Чужие края

***

«Нечистый» добрался до поместья к полудню. Спиной он чувствовал теплое солнце, а штаны его промокли от росистой сырости и в ботинки набился песок. Он остановился, убирая с лица волосы, переводя дыхание и осматриваясь.  Перед ним расстилался широкий луг. В этом солнечном теплом месте молодые травы уже пробились сквозь сухостой, и ярко-зеленый цвет заполнил собой пространство – от края до края. Желтели крохотные цветы, жужжали насекомые, луг пах медом и солнцем. 

Поместье Лемана уже виднелось издали. Оно вызывало восхищение. Сквозь высокую чугунную садовую ограду, увитую старым плющом, просматривалось старинное, величественное каменное здание. На красной, покрытой свежей черепицей крыше, возвышались остроконечные высокие башенки, а окна были расположены на восток, и этим утром солнце бликовало в стеклах, золотя их, и отражаясь, усиливало свой свет. Дом, казалось, все еще спал. Вокруг не было видно ни души и  парадная дверь – широкая, покрытая старинными коваными орнаментами была закрыта.

Перед поместьем был расположен старый сад. Сквозь него к дому вела широкая дорога, плотно усыпанная мелким желтым камнем, укатанная колесами машин и повозок. Рэйнер схватился за высокую чугунную калику и дернул – она была заперта. Тогда он побрел вдоль ограды, сбивая с травы крупную холодную росу и осматриваясь по сторонам. Наконец, найдя подходящее место, он вцепился в прутья, подтянулся и ловко перемахнул через ограду. Прыгнул в сад, и, не вставая, замер на несколько минут, упершись одним коленом в землю. Его серую фигуру скрывали от посторонних глаз высокие нестриженые кусты распустившейся жимолости. 

Он приподнял и расправил на весу свою правую ладонь, рассматривая ее. Пальцы, сухие и сбитые, исцарапанные в кровь от тяжелой работы, мелко дрожали. Он сжал руку в кулак, пытаясь унять эту дрожь и позабыть свой недавний страх. 

Ужас, пережитый этой бессонной ночью, все еще был внутри него. 

Он шел в темноте всю ночь и его окутывал жидкий, холодный туман.  И быстрое, темное движение в нем, не столько увиденное, сколько ощутимое,  могло означать только одно – его преследуют волки. Рэйнер чувствовал их, он знал, что они рядом и смотрят на него из темноты. А сам он, невидящий, упрямо шел по дороге вперед, вдыхая сырой воздух через раз, и слышал позади себя близкий шорох. Безоружный и беззащитный, он лишь сжимал кулаки, готовясь ощутить последнее в своей жизни: тяжелый прыжок на плечи, жаркое дыхание у горла и последнюю короткую боль. Жизнь свою он в эти мгновения отмерял секундами и шагами. Шаг, второй, третий, выдох и точно погружен в воду – не  вдохнуть. Шорох по сырому песку перекатывался волнами, был то ближе, то дальше от него. Но он не менял ритм своего шага, не пытался оглянуться или найти какое-то спасение. Цель его была одна, и все прочее было лишь помехой, но никак не препятствием на его пути. 

Янг проснулся от солнечного света, бьющего ему в лицо из-за приоткрытой портьеры. Луч, ярко-желтый, блестящий, похожий на сноп собранной в поле пшеницы, рассекал душный, застоявшийся воздух его комнаты. На улице буйствовала настоящая весна. 

Он лежал на спине, укрытый по самую шею. Стоящий у его кровати стул пустовал. Сиделка отлучилась куда-то. Он попытался приподняться, но задохнулся. Закружилась голова и в глазах возникла чернота. Он снова закрыл их, не в силах больше совладать со своим отчаянием и абсолютным, безнадежным одиночеством. 

Ему хотелось зарыдать во весь голос – как в детстве. Получить желаемое и успокоиться только тогда. Только сейчас на кону были не детские капризы -  а сама его жизнь. 

Зачем я снова проснулся? - Мелькнуло у него в голове. 

Тело уже как будто не принадлежало ему. Холодное, неподвижное. Оставался только разум, замутненный и измученный. 

-Господин Леман.

Перекатив тяжелую голову набок, Янг увидел стоящего у постели Рэйнера. 

-Что…

-Вы меня слышите? Для того, чтобы я смог вам помочь, мне нужно чтобы вы были в сознании. Хотя бы до тех пор, пока не отдадите приказ позволить мне распоряжаться здесь. 

Янг на долгие секунды забыл о своей беде, удивленный этим явлением. Рэйнер неподвижно стоял, свесив руки по бокам. Лицо его, высветленное солнцем, казалось необыкновенным: божественным и чистым, но и вместе с тем, суровым. Глаза  - пронзительные и понимающие. И как будто ласковые. Но над гладким, высоким лбом возвышались звериные рога. Отсыревшие от утренней влаги волосы сложились в крупные кольца, и эти змееподобные волны лежали, обрамляя точеные, будто у мраморной статуи, правильные черты лица.

-Господи Боже…, как ты сюда пробрался? И зачем?

-Я хочу сказать вам кое-что. Я солгал на счет своего имени, господин Леман, - «нечистый» приблизился к  постели больного на пару шагов. Но заметив отразившийся в лице Янга испуг, остановился. -Его последнее, данное мне при наступлении зрелости, значение, - не учитель…. Я – целитель, - проговорил он. -Дело в том, что в наших именах важен каждый звук. Имя формируется на протяжении тридцати лет, но в зависимости от жизненного пути, оно тоже может меняться. Совсем не так, как у вас, верно?  И с наступлением зрелости, к нашим именам, в зависимости от наших умений и достижений, прибавляется новое слово, но не целиком, а лишь один только отзвук, который и имеет главное значение. И в тот момент, когда мы произносим свое имя – другой человек понимает, кто именно стоит перед ним. 

Янг, морща лоб, выслушал его. 

-Целитель….ты?....

-Вы хороший человек, господин Леман. Ваши люди жалеют вас. Разрешите мне помочь вам.

Леман, глядя на него, хрипло закашлялся. Долго, мучительно втягивая воздух, пытаясь надышаться, он быстро утомился. Отвернулся и закрыл глаза.

-Заберешь мою душу? – насмешливо и равнодушно спросил он. 

Ему не верилось. В голове беспорядочно метались обрывки мыслей. Утро, такое тихое, такое солнечное и, кажется, воскресное. Разве дьявол может явиться к человеку в такое время?

-Живя на своей родине, я готовился к тому, чтобы отдавать, а не забирать. Скорее, я отдам вам свою.

-Думаешь, она мне нужна? – Леман издал короткий, злой смешок.

Спустя некоторое время в комнату вошла немолодая и грузная, с уложенными на затылке косами, женщина. Подол ее светлой старомодной юбки мягко волочился по полу. 

Она плотно и тихо прикрыла за собой тяжелую дверь и лишь затем подняла глаза, для того чтобы взглянуть на больного, лежащего в постели, в самой глубине комнаты. У кровати она увидела, освещенную ярким утренним солнцем, темную рогатую фигуру. Сиделка отшатнулась, а затем, хватая ртом воздух, точно выброшенная на берег крупная рыба, пронзительно и прерывисто завизжала. 

Мужчины, служащие в доме, повалили «нечистого» на пол несколькими ударами. Он не сопротивлялся, лишь прикрывал локтями свои лицо и грудь. Управляющий прибежал несколькими секундами позже, растрепанный, в распахнутой белой рубашке, накинутой на худое, сухое тело.

-Господин Леман! Господин Леман!

Янг, задыхась, метался в постели.

Бросив короткий взгляд на прижатого молодыми служащими к полу «гостя», Филс, подбежал к Янгу и схватил его за плечи. Казалось, тот умирает. Удушье было настолько сильным, что кожа его посинела, глаза закатились, а тело, сведенное судорогой, было твердым как дерево.

В отчаянии от собственной беспомощности, управляющий прижал молодого человека к своей груди и замер, сдавливая его руки и не давая возможности вырваться. Несколько минут спустя, Леман, переставший дергаться и метаться, выровнял свое дыхание. Комната была наполнена его жуткими хрипами, которые постепенно становились тише и слабее. И, когда его тело, наконец, расслабилось, Филс аккуратно придерживая голову, опустил его на подушки. 

Глаза Янга были закрыты. Лицо, иссиня-белое, изможденное и худое, стало выглядеть иначе. Он переставал быть похожим на себя. 

Фил оглядел его, а затем, все так же сидя на краю постели, опустил голову вниз, свесив руки, и просидел так некоторое время.

-Уберите его наконец, - пробормотал он служащим. -Какого черта вы еще не вывели его отсюда? Как он вообще вошел в дом? 

Молодые мужчины, конюх и посыльный, которые обычно в это время завтракали на кухне овсянкой, оба испуганные странными событиями, творящимися в поместье, заламывая Рэйнеру руки, с ужасом, косясь на его голову, послушно подняли и поволокли того к выходу. Лицо у «нечистого» было в крови, которая заливала ему левый глаз и капала с подбородка. Он, не издавая ни звука, упрямо боролся с ними, упирался ногами, рискуя получить вывих или перелом плеча.

-Янг Леман!  Я так и не услышал ответа!

Голос его прозвучал громко и четко. В голосе была большая сила. Казалось, даже стекла задрожали. Работники замерли, оглушенные этим криком.

Леман медленно открыл глаза. 

-Отпустите его, - пробормотал он. -Филс…. Пусть отпустят… 

Управляющий не спеша встал на ноги, недоверчиво смотря то на «нечистого», то на своего господина. 

-Да как он… Откуда он тут взялся? Еще вчера я видел его на лесопилке! 

-Я пришел сюда ночью, через лес, - отозвался Рэйнер.

-Пешком? Да чтоб тебя!

-Пусть, Филс…, - Янг слабо улыбнулся. - Помогите ему….все, дайте все, что он попросит….

-Отпустите, - коротко бросил управляющий, мягко прижимая Янга к постели и укрывая его. -Ты! Иди в уборную, внизу. Вымой свое лицо и приходи сюда. Я выслушаю тебя.

***

Закатав рукава рубашки «нечистый» долго тер в мыльной воде свои руки. Затем стряхнул капли в таз и тщательно вытер ладони чистым полотенцем. 

-Помогите мне снять с него рубашку. 

Вдвоем с Филсом они кое-как стянули с Янга белую сорочку. Тело его было худым до торчащих костей, грудь стала впалой. 

Рэйнер присел на край постели и взглянул на больного. 

-Можете закрыть глаза, вам не обязательно смотреть на меня, - сказал он Янгу, который не сводил с него воспаленного взгляда. -Я не буду читать над вами ни молитв, ни заклинаний, я буду делать то, чему учился долгие годы. Это не добавит сам новых страданий, но может помочь.  Господин Филс, мне нужна слуховая трубка, - Рэйнер, не поднимая головы, вскинул на управляющего исподлобья пристальный взгляд.

Фил развел руками.

-Прошу вас, внесите ее в список, - попросил «нечистый». И снова склонился над больным. 

Последующие пол часа он мягко выстукивал пальцами и ребрами своей ладони по груди Янга, низко склонившись над ним и вслушивался в идущий от легкого удара звук и в его дыхание. Руки его, сбитые и ободранные, были теплыми и мягкими. Янг вскоре заснул. 

К вечеру, когда в комнате стали сгущаться ранние сумерки, вернулся посыльный. Рэйнер, стоя у распахнутого окна в комнате Лемана, перебрал привезенные пузырьки и инструменты. Затем вручил ошалевшему от долгой и быстрой езды молодому мужчине новый листок бумаги, исписанный узорчатым, витиеватым почерком. 

-Это - травы. Их названия написаны здесь на латинском и английском языках, для большей точности. Нужно достать их все. Ты меня понимаешь? - Спросил он, строго взглянув на посыльного, который еще утром бил его по лицу и топтал ногами. -Сейчас весна и с этим могут быть трудности. Но мне все это нужно. Ищи настои, сухие стебли, корни, - все, что можешь достать в аптеке, или каком другом месте.

-Хорошо… я найду, я постараюсь. - Изумленный мужчина, уходя, бестолково оглядывался через плечо.

Филс не вмешивался. Покинув комнату утром, он занялся неотложными делами и наконец-то написал сестре Янга короткое срочное письмо. Но ближе к ночи тревога одолела его, и управляющий поднялся наверх, страшась того, что может там увидеть.

 В комнате горел газовый рожок. «Нечистый» спал, сидя на полу и откинув голову на изножье постели. Грудь Лемана спокойно поднималась и опускалась, он был укутан одеялом по самую шею, окно было открыто и шторы отдернуты. На прикроватном столике аккуратным строем было выставлено множество аптечных пузырьков, а в воздухе витал горький, щекочущий запах. 

Филс склонился и дернул «нечистого» за рукав рубашки.

-Вставай, - прошептал он.

Тот проснулся, сонно моргая. Устало опираясь руками о кровать, поднялся на ноги. Одна щека его была опухшей после утренней потасовки, на разбитой губе запеклась кровь.  

Филс сделал  ему знак – следовать за ним. Они одновременно оглянусь на спящего Лемана перед тем, как закрыть дверь и выйти в широкий, слабо освещенный коридор. В коридоре Филс все так же молча указал на одну из дубовых дверей.

-Я велел приготовить тебе вот эту комнату. 

-Приступы удушья у господина Лемана будут повторяться. И в панике он действительно может задохнуться. Поэтому, я должен быть рядом и слышать его. 

-Хорошо, -неожиданно быстро согласился Филс. И сурово, хотя и без прежней неприязни, взглянул на Рэйнера. -Ты действительно понимаешь, что делаешь? И ты на самом деле хочешь помочь ему? 

-Да. 

-Зачем тебе это нужно?

-Мне это не нужно. 

-Тогда почему ты пришел сюда, рискуя жизнью?

-Я же говорил вам, что я лекарь. 

-Хм… Ну а прежде, у тебя хоть раз возникало желание вылечить человека? 

-Если вы имеете ввиду хозяина – то нет. Никогда прежде. 

-Я не понимаю тебя, - устало сказал ему Филс. -Иди. Спустись и поужинай на кухне. Я сам побуду подле него.

-Благодарю вас. 

Рэйнер направился к лестнице, уверенно, точно хорошо знал этот дом. Управляющий уставился в его спину. Тень от движущейся фигуры при приближении к источнику света все густела, и вскоре Филс увидел  на темном полу колеблющиеся очертания косматой и рогатой головы. 

-Да чтоб тебя…, - пробормотал он, испуганно и раздраженно крестясь. 

Спустя несколько дней ранним прохладным утром приехал доктор Оллсоп. Филс закрыл за ним тяжелую входную дверь, хмуро и растерянно глядя на то, как тот, опустив на лакированный столик своей несессер,  не спеша расстегивает пуговицы длинного, теплого синего фрака.

-Филс, старина, как сегодня господин Леман?

-Не могу дать вам никакого вразумительного ответа, - буркнул Филс, принимая фрак доктора. 

Оллсоп бросил на управляющего удивленный взгляд, но еще больше он поразился, когда увидел идущего через широкую гостиную «нечистого». Самого настоящего, рогатого, с длинными, серого цвета, волнистыми волосами, одетого в рабочие штаны и старую мятую рубашку, рукава которой были закатаны до локтя. Большой любитель экзотики и увлеченный биолог, доктор Оллсоп зацепил острым взглядом изумительно строгую осанку и природную грациозность этого существа. Сплошные сухие жесткие мускулы и мягкая гибкость.

-Без возрастной, стройный и высокий, с бесшумной звериной походкой и человеческим лицом.  Прекрасно, - почти пропел доктор. -С каких пор вы держите дома это? В наши дни эти существа – большая редкость. Для чего он вам?

-Господин Янг привез его зимою с Сусекского рынка, - пробурчал Филс отводя взгляд. -Купил из любопытства.

-Но я не видел его прежде.

-Он держал его на лесопилке.

-А, вот оно что. И как, интересно ужился в местными? Люди, живущие в этих местах чрезвычайно суеверны, а то и дики. Вы позволите мне потом посмотреть на него поближе?

Управляющий серьезно взглянул на Оллсопа.

-Ну, если он сам того захочет. Я не приказываю ему, он подчиняется только господину Янгу.

-Ну надо же, какие дела у вас творятся! И как ему только удалось купить его? Я бы тоже не отказался иметь при себе такого помощника. Для чего вы его держите в доме?

Филс угрюмо пробормотал что-то.

Жизнерадостность и многословность доктора душили управляющего. Он терпеливо сносил и эту муку. Мировоззрение его, давным-давно сложившееся невероятным образом ломалось в эти дни. В его возрасте это было равносильно перелому хребта. Голова у старика шла кругом. Воспитанный в строгости и порядке, обученный наукам в старой церковной школе, Филс верил в Бога. А если есть Бог, то, следовательно - дьявол тоже существует. Кто такой Рэйнер, как не потомок дьявола? В этом утверждении управляющий ни разу до сих пор не усомнился.  И теперь этот «нечистый» властвует и главенствует в их доме. В том доме, который еще несколько лет назад был наполнен цветами, музыкой и детским смехом, и в котором Филс сам, молодой и сильный, прожил свои лучшие годы.

Но Янга хотелось спасти… любой ценой, потому что без него все стало бы бессмысленным и ненужным в этом месте.  Будто он был его собственным, единственным долгожданным ребенком. Что будет дальше – Филс не задумывался. Он решил про себя, что если Янг выживет после этой болезни и пойдет на поправку, то сам он покинет дом. Став свидетелем того, как душа молодого господина перейдет во власть «нечистого» существа, он не сможет больше здесь находиться ни дня. 

Но ему хотелось убедиться во всем окончательно. 

Спустя довольно непродолжительное время Оллсоп, хватаясь за сердце, сбежал с лестницы. Филс не спеша  спустился следом.

Глядя в высокое прямоугольное окно, доктор отдышался. За садовой калиткой конюх выводил на ярко освещенную солнцем дорогу двух тяговых, запряженных в повозку. Пристально и бездумно проследив за ним глазами, Оллсоп, обернулся к стоявшему за его спиной управляющему.

-Но как же так? Какой кошмар….он, он с криками выгнал меня. У него было такое лицо…Этот дьявол во плоти. Как такое возможно?

Филс приподнял тонкую седую и косматую бровь.

-Не вы ли первым кинулись на него?

-Я думал, он хочет убить моего пациента. Он чем-то поит его, вы видели? Что у вас здесь происходит?

-Да ничего, в сущности... Он умолял нас разрешить помочь господину Леману. Я не верю в его силу, и не доверяю ему. Но господин Леман сам так решил, поэтому…. Не бросайте нас, мистер Оллсоп. Я не знаю, что будет с нами дальше. Если господин Янг умрет, то мы вызовем вас сюда для того, чтобы констатировать смерть. 

-И все же….как вы могли допустить?

-Рэйнер уверял нас в том, что он лекарь. 

-Не может быть…, - Оллсоп потянулся к высокому вороту своей рубашки, точно ему стало душно. -Значит, Рэйнер, так его зовут. И что, он захотел помочь добровольно, вы не принуждали его?

-Да и он был очень настойчив, -подтвердил Филс. -Но господин Янг добрый человек и, к тому же, богат. Возможно, у «нечистого» есть свои корыстные мотивы. Как вы думаете, мистер Оллсоп, он сможет ему помочь?

-Я не знаком с их методами даже близко. Знаю только, что у них есть свои, особенные подходы к распространенным среди людей болезням. Они знают травы и минералы, владеют особыми методами массажа… много чего...

-Так вы допускаете такую вероятность?

-Я не совсем понимаю, Филс… вы не намерены прогонять его? Он так и будет заниматься лечением Янга?

-Боюсь, что да, - ответил управляющий. -Я повторюсь еще раз, -это было решение самого господина Лемана.

Оллсоп нахмурился.

-Я не уверен в том, что он сейчас в состоянии принимать серьезные обдуманные решения. Мне искренне жаль его. Он очень хороший человек. Я сделал все, что мог. Прошу меня извинить…

***

Янг, полулежал в постели, опираясь спиною о гору высоких подушек. Мятая белая сорочка скрывала его исхудавшее, измученное болезнью тело, ноги были укрыты теплым пушистым одеялом. Вот уже несколько дней он не вставал с кровати и слабел с каждым часом. Дыхание давалось ему с большим трудом, и он практически перестал спать. Темные волосы облепили его бледный, взмокший лоб, глаза будто увеличились в размерах и теперь зияли на лице, глубокие, темные.

«Нечистый» поил его со своих рук. Леман нехотя сделал пару мелких глотков, поперхнулся и взмахнул руками, а по щекам у него покатились слезы.

-Господи…. Что это за гадость? Не надо…

-Лекарство, господин Леман.

-Это отвратительно…. Очень горько. Чистый яд. Убери…  - Леман отвел чашку своей бледной, тонкой рукой. Пальцы у него дрожали. -Не старайся напрасно. Я все равно умру. Так разве есть смысл мне мучиться еще больше? Это бессмысленно. 

Рэйнер поставил фарфоровую чашку на придвинутый к постели, резной столик.

-Пусть и так. Тогда давайте я просто задушу вас. Есть десятки способов умереть, но вы выбираете не самый легкий.

-Так и знал…, что ты пришел лишь за тем, чтобы убить меня. Ты хочешь отомстить, - Янг уставился в его лицо воспаленными, бессонными глазами.

-По вашему мнению, я должен этого хотеть? Вы считаете, что заслужили смерть от моей руки? 

Янг тяжело вздохнул.

-Я говорю не о себе, а о людях в целом. Ты не можешь хотеть помочь человеку, я в этом уверен. И я не исключение. А ты…ты человек другой культуры. Ты иной и, как мне кажется, ты выше меня во всех смыслах… Я понял это сразу, едва только увидел тебя. И из-за этого я подумал…. Но все равно…. Я не верю тебе. Что тебе нужно от меня, Рэйнер?

Янг вопросительно и с интересом на своем бледном, измученном лице уставился на него. «Нечистый» сидел на краешке кровати. Его профиль был освещен дневным светом и оттого была видна каждая черточка. Он выглядел здоровым и сильным, в отличие от своего чахлого, едва живого хозяина. 

-Вы очень странно себя ведете, господин Леман. Вы словно большой ребенок. Готовитесь умирать, но при этом смотрите на меня с таким видом, будто того и ждете, что я стану сейчас показывать вам фокусы, пущусь в пляс или начну плеваться огнем, - тихо проговорил «нечистый».

-Да разве же одно мешает другому? Я не выбирал для себя такой доли и даже еще не готов смирится до конца….

Рэйнер резко развернулся к Янгу. Глаза его оказались в тени и их выражение было скрыто.

-Я понял. Вы уже привыкли жить под гнетом смерти. Для вас такое состояние – обыденность. А сейчас вам, вдобавок, очень страшно.

-Да, ты прав, - с печальной серьезностью подтвердил Янг. -Я вечно любопытствующий труп. И бегу от своих страхов.

-В этом мы с вами удивительно похожи. За исключением того, что любопытства во мне самом не осталось ни капли. Но вот из нас двоих, пожалуй, и получился бы один нормальный, здоровый человек.

«Нечистый» замолчал, отвернувшись и глядя в светлый прямоугольник высокого окна.

 Поместью Леманов перевалило уже за сотню лет, стены его были сложены старыми мастерами прочно и добротно, на века. Благодаря их толщине оконные проемы оказались глубокими, напоминающими бойницы.  Солнечный южный свет ярко освещал гладкие выбеленные стены изнутри. Каждое окно было точно золоченый колодец. Этот свет пронзал комнату широкими косыми лучами, в которых клубились невесомые светлые частицы.

Янг наблюдал за своим гостем из-под тяжелых, сухих век. Почти не моргая, он смотрел в прямую, стройную спину, признавая, что очень рад его присутствию здесь. Комната опостылена ему за эти недели своим унылым видом и затхлым воздухом. А от Рэйнера сейчас крепко и сладко пахло лесом. Смолистым ароматом свежих опилок, хвоей, землею, горячим металлом. Всем тем, что Леман так любил и чем дорожил, что составляло его жизнь. Но даже не столько это… беседы с ним оживляли. За последнее время, когда умирало его тело, никто не сказал Янгу хотя бы чего-то мало-мальски важного для его души. И он уже подумывал пригласить к себе сельского священника, поскольку все больше ощущал горькую тоску, удушающее одиночество и ледяной страх. 

Но, вместо пастыря, к нему пришел кто-то совсем иной… Отвергнутый и чужой. Но гораздо более сильный телом и душой, чем любой другой человек.

-Ну что ж…  - негромко начал Рэйнер. -Если вы настолько любопытны, то я могу рассказать вам кое-что. О своей жизни на родине, например. Ни от кого другого вы не услышите такого рассказа. Да и мне это будет не в тягость. Тем более, раз уж вы все равно собираетесь умереть…

-А вот это  - с удовольствием, - Леман удовлетворенно кивнул.

«Нечистый» потянулся и взял со стола отставленную им недавно чашку, а затем развернулся к нему. Янг удивленно следил за его действиями. 

-Ты действительно думаешь, что я ребенок? Хочешь отвлечь меня сказками?

-Я не собираюсь рассказывать вам сказки, господин Янг. Но начну, пожалуй, с того, что на родине, когда я был еще совсем молод, среди моих пациентов было много детей. Дети – особенные существа, если вы про то не знали. Они не выносят одиночества и замкнутого пространства. От этого они заболевают еще больше. И когда нам поневоле приходилось изолировать заболевшего ребенка, то мы были обязаны  стать его ближайшим другом. Сделать это было довольно просто, господин Леман. Дети очень доверчивы. И это часто спасало их. Они верят каждому слову и смотрят на тебя, как на высшее, сильное, доброе существо. И верят в то, что твоя сила может излечить их…

«Нечистый» поднес к губам Лемана чашку. Тот с тоской смотрел на него запавшими покрасневшими глазами.

-Я не буду пить это, Рэйнер.

-Мы с вами по-разному ощущаем вкус, - произнес тот. -Я не чувствую в этом отваре столько горечи, сколько чувствуете вы. Хотя он довольно крепкий. Но, несмотря на это, пейте его, господин Янг.

-Я тебе уже сказал, что мне это не нужно…

-Без этого вы до конца дней останетесь в одиночестве и не сможете услышать историю моей жизни. Разве вам этого хочется? Поверьте, она довольно интересна, и я даже не буду ничего скрывать. Вам понравится. 

Янг растянул сухие, потрескавшиеся губы в кривоватой улыбке. «Нечистый» смотрел на него пристально, чуть исподлобья, выжидающе. Серые кольца волос надо лбом чуть подрагивали, а на кончиках рогов играло полуденное высокое солнце, бликующее через старые стекла от гладкой белой стены.

Леман смирился и медленно отпил из чашки. По его лицу пробежала судорога отвращения. 

-Рассказывай, Рэйнер. Видишь, я исполняю свою часть договора.

Когда хозяин уснул, Рэйнер поднялся и пересел в большое кресло, стоявшее у стены.   Он подтянул к груди колени и свернулся в кресле, опустив свою голову на мягкую ручку.

Лежа так, он смотрел в никуда. Воспоминания, высказанные вслух, хлестали его по лицу. И они все еще были в этой комнате. Метались тенями и бились о крепкие чужие стены его новой тюрьмы. 

Рэйнер искоса взглянул на своего хозяина. Тот лежал, бледный, укутанный по самую шею. Почти неживой. Такой странный человек. Никто еще не пытался так трогательно вынуть из «нечистого» душу. Должно быть, обстановка в которой он рос, сказалась на нем, оттого он настолько непохож на прочих людей. Это уединенное, тихое, мрачное место. Густой темный лес и защищенная болотом, точно крепостной стеной, старинная земля сделали его таким. 

Болото. Рэйнер вздрогнул, пораженный внезапно осенившей его догадкой. Медленно приподнялся и сел прямо, напряженно смотря перед собой. Не то…, -едва слышно пробормотал он. — Это заболевание не наследственное. Дело здесь, возможно, совсем в другом…

***

Очнувшись от тяжелого, обморочного сна, Леман застал «нечистого» за чтением. Тот устроился на широком подоконнике и был похож на присевшую отдохнуть после полета, большую хищную серую птицу.

Абсолютная тишина и скудное освещение дополняли этот образ. Янг, обрадованный тем, что он не одинок, приподнялся. Собственное тело казалось ему неповоротливым и закостенелым.

-Ты читаешь?

 «Нечистый» вскинул глаза.

-Да, - ответил он, легко спрыгивая на пол.  -Я могу читать и писать на вашем языке. 

-Ты действительно, очень умен, - искренне сказал  ему Янг.

-Я знаю, господин Леман, - «нечистый» усмехнулся.

-И самоуверен. 

-Хм… я  выучил язык у себя дома. Мы всегда контактировали с другими народами. С некоторыми…, он немного помолчал, - «добрыми» людьми. С теми, кто не зарился на наше золото и на нас самих. Мы понимали, что рано или поздно придется спуститься, потому что полная изоляция невозможна и, вдобавок, очень вредна. И наши учителя готовили нас к этому. 

-И ты….был готов спуститься с гор, покинуть ваш город?

-Я об этом мечтал. Я хотел увидеть мир и надеялся, что смогу стать нужным человеком, что меня примут в ваше общество. Вы были правы, господин Янг, когда говорили о том, что…., - он замер внезапно и замолчал. -Извините меня. 

-За что? Говори до конца…. Ну же?

Рэйнер покачал головой. 

-Я сегодня и так рассказал вам достаточно. 

-Ты рассказал мне о своих родителях. И о доме, где прошло твое детство. 

-Надеюсь вам понравился этот рассказ?  

-Еще бы. Ведь я никогда не путешествовал. Ваша жизнь совсем не такая. И каменные ступеньки между выточенными в скале домами, о которых ты мне говорил… Или мне это приснилось? Я как будто видел их сам…..

Леман резко замолк, испуганно взглянув на Рэйнера. И, бледнея, дернулся всем телом, заходясь в жестоком приступе. Он повалился на бок, хватая себя за горло и раздирая ворот своей рубашки. 

 «Нечистый» тут же бросился к нему и схватил за руки. Завел их за спину Янга и, повернув его на себя, несколько раз ударил ребром ладони по спине, между лопаток. Затем легко, точно невесомого, перекинул на спину и резко, с силой надавил на его грудь ладонями.

-Вы меня слышите? Расслабьтесь. Не пытайтесь бороться с этим. Сейчас оно сильнее вас. Лежите смирно. Воздух никуда не девается, он здесь, вокруг вас. 

Леман с ужасом на лице смотрел на него, не в силах сделать вдох.

Спустя некоторое время Янг понемногу начал приходить в себя. Они оба дрожали. Леман, едва вернувшийся к жизни и «нечистый», всклокоченный и, как ни странно, перепуганный. Он отпустил тонкие, твердые руки хозяина и присел рядом с ним.

-Можно мне…воды…

Рэйнер поспешно кинулся к столу. Зубы Янга звонко выстукивали о края тонкой фарфоровой чашки, которую тот поднес к его губам. 

-Вам стало лучше, господин Леман? Как вы сейчас чувствуете себя?

-….видишь? А ты пытаешься вылечить меня какой-то странной травой. Это безнадежно, мне уже не станет лучше, - с упреком в голосе бросил тот.

«Нечистый» пристально смотрел на него некоторое время, не отвечая. Затем придвинулся ближе и тихо спросил:

-Господин Янг, вы когда-нибудь пили болотную воду?

Леман непонимающе уставился на него.

-Подумайте хорошенько. Вода выступает из-под земли часто, то тут, то там. Возможно, когда вы были ребенком и гуляли по окрестностям, однажды жарким днем вам ужасно захотелось пить. И вы не удержались, увидев крохотное озерцо, или лужицу с темной, прозрачной водой. Ведь такое бывало?

Леман, испуганно смотря, ничего не отвечал, чем только подтвердил чужие догадки.

-Тогда я попробую испытать на вас кое-что другое. 

-Что это значит?  - возмущенным, хриплым шепотом спросил он.

-Вначале вам станет хуже. И, если у вас поднимется жар, стало быть – я прав. У вас очень сильное сердце и крепкий организм. То, что он столько лет борется с болезнью – удивительно. 

-Но при чем здесь вода?

«Нечистый» встал и подошел к окну, погрузившись в свои мысли. 

 -Не всякая вода хороша, господин Леман, - спустя некоторое время ответил он, повернув к Янгу лицо. -А некоторая так вообще– ядовита. В ней живут мельчайшие существа, про которых вы никогда не слышали и даже не подозревали, что они могут с таким же успехом, как и в гнилой теплой болотной воде, жить и в вашем теле, питаясь вашими жизненными соками, вашей кровью.

Янг, все так же таращась на него, поднял руку и вытер тыльной стороной ладони свой рот. 

-И что же ты….будешь с этим делать?

-Заставлю вашу кровь нагреться. Вскипеть. Но так, чтобы вы сами при этом не умерли. Попробуем, господин Янг?

***

Спустя неделю, он проснулся ранним утром от странного, тревожного ощущения в своей груди. 

Продолжительный сильный жар спал, и лихорадка больше не трепала его измученное тело. Казалось, что ему стало лучше. Но странное чувство внутри все усиливалось и становилось пугающим. Что-то булькало в нем и щекотало изнутри. Он попробовал приподняться, но почувствовал страшную слабость и тошноту. 

Он долго лежал, смотря в потолок. Не хотелось никого звать и видеть. Было еще рано, сумрачно. Либо же погода поменялась, и теперь вместо солнца местность их окутал густой туман, как часто бывало в конце апреля. Окна были закрыты, хотя еще прошлым вечером Рэйнер держал их открытыми настежь. 

«Нечистый» купленный им несколько месяцев назад, стал для Лемана лучшей сиделкой. Довериться кому-то и забыться – все, что было нужно ему в эти дни. И он позволили себе такую роскошь. И ему было все равно, что его поили и меняли под ним постель чужие мужские руки. Он спал и метался в бреду, бодрствовал в жару и наблюдал за чужими, уверенными действиями, ловил спокойный, умный взгляд и, как ни странно, верил ему.

Леман, прерывисто дыша, терпел до последнего, но сдерживаться становилось невыносимо. Судорожно вздохнув, он разразился диким кашлем. Приподнялся, согнулся пополам. Голова пошла кругом, отозвалась резкой болью в висках, а из горла его что-то выплеснулось, и он с ужасом откинул от себя запачканную простынь.

Рейнер спустя некоторое время, появился в комнате. Он принес наполненный графин и поставил его на столик. Заметив, что Леман бодрствует, «нечистый» подошел к стене и усилил свет газового рожка. 

-На улице туман – как молоко. На вытянутую руку ничего не видно. Никогда прежде не видел такого тумана. Его, наверное, притянуло с вашего болота, господин Леман. 

-Должно быть…. А у меня из горла течет кровь,  -тихо пробормотал Янг.

«Нечистый», услышав это, в два прыжка пересек комнату и схватил смятую, сырую, в темных пятнах, простынь, поднес ее к своему лицу рассматривая. Затем он бросил ее на пол, вздохнул, тихо опустился на колени перед кроватью и уткнулся лицом в лежащие под одеялом колени Лемана. 

-Ты что..? – С ужасом в голосе прохрипел тот. -Ты что, убиваешь меня? 

Рэйнер тут же вскинул голову и странным, долгим взглядом посмотрел ему прямо в глаза. Леману было очень страшно и это, должно быть, отразилось в его расширенных глазах.

-Нет…., - медленно протянул «нечистый». -Вы не должны бояться меня. И пугать меня сами – тоже не должны. Это вовсе не кровь. У вас жар – а это значит, что ваше тело борется с болезнью. И сейчас у вас внутри наконец-то началось отслоение слизи, которая вызывает  удушье.  Когда она вся выйдет, вы почувствуете себя лучше. Вы поправитесь, господин Леман, возможно уже насовсем.

Со вздохом облегчения «нечистый» поднялся на ноги. 

-Я давно не практиковал. Знания во мне пока еще живы, и … я доволен своей работой. Вы – мой первый пациент за многие годы. 

-Так давай, - быстро произнес Янг, осознавая только что сказанное, и царапая «нечистого» блестящим взглядом. -Я выпью весь графин твоей целебной мышиной воды. 

Тот покачал головой. 

-Зачем? Вы же не хотите отравиться? Знаете, лекарство хорошо в меру, а вот если его слишком много – оно превращается в яд.  Не нужно спешить. Для вас это смертельно опасно. 

-Хорошо, - пробормотал Янг, растерянно переводя взгляд к окну. Лицо его от жгучего стыда пылало, и смотреть в блестящие, взволнованные чужие глаза у него не было сил. 

-Вы пойдете на поправку, теперь это уже очевидно. – «Нечистый» прошагал по комнате пару кругов. Он словно волновался. Затем он снова приблизился к Леману. Некоторое время он просто смотрел на него, а затем склонился над ним и подтянул края покрывала к его подбородку. Руки у него, кажется, слегка дрожали.

-Теперь спите, господин Леман. И ничего не бойтесь. 

6.

Кабинет выходил пыльными маленькими окнами на складской двор. Закончив дела и сидя теперь за столом, хозяин лесопилки, Янг Леман, задумчиво подперев рукой подбородок, смотрел сквозь мутное стекло. В солнечном редеющем свете перед его лицом клубились невесомые золотистые пылинки.

В течение часа во двор въехали две повозки. Ирвинг, выпятив живот, покрытый лоснящимся жилетом и сверкающий медными пуговицами, следил за погрузкой, шагая из стороны в сторону, отдавая приказы. Янг достал карманные часы и взглянул на время, а затем захлопнул лежащую перед ним растрепанную учетную книгу и вышел во двор. 

Пахло приближающейся осенью. Густой мятный сырой дух, идущий от озера, смешивался с сухим дымом от сжигаемой в печах засохшей ботвы и запахом сухой хвои. Янг глубоко вздохнул, и по его телу разлилась свежая сила, пробежала до кончиков пальцев. Он был здоров и, казалось, уже не помнил себя больным. 

-Ирвинг! –громко крикнул он через двор. -Почему Рэйнер до сих пор не пришел ко мне? Прошло уже два часа с тех пор, как я просил тебя позвать его.

-Простите, господин Леман, но я его не застал на лесопилке. – Управляющий шел к нему навстречу. -Он закончил работу, потом нырнул в озеро, переоделся, и отправился на праздник.

-На праздник?  - Янг нахмурился. -Какой еще праздник? 

-Ну как же? Праздник урожая. К нам из города приехали музыканты. У Большого озера вчера сколотили лавки, украсили дома и мост травой и плодами, напекли картофеля, нажарили мяса и хвороста, выкатили бочки с вином и пивом, все как положено. Не желаете ли сами пойти и взглянуть? Обычно там бывает очень весело. 

-Да, я припоминаю. Праздник окончания лета. Но ведь еще август. Меня всегда удивляло, что его принято отмечать заранее. 

-Это старый крестьянский праздник. У крестьян лето начинается в апреле, а заканчивается в августе, сами знаете.

-Теперь понятно… Ну а Рэйнер? Что он-то там забыл?

-Его пригласили о он пошел.

-Пригласили?  - удивился Леман. -Он завел себе здесь друзей? Мне казалось, ему будет плохо среди людей. Я все подумываю забрать его в поместье и там найти ему занятие.

  -Не стоит, господин Леман, - Ирвинг махнул рукой. -Оставьте его в покое. Он хорошо справляется и, знаете, что? Тут без вас всякое происходило. После того, как он вернулся сюда из вашего дома, и люди узнали, что вы пошли на поправку,  многие из местных изменили к нему свое отношение. И, не будь дураками, потянулись к нему за помощью. 

-Неужели?  - Янг недоверчиво смотрел на Ирвинга. -Я даже не знал этого… И он помогает им?

 -В основном, да.  Хвори-то у всех разные. Но детишкам он хорошо вправляет вывихи и заживляет глубокие раны, если какая беда с ними случается. Порой, ему и работать не дают, просят меня отпустить его на время. И я отпускаю его, мне приходится. Знаете, не так давно он помог разродиться первенцем дочке Уиндема. Хотя тот поначалу сильно сопротивлялся и не хотел его звать. Но пришлось, мы его уговорили, потому что девка его так долго орала, что совсем потеряла голос.  Должно быть, он ученый человек, раз понимает в таких вещах, - Ирвинг вздохнул. –Я и своих детей к нему приводил. Он действительно знает толк в лечении. А потом еще, оказывается, что, когда тебя, или, что хуже, дитя твоего крепко прихватит – так уже и неважно, есть ли у лекаря на голове рога, или их нет. И оплаты он к тому же никакой не требует за свою помощь, хотя те, кто имеют совесть всегда найдут чем отблагодарить его. Не все, конечно, приветствуют здесь такое,  - Ирвинг вдруг довольно ухмыльнулся. -Пастор, когда видит его хотя бы издали, весь зеленеет и бесится. Такое ощущение, что из него самого лезут черти. Но сам он, вот беда, не умеет лечить руками, а только словом. А слово – оно не всегда бывает действенно. 

Янг, выслушав управляющего, рассмеялся.

  -Вот уж, да он действительно, нужный всем человек. Хорошо, дружище, заканчивай работу. Пойдем на праздник вместе. Теперь и я хочу на это взглянуть.

Прохладная зеленая трава была примята к земле множеством деревянных каблуков. Над берегом Большого озера витал запах вкусной еды и легкий белый дым от жаровен. Звуки волынки и скрипки оглашали окружающий поселок лес веселыми мотивами. Праздник был в разгаре и солнце, пока еще только приноравливающееся, в какую гущу сосен ему лучше нырнуть, освещало лица людей оранжевым и теплым светом. 

Янг оставил Ирвинга его многочисленному семейству и смешался с толпой. Люди, узнавая его, приветствовали радостными улыбками, приподнимая кружки вверх или же, по старинке, кланяясь. На празднике были даже старики, а взбудораженные, растрепанные дети бегали шумной гурьбой, к берегу и обратно.

 В центре были установлены вынесенные из харчевни столы, а рядом вовсю отдувались, пританцовывая, музыканты. Янг прохаживался, наблюдая и постепенно заражался легким весельем, глядя на беззаботность и простоту, с которой общались, ели и пили люди. Ему захотелось тоже выпить чего-нибудь, и он подошел к установленным у стены бочкам, чтобы купить себе кружку пива. 

Мария, укутанная в светлый передник, разливала пиво по кружкам глубоким блестящим черпаком. Янг приблизился к ней с улыбкой. 

-Здравствуй.

-Ох! Господин Леман! 

Она ожидаемо кинулся к нему, отбросив черпак в сторону своей маленькой и худенькой девочки-помощницы. Янг было протянул ей свою руку, но она обхватила его за шею руками и поцеловала в щеку. 

-Как же мы переживали и молились за вас! И вот – вы здесь! Здоровый и сильный! И я не перестану повторять  - нет на свете хозяина и человека лучше вас! Вы и маленький были – просто ангел! Ни грубого слова, ни упрека! Настоящее солнышко в доме!

От Марии густо пахло пивом. Леман, усмехаясь, поцеловал ее в ответ в тугую красную мокрую щеку. 

-Спасибо тебе. Я знаю, как хорошо ты относишься ко мне, и всегда помню про твою доброту к нам с сестрой. Скоро она должна приехать ко мне. Может быть, ты тогда ненадолго оставишь свою харчевню и придешь понянчить ее малышей?

-Конечно, господин Леман! Мне бы так хотелось увидеть ее!

Бывшая нянька Лемана держа его за руку, ударилась в воспоминания. Рассеянно слушая ее, Янг водил глазами по шумящей, хохочущей толпе.

Когда солнце коснулось  темных макушек деревьев, на берегу реки начались танцы. Мужчины и женщины выстроились напротив, сцепились, положив руки друг другу на плечи. Танцевали, синхронно выбивая пыль,  задорно, с хохотом. Янг, потягивая пиво, с удовольствием смотрел на танцы. К нему то и дело подходили люди, здоровались, улыбались. Как же хорошо быть живым, - думал он, отвечая на приветствия. –Как же хорошо – видеть и чувствовать. Сейчас мне больше ничего и не надо. И будь я не самим собой, а самым бедным из этих людей – я был бы сейчас точно так же счастлив. 

Хмель ударил ему в голову. Оставив пустую кружку на столе, он не спеша побрел дальше. Кто-то уже разводил костры на берегу озера, там же неспешно гуляли, держась под руки, молодые пары.

Ближе к ночи Леману захотелось вернуться домой, он устал от шума и толчеи. Но все еще не нашел того, за кем он сюда явился. Решив, в конце концов, не тратить время, он с легкостью отыскал в толпе Ирвинга и спросил, не видел ли тот Рэйнера. 

-Так вон же он! 

Управляющий указал Янгу на стол, стоящий чуть в отдалении. Леман прищурился, вытянув шею, и узнал «нечистого» лишь по рогатой макушке. Он сидел в окружении других мужчин, одетый красиво и празднично, в белую рубашку и вышитый красным жилет. Рэйнер что-то  рассказывал им, вычерчивая на столе руками, а люди удивленно слушали его, ловя слова и жесты. Он улыбался и, кажется, даже был пьян. 

Руки его, все так же сбитые и исцарапанные от работы с грубой древесиной, белые, с длинными худыми пальцами, двигались плавно и мягко. Это были руки врача. Знающие, умеющие. Леман смотрел на него, все больше ощущая странную вину и необъяснимую тревогу, а затем все же решил уйти.

Он возвращался в полном одиночестве по тихой и уютной улице улице. Каменные домики…., трубы, плетеные калитки, сорняки вдоль дороги… Голова у него шла кругом. Должно быть, пиво было слишком крепким, - догадался Янг. Ехать домой, в пустой, огромный и холодный дом ему совершенно не хотелось. Его тянуло к людям, и сейчас он решил заночевать на лесопилке. 

Уже в сумерках, пройдя через широкий складской двор, Янг остановился перед деревянным, прочным двухэтажным зданием, служившим сараем для телег, повозок, а также хранилищем для оборудования, запаса сухих дров и угля. Наверху этого строения располагалась единственная чердачная, прежде заброшенная комната. 

Его снова одолело любопытство. Не ощущая ни малейшего чувства вины и стыда, ведь все здесь, включая и жильца этой комнаты, принадлежало ему, Леман не спеша поднялся на второй этаж по узкой, изогнутой деревянной лестнице. Ступени глухо скрипели под его ногами, а верхнюю часть скрывала темнота.

Дверь была не заперта. Янг вошел, и когда глаза его привыкли к темноте, осмотрелся. 

Под окном стояла узкая кровать, покрытая шерстяным клетчатым покрывалом. На простом, дощатом столе стоял подсвечник, и лежали засыхающие цветущие травы, от которых шел сухой, сладковатый аромат, а так же пара книг из его библиотеки. 

Леман зажег свечу. Вздрогнул, увидев густую тень на стене. Но это была всего лишь подвешенная на крючок теплая куртка. Нет, страшно ему не было. В этом месте он чувствовал себя – в безопасности. Как и в те дни, когда Рэйнер был рядом и медленно вытягивал его из болезни, точно из трясины. В этой комнате витал его запах, и лежали его вещи. И это дарило успокоение.

Я до сих пор не отблагодарил его, - думал Леман, прохаживаясь со свечой в руке. Половицы поскрипывали под его ногами. -Я не знаю, чего он хочет. Достаточно просто спросить его, но что будет, если он попросит – отпустить его? Разве я смогу это сделать?

Леман поставил свечу на пол и присел на чужую постель. Его сморила усталость.

Проснулся Янг от вспышки света и сильного грохота. Приподнялся, потирая глаза. 

В комнате было совсем темно. 

-Господин Леман, это вы?

-Да, я, -быстро отозвался проснувшийся Янг тут же узнав знакомый голос.

Воцарилась тишина. Рэйнер возился на полу.

-Что ты там делаешь?

-Собираю осколки. Я разбил светильник, которым освещал себе дорогу. Потому что упал, споткнувшись о порог.

-А почему ты упал?

-Я испугался, увидев здесь человека. Что вы здесь делаете, господин Леман? Или же вы забыли дорогу к себе домой? – угрюмо спросил Рэйнер.

Янг, сидя на кровати, закатился громким хохотом. 

-Оставь…, оставь стекло… порежешь руки. Я принесу тебе новый светильник… 

-Буду очень благодарен вам за это. Иначе я попросту в один из дней сверну себе шею в темноте, пытаясь добраться до своей кровати.

-Ну что… ты сидишь там, на полу, и ворчишь?

-А что мне еще остается? 

Янг, все еще всхлипывая от смеха, вытер выступившие на глазах слезы, приподнялся и нащупал на столе свечу. 

Когда слабый свет озарил комнату, он увидел сидящего у стены «нечистого». Тот смотрел прямо на него, а рядом, на дощатой серой стене, плясала страшная рогатая тень от его головы.

В прошлом я бы поседел от страха, увидев такую картину, - подумал Янг. -А сейчас… он выглядит таким забавным. Хотя, кажется, что он довольно сердит. 

-Подойди и сядь рядом.  

«Нечистый» выполнил это указание. Его слегка шатало, но лицо было спокойным и лишенным эмоций. Он опустился на самый край своей постели и уставился на стену. В который уже раз Леман, глядя на него, дивился четкости и правильности черт его лица. Твердый, точно выточенный из камня профиль, чистые, глубокие глаза. Сложно было сказать, сколько же ему лет на самом деле.  Но они все – такие. Все «нечистые», которых Леман видел за свою жизнь были очень необычны. Красота их была природной, дикой. И женщины, и мужчины из их рода были такими. И некоторые люди не брезговали иметь с ними связь. Говорят, от таких связей даже рождались дети…

-Ты прожил в одной комнате со мной несколько недель. Почему же сейчас ты ведешь себя так, как будто мы не друзья? – упрекнул его Янг. -Сегодня я видел – ты умеешь улыбаться и смеяться. Я был так сильно удивлен! Ты ведь ладишь с людьми, и они относятся к тебе очень хорошо. А ведь привозя тебя сюда, я опасался, как бы они не забили тебя до смерти….

-Когда я начал помогать людям, они потянулись ко мне. Но я ни с кем из них не дружу. Я всего лишь помогаю им. Объясняю некоторые вещи…  Ваши дети - слабые. Они слишком часто болеют и многие умирают во младенчестве. У вас очень много таких болезней, о которых я ничего не знаю. Мне нужны книги, господин Леман. Могу я попросить у вас заказать для меня медицинские книги? -Рэйнер повернулся к нему лицо и почти умоляюще посмотрел в глаза. -Мне многое непонятно и неоткуда взять сведения. Это очень тяжело. Было бы гораздо легче, если бы я смог учиться.

-Да, конечно, - перебил его Леман. -Сколько захочешь. Ты можешь просить меня, если нуждаешься в чем-то. Я закажу тебе книги, как только окажусь дома.

-Благодарю вас. Я буду помогать, пока смогу это делать. Ведь это было моим предназначением, когда я жил на своей родине. И я учился этому много лет. 

-Вот видишь?! – воскликнул Янг, оборачиваясь к нему. –Так и должно быть! Ведь ты сам говорил мне, что хотел спуститься с гор и оказаться среди людей! И теперь ты здесь!  Было бы гораздо проще, если бы все вы все сотрудничали с нами с самого начала. Если бы делали так, помогали людям, а не сопротивлялись, то были бы целы! 

-Господин Леман. Я решил помочь вам, потому что вы – хороший человек. – Спокойно и тихо произнес «нечистый». -Потому что вы не заставляли меня делать что-то силой. И потому что без вас в этом месте все пошло бы прахом. И я сам – снова был бы продан. Или убит. Поэтому я помог вам - из любви к себе самому. Прежде всего. Так что не думайте об этом слишком много. С точки зрения наших старейшин – я совершил предательство. И мне нечем гордиться. Хотя… на самом деле я горд. Тем, что справился, применив свои знания, и смог спасти умирающего. 

-Однако же…., какие противоречия. - Леман растерянно моргал, смотря на него. –Ты точно бездонный колодец. Я никогда не понимал тебя до конца.

-Не стоит и пытаться. Я и сам на такое не способен, - «нечистый» угрюмо смотрел в пол.

-Вы умный и сильный народ. Но очень плохо приспособляетесь к новым обстоятельствам. Вы все могли бы идти на контакт с людьми…. хотя бы для сохранения вашего вида… Ну почему же вы придерживаетесь только своих жестких законов?

-Бросьте, господин Леман! О чем вы говорите? Стали бы вы сами добровольно помогать тому, кто убил ваших родных и друзей? Сохранять было уже нечего! Не для чего сотрудничать и угождать. Мы разобщены и истреблены. И мы – не игрушки. Не полезные инструменты. 

-Ты прав. Конечно. Прости меня. Я действительно не понимаю того, о чем говорю. Я заперт в этом тесном мирке. Все, что у меня есть – это лес и дом. Я сужу необъективно, и весь мой мир вертится вокруг меня одного. 

Рэйнер искоса взглянул на него. 

-Взрослеете, господин Янг. Слава небесам. 

Он замолчал, и устало вздохнул. Леман таращился на него, изумленный только что услышанным.

-И благодаря тебе тоже…. Мне кажется иногда - ты все знаешь. И про людей в том числе. Ты можешь объяснить мне: почему, когда я вижу тебя, то испытываю сильную тоску? 

-Я не знаю, господин Леман, - быстро ответил тот. -А сейчас я даже мыслить не могу – я крепко выпил. 

Пряди волос над его лицом – воздушные и волнистые, слегка дрожали. Янг все смотрел на них, дивясь собственному странному, тяжелому чувству внутри. 

-А без тебя – так и того хуже, - продолжил он. –Я привязан к тебе – как к воздуху. Как ты это сделал? Я все время помню – ты рядом, живешь моем в лесу. Но не со мной, не подле меня. И от этого мне становится жутко. Так ты все-таки забрал мою душу? Признавайся?

-Вы опять шутите, господин Леман? 

-Поговори со мною… Как с теми мужчинами, с которыми ты сидел сегодня за столом. Разве ты не можешь этого сделать? 

Рэйнер повернул к нему лицо.

-Я разговариваю с вами. Или вы хотите, чтобы я научил вас тому, как лечить несварение?

-Я не понимаю тебя… Ты готов был быть растерзан волками, лишь бы только помочь мне, но при этом настолько мне не доверяешь. Но я не хочу ничего приказывать тебе. И вверяю тебе свою жизнь и испытываю одну только благодарность. 

-Мне приятно это слышать.

-Но я все равно болен… – задумчиво повторил Янг. -Я сошел с ума. Да кто же ты такой?

Леман схватил Рэйнера за плечи и с силой встряхнул. А затем прижал к себе, обнимая его за шею и за голову. Руки его дрожали. 

-Если бы я мог искупить вину за все то, что причинили тебе другие, то я бы сделал это. Попроси у меня что-нибудь стоящее! Сам я не знаю, что мне сделать для тебя. Но я многое могу, поэтому я прошу тебя, подумай!

Нечистый» мягко, осторожно высвободился и взглянул Леману в глаза. Лицо его было очень близко, так, что Янг чувствовал на себе чужое дыхание и мог видеть мерцающие красноватые огоньки в темных глазах. 

-Мне не над чем думать. 

-Этого не может быть! 

-Господин Янг…. Представьте, если бы вы… жили… в прекраснейшем месте на земле, в гармонии с дикой природой и самим собой. Если бы вы с детства готовили себя к значимому будущему. Если бы у вас был свой дом и семья. Друзья. Книги и учителя. И ваша жизнь уже казалась бы вам ценной и нужной. И если бы вы лишились всего…в один момент. Если бы ваших родителей убили на ваших глазах за то, что они всего лишь негодные старики, а дальше… Я бы хотел повернуть свое время вспять и исправить это. Но разве вы можете мне в этом помочь? 

Леман медленно опустил свои руки. 

-Мне казалось, что ты… прижился здесь и доволен тем, что помогаешь людям. Но я ведь ошибся, не так ли? Ты не можешь быть рад тому, что помогаешь нам? Ты делаешь это через силу.

Рэйнер коротко улыбнулся, сверкнув зубами. Улыбка его была живой, яркой, и в тоже время настолько неожиданной, что Янг вздрогнул всем телом, точно от испуга. 

-Мир вокруг нас имеет множество цветов и оттенков. Так же и мы, господин Леман, имеем внутри себя множество чувств. Я видел слишком много для того, чтобы успеть научиться. И уже не воспринимать жизнь однозначно. 

-Такое дано не каждому. Этим ты и…

-Вы правы, -неожиданно перебил его Рэйнер. -Но вы тоже обладаете таким умением. Поэтому я и решил вам помочь. И вы не должны чувствовать себя обязанным. Вы уже спасли меня, забрав из клетки. А я всего лишь вернул вам долг. Если бы было нужно – я сделал бы это еще раз, и еще. Если с вами что-то  снова случится – надеюсь, что я буду рядом и смогу вам помочь. Я благодарен вам за доверие, - Рэйнер склонил перед ним свою голову. -И за все то, что я получаю, живя на вашей земле. 

7.

-Никогда не понимал, за что ты любишь своего мужа. 

-Прости, что? 

Виктория, державшая на руках младенца, вопросительно посмотрела на него. 

-Глядя на вас я часто думал, о том: как можно принять в душу целого человека? Со всеми его недостатками и особенностями. И как можно ставить его интересы выше своих? Терпеть рядом чье-то присутствие постоянно и без конца угождать?

-Янг, ты…

-Никогда никого не любил, - продолжил он, смеясь. -Конечно, ты снова права. И ты гораздо мудрее и умнее меня, сестра. 

Виктория покачала головой.

-Не спорь. Не любовь сделала тебя такой. Ты принимаешь своего мужа таким, какой он есть и не пытаешься изменить его. Но и сама ты взрослеешь, становишься разумнее и спокойнее ведешь себя с ним. Благодаря этому он всегда будет рядом с тобой

Леман опустил глаза, рассматривая тонкое белое кружево, опускающееся до гладкого паркета с длинных, голубых пеленок.

-Смею надеяться, - произнесла она. -Я родила ему троих детей и, по-моему, с меня уже хватит. Потому что иногда мне тоже хочется схватить шляпку и бежать из дома в клуб. Туда, где тихо и слуги молча приносят свежий чай…. 

В комнате мерно тикали огромные напольные часы. Было слышно как на первом этаже звенят на кухне тарелками кухарки.

-Янг, что у тебя со здоровьем? - спросила она, спустя некоторое время.

-Весною я чуть не умер. Филс писал тебе. 

-Писал. Его корявый почерк чуть не довел меня до обморока. Прости, дорогой, - Виктория протянула брату руку. -Прости, что не могла приехать к тебе. 

-Я рад, что ты этого не видела. Я был похож на живую мумию. 

-Но все-таки, современная медицина не так уж плоха. Если бы наша мама дожила до этих пор, то врачи смогли бы спасти и ее, - со вздохом произнесла она. -А ты выглядишь сейчас гораздо лучше. У тебя даже появились щеки.

-Щеки? -Янг, смеясь, тронул себя за лицо. -Хочешь сказать, я стал толстым?

-Ты помолодел. И выглядишь очень хорошо. 

-Да, я выкарабкался. Но, знаешь, меня спас не наш семейный врач. Оллсоп в этот раз не смог помочь мне. 

Виктория замерла, удивленно смотря в его лицо. Леман улыбнулся и опустил голову. 

Рассказывать о нем было особым удовольствием. Говорить и вспоминать моменты, в которых уже частично стерлось плохое. Собственные глупость, недоверчивость и слабость почти позабылись. Остались лишь впечатления о смелости и уме спасшего его человека. О его уверенности и страхе за жизнь пациента в тот, переломный для Янга день. Остались мысли том, как он пришел, рискуя жизнью, чтобы проявить свои знания. 

-….и знаешь, он держал в подчинении весь дом, - усмехаясь закончил свой рассказ Леман. -Слуги и посыльный, и даже Филс ходили у него по струнке. Девушки – служанки, эти деревенские дурочки, сбежали домой, к родителям. Комнаты стояли неубранные…

-И ты позволил ему лечить себя? Прикасаться к себе? Ужасно….

Виктория брезгливо подобрала ноги. 

-Я рада, что ты выздоровел, но это… Наверняка это просто случайность. Ты поправился бы и без него. Я не верю, что одни из этих…смог бы сделать что-то добровольно, в пользу человека. … Янг, ты меня удивляешь своей наивностью!

-Но разве ты была рядом и видела все своими глазами? Я бы не поправился. Он спас меня от смерти, к которой я шел семимильными шагами. И ты не можешь судить о нем, потому что ты не видела его своими глазами. Это образованный, умный и очень внимательный человек. С ним невероятно интересно беседовать…

-Человек…? – Виктория усмехнулась. -Может быть. Ведь закон недавно признал их людьми. Но люди ли они? Те, которых я видела, пока живу здесь, убогие, несчастные существа. Без тени ума на лицах. Многие работают на рыбном рынке, на самой тяжелой и грязной работе. Они пьют вино и спят возле рыбных корзин, в этой ужасной вони. И даже не стремятся к тому, чтобы уйти от своих хозяев. Впрочем, идти-то им некуда. А тебе уже давно нужна семья, Янг. Чтобы ты не тратил свое время, беседуя с «нечистым» на разные темы… От одиночества ты становишься странным. 

Некоторое время Леман молчал, обдумывая только что сказанное сестрой. Ему было очень больно, он не ожидал от нее такой черствости, и теперь сильно жалел о том, что рассказал ей обо всем, что произошло с ним за эту весну. 

Это было слишком личное, вывернутое наизнанку. Янг, чувствуя себя ребенком, доверие которого обманули, зажмурился, стряхивая эмоции. Негоже было ссориться с только что родившей, едва вставшей с постели сестрой. 

Внезапно, кое-что остро кольнуло его.

-Погоди. Ты сказала: «их признали людьми»?

-Да, - ответил она, поворачивая свою темную, на тонкой белой шее, голову, к светлому окну. -Эдвард читал про это в газете. Их признали равными нам. Обязали хозяев снабдить их документами и платить им точно такое же жалование, как и слугам. Сумасшествие какое-то. Кто же захочет держать их на таких условиях? Мало того, если кто-то из них пожелает вернуться на родину, то хозяин, прежде купивший «нечистого», обязан предоставить ему средства для того, чтобы он мог доехать туда. То есть, обеспечить ему дорогу домой. Представляешь?

-Ну, вообще-то это мы поработили целый народ, растоптали их книги и храмы и растащили их детей по всей стране… Разве есть в этом деле хоть что-то такое, в чем нет ни капли нашей вины? Вот так дела… Я действительно одичал. Но мне не привозят газеты, во в чем дело.

-Это и к тебе относится, Янг, - сестра как будто не слышала его. -Твой «нечистый» может заявить, что желает пересечь океан, чтобы вернуться к себе домой. И ты обязан будешь купить ему билет на теплоход. И куда, скажи мне, катится этот мир? Мне становится страшно за будущее моих детей…В каком мире они будут жить? В мире, где все имеют равные права? Где законы встают на сторону меньшинства? Этой жалкой горстки угнетенных существ. 

Янг откинулся на спинку кресла. И мягко улыбнулся ей. 

-Виктория, дорогая. А вот мне мир сейчас кажется настолько прекрасным… Благодаря тому, что я жив, благодаря человеку, из-за которого я здоров. И, видимо, поэтому, пребывая в состоянии возвышенной эйфории, я переоценил твои качества. Не такая уж ты и мудрая женщина. Ты обычная, такая же, как все. Прости. 

Виктория растерянно смотрела на него, но тут заплакал, проснувшись, ребенок и она молча поднялась, чтобы положить на диван и распеленать его. 

***

Янг вышел на улицу. Садовая калитка звонко щелкнула за его спиной. 

В городе гулял осенний ветер. Гнал по пустой мостовой листья и мелкие обрывки газет, вертел флюгерами на крышах, подгонял редких прохожих. Пришлось застегнуть пальто и поплотнее замотать шею шерстяным шарфом. 

В доме ему было слишком тесно и уныло. Леман отказался от вечернего чая и вышел на прогулку. Его грызла досада за то, что он не сдержался и все-таки нагрубил старшей сестре. Он должен был понять, что она придерживается других ценностей и что ее жизнь совсем не похожа на его… 

Словно в качестве извинения, он улыбнулся  проходящей мимо светловолосой девушке. Этой холодной сырой осенью он чувствовал себя удивительно счастливым. 

В конце лета дни были дождливые, но пока еще теплые. В лесу висел туман, мелкие капли, казалось, блуждали в густом воздухе, не долетая до земли и повсюду было сплошное сырое марево. Сосны стояли темные, пушистые, крепко пахли смолой и хвоей. 

Ирвинг Вонг встретил его у ворот. Земляная почва на складском дворе сильно разбухла и проехать дальше было нельзя. Леман передал управляющему небольшой кожаный саквояж с деньгами – это была зарплата рабочих. Сам же, накинув на голову капюшон, выволок из машины связку книг и, спрятав их от сырости под свой плащ, перепрыгивая через лужи, пошел к себе в кабинет. 

К тому времени, когда он пришел, Ирвинг уже пересчитал деньги и записал сумму в учетную книгу.

-Пойди и позови сюда Рэйнера, - сказал ему Янг, отряхиваясь на пороге от капель и ставя книги в угол комнаты. 

-Он на валке леса, господин Леман.

-Где?  

-Валит лес. Работники ушли еще утром. И вернутся теперь к завтрашнему вечеру. 

Янг, чувствуя досаду, повесил свой плащ на металлический крючок, вбитый у входа.

-Ирвинг, - медленно позвал он управляющего. 

Тот немедленно развернулся к нему побледневшим лицом. 

-Я разве не просил тебя поберечь его? В чем здесь сложность? Спасший мне жизнь человек под дождем валит в моем лесу вековые деревья….  Да небо сейчас разразится молнией и ужалит меня прямо в голову. И я попаду прямиком в ад. 

Ирвинг молчал, смотря на Лемана вытаращенными глазами.

-Ты глупеешь год от года, не иначе. 

-Простите, господин Леман, больше некого было послать. 

-Не ври мне! – После этих слов Янг вышел из себя. -В поселке навалом здоровых и крепких мужиков. Они сидят по домам! Всегда можно кого-то нанять. А ты просто-напросто поленился это сделать. Черт бы тебя побрал! В следующий раз ты отправишься на валку вместо него!

Янг шипел, точно раскаленный чайник и едва не плевался. Вылив свой гнев и досаду на управляющего, он вышел на улицу. Пересек двор, шлепая по лужам, и поднялся по знакомой уже, узкой лестнице на чердак. Толкнул низкую, тяжелую дверь. 

Его одолевала тоска по присутствию рядом другого человека, но он уже привык к ней, как к чему-то постоянному, вроде болезни, которая всегда у него была. В его жизни незаметно и тихо произошла замена одной боли на другую, и он смирился с этим довольно скоро. Потому что эта, вторая боль, была для него лекарством.

Янг вдохнул запах чердака. Пахло деревом и сухими травами.  Притронулся к столу, на котором лежало несколько книг из его собственной библиотеки, подошел к окну и уставился в намокшее стекло, точно надеясь увидеть в слабом отражении лицо того, кто жил здесь. 

-Пусть застынет время, когда ты вернешься…, - пробормотал он.

Вечером этого же дня, уже в сумерках, Рэйнер пришел домой. Он остановился и замер у порога, увидев спящего хозяина. Затем приблизился, пристально всматриваясь. С его плаща струилась вода и заливала пол. Он скинул плащ и бросил его на деревянный стул.

Леман спал, лежа на боку, глубоко и чисто дыша. Щеки его розовели. Рэйнер прислушался к чужому дыханию, присев на корточки у своей кровати. Лицо его было серьезным и спокойным. 

-Господин Леман. Вы в порядке? – громко спросил он.

Очнувшись, Янг заморгал спросонья, приподнялся на руках. 

-Ты здесь! Так скоро….

-Уже вечер. Что случилось, господин Леман? Зачем вы меня позвали?

Янг выдохнул, потер свой лоб тыльной стороной ладони. Затем усмехнулся. 

-Все в порядке. Я всего лишь привез тебе книги. 

-Но за мною пришел сам управляющий. Он весь промок и был сильно раздосадован. Я понадобился вам для чего-то другого?

-Да погоди ты… - Леман поднял руки вверх и потянулся. – Я что, снова заснул здесь? Какая странная у меня, однако, появилась привычка.

-Вы можете спать, где хотите, ведь это ваша лесопилка.

-Ты чертовски прав!  - Леман вскинул руку и хлопнул его по плечу. – А теперь я чувствую, что сильно проголодался. Пойдем, поедим и выпьем в харчевне. Ну? Вставай, не смотри на меня с таким удивлением. Знаешь, еда в нашей харчевне мне всегда нравилась куда больше, чем в моем доме. 

-Предпочитаете жареное мясо овсянке и черному пудингу?  - пробормотал Рэйнер, поднимаясь. 

-Да, черт бы тебя побрал! Откуда ты все про меня знаешь?  - засмеялся Янг.

-Я успел прожить в вашем доме достаточно времени, чтобы успеть перепробовать все, что там готовили.  Я думаю, вам нужно заменить кухарку. Она способна испортить даже свежесобранную клубнику с грядки. 

Леман, развеселился еще больше. Все еще сидя на чужой кровати, смотрел как «нечистый» натягивает на себя мокрый плащ.

-Она работала экономкой еще при моей матери. И сейчас ощущает себя почти что полноправной хозяйкой дома. Да, женщин старше нее, в доме нет. Хотя, какая теперь разница? Я могу легко дать ей расчет и взять Марию обратно в дом. 

-Мария - очень хороший человек, - заметил Рэйнер. -Она добра, откровенна, проста и честна. Да к тому же, совсем не глупа и умеет хорошо готовить. Редкое сочетание хороших качеств в одной женщине. 

-Ты проницателен, как старая гадалка, Рэйнер. 

Тот усмехнулся, обернувшись через плечо. 

-Я не понимаю вас, господин Янг. 

-У меня была жена, -  сказал  Рэйнер.  И поставил тяжелую глиняную кружку на стол. 

Они сидели в самом углу харчевни, друг напротив друга. Мария повесила на гвоздь чадящий светильник, потому что пока они добрались до места, уже совсем стемнело. На улице поливал дождь и поднявшийся ветер трепал кроны деревьев, сдирая листву.

Леман задумчиво смотрел на него, подперев рукой свою голову. Еда на его тарелке остывала, а с запотевшей кружки сползали прозрачные капли воды. 

-Ты даже успел жениться? Я думал, что тебя увели из дома совсем юным. Должно быть, ты старше, чем я думал…

-Да, - Рэйнер коротко взглянул на хозяина. -Я был уже взрослым. До двадцати четырех лет я был учеником доктора, затем переехал в собственный дом и начал практиковать. А кроме этого, в свободное время, я осваивал еще и другие науки. Я был очень любопытен и не жалел себя. Мои родители к тому времени уже постарели. Они забеспокоились и сами нашли мне жену. Но в общем-то, я не успел толком узнать ее. Она учила детей разным вещам и пела в храме по вечерам. У нее были такие длинные волосы… Сейчас я даже не помню ее лица, но помню только, что ее светлые волосы вились кольцами и опускались до ее талии

Леман не сводил глаз с его лица. Он слушал, не проявляя никаких эмоций, боясь спугнуть чужое откровение и доверие. Воспоминания сделали лицо Рэйнера другим. Незнакомым и светлым. Он погрузился в свои мысли и говорил как будто сам с собой. 

-В один из вечеров я пришел в храм, потому что хотел проводить ее домой. Иногда она задерживалась там допоздна. Храм находился в лесу, на холме. В детстве мы часто ходили туда из любопытства, но повзрослев, перестали, и я даже позабыл про него. Но я был очень удивлен, когда понял, что там ничего не изменилось. Ступени его были высоки, как и в детстве, и на них рос все тот же зеленый мох. Кроны деревьев все так же накрывали его крышу и осыпали ее листьями. Коричневые каменные стены казались мне вечными, а звуки песен, слышимые из окон – печальными. Это было удивительно. Я изменился, а это место - нет. Оно было точно таким же, как и в моем детстве. И, на фоне этого всего, сравнивая себя теперешнего с тем, каким я был тогда, я как будто увидел течение времени своими глазами.

-А твоя жена?

-…она пела и смотрела прямо на меня, - Рэйнер взялся за кружку и сделал глоток. -А я смотрел на нее. А между нами было пространство, заполненное красным светом и музыкой. Это было более откровенное общение, чем все то, что происходило между нами до этого. Мы успели прожить вместе совсем мало времени и плохо знали друг друга. Мы были такими…робкими, - он усмехнулся. -Попав в плен, я очень надеялся на то, что никогда больше не увижу ее.

-Почему?  - тихо и удивленно спросил Янг. -Ты ее не любил? Она была неприятна тебе?

-Нет. Конечно, нет. Но ведь я был… Я не хотел, чтобы она видела мою слабость. И страх, и страдания. Все эти унижения, которым нас подвергали... Я ничего не мог с этим поделать. И вряд ли я бы смог помочь ей хоть чем-то. Так что я надеялся, что мы больше не встретимся. Так оно и случилось. 

Договорив, он выпил еще и взглянул на Марию, которая возилась, разжигая огонь в каменном очаге.

-Скажи мне, Рэйнер, а в вашей религии есть дьявол? – спросил Леман после непродолжительного молчания. 

«Нечистый» мягко улыбнулся ему, точно ребенку.

-Нет, господин Янг. В существование дьявола мы не верим. И уж тем более, не поклоняемся ему, как считают многие люди.

-А ваш бог?

-Он достойный старик. 

-Достойный старик? – Леман изумился. -Как можно так говорить о боге?

-Может быть потому, что он близок нам. Я так думаю. 

-Близок? Он что, ваш друг? Почему же он тогда не защитил вас?

-От чего, господин Леман? 

-От всего! От гибели всей вашей культуры.

-Он здесь ни при чем.  Мы пострадали из-за глупости, жадности и ненависти. Только и всего. Мы не смогли защититься, нас было слишком мало. Города таяли один за одним. И более высокоразвитая цивилизация поглотила нашу. Такое случается. 

Леман опустил голову и схватился за лоб.

-Как же это…ты рассуждаешь так спокойно.

Рэйнер улыбнулся, глядя на его темную макушку.

-Не переживайте, господин Янг. Это уже случалось. И не только с нами. Но, возможно, с вами всеми тоже произойдет нечто подобное, кто знает? И я думаю, что винить бога в этих вещах – последнее дело. 

Ветер трепал волосы Янга. Он стоял у небольшой рыночной площади, от холода сжимая на груди ворот пальто и с теплом в душе вспоминал эту беседу. Он скучал по их разговорам. Его тянуло домой. 

У речного вокзала ветер дул куда сильнее, чем на прикрытых домами улицах. Несколько небольших торговых судов и множество самых разных лодок плавно покачивались на темных водах у деревянного причала. Раздавались то плеск, то хлюпанье, изредка вскрикивали чайки. В лицо и в спину Леману летела порывами холодная морось.

Рынок уже иссяк. Рыбу привозили и распродавали с раннего утра. Теперь же люди мыли каменные плиты и разбухшие от сырости столы, подметали чешую, собирали рыбьи головы и внутренности, спуская грязную воду в реку по нескольким узким, неглубоким желобам.

Там работали «нечистые». Все, как и говорила Виктория. Леман видел нескольких женщин в грязных, подоткнутых юбках и пару босоногих подростков  с корзинами наперевес. Они работали молча, сосредоточенно и быстро. Движения их были отточены. Руки – в грязи, рыбья чешуя в волосах, а на лицах – каменное спокойствие. 

Свободные отныне люди, - думал Леман. -Свобода в чужой враждебной стране равносильна заключению, потому что никаких прав у них, по сути, все еще нет. Мы считали их варварами долгое время, но сами вели себя гораздо хуже варваров. Мы уничтожили их морально, опустив целый народ на самое дно нашей «развитой» цивилизации, где они и заглохли, как ростки в темном лесу. И кто же должен теперь помочь им вернуться обратно?

-Эй, послушайте…, можете подойти ко мне поближе?

Женщины вскинули головы и посмотрели на него. Леман выбрал взглядом одну и кивнул ей. Она оставила метлу, прислонив ее к стене и приблизилась к нему. 

Еще довольно молодая женщина. Над серым от редкой стирки платком, которым была обернута ее голова, возвышались темные рожки, чуть витые, совсем не такой формы как у Рэйнера. Лицо – миловидное, как и ожидалось, а фигура крепкая и стройная. 

-У тебя есть дети? – Спросил Леман первое, что пришло ему в голову. 

-Да, господин, - ответил она. 

-А кто же их отец? 

Она промолчала. 

-Так и думал, - пробормотал про себя Янг. Его охватила досада на себя. 

-Послушай, - снова начал он. -Ты знаешь о том, что вы теперь – свободный народ? Ты слышала о том, что приняли этот самый закон. И ты имеешь право забрать детей и уйти отсюда. 

-Куда, господин? – удивилась она. -Мне здесь платят, и я имею свою комнату. Мне незачем уходить.

-Ты могла бы вернуться… на родину, например. Ты бы хотела сделать это, если бы могла?

Девушка улыбнулась, показав края передних зубов. 

-Нет, господин, я родилась здесь, в этом городе. Хотя я понимаю, о чем вы говорите. Но нет, не думаю, что я когда-нибудь окажусь там. Тех городов, говорят, уже нет. Не буду же я селиться с детьми на развалинах. И это слишком далеко, чтобы я могла добраться туда. 

-Я понял. Ну а здесь? Тебе хорошо живется?

Девушка оглянулась на своих товарок. Те спокойно и молча ждали, стоя каждая на своем месте. Не шоркали метлами и не лили воду.

-Мне живется неплохо, господин. Может быть, по чьим-то меркам у меня грязная работа. Но дети мои сыты благодаря моему труду. И я довольна.  

 -Вот, возьми.  – Он протянул ей монету. -Здоровья тебе и твоим детям. 

-Благодарю. 

Она сдержанно поклонилась ему. Статная, сильная. Янг видел в ней лишь отдаленные черты того спокойного самоуважения и кроткой мудрости, что были в Рэйнере. Но все же…она была гораздо ближе к Рэйнеру, чем он сам. 

8.

Теплый октябрь вернул ощущение лета. Ветер гнул сухие тонкие травы на холме, свистел в каменных, выветренных древних породах, острым хребтом выступающих из земли. В голубом, ярком небе быстро перемещались высокие облака.

Под ногами торчали из сухой травы молодые, зеленые сосны.

-Лето было дождливым, много новых деревьев взошло. Пройдет время и этот холм скроется под лесом. Но к тому времени я уже постарею. 

Янг глубоко вздохнул. Воздух пах сухой хвоей и диким зверьем. 

-Рэйнер, здесь полно лисиц. И волки тоже встречаются. 

-Вы для этого взяли с собой ружье? – спросил «нечистый» вскидывая глаза. Он, стоя чуть ниже на склоне холма, обдирал с одежды приставшие сухие репейники. 

-Я думал подстрелить, может быть, зайца. Но потом вспомнил, что у меня нет собаки, которая бы вспугнула его, а затем принесла мне его в зубах. 

-Тогда у вас будут трудности. Не видать вам хорошей охоты, господин Леман. 

Янг рассмеялся. 

-Когда ты говоришь подобное…с таким лицом…. Ох, я постоянно смеюсь, когда разговариваю с тобой. 

-Вы смеетесь, потому что вы молоды….

-Ну знаешь ли… 

-…и вам многое кажется забавным. 

-Рогатый философ! Знал бы ты меня получше – не говорил бы такого. Подойди поближе. Посмотри…, - вон там, видишь? – Янг указал рукой на запад, где в чистой, четкой линии горизонта обрывался зеленый хвойный массив и начиналась темно-бурая долгая топь. – За этим болотом находится город, в котором я купил тебя прошлой зимой. С тех пор я больше ни разу там не показывался. Гадкое это место, на самом деле. Грязное и гнилое.

-Мне оно тоже не понравилось, - сказал Рэйнер. 

Усмехаясь, он искоса посмотрел на своего хозяина, который смеясь и качая головой, спрятал свое лицо, прижав к глазам правую ладонь. Темные пряди на его макушке шевелились от ветра. 

Они сидели в траве, на самой каменной макушке выпирающей острой гряды. Янг сбросил с плеча отцовское ружье. Тонкий слой почвы под ними, поросший невысокой травой, был теплым и сухим. Недалеко рос невысокий и кривой кустик, сплошь усыпанный кроваво-красными мелкими ягодами. 

-Боярышник. В детстве мы с сестрой ели его так, так будто нас не кормили неделями. Это была наша добыча. Совсем другое это было время.

Рэйнер смотрел в небо, расслабленно, задумчиво.  На фоне дикой природе его внешность выглядела гораздо более гармоничной и естественной, чем в доме, или же в толпе людей.

-Вы строите бумажную фабрику, господин Янг? – неожиданно спросил он.

-Да. Хотя фабрика – это громко сказано, - быстро ответил Янг. -Пока что всего лишь небольшое производство. Я здорово вложился в это дело. И даже влез в долги. Придется обучать людей и учиться самому. Хотя я и так целый месяц провел в столице, шатаясь по таким вот маленьким цехам. Это все довольно интересно. Через пару недель в мою глушь начнут завозить оборудование, которое я купил. Вот тогда и начнется главная потеха! Мне нужны будут помощники…такие, которым я бы мог доверять. Рэйнер, держи!

Янг Леман вытащил из кармана и резко кинул ему на колени свёрнутый вдвое лист бумаги. 

«Нечистый» взял в руки и не спеша развернул его. Начал читать. Листок колыхался в его руках от легкого ветра. Он был напечатан в столичной типографии, на плотной, желтоватой бумаге и частично заполнен надписями вручную. Вверху красовался герб страны. Бумага была не лучшего качества, из ветоши. Внизу листка запеклась коричневая выпуклая нить.

Рэйнер дочитал и повернул к Леману свое лицо. 

-Твой паспорт, - сказал ему Янг. -Я сделал его, пока занимался делами в столице. Я уже две неделю ношу его в кармане. Вон, даже углы слегка примялись.

-Здесь указана ваша фамилия. – «Нечистый» ткнул пальцем в густую, размашистую чернильную надпись. 

-И твое имя. Я не знал, какая фамилия была у тебя и дал тебе свою. Не то, чтобы она была далеко известна, ведь мы и не так уж богаты, но все же… Наш род довольно древний. Шесть поколений я точно смогу тебе назвать. Это довольно интересная тема для долгого зимнего вечера, например. 

Рэйнер молчал, держа листок в руках. Янг же удивлялся себе. Заранее предполагая, что ему будет тяжело и грустно, сейчас он лишь тихо ликовал и радовался его недоумению. 

-Ты понимаешь, что это значит? 

-В некотором роде….

Янг с улыбкой придвинулся поближе и все рассказал ему. 

Дарить приятнее, чем получать самому, а отпускать на свободу приятнее, чем держать в плену. Так ему казалось в этот момент, и он искренне был рад своему решению.

-Ты можешь уйти. И даже можешь вернуться домой. Но я все же хотел бы попросить тебя – остаться. У меня много дел и я совсем один. Да к тому же, зимою я снова могу провалиться под лед, или же просто заболеть. Но решать все-равно тебе. Я уже принял тебя в свою семью. И это обязывает меня заботиться о тебе. Путешествовать одному – опасно для тебя. В любом случае, пройдет еще немало времени, прежде чем закон, принятый на бумаге, приживется в обществе. 

Рэйнер молча, аккуратно свернул листок. Леман, продолжая говорить, с небольшим внутренним страхом видел, каким серьезным и даже суровым стало выражение его лица. 

-Да… я хотел подстрелить зайца, а выпустил на волю тебя…

-Меня тревожит только ваша наивность, - внезапно сказал «нечистый». 

Янг вздрогнул и уставился на него.

-О чем это ты говоришь? Хотя…я понимаю. Ты считаешь меня глупым и недальновидным, проматывающим состояние моего отца на пустые затеи? Разбрасывающимся собственной фамилией так, как будто это ничего не значащее слово? Думаешь, мне стоило бы скрывать все от тебя? Но я не могу. Ты  - в моем представлении, целый, живой человек. А я – всего лишь тень настоящего… И, поверь, я принял это решение вполне обдуманно. Я могу и хочу тебе верить, я чувствую….

-Не бросайтесь словами, - Рэйнер улыбнулся, смотря вдаль и щуря глаза. -У меня не было дурных мыслей. Вы – единственный из встреченных мною людей, который заставил меня нарушить правила моего общества. И я не жалею.

-Тогда положи чертову бумажку к себе в карман и храни ее там! Она убережет тебя от плохого. Где бы ты ни был. Раз уж ты нарушил свои правила, то почему бы и мне на нарушить свои? Как думаешь?

-Я так и сделаю, господин Леман. 

-Отлично! Тогда вставай. Охота не удалась. Я хочу успеть домой к чаю. Старик уже ставит нам приборы в библиотеке. 

Они быстро спускались с холма и казались мелкими на фоне покатого, большого склона. Янг шел чуть впереди, а «нечистый» догонял его, неся на плече старое ружье. Ветер овевал его светлое лицо и шевелил волнистые, жесткие волосы на макушке, там, где росли его рога. 

Конец