Сеть тарантула

Взгляни, вот яма тарантула! Не хочешь ли взглянуть на него? Вот сеть его: тронь, чтобы она задрожала.
Ф.Ницше

1

Женя
Я присматривался к нему, оценивал, размышлял. Пару раз мы лично сталкивались на каких-то полуофициальных мероприятиях, устроенных компанией отца. Празднование нового года или что-то в этом роде. Помню, в последний раз с ним была какая-то бешено красивая телка с сиськами четвертого размера и холодным взглядом, которым она время от времени с царственным презрением обозревала зал и толстые жопы жен начальства, безвкусно обтянутые дорогущими тряпками. А он стоял рядом, покручивал в пальцах бокал с виски и равнодушно улыбался, будто все это ничего не стоило. Наверное, он всегда улыбался так. До и после. Ему было плевать на весь белый свет.
Я отлично знал его имя - и не только (я вообще все о нем знал), но сейчас сделал вид, что не знаю, и что та мимолетная встреча дает мне некоторое право подойти ближе и поздороваться. Мне, действительно, давно уже хотелось этого, но случая все не представлялось. Теперь обстоятельства сыграли в мою пользу.
- Привет.
Он поднял взгляд и слегка вскинул брови. Перед ним стояла пустая стопка текилы и валялся айфон, на котором с упрямой настойчивостью высвечивался вызов от какой-то Розы. За барной стойкой скучал парень в растянутой футболке, на плазме, висящей под самым потолком крутился документальный фильм еще времен старого Казантипа. Пляж, пальмы, упругие попки девочек.
Марк проследил за картинкой отсутствующим взглядом и вновь уставился на меня. Сейчас он разительно отличался от того сноба на новогодней вечеринке - ни дорогущих шмоток, ни надменного выражения лица. А что, подумал я. А что? Наверное, в него можно влюбиться. Потерять голову. Сойти с ума, съехать с катушек до такой степени, чтобы...
- Привет.
- Я - Женя.
Марк нахмурился. Я засмеялся. Роза не переставала звонить.
- Новый год в “Тиффани”, - напомнил я.
- Ааа, - протянул он и перевернул айфон экраном вниз. Мимолетно улыбнулся. - Извини, там было столько народа. Меня Марком зовут, кстати.
- Да, точно, Марк, - я растянул губы и скосил глаза на айфон. - Ждешь кого-то?
- Да нет, - равнодушно пожал он плечами. - Никого не жду.
Я осмотрелся. Этот полупустой бар на задворках района совсем не подходил ему. Я почему-то всегда представлял себе Марка в совсем ином окружении, но уж никак не этих дешевых деревянных скамеек и столов с пластмассовыми салфетницами. Но он ходил сюда постоянно.
Я еще раз внимательно посмотрел на него. Оценил стройное тело, упругие мышцы, перекатывающиеся под рукавами рубашки, большие серые глаза, окруженные длинными ресницами, родинку над верхней губой. Над высоким лбом топорщились непослушные русые волосы.
Мысль о сексе с ним больше не вызывала неприятия.
Нет? Или все-таки да?
Внезапно меня охватило легкое беспокойство. Все может пойти совсем не так, как я планировал. Один шанс из ста, и вот я здесь. И еще раздумываю, хотя о чем тут думать?
Мои сомнения разрешил бармен. Подрулил к нам, облокотился на стойку, поиграл редкими бровями, будто намекая на что-то. А может, и правда намекал, не знаю.
- Еще текилы?
Марк кивнул и вопросительно посмотрел на меня. Я изобразил на губах улыбку.
- Мне ром.
Марк хмыкнул. Начало было положено.


2

Марк
Я все знал про себя с самого детства. Знал, что мне нравятся и мальчики и девочки. Знал, что нравлюсь им и не видел в этом ничего предосудительного. Мне доставляло удовольствие ловить на себе взгляды и тех и других и понимать их значение. Это уже потом, лет в двенадцать я четко понял, что влечение к своему полу лучше скрывать, но не очень-то страдал от этого. Были ведь еще девочки, были их губки, груди, ножки и то, что между ними, и я изучал это, изучал с куда большим рвением, чем любой предмет в школе. Собственно, невинности я лишился довольно рано - в четырнадцать лет, со своей одноклассницей, второпях, в майское субботнее утро, когда ее родители укатили на дачу. Никаких особенно ярких впечатлений от нашего совокупления у меня не осталось, только ужас от вида девственной крови на своем члене, ее слезы по поводу испорченного белья и жгучее желание поскорее убраться восвояси.
Потом у меня было много женщин и - до восемнадцати лет - ни одного мужчины. Впервые я получил такой опыт в загородном доме на свадьбе у своих друзей. Они были студентами - как и все мы, дом пребывал в перманентно полудостроенном состоянии, там всегда было полным-полно какого-то народа, вокруг царила атмосфера веселого разгильдяйства и вечно не хватало спальных мест. И потому нас - меня и какую-то молодую пару - разместили в свежесрубленной, ни разу еще не пользованной бане. Девушка легла спать на диване в пахнущим смолой просторном предбаннике, парень перебрался ко мне под тем предлогом, что можно было бы еще выпить. В руках у него, действительно, была ополовиненная бутыль Джека, которую мы с энтузиазмом прикончили. Что было потом помнится смутно. Просто в какой-то момент мы начали целовать друг друга, а затем оказались голые на полу, и он, наклонив вниз мою голову, сказал хрипло: “Возьми его! Губами!” И я взял, а потом он взял меня. Я упирался руками в теплые бревна, а мой случайный любовник с силой врезался членом в мой зад, дыша болезненно и шумно. Потом он бурно кончил, и я кончил вслед за ним, забрызгав весь пол спермой.
Утром мы проснулись, как ни в чем не бывало, и Юля (так звали девушку) даже пригласила меня к ним в гости, но, конечно, я не пошел. Проанализировав собственные ощущения, я пришел к выводу, что, кажется, понял, чего мне недоставало все это время.
Позже я сумел организовать свою сексуальную жизнь так, что в ней присутствовали все - и женщины, и мужчины, и мужчины и женщины одновременно.
А кто сказал, что в сексе должны быть правила? Кто сказал, что мы должны поступаться своим удовольствием, обманывая себя и загоняя собственные желания в какие-то рамки? Меня всегда это смешило и огорчало - та граница, которую большинство почему-то зовет нормой, хотя это самое обыкновенное лицемерие. Кому это нужно?
В последнее время у меня было не слишком много партнеров, и я никем не позволял себе увлечься надолго - таковы были правила игры, продиктованные необходимостью. Я - гедонист, это правда, но еще я и приспособленец. Все, что я делаю - даже когда прогибаюсь под обстоятельства - делаю из любви к себе, чистой и бескорыстной. И это правда тоже.
Сегодняшнее свидание не удалось. В реале он оказался совсем не то, что в онлайне, и, слава богу, мне не пришлось ничего объяснять - он сам все понял и быстренько удалился. Я подумывал было о том, чтобы вызвать Розу, но все-таки это было бы что-то не то, и когда увидел в баре этого растерянного мальчика, то усмехнулся про себя.
Красивый парень. Высокий - почти на полголовы меня выше, с открытым мужественным лицом, атлетичным телом, но он явно не из тех, кто ищет приключения на жопу - в прямом смысле. Мы поговорили ни о чем, а потом он стал на меня СМОТРЕТЬ. Я был достаточно опытен, чтобы понять истинное значение этого взгляда, но не торопился. Поиметь еще никем не трахнутую задницу - это, конечно, занятно, но тут может возникнуть куча побочных эффектов. Все равно, что лишить невинности юную девицу - все они склонны видеть то, чего нет.
Оно мне надо?
- Женя, мы тут уже два часа тусуемся. Тебе от меня что-то конкретное нужно?
Мальчик замялся и покраснел.
- Нет, с чего ты взял. Просто скучно было. Хочешь, я уйду.
- Ну-ну. Я спросил, если что.
Женя откашлялся и задумчиво покусал губу. Над нами повисло молчание. На экране мелькали чистые цвета, вспышки яркого света. Камера выхватила двух обнимающихся парней. Они почти касались друг друга губами. Женя опустил глаза, и я заметил краску на его щеках. Ого.
- Странно, да? - хохотнул он, перехватив мой взгляд.
- Что именно, Жень?
- Трахаться с мужиком. Я имею в виду, необычно, наверное.
Я промолчал.
- У тебя... было? Когда-нибудь? - спросил он.
- Было.
Женя распахнул глаза и неуверенно улыбнулся, словно не зная, как реагировать.
- Фигасе, - выдохнул он, наконец.
Я усмехнулся с деланым равнодушием:
- Сам же этот разговор начал.
- Да не... Я просто думал, ты по телкам, - простодушно сообщил Женя.
Мне стало смешно.
- Я и есть по телкам. Просто иногда сплю с парнями. Для разнообразия.
- Ты открыто говоришь об этом...
Я хмыкнул.
- Да я и не скрываю особо. Зачем?
Женя прикусил губу. Глубоко вздохнул. Поднял взгляд.
- А со мной смог бы?
Я пожал плечами и поднялся с места. На самом деле, я уже для себя все решил. Конечно, смог бы. Конечно.
- Почему нет? Поехали.

3

Женя
Все оказалось очень просто. Вечер, бар, текила. Он улыбался и смотрел в упор своими огромными глазами. У него чарующая улыбка. Слегка расслабленная, немножко наивная, чуть застенчивая и многообещающая одновременно. Ему это ничего не стоило... Ничего. А мне так много. Так бесконечно, так необъятно много.
Мне двадцать три, но на самом деле я старше, потому что знаю больше, чем мои сверстники. Мною всегда двигало любопытство, и единственным, кто меня сдерживал-поддерживал, была Китти. Это ей я доверял все свои тайны - сначала детские, потом не очень, это с ней в одиннадцать лет мы научились вскрывать машины и воровать оттуда что придется, с ней же напились в первый раз и в первый раз попробовали наркотики. Потом она решила, что с нее хватит, а я продолжал употреблять, но выбрался - благодаря ей. Благодаря ей... Я до сих пор не понимаю, как мог оставить ее тут, одну на целых три года. Я уехал, чтобы учиться в Антверпенском университете, но хватило меня ненадолго. Изучать политические и социальные науки в Бельгии показалось мне невероятно скучным, и потому я отправился во Францию, где познакомился с сорокалетней художницей и около полугода жил у нее вместе с ее бывшим мужем, который любил расхаживать по дому в чем мать родила. Художница же обожала рисовать обнаженную натуру - и чем непригляднее внешне была модель, тем лучше. Жирные шлюхи с раздвинутыми ляжками и небритыми промежностями, старые потные извращенцы с впалой грудной клеткой, карлики, инвалиды... И все они подолгу жили у Тани, бухали, курили и трахались. Меня тошнило от этого парада уродов, я ненавидел их, но себя я ненавидел сильнее. Я не смог приехать на похороны Китти - отец сам забрал меня домой. Тогда я целыми днями сидел в темной комнате, уставившись в одну точку. Разумеется, родители тут же отправили меня к психиатрам. Я послушно ходил на консультации, пил лекарства и не мог понять, чего они от меня хотят. Однако, я старался изо всех сил, и, вроде бы, даже сумел убедить родителей, что у меня получается. Мне вернули ключи квартиры, машины и видимость независимости. Отец больше не настаивал, чтобы я определился со своим будущим. Я остался единственным его живым ребенком, и этого было достаточно.
Повернув голову вправо, я посмотрел на лицо Марка. Подумалось, что я почувствую, когда увижу его голым? Когда прикоснусь к нему? Поцелую? Встанет ли у меня вообще? И как все будет происходить?
Тем временем, Марк наклонился и что-то негромко сказал таксисту. Тот кивнул, и через минуту затормозил возле круглосуточной аптеки. Марк быстро выскользнул из машины. Я остался сидеть, тупо смотрел, как ветер гоняет по черному асфальту мусор и думал, что на дворе уже апрель, а весной даже не пахнет. И что город наш черный, какой-то потрепанный - даже в центре, и крыши и небо тут такие низкие, серые и убогие, что хочется сбежать отсюда куда-нибудь подальше, и что никто и никогда не разгадает тайну этой унылой серости, одуряющего слепого одиночества. А еще мне хотелось уйти. Исчезнуть, испариться, но я продолжал сидеть на месте и терпеливо ждать Марка. Он вернулся довольно быстро, держа в руках небольшой пакет.
Машина тронулась, с хрустом раздавив ледок в луже.
- Что это у тебя?
- Гондоны. И смазка, - спокойно, не понижая голоса пояснил он.
Почти тотчас я поймал в зеркале заднего вида брезгливый взгляд таксиста и чуть было не заржал в голос, но сдержался. От волнения меня слегка трясло.
- Долго еще? - зачем-то спросил я.
- Уже приехали.
Машина остановилась возле многоэтажной новостройки премиум-класса, одной из тех, которые вечно рекламируют в соцсетях и тв: многоуровневая парковка, удобное расположение, закрытая территория, охрана и прочее говно. Просто так сюда не проникнешь, уж я-то знал наверняка, потому что и сам жил в такой же.
Марк без выражения посмотрел на меня.
- Ну что, пошли?
Я напомнил себе, что это была моя собственная инициатива, и раздвинул в улыбке губы. Отступать было поздно.


4

Марк
Мальчик нервничает. Это видно по его взгляду, по рукам, вернее - по красивым длинным пальцам, которые теребят полы дорогого пальто. Думает, нужно ли ему все это.
Что же, если он решит, что нет, я не стану его задерживать. Я хорошо понимаю, что ему требуется вовсе не секс, но в целом, мне плевать на то, какие мотивы им двигают. Каждый из нас получит свое: он - новые ощущения, я - чистое удовольствие безо всякого напряга. Почему бы и нет?
- И теперь куда? - он снял пальто и вопросительно посмотрел на меня.
- Думаю, удобнее будет в спальне,- серьезно ответил я. - Хочешь чего-нибудь выпить?
- Нет.
- Тогда пошли.
Он кивнул, сбросил ботинки и решительно направился в спальню. Я включил свет, Женя стоял у кровати, бледный и растерянный. И... такой красивый, что у меня екнуло под ложечкой.
- Теперь что? Я в первый раз.
- Понял уже. Раздевайся.
Он стал раздеваться - быстро и лихорадочно. Сбросил джемпер, снял брюки, носки, спустил трусы, отшвырнул их ногой и уставился на меня. Зрачки у него при таком освещении казались очень темными, как две капли горького шоколада. Я подошел к нему вплотную, провел кончиками пальцев по груди. Женя слегка вздрогнул и сжал губы.
- Я сейчас тебе немного поцелую, ладно?
- Ага. Холодно у тебя тут.
Я сбросил рубашку, положил ему на плечо ладонь и притянул к себе. От ощущения его теплой беззащитной кожи у меня встал. Если бы я мог, то трахнул бы его прямо так, без прелюдии. Но он же в первый раз.
Мы целовались долго, наверное, минут десять, мягко касаясь друг друга, и я чувствовал, как трепещет Женино тело, как его твердый член упирается мне в живот и только тогда снял джинсы и трусы. Теперь мы были на равных - голые и возбужденные.
- Отсоси мне, - я посмотрел Жене прямо в лицо, сел на кровать и слегка раздвинул ноги.
Женя сглотнул воздух, опустился на колени и нерешительно взял мой член в рот. Провел языком вниз по стволу, потом обратно, с кажой секундой двигаясь все смелее и увереннее. Я задохнулся и с трудом сдержал стон. Потом отстранился. Еще секунда - и я кончу.
- Ляг.
- Как? - его голос дрожал.
- На спину ляг.
Он подчинился. Его длинный член в обрамлении темных лобковых волос торчал над впалым животом, как готовая к стрельбе пушка. Я склонился над Женей и осторожно стал целовать его грудь, его соски, живот, потом перешел к яйцам, обхватил головку члена губами, ощущая неровную пульсацию его дыхания. С трудом оторвался от него и развел в стороны длинные сильные ноги, прикоснулся пальцем к анальному отверстию. Женя вздрогнул.
- Тише. Расслабься ты. Все нормально.
Выдавив на ладонь смазку, я обильно нанес ее между его бедер и медленно ввел один палец внутрь, а затем и второй. Женя застонал. Я сжал зубы - он возбуждал меня сильнее, чем можно было бы предположить.
- Перевернись на живот и встань на колени.
Он снова послушался без звука. Я раскатал презерватив, взял свой член в руку и аккуратно ввел головку в его упругий анус. Женя дернулся и шумно выдохнул сквозь зубы.
- Больно? Мне остановиться?
- Нет. Продолжай.
Я продвигался вперед чудовищно медленно. Потом вошел до упора, обхватил правой рукой его талию и стал двигать бедрами. Сильно. Женя хрипло вскрикнул.
- Бл..дь... Марк... Больно... помедленнее... Аааа, сука... Марк... Марк!
Я уже не слушал. Обхватив пальцами левой руки его налитый кровью член, я вколачивался в Женю, я слышал его стоны, его крик, мои руки были перепачканы его спермой, я хрипло стонал сам, а потом кончил.
- Бл...адь, - медленно выдохнул подо мной Женя. Его тело было влажным от пота, руки дрожали.
Я отпустил его и стащил презерватив.
- В душ?
Он замороженно кивнул, сполз с кровати и нетвердым шагом вышел из комнаты.


5

Женя
Меня колотило. Меня колотило и когда я стоял в душе, с ожесточением смывая с себя его запах, и когда вышел на воздух на негнущихся ногах, и когда ехал в такси. Дома меня несколько раз вырвало. Я не мог пить, не мог есть, не мог спать.
Мне хотелось что-нибудь с собой сделать. Хотелось содрать с себя кожу, ноющую от прикосновения его рук.
Я закрывал глаза и видел его напряженные скулы, его перекошенные брови, ощущал в себе его пульсацию. Его пальцы все еще ласкали мой член, язык настойчиво исследовал тело. Возуждение не отпускало, и как бы ни старался, как бы ни хотел забыть все это - я не мог. Я упирался лицом в подушку и скрипел зубами, ненавидел его так, что готов был убить, и хотел так, что выламывало кости. И все это время насмешливое личико Китти преследовало меня. Она иронично улыбалась и покачивала головой. “Ну ты даешь, братишка. Ну ты даешь”.
Все это походило на кошмарный сон, но я решил пока повременить с таблетками, и вместо того позвонил Оле и предложил приехать. Она согласилась, испугавшись видимо, что со мной что-то случилось. Мы занялись сексом прямо в прихожей; я не позволил ей даже снять пальто. Позже Оля призналась мне, что так хорошо ей не было еще ни разу, что меня как будто подменили... раскрепостили что ли. Услышав это, я чуть не подавился. Знала бы она, кого нужно благодарить за мое раскрепощение.
Конечно, Оля не смогла дать мне того, чего я хотел; никто бы не смог. Да и я, пожалуй, никак не решался высказать свои желания вслух, но три дня не покидал квартиру и ждал звонка от Марка. Ждал, ждал, ждал... и он позвонил мне. Пока все шло, как по маслу. Так, как я и хотел.

6

Марк
Я лежал, уткнувшись лицом в подушку, а Паша пыхтел мне в затылок. В последнее время его хватало ненадолго, так же случилось и в этот раз. Он дернулся, замычал и, слава богу, выпустил меня. Его сперма вытекала из меня наружу - я чувствовал.
- Погоди, - он удержал меня ладонью. - Потом помоешься.
Я кивнул и перевернулся. Запачканные простыни прилипли к спине.
Паша сел на кровати и закурил. Я ненавидел запах дыма, но ничего ему не сказал.
- Скоро заксобрание. Будут решать вопрос с поселком. Думаю, - Паша обернулся и пристально посмотрел мне в глаза, - все получится, как надо.
У меня отлегло от сердца.
- Я и не сомневался. Думал...
- Что ты, бл.дь, думал? - лениво осведомился Паша, но в его выпуклых глазах что-то вспыхнуло. - Я тебе говорил - будь осторожнее. Тебе одного раза мало было? Когда я тебя за шкирку можно сказать из колонии вытащил? А ты хули творишь опять?
- Что творю, Паша?
- Мальчиков на х.й к себе сюда водишь, а? К себе, Марик, это, сука, значит ко мне. Это значит, бл.дь, в мою жизнь. А у меня и без того проблем хватает, чтобы...
Я подскочил.
- Ты за мной следил, что ли?!
Лицо Паши побагровело, обвислая грудь, покрытая редкими седыми волосами, приобрела розоватый оттенок. Я испугался, что придется вызывать врачей, как уже было однажды. Слава богу, доктор был личный знакомый Павла Николаевича и лишних вопросов задавать не стал. Остерегся - и правильно сделал.
- Рот закрой, - вполне спокойно сказал он. - У меня и без того проблем по горло, чтобы ты еще за моей спиной подсирать начал.
- Это мое личное дело, - промямлил я.
Он ухмыльнулся без особой злости.
- Нет у тебя, бл.дь, личных дел. Пока ты со мной - никаких. Ясно выразился?
- Ясно, - я поднялся с кровати и пошел в душ.
- Хоть гондонами-то пользовался? - донеслось мне в спину. Я не ответил и закрыл дверь.
Посмотрел на себя в зеркало и открыл воду. Ну, еб твою мать.
Все нормально, все нормально, все нормально. Скоро я смогу жить так, как захочу. Совсем скоро. Нет, я всегда буду благодарен Паше за то, что он вытащил меня из говна. Но, бл.дь, я не собираюсь смиряться с положением его собственности, хотя, по сути, именно так и обстоит дело. Интересно, какого мальчика он имел в виду? Не Женю ли? До Жени у меня три месяца никого не было - только телки, а к телкам Паша равнодушен, они не в счет. Значит - Женя... Я сжал зубы. Ладно, это можно перетерпеть. Ведь терплю же я уже без малого семь лет вялый член Паши? И ничего, не умер.
Сегодня Паша свалил довольно быстро. Гаркнул из прихожей, что у него дела, и я почувствовал облегчение. Не одеваясь, прошел на кухню и сварил себе кофе. Голый, сидел за столом и глотал его без сахара. Кофемашина - единственная стоющая здесь вещь. Ну, плазма, может. В этой квартире я не живу. Она - для е.ли. Мой взгляд невольно упал на телефон. Их у меня тоже два, как и... да всего практически. Даже лиц у меня два. Я - двуликий Янус. И, когда мне перепадает охота разнообразить свой досуг, я захожу на сайт знакомств именно под этим ником. Но в последнее время это случается крайне редко. Еще семь лет назад я мог делать все, что хочу, встречаться, с кем пожелаю, и плевать на общественное мнение. Но все это, безусловно, осталось в прошлом, как и многое другое, о чем лучше не вспоминать. А с Пашей мне просто фноменально, просто фантастически повезло. Ни одна баба не сделала бы для меня то, что сделал он. Никогда.
Я закусил губу, протянул руку к айфону, но тут же отдернул. Перед глазами отчетливо встало лицо Жени, когда мы прощались - потерянное, с кругами под глазами. Его бледные губы силились сложиться в улыбку - и не могли. Я поцеловал их жадно, требовательно, как в последний раз. Впрочем, я и был уверен, что в последний. Я взял его телефон, но своего не дал и сам звонить не собирался. До этого вечера.
Я усмехнулся. Через неделю я уже не вспомню даже его лица, не говоря уже о прочем. Я нашел женин номер номер в списке контактов и нажал кнопку вызова.

7

Женя
Когда Марк предложил встретиться, я очень старался, чтобы голос не дрожал.
- Где и когда?
- Знаешь, на Рождественской бар новый открыли? Что-то там с лобстерами связано... в названии. Давай сегодня в восемь. Если удобно.
- Удобно. Я подъеду.
Он отключился. Я тупо смотрел на экран смарта, не в силах понять, как быть дальше. В голове у меня все смешалось. Я вдруг вспомнил, что обещал выгулять Олю. Сводить в кино, а после - в ее любимый ресторан. Ладно, эту проблему решить легко - достаточно просто набрать ее номер и сказать, что сегодня я себя неважно чувствую. Она хорошая девочка, она поверит, посочувствует, но если я не позову - не придет. Потом, может быть, после всего этого, у нас будут настоящие отношения. Тихие ужины перед телевизором с бутылкой вина и китайской лапшой, путешествия, велопрогулки... Оля очень нравилась моим родителям - красивая, скромная, интеллигентная. Мне с ней было комфортно, потому что она никогда не насиловала мое личное пространство. Вот так. Пожалуй, с ней мы могли бы прожить всю жизнь - каждый в своей комнате. Вместе, но в нужные моменты врозь. О большем взаимопонимании и мечтать нельзя, по-моему.
Когда я зашел в бар, Марк уже ждал меня за угловым столиком. Я подошел, сел напротив.
- Я заказал пиво. Тут только его, оказывается, подают, - без улыбки сказал Марк. - И крабов.
- Отлично, - сказал я. Больше всего меня поразило, что у него было очень усталое, будто стертое лицо. Серые глаза потускнели. - С тобой все нормально?
Он махнул рукой.
- Работы много.
- А где ты работаешь? - наивно спросил я, хотя прекрасно знал, где.
- Я пресс-секретарь.
- Понятно. Интересно, наверное.
- Ничего, - Марк пожал плечами и скользнул по мне взглядом. - А ты? Чем ты занимаешься?
“За тобой слежу”, чуть было не ляпнул я, но вовремя спохватился.
- Да так, всем понемногу. Учусь.
- Студент. Понятно.
“Ничего тебе, сука, не понятно”.
- Один живешь?
- С друзьями квартиру снимаю, - соврал я.
Мы выпили. Марк задумчиво посмтаривал на меня, но ничего не говорил. От его взгляда по телу проходили электрические разряды. Я возненавидел его задолго до того, как увидел, но теперь к ненависти прибавился еще и чудовищный сексуальный голод. Я вспомнил, как было больно, когда он трахал меня, и чуть было не застонал. Внизу живота заныло колко и требовательно.
- Поехали к тебе? - сглотнув, хрипло спросил я. Губы Марка дрогнули.
- Не сегодня, - мягко сказал он.
- Хорошо, - я не стал спорить, только сжал под столом руки.
- Не обижайся, - Марк улыбнулся, увидев выражение моих глаз. - Я просто устал. И просто хотел тебя увидеть. Поговорить, узнать получше.
- Зачем?
- Да так. Давно ни с кем так не разговаривал.
- Почему? - в упор спросил я.
- Потому что не люблю этого, - безразлично ответил Марк и отхлебнул пива. - Но ты мне понравился. Ты не такой, как... многие. Легкий. Искренний. Не зацикленный.
“О нет, я зацикленный. И ни хуя не искренний. Просто ты не пока не знаешь этого”.
- У тебя есть кто-нибудь? - спросил я. - Постоянный... э-э... партнер? Жена?
- Нет, - Марк покачал головой и слегка улыбнулся. Я отметил про себя это быстрое “нет” и позлорадствовал. Конечно, ему не хотелось афишировать свою связь с жирным обрюзгшим депутатом заксобрания. Слишком уж это мерзко, да Марк? Интересно, а твой босс все про тебя знает? Знает, чем ты занимаешься в свободное время? Знает всех твоих мальчиков и девочек? А может, вы предпочитаете трахать их вместе, а Марк? А своему боссу ты сосешь? Нравится тебе это? Нравится подставлять зад старому ублюдку за деньги, в то время, как сам ты... А? Марк?! Хули ты молчишь, сука?!
- У меня есть девушка, - сказал я. - Мы хотим пожениться.
Он удивился.
- Не рано о женитьбе думать? Тебе сколько? Двадцать четыре? Двадцать пять?
- Двадцать три.
- Тем более. Гуляй, пока молодой.
- Она беременна, - сообщил я. Марк вскинул брови, но лицо его осталось неподвижным. Я пожал плечами. - И аборт делать не хочет. Как-то так.
- Религия не позволяет, что ли? - Марк отхлебнул пива.
- Да не, просто... так вышло. Не убивать же ее за это.
Марк прищурился. В его глазах не было ни капли смятения или, хотя бы, отзвука узнавания ситуации.
- И поэтому ты решил, что нужно испробовать что-нибудь новенькое, пока не задавили семейные радости?
- А ты против?
- Нет. Я как раз за. Так и надо.
Я заметил облегчение на его лице и понял, что теперь меня уже ничто не останавливает. Совсем ничто. Это была полная индульгенция.
Мы посидели в баре еще немного. На прощание Марк слегка приобнял меня.
- Еще увидимся, - сказал он и исчез в такси.
В этом можно было не сомневаться.


8

Марк
Я не смог с этим справиться. На выходные мы с Женькой поехали за город, где я снял небольшой домик в пансионате, самый удаленный из всех. Вокруг было красиво.
Лес, тишина и мы вдвоем. С ночи пятницы по воскресенье мы не вылезали из постели. Мы ели, пили и трахались. Я позволил ему то, чего не позволял никому, кроме Паши, но Паша - это работа. А Женька... Женька за короткое время стал для меня всем. Он стонал, кричал, скрипел зубами, брал в кулак мои волосы, целовал спину и отдавался сам - неистово и сумасшедше. Когда я был сверху, он всегда закрывал глаза, будто боялся, что я увижу в них то, чего видеть не должен, но мне даже нравилось это.
Я узнал о нем много нового. Например, что он не выносит даже запаха рыбы, но обожает морепродукты, всех этих лобстеров, мидий и осьминогов. Что может килограммами есть мороженое. Что почти не занимается спортом. Что читает Бодлера и Аллана Эдгара По. Что обожает мрачное авторское кино в духе Феллини. Что предпочитает только крепкий алкоголь - никакого вина или, там, пива. И самое главное - что я хочу видеть его каждый день моей паскудной жизни. Это знание напугало меня, и я пообщал себе больше ему не звонить, но через неделю все повторилось заново.
На неделе мы не виделись. Я отговаривался работой и больше не звал его к себе, понимая, что Паша об этом узнает и сходил с ума пять дней в ожидании следующих выходных. Но потом все рухнуло.
Как-то после работы Паша коротко бросил мне:
- Пошли, прокатимся.
- Куда? - я даже не насторожился. Лихорадочно считая часы до пятницы, я был похож на расплавленное олово. Я думал только о Женьке. Сидя на работе или дома я во всех деталях представлял его себе - его тело, его лицо, его широко распахнутые в предоргазменной судороге глаза. Чистое сумасшествие.
- Покажу кое-что. Тебе понравиться, - пообещал Паша. Я не стал спорить - я не имел на это право, только кивнул.
Паша не трахал меня уже около двух недель, и это был долгий срок. Я знал, что сейчас мы отправимся куда-нибудь за город, “сменить обстановку”, как он выражался, где мне нужно будет выполнять свою функцию шлюхи. Подставлять ему зад, брать в рот его полуживой орган и делать вид, что мне нравится так - кончать, помогая себе рукой, а иногда и не кончать вовсе. Раньше мне было бы наплевать. Теперь я вовсе был в этом не уверен.
Машина ждала за углом. Не служебная, конечно, а личная пашина “Ауди Q3”, скромненькая, совсем для таких целей. Я юркнул на заднее сидение. За рулем был охранник, Вадим. Второй охранник - я не знал его имени - сидел на переднем пассажирском сидении. Паша пристроился рядом со мной. Лицо у него было серое и застывшее. Я сжал зубы, поняв, что вскоре произойдет. Паша никогда не пользовался услугами охраны или водителя, если хотел меня отыметь на свежем воздухе. Тут было другое.
“Ауди” резко взяла с места и понеслась по вечерним городским улицам. Паша тяжело посмотрел на меня.
- У меня проблемы, Марик, - вдруг сказал он. - Кто-то слил в сеть мой разговор с... по поводу поселка. И многое другое тоже.
Я задохнулся.
- И что?
- Прокуратура начала проверку, - буднично сообщил Паша и закурил. У меня защипало глаза. - Строительство я пока заморозил, да не в строительстве дело...
Он замолчал. Я знал, о чем он думает, и похолодел.
- Но ведь все оформлено на...
- Жену? И что?
- Ничего.
Машина выехала на объездную дорогу и понеслась мимо промышленных складов - прямиком к аэропорту. Я сглотнул.
- Ты думаешь, это я?
- А кто? - безразлично удивился Паша.
- Ты с ума сошел! Мне-то оно зачем?
Паша отвернулся к окну и ничего не сказал. “Ауди” свернула вправо. Я напряженно всматривался в пейзаж - какая-то база? Завод? Что это?
Машина резко затормозила.
- Выходи, - спокойно сказал Паша. Я подчинился, но тело слушалось плохо, будто в мышцы налили свинец.
В лицо ударил холодный ветер и какой-то едкий химический запах. Вадим и второй охранник неторопливо выбрались из машины. Паша стоял, опустив руки в карманы плаща, и задумчиво смотрел на меня.
- Я тебя предупреждал, Марик. Я говорил тебе - не надо срать за моей спиной, хуже будет. А ты что сделал?
- Я ничего не...
Паша махнул рукой и кивнул охране. Они подошли ко мне и взяли за руки.
- Паш, я ничего...
Но он даже не стал слушать. Просто развернулся и сел в машину. И сидел там все время, пока меня избивали. После удара в голову я потерял сознание, и последнее, что я помнил, был негромкий, но отчетливый голос Вадима:
- У тебя неделя, чтобы исчезнуть из города, Марк. Ровно одна неделя. Запомнил?

9

Женя
В выходные он так и не позвонил, и я понял, что именно произошло. Я позвонил ему сам. Марк ответил только на третий или четвертый раз.
- Женька, - сказал он. Голос был слабый. У меня что-то дрогнуло внутри, но я запретил себе поддаваться чувству жалости.
- Марк? Ты...
- Все х.ево, - он засмеялся.
- Мне приехать?
- Не, не надо... А, в общем, да. Приезжай.
- Сейчас буду.
- Нет, не на тот адрес. На другой.
Он продиктовал - какая-то окраина. Странно, но об этой квартире я ничего не знал. Снял недавно? Я выбежал на улицу, поймал такси. Внутри сжимался и колотился целый клубок эмоций. Острая жалость, страх... радость. Бешеная радость от того, что он все-таки нуждается во мне. И что, кажется, у меня все получилось. Я не хотел думать о том, что будет, когда я приеду.
Я велел таксисту остановиться, не доезжая до места - решил пройтись пешком, собраться с мыслями. В воздухе разливался неповторимый, сводящий с ума запах весны. Запах цветов, любви и жизни. Китти умерла в реанимации в конце мая, когда вишни в садах нашего города осыпались белым дождем, а листва на деревьях была еще такая яркая, что слепила глаза своей неправдоподобной зеленью. Она так и не пришла в сознание. Врачи сказали родителям, что травмы, которые получила Китти, несовместимы с жизнью. Когда они позвонили, я сидел на лекции и думал о том, как мы вчера потусили на вечеринке у моего друга Йена. Там было полно наркоты, бухла и красивых телок. Мы не заморачивались учебой. Мы вообще ничем не заморачивались.
Смерть Китти сделала меня инвалидом. Я не мог вернуться домой - таким. Я не хотел туда, где ее нет. Но он нашел меня в Марселе. И вот я здесь.
Когда я добрался до дома, где теперь находился Марк, уже сгустились сумерки. Вдали гремели поезда. Дом оказался ободранной пятиэтажкой с грязными окнами и подъездом со сломанным домофоном. На лавке мирно сидели местные алкаши.
- Эй, парень, сигаретки не будет?
- Не курю.
Я почти бегом поднялся на четвертый этаж, позвонил в дверь. Марк открыл мне и тут же отпрянул назад, в темноту узкой пустой прихожей, но я все равно увидел все, что можно. Опухшее, покрытое кровоподтеками лицо, расплывшиеся губы, правую руку в гипсе. А еще он дышал с трудом, будто в грудную клетку ему бросили булыжник.
- Это...
- Проходи, - сквозь зубы сказал Марк. - Свет не зажигай.
Я прошел, слишком потрясенный увиденным, чтобы что-то говорить.
Марк упал на старый продавленный диван и поморщился.
- Не смотри ты так.
- Я не могу не смотреть. Что случилось?
- Небольшие проблемы.
- Небольшие?
- Да.
Я взял старый колченогий стул, поставил перед диваном и уселся на него верхом.
- Что за квартира?
- От матери... еще осталась.
Я пристально всмотрелся в лицо Марка. Ему было больно говорить - и не только. Ему вообще было очень-очень больно. Возле дивана стояла бутылка воды и валялись пустые пузырьки из-под кетонала.
- Я ведь соврал тебе, Марк. Я не студент.
Он закашлялся.
- Это неважно, Жень. Главное - ты есть.
Я задохнулся. Сейчас он должен был молчать.
- Это он тебя так?
- Кто? - голос Марка сел.
- Трахаль твой. Депутат.
Несколько мгновений в комнате висело душное молчание. Марк приподнялся, держась ладонью за грудь. Наверное, у него были сломаны ребра. С ним рассправились довольно жестко, но не убили ведь. Должно быть, депутат его любил когда-то, если отпустил так легко.
Марк смотрел на меня, не мигая. Кажется соображал что-то, но не мог осилить - что. Я поднялся со стула и улыбнулся. Прошелся по комнате.
- Я соврал не только в этом, Марк. Во всем.
- Во всем, - эхом повторил он.
- Почти. Почти во всем, - поправился я. Мне вдруг стало очень спокойно и легко, будто тяжесть, которую я носил в себе годами, вдруг принял кто-то другой. - Это я слил инфу в Ютьюб. Это я подставил тебя, Марк. Вот так-то.

10

Марк
Поначалу мозг отказывался принимать информацию. Женька, ты что? Что ты такое говоришь? Женька! Я же люблю тебя. Я же...
Как я вообще сюда попал? Может, это сон такой? Как я выбрался с той базы? Сам дошел до дороги или они меня выкинули? Наверное, все-таки выкинули. Вряд ли с тяжелым сотрясением мозга и множественными переломами можно нормально передвигаться. Да-да... А потом я оказался в приемном покое и что-то врал молодой врачихе с большими сиськами и тупым коровьим выражением лица. И блевал на пол. Потом меня отправили на рентген и еще куда-то... Потом были менты. А потом я убрался сюда и жрал таблетки.
- ...Кучу времени и денег на тебя потратил. Нужным людям платил. Сам старался, но все про тебя узнал. Где ты живешь, с кем спишь, что ешь, куда ходишь. Два года ушло. Так я и про бар тот узнал и про сайт знакомств тоже.
Женька. Это говорит Женька. Мой Женька, который неделю назад извивался подо мной и стонал:
- Еще, Марк, бля, еще, пожалуйста, Марк!
Я сглотнул воздух. Вспомнилось, как он смущался, раздеваясь - он всегда этого немного смущался. Или как вскидывал на меня глаза. Как заразительно смеялся. Как сосредоточенно смотрел фильмы, объясняя мне что-то. Значит, ничего этого не было? Так что ли?
- И про твоего депутата, про то, как он муниципальную землю прикарманивает через третьих лиц, как коттеджные поселки строит, чтобы деньги отмыть. Все ваши схемы изучил, сам.
- Молодец, - мертвым голосом сказал я. Во рту было солоно и очень хотелось спать. - Почему?
Женька уставился на меня своими огромными карими глазами. Его живое лицо померкло. Какой же он красивый. Как бог.
- Помнишь Китти? - вдруг спросил он.
- Кого?
- Китти. Екатерину Анатольевну Лукичеву.
Я задохнулся. Сердце ударилось о сломанные ребра и замолкло.
- Китти... - в ужасе повторил я. Женя кивнул. Его подбородок дрогнул.
- Ты ее убил.
- А ты... - все вдруг встало на свои места. Абсолютная гармония. И как я мог не увидеть раньше?!
- А я ее брат - близнец. Ты знаешь, что такое близнецы, Марк?
Я прикрыл рукой глаза. Меня затошнило.
- Я не убивал ее.
- Врешь!

11

Женя
Я подлетел к нему, не думая, схватил за футболку и притянул к себе.
- Врешь, сука! Ты сидел за рулем! Ты не справился с управлением, потому что в машине оказалась неисправной тормозная система! Так?
- Так, - тихо ответил он. Я рассмеялся. Смех был деревянный. По щекам у меня покатились слезы.
- Е.аная ты тварь. Все там было нормально, в машине. Все нормально. Просто Катя была беременная, она любила тебя, а ты... Ты боялся, что узнает твой е.арь, не хотел терять свое место и избавился от нее. Ей девятнадцать лет было, мразь! Девятнадцать лет! Господи ты боже мой!
Я отпустил его и отошел в угол. Я ревел, не скрываясь, мне уже было все равно.
- А ты... - Марк закашлялся мне в спину, - ты, значит, хотел мне отомстить. Только... только не пойму, зачем было спать со мной? Зачем... тебе же нравилось.
Я обернулся и облизнул губы.
- Я хотел узнать тебя, Марк. Хотел понять, что ты за человек, хотел чувствовать тоже, что и она.
- И как? Почувствовал?
- Да, - честно ответил я. - Почувствовал.
Марк прикрыл глаза.
- Все было не так, как ты описал, - внезапно сказал он. - Катя не говорила мне, что беременна и я никогда бы не стал так от нее избавляться. Поверь мне. Я... я тоже любил ее, Женя.
Я с размаха ударил кулаком о стену, но не почувствовал боли.
- Сука, лучше не говори об этом. Не говори, иначе...
- Мы оба были немного пьяны тогда. Она сама попросила меня прокатиться. Я согласился. Потом мы поссорились из-за какой-то ерунды, Катя схватилась за руль, машина потеряла управление и перевернулась. Вот и все.
- Нет, - зарычал я. Меня колотило, как в припадке.
- Я не хотел уходить от ответственности, это Паша все организовал, пока я лежал в больнице.
- Ты мог бы сказать следователю, ты...
- Я говорил, Женя. Зачем мне врать тебе - теперь?
- Заткнись! - заорал я и с размаху ударил его по лицу. Марк охнул и упал. И уже не шевелился.

12

Марк
Потом он долго приводил меня в чувство, отпаивал водой. Мы сидели возле дивана, не касаясь друг друга, и смотрели в темный квадрат окна, за которым горели звезды.
- И что теперь? - спросил я. Женька молчал, опустошенный. - Ты ведь... Ты удовлетворен?
- Не знаю, - хрипло ответил он. - А что?
- Мне дали одну неделю, чтобы уехать. Она истекает завтра.
Женька повернул ко мне влажное от слез лицо. Я сделал осторожный вздох. Бл.дь, как же болят ребра. И голова, и лицо. Все болит.
- Ну, ты же добился своего. Отомстил. И мне, и Паше. У меня ничего не осталось. Да и тебе оставаться тут... не очень. Паша может узнать.
Женька молчал.
- Я подумал... Может, вместе, а?
- Что - вместе?
- Уедем вместе. Подальше отсюда. Начнем все заново...
Он отвернулся и больше на меня не смотрел. Я закрыл глаза и улыбнулся разбитыми губами. Откуда-то вдруг взялась надежда, что все будет хорошо. И я позволил ей на минуту перерасти в уверенность. Почему нет? Пока он рядом, я могу помечтать. Представить себе, что наша история начиналась совсем иначе. Что он заглянул в тот бар случайно, просто потому, что ему было одиноко, как и мне, что он искал кого-то. И вот - нашел. И теперь не имеет права уйти, хлопнув дверью. А не имею права его отпустить.