Красавец и Чудовище

Мой дорогой принц, если вы уже начали читать эти строки, то вам следует немного узнать и обо мне.
Естественно, что вы меня видели, помните, знаете… Столько лет прожить на одной лестничной клетке… сталкиваясь почти каждый день лицом к лицу…
И все эти годы, я буквально очарованный вами, ловил каждый ваш взгляд, любовался вашей походкой, затаив дыхание и пропуская мимо себя, пытался чувствовать ваши запахи, которые так будоражили мое воображение по мере вашего взросления…
Естественно, что делал я это украдкой, ничем не выдавая своего отношения к вам…
Нет, не из-за боязни вашего отца… А из-за свой своей собственной немощи, из-за своего уродливого горба, который исказил не только весь мой облик, но и порушил саму жизнь… Моего горба, которым соседи стращали своих детей, когда хотели добиться их послушания себе…
Этот горб увидела и твоя мать в тот день нашей первой встречи, когда интуитивно схватила тебя на руки и постаралась убрать с моих глаз…
Я ее хорошо понимаю… Видимо, что ей в детстве также читали сказки… и она запомнила, что иногда наступают такие моменты, когда на пороге наших домов могут появляться, как правило «незваными», злые ведьмы или, такие как я, горбуны…
И потом, все последующие годы, пока ты был еще юн, лишь завидев меня, она старалась перейти на противоположную сторону улицы или быстро пройти мимо, заслонив твое лицо своей ладонью… Возможно, дабы не напугать тебя… Сие все было, но я не держал на нее зла по той лишь причине, что она была твоей матерью.
Хотя, при нашей первой встрече, ты не только не испугался. Но и улыбнулся мне… своей очаровательной, памятной мне до сего дня, улыбкой…

Должен тебе сказать, что все это время я работал в одном закрытом архиве, имел хорошее довольствие и за мной каждый день даже присылали машину с персональным водителем.
Единственное, что у меня никогда не было, к моему глубокому сожалению, так это лишнего времени пообщаться с родным и любимым сыном, твоим ровесником, который рос и воспитывался у матери моей жены, которая нелепо и по своей вине, так как сама была за рулем, погибла в автомобильной катастрофе.
Почему я не погиб вместе с ней, до сей поры для меня остается загадкой… и методичной болью. Но, выжив, я словно бы получил клеймо на всю свою оставшуюся жизнь…так как с моим позвоночником стали происходить некие, неведомые врачам, метаморфозы, в конце-концов, скрючившие меня на все последующие годы…
Так, в возрасте 25 лет я стал горбуном.
А еще через три года… на нашей лестничной клетке появились новые соседи… и я впервые увидел тебя.
Должен тебе заметить, что все эти три года я жил памятью о своей погибшей жене, продолжая любить ее своей первой любовью. Но буквально за месяц до нашей встречи, что-то, какая-то тонкая нить, связывающая нас, вдруг оборвалась так, что я это почувствовал… Возможно, что это она сама отпустила ее, дабы не сдерживать меня более брачным обетом в хранении верности. Может быть!
А может быть и так, что это мой организм износился… и в нем лопнуло нечто, отвечающее за хранение верности… Не знаю, но я почувствовал, как за моей спиной снова развернулись крылья, что я, пропитанный архивной пылью, вновь ощутил интерес к жизни…и сумел разглядеть в нежном ростке такого юного создания, как ты, будущий эталон мужского начала, вобравшего в себя генную память великих народов…
Хотя и хорошо знал, что миру эти смешанные браки грозят непременным последующим вымиранием, но я уже не думал об этом, видя лишь твою необычную, пьянящую меня красоту.

Далее мужчина бегло пролистал страниц двадцать дневника, в которых описывалось его взросление, моменты их нечаянных встреч на лестничной клетке и попытки объяснения всего того, что завладело «горбуном»… то есть того, как он почувствовал, не иначе, как влечение к этому юноше, имя которого даже не знал.
И влечение то было не сексуального характера… Нет!
Они оба, как утверждал «горбун», оказались пронзенными одной стрелой Амура… стрелой Любви.
Старик и подросток.
Формирующийся цветок и засыхающая коряга…
Красавец и чудовище…

В дверь постучались, было время ужина, и жена пригласила его к столу.
И он вдруг, сам не ведая почему, сказал, что он устал и не станет сегодня ужинать.

Возможно, что чтение уже не давало ему возможности остановиться, оторвать взгляд, просто отвлечься на какое-то время от дневника, отложить хотя бы до утра все то, что выскальзывало из-под пера незнакомца по лестничной клетке и просто завораживало, неким магическим и даже гипнотическим свойством…
Более того, он вдруг отчетливо стал вспоминать все описываемые в дневнике моменты, и даже соглашался со своими чувствами о которых никто не мог знать, но о которых с такой уверенностью говорил ему этот «горбун», словно он обладал умением читать его мысли и чувствовать помыслы… И, чуть было не сказал, сам жил в нем…