Стихи о любви

  – Я не хочу ехать! Понятно?! – я нарезаю круги по кухне, периодически бросая на тебя хмурые взгляды.
– По-моему, все отлично складывается, – преувеличенно спокойно произносишь ты. – У меня стажировка на две недели, у тебя санаторий. Подумай. Льготная путевка, когда еще такое получится. И не скучно будет, пока я в отъезде, и здоровье поправишь.
– Да нормально у меня все со здоровьем! Ты чего настаиваешь так? – я подозрительно прищуриваю глаза.
Ты смеешься. Знаю, что веду себя глупо, просто не люблю я эти санатории – тоска. Ладно бы было лето, хоть гулять можно ходить, а сейчас глубокая осень, серость да дожди.
И вот он я – сижу на потертой скамейке в очередь к терапевту, среди поблекших дам и не менее невзрачных мужчин. Молодежи совсем нет. Очередь еще не близко, твой номер недоступен, за окном шумит дождь. Тоска.
– А я здесь каждый год бываю! – громкий, звучный голос.
Я с удивлением поднимаю глаза на источник шума. Напротив меня стоит высокий, спортивного телосложения, мужчина и разговаривает с ярко накрашенной, молодящейся блондинкой.
– У меня концерт двадцатого октября, так что жду! – это уже не к ней, это ко всей очереди вновь прибывших.
Что-то нерусское есть в его внешности, татарское, наверное. Возраст определить не могу, но волосы почти без седины, может лет сорок пять-сорок семь. Поймав мой взгляд, он подмигивает мне. Вот идиот, звезда блин местного масштаба, нужны мне его подмигивания. Я утыкаюсь в телефон, снова набираю твой номер. Доступен наконец.
– Привет.
– Привет, – отзываешься ты. – Как устроился?
– Да устроился. В одноместный. В очередь вот сижу к терапевту, за назначениями.
– А я тут в карты играю, коньяк пью, еще пять часов дороги.
– Мне уже скучно. Как приедешь сразу меня заберешь.
– Хорошо. Не скучай.
Звезда местного разлива наблюдает за мной, а я в тетрис на телефоне играю и делаю вид, что не замечаю его искрометных взглядов.
И ведь как по закону подлости! Мы с ним оказались за одним столиком в столовой. Мало того, наши номера на одном этаже, поэтому, идя на прием пищи, он взял в привычку непременно стучать в мою дверь. Вроде мы же соседи по столу, вот и заходит он ко мне по-соседски.
Обладателя громкого голоса звали Марат, не зря мне его внешность татарской показалась, а меня он придумал звать не иначе как Ребенок.
– Ну что, Ребенок, ты борщ любишь? Давай свою тарелку, я за тобой поухаживаю.
– Ну что, Ребенок, на концерт мой придешь? Приходи!
Ну, посетил я его концерт, а что тут еще делать. Кроме процедур, жратвы в столовой и телевизора, заняться нечем. На дискотеки эти санаторные я понятно не ходил.
После концерта он завалился в мой номер с бутылкой коньяка. Давай, говорит, за выступление мое выпьем. Распили мы эту бутылку.
– Знаешь, Саня, – это он меня для разнообразия по имени решил назвать. – Ты чего такой необщительный, вон и девчонки приехали молодые, а ты на дискотеки не ходишь?
– Да мне как-то и Вас хватает, – сыронизировал я.
Вот ведь черт за язык дернул! Он на меня уставился, оценивая мои слова, то я имел в виду, чего ему хочется или нет.
– Может еще коньяка? – поспешно предложил я.
Он молча кивнул. Мы спустились в бар. Народу было не много, столики пустовали, и я предложил остаться там. Потом, к моему облегчению, к нам подсели две дамы, а когда начались танцы, я по-тихому улизнул к себе в номер. Кто-то стучался ко мне ночью, он, скорее всего. Я не открыл. И утром, когда он стучал ко мне, приглашая на завтрак, я не открыл тоже.
Он уже не называл меня Ребенком и из оживленно-веселого и громогласного вдруг стал замкнутым и мрачным. После концерта к нему постоянно подходили отдыхающие, поздравляли, желали творческих успехов, восхищались его стихами, он отвечал рассеянно. Я всячески избегал его, пытался не оставаться с ним наедине, если поначалу ситуация казалась мне забавной, теперь было муторно от всего этого.
Однажды он все же подловил меня одного, когда в редкий не дождливый день я наматывал круги по лесу, пиная намокшие черные шишки.
– Почему ты меня избегаешь, Саня? – грустно произнес он, заискивающе заглядывая мне в глаза. – Я чем-то обидел тебя? Тогда извини.
– Да нет… не обидели.
– Что же…
– Ну а что Вы от меня хотите?! – перебил его я
– Подожди, – он взял меня за руку. – Я тебе стихами отвечу.

У любви моей горькие раны,
Ты мираж мой и сладкий обман,
Пил вино, но не им был я пьяный,
Я любовью своей к тебе пьян...

И все это на одном дыхании. Сырой и негостеприимный осенний лес и не первой молодости мужчина, читающий мне стихи о любви. Нелепость какая-то. Я не знал, как мне реагировать, вырвал свою руку и отступил назад.
– Прости, Саня, я больше тебя не побеспокою, – он развернулся и зашагал прочь.

Ты приехал за мной утром в воскресенье. Мы поднялись в номер. Я торопился собрать сумки – соскучился по тебе и по дому. Выходя из корпуса, мы столкнулись с ним. Я до сих пор помню этот взгляд, словно потухший, присыпанный пеплом – взгляд одинокого, стареющего человека.