Тебе навстречу

Так плохо Кириллу еще никогда не было. Едва сдерживая слезы, он добежал до туалета и закрылся в кабинке. В соседней кабинке кто-то был, поэтому он, закусив кулак, зажмурился, стараясь не умереть от разрыва легких – так хотелось кричать. Не успел он выпустить беззвучный крик из своего перекрытого противным комом горла, как в кармане завибрировал мобильник. Глянув на дисплей и увидев вызывающую маму, он не посмел сбросить и, сделав глубокий вдох, постарался как можно спокойнее ответить.
- Алло?
- Кирилл! – раздался звонкий и режущий голос. – Ты почему не выгулял Реми с утра?!
- Мам, я проспал, - извиняющим тоном проговорил он. Он, правда, проспал и не успел выгулять собаку. Всю ночь шел дождь, который никак не давал уснуть. Была еще одна причина, но о ней Кирилл даже вспоминать не хотел. – Я выгуляю сразу, как приду домой.
- Нет! – не успокаивалась мама. – Сначала ты отдраишь все полы, которые она засрала, а потом я отдраю тебя, паразита такого… И только потом ты пойдешь выгуливать свою чертову собаку!
Слезы ручьями побежали по щекам. Он всхлипнул, отключил телефон и уперся лбом в дверь. Уже было наплевать на то, что за тонкой стеной был посторонний и все слышал, Кирилл не стал сдерживаться и продолжал всхлипывать до тех пор, пока в туалет не ворвалась стая диких кабанов в виде его одноклассников.
- Он здесь! – послышался крик. – Вон его кроссовки.
- Тополь, - в дверь с силой ударили кулаком, - выходи, пидор несчастный!
- Выходи лучше сам, - закричал другой голос, - или будет хуже, когда мы откроем дверь сами.
Кирилл насухо вытер лицо рукавом и твердо решил, что сам он ни за что не выйдет. А если они его все же вытащат, то будет сопротивляться до последнего. Но все равно было страшно так, что он чувствовал, как ноги становились ватными и непослушными. На бедную исписанную дверь обрушилось такое количество ударов и толчков, что щеколда, прикрученная на пару сопливых шурупов, заходила ходуном и в итоге отвалилась, беспомощно повиснув на дверном косяке. Кирилл вцепился в ручку изо всех сил, пытаясь удержать дверь закрытой, но тех, кто хотел обратного, было в четыре раза больше, поэтому после очередного рывка, он буквально вылетел из своего убежища. Несколько рук тут же скрутили его, дальше последовала серия ударов по лицу и в живот и звенящая темнота в глазах.
- Бей пидораса! – смех и голоса доносились словно из-за стены, глухо и размазано. Затем все резко прекратилось, и он остался один, прижимаясь горящей щекой к холодному кафельному полу. Куда все подевались? Он осмелился открыть глаза и увидел перед собой чьи-то ноги в черных брюках и блестящих туфлях. В голове прочно обосновалась только что построенная колокольня, чьи колокола били и гудели так, будто хотели призвать на службу всю Вселенную, но Кирилл все-таки нашел в себе силы повернуть голову и посмотреть наверх.
- Эй, ты как? – спросило его размытое изображение человеческого существа. – Встать можешь?
Может ли он встать? Нет, спасибо, он лучше умрет здесь. И побыстрее, пожалуйста. Кирилл не хотел вставать, но кивнуть в знак согласия пришлось, потому что его уже все равно поднимали, подхватив под руки. Наконец-то он сфокусировал взгляд на том, кто его прижимал к стенке, чтобы не упал, и увидел перед собой Салтыкова, старшеклассника, который внимательно вглядывался в его лицо.
- В медпункт, - безапелляционно сказал он. – Потом к директору.
- Нет, - замотал Кирилл головой, изо рта вытекла струйка крови. – Не надо. Я домой пойду.
- Да ты что, - парень сильнее надавил на его плечи. – Нельзя такое оставлять. У тебя может быть сотрясение – это раз, - он приобнял его за талию, поддерживая и задавая направление, и повел к выходу из туалета. – И тебя все равно все будут допрашивать, что да как, - это два.

Медсестра посмотрела на Кирилла только одним глазом и продолжила писать что-то свое в бесконечных школьных медицинских картах.
- Присядьте пока, - промямлила она и вышла из кабинета.
Салтыков усадил его на кушетку и, взяв за подбородок, снова вгляделся в лицо Кирилла.
- Фингалы обеспечены, - он вздохнул и присел рядом. – За что они тебя так? За дело или просто так?
Как правильно ответить на такой вопрос? Ведь если посмотреть с его стороны, то он ничем не заслужил подобного обращения, а если взглянуть на это со стороны обидчиков, то причины у них были весьма и весьма серьезные.

Учебный год подходил к концу, а Кирилл все никак не мог собраться с духом и признаться Ушакову Димке, что давно и по уши влюблен в него. Ушаков учится в их классе всего один год, зато успел повстречаться со всеми девчонками и выбиться в лидеры по делам любовным среди всей школы. Умный, веселый, уверенный в себе Ушаков не мог не привлечь внимание тихого и спокойного Кирилла, который любовных побед среди одноклассниц и всех остальных, впрочем тоже, девушек не искал. И ему даже отчетливо виделось, что Димка не зря меняет девчонок так быстро одну за другой, наверное, с ними ему было не так комфортно, как с ним. Они сидели за одной партой весь год, и Ушаков не только ни разу не обидел Кирилла, но еще и заступался за него иногда, что, конечно же, быстро повысило его статус до уровня бога. Кирилл еще до Нового года хотел рассказать ему о своих чувствах, но случайно оброненная фраза Ушакова о том, что «всех пидрил и гомиков буду мочить» мгновенно остудила его. Так, к любви прибавились еще и страдания.
А вчера… господи, боже мой! Вчера Кирилл написал ему длинную смс-ку о том, что любит и что готов стерпеть все, что угодно, лишь бы быть с ним рядом. Смс-ка ушла тут же, отчет о доставке тихо звякнул в ночи, а вот ответа он так и не дождался. Зато недобрые улыбки он заметил сразу, как только зашел в класс. Ушаков сидел теперь в другом ряду и с широкой улыбкой косился в его сторону. На него смотрели все, перешептываясь и хихикая, но к концу урока его одноклассники не выдержали.
- Тополев, – и смятая бумажка прилетела ему в затылок, – сколько за отсос?
Не успела утихнуть первая волна дикого смеха, как тут же послышалось другое издевательство:
- Вот 11 «А» обрадуется! Они кайфуют по таким, как ты! - сказал один.
- Да, каждый день за гаражами, - продолжил второй. – Всей толпой…

В коридоре послышались быстрые шаги, зашла медсестра, за ней Антонина Петровна, директор школы. Вошедшие освободили Кирилла от необходимости отвечать Салтыкову на его вопрос.
- Ну, вот, полюбуйтесь, - указала медсестра на побитого. – Опять 10 «Б».
Директор кивнула, тем самым позволяя приступить Дарье Сергеевне к обработке Кирилла, и повернулась к другому ученику.
- Салтыков, ты привел?
- Да.
- Ты все видел?
- Я все слышал.
- А почему не вмешался?
- Неразумно, Антонина Петровна. Их было больше, а я с разукрашенным лицом на экзамены не хочу ходить.
- Логично, - подтвердила директор и уже на выходе сказала. – Свободен.
Парень кивнул, повернулся в сторону Кирилла. Казалось, что он хотел сказать что-то еще, но ничего, кроме обычного «Пока», не произнес.

До конца недели Кирилл получил освобождение от уроков, а его одноклассники - длинные красные замечания в дневники и «родителей на ковер». Все эти дни он старался не выходить из дома. Мать, причитая и вздыхая, предварительно наорав на классного руководителя, директора и гардеробщицу школы, освободила его от обязанностей по дому. На вопросы он отвечал неохотно, все произошедшее объяснил, как обычной школьной жизнью и стандартной ситуацией в человеческих отношениях.
- И в кого ты у меня такой, мать твою, умный? – беззлобно приговаривала мать, наваливая ему полную тарелку картофельного пюре и три котлеты вместо двух. – Может, спортом займешься?
- Угу, спасибо, - проворчал он. – Я уже сходил на первую тренировку, видишь? – указал он вилкой на синий фингал.
- Ох, что за дети пошли? Не дети, а зверье какое-то! – она с силой стукнула поварешкой по краю кастрюли. Реми, лежавшая на пороге кухни, вздрогнула, подскочила и громко гавкнула. – А тебя вообще никто не спрашивает, засранка такая!
- Мам, ну, что ты на нее-то? – вступился Кирилл. – Она вообще самый верный друг и товарищ.
- Вот и выгуливай почаще, раз так любишь. А мне, сам знаешь, некогда же…
После ужина Кирилл все же решился высунуть свой нос из домашнего укрытия и прогуляться с Реми до парка. Чудесное, теплое воскресенье так и манило на улицу. Выглядит он, конечно, не самым лучшим образом, и все будут пялиться на него, но, честно говоря, Кириллу было наплевать, в конце концов, каждому из нас хотя бы раз в жизни приходилось появляться на людях с синяками на лице. Реми, как всегда, рвалась вперед, радостно обнюхивая каждую поверхность и наматывая круги вокруг своего любимого хозяина, заставляя его дергаться за поводком, как марионетку какую-то, а не кукловода вовсе. Когда они дошли до парка, Кирилл отпустил собаку, а сам уперся в телефон в очередную книгу.
- Эй, ты! – кто-то дотронулся до его плеча, Кирилл вздрогнул, выронив телефон в траву. – Привет.
Салтыков с легкой кривой улыбкой и с каким-то странным взглядом смотрел на него. Подозрительно все это. Неужели, узнал? Не мудрено, вся школа, разумеется, в курсе. Пока он отсутствовал на уроках, они, наверное, все косточки ему перемыли. А раз так, есть ли смысл отрицать дальше? Получить еще раз за это он, конечно же, боялся, но при этом осознавал всю бессмысленность своего страха, ибо если кто-то захочет его ударить, то вряд ли он сможет остановить это. Поэтому он поднял голову и посмотрел Салтыкову прямо в глаза.
- Привет, - поздоровался Кирилл. – Как твои дела?
Надо ли говорить о том, что встретив открытый взгляд Кирилла, ухмылка Салтыкова превратилась в… искреннюю широкую улыбку.
- Ничего. Готовлюсь к экзаменам вот, - он наклонился и поднял упавший телефон. – А ты как?
- Тоже ничего, - Кирилл протянул руку, чтобы забрать свой мобильник, но Салтыков ловко увернувшись, заглянул в дисплей.
- Что читаем?
- Да так, тебе будет неинтересно, - Кирилл повторил попытку забрать свое, но парень снова вовремя отвернулся.
- Почему ты так думаешь? – со смехом спросил он. – Я люблю читать…
Его глаза быстро бежали по строчкам, черным по белому отображающиеся на экране телефона, и с каждым мгновением наполнялись удивлением. Он оторвался от чтения и, нахмурив брови, протянул Кириллу его телефон. Тот молча забрал его, выключил и убрал в карман.
- Так это правда? – без тени усмешки или злости спросил Салтыков.
Ну, вот и настал этот момент, которого Кирилл так боялся. Момент, когда нужно выбирать между смелой правдой, из-за которой еще не раз будет получать по лицу, и трусливой ложью, которая будет точить изнутри едким страхом всю оставшуюся жизнь. Сердце начало стучать где-то в горле, перекрывая кислород, секунды от заданного вопроса до его предположительного ответа быстро растворялись в майском вечере.
- Да, - сказал Кирилл, но слышал себя словно издалека. – Это правда.
- За это и побили?
Кирилл кивнул, пытаясь совладать с собой. И, кажется, у него неплохо вышло, потому что Салтыков перед ним становился четче и ближе. Нет, серьезно. Гораздо ближе, чем стоял до этого. Вот еще две секунды назад между ними был почти метр, а сейчас он уже конкретно нарушил все приватные границы для комфортного мироощущения каждого человека. Ничего не понимая, но хорошо ощущая цепкие пальцы, схватившие его плечо, он инстинктивно дернулся назад, но тут же был пойман за другое плечо и, сквозь бурлящую кровь в ушах, услышал:
- Да не дергайся ты, придурок.
Что произошло дальше, объяснить с первой попытки было сложно, но Кирилл точно помнил губы и влажный язык, проникающий в его рот нежно и настойчиво одновременно. Еще он точно помнил руку, которая осторожно легла на ставшие уже очень тесными джинсы. И еще пару секунд до окончательно помутнения рассудка, за гранью которого весь он, со всеми своими страхами и сомнениями, оказался в самом эпицентре мощного взрыва внизу своего живота.
Обошлось без жертв, но спасаться пришлось бегством, потому что с мокрым пятном на штанах уже точно было неприлично показываться на люди. Каким-то невообразимым чудом Кирилл в два четких движения подцепил Реми на поводок и рванул домой через дворы и переулки, не оборачиваясь и изо всех сил стараясь обрести равновесие… хотя бы физическое.


Дома он пришел в себя только после холодного душа и тридцатиминутного безрезультатного поиска своего телефона. Матери о пропаже пока ничего говорить не стал, приготовился к завтрашней консультации перед экзаменами и, преодолев желание соскочить с кровати посреди ночи и побежать обратно в парк искать телефон, наконец-таки уснул. Всю ночь ему снился один и тот же сон, в котором он читал не совсем обычные рассказы и никак не мог дочитать их до конца. Все истории обрывались на самом интересном месте, что раздражало больше всего, потому как узнать, что же стало с главными героями, не удавалось.
В общем, в школу Кирилл пришел не только человеческим представителем панды, но еще и широко зевающим и злым и взъерошенным представителем повелителя всех зверей. Правда, зевота быстро прошла, как только он зашел в класс. С ним никто не поздоровался, но зато никто и не задирал, лишь время от времени молча поглядывали на него. Кирилл, разумно рассудив, что сейчас экзамены важнее, чем основательно испортившиеся отношения с одноклассниками, полностью погрузился в решение задач. Через несколько часов он вышел из класса еще более уставшим, но несмотря на это, решил найти Ромку Салтыкова и спросить у него про телефон и, если получится, не только про него. Толпа учеников быстро рассеялась, но он так и не встретил того, кто мог бы ему внятно объяснить, что же вчера на самом деле произошло. Выйдя последним из школы, Кирилл медленно поплелся домой. Ни телефона, ни парня. Хрен тебе, дурак, а не любовь! Но мы тут грустить не любим, мы любим хэппи-энды, поэтому прямо в эту секунду мой юный герой услышит привычное, но очень долгожданное:
- Эй, Тополев!
Кирилл обернулся, а ему навстречу шел Ромка, зажимая в руке его телефон.
- Ты тут потерял вчера, - сказал он, протягивая черный с желтыми полосками мобильник.
- Спасибо большое! Я его обыскался везде.
- Ты так быстро убегал, - засмеялся Рома, - что я даже сказать тебе ничего не успел.
Кирилл промолчал и, кажется, покраснел. Некоторое время они шли рядом, не произнося ни слова. Было хорошо. Просто хорошо. Вопросы в его голове встали в длинную очередь, толкаясь, они перебивали друг друга и шумели так сильно, что Кириллу пришлось тряхнуть головой.
- Да вообще вчера… - он сделал вдох, затем еще один, - все так быстро произошло.
Ромка посмотрел на него и улыбнулся.
- Да, у меня тоже.
- Что? – они остановились. – В каком смысле?
- А, нет, я не… - Салтыков недоговорил. – Но я видел, как ты…
- Боже, пожалуйста, - взмолился Кирилл. – Я ничего не понимаю.
- Да чо тут понимать? – Рома зашагал дальше. – Ты сегодня гуляешь с собакой вечером?
- Ну, да, как обычно… А что?
- Хочешь, я тоже приду?
Та самая очередь вопросов значительно поредела, но вместо нее выстроилась другая, не менее шумная и длинная, но, кажется, уже носила более определенный характер.
- Хочу, - кивнул Кирилл.
- Отлично! – Ромка развернулся и пошел в противоположную сторону. – Смс-ни мне, как пойдешь. Номер уже у тебя.
Кирилл провожал его взглядом, пока тот не скрылся за углом школы, затем открыл записную книжку на телефоне и действительно увидел номер Салтыкова с прилагающийся фотографией.

- Реми! – он хлопнул по ноге, зовя свою черно-рыжую верную подругу. – Гулять!
Собака уже тащила поводок в зубах и, радостно виляя хвостом, встала лапами ему на грудь.
- Кирилл, ты что, заболел? – спросила мать из кухни, а потом, выглянув в коридор, удивленно приподняла брови. - Тебя же не выгнать было.
- Просто меня ждут, мам, - ответил он, почесывая собаку за ушами. – Буду не скоро.
- Это еще что за фокусы?! – крикнула она, но ответа так и не дождалась.


***
- А ты ничего без фингалов, - засмеялся Ромка, снимая его на свой телефон. – Очень даже ничего.
- Угу, ты тоже нормальный такой красавчик, - не уступил ему Кирилл.
Он встал, открыл окно, потянулся всем телом. Снова послышался звук щелкающей камеры.
- Хватит уже снимать. Вставай, давай.
- Я снимаю тебя, потому что ты мне нравишься, - Рома развернул к нему экран телефона, на котором черным силуэтом на предрассветном небе выделялась фигура Кирилла. – И да, я уже встал…
- Знал бы я, какой ты извращенец… - он наклонился к Салтыкову, нависая над ним.
- То что? Бежал бы еще быстрее?