Май

Я почти не помню твоего лица. Только глаза – серое декабрьское небо. Правда, такого теплого взгляда я не встречал больше ни у кого и никогда. Я почти не помню твоих губ. Только улыбку – мягкую, лучистую… будто солнечные лучи заглянули внезапно в мрачную комнату. И она заиграла тысячью новых красок и оттенков. Я почти не помню твоих рук. Только нервную дрожь пальцев, когда ты комкал очередную салфетку, сидя в углу кровати, стараясь подавить рвущиеся наружу всхлипы. Твои слезы, прозрачный тихие ручейки, ты их не прятал. Хоть и никогда нарочито не выставлял напоказ. Они… просто текли из твоих прекрасных серых глаз, превращая реснички в неимоверно длинные влажные стрелочки… И знаешь, они совсем не портили тебя.
Да кажется, тебя ничто не могло испортить. Ничто не могло побороть твою красоту. Ни слезы, ни синяки и ссадины на твоей такой нежной, алебастровой белой коже. Которые не сходили с твоего тела кажется никогда, с того момента, как ты попал сюда.
А может я ошибаюсь… Ведь, я почти тебя не помню. Только, всякий раз идя по коридору, ночью ли, днем… я так отчетливо вижу твою фигуру на фоне оконного стекла, в лучах заходящего солнца – идеально выведенная плавная линия хрупких плеч, профиль, поворот головы, наклон… танцующая походка. Кажется, ты не ходил… Ты будто парил над землей. И я часто шутил, что мол – ты ангел… где потерял свои крылья?
Я почти не помню твоего голоса. Только пронзительно печальная мелодия скрипки… все время, будто поставленная на resive… вновь и вновь, не замолкая… в моей голове. Струны… тихо, еле слышно в начале и так пронзительно, рвущее на части сердце в конце этой мелодии… Твой голос, заглушаемый хохотом и басами музыки, грохочущей из колонок. Одно только слово – нет! Нет! Нееееет… отчаянно, просяще… не слышно.
И я закрываю уши сейчас, как и тогда – ладонями. Шепчу будто мантру – это не мое дело, не мое… дело. Не лезь, не лезь в это…
Я почти не помню. Тело на полу гостиной – изломанная кукла, не более… Запах виски, курева, наркоты и страха. Липкий, едкий, такой, который не возможно отмыть с себя уже никогда. Который проникает в легкие, отравляет тебя медленно, твоими же так тщательно запрятанными поглубже воспоминаниями… И вопросом, а если бы я, тогда не… струсил, сбежал, не позволил… ведь мог? Мог… не захотел…
Только…
Я почти не помню. Я так старался забыть. Нет, просто не думать. Но каждый раз, когда приходит рассвет. Когда небо становится алым, а облака похожие на сахарную вату розовеют, я вспоминаю… серые глаза цвета декабрьского неба, тонкие пальцы, держащие фарфоровую чашку с горячим шоколадом, подтянутые под грудь острые коленки и так по-детски нежные припухшие от поцелуев губы…
Я вспоминаю тебя, Май… ангела, который потерял здесь… свои крылья. И мне так хочется верить, что там, ты – счастлив. Что там… тебе тепло и спокойно. И ты улыбаешься…
P.S. Мне так хочется верить, что ты нас простил. Всех нас. Ведь ты – ангел.