Золотой рукав. Древнекитайский миф

Белый аист с черным крылом, стоя в воде на длинной, похожей на высокий сухой камыш, ноге, и поджав другую под себя, закинул кверху большой клюв, звонко и громко защелкал. Сухой дробный звук далеко разнесся по утреннему молочному туману, достигнув величественных палат и дворцов с подернутыми дымкой окнами, с золотыми ширмами и с расшитыми золотыми постелями.

Вместе с утренними звуками в окна императорского дворца сквозь легкие шелковые шторы тонкой струйкой просочился сладкий и тягучий запах цветущего сливового сада.
Запах легко и осторожно окутал императорскую опочивальню и нежно опустился на большое ложе, на котором спали, обнявшись, два человека. Один из них был Всемогущий Повелитель Поднебесной Император Ай-ди.
Его черные жесткие волосы были разбросаны на пышной большой подушке, а рука лежала на юноше, который уткнулся лицом в его грудь. Их ноги переплелись, тела прижались, и они казались единым существом.
Ночной сон, захватывающе рассказывал спящим что-то фантастическое и невероятное, расслабив тела, замедлив дыхание и разгладив лица.
Сквозь захватывающий сон о битве, Луноликий Император первым почувствовал благоухание цветшего сада и услышал щелканье птицы. Он глубоко вздохнул, и дыхание его стало чаще. Но ему так не хотелось отпускать сладость борьбы во сне и возвращаться в реальный мир, что он даже не хотел открывать глаза. Его безвольно лежащая рука крепче обняла юношу и сильнее прижала его к себе.
Опять раздалось щелканье аиста, и сражение как-то смазалось, расплылось и исчезло в темноте закрытых глаз.
Розовое утреннее солнце уже сквозь легкие, чуть трепещущие от нежного ветра, прозрачные шторы наполнило спальню розовым светом, вырвав из темноты разноцветных драконов, нарисованных на стенах и охраняющих покой Императора. Зеленые драконы сразу же оскалили красные пасти, полные грозных зубов, и посмотрели вокруг: нет ли где врагов?
Но никого постороннего не было.
Раскосые черные глаза слегка приоткрылись, и Император Ай-ди посмотрел на лежащего рядом юношу Дун Сяня , красивое лицо которого было безмятежно, а сладкий сон еще что-то нашептывал и не собирался уходить. Легкое дыхание чуть застревало в белых зубах, чуть выглядывающих из слегка приоткрытых алых губ.
- Доброе утро, любимый… - тихо прошептал Император юноше.
Что ему снится? Ах, как бы хотелось проникнуть в его сон.
Император поцеловал спящего в мягкие губы. Юноша удивляется во сне, глубоко вздыхает и открывает прекрасные глаза. Он ничего не понимает, но затем улыбается и отвечает на поцелуй: языки нежно касаются друг друга. Но он еще спит - опять закрывает глаза и расслабляется. Так проходит несколько мгновений. Рука медленно высовывается из ужасно теплого одеяла, и он слабо обнимает Императора. Он хитрец: не хочет отпускать и хочет еще спать. Ай-ди застывает в его объятьях.
- Я люблю тебя, - шепчут его губы, он безмерно счастлив.
И вновь лицо любимого во власти сна.
Еще совсем недавно он появился во дворце и ничем не отличался от других юношей - слуг. Пока однажды Император, случайно остановив взгляд на нем, увидел, что у него глаза совсем не такие, как у всех. Таких глаз он еще не видел: голубые, как весеннее небо, блестящие, как северные холодные реки, нежные, как полевые цветы. Судьба дала юноше столь необычную для Поднебесной красоту.
Император тогда почувствовал, как что-то вошло в его тело и сжало сердце. Может быть, это злой дух проник в него? Всемогущий даже замер, прислушиваясь к себе. Но нет, не мог злой дух войти в императора: дворец постоянно охраняют грозные воины, а страшные драконы на стенах испугали бы злой дух.
Император опять посмотрел в глаза юноши и почти увидел, как голубой легкий свет проникает в его глаза. Свет, как крепкие бамбуковые веревки, все сильнее и сильнее связывал его с юношей.
- Сегодня ночью ты придешь ко мне, - приказал он ему, не отрывая от него взгляда.
Тот опустил глаза и низко поклонился; было заметно, как его лицо густо покраснело.
«Разум подобен саду, в котором все, что бы вы ни посадили: цветы
или сорняки - будет расти»
В ту же ночь Дун Сянь впервые побывал в императорской спальне.
Он стоял, растерянно и молча разглядывая грозных императорских драконов.
- У меня еще никогда такого не было, - сказал юноша, чуть дрожа.
- Ты готов?
- Да… Главный евнух приготовил меня… Меня вымыли и смазали цветочным маслом… Он мне рассказал, что надо делать…
Тогда впервые он испробовал императорскую любовь.
Большая белая луна слегка просматривалась сквозь прозрачные шторы, и в ее свете тело юноши казалось серебристым и сказочным. Руки, ноги, выгнутая спина были покрыты мягкими светящимися волосиками.
После той волшебной ночи юноша стал самым близким человеком для Императора. Он всегда находился рядом с ним: и днем и ночью. Ай-ди был всегда весел и счастлив с ним. Но если вдруг его не было рядом, то Властелин Поднебесной был недоволен, раздражителен, и все во дворце уже знали, что в такие минуты лучше императора не тревожить.
«В теплую погоду все живое растет, в холодную — все умирает. Те, кто холодный душой, не смогут познать радость, даже если их осенит милость Небес. Только те, у кого горячее сердце, способны изведать беспредельное счастье и вечную любовь»
А однажды, когда Дун Сянь заболел и лежал в императорской постели, Всемогущий позвал всех врачей Поднебесной, чтобы они постоянно находились возле больного. И сам Ай-ди так страдал, что даже такое изысканное лакомство, как мозг живой обезьяны, не радовал императора. Он тогда потерял аппетит и чуть не порезался острой маленькой ложечкой, которой ковырялся в трепещущем мозге. И только смог доесть его тогда, когда полил соком свежего апельсина из императорского сада, – так ему было грустно.
Но все проходит - прошла тогда и болезнь.
Ай-ди тихонько встает с постели – у него много дел. Это только кажется, что Император может позволить себе все и ничего не делает. Сегодня предстоит большая церемония, будет много гостей. И ему необходимо показать себя во всем величии.
Сейчас Императору придется надеть самую драгоценную вещь во всем Поднебесном царстве: золотой торжественный халат, являющийся символом верховной власти на земле. Халат передается по наследству от одного императора к другому, и одевают его только в самых редких и самых торжественных случаях.
Халат тяжел от золотых нитей и множества драгоценных камней. В нем неудобно и неповоротливо. Император осматривает себя в многочисленных зеркалах, поправляет халат и остается довольным.
Еще есть немного времени, пока не постучат и не пригласят к прибывшим гостям.
Ай-ди чувствует, как кто-то сзади прижимается к нему и руки обхватывают шею.
Он замирает в сладостном ожидании.
Тихий шепот раздается у самого уха
- Не уходи…
Как сладки его слова!
- Но меня ждут!..
- Не уходи… - повторяет юноша.
- Но я уже надел императорский халат!..
- Не уходи… - по его персиковым щекам текут слезы.
- Но меня ждут…
- Но я же тебя люблю…
Ну что тут поделаешь?! Против этих слов ничто во всей Поднебесной не имеет значения.
«Душа у человека находится в трех местах: в области головы, в области сердца и в области паха»
Император берет его на руки и несет к постели.
- Я люблю тебя…
- Я тебя тоже очень люблю…
Юноша лежит на широкой кровати, и свет любви, исходящий из его голубых глаз, проникает в самое сердце Ай-ди. Ах, как сладка боль в сердце!
Император ложится рядом и, не отрываясь, смотрит на прекрасное лицо возлюбленного. Он целует в висок, в нос, в расслабленные губы, в шею.
- Ты моя радость, ты мое солнышко! – говорит император и гладит Дун Сяня.
Тяжелый золотой халат сковывает движения и занимает много пространства, от него жарко и неуклюже.
Юноша закрывает глаза и улыбается, его дыхание успокаивается. Он зевает и безмятежно засыпает на золотом рукаве драгоценнейшего императорского халата. А Ай-ди все смотрит и смотрит на него и никак не может налюбоваться его красотой.
В дверь спальни тихо постучали.
«Пора, - подумал Император, - меня уже ждут»
Но он никак не может оторвать взгляд от спящего возлюбленного.
«Как же я его люблю!»
В дверь опять постучали.
Император хочет подняться и выйти, но что-то помешает этому. Он видит, что придется вытягивать рукав халата из-под возлюбленного, который так нежно и очаровательно спит.
- Ах! - вздыхает Ай-ди.
Ему так не хочется будить юношу.
- Спи, мое солнце, спи, моя радость… - чуть слышно шепчет Император. – Я не потревожу твоего сна…
Длинные пушистые ресницы Дун Сяня слегка затрепетали во сне. Император целует юношу в нежные мягкие губы. Затем достает кинжал, который он всегда носит с собой, и в воздухе сверкает холодный металл лезвия и искрятся радужные камни на рукоятке.
«Надо поспешно делать то, что не так важно, чтобы делать не спеша то, что важно»
Император отрезает золотой рукав торжественного халата, на котором спит возлюбленный.
«Вот это да! – восхитились драконы на стенах. – Только Всемогущий Император Поднебесной может сделать такое!» - они слегка зашевелили хвостами.
Ай-ди, вставая с кровати, посмотрел на ложе - прекрасное тело юноши безмятежно лежит на золотом рукаве.
Император улыбнулся – он был доволен: возлюбленный так и не проснулся. Юные, чуть приоткрытые губки были неподвижны, легки и желанны.
Всемогущий посмотрел на себя в зеркала: на месте отрезанного рукава была только рука в белой сорочке. Переодеваться было уже поздно. Император, стараясь не шуметь, выходит из спальни.
Когда двери открылись, и он вошел в тронный зал, то все преклонили головы, а когда подняли, то увидели Императора Поднебесной.
Но что это?! Легкий шепот пронесся среди присутствующих. Ай-ди был в великолепном золотом халате, но один рукав отсутствовал. Это было большим нарушением векового этикета!
Все вновь склонили головы и не поднимали их, дабы не ставить в неудобное положение Императора. Что означал подобный выход? Новую войну? Или уничтожение определенных слоев населения? А может быть это отделение части земель?
Все замерли в ожидании и страхе. Император всегда прав. Что хочет император – то хочет бог.
Ай-ди прошел сквозь согнувшуюся толпу и величественно сел на трон. Он не спеша осмотрел огромный зал и легко махнул рукой. Все выпрямились.
Император еще раз осмотрел всех и негромко сказал:
- Пусть вас не удивит мое одеяние…
Он умолк. Стало так тихо, что, казалось, тишина зазвенела в ушах. Каждый услышал биение собственного сердца. Что? Что скажет Император?
- Мой друг Дун Сянь, – негромко продолжил Ай-ди, - случайно заснул на рукаве моего халата…
Он опять умолк. Тишина ничем и никем не нарушилась.
- … и мне пришлось отрезать рукав, - продолжил Император, - чтобы не разбудить его…
Он замолк. Молчали и все, не зная как воспринимать слова. Никто не смеет показывать своих чувств, раньше Императора.
- Простим ему это, - добавил Всемогущий и улыбнулся.
«Если ты доволен в душе, в Поднебесном мире не окажется ничего, что имело бы недостаток. Если в душе царит безмятежность, в Поднебесном мире ничто не покажется враждебным»
Вздох облегчения прозвучал в зале. На лицах появились подобострастные улыбки, и веселый гул завис в зале. Значит, не будет войны. Не будет и никаких плохих перемен. Это уже хорошо!
Если Император шутит, значит у него хорошее настроение, и день будет удачным.
Все были довольны и улыбались.
И только одна улыбка стоила для Императора во много раз дороже, чем все улыбки на лицах присутствующих в зале. Это была улыбка возлюбленного, который лежал на золотом рукаве и слышал веселый гул за стенами опочивальни. Он крепко обнял рукав и прижал его к своему обнаженному телу. Его прекрасные глаза смотрели в окно, сквозь легкие шелковые шторы которого тонкой струйкой сочился сладкий запах цветущего сливового сада.