Пробки в городе

Слишком затянувшийся зимний след, аж до середины апреля кружил снежным. Дожди и пасмурные тучи, ветра и снова дожди, а мелкая снежная крошка втаптывалась серой слизью в мокрый асфальт, смешиваясь цветом с такими же серыми, изможденными долгой зимой лицами людей.

Я люблю наблюдать за людьми, всегда любил. Со времен учебы увлекался тем, что всматривался в лица людей, иногда находил в выражениях глаз что-то такое, что заставляло меня посмотреть на мир иначе.
«Чудной» - звала меня бабуля, но я и сейчас такой. Пробовал рисовать, но то, что получалось, никогда не удовлетворяло меня. Наброски и эскизы валялись в моей комнате под кроватью, на столе, на подоконнике, в мусорном ведре и просто на полу. В минуты особого недовольства собой я ходил прямо по ним, не утруждая себя хотя бы сдвинуть их в сторону.
Да, я недоволен собой, я всегда собой недоволен.
Но этой весной мой внутренний кризис накрыл меня настолько, что я нарушил свой кодекс жизни, и….
Впрочем. Обо все по порядку.

Полседьмого на моих часах и я простаиваю часы на Калиновском мосту.
Ползком, нетерпеливо и нервно взрыкивает нутро машины, как с трудом сдерживаемый конь. И я держу его, «натягивая поводья»…
Каждый божий день повторяется эта история, и я настолько к ней привык, что уже не стучу пальцами по баранке. Просто и терпеливо жду.

А меня ждет он. Вернее – ждал…
Сейчас я знаю, что он, как обычно, пялится в экран компьютера, разгоняя очередную партию онлайн игры. Знаю, что когда я открою дверь, он даже не услышит, и среагирует лишь тогда, когда я помашу ладонью перед его носом. Кивнет, подмигнет – и вновь нырнет в виртуальное пространство.
А я вздохну, поужинаю, переделаю по привычке кучу домашних дел, на которые еще останутся силы, и засяду за ноут.

Всего года три назад все было по другому… А сейчас – я один в своей семье. Кирилл и я вместе уже 6 лет. Мне никогда и в голову не приходило, что когда-то все изменится – так просто и хорошо было вдвоем…
Ну а этой весной ситуация настолько обострилась, что со мной произошло то, что произошло…


Однажды, отстояв положенное в пробке на мосту, прежде чем продолжить путь, я решил заправиться. В принципе, бензину до дома мне хватало, но назавтра поутру вставать надо было рано, и ехать быстро, чтобы успеть до пробок, и уж ни о какой заправке, и речи быть не могло.

Только я собрался вырулить к свободному месту, как… лихо и как-то очень ловко меня опередил кто-то вполне себе беспардонный на серебристом Порше Кайенне. От неожиданности я слишком резко затормозил и прикусил себе кончик языка. Выругался и занял место напротив.
Странная злоба охватила меня. До сих пор не понимаю почему. Ну подумаешь – очередной наглец, сколько их таких на дороге встречается ежедневно? Но в тот день ситуация настолько взвинтила меня, что я не сдержался:
- Эй! – крикнул я вышедшему из машины мужчине, который стоял теперь ко мне спиной, - Чего так, - в наглую - то, а? На дороге подстав не хватает?

Он повернулся.
Сказать, что я забыл, чем был недоволен – ничего не сказать. Я так и застыл с полуоткрытым ртом, с невыразимо возмущенным видом и сложенными на груди руками.
Чертовщина какая –то…

Парень, а точнее, - молодой мужчина примерно моих лет выглядел так, как не отражали мои даже самые смелые фантазии в далекой юности. Стройный и крепкий, прекрасно сложенный брюнет, чуть худощав, но это не портило общего впечатления… Высокий лоб...
Глаза его имели удлиненную миндалевидную форму, взгляд прямой и внимательный. Насмешливый… нет… презрительный… нет… недовольный…
Не знаю, да и откуда мне знать! Цвет глаз издалека разглядеть я не смог.

Видение захлопнуло дверцу машины и произнесло с извиняющейся улыбкой:
- Извини приятель, ужасно спешу, вернее – опаздываю. Пробки в городе.
Он сделал примиряющий жест рукой, и скользнул по мне взглядом с головы до ног, от чего я смутился до дрожи, но постарался не подать виду.
Единственное что смог осознанно сделать – махнуть рукой в знак того, что извинения приняты, и слегка кивнуть.

Пока парень расплачивался за бензин, я как в замедленной съемке возился со своей машиной, злясь на себя за излишнюю впечатлительность. Но никак не мог стряхнуть с себя волну накатившего юношеского, даже подросткового одурения. На губах моих плавала странная улыбка, и я едва не выронил из рук шланг, когда услышал:
- Кстати – отличная машина. Уважаю Хонду… Еще раз прошу меня простить, – тут я повернулся.
Он стоял на расстоянии вытянутой руки и улыбался. И так удивительно свободен он был в этой своей улыбке, что я улыбнулся в ответ.
«А глаза все ж серые…» - подумал я.
- Извини… - сказал он неожиданно интимно, и у меня защекотало в горле, - я действительно был не прав.
И... уехал.

С минуту я стоял оглушенный, обрадованный и огорченный одновременно.
СверхМечта всей моей жизни только что улыбалась мне, стояла рядом и даже… чувствовала себя виноватой.
Но, ясное дело - это случай, стечение обстоятельств, которое никогда не повторится.
Я заправился и сел в машину.

Меня крутило и колбасило по городу еще примерно полчаса, прежде чем я вырулил, наконец, на Московское шоссе.
«Ну вот, - пять минут и дома…» - подумал, и прибавил газу. Но мысль о том, что дома меня особо никто не ждет, неожиданно подкосила.
Я свернул на обочину и остановился.

Почему-то именно сейчас, (а ведь я знал об этом уже давно), именно сейчас пришла эта мысль в голову эдаким трезвым фактом, ясной картиной, которая сложилась словно пазл – фрагмент к фрагменту, и «поставила вопрос ребром»: а зачем собственно я так живу? Чего боюсь? Зачем тяну время? Ведь НИЧЕГО не изменится. НИЧЕГО. Нечего ждать.

Гадко засосало под ложечкой. Мне стало страшно. А страшно мне становится всегда, когда что-то в моей жизни выходит из под контроля, когда хоть что-то идет не по правилам… Наверное я трус, я слишком не привык к непредсказуемости жизни.
Тогда я открыл окно и закурил.
Курю я редко, но тогда не смог не закурить.
«Нервно курит в сторонке» - это про меня. Это я и моя жизнь.
И я закурил… нервно.

Может быть открытие, которое пришло мне тогда в голову и так озарило меня потому, что произошла эта встреча на заправке, ведь она показала, что возможно могла бы у меня быть и другая жизнь…
Конечно, я понимал, что вероятность повстречать этого (ну или похожего – не грех же помечтать!) парня в огромном городе еще раз - очень мала, да и шанс, что он окажется геем, - тем более ничтожен.
«Да не похож он совсем…» - тут же отозвалось подсознание с робкой надеждой.
«Стоп. Не подросток все ж… четвертый десяток, а все как младенец – Любоффь тебе, Случайная встреееча, и прям как в романе – с первого взгляда… Тьфу! Дурость. Надо домой ехать. Темнеет.»
Я тоскливо посмотрел на мобильный… – ни звонка, ни смски от благоверного. Вздохнул привычно и…

… решительно включил зажигание.

Уже стемнело, когда я подрулил к дому, и увидел, что соседка опять поставила свою машину на мое место. Я вздохнул – надоело ругаться с ней, и встал рядом, предварительно выяснив – не перекрываю ли кому выезд.
Машин около дома было много, и я протиснулся между ними к подъезду.
Когда поднялся на лифте на родной 6ой этаж, услышал, что наверху идет бодрая вечеринка. Не сказать, чтобы уж очень шумели, но и не скромничали особо. Но музыка… так она зацепила меня, что я остановился на площадке послушать.
Но хлопнула дверь – кто-то вышел на площадку покурить, и я поспешил войти в квартиру.

- Кир… Киир… Кириил!!!! – докричался я с третьего раза, - я дома.
- Ага… я там тебе ужин оставил. Поешь один, у меня серия, - улыбнулось мое «счастье», и исчезло в пучине Интернета.

Я очередной раз тяжело вздохнул и пополз на кухню. Пока разогревал ужин, пока заваривал свежий чай, чуть не закис окончательно от тяжелых мыслей, которые наваливались на меня, стоило только переступить порог квартиры.

И тут…
«Звуки музыки» тяжелой артиллерией на самых мощных децибелах вломились мне в уши так, что я мгновенно забыл про ужин и ррразъярился, как тигр.
Что? А все просто – соседи этажом выше решили больше не скромничать, и закатить «русский загул» по полной.
Минут пять я раздумывал: поесть сначала или сначала таки поругаться пойти?

Сначала поесть, а то мало ли – дадут «в морду», и сил не будет сдачи дать…
Не, сначала поругаться, а то пока ем вся злость пройдет, и ругаться будет уже нечем…

Немного поразмыслив, я выбрал второе, потому как злиться умею лишь очень короткое время, следовательно момент надо использовать.

С надеждой, что Кириллу вся эта «светомузыка» тоже мешает, я позвал его:
- Кииира!
Не снимая наушников, милый послал мне воздушный поцелуй и некий жест, означающий на его языке: «не мешай, я занят».

Я вздохнул (который раз), нацепил шлепанцы (дома я предпочитаю ходить босиком), мельком глянул на себя в зеркало перед тем, как выйти в коридор: рваные джинсовые бриджи и майка непонятного цвета, круги под глазами, губы сложены выражением «я - зануда», покрасневшие после работы глаза, уставшие от компьютера и рулежки… и вообще - мутные какие-то. В общем, картина – что надо.
«Ну… и фиг с ним» - подумал я и, позвякивая ключами, стал подниматься по лестнице на этаж выше.

«Нехорошая квартира» находилась точь-в точь над нами, точно такая же. Звонок мой никто естественно не услышал и, не знаю – что-то щелкнуло в моей голове (не иначе припадок случился) - я начал колотить в дверь ногами, желая немедленно сию минуту кого-нибудь убить. Словно эти веселящиеся и наплевавшие на всех люди были виноваты в моем личном ауте перед самим собой, в моей личной катастрофе…

Что я собирался сделать? Ругаться?.. Только не матом…
Или матом все же?
«Значит так, чуваки, или вы вырубаете громкость на «спокойной ночи малыши», или…» - не успел я додумать «обращение Президента», как дверь распахнулась…

В полном шоке, «ниже пояса» от неожиданности, едва подхватив в полете падающую челюсть, я ОЧЕНЬ интеллигентно произнес:

-- А… у вас тут так весело… а у меня… ммм… соль… уже… мм… кончилась… наверное у вас ее тоже... есть?..

Дело в том, что в дверях «нехорошей квартиры» в приличном подпитии стояла моя сегодняшняя СерхМечта, в… (сохрани Боже мое хладнокровие!) чем-то невозможно элегантном и эротичном одновременно.
Мою «гневную» речь про соль он, похоже, вообще не услышал (Слава Богу), потому что музыка гремела так, что я не слышал себя сам.

И не смотря на алкоголь, он меня узнал.
Его губы дрогнули в чуть заметной улыбке и тут же замерли, словно ее никогда не было…
Может быть, мой растерянный вид сказал ему что-то, или он понял истинную причину моего прихода, или прочел все то глупое, что было написано на моем лице в этот момент, но он буквально втянул меня в квартиру и поманил за собой на кухню…
Проходя через коридор, я бросил взгляд в комнату – в ней было человек восемь – девять парней и девушек, хорошо одетых и самозабвенно танцующих.
То, что в квартире гость похоже никто и не заметил. Громкая музыка изолировала меня и моего случайного знакомого от любопытных глаз.

Несколько мгновений и мы оказались на кухне.
Кухонька была маленькой, здесь едва ли могли разместиться три человека за одним столом.

Мы остановились в узком проеме между столом и холодильником:
- Андрей.. – сказал он, не отпуская моего взгляда.
- Илья… - взволнованно выдавил я.
- Случайный недовольный на Хонде, ведь это ты? – вдруг рассмеялся он, показывая белые зубы и бугорок Адамова яблока.
- Я… - смущенно усмехнулся я, и почувствовал, как что-то сладкое с невыносимым, мучительным желанием скользнуло по животу и ногам.
- Ты… здесь живешь? Я раньше никогда тебя не видел... – торопливо произнес я, дико волнуясь за все сразу – и за дурацкий внешний вид, и за неожиданную неловкость ситуации, и за «вообще непонятно что он сейчас думает, это чудо из чудес».
И вдруг выпалил на одном дыхании, вспомнив, что должен оставаться по прежнему «случайным недовольным»:
- У вас слишком шумно… я сосед снизу…
- Снизу?.. – странно улыбнулся он и оглядел меня с ног до головы. В его устах это слово прозвучало убийственным двойным смыслом, и сердце мое ушло в пятки.
Я мог поклясться, что ТАКОЙ взгляд видел не раз, его невозможно перепутать ни с каким другим, и хорошо знал, что это за взгляд.
Андрей сделал шаг назад, словно ему нужно было время для обдумывания чего-то, словно он хотел на что-то решиться, но сомневался:
- У сестры День рождения, это ее компания. Я скажу, чтобы потише были. Ты извини нас… - он явно смутился, и замолчал.

Вот и все, вроде бы и уходить надо.
"Зачем он вообще меня в квартиру повел?" - занервничал я.
Досада и стыд охватили меня, и я заторопился:
- Да ничего,.. – сказал я, оборачиваясь к двери, - у нас не часто гуляют, сегодня просто очень громко…

И я бы ушел.

Но на последних моих словах раздался сухой щелчок, и погас свет. Замолкла музыка.
В комнате засвистели, завозились… кто-то стал звать: «Дюууш, ты где? Что-то с электричеством!»
- Дюююша! – женский капризный голосок.
- Я сейчас… погоди Лин, я переодеваюсь, это пробки! Сейчас выйду! – отозвался Андрей и… закрыл кухонную дверь на шпингалет.

Дальше все было стремительно, как в тумане, страшно и дико желанно для меня.
Его руки на пояснице, сразу же – под пояс бридж без ремня и ниже… Мгновенно притиснул меня к себе и в проем между дверью и холодильником, я приложился затылком о стену, но не заметил даже, сдавленное дыхание в шею:
- С ума можно сойти, какой…
- Какой… - смог только выдохнуть я, как безумный подставляясь ему, и дурея от каждого прикосновения все больше.
- Если не нравлюсь - дай по морде, пойму – дрожал его голос.
А я только прерывисто дышал, с трудом сдерживая собственные стоны. Эта внезапная ласка выломала мою давнюю тоску одним мощным ударом, и я задышал, словно оживший утопленник, жадно глотая воздух, вжимаясь в него, отвечая бестолково, яростно… губы – губам, груди, глазам, лицу, затылку… Мой нерв и моя страсть… Стало жарко.
- У меня полгода – никого… - шептал он, буквально парализуя мою волю, - еще там, на заправке…. Так понравился…
- Да… и ты… - только смог ответить я.

Еще несколько мгновений, или целую вечность длилось это сумасшествие, после чего я уткнулся лбом ему в плечо:
- Мне идти… надо…
- Да…еще минутку… - не отпускал он, целуя меня и стискивая бедра…

- Дюююш, ну скоро ты там? – нетерпеливый женский голос.
И на срыве, фальцетом:
- Лиин, … да… сейчас… - переводя дыхание мне в шею.
- Давай быстрей, мы заждались уже! – и удаляющийся стук каблучков.

- Увидимся… как… где? – шептал он, не выпуская меня из рук.
- Завтра… в 17.00… в центре…
- Телефон… дай номер…
- За… пишешь…
- Запом…ню..
- Забудешь… – чуть не всхлипнул я от переполняющих меня эмоций.
- Нет… память профессиональная… говори…
- 910…
- 910… ну же!
- 233.. 45…11
- 233-45-11 – повторил он жарким шепотом и… отпустил.
На ходу, поправляя майку, застегивая бриджи, пунцовый, ошалевший, с дурной улыбкой на губах я сорвал его последний поцелуй и пулей вылетел из квартиры…
Дверь захлопнулась. Я застыл, и на секунду прислонился к ней спиной, переводя дыхание.

За дверью переговаривались голоса:
- Надо в коридоре глянуть…
- Сейчас – это уже глухой голос Андрея.
Я молнией метнулся на свой этаж.
Ключ. Замок. Открыть дверь.
Захлопнуть.
В ванную…

И закрылся.
Я никогда не закрывался раньше… Включил свет и внимательно оглядел себя в зеркало.
Но Андрей не оставил ни единого следа. Только губы пухлые и взгляд сумасшедший, волосы… в общем – все равно все ясно с первого же взгляда.
Я включил воду и встал под душ.
Прохладная вода чуть остудила меня, собрав мысли…

«Супер. Илья, ты Красавец! Это измена вообще – то, ты это понимаешь?… Сходил с соседями поругаться. Ага – поругался, радуйся теперь.
Хорошо тебе было? Этот Андрей… сколько ты его знаешь? А?
А ведь минуту назад на все готов был с ним… скажешь нет?» - лупила меня совесть.
И я метался сам с собой под струей холодной воды, прекрасно понимая, что да – готов на все, с ним, с этим парнем, которого знаю каких-то пару часов.
«Дурак. Соображаешь что творишь? Сколько тебе лет, помнишь?»
- Не помню, не помню и не хочу помнить! – прошептал я, и опустился на колени, обнимая себя за плечи, сдерживая тихую истерику.
Но в себя пришел быстро:
- Ээй, Илюшка! Хватит намываться, и так красивый… освобождай кабинэтик.
- Ддда, Кирра… – от внезапности возвращения на бренную землю зубы выдали дробь, - сейчас.
- Давай в темпе, я в туалет хочу! – отчеканил «милый», и удалился.

***

Сказать, что я ждал звонка – ничего не сказать. Целый день ничего не шло в голову, - только бы дожить до 17.00, и не свихнуться. Каждый раз, когда я взглядывал на часы, сердце выдавало такую дробь, что я задыхался от собственного воображения…
«Я не маньяк… ну почти. Я просто очень соскучился по ласке. Да, я такой… Господи, ну когда же ты позвонишь!?»

Наконец в 16.30 телефон отобразил незнакомый номер.
- Да.. – ответил я, стараясь не выдать волнения.
- Илья, это Андрей…
- Да… - сердце пропустило несколько гулких ударов и замерло.
- Если ты назовешь адрес, я могу заехать за тобой – прозвучал его спокойный голос.
- Но я и сам на машине – неуверенно ответил я и услышал:
- Ты можешь оставить ее там, где стоит… ну, так я еду?
- Карманов переулок 47а – выпалил я и нажал «отбой».

Сердце, бедное мое сердце…
Я не думал в тот момент о Кирилле, вообще ни о чем не думал. ОН сейчас будет здесь, ОН хочет этой встречи, ОН увезет меня…
Остатки рабочего дня я провел как в тумане – что-то переставлял с места на место и невпопад отвечал секретарше Лизочке, с удивлением ловящей мой сумасшедший взгляд.

Думал ли я о сексе?
Конечно.
И в первую очередь… О любви? Не знаю.. Может да, может - нет.
Накопившаяся за годы тоска по настоящей близости топила все разумные доводы. Я больше не хотел «по быстрому», потому что «все устали и завтра рано вставать…"
Я хотел поцелуев долгих, сладких, с оттяжкой, с выдумкой, игрой и… да всем, что придет в голову. Хотел долгого, нежного общения, и стремительной страсти, чтобы дышать, чтобы жить… чтобы меня ждали, хотели… и может быть… любили.
Я был бы счастлив. Я был уверен.

Андрей появился как-то слишком уж быстро. Я не успел как следует подготовиться. Хотя, думаю, я в любом случае бы не успел…

- Привет.. – он улыбнулся белозубой улыбкой и со знанием дела оглядел меня, как вчера в полутемной маленькой кухоньке.
Я смутился. Он произнес:
- Прокатимся?
И так забавно подмигнул, что все напряжение и волнение куда-то улетучились.
Мы вошли в лифт. Счастье, что никто из коллег не поспешил, дабы составить нам компанию.

Этот поцелуй был первым.
Срывая мое ровное, сдержанное дыхание, мягкими, чуть прохладными губами Андрей улыбнулся мне в губы и прошептал: «Котен…»
- Почему котен? – изумился я.
- Потому что для котенка ты слишком взрослый.
И мы рассмеялись как школьники после удачно провернутой проказы.
Свет, грохот закрывающихся дверей, ступеньки, сверкающий бок черной Мазды. Скорость и молчание. Томительных минут 10-15.

Это была квартира.
Простая, маленькая, но теплая, уютная… Я не успел снять куртку.
- Откуда ты такой? – едва сдерживаемые эмоции, жаркий шепот мне в шею и поцелуи, да такие, что вырвали мой стон буквально в первые же секунды.
Потом скользящие, теплые руки, словно мягкую куклу вертели меня, и я не успевал за этим сумасшедшим темпом – визг молнии, скомканый джемпер, вздох и теплый сок его губ, ласковых, страстных, умоляющих и требовательных.
И я весь, словно поток вешней воды вылился в его объятия – разгоряченный, отчаянный, жадный, измученный одиночеством, беззащитный и открытый, как детская книжка, нечаянно забытая где-нибудь на подоконнике.

Да, и подоконник был актуален, и стол… А когда, буквально срывая друг с друга одежды, мы добрались до кровати, я чуть не расплакался от переполнявших меня эмоций. Андрей был потрясающим любовником – сильным, ловким, неутомимым и самое главное – он говорил со мной.
Нет, не в комплиментах было дело, и не в том сумасшедшем количестве ласковых и забавных словечек, которые я услышал в тот вечер.

Его голос.

Он словно заколдовывал меня, заставляя слушать каждый нюанс интонации, каждый вздох… И я любил его.
Любил физически, не вдаваясь в глубины человеческих чувств, и был счастлив, просто и естественно счастлив. Я совершенно перестал переживать из-за вечного равнодушия Кирилла, я забыл о нем впервые за 6 лет совместной жизни. Странно, но между нами даже воцарилось некое подобие гармонии – каждый жил своей жизнью и не мешал другому.

И все было бы наверное хорошо, но я влюбился... влюбился по черному, до самой маковки, по полную душеньку. Глубоко, по взрослому и беззащитно – по детски, сильно, сладко.
Только осознание произошедшего пришло гораздо позже, когда Андрей первый раз не позвонил. Просто, и без всякой видимой причины.
Не позвонил.

Этого одного оказалось достаточно, чтобы я вновь провалился в привычное беззащитно-депрессивное состояние.
Несколько дней, на грани душевной болезни, - дрожащие руки, вечно «кажущиеся» звонки, и упрямая очевидность молчащего телефона. Я звонил сам. Конечно, - звонил.
Сначала он сбрасывал мои звонки, и я уже ни на что не надеялся, как однажды, июньским поздним вечером вдруг получил смс:
«Я этажом выше. Можешь подняться?»
«Да!» - я ничего не сказал Кириллу, клянусь, он и не заметил бы моего отсутствия. Но и об этом я тоже не успел подумать… Я соскучился, просто смертельно соскучился.

Едва мои шаги приблизились, как Андрей распахнул дверь, и я буквально влетел в тихую квартиру, в которой он был один. Но он не обнял меня и даже не приблизился, отчего тоска моя ядовитой рекой разлилась по телу.
Я прошел мимо него в комнату, и с ногами забрался на диван, сложа руки на груди, словно хотел хоть как-то защитить себя от его непонятной холодности.

Он вошел следом и сел на подлокотник кресла напротив. Молчал. Мы молчали оба. Только воздух наполнялся напряжением нашего взаимного ожидания.
- Что случилось? – наконец не выдержал я, - почему ты исчез?
Мой голос все ж дрогнул, как ни старался я сдержать себя.
Андрей встал и медленно подошел к окну… Я ждал ответа и любовался его плечами, стриженым затылком и склоненной на грудь головой. Так хотелось обнять его, и повторить хотя бы несколько минут из тех незабываемых часов, что проводили вместе последние два месяца почти ежедневно.

Его слова прозвучали глухо, и я сначала даже не понял, что они значат.

- Илюш, я женат.
Сердце звонко ударило в уши и …исчезло.
- Дети? – спросил я, не слыша собственного голоса.
- Дочка, 13 лет…
- Понятно… - я встал и решительно направился к двери, стараясь не слушать, как кричит нутро и ломается вдребезги надежда, как разбивается в обломки мое счастье.
Нет, ну надо же быть таким идиотом! Столько лет я старательно и удачно избегал этих пошлых историй, ни разу ни один из моих кратких романов до появления Кирилла не имел отношения ни с женатым, ни с би, ни с любопытствующим натуралом (а бывали и такие). Я бежал от них как от огня, и всегда это мне удавалось.
Но почему сейчас, да к тому же в столь осознанном возрасте меня угораздило полюбить именно женатого?? Парадокс.
И только собрался произнести так давно забытую мною фразу о невозможности наших отношений, как понял, что не могу ее произнести.
И что ноги мои словно вросли в прихожей, не в силах сделать последний шаг. Я ждал… Чего?
Что он меня остановит.
Я хотел, чтобы он остановил меня.

- Илюш… – услышал я горький вздох за спиной.
- Не надо… Не говори…
- Я…
- Не надо! Я согласен… - выпалил я.

Он осторожно, даже как-то робко прижался лбом к моему затылку:
- Я люблю тебя… знаешь, потому и не звонил, что никак не мог понять, что делать с этим. Мы не мальчики оба с тобой…
- Не мальчики… – вторил я, чувствуя, что готов расплакаться, но держался, как мог.
Андрей обнимал меня, уже шептал что-то ласковое, легонько покусывая за ухо. И буря в душе моей запеклась горячим сгустком, стала тяжелой и осела куда-то глубоко-глубоко, но не исчезла.
Нежность, вперемешку с болью затопила меня, наверное, никогда в жизни еще не был я так болезненно откровенен в ласках. Я чувствовал себя юным, и готов был буквально вылизывать каждый миллиметр на теле моего любимого.
Теперь то я точно знал, что ОН – любимый, самый любимый, и похоже – единственный, с кем я мог ТАК, ради кого мог бы жертвовать собственными принципами, идеями… да черт! Я был все равно счастлив…
Просто видеть его, быть рядом в никуда, без перспектив, без надежды… как дитя.
Когда любовная буря утихла, мы развалились на диване в обнимку, мокрые, задохнувшиеся. Я разглядывал его счастливое смущенное лицо и не мог понять: ЭТО с ним было всегда, или… Вернее, до женитьбы, или он все понял или уже после?.. Хотелось спросить, но я сдержался и просто лизнул его в губы. Мой… какая разница когда и почему?
Все равно мой… Андрей…

- Котен, мне идти пора.
Ну что ж… границы моей роли в этой жизни понятны. Царапнуло больно, но я знал, на что пошел час назад, когда сказал «согласен».
Он оделся, я же одевался неторопливо, неосознанно тянул время, но «нехорошая квартира» исчерпывала лимит.
- Пока, Андрюш… - я ушел, не оглядываясь.

Сразу вернуться домой я не смог. Чуть задержавшись на своем этаже, я похлопал себя по карманам – ключи от машины были на месте. Бегом по лестнице вниз, - вечерний свет улицы неприятно резанул по глазам, но это не важно – мяукнула сигналка, ключ в замок зажигания, свет… и по газам…
Через минуту я был уже на шоссе.