Ромашка

Мне давно не закладывало от секса уши. Точней, никогда. Я считал это выражение идиоматическим. Пошатываясь, побрел в ванную. Ноги дрожали. В разных частях тела звучали оркестры, причем все это напоминало какофонию- каждый играл что-то свое, не обращая внимания на окружающих. Я прислонился лбом к холодной плитке и открыл воду. Мыться сил не было. Вода стекала по мне, разбиваясь в районе макушки на сотни ручейков -  я растворялся в них, стекал вместе с ними в канализацию и уходил в неведомые реки, чтобы потом испариться и пролиться исцеляющим дождем на всех тех, кому эта замечательная жизнь кажется горькой. Ныло в районе лопаток. Он кусал меня! Щенок!

       Я не люблю командировки. Особенно, летом. Особенно, в южном направлении. Грязный поезд, равнодушный к твоим нуждам проводник, неработающий кондиционер, выпивающие и закусывающие соседи – ты покупаешь это вместе с билетом и едешь как  на заклание. Если бы железную дорогу изобрели в древней Греции, то в Пантеоне появился бы бог железнодорожников – толстый, потный, бородатый, завернутый во влажную сероватую простыню. Вместо нектара он пил бы чай, а когда Зевс гневался на него, можно было после  раскатов грома услышать звон дрожащих подстаканников.

        Вежливо отказавшись от «ста грамм за знакомство», уткнулся в экран ноутбука.

- Тю, шо за мужык, - сказал мой сосед, директор племенного совхоза по разведению крупного рогатого скота. Он  и сам был похож на бычка – крепкий, ладный, красномордый. Я даже посмотрел на  залысины – там должны были быть небольшие рога. Позолоченные. Рогов не было - был мощный затылок.

- Такой «Бычок» на корриде от тореадора даже мулету не оставит! – подумалось мне.

  А «Бычок» продолжал.

- Так давай, Мыкола, выпьем за наш отпуск. Шоб море было теплым, горилка холодной, а девчата лучше, чем море с горилкой!

   Они выпили и вкусно захрустели огурцами.

   Я набрал название небольшого городка, и на экране высветилось то, что искал: «Рома, 20 лет, актив».

- Привет, ромашки!

- Здравствуйте.

- А ты вежливый мальчик!

- Да!

- Еду в ваш город. Будешь завтра  моим  гидом?

- Вашим? Возможно.

- В смысле, возможно?!

- Я работаю.

- Так выходные же!

- А я в ресторане официантом работаю, у меня выходные плавающие.

- Понятно. А я думал, это только мне приходится работать, когда все люди отдыхают!

- А кем Вы работаете?

- Расскажу при встрече. Позвонишь?

- Возможно. Пришлите номер телефона.

Я написал несколько цифр и мысленно поблагодарил телекоммуникационную компанию за мобильный интернет – пусть медленно, зато прямо из купе можно выйти  в сеть, найти мальчика Рому и договориться с ним о встрече. Поезд начал куда-то поворачивать, и связь исчезла.

- Ну шо там с погодой у Ялте?-  голос «Бычка» вернул меня к действительности (я сказал, что посмотрю прогноз погоды на Гисметео).

- Всю неделю дожди!

- Мыкола, дожди, ну нада же! Так шо – никакого пляжу. Загорать будем прямо у санатории, из нумеров выходить не будем, пока закуски хватит, шоб время зря не гаять. И он засмеялся, явно довольный своей шутке. Тщедушный Мыкола подобострастно хмыкнул. Ну да, «Бычок» вернется в свой родной совхоз, а вот Мыколе придется ехать в прямо противоположном направлении – в Моршин, восстанавливать печень после «отдыха» в Крыму.

- Ну шо, налыть? Натур-продукт – сами робымо, держави це важнее дило доверить нельзя За дождь! А то мы вдвоем пьем, как-то не по-людски! Третий нужен!

- Наливайте!

И я приготовился рассказать старый, но непобедимый анекдот о том, как в племенной совхоз привезли американские таблетки, повышающие потенцию у быков.

      Утро было трудным, ранним, но не похмельным. «Натур-продукт» оказался качественным, голова не болела. Хотелось кофе. Тихо, чтобы не разбудить соседей, я вышел из купе. Поезд медленно крался к вокзалу утопающего в зелени городка, помнящего еще скифов, турок, татар, караимов и пленных немцев, которые восстанавливали его в начале пятидесятых после варварских бомбардировок великой отечественной. Почему, когда я вижу такие городки, у меня не возникает чувство Родины? Может, из-за таких вот Бычков». Но он, по своему, хорош. Напоил, накормил. Долго смеялся, когда я выложил на стол магазинные помидоры. И только текила его впечатлила!

- Я мил человек, много всякой самогонки пил, но шоб из кактусов!!! А ты не брешешь? Приеду домой, расскажу своей бабе – мы все кактусы, шо дома есть, на самогонку перегоним – технология то отработанная.

 Он пил, морщился от лимона и давал советы Мыколе.

- Ты соль лижи, соль, а то опьянеешь! Ну надо же, Мыкола! Индейцы, а туда же – самогон гонят. Из кактусов, итить его! Надо, надо поехать в Мексику по туристической! Или по обмену опытом: мы им бурячок, они нам кактусы!

   Уже в гостинице, потягивая ароматный кофе, я в пол-уха слушал рассказ администратора.

- А еще у нас жили Потап и Настя. Так вот, они спали в разных номерах. А все думают, что они… Ну не только поют вместе.

  Вспомнилось, что вчера, переключая каналы, увидел новый клип этих самых Потапа и Насти. Толстый неуклюжий Потап в затрапезных шортах и футболке, и Настя с какой-то несуразной прической, шли по Андреевскому спуску (есть в Киеве восхитительное место, украшенное барочным шедевром Растрелли), пританцовывая под  невнятное бормотание о лете. Потап, Настя, «Бычок», Мыкола… Им хорошо вместе. Это я выпадаю. Изгой. Безродный космополит. Мальчиколюб. Сноб. Мне нужно говорить о концерте Равеля для левой руки. О прелюдии, написанной к этому концерту потрясенным Скрябиным. А потом слушать, затаив дыхание. С кем? Только со своим одиночеством. «Сто лет одиночества». Сто тысяч лет одиночества. Сто миллионов лет одиночества. Континуум одиночества. Одиночество, которое невозможно измерить, можно только ощутить.

- Так как Вам наша гостиница?

- Что? А, гостиница! Понравилась! Вот только розовые шторки на окнах! Кофе просто замечательный. Еще чашечку, пожалуйста. И включите в счет шоколадку, это мой маленький презент лучшему администратору.

     Рома позвонил в одиннадцать. Я уже дремал  на широкой удобной кровати после напряженных переговоров. Договорились встретиться на остановке. Нехотя впрыгнул в шорты, спустился в лобби. И уже через минуту шел по ночному незнакомому городу навстречу приключениям или очередному облому, что было более вероятно с учетом состояния души и тела.

- Сейчас напою эту некрасивую провинциальную шлюшку пивом и посажу в такси. А сам спааать! Я заслужил отдых в преддверии еще одного долгого трудового дня. А вечером – снова в поезд  к очередным «бычкам» и Мыколам. Хочу домой. Хочу спать. Нужно было отменить эту дурацкую встречу.

- Добрый вечер. Я Рома, Ваш несостоявшийся гид.

Вау! Усталость как рукой сняло! Ничего себе, Рома! Целый роман, поэма, эпос!

- Рома! Ромашка!

- Можно и Ромашка.

- Да, для экскурсии уже поздновато. Пойдем, Ромашечка, ко мне в гостиницу, я тебя чаем напою.

   Ромка приехал ко мне через неделю, и сейчас лежит на холостяцкой тахте, которую я когда-то твердо решил использовать почасово для секса, и более никогда – пожизненно для любви. А я стою под душем, вспоминаю лепестки моей ромашки и думаю:

- Любит – не любит?

  Дождь. Все время идет дождь. Мы вдвоем пьем виски, целуясь, и нам третий не нужен. Любит? Не любит? Ромку ждет увлекательное путешествие из мира Потапа и Насти  в мир Малера и Сибелиуса. И во множество других миров.  Теперь его гидом буду я. Любит? Не любит? По дороге разберемся.