучить вашу расу не по отрывочным данным из электронной библиотеки разрушенной станции и не во время боевых действий.
Внимательно выслушав его, Майкл облокотился на металлический стол.
— Кажется, пытки откладываются, — хмыкнул он, однако обращенный к Джеймсу взгляд был полон сомнений. — А как вы собираетесь нас изучать? Биологические опыты? Наблюдения? Сравнительный анализ? — спросил Майкл, чуть погодя.
— В опытах нет нужны, — как-то слишком быстро ответил Крис. — Физиологию ваших тел я изучил полностью еще две сотни лет назад. — Но я надеюсь, что вы поделитесь со мной некоторой информацией добровольно.
— Не раньше чем обеспечат информацией нас! — отрезал Джеймс. — С кем я разговариваю, черт возьми?!
— Я отвечу на этот вопрос более полно чуть позже, — помедлив, ответил Крис, — но сейчас могу сказать, что я управляющий Исследовательской станции планетоида системы планет... — дальше раздался уже знакомый свист-клекот, явно означающий название.
— Что? — переспросил Джеймс, замерев. — Какой-какой станции? Исследовательской?..
Тут голос Криса внезапно стал каким-то совсем по-человечески усталым.
— Да, Джеймс Маклейн, к сожалению, именно исследовательской, — подтвердил он. — Военные действия не входят и никогда не входили в мои директивы.
— Да черта с два! — взорвался Джеймс, в ярости толкнув стол с такой силой, что тот опрокинулся. — Заливай эту хуйню кому-нибудь другому!
— Вы не верите мне, — с явственным сожалением констатировал Крис. — Я этого не предвидел. Я могу продемонстрировать видеозапись, но это займет две сотни лет. Желаете начать просмотр?
— Я желаю, чтобы ты показался наконец мне на глаза, — прорычал Джеймс. — И объяснил наконец внятно, что за чушь про мирные намерения ты сейчас несешь! Ты убил три взвода! Превратил моих людей в фарш! И теперь ты трусливо вещаешь мне, прячась за белыми стенами, что мол "не хотел"?!
— Я действительно не хотел их убивать, — теперь голос звучал тихо и почти печально. — Но ряд систем станции действуют независимо от моей воли. В частности — система защиты. Все началось двести лет назад, когда представители вашей расы впервые приземлились на планетоид. Было, наверное, большой ошибкой с моей стороны посылать к ним развед-робота, но тогда я не мог предположить, что разумные существа способны на бездумное насилие. Люди разрушили робота и запустили директиву самообороны... Дальнейшее вы, наверное, знаете. На вашей планете инцидент был воспринят как объявление войны, и как я ни пытался донести до главнокомандующих истинное положение дел, мои попытки не увенчались успехом. Мои роботы-переговорщики уничтожались, сообщения игнорировались, а приглашения на переговоры с единственным условием — никакого оружия — видимо, были восприняты как уловка.
Выслушав Криса, Джеймс пошатнулся и, пятясь, добрел до стены, чтобы без сил съехать по ней спиной. Стеклянным взглядом он уставился перед собой.
— Я не верю тебе... — сказал глухо. — Ты и все остальные — вы чертовы ублюдки! Системы у него действуют независимо... — передразнил с горечью. — Так разрушил бы нахуй эти системы!
— Если бы я мог, я бы так и поступил, — Крис был как будто расстроен. — Но я не могу. Физически, или, точнее, механически. Видите ли, я обладаю свободой воли лишь в ограниченном диапазоне, как и любая Квазиразумная Искусственная система.
За время этого фантастического монолога на лице Майкла, должно быть, сменился не один десяток эмоций. Поначалу он слушал с интересом, порой еле сдерживался, чтобы не поморщиться — до того нелепо и наивно звучали объяснения. Однако чем дальше он слушал, тем меньше ему было до смеха. Признаться, с выводами стоило повременить. С одной стороны, все услышанное было чистой воды ложью. Детям в яслях впору такие сказки заливать. А значит, им усиленно пытались запудрить мозги. Возникал логичный вопрос: отчего так примитивно? Проверка на уровень интеллекта? Не похоже, да и смысла в таком тестировании Майкл не видел. Но у любого действия должна быть цель. Видимо, их с Джеймсом старательно пытались увести в сторону от чего-то главного, действительно важного. Никто ведь не смотрит на занавес, когда на арену выходит клоун... Но сколько бы Майкл не пытался понять, от чего их хотят отвлечь, ответа не было.
И тут, как бы совсем некстати, напрашивалась прямо противоположная мысль — все гениальное просто. Неужели, все так и обстоит на самом деле, как рассказывает им этот Крис - или, вернее, КРИС? Неужели вся эта межгалактическая, грандиозная война была всего лишь тупой ошибкой тех, кто зачем-то пустил на металлолом робота-разведчика? На этом этапе рассуждений сердце Майкла екнуло, а взгляд сам прилип к Джеймсу.
Уж лучше бы им сейчас пудрили мозги. Лучше пусть инопланетные ублюдки считают их полными идиотами, чем окажется, что друзья Джеймса гибли напрасно. И не только друзья... Если верить словам КРИСа, то Джеймс сейчас встретился с существом, разбившем его счастье. Что сейчас, должно быть, чувствовал Маклейн, навряд ли можно описать словами.
Майкл переступил с ноги на ногу и, так и не решившись подойти к Джеймсу, снова поднял глаза к потолку:
— Где наша одежда? — спросил он.
— Она была испорчена, и я заменил ее аналогом, — дверь открылась, и в дверь влетел небольшой круглый робот с двумя стопками белой одежды на подносе. — Однако перед возвращением на Землю, я воссоздам ту одежду, что была на вас.
Встретив робота недоверчивым, но вместе с тем и любопытным взглядом, Майкл с осторожностью взял одежду с подноса и подошел к Джеймсу, протянув ему его стопку.
— Вставай, — сказал мягко, но тоном, не приемлющим возражений.
Джеймс несколько секунд не шевелился, а потом поднял на него покрасневшие глаза. В них бушевала такая буря эмоций, что даже смотреть стало больно.
— Если я встану, — глухо сказал Джеймс, — я кого-нибудь убью. Либо систему эту разумную, либо наше гребаное трахнутое командование, либо себя на худой конец.
Несколько секунд Майкл простоял, не двигаясь, а затем положил обе стопки одежды на пол, опускаясь перед Джеймсом на корточки.
— Давай, Джеймс, вставай — выдохнул он и накрыл ладонью его колено. — Вставай... — повторил он, легонько погладив его по ноге. Сам он рывком поднялся на ноги и протянул Джеймсу руку.
Помедлив, Джеймс все-таки схватился за его ладонь и с трудом поднялся.
— Не смотря на то, что во мне нет биохимических связей, я способен испытывать эмоции, — подал голос КРИС. — И мне жаль...
— Затнись! — отрывисто бросил Джеймс. — Я не собираюсь больше разговаривать с роботом. Где те, кто тебя создал?
— Я не знаю, — голос КРИСа постепенно становился все более человеческим, и сейчас в нем действительно слышались чувства, в частности, грусть. — Этот планетоид не всегда находился именно в этом районе космоса. Когда-то он находился в нескольких парсеках отсюда рядом с интересной, полной жизни планетой. К сожалению, планета была слишком враждебна, дика и агрессивна. Проще говоря, она была слишком опасна для моих создателей. Тогда они создали меня, снабдили всем необходимым, чтобы построить базу на ближайшем планетоиде и вести наблюдения. Потом на родной планете моих создателей случилась эпидемия, и им стало не до затерянного в космосе исследовательского центра, населенного роботами. Прошло три тысячи с лишним лет с момента получения последнего сообщения от них.
— Тебе нужно одеться, — пытаясь переварить услышанное, проговорил Майкл, подняв с пола одежду. — Держи... — закончил глухо, сунув Джеймсу одежду.
Впрочем, и самому не мешало одеться, чем Майкл и занялся в полном молчании. Ситуация была что ни на есть идиотской. Прямой опасности от робота Майкл не видел, как ни старался узреть подвох, но и доверять машине было бы верхом глупости. Ладно, время покажет, что на этом планетоиде к чему. Другой вопрос, что им теперь с Джеймсом делать. В прямом смысле. Не будут же они вечность торчать в этой комнате. А еще стоило подумать о тех, кто выжил, но без помощи долго не протянет. Пожалуй, с этого и следовало начать обживаться.
— Джеймс, — тихо позвал он. — Надо перетащить сюда парней.
Возможно, идея была не из лучших, ведь безопасность на этой станции им никто не гарантировал. Но без лечения парни погибнут гораздо раньше, так хотя бы у них появится шанс. В конце концов, если ему и Джеймсу была оказана помощь, кем бы этот КРИС ни был, так почему бы не воспользоваться возможностью вернуть почти что с того света уцелевших?
Взгляд Джеймса слегка оживился, но вслух он сказал лишь:
— Подождем, — и был, конечно, прав. — Так что, робот, — позвал он, одевшись. — Когда, говоришь, на Землю?
— Мне нужно время, чтобы организовать экспедицию за ресурсами, а после построить корабль. Это займет около двух земных месяцев. Но я не робот, — Майкл готов был поклясться, что в голосе КРИСа промелькнула обида. — Скорее, компьютер, хотя и это тоже примитивно. Квазиразумные Искусственные системы без ограничивающих директив приравнены к живым разумным существам.
— Но у тебя-то они есть, — жестко отрезал Джеймс.
Майкл снова поднял взгляд на Джеймса и еле заметно покачал головой. Все-таки нарываться не стоило, и Джеймсу просто необходимо было взять себя в руки. А Майклу надо было ему в этом помочь. И для начала не мешало бы выйти из этой комнаты. Так хотя бы у них обоих появится иллюзия, что они остались наедине без посторонних и до конца еще не ясно как настроенных ушей.
— КРИС, у меня есть некоторые вопросы... — начал Майкл несколько неуверенно. — Нам следует оставаться в этом помещении?
— Только по собственному желанию, — дверь немедленно скользнула вверх, открываясь. — Я приготовил для вас помещение в отсеке космических наблюдений — там есть окна. Не уверен, что сделал все правильно, но все необходимое для человеческой жизнедеятельности там есть.
— Пойдем поглядим на номер повышенной комфортности, — выдавил улыбку Майкл, наблюдая украдкой за Джеймсом. А потом он просто схватил его за руку и увлек в коридор. Несколько метров прошло в напряженном молчании, а затем Майкл заговорил первым: — Мы оба должны думать над тем, как выбраться отсюда. А прошлое... прошлое не вернуть, как бы сильно нам этого не хотелось.
В ответ Джеймс лишь передернул плечами.
Комнаты, приготовленные для них, действительно напоминали шикарный отель в стилей хайтек. Непривычная округло-угловатая мебель и эллипсовидное окно на полстены делали интерьер странным, но вместе с тем уютным. А еще было совершенно очевидно, что КРИС постарался на славу, продумывая каждую мелочь — начиная с регулируемых во все стороны спинок и подлокотников и заканчивая какой-то невероятной кроватью, полностью состоящей из плотного желеобразного вещества. Оно было теплым и принимало форму тела, при этом отлично поддерживая позвоночник.
— Меня сейчас стошнит, — внезапно сказал Джеймс.
От этих слов Майкл замер на миг, а затем подошел к Джеймсу вплотную, взяв его за плечи.
— Не надо так... — дальше Майкл придумать ничего смог, а потому снова замолчал. Действительно, не надо что? Убиваться не надо? Грустить не надо? А, может, и думать вообще не надо? — Мы живы, и на данный момент это главное, — слова дались с трудом, и он буквально заставил себя проговорить их вслух.
В самих-то словах ничего трудного не было. Трудным было другое — находиться рядом с Джеймсом. Майкл попросту не знал, как сейчас себя с ним вести. Он поймал себя на неприятной мысли, что боится сказать лишнее. Или проявить настойчивость не к месту. Или сделать что-то не то. Уж кто-кто, а в этом он мастер. И он боялся, как бы Джеймса не начало тошнить уже от него.
— Просто дай мне время, — Джеймс попытался выдавить улыбку, но у него не получилось. Он опустился в кресло и закрыл глаза. — Наверное надо поесть, — сказал через пару долгих минут. — Этот... — он запнулся. — В общем, он позаботился об этом?
— Думаю, что да, — предположил Майкл. — Пойду попрошу его дать нам еды, — после некоторой заминки он направился к двери. — А ты отдохни. Я принесу все сам.
Признаться, он был уверен, что никуда идти не надо, и что КРИС прекрасно слышит их разговор и в этой комнате, но оставалось надеяться, что искусственный разум сообразит не подать сейчас голос. Джеймс со временем отойдет, может, даже это произойдет довольно быстро. Но для этого он должен как можно реже чувствовать присутствие искусственного мозга.
КРИС сориентировался прекрасно.
— Вы совсем разные, — поделился он наблюдением, когда Майкл отошел довольно далеко от их комнаты и остановился. — Джеймс Маклейн зол на меня?
— Верно, ещё как зол, — подтвердил Майкл без раздумий и с некоторой долей раздражения. — И самое страшное, что у него для этого есть все основания, — он с шумом выдохнул. — И поэтому я прошу как можно реже вступать с ним в контакт. И еще я прошу у вас еды, — закончил Майкл, отмахиваясь от ощущения схожести с попрошайкой на рынке.
— Для этого не нужно было уходить из комнаты, там установлен пищевой синтезатор, — просветил его КРИС. — Но мне показалось, вы хотите что-то сказать мне, Майкл Росс? Я ошибся?
— Да я уже все сказал, — отозвался Майкл, глядя поочередно на стены, пол и потолок. — Разве что... спасибо за руку. И за спасение Джеймса, — он коротко кивнул и направился обратно в выделенную для них комнату.
— Майкл Росс, — окликнул его КРИС. — Я хочу, чтобы вы знали. Ваше спасение не было непреложной директивой, но я больше, чем рад, что сумел сделать это. Думаю, правильный аналог на вашем языке будет "счастлив".
Майкл замедлил шаг и кивнул, стараясь найти правильные слова:
— Я благодарен вам за этот выбор, — несколько скупо ответил он. — Но вы тоже должны знать... Нам с Джеймсом понадобится время, чтобы не видеть в вас врага. Особенно Джеймсу... — добавил он и прибавил шаг.
В комнате Джеймса не обнаружилось, и Майкл успел испугаться, прежде чем понял, что слова про тошноту были не просто оборотом речи. Из туалета Джеймс вышел бледный и весь мокрый — явно подставил голову под струю холодной воды.
— Так что? — спросил он. — Отель "Олл инклюзив"?
— Типа того, — ответил Майкл. — Синтезатор еды в этой комнате, — сообщил он. — Но, по-моему, с едой стоит пока повременить... Хотя бы полчаса, — предложил, оценив состояние Джеймса. — А вот выпить воды совсем не помешает. Приляг, я принесу, — он кивнул на кровать и огляделся в поисках этого таинственного синтезатора. Жаль, он не сообразил спросить КРИСа, где его найти и как им пользоваться.
— Спасибо, не надо, — Джеймс покачал головой и сел на кровать. — Я в ванной напился. Ты поешь, если хочется, а я и правда не могу.
— Вместе поедим, — Майкл сел рядом с ним и положил руку Джеймсу на плечо. А потом и вовсе обнял, крепко прижимая к себе. — Как бы то ни было, и кем бы Кри... — он осекся, решив не озвучивать название машины. — Кем бы он ни оказался, я ему благодарен. За тебя в особенности.
— Да... — протянул Джеймс и сжал зубы. — Ты не думай, я не идиот, чтобы злиться на машину, — выговорил он через силу. — Если он действительно просто компьютер, а не заливает нам в уши говно с сахаром. Но, если честно, я отчаянно надеюсь, что он врет, — закончил дрогнувшим голосом.
— Я вовсе не считаю тебя идиотом, — возразил Майкл. — Но... И что ты сделаешь, если он не машина? — протянул он. — Попытаешься задушить его во сне футболкой?
— Да, попытаюсь! — отрезал Джеймс. — Задушить футболкой, пырнуть вилкой, перегрызть глотку, в конце концов! И мне плевать, что со мной будет, — он отвернулся, пытаясь скрыть нахлынувшие эмоции. — Но самое главное, я буду знать... — тут голос изменил ему, и Джеймс поспешно замолчал, комкая пальцами простыню.
— Самое главное, за секунду до смерти ты точно будешь знать, что все было напрасно! — процедил Майкл. — Ну умрешь ты, что толку-то? Кому от этого лучше будет? Тебе? Или, может, погибшему... — и он заставил себя прикусить язык.
Признаться, Джеймса Майкл сейчас понимал. Даже, наверное, лучше, чем следовало бы... А потому услышанные слова царапнули где-то глубоко под ребрами по-особому остро.
— Погибшему взводу?.. — закончил он мысль, выкрутившись. Не о взводе, конечно, он подумал. Но говорить о Валентайне он сейчас просто не имел права.
— Если он не машина, я умру не напрасно, — возразил Джеймс глухо. — А вот если он не соврал... Все они. Все, кого я знал и даже никогда не видел. Кого любил, с кем дружил, с кем жил долгие годы под одной крышей... — его голос уже дрожал так, что это невозможно было скрыть. — Ты понимаешь? Все они, возможно, умерли, просто напоровшись на чью-то чересчур мощную защитную систему. Защитную систему! — тут он рассмеялся, но это был страшный смех, потому что одновременно по щекам потекли слезы.
Ответить было нечего. Оставалось лишь следить, чтобы истерика не захлестнула Джеймса настолько, что придется просить у КРИСа успокоительное. Да, определенно Джеймсу нужно было время. А Майклу — терпение, а еще больше чуткость. То, чего ему как раз и не доставало.
Секунды шли, а сказать было по-прежнему нечего. Кроме одного:
— Не для того ты выжил, чтобы умирать за мертвых.
И снова вышло сухо и даже требовательно. Будто Джеймс был ему должен. И чтобы хоть как-то очеловечить свой тон, Майкл просто заглянул Джеймсу в глаза и вытер ладонью слезы с его щеки. Может быть, его глаза справятся лучше и скажут главное: он сочувствует.
Но наверное, именно в эту секунду Джеймсу было совсем неважно, что он хотел сказать, но зато важно, что он был рядом. Подавшись вперед, он обхватил Майкла за шею и уткнулся ему в плечо, сжимая изо всех сил, глуша рыдания, рвавшиеся из горла, его телом. Трясло Джеймса при этом нещадно, но, к счастью, недолго. Выплеснув основную часть эмоций, он постепенно затих, но отстраняться не спешил.
— Я не знаю, что делал бы, если бы ты погиб, — прошептал срывающимся шепотом. — Не знаю, как сумел бы не свихнуться.
Майкл незаметно улыбнулся и выдохнул с облегчением. К счастью, до настоящего кризиса дело дойти не должно, раз Джеймс начал думать о настоящем, а не только о прошлом.
— Я не погиб, — он успокаивающе погладил Джеймса по спине. — И не погибну. Обещаю тебе... — прошептал он, обнимая его. — Ты тоже должен кое-что мне пообещать. Изо всех сил, любой ценой мы должны вернутся домой. Обещай, Джеймс, что не станешь глупить...
— Мы вернемся домой, — твердо ответил Джеймс, скомкав его майку. — О, мы обязательно вернемся домой, особенно, если эта разумная машина не наврала. Потому что если все так, как он говорит, я голыми руками передушу весь командующий состав нашей космической армии, а заодно и министров с президентом!
— Никого ты сам не передушишь, — возразил Майкл, — а вот вместе — вполне получится!
Майкл позволил себе улыбнуться — в любом случае мысли об отмщении лучше мыслей о фактически самоубийстве. Так что пусть уж лучше Джеймс будет одержим идеей справедливого возмездия.
— Ну вот! — он отстранился, чтобы снова заглянуть в покрасневшие глаза. — Теперь у нас есть высшая цель. А если серьезно, — продолжил он уже без улыбки, — я с тобой хоть в ад спущусь.
— Не думаю, что там хуже, чем в моей шкуре, — с горечью усмехнулся Джеймс. — Моя жизнь, как ты, наверное заметил, итак сплошной ад.
— Заметил... — выдохнул Майкл и сжал его плечо.
Конечно, не осознанно, но Джеймс с завидным упорством хлестал его по щекам. Сказанное на эмоциях могло быть правдой лишь отчасти, но и ложью назвать было нельзя. В общем-то, Джеймс был прав. В его жизни хорошего мало что происходило. И сам Майкл, увы, в разряд этого хорошего тоже не попадал. В этом он трезво отдавал себе отчет.
Правда, как оказалось, это совсем разные вещи — понимать самому и слышать от того, от кого совсем не желал бы. Наверняка Джеймс сейчас даже имеет в виду свою военную жизнь, но раз на задворках его сознания не срабатывает тормоз — так, стоп! не все в моей жизни дерьмо! — значит, и не настолько он в этом убежден. Впрочем, обижаться на Джеймса за это было бы совсем по-идиотски.
— Как ты думаешь добраться до командования? — спросил Майкл. Надо было действительно подумать о возвращении на Землю - безопасном и целесообразном.
— Не знаю, Майкл, — теперь голос Джеймса звучал устало. — Я не был на Земле почти семь лет, и понятия не имею, какие там сейчас порядки. Как она вообще выглядит сейчас... — он помолчал. — Знаешь, давай не будем пороть горячку. Кто знает, чего эти ублюдки от нас хотят. Возможно, они только этого и добиваются — сделать всю грязную работу нашими руками, а потом прилететь на готовенькое. И ты прав, — он скупым жестом вытер щеки, — надо подумать о парнях. Может быть, мы затащим их в ловушку, но по крайней мере, они будут живы.
— Верно, — кивнул Майкл и подул Джеймсу на щеку, высушивая влажную дорожку. — Я поговорю с ним, узнаю, каким образом можно безопасно транспортировать их на станцию. Посмотрим, что говорят его директивы.
— Ты думаешь, я не хочу с ним разговаривать? — грустно усмехнулся Джеймс. — Что мне неприятно и противно? А знаешь, ты прав, — новый смешок. — Но тем не менее, о своих парнях я позабочусь сам. КРИС? — позвал он громко, подняв голову к потолку. — Ты ведь все слышал сейчас, так?
— Да, Джеймс Маклейн, — вместо механического голоса раздался приятный баритон, и Джеймс с Майклом переглянулись. — Я решил, что мы сможем понимать друг друга лучше, если я буду стараться говорить, как человек, — тут же пояснил КРИС.
На лице Джеймса явственно отразилось все, что он этом думает, но на словах он остался вежлив:
— Возможно, — ответил уклончиво. — Скажите, КРИС, вы поняли нашу проблему? Мы можем как-то договориться?
— Да, конечно! — вопреки ожиданиям, КРИС, кажется, обрадовался. — Если вы доставите людей сюда, вылечить не составит проблем. Точнее, даже не сюда, а в любою точку планетоида, откуда не будет виден корабль. Понимаете, обнаружив военный корабль на планетоиде, я буду вынужден его уничтожить. Я специально не стал чинить вышедшие из строя визуальные датчики, чтобы убивать как можно меньше, а ваши слова не подтверждены доказательно. Но если я пошлю с вами роботов...
— Не надо роботов, — Джеймс вздохнул с облегчением.— Мы сами доставим их. Спасибо. Готов выслушать ваши условия.
— Мои условия просты — не совершать ничего, что система безопасности могла бы расценить как угрозу. Иначе я просто ничего не смогу поделать.
Джеймс нахмурился. КРИС сказал совершенно не то, что ожидалось, и было неясно, откуда ждать подвоха.
— Думаю, вы блефуете, — без обиняков заявил Джеймс, прищурившись. — Но у нас нет выбора. Вылечите наших друзей, и мы будем с вами сотрудничать в разумных пределах.
— Мне не нужно блефовать, Джеймс Маклейн, — очень серьезно ответил КРИС. — Как вы уже поняли, мои технологии намного опережают технологии вашей расы, если бы я хотел вас уничтожить, давно бы это сделал. Мне ничего не стоит как создать необходимый флот, так и вырастить человекообразных роботов для внедрения на вашу планету и военные базы. Мне нужно только одно — прекратить бессмысленную бойню.
Майкл снова посмотрел на Джеймса и кивнул, соглашаясь уже с КРИСом. По логике вещей, все сказанное этой разумной системной вполне могло оказаться правдой. Во всяком случае, ничего опровергающего Майкл не услышал. Конечно, надеяться, что они относительно легко отделались, еще рано, но и посыпать голову пеплом пока не следовало.
— Когда пойдем за ними? — спросил он Джеймса.
Как сам Майкл считал, вполне можно было дать Джеймсу выспаться, непременно заставить его поесть, а потом уже двигаться в путь. Но если Джеймс думает иначе, не желая откладывать перевоз парней на станцию, Майклу останется принять его выбор и поддержать.
Но Джеймс лучше других понимал, что к любому делу нужно подготовиться.
— Утром, — решил он. — И надо тщательно все продумать относительно того, как мы будем передвигаться и что есть. Наверное, не меньше двух недель займет все.
— Я дам вам платформу, — вмешался КРИС. — Обычную, без камер и Искусственного Интеллекта. Вам понадобится пара часов.
— Вот как... — Джеймс озадаченно потер щеку. — Что ж... Тем лучше.
— Спасибо, КРИС, — поблагодарил за них двоих Майкл. — А тебе надо поспать, — обратился он к Джеймсу, — не то и двух часов не протянешь в пути. Ну или просто отлежаться хотя бы... — предложил он, правильно оценив состояние Джеймса по все еще бледному лицу.
— Совершенно не хочу спать, — мотнул головой Джеймс. Он помолчал, а потом вдруг спросил: — А любимые пациенты у тебя были? Или нелюбимые? Смешные случаи, курьезы?.. Что-нибудь, — он залез с ногами на кровать, прислоняясь спиной к стене. — И если ты есть не хочешь, то иди сюда, — позвал тихо. — И главное — не молчи...
Майкл охотно послушался, умащиваясь рядом с Джеймсом. С полминуты он все же молчал, взяв ладонь Джеймса в свою и переплетя их пальцы.
— Моими любимыми пациентами становились те, кого я сам находил на улице, — начал он, и улыбка тронула его губы. — Настолько любимыми, что жаль было с ними расставаться. Ты не представляешь, какие кастинги я устраивал их потенциальным хозяевам! — протянул он, хмыкнув. — С меня все коллеги ржали. А насчет нелюбимых... черт его знает, ко всем хорошо относился, — он на миг задумался и воскликнул, явно что-то вспомнив: — А хотя нет! Была одна морская свинка! Мерзость редкостная! Постоянно меня кусала. Причем всегда улучшала момент грызануть! И ничего же ее не брало — ни возраст, ни болячки! Джеймс, — он преувеличенно серьезно посмотрел на Маклейна, — никаких морских свинок в нашем доме! В любой, даже самой лучшей особи, я буду видеть ее!
— Так и запишем: правило номер один, никаких свинок, — Джеймс через силу улыбнулся. — Я и не видел их никогда, — добавил отрешенно. — Свинок этих.
— Не могу сказать, что это сильное упущение, — протянул Майкл, — но исправлять надо. Отведу тебя в зоомагазин. Там этого добра навалом.
Вроде простые, ничего не значащие слова, но как много за ними стояло. Ведь если подумать, сколь многого Джеймс никогда не видел! То, что доступно обычным людям, для Джеймса было будто экзотикой. От этих выводов перехватило горло, но вида Майкл не подал.
— А я вот настоящего жирафа никогда не видел, — признался он. — Поедем в какой-нибудь африканский заповедник?
— А они еще остались? Заповедники, — удивился Джеймс, поудобнее прикладывая голову к его плечу. — Надо же...
— А куда они денутся? — хмыкнул Майкл. — Фонды охраны природы стоят за них намертво. Однажды один из таких фондов прислал мне исковую жалобу. Оказывается я применял лекарство, изготовленное из вытяжки какой-то там редкой рыбы. К своему стыду, я даже не знал о существовании этой рыбы, хотя уверяю тебя, я был весьма компетентным специалистом, — он снова улыбнулся, вспомнив, как с одним из знакомых юристов они головы сломали в попытке обойти иск. — Пришлось заплатить штраф. Но это я еще вышел сухим из воды.
— Думаешь, и сейчас получится? — спросил Джеймс тихо. — Выйти сухими? Потому что я так и не понял, везучий я или неудачник.
— Получится, — выдохнул Майкл, — непременно получится, — повторил увереннее.
На самом деле он не был так уж и сильно в этом уверен, но сейчас совсем не время выражать хоть какие-то сомнения. Да и Джеймс не дурак, и без него сам понимает, что к чему. А значит, лишний раз оглашать пессимистичные прогнозы точно не стоило.
Джеймс ничего не ответил, а Майкл и не знал, что еще сказать. Повисло тяжелое молчание и, пытаясь придумать, как его развеять, он незаметно для себя задремал.
 
Глава 22
Судя по всему, вырубило Майкла надолго; разбудил его сосредоточенный Джеймс.
— Просыпайся, — сказал он вполне бодро. — Уже утро. КРИС приготовил платформу, скафандры и что-то типа завтрака. Гадость, правда, несусветная.
— Просыпаюсь... — сонно отозвался Майкл, посмотрел несколько секунд в потолок и рывком поднялся, садясь на кровать. — Неужели дела еще хуже, чем на базе? — попытался отшутиться он и зевнул. — Завтракаем и двигаем? — спустил ноги с кровати и потянулся к Джеймсу, ухватив его за руку. Потянул на себя и обнял. — Ты в душ уже ходил?
— Да, и даже договорился о бритве и ножницах, — Джеймс с явным удовольствием погладил снова гладкий подбородок — за две недели их странствий лекарства, подавляющие рост волос, успели выветриться, и они оба заросли заметной щетиной на подбородках, а волосы отрасли почти до плеч. Сейчас же Джеймс выглядел совсем так, как в день их первой встречи, за исключением красных глаз.
Майкл улыбнулся, но какой-то грустной улыбкой. Как бы Джеймс не стремился показать напускную бодрость и энтузиазм, глаза его всегда выдавали.
— Надо было меня раньше разбудить, — напоследок Майкл прижался к нему сильнее и, неохотно отстраняясь, встал. — Не пришлось бы меня ждать.
— Так я не ждал, — мимолетная улыбка все-таки скользнула по губам Джеймса. — Я сходил на разведку. И знаешь, что нашел? — он подошел к столу возле окна и поморщился, тронув пальцем жижу на тарелке. — Ничего, — ответил, не дожидаясь, пока Майкл переспросит. — Хренова туча роботов в хреновой туче коридоров. Ни одного живого существа и никаких признаков их присутствия. Более того, ни одной станции жизнеобеспечения, ни одного корабля, только один махонький генератор кислорода — совсем новый и, похоже, работающий специально для нас. И даже никаких шансов, что я ошибся — за пять часов я облазил тут каждую щелочку.
Майкл внимательно его выслушал и осторожно спросил:
— КРИС вступал с тобой в контакт? Ну помимо преподнесенных ножниц и бритвы.
— Нет, за исключением услужливо распахивающихся дверей и почти демонстративно расступающихся роботов, — Джеймс сел за стол и с интересом глянул на Майкла. — А что?
— Ничего, — махнул головой Майкл. — Рано или поздно он захочет это сделать, если верить всему им сказанному.
Говорить Джеймсу о том, что он лично попросил КРИСа лишний раз не нервировать его, Майкл не хотел.
— Душевая там? — он задал по-очевидному идиотский вопрос, указав взглядом на одну единственную дверь, но надо ж было увести разговор в другое русло. — Я сначала как следует помоюсь, а потом уже за стол, — он с сомнением глянул на содержимое тарелки, но комментировать никак не стал.
— Как следует не получится, — хмыкнул Джеймс, и Майкл очень скоро понял, почему: воды в душевой кабине не оказалось. Вместо неё со всех сторон на Майкла посыпался какой-то летучий порошок, больше похожий на водяной пар. Коснувшись кожи, он начал щипать и чесаться, но длилось это буквально несколько секунд, после чего порошок просто осыпался и сам собой всосался в щели в полу. С удивлением и некоторым разочарованием Майкл потер кожу на руке и убедился, что она чистая до скрипа.
— Ну как тебе? — Джеймс заглянул в ванную и усмехнулся. — Кошмар, как по мне. Тебя подстричь, кстати? На себе это не так-то просто, как выяснилось. Видишь? — он повернулся и продемонстрировал неровные пряди на затылке.
— Тем быстрее нужно лететь на Землю, — сделал вывод Майкл, отвечая на первый вопрос. — Давай подровняю, — предложил он, улыбнувшись. — Хотя так весьма креативно. А меня пока не надо. Вспомню молодость, — хмыкнул он и пояснил: — в моей далекой юности у меня были такие же волосы.
Он вышел из так называемой душевой, оделся и сел за стол.
— Я так понимаю, это можно не разогревать, — с нарочитым воодушевлением он оглядел содержимое на столе. — И вопрос на засыпку: что хуже — душ или местная кухня? — усмехнулся, придвигая тарелку.
— Кухня, — уверенно ответил Джеймс. — Я даже скучаю по биомассе. Впрочем, насыщает эта штука с двух ложек, так что просто зажми нос, закрой глаза и проглоти её. Но знаешь... — он безо всякого аппетита ковырнул еду ложкой. — Я бы сильно удивился, встреть мы здесь изысканные деликатесы. Уже то, что еда в тарелках, как на Земле, вызвало подозрение, пока я не вспомнил, что он уничтожил нашу базу на планетоиде. Наверное, там и подсмотрел.
— Наверное... — скупо отозвался Майкл. — А еще узнал анатомическое строение человека. Думаю, это было тогда же, — он ковырнул еду ложкой и поднял взгляд на Джеймса. — Оттуда и его знания по лечению людей. Которые нам очень пригодились. И пригодятся еще кое-кому.
Наставлению Майкл не внял, решив все же узнать, какова приготовленная КРИСом масса на вкус. Да, Джеймс оказался прав — гадость редкостная. Но в принципе, есть можно. Когда сильно голодный.
А вот скафандры, которые сделал для них КРИС, были совершенны. Легкие, прочные, они почти не чувствовались на коже, не стесняя движений. В них не было жарко или холодно, а дышалось совершенно свободно. Кроме того, к ним прилагалось по паре каких-то необыкновенных ботинок, таких же невесомых, и при этом совершенно не утопающих в местной отвратительной сухой жиже.
— Я передумал, — сказал Джеймс, когда они шли к движущийся платформе, причем слышно его было так, будто на голове не было никакого шлема, — я все-таки хочу, чтобы эта машина не соврала. С такими технологиями они уничтожат нас как кутят, если пойдут в настоящее нападение.
Майкл бросил на него быстрый взгляд и тут же поспешил отвернуться. Конечно, он мог представить, что творилось у Джеймса в душе, но все равно прочувствовать этот надлом до конца было ему не по силам. Как и никому иному, кроме самого Джеймса.
— Тебе придется смириться с любым из возможных вариантов, — проговорил Майкл, поднимаясь на платформу. — Как бы тяжело ни было... — он протянул Джеймсу руку, хотя тот вполне мог обойтись и без его помощи.
Джеймс крепко сжал его пальцы и ничего не ответил.
С капсулами они провозились несколько часов, а когда закончили, у Майкла болела спина, дрожали ноги и отваливались руки. К счастью, пот в чудо-скафандрах мгновенно испарялся, а шлемы надежно защищали от пыли, но он все равно чувствовал себя грязным. Отчаянно хотелось в душ — настоящий, с бьющими по щекам струями.
Непривычно серьёзный и молчаливый Джеймс включил двигатели платформы, но не спешил двигаться с места.
— Может быть, доедем до станции? — спросил он тихо. — Посмотрим, что от нее осталось.
— Давай, — согласился Майкл. Очень хотелось спросить, что именно Джеймс хочет там найти, но Майкл был совсем не уверен, что КРИС не прослушивает их разговор. Спросить взглядом тем более не получалось: Джеймс был глубоко погружен в себя. — Было бы великим счастьем найти там уцелевший душ с резервуаром воды, — попытался пошутить он, чуть улыбнувшись.
Джеймс рассеянно улыбнулся, но было совершенно ясно, что блага цивилизации волнуют его меньше всего.
Однако, как ни странно, желание Майкла сбылось. Станция оказалась совершенно нетронута. Джеймс поменялся в лице, увидев гостеприимно распахнутые шлюзы, и остановил платформу. Они прошлись по пустынным коридорам, заглянули в пару кают, столовую и командный пункт. Везде царила чистота и безмолвие.
— Не было никакого боя... — прошептал Джеймс, касаясь рукой совершенно целых стен. — Он просто уничтожил всех, как котят. Ни одного выстрела не сделали.
— Может, сохранились записи с камер? — предположил Майкл, найдя глазами одну из них. — Или что-то похожее на бортовой самописец. Или просто журнал отданных приказов. Не пришлось бы гадать, врет он или нет. Лично я совсем не прочь воссоздать те события.
— Давай попробуем, — кивнул Джеймс и оживил приборную панель.
КРИС не лгал. Больше того, он не сказал, что робот не только был безо всякого оружия, но и даже пытался общаться с расстрелявшими его солдатами. По-человечески он, правда, говорить не умел, но все же издаваемые им звуки сложно было принять за что-то иное.
— Вот же тварь какая, — процедил один из солдат. — Интересно, их тут много?
На этом Джеймс прервал запись и промотал вперед, чтобы обнаружить еще одну неточность в рассказе КРИСа. Оказалось, что роботов было два. Второй тоже был разведчиком, но уже с возможностью самозащиты. Когда по нему открыли огонь, он выстрелил в ответ, ранив одного из солдат.
— Ну всё, держитесь суки! — прошипел крупный мужчина с нашивками капитана. — Пойдемте, парни, зачистим эту каменюку.
И отряд из двенадцати вооруженных солдат отправился на поиски роботов.
Потушив экран, Джеймс некоторое время сидел неподвижно.
— Ладно, пойдем отсюда, — бросил потом совершенно бесцветно и направился к выходу.
Не говоря ни слова, Майкл последовал за ним. В тягостном молчании они добрались до платформы, и заговорить он решился только спустя несколько минут.
— Больше нет причин не верить ему, — произнес тихо. — А значит, шансы выбраться отсюда возросли.
— Ты думаешь, он не мог это все подстроить? — просил Джеймс отрешенно. — И наврать про системы защиты. Впрочем, я почти не сомневаюсь, что он действительно отправит нас на Землю, — добавил после паузы. — Вопрос только зачем...
— Наверное, ты прав, — пожал плечами Майкл, обдумав его слова. — Вот только я не вижу в этом смысла. А знаешь что... — он прервался на миг, решая, стоит ли продолжать. — Мне плевать — зачем он это сделает. Плевать, какие он цели преследует. Я хочу, черт возьми, вернуться на планету и начать, наконец, жить нормальной жизнью! Без этих всех астероидов, биомасс, устава и наказаний! Хочу забрать тебя и обосноваться, забыть эту бессмысленную космическую одиссею как страшный сон, — с чувством выдохнул он. — И как бы тяжело ни было, как бы несправедливо все это было, — сейчас, конечно, он говорил не за себя совсем, а больше за Джеймса, — жизнь-то... ведь продолжается! И прожить ее надо хорошо, чтобы потом не было больно за зря потерянные годы. А еще за несказанные слова и несделанные поступки, — закончил он, адресуя уже свою речь самому себе.
Ведь до сих пор он не сказал то, что должен. До сих пор не опроверг брошенное, наверное, по глупости, а может, и от злости "не люблю".
Джеймс посмотрел на него, заглянул в глаза и слабо улыбнулся.
— Мне хочется верить, что у нас будет такая возможность. И что корабль, который нам дадут, не окажется "троянским конем" с начинкой.
— Будто он не мог отправить начинку без нас, — возразил Майкл. — Или по-твоему он не знает координат Земли?
Некоторое время Джеймс молчал, а потом улыбнулся — почти привычно широко.
— Ты прав, — признал он. — Наверное, я просто паранойю и не хочу признать очевидное. Ладно, поехали быстрее, я жутко проголодался.
Наверное, параноил не один только Джеймс. Майклу совсем не понравилась эта его улыбка. Джеймс сейчас как будто с психом разговаривал. Или с человеком, которому заведомо бесполезно что-то объяснять. Или просто нет желания...
— Не думай только, что мне все равно, что происходит, — отозвался Майкл. — Мне не все равно. Да, согласен, я не жду подвоха так, как ты. Я просто жду возвращения. Остальное уже зависит не от нас.
Джеймс на это только кивнул и погнал платформу на всей доступной скорости.
На станцию они вернулись очень быстро, и там их ждал сюрприз. На этот раз у еды был насыщенный вкус биомассы, да и текстура весьма ее напоминала. Было очевидно, что КРИС внял их недовольству и попытался воссоздать привычное по его мнению меню.
— Одно блюдо вкуснее другого, — Майкл улыбнулся под конец их "трапезы". — Хочу на Землю! — сделал вывод и поднялся из-за стола. Вопреки собственным словам, расправился он со своей порцией первым.
Джеймс же еще долго сидел над своей тарелкой, но в итоге все равно оставил половину.
Сходив по очереди в "душ", они залезли на большую мягкую кровать, и свет сам собой немедленно погас. Майклу такой сервис понравился, но отметил он его совсем отрешенно — все мысли были заняты Джеймсом. Несмотря на усталость спать совсем не хотелось, хотя провалиться в сон было бы, пожалуй, лучшим вариантом. Как себя вести с Джеймсом, Майкл не знал. Если честно, он понятия не имел, как и о чем с ним сейчас разговаривать, да и вообще стоит ли его трогать... Самому Майклу безумно хотелось прижать Джеймса к себе, и так и лежать в обнимку. Но напряженный и молчаливый Джеймс, кажется, совершенно не желал общения. Чего уж говорить про объятия... Да и даже думать про секс Майклу казалось сейчас кощунством. Он так и лежал, раздумывая, как же поступить, когда Джеймс наконец ожил. Протянул руку, коснулся локтя, а потом плавно, как капелька ртути, перетек ближе, обнимая Майкла обеими руками.
— Поцелуй меня, — попросил он хриплым шепотом и сам нашел в темноте его губы.
Почти не поверив своим ушам, Майкл замер. Но долгим ступор, к счастью, не был: собственное тело, словно пробудившись от близости Джеймса, оказалось куда более отзывчивым, чем мозги. Прошла секунда — и ладони сами гладили Джеймса везде, куда могли дотянуться. Еще одна — и Майкл лежал на нем, вдавливая в матрас и покрывая жадными поцелуями его лоб, щеки и лихорадочно ловя жаркие губы.
Они исступленно целовались довольно долгое время. А потом Джеймс хрипло застонал и опрокинул Майкла на спину.
— Хочу тебя, — выдохнул, лихорадочно стаскивая с Майкла одежду. — Мне нужно... — тут он оборвал сам себя, обхватив ладонью освобожденный член.
Судорожно выдохнув, Майкл выпутался из своей одежды и принялся помогать Джеймсу избавиться от его. Когда с мешающей тканью было покончено, Майкл поцеловал Джеймса, в первую секунду завладев его ртом властно и даже, возможно, грубо, но затем отстранился, позволяя себе расслабиться, а Джеймсу — улечься сверху.
— Мне тоже... — прошептал он и согнул ноги в коленях.
Смазки не было, поэтому Джеймс быстро сплюнул себе в ладонь и смочил член. Помогло это мало, и Майклу впервые было больно. Всегда внимательного и заботливого Джеймса сегодня будто подменили — едва войдя, он дал Майклу всего секундную передышку, а потом начал двигаться, почти сразу беря нещадно мощный темп.
Майкл то и дело сжимал зубы, сдерживая далекие от наслаждения стоны. Пару раз ему казалось, что даже пожелай он сейчас остановить Джеймса, тот попросту его не услышит. На самом деле было неясно, получал ли от этого секса удовольствие и сам Джеймс — уж слишком рьяно, почти с отчаянием он его трахал. А что касалось Майкла, то его будто на кол сажали — внутри было сухо, до жжения горячо и действительно больно.
Но что странно, он скорее бы руку дал на отсечение, чем позволил бы себе остановить Джеймса. На сей раз он даст то, что тому нужно. Впрочем, решив помочь таким образом и себе тоже, Майкл уперся пятками в матрас и подмахнул бедрами. Неприятные ощущения в разы усилились, но Майкл отмахнулся от них, подстраиваясь под ритм Джеймса.
Но добился только обратного — Джеймс вымученно застонал, замедлился, а потом и вовсе остановился.
— Прости, — выдохнул он. — Сейчас...
Он вытащил член и смочил его на этот раз основательно — так, что тот вошел в уже растянутое отверстие без труда. Обожженную кожу немедленно защипало, но это была ерунда по сравнению с недавней болью. Войдя полностью, Джеймс лег на Майкла, подсунул руки ему под спину и стиснул изо всех сил, не спеша продолжать двигаться.
Прошло еще некоторое время, прежде чем Майкл действительно расслабился в его руках. Боль отступила окончательно, оставив после себя очень правильное чувство заполненности, и Майкл коснулся губами горячей кожи где-то между шеей и плечом. А затем крепко обнял Джеймса, одновременно вжимаясь в него еще сильнее. Во всяком случае, ему казалось, что он мог усилить контакт — на деле телами они итак буквально влипли друг в друга.
Сейчас был тот момент, когда нестерпимо хотелось сказать Джеймсу то, что он заслуживает. Но Майкл боялся, что скажет он сейчас о том, что те слова перед воем сирены были ложью, Джеймс не воспримет его всерьез. Подумает, что он снова говорит под действием момента...
А потом Джеймс начался двигаться, и сказать что-то уже было невозможно — расслабившееся возбужденное тело, оказывается, только этого и ждало. Джеймс так и не отпустил Майкла, поэтому его член сейчас входил под непривычным углом, но Макйлу это было неважно — удовольствие от прикосновения кожи к коже и буквально осязаемых эмоций Джеймса перекрывало все остальное.
И в какой-то момент оно стало совсем сильным, однако не таким привычным, что неизменно вело к разрядке, а скорее обострившим все — и чувства, и мысли и ощущения. При каждом толчке Майкл вздрагивал, но по-прежнему крепкие объятия не позволяли даже вздохнуть полной грудью. Ощущения переполняли, но хотелось большего. Хотелось забыться совсем - так, чтобы остались только они с Джеймсом, а весь мир исчез ко всем чертям!
— Майкл... — простонал вдруг Джеймс на выдохе и стиснул его крепче. — Майкл...
Больше он ничего не сказал — только задрожал, закусил губу, стал двигаться резче. Майкл это почувствовал — как член внутри затвердел еще больше, а потом судорожно дернулся раз, другой и обжег горячей струей под громкий вымученный стон Джеймса.
Собственное имя и стон, который последовал за ним, прорвали плотину внутри. Закинув голову, Майкл беззвучно закричал, сминая пальцами плечи Джеймса, а член, зажатый между их телами, выплеснулся так мощно, будто секса у Майкла не было годами.
Когда Майкл прекратил жмуриться и открыл глаза, он заставил себя разжать пальцы и положил ладони Джеймсу на спину. Они пролежали так, не расцепляясь, еще некоторое время, и Майкл все это время продолжал гладить его по влажной горячей спине.
— Оно того стоило... — выдохнул он, решившись, наконец, сказать хоть что-то из того, что творилось в душе. — Пройти... чтобы встретить тебя.
Джеймс поднял голову, вгляделся в его лицо и улыбнулся. Он ничего не сказал, за него говорили глаза — такими Майкл их еще никогда не видел. Там были и боль, и нежность, и грусть, и яркое неприкрытое счастье. Он смотрел на него бесконечно долго, а потом потянулся за поцелуем.
 
***
Когда он проснулся, Джеймса в комнате не было.
— Он на пробежке, — без дополнительных вопросов сказал КРИС. — Доброе утро, Майкл.
Майкл откинулся на подушку и поморгал, отгоняя остатки сна.
— Давно он встал? — спросил он.
КРИС замялся с ответом, а потом осторожно уточнил:
— Поднялся с постели или проснулся? Если первое, то два часа назад, если последнее, то четыре.
Майкл тяжело вздохнул и встал с кровати, молча одевшись. Что ему нужно было сделать, чтобы Джеймс хоть немного стал похож на прежнего себя? Этот вопрос Майкл задавал себе уже не единожды, но ответ так на ум и не приходил. Более того, Майкл все чаще чувствовал, что Джеймс как будто намеренно отстраняется от него. Нет, тот его не игнорировал — ни в коем случае! Не избегал ни разговоров, ни близости. Но изменения не заметить было невозможно.
— Скажи ему, что я жду его на завтрак, — попросил он КРИСа.
— Конечно, — отозвался тот.
Джеймс вернулся довольно быстро. Зашел в комнату, улыбнулся. Но не своей обычной широкой улыбкой, как можно было ожидать, и разница была хорошо видна.
— Доброе утро, — поздоровался он. — Сейчас, погоди немного, я ополоснусь.
Майкл улыбнулся в ответ и кивнул. Но улыбка его быстро погасла, стоило Джеймсу скрыться в душевой.
— Подашь завтрак? — на автомате спросил он КРИСа и сел за стол, задумавшись.
Были бы они с Джеймсом хотя бы на какой-нибудь планете, он бы непременно пытался его всячески отвлекать. Час за часом, день за днем... А здесь? Чем здесь можно отвлечь? Пылью да роботами — еще большая тоска!
Он вскинул голову, когда Джеймс вернулся.
— Чем я тебе могу помочь? — спросил Майкл, когда тот сел напротив.
Джеймс глянул на него удивленно и покачал головой.
— Не волнуйся. Все нормально, — он без аппетита поковырял биомассу. — Разве что научить КРИСа готовить.
Майкл ничего не ответил и принялся за еду, если содержимое тарелки можно было действительно назвать таковым.
— Черт возьми, КРИС, — выдохнул он спустя минуту. — Только от одного такого, — он скривился, указав взглядом в тарелку, — впадешь в депрессию. Неужели у тебя нет в архиве никаких рецептов? — раздраженно бросил он, злясь, однако вовсе не КРИСа.  Достучаться до Маклейна, похоже, становилось неразрешимой задачей.
— К моему огромному сожалению, я не способен анализировать вкус пищи, — вздохнул КРИС. — Но если бы вы согласились мне помочь и попробовать некоторые образцы, возможно, я смог бы что-то исправить.
— Лучше брось все силы на корабль, — Джеймс все-таки начал есть. — И пожалуйста, сделай в нем достаточно жилых отсеков, чтобы я мог оживить парней в полете. Не хочу тратить время на Земле на объяснения.
— Могу я спросить, что ты собираешься делать? — поинтересовался КРИС. — На Земле?..
— Общаться, — Джеймс недобро прищурился. — В одном старом фильме это называли "агрессивные переговоры". Я заставлю ответить каждого, кто причастен к смерти моих друзей.
КРИС молчал некоторое время, а потом тихо ответил:
— В их смерти виноваты не люди. Мы оба это знаем. Мне жаль, Джеймс. Действительно жаль.
— Проехали, КРИС, — у Джеймса дернулась щека, но внешне он остался спокоен. — И люди тоже виноваты предостаточно. Но нет смысла о чем-то сейчас говорить: в прошлом ничего уже не исправить. А вот будущее я перекрою.
— Я помогу тебе, — сказал КРИС решительно. — Роботы для защиты, связи, обороны и нападения, если придется. Что же касается исправления ошибок...
— Лучше расскажи про роботов, — перебил его Джеймс. — Они будут автономны? Что с управлением и подчинением? Размер, форма, возможности?..
Майкл успел съесть всю порцию и устать цедить сладковатый "чай", а они все говорили, углубляясь все больше в технические детали.
 
Глава 23
Как и всегда в последнее время, когда Майкл открыл глаза, Джеймс уже не спал. На этот раз тот успел спрятать эмоции и выглядел вполне довольным жизнью. А, может быть, у него сегодня и правда хорошее настроение?.. Как бы то ни было, а Джеймс улыбнулся ему, и Майкл улыбнулся ему в ответ.
— Я ходил смотреть на парней, — сообщил Джеймс. — И знаешь? Рич, кажется, даже во сне с кем-то ругается. С тобой, наверное.
Майкл хотел было что-то ответить, но тут под потолком раздался торжественный голос КРИСа:
— Доброе утро, Майкл, доброе утро Джеймс. Джеймс, я много думал о нашем последнем разговоре, и у меня для тебя сюрприз. Я правильно употребил это слово? Имеется в виду приятная неожиданность.
— Ну, если приятная, то правильно, — кивнул Джеймс. — А что за сюрприз?
— Я прошу тебя пройти в медицинский отсек, — голос КРИСа стал еще довольнее.
— Ничего не понимаю... — растерянно протянул Джеймс и, переглянувшись с Майклом, встал.
В медотсек они шли долго, а когда пришли, Джеймс сразу направился к капсулам с парнями, но КРИС его остановил.
— Джеймс, стой, пожалуйста, на месте, — попросил он. — Сейчас я его привезу, — добавил загадочно.
— Не понимаю, что на тебя нашло, КРИС, — Джеймс озадаченно заозирался.
Из глубины медосека тем времени выехала капсула, которую до этого ни Джеймс, ни Майкл не видели — толстостенная и полностью непрозрачная, она в корне отличалась от тех, в которых “плавали” сейчас Рич, Громила Вайс, Пи-Джей и Марк.
— КРИС, что это? — голос Джеймса стал ниже, будто от страха. — Скажи сначала!
Но было уже поздно — крышка капсулы плавно отъехала в сторону. Впрочем, ничего особенно страшного в ней не оказалось — всего лишь статный молодой мужчина с копной светлых волос над выбритыми висками и как-то очень по-мужски красивым лицом. Майкл облегченно выдохнул и повернулся к Джеймсу, чтобы пошутить на тему совсем не страшного сюрприза, но слова застряли в горле: Джеймс смотрел на капсулу с таким видом, будто вот-вот упадет.
— Нет... — буквально прохрипел он, и тут мужчина открыл глаза. Огляделся, моргая от яркого света, широко улыбнулся и шагнул на пол.
— Джеймс! — выдохнул он, в два шага преодолевая разделявшее их расстояние. — Слава богам! А я уж решил, что умер, — и заключил оцепеневшего Маклейна в объятия.
Причем сделал он это с такой радостью, если не сказать счастьем, что воздух буквально заискрил его эмоциями. Наверное, даже сам Майкл заулыбался бы — хотя он совершенно не знал этого человека — если бы сердце тревожно не сжалось и не пропустило удар. Он никак не мог припомнить, кем мог быть этот молодой мужчина. Может, из соседнего отряда? Но тогда реакция Джеймса была совсем необъяснимой.
Все происходило за секунды: Майкл судорожно прокручивал в голове лица всех, кого он мог видеть на станции, но так и не пришел ни к какому ответу. Джеймса будто столбняк поразил, а незнакомец... А незнакомец наконец разомкнул объятия и, улыбаясь все той же сияющей улыбкой, по-свойски положил руку Джеймсу на талию.
— И долго ты будешь молчать? — поинтересовался он, глядя Джеймсу в глаза. — Давай, рассказывай уже, как мы из этого дерьма выбрались!
Джеймс гулко сглотнул и отмер.
— Никак... — едва слышно прошептал он пересохшими губами. — То есть, я выбрался. Спалил двигатель, но улетел из зоны поражения. А ты... — тут он снова замолчал и сделал шаг назад. — КРИС... — позвал надломленно. — Что ты натворил?..
— Ты сказал, что нет смысла о чем-то говорить, раз ничего нельзя исправить, — отозвался КРИС напряженно. — Но я смог. У меня было материалов всего на одну жизнь, и я вернул самую дорогую тебе.
— Да что же с тобой такое? — молодой человек снова подошел к Джеймсу и легонько тряхнул его за плечи. — Я так понимаю, меня едва ли не с того света вернули, а ты киснешь! — он снова улыбнулся и... обернулся на Майкла: — Вы один из моих целителей?
— Простите?.. — переспросил Майкл на автомате и перевел взгляд на застывшего Джеймса.
"Вернул самую дорогую тебе жизнь..." — слова КРИСа вспыхнули в сознании, и Майкл открыл было уже рот, готовясь спросить, что КРИС имел в виду, да так и замер. Глаза прикипели к молодому человеку.
— Нет-нет, — Майкл помотал головой и... рассмеялся. Его совсем не веселый, но громкий и заливистый смех отражался от глянцевых стен, заполняя отсек. Сколько прошло времени, прежде чем удалось взять себя в руки, Майкл не знал, но, наконец, момент этот настал. — Знаешь, кого не хватает? Для полного комплекта... — он обернулся на Джеймса. Истеричная улыбка снова растянула его губы, и Майклу пришлось сдерживать себя, чтобы не дать безумному смеху вырваться вновь. Что-то внутри нашептывало Майклу, что он наконец узнал этого человека. Ошибиться он просто не мог. Увы.
— Извини, Майкл, — теперь голос КРИСа звучал виновато. — Ее ДНК и психосоматического слепка у меня все равно не было.
— Да что происходит-то?! — возмутился мужчина и снова сгреб Джеймса в охапку. — А в целом плевать... — протянул довольно и добавил шепотом: — Я думал, никогда больше тебя не увижу...
— Я тоже, — отозвался Джеймс безжизненно и попытался вырваться, но мужчина держал крепко. — Тай, отпусти, — сказал он тогда, и Майкл вдруг понял, что до этой самой секунды еще на что-то надеялся.
— Не отпущу, пока не поцелуешь, — лукаво улыбнулся Валентайн, и Джеймс застонал как от боли.
— Извини, — выдохнул он, отталкивая Валентайна от себя уже со всей силы. — Я... Мне нужно... — и развернувшись, он буквально сбежал из медотсека, так и не сумев придумать оправдание.
— Джеймс, подожди! — Валентайн кинулся было за ним, но дверь за Джеймсом захлопнулась, и открываться не пожелала. — Что за черт?! — Валентайн от души пнул тонкую, но крепкую мембрану. — Вы можете мне объяснить? — он повернулся к Майклу.
— Кто бы мне еще что объяснил! — с чувством выдохнул Майкл и тихо простонал: — КРИС, ну какого черта? По винтикам бы тебя разобрать... — он перевел взгляд на Валентайна и выдавил даже доброжелательную, хоть и дежурную, улыбку. — Вам стоит поговорить с Джеймсом, — с деланным спокойствием произнес он. — Просто дайте ему собраться с мыслями. Хотя бы полчаса, — сам он только диву давался, как его голос мог звучать сейчас столь размеренно, и как легко, словно будучи сторонним наблюдателем, он сейчас давал советы. Наверное, он просто сам еще не осознал весь масштаб... сюрприза.
— Зачем нам нужны какие-то полчаса! — воскликнул Валентайн с неподдельным непониманием и едва уловимым раздражением. — Скажите лучше, как мне отсюда выйти? Есть какой-то пароль?
Майкл посмотрел на него внимательно, чувствуя, как от простого "нам" маска любезности сползает с его лица.
— Вам не нужны, — произнес он так тихо, что, наверное, только КРИС мог его расслышать. — Они нужны нам. Открой дверь, черт тебя задери! — он повысил голос, вскинув глаза к потолку, и голос его задрожал от гнева и клокочущей ярости.
К счастью, его КРИС послушался незамедлительно, и Валентайн выбежал в коридор. Но почти сразу остановился, озираясь.
— Что это за место? — спросил напряженно. — Корабль-транспортник новой модификации?
Майкл резко затормозил, развернувшись к Валентайну всем телом.
— Нет! — его голос звенел от напряжения. — Послушай, не иди сейчас за мной! Я сам его приведу, и вы оба спокойно поговорите!
Насчет "спокойно" Майкл, конечно, лукавил. Он представить не мог, как Джеймс дальше себя поведет, но одно он знал точно: сейчас он должен быть рядом. Даже если Джеймс начнет гнать его пинками.
— Пожалуйста, вернись туда, — Майк бросил требовательный взгляд на дверь. — Жди его там.
Валентайн прищурился, смерил его взглядом и сложил руки на груди.
— Я... — начал он было, но его перебил удрученный голос КРИСа:
— Джеймс просил его не беспокоить. Он также приказал не сообщать вам его местонахождение. Майкл, я могу с тобой поговорить?
— Да твою же мать! — с чувством процедил Майкл. Было больше похоже на рык. — Ну давай, КРИС, поговорим! Наедине! — добавил он, направляясь, сам не зная куда по коридору.
К счастью, Валентайн за ним не пошел, и Майкл юркнул в первый открытый отсек. Три маленьких робота, заметив его присутствие, тут же поспешили исчезнуть. Майкл невесело усмехнулся: можно подумать, он начнет сейчас все крушить. Или, может, Джеймс и начал?
— Мне нужно к нему! — начал он, не дожидаясь знакомого голоса. — Мне плевать, что он приказал. Ты его приказам не подчиняешься, а я сам решу, как и что делать! Где он?
— Сначала ответь, я сделал что-то плохое? — никогда еще КРИС не звучал так похоже на человека. Крайне растерянного человека. — Я думал, что Джеймс ненавидит меня в первую очередь из-за того, что я убил Валентайна. Но вот я вернул его ему, и... похоже, он ненавидит меня еще больше.
Майкл устало облокотился о стену, а потом и вовсе сполз на пол.
— Понимаешь, КРИС... — начал он, закрыв глаза. — Твой поступок был бы самым прекрасным из тех, что ты совершал, если бы не одно "но"... Джеймс ведь меня любит. А я... — он гулко сглотнул, спрятав лицо в ладонях. — А я — его, — последние слова скорее были похожи на тяжкий стон. Как же сейчас, в эту самую минуту, Майкл корил себя, что вовремя не сказал эти слова тому, кто действительно должен был их услышать!
— Но я не понимаю... — теперь голос КРИСа звучал жалобно. — Их отношения с Валентайном длились несколько лет. Вы же даже просто знакомы меньше года. Статистически этим сроком можно с легкостью пренебречь.
Лицо Майкла исказилось в страдальческой гримасе, но сам он усмехнулся:
— Статистически... — повторил он с горечью. — Нет, КРИС, нельзя! Нельзя, блядь, пренебрегать таким! Особенно... слышишь меня, чертов ты робот! Особенно, когда непонятное тебе "это" взаимно!
КРИС некоторое время молчал.
— Джеймс думает, что нужно уничтожить образец. Вслух он, правда, этого не высказал. Должен ли я это сделать?
— Что? Да он с ума сошел! — неверяще выдохнул Майкл, глубоко в душе надеясь, что он ослышался. — А ты даже думать не смей! — рывком он поднялся на ноги, не в силах больше сидеть на месте. — Еще одна смерть Валентайна убьет самого Джеймса! Ты не должен этого делать ни при каких обстоятельствах! - воскликнул он, почти с отчаянием надеясь, что его слова не пропадут впустую.
— Я могу зачистить его память, — тихо сказал КРИС. — И твою, если хочешь. И этого утра просто не будет в вашей жизни.
Майкл замер, на миг забыв, как дышать. Черт возьми, а ведь согласиться было бы самым разумным решением. Как все может быть просто! Даже крохотного воспоминания не останется. Как же велик был соблазн сказать нехитрое: "Да!” Тысячу раз да! Что же глупая жестянка сразу не сказала?!
Но Майкл, должно быть, был самым настоящим идиотом.
— Кажется, я начинаю понимать Джеймса… почему он тебя ненавидит, — произнес он тихо, хотя, как оказалось, оглашать мысли вслух не было никакой необходимости. — Нет, я не могу принимать решение за Джеймса. А насчет себя я не согласен, — однако в предложении КРИСа был некоторый толк, и Майкл задумался. — Ты должен сам предложить это Джеймсу. Он сам должен решить, - закончил он.
— Я боюсь за его психическое здоровье, — признался КРИС. — Я принял решение руководствоваться только словами, произнесенными вслух, но то, что происходит сейчас у него в голове, в любом случае не поддается никакому анализу. Добавлять туда еще больше смятения своим предложением я просто боюсь.
Впрочем, глубоко внутри Майкл был абсолютно, непоколебимо убежден: Джеймс никогда не позволит Валентайну вот так уйти. Он никогда не станет его личным палачом. 
— Джеймс! — раздался тут зычный голос в коридоре. — Джеймс, выходи! Ну что за прятки, в самом деле?
КРИС вздохнул.
— Прости меня, Майкл, — сказал он тихо. — Я поступил необдуманно. Я посчитал, что понял ваши мотивы, но ошибся.
Майкл ничего не ответил — просто не мог заставить себя произнести: “Ничего. Не страшно. Бывает…”
— Где он? — только и смог спросить он. — С ним нужно поговорить. С Джеймсом, разумеется...
— Идет по внешнему коридору, — без заминки сообщил КРИС. — Идет сюда. Кажется, он решил, что слишком жестоко оставлять Валентайна в неведении, и собирается рассказать ему правду.
— Отлично! — выдохнул Майкл и рванул к дверям. Джеймса нужно было перехватить, и перекинуться хоть парой слов, раз разговор долгим не получится. — КРИС! Еще вопрос: какова возможность психического расстройства у Валентайна, если ему сейчас все рассказать? — спросил он на ходу уже в коридоре.
— Небольшая, — прежде чем ответить, КРИС ненадолго задумался. — Он здоровый и сильный человек, проживший вполне счастливую жизнь. Большинство испытаний, выпавших на долю Джеймса, случились уже после смерти Валентайна, и самым большим была сама эта смерть. В жизни Валентайна таких потрясений не было.
— Ну хоть кому-то из нас повезло, — бросил Майкл, решительно направляясь Джеймсу навстречу.
Это были не просто слова, брошенные на эмоциях. Валентайн, похоже, действительно относился к такому сорту людей, которым доставалось все. Вокруг кого вращалась вселенная. Майкл никогда не завидовал таким людям, просто было удивительно, что одни раз за разом хлебают дерьмо, а остальные как у Христа за пазухой... Малочисленная каста везунчиков — вон, даже с того света возвращаются.
А еще Майкл снова малодушно поймал себя на мысли, как бы не пожалеть о том, с какой готовностью к самопожертвованию он отказался от предложения КРИСа.
Джеймс шел по коридору, едва заметно ускоряя, то замедляя шаг. Выглядел он при этом скорее сосредоточенным и серьезным, чем расстроенным, и еще пару месяцев назад Майкл, наверное, обманулся бы, но не сейчас, когда за плечами была уже целая школа по распознанию искусных масок. Уже одно то, что Джеймс горбил обычно прямую спину, говорило о многом, а приплюсовав к этому совершенно красные глаза и стиснутые до белых костяшек кулаки...
Сердце Майкла сжалось, и он убыстрил шаг. Совсем не верилось, что еще час назад они с Джеймсом друг другу улыбались.
Оба они шли довольно быстро, а потому Майкл даже не успел обдумать, что сказать, прежде чем  оказаться лицом к лицу. И безо всяких слов он просто поймал Джеймса за руку. Они простояли так несколько секунд, молча глядя друг другу в глаза. А что тут сказать? Что он, Майкл, рядом? Так Джеймс это итак знает. Что он ему дорог? Так Майкл надеялся, что Джеймс и это понимает. Чтобы держался? А он и держится...
— Он ждет тебя, — наконец выдавил Майкл и слабо улыбнулся.
— Да... — отозвался Джеймс, кажется, изо всех сил стараясь сдержать эмоции. Не пропустить их даже во взгляд. — Я... Я не знаю, что ему сказать.
— Слова сами собой найдутся, — заверил его Майкл. — И постарайся не испортить ему возвращение, — он вздохнул полной грудью, но все равно чувствовал, что задыхается, будто его бросили в вакуум. — Он заслужил по-человечески теплый прием, — проговорил Майкл сдавленно. Разомкнуть пальцы, сжимавшие ладонь Джеймса, было почти невыполнимой задачей, но Майкл с ней справился.
Но все его попытки пропали втуне, потому что Джеймс сам стиснул его руку.
— И что я должен сделать? — спросил хрипло. — Что, Майкл? Забыть эти пять лет? Забыть, как хоронил его, оплакивал, пытался жить дальше? — он, похоже не замечал, как сжимает пальцы все сильнее, причиняя боль, но потом опомнился и разжал их, отвернувшись. — Или, может, ты хочешь, чтобы я забыл тебя?.. — добавил почти шепотом. — Тебе так будет легче?
— Не будет! — решительно возразил Майкл. Опять Джеймс подозревал его невесть в чем! Ну как можно было его убедить, что все изменилось? Что нет больше метаний, что он, Майкл, решил для себя все наконец. Причем еще тогда, когда последний вой сирены не успел стихнуть. — Я не хочу, чтобы ты забывал меня. Разве я просил об этом? — он положил руку Джеймсу на плечо и, помолчав, с горечью улыбнулся: — Похоже, мы начинаем меняться местами. Теперь становится неважным, чего хочу я. Теперь главное, что захочешь ты, — он стиснул его плечо сильнее, а потом и вовсе дернул Джеймса на себя. — Но мы поговорим об этом позже. А сейчас ты поговоришь с ним, — он обнял его совсем крепко. Наверное, Джеймсу даже было больно, но ослабить хватку Майкл не мог.
 
* * *
Звук шагов был хорошо слышен в пустом коридоре, и Валентайн, не мешкая, рванул навстречу Джеймсу.
— Ну наконец-то, — Валентайн широко улыбнулся. — Я так понял, тебе сказали, что меня не вылечить? Но ты же знаешь, на мне все как на собаке, — он шагнул вперед, намереваясь обнять Джеймса, но тот поспешно шагнул в сторону. Валентайн нахмурился. — Да что с тобой? — спросил тихо. — У меня что-то с лицом? — он поднял руку, поспешно щупая себя, но не нашел никаких изъянов.
— Нет, Тай, — Джеймс покачал головой. — У тебя все в порядке. Думаю, даже больше, чем в порядке — КРИС наверняка и над твоими генами поработал.
— Кто такой КРИС, и какой я теперь супермэн, ты мне потом расскажешь, — Валентайн внимательно посмотрел на него, помолчал и нахмурился. — На тебе лица нет. Лучше скажи сразу, что не так. Ты же знаешь, терпеть не могу умалчиваний, — на сей раз он остался на месте, не пытаясь ни обнять, ни подойти ближе. Валентайн ждал ответа. Четкого и полного.
— Да, — Джеймс глянул на него, но почти сразу отвел глаза, — знаю. Помню... — он передернул плечами и кивнул на коридор. — Пойдем, здесь есть места поуютнее.
Валентайн не стал спорить, но чем дальше они шли — тем больше он хмурился. Наконец Джеймс привел их в большую залу с экраном во всю стену, на котором было выставленное очень странное изображение — пыльно-каменистая серая пустыня.
— Отлично, — Валентайн выдавил подобие улыбки. — Вполне уютно. Даже диван есть. Итак? — он опустился на простой белый диван посреди залы. — Что случилось?
Джеймс подошел было, но так и не сел. Вместо этого он повернулся к экрану, вглядываясь в него как в окно.
— Ты не выжил в том сражении, — сказал он глухо. — Сгорел вместе с шаттлом. И тебя не вылечил сейчас, а воскресил инопланетный робот, который, собственно, тебя и убил... — тут он повернулся и закончил надломившимся голосом: — Пять лет назад.
Глаза Валентайна широко распахнулись, и он привычным жестом взлохматил себе волосы.
— Судя по твоему лицу, ты не шутишь, — озадаченно проговорил Валентайн, погодя. — На обкуренного ты тоже не похож. Значит, у нас два варианта. Либо я в бреду, что вполне вероятно. Либо все это правда, — он с шумом втянул носом воздух. — Я бы предпочел первый вариант. Хотя и второй сгодится, — он усмехнулся, но выглядел при этом растерянным. — И ты мне не рад?.. — протянул он, помедлив, неотрывно глядя Джеймсу в глаза.
Тут Джеймс не выдержал — обернулся к нему всем телом, шагнул ближе и рухнул перед ним на колени. Поднял руку, провел рукой по волосам, щеке, подбородку.
— Я похоронил тебя, — выдавил, даже не пытаясь вытереть хлынувшие из глаз слезы. — Пять лет назад. Пять лет! Пять... — он наклонил голову, утыкаясь лбом ему в колени, и больше не смог произнести ни слова.
А затем теплая, ласковая ладонь легла Джеймсу на затылок.
— Тише-тише, — прошептал Валентайн, успокаивающе гладя его по голове. — Тише... — он все повторял и повторял эти слова, а потом аккуратно потянул Джеймса за подбородок, побуждая поднять на него красные и совсем больные глаза. — Иди ко мне. Ну же, давай-давай... — он взял Джеймса за плечи и дернул вверх, усаживая рядом с собой. — Я живой, ты живой, радоваться надо, — улыбнулся, прижимая к себе, — а ты сырость разводишь. Ну? Разве так можно?
Джеймс, кажется, попытался улыбнуться, но сквозь слезы и подкатывающую истерику получился только звериный оскал. У него ушло несколько минут на то, чтобы взять себя в руки.
— Ты не понимаешь, — прошептал он, вытерев рукавом щеки. — Пять лет прошло. Все изменилось, Тай. Моя жизнь. Мой мир.
— Не понимаю, — Валентайн и не думал отрицать его слова. — И ты мне поможешь разобраться, — он потянулся к лицу Джеймса и аккуратно снял пальцами его слезы. А затем подул, подсушивая его мокрые щеки. — И я рад, что у тебя свой мир и своя жизнь. Я рад, что ты не опустил руки. Никогда тебе не говорил, но я всегда боялся за тебя, — прошептал он. — Боялся, случись что со мной, ты весь расклеишься.
— Так и было, — Джеймс протянул руки, как если бы хотел обнять, но вместо этого просто вцепился руками ему в плечи. — Ты ведь... — он оборвал сам себя, помотав головой, не желая произносить страшное слово. — Но потом я смирился, и продолжил жить. И вот сейчас... — он заглянул Валентайну в глаза полным боли и тоски взглядом. — Наверное, я схожу с ума. Или это сон. Ведь это просто не может быть правдой. Не может эта реальность так меня мучить.
— Мучить? — переспросил Валентайн медленно. — Видимо, она начнет мучить нас обоих, причем в очень скором времени, — проговорил он и прижал его к себе крепче. — Как же ты справлялся? Представить не могу, зная тебя... — он всматривался Джеймсу в лицо еще некоторое время, а потом сгреб его в охапку. — Прости за все, через что ты прошел, — на этот раз голос подвел и Валентайна, дрогнув в самом конце.
— Ты не виноват... — едва слышно выдавил Джеймс, стискивая его в ответ. Плечо обожгло горячим. — Не виноват...
Они сидели так бесконечно долго — не полчаса, и даже не час.
— Ну вот, другое дело, — Валентайн погладил Джеймса по спине, отстранился, но руки с его плеч не убрал. — Сколько в тебе воды умещается? — он улыбнулся широко, нарочито рассматривая свою мокрую одежду. — Как искупался, — он улыбнулся еще ярче, провел пальцами Джеймсу по щеке и подался вперед всем телом. А потом потянулся к нему и поцеловал.
Несколько секунд Джеймс сидел как замороженный. Валентайн слишком хорошо его знал, чтобы не понимать — внутри него шла нешуточная борьба. И все же в конце концов горячие губы дрогнули, раскрылись, и Джеймс ответил на поцелуй — сначала слабо, нерешительно, а потом, сразу же, неожиданно жадно, с непривычным напором. И так же решительно отстранился.
— Майкл, — выдохнул он. — Ты должен знать. В моей новой жизни есть Майкл.
Валентайн, явно не ожидавший столь резкого завершения поцелуя, пару раз моргнул, фокусируя взгляд на Джеймсе, и выдохнул прерывисто:
— Значит, Майкл, — повторил он и... улыбнулся: — Что ж, я услышал, в твоей жизни был Майкл. Вот теперь я верю, — он взял Джеймса за руку, — что пять лет прошло, — и опустил взгляд на его губы.
Джеймс усмехнулся, и Валентайн наконец их заметил. Морщины. Они были всегда — задорные лучики вокруг глаз и губ. Расцветали, когда Джеймс улыбался, но никогда не были видны так отчетливо, когда он был серьезен. Сколько Джеймсу сейчас? Почти тридцать? Но это ведь совсем не возраст… Валентайн нахмурился.
— Я рассказал не все, — перебил Джеймс его размышления. — Ты должен знать еще и о КРИСе.
Шутка о том, что совершенно неважно, со сколькими людьми переспал Джеймс за годы его отсутствия, так и не была произнесена, потому что Джеймс сразу начал говорить. О продолжившейся войне. Об его повышениях и разжаловании. Об его отряде и взводе. И о том, что экран вовсе не был экраном, а самым обычным окном.
— Обалдеть, ну надо же, как много всего я пропустил… — если в голосе Валентайна и сквозило сожаление, то только его отголоски. — Я горжусь тобой, — высказал он то, что и так читалось во взгляде. — Теперь будто я школьник рядом с тобой, — он улыбнулся и тут же посерьезнел: — По-моему, эта война затянулась... Есть план, командир?
Джеймс слабо улыбнулся.
— Я так и говорил себе при каждом назначении, — признался он подсевшим голосом: — Тай тобой гордился бы. Что же до плана... Все пока лишь в общих чертах: вернуться на Землю и прорваться к командованию. Эта чертова война должна закончиться любой ценой.
— Так, понятно, — кивнул Валентайн и хмыкнул. — План ни к черту. Любой ценой... тоже мне герой-камикадзе, — он покачал головой, но уже с улыбкой. — Нам такое не подходит. Слушай, я надеюсь, наши земные друзья еще не все умерли? Ты ведь не утерял ни с кем связь?
— Нет, — Джеймс постепенно приходил в себя, и даже сумел сейчас улыбнуться почти как обычно. — Года на три я выпал из их поля зрения, но потом нашел всех по-новой. Вот только... Я не собираюсь подвергать никого опасности.
— Никого, кроме себя? — прозорливо заметил Валентайн. — Ну хорошо, допустим, ты один прорвался к командованию. Всех вычислил, установил связи между заинтересованными в войне подонками и... Дальше-то что?
— Не один, — покачал головой Джеймс. — Как минимум Майкл будет со мной, да и Рич, Вайс, Пи-Джей и Марк, уверен, тоже. Что же касается командования... Если они не пойдут на сотрудничество, придется подстраховаться. КРИС обещал предоставить материалы, мы сделаем из них фильм. В случае неудачи в переговорах, этот фильм будет автоматически выложен в сеть и разослан во все крупные СМИ планеты.
— Лучше бы КРИС пообещал предоставить вам терминаторов, — задумчиво произнес Валентайн. — Ладно, вернемся к разговору чуть позже. Спешить, как я понял, некуда. И это хорошо, есть время детализировать твои «общие черты», — он посмотрел на Джеймса тепло и вдруг прищурился: — Список, у тебя, лейтенант, только неточный. Одного бойца в нем не хватает.
— Нет! — ответил Джеймс неожиданно резко. — Если только на связи, — добавил, помедлив. — Я... Я не вынесу, если с тобой снова что-то случится, — признался, помолчав.
— Кончай из меня тепличную орхидею делать! — скривился Валентайн, но взгляд его остался таким же теплым. — Ничего со мной не случится. Молния дважды в одно дерево не бьет. А вот тебя, — на губы снова вернулась улыбка, — я из поля зрения не выпущу. Итак долго меня не было. Отдохнул и хорош, пора в строй!
Джеймс внимательно на него посмотрел, снова коснулся рукой его волос — те были длиннее, чем во время службы в пилотном корпусе  - такие Валентайн носил на Земле, — и отдернул руку, вставая.
— Дай мне… — Джеймс запнулся и сглотнул. — …время. Мне нужно все осмыслить.
Казалось, Валентайна столь резкая перемена в поведении Джеймса ничуть не смутила.
— Время? — переспросил он. — Да сколько угодно осмысливай! — а затем ухватил Джеймса за руку и дернул на себя. Наверное, Джеймс отвык от него, либо же просто не ожидал подобной проворности, но он и моргнуть не успел, как уже сидел у Валентайна на коленях в стальной хватке объятий. Валентайн лишь на секунду закрыл глаза, уткнувшись носом в его волосы, а затем коснулся губами горячей кожи за ухом, безошибочно помня об этом по-особому чувствительном местечке.
— Вот черт! — вырвалось у Джеймса, и он вздрогнул. — Тай...
Наверное, он собирался его оттолкнуть, но вместо этого лишь схватил за руки.
— Да! — выдохнул Валентайн ему на ухо, заставляя снова вздрогнуть — на этот раз всем телом. — Мне плевать, сколько лет прошло, знаешь? Я любил тебя, люблю и буду любить, хоть живой, хоть мертвый. А если ты забыл меня — так я напомню... — и прижался к дрогнувшим губам своими.
Джеймса затрясло, а во рту очень скоро стало солено. Нет, он не плакал по-настоящему — слезы просто сами лились из глаз, отравляя горечью поцелуй.
На сей раз никаких утешительных слов Валентайн не говорил — вместо слов были его губы и руки. Он гладил Джеймса по спине, по голове, сжимал пальцы на его бедрах и целовал. Целовал исступленно, нежно, с напором — везде, где мог дотянуться. Его губы стали солеными, когда он высушил невесомыми поцелуями Джеймсу лицо.
Затем он остановился, поймав взгляд Джеймса, а в следующую секунду его руки уже блуждали у Джеймса по груди, опускаясь к животу и снова поднимаясь к ключицам.
— Чертовы тряпки, — выдохнул Валентайн с сожалением. Но разве могла рубашка стать препятствием? На этот раз простонал сам Валентайн, а затем просунул ладонь Джеймсу под рубашку. — Наконец-то! — прошептал он горячо.
Тело Джеймса тоже изменилось — стало суше, жилистее и ощутимо тренированнее.
— Какой ты стал... — прошептал Валентайн, спешно задирая рубашку и припадая губами к теплой коже.
Джеймс обхватил его голову обеими руками, обнимая. Он прижался щекой к макушке, а потом буквально через силу отстранился.
— Пожалей меня, — попросил он тихо. — Я сейчас с ума сойду. Или уже сошел... Но в любом случае я пока не готов не большее, прости.
Он медленно встал, глядя на Валентайна больными глазами, и оправил одежду.
Валентайн выдержал его взгляд, с шумом выдохнул и откинулся на спинку дивана.
— Улыбнись, Джеймс, — мягко проговорил он. — Ничего непоправимого не случилось.
Джеймс несколько долгих секунд смотрел на него, а потом кивнул.
— Да... — ответил он наконец. Уголки его губ дрогнули, но потом улыбка все-таки озарила ненадолго лицо, а главное — глаза. — Пойдём? Показывать тут особенно нечего, но зато можно выпить чаю. Его КРИС научился готовить относительно сносно. Да и с Майклом, — тут едва заметно запнулся, — вас надо познакомить.
— Вот что-то мне подсказывает, это твоя не самая лучшая идея, — Валентайн невесело усмехнулся. — Может, стоит его подготовить? А чаю — с удовольствием, — он рывком поднялся с дивана и шагнул к Джеймсу. — Майкл знал обо мне? — спросил он серьезно.
— О тебе знали все, — горько усмехнулся Джеймс. — А уж тем более — Майкл. Я ведь... — он едва заметно ссутулился и отвел взгляд. — Четыре с половиной года из пяти я потратил на то, чтобы смириться, что тебя нет, — сказал тихо.
Валентайн помолчал несколько секунд, переваривая услышанное, а потом произнес:
— Остается надеяться, что понадобится гораздо меньше времени, чтобы смириться, что я есть, — он снова улыбнулся и погладил Джеймса по спине. — Пойдем, — он шагнул вперед и обернулся. — И Джеймс... выше голову!
— Я и забыл, какой ты отвратительно-жизнерадостный бываешь, — фыркнул Джеймс. — И начинаю понимать, как всех бесил, когда перенял у тебя эту черту... — дверь не послушалась Валентайна, но послушно отъехала в сторону, когда подошел Джеймс, отчего тот нахмурился. — КРИС! — позвал он. — Прекращай.
— Мы можем поговорить? — немедленно откликнулся КРИС.
— Не сейчас, — отрезал Джеймс и вышел в коридор.
— Тебе не кажется, что для постояльца ты ведешь себя несколько хамовато? — хмыкнул Валентайн, нагоняя его. — Нет бы спросить, может, он что важное сказать хочет. КРИС, — к полной неожиданности Джеймса он обратился к тому напрямую, — как ты его такого терпишь? — и хотя тон его был вполне серьезным, смешинки в глазах выдали его.
— Он не такой, Валентайн, — помедлив, отозвался КРИС. — Сейчас у Джеймса есть немало причин не желать идти со мной на контакт. Но я действительно считаю, что нам нужно поговорить, пока не стало слишком поздно.
— Уже стало, — рявкнул Джеймс, останавливаясь. — Что ты хочешь мне сказать? Что сожалеешь? Что не подумал? Что можно вернуть все назад? — его голос снова задрожал, и он посмотрел на Валентайна. — Черта с два я тебе позволю... — продолжил внезапно севшим голосом. — Ты, чертова машина, слышишь?! Только тронь его хотя бы пальцем...
— Никогда! — перебил его КРИС, не позволив необдуманно бросить угрозу. — Я понял, Джеймс. Впредь без твоей просьбы или приказа я не сделаю ничего, что может как-то повлиять на вашу жизнь.
— Не психуй, — тихо проговорил Валентайн, внимательно наблюдая за Джеймсом.— Никто никого не тронет, успокойся, — он сжал руку Джеймса и легонько потряс ее. — Эй, расслабься.
Рука Джеймса была будто каменная, даже пальцы были напряжены.
— И вообще тебе стоит поспать, — осторожно предложил Валентайн. — Чаепитие подождет, а ты зато отдохнешь.
Джеймс глянул начала ему в глаза, потом — на собственную руку в его руке и медленно, словно борясь с собой, сжал его пальцы.
— Ты правда думаешь, что я сейчас усну? — спросил относительно спокойно. — И уж точно я не оставлю тебя слоняться по коридорам, где и присесть-то негде.
— Я приготовил еще две комнаты, — вмешался КРИС. — Они полностью изолированы друг от друга.
— Черт возьми, реалити шоу какое-то! — поморщился Валентайн, явно не успев привыкнуть к тому факту, что они находятся под постоянным наблюдением. — А ты, — он снова обратился к Джеймсу, — думаю, отрубишься, стоит только положить голову на подушку! Тебе надо отдохнуть, — на сей раз это было сказано тоном, не допускающим никаких возражений. — Или решил себя до нервного срыва довести? Так черта с два я тебе позволю над собой издеваться! Как попасть в его комнату? — спросил он в никуда, уже прекрасно понимая, что ответит тот, кому вопрос адресован.
— Черт побери, Тай! — Джеймс дернул его за руку, которую все еще сжимал. — Я ведь тебя туда и вел! — и потянул его дальше по коридору.
Они прошли немало коридоров, и Валентайн вслух поделился мыслью, что на самом деле база куда больше, чем он думал. Когда же очередной коридор подходил к концу, и осталось всего две двери, Джеймс вдруг словно споткнулся и остановился как вкопанный.
— Боги... — выдохнул он едва слышно.
Ближайшая к нему дверь бесшумно отъехала в сторону, и заглянув в проем, Джеймс немедленно нырнул в пустую комнату. Несколько сбитый с толку, Валентайн поспешил за ним и обнаружил весьма уютную спальню. Джеймс пересек ее и без сил опустился на кровать.
— Ну что случилось? — Валентайн сел рядом и обнял его за плечи.
Некоторое время Джеймс молчал, уставившись перед собой. Валентайну пришлось потормошить его и повторить вопрос, чтобы он наконец среагировал.
— Он ведь ждет меня, — выдавил безжизненным голосом. — В нашей спальне... Понимаешь? — он изо всех сил сжал кулаки. — Пожалуйста... — голос подвел, выдав лишь сипение. — Мне нужно побыть одному.
Валентайн ничего не ответил. Совсем. И даже не вздохнул укоряюще и не посмотрел с недовольством. Он лишь обнял Джеймса крепче, то и дело поглаживая его плечи, голову и спину. А потом ослабил объятия, но совсем не для того, чтобы уйти. Он легонько подтолкнул Джеймса, побуждая лечь на спину, и подоткнул ему под голову подушку. Джеймс явно собрался что-то возразить, но Валентайн не позволил ему ни снова сесть, ни отмахнуться от его касаний.
Он лег рядом, совсем близко, а затем и вовсе придвинулся вплотную. В этом жесте не было и намека на секс, лишь безграничное желание утешить и успокоить.
И в конце концов Джеймс уступил — медленно расслабился, задышал ровнее и, уже закрывая глаза, осторожно ткнулся лбом ему в плечо.
— Я проснусь, и тебя наверняка уже не будет, — прошептал на грани слышимости. — Потому что это не может быть правдой.
— Ошибаешься, — с уверенностью произнес Валентайн, и даже, не глядя на него, лишь по голосу, было ясно: он улыбается. — Спи, — прошептал он, продолжая гладить Джеймса. — Спи и ни о чем не думай.
 
Глава 24
Уверенные шаги раздались в коридоре, и Майкл весь подобрался, поднимаясь из-за стола. Он с трудом мог представить, в каком состоянии Джеймс войдет в дверь. Сердце пропустило удар, а сам Майкл затаил дыхание. Лишь бы за то время, которое Джеймс провел с Валентайном, он не сделал такое, о чем будет жалеть. Слова КРИСа о том, что Джеймс подумывал уничтожить образец, не давали покоя. Вот зря он, Майкл, оставил Джеймса так надолго!
С замиранием сердца он ждал, когда откроется дверь, но та все никак не сдвигалась с места. Будто и не было шагов, и Майклу они почудились. Прошло еще некоторое время, но Джеймс так и не пришел.
С нехорошим предчувствием Майкл позвал КРИСа:
— Где Джеймс? — глухо спросил он, когда тот отозвался.
— В соседней комнате, — отозвался КРИС. — Но я не думаю, что тебе стоит туда идти...
Но Майклу было совершенно плевать, что думал КРИС. Вот если бы тот отказался открывать двери… Но, к счастью, те распахнулись беспрепятственно.
Они оба были там. На постели. Вот только Джеймс спал, вытянувшись во весь рост, а Валентайн сидел рядом, рассеянно поглаживая его по волосам.
Увидев Майкла, он сделал ему знак не шуметь и осторожно встал.
— Пойдем, — шепнул, подойдя. — Покажешь, где тут можно поесть. А Джеймс пусть поспит.
Майкл кивнул и, бросив короткий взгляд на Джеймса, тихонько вышел из комнаты.
— Поесть можно у нас, — сказал он вышедшему следом Валентайну. Очень хотелось спросить, почему Джеймс не пришел к нему, а остался спать черте где. Но не задавать же этот вопрос этому человеку! К слову, ему вообще не о чем было говорить с Валентайном. А потому Майкл лишь покосился на него и молча продолжил свой путь. — Вот. Проходи, — он пропустил Валентайна вперед, когда дверь их с Джеймсом комнаты распахнулась.
Едва переступив порог комнаты, Валентайн огляделся, задержав взгляд на большой разобранной кровати. Но, как ни странно, ничего не сказал и даже не изменился в лице.
— Составишь мне компанию? — поинтересовался вместо этого.
— Я не голоден, — отозвался Майкл, — но с тобой посижу, — он указал взглядом на стол и стоящие рядом два стула. — Не знаю, говорил ли Джеймс, но еда здесь не самая изысканная. Но питательная, — добавил он, заняв свое место.
— Нет, про еду мы как-то не успели поговорить, — покачал головой Валентайн. — Думаю, это не самая большая его проблема. Сколько он не спал? Два дня? Три?
— А я и не говорил, что еда — это проблема, — с раздражением ответил Майкл, глядя на Валентайна в упор. — Он спал. Прошлой ночью. Так что ни день, ни два и ни три.
Валентайн не вступил в схватку взглядами и опустил глаза.
— Значит, накопилось... — пожал плечами. — Расскажешь мне про десант? Я же пилотом был. Ты пришел, когда Джеймс уже получил повышение?
— Я попал к нему в отряд, когда его уже разжаловали. До сержанта, — неохотно начал Майкл, буквально заставляя себя вести разговор. — Затем Джеймс... после ряда обстоятельств снова получил повышение. Он стал взводным, а его место занял Громила Вайс. Но длилось это недолго — в очень скором времени нас бросили сюда. Послушай, — выдохнул он, — рассказчик из меня хреновый. Как и боец. Поэтому я мало что могу толком рассказать.
Отчасти это было правдой. Хотя, конечно, Майкл знал гораздо больше, чем хотел показать. Но ему совсем не хотелось рассказывать Валентайну о Джеймсе. Словно своим рассказом он безвозвратно вынесет то время, те пережитые моменты, что принадлежали только ему и Джеймсу, на всеобщее обозрение.
Поняв, что разговор не получится, Валентайн снова пожал плечами и начал есть. Кажется, он, как и Джеймс, понимал куда больше, чем должен был бы. Вот только дела ему до переживаний Майкла не было никакого — если только вежливое уважение к нежеланию говорить дальше. Очень захотелось встать и уйти — сидеть за столом с обедающим человеком, молчать и ничего не делать, было крайне нелепо.
Но еще больше хотелось спросить, говорил ли Джеймс, что между ними есть отношения. Вот так взять и спросить. Прямо в лоб. А заодно и дать понять, что у них действительно отношения с совместными планами на будущее, а не просто секс по дружбе или удобству. Но Майкл так и не решился. Вместо этого он просто спросил:
— А что Джеймс сам рассказывал?
— В общих чертах рассказал про то, что произошло за время моего отсутствия. Что стал командиром взвода рассказал, про КРИСа, — Валентайн спокойно и безо всякого отвращения ел приготовленную роботом стряпню и так же спокойно говорил. — И про тебя тоже, — то, на что не хватило смелости Майклу, у него получилось легко и свободно. — Я так понял, ты единственный, кто сумел до него достучаться в итоге. И, наверное, я не хочу знать ничего более подробно.
— Скорее, это он до меня смог достучаться, — Майкл очень старался, чтобы голос его звучал расслабленно, отчаянно не желая выдать возникшее напряжение. — Однако смысла это не меняет, — он помолчал, собираясь с силами и набираясь храбрости. И наконец, произнес: — А смысл в том, что у нас все серьезно, — и снова впился взглядом в Валентайна.
Тот отложил ложку и ответил внимательным взглядом, в котором невозможно было прочесть эмоции.
— Понимаю, — сказал он медленно. — Иначе и быть не могло. Но и ты пойми, — он помолчал мгновение, подбирая слова. — Много лет Джеймс был моей орбитой, и очень вряд ли, что я сойду с нее сейчас.
— А тебе не кажется, что ты не совсем имеешь право на подобную... — Майкл и сам запнулся, подбирая слова. — На подобную позицию, — он смотрел на Валентайна также внимательно, но в отличие от него, у Майкла наверняка все было написано на лице. Негодование всколыхнулось в душе, но помимо него Майкл впервые почувствовал страх за их с Джеймсом будущее. Точнее, он впервые почувствовал угрозу.
— Я не имею? — переспросил Валентайн удивительно спокойно. — Ты уверен?
Майкл прищурился, буравя Валентайна взглядом.
— Ты, наверное, плохо понял, — процедил он, — мы с Джеймсом вместе. Вмес-те! — повторил он по слогам. — Это слово тебе о чем-нибудь говорит?
— Ну, пять лет что-то да говорило, — усмехнулся Валентайн. — Послушай, — сказал не то, чтобы тепло, но примиряюще. — Джеймс не вещь, чтобы мы его делили. Но ни ему, ни мне ты не можешь запретить чувствовать то, что мы чувствуем. Сможешь это — вперед. Я не обещаю, что просто отойду в сторону, но если Джеймс действительно предпочтет все-таки меня похоронить... — тут он на мгновение замолчал, но потом все-таки продолжил тем же тоном: — Что ж, это будет его выбор.
— Ты прав, Джеймс не вещь, — согласился Майкл, но с каждой секундой его голос терял  доброжелательность, как и слова — благоразумие. — Но по доброй воле я тебе его тоже не отдам. Чтобы такое произошло, тебе придется увести его в другую галактику, а не соседнюю комнату.
Тут Валентайн прищурился.
— Он действительно позволяет тебе это? — спросил холодно. — Вот так разговаривать с людьми о нем и решать за него? Тогда он действительно очень изменился.
— Да уж наверняка изменился, — продолжил Майкл, не сбавляя тон. — Тебя вернули, ты снова здесь, в этом мире. Но не сиди весь такой уверенный, будто знаешь лучше всех, каким он должен быть. Ты здесь меньше суток и без малейшего понятия, что с ним происходило. Его при тебе когда-нибудь пороли? Его пытались изнасиловать, вдохновившись записями вашей постели? Что ты вообще знаешь о нем... теперешнем? — выпалил Майкл.
Он добился своего — Валентайн дернулся и побелел. Но вовсе не впечатлившись его пылом.
— Пороли? — переспросил он едва ли не с ужасом. — Твою мать... Гребаный десант — все через жопу! Но ты, — он посмотрел на Майкла холодно и цепко, — даже не надейся, что знаешь больше меня. Я не виноват, что меня вышвырнуло из его жизни, как впрочем, не виноват и в том, что появился в ней вновь. Но раз уж я появился, будь уверен, я вспомню все, что только знал о Джеймсе, вплоть до цвета и запаха шарфа, который был на нем, когда мы познакомились. И я очень постараюсь, чтобы Джеймс вспомнил тоже.
— Не сомневаюсь, — покачал головой Майкл, чувствуя к Валентайну все быстрее растущую неприязнь. — В моей компании больше нет необходимости? — он поднялся из-за стола и направился к кровати.
Валентайн же доел все, что было на тарелке и поднял голову к потолку.
— КРИС? — позвал он. — Спасибо за угощение. Куда посуду класть?
КРИС объяснил ему систему очищения посуды в специальном боксе, и Валентайн завязал с ним долгий разговор, выспрашивая что-то сначала о физике этого незамысловатого процесса, а потом о все более и более сложных вещах.
— Мне жизненно необходим планшет или хотя бы блокнот с карандашом, — подвел он итог. — Я так не запомню.
— Носитель информации? — уточнил КРИС. — Я могу предоставить тебе носитель.
— Отлично, — кивнул Валентайн. — Это будет кстати. Джеймс еще спит?
— Да, и, думаю, будет спать еще долго.
— Вот и хорошо, — Валентайн улыбнулся и направился к двери.
И едва та закрылась, Майкл вздохнул с облегчением. Он ведь едва ли секунды не отсчитывал, когда Валентайн доест, договорит с КРИСом и наконец уйдет. Определенно, без его присутствия даже дышалось легче.
— КРИС! — позвал Майкл спустя несколько минут размышлений. Наверное, это будет неправильно, но он должен знать. Он должен быть уверен. — Покажи мне запись их разговора.
— Я... я не уверен, Майкл, — впервые на его памяти КРИС замялся. — Я боюсь причинить этим вред вашим отношениям.
— В смысле, вред? — на автомате переспросил Майкл, хотя интуитивно в эту самую секунду он уже понимал, о чем речь. — Да твою же мать!.. — в сердцах воскликнул он и поднялся с кровати. — Выведи на экран изображение! Сейчас же! — и прикипел взглядом к висящему на стене небольшому экрану.
Ему хватило двух минут, чтобы понять, о чем говорил Валентайн: Майкл мог выучить хоть всю фактическую биографию Джеймса Маклейна, начиная с колыбели, и рассказать тому свою, мог трахать его во всех укромных уголках Базы. Но помнил Джеймс другое  - то, что оказалось важнее.  Взгляды. Жесты. Голос. И прикосновения — произвольные и нет, будто когда-то давно эти двое не могли жить, не касаясь друг друга, не переглядываясь и не говоря — так легко и свободно — о своих чувствах.
А потом на экране он увидел то, о чем и так уже знал.
На их поцелуи и объятия Майкл смотрел во все глаза, мучая себя, но не желая упустить ни одной детали – ни одного взгляда, ни одного вздоха своего любовника от чужих ласк. А своего ли?.. Поняв, что до боли в суставах сжимает кулаки, Майкл расслабил пальцы, лишь когда те двое вышли из комнаты.
— Останови, КРИС, — глухо попросил он. Смотреть дальше нужды не было, да и смысла тоже. Тяжело вздохнув и растерянно осмотревшись по сторонам, словно желая убедиться, что происходящее не сон, Майкл встал с кровати и принялся мерить шагами комнату.
И как всегда, он не знал, что делать. Джеймс — его Джеймс! — не оттолкнул ожившего Валентайна. Не дал понять, что ничего между ними быть не может. Да даже если бы он и высказал это вслух, глаза бы тотчас выдали его. Так, как Джеймс смотрел на Валентайна, на Майкла он не смотрел никогда.
Сколько бы Майкл ни расхаживал по комнате, решение, как вести себя дальше, никак не приходило. Единственное, в чем он был уверен — Джеймса он не собирается терять.
— Джеймс не должен знать, что я их видел, — попросил он КРИСа внезапно севшим голосом. — Ни при каких обстоятельствах.
— Майкл, если он спросит меня прямо, я не смогу отказать, — будто бы виновато ответил КРИС. — Он старше тебя по званию, а я как искусственный организм обязан выполнять приказы разумных существ в соответствии с принятой у них иерархией. Но если прямого приказа не поступит, я никогда не выдам твою тайну. Тем более, я совершил, видимо, непростительную ошибку, и совершенно не знаю, как ее исправить. Прости меня, Майкл. Я думал, что несколько месяцев отношений по сравнению с пятью годами — малый срок. Я не учел, что мозг не способен влиять на испытываемые чувства.
Майкл очень старался дослушать КРИСа до конца. И это ему удалось, вот только сохранить спокойствие не получилось.
— Как ты очень вовремя вспомнил про свою ошибку, — процедил он. — Обязан, значит, выполнять приказы? А по чьему приказу ты его вернул? Я просил? Или, может быть, Джеймс? Или кто из парней во сне приказал тебе это сделать? А, КРИС? — его голос уже звенел от обиды. — И неужели, после всего того, что ты натворил, нельзя просто взять и выполнить мою просьбу? Без приказов и званий! А простую человеческую просьбу? — на последнем слове его голос задрожал, а в груди защемило. — И никогда, слышишь, никогда даже не смей извиняться передо мной! Если бы ты только понимал... если бы чувствовал, то ты бы никогда не позволил себе свое глупое "Прости меня"!
КРИС помолчал, будто сверхумная машина не справлялась с поставленной задачей: подобрать слова.
— Мне нечего сказать в свое оправдание, — наконец сказал он. — Я недозволенно превысил свои полномочия.
Лицо Майкла исказилось в гримасе и наполовину невысказанной боли.
— Ничего не говори, — сдавленно прошептал он. — Просто дай знать, когда Джеймс проснется, — и обессилено сел на кровать, спрятав лицо в ладонях. Нужно было хоть как-то привести мысли в порядок и хорошенько подумать, как действовать дальше.
* * *
Когда Джеймс открыл глаза, в комнате было темно, но почти сразу же окна начали светлеть, становясь снова прозрачными. Взглянув на унылый, но ставший привычным пейзаж, Джеймс улыбнулся, закинул руки за голову, потягиваясь, и хотел было повернуться на бок, но застыл, увидев лежащего рядом мужчину.
— Не может быть... — прошептал он и изменился в лице.
Валентайн слабо улыбнулся и, так и не открыв глаза, пошарил рукой по кровати и, нащупав бедро Джеймса, улыбнулся сильнее.
— Полежи со мной, — попросил он сонно, — не убегай, — и обнял его за талию.
Джеймс гулко сглотнул и остался напряжен, как натянутая струна.
— Сколько я спал? — спросил он хрипло. — Майкл приходил? Я должен с ним поговорить.
— По ощущениям - часов восемь, — произнес Валентайн и медленно, с неохотой открыл глаза. — Приходил. Последний раз я его видел в его комнате, — он зевнул, явно не выспавшись, но снова улыбнулся: — Лучше иди прямо сейчас. Не то проснусь окончательно... — фразу он не закончил и вопреки словам подкатился к Джеймсу под бок и обнял сильнее.
Джеймс некоторое время буравил его взглядом, а потом медленно и неохотно отвернулся.
— Нет, Тай, — сказал он тихо, но твердо. — Пока что никаких "не то" быть не может. Я просто не могу, понимаешь? — Джеймс мрачнел на глазах. — Он итак сломан-переломан весь, а так я доломаю его до конца.
Объятие, окольцевавшее его, исчезло, однако сам Валентайн не отодвинулся ни на дюйм.
— Иди... — прошептал он Джеймсу в затылок и легонько коснулся губами его волос, опускаясь к шее. — Возвращайся, как... как посчитаешь нужным, — он гулко сглотнул и огромным усилием заставил себя перекатиться на спину.
— Тай, я... — начал было Джеймс, но оборвал фразу, вместо этого взяв его ладонь в свои и крепко стиснув. — Ты нужен! — выдохнул почти яростно. — Всегда нужен!
Валентайн внимательно посмотрел на него и накрыл свободной ладонью руки Джеймса.
— Тебе пора начать успокаиваться, — сказал серьезно, но голос его остался мягким. — Ты весь как оголенный нерв.
— Наверное, — Джеймс медленно кивнул и через силу улыбнулся. — Но у меня что ни день — то двести двадцать по этому оголенному. Того и гляди замкнет. Как только я выйду из комнаты, например.
В глазах Валентайна отразилось сочувствие, но очень скоро его взгляд изменился.
— Ненастоящая... — прошептал он, изучая улыбку Джеймса. — Черт возьми, Джеймс! — он покачал головой, помолчав. — Когда ты в последний раз делал то, что хотел? А не то, что должен?
— Где, в армии? — Джеймс усмехнулся. — Там я даже в туалет по желанию далеко не всегда мог сходить. А здесь... Поверь, здесь мне уже мало чего хотелось. А впрочем, — он покачал головой. — Неважно. Не бери в голову. Лучше поспи еще немного. А потом приходи завтракать.
— Большое спасибо за приглашение, — ответил Валентайн, выслушав Джеймса с предельным вниманием. — И последний штрих, — совсем не меняясь в лице, он растянул губы в дежурной улыбке. — Кажется, так теперь начнем общаться? — тут его глаза потеплели, и улыбка стала живой. — Боюсь, мне придется долго этому учиться. И знаешь, — выдохнул он, — я уж по старинке...
А в следующую секунду уже не было разделяющего их расстояния. Валентайн его обнимал.
Джеймс застыл на несколько долгих секунд каменной статуей, а потом изо всех сил стиснул его в ответ, комкая в кулаках рубашку из диковинной ткани КРИСа. Зарылся пальцами в волосы, прижался щекой к щеке.
— Мое сердце сгорело вместе с тобой, — прошептал с явственной горечью. — Пришлось учиться жить без него. Будет сложно вытравить новые привычки. Я совсем забыл, что значит "делать то, что хочется".
— Ничего, я запасусь терпением, — улыбнулся Валентайн, и в его голосе слышалось облегчение. — А вообще это ведь несложно, — довольно прошептал он на ухо. — Я тебя хочу. До скрежета зубов. Потому что я тебя люблю. Но я хочу любить тебя всего. Целиком. И твое тело, и твое сожженное сердце, — он погладил Джеймса по спине и запустил руку ему в волосы. — А значит, я хочу дождаться момента, когда оно само приведет тебя в мои объятия.
Джеймс на секунду сжал его крепче, а потом отстранился. На этот раз улыбка, озарившая его лицо, была совсем такая, как Валентайн помнил — идущая будто из самой глубины.
— Ты — это ты, — сказал он. — И мы оба знаем, что это значит. Но я не представляю, что сказать Майклу.
Валентайн посерьезнел и посмотрел на Джеймса очень внимательно:
— А он любит тебя? — спросил, помедлив. — Или ты для него лекарство от поломки?
— Я... Я не знаю, — признался Джеймс после паузы. — Столько всего было сказано и сделано, что я уже не знаю, чему верить.
Валентайн нахмурился.
— Так вот... Если он любит тебя, то поймет, что мы — это мы. Попробуй объяснить ему все, как есть, — он замолчал, то ли подбирая слова, то ли решаясь продолжить. — И подумай прежде всего о себе. И о том, что говорит тебе твое сердце.
— Процесс пошел вспять, и теперь оно бьется в агонии, — невесело пошутил Джеймс, окончательно отстраняясь. — Я должен с ним поговорить, и чем скорее — тем лучше.
Валентайн кивнул и улыбнулся с пониманием во взгляде:
— Ты знаешь, я тебя жду, — он ободряюще сжал его ладонь, но довольно скоро отпустил, давая Джеймсу свободу.
— Я приду, — сказал Джеймс твердо. Он помедлил несколько секунд, внимательно глядя на Валентайна, а потом решительно вышел за дверь.
***
Когда Джеймс вошел в комнату, Майкл сидел за столом. Тарелка с пищей так и осталась нетронутой — сколько бы Майкл ни заставлял себя поесть, кусок в горло не лез. Уснуть тоже не получилось - стоило закрыть глаза, и он видел Джеймса в объятиях Валентайна.
— О, Джеймс, — выдавил он радостную улыбку, надеясь, что вышло убедительно. Все это время, ожидая Джеймса, Майкл прокручивал в голове их возможный разговор, но к его приходу оказался все же не готов. — Я заглянул в ту комнату, но ты спал... Как ты? — он встал из-за стола и подошел к нему ближе. — Как поговорили?
Ответил Джеймс не сразу. Сначала он зачем-то огляделся, а потом сел напротив Майкла за стол.
— Мы мало говорили, — ответил он наконец. — Я не могу поверить, что КРИСу удалось невозможное.
— Мне тоже не верится, — кивнул Майкл. — Человек вернулся оттуда…— в этот момент вдруг вспомнилась Селен - веселая и живая, и Майкл почувствовал, как сдавило горло.
— Именно, — кивнул Джеймс. — И это действительно он. До самых мельчайших привычек, о которых и сам-то не знает, наверное.
Майкл помолчал некоторое время, а затем посмотрел на Джеймса решительно:
— Мы разговаривали, — сообщил он. — Он... он не собирается отказываться от ваших отношений.
— Разговаривали?.. — озадаченно переспросил Джеймс. — Он мне не сказал... — он отвел взгляд и помолчал. — Для него ведь пара секунд прошла вместо всех этих лет. И я не представляю себе ситуации, в которой Тай отказался бы от меня.
— А ты? — слова сорвались сами с собой. — Ты готов отказаться от него? — Майкл посмотрел на Джеймса, с нетерпением ожидая ответ.
Джеймс обреченно закрыл глаза.
— Я ждал этого вопроса, — сказал бесцветно. — И так и не придумал, что сказать. Я могу отказаться от него с тем же успехом, что откажусь от печени, к примеру, или легких... — он поднял на Майкла сухие, полные грусти, но всё-таки живые глаза. — Пойми, пожалуйста, пойми! Хотя бы попытайся, — попросил с мольбой. — Он — часть меня, моей жизни, моей души, всего моего существа. Это выше меня. Больше меня. Я всего лишь человек, и не властен над тем, что было и снова есть частью моей судьбы.
Подобного ответа Майкл, конечно, и ожидал... Но сразу сбросить оцепенение все равно не вышло.
— Тогда зачем ты пришел сюда? – выдавил Майкл. - Сказать мне "пока" и пожелать удачи? Мог бы себя не заставлять, — он с горечью хмыкнул. — Я бы и так понял намек.
— А что я должен был сделать? Спрятаться? — негромко спросил Джеймс. — Честно говоря, у меня есть такое желание. Слишком внезапно все. И шокирующе.
— Ну если есть такое желание, то не отказывай себе в нем, — ядовито протянул Майкл. — И вообще, Джеймс, ни в чем себе не отказывай! У тебя ж теперь все по-настоящему! Судьба как-никак!
Майкл будто со стороны себя слышал и сам же не верил ни единому своему слову. Да разве так людей добиваются? Нет! Но сейчас за него говорила обида и совершенно неправильное желание сделать Джеймсу так же больно, как тот сделал ему.
У Джеймса дернулась щека, и он закусил ее изнутри. Встал, шумно отодвинув стул, да так и застыл, подбирая слова.
— Прости меня, Майкл, — сказал наконец, не глядя на него. — Я никогда тебе не врал. Ни в чем, — и развернулся к двери.
Сжатый кулак громко ударил по столу, Майкл процедил какое-то ругательство. А дальше понадобились пара секунд и несколько шагов, чтобы оказаться рядом с Джеймсом и вжать его в стену.
— Значит, спрятаться хотел? — Майкл прорычал, нависнув над ним. — От меня? — он сильнее сжал его плечи и что было сил встряхнул. — Уже решил все для себя? И за меня как всегда решил?
Джеймс поднял на него потухший взгляд и медленно покачал головой.
— Я не решал, — прошептал он через силу. — За меня решили, — и, к полной неожиданности Майкла подался вперед, крепко его обнимая.
Впрочем, всего на секунду — когда ступор от неожиданности прошел, он уже исчез в коридоре.
— Ну и вали! — процедил Майкл сквозь зубы, задыхаясь от досады и нарастающей злости на Джеймса. За него, значит, решили...
Хотелось рычать от бессилия, но вместо этого Майкл со всей силы пнул стену и все-таки зарычал – от боли. Когда она затихла, он пришел к выводу, что Джеймс все же правильно сделал, что сбежал. Иначе КРИСу пришлось бы воскрешать еще одного человека.
 
 
Глава 25
 
Лишь только к вечеру Майкл немного успокоился, во всяком случае крушить все вокруг уже не хотелось. Он честно пытался вжиться в шкуру Джеймса, но получалось из ряда вон плохо — обида не позволяла быть ни понимающим, ни снисходительным. И тут даже дело было не в том, что Джеймс не оттолкнул Валентайна, а в том, что... Да черт возьми, и в поцелуях тоже было дело, и еще какое!
Лежа на кровати и уставившись в потолок, Майкл успел несколько раз успокоить себя и накрутить снова, когда дверь отъехала в сторону, и на пороге появился тот, кого Майкл совсем не ожидал увидеть и, более того, видеть категорически не хотел.
Валентайн без особого выражения посмотрел на Майкла и заглянул в комнату. Нахмурился и снова перевел взгляд на него.
— А где Джеймс? — спросил, не скрывая удивления.
— Ты у меня спрашиваешь? — отозвался он с не меньшим удивлением. — Понятия не имею! — протянул, садясь на кровать. — Он ко мне через каждые пять минут не бегает!
— Ко мне, к сожалению, тоже, — Валентайн нехорошо прищурился. — Когда он ушел отсюда? Я не видел его с утра, и, честно говоря, устал ждать, когда вы наговоритесь, а, оказывается, уже давно пора было бежать на поиски.
— Начинается... — прошипел Майкл. — Ну давайте все в прятки поиграем! — воскликнул он, поднимаясь с кровати. — КРИС! Где Джеймс? Только не говори, что он приказал не выдавать себя!
— Именно так, Майкл, — удрученно отозвался КРИС. — И честно говоря, я не знаю, что делать. По-моему, ему очень плохо. Возможно, стоит воспользоваться транквилизатором?
— Стоит для начала сказать, где он! — рыкнул Майкл, теряя терпение. — Мне чертовски надоело от тебя слышать, что это я не могу, а то мне нельзя! Так что умудрись найти способ указать, где он! — он перевел дыхание и добавил тише. — Вот он… самый лучший транквилизатор стоит, — он кивнул на Валентайна и поспешно отвернулся.
— Все гораздо сложнее, Майкл, — КРИС совсем по-человечески вздохнул. — Я действительно опасаюсь за его здоровье.
— Тогда тем более нечего стоять тут и болтать! — вмешался Валентайн. — Где у тебя на базе самое удобное окно? Могу поспорить, Джеймс найдется у него.
И тут КРИС едва ли не с самой настоящей радостью принялся объяснять, где находится это самое окно, и как к нему удобнее и быстрее пройти.
— Ну и чего ты ждешь? — Майкл развернулся к Валентайну, стоило только вновь воцариться тишине. — Иди к нему, пока он не решил посидеть на каком-нибудь обрыве, — проговорил он, борясь с двойственным чувством. С одной стороны, он и сам бы хотел поговорить с Джеймсом, но с другой — на каком-то совершенно интуитивном уровне понимал, что полегчает Джеймсу вовсе не от его присутствия. Про лучший транквилизатор он ведь не пошутил.
— На обрыве? — переспросил Валентайн, каменея лицом. — Что ты с ним сделал, черт бы тебя побрал?!
— Ничего я с ним не делал! — Майкл повысил голос. — Шаттл разбился. Парни погибли. Руку он мне ампутировал. Вот и нервы сдали! — выкрикнул он и посмотрел на Валентайна, прищурившись.  — Так хочется нос сунуть не в свои дела, выспрашивай у Джеймса. И вообще ты здесь задержался. Давно пора мчать к удобному окну!
— Задержался, чтобы понять, как случилось, что самый спокойный и веселый человек на Земле вдруг стал дерганным истериком, боящимся лишнее слово сказать, — процедил Валентайн. — Моя смерть и ваш чертов десант — это одно, но он даже разговаривать нормально разучился!
А вот теперь рявкнуть: "Не лезь, мол, не твое это дело", — как-то не получилось. Вида Майкл не подал, но внутри будто все заледенело. Валентайн был прав: их отношения Джеймса истощили. Ведь даже сейчас Майкл продолжал Джеймса мучить. Иначе не сидел бы тот сейчас в одиночестве вдали от всех.
— Если ты не пойдешь к нему прямо сейчас, к нему пойду я, — процедил Майкл. — Он нуждается в тебе, а ты стоишь тут рассказываешь, какой я плохой.
— Да потому что я не знаю! — Валентайн с досадой пнул дверной косяк. — Со мной он никогда себя так не вел. Не то, чтобы мы не ссорились, но как-то иначе. Максимум, что он при этом делал — это вылезал из постели и садился на окно! — он смерил Майкла холодным колючим взглядом. — Надеюсь, ты не сказал ему ничего непоправимого.
С этими словами он наконец развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
* * *
Один раз он ошибся, выбрав не тот поворот. Не мудрено — коридоры и переходы мало чем отличались друг от друга. Наконец он был в точке назначения, во всяком случае если верить КРИСу. И тот не обманул — стоило Валентайну пройти мимо одной из дверей, как та бесшумно скользнула в сторону.
Конечно, это было не то окно, на котором можно было уютно устроиться и часами сидеть, глядя вдаль. Собственно говоря, это было даже не окно – просто прозрачная стена. В помещении стояли несколько предметов мебели. Среди них были те, что смутно напоминали кресла. Но Джеймс самым подходящим для себя местом выбрал отчего-то пол.
Валентайн вошел в комнату и опустился рядом с Джеймсом.
— Скоро совсем стемнеет, — сообщил он. — И я подумал, что даже такому любителю космических пейзажей вид из окна наверняка наскучит. Но если я ошибся, готов тотчас уйти, — улыбнулся он, поворачиваясь к Джеймсу, — и ждать тебя под дверью.
Джеймс явно прятал глаза, лишь на секунду глянув на него в дверях.
— Здесь не темнеет, — сказал он глухо, глядя в пол. — Только КРИС затемняет стекла по нашей просьбе или когда мы спим. Но я начинаю думать, что он делает это не всегда — он ведь любит обманывать, как я погляжу.
— У него есть, у кого учиться, — проговорил Валентайн с легким укором, а потом добавил: — Ну вообще-то я его просто перехитрил, — и снова улыбнулся, — а он позволил это сделать. В любом случае, я бы облазил всю станцию. Просто так получилось скорее, — он потянулся ладонью к руке Джеймса, но остановился на полпути, будто не решаясь навязываться. А затем чертыхнулся и обхватил Джеймса за плечи, разворачивая к себе: — Я не знаю, как... как с тобой общаться, как вести себя. Но я чертовски хочу разобраться, — он заглянул Джеймсу в лицо и придвинулся ближе, прижимаясь: — Помоги мне, — прошептал он.
Тут Джеймс наконец-то на него посмотрел, и Валентайн чуть было не отшатнулся: в обоих глазах на склере лопнуло как минимум по паре сосудов, а остальные налились кровью до предела.
— Что-то в этом мире не меняется, да, Тай? — спросил тем временем Джеймс, едва заметно улыбнувшись. — Проблемы у нас всегда были одинаковыми, за исключением тех, что касались женщин. И не только проблемы... — он поднял руку и провел ладонью по его щеке, почти сразу запутывая пальцы в длинной челке. — Я так много успел забыть, — прошептал с горечью. — Я только сейчас это понял. Но самое страшное — я хотел забыть. Потому что помнить было слишком тяжело.
— Да разве это самое страшное? — вздохнул Валентайн. — Ну забыл, подумаешь, беда! Значит, так было нужно. Вспомнишь, если надо будет! — и тут его голос подвел, совсем незаметно, но все же дрогнув. — Страшно другое! — продолжил он с прежней уверенностью, совладав с эмоциями. — Ты себя изводишь! Что бы ты себе ни надумал, как бы себя ни накручивал, поверь, ни я, ни он — мы оба этого не стоим! — он снова прижал его к себе, держа так крепко, что трудно стало дышать обоим.
На секунду Джеймс оцепенел, но, как выяснилось, вовсе не из-за того, что ему было неприятно.
— Боже, Тай, — выдохнул он, обнимая его в ответ едва ли не крепче. — Какую же ты глупость сейчас ляпнул! Если ты так говоришь, то это не я, а ты забыл все на свете... Помнишь день, когда мы познакомились? — спросил после паузы. — Это, конечно, было большим преувеличением, но тогда мне казалось, что я умру. А еще дико жалко было Скарлетт, которая, конечно, сдохнет раньше.
— Если бы не твой плачевный вид, раньше всех я бы сам сдох от смеха, — по-доброму усмехнулся Валентайн. — Ты бы видел себя со стороны! С таким важным видом спросил, где тут самый недорогой мотель. Да еще и с конюшней! — он погладил Джеймса по спине и снова заключил в крепкие объятия. — Вовремя мои предки укатили в Австралию. Не то пришлось бы тебя прятать в шкафу.
— Так ты и прятал, — на этот раз Джеймс улыбнулся по-настоящему. — Правда, гораздо позже и от особенно ревнивых пассий. До сих пор не могу понять, почему они все априори считали меня голубым. Я ведь тогда понятия не имел, что так и есть.
— Не знаю, — от души рассмеялся Валентайн, отстраняясь. — Я не считал тебя голубым. И что самое абсурдное, даже во время нашего первого секса не думал об этом. Просто ты — это был ты, — он улыбнулся, но на сей раз вышло немного с грустью. — И я очень скучаю по тебе, — его глаза потеплели. — Но это так... просто чтобы ты знал.
— Скучаешь? — переспросил Джеймс, горько усмехнувшись — вышло у него с надрывом, едва заметным, а от того еще более внушительным. — Ты скучаешь? Ты просто не знаешь, видимо, что это значит. Скучаешь — это когда ходишь полуслепой от воспалившихся глаз, которые врачи просто не могут вылечить. Когда зубы трескаются от того, с какой силой ты сжимаешь ночью заранее приготовленный жгут, чтобы не будить своим воем парней в комнате. Когда живешь на уколах, потому что сердце не желает биться, как ему положено... — он посмотрел на Валентайна так, будто снова пережил все то, о чем говорил. — Хотя нет, - добавил, будто успокоившись, — наверное, ты и правда скучаешь. То, что было со мной после того рейда, называется иначе.
Глаза Валентайна распахнулись, а сам он сглотнул вставший в горле ком.
— Тогда почему... — спросил сипло. — Почему ты держишь меня на расстоянии? Вот он ведь я... живой... и рядом.
— Потому что... — голос Джеймса дрогнул, а глаза заблестели. — Потому что боюсь. Я не переживу этого второй раз, даже если все это просто окажется сном.
Валентайн посмотрел на него так пристально, будто хотел заглянуть в душу. А затем покачал головой:
— Неужели ты позволишь своей боли перечеркнуть все? Неужели гораздо важнее то, что я умер, нежели то, что я вернулся? А вот ни хрена так не будет, — едва ли не с яростью проговорил он и, рванув Джеймса на себя, накрыл его губы жадным и даже требовательным поцелуем.
На этот раз Джеймс этого будто ждал, да так это, конечно, и было! Не умом, так телом, которое — Валентайн чувствовал это — давно уже узнало, вспомнило, радовалось. Они целовались исступленно, голодно, и Валентайн ни на секунду не мог с уверенностью сказать, что был в этом поцелуе ведущим. И вовсе не он первым в этот раз запустил руку под рубашку, касаясь разгоряченной кожи холодными пальцами.
Только сейчас он понял, что Джеймс, должно быть, замерз, просидев весь день в непредназначенном для людей помещении на голом полу. Какие мысли блуждали при этом у него в голове, оставалось только гадать, но эту головоломку он собирался оставить на потом. Сейчас куда важнее было согреть холодные руки и по возможности — душу.
Через силу отстранившись, Тай сфокусировал взгляд на лице Джеймса, и затем рывком поднялся с пола.
— Пойдем, — он протянул Джеймсу руку. — Холодно тут, — и не дожидаясь, пока Джеймс ответит, сам ухватил его за руку и дернул вверх, заставляя встать на ноги. И не давая ни единого шанса опомниться, потянул в коридор.
Сначала они почти бежали, но свернув в последний коридор перед жилыми помещениями, Джеймс чуть замедлился. Впрочем, ненадолго. Было совершенно непонятно, о чем он думает, но свою бывшую комнату он решительно миновал. И все же, зайдя внутрь второй спальни, он тихо спросил:
— Ты говорил с Майклом?
Вопрос был не просто неприятен, он был пугающим: что скрывалось за ним, Тай даже не решался предположить.
— Говорил, — осторожно отозвался Валентайн. — Я заходил к нему, думал, ты там... — и взглянул на Джеймса выжидающе.
— Я там что? — Джеймс усмехнулся. — Ладно, забудь, — он покачал головой. — Я просто хотел знать, с ним все в порядке? У него бывают... Ну как бы приступы.
— Да он сам кого хочешь до приступа доведет, — фыркнул с усмешкой Валентайн. — Ладно, в порядке он. В полном. А что касается тебя... — он широко улыбнулся. — Даже если бы ты трахался там с ним, плевать! — выдохнул он, конечно же, покривив душой. — Главное, что сейчас ты здесь! — он снова обнял Джеймса, приласкав языком то самое чувствительное местечко за ухом и, дождавшись еле слышного стона, потянул Джеймса к кровати.
— Я не уверен, что у меня вообще встанет после всего, — мрачно усмехнулся Джеймс. Он оперся на кровать коленом, но на этом пока остановился.
— Меньше думай! — посоветовал ему Валентайн. Он успел усесться посреди кровати, и, поняв, что Джеймс медлит, потянулся к нему. — Честно говоря, мне плевать, встанет у тебя сейчас или нет, — шепнул, беря его за руку. — Вовсе не это главное, — и прижал его ладонь к губам.
Джеймса будто толкнули в спину.
— Тай... — вдохнул он, сгребая Валентайна в охапку. Спину обожгли две горячие капли.
Валентайн замер, но длилось его замешательство недолго. В следующий миг Джеймс уже лежал на лопатках, а он нависал над ним.
— Так, все! — выдохнул он с напускной серьезностью. — В нашей постели никаких слез! - и накрыл губы Джеймса жадным, но вместе с тем успокаивающим поцелуем.
Они целовались долго, и Валентайну пришлось сдерживать себя. То и дело его била крупная дрожь, он останавливался, пережидал несколько секунд и принимался за новый поцелуй. От одежды освобождать ни себя, ни Джеймса он не спешил.
В какой-то момент Джеймс отстранил его от себя, провел ладонью по щеке и повел руку ниже, явно намереваясь взять инициативу в свои руки, но на груди затормозил, изменившись в лице, зашарил пальцами по гладкой ткани, а потом и вовсе поспешно задрал на Валентайне рубашку, обнажая грудь.
— Шрам... — протянул недоверчиво и вместе с тем восторженно. — Он сделал тебе шрам! Мне все свел, а тебе сделал. Наверное, потому что я слишком хорошо его помню.
— Наверное, потому, что ты обожал его целовать, — улыбнулся Тай. — Не захотел лишать тебя удовольствия. А много у тебя их было? Шрамов? — спросил обманчиво спокойно.
— Много... — прошептал Джеймс, заворожено разглядывая шрам. — Черт побери, это в самом деле ты... Не копия, не подделка. Настоящий ты.
Он наклонился и осторожно коснулся рубца губами — как делал сотни, тысячи раз до этого.
Тай поднял руку и запустил ее ему в волосы, отмечая, что среди густого каштанового цвета уже кое-где проглядывали белесые ниточки.
— Может быть, и копия, — прошептал он. — Резервная.
— Может... — эхом откликнулся Джеймс. — Плевать! — рыкнул секунду спустя и стянул с Валентайна рубашку окончательно.
Вместе с рубашкой исчезло и желание осторожничать. Не давая Джеймсу опомниться, он задрал рубашку на нем, обнажив живот и грудь.
— Интересно... — Валентайн хитро прищурился. Он подавил смешок, вспомнив прежние реакции Джеймса, и пригвоздив его руки к кровати, сам сполз ниже. Не отрывая от Джеймса взгляд, наклонился к его животу, очертил языком его пупок, напоследок прикусив горячую кожу.
— Нет! — Джеймс попытался его отпихнуть, но было уже поздно — смех скрутил его, лишив возможности сопротивляться. Громкий, почти оглушительный смех звучал на этой базе в первый раз.
Тай повторил маневр и следом сам рассмеялся. Прижался щекой к вздрагивающему животу, втянул носом воздух и вздернул голову, заглянув Джеймсу в глаза. Он отпустил его руки, но лишь затем, чтобы заняться его штанами. И справился с ними в два счета, выпустив на свободу еще не вставший член.
— Значит, многое успел забыть? — прошептал он, впервые за все это время посмотрев на Джеймса неверяще. — Ведь врешь же... — ткнулся лицом Джеймсу в пах и мгновение спустя вобрал в рот мягкую плоть.
— Не вру... — выдохнул Джеймс, глядя на него во все глаза. — Зато хорошо помню, как ты сделал это в первый раз. И как ругался потом, что я забрызгал тебе все волосы.
Тай улыбнулся, ненадолго отстранившись.
— Это я потом понял, просто тебя держать надо, — сообщил он. — Ты же брыкаешься, когда кончаешь, как необъезженная лошадь. Эта привычка еще осталась? — в последний момент он подмигнул, затем прошелся языком по уже влажному от слюны члену, снова взял его в рот и двинул головой, взяв сразу энергичный темп.
Поначалу Джеймс молчал, кусая губы. Потом негромко вымученно застонал, что его и погубило: следующий стон успел прорваться сквозь приоткрытые губы и вышел оглушительно громким. Поспешно закрыв себе рот рукой, Джеймс уставился на Валентайна чуть пьяным, счастливым и мутно-восторженным взглядом. Казалось, он получает гораздо большее удовольствие просто глядя на него, чем осторожно толкаясь в ласкающий рот.
Тай же подобную осторожность не разделял. Сообразив, что под каким контролем Джеймс держит себя, он принялся за ласку с удвоенным рвением, меняя то ритм, то интенсивность. Да и сам простонал, когда член на языке дрогнул и увеличился в размере. Правда, это было похоже скорее на одобрительный стон, нежели на прорыв страсти, но именно от него Джеймс толкнулся бедрами увереннее.
Вот только повторить эксперимент Джеймс ему не дал — запустил руку в волосы и придержал, останавливая. Сел на кровати, нагнулся и поцеловал Тайя в распухшие губы.
— Давай запачкаем твои волосы в следующий раз, — шепнул хрипло. — А сейчас я хочу не только твой рот, но тебя целиком.
И потянул его вверх.
— Дай хоть раздеться! — рассмеялся Тай счастливо и проворно стянул с себя штаны. После он улегся на Джеймса, взял его голову в свои ладони и с чувством поцеловал. — Ты? Я? — спросил он, перемещаясь губами к тому самому чувствительному местечку за ухом.
— Ты, — Джеймс обнял его, прижимаясь всем телом. — Может быть тогда я окончательно поверю этой реальности.
— Ты еще сомневаешься? — улыбнулся Валентайн, подсунув Джеймсу под спину руку. Он обнял его крепче и смочил слюной пальцы свободной руки. Когда он коснулся входа, пальцы были уже почти сухими, поэтому увлажнить его как следует не вышло. Но судя по всему, Джеймс в долгой подготовке и не нуждался, раз и не давал Тайю такой возможности, обхватив его, будто тисками. Да Тай и не настаивал, в конце концов он без смазки знал, как заставить любимое тело дрожать от удовольствия. Поцеловав Джеймса напоследок со всей нежностью и страстью, он приставил головку ко входу и двинул бедрами, медленно подаваясь внутрь.
Вот только так было раньше. Когда тот, другой Джеймс, был готов терпеливо ждать едва ли не бесконечно. Тот же Джеймс, что сейчас шумно дышал под ним, терпение, похоже, давно растерял — он схватил Валентайна за бедра и дернул на себя, не позволяя ни медлить, ни осторожничать. Удивительно, но зашипев от боли, он умудрился при этом счастливо улыбнуться.
— Не сон, — прошептал он. — Определенно не сон.
— Да твою же... — не ожидавший подобного Валентайн захлебнулся от обрушившихся ощущений. На лице его играла такая же счастливая улыбка. А затем он двинул бедрами, впечатываясь в Джеймса.
И снова все было не так, как он помнил. Обычно Джеймс всегда закрывал глаза от переизбытка чувств, стонал в голос, кусал губы. Сейчас же он почти молчал, лихорадочно целовал шею, плечи и все, до чего мог дотянуться, и смотрел, смотрел, смотрел. В самую душу, в самую глубь таких же мутных, как у него самого, глаз.
Зато Тай сдерживать свои эмоции точно не хотел. Он стонал всякий раз, когда вздрагивал Джеймс, останавливался на миг, оттягивая собственную разрядку, и снова начинал двигаться, глядя Джеймсу в глаза.
Это было очень сложно сделать, но Тай ухитрился. Просунул руку между их телами, мазнул ладонью по напряженному животу и спустился ниже, сжимая горячий член. А дальше движения бедер и руки совпали. Вокруг члена стало совсем тесно, и Тай лишь сжал зубы, не позволяя ощущениям поглотить его. Сначала он добьется от Джеймса стонов - таких, какие он помнил.
— Тай...— выдохнул Джеймс жалобно, на секунду зажмурившись, пережидая, видимо, особенно сладостный момент. — Что же ты... Ай!
Этот беспомощный вскрик был чем-то совсем новым. Валентайн поспешно остановился, выругавшись — он был совершенно не готов к таким возбуждающим звукам.
— Твою мать... — прошептал, тяжело дыша. А в следующую секунду пригвоздил Джеймса к кровати, закрыв рот сумасшедшим жадным поцелуем.
И вот тогда Джеймс застонал. Негромко, вымученно — прямо ему в рот.
- Вспомнил, - выдохнул Тай и, бросив на Джеймса восторженный взгляд, прижал его к себе крепче и быстрее заработал рукой. Его бедра уже ходили ходуном, а внутри было так скользко от собственной смазки, что Тай уже и не боялся причинить Джеймсу боль.
Еще некоторое время он контролировал себя, концентрируясь исключительно на Джеймсе. Но в какой-то момент позволил дать себе слабину, прислушавшись к своим ощущениям. За что и поплатился. Позвоночник будто обожгло, а в паху стало нестерпимо тяжело и щекотно.
— Я... я скоро! — сбито прошептал — а может, и выкрикнул — Тай. И тут же его движения потеряли слаженность, а ласкающая пульсирующий член рука и вовсе остановилась, сжимая головку.
— Да-а... — отозвался Джеймс, и только тогда слово перешло в стон — оглушающе громкий, открытый и такой знакомый. И кончал он под ним уже так же, как и всегда — шумно, бурно, долго. Тай вколачивался в открытое для него тело, сколько только мог, даже во время выкручивающего жилы оргазма. И лишь когда опадающий член потерял силу, он неохотно остановился.
Джеймс погладил его по волосам и потянул за одну прядь, привлекая внимания.
— С возвращением, — прошептал он. — Теперь мне кажется, что не было всех тех лет без тебя — только кошмарный сон.
— А тебя с пробуждением, — прошептал Тай хрипло, все еще восстанавливая дыхание. Он вздохнул глубоко-глубоко, перекатился на бок и подпер голову локтем, наблюдая за Джеймсом. — И больше без кошмаров, — заявил он на сей раз серьезно, нащупал руку Джеймса и накрыл своей.
— Если бы... — вздохнул Джеймс и перевернулся на бок, крепко его обнимая и пряча голову на груди.
 
Глава 26
Джеймс так и не пришел, хотя прошло столько часов. А может, прошло вовсе не так много времени. Трудно о нем рассуждать, когда ждешь. В такие моменты каждая минута становится бесконечностью - тягучей и мучительной.
Ноги уже устали ходить от одной стены к другой, но сидеть на месте было превыше всяких сил. А что если самому попытаться найти Джеймса? Да и скорее всего долго искать не придется — наверняка он в той самой комнате. Вместе с этим...
От одной этой мысли кровь в жилах вскипела, и стало трудно дышать. Да и сомнения исчезли — он непременно должен увидеть Джеймса. Оставалось надеяться, что КРИС откроет ему нужную дверь.
Надежды оправдались, явив Майклу того, кого он так хотел увидеть. Вместе с тем, кого пожелал бы не встречать никогда.
Не было никаких сомнений в том, что недавно здесь происходило — даже если бы Майкл закрыл глаза, чтобы не видеть их переплетенные тела, безошибочно узнаваемый терпкий запах не позволил бы и усомниться.
Джеймс поднял голову, встретился с ним взглядом и медленно убрал руку, которой до этого обнимал Валентайна поперек груди. Он ничего не сказал, но глаза — счастливые и искрящиеся — постепенно потухли, а между бровей снова залегла складка.
Как реагировать, Майкл сразу и не сообразил. Попросту ему не изменяли никогда. Поначалу он стоял и молча смотрел на них во все глаза, а потом за него решили чувства.
Он и сам не понял, как столь быстро оказался около злосчастной кровати. Как хватило сил дернуть Валентайна за руку и рывком поставить на ноги. В глазах на миг потемнело, а затем вспыхнуло алое пятно на кулаке. Такое же растеклось у пошатнувшегося Валентайна под носом и по подбородку.
— Твою мать!.. — прорычал Майкл, вновь занося кулак. — Твою мать, Джеймс! — второго удара не последовало. Он перевел взгляд на Маклейна и медленно опустил руку.
— Блядь! — выдохнул Джеймс, вскочил на ноги и - Майкл не поверил своим глазам - кинулся к Валентайну. Джеймс внимательно осмотрел его нос и протянул свою рубашку, чтобы унять кровь.
— Нормально, — отмахнулся Валентайн. — Иди общайся. Только если он и твой нос попытается разукрасить, я ему все кости переломаю!
— КРИС, помоги ему! — приказал Джеймс и, натянув брюки, схватил Майкла за руку, буквально выволакивая в коридор. — Никогда! — рявкнул, толкнув к стене. — Больше никогда не смей его трогать!
Глаза Майкла распахнулись в удивлении, затем он прищурился и рванул Джеймса на себя, меняясь с ним местами.
— То есть это не я... это ты орать должен, так? — рыкнул он и толкнул Джеймса в плечо, пригвоздив к стене. — То есть это я косяк упорол? Так, Джеймс? Отвечай!
— Я отвечу! — Джеймс с силой отпихнул его. — Только Валентайна больше и пальцем не трогай! — он медленно выдохнул, остывая, и на секунду прикрыл глаза. — Если так хочется кого-то избить, бей меня. Это я ведь "накосячил".
— Ты, значит... — голос Майкла звенел от напряжения. — Да знаю я прекрасно, что ты! — выдохнул он, совладав с собой не повысить голос. — Ты ведь скорее позволишь руки-ноги себе переломать! Трахнуться тебя не заставишь! — последние слова пропитались горечью, но Майкл хотел верить, что Джеймс этого не заметит.
— Ты не понимаешь, — Джеймс все-таки заметил, потому что его голос дрожал не меньше. — Ты просто не понимаешь... — прошептал сдавленно. — Видят боги, я не хотел этого говорить, но... — он потер переносицу и посмотрел Майклу прямо в глаза. — Просто подумай: что было бы, если бы вернулась Селен? Я, кстати, не стал бы её бить, — усмехнулся горько.
— Кто? Я не понимаю? — отчего-то вокруг вдруг перестало хватать воздуха. — Ты в этом так уверен? — невесело усмехнулся Майкл. — Я понимаю. Только в отличие от тебя, Джеймс, я не могу сверкать пластмассовыми улыбками, делая вид, что все хорошо. С самого начала не мог, и сейчас учиться не собираюсь. Твоя это прерогатива! — горло сдавило будто обручем, и он с шумом сглотнул.
— Мы встретились, когда я уже смирился, — ответил Джеймс тихо. — Я повторяю, я тебе не врал! Но, черт побери, как же ты не понимаешь... — он запустил руку в волосы, сжимая их в кулак. — Ты не верил мне раньше, что я могу любить мужчину так же пламенно, как ты женщину, ты не веришь мне и сейчас. А правда в том, что я любил тебя, Майкл всем своим искалеченным сердцем, той частью, что от него осталась. И сейчас люблю, — добавил, кажется, едва сумев выдавить слова из глотки. — Но Тай вернулся, а с ним вернулось и все то, что отняла у меня его смерть. Я не считаю это любовью. Это нечто большее. Как будто я все это время провел на аппарате искусственного дыхания и вдруг сделал глоток воздуха сам.
Майкл выслушал его и так и стоял, не двигаясь и молча наблюдая за ним.
— А что теперь делать мне? — глухо спросил Майкл. — Чему верить? Словам или поступкам? Или, может, поздравить тебя? Что?
— А разве мои слова расходятся с поступками? — ответил Джеймс вопросом на вопрос и прислонился к стене. — Чего хочешь ты? Чтобы я похоронил Валентайна снова, уже живого?
— Я не хочу, чтобы ты меня... нас хоронил! — Майкл в два шага оказался рядом с Джеймсом. Он стоял к нему так близко, что чувствовал запах его кожи. И от этого ощущения нестерпимо хотелось подойти еще ближе.
— Как, Майкл? — Джеймс криво усмехнулся, глянув него едва ли не безумно. — Поделите меня по четным и нечетным числам или по дням недели?
И тут Майкл осознал еще одну вещь. Да, ему до боли в груди было обидно, что Джеймс занимался сексом со своим воскресшим Валентайном. Но если бы только Джеймс захотел вернуться, он бы никогда ни при какой ссоре даже не вспоминал бы его измену. Никогда бы не попрекнул и не обидел. Вот только... Джеймс не хотел возвращаться. И это Майкл до конца еще не осознал.
— Тебе придется плетью отгонять меня, — прошептал он, потому что голос подвел окончательно. — Я не смирюсь, — он помотал головой, словно это могло заставить Джеймса понять его.
— Не надо, Майкл, — покачал головой Джеймс снова отчаянно напоминая себя сразу после крушения шаттла — сломленного, раздавленного, потерявшего веру. — Я не смогу. Ни отгонять, ни исполнить твои желания. Я не смогу предать человека, который буквально создал меня. Боже мой, да кому я объясняю... — он горько усмехнулся. — Ты ведь столько раз обвинял меня в лицемерии. Как же тебе поверить, что я не вру тем, кого люблю?..
— А меня, значит, предать можно... — протянул Майкл, глядя Джеймсу в глаза. — Просто взять и выкинуть к ебеням! Я тебя любил, но, мол, прости, обстоятельства изменились?
— Да твою ж!.. — Джеймс сполз по стене на пол и несколько раз с силой ударился макушкой по стене. — Я вынужден выбирать! — почти выкрикнул он. — Но выбора на самом деле нет! И знаешь, что? — он поднял на него заслезившиеся глаза. — Хрена с два бы ты выбрал меня, воскресни Селен!
Майкла будто ведром ледяной воды окатили. Правдивые, хлесткие слова сжали сердце, легкие и… душу.
— Вот только я тебе не парил мозг любовью, — его губы дрогнули, и Майклу понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя под контроль. — Ладно, Джеймс, — он выдавил совершенно фальшивую улыбку, — раз выбора нет, и не парься!
Очень хотелось развернуться и уйти. И Майкл уже собрался так и сделать, но одного лишь взгляда на Джеймса хватило, чтобы остановиться. Выругавшись про себя — или уже на себя? — Майкл подался вперед и протянул Джеймсу руку.
— Вставай, — произнес он совсем другим тоном.
— Да нет, спасибо, — ответил Джеймс с нескрываемой горечью, но вопреки словам крепко сжал протянутую руку. — Я еще немного посижу. Официант, где моё пиво? — крикнул в пустой коридор и тут же нервно усмехнулся. — Прости, — покаялся, стискивая ладонь так, что стало почти больно. — Кажется, мне тоже нужны таблетки нашего доктора. И да, черт возьми, я запудрил тебе голову своей хреновой никому не нужной любовью. И мне теперь с этим жить.
От отчаяния у него даже сел голос, и он отвернулся. До этого так сильно сжимающие пальцы безвольно обмякли, соскользнув.
— Да твою же мать!.. — выкрикнул Майкл и с силой приложил кулаком в стену. Бог его знает как, но Джеймсу всегда удавалось заставить почувствовать себя виноватым. И не просто виноватым, а беспощадным садистом. В такие моменты Майкла раздирали два желания: Джеймса поколотить что есть мочи или упасть перед ним колени, моля о прощении. — Живи, как жил!.. — но вопреки резким словам опустился перед Джеймсом на корточки и, перехватив его за плечи, встал вместе с ним. — Захочешь — вернешься сюда и посидишь. И кстати, с пивом отличная мысль!
И правда, пора было попросить КРИСа синтезировать спирт. Самое время.
— Тогда уж виски, — вымученно улыбнулся Джеймс. — Только, боюсь, как бы мы друг друга не поубивали... — он внимательно посмотрел на Майкла, а потом шагнул вперед и крепко его обнял. — Я схожу с ума, — выдохнул с отчаянием. — Прости меня, если сможешь, пожалуйста, прости... На самом деле ничего не изменилось. Я всегда любил вас обоих. Но когда один был жив, а другой... нет, это было можно, а сейчас нельзя.
— Я не отпускаю тебя, — прошептал Майкл, прижав Джеймса к груди с такой силой, будто в последний раз. — Я терял уже... — вздохнул он и добавил: — Но не в этот раз.
Джеймс стиснул его изо всех сил, а потом медленно отстранился, будто отрывая себя он него. Сглотнул несколько раз, будто пытался что-то проглотить, и украдкой вытер глаза.
— Думаю, нам всем нужно поспать, — сказал глухо. — Пойдем.
В конце коридора их неожиданно встретил робот с подносом.
— Лекарства для глаз, сердца и успокоительное, — пояснил КРИС убитым голосом. — Прими их, пожалуйста, я беспокоюсь за твое здоровье.
Джеймс молча сгреб с подноса пузырьки и пошел дальше.
— Пойдешь... туда? — тихо спросил Майкл, когда они дошли до комнаты Валентайна. Спросить "к нему" оказалось слишком трудно.
Джеймс обернулся к нему, посмотрел на него больным взглядом. Он открыл было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал — лишь сжал кулаки так, что один из пузырьков с лекарством лопнул. К счастью, те были сделаны не из стекла. В воздухе разлился остро-пряный запах, ни на что не похожий.
— Наверное, успокоительное, — прокомментировал Джеймс, стряхивая ладонь. — Как жаль. Я надеялся накачаться.
— КРИС! Нам нужен еще один пузырек, — Майкл посмотрел на Джеймса и покачал головой. Он помолчал несколько секунд, а потом тяжело вздохнул: - Не думай, что я идиот, который ничего не понимает, — проговорил он, заглянув в глаза..
— Нет, — Джеймс пылко качнул головой. — Конечно, нет! — он беспомощно улыбнулся. Удивительно, но за все это время он даже не попытался ни разу спрятать эмоции — то ли встреча с Валентайном так подействовала, то ли сил уже не осталось.
Они простояли в коридоре несколько долгих минут, так и не двинувшись с места, а потом дверь комнаты бесшумно отъехала в сторону, и Валентайн прислонился плечом к косяку. Майкл вскользь отметил, что с носом у него уже все было в порядке. Валентайн внимательно осмотрел Джеймса и стиснул зубы. Впрочем, когда он заговорил, его голос звучал абсолютно ровно.
— Тебе надо поесть, — сказал он. — Всем нам, я думаю.
Сейчас Майкл и вспомнить не смог, когда в последний раз ел, и при этом голода он не чувствовал. Что наверняка нельзя было сказать о Джеймсе.
— Согласен, — не раздумывая, ответил он. — Пойдемте, — он кивнул в сторону их с Джеймсом комнаты. — Или в твоей комнате тоже есть синтезатор? — спросил он Валентайна.
— Нет, он один на всех, — обращаясь к нему Валентайн тоже говорил ровно, хотя явно был готов растерзать его на части за измученный вид Джеймса. Впрочем, благодарная улыбка, с которой тот посмотрел на Валентайна, несколько сгладила гнетущее впечатление. И все-таки выглядел он плохо.
Прилетел еще один робот, на этот раз протянув Маклейну что-то вроде таблетки.
— Выпей пожалуйста лекарство, — мягко, но твердо попросил КРИС. — Прямо сейчас.
— Что случилось? — Валентайн нахмурился.
— Ничего особенного, — Джеймс закинул таблетку в рот и с усилием проглотил. — Нервы сдают.
Валентайн тяжело посмотрел на Майкла и встретил точно такой же взгляд. Однако выдержка Майкла на этот раз не подвела.
— Ты не мог бы пойти накрыть на стол? — поинтересовался он почти доброжелательно. — А мы с Джеймсом сейчас подойдем.
— Прекрасно, — Валентайн на секунду сжал кулаки, но потом ласково погладил Джеймса по спине и решительно пошел в комнату дальше по коридору.
— Я знаю, этот человек... он, — поспешно поправился Майкл, — тебе дорог. И наверное, очень некрасиво отсылать его без причины... Просто я хотел еще минуту побыть с тобой наедине. Черт его знает, — выдохнул он, — когда такая возможность еще выпадет, — он взял Джеймса за руку и поднес его ладонь к губам. Невесомо поцеловал и потерся щекой.
Джеймс вырвал у него ладонь и обхватил за пояс обеими руками, с силой прижимая к себе. Так они простояли несколько долгих секунд, а потом он прошептал:
— А теперь идем.
Когда они вошли, Тай стоял у окна. Стол был девственно пуст, хотя синтезатор работал.
— Быстро вы, — протянул Тай чуть удивленно. Он присмотрелся к Джеймсу и нахмурился. — Что с тобой? — спросил озабоченно.
— Сам не знаю... — Джеймс поспешно отодвинул стул и тяжело на него опустился. — Кажется, лекарство слишком сильное. Из меня как будто стержень вынули.
— Может, это и неплохо, — заметил Тай, садясь рядом. — Ты как взведенная пружина был. Кстати, я знаю, что тебя порадует, — он довольно улыбнулся, и, кажется, приобнял его со спины — жест был не напоказ, поэтому Майкл не мог ручаться. — Я пообщался с КРИСом на тему еды, и, кажется, мы получим сегодня хоть какой-то вкус. Не мой фирменный стейк, конечно, но уже кое-что.
Джеймс улыбнулся ему и на секунду закрыл глаза, словно пряча что-то.
— Знаешь, чем нас кормили в десанте? — спросил с горькой усмешкой. — Стейками из биоволокна. Это типа награда была.
Улыбка медленно сползла с лица Тайя, но он словно заставил себя улыбнуться снова.
— Так, а хорошие воспоминания есть? — спросил он.
— Есть... — едва слышно ответил Джеймс и посмотрел на Майкла.
Зато для самого Майкла тихие слова прозвучали раскатом грома. Как-то он совсем не ожидал их услышать от Джеймса сейчас. Он улыбнулся и задержал взгляд на нем.
— Полно... — также тихо добавил он.
Валентайн посмотрел на одного, на другого и задумчиво пробарабанил пальцами по столу.
— Вашу мысль я понял, — сказал напряженно. — Что будем делать?
— Жить, — ответил Джеймс, опустив взгляд. — Как получится.
Вот тут уже Тай обнял его не скрываясь.
— Эй-эй! — он крепко стиснул ссутуленные плечи. — Оставить драму. Речь ведь о любви, а не о казни. Любишь его? Так люби, кто же запрещает! Или ты ждешь от меня ультиматумов? — он усмехнулся и разгладил пальцем набежавшие на лоб Джеймса морщинки. — После всех тех постелей, из которых ты меня когда-то вытаскивал? Да даже не в них дело... — он посмотрел на Джеймса так, что стало ясно: этот человек был готов на все ради него. И все же… — Мне важно знать только одно — мое место он не займет... – добавил Валентайн, и на самом последнем слове голос ему все же изменил, выдавая истинные чувства того, кто вынужден делить любимого с другим. 
Это было почти больно. Никогда еще Майкл не видел на лице Джеймса, в его глазах такого выражения. Запечатлей его сейчас камера, и каждому с первого взгляда на снимок было бы понятно: человек на фотографии глубоко, пламенно, искренне влюблен.
— Ты себя слышишь? — спросил Майкл, не в силах отвести от них взгляд. — Как ты себе это представляешь? А, Валентайн? — его губы скривила ухмылка, и Майкл еле сдержал себя, чтобы не “поблагодарить” того за столь "великодушное" разрешение.
— Никак, — Валентайн пожал плечами и неохотно глянул на Майкла, тут же возвращаясь взглядом к Маклейну. — Точнее, как-нибудь. Чего я точно не представляю — так это как можно запретить чувствовать или позволить Джеймсу мучиться чувством вины. Ведь в сущности это даже не измена. Ты его парень и я его парень. Придется как-то с этим жить.
— Господи, Тай... — простонал Джеймс, закрывая лицо руками. — Ну что ты такое говоришь?
— Я говорю, что не будем сходить с ума, — Валентайн взял его за руки и опустил вниз. — Пусть будет, как будет.
— То есть, ты сейчас вполне можешь посидеть здесь, спокойно поесть и подождать, пока мы вдоволь назанимаемся любовью? — решил уточнить Майкл. — Ну а в принципе неплохой вариант, — кивнул он, стараясь не дать эмоциям завладеть им и снова не кинуться на  Валентайна. — И вполне осуществимый. Я же смог! — тот момент, когда он увидел Джеймса в чужой постели, похоже, Майкл не забудет никогда. Сейчас он говорил размеренно, и даже спокойно, но дрогнувшие губы испортили весь фарс.
— Черт! — Джеймс резко встал, практически отбросил стул, и отошел к окну. Валентайн не стал его удерживать и вместо этого внимательно посмотрел на Майкла.
— Я пытаюсь сгладить ситуацию и успокоить Джеймса, за самочувствие которого волнуется даже робот. Что делаешь ты?
— Робот волнуется... — повторил за ним Майкл и мысленно фыркнул. А роботу, чтоб не волноваться, надо было думать раньше. — А ты и правда думаешь, что так Джеймса успокоить можно? Что самое подходящее время для таких идей? Черт, — выругался он. — Да и не во времени дело. Идея сама по себе, думаешь, годная? — он криво усмехнулся. — Тогда не так уж и хорошо ты его знаешь! — он встал и подошел к окну, положив руку Джеймсу на спину.
Джеймс бросил на него затравленный взгляд и неопределенно мотнул головой. Валентайн дал ему время, чтобы ответить, но тот так ничего и не сказал.
— Отлично, идея ни к черту, — кивнул тогда Валентайн. — Есть лучше? Скажем: "выбирай"?
— Может, хватит?.. — Майкл развернулся к Тайю. — Хватит вопросов? Каждый из нас и так знает ответ, — процедил он. Пожалуй, есть вместе было самой отвратительной идеей, которую они только придумали. Очень хотелось выйти, желательно прихватив Джеймса с собой. Но надеяться Майкл не смел, а оставлять сейчас Джеймса было бы неправильно. — Пойдем за стол, — предложил он, обращаясь к Джеймсу. — И закроем эту тему. Хотя бы на сегодня.
Он снова покосился на Валентайна и заставил себя прикусить язык. Он мог, и пожалуй даже не без удовольствия, сказать, что Джеймс сам ему сказал недавно. О том, что выбора нет. И о том, что это за него, Джеймса, все решили.
Но Майкл понимал, что те слова хоть и были правдой, но лишь отчасти. Да, скажи он сейчас это Валентайну, тот, возможно, поубавил бы в самоуверенности. Но Джеймс... Но Джеймса в любой момент может сорвать, и быть причиной этому Майкл не мог.
Джеймс деревянно кивнул и медленно вернулся за стол. Ни на Майкла, ни на Тайя он больше не смотрел.
— КРИС? — позвал он тихо. — Ты знаешь, что такое тренажерный зал? Можешь сделать?
— Могу, — отозвался КРИС незамедлительно. — Но нагрузка на сердце...
— Сделай, — коротко приказал Джеймс, и спорить КРИС не стал. — И мне нужна вода. Душ, ванна, бассейн — что угодно.
— Хорошо, Джеймс, я сделаю.
Майкл обеспокоенно взглянул на Джеймса и покачал головой.
— Нет, КРИС, не что угодно! — возразил он. — Сделай нам бассейн. И с тренажеркой отличная мысль! — усилием воли он приободряюще улыбнулся и поднял глаза на Валентайна. — Ты ведь пойдешь?
Да, так Майкл лицемерил только с сыном лучших друзей его родителей. На самом деле, они всегда готовы были друг друга поубивать. Но однажды очередная стычка обернулась наказанием для обоих, а потому просидев в своих комнатах несколько вечеринок, они решили начать “дружить”. Для родителей, естественно. Получалось весьма убедительно. К счастью, тот парень переехал в другой город, и Майклу не пришлось ломать комедию долго.
Ждать аналогичного исхода было сейчас по меньшей мере глупо. Никуда Валентайн не уедет, даже если бы и мог. Поэтому стараться придется дольше и лучше. Да и Джеймс гораздо внимательнее, чем были его родители.
— Думаю, да, — медленно кивнул Валентайн и глянул так, будто заглянул в самую душу.
— Я не смогу построить бассейн меньше чем за два дня, — виновато сказал КРИС. — Но я могу уже сейчас отладить душевые. Максимум пара часов.
— Отлично, спасибо, — сдержанно поблагодарил Джеймс и придвинул к себе тарелку. Съел явно через силу пару ложек и довольно долго просто ковырял буровато-коричневую массу. — Я пойду в свободную комнату, — наконец выдавил он. — И я очень прошу вас обоих за мной не ходить. Я не слишком часто в жизни бывал один, но сейчас мне это нужно.
Валентайну решение явно не понравилось, хотя его красивое и с виду открытое лицо почти не выдавало настоящих эмоций.
— Два часа? — спросил он, мягко улыбнувшись. — А потом встречаемся в душе?
Удивительно, но ему все-таки удалось выбить из Джеймса в его теперешнем состоянии намек на улыбку.
— Утром, — покачал тот головой. — За завтраком. Примерно в девять, идет? — он вопросительно посмотрел на обоих.
— Нет, не идет, — решительно заявил Майкл и мотнул головой. — Что значит "побуду один"? И что ты там будешь делать? Обойдешься без такой роскоши, — безапелляционно заявил он, не став дожидаться ответа. — А раз ты от меня шарахаешься как от огня, с тобой пойдет он. А ты, — он снова посмотрел на Тайя внимательно, — даже не думай идти у него на поводу. Оставишь его и... и я не знаю, что с тобой сделаю, — выдохнул он и повернулся к Джеймсу. — И прекрати нас втягивать в "догонялки". Одного мы тебя не оставим, придется уж потерпеть.
— Нет, Майкл, — впервые на его памяти голос Джеймса звучал так твердо. — Возможно, я пожалею об этом через пару минут, но сейчас я хочу остаться один.
— Ну, теперь мы по крайне мере будем знать, что он рядом, в теплой комнате и с нормальной постелью, — вздохнул Валентайн. — Но до утра я терпеть не собираюсь!
— Завтра в девять, — с нажимом повторил Джеймс. — Если я пойму, что не справляюсь, то приду сам. Но сейчас мне нужно привести мысли в порядок.
— Приводи, — Валентайн внимательно на него посмотрел. — Только это не выход — отгораживаться от нас обоих. Не хочешь выбирать — прекрасно! Эта кровать достаточно большая, чтобы спать на ней всем вместе. Так, по крайней мере, мы все выспимся, а не будем переживать, что с тобой.
— Ты, конечно, извини меня, Джеймс, — начал Майкл, скупо улыбнувшись, — но ты же знаешь... Я не особенно часто думал о том, чего хочешь ты... Ну и этот раз исключением не станет. А выбрать придется. Либо ты ночуешь с Валентайном, — наконец-то удалось назвать того по имени, а не безликим "он", — либо ты просто остаешься в этой комнате, и мы жмемся друг к другу на этой кровати. В любом случае, одного тебя я не отпущу, — он улыбнулся чуть более открыто.
Майкл и сам бы не ответил на вопрос, какой вариант ему больше по душе. Никакой. Отпускать Джеймса с Валентайном было высшей степенью мазохизма. Но мазохизма хотя бы вынужденного. Оставить их двоих здесь было таким же самоуничтожением. К тому же еще и добровольным — быть рядом с Джеймсом и не сметь лишний раз до него дотронуться. Но только вот спокойствие за Джеймса стоило и тех, и других мучений. И бесконечного лицемерия, которое, похоже, скоро пропитает его, Майкла, до самых костей.
— Да вашу ж мать... — процедил Джеймс, стиснув кулаки. Он сделал пару глубоких вздохов, а потом относительно спокойно сказал: — Я ценю вашу заботу, но либо так, как сказал я, либо мы всю ночь играем в прятки. Мне, черт побери, просто надо подумать!
— Все-все, — Тай примиряюще погладил его по руке. — Мы поняли. Иди, — он посторонился, пропуская его. — Спокойной ночи.
— Спасибо, — голос Джеймса несколько потеплел, но сам он все равно был, как взведенная пружина. — И тебе. И тебе, Майкл, спокойной ночи, - и с этими словами вышел.
Майкл молча побарабанил пальцами по столу, с шумом выдохнул и впился в Валентайна взглядом.
— Чего ты ждешь? — процедил он. — Особого приглашения? Он же сейчас так загонится, что даже космические таблетки не помогут! Как ты можешь оставлять его одного? Сейчас, когда он так растерян?
— И часто он загоняется? — Валентайн прищурился. — При мне такого ни разу не случалось. И одного он его оставить не просил. Но знаешь? Я привык его слушать. Он просит глоток воздуха — значит, мое дело пойти и открыть окно. Тем более, думаю, мое появление его только рассердит, а усугублять его душевные метания, использовав те способы усмирения бунта, к которым я привык, неразумно. Вот через пару часов — другое дело...
— Вместе пойдем, — выдохнул Майкл, некоторое время промолчав. — И что бы он ни говорил, одного его оставлять надолго нельзя. Я уйду, если он так решит, — добавил он позже. — Но ты в таком случае не должен поддаваться никаким его убеждениям про "надо подумать" и прочее.
— Почему? — Валентайн был явно удивлен и раздосадован одновременно. И очень обеспокоен. — Я чего-то не знаю? — спросил глухо. — У него появились проблемы с рассудком?.. Или ты боишься, что появятся?
— Джеймс очень замкнутый человек, — ответил Майкл. — Не смотри на меня так, — он покачал головой, встретив недоверие в глазах Валентайна. — Это действительно так, даже если ты и знал его другим, — продолжил он. — И черта с два ты поймешь, что на самом деле творится в его голове, пока его как следует не встряхнешь. А сейчас... сейчас мы два придурка. Просто взяли и дали ему отгородиться от нас.
— Замкнутый? — поразился Валентайн. — Черта с два! А ну-ка... — он решительно двинулся на выход. — КРИС, даже если он сказал тебе...
— Я открою, — перебил его КРИС. — Пусть даже это нарушение приказа.
Валентайн кивнул и буквально ворвался в комнату. Майкл успел увидеть, что Джеймс сидел на узком подоконнике, но в следующую секунду он уже практически исчез в объятиях высокого статного Валентайна.
— Думай! — выдохнул тот. — О чем хочешь и сколько хочешь. Но черт побери, у тебя есть сразу два человека, которые тебя любят, так почему ты должен сидеть тут в одиночестве?!
Джеймс, кажется, хотел его оттолкнуть, но вместо этого только схватился за его рубашку и скомкал ее пальцами.
— Как ты не понимаешь... — прошептал он сдавленно.
— И даже не собираюсь! — выдохнул Валентайн, не спеша размыкать объятия.
— И я... — раздался тихий голос Майкла, и мгновение спустя он уже стоял рядом с Джеймсом и Валентайном. Очень хотелось оттолкнуть Валентайна и прижать Джеймса к себе, но такой его поступок лишь усугубит ситуацию. — Я тоже отказываюсь понимать твои прятки.
Джеймс поднял на него измученный взгляд и медленно кивнул, сдаваясь.
— Хорошо, — прошептал он. — Действительно, какая разница, как сходить с ума. Возможно, вместе получится веселее.
— Тебе не кажется, что два психа из троих на необитаемом планетоиде — уже перебор? — Майкл постарался улыбнуться. У него даже получилось это сделать, но вскоре он снова посерьезнел. — Поговори с нами, Джеймс. О чем угодно говори...
— Ненавижу пудинг, — ровно сказал Джеймс и криво усмехнулся. — Или настолько "о чем угодно" не подойдет? — он вздохнул. — Ладно, пойдем, — он потянул Валентайна к кровати и по пути ухватил за руку Майкла, увлекая за собой и его. — КРИС, тебя уже спрашивали об алкоголе. Ты можешь его синтезировать?
— Могу, Джеймс, — голос КРИСа прозвучал неодобрительно и озабоченно. — Ты уверен, что тебе это нужно в твоем эмоциональном состоянии?
— О, поверь мне, железный человек, именно это ему и нужно! — хмыкнул Валентайн. Он первым залез на кровать и дернул Джеймса к себе. Руку Майкла тот при этом не выпустил.
Майкл задержал взгляд на их сплетенных пальцах и сжал свои крепче, невольно взглянув на Валентайна.
— И не только ему, — проговорил он, пытаясь улыбнуться. На душе было скверно. Неужели объятия украдкой и прикосновения вскользь — это единственное, что осталось у него и Джеймса? — Всем нам не мешает расслабиться, — добавил он спустя секунду, не желая нагнетать и без того удручающую обстановку.
Синтезатор негромко заурчал, и вскоре появился маленький робот с подносом, который доставил им в кровать странной формы пластиковую бутылку, наполненную чистейшим разбавленным спиртом. Никаких посторонних привкусов у алкоголя не было.
Майкл сделал еще глоток и поморщился — уж слишком противным было это пойло. Но все же лучше, чем ничего.
— Держи, — он протянул бутылку Джеймсу, дождавшись, пока горло не перестанет жечь. — Пей аккуратно. Крепкое, — он честно постарался улыбнуться, но сам чувствовал, что лицо, в отличие от разума, чертовски не хотело лгать. Да и вкупе со взглядом отчаявшийся найти дом собаки подобие улыбки выглядело жутко.
Впрочем, у Джеймса взгляд был ничуть не веселее. Но всё-таки он сумел заставить себя улыбнуться — сказывалась многолетняя привычка. И разбавленный спирт он выпил, не поморщившись.
— Боже, да хоть соли бы туда насыпать, что ли, — поморщился Валентайн, в свою очередь отведав угощения. — Была бы почти текила.
Майкл хмыкнул, а затем против воли даже улыбнулся. Веселиться повода не было, но улыбка все же тронула его губы. Похоже, что дело было в Валентайне. Это было довольно странно признавать, но своим присутствием этот человек словно отгонял печаль. Вот что значит, когда в жизни потрясений не было, рассудил Майкл, вспомнив недавние слова КРИСа.
— Тогда уж и лайма что-ли... — выдохнул он, снова потянувшись к бутылке.
Джеймс промолчал, нахмурившись. Валентайн посмотрел на него и украдкой переглянулся с Майклом. Понять, о чем Джеймс думал, было решительно невозможно. Тогда Валентайн протянул ему бутылку, и Джеймс без слов запрокинул ее к потолку.
— Мда... — бутылка вернулась опустошенной почти наполовину, и Валентайн невесело хмыкнул. — Хотелось бы мне думать, что ты празднуешь мое возвращение...
Джеймс дернулся, как от удара, и резко сел.
— О черт, нет! — Валентайн потянулся за ним, поспешно обнимая за плечи. — Ну прости идиота, не подумав ляпнул, — он зарылся носом в его волосы совершенно обыденным, привычным жестом.
Джеймс не пошевелился.
— Я не могу так, — прошептал он. — Не могу...
— А у меня предложение!.. — вдруг заявил Майкл, при этом голос его звучал довольно бодро. Если не сказать, весело. — Лично я устал заморачиваться. Когда ее не стало, — проговорил тише, — я страдал. Когда она вернулась, тоже не по себе было. Еще бы... Потом появился ты... — говорил он уже без веселости, да и значительнее медленнее. Похоже, сказывался чересчур крепкий алкоголь. — Так вот... ты появился и сломал все мои представления о правильности... — он сам поморщился от собственных слов. — О чувствах, в общем, если называть все своими именами, — выдохнул он в запале. -Ты знаешь, как никто другой, как я не мог принять... Как я трусил! Так вот... предложение... — повторил он, решив не развивать никому не нужные рассуждения. — Давайте следовать своим желаниям. Просто, черт побери, делать и говорить, что хочется! Это ведь так просто! Если самим не усложнять! — воскликнул он, поднеся бутылку к губам. — Хотя бы пока мы на этой чертовой базе!
— Я согласен, — Валентайн улыбнулся, хотя и одарил Майкла непонятным взглядом. — И я начну по праву старшего: я хочу с тобой полежать! — он надавил Джеймсу на плечи, и тот позволил уложить себя на кровать.
— Я не хотел ничего ломать, — сказал Джеймс Майклу, глядя в потолок. — И снова тревожить собственное сердце тоже — не хотел. Тем более, зная, как ты умеешь пройтись по нему сапогами...
От совершенно заслуженных и что страшнее — правдивых — слов, во рту стало как-то кисло.
— Знаю, сам к тебе полез, — ответил он, наконец. — Не знаю, почему. Не знаю, зачем. Зато знаю, что ничуть не жалею о том поцелуе в госпитале, — он украдкой посмотрел на Тайя и пожал плечами, мол, извини, но я хочу говорить именно об этом. — Жалею, что дураком был, — продолжил он, отвернувшись. — Столько времени впустую... вместо того, чтобы рядом быть... Думал, тебе только руку протяни, только помани, и ты прибежишь, — может и не стоило говорить это вслух, но Майкл чувствовал, что должен. Да и Джеймс ведь и сам это должен был понимать. И тогда, когда все только начиналось, и особенно сейчас. — Горька расплата, — проговорил он, улыбаясь, но глаза его остались серьезными. — Но могло быть и горче. Слава богам, обошлось...
— Может, и прибежал бы... — прошептал Джеймс совсем уж тихо. — Да только ты так и не позвал. И даже больше того...
Он закрыл глаза, и было абсолютно ясно, какие слова крутятся сейчас у него в голове.
— Я звал, — Майкл ответил, гулко сглотнув. — Ты не слышал... — говорить дальше оказалось совсем тяжело, в глотку будто затолкали ватный ком. Даже дышать стало трудно. Но Майкл очень постарался. Он хотел сначала оговориться, что сейчас никакое не действие момента, не чувство соперничества, не жалость наконец, но сказал одно единственное: — Я люблю тебя, - не глядя нащупал руку Джеймса. — Хоть и звать тебя уже бесполезно.
Несколько секунд было тихо, Джеймс лежал, не шевелясь и даже, кажется, не дыша. А потом его скрутило. Майкл даже не понял сначала, что произошло — изо всех сил зажмурившись, он запустил руки в волосы и скрючился, утыкаясь лбом в колени. Первый спазм закончился судорожным вздохом, и его плечи затряслись.
Джеймс умудрялся не издавать ни звука, и тем страшнее это выглядело.
— КРИС, дай лекарство! — хрипло попросил Валентайн. Он наконец перестал держать маску, и по его глазам было хорошо понятно, как сильно ему хочется перегрызть Майклу глотку.
— Ему нельзя больше! — с отчаянием ответил КРИС. — Дать снотворное?
— Да! — выкрикнул Майкл, сжав кулаки. — И быстрее! — он вскочил с кровати, отсчитывая секунды до появления робота с лекарством. — Черт возьми, да поторопись же ты! — рявкнул он, во все глаза глядя на скорчившегося Джеймса.
Но едва робот со ампулой наготове подлетел к Джеймсу, тот вдруг махнул рукой, резко отшвырнув его к стенке.
— Не смей, железный ублюдок! — рявкнул осипшим голосом, с трудом понимая голову. — Или коли уж сразу цианид, тебе же не привыкать нас убивать! Так давай же, сучье отродье, вперед! Хоть раз пользу принесешь!
— Прекрати, — Валентайн обхватил Джеймса спины, сгреб в охапку и прижался щекой к щеке. — Перестань, слышишь?
— Ты не понимаешь, — Джеймс всхлипнул и мотнул головой, едва не ударив его в челюсть.
— Но догадываюсь, — вздохнул Валентайн. — Успокойся, и я уйду. Поговорите нормально.
— Нет, — Джеймс чуть расслабился, но все еще судорожно вздрагивал. — Не уходи. Я не уверен, что не сочту тебя плодом своего воспаленного воображения, если не буду видеть.
Впервые в жизни Майклу захотелось сбежать. По-настоящему. Навсегда и как можно дальше. И никогда не вспоминать искаженное самой настоящей болью лицо Джеймса. Не вспоминать, что он только что натворил. Может стоило остаться для Джеймса бессердечным ублюдком? Таким, к какому он привык?
Но с другой стороны Майкл прекрасно знал себя: как бы ни хотелось ему исчезнуть, на самом деле он бы под дулом пистолета не сделал ни шага от Джеймса. Если тот, конечно, его сам не прогонит.
— Пожалуйста, прости, — проговорил Майкл, сев на кровать спиной к Джеймсу. — Если сможешь, прости... — повторил он, не смея обернуться.
Тут Джеймс зарычал, как раненный и дернул его за плечо, опрокидывая на кровать. Майкл не поверил сам себе, когда почувствовал, как смыкаются такие знакомые объятия. Джеймс затащил его к себе, обхватил руками и уткнулся лицом в шею.
— Я не могу, — выдохнул с надрывом. — Не могу разорваться! Я люблю вас обоих, и не могу, не хочу выбирать!
Майкл ничего не ответил — слова застревали в горле, да и слов-то толком не было. Лишь горечь, осветленная надеждой, и надежда, отравленная горечью. Действительно, как они будут жить? Они, все трое?...
Но было еще одно чувство. Ему хватило нескольких секунд, чтобы затмить иные. В объятиях Джеймса ему было так хорошо, так спокойно и в то же время волнующе, что громкий судорожный вздох сам вырвался из груди. И руки сами оплели Джеймса, прижимая к себе так крепко, что можно было почувствовать биение его сердца.
Прошло не меньше пары минут, когда поверх его руки легла другая.
— Давайте спать, — сказал Валентайн тихо. Он глянул на Майкла из-за плеча Джеймса, но вскоре отвел глаза. — Нам всем нужно выспаться.
— Да, — отозвался Джеймс, пощекотав горячим дыханием Майклу шею. — Кажется, лекарства наконец стали действовать...
— Это хорошо, — Валентайн грустно улыбнулся и кивнул неслышно подлетевшему роботу с очередной ампулой. Быстрого укола Джеймс, кажется не почувствовал.
Убедившись, что Маклейн крепко спит, Валентайн посмотрел Майклу прямо в глаза, словно о чем-то раздумывая, но так ничего и не сказал. И, наверное, к лучшему.
Глава 27
 От неожиданности Майкл охнул и распахнул глаза. Кто-то сжимал его руку так сильно, что пальцы успели онеметь, а в ладони забегали мурашки. Это был Джеймс. Он все еще спал. Наверное, ему снилось что-то очень неприятное, раз на переносице еще и залегла тревожная складка. Аккуратно, боясь потревожить, Майкл расцепил их пальцы и погладил Джеймса по плечу. И наткнулся на внимательный, ничуть не сонный взгляд Валентайна. Тот лежал с другой стороны, подоткнув руку под голову. Другая же лежала у Джеймса на бедре.
Майкл коротко кивнул ему и откинулся на спину, разминая затекшие от цепкой хватки пальцы.
— КРИС сказал, он проспит до обеда, а то и больше, — сухо сказал Валентайн. — Не буди его.
— И не собирался, — бросил в ответ Майкл, по-прежнему глядя в потолок. Вставать ужасно не хотелось: отдохнувшим он себя совсем не чувствовал. Явно сказалось вчерашнее перенапряжение. Но и находиться в обществе Валентайна желания не было. Мысленно пообещав себе, что еще полежит всего минуточку, а потом встанет, он закрыл глаза, невольно прокручивая события вчерашнего вечера. Да уж... признался в любви... Господи, каким же надо было быть болваном, чтобы не понять, не разглядеть истинную глубину чувств Джеймса! А каково тому было, раз за разом переживая его выкрутасы, и думать не хотелось...
— Я приготовил завтрак, — негромко сказал КРИС безжизненным тоном.
— Спасибо, — довольно тепло поблагодарил Валентайн. — Послушай, то, что Джеймс вчера разбил робота...
— Не имеет значения, — тут же перебил КРИС, повеселев. — Ему присвоен ранг Начальника станции, а вам — персонала первого уровня. Система безопасности не реагирует на действия экипажа. А даже если бы реагировала, в инструкции есть пункт о возможности самообороны представителей разумных рас. И потом, он же был без оружия. И без намерения причинить разрушения. И к тому же...
— Я понял, — улыбнулся Валентайн. — Спасибо.
"КРИС! — мысленно позвал его Майкл. — Каковы сейчас его жизненные показатели?"
Уточнять, кого именно он имел в виду, смысла не было.
"В состоянии покоя стабильны, — голос КРИСа прозвучал в голове. — Но довольно сложно предположить, каковы они будут, когда Джеймс проснется".
"А что ему снилось? Ты ведь знаешь?" — спросил Майкл, начиная только сейчас потихоньку ощущать свои пальцы.
"В основном, крушение шаттла, — вздохнул КРИС. — И ваша с Валентайном гибель. Майкл? — его тон стал как будто робким. — Я могу дать совет? — он дождался кивка и продолжил. — Я непростительно ошибся, решив, что глубина чувства зависит от времени, проведенного с объектом любви. Если Джеймс и дальше будет метаться между вами, последствия могут быть плачевны для всех. Постарайся не допустить этого".
Майкл скривился так, будто ему пришлось съесть лимон.
"Не думаю, КРИС, что это возможно, — он покачал головой. — Максимум, что я смогу, — это не препятствовать им. В конце концов, я же пережил  их... их секс. Так что переживу и еще... Поэтому вопрос не во мне, — заключил он, прекрасно понимая, что не совсем такого ответа ожидал КРИС. — Не требуй от меня невозможного", — если бы он говорил вслух, его голос был бы полон сожаления.
"Я вообще не в праве ничего требовать, — вздохнул КРИС. — Я просто очень надеюсь, что моя ошибка не фатальна. Я понимаю, что эмоции — неподвластная мне область, но если отталкиваться от объективных фактов, Валентайн хороший человек. По психосоматическому портрету".
Невеселый смешок сорвался с губ.
"Я ничуть не сомневаюсь в его "хорошести", но КРИС... — мысленно простонал Майкл. — Люди заводят дружбы не по одному только фактору порядочности. Разве возможно стать другом тому, кому желаешь сгинуть? Или не желаешь... — продолжил он с раздражением, в красках представив, что станет с Джеймсом, случись что с Валентайном. — Черт..." — выдохнул он, кажется, уже вслух.
Валентайн поднял голову и глянул на него, прищурившись. Майкл был не мастер читать по глазам, но даже он разглядел тщательно сдерживаемую ярость.
— Еще один такой срыв по твоей вине, и я не подпущу тебя к нему на выстрел излучателя, — сказал он тихо. — Легче отрезать один раз, чем кромсать по кусочкам.
— Да что ты, умник! — выдохнул Майкл, пробуравив его взглядом. — Это не тебе решать! — процедил он и приподнялся на локте. — Думаешь, ты вправе ему?.. — фразу Майкл даже не закончил. — Никакого такого права у тебя сейчас нет!
— Права, может, и нет, в чем я сомневаюсь, — ледяным тоном ответил Валентайн. — Зато есть возможность. Но успокойся, — он криво улыбнулся. — В отличие от тебя, я никогда не смогу быть жестоким с ним.
— Заткнись... — с нажимом произнес Майкл. — Если я начну о возможности... — начал он тираду, но сам себя и оборвал. — Никогда больше не смей заговаривать об этом! Даже думать не смей вмешаться!
Господи, как же сильно он, оказывается, может ненавидеть другого человека! От этой мысли стало страшно! А от следующей — и досадно, и горестно. При всем своем желании избавиться от Валентайна — так, как предлагал ему сделать КРИС — Майкл все равно бы этого не сделал. Более того, он ни на секунду не пожалел о том, что не позволил КРИСу "исправить" ошибку.
— Я заткнусь, — Валентайн холодно сощурил глаза. — Ради Джеймса, я заткнусь. И даже искренне постараюсь понять, за что он полюбил человека, признание в любви от которого ввергает его в истерику, с которой не справляются даже лекарства. И давай договоримся, — он на пару секунд прикрыл глаза, а потом посмотрел на Майкла, спрятав эмоции. — Пока Джеймс не придет в норму и не начнет снова сверкать улыбкой направо и налево, мы будем общаться нормально. Чего бы это ни стоило.
И тут Майкл не выдержал.
— Да это само собой разумеется! — его голос даже сел от ярости, а оттого слова напоминали шипение. — Безо всяких там "договоримся"! Не строй из себя самого умного и заботливого! Думаешь, я только терзал его? Если так, то ты ошибаешься! Человек, которому с другим было только плохо, никогда бы не вел себя так, как он вчера! А значит, было много из того, что ты явно не включил в собственное представление о нас с ним! Постарается он понять, надо же... Какое великодушие!
Тай внимательно на него посмотрел и откинулся на подушки.
— Успокойся, — сказал в потолок. — Я понимаю. Но черт побери, я был вчера в шаге от того, чтобы схватиться за нож.
Майклу оставалось только с шумом выдохнуть и молча уставиться в потолок. Он вообще и не думал вступать с этим человеком ни в какие споры.
— Иди есть первым, — буркнул он, едва сдержав себя, чтобы не добавить нечто вроде "и смотри не подавись".
Валентайн пожал плечами и встал с кровати.
Пока он завтракал, Майкл снова взял Джеймса за руку и осторожно разгладил морщинки на лбу, наслаждаясь моментом долгожданного одиночества. А потом Валентайн ушел в душ, и Джеймс внезапно поднял голову, сонно моргая.
— Доброе утро, — хрипло прошептал он. И оглянулся.
— Он купается, — сообщил Майкл, не став дожидаться очевидного вопроса. А может, Джеймс и не стал бы спрашивать, приняв все произошедшее за дурной сон. Или и не дурной вовсе. Махнув головой, искренне желая прогнать ненужные мысли, Майкл улыбнулся и погладил Джеймса по щеке: — Как ты?
— Голова болит, — честно признался Джеймс и улыбнулся в ответ.
— Давай скажем КРИСу, он даст лекарство, — предложил Майкл. А в следующую секунду он даже не сообразил, что делает. Просто само собой вышло — лицо Джеймса оказалось совсем близко, а губы наконец почувствовали тепло его губ.
И Джеймс ответил ему — с готовностью, жадностью. Будто только и ждал, когда выдастся возможность. И отстранился, только когда в душевой перестала шуметь вода.
— Прости, — извинился неловко. — Думаю, будет лучше, если мы не будем... Друг у друга на глазах.
Майкл ничего не ответил, лишь улыбнулся в ответ, а потом легонько кивнул, откидываясь на подушку.
— КРИС, ну где лекарство? — спросил он. — Или роботы теперь боятся залетать в эту комнату?
— Я опасаюсь интоксикации, — отозвался КРИС. — Возможно, Джеймсу просто нужно поесть и еще немного поспать.
— Конечно, нужно! — Тай вышел из душевой и прыжком вернулся на кровать, наваливаясь на Джеймса со спины. — Ты зачем проснулся, а? — шепнул в ухо. — КРИС обещал, что ты будешь спать еще долго.
— Я и рад бы, — Джеймс поморщился. — Но тело решительно просится в туалет.
Он виновато улыбнулся и медленно поднялся с кровати, едва Валентайн откатился в сторону.
— Это мы его разбудили? — спросил Валентайн у Майкла, когда он скрылся в уборной.
Майкл мотнул головой:
— Сам проснулся, — ответ был коротким, таким и стоило его оставить. Но Майкл продолжил: — Думаю, он перестал чувствовать рядом тебя и подсознательно запаниковал.
О том, что Джеймс тотчас принялся искать Валентайна глазами, едва только открыв их, Майкл умолчал.
— Не преувеличивай, — Тай покачал головой. — Думаю, ему просто нужно отлить.
Вернувшись, Джеймс со стоном повалился на кровать.
— Черт с ней, с интоксикацией, — пробормотал он. — КРИС, дай мне лекарство. И... прости за вчерашнее, — добавил, помрачнев. — Я просто...
— Укол или таблетка? — деловито осведомился КРИС. — Не нужно извиняться, — добавил быстро. — Я прекрасно разобрался в твоем состоянии и даже рад, что смог помочь немного сбросить напряжение.
— КРИС, ты можешь приготовить цитрусовый сок? Как если апельсиновый и лимонный сок в равных долях? Вкус не важен, важен состав, — поинтересовался Майкл, глядя на Джеймса. — Да, удвой витамин С, — добавил он и развернулся к Джеймсу. — Так быстрее отойдешь.
Он улыбнулся, очень довольный собой, что вспомнил сей удивительный рецепт. Селен всегда прибегала к нему, когда накануне они бурно гуляли. Действовало безотказно.
— Ты думаешь, дело в похмелье? — с сомнением протянул Джеймс. — По-моему, у меня просто нервы сдали, — он вздохнул.
— В любом случае, хуже не будет, — совершенно справедливо рассудил Майкл. — Поспишь еще и будешь как новенький. Ты ведь не собираешься вставать? — он посмотрел на Джеймса с сомнением.
— Конечно же, не собирается, — ответил за Джеймса Валентайн, ложась рядом, лицом к нему. — Никуда мы его не из этой кровати не выпустим, — и в подтверждение своих слов перекинул через Джеймса руку.
Мгновенно и скорее рефлекторно, чем сознательно, Джеймс накрыл его пальцы ладонью и крепко сжал.
— Завтрак и лекарство будет через минуту, — сообщил КРИС. — Я знаю, что ты не хочешь есть, но думаю, лучше все-таки позавтракать.
— Ладно, ладно, — Джеймс улыбнулся краешком губ. — Черт, мне правда стыдно за то, что я вчера тебе наговорил.
— Я не совсем понимаю значение этого слова, но уверен, что это неприятное чувство, которое совершенно излишне, — ответил КРИС.
— Джеймс, Джеймс... — вздохнул Тай. — Ты давай еще перед нами извинись — буквально вижу, что это следующий шаг.
Джеймс улыбнулся и обернулся к нему через плечо.
— Ты прав, — признал он. — Мне ужасно этого хочется.
Майкл посмотрел на него удивленно и покачал головой:
— Забыли, — произнес он. — Если кто и должен извиняться, так это я. А у тебя... у тебя накипело.
— Да, наверное... — Джеймс перестал улыбаться, но тут подоспел завтрак, и он осторожно был вынужден забрать у робота поднос.
— Я попытался сделать кашу, — извиняющимся тоном произнес КРИС. — Из плюсов: она сладкая и горячая.
Если бы Майкл улыбался, улыбка бы тоже сползла с его губ. Что имел в виду Джеймс под своим "наверное"? Наверное, накипело? Или наверное, извиняться? Неужели Джеймс и сейчас не верит его словам, приняв вчерашнее неуклюжее признание за манипуляцию или новый заскок? Или за желание вновь, как он сказал, пройтись сапогами по его сердцу?
— Я, правда... не хотел вчера... не ожидал, что ты так отреагируешь, — начал Майкл, посмотрев на Джеймса виновато. — Но я не мог больше. Надо было тебе, наконец, сказать. То, как действительно. Как на самом деле.
Джеймс, уже занесший над кашей ложку, резко её опустил и сжал в кулаке черенок. Сглотнул с усилием, да так и замер.
— Да что ж ты такой тупой-то? — прорычал Валентайн. — Вчера так вовремя выступил, сегодня снова... Ты что, правда, ни черта не понимаешь?!
— Тай, не надо, — Джеймс все-таки отмер и покачал головой. — Я рад, что ты это сказал, — он вымученно улыбнулся Майклу. — Я долго ждал.
Выпад Валентайна Майкл пропустил мимо ушей — не до него было. А вот от взгляда Джеймса в груди защемило. Майкл кивнул ему, а затем обхватил за плечи, прижимая к себе. Несколько секунд он его не отпускал, но затем хватку ослабил.
— Я пойду в душ, — сказал он Джеймсу. — А ты съешь, пожалуйста, все. И ложись, — напоследок он заглянул ему в глаза и встал с кровати.
Джеймс кивнул ему и послушно взялся за ложку, а Валентайн отвернулся, пряча горящий взгляд.
— И правда, сладкая и горячая, — пробормотал Джеймс, попробовав первую ложку. — И на этом плюсы заканчиваются.
— Не заканчиваются, а начинаются, — Валентайн приободряюще обнял его. — А ну-ка дай попробовать, — улыбнулся он и, взяв Джеймса за руку, в которой он держал ложку, зачерпнул кашу из тарелки. Попробовал на вкус, промычал нечто одобрительное и снова улыбнулся своей самой сияющей улыбкой. — Вот так и выявляются любимчики!
— Вам я побоялся класть сладкие полисахариды, — тут же оправдался КРИС. — От них может начаться брожение в желудке. У Джеймса, конечно, оно тоже может начаться, но я решил, что психотерапевтический эффект важнее.
— Спасибо, КРИС, — улыбнулся Джеймс, глядя, впрочем, только на Валентайна.
— Ты ешь быстрее, пока не остыло, — Валентайн кивнул на тарелку и поцеловал Джеймса в висок. — Ты мне нужен здоровым и сильным, — он снова улыбнулся и, погладив Джеймса по голове, наконец, отстранился, чтобы не мешать.
Вот только Джеймсу оказалось плевать на еду, в самом прямом смысле: стремительно потянувшись к Валентайну, он опрокинул тарелку с кашей на кровать, влез в нее ладонью, но, кажется, совершенно не обратил на это внимания, жадно целуя.
Для Валентайна это не стало неожиданностью, но все же в первые секунды он замешкался. Но только в первые. Не разрывая поцелуй, он потянул Джеймса на себя, надавил ему на плечи, укладывая на спину и наваливаясь сверху. И перенял инициативу — как он делал это всегда — то и дело углубляя поцелуй, а порой лишь едва касаясь губами губ Джеймса. Руки сами заблуждали по любимому телу, трогая с жадностью, почти безумно. А когда по его собственному телу пронеслась дрожь, Валентайн поднял голову.
— Я раньше все гадал, почему меня никогда, ничуть не беспокоило то, что ждет нас в будущем? — проговорил он хрипло, улыбаясь совершенно сумасшедшей улыбкой. — Когда мы снова начнем относиться друг к другу, как старые, добрые друзья? Теперь я понял... — и снова потянулся к губам Джеймса.
— В будущем... — прошептал Джеймс, гулко сглотнув. — Мне нравится, как это звучит... — тут он вдруг схватил Тайя за запястья, оттолкнулся ногой и опрокинул его на постель — прямо в кашу. — Никогда! — прорычал, нависая сверху. — Никогда не смей больше умирать! Никогда, слышишь?.. — добавил уже совсем другим тоном и разжал пальцы.
Чем Тай и воспользовался — схватил Джеймса за шею и надавил, побуждая наклониться совсем близко.
— Не могу обещать, что уйдем мы в один день, — проговорил он, неотрывно глядя Джеймсу в глаза. — Но еще лет семьдесят планирую просыпаться с тобой в одной постели, безудержно трахаться и валяться в каше! И это как минимум! — второй рукой он обвил Джеймса поперек спины и притянул к себе.
Джеймс рассмеялся, глядя на него безумно счастливым взглядом.
— КРИС обещал лет триста, — он сверкнул глазами. — Он что-то там с генами сделал. Исправил типа.
— Тем лучше! — выдохнул Валентайн, сжав Джеймса так крепко, что оставалось надеяться, у того не хрустнут ребра. — Кстати, за тобой должок, — его глаза хитро сверкнули. — Ты не забыл про приватный танец? И хотя до моего дня рождения еще далеко, я требую уплатить неустойку.
Джеймс только усмехнулся и покачал головой.
— Хоть и прошло пять лет, но танцевать лучше я не стал, — хмыкнул он. — Но обещание есть обещание, конечно же. Возможно, у нас даже получится выпить так, чтобы я не разрыдался, вот тогда и поговорим.
— Когда ты выпьешь, с тобой не разговаривать надо, — рассмеялся Валентайн. — Тебя надо валить и трахать. И всячески развращать... — он перешел на шепот, будто их кто мог подслушать. — Всякими непристойностями... — произнес он на самое ухо.
— Так было раньше, — ответил Джеймс таким же шепотом и чуть погрустнел. — Я уже давно научился пить. И даже не заливать ничего, а просто... Для души.
На долю секунды Валентайн посерьезнел, но широкая улыбка снова озарила его лицо.
— Научился значит... Для души... — повторил он за Джеймсом. — Ну, ничего! Очень постараюсь отучить тебя от бесполезного пьянства! — его ладони скользнули вниз по спине и остановились на пояснице.
— Боюсь, тебе от очень многого придется меня отучить, — Джеймс наклонился ниже, вглядываясь ему в глаза. — Хотя кое-что я сумел перестать делать сам. Глотать снотворное, когда не спится, и антидепрессанты, когда становится ясно, что оно не помогает. Пытаться геройствовать, где надо, и где не надо. Звать тебя ночами... — он оборвал сам себя и впился в губы Валентайна безумным поцелуем-укусом. — Я умер вместе с тобой, — выдохнул, отпустив его на мгновение. — Господи, Тай... — снова утянул его в поцелуй.
Валентайн ответил горячо, страстно, но больше не перехватывая инициативу, а позволяя Джеймсу действовать так, как тот хотел.
— А ты не бойся, — произнес он, когда Джеймс отстранился, позволив ему сделать глоток воздуха, — мы справимся со всем на свете. Обещаю тебе, — он замолчал, поцеловал Джеймса в сумасшедшем порыве, и снова заглянул в самые глаза: — Я все исправлю. Тебе не придется больше... — фразу он не закончил, да и необходимости не было. За Валентайна говорили глаза, руки, дыхание. И невероятная по силе жажда прикосновений.
Джеймс отвечал ему сторицей, и именно ему первому начала мешать одежда — он задрал на обоих рубашки, прижимаясь животом и грудью к обнаженной коже в явной попытке быть еще ближе. В этом было мало сексуального — скорее, попытка выразить бьющие через край эмоции, — но дыхание все равно участилось.
Это и стало знаком, что можно не сдерживать себя, не контролировать руки, чтобы они сами не посрывали эту чертову одежду! Рубашка слетела с Джеймса первой, затем Тай изогнулся и избавился от своей. Вышло неуклюже, и, кажется, ткань надорвалась в каком-то месте. Но разве было кому до этого дело?
Валентайн снова вернул руки Джеймсу на поясницу и перекатился вместе с ним на бок. Они так тесно прижались друг к другу, лицом к лицу, что Валентайну стоило немало усилий протиснуть ладонь между их телами. Как мог, он погладил Джеймса по животу и сунул руку ему в штаны. Горячая, тотчас отозвавшаяся плоть легла в ладонь, а пальцы прошлись по нежной коже, безошибочно, по памяти находя самые чувствительные точки. А затем Валентайн сжал его член и уверенно двинул рукой, глядя Джеймсу в глаза.
Подавившись воздухом, а потом и стоном, Джеймс чуть отодвинулся и стал лихорадочно шарить по его животу. Он явно не очень хорошо собой владел, потому что далеко не сразу нашел эластичный пояс брюк и сунул под него руку. Ткнувшийся в ладонь член он просто стиснул, честно пытаясь приласкать, но слишком отвлекаясь на собственные ощущения. Следующий стон, двойной, был гораздо громче, и Джеймс, будто испугавшись звука, поспешил поймать губы Валентайна очередным исступленным поцелуем.
Валентайн ответил без промедлений, также горячо и страстно. Однако его рука тут же утратила размеренность движений. В какой-то момент он двинул кистью особенно резко, в какой-то — слишком сильно сжал потекший смазкой член. А когда пальцы и вовсе соскользнули, он чертыхнулся и сдернул с Джеймса штаны. Полностью не получилось — уж очень не хотелось отрываться от его губ, — но освободить член все же удалось.
Вот теперь стало в разы удобнее. Ткань больше не мешала, не отвлекала от простой и в то же время волнующей ласки. Не удержавшись, в какой-то момент Тай переместил руку Джеймсу на бедро и повел выше, сжав ягодицу. Всего на несколько секунд — времени на долгие ласки у них было, а потому уже в следующую секунду пальцы снова сомкнулись на члене, взяв сразу энергичный темп.
Пальцы Джеймса на члене дрогнули, сжались в слабой попытке отблагодарить, но потом Джеймс захлебнулся ощущениями и перестал контролировать тело. Он крупно задрожал, задвигал бедрами, то и дело тыкаясь мокрой головкой Валентайну в живот, отчего на коже повисли тонкие прозрачные ниточки. А потом вскрикнул, выгибаясь, и поспешно прикусил собственную ладонь, пытаясь заглушить рвущиеся из горла звуки. Горячая струя брызнула на уже мокрую кожу, и буквально мгновение спустя, еще не отдышавшись, с судорожно содрогающийся членом, Джеймс снова обхватил пальцами его плоть.
Валентайн и внимания не обратил, как собственные ощущения притупились. Наблюдать за Джеймсом было удовольствием ничуть не меньшим, чем испытывать ласки самому. Но когда горячие пальцы снова сомкнулись на его члене, ощущения накатили с удвоенной силой. Валентайн даже попытался сдержать громкий стон, на задворках сознания не желая ставить Джеймса в неудобное положение. Но он не смог. Если бы Джеймс просто обнял его, наверняка и этого бы хватило, чтобы кончить. А уж если он вдобавок еще и смотрит так пылко, хоть его глаза еще и подернуты поволокой оргазма, и при этом его грудь рвано вздымается, а на щеках проступил румянец...
В какой-то момент Валентайн улыбнулся, но улыбка его тут же исказилась. Он глотнул ртом воздух, откинул голову на подушку и закрыл глаза. Первое, что попалось ему под руку, была скользкая от пота грудь Джеймса. И выкручивающий наизнанку оргазм — две вещи, которые остались от целого мира.
Он очнулся когда что-то теплое и влажное мягко легло ему на живот — это оказалось полотенце, бесшумно подброшенное роботом.
Джеймс успел вытереть живот и руки и теперь пытался оценить масштаб катастрофы на голове — каша, умудрившаяся попасть на волосы, уже начала подсыхать. Поймав взгляд Валентайна, он лучезарно ему улыбнулся.
— Придется тебе снова идти в душ, — сказал негромко. — Прости.
Вместо слов Валентайн счастливо рассмеялся и потянулся за новым поцелуем. На этот раз они целовались сыто, размеренно и даже как-то лениво. Просто наслаждаясь послевкусием удовольствия и взаимной близостью.
Отстранился Тай только тогда, когда в соседнем отсеке стих шум воды. А может, он стих давно, да они просто не заметили.
— Хочешь, иди первым, — предложил Валентайн.
— Пачкались-то вместе, — Джеймс сверкнул озорной улыбкой. — Так и мыться надо вместе.
— Я сделал там воду, — вмешался КРИС. — Как ты и просил. Она комфортной для обоих температуры. А я пока что уберу пищу с кровати и приготовлю новую порцию. Я все-таки настоятельно рекомендую тебе поесть, Джеймс.
— Хорошо, — Джеймс озорно мотнул головой, стряхивая несколько комочков каши на простынь.
В этот момент Майкл как раз и вышел из душа. И едва поверил глазам — перед ним был все тот же, его, Джеймс, только... только был он сейчас совсем другим. Ни разу не видел Майкл его в таком веселом расположении духа. Тому даже ничего не надо было говорить — такие незнакомые искорки в глазах были красноречивее любых слов. Честно говоря, было как-то не по себе. С одной стороны, он был рад, что настроение Джеймса сменилось. С другой же — этот Джеймс был ему не знаком.
— Ты поел? — улыбнулся Майкл, переборов странное ощущение.
— Ну... — Джеймс хмыкнул, переглянувшись с Валентайном. — Почти. Но скорее получились косметические процедуры. Не знаю, как насчет творения КРИСа, но настоящая каша была бы полезна для кожи, а учитывая, что тарелку я уронил... — он сфокусировал взгляд на торчащем перед носом клочке волос со стремительно засыхающей жижей и улыбнулся.
Майкл растерянно моргнул, не особо вслушиваясь в ответ, а скорее прикипев взглядом к его улыбке. Так вот она, какая у него, когда настоящая...
— А лекарство? Принял? — спросил Майкл, разглядывая Джеймса так, будто видел его впервые.
Тут Джеймс удивленно на него посмотрел и хмыкнул.
— А знаешь, оно и не нужно уже... — протянул довольно. — Не болит больше. Зато очень нужен душ. Мы как два порося с этой кашей, — он легко вскочил с кровати, кинув на Валентайна быстрый взгляд, и, улыбнувшись Майклу напоследок, исчез в душевой.
Майкл проводил Джеймса взглядом, невольно улыбнулся сам, а затем взгляд его упал на перепачканные кашей простыни. Понадобилась доля секунды, чтобы сопоставить довольные улыбки Джеймса и то, во что превратилась кровать.
— Ты бы хоть поесть ему дал, — Майкл обратился к Валентайну, впрочем, так и не взглянув на него. — Так невтерпеж тебе было? — нахмурился он и покачал головой. Ответ ему не требовался.
— Надеюсь, это был риторический вопрос, — ответим Валентайн почти дружелюбно. — Потому что ответ ты на самом деле слышать не хочешь, — он тоже встал и стащил с кровати свою пришедшую в негодность рубаху. — КРИС, а с ней что делать? Стирать или заменишь?
— Заменю, — отозвался КРИС и тут же прислал робота с тремя стопками чистой одежды. — Верхний Майкла, нижний твой.
— Спасибо, — Валентайн кинул Майклу его комплект и неторопливо отправился вслед за Джеймсом.
Рассеянно, будто со стороны, Майкл наблюдал за тем, как роботы сменяют постель. Сам он оделся на автомате и опустился на край кровати, когда роботы покинули комнату. Риторический вопрос?.. Да нет, совсем не риторический! Может, Майкл и не хотел слышать ответ, но знать он его должен.
— КРИС, они снова, да? — спросил он, расфокусировано глядя перед собой. — Хотя можешь не отвечать, — он махнул рукой, поняв, что ответ итак знает. Он обернулся, посмотрел на идеально чистые простыни и медленно встал. — Послушай, у меня к тебе просьба... — начал он, помедлив. — Приготовь к вечеру мне комнату. Если можно, не ту, в которой мы жили с Джеймсом. Другую. Не смогу спать в этой постели.
И это было правдой. Едва Майкл представил, как снова ляжет на эту кровать, к горлу подступила тошнота. Пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы хоть как-то прийти в себя. И хотя постель была идеально чиста, Майклу так и казалось, что он видит на простыни следы Валентайна. А может, эта комната уже впитала в себя его запах...
Находиться здесь было с каждой минутой все сложнее, но уходить сейчас вот так, у Джеймса за спиной, Майкл не хотел. Во-первых, это попахивало бегством. А во-вторых, он не хотел портить ему настроение. И быть причиной его нового расстройства тоже не мог. А потому до вечера он просто должен пробыть рядом.
— Майкл... — голос КРИСа уже ничем не напоминал робота. — Мне жаль. Действительно жаль! Я хотел совсем другого... — он помолчал и тихо добавил: — Комната готова для проживания. Через два часа я установлю в ней генератор пищи, а через пять — душевую.
Ответить Майкл не успел — из ванной вышел Джеймс, энергично вытирая волосы полотенцем.
— Какой же кайф! — простонал он, счастливо улыбаясь. — Никогда не смог бы жить на планете, где нет воды. КРИС, а что с обещанным бассейном?
— Будет готов завтра, — ответил КРИС быстро. — Но я уже сделал небольшой тренажерный зал. У этого термина довольно много значений, я выбрал самый примитивный. К сожалению, упражняться с оружием не представляется возможным.
— Да хрен с ним, с оружием! — Джеймс решительно мотнул головой. — Век бы его не видеть!
И это были слова человека, который еще месяц назад не мыслил жизни без космофлота и казарм! Брови Майкл в удивлении взметнулись вверх, а сам он неверяще посмотрел на Джеймса.
— Надо же... — кажется, он произнес это вслух и тут же поправился: — Тренажерный зал. Так быстро. Удивительно, — скороговоркой произнес он и направился к столу с так и не съеденным завтраком. — Вы идите, — кивнул он Джеймсу. — А я как раз поем.
— Куда? — поинтересовался появившийся на пороге Валентайн.
— Железо качать, — Джеймс сделал вид, что упражняется с гантелей. — И нет, Майкл, ты с нами! Нам с тобой просто необходимо пустить пот.
— Вот это как раз без меня, — поморщился Валентайн. — Уж и не знаю, что с тобой сделали в десанте, но я пока еще пилот, и насилием над организмом заниматься не собираюсь.
— Ну да, я и забыл... — Джеймс сверкнул смущенной, но при этом веселой улыбкой. — Ма-айк? — протянул, вздернув бровь.
А вот это было настоящим подарком судьбы! Неужели существовало в этом мире место, куда Валентайн не пойдет за ними по пятам? Майкл еле сдержался, чтобы счастливо не рассмеяться. Господи, да если такое место — тренажерный зал, то он сутками готов там пропадать! Лишь бы хоть на некоторое время забыть о том, кто забрал то единственное, что у него осталось после ухода Селен.
— Ладно, поем позже, — с нарочитой ленцой протянул Майкл, хотя сам он готов был сорваться с места и скорее мчаться вместе с Джеймсом подальше от этой комнаты. — Идем?
Валентайн внимательно на него посмотрел и кивнул Джеймсу.
— Я, может, зайду попозже, — сказал вкрадчиво. — Поглазеть. Но сначала КРИС окончательно вернет меня к жизни, просветив, что произошло на Земле за это время, да, КРИС?
— Охотно, — лаконично ответил тот.
— Ладно, — Джеймс тоже кивнул. — И мне потом расскажешь, — он хмыкнул и поспешил за прилетевшим роботом.
Тренажерный зал оказался совсем небольшим, но зато потрясающе умело спроектированным: в полезную площадь превратились и стены, и потолок.
— Класс! — восхитился Джеймс, поспешно стягивая рубашку.
Майкл последовал его примеру и кинул свою рубашку на лавку. К слову, с удивительной точностью напоминающую ту, что стояла в тренажерном зале на их базе.
— Жаль, парни спят. Заценили бы, — констатировал Майкл.
— Да... — Джеймс улыбнулся, но его улыбка быстро померкла — видимо, вспомнив парней, он вспомнил и о войне, и обо всем том, что произошло с ними. — Уж и не представляю, как их теперь будить.
— Джеймс... — Майкл подошел к нему и положил руку на плечо, заглядывая в глаза. — Благодаря тебе они могут праздновать теперь два дня рождения. Черт возьми, ты спас им жизни! Всем, кому мог... — поспешил добавить, пока Джеймс не перебил его. — Не уверен, что кому другому из командования это было бы по силам. Да и никто другой не сел бы с нами шаттл, это уж точно!
— Да... — повторил Джеймс, но теперь его глаза полыхнули яростью, а кулаки сжались. — Но они за это ответят.
Майкл посмотрел на него совсем серьезно, кивнул, а затем вдруг улыбнулся, сменив тему:
— Ну что, потренируешь меня? Как раньше?
Глаза Джеймса потеплели, и он кивнул на беговую платформу.
— Разминаемся!
Все действительно вышло так, будто они не улетали с базы, с той лишь разницей что тело успело немного отвыкнуть от тренажеров и жесткой муштры. Впрочем, Джеймс вовсе не стремился выжать из обоих все соки, да и излучатель с утренней сиреной не маячили грозными призраками за спиной.
— Ну все, — объявил Джеймс, едва Майкл понял, что по-настоящему устал. — На сегодня хватит. Как же здорово! — он с удовольствием потянулся. — Спасибо, КРИС!
— Как спина? Не болит? — спросил Майкл, чувствуя как собственная дает о себе знать. — Если нужно, смело эксплуатируй меня как массажиста, — он улыбнулся и похлопал Джеймса по плечу.
Джеймс обернулся к нему и заглянул в глаза. На секунду на его губах растянулась та самая фальшивая улыбка, которую Майкл уже отличал сходу, но мгновенно пропала. Джеймс молчал некоторое время, а потом с трудом сглотнул.
— Хорошо, — выдавил он. — Если заболит — скажу.
— Послушай меня, — в свою очередь Майкл тоже посерьезнел, но голос его остался ровным, а интонации — даже мягкими. — Я уже говорил, что все понимаю. Да, я не в восторге, — хмыкнул он. — Да, мне многое не нравится. Да, мне не нравится он, наконец! Но, Джеймс... я тебя могу понять, — он погладил Джеймса по плечу и медленно убрал руку. — Есть кое-что, что ты должен знать, — выдохнул он. — Некоторое время я поживу один. Так будет лучше для всех.
У Джеймса дернулась щека, а в глазах мелькнул отблеск недавнего отчаяния.
— Прости... — он порывисто взял Майкла за руку. — Я никогда бы тебя так не обидел, если бы это не был Валентайн.
— Я это знаю, — Майкл накрыл его руку своей. — Не извиняйся, прошу тебя, — он слегка улыбнулся. — В любом случае, для меня это ничего не меняет. Просто вам стоит побыть некоторое время вдвоем, — он сжал кисть Джеймса, а потом осторожно освободил свою руку. — Вы слишком давно не виделись, — выдохнул он, отступив от Джеймса на шаг.
— Наоборот! Как будто и не было тех лет... — Джеймс не смог сдержать улыбки и отвел глаза. А потом снова посмотрел на Майкла и шагнул к нему, обнимая. — Я люблю тебя, — шепнул на ухо. — И всегда буду любить. Черт побери, я буквально выстрадал на это право! — он горько усмехнулся. — Вот только Тайя я не люблю, — продолжил неожиданно резко. — Я им живу. Когда-то от меня его отрезали, а сейчас вернули, и я снова стал, наконец, человеком.
Майкл обнял его в ответ, а затем сделал шаг назад.
— А я ведь чувствовал, — улыбнулся он грустной улыбкой. — Будто знал, что со мной ты другой. Не такой, какой ты есть на самом деле, — на этот раз в его словах не было ни капли укора. — Настоящий ты теперь. И знаешь что, Джеймс, — выдохнул он, глядя ему в глаза, — оставайся таким всегда.
Джеймс помолчал немного, а потом покачал головой.
— Всегда не получится, — вздохнул он. — Война еще не кончилась, и нужно о ней снова вспомнить. Она сделала меня другим, и это уже не исправишь. Но все-таки... — он на мгновение закрыл глаза, а потом улыбнулся шальной, невозможной улыбкой. — Но все-таки ты по большей части прав. Вот только... — улыбка растаяла, и он взял Майкла за руку. — Я не знаю, как теперь смотреть тебе в глаза. А не смотреть не могу...
— Просто смотри на меня, как раньше, — проговорил он после нескольких секунд молчания. — Хотя бы иногда...
Джеймс сильно, до боли стиснул его руку и выдохнул:
— Прости меня, Майк. Прости, если сможешь.
— Да это я должен извиниться, — вздохнул Майкл. — Может, сейчас все было бы иначе, будь я... — он замолчал и махнул рукой, мол, чего уже сейчас рассуждать.
— Да... — Джеймс невесело усмехнулся, но глаза его смеяться решительно отказались. — Тогда мне было бы еще больнее.
На сей раз невесело усмехнулся уже Майкл. Да не было бы больнее! Будь он чуть более ласков с Джеймсом, хотя бы чуточку, КРИСу и не пришло в его механическую голову вернуть Джеймсу настоящую любовь. И впереди бы их двоих ждало бы долгое и счастливое будущее, хоть даже в хижине с крышей из банановых листьев! От воспоминания — совсем недавнего — перехватило дыхание, и Майкл гулко сглотнул:
— Ладно, Джеймс, нам, кажется, пора возвращаться, — он освободил руку и сделал шаг к выходу, решив не показывать Джеймсу своей грусти.
— Знаешь, я тут подумал... — сдавленно протянул Джеймс. — Пожалуй, сделаю еще пару упражнений. А ты иди отдыхай.
Майкл остановился и круто развернулся к Джеймсу.
— Ну хватит уже! — выдохнул он, легонько встряхнув его за плечи. — Прекрати бичевать себя! Тебе его вернули, ну разве могло произойти нечто более важное? Разве что-то могло сделать тебя счастливее? Нет, — он покачал головой. — Ну так не омрачай свое счастье! Я очень тебя прошу! — он даже улыбнулся, желая показать искренность своих слов. Потому что счастья он Джеймсу действительно желал от всей души.
— Как я могу быть счастливым, делая несчастным тебя?! — воскликнул Джеймс. Он потер виски и тряхнул головой. — Ладно, хорошо. Ты прав, прятаться не выход, — он сжал кулаки. — Пойдем.
 
Глава 28
 Когда они вернулись, Тай сидел на стуле посреди комнаты и жадно всматривался в изображение, транслируемое роботом прямо на стену. Он был так поглощен, что не сразу их услышал.
— Вот теперь я верю, что действительно был мертв пять лет, — вздохнул, наконец, обернувшись. — Это же надо! Единое государство Земля!
— Вот уж точно не самая лучшая идея человечества, — хмыкнул Майкл Джеймсу. Вступать в диалог с Валентайном по-прежнему не хотелось. — Что дальше в программе телепередач, КРИС?
— До сих пор были только новости, но я охотно покажу, что попросите, — отозвался КРИС.
— О нет, я хочу досмотреть все серии этого шоу! — запротестовал Валентайн.
— Все серии — не выйдет, у меня есть только та информация, что была доступна из ваших космолетов. Но там были не только новости, но и какие-то другие передачи, и фильмы.
— А какой твой любимый фильм? — внезапно спросил Майкл, только сейчас осознав, что он и понятия не имеет, что нравилось и что не нравилось Джеймсу.
— Хмм... Любимый? — Джеймс явно озадачился, а потом улыбнулся. — Знаешь, это, наверное, смешно, но мне нравятся мюзиклы. Чтобы костюмы красивые и музыка, которую потом захочется на гитаре подобрать.
— И в душе три дня потом петь, — фыркнул Валентайн.
— Отлично! — воскликнул Майкл, никак не отреагировав на реплику Валентайна. — КРИС! Есть что-нибудь музыкальное?
— Есть классическая комедия начала эпохи кинематографа "Моя прекрасная леди" и несколько более поздних образцов данного жанра: "Чикаго", "Мулен Руж" и "Девушка с планеты Джи-два".
— "Чикаго"! — обрадовался Джеймс и вдруг замурлыкал: — Хочешь в кашу соли — приправь мое рагу... — у него оказался удивительно приятный сильный голос, который креп по мере того, как он входил во вкус. Под конец Джеймс начал даже пританцовывать.
Майкл даже не заметил, в какой момент улыбка растянула его губы, да и сам он едва ли не начал танцевать.
— У тебя здорово получается! — искренне восхитился он. — О каких еще талантах ты молчал?
Джеймс пожал плечами и замурлыкал еще одну песенку.
— Так ты хочешь посмотреть фильм или спеть его нам? — с улыбкой поддел его Валентайн.
— О нет, у меня точно не получится быть Рокси Хард, — хмыкнул Джеймс.
Майкл тоже хмыкнул и с улыбкой покачал головой:
— Так как? Фильм смотрим? — спросил он и тут же добавил, поубавив энтузиазм: — Или отложим на другой раз?
Ведь вполне было возможно, что Джеймс захочет провести день с Валентайном вдвоем. А тут он со своими фильмами. А Джеймс ведь такой, что и не признается, чтобы его не обидеть. А Майклу совсем не хотелось, чтобы тот терпел его присутствие из жалости или постеснявшись сказать о своих желаниях.
Но его опасения оказались беспочвенными.
— Учитывая, что я смотрел фильм последний раз примерно лет восемь назад — еще как смотрим! — с энтузиазмом согласился Джеймс.
— Я знаю, о чем ты думаешь... — вдруг негромко сказал КРИС. Джеймс удивленно вскинул бровь и оглянулся, как если бы тот стоял у него за спиной. — Если хочешь, я подготовлю для тебя те материалы, которые ты хотел бы знать, — продолжил КРИС быстро. — Ты сможешь прочитать их в любое время. Если озвучить в общих чертах, мне нужно примерно две недели.
— Я понял, — Джеймс медленно кивнул. — И даже не удивлен. Так что? Ты поможешь?..
— Всем, чем смогу, — заверил его КРИС. — Фильм готов к просмотру, — объявил куда громче. Маленький робот завис над их кроватью.
— Отлично! — Валентайн едва ли не одним прыжком оказался на постели и приглашающе по ней похлопал. — Идите сюда!
— Нам надо в душ, — покачал Джеймс головой. — Лично я воняю как целый отряд.
Валентайн чуть заметно напрягся, скользнул взглядом по Майклу и отвел глаза.
— Давайте, — сказал он весело, и было совершенно очевидно, что это веселье дорого ему  стоило. — А я пока попробую вытрясти из КРИСа поп-корн.
— Давай ты первый... — замялся Майкл, посмотрев на Валентайна украдкой. Честно говоря, было как-то не по себе. И не в Валентайне дело вовсе — на него Майклу было плевать. От Джеймса наверняка ведь тоже не укрылось то, что Валентайн по сути их просто сейчас отпустил, но происходящее ему явно не нравилось.
Так, стоп! Майкл едва не чертыхнулся вслух. Он действительно сейчас думал о том, что с Джеймсом они душ принимать будут вместе? От собственной глупости захотелось удариться головой о стенку. Джеймс ведь ничего такого и не предлагал!
— Да, давай ты первый, — намного увереннее произнес он. — Наверное, я не так усердно потел. Поэтому пропущу тебя вперед, — он даже постарался улыбнуться, и похоже, у него получилось.
— Да брось, — отмахнулся Джеймс, чуть нахмурившись. — Там две кабинки. Пойдем.
И первым направился в душевую.
На сей раз без промедлений Майкл пошел следом за ним.
— КРИС замучается стирать за нами одежду, — хмыкнул он, когда дверь душевой закрылась за ними. Он быстро избавился от своей и, удержавшись от того, чтобы не начать пялиться на раздевающегося Джеймса, встал под теплые струи. И едва не зажмурился от удовольствия. После тренировки тело так и просилось под воду.
— Не думаю, что он её именно стирает, — хмыкнул Джеймс. Шум воды усилился, и тут же раздался блаженный вздох. — Вот нет бы так сразу... А то стерилизаторами нас травил.
— Про стирку это я образно сказал, — выдохнул Майкл и, наконец, позволил себе посмотреть на Джеймса. Украдкой, пока тот не видит, и совсем не обращая внимания за затекающую в глаза воду.
Тот стоял, закрыв глаза, подставив лицо под струю, и улыбался. Отфыркивался от воды, сглатывал её, но все равно улыбался во весь рот, будто не мог сдержаться. И хотя Майкл видел уже так много маклейновских улыбок, впервые тот улыбался сам себе.
Совсем не стоило — не надо было делать первый шаг! Майкл должен был остаться стоять на месте. Он прекрасно это знал, но ничего не мог поделать. Будто кто-то толкнул его в спину и дальше повел за руку, чтобы он не оступился на полпути. А он даже не думал повернуть назад. Ведь было действительно плевать, что улыбка Джеймса была о Валентайне. Что у самого Джеймса и в мыслях не было приблизиться к нему. Сейчас важным было лишь одно — он почти до боли хотел чувствовать Джеймса. Хотел трогать его, прикасаться и прижимать к себе, крепко-крепко обняв.
Он остановился лишь тогда, когда шагни он дальше, он бы впечатался в Джеймса.
Джеймс заметил его не сразу, но потом будто почувствовал что-то и медленно обернулся, стирая воду с лица. Проморгался. Заглянул в глаза. И едва заметно покачал головой.
— Майк... — начал было, но так и не закончил.
— Я уйду раньше, чем ты мне об этом скажешь, — произнес Майкл, гладя Джеймсу в глаза. — Просто позволь побыть с тобой, — он сглотнул и прижался щекой к щеке Джеймса. — Чуть-чуть... — прошептал спустя несколько секунд, будучи совсем не уверенным, что вода не заглушит его слова. Но это не имело значения, важным было лишь то, что он обнимал Джеймса.
А секунду спустя Джеймс обнял его в ответ.
— Майк... — шепнул он снова, непонятно каким тоном и прижал его к себе крепче.
Они простояли неподвижно недолго — ладони Майкла сами начали блуждать по такому знакомому телу. Плечи, спина, руки — Майкл будто наощупь вспоминал его.
— Мне безумно повезло, — он снова заговорил первым, — когда я повстречал тебя. Несмотря на то, как оно теперь, — он чуть отодвинулся, чтобы снова заглянуть Джеймсу в глаза. — Без Селен и тебя моя жизнь была бы пустой. Ее я не могу поблагодарить. А вот тебя, к счастью... — он не закончил, вместо слов погладив Джеймса по щеке. — Ты никогда не делал меня несчастным, запомни это.
— Что, даже сейчас?.. — протянул Джеймс с горечью. Он схватил его руку и крепко сжал.
— И даже сейчас, — заверил его Майкл. — Правда, с целыми, не сломанными пальцами я буду счастливее, — несмотря на боль в руке от железной хватки, он улыбнулся и попытался пошевелить пальцами. А потом... потом наклонился к Джеймсу совсем близко, едва касаясь его губ своими. Он не хотел настаивать, но в то же время ждал поцелуя. Но даже если Джеймс не ответит, значения это не имело. Тот рядом — вот, что главное.
Но Джеймс поцеловал его. Лишь с намеком на страсть, но зато с безграничной нежностью.
— Я люблю тебя, — сказал он твердо, даже как-то решительно, и поцеловал еще раз, куда глубже и дольше. — Но я совершенно не представляю, что нам теперь делать, — добавил неожиданно весело. Это была не истеричная веселость, но какая-то шальная. Как будто Джеймс настолько устал от собственных чувств и переживаний, что решил просто наплевать на них. — Всем нам.
Это было так неожиданно, что Майкл в первую секунду даже растерялся.
— И я не знаю, — признался он с улыбкой. — Знаю только то, что хочу быть с тобой рядом. Хочу видеть тебя, завтракать и ужинать вместе, хочу заниматься любовью. И черт возьми, Джеймс, мне никто не помешает любить тебя! — выдохнул он. — Никто и ничто!
— Ну, тогда у нас только один выход... — то ли вздохнул, то ли хмыкнул Джеймс и выключил воду. Он еще раз поцеловал Майкла, уже не скрывая, что ему это по-настоящему нравится, и взял полотенца. — Ты-то сам видел "Чикаго"? — спросил, переводя тему, — видимо, что-то для себя решив. — Я всегда думал, что сыграл бы адвоката лучше. Ну, спел так точно.
Уточнять, что имел в виду Джеймс, Майкл не стал. Любой неосторожно заданный вопрос мог вернуть Джеймса в прежнее состояние, если он вообще не повеселел сейчас под влиянием момента или по каким-то своим пока неизвестным причинам.
— Давно, — поняв, что его молчание довольно затянулось, спохватился Майкл. — Почти ничего не помню уже. Надеюсь, ты не обидишься, но Гир мне действительно там нравился, — улыбнулся Майкл, взяв у него свое полотенце.
— Обижусь! — фыркнул Джеймс. — Смертельно! — он сверкнул улыбкой и натянул поданную роботом одежду.
Когда они вышли, Валентайн не стал присматриваться к Джеймсу и его припухшим губам, а вместо этого жестом фокусника продемонстрировал полную чашку чего-то поразительно напоминающего пенопласт.
— Только сегодня и только у нас лучшая в мире… Та-дам! Воздушная соль! — продекламировал он. — Пробовать не советую, но технология очень интересная. Типа сахарной ваты, только из соли и в шариках. На подходе вторая партия, возможно, менее соленая.
— Похоже, сладким нас КРИС принципиально не балует, — констатировал Майкл, проходя вглубь комнаты. Он украдкой огляделся, куда можно себя пристроить, чтобы только не садиться на кровать. Идея пришла внезапно. — Что-то я проголодался, — соврал он с энтузиазмом. — КРИС, у нас есть еще каша? — он последовал к столу и опустился на стул.
Джеймс немедленно последовал его примеру, и было даже слышно, как у него забурчало в животе.
— Я как бы совсем забыл, что так толком и не позавтракал... — протянул он, виновато улыбнувшись.
— Зато я помнил, — хмыкнул Тай, вставая за его спиной. Он оперся локтями на спинку стула, на котором сидел Джеймс, и торжественно произнес: — Гуляш! Ну или что-то вроде. Если, честно, больше всего напоминает пластик в томатном соусе, но все-таки у него есть вкус. Мы с КРИСом долго над ним бились.
Роботы принесли три тарелки с бурой жижей, и она действительно пахла чем-то томатным. Вот теперь звук, который издал живот Джеймса, был слышен очень хорошо.
— Охренительно просто! — Джеймс с упоением вдохнул аромат еды и поспешно взялся за ложку. — Вкусно! — объявил с полным ртом. — Майк, ты только попробуй!
Аромат действительно был потрясающий, и Майкл поспешил последовать примеру Джеймса.
— Неожиданно! — заключил он с восторгом, попробовав еду. — Вкусно! — он прожевал еще кусочек и взглянул на Валентайна: — Тебе спасибо! — он даже слегка улыбнулся, перед как кивнуть и снова приняться за тарелку.
Валентайн довольно улыбнулся. Он так никуда и не делся — так и стоял у Джеймса за спиной, и даже наклонился ниже, то и дело касаясь подбородком отросших волос на затылке Джеймса все время, пока они ели. Маклейна это совершенно не беспокоило, будто тот только так и привык обедать.
— Потрясающе! — довольно выдохнул Джеймс, когда тарелка опустела. — Спасибо вам обоим. Ты просто волшебник, — он задрал голову и сверкнул улыбкой.
В ответ Валентайн наклонился и быстро его поцеловал, едва коснувшись губ.
— Я рад, — ответил коротко и наконец выпрямился. — Но будет забавно, если ты сейчас уснешь.
— Нет, — хмыкнул Джеймс. — Я буду петь, — он весело посмотрел на Майкла. — Клянусь, ты забудешь про Ричарда Гира!
Майкл аж жевать перестал — ел он по сравнению с Джеймсом довольно медленно. Он удивленно посмотрел на того — это что, Джеймс с ним флиртовал? Вот что действительно было неожиданным, так это заигрывание. Майкл и припомнить не мог, чтобы Джеймс когда-то с ним флиртовал!
— Ну... тебе очень надо будет постараться. Все-таки Ричард Гир... — с напускным сомнением произнес он и в конце улыбнулся.
Джеймс рассмеялся, встал из-за стола и направился в туалет, прихватив посуду.
— Неужели он ни разу не пел в душе? — поинтересовался Валентайн тихо. — Ему ведь даже кличку среди пилотов дали "певец".
— Ты еще не понял? — также тихо ответил Майкл и оторвал глаза от тарелки, вперившись в него взглядом. — Не до песен ему было, — процедил он. — Пора бы дойти мозгами, что это не я изменил его. А твое отсутствие, — он покачал головой и с раздражением отставил еду.
— Я вовсе тебя не обвиняю сейчас, — вздохнул Валентайн. — Просто... — он опустил голову. — Но знаешь, я ведь тоже не виноват в том, что умер, — усмехнулся криво.
— Не виноват, — согласился Майкл, снова глядя на Валентайна в упор. — И я тебя не обвиняю. И ты... — выдохнул он, тщетно пытаясь вернуть голосу ровную интонацию, — и ты не смей обвинять меня. Никогда больше! Не тебе судить обо мне и о нем. Ты и понятия не имеешь, каково терять. Какие у тебя вообще были проблемы? Пирожное засохло? Или телка настырная наскучила? Так вот... нас с Джеймсом жизнь малость сильнее потрепала!
Валентайн поднял на него глаза, прищурился и покачал головой.
— Остынь, — попросил он. Именно попросил, без вызова или приказа. — И не будем больше об этом. Давай лучше постараемся, чтобы не появлялось поводов для взаимных обвинений. И да, ты прав. Того человека, про которого рассказываешь ты, я действительно не знаю, — он даже не попытался скрыть горечь в голосе.
— Еще успеешь познакомиться, — бросил Майкл. — Тем более, как ты там говорил? А, да... У тебя есть все возможности для этого.
— Я как раз очень надеюсь, что у меня есть все возможности этого никогда не узнать, — ответил Валентайн сухо. — И наоборот — познакомить тебя с настоящим Джеймсом.
Ответить Майкл не успел — вернулся довольный Джеймс. Валентайн мгновенно переменился в лице, теперь было совершенно невозможно понять, что у них только что был неприятный разговор. Да что там лицо — даже выражение глаз изменилось будто по щелчку.
— Ну? — Майкл сидел к Джеймсу спиной, и тот не уловил напряжения. — Поехали?
— Вы идите, — Майкл кивнул на кровать, — а я пока доем, — он снова придвинул тарелку и принялся жевать подобие мяса с особым усердием.
— Не будь букой! — фыркнул Джеймс. Он наклонился взялся за его вилку и отправил себе в рот последний кусочек. — Всё, доел! — объявил весело. — Идем! — и потянул его за руку, а потом и вовсе обнял за плечи. — Знаешь, я всегда хотел пойти в нормальную школу, потому что там был театральный кружок.
Ничего не оставалось, как Джеймсу уступить. Майкл улыбнулся его последним словам, хотя так ничего и не ответил, и встал из-за стола. Достаточно было лишь представить, как он ляжет на их кровать, как на Майкла накатило самое настоящее омерзение. И если бы не руки Джеймса на его плечах, его бы наверняка передернуло.
— Да полно тебе, — покачал головой Валентайн. — Когда мы встретились, ты уже ничего, кроме неба, не видел. Только и говорил, что про самолеты.
Он забрался на кровать, откатившись к стене, и Джеймс поспешил за ним, утянув Майкла за собой. Причем не на край кровати, и даже не на середину — он залез в самую глубь, прижавшись боком к Валентайну и буквально притиснув Майкла к себе.
— А может, и усну, — выдохнул довольно, устраиваясь. — КРИС, врубай!
Майкла окутало некогда привычное тепло, и он зажмурился. В какой-то момент даже стало все равно и на эту проклятую кровать, и на лежащего рядом Валентайна.
— Да? — хмыкнул Майкл. — И кто же тогда заставит меня забыть о Ричарде Гире?
— Чертов Гир! — рассмеялся Джеймс. Заиграла музыка, и он снова заёрзал, будто не в силах был лежать спокойно. А потом вдруг в комнату скользнул робот, аккуратно держа за гриф самую настоящую гитару.
— Вот же... — удивленно выдохнул Валентайн, а Джеймс издал ликующий вопль.
— Спасибо, КРИС! — крикнул он, схватил гитару и, пробежавшись пальцами по струнам, начал подыгрывать музыке с экрана.
Валентайн честно выдержал всю песню, а потом со смехом отобрал инструмент.
— Всё! — объявил решительно. — Теперь только по праздникам! А не то мы с Майклом оба оглохнем, лишимся сна да еще вдобавок и тебя потеряем.
— Да я сто лет не играл! — возмутился Джеймс. Он попытался отобрать гитару, но Валентайн был непреклонен. Сунув её под кровать, он повалил Джеймса на подушки и ткнул пальцем на экран.
— Всё, смотрим!
Майкл наблюдал за представшей картиной, пока от возмущения застучало в висках. Он поднялся на локте и в упор уставился на Валентайна.
— Верни ему её, — процедил он совсем нешуточным тоном. — Он давно не играл! При мне - лишь однажды! Один гребаный раз! — повторил с напором. — Тебе рассказать, как реагировали другие? Я не заметил, чтобы хоть кому-то надоела его гитара. Почему? Да потому что он не играл! И не пел в душе! А ты будешь слушать столько, пока ему самому не надоест, — он готов был подождать, но если Валентайн решит по-своему, он сам заберет у него эту чертову гитару!
— Майк, не надо, — вскинулся Джеймс. — Ну зачем ты?..
— Нет, он прав, — мотнул головой Валентайн. Он кинул на Майкла предупреждающий взгляд и, наклонившись, нащупал гитару под кроватью. — Я просто все время забываю... — шепнул, вкладывая инструмент Джеймсу в руку. — И я на самом деле полный идиот, — закончил со вздохом и подобрался, садясь перед Джеймсом на колени. — Сыграй для меня... для нас, — попросил тихо, быстро поправившись.
Изображение на экране замерло, и они оказались в тишине.
Джеймс оглянулся на Майкла, а потом буквально прикипел взглядом к лицу Валентайна и коснулся струн.
Это была плавная мелодия, смутно знакомая. Джеймс не стал петь, но было безо всяких слов ясно, о чем говорилось в стихах положенной на них песни. Примерно в середине Джеймс переместился так, чтобы видеть обоих, выдав при этом пару фальшивых нот, а потом заиграл с новой силой, переводя взгляд с одного на другого.
Когда он закончил, повисла тишина. Которую сам же Джеймс и прервал.
— Не надо больше, — попросил он глухо. — Не нужно из-за меня ссориться.
— Мы очень постараемся, — пообещал Майкл спустя несколько секунд. А затем он придвинулся к Джеймсу и медленно, не желая навязываться, прижал его к себе. — Прости, — прошептал он. — Я так не хотел тебя огорчать! — он обнял его крепче и только тогда посмотрел на Валентайна. Это было мимолетно, но и этого хватило, чтобы встретиться с ним глазами. Поспешно отвернувшись, Майкл уткнулся носом Джеймсу в макушку.
Джеймс незамедлительно стиснул его в ответ, подавшись вперед.
— Всё нормально, — шепнул он на ухо. — Правда. Я бы с удовольствием забыл эти пять лет. Всё, за исключением тебя.
Майкл улыбнулся и коснулся губами его виска.
— Дальше смотрим? — спросил он тихо. — Или еще поиграешь?
— Смотрим, — не задумываясь, ответил Джеймс. Он взял Майкла за руку и снова устроился на подушках, потянув его к себе. Валентайн немедленно упал рядом и подсунул руку ему под плечи, обнимая.
Это было не так легко — продолжать и дальше делать вид, будто его не волнует чересчур близкое присутствие Валентайна. Но разве он мог выдвигать какие-то претензии? Или разве мог испортить настроение Джеймсу, который, кажется, только начал приходить в себя? Нет, Майкл не мог ни одного, ни другого. Не то, чтобы он чувствовал себя сейчас будто на "птичьих правах", но ведь было очевидно, что Джеймс не станет отдалять от себя Валентайна. Во втором случае — просто не позволяла совесть. А потому и оставалось лежать, вглядываясь в фильм и изображать, что все в порядке.
— Знаешь, у тебя серьезная задача, — хмыкнул Майкл, когда в кадре появился Ричард Гир. — Справишься? — он по-доброму поддел Джеймса и погладил его по руке, расцепив их пальцы.
Джеймс рассмеялся и повернулся на бок лицом к нему.
— Тебе нравятся мужчины постарше? — протянул он, сверкнув глазами. — Увы, КРИС позаботился о том, чтобы мы все оставались безобразно молодыми как можно дольше.
— Ну, раз другого выхода у нас нет, — с улыбкой начал Майкл, — буду ждать твоих морщин. И предупреждаю: я очень терпеливый. И настырный, — добавил он, положив руку Джеймсу на бедро. Действие было не осознанным, а потому он не задумываясь придвинулся к Джеймсу ближе. — Но на самом деле мне нравится в этом мире только один, — произнес он тише. — Безобразно молодой и чертовски привлекательный, когда он флиртует. Знаешь такого?
Джеймс сверкнул улыбкой.
— Может быть... — протянул он. — Правда, ему такое слово незнакомо.
Валентайн за его спиной пошевелился. Он придвинулся к Джеймсу ближе, тоже повернулся на бок, прижимаясь к нему сзади, но совершенно ничего не сказал и не попытался посмотреть на Майкла.
Джеймс оглянулся на него, и его улыбка чуть пригасла. Но потом он решительно завернулся в руку Валентайна, давая ему себя обнять, и сам в свою очередь обнял Майкла.
— Мы будем трое молодых и прекрасных, — сказал, чуть кривовато улыбнувшись. — Уедем на какой-нибудь остров, и там нас объявят богами. Не знаю, как вы, а я уже готов творить чудеса.
Как же сейчас хотелось поцеловать Джеймса! Отбросить руку Валентайна, уложить Джеймса на спину и целовать его так долго, основательно... Чтобы Валентайн наконец понял, что с Джеймсом они, черт возьми, вместе!
Но Майкл себя остановил — самоутверждаться желания не было. Джеймса хотелось целовать от души, когда никто не видит и не мешает. И потому Майкл лишь улыбнулся и посмотрел на Джеймса тепло. Так, как будто в комнате их впрямь было двое.
— И каким бы было первое чудо? — спросил он.
Джеймс невесело усмехнулся.
— Мир во всем, блядь, мире, — выплюнул он. — И уж этот фокус я им обеспечу!
— А второе? — спросил Валентайн, обняв Джеймса крепче.
И если Майклу не показалось — а ему не показалось! — в его голосе звучала скорее осторожность, нежели любопытство. А еще — едва уловимое смятение.
— А второе посложнее будет... — протянул Джеймс с явственной горечью. — И тут уж справится только настоящий волшебник. Чтобы я больше никому из вас не причинил боли.
Майкл внимательно посмотрел ему в глаза и слегка покачал головой.
— Лично я боюсь даже представить масштаб третьего чуда, — на сей раз он улыбнулся Джеймсу ободряюще, от всей души пожелав в этот момент больше никогда не слышать эту горечь в его голосе.
— А третье чудо, думаю, ляжет на наши с тобой плечи, — Валентайн поднял голову и впервые за это время посмотрел на Майкла. — Боги мы или нет? — он усмехнулся и едва заметно прищурился.
Вот интересно... Это теперь всегда так будет?.. Всякий раз, когда Джеймс заговорит с ним или он и Джеймсом, будет всплывать третий собеседник?.. Боги они или нет, Майкл с ответом не нашелся, зато едва сдержался, чтобы не выразить свое недовольство.
Но не удержался от другого. Разорвав с Валентайном зрительный контакт, он потянулся к Джеймсу и решительно, с упрямством его поцеловал. Его действиями руководил голый инстинкт — Майкл утверждал свои права.
Он чувствовал, как на плече Джеймса судорожно сжалась рука. Понимал, что Джеймс отвечает скованно, замороженно. Но все-таки он отвечал, и Майкл ничего не мог с собой поделать.
— Включи фильм, КРИС, — услышал он тихое, и Джеймс замер.
Пожалуй, это и толкнуло Майкла к самому его необдуманному шагу.
Он отшатнулся от Джеймса, будто обжегся, и поднялся, садясь на постель.
— Так, всё!.. Невозможно!.. — выдохнул он, мотнув головой. — Смотрите фильм! Оба! — он взглянул на Джеймса и продолжил спокойнее. — Все в порядке, правда. Просто я так не могу. Он рядом, ты в бесконечном напряге. Я как пятое колесо в телеге, — он запустил руки в волосы, закрыл глаза на несколько секунд и снова посмотрел на них обоих. — Но я не пятое колесо... — он встал с кровати. — Увидимся в спортзале, — кивнул он Джеймсу. — А захочешь раньше, ты знаешь, где меня найти.
— Майк... — Джеймс окликнул его, но скорее потерянно, чем настойчиво.
— Все в порядке, — повторил Майкл, обернувшись. — Я серьезно, — он заговорил спокойнее и даже чуть улыбнулся. — Я не ухожу от тебя. Я не закроюсь и не отгорожусь. Просто сейчас вам лучше побыть без меня. А мне — одному, — он вернулся к кровати и, наклонившись, поцеловал Джеймса в лоб. — Только ради бога, не грузись. Это мой выбор. Но если захочешь прийти не за мной, а ко мне, я буду рад, — он кивнул и, бросив мимолетный взгляд на Валентайна, направился к двери.
Джеймс не пошел за ним. Он сел на кровати спиной к экрану, и так и остался сидеть, будто закаменев.
Дверь захлопнулась, и только тогда он закрыл лицо руками и застонал, сгибаясь.
— Я не могу так, — выдавил через силу. — Не могу...
Валентайн выждал недолго, а затем положил руки на его плечи и потянул к себе.
— Ну давай тогда думать, — проговорил мягко. Помолчал немного и продолжил, как бы между прочим. — Скажи мне, какой бы тебе хотелось видеть ситуацию? Нас всех? — он дождался, пока Джеймс ляжет, и тотчас обнял его, прижимая к себе, как мог, крепко.
— Если б я знал...— вздохнул Джеймс, чуть расслабляясь. — Меня на части раздирает. Я понимаю, что все это неестественно, и я должен перестать всех мучить... — он развернулся в его руках и сам в свою очередь стиснул Валентайн так, что тот охнул. — Что мне делать, Тай? — прошептал отчаянно.
Валентайн успокаивающе погладил его по щеке и просто спросил:
— Ты хочешь пойти за ним? То есть не за ним... а к нему, — поправился он с тихим смешком. А потом и вовсе рассмеялся: — Он всегда такой мудреный в формулировках?
Джеймс удивленно вскинул взгляд и хмыкнул.
— Это еще что... — протянул он. — Но он хороший, — добавил, вздохнув. — Что бы ни говорил. Заботливый...
— Чуткий, — ввернул Тай саркастично.
Джеймс негромко рассмеялся и покачал головой.
— Ну да, с этим проблемы. Но ты бы видел, как он с этим излучателем чертовым носился — несколько месяцев до упаду, только чтобы не подвести. Не отряд, нет. Меня.
— Так это ты его за излучатель полюбил? — протянул Валентайн весело.
— За излучатель тоже... — Джеймс чуть грустно улыбнулся и пожал плечами. — Я был ему нужен. Всегда нужен, до того как он вообще понял, что с мужчиной можно не только за руку здороваться. И я всегда это чувствовал. Знаешь, как будто нет вокруг никого — только я один. Да он, собственно, ни с кем так и не начал общаться. Ему хватало меня. А я... — он понизил голос, вспоминая. — К тому времени я успел засушить свою боль. Найти в себе силы увидеть это. А увидев — откликнуться. Ты только не подумай, — он криво усмехнулся. — Это не безнадежность, хотя именно так и звучит. Он мне просто понравился.
Валентайн слушал его очень внимательно, не упуская ни единого слова. А точнее — ни единого шанса понять то, что пока еще находилось за гранью его понимания.
— Давай фильм посмотрим без нервотрепки, — предложил он, подумав. — А потом сходишь его проведать, — он хмыкнул и с нежностью Джеймса поцеловал.
Джеймс откликнулся сразу же, с готовностью обнимая крепче.
— Мне все время кажется, что я кого-то предаю, — признался он шепотом. — То тебя, то Майкла.
— Нет... — Валентайн ответил не сразу, либо подыскивая подходящие слова, либо для себя что-то решая. — Не предаешь. Просто у нас нестандартная ситуация.
— Форсмажор страховкой не покрывается... — усмехнулся Джеймс. Он снова поцеловал Валентайна, постепенно окончательно расслабляясь. — Помнишь, как мы разбили твою машину? — прошептал, улыбнувшись. — Страховой агент аж охрип с нами спорить.
— Ты сейчас про какую конкретно? — хмыкнул Валентайн. — Когда ты был за рулем? Или когда я въехал в фонарный столб? — он рассмеялся от души и перекинул ногу Джеймсу через бедро. — Надо же... с дрочкой не справиться! Столько минетов за рулем было, а от руки на члене повело!
Тут Джеймс вдруг прищурился.
— А знаешь, я ведь ревновал, — сказал он тихо. — К каждой из них. Сначала неосознанно, а потом вполне даже.
— Да-а? — лукаво протянул Валентайн, вжимаясь в Джеймса всем телом. — А чего молчал-то? — прошептал прямо в губы.
— А что было сказать? — Джеймс фыркнул и выгнул бровь. — Требовать верности?
— А правда... — прищурился Валентайн, улыбаясь. — Чего ты так долго ждал? Ты же гораздо раньше понял, что к чему.
— А сам не понимаешь? — Джеймс усмехнулся. — Боялся все испортить. С бабами, без, пьяный, трезвый — мне было неважно, лишь бы рядом.
— Да ладно, — Валентайн хмыкнул. — А исчезнуть на четыре дня не побоялся! — возмутился он. — Подумаешь, близняшки! — рассмеялся он. — Кстати, Бэт мне мозги и вправила! И возила меня пьяного по всему городу — тебя искали.
— Ты думал, я из-за тебя? — изумился Джеймс. — Вот ещё! Действительно, подумаешь, близняшки. Не они первые, не они последние. Но я тогда с парнем одним уехал... Не смотри так, тебе можно, а мне нельзя? — он фыркнул. — И он меня чем-то накачал. Я, кстати, и не знал, что четыре дня прошло...
— С парнем? — удивленно протянул Валентайн. — Поверить не могу, — выдохнул он и покачал головой. — Вот паршивец! Мы за малым морги не объехали, а он кувыркаться поехал! — и хотя он продолжал улыбаться, взгляд его потемнел. Немного, едва уловимо, но и не заметить было нельзя. А затем Тай тихо рыкнул и пригвоздил Джеймса к постели, немедленно укладываясь сверху. — Он тебя трахал? — прохрипел он, сам толкнувшись пахом Джеймсу в пах.
— А я не помню! — с мстительным удовольствием отчеканил Джеймс. — Может, и трахал... — протянул, едва ли не жмурясь, и изо всех сил стиснул Тайя в объятиях.
— Тебе весело, да? — уточнил Валентайн с наигранной яростью. — Сейчас еще больше повеселимся! — он рыкнул громче и накрыл губы Джеймса настойчивым и даже грубым поцелуем. Он оторвался довольно скоро, прикусив напоследок Джеймса за губу, и улыбнулся шальной улыбкой, глядя ему в глаза. А затем задрал на нем рубашку и сдернул штаны, стянув свои до колен. — Еще раз такое повторится... — он задышал рвано, снова укладываясь сверху. — Отдеру по самые гланды, — заверив, сплюнул на пальцы и, протиснув ладонь между их бедрами, без церемоний мазнул мокрыми пальцами Джеймса меж ягодиц.
— Тай, ты с ума сошел? — Джеймс попытался уклониться, но не настолько настойчиво, чтобы действительно вырваться. — Черт, ты серьёзно?.. Сейчас? — он мотнул головой и на секунду прикрыл глаза, когда Валентайн решительно направил в него член. А потом хмыкнул и посмотрел ему прямо в глаза. — Я не только с ним спал, — шепнул хрипло. — Думаешь, я за книжками сидел, пока ты девиц своих трахал?
Валентайн прищурился и протаранил Джеймса так, что оба глотнули ртом воздух.
— И под каждым ты так же стонал? Как подо мной? — каждое слово он произносил на выдохе — хрипло и сбито.
— Как стонал? — Джеймс обхватил его за плечи, а потом скользнул ладонями на бедра, заставляя двигаться быстрее, резче. — Напомни мне, Тай...
Валентайн улыбнулся совсем сумасшедшей улыбкой и, ухватившись за плечи Джеймса, принялся двигаться так, словно желал выколотить из него душу — размашисто, глубоко.
— Пошли все к черту!.. — его речь стала похожа на хрип или кашель, когда Тай ускорил темп.
Джеймс же и вовсе не стал никак отвечать, прислушиваясь исключительно к ощущениям. Он в свою очередь кое-как стянул с Валентайна рубашку и выгнулся, прижимаясь грудью к груди. Валентайн стиснул зубы, точно зная, зачем он это сделал. Тугой шершавый шрам когда-то даже натер Джеймсу кожу, и сейчас тот явно стремился "обновить" метку.
То ли Джеймс за эти годы стал сдержаннее, то ли Валентайна затопили эмоции, но застонал он в этот раз первым. Джеймс судорожно вздохнул, услышав его, и с силой вцепился в его задницу, еще больше подгоняя. И только потом застонал сам.
Сдержанно. Словно не рискуя потерять контроль.
Ну уж нет! Никаких полутонов на сей раз Тай допускать не хотел! Он махнул головой, откинув спавшие на лоб пряди, и просунул руки Джеймсу под спину. Двигаться стало неудобно, но важнее было дать Джеймсу то, чего он хотел.
— Вспомнить, значит, хочешь... — прохрипел Валентайн и, подхватив Джеймса под задницу, принялся вколачиваться в него так, что на висках вскоре проступил пот.
Но Джеймс действительно хотел. Потому что вцепился в него со всей силой и нашел губами губы. Он всё также прижимался к нему грудью, сковывая движения, но голову уже затуманило так, что было все равно. Хотелось только одного — чтобы было как раньше. Сколько там прошло для Джеймса? Пять лет? Шесть? Вот только Тай помнил совсем иначе. Еще позавчера Джеймс метался, стонал в его объятиях, наплевав на соседей и злые окрики. Открытый, знакомый до последней клеточки. Стоны, взгляды, слова — все было тогда родным и привычным. А сегодня... Сегодня изменилось многое, кроме одного.
— Как же я тебя люблю... — простонал Тай, жмурясь. — Я...
Джеймс буквально набросился на него с поцелуем, не дав договорить, да Валентайн уже через секунду и не помнил, что собирался сказать.
Их завертело, закрутило не столько наслаждение, сколько чувства, как знакомые, так и никогда неизведанные раньше. Валентайн даже едва заметил, когда пришел оргазм, и долго двигался после, не желая разрушать момент, выныривать на поверхность. А когда остановился, и не подумал слезать.
— Это не любовь, — прошептал Джеймс через несколько долгих минут. — Я любил тебя десять, семь и, может, быть, пять лет назад. Для того же, что было дальше, названия еще не придумали.
Валентайн стиснул зубы, словно пережидая неожиданную боль, а потом сполз на бок, сгреб Джеймса в охапку и прижался губами к влажному виску.
— Ты очень изменился, знаешь? — шепнул он. — Но мне это нравится.
Джеймс усмехнулся, удобно устроившись в его руках и в свою очередь его обняв.
— Я никому не позволял себя трахать, — сказал он тихо. — Те парни... мне просто нужно было сбросить напряжение. Всегда был только ты и... — тут он замолчал, оборвав сам себя. — Ты хочешь, чтобы я не общался с ним больше? — спросил, еще больше понизив голос. — В смысле, разорвал отношения?
Тай замер, и каждая мышца в его теле невольно напряглась.
— И да, и нет, — ответ вышел быстрым, без промедлений. И можно было подумать, что Тай давно продумал этот вопрос, но на самом деле слова слетали с языка нервно. — Если этот человек в силах сделать тебя счастливым... Этого я пока не видел, и признаться, видеть и не хочу, — он поморщился от собственных слов. — Не то хотел сказать. Черт... — выдохнул он, обнимая Джеймса сильнее. — Я готов смириться с ним, — продолжил, наконец подобрав слова. — Ради тебя. До тех пор, пока ты сам этого хочешь.
— Еще бы мне знать, чего я хочу, — Джеймс криво усмехнулся. — Большую шведскую семью, похоже, — он рассмеялся, но совсем невесело.
— Ну что ж... — выдохнул Валентайн, вжимаясь Джеймса что было сил. — Желание, конечно, необычное... — хмыкнул он также невесело. — Но имеет право на жизнь.
— Я пошутил, Тай, — покачал Джеймс головой, накрывая его руки своими. — Я никогда не смогу тебя так обидеть. Да и просто... Не смогу.
— Тшшш... — прошептал Валентайн. — Остановись... — мягко попросил он и замолчал, несвоевременно улыбнувшись каким-то своим, невысказанным мыслям. — Значит, другие для сброса напряжения? — хмыкнул он и поцеловал Джеймса в висок. Казалось, в этом странном и даже неправильном разговоре оба они поставили точку, обозначив свою позицию окончательно, но тут Тай проговорил: — С Майклом пусть идет как идет...
Джеймс улыбнулся и потер покрасневшую от соприкосновения со шрамом кожу.
— Нас с тобой ничто не сломает, да, Тай? — скорее сказал, чем спросил он. — Теперь уже ничто...
— Обычно после таких слов начинается пиздец... — хмыкнул Валентайн. — Но уверяю тебя, это не про нас, — выдохнул он уже серьезно. — Верь мне.
— Пиздец у нас уже был... У меня, — Джеймс обнял его покрепче.
Валентайн хотел что-то ответить, но не успел. Дверь в комнату отъехала в сторону, и на пороге был совсем не робот с полотенцами и сменной одеждой.
Глава 29 
- Судя по всему, Майкл тоже порывался что-то сказать еще в дверях, но глядя на них с Джеймсом, поутратил пыл и красноречие. Он глотнул ртом воздух, замешкался на миг, но следом взял себя в руки.
Одним богам известно, каких усилий стоило не вышвырнуть Валентайна из кровати! Но он прекрасно помнил, как отреагировал Джеймс в прошлый раз. Повторения не хотелось. Да и в принципе, увиденное было более чем ожидаемо. Если уж рассуждать логически.
— Оденьтесь, — бросил он им двоим, заглушая полыхнувший в груди гнев. — Я постою за дверью.
Джеймс поджал губы и кивнул.
— Вот, о чем я и говорил, — вдохнул он, когда Майкл вышел, и потянулся за штанами. — Что бы я ни сделал, все равно буду чувствовать себя виноватым.
— Предлагаешь принять обет безбрачия? — хмыкнул Валентайн даже с некоторой веселостью, одеваясь. Во всяком случае, раздраженным он не был.
— Даже если бы и предложил, тебя хватило бы на пару часов, не больше, — усмехнулся Джеймс.
— Ну, ты можешь попробовать сказать мне "нет", — рассмеялся Тай.
— А что, есть такое слово? — Джеймс лукаво улыбнулся и зачесал пятернёй волосы назад.
Они оделись одновременно.
— Только не превращайся в провинившегося школьника, — Тай широко улыбнулся, оглядев Джеймса. — Помни, супружеский долг — это святое, — его улыбка стала еще ярче, а сам он расправил плечи, будто готовясь встать в строй. — Так, лично я готов. Даже представить страшно, что сейчас будет, — прошептал он со смешком и, напустив на себя серьезный вид, громко крикнул: — Майкл, заходи уже!
Дверь отворилась не сразу, а когда Майкл шагнул в комнату, улыбка Джеймса немедленно померкла, несмотря на их с Тайем разговор.
Заметив это, Майкл стиснул зубы. Кажется, антидепрессанты Маклейну уже не нужны. Нет, конечно, Майкл надеялся, что Джеймс не станет впадать в очередную истерику из-за его ухода, но почему-то оказался не готов, что его уходу оказались... рады?
Вот теперь с яростью и болью в душе ничего нельзя было поделать. Они вспыхнули и разгорелись в считанные секунды, заставив кровь прихлынуть к щекам.
— Не дождешься! — рыкнул Майкл, не совсем понимая, что именно хочет сказать. Он схватил Джеймса за руку и дёрнул к себе. — Я не уйду. И не отступлюсь. Пусть даже вы трахаетесь, стоит мне только выйти за дверь!
— Майк... — Джеймс едва заметно поморщился и накрыл его руку ладонью, безмолвно прося ослабить хватку. — Мне...
— Не нужно, — резко оборвал его Майкл. — Ничего не говори. Я уже слышал.
Джеймс посмотрел ему в глаза и, протянув свободную руку, погладил его по щеке.
— И правда, — тихо сказал он. — Я не могу предложить ничего нового.
— Зато я могу, — вмешался в разговор Валентайн, внимательно наблюдая за этой сценой. — Например, стучать в двери перед тем, как зайти. А еще не вынуждать Джеймса бесконечно извиняться. Не орать с порога и не хватать никого за руки. И вообще, — выдохнул он, — быть последовательнее в своих же решениях.
— Прекрасно... — процедил Майкл сквозь зубы. — Я вполне последователен. И сейчас вполне закономерно хочу, чтобы ты прогулялся в спортзал и постучался потом. Договорились?
— Прекратите, — сказал Джеймс и вывернулся из его захвата, но взамен взял за руку. — Давайте попробуем обойтись без этого. Ты же хотел посмотреть фильм, Майкл? — спросил примиряюще. — Так давайте наконец посмотрим.
Майкл на секунду прикрыл глаза. У этой задачи было единственное решение, и его нужно было озвучить.
- Ладно… - наконец выдохнул он, и Джеймс облегченно улыбнулся.
— Давай, — он подтолкнул его к кровати. — Ложись. Фильм не фильм — не важно, главное, не уходи больше.
Майкл замялся и так и не двинулся с места.
— КРИС, смени постель, пожалуйста, — проговорил негромко.
Улыбка с лица Джеймса сползла, но он восстановил её искусственно и ретировался в туалет, в то время как роботы засуетились над кроватью.
— КРИС, а что там с бассейном? — поинтересовался Валентайн, сложив руки на груди.
— Будет готов через полчаса, — отозвался КРИС гордо. — Возможно, чуть раньше. Я сообщу.
— Можешь увести Джеймса, когда появится бассейн? — Тай посмотрел на Майкла. — Я хочу кое-что выяснить у КРИСа. Это надолго, но Джеймс обожает воду, думаю, это будет несложно.
— И что же ты собираешься выяснять? — с неприязнью спросил Майкл.
— Хочу посмотреть, как Джеймс жил в первые месяцы, после того как... как все случилось, — Валентайн посмотрел ему прямо в глаза. — Для меня это важно. В вашу историю не буду лезть, не волнуйся.
Майкл еле удержался, чтобы не закатить глаза. Спасибо, вот уж осчастливил и обнадежил, мать его...
— А что мне мешает рассказать об этом Джеймсу? — прищурился он. — Или трахнуть его в бассейне?
Валентайн прищурился и дернул плечами.
— Ничего не мешает, — сухо ответил он. — Вперед.
— Я уведу его, — кивнул Майкл, помедлив, — но больше не проси меня о помощи. Для себя.
— Прекрасно, — процедил Валентайн. — Я, правда, был уверен, что поможет это, в первую очередь, Джеймсу, чтобы не было таких ситуаций, как с гитарой. Но, в общем-то, и без тебя могу обойтись. Можешь не делать ничего.
— Не сможешь, — покачал головой Майкл даже с некоторым удовлетворением. — На Земле, да... Но только не на этом чертовом планетоиде. Нет, здесь мы с тобой почти сиамские близнецы... — хмыкнул он невесело.
— Да что ты? — Валентайн усмехнулся и решительно направился к двери. — У тебя примерно три часа. Советую использовать их с пользой, — и вышел, больше ничего не добавив.
Майкл проводил его взглядом и устало опустился на перестеленную кровать. Интересно, а он действительно выжил после крушения шаттла? То, что сейчас происходило, было скорее похоже на персональный ад. Вот только бы знать чей — был ли это его ад или Джеймс утянул его в свой кошмар? Он наклонился вниз и запустил руки в волосы, сжав пальцы.
— Как не с нами... — проговорил он, когда услышал шаги. — Как будто и не было нас, да, Джеймс?
Тот внимательно огляделся, а потом сел на кровать, ссутулившись.
— Неправда, — ответил тихо. — Мы были, — Майкл ждал, что он поправится, добавит что-то о том, что они все еще есть, но Джеймс смолчал. Лишь спросил потеряно: — Что случилось? Меня не было пару минут.
— Его не будет три часа, — ответил Майкл безо всяких эмоций, просто констатируя факт. Естественно, он умолчал о том, какой "кинопоказ" решил себе организовать Валентайн.
— Это замечательно, что я теперь знаю срок, но хотелось бы знать еще, и почему он ушел, — Джеймс криво усмехнулся. — Но ты прав. На сон очень похоже. Сейчас проснусь, и выяснится, что не было ничего... — он замолчал и гулко сглотнул. — КРИС, где Тай? — спросил быстро. — КРИС?! — добавил с нажимом и едва заметной паникой, когда робот замешкался с ответом.
— Он в соседней комнате, — поспешно успокоил его КРИС. — Но очень просил дать ему время немного... поразмыслить. Впрочем, если ты настаиваешь, он, конечно, вернется.
— Нет... — Джеймс медленно выдохнул. — Нет, конечно.
— Вот ты сейчас о чем подумал? — протянул Майкл с горькой усмешкой, прокручивая в голове реакцию Джеймса. — Что я его убил и по кускам закопал по всему планетоиду?
— Что? — Джеймс посмотрел на него с искренним изумлением. — Нет. На тебя я вовсе не подумал. У нас есть другой весьма своевольный персонаж, — он хмыкнул. — А еще я подумал... — он опустил голову. — Конечно, это не в характере Тайя, но мало ли... Хотя нет, — он тряхнул волосами и улыбнулся. — Нет, так Тай точно не поступит.
"А жаль", — едва не сорвалось с языка, но вместо этого Майкл с сожалением улыбнулся.
— Мы можем хотя бы в эти три часа о нем не говорить? — спросил он.
— Я сильно постараюсь, — кивнул Джеймс и тепло улыбнулся ему. — Так что? Посмотрим фильм? Или есть другие предложения?
— Использовать три часа с пользой, — мрачно усмехнулся Майкл, вспомнив «совет» Валентайна.
Джеймс некоторое время смотрел на него, а потом подвинулся ближе и обнял его за плечи, ткнулся носом в волосы.
— Давай просто посидим, — сказал тихо Джеймс, помедлив. — Ты не представляешь, какой сволочью я себя чувствую, — добавил, помолчав. — Но я не готов тебя отпустить.
Майкл замер и несколько секунд просидел неподвижно, но затем медленно вывернулся из объятий.
Джеймс некоторое время молчал, а потом будто через силу признался:
— Я хочу на Землю. Очень хочу. И теперь уже не страшно.
Усилием воли Майкл заставил себя поднять на Джеймса глаза:
— Понимаю, — вздохнул он спустя несколько секунд. — Все напоминает...
Джеймс развернулся к нему, заглядывая в глаза и медленно ответил:
— Если кто и понимает, так только ты...
А потом помолчал и взял его за руки.
— Представляешь, что скажет Рич? — спросил он неожиданно и улыбнулся, переплетая их пальцы. — Когда очнется. Не до смеха, конечно, будет, но все-таки немного забавно.
Майкл хмыкнул и крепче сжал его пальцы.
— Мне кажется, его вполне все устроит, — улыбнулся он. — Валентайн станет для него своего рода облегчением. Одно дело — ты предпочел ему меня, и совсем другое — Валентайна, — с уверенностью заключил он. — А вот мне тяжеловато с ним будет контактировать. Уверен, он себе не откажет в удовольствии меня задолбать! — он усмехнулся и покачал головой, отчетливо представив картинки из будущего.
— Он не откажет себе в удовольствии задолбать всех нас, — фыркнул Джеймс. — Я вообще начинаю думать, что его не стоит будить до самой Земли. Хотя с другой стороны, вряд ли я все еще им начальник. А значит, могу чисто по-человечески и в морду дать.
— Думаешь, Рича это образумит? — с тусклой улыбкой спросил Майкл. — Ему только смирительная рубашка поможет, — мрачно хмыкнул он и задержал взгляд на лице Джеймса.
— Да мы все уже в сантиметре от этой грани, — вздохнул Джеймс.
— Когда-то ты мне сказал, что все проблемы только в наших головах, — напомнил Майкл. — Тогда я не понимал, но сейчас... Ты был прав.
Джеймс неверяще на него глянул.
— Ты не представляешь, как я рад это слышать, — прошептал, крепко его обнимая.
— Это, конечно, великолепно, что я тебя порадовал, — Майкл обнял его в ответ, прижимаясь, — но я к тому... Отнесись ко всему проще. Ты счастлив? Не отвечай… Исправь только то, что мешает тебе быть и дальше счастливым.
— Это уже никак не исправишь, — с горечью прошептал Джеймс. — Я причиняю тебе боль своим счастьем, и это меня угнетает. Но Майкл, я не могу иначе, ты же понимаешь... Я по-прежнему реагирую на тебя, точно также, как и раньше, — признался он. — И как будто раздваиваюсь, разрываюсь на части между вами. Вот только Тайя я не предам. И не важно даже, сможет он меня простить или нет, если я это сделаю. Важно, что я не смогу простить себя сам.
Майкл выслушал его молча, не перебивая, и лишь, когда пауза затянулась, осторожно сказал:
— Да понял я уже, что не могу ни на что претендовать, — он обнял Джеймса крепче. — Все, что мне остается — ждать и надеяться на чудо. Хоть шансы и невелики, — хмыкнул он невесело. — Об одном жалею... время зря тратил там, на базе...
Джеймс горько усмехнулся и положил подбородок ему на плечо.
— Майк... — выдохнул он едва слышно, но ничего больше не добавил.
Майкл погладил его по спине и поцеловал в висок, отстраняясь. Заглянул в глаза и улыбнулся, пряча свои настоящие эмоции.
— А пойдем в бассейн? — неожиданно для Джеймса предложил он. — Он ведь готов, да, КРИС?
— Пока вы до него дойдете, он успеет наполниться водой, — гордо ответил КРИС.
— Бассейн! — Джеймс сверкнул глазами и немедленно выпутался из объятий. — Кажется, я еще буду скучать потом по этому месту. Идем?
Майкл поднялся на ноги и с грустью посмотрел Джеймсу в спину. Даже не верилось, с каким тот облегчением принял предложение поплавать. Наверное, предложи Майкл пересчитать камни на планетоиде, Джеймс бы отреагировал не с меньшим энтузиазмом.
Они молча вышли из комнаты и направились по коридору за подлетевшим к ним роботом.
И уже через несколько шагов Майкл чуть не врезался в едва ли не бегом выбежавшего из соседней комнаты Валентайна. Раскрасневшийся и тяжело дышавший, он выглядел как вернувшийся даже не с пробежки, а с хорошего марафона. Увидев их, он поменялся в лице и будто закаменел — встреча, похоже, его совсем не порадовала.
— Что с тобой? — Джеймс нахмурился.
— Все в порядке, — ответил странным голосом Валентайн, не глядя на него. — Я хотел немного позаниматься. Но если ты в спортзал, то иди, я потом, — он попытался вернуться в спальню, но Джеймс удержал его за руку.
— Тай, что случилось? — потребовал он ответа, озабоченно заглядывая ему в глаза.
Валентайн так и стоял, ничего не ответив.
— Джеймс, я в бассейн, — прервал его молчание Майкл нетерпеливо. — Если передумаешь, дай знать через КРИСа, — он глянул на Валентайна. — Ну как, с прозрением? — бросил, едва скрывая неприязнь, и развернулся.
Он даже не понял сначала, что произошло, — лишь услышал глухое рычание, а потом что-то дернуло его за плечо. Он успел увидеть перекошенное яростью лицо Валентайна, а в следующую секунду голова взорвалась болью. От неожиданности и силы удара Майкл не устоял бы на ногах, но Валентайн успел схватить его за рубашку и снова ударил — еще сильнее, чем в первый раз.
— Ты! — рявкнул он. — Ублюдок! Ненавижу!
Майкл видел, как он занес кулак, целясь, кажется, в нос, но тут перед глазами возникла неровно стриженная макушка, и Валентайн, коротко охнув, волшебным образом отлетел к стене.
— Ты что творишь?! — прорычал Джеймс со злостью и болью одновременно. — Какого черта, Тай?!
— Отойди, Джеймс! — поднимаясь на ноги, Валентайн на него не смотрел — только на Майкла, бешеным, больным взглядом.
Он ринулся вперед, и Майкл поднял кулаки, лихорадочно прикидывая, куда лучше бить в первую очередь. Но на пути Валентайна снова оказался Маклейн.
— Да твою же мать! — выкрикнул он, встречая весь вес рослого Валентайна плечом. — Прекрати немедленно!
— Уйди! — Валентайн попытался его отпихнуть и добраться наконец до Майкла, но явно недооценил силу тренированного тела профессионального десантника — одного из самых лучших.
Во второй раз отлетев к стене, Валентайн зарычал раненным зверем и бросился уже на Джеймса, поднимая его в воздух и оттаскивая прочь.
— Не мешай мне! — прошипел он. — Он ответит за каждый твой шрам!
— Да пошел ты! — выплюнул Майкл и, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.
Вот только Джеймс снова оказался быстрее. Появившись перед ним за секунду до удара, он перехватил руку Валентайна и едва слышно охнул, когда под ребра врезался кулак не собиравшегося остаться в долгу Майкла. А потом ударил сам — резким, быстрым, хорошо поставленным ударом.
— Да что с тобой? — взревел он, когда Валентайн с силой ударился одновременно об пол и стену.
Не ответив, Валентайн мотнул головой и с удивлением стер с губ полившуюся из носа кровь.
— Ты ударил меня... — протянул неверяще, даже не пытаясь встать.
— Да! — крикнул Джеймс, сжав кулаки. — И потрудись объяснить, какого черта мне пришлось это сделать?!
— Что, впечатлился? — рыкнул Майкл, облокачиваясь о стену. Все вокруг ходило ходуном, а ноги с трудом его удерживали. — Придурок... — выплюнул он, не обращая внимания на появившийся во рту вкус железа.
— Заткнись! — процедил в ответ Валентайн, опалив его взглядом. — Пока я не превратил твою морду в фарш!
Джеймс посмотрел на одного, потом на другого и стиснул зубы.
— КРИС, нам нужно лекарство, — сказал он, шагнув к Майклу. Осторожно взял его за подбородок и осмотрел. — Кажется, челюсть сломана, — он выругался. — Не разговаривай пока, — Джеймс помог ему сесть и развернулся к Валентайну. Стянул с себя рубашку и заставил того запрокинуть голову, прижимая её к носу. — Какого черта, Тай? — спросил сухо. — Что на тебя нашло?
— А ты долго еще будешь играть в дочки-матери? — протянул Валентайн с горечью. — Никогда не смей произносить вслух, какой он хороший и... какую пользу тебе принес, — рыкнул он. — К черту таких доброжелателей! А ты... — он снова пробуравил Майкла откровенно враждебным взглядом, — только подойди к нему, и ты труп! Понял?
Майкл попытался что-то сказать, но смог лишь охнуть от боли.
— Да перестань уже! — процедил Джеймс, посмотрев на Валентайна с негодованием. Он сел возле Майкла на корточки, озабоченно разглядывая лицо.
— Майкл, тебе лучше пройти в медицинскую капсулу, — сказал КРИС негромко. Джеймс вздохнул и закинул руку Майкла себе на плечо.
— Ладно, пойдем... — выдохнул он, поднимаясь.
— Я сам дойду, правда, — попытался возразить Майкл, но в глазах все снова завертелось. — Черт, кажется, сотрясение, — рассеянно произнес он, подавляя прибавившуюся к головокружению тошноту.
— Легко отделался, ублюдок! — выплюнул ему в спину Валентайн.
Джеймс напрягся, но упрямо пошел вперед, потянув за собой Майкла.
— Что, черт возьми, он сделал? — спросил с горечью, когда они свернули в другой коридор. — Взял у КРИСа какие-то записи?
— Вот и спроси об этом его, — Майкл поморщился от боли, но продолжил идти вперед.
Кивнув, Джеймс больше не задавал вопросов, и до капсул они дошли молча.
— Я дам тебе снотворное, — сказал КРИС озабоченно, и к Майклу подлетел маленький робот.
Воспротивиться Майкл не успел — бедро немедленно кольнуло. Он удивленно моргнул, и вдруг понял, что за эту секунду переместился в пространстве — теперь он лежал в капсуле, а не стоял перед ней.
— Ну ты как? — хмурый Джеймс склонился над ним.
— Да вроде ничего, — Майкл прислушался к ощущениям и улыбнулся. Боли не было. — Долго я проспал?
— Нет, совсем мало, — Джеймс протянул руку и осторожно прощупал его скулу. — Четверть часа, вряд ли больше.
— Ничего не болит, — заверил его Майкл. — Нормально все, — он заглянул Джеймсу в глаза. — Не хмурься. С каждым бывает, — выдохнул он.
— Я не ожидал такого, — ответил Джеймс после некоторой паузы. — Он всегда был очень рассудительным. Но, честно говоря, мне уже сложно судить объективно, — тут он горько усмехнулся. — Мы всегда были из разных миров, но теперь, пожалуй, из разных вселенных. Черт возьми, я разбил ему нос! — он с силой провел рукой по волосам и потряс головой.
— Вы никогда не дрались? — прозорливо заметил Майкл. Впрочем, ответ был и не нужен — достаточно посмотреть на лицо Джеймса. — Не переживай ты так, — Майкл немного помолчал, — не думаю, что он тебя не простит... Ты случайно не знаешь, — спросил он, резко меняя тему, — мне еще долго так лежать?
— Давно можно встать, — Джеймс протянул ему руку, помогая подняться. — А насчет дрались... Я даже представить себе не мог, что смогу его ударить. А ведь поди ж ты... — он уныло развел руками. — Но все же он не должен был на тебе срываться, и я в любом случае не мог бы стоять в сторонке.
Майкл выбрался из капсулы и ощупал лицо. Действительно, уже нигде не болело.
— Пойдешь к нему? — спросил он, стараясь казаться как можно более равнодушным. — Если что, я буду у себя, — сообщил он, но тут же осекся, внимательно посмотрев на Джеймса. — Все наладится... правда...
— Уверен в этом, — вымученно улыбнулся ему Джеймс. — Ну а вы с Селен ссорились? — спросил он, не ответив на вопрос. — Мне кажется, да, — он усмехнулся. — И как мирились?
— Вот очень напрасно ты так думаешь, — хмыкнул в ответ Майкл. — Нам не из-за чего было ссориться. Я ж ей нос не ломал, — он улыбнулся и покачал головой. — Максимум мы могли не разговаривать друг другом часа два. Ну три. И то, это, скорее, было похоже на игру в молчанку. Проиграет тот, кто первым заговорит. А не из-за того, что нам было что замалчивать.
Он прекратил говорить столь внезапно, что можно было подумать, будто его прострелило болью. Он громко вздохнул и на секунду закрыл лицо руками:
— Господи! Как же мне все здесь надоело! Сил уже никаких нет тут находиться...
— Эй-эй! — Джеймс взял его за плечи и наклонился, заглядывая в глаза. — Не надо, слышишь? Нам чертовски повезло: мы выжили, не сошли с ума и скоро вернемся домой. Уже совсем скоро... — прошептал он и притянул Майкла к себе.
— Да не говори ты со мной, как с ребенком, — фыркнул Майкл, однако без промедлений подался к Джеймсу. Он обнял его крепко, но в то же самое время нежно, а затем прошептал: — Знаешь... где-нибудь на теплом побережье... Недельки две... Я непременно поживу в хижине из банановых листьев!
Джеймс негромко, будто через силу рассмеялся и вдруг стиснул его изо всех сил.
— А я обязательно проедусь на лошади, — прошептал он сдавленно.
— Джеймс... — только и смог прошептать Майкл. А затем он заставил себя улыбнуться, отстранился и с жадностью вгляделся Джеймсу в лицо. Он смотрел на него и смотрел, впитывая в себя ставшие такими близкими черты, а затем наклонился и поцеловал его губы. Медленно, глубоко и ни в коем случае не позволяя себе торопиться.
Джеймс ответил также медленно, но при этом охотно и с удовольствием. Он поднял одну руку, погладил пострадавшую щеку, а потом запутал пальцы в волосах.
— Тебе идет так больше, — шепнул, на секунду отстранившись. — Когда волосы длиннее. Не стригись больше по-армейски.
Майкл помотал головой, давая безмолвное обещание так больше не стричься, и тихо проговорил:
— Только если затоскую по излучателям, построениям и... — он запнулся на слове "тебе", крепче сжал Джеймса и зажмурился.
— Майк... — выдохнул Джеймс так знакомо, разумеется поняв недосказанное, и поцеловал его сам — отчаянно, исступленно.
Как в последний раз.
Конечно же, Майкл ответил. Ответил так, как никогда прежде ни с кем не целовался. С отчаянием, не оглядываясь ни на какие барьеры и обрушившиеся на них обстоятельства. Он целовал человека, который принадлежал сейчас ему одному, и которого не мог удержать рядом, как бы сильно они оба этого не хотели. Единственного человека, которого любил на этом свете.
Но как бы ни хотелось остановить мгновение, всему рано или поздно приходит конец. В какой-то момент им обоим просто перестало хватать воздуха, и Майкл отстранился. Взгляд упал на распухшие, зацелованные губы. А затем он посмотрел Джеймсу в глаза.
Ноги сами подогнулись, и Майкл рухнул на колени, прижавшись щекой к дрогнувшему животу. Джеймс замер на мгновение, а потом обхватил его голову руками, притиснув к себе, и ощутимо задрожал.
— Я не врал тебе, — прошептал глухо и отчаянно. — Не врал, слышишь?
Майкл вздрогнул всем телом и обнял Джеймса за бедра.
— Знаю... — прошептал он, сглотнув вставший в горле ком. — Знаю, черт тебя возьми...
Он ткнулся носом Джеймсу в живот и с шумом втянул воздух. Понадобилась еще секунда, чтобы отчаяние победило страх — Майкл огладил его ноги, дотянулся до спины, а затем вцепился в пояс штанов, потянув их вниз.
Он до последнего, до самого тихого шороха ткани по полу был уверен, что Джеймс его остановит, но тот замер как изваяние.
И в его случае это означало лишь одно — Джеймс с ним действительно прощался. Где-то внутри рвануло, а затем сорвался и сам Майкл. Будто сойдя с ума, он принялся лихорадочно целовать его живот, опускаясь ниже и ниже...
Пальцы сомкнулись на его члене — пока еще совсем не твердом — и скользнули к основанию, натягивая тонкую кожу.
— Ты только помни меня... — прошептал Майкл и вобрал в себя дернувшийся на языке член.
Далеко не сразу Джеймс отмер. Его член уже полностью встал, когда в волосы наконец скользнули теплые пальцы.
— Не пускай его сюда, КРИС, — шепнул Джеймс едва слышно и потянул Майкла наверх, заставляя встать. А потом стянул с себя уже ненужную одежду и мягко подтолкнул Майкла к медицинской капсуле.
Но на этот раз Майкл не послушался. Неотрывно глядя Джеймсу в глаза он избавился в спешке от своей одежды. И лишь покончив с последним предметом, сел на край капсулы, притянув Джеймса за руку, не говоря ни слова.
Джеймс несколько долгих секунд смотрел на него сверху вниз, а потом поставил колено на край лежанки и навис сверху, вынуждая Майкла забраться на нее и лечь. Потом он опустился сверху и сгреб Майкла в охапку, пряча лицо.
Казалось, они пролежали так целую вечность. Наконец Майкл перестал гладить Джеймса по спине и взял его голову в руки, заставляя посмотреть на себя. Он и сам смотрел и смотрел ему в лицо — внимательно и изучающе, пока не потянулся за поцелуем и не согнул ноги в коленях.
Прежде чем принять его безмолвное приглашение, Джеймс долго целовал его, гладил, шарил руками по телу, не лаская, а будто пытаясь запомнить, загнать ощущения на подкорку. Он то хватался за член, то скользил руками по груди, то залезал пальцами внутрь — глубоко, до самого упора, даря удовольствие и разочарование одновременно, то почти до боли сжимал ягодицы. Скоро оба загнанно дышали, а Джеймс все не хотел, не мог никак остановиться.
А Майкл его и не хотел останавливать. Сейчас даже не было дела до гула в ушах, до судорожной дрожи в ногах и загнанного сердца — куда важнее было то, что Джеймс делал. Майкл и сам трогал, гладил, щупал — везде, куда только мог дотянуться. Он с жадностью ловил все — каждый взгляд, рваное дыхание, жар от его тела. Сложно было сказать, пылал ли Джеймс или это Майкла в огонь бросили. Возбужденный до предела, он уже почти не чувствовал удовольствия от ласк — тело требовало иного. Но ни за что на свете Майкл не хотел прекращать это сам.
Он не сразу заметил, что природа все-таки начала брать верх: пальцы Джеймса все чаще оказывались уже на не теле, а внутри него, уже не просто отмечаясь, а по-настоящему лаская, выдавливая вздохи и короткую дрожь. А потом настал черед стонов: удивительно, но Джеймс как будто слегка успокоился, и сконцентрировался наконец на удовольствии, размеренно и неспешно трахая Майкла пальцами.
Контролируя себя, чтобы не зажмуриться, Майкл все смотрел на Джеймса. Но скоро глаза сами закрылись, а по телу прошла дрожь неконтролируемой волной. А еще через секунду Майкла всего трясло. И когда это произошло, он хрипло, не узнав собственный голос, прошептал:
— Не дай мне кончить вот так... Только не от пальцев...
— И не собирался... — голос Джеймса звучал тоже совсем по-другому, но это Майкл отметил лишь вскользь, потому что Джеймс все никак не унимался, и по позвоночнику уже побежали щекотные волны. И только тогда пальцы наконец исчезли, и внутрь скользнул горячий твердый член.
Майкл выгнулся под ним и сжал все мышцы, которые у него только были, желая отсрочить накатывающий оргазм.
— Ну нет же... — простонал он, когда удовольствие вспыхнуло первой вспышкой. — Нет! — простонал он громче, когда почувствовал, как что-то помимо воли выталкивает сперму из его члена. Руки сомкнулись на спине Джеймса, не давая ему не то, что двигаться, но возможно и вздохнуть. — Это не конец! Не останавливайся только! — прошептал он в безумии.
"Это не конец", — все билось, и билось в голове, когда Джеймс с негромким стоном все-таки начал двигаться — медленно, сладко, почти не причиняя дискомфорта чувствительному сейчас телу. Стучало в мозгу отбойным молотком, когда вернулось удовольствие. А потом Майкл был готов выкрикивать эти слова в такт набравшим силу толчкам.
— Майкл... — расслышал он вдруг сквозь пелену в ушах и поднял голову, встречаясь с Джеймсом взглядом. А через секунду того скрутило в оргазме, отчего движения стали еще более резкими и глубокими.
Второй оргазм был всепоглощающим. Казалось, он длится целую вечность, а от собственного вскрика засаднило горло. Майкла жгли железом, бросали в ледяную воду, выбивали из легких воздух и вместе с тем это было наслаждение. Опустошившее, выкрутившее наизнанку и... потерявшее всякий смысл, как только Майкл начал возвращаться в реальность.
На сей раз страшно было не закрыть, а открыть глаза. "Это не конец!" — отчаянно хотелось вопить до севшего голоса, но все что, он мог сделать — это до боли в пальцах сжать Джеймса за плечи.
Джеймс не двигался очень долго. Его член давно опал, а сперма вытекла на мягкий гелевый матрас, но он, кажется, и не думал шевелиться. И тем неожиданнее оказался хриплый шепот:
— Обещай мне, что мы встретимся на Земле. Через год, два, десять — неважно.
Сердце пропустило удар — да лучше бы оно сейчас совсем остановилось! Бесконечные секунды шли, а Майкл так и не мог сказать лживое: "И не раз!"
— Я не смогу уйти... Во второй раз точно не смогу... — наконец выдавил он.
— Когда-нибудь сможешь, — Джеймс наконец приподнялся на руках, посмотрел на него больным взглядом и даже не попытался выдавить улыбку. — Тогда найди меня. Прошу.
Майкл зажмурился крепче и отрывисто кивнул, не проронив ни звука.
Сколько же сил понадобилось, чтобы разомкнуть пальцы!
— Джеймс... — голос дрогнул, и пришлось снова перейти на шепот. — Не мучай...
Но Джеймс упрямо мотнул головой.
— Не уйду, пока не пообещаешь.
Майкл с грустью улыбнулся и снова кивнул, на сей раз сказав это:
— Обещаю... — и вопреки всему стиснул Джеймса, что было сил.
Одевался Джеймс быстро, но не спешно, и оставалось только гадать, что творилось у него на душе. А впрочем, нет. Гадать было нечего — вряд ли его эмоции сильно отличались от тех, что обручем сжимали горло Майкла.
Натянув рубашку, Джеймс на мгновение застыл к Майклу спиной, а потом повернулся и, собравшись с силами, широко улыбнулся.
— Помни меня таким, — попросил сдавленно.
В груди стало, как никогда прежде, тяжело, но и Майкл всеми силами заставил себя улыбнуться.
— Я очень люблю тебя, — произнес он одними губами.
Но сейчас было все иначе. Не как в день рокового вылета к чертову планетоиду! В этот раз Джеймс его слышал.
Губы Джеймса дрогнули, взгляд стал совсем больным, но он медленно кивнул.
— Прости меня, — прошептал еле слышно.
— Давно... — прошептал в ответ Майкл, и закрыл глаза, нечеловеческими усилиями удерживая себя на месте. А затем выдавил подобие ободряющей улыбки.
Он почувствовал мимолетное прикосновение то ли губ, то ли пальцев к щеке и слышал, как Джеймс быстро вышел в бесшумно распахнувшуюся дверь.
Он просидел так целую бесконечность и открыл глаза лишь тогда, когда тело начало затекать. Натянул брюки и бесцельно прошелся по медблоку, не находя себе места. Первым порывом было ринуться за Джеймсом, но Майкл так и застыл у двери.
— Как же ненавижу... — произнес он севшим совершенно севшим голосом. — Ненавижу тебя! КРИС, слышишь? Будь ты проклят! — закричал в голос, сползая спиной по стене на пол. Невидящим взглядом несколько минут смотрел куда-то вдаль, а затем закусил в бессилии кулак.
Несколько дней назад КРИС впервые услышал настоящий человеческий смех; сейчас же он услышал совсем иное. Если бы планетоиде была жизнь, то легко можно было подумать, что где-то совсем рядом взвыл загнанный зверь.
***
Спина затекла уже пару часов назад, а Джеймс все сидел на полу возле окна. Подоконника здесь не было, пришлось умоститься так.
— Что делает Тай? — спросил он наконец бесцветным голосом.
— Я дал ему снотворное, — тихо и виновато ответил КРИС. — Сразу как стало ясно, что ты задержишься. Он бы стал требовать объяснений. Сейчас же, если захочешь, он решит, что прошла пара минут.
— Хорошо, — Джеймс с трудом поднял голову и оперся затылком на стену. — Сколько еще он будет спать?
— Пока ты не попросишь разбудить.
— Отлично, — слабо улыбнувшись, Джеймс прикрыл глаза. — Не буди пока.
— Тебе нужно поесть, — в голосе КРИСа послышалась забота.
Джеймс криво усмехнулся и ничего ему не ответил.
* * *
Валентайн сел на кровати и тряхнул головой. Кажется, Джеймс ударил его чересчур сильно, раз он сам не заметил, как улегся в постель. И где того черти носят?..
Только он успел об этом подумать, как дверь отъехала в сторону, и в комнату шагнул белый до синевы Маклейн. Застыв в дверях, он некоторое время смотрел на Валентайна незнакомым отстраненным взглядом, а потом подошел ближе и сел перед ним на корточки.
— Прости меня, — сказал тихо, взяв за руку. — Я не должен был. Это вышло автоматически.
— Нет, не автоматически... — покачал головой Валентайн, но тем не менее легонько сжал его руку в ответ, переплетя пальцы. — Иди сюда... — свободной рукой он похлопал по кровати рядом с собой.
— Еще как автоматически, — Джеймс уныло покачал головой, не спеша вставать. — Я столько раз такое делал...
— Ладно уже, — отмахнулся Валентайн и посмотрел на Джеймса внимательно. — Поцелуешь, прощу, — произнес он без обычного задора и, не дожидаясь Джеймса, лег на подушки.
Последнее сказано было, скорее, по привычке и не задумываясь. Однако привычного не случилось — Джеймс не спешил к нему под бок. Валентайн обеспокоенно повернулся к нему и, подоткнув руку под щеку, медленно заговорил:
— Я думал с ума сойду, когда видел тебя... Привязанным... — он вздрогнул, вспомнив истерзанную спину Джеймса, как от собственной боли. — У меня даже слов нет... Зачем себя отдал на растерзание? Зачем ты вообще поперся в этот гребаный десант?
— Зачем? — Джеймс усмехнулся и посмотрел на него с болью. — Догадайся. Это не сложно.
— И как, помогло? — рассерженно бросил Валентайн, явно не подумав, как звучат его слова со стороны. — Ну нельзя же было так... — он запнулся, — так забить на себя! Что за извращенное чувство искупления непонятно чего? Ты ни в чем не был виноват!
Да, сейчас Валентайн злился.
— Кому ты лучше делал, когда позволял себя истязать? — лишь только спустя пару минут голос его стал спокойнее и мягче.
— Я не вставал под плеть добровольно, — Джеймс все-таки поднялся и сел на край кровати. — Таков был порядок. И я, знаешь ли, делал все, чтобы не получить наказание и не подвести под него кого-то еще. Собственно, — он горько усмехнулся, — это и спасло. Если бы от меня не зависели другие люди, я бы нарывался раз за разом, пока не выперли бы на передовую или не забили до смерти.
Тай стиснул зубы, кулаки и глянул на Джеймса едва ли не с яростью. Когда он резко сел, Джеймс даже на секунду дернулся, будто ожидая удара. И от этого внутри все сжалось, свело острой судорогой.
— Идиот! — Валентайн схватил его за рубашку, рванул на себя, стиснул, что было сил. — Какой же ты идиот... Я даже предположить не мог, что ты такое с собой сделаешь!
— Все не так плохо... — прошептал Джеймс в ответ, обнимая его также крепко. — Я стал сильным и умным. И черт возьми! Я сумел тебя вернуть.
— Слишком дорогой ценой, — вздохнул Тай и отстранился, заглядывая ему в глаза. Провел пальцами по морщинкам на лбу и в уголках глаз, скользнул ладонями по налитым бицепсам. — Да, сейчас в той потасовке в клубе нам бы не досталось.
— Сейчас ее и не случилось бы, — Джеймс улыбнулся. — Я все-таки взводом командовал. Поднаторел, как конфликты разруливать.
— Ну да, — Валентайн демонстративно потер нос и хмыкнул.
— И так тоже, — кивнул Джеймс как-то отстраненно, явно что-то вспоминая. Вот только спрашивать Тай побоялся — слишком живы были перед глазами изображения, которые КРИС скомпоновал из различных чужих воспоминаний. Хотелось поскорее забыть о них, заменить другими — привычными, яркими. Вернуть Джеймсу его внутреннее солнце, свет которого почти совсем погас в этих проклятых казармах.
— Ты замечательно смотрелся в форме, — сказал Валентайн, когда молчание затянулось.
Джеймс едва заметно вздрогнул, будто очнувшись. Посмотрел на него с удивлением и улыбнулся — тепло и чуть лукаво.
— Правда?.. — протянул, вздернув бровь.
— Нет, — Валентайн весело хмыкнул. — Я пошутил. Замечательно ты смотришься без формы.
— О, ну это... — начал было Джеймс, но Тай не дал ему закончить, жадно целуя.
И хотя форма Джеймсу действительно шла, он больше никогда не наденет ее, даже мысленно. Уж об этом Тай позаботится.
 
 
 
Эпилог
 
Уже по обыкновению Майкл проснулся с первыми лучами солнца. В последнее время ему вообще плохо спалось. Начиная с того момента, как в день возвращения на Землю он ушел, не оборачиваясь ни на Джеймса, ни на выбирающихся из капсул парней. Ушел — громко сказано — он просто незаметно для всех исчез. Ускользнул…
Первую неделю он жил на берегу океана, украв из первого попавшегося магазина бутылку виски и пачку чипсов. Той бутылки хватило на несколько часов. Ему тогда повезло — какие-то туристы, приняв его за бродягу, поделились с ним выпивкой. Еда была ему не нужна — украденная пачка чипсов так и осталась нетронутой до самой его встречи с полицией. Те проводили зачистку респектабельного курорта от бездомных, и Майкла, изрядно заросшего, с заплетающимся от выпитого языком, привезли в участок.
Впрочем, в этом тоже были и свои плюсы. В участке ему восстановили документы, и он, отсидев несколько суток в каталажке, добрался до банка, сняв сразу внушительную сумму денег. Этого хватило, чтобы на несколько месяцев арендовать ветхую хижину и больше не красть выпивку из магазинов.
Он пил до того состояния, чтобы забыться крепким сном. А проснувшись, открывал новую бутылку. Удивительно, но с таким образом жизни он не то, что не заработал гастрит, у него даже нигде не кольнуло. Видимо, КРИС здорово поработал над их генами, если даже от выпивки у него ни разу не было галлюцинаций. Даже призрак Селен ни разу не посетил его.
Порою ему становилось стыдно и противно от себя самого, стоило взглянуть в треснувшее на стене зеркало. Но он не мог, да и не хотел останавливаться. Перед ним не стояла проблема заработка — денег на счету хватило бы его детям и внукам, если бы тем суждено было появиться на свет.
Так длилось пару месяцев, а может, и больше, пока в какой-то момент ему просто не надоело пить. Точнее, не надоело пить в разваливающейся хижине. И в один прекрасный день Майкл купил себе дом с небольшим садом, который он вскоре превратил в огород.
А еще через пару месяцев он понял, что скоро совсем разучится говорить. Дом он купил специально на отшибе, а потому общительных соседей поблизости не было, что Майкла, впрочем, полностью устраивало. Но, почувствовав себя совсем одичавшим, он заставил себя протрезветь, побриться, одеться поприличнее и пошел в магазин за телевизором.
Это случилось в тот же вечер, и поначалу Майкл даже подумал, что галлюцинации вернулись. Но нет, диктор немедленно подтвердила то, что видели глаза.
— Как заявил уполномоченный посол по связям с Внеземным разумом Джеймс Маклейн...
Дальше Майкл не слушал, прилипнув взглядом к экрану.
Джеймс нисколько не изменился. Серьезный и весьма представительный в строгом деловом костюме, он смотрел не в камеру, а на людей, с которыми разговаривал, и иногда едва заметно морщился из-за докучливых журналистов.
О чем говорил Джеймс, Майкл так и не понял, потому что и не старался вникнуть. Он просто смотрел на него, жадно впитывая каждый жест, каждый взгляд, обращенный на собеседников. Сердце то останавливалось, то загнанно билось, и в какой-то момент Майкл даже решил, что оно лопнет.
Интервью было коротким. А может, Майкл просто потерял счет времени — часов в его доме не было. Оказывается, часы совершенно становятся лишними, когда некуда спешить. Изображение на экране сменилось, и Майкл откинулся на незастеленный диван, закрыв лицо руками. Эмоции рвали его на части — он едва не обезумел от эйфории! Но очень скоро наступило прозрение — непонятно что было лучше, не видеть Джеймса совсем или иметь возможность видеть его только с экрана телевизора.
Впрочем, было бы ложью сказать, что Джеймса он до этого момента не видел. Он видел его каждую ночь. Иногда тот уходил — прямо как тогда, на планетоиде. А иногда оставался. Тогда последние секунды перед пробуждением были самыми счастливыми, но... подобное утро всегда заканчивалось новой открытой бутылкой.
С тех пор тишина в его доме наступала только ночью. С самого утра и до позднего вечера телевизор работал без умолку. Складывалось ощущение, что говорили только о Маклейне и КРИСе, который, к слову, согласился договариваться с людьми только через Джеймса в интересах человеческой же безопасности. За политическими баталиями Майкл следил с равнодушием, зато с восхищением — за тем, как Джеймс выступал с трибун, объясняя что-то, внушая правительству, а порой и неприкрыто его обвиняя.
За это время Джеймс уже успел многого добиться — в правительстве не было ни одного знакомого лица, а те, что остались, явно вынуждены были считаться с Маклейном и — что стало большим сюрпризом для Майкла — Громилой Вайсом. Его лицо довольно часто мелькало на экране, и иногда вместе с ним был Рич, но почему-то ни разу камеры не показали Валентайна. Даже мельком.
Затем подготовительный этап закончился, и на планетоид отбыла делегация, в составе которой были все те же лица. Было очень странно наблюдать за тем, как Джеймс ходит в сопровождении целой свиты по базе и ведет серьезные долгие беседы с КРИСом.
Мирное соглашение было подписано в тот же день, как и договор о сотрудничестве. И в тот же день Джеймс передал свои полномочия Громиле Вайсу.
С тех пор Майкл не видел его в новостях довольно долго, пока вдруг в один прекрасный день кто-то не выбросил в интернет скандальные кадры военной тематики. Не то, чтобы Майкла это интересовало, но в новостях показали небольшой фрагмент... Не узнать людей, запечатленных на видео, было невозможно. Как и саму ситуацию. Кто-то умело поработал над записью, и лицо человека, распятого между двух столбов, было невозможно идентифицировать, но Майклу этого и не нужно было. Он итак прекрасно знал, кого видел и кто стал "камерой".
КРИС потрудился филигранно, скроив из его воспоминаний псевдо-фильм, а Джеймс гениально раскрутил маховик общественного гнева, в считанные месяцы продавив масштабнейшую и тщательно подготовленную военную реформу. На этот раз он был совсем один перед камерами, окруженный лишь роботами-охранниками, не подпускавшими к нему никого ближе, чем на пять метров.
Но вскоре пришло понимание: как бы Майкл ни старался хоть таким образом приблизиться к Джеймсу, на деле он с каждым днем был все дальше от него. А вместе с пониманием вернулась тоска и угрюмость. Майкл все больше времени проводил в огороде, включая лишь вечерние выпуски новостей. А еще его здорово отвлекла приблудившаяся собака. Бедолаге тяжко пришлось — лапа была сломана, бок кровоточил от полученных в драке ран, да и сама явно долго жила без еды. Так, у Майкла появился первый после возвращения друг. Единственный, кто мог вызвать в нем редкое желание улыбнуться.
* * *
Приняв долгий прохладный душ, Майкл по новообретенной привычке вышел с псом на пробежку, а потом занялся давно уже откладываемым, нудным, но необходимым делом: рассаживанием чересчур разросшихся колючих кустов живой изгороди. А точнее, полным их выкапыванием, потому что стричь ее каждый раз было лень.
Он успел лишь пару раз копнуть землю, когда собака вдруг залаяла. Удивившись — кому что понадобилось в этой глуши? — он обернулся, да так и замер, изо всех сил сжимая лопату.
За невысокой калиткой стоял Джеймс и жадно его разглядывал.
— Привет, — сказал он негромко после пары минут молчания. — В жизни бы тебя не нашел, если бы не КРИС.
— Ты?.. — не веря глазам, спросил Майкл. — Это ты?.. — беззвучно повторил он. В голове пронеслась разом тысяча мыслей. Может, это очередной сон? Или он наконец доигрался с выпивкой? Джеймсу нужна помощь? Или он пришел предложить какую-нибудь должность? Зачем он вообще пришел? Наверняка где-то поблизости гуляет Валентайн... Майкл даже оторвал от него взгляд, пытаясь разглядеть вдали приближающуюся вторую мужскую фигуру...
Но никто ни в эту, ни в следующую секунду не появился. А больше Майкл ждать не хотел.
— Черт возьми... — лопата отлетела в сторону, а сам он уже шагал к калитке, вытирая на ходу пыльные руки о рубашку.
— Не волнуйся, я не глюк, — Джеймс как всегда понял его без лишних слов. — Просто я знал, что ты не собираешься выполнять свое обещание, — он улыбнулся — точно так же, как помнил Майкл, хотя освежить память было нечем: на экране Джеймс всегда был серьезен.
Майкл миновал изгородь и остановился от Джеймса в паре шагов, неотрывно глядя тому в глаза.
— Просто у меня в запасе еще девять лет, — губы сами растянулись в улыбке, а ноги — понесли вперед. — Джеймс... — прошептал он еле слышно — из груди будто весь воздух выкачали — и обнял Джеймса со всех сил. Это были даже не объятия, это были тиски.
— Через девять лет ты, наверное, завел бы пчел, и уже точно никуда не выбрался бы, — не без труда усмехнулся Джеймс, обнимая его в ответ. — Тише-тише, ребра...
Майкл ослабил хватку, но лишь настолько, чтобы дать Джеймсу возможность вздохнуть и действительно не сломать ему что-нибудь. Он отстранился и вгляделся в его лицо.
— Зато мне было бы, чем тебя угостить, — произнес он на выдохе. Пальцы судорожно сжались на вороте футболки. Еще секунду Майкл думал, стоит ли это делать, но не сделать этого он не мог. В следующий же миг его губы жадно целовали губы Джеймса.
Честно говоря, он совсем не ждал, что Джеймс ответит. Да, собственно, он вообще не думал ни о последствиях, ни о причинах. Как и не стал задумываться, почему, оправившись от удивления, Джеймс все-таки вернул поцелуй.
— Ты нисколько не изменился, — выдохнул Маклейн несколько долгих минут спустя. — Сначала делаешь, потом думаешь.
— Ошибаешься, — хмыкнул Майкл, — вообще не думаю... научился не думать, — он отошел от Джеймса на шаг, но так и не выпустил его руку из своей.
Джеймс мягко улыбнулся и кивнул на огород.
— Покажешь? Свои угодья.
— Проходи, — кивнул в ответ Майкл, пропуская Джеймса вперед. Пока они шли к грядкам, пес настороженно шел следом, внимательно наблюдая за Джеймсом. — Расслабься, Джек, свои... — он повернулся к собаке и потрепал ее по голове. — Здесь картошка, здесь морковь... — начал зачем-то Майкл, — третий урожай жду, — он сел на корточки, приобняв пса и посмотрел на Джеймса снизу вверх. — Почему ты пришел? — спросил глухо.
— Хотел тебя увидеть, — ответил Джеймс просто. — Я знал, что с тобой все в порядке — благодаря КРИСу. Ты, наверное, не в курсе, но я же как терминатор, окружен машинами и роботами. Так вот, я знал, что все нормально, но хотел убедиться лично. Тем более, что нам есть, о чем поговорить. Или нет?.. — он посмотрел на него необычно серьезно. — А, Майк?
По-хорошему Джеймса надо было попросить уйти. Прямо сейчас. Он ведь все равно уйдет, разбередит только... Но вместо этого Майкл кивнул в сторону дома:
— Пойдем, — он встал на ноги и не спеша пошел по дорожке. — Не пугайся только. Там внутри бедлам, — предупредил он.
— Ерунда, — отмахнулся было Джеймс, но зайдя внутрь удивленно заозирался. А потом нахмурился. — КРИС давал мне другую картинку... — протянул сердито, и откуда-то из его одежды стремглав выскочил маленький робот. — Потом поговорим, — процедил Джеймс и развернулся к Майклу. — Кажется, меня кормили рафинадом, — констатировал мрачно. Расскажешь, как твои дела на самом деле?
— Нормально, — пожал плечами Майкл. — Живу потихоньку. Просто мы с Джеком оказались заядлыми холостяками, — он изобразил улыбку, указал взглядом на пса. — Послушай, все хорошо, правда... — начал он, но тут перехватил застывший на бутылках со спиртным взгляд Джеймса. И замолчал. — Не смотри на меня так, — он покачал головой. — Я не собираюсь оправдываться.
— Да... — Джеймс кивнул и искоса на него посмотрел. — Я тоже. Хотя все вышло и не так, как я ожидал.
Поначалу Майкл судорожно соображал, что же у Джеймса вышло не так. Судя по тому, что он видел с экрана, вышло у него даже лучше, чем можно было ожидать от самых смелых надежд. Если только... Если только Джеймс не говорил сейчас о том, что сам никогда не выносил на всеобщее обозрение. Или от того и не выносил...
— Твою мать, Джеймс... — с горечью выдохнул Майкл, сложив два и два. Он ведь день за днем убеждал себя, что Джеймс счастлив, что тот сделал выбор, который заслуживает. Он убеждал себя, что лучше Валентайна для Джеймса нет никого, что сильнее, чем Валентайн, Джеймса никто не сможет осчастливить. Он убеждал себя, что страдает хотя бы не зря. Что оставить Джеймса и так и не начать за него бороться — это самое разумное решение. Потому что только так Джеймс сможет быть по-настоящему любимым. А получается... получается, напрасно все. — Давно? — спросил Майкл, решив не затягивать молчание.
— Так сразу и не ответишь... — покачал Джеймс головой и снова перевел взгляд на бутылки. — Не возражаешь? — он взял одну. — Думаю, нужно выпить за встречу.
Они устроились на веранде, захватив с кухни сыр для закуски. Наверное, нужно было накормить Джеймса существеннее с дороги, но готовить сейчас не было никаких сил, а из уже готового только сыр и был. Впрочем, переживал Майкл зря — к угощению Джеймс не притронулся.
— Не помню, говорил ли я, но семья Валентайна очень богата, — начал он издалека. — До того как пойти в космофлот, мы жили в большом шикарном доме, не заботясь, в общем-то, ни о чем. Для мальчишки, привыкшему к рабскому труду и бедности, это было как попасть в сказку. Мы делали, что хотели, покупали, что понравится, мечтали о звездах, космических кораблях и любили друг друга до одури. Когда Тай умер... — даже сейчас он запнулся на этих словах. — Думаю, не нужно объяснять, что со мной было, при одном-единственном секундном воспоминании о том времени. Потом был десант... — он посмотрел на Майкла и вдруг улыбнулся. — Знаешь, я думал, будет сложно объяснить. Но черт побери, Майк, ты ведь понимаешь, да? Ты был там. Ты все чувствовал. И ты понимаешь, почему вернувшись, я не смог забыть все и снова жить беззаботной счастливой жизнью, как того хотел Валентайн. Нет, ты не думай, — он отпил большой глоток виски и нахмурился. — Он поддерживал меня. Помогал. Терпеливо ждал, когда я сделаю то, что должен. Сначала был переворот в правительстве. Потом показательное налаживание отношений с КРИСом, который на деле всегда был рядом и стал уже фактически частью меня. Кстати, можешь передать привет, он нас отлично слышит, — Джеймс усмехнулся. — Когда я сложил полномочия, он радовался так, что устроил настоящее празднование. Было довольно трудно сказать, что это далеко не все, что я должен сделать. В общем, время шло, а он все ждал, когда же я приду домой и скажу наконец, что закончил, а дальше мы будем жить долго и счастливо. Пока наконец не понял, что я никогда уже так не смогу. Мне дали звание, Майкл, — он поднял на него глаза и больше не отводил взгляд. — И полномочия. Я могу сделать армию такой, какой она должна быть, совместив подготовку, дисциплину и технологии КРИСа.
— Знаешь, а ведь я иного от тебя и не ожидал, — дав себе время переварить услышанное, начал Майкл. — Сложно представить тебя... ничего не делающим, — он улыбнулся, пригубив напиток. — Только вот совсем не думал, что у вас так обернется... — все еще отказываясь до конца поверить в услышанный рассказ, он покачал головой. А затем пристально посмотрел на Джеймса, и уголки его губ снова изогнулись в улыбке. — Ты изменился... будто себя нашел.
— Видимо, изменения оказались слишком разительные и критичные, — невесело усмехнулся Джеймс. — По крайней мере, для наших отношений с Тайем... — он отвернулся, не скрывая, что все произошедшее по-прежнему причиняет боль. Помолчал. — Я хочу тебя спросить, — сказал потом тихо. — Я знаю, армия — это не то место, где можно быть по-настоящему счастливым, но... — он замолчал, зная, что Майкл поймет, и посмотрел ему в глаза. — Ты пойдешь со мной? Как друг и соратник, в первую очередь. С соответствующим званием и постом.
Майкл посмотрел на него внимательно и не отводя взгляд заговорил:
— У меня нет причин отказываться. Но... ты правда уверен во мне? Уверен, что я дров не наломаю? — спросил он и тут же поспешил добавить, чтобы Джеймс не принял его слова за отказ. — Если да, то просто скажи, когда собираться, — на сей раз в его голосе не было ни капли сомнений.
Пес тревожно залаял, и Майкл обернулся на него, подозвав жестом.
— Только Джека я не оставлю, — он погладил пса по голове и кинул ему ломтик сыра. — Он не заслужил предательства.
— Вот и ответ на твой вопрос, — улыбнулся Джеймс, и Майкл отметил, что улыбка у него стала какая-то строгая. — Бери с собой, найдем ему место. Что же касается сроков... Я поеду на базу завтра утром, можешь поехать со мной или приехать позже.
— Вместе поедем, — безапелляционно заявил Майкл. — Слышишь, Джек, — улыбнулся он, — времени у тебя ровно до утра, чтобы наконец найти себе подружку,  — Джек завилял хвостом и лег в ногах у Майкла. — Мой первый и единственный пациент, — он повернулся к Джеймсу. — С момента возвращения.
— Да, — Джеймс внимательно на него посмотрел. — Я знаю. Иначе не уверен, что пришел бы.
Майкл кивнул и посерьезнел:
— Я рад тебе. Очень.
Взгляд Джеймса потеплел, а улыбка смягчилась.
— Я надеялся на это, — ответил он тихо. — Правда... — тут он невесело покачал головой и зачесал назад замысловато подстриженные волосы. — Не так уж много времени у меня на это было.
— Оставайся до утра, — вдруг предложил Майкл. — А утром проснемся и поедем.
— И на это я тоже надеялся, — вот теперь Джеймс сверкнул такой знакомой задорной улыбкой. — Гостиницы тут просто ужас, я даже не стал вселяться пока что.
— Как и местные столовки, — хмыкнул Майкл. — Даже пес не ест их стряпню. Примерно также вкусно, как у КРИСа, — усмехнулся он.
— О, теперь он готовит виртуозно, — хмыкнул Джеймс. — Он был моим личным поваром все это время, потому что мы боялись, что меня отравят. Застрелить и подорвать пытались раз по пять, пока до всех не дошло, что с роботами никому не тягаться.
— Я слышал об этом в новостях, — кивнул Майкл. Он замолчал, а потом спросил невпопад, гладя куда-то вдаль: — Ты вспоминал меня? Нас?..
Джеймс усмехнулся и покачал головой.
— Конечно, — ответил мягко. — Глупый вопрос. Или ты правда думаешь, что если ты испарился, не попрощавшись, я только вздохнул с облегчением?
— Я не ушел бы иначе... — голос Майкла прозвучал глухо, а сам он щедро плеснул содержимое бутылки в свой стакан.
Джеймс промолчал на это, крепко задумавшись.
— Я был благодарен тебе за это, — признался он наконец. — Но чувствовал себя бесконечно виноватым. А потом понял, что иначе в тот момент было никак.
— Вот видишь... хоть что-то я сделал правильно, — невесело хмыкнул Майкл.
— Знаешь, это тоже был момент, который меня гложил, — сказал Джеймс неохотно, будто не был уверен, что это стоит озвучивать. — Мы никогда об этом не говорили. Валентайн словно вычеркнул и тебя, и вообще все, что произошло на планетоиде, из памяти, а я не хотел ему напоминать. Вот только не думать об этом не мог. О парнях... О тебе.
— Потому что для него этого всего не было, — отозвался Майкл, внимательно его выслушав. — Так, мимолетный эпизод... А может, просто вспоминать не хотел, — он снова сделал внушительный глоток и поморщился. — Где он сейчас? — спросил осторожно.
— Дома... — не услышать горечь в голосе Маклейна было невозможно. — Надеется, что я передумаю. Черт, — он хмыкнул и покачал головой. — Я самый невезучий человек в этой галактике. У меня просто не бывает все хорошо.
— Прости, — искренне извинился Майкл. Наверное, не стоило поднимать эту тему. Но тогда чем он будет отличаться от Валентайна, если попросту "не обратит внимания" на целый пласт в жизни Джеймса. — А насчет самого невезучего... — попытался пошутить он. — В этом деле у тебя есть очень весомый конкурент, — он улыбнулся и похлопал себя кулаком в грудь.
Джеймс коротко рассмеялся.
— Я все надеялся, что ты встретишь кого-нибудь, — сказал он с грустью. — Я думал, мне станет легче, если ты будешь не один.
— Так бы тебя перестало мучить чувство вино, я прав? — спросил Майкл безо всякой издевки и не желая насмехаться. — Оно и не должно было. Ты вправе был выбирать. И знаешь, — выдохнул он, — я понял простую вещь. Там, где есть любовь, не должно быть никаких "должен" или "обязан". В противном случае чувство станет повинностью. А ведь это ад...
— А как быть с тем, когда любишь, но приходится отказаться от человека во имя долга?.. — Джеймс горько усмехнулся. — И насчет того, когда любишь двоих, но должен выбрать?
— А когда вынужден уйти, потому знаешь, что так лучше для... — Майкл хотел сказать для "другого человека", но вместо этого вырвалось: — Для тебя, Джеймс... Черт, не хочу говорить заменами. Я умирал каждый день вдали от тебя! — почти выкрикнул он. — А ты еще спрашиваешь, пойду ли я за тобой в качестве друга и соратника. Да я пойду за тобой даже в качестве половой тряпки, — произнес с горечью и зажмурился.
Как и несколько лет назад, он не услышал шагов, но почувствовал прикосновение к щеке.
— Я скучал, Майк, — сказал Джеймс где-то совсем близко. — Когда у меня выдавалась редкая минута одиночества, я скучал.
Майкл открыл глаза и впился в Джеймса взглядом.
— Люби меня, — прошептал он. — Как тогда... как в наш последний раз...
Джеймс смотрел на него несколько долгих секунд, а потом улыбнулся.
— Как тогда не получится, — сказал он с той лукавой чертовщинкой в глазах, которую Майкл не видел со времен тренировочной базы. — Ведь тогда это был действительно последний раз, — он взял его за руку и рывком поднял. — Тогда я с тобой прощался, а сейчас собираюсь здороваться, — прошептал, обнимая.
На самом деле, здесь, вдали от Джеймса, Майкл понял еще одну вещь... Дом — это не обязательно четыре крепкие стены, накрытые крышей, с садом за окном и камином в гостиной. Им может стать обычный человек. Со своими победами и слабостями, радостью и болью. И сейчас, в эту самую секунду, впервые за минувшие месяцы Майкл перестал чувствовать себя бездомным.
— Привет, — шепнул он сквозь вставший в горле комок и стер разделяющие их сантиметры.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
______________________________
Уважаемые читатели!
Мы хотим сказать большое спасибо тем, кто дошел с нами и нашими героями до этого момента (раз вы это читаете, значит, наша мясорубка вас еще не перемолола…). 
Думаю, совершенно понятно, что история этих троих еще не закончена. Поэтому рады сообщить, что вторая часть дилогии под названием “Совсем другое чувство” появится в продаже по подписке (ну мы, по крайней мере, надеемся, что по подписке:) как эксклюзивная книга Литнета (LitNet.com).
Первая глава второй части будет выложена в Новый Год, 01.01.2019 в 00-00 - прямо под бой курантов))
Также хочу порадовать активных читателей, которых у нас, к счастью, очень и очень много! Спасибо вам за это) Как только будет открыта подписка, мы разыграем промокоды среди тех, кто комментировал и награждал первую часть перышками (серебряное перо - 1 номер, золотое перо - 2 номера) - очень хочется отблагодарить всех вас, но увы, промокодов ограниченное количество.
Еще раз большое спасибо за то что с нами!
Всегда ваши
Марк и Алекс
 

Страницы:
1 2
Вам понравилось? 32

Не проходите мимо, ваш комментарий важен

нам интересно узнать ваше мнение

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив

3 комментария

+
4
Владимир Офлайн 24 декабря 2018 12:57
Я не очень доверяю хэппи-эндам, и только хэппи-энд помешает мне сказать: "А!БАЛ!ДЕТЬ!!!", как я намеревался вначале. Именно поэтому я не пытаюсь писать сам - подобный сюжет для психологической драмы я просто не выдумал бы, а жонглировать словами... - я этим и без того занимаюсь. Повествование швыряло меня от "Соляриса" до "Маленькой хозяйки большого дома", и я гадал, не расправятся ли Авторы с центром любовного треугольника, как с маленькой Паолой и не отправят ли в небытие чудесно воскресшего бойфренда, чтобы развязать (или еще более усложнить) драму. Еще больше опасался я банального "тройничка", но это настолько больше свойственно женской эротической прозе, что я не преминул бы спросить у Авторов: "Кто из вас - дама?" Однако все оказалось не так. "Она любила меня и еще более любила его - он был ей, скорее, любовником, чем мужем" И как Бетховен когда-то, ГГ сумел сам уйти в тень. Только трагедия композитора так и осталась трагедией, подарив миру несравненную "Лунную сонату" (да, думаю, не только ее). В повести финал значительно мажорнее, и заключительный аккорд, как ни удивительно, разрешал диссонанс эгоизмов, сцепившихся за любовь. Выиграл проигравший в этой схватке. За эту битву - СПАСИБО! Но продолжение читать не буду - поймите меня правильно

P.S. Решил добавить - а то действительно неправильно поймут)). Произведение мне понравилось, но я считаю, что сюжет закончен
+
1
В1ктор1 Офлайн 6 февраля 2019 14:53
Понравилось очень. Спасибо Авторам за отличное произведение и за хэппи-энд. Мне тоже кажется что сюжет закончен.
+
2
mars Офлайн 16 апреля 2019 19:45
О, да! Если к концу рабочего дня начинаешь с нетерпением поглядывать на часы (когда же я смогу продолжить читать?). Если несколько дней подряд время, проведенное в общественном транспорте до работы и обратно становится едва ли не лучшим временем суток. Если жанр фантастики - это вообще ни разу не твое, но во сне ты с удовольствием бродишь по космической станции, встречая почти всех участников описываемых событий. Значит, что бы не хотелось сказать, признать все же придется: книга запала в душу, мозг и сердце!
Владимир 24 декабря 2018 12:57
Я не очень доверяю хэппи-эндам, и только хэппи-энд помешает мне сказать: "А!БАЛ!ДЕТЬ!!!", ...Еще больше опасался я банального "тройничка"

Это хэппи-энд?! Лично у меня от такого "хэппи" чувство горького вакуума! И почему бы не "тройничок"?! Потому что подвести к и описать такие отношения достойно, рискуя свалиться в пошлость, задача почти непосильная?! Ведь это совсем ДРУГАЯ любовь!
Наверх