Сборник стихов "Каюсь"

Между прочим
Это было как бы между прочим.
Как все объяснить-то покороче?
Чтобы вышла мука подлинней.

Я курю в глаза бессонной ночи:
Сколько там ни лги, душа не хочет
Позабыть. Ну что мне делать с ней?


Второй плед

Мы были правы иль не правы?
Цветы увяли, сникли травы
И снег зализывает след.

Я прав. Что может быть печальней?
И в сумраке холодной спальни
Второй нащупываю плед --

Все, что от тех осталось лет.


...и кофе для двоих, хотя -- один,
и кто-то скажет: ну, совсем уже...

застрял кораблик быстрый между льдин,
и я зачем-то дожил до седин,
и что-то продолжается в душе...


Точка

Проходя мимо улиц, где жил и любил,
Или где еще не был доселе ни разу,
Я пытаюсь понять: «А ты все-таки был?»
И в ответ, как щенок, натыкаюсь на фразу:

«Да, он был, он любил, но его уже нет,
Не осталось ни грамма, ни капли, ни строчки…»
И, на кухоньке сидя, словесный портрет
Я пытаюсь добыть из поставленной точки.
Разъедает глаза горький дым сигарет...

* * *
Скажи, не бойся -- будь же смелым,
Итог пусть будет скороспелым,
Неважно то: верлибром, белым, --
Иль как там говорят в раю?
Нет красок -- нарисуй мне мелом!

Стань гением -- и между делом
Переверни всю жизнь мою...

* * *
Я вернусь в дальний город на грязной реке, --
Земляки там все злее и злее...
И по детскому шраму на правой руке
Ты узнаешь меня, Эвриклея.

Ничего, что давно я живу далеко,
Что бывал и в "Савоях" и "Плазах"...
Снова станет на сердце спокойно, легко,
И увидим мы небо в алмазах!


Сон

Еще хоть раз тебя коснуться мне бы...
Брожу один средь нежно-сонных маков,
Печалясь, что вот-вот -- и все растает,

И лестница опять уперлась в небо,
Сцепился насмерть с ангелом Иаков:
Иль то объятья были? Кто их знает.


Сумерки

Игра окончена. Звезда
Мерцает высоко.
И ждет на ужин, как всегда,
Под пенкой молоко...

Не хочется домой идти.
Совсем как в детстве, да?

Бредут по Млечному Пути
Небесные стада.

И раз уж смысла не найти
В сухом остатке лет,
Нам остается лишь брести
За облаками вслед.


Листья

Мы жили с тобою на небесах,
    Где ветер и свет из окошек...
  А
    а
      а
        ах --
              Подобно листве опали.

Туманом стелется смертный страх,
      Колеблются чашечки на весах:
             Кто предал? Кто больше?
                   Кто тлен, кто прах?
А клен смотрит вниз в печали.


Из Гейне

Мы думали: навеки, навсегда!
Промчалась лет стремительных орда...

И вот уж Лету надо переплыть,
Прощаясь, стиснув зубы, с кратким «быть».

Где, за чертой земного бытия,
И ты уже -- не ты, и я уже -- не я.

Наверное, в том призрачном краю
Ты просто не узнаешь тень мою.


Случайно

Весна приходит красноглазая --
Араб в неутоленной страсти.
Я, буквы по губам размазывая,
Шепчу тебе нейтрально "здрассьте".
Приехали. Вагон пустеет.
И до еще весны -- века.

Июнь свою перину стелет...
"... И в кольцах узкая рука."


Шепни строку

Не верится, что это время тоже
Наступит, что уже ползет, как тать.
Ты больше целовать меня не сможешь,
А только лишь читать.
И, значит, губ твоих коснусь я снова,
Шепнешь строку – а это буду я!

Когда бы вправду воскрешало слово
Хоть призрак бытия.


Каюсь

Каюсь, я уже позабыл весну, -
Ты навеки теперь у нее в плену.
Все стремился ввысь, а лег в длину,
Из возможностей выбрав эту одну.

Только нет никаких там широт-долгот,
Никогда не завьюжится Новый Год,
На который ты так и не смог попасть,
Угодив раньше срока в бездонную пасть.

Может, вечности. Может, и пустоты.
Или самой заветной твоей мечты?
Я хотел бы тебе принести цветы,
Но уже не уверен: а был ли ты?

Доедает моль в шкафу свитерок –
Твой подарок автору этих строк…
Может, скажешь – хотя бы на Судном Дне! –
Почему никогда ты не снишься мне?

Позвонить бы в Прощенное… Но куда?
И все дальше уносят меня года,
И все чаще и чаще, тоску тая,
Задаюсь вопросом: а есть ли я?