Домой на небо

Зеркальные створки дверей послушно разошлись в стороны, стоило лишь приложить к сканеру карточку особого гостя, и выпустили меня из прохладной тишины VIP-зоны в душный полумрак верхнего зала. Запахи алкоголя, табака и тестостерона, с которыми не справлялся кондиционер, ударили в ноздри, а оглушающая музыка - по барабанным перепонкам, заставляя невольно кривиться и вызывая желание побыстрее покинуть этот достаточно специфический клуб. Обычно я так и поступал, получив всё, что мне было нужно на нижних этажах, но сегодня чувство крайнего неудовлетворения вынуждало задержаться среди всего этого сборища разномастных тел, чтобы залиться под завязку и кого-нибудь нагнуть, да вот хотя бы этого лебезящего халдея. Заметил, паскуда, откуда я вышел. Ему хватило лишь намека, что я собираюсь провести тут некоторое время, чтобы он, в надежде на хорошие чаевые, устроил мне лучший столик, на котором уже через пару минут стоял самый дорогой виски из их ассортимента. Сделав щедрый глоток, я уставился на танцующих в центре зала. Стробоскоп причудливо выхватывал из темноты фигуры, делая их похожими на сломанные марионетки, руководимые безумным кукловодом так, как будто оторванные части тела дергались в конвульсиях. Прикрыв глаза, я мысленно раскрасил увиденную монохромную картину кроваво-красным и добавил к ней остроты жуткими подробностями. Монстр внутри благосклонно рыкнул, любуясь моими фантазиями, а потом резко полоснул нутро острыми когтями, напоминая, что он все еще голоден. 
Я открыл глаза и, одним глотком осушив свой стакан, повернул голову в сторону бара, чтобы дать знак официанту о необходимости повторить, и тут увидел тебя, стоящего за стойкой. Ты смешивал коктейль, с вежливой улыбкой на спокойном лице выслушивая сальные предложения лысеющего пьяного ублюдка. Твое нахождение в этом царстве похоти и порока было так же неуместно, как и присутствие монашки на ведьминском шабаше. А я больше не смог отвести взгляд, всё смотрел и не понимал, что же было в тебе такого? Что выделяло тебя из всех находящихся здесь? Из тех, кто приходит сюда в поисках удовлетворения самых низменных желаний, и тех, кто эти желания удовлетворяет. Да, ты выглядел очень юным, но не в этом дело. Тот, кого я двадцать минут назад оставил болтаться на цепях в подвале VIP-зоны - еще моложе, но ради дозы он уже готов на все. При упоминании о нижнем этаже в мозг впились острые зубы. От пронзившей голову боли я зашипел и сдавил ладонями виски, ожидая когда отпустит. Черт! Надо будет обязательно поговорить с хозяином заведения. За те деньги, которые я плачу им, не стоит подсовывать квелое, обдолбанное нечто. В пустых глазах нынешнего пацана за весь сеанс лишь однажды промелькнуло что-то, похожее на страх, когда я, нанося короткие неглубокие порезы на его животе, вплотную приблизился к гениталиям. Мне нужен тот, кто будет скулить от страха при виде всех тех приспособлений, что развешаны по стенам тайной комнаты, кричать от боли и умолять прекратить, когда я их использую, делая с ним то, что велит мне моя тьма. Только вот прекратить, пока она не насытится, невозможно, а ей нужно много, и аппетит ее с каждым разом растет.
Поставленный передо мной со стуком стакан с очередной порцией янтарной жидкости выдернул меня из размышлений, и я вновь нашел глазами тебя. Худой до хрупкости, с копной светлых непослушных волос, глаза… Что-то было в твоем взгляде. Такое знакомое, но давно забытое, светлое. Лишь одно странное определение крутилось в голове: чистый. Именно - чистый, вот что отличало тебя от всех остальных.
Октябрьская ночь. Только что прошел дождь. Темно - фонари в этой части города нередко бьет гопота. И я, покинув клуб утром, ждал тебя в густой тени кустов. Ты вышел один, зябко поеживаясь от ночной прохлады. Стоя на крыльце, что-то искал в своем телефоне и улыбался. Твои волосы в свете луны были похожи на серебряный нимб, а причудливые тени на стене распахнули за твоей спиной крылья. И тут я вспомнил, вспомнил тебя. 
Мне было тогда семь. Через две недели я должен был пойти в первый класс, и мы с мамой поехали в торговый центр на школьный базар. Мы ели мороженое, смотрели рыбок в фонтане, купили мне яркий рюкзак, которому я был несказанно рад. А вокруг было огромное количество народу, и никто, также как и я, не понял, что произошло. Оглушающий хлопок. Чей-то вопль, кто-то тянет меня за рукав, мы бежим. Мой рюкзак. Я его потерял. Я вырываюсь - мне нужно его найти. Вокруг с криками мечутся люди. Жуткий металлический скрежет. Ломаются колонны, сверху начинают падать бетонные плиты. Кто-то тянет меня обратно. Снова бежим. Здесь повсюду тела. Спотыкаюсь о чью-то оторванную ногу. Теряю спасительную ладонь и падаю. Меня выворачивает. Кто-то рядом уговаривает, что нужно вставать и бежать, но все, что я могу, это перевернуться на спину и замереть. Звон разбитого стекла, и я, как загипнотизированный, смотрю на падающие вниз осколки купола, чей блеск вдруг заменяет блеск серых глаз. Твоих глаз. В тот момент я не чувствовал тяжести твоего тела, не слышал криков и грохота, а видел только вот эти серые с расширенными зрачками глаза. Когда упала последняя капля стеклянного дождя, ты уже еле дышал. Я видел, что ты умирал, и весь ужас снова обрушился на меня. Было страшно. Я плакал, кричал, умолял не оставлять меня. А ты, улыбаясь тихой, вот такой же, как сейчас, улыбкой, говорил, что со мной теперь все будет хорошо, чтобы я не плакал. Что ты мой ангел и теперь вернешься домой на небо и оттуда будешь за мной наблюдать. Я не хотел, чтобы ты умирал, но ты ответил, что ангелы не умирают, просто им для того, чтобы подняться, нужно сначала упасть. И я улыбнулся сквозь слезы в ответ. Лежа среди мертвых и искалеченных тел, придавленный твоим трупом и слыша стоны, я улыбался. Я был счастлив. У меня был ангел. Но тогда я еще не знал, что к свету всегда прилагается тьма. 
И вот ты вернулся, чтобы снова спасти меня, спасти от моей тьмы. Я опять был счастлив как тогда, глядя в удаляющуюся спину. 
Я стал приходить в клуб каждую твою смену и сидел там всю ночь, ни разу не спустившись вниз, а потом, следуя за тобой незримой тенью, провожал до дома. Я полюбил эти наши неспешные ночные прогулки по набережной, вечно мокрый асфальт, лунную дорожку на водной глади и ту надежду на избавление, что дарило твое присутствие даже на расстоянии. 
Но разве могла позволить тьма проникнуть свету, что дарил мне ты. Сначала она злобно порыкивала, напоминая о себе, потом полосовала изнутри, призывая к подчинению. В итоге просто стала непрерывно рвать меня на части, пока я не сдался, корчась на полу. Да, мой ангел, ты пришел слишком поздно, и тебе не победить. Но я успею спасти тебя, ангелу не место на земле, я отправлю тебя домой.
Мрачный подвал. Твое бледное тело, подвешенное в центре, как будто светится. Любуюсь тобой, подхожу ближе, провожу ладонью по твоей щеке. Серые глаза с огромными зрачками полны слез и боли. Не плачь, мой ангел, скоро ты будешь дома. Помнишь, ты сам говорил, что для того, чтобы подняться, нужно упасть. Я опустил тебя в самые глубины. Вывернутые суставы, кровавые рубцы и синяки - это всего лишь твой разбег. Теперь тебе нужны только крылья. В прошлый раз они были стеклянными. Но в этот я просто вырезаю их на твоей белой коже. Вот и все. Нож легко входит между ребер, а я, не в силах удержаться, срываю с твоих губ скотч и выпиваю твой последний выдох. Прощай, мой Ангел.
Октябрьская ночь. Мои шаги в ночной тишине, мокрый асфальт, блики лунного света на воде. Я иду и вспоминаю тот октябрь пять лет назад, тот день, когда увидел тебя в клубе. Тогда ты впервые снова пришел спасти меня после того, как покинул меня в детстве. Но у тебя не получилось, потому что это невозможно. И я отправил тебя домой. Но ты упрямый и каждый год в октябре возвращаешься, чтобы попробовать еще раз. И всякий раз проигрываешь. В этом году ты придешь опять. В новом обличьи, но я узнаю тебя без труда и буду снова умолять, вырезая на твоей спине крылья, чтобы ты больше не приходил, ведь меня уже не спасти.