Alter Ego — Обретение любви (главы 1-4)

(главы 1-4)

Саша снял очки в тонкой золотой оправе, потёр уставшие глаза. Сколько же он сидел за компьютером? Пять-шесть часов, может больше. В доме никого – мама уехала на выходные к сестре в пригород. Вернётся только в понедельник, и это будет…это будет…Он щёлкнул мышью по краю заставки и открыл календарь на будущий год, который почти уже наступил.

Тааак, тридцать первое декабря пришлось нынче на пятницу, значит понедельник будет третье января. Очень хорошо. Целые выходные никто не побеспокоит и можно  закончить программу. На самом деле программа полная цифр и формул надоела Саше до чёртиков, но, как и всё что делал, эту работу он выполнял также аккуратно и добросовестно.

В любом случае, заплатить за программу должны прилично и мама купит новый телевизор. Она так хотела! Жаль что к новому году не вышло.

Саша ещё раз потёр глаза, потянулся, высоко подняв руки над головой, сцепив пальцы в замок, потом снова одел очки и посмотрел на экран.

Теперь Санта ехал куда-то с большим мешком подарков. Золоторогий олень, с механическим однообразием заводной игрушки перебирал тонкими ножками – левой передней и правой задней – это совсем не походило на бег.

С компьютерного едко-синего неба падал безупречно белый компьютерный снег. Клонированные из какой-то одной снежинки  не были похожи на настоящие. Заставка мигнула и переменилась на первую картинку.

— Санта улыбался и подмигивал.

Как же ты мне надоел! – вздохнул Саша и оттолкнулся от рабочего стола. Кресло на колесиках плавно отъехало в сторону.

Перед Сашей не было больше экрана, но заиндевевшее окно немного походило на него. Там разрастался чудный сад из неповторимых фантастических растений, похожих на папоротники с игольчатыми листьями.

Саша встал и подошел к окну, чтобы получше рассмотреть ледяную картину.

Нижняя половина стёкол была накрепко схвачена двадцати градусным морозом и покрыта зимним узором, но верхний левый край окна оставался совершенно чистым и было видно как за окном падает снег. Значит, мороз спадёт.

Саша следил за полётом живых снежинок. Это движение завораживало, оно было совсем другим, не таким как там, на экране. Снежинки кружились в воздухе. Они появлялись из неоткуда, из темноты неба. Сыпались сверху, а в свете уличного фонаря плясали на ветру.

Сашины мысли унеслись следом за снежинками к  приятным детским воспоминаниям. «Она летает на хрустальной колеснице и заглядывает в окна…» услышал он знакомый голос бабушки.

Что это? Ах, да, Андерсен, «Снежная Королева». Сказка о любви и верности, забытая дорога в детство.

Бабушка умерла в прошлом году…весной.

Снег всё падал и падал, каждая снежинка исполняла танец и ложилась на землю, или на ветви деревьев, каменные столы забора, на провода.

Знакомая картина за окном, серая и до зубной боли унылая при свете дня, сейчас казалась иллюстрацией к сказке. Всё принимало неожиданные новые очертания. Железнодорожный вокзал напротив Сашиного дома выглядел настоящим замком.

Снежный покров искрился миллионами крошечных алмазных блёсток, не касаясь ничего он парил надо всем прозрачной сияющей вуалью.

По верху деревьев пронёсся ветер. Белые нити проводов закачались. Алмазная вуаль шевельнулась, пошла мелкими волнами, поднялась и вдруг внутри этого снежного облака блестящие кристаллы сложились в подобие человеческой фигуры.

Саша приблизил лицо к самому стеклу, отгородился ладонями от света комнаты и вглядывался в белёсый туман позёмки. Да, вне всякого сомнения это была не тень, не игра воображения, не ошибка утомлённых глаз. Женская фигура закутанная в покрывало из снежной пыли стояла внизу под окном. Он мог разглядеть и её наряд. Подбитую мехом парчовую белую накидку, маленькую шапочку, кружевной пуховый платок, даже сапожки. Женщина не шла и не летела. Так же, как искорки света поднимаются над покрытым снегом полями, она двигалась над землёй плавно скользила, могла подняться выше если хотела.

Вот она уже у самого окна и Саша видит её лицо. Совершенство правильных черт и покой, а глаза как звёзды в ночном зимнем небе.

- Здравствуй Алекс, - сказала она и он услышал её голос через стекло так же отчётливо, как если бы женщина находилась в комнате.

- Здравствуйте, - ответил он.

- Ты не узнаёшь меня? – Спросила она с улыбкой.

- Я…мне кажется…вы снежная Королева? – С сомнением произнёс или подумал он.

Саша бы дёрнул себя за ухо, если бы она не смотрела не него в упор. Ему не хотелось показаться смешным, и тем более трусом. Он не боялся её, почти не боялся, смешно в 16 лет верить в сказки и бояться отрицательных героинь. Откуда она узнала его имя? Алекс - так он сам себя называл в Сети, а в реале никто.

- Хочешь пойти со мной? - вкрадчивый, мягкий голос обволакивал душу.

- Нет! Я знаю, вы поцелуете меня и я забуду всё и у меня будет ледяное сердце, - отшутился Саша.

Она покачала головой, смотрела пристально, серьезно, шутку проигнорировала.

- Глупый мальчик! Нет, всё не так. Я не та Снежная Королева, которую ты вспомнил. Не холод и забвение. Я не разум, не здравый смысл, я не мужчина и не женщина, я - фантазия и мечта. А моё королевство не на Северном Полюсе, оно везде и нигде. Разве ты можешь сейчас узнать  ненавистный городишко, в котором родился и живёшь? А грязный вокзал? А вон тот уродливый забор? Нет, всё выглядит иначе. ЩЭто другой мир. И всё в нём и холод, и жар, и лёд, и огонь, и солнце и мрак созданы из ничего и превращаются в ничто по мановению твоей руки Алекс.

- Моей руки? – удивился он.

- Да. Ты много раз создавал и уничтожал миры. Разве нет?

- Вы про игры?

- И про игры тоже, но не только. И ты хорошо знаешь меня, Алекс. Я то, во что невозможно поверить, но я есть, идём со мной, не бойся. Я сделаю тебя счастливым. Ты можешь меня оживить, если захочешь, а можешь просто не обращать на меня внимания и я исчезну.

Постой! – Крикнул Саша и удивился звуку собственного голоса. Оказывается, до этого момента они говорили в полной тишине…

Как только он позвал – видение исчезло. Только вихрь позёмки взметнулся вверх и облако снега слетело с крыши вокзала, Саше показалось, что своим криком он спугнул чудо.

Но она тут же появилась, теперь внутри картины в массивной раме, составленной из кристаллов алмаза и хрусталя. Там же в картине блестел и снежный лес.

Вьюга закружила, улеглась и лес стал бесконечной равниной, по которой во весь опор нёсется всадник в средневековых доспехах. Казалось, он скачет прямо на Сашу, вот уже неумолимо поднимаются над Сашиной головой копыта белого жеребца. Но снова мелькает лицо красавицы. Оно так близко, что черты расплываются и Саша видит только её глаза – широко открытые, ясные и холодные.

- Кто ты? – шепчет он в восторге, - Кто?

А сам всё больше цепенеет под её взглядом в блаженной истоме. Холод обволакивает его, лишает воли, он не в силах пошевелиться, стряхнуть наваждение, разорвать эту связь, покоряется ей и полностью отдаётся новым ощущениям. Биение сердца становится всё реже, дыхание слабеет, он перестаёт чувствовать своё тело, парит в неземном бесконечном пространстве, возносясь всё выше, выше, но никак не может достичь чего то, к чему стремиться. Он слышит её голос.

- Я- Ничто. Ни женщина, ни мужчина, ни жизнь, ни смерть - я твоя мечта.

Высоко в ледяном чертоге проходит он длинную прозрачную колоннаду и останавливается перед троном.

Навстречу ему поднимается Рыцарь. Он похож на Королеву, но лицо его печально, а губы плотно сжаты. Ослепительно блестят его доспехи - невозможно смотреть, навершие  шлема искрится алмазами. Плащ рыцаря расшит тем же узором, что и заиндевевшее окно. Из снежного облака появляется белый конь. Сбруя усыпана жемчугом и мерцает серебром.

Рыцарь берётся за повод, оборачивается к Саше и манит  рукой в латной перчатке. Но Саша отступает. Рыцарь ставит ногу в стремя, садится на коня и исчезает в снежном вихре.

- Постой, - Кричит ему вслед Саша, забывая, что так это странное существо не удержать..

- У меня нет имени, - слышит он голос женщины, но ты можешь назвать меня, как тебе нравится. Идём со мной, идём.

- Идём, - отвечает он словно во сне и прижимает ладонь к стеклу.

Женщина сейчас же появляется с другой стороны, вот она вынула руку из пушистой муфты и приложила её к ладони Саши.

Пальцы их как будто соединяются через холодную прозрачную поверхность стекла и цветы белого ледяного сада уже вокруг него.

Деревья ветвями касаются его щёк,  но уколов ледяных игл Саша не чувствует. Цветы и деревья  не снег и не лёд – просто воздух, голограмма.

Алекс стоял внутри мерцающего облака и с ужасом понимал, что  исчезает, превращается в ничто, в такой же воздух. Он не мог вдохнуть, сердце  остановилось, в глазах  потемнело и Саша с головокружительной высоты ринулся вниз. Он падал и возвращался к реальности. Холод стал огнём, Саша судорожно хватал раскалённый воздух , грудь разрывалась от боли, вспыхивали золотые и красные круги. Он ощущал биение крови в висках, горле, в сонной артерии, пальцы рук и ног онемели и эта мучительная и постыдная тяжесть внизу живота, разбухший член.

В ушах непрерывный гул, сердце теперь неровно с перерывами часто бухало в груди.Томительное неудовлетворённое желание пульсировало судорожными бросками, Саша опустился на пол под окном и скорчился.

Так уже бывало и раньше, но никогда это ощущение тяжести и неудовлетворения не оказывалось сильнее его, не заявляло о себе так настойчиво.

В следующую секунду Саша поднял голову и уставился на экран. Оказывается он заснул, уткнувшись носом в стол, положил голову на руки и вырубился. Вот что значит пять часов подряд торчать за монитором.

Он не помнил действительно ли он вставал и подходил к окну или всё это ему только приснилось. Да какая разница. Это, в любом случае - сон.

А на экране опять Санта.

Может сходить на чат к Полуночникам, отвлечься? Там наверняка сейчас полно народа. Всё таки новогодняя ночь… Нового конечно там не услышишь, всё те же шуточки или пустые споры. Но хотя бы не будет этого томительного одиночества.

За окном резко свистнул электровоз. Скорый. Как обычно по расписанию. Этот поезд никогда не опаздывает. Остановка в Н на две минуты и дальше в Петербург. Вот бы поехать!

Саша всегда был послушным ребёнком и доставлял мало хлопот родителям. Только один раз, в возрасте пяти лет, он убежал смотреть на поезда. Семья его жила тогда на самом краю города и до вокзала надо было добираться на автобусе Мальчик знал дорогу хорошо, потому, что они ездили на вокзал встречать папу.

Тогда он еще не называл себя Алексом и не жил в Интернете.

Когда получили новую квартиру маме и Саше уже не приходилось ездить к поезду – вокзал перед самыми окнами. Только отца с ними уже не было. Он погиб когда Саше исполнилось двенадцать лет.

Его гибель и теперь казалась необъяснимой и глупой случайностью – автокатастрофа. Отец торопился домой. В новую квартиру они въехали без него.

С высоты шестого этажа можно было целыми днями наблюдать, как проносятся мимо скорые поезда, слушать степенное пыхтение тяжелых составов. Грохот товарных поездов и резкие свистки пригородных электричек плотно вошли в их жизнь.

Сначала мама раздражалась, потом привыкла, а Саше всегда нравилось слушать дробный перестук колёс. Особенно ночью, когда стихали всё остальные звуки, замирало движение машин. Тогда ещё в отдалении можно было услышать поезд, представить себе вагон, длинный ряд ярко освещённых прямоугольников окон, а за ними пассажиры. Лица…лица…

Почему он не уехал учиться из Н куда-нибудь в большой столичный город? Окончив школу с золотой медалью и серьёзные компьютерные курсы мог бы легко. Но мама… без Саши она осталась бы совсем одна.

Конечно, она и раньше мирилась с одиночеством. Отец редко появлялся дома, всё больше жил в море. Даже когда приходили в порт он оставался на корабле. Отец был капитаном дальнего плавания, водил большой пассажирский лайнер в разные страны. Случалось по три-четыре-пять месяцев его не было, потом возвращался ненадолго и опять в рейс.

А семья жила в тихом захолустном городке. Отец мог бы, но не хотел перебираться ближе к Питеру, хотя корабль был приписан к Петербургскому порту.

«Нечего бегать к пирсу встречать и провожать меня» - говорил он. Петрбург откровенно не любил, вообще не любил большие города, может потому, что родился и вырос в Н. Хорошо ему было с семьей, жену и сына обожал, берег, лелеял, делал все, что мог для их благополучия. Теперь Саша часто задумывался, а стоило ли оно того, сколько времени они могли бы провести вместе, если бы не рейсы.

Он так редко видел отца, что не успел полюбить его.

Саша помнил высокого голубоглазого светловолосого мужчину с открытым лицом, ласковой улыбкой и заразительным смехом.

Отец привозил ему удивительные подарки. Механические игрушки в ярких иностранных упаковках. Машинки с дистанционным управлением, кассеты с мультфильмами. Таких ни у кого не было.

В пять лет Саша в первый и последний раз поехал с родителями на юг в Месхор. Из этой поездки он запомнил совсем мало: непривычную растительность, номер люкс в санатории, душные южные вечера, когда он оставался в этом номере один и панически боялся большого шкафа. Родители ничего не знали – они приходили, когда Саша уже спал. Ещё он помнил замечательную железную лошадку – велосипед, которая приходила в движение, если крутить педали и быстро перебирала передними ногами с острыми копытцами – лошадку ему брали на прокат. А ещё он упал и сильно ободрал ноги об асфальт. Вот и всё. Потом отец принял другой корабль, рейсы стали продолжительней и совместного отдыха с семьёй уже не получалось.

Чаще всего в воспоминаниях Саши отец появлялся в форме моряка гражданского флота.

Товарищи по школе завидовали Саше. Ещё бы, на взгляд не слишком состоятельных обывателей городка Н у Сашиной семьи было всё. Двухкомнатная квартира в хорошем доме, импортная мебель, цветной телевизор, видеомагнитофон. Одноклассники Саши, приходя в гости заглядывались на DVD плеер, стереосистему, маленький плеер для лазерных дисков, радиотелефон и даже конечно на компьютер.

Учился Саша хорошо, и одевался модно. Всегда такой чистенький и аккуратный, коротко постриженный. Не курил, не сквернословил, не болтался на улицах после уроков. Потому то с ним мало кто дружил. Мальчишки завидовали ему, и презирали за то, что Саша был "маменькиным сынком" - до пятого класса мама водила в школу за руку. А девчонки смотреть  не хотели из-за его скромности и молчаливости.

Когда погиб отец мама пошла на вторую работу, что обеспечило семье стабильный достаток. Прежнего богатства уже не было, но они не бедствовали. Правда, Саша теперь гораздо больше времени проводил без мамы. Он оставался дома один. Но не скучал. У него был компьютер и неограниченный доступ в Интернет.

И звали теперь Сашу в этом безграничном сетевом пространстве не Саша, а Алекс. Так было удобнее общаться с незнакомыми людьми. Имя похожее на маску, просто «ник», за которым ничего не стоит.

Для аватара Саша выбрал летящий по ветру осенний листок. Он не любил осень, да и зиму не особенно, весну и лето больше. Но весна в Н бывала такой ужасающе грязной, а лето жарким и пыльным. Летом поезда  слышно сильнее и ночью Саша просыпался от их грохота и свистков. Зимой снег скрадывал и, как будто, отдалял шум. Но, всё равно, зиму Саша не любил, холод пугал его.

Так почему аватар? Саша перестал вспоминать отца и задумался об этом. Просто лист на ветру, никакого особенного значения. А может быть, в этой картинке главным был не лист, а ветер.

Глупости какие-то лезут в голову. Может спать лечь нормально, в кровать? Но странно спать в новогоднюю ночь, не принято. Надо праздновать...

Саша с удовольствием потянулся ещё раз, потом положил ладонь на компьютерную мышку, несколько щелчков и вот он уже ввёл адрес в строку браузера и вышел на знакомый сайт.

К его удивлению в чате было всего два сообщения. Первое:

- Привет, с Новым Годом! Зашел сюда случайно. Кто-нибудь слышит меня? А то грустно встречать праздник в четырёх стенах, в гордом одиночестве.

Это отправлено 31 декабря в 22 часа. И ещё одно от адресата с тем же ником уже в 23:55

- Никто не слышит!

И оба подписаны – «Сергей» кириллицей. Мейл тоже указан, скорее всего не существующий.

Саша нажал «ответить», набрал в окне «ваше сообщение»

- Я слышу вас, Сергей, С Новым Годом!

И подписался, как обычно в сети – Алекс.

Кликнул «отправить» и ушел на другой сайт. Там он смотрел картинки минут двадцать, потом вернулся к Полуночникам и увидел своё сообщение, а сразу же за ним ещё одно.

- Спасибо, Алекс, приятно познакомиться. И вас с Новым Годом! А почему вы за компьютером, а не за праздничным столом?

Саша набрал

- Мамы дома нет, а спать не хочется, но мне и так хорошо, вот только поговорить не с кем.

Ответ от Сергея пришел сразу

- Так вы тоже скучаете? И где же, может в Нью-Йорке?

Саша засмеялся и ответил

- Нет, ближе, в Н. Хотя может быть и не ближе – это зависит от того где вы.

Бегающий карандаш и уточнение "Сергей пишет..."

Саша ждал с нетерпением и наконец выплыла строка с ответом

- Я в Петербурге. А где это Н?

Саша набрал

- Ну…не так далеко от вас, как Нью Йорк.

Сергей оказался настойчив, но Саше нравилась его неравнодушие, хотелось думать, что это не праздное любопытство, а дружеская симпатия. Он улыбнулся, когда прочел:

- И всё-таки почему вы не в компании?

- А вы почему один? Тоже не любите?- ответил вопросом на вопрос Саша.

- Нет, я ничего против компаний не имею, просто так вышло. История не для чата, хотите письмо брошу на мейл? Если ответите.

Не задумываясь Саша набрал :

- Бросайте, отвечу.

- Тогда, конец связи, Алекс?

- Пока…

Больше сообщений не было.

Саша поиграл в Героев и проверил почту – ничего. Полистал журналы друзей и ещё раз заглянул в почтовый ящик – пусто. Наверно и не будет. Глупо ждать. Кто-то пошутил просто под Новый Год.

Он опять засел за свою программу и не заметил, как время покатилось к утру. Прошло несколько часов. Вдруг ему показалось, что кто-то легонько стучит ладонью по стеклу. Или это окно задребезжало, когда шел тяжелый состав.

Он встал, подошел к окну – порыв ветра швырнул мелкую позёмку вверх, взметнулась и засверкала снежная пыль и тут Алекс опять увидел Её.

Совсем близко, крупный планом, как на экране. Снежная Королева улыбалась.

- Проверь почту, Алекс, тебе письмо.

Он протёр глаза – опять ничего, только снег за окном. На этот раз не сон, странное наваждение. Что она сказала? Проверить почту...

Когда Саша вернулся к столу, почтовая программа сигналила ему о получении новых сообщений.

Он открыл входящие, так и есть - письмо от Сергея.

И имя и мейл те же, что и на чате. Саша почувствовал, как кровь прилила к щекам и с удивлением понял - он ждал этого письма..

К письму был присоединен файл IPG который назывался «фото».

Не читая текст, Саша кликнул файл и замер перед монитором.

С экрана на него смотрел светловолосый голубоглазый парень лет двадцати  пяти, с мужественным открытым лицом и обаятельной улыбкой. Сходство было настолько поразительным, что Саша невольно пошептал

- Папа…

Нет, конечно, нет, не может быть, это не он, просто похож. Но какое поразительное сходство! Саша протянул руку и дотронулся до монитора. Обида привычно кольнула в сердце, как и всегда при мыслях об отце и немой упрек - почему, зачем, как ты мог оставить нас?

Ещё некоторое время Саша не открывал письмо, он внимательно рассматривал фото, испытывая одновременно нетерпение и страх. Хотел прочесть письмо, но медлил. Тревога охватила его, даже ладони стали влажными, кровь снова бросилась в лицо, прилила к щекам так сильно, что закололо кожу, сердце забилось часто. Всё потому, что этот Сергей так похож на папу. Хорошо, что он пишет? Саша вернулся к письму.

То, что он прочёл было невероятно, Саша ожидал чего угодно, но такого не мог и представить. Чтобы понять всю несуразность произошедшего, ему понадобилось перечесть текст три раза.

Здравствуйте, Алекс!

Простите, что заставил ждать. Хотел ответить сразу, но оказывается непростое это дело писать письма незнакомой девушке, или женщине, я ведь даже не знаю сколько вам лет. Вот видите, не успел толком познакомиться и уже начал задавать бестактные вопросы.

Я подумал и решил, что не стоит сейчас объяснять почему я остался один в эту новогоднюю ночь. В конце концов, это не имеет значения. Важно, что вы ответили мне. И вышло, что я встретил этот праздник с вами. Знаете, это было мне очень важно, я нуждался в том, чтобы кто-то услышал меня и ответил. Признаюсь честно – я загадал, как в орлянку, на удачу…

Вы ответили и спасибо вам за это. Желаю вам в Новом Году всего самого хорошего, Алекс, и чтобы все ваши мечты исполнились.

С уважением и благодарностью, Сергей

Был и Post Scriptum

Вы обещали ответить, я буду ждать, очень ждать вашего письма.

Сначала Саша хотел просто удалить письмо. Мало ли приходит всякого мусора, не всё же сохранять. Это не мусор! Письмо от человека, который благодарит за ответ и надеется.

«Вы обещали ответить… я буду очень ждать»

Да, можно было бы ответить, рассказать Сергею о себе. Они стали бы переписываться, подружились и однажды встретились бы, если бы он не подумал, что имя Алекс принадлежит женщине!

Что же делать? Неловко получилось, надо рассказать всё как есть. Ведь он же не виноват ни в чём, он не притворялся женщиной нарочно. Не совершил ничего постыдного. Вышло глупо и смешно, ну и ладно, пусть смеётся, рассказывает своим друзьям в компании.

Наверно, у Сергея много друзей. Скорее всего, он не напишет, когда узнает как всё на самом деле.

Или совсем не отвечать?

Стрелка мыши поползла к команде «удалить». Теперь надо только очистить папку удалённых писем. Можно для верности и адрес этот заблокировать.

- Постой, Алекс…разве ты этого хочешь?

На экране поверх всех окон опять появилось знакомое женское лицо, в обрамлении морозного узора, потом силуэт женщины в снежном саду, потом всадник на белом коне и снова лицо. Глаза её смотрели спокойно и пристально.

- Ты всегда успеешь отказаться. Подумай…

- Это вы? Вы всё подстроили? Такая глупая новогодняя шутка? – Возмутился Саша.

Он был готов заплакать от обиды и разочарования, как оставшийся без подарка ребёнок.

- Нет, это не я, мягко возразила она, - это Судьба. Тебе уже 16 лет. И совсем никого нет рядом. Разве ты не хочешь иметь такого друга, как Сергей?

- Может и хочу, но что же теперь делать, раз всё так вышло, по-вашему я должен становиться посмешищем?

- Ты можешь ответить ему от имени Алекс, ведь он этого ждёт, - вкрадчиво шепнула она.- Если сам этого хочешь, конечно…

- Ответить? От имени женщины?- он так поразился этому предложению, что даже перестал сердиться.

- Да, ты же помнишь, всё может измениться по мановению твоей руки.

- Это не порядочно, так обманывать человека!

- Не такой уж страшный обман. Гораздо хуже обмануть его ожидания. Он хочет получить ответ от Алекс, а тебе ничего не стоит написать. Напиши ему в основном правду и лишь немного лжи…во благо…разве важно мужчина ты или женщина? Ему одиноко. Он хочет получить письмо от Алекс…дай мне имя... письмо от Алекс…от Алекс…

- От Алекс, - повторил Саша.- Бред какой-то, опять я чтоли уснул?

Саша вернул письмо из папки "удаленные" долго сидел собираясь с мыслями. А они метались, подобной растерянности он никогда еще не испытывал! Что же можно написать в ответ? Чего он ждёт это Сергей? Сочувствия, жалости? Нет, всё это обидно и унизительно. Саша по себе знал, как это ужасно, когда жалеют и ненавидел это.

Он снова перечёл письмо.

«Я загадал на это» - что значит загадал, как это понять? А если бы не сбылось? Как ему отвечать на «ты» на «вы»? Лучше «вы» девушка не может вот так сразу тыкать. Какая она эта Алекс? Саша задумался. Красивая наверно, как мама…и этот Сергей он мог бы…мог бы полюбить её как папа.

Да что за чушь такая?! Лучше совсем не отвечать.

А пальцы уже легли на клавиатуру и получилось совсем не такое письмо, как Саша хотел.

Словно это и не он, но кто-то, кого Саша не знал раньше, его второе Я - Alter ego, так долго томившееся в молчании. Ответ на письмо был от Алекс...

Здравствуйте, Сергей!

Пишу не только потому, что вы ждёте и данное обещание надо выполнять. Мне тоже хочется, чтобы кто-то услышал меня. Если честно, мне тоже  не просто отвечать, я мало с кем общаюсь в письмах. Вернее ни с кем. Письмо - это не чат.

Что я могу сказать?

Мне 16 лет, я учусь на программиста ЭВМ, но ещё не работаю по специальности и вряд ли буду. В городе Н.. такой работы нет, а уехать от мамы я не могу, она тогда останется совсем одна.

И всё-таки мне бы так хотелось увидеть большой город! Москву, или Петербург. Наверно Петербург даже больше, я часто смотрю фото города.

Не знаю, что ещё написать, Сергей. Вы сами спрашивайте, а я отвечу. Обязательно отвечу вам.

Всего доброго.

Саша перечел написанное и добавил

PS Вопросы ваши совсем не показались мне бестактными.

Помедлил еще и набрал подпись:

Алекс

Ответа не было три дня. Всё это время Саша оставался в тревожном ожидании. Он стал раздражителен, каждые полчаса проверял почту. На третий день вернулась мама и  за завтраком он нагрубил ей. Потом просил прощения. Она простила, внимательно посмотрела на него и спросила.

- Что случилось, Саша? У тебя всё в порядке?

- Да, мам… извини, это я пересидел за компом. Программу заканчивал.

- Ты здоров?

Она потянулась через стол и пощупала его лоб, потом пригладила волосы. Он покорно снёс это, не отстранился.

- Здоров, мам

- Пошел бы на воздух, смотри погода какая хорошая. Ты без меня и не выходил?

- Нет

- Я так и думала. Иди погуляй.

- Да, мам.

Он пошел на вокзал. Перрон, запорошенный снегом, тянулся широкой белой полосой. Вдали у переезда то красным, то зелёным светился глаз семафора. За ним рельсы начинали постепенно сближаться и у горизонта сошлись бы в одну точку, если бы не поворот. 

Зазвенел сигнал на переезде, опустился шлагбаум, поднялись механические пороги, вышла из своего домика стрелочница, укутанная в серый пуховый платок. В руках у неё был скрученный трубочкой желтый флажок и фонарь. Она  закрыла ещё одно ограждение – низкие  ворота с обеих сторон железнодорожного полотна, вернулась к домику, подняла руку, с флажком. 

С неприятным металлическим шипением и свистом мелькнул мимо платформы скорый. Взметнулся серо-голубой тенью и заклубился вдогонку последнему вагону снег, когда скорый проходил мимо переезда машинист дал ещё свисток. 

Этот поезд не остановился в Н и на две минуты. Последний вагон быстро уменьшился в размерах до игрушечного паровозика  и исчез за поворотом.

Сонная тишина повисла над маленьким вокзальчиком.

На перроне, на ровном снежном покрове, были отчётливо видны   Сашины следы.

И такая тоска вдруг охватила его. Стало тревожно, с головой накрыло неопределённое, неоформленное желание ехать, всё равно куда, лишь затем, чтобы почувствовать дрожание и мерное покачивание вагона. Услышать перестук колёс, вдохнуть запах угля и машинного масла, следить из окна поезда за мельканием кустов за насыпью и неспешным изменением очертаний горизонта на открытых равнинных участках. А ночью выйти из купе и близко прижаться к окну, разглядывать скопление огней какого-нибудь посёлка, или небольшого города, вроде Н… или  выискивать в темноте отдельные огоньки  домов, разбросанных между большими и малыми станциями.

Саша вернулся под навес к центральной части перрона. Крыша держалась на высоких железных столбах, выкрашенных зелёной краской, облезлых, в пятнах ржавчины. Крошечный зал ожидания делил на две части тёмный вестибюль. У расписания пригородных поездов в правой части вестибюля прогуливался дежурный милиционер. За стеклом  в полукруглом окошке читала газету кассир. Несколько пассажиров сидели на скамейках. Расписание пригородных поездов пестрело красными строками выходных дней, в внизу под большим табло были беспорядочно приклеены листки старых, совсем выцветших и новых, более ярких объявлений об изменении основного расписания, отмене и назначении электричек. Касса поездов дальнего следования располагалась в левой части вестибюля. Здесь окно было заставлено картонным щитком и занавешено шторкой, но свет внутри горел. Небольшое расписание висело слева от окна в рамке из орг стекла. В этом расписании, как видно никогда не происходило изменений.

Саша подошел ближе. Скорый на Петербург проходил через Н… один раз в сутки, исключая воскресные дни. Он прибывал в 16 : 55 и стоял всего три минуты. Саша постучал в окно кассы. Штора всколыхнулась, отодвинулась, щиток приподнялся и под ним показалось недовольное лицо кассирши. 

- На Петербург сегодня поезда не будет, а завтра согласно расписанию, сказала она предвосхищая вопросы и хотела закрыться снова.

- Я хотел бы узнать цену на билет, - быстро произнёс Саша и отчего то покраснел.

- Студенческий?

- Нет, обыкновенный, взрослый.

Кассир назвала цену в один конец.

- Можете сразу брать туда и обратно, а то с билетами всяко бывает. Будешь потом на вокзале ночевать.

- Спасибо, я только узнать, - смутился ещё больше Саша.

Окошко тут же закрылось, штора резко задёрнулась.

Саша постоял ещё глядя в расписание. Он и сам не знал, зачем спрашивал о билете до Петербурга. Ехать ему туда было решительно не за чем и не к кому.

Он вернулся домой. Письма от Сергея всё не было. Ну и ладно.

Прошло ещё два дня, Саша ждал ответа всё меньше, а потом и вовсе перестал.

Письмо пришло через две недели, когда он уже и не надеялся получить его.

***

Сергей сидел перед компьютером и бесцельно крутил в руках упаковку из под  дисков. Давно пора было встать и оправляться не репетицию, а он всё сидел и смотрел на экран.

Значит, она всё таки ответила, причём сразу. А его три дня не было дома и, вернувшись, он не удосужился проверить почту. Теперь надо срочно написать ей. Но что? Попытка в пятый раз провалилась, Сергей удалил написанное. Его ответ Алекс не получался. Всё выходило не так…не естественно.

Угораздило же его ввязаться во всё это!

Если бы Сергей не поссорился с Максимом , то не остался бы на Новый Год один, и не стал бы доказывать самому  себе, будто на спор, что ему ничего не стоит познакомиться с девчонкой. Ничуть не труднее чем с парнем или мальчиком. А с парнями он знакомился в три слова: «Меня зовут Сергей».

Но с девочками всё оказалось сложнее, куда сложнее. Они ломались и жеманничали, кроме того Сергей не мог, как обычно подойти  к ним на улице, в тусовке и тем более в  душе,  и начать разговор.

Оставался только один неиспробованный способ – компьютер. Вот Сергей и нарвался на девочку.

 Лучше бы она не ответила.  Что теперь с ней делать? Или плюнуть и бросить? Оставить всё как есть? Нет…нельзя…она обидится, эта Алекс. Интересно какая она? Совсем наивная или опытная? Шестнадцать лет. Он и четырнадцатилетних навидался с полным набором профессиональных знаний ночного мотылька. 

Нет, не похоже, чтобы она была такая. 

«Спрашивайте сами – я отвечу» 

Легко сказать? О чём он может спросить её о погоде в Н…? Сергей даже не слышал названия этого города и с трудом нашел его на  карте. Что там? Автомобильный завод кажется, или авиастроительный. Какая разница! Захолустная дыра - вот что там. Убогая нищая провинция. Стоячее болото населённое озлобленными обывателями. Такого, как Сергей в этом городе Н, где жители соседних улиц дружат семьями,  с дерьмом бы съели. 

Особенно мама этой Алекс. Она у этой девочки через каждое слово. 

Ясное дело, девчонка порядочная, а туда же, хочет в большой город. Знала бы она что большой город делает с такими провинциалками. Перетирает и перемалывает, про это чтоли ей написать?

Телефон прервал ход  мысли.  Сергей взял со стола мобильный и глянул на вызывающий номер. Макс! Нет, с этим покончено. Надо остановиться и начать нормальную человеческую жизнь. Может домой вернуться к родителям? Поздновато правда, да ведь другой семьи у него нет. Отец суров, но мать-то простит. Первое время она всё звала его обратно. Может быть как нибудь…Опять звонок! Сергей отключил трубу. Нет домой вряд ли. Но и Макса надо забыть. Уж лучше пусть будет эта Алекс. 

Он вздохнул. Это скорее всего самообман. Сергей понимал, что не сможет изменить себя и свой взгляд на мир, свой образ жизни, уйти из театра, лишиться свободы духа и тела, создаст  семью с женщиной. 

Потом, его квартира. Он снял её на год вперёд, расторжение договора предполагает приличную неустойку, денег жалко. Нет, не то! Что деньги, Сергей всегда находил способ заработать, никогда не соглашался быть на содержании, только однажды в самый первый раз – но тогда он думал это любовь. 

Нет, деньги ни при чём. Сергей просто не верил, что сможет перемениться и стать как все. Особая, отделённая от ортодоксального общества и осуждаемая этим обществом жизнь, всё больше засасывала его, опутывала новыми связями и вскоре он перестал сопротивляться. Так было легче. А в последние годы и вообще без проблем. Теперь и прятаться не надо было. 

Но девушку тащить во всё это? Да ещё такую, как Алекс. Нет у них ничего общего! Она чистая. И если бы всё про него знала, то… А если взять и написать ей правду? Нет, лучше совсем ничего. Она и не поймёт, потому что не знает ТАКОЙ жизни. 

И всё же, какая-то сила, вопреки здравому смыслу толкала Сергея к неизведанному. В глубине души он стремился к чистоте, невинности и свежести чувств. Не всё же врут про любовь? Наверно есть она? Он стремился познать это. И неожиданно его стремлением и целью на этом пути стала Алекс. 

Она воплотила в себе всё  неизведанное, прочно соединилась в сознании Сергея с его самыми затаёнными мечтами.

Из нереальных  они превратились в  осязаемые, в живого человека.Пусть Алекс и была таинственной незнакомкой, о которой Сергей ничего не знал, кроме её имени, но всё же она была живой. 

И шансы их  были равны, ведь она тоже ничего о нём не знала.

Она говорила с ним… Вот её письмо. И он напишет ей ответ!

Сергей решился – пальцы его вслепую побежали по клавиатуре.

«Здравствуйте, Алекс!

Простите, что не ответил сразу и опять заставил вас ждать. Долго думал, чтобы такое спросить, но так и не придумал. Если честно, я редко пишу письма и не очень общителен по мейлу. Вы правы, письмо не чат.

Не знаю я что писать, а пишу. Давайте расскажу о себе, а вы сами решите стоит ли продолжать наше общение или лучше удалить мой адрес их вашей почтовой программы.

Мне двадцать четыре, в прошлом я танцовщик, да и  теперь можно сказать артист. Закончил Академию балета, работаю  в театре пантомимы и пластики. 

Между восемнадцатью и двадцати четырьмя годами я много кем был, только не тем, кем мечтал. А хотел я стать капитаном дальнего плавания и увидеть дальние страны. Приплыть куда-нибудь на большом корабле, но не вышло. 

Всю жизнь я провёл в Петербурге, и большую ее часть у балетного станка, ездил только на гастроли, но путешествием такие поездки вряд ли можно назвать, скорее работой. Я люблю танец, не мыслю себя без этого.

Живу я один…»

Сергей писал и писал. Что-то о своём детстве, что то о жизни. Немного о театре. О важном и мелочах. Письмо вышло длинным и бессвязным, заканчивалось словами, которых Сергей в жизни не произнес бы, даже самым близким:

«Не знаю, как это вышло, что я всё вам рассказываю. И зачем?

Простите! До того как мы познакомились я и не предполагал, что смогу кому то рассказывать о себе. Меня считают скорее замкнутым. Откровенничаю о личной жизни я редко. А с вами это получилось легко, само собой. Спасибо, что ответили и что теперь читаете моё письмо. Буду очень рад, если вы напишете снова, но не могу настаивать. Решайте сами. И знайте только, что даже этот один раз, когда я смог рассказать всё, что здесь написано  - это слишком много и хорошо для меня. И вряд ли я это заслужил.

Вы заставили меня вспомнить такое о чём я, как мне казалось, давно позабыл, а может просто прятался от воспоминаний, считал их лишними.

И гораздо больше есть того, что я не сказал, но о чём подумал и это теперь со мной. Всё это стало возможным благодаря вам, Алекс. Вы особенная. Не такая как все…и, наверно, очень красивая, хотя я вас не видел.

Удачи вам во всех делах. 

А если надумаете приехать в Питер – знайте, что у вас в этом городе есть верный друг.

Ещё раз простите, что побеспокоил вас и так долго злоупотреблял вашим вниманием.

С уважением и благодарностью

Сергей»

Когда Саша прочёл это, он схватился за голову.

Как можно дальше обманывать человека, который был так откровенен? Но разве можно не ответить на подобную откровенность?

Он снова открыл фото Сергея и долго вглядывался в каждую черточку, ставшего родным лица.

А слова так и рвались из сердца, стремились преодолеть расстояние разделяющее их, нагромождение обстоятельств, каким обернулась сеть, и препятствие созданное самой природой.

Саша смотрел в глаза Сергея и твердил про себя.

«Я хочу…я смогу…» 

Была ли та снежная женщина Сашиным сном или явью – в этом она оказалась права. Да, Саша хотел стать  тем, что  стремился найти Сергей. Хотел быть рядом, пусть под именем Алекс - не важно..

Потеряв отца, почему он должен теперь отказаться от друга?

И он написал ему. Так же обо всём.

Начало письма вышло самым обычным, если бы Саша смог выдержать и остальное в том же тоне, то возможно ничего бы и не случилось, но он писал и писал, не глядя на объём, страницу за страницей. О своём одиночестве, об невысказанной никому раньше боли…

«Мой отец был капитаном дальнего плавания. Он погиб, когда ехал к нам домой из Петербурга. В тот рейс он купил в  Германии машину. 

Судно его было приписано к Балтийскому пароходству,  и раньше мы всегда ездили встречать папу на вокзал, но только в нашем городе – ездить в Петербург он не разрешал, беспокоился. В этот раз он позвонил и сказал, чтобы мы ждали его дома. Мама сначала не соглашалась, но папа настоял, обещал сюрприз. И мы всё ждали и ждали…

Я не знаю почему, может он долго пробыл в море, не садился за руль, отвык или просто что-то на дороге, но  машину вынесло на встречную полосу прямо под автофургон дальнобойщика. Наверно папа ничего не почувствовал…

Его не было уже, а мы не знали, готовились к встрече, мама купила к этому дню новое платье и была такой красивой, и у нас был накрыт стол, праздничный ужин… а папы всё не было. 

Потом нам позвонили из пароходства.

Я не очень хорошо помню папу. Нет, я помню его голос, лицо, но не могу вспомнить его живого. Как ни стараюсь. Он слишком мало бывал дома. Конечно, остались фотографии. Я помню другое…и это самое ужасное воспоминание. Когда его хоронили мне было страшно смотреть на него, там, среди цветов. Но я помню его руки. Не живые. Они были такие белые, как у большой фарфоровой куклы. Во сне я бывает вижу не его, а эти руки. И мне опять становиться страшно.

Простите, что я пишу всё это и так бессвязно. Мне очень хочется плакать. Но я не могу потому, что мама в соседней комнате и она спросит, что не так. При ней вообще нельзя показывать, что что-то не так. После гибели папы она всего боится. И больше всего боится остаться одна.

Поэтому у меня нет никакой надежды выбраться из этого города.

А я не могу жить здесь, не могу видеть изо дня в день всё те же - деревья за окном и здание вокзала на другой стороне улицы, соседей, которые ходят по этой улице. Да, в нашем городе наверно все жители знают друг друга в лицо…»

Потом Саша почему то вернулся в прошлое и  написал  о школе, потом ещё о маме. Письмо вышло на много страниц.

Серей ответил сразу и так же подробно. Он не выражал соболезнований, не унижал Сашу сочувствием. Сказал всего несколько тёплых слов, но так что Саша расплакался, когда читал – на этот раз мамы не было дома и он мог дать волю слезам.

Потом в этом же письме Сергей писал о себе

« А я вот уже много лет не живу с родителями. Причины? Несоответствие взглядов на жизнь в первую очередь. Трудно бывает понять друг друга.» 

***

Саша не знал, что за этими несколькими строчками письма Сергея стояла не одна бессонная ночь раздумий и воспоминаний. Всё то что Сергей заталкивал в дальние углы своей памяти, чтобы пореже оттуда извлекать. А теперь, после письма Алекс, он чаще вспоминал отца и то время, когда ещё ничего не было плохого между ними. 

Он думал, что если бы оказался на месте Алекс то не смог бы многого простить себе из того, что сделал и сказал отцу. Сергей никогда  раньше не думал о том, что может настать время, когда уже ничего не исправить и не у кого просить прощения.

Теперь они писали друг другу каждый день. И часто общались в он лайн.

Однажды Сергей  написал, когда они были в приватном   чате

«Я благодарен вам, Алекс. Вы написали мне о себе и я многое понял. Что разногласия - это не самое важное в отношениях, и что мама есть мама, и что родители любят меня, наверно, слишком сильно чего я, по большому счёту говоря, и не заслуживаю»

Саша ответил:

- Каждый заслуживает любви. Все люди… и деревья, и цветы – всё живое.

И  когда  всплыли  строчки ответ а Сергея:

« Какая вы…чудесная. Никогда не думал, что женщины могут быть так откровенны»

Саша был совсем близок к тому, чтобы признаться, рассказать всю правду и просить прощения, но вместо этого набрал:

«Откровенность наша взаимная. И я могу так только с вами . На самом деле у  меня мало друзей. В школе со  мной не дружили потому что завидовали, у  меня было много того чего  не было у  других,  всё  это не важное,  но  людям кажется важным – тряпки,  техника. У родителей машина,  дача. Кроме  того я  не умею себя  вести в шумной компании, не стремлюсь  «тусоваться». Люблю тишину,  мои  книги, компьютер. Люблю  ходить  по сайтам».

И  вдруг произошло то  чего  так  боялся  Саша  - Сергей попросил.

«Я  хочу  увидеть  вас. Может  быть, пришлёте мне фото?»

Саша ответил уклончиво:

«У меня нет подходящего, я редко фотографирусь»

А потом  вышел  из сети  и  в  этот вечер не  заходил больше. Он  не мог  дальше лгать  Сергею и  не мог сказать  правду.

Но самое  ужасное -  он  не мог  жить без общения с Сергеем,  без  писем и разговоров. А потому  на следующий  день снова пришел в сеть и  извинился  за внезапно прерванный разговор,  объясняя  это  тем,  что  подвело соединение и  долго  не удавалось подключиться.

Больше Сергей не просил фотографий и Саша немного успокоился Они всё писали  друг  другу.  Целый роман в  письмах.

Саша усыплял свою совесть,  он утешал  себя тем,  что  не делает  ничего  дурного,  напротив, даёт  дорогому  для себя человеку радость  общения. 

Они  никогда  не встретятся так  не всё ли равно? Разве нельзя  так?

Оказалось, что нельзя,  и громом среди ясного  неба прозвучали однажды  слова Сергея.  

«Можно было  бы и дальше говорить друг с  другом вот  так,  как я  сейчас  говорю с вами,  Алекс,  чтобы между  нами  были только  письма и непонятная мне,  но глубоко чтимая мной тайна.  Ваша тайна. 

Не сочтите  это письмо за  попытку  раскрыть  её,   это лишь желание раскрыться  перед вами  самому. 

Наверно, покажется странным,  что я  так просто  говорю слова,  обязывающие ко многому.  Но я  говорю  их. 

И…  нет,  мне  не  легко,  напротив очень трудно. Но  я  знаю,  что  время пришло  и  я  должен  сказать  их сейчас. Молчать  дальше  было  бы  нечестно.  Вы  такая юная. Я не  хочу ничем встревожить  ваш душевный покой.  Может  вы  и  не  думали  об  этой  стороне  наших отношений, нам    действительно  было  хорошо  вместе,  с  первой минуты,  как мы познакомились, было  хорошо  и так.

Что я  говорю? Это   похоже на страх,  на  попытку  оттянуть  время и  не произносить  главного.  Простите  меня  за малодушие.  Мне,  правда,  очень  трудно. Но вместе с  тем  легко,  потому  что  я  говорю с вами и говорю это вам.

Я люблю  вас Алекс…

Что ещё? не знаю…

После этого я могу сказать только  одно:

Я  буду ждать  вас, Алекс.  Каждую первую субботу месяца, в Петербурге,  на Московском вокзале в большом вестибюле у  бюста Петра Первого. Вы меня узнаете…

Пусть  пройдёт месяц, два, три, целый год. Я  буду ждать  вас там. Когда-нибудь вы приедете,  и я увижу вас, а пока  у меня есть  наши письма. 

Я буду мысленно представлять вас.  Вы очень красивая. Самая  красивая девушка  на свете.

Моя единственная, далёкая любовь…»

Саша снова плакал всю ночь, а утром  притворился спящим,  чтобы мама  не видала  его красных распухших  глаз. 

Он вышел на кухню, только когда щелкнул дверной замок, - мама  ушла на  работу.

Саша хмуро смотрел в окно. Прошло пять  месяцев с тех пор как они с Сергеем  встретились в том чате. Теперь уже май. Весна.  

Где же  ты , Снежная Королева?  Что посоветуешь  теперь?  Глупость  всё  это. Не было  никакой женщины,  только  сон от  переутомления  и  одиночество – вот  в чём  причина. 

Саша  не ответил Сергею. В первый раз  за всё  это время не ответил.

Он  даже хотел  не проверять  почту,  но  не  смог удержаться  и  к вечеру всё- таки открыл свой ящик. Там  была короткая записка  от Сергея.

«Вы обиделись,  Алекс?  Я проявил бестактность? Не надо  было  ничего говорить?

Простите,  пожалуйста,  простите меня!»

Саша продолжал молчать.

Отчаянные  призывы летели  к нему на мейл один  за  другим. Там  были  и угрозы и мольбы,  но  чаще всего Сергей повторял:

«Я всё равно  найду вас!  Неужели всё, что  было между  нами,  ничего  не значит?»

***

В конце  мая Саша решил,  что  должен  всё рассказать  Сергею,  но  не в  письме,  а  глядя в  глаза. Хоть  один раз  он должен был увидеть Сергея,  услышать  его  голос…

Не предупредив  маму, Саша   купил  билет  до Санкт  Петербурга - туда  и  обратно. Поезда  шли   с небольшим  перерывом, всего три  с половиной часа.  Саша думал,  что  если  Сергей и  правда будет ждать  его,  то им  хватит  этого   времени  для  объяснения.

В дороге,  пока  мерный перестук колёс  заглушал сомнения я и усыплял  страх,  Саша проводил  час  за  часом  в  горячке  нетерпения,  в пьянящем  полёте  свободы. 

Он  и  сам  удивлялся  как мог  решится  на такое   и   о  маме  ни разу  не вспомнил.  Значит,  он совсем  не маменькин сынок,  а  вполне самостоятельный человек и может  распоряжаться  своей судьбой.  

Можно  пойти в  Петербурге  узнать  о  приёме в ВУЗы,  как  раз сейчас,  весной, самое время подавать  документы. Почему  ему  не мечтать  об  этом? И совсем даже  не  в Сергее дело,  Саша  и  сам  бы мог поехать  без  этой  переписки.  

Но Сергей… как  быть  теперь  со всем этим . Чем  ближе  Саша  подьездал  к  Петербургу,  тем  яснее  ему становилось:  то что  составляло радость  и  смысл его жизни в  течение  последних    шести  месяцев, теперь придавило его совесть   тяжелым  укором. 

Саше повезло, попутчики к нему не приставали. Он даже и вспомнить бы их не смог, так нервничал и был сосредоточен на своем, забился на верхнюю полку и думал, думал...

Когда за окном  купе поплыли  незнакомые  городские пейзажи,  а  потом   товарные станции,  переплетение  рельс,  заведённые в тупиковые ветви составы  и,  наконец  платформа Московского вокзала  у Саши замерло сердце,  похолодели  руки,  мороз прошел по спине  неприятной змейкой.  Ноги  налились свинцом.

Поезд зашипел  и остановился,  говор  колёс  сменился  тишиной,  потом  во  всех купе  зашевелились,  заговори ли,  в  коридоре  уже  топтались  с  вещами  самые  нетерпеливые пассажиры,  громкий  смех,  обрывки  фраз,  а за  окном  на перроне толпились  встречающие,  заглядывали  в  Сашино купе,  улыбались,  махали  руками. Лихо  подкатывали тележки  носильщики.

Сашу охватило оцепенение. Он понимал,  что  надо  встать и идти,  бессмысленно цепляться  за спасительную  тесноту купе. Раз уж  приехал  придётся довести это до  конца.  Надо   встретиться с Сергеем  и  сразу всё сказать.  Всё  как и есть…

Почему  он  раньше  не сделал  этого? Саша много  раз  задавал себе жгучий  вопрос. ПОЧЕМУ?  Да  ясно почему  -  он  боялся,  несомненно, всё  случилось  от  трусости,  унизительной  и  жалкой. 

Сергей станет  презирать  его,  посмеётся. Саша  больше всего боялся  этих  насмешек и  всё время оттягивал момент  объяснения,  а  надо  было  раньше! Тогда  бы   не  дошло до  такого. То  письмо Сергея,  что теперь делать с  ним? Что  делать  с  теми  словами? Если  бы  он мог,  если  бы имел  на  это  право, то какие  горячие и  нежные слова  сказал бы в  ответ! А сейчас он должен сказать  правду. И  навсегда  расстаться  с  мечтой. Он  не может  стать  женщиной,  он  не может  любить Сергея,  как  женщина,  он ничего  не может,  бесстыдный жалкий лгун…

Но  надо  идти. Проводница уже два  раза  заглянула к нему,  а  он всё сидит в  купе,  как  пришитый к скамейке. Надо  идти!

Сашин поезд прибыл  на ближнюю  платформу, и  потому    искать  дорогу  к  бюсту Петра Первого  не понадобилось.  Вот  большие   раздвижные автоматические  двери,  за  ними  зал… как страшно! Страх  - вот что  завладело  всем  Сашиным  существом. Ещё несколько шагов, двери откроются и… 

Сейчас сердце его разорвётся  от страха.

Ещё можно  убежать. Но… как  хочется увидеть…Услышать  его  голос…пусть  он сердится,  упрекает, кричит, пусть что угодно,  но только  бы один раз услышать его.

От волнения всё плыло у Саши  перед  глазами, в суете  и вокзальной мельтешне он  никак  не  мог  различить отдельно никого,  всё сливалось в непрерывно движущуюся картинку. 

Где же бюст?  Вот  там,  в  центре зала  и там же…  Сергей! 

В строгом  костюме,  с букетом  бледно-красных роз. В тысячу раз лучше, чем на фото! Жаркая слабость охватила Сашу, на глаза навернулись слезы, стало так остро жаль Сергея. Он ждал все дни, как и обещал. Странно все спешат,  а  Сергей стоит.  Он  наверно давно уже  здесь.  Вот  посмотрел  на часы.Да, да! он   правда  ждал, каждую   первую субботу месяца.  И  радость  горячей волной захлестнуло  сердце Саши. Он ждал!

Сергей,  вероятно, почувствовал Сашин взгляд,  повернул  голову  и  скользнул  глазами по вошедшим  в  автоматические двери.  

***

Он уже  привык  ждать здесь   и  не особенно  надеялся на встречу,  но  сегодня было как-то иначе, больше волнения.  Ожидание Сергея становилось  всё  более   нетерпеливым  и    нервным,  он  не мог справиться  и поминутно   смотрел  на часы.  Поезд прибыл. 

Но  нет,   Алекс  не  приехала,   среди  тех,  кто вошел в  вестибюль женщин   не  было.  Двое  мужчин внесли  тяжелый чемодан,  потом  мимо Сергея прошли   ещё трое, один за другим  и снова  только мужчины,  как  будто  женщины тут вообще  не  проходят.  Какая глупость!  Вон ещё  один,  мальчишка в джинскх и легкой светлой куртке. Этот совсем без вещей,  небольшая сумка  на ремне через плечо, наверно,  этот  мальчик  тоже  встречает кого-то. Может  ему  больше  повезёт.

Значит Алекс  не приехала. А  может…Сергей  нащупал в кармане пачку сигарет,  вытянул одну,  достал зажигалку  и   быстро пошел   на  перрон,  к  большому табло. Вот  здесь, Сергей  просмотрел зелёные  светящиеся  строчки   -  всё  так,  прибытие в 12 20, поезд  не  опоздал,  ну что  себя проверять,  ведь обо   всех прибытиях и  отправлениях подробно  объявляли,  он всё слышал.  

О поезде Тольятти - Санкт Петербург объявили  десять  минут  назад.  Даже самым  медленным  шагом она бы уже  успела  дойти  от  платформы до вестибюля.

Сергей  закурил.  После большого перерыва,  а  он держался и  не  прикасался к сигаретам месяца полтора. Закружилась  голова.

Что  за  чёрт! И  надо  же  было пообещать  Алекс  ждать  здесь по субботам.  Дурак!  Очень  надо  ей  приезжать.  Она  и  на  письма  то  не  отвечает.

А может  заболела  или мало  ли  что  ещё?  Беспокойство  за Алекс тут  же  притушило обиду. Может ей плохо,  а  он  сердится  на  неё.

И почему его  не покидает  странная  уверенность,  что  она  здесь. Ещё  раз посмотреть  в  вестибюле?  Сергей  бросил сигарету,  вернулся с  бюсту  Петра,  из центра зала снова оглядел  зал -  никого, похожего  на Алекс. А этот мальчик  всё стоит  там,  у   входа, и  тоже  ждёт. Как  глупо выглядит  ожидание.  Ну,  а сам  то  он  хорош?  Влюбленный с  букетом… 

К досаде  и  раздражению Сергея  примешивалось  жгучее сожаление о несостоявшейся встрече.  Он так ждал! Это уже четвертая неделя и  -   ничего.

Сергей  нахмурился,  глубокая складка  легла между  его бровей,   плотно сжались губы.

Больше  ждать  он  не  станет  -  этот  раз  последний!

Сергей повернулся  спиной к  выходу на вокзал и пошел к стеклянным  дверям,  которые  вели к  метро  и   в  город.  Он  убыстрял шаг,  скорее  отсюда,  мимо светящихся витрин с никчемными    безделушками  и  всем, что  люди  таскают  с   собой  в  дорогу.  

А вот…  ресторан.  Потянуло  запахом   пережаренного  мяса,  острых  приправ,  захотелось войти, напиться.  Но  не  на вокзале  же,  до  такого он  ни  разу  не опускался. Рестораны есть  и  на Невском.  

Сергей вышел из здания  вокзала  пересёк   внутренний двор,  дальше    под арку и   в город. В метро  сейчас ему  не  хотелось,  лучше  побыть  на  воздухе,  покурить,  пройти пешком…

Букет  роз полетел в  ближайшую  мусорную корзину.  Сергей  глубоко вздохнул  и  окинул  глазами  широкое пространство  Площади  Восстания. Всё!  Всё  кончилось,  он  больше не станет  ждать  Алекс.  И  чтобы  не было  никаких  недомолвок он  напишет  ей. 

У книжного  магазина,   на  той  стороне площади, слева от  гостиницы  есть  Интернет-кафе. Написать  ей прямо сейчас!  Сказать что  она добилась своего,  что больше  ничего  нет,  что  они свободны  друг  от друга  и что  он  не станет больше  её  ждать.  Никогда!

Сергей шел  не  разбирая  дороги,  толкнул  на пешеходном  переходе через  Суворовский  проспект  старушку,  машинально  извинился,  остановился на красный  сигнал светофора,  но  всё так  же  на автомате. Да,  сейчас он всё  скажет,  а  потом  подальше  от  людей.  Не в ресторан, домой. Никого  не  хочется видеть.  Никому  ведь  нет  до  него  дела  в  этом чертовом городе. Да  и  в целом свете... 

Слёзы подступали  к  глазам, спазмы перехватывали  горло. Сергей как перед стеной стоял  перед своим  бессилием  изменить решения Алекс  не говорить и не встречаться с ним.  Надо отключиться,  может и  правда  в  ресторан и  напиться  до  одурения.  Или поплакать… 

Вот  до  чего  дошло,  уже и  сопли,  а  всё  эта  Алекс!  Это  она виновата,  он  нормально  жил, пока ее не встретил. Помирился бы  с Максом…Написать  ей,  а  потом  позвонить  Максиму.  И всё встанет  на свои  места,  жизнь покатится по  старому. Сергей упрямо откинул волосы со лба, сжал зубы и кулаки. Не сможет  он с женщиной!

А может  поехать  к  ней? В  этот  её  убогий Н,  который  она так  ненавидит.  Поехать  и  забрать   её  оттуда. А потом  уже объясняться   с  её  строгой  мамой. Да  плевать  на маму, с  ней самой бы разобраться. Почему она молчит?  Что такого  он сделал? Чем  обидел?  Сказал, что  любит…разве  это  обидно? Или он  её  напугал своими признаниями?  Надо  было  ещё подождать…

Н  городок маленький,  Алекс живёт  у  вокзала,  приметная семья,  все наверно там  знают  о её отце. Найти Алекс будет  не трудно. А поезда туда  идут  каждый день,  через три с  половиной  часа можно к  ней  ехать,  билет наверно  не  проблема,  или  в лапу  дать  проводнику. Или всё-таки  написать?  Написать,  что  всё кончено  и  ехать  к  ней? Чушь  какая-то! Да  что  он  ей скажет,  когда  найдёт? Что  он скажет,  если она  НЕ  хочет  говорить  с  ним.

Сергей бесцельно скользил взглядом по витринам и рекламным щитам, пока в глаза ему не бросилась небольшая вывеска  с бегущей строкой. Она мигала над  железной дверью и сообщала прохожим: «Интернет кафе 24 часа».

Сергей остановился. Вот оно, здесь! Единственное правильное решение. Он напишет Алекс. В последний раз, точно в последний. Выскажет ей всё, что накопилось за эти месяцы: обиду, упрёки,  посмеётся над её жестокой самонадеянностью, уверенностью, что на ней свет клином сошелся. Пусть Алекс узнает, что ему всё равно. 

Он напишет, отправит письмо и прекрасно сможет обходиться без неё. Скорее всего она не ответи -  и пусть! Зато, он избавиться от неизвестности, от пожирающей его по ночам тоски, от ожидания, а главное от надежды. От бредовых мыслей о её глазах, руках, волосах, о её теле и о том, чего он никогда не знал.

Загадочная Алекс томила Сергея молчанием, возбуждала его чувственность. Он думал об этой женщине болезненно много. Она стала его манией, бредовой идеей, зависимостью. Скрывалась где-то в Сети, без настоящего имени, без лица, без голоса.

- Алекс! Ммм… , - Сергей сжал кулаки и застонал, как от сильной, но уже привычной внутренней боли, - Алекс, так невозможно жить. Невозможно…

Он хотел закурить, достал пачку сигарет – пустая, ничего нет внутри. Сергей с силой сжал картонную упаковку из-под «Кента», она хрустнула, сьежилась в бесформенный комок. Куда её теперь, не на тротуар же бросать перед дверью, а урны рядом нет. Вывеска есть, а урны – нет. Сергей сунул смятую упаковку обратно в карман.

«Интернет – кафе 24 часа» еще побежала красная надпись по черному табло, рассыпалась белыми вспышками звездочек, опять появилась и снова рассыпалась…

- Я напишу тебе ещё раз, Алекс, - произнёс Сергей и открыл дверь клуба.

***

Саша видел как Сергей уходил с вокзала и он знал что больше ничего не будет, никакого ожидания, Сергей не вернётся, это последний раз, когда он встречал  Алекс. Откуда такая уверенность– Саша не мог бы ответить, он просто ЗНАЛ, что Сергей больше не станет ждать.

Значит, не останется надежды, ни у Сергея, ни у него . Никогда, ничего больше не будет! Писем,  разговоров,  дружбы,  любви… И в этом виноват  только она сам.

Хотелось крикнуть «Серёжа подожди, ведь я тут, посмотри на меня…» 

Но Саша с места не мог двинуться, ноги словно приросли  к полу.

Он теперь тоже должен уйти, сесть в поезд, должен ехать в Н… и жить по-старому, как он жил до того времени, когда они с Сергеем не знали друг друга. И тут же обожгла мысль: Сергей ведь так и не знает его и теперь уже не узнает.Никогда-никогда-никогда…

Возможно он и станет думать, вспоминать, искать, но Алекс, а не Сашу.

Саша понимал- нельзя продолжать всё это, он дошел до какой-то  запретной черты, дальше – нельзя. Эта странная близость, которую он никогда не назвал бы игрой, нет, только не игрой! Реал или Сеть, какая разница? Это здесь ни при чём, а чувство  близости с Сергеем волновало - вот что страшно! Запретно и желанно. Если Сергей узнает, то будет презирать, посмеется. 

Саша запутался, он устал лгать, не хотел больше обманывать,  но не мог и исчезнуть из жизни Сергея. И он пошел за ним, через вестибюль, под арку, на площадь, не желая мириться с холодным словом «никогда».

Саша не прятался, но Сергей ни разу не обернулся и потому не видел его.

Наверно он уходил, как можно дальше от вокзала. А если сядет в автобус, или войдёт в метро? Тогда Саша потеряет его из вида и...

Саша хотел побежать за Сергеем, окликнуть, остановить, дотронуться, но  не смог - боялся. Когда Сергей зашел в Интернет кафе, Саша остановился в нерешительности. Войти следом было просто. Но что сказать? Как объяснить всё? Нет, лучше вернуться на вокзал. Уехать и  забыть, разве не получится забыть? И Сергей  забудет. 

В конце концов они могла тогда и не заговорить друг с другом в чате, и всё бы обошлось. Да и теперь всё нормально складывается, - уговаривал себя Саша, - по всему видно, что Сергею надоело встречать мифическую Алекс и он бросит эту затею. 

Пусть Алекс просто исчезнет. В Петербурге достаточно красивых, умных, порядочных девушек и любая будет рада  оказаться с Сергеем. Саша искренно желал этого, или уверял себя, что желает. Он всё больше отчаивался, не смел принять решение, не знал, что делать и никто, кроме Сергея, не мог ему помочь. 

Нет, ничего не выйдет. Саша повернул обратно к вокзалу, задержался на переходе  на красный сигнал светофора, оставалось только перейти площадь. Сергей забудет всю эту глупую переписку, освободиться, не будет задумываться по вечерам какая погода в городе Н, идёт ли там снег, или дождь и что делает Алекс… они никогда не встретятся,  так лучше.

Светофор мигнул желтым, потом засветился зелёным. Саша в первый раз, как вышел из вокзала,  посмотрел вокруг. Перед ним широко открывалась  Площадь Восстания со странным памятником–стеллой в центре. Было тепло и люди, которые уже шли навстречу  улыбались долгожданной летней погоде, солнцу. Саша стоял неподвижно. Светофор снова загорелся красным.

Но ведь Сергей не просто так зашел в Интернет клуб?  Нет, он… напишет Алекс…конечно он напишет! И Саша должен узнать что именно, от этого зависит уехать или остаться и всё-таки попытаться заговорить с Сергем. Если там в письме будет, что всё кончено – тогда Саша вернётся в Н… а если… если…может быть…

Саша  развернулся и,  не раздумывая о том, что из всего этого может выйти, побежал обратно. Вот кафе, он открыл дверь и вошел. Даже не искал глазами Сергея, а скорее заплатил за час Интернета  и сел за первый же  в ряду стол у самого выхода. 

Интернет клуб был небольшим, столы с экранами не отделены  сплошными перегородками, только невысокими лёгкими панелями. Дежурный менеджер - кссир видел всех клиентов. И посетители могли видеть друг друга. 

Сергей набирал текст, он не отрывался от клавиатуры и экрана, на смотрел по сторонам, зато Саша мог хорошо  видеть его лицо. Он жадно следил за малейшим изменением настроения 

Сергей не представлял, что написать Алекс в последний раз будет так трудно. Он хотел бы обидеть её, задеть какими-то злыми упреками, а вместо этого сидел, бесцельно смотрел в экран и собирался с духом, чтобы набрать 

«Здравствуйте, Алекс». 

И не было в нём ни обиды , ни злости – только отчаяние. И очень слабая, но всё таки надежда, что Алекс поймёт и ответит. И когда Сергей допустил эту надежду в сердце то пришли и слова.

« Здравствуйте Алекс! 

Я думал, что буду писать в последний раз, хотел так, но сейчас понимаю, что не получится. Нет, не в последний, я стану писать ещё и ещё! Потому что не могу иначе, не могу не говорить с вами. Я знаю, вы слышите. Почему же молчите? Если я обидел вас тогда своими признаниями, то уже  тысячу раз искупил вину месяцами ожидания хотя бы одного слова. 

Я… мне очень плохо без вас Алекс. Я не знаю о чём  просить, ведь вы не хотите отвечать, а значит  просить ответить – заставлять вас сделать что-то против воли. Я прошу только услышать меня. Алекс! Пожалуйста. Только услышать. Ведь я есть и я жду. Поверьте, это очень трудно ждать  в тишине, когда надежды остаётся всё меньше. Я живу, утром просыпаюсь, смотрю в окно…нет, всё это не то, не те слова…

У меня  нет слов, чтобы рассказать, как я живу. Не хочу жаловаться, да и к чему теперь жалобы. Почему вы молчите? Может быть, когда-то  сами расскажете мне, а сейчас просто не закрывайтесь от моих слов, послушайте меня. Молчание не выход, ведь мы не чужие, мы… знаем друг друга и могли бы поговорить. Я пойму, я смогу понять всё, только не молчание…

Алекс! Вы же видите… я не могу больше так. Какими же словами мне убедить вас? Чтобы вы поняли, как это больно  ждать и ждать.  Я не должен писать...вернее хотел написать другое. Упрекать, сказать, что вы ничего больше не значите для меня, что я не стану ждать, что мы свободны друг от друга. Только всё это было бы ложью. Вы дороги мне Алекс и невыносимо сейчас думать, что вы…что мои слова  для вас ничто.

Не знаю будет ли это письмо последним. Я обещал самому себе что да, будет именно последним, но не смогу выдержать. Мне больно! Сегодня я снова ждал вас там, на вокзале. Но поезд прибыл, а вы… вы не приехали. Почему, Алекс? Если мы встретимся хотя бы один раз, ведь это ни к чему не обяжет вас, я ничего не буду просить, доказывать, не стану добиваться вашей любви. Невозможно заставить полюбить. Я это понимаю. Вероятно что-то во мне не так, раз вы молчите.

Простите меня Алекс! За это письмо, за малодушие, за то что у меня не остаётся сил на молчание, что я говорю о своей тоске, что готов в ногах у вас валяться за одно только слово. Простите меня за это письмо и за все другие в которых я сказал что-то не так,  и оттолкнул вас этим.

Я… не стану больше приходить на вокзал, я понял, что это как будто обязывает вас. Нет, я только прошу разрешения писать вам иногда…

Не исчезайте совсем, Алекс, ведь если не будет вас, то не будет и меня настоящего, а за то время, что мы знаем друг друга я поверил в такое, что считал для себя невозможным. Когда-нибудь я расскажу вам и вы поймёте… а сейчас прошу только об одном. 

Не уходите, Алекс…»

Он  не подписался. Просто «Сергей»  не хотел, а тривиальное «Всегда ваш» прозвучало бы здесь приторно и неуместно. 

Письмо отняло  последние душевные  силы. Сергей отправил мейл и сидел несколько минут, закрыв лицо руками.

Он хотел домой, чтобы не было рядом людей, хотел одиночества.

Что-то заставило Сергея отнять руки от лица и посмотреть в сторону двери.

И тогда он УВИДЕЛ. Того самого мальчика, который ждал на вокзале. 

Сергея поразило  это совпадение. Но ещё больше лицо, глаза  устремлённые на экран. В них стояли слёзы. А потом мальчик быстро и испуганно обернулся, встретился с Сергеем глазами,  хотел что- то сказать, губы его шевельнулись, но отрицательно мотнув головой он бросился к выходу, письмо осталось на экране.

Невероятная догадка молнией вспыхнула в  сознании Сергея, он встал из-за стола,  подошел  к первому от  двери монитору и прочёл начальные строчки письма.

«Здравствуйте, Алекс!...»

Делом нескольких секунд было достать деньги и кинуть  их на пластмассовое блюдце у кассового аппарата.

- А сдачи? – Вдогонку Сергею   воскликнул кассир.

- В другой раз,  - отмахнулся Сергей. 

Он знал,  что  если сейчас не догонит  этого  мальчика,    никогда в жизни  больше  не увидит  его  и  не узнает всей  правды.