Краски

На обложке монохромной рекламной брошюры белка бодро крутила колесо. Улыбка психопата, застывшая на морде зверька, должна была изображать энтузиазм, но навевала на Макса только мысль о замкнутом цикле: дом-работа-дом… «День сурка, — мелькнуло на периферии сознания, — такой же серый и бесконечный.» Долбаные грызуны объединились в альянс и планомерно подтачивали настроение, обсыпая шелухой раздражения предстоящий вечер. К ужину ждали лучшую подругу жены — Катьку. Предстояло ухаживать за дамами, подливать мартини и выслушивать светские сплетни. Сбежать разрешалось лишь после подачи фирменного Юлькиного торта — обычно в этот момент Катька переходила к жалобам на очередного кавалера и непутёвую дочь, и можно было под шумок ретироваться к ноуту.

Макс свернул брошюру и сунул её к покупкам, мысленно открыжив их со списком. Нужно было поторапливаться. Внезапный толчок в плечо отвлёк от невесёлых раздумий, пакет в руке резко качнулся, из него выпал лимон и покатился прочь.

 — Простите! — толкнувший Макса парень ловко подхватил дезертировавший цитрус, обтёр его и подкинул на ладони.

 — Илья… кажется? — Макс смутно помнил друзей сына.

 — Здрасти! — блеснул улыбкой тот и широким жестом зачесал волосы назад. — А я к вам как раз. Мне Димон позарез нужен, но у этого гов… телефон как всегда на вибро, — он пожонглировал лимоном но, споткнувшись о молчание Макса, вдруг стушевался и протянул ему цитрус. — Помочь? — кивнул на пакет узурпатор.

 Макс растерянно обменял пакет на лимон, вдохнул резковатый аромат эфирного масла, и где-то в подкорке заскрипел, заскрежетал своими проржавевшими шестерёнками маховик времени, откидывая лет на двадцать назад. Когда-то он так же держал в руке согретый чужим теплом цитрус и жадно вдыхал его терпкий запах. Светило солнце, и его лучи застревали в вихрах лучшего друга. Серёга, дурачась, заявил, что съест на спор кило лимонов, но сломался уже на третьем. Макс абсолютно не помнил, на что они спорили, зачем и почему, но то, как он держал в руке этот ядерно-жёлтый цитрус, а Серый самоуверенно улыбался и загребал всей пятернёй то и дело падающую на глаза чёлку, почему-то намертво врезалось в память. Теперь картинка из прошлого внезапно ожила, вскрыла что-то за грудиной, разлив в воздухе тягучий аромат юности и забытое ощущение беззаботности. Рот непроизвольно наполнился слюной, нестерпимо захотелось впиться зубами в жёлтый бок лимона и сейчас же, сию минуту, ощутить его горьковато-кислый вкус

 — Ну что ж…– насильно выдернул себя из воспоминаний Макс. — Пошли, уверен, что говнюк будет рад слинять из дома. Как и я… Но увы! Не всем везёт. Придётся мне спаивать женщин и резать торт.

— Тёть Юлин торт? — вкрадчиво уточнил внезапный попутчик, и его кадык красноречиво дёрнулся, отдавая дань кулинарному таланту Юльки.

 Макс усмехнулся, зафиксировав реакцию.

— А может останешься? — предложил он внезапно для самого себя.

 — Да я бы рад, но сегодня никак, у нас с Димоном планы, — вздохнул Илья.

— Ничего, не последний раз у нас фирменный торт, — Макс почувствовал укол разочарования. Это было… странно.

 Весь вечер, улыбаясь Юльке и её подруге, машинально жуя какую-то еду и отвечая невпопад на какие-то вопросы, Макс то и дело мысленно возвращался к тому яркому воспоминанию юности. С Серёгой он не виделся лет пять, не особо и скучал, но почему-то сегодняшний яркий кадр всколыхнул то забытое, острое, почти утраченное чувство абсолютного единения. Наверное, только в юности мы умеем полностью раствориться в человеке? По крайней мере, с Максом было именно так. Он будто потерял свои границы, они с Серёгой намертво переплелись, воспринимая друг друга как собственное естественное продолжение. Другие люди проходили по краю их мира на двоих. Видимо, именно потому, когда Серый влюбился, Макс расценил это как вражескую интервенцию, а Серёга казался почти предателем. Глупо конечно, но Макс ревновал, сам очертя голову принялся перебирать подруг, словно пытаясь залатать дыру, пока не встретил Юльку.

 Макс по-тихому отступил с поля боя, в которое превратила Катька их посиделки, нападая на всех мужчин разом в его лице. Вытянувшись на кровати, понемногу перебирал яркие осколки воспоминаний, складывавшиеся в цельную картину утраченной дружбы. Их с Серёгой ночные бродяжничества по улицам, когда разойтись не было возможности, потому что ещё не обо всём переговорили. Вылазки за город, на рыбалку, когда нужда в словах отпадала и за день они могли перекинуться лишь парой фраз. А ночью можно было посидеть у костра, перекатывая мокрым прутом раскаленные угли, и смотреть на отблески пламени, закладывающие глубокие тени на лице друга…

— Не спишь? — заглянула Юлька в комнату. — Жди меня! Катю провожаю.

 Макс резко вынырнул из воспоминаний. Предвкушение разлилось по телу приятной негой, он любил эти моменты ожидания. Юлька вернулась довольно быстро.

— Ты какой-то хмурый весь вечер, — она стянула резинку, распуская конский хвост, рассыпала по плечам свою гриву. — Проблемы на работе?

— Нет, — Макс скользнул взглядом по фигуре жены, привычно залип на линии шеи, отыскал крупинку родинки на плече, полюбовался тонким запястьем.

 — А я пьяненькая, — Юлька заговорщически подмигнула ему. — И Димка умотал со своим Ильёй допоздна. — Сечёшь фишку, Самойлов?

— Фиг тебе, я вас весь вечер ублажал, теперь твоя очередь. И за вредность бы надо надбавку. Сечёшь фишку, Самойлова?

Смех Юльки окрасился мурлыкающими обертонами, она мягко скользнула к Максу и, оседлав его, пальчиками разгладила хмурую морщинку между бровей.

 — Какой строгий, — рассмеялась она, и бретелька топа кокетливо сползла с плеча.— Как ты это все-таки делаешь? — усмехнулся Макс, оглаживая бёдра жены. — Телекинез?

— Что «это»? — Юлька ухватила пряжку ремня и дёрнула её, зная, как его цепляет такая лёгкая напористость.

— Сползшие бретельки, распахнувшиеся вовремя юбки…

 — Годы и годы практики, — фыркнула Юлька. — Она медленно стянула топ и замерла, давая мужу полюбоваться собой. Рука Макса поползла по позвоночнику жены, заставляя её выгнуться. Он знал, что спустя секунду коснётся губами отяжелевшей, горячей груди и задохнётся сладким предвкушением удовольствия, густо пропитанного ароматом Юльки, терпким и пряным.

 Поцелуй жены с привкусом мартини и нотками цитруса вдруг выудил из подсознания мысль, что Илья совсем не похож на Серёгу. Макс, подхватив Юльку, перевернул её и, жадно впиваясь пальцами в податливую мягкость тела, заскользил лёгкими касаниями губ по нежной коже шеи. А у парней кадык… Эта мысль взорвалась праздничной петардой, и закружились перед глазами разноцветные конфетти из обрывков образов: солнце, бликующее в светлых прядях Ильи, раскрасневшиеся и припухшие от лимонного сока губы Серёги, бархатная родинка на Юлькином плече. Желание, тянувшее пах, вдруг резко хлестнуло вдоль позвоночника и хмелем ударило в голову, прогнало томную леность и наполнило тело острым голодом. Юлька отозвалась довольным стоном, когда он жадно, хаотично, на грани боли, даже не избавившись от всей одежды, овладел ею. Она, вцепившись в его плечи, выгибалась навстречу, подчиняясь этому жёсткому ритму. И всё смешалось в одной яркой, болезненной вспышке: Юлька, Серёга, Илья и одурманивающий аромат лимона. Макс медленно приходил в себя, беспомощно хватая ртом воздух. Что-то происходило прямо сейчас, что-то волшебное, постыдное и неуправляемое, и это не привычный супружеский секс. Нужно было обдумать, но думать почему-то не хотелось. Хотелось вернуть острое ощущение полёта… или падения.

— Как тебя заводят нетрезвые женщины! — Юлька, пристроив голову на плече Макса, выписывала на его груди затухающие узоры, арабески завитков становились скупее, а голова жены — тяжелее, дыхание — спокойнее и глубже. — Может, возьмёшь отпуск, рванём на дачу? — пробормотала она сквозь сон. — Природа, погода…

— Рванём, — согласился Макс, подавляя странное желание рвануть именно сейчас, хоть куда-нибудь. Сбежать от этого смутного беспокойства, похожего на страх, которое тяжестью осело за грудиной. Сбежать от мыслей, ещё несколько минут назад вызывавших адреналиновый кураж.

Отпуск дали всего на неделю и за свой счёт, но Макс и на это не особо рассчитывал, потому пребывал в расслабленном и даже слегка игривом состоянии. Перспектива целых семь дней не видеть любимых сотрудников и не менее любимых клиентов радовала неимоверно, как и возможность порыбачить. Макс не был заядлым рыбаком, но ему нравилось медитативно сидеть в тишине, любуясь гладью воды. Память тут же подбросила ворох размытых картинок: вот они с Серёгой выбирают в магазине удочку, вот едут на автобусе в какую-то глушь, вот у хмурого старика берут подозрительного вида лодку… Когда это было? Кажется, в прошлой жизни.

Юлька отточенными жестами капельмейстера превращала предотъездный хаос в расписанное по нотам действо.

— Макс, кастрюли, сковородки, снасти поверх пледов, чтобы не бряцали. Дима, еду в салон, будешь потом всю дорогу ныть, что пожевать нечего. Максим, ты проверил спички, зажигалки?

— Yes, ma'am! — отрапортовал Макс. Предстоящий побег из города наполнил его предчувствием небольшого приключения, но Димка, с кислой миной утрамбовывающий пакеты в машину, начинал раздражать.

— Дим, приедем, замаринуем мясцо… — попытался Макс вдохновить отрока.

— Меня бы и макароны устроили, но в городе.

— Ты бы отрывался от компа почаще, глядишь, и девушки перестали бы быть только виртуальными, — Макс прищурился, сцепившись взглядом с сыном.

— Так! Дим, я забыла средство от комаров, сгоняй, — пресекла назревающий конфликт жена.

— Не придирайся, они сейчас все живут немного тут, немного в сети. Да и мы сами разве нет?

— Но вот эта инертность! Он же инфантил! — Макс шарахнул дверью машины. — Абсолютное равнодушие к жизни.

— Стареешь, Самойлов, — резюмировала Юлька и нараспев продолжила:

    «И мир не тот,

    И мы не те,

    И всё вокруг не то.

    Как скомканный в углу пакет,

    Я завернусь в пальто…»

— А дальше там ещё печальнее.

— Где? — Макс повернулся к жене. — В жизни или в стихотворении?

— И там, и там, — Юлька улыбнулась. — Так что давай будем наслаждаться текущим моментом сами, а не заставлять это делать других.

Макс покаянно склонил голову, Юлька — она такая, умеет как-то завернуть всё… глобально.

— Мам! Нет там никакого средства, — нарисовался Димка.

— Конечно, — согласилась Юлька, — я его в бардачок закинула, забыла просто. Слушай… — она проигнорировала недовольный взгляд сына. — Может, пригласишь кого-нибудь с собой?

— Илюху! — тут же оживился Димка, — он как раз говорил, что делать нехрен.

— Вам по жизни нехрен делать, — заворчал Макс. Внезапная паника заставила его резко вдохнуть.

— Снова давление поднялось? — Юлька подозрительно прищурилась.

— Да всё в порядке, не волнуйся, — отмахнулся Макс.

— Так что насчёт Илюхи? Я ему звоню? — вклинился Димка.

— Отличная идея, — подхватила Юлька с энтузиазмом.

Макс промолчал. В памяти всплыла нагловатая улыбка Ильи, хитрый взгляд его прищуренных зеленоватых глаз, родинка на шее… Родинка?

— Вообще-то, мы хотели хоть раз отдохнуть по-семейному, без твоей Катьки и Димкиных друзей, — слабо возразил Макс, но Димка уже вовсю расписывал Илье по смартфону прелести дачной жизни.

— Самойлов, тебе даже полезно будет общество молодёжи, а Катька моя сейчас занята, у неё намечается новый роман, так что можешь расслабиться, — насмешливо хмыкнула Юлька.

— Ты меня обнадёжила, — рассмеялся Макс и неловко чмокнул жену в щеку.

— Илюха согласен, но сможет подъехать к нам только послезавтра, — бодро отрапортовал Димка.

— Ну и хорошо, — кивнул Макс.

Он любил дорогу. Это медитативное ощущение застывшего времени, когда все задачи рассредоточены между пунктами А и Б, как в школьных учебниках. Редкий момент, когда не нужно ни о чём думать, не нужно всё понимать, расчленять, препарировать…

Макс бухнул кастрюлю с маринованным мясом на стол и хмуро покосился на сына. Димон намертво вцепился в телефон, скрючился над экраном в позе эмбриона, отгородился от жизни виртуальной плацентой, а зарядка, как пуповина, тянулась к розетке. Юлька, перехватив недовольный взгляд мужа, покачала головой. Она права, что-то всё чаще и чаще Димон становился объектом раздражения. Может, дело не в нём, а в самом Максе? Может, это элементарная зависть к молодости?

— Сударь, — Макс вытянул из связки шампуров один и перекинул его сыну, — защищайтесь!

Тот, подобрав «шпагу», тут же подскочил и замер в исходной позиции фехтования.

— Убитый моет шампуры, — Макс постучал по краю стола собственной «шпагой», провоцируя противника на нападение. — Прекрасная дама, объявите начало поединка.

— Не покалечьте друг друга, мушкетёры, блин, — Юлька, закутавшись в плед, мостилась в удобную для чтения позу.

Макс погонял отрока вокруг стола, подарил пару позорных уколов в филей и наконец, загнав в угол, смилостивился и разрешил достойно принять поражение. А то как же! У него годы тренировок с Серёгой. Что-то прорвало его на воспоминания…

Макс раздувал угли в мангале, а лента памяти откручивалась всё дальше, застревая и высвечивая такие кадры, которые он, казалось, давно забыл. Тот странный май, когда, уставшие от бесконечной зимы, они вырвались с Серёгой на природу и, опьяневшие от весеннего воздуха, ударившего в голову, как молодое вино, побросав вещи, носились застоявшимися жеребятами. Как после лежали рядом и бессмысленно пялились в бесконечную голубизну, как хотелось сжать Серёгу до хруста в рёбрах, разделить с ним это небо, этот май и эту жизнь и слушать тревожный, набатный звон счастья в груди. Сколько им тогда было? Лет по восемнадцать-девятнадцать, как Димке сейчас.

— Самойлов, ты настроен философски? Чего так долго копаешься? — беспардонно прервала ностальгию Юлька.

— А чем ещё заниматься на лоне природы? Только размышлять о бренности бытия, — хмыкнул Макс.

— Это плохая примета — к подгоревшим шашлыкам!

— Не волнуйся, у меня всё под контролем — философия отдельно, а шашлыки отдельно.

— Звонила Катя, у неё намечается романтическая поездка в Турцию, кажется, её новый кавалер не совсем безнадёжен, — в голосе Юльки звучала неподдельная радость за подругу.

— Твоя Катя просто не умеет выбирать мужчин, — вздохнул Макс.

— Ну не всем же так везёт, как мне, — Юлька игриво взъерошила волосы мужа.

— А тебе повезло? — с сомнением протянул тот.

— Кто-то напрашивается на комплименты, — рассмеялась Юлька, — но нет, это тебе со мной повезло!

Макс одинокой лодкой покачивался на зыбкой границе между сном и явью, зачерпывая то одним бортом реальность, наполненную тихим разговором жены и сына, птичьей перебранкой и порыкивающей вибрацией телефона, то другим — лёгкую летнюю дрёму, которая причудливо переплетала нити прошлого и настоящего, наполняя тело какой-то юношеской истомой. Тело, откликаясь на размытые образы, хотело выгнуться под напором тёплой сильной ладони. Макс поглубже зарылся в подушку, желая уйти дальше по тропинке мучительно сладкого сна.

— Макс, — голос Юльки размыл иллюзии. — Ты не заболел? — прохладная маленькая ладонь жены прошлась заботливым движением по шее, окончательно стирая то невнятное чувство, что разливалось по телу лёгким возбуждением. — Постанываешь. Не перегрелся?

— Нет. Ещё пять минут и встану, — Макс зажмурился, пытаясь снова нырнуть в ускользающий сон, но реальность уже активизировала мозг, блокируя точки доступа в другое измерение.

— Илья приехал. Они с Димкой на речку собираются. Может, с ними пойдём.

— Отличная идея, — машинально отозвался Макс. Почему-то появление Ильи казалось логичным продолжением странного сна.

Река их встретила пустынным берегом и солнечными бликами, танцующими на нефритовой водной глади. Ещё не прогревшаяся вода заставила Макса вздрогнуть и нерешительно затоптаться на отмели.

— А вы с разбега. Не думая! — Илья сильным движением сгрёб с лица мокрую чёлку. — Клёвая татуха! — шкодливая улыбка секундно расцвела на его довольном лице. — Секси, секси! — поднял он большой палец вверх.

— А то! — Макс иронично вздёрнул бровь, мурашки то ли от холодной воды, то ли от нескромной похвалы моментально покрыли кожу. Он в два шага преодолел мелководье, нырнул в мутновато-зелёную глубину, загребая мощными движениями пловца. Илья тут же стартанул следом, желая конкурировать везде и во всем. Макс выбрался на берег и распластался на горячем камне, впитывая в себя его тепло, наблюдая, как Юлька и Димка двумя белыми цаплями ёжились поодаль, не решаясь окунуться.

— Я тоже хочу тату, — запыхавшийся Илья рухнул рядом, — но есть сомнения.

— Если есть, то нахер, — лениво откликнулся Макс.

— Но я заметил вашу, и сомнения как-то полиняли.

— Чё так? — Макс заинтересованно повернулся к парню.

— Думал, не стрёмно ли будет смотреться на теле лет через двадцать.

— Ммм… — Макса грел этот неуклюжий комплимент.

— А можно всю татуху увидеть?

Непосредственный вопрос парня застал Макса врасплох. Внутри ухнула лавина понимания: он хотел этого жадного интереса Ильи. Медленно выдохнув, Макс оттянул резинку трусов вниз, демонстрируя графичную кельтскую вязь, которая вырисовывалась в безлиственное дерево, корнями обнявшее бедро и агрессивными ветвями распластавшееся по правому боку.

— Нравится? — поинтересовался с весёлой злостью.

— Супер!

Рука Ильи дёрнулась к рисунку. Макс тут же прихлопнул её, зафиксировав на коже. — Не лапать! — но руку, прожигающую его насквозь, отпустить не мог.

Илья моментально полыхнул, густо залившись по самую шею. Раскалённый, насыщенный высоковольтным гудением насекомых воздух, казалось, уплотнился, образуя вокруг магнитное поле, заставляющее кожу покрыться мурашками. Макс напоролся на потемневший взгляд Ильи и почувствовал, как его словно пробило электрическим разрядом. Илья резко выдрал свою ладонь и тут же рванул в воду.

— Бля… — Макс уткнулся лбом в шершавую поверхность камня. — Что со мной происходит?

Ответ был очевиден. Его странное желание нравиться Илье идеально резонировало с тем полузабытым чувством к Серёге: та же частота сердечного перестука, та же абсолютная амплитуда колебаний… И внутри сдетонировала забытая мина, разорвавшая его привычный мир. Замелькали ошмётками перевёрнутые пласты прошлого: болезненная ревность к Серёгиным девушкам, стойкая неприязнь к его жене и знакомое напряжение, возникающее рядом с другом. Это было что-то большее, чем дружба, но тогда Макс не смог понять, не дозрел, не разобрался в себе. Он яростно рухнул в яркий, лёгкий роман с Юлькой, стараясь вытеснить Серёгу за границу своей жизни. Стараясь заглушить непонятную тоску новыми эмоциями. И получилось… Тогда получилось, занесло эти странные чувства песком времени: загромоздило скорой свадьбой, рождением Димки, семейными хлопотами. А потом время развело их с Серёгой по разным городам, разорвало некогда крепкую связь, оставив тянущее чувство потери…

Макс слышал и, казалось, всем телом чувствовал, как Илья выбегает из воды, поспешно хватает свои вещи и уходит, не обращая внимания на Димкины возгласы. Макс ощущал это как ещё одну необъяснимую потерю, но не поднимал головы. Так и лежал распластанной амёбой под припекающим солнцем, не в силах пошевелиться, словно это может привести к непоправимой катастрофе. Хотелось остаться в этом моменте, раствориться, расплавиться, слиться с пейзажем, никогда не подниматься и не возвращаться в реальность — к Илье, Юльке, Димке, к привычной жизни, где всего пару часов назад всё было просто и понятно. Или не было?

— Макс, ты обгоришь, крем для загара, как всегда, забыл, прикрой хоть плечи чем-то, — голос Юльки вывел из транса.

— А ты не любишь краснокожих мужчин? — неуклюже попытался пошутить Макс. Вышло так себе. Голос был хриплым, в горле першило, слова давались с трудом.

— Я люблю одного конкретного мужчину, как бы он ни менял окрас, — рассмеялась Юлька.

Прозвучало двусмысленно. Макс вздрогнул:

— Я мимикрирую под цвет твоих нарядов.

— Да? Что-то я давно не надевала своё любимое красное платье, — в голосе Юльки проскользнули нотки озабоченности. — Всё в порядке?

— В полном, — заверил Макс. — А есть сомнения?

— Илья как-то неожиданно сорвался домой, сказал — срочное дело, даже отказался, чтобы ты его в город отвёз. Димка расстроился, хотел уехать с Ильёй, но тот как-то очень уж резко запротестовал, они даже поссорились, кажется…

— Ничего страшного, помирятся, — Макс почувствовал странное облегчение.

— Самойлов, — Юлька, пододвинув чашку с чаем, устроилась напротив. — Что с тобой?

— А что со мной? — пожал плечами Макс.

— Что-то ты не весел, голову повесил. Ложись-ка ты спать. Утро вечера мудренее, слышал?

— Ты у меня премудрая! — Макс отодвинул так и не тронутую чашку чая.

— А хотелось бы быть прекрасной, — пробормотала Юлька вслед мужу.

Дачные дни растаяли слишком быстро, не давая возможности как следует зарыться в глубины подсознания и хоть как-то устаканить внутренний хаос. Работа, втянувшая Макса в бесконечную череду дел, незаметно отмотала лето к августу, да и осень, кажется, промелькнула одной затяжной неделей дождей. И Макс всё быстрее бежал в этом беличьем колесе, стараясь завалить барахлом всевозможных хлопот зудящую, как больной зуб, мысль. Обезболить и выдрать бы с корнем… Ну, на худой конец, свыкнуться, чтобы она не вливалась в сны, после чего на утро обжигало стыдом. Не толкала бы на эксперименты в супружеской постели так, что Юлька, соглашаясь, всё чаще и пристальнее вглядывалась в его глаза. Он устал… Он чертовски устал убегать от себя. Устал обесцвечивать жизнь до правильной гендерной чёрно-белой гаммы.

 Квартира встретила тишиной. Макс хлопнул по выключателю, швырнул ключи на стол и рухнул в кресло. Юлька осталась сегодня у Катьки утешать подругу после очередного неудачного романа, Димка, судя по всему, где-то затусил. Макс с неохотой выковырял себя из кресла, наболтал растворимого кофе, сварганил толстенный бутерброд и оккупировал компьютерный стол. Хотелось завалить парочку монстров и потупить, листая новостную ленту. Поперёк монитора выскочила яркая реклама сайта знакомств — сине-розовые символы группировались в причудливые комбинации и не всегда парно. Макс машинально щёлкнул мышкой, прочёл требование подтвердить, что он совершеннолетний. Да уж, совершенно сорокалетний, внезапно осознавший, что ему нравятся не только женщины. Ну лучше поздно… Хотя, не поздно ведь! С фотографий призывно смотрели смазливые мальчики и брутальные качки, справа мельтешили непристойные картинки однополого секса — это и возбуждало, и раздражало одновременно. Нужно было зарегистрироваться и выбрать ник. Лента пестрела Додиками, Заями и Браянами. Макс поморщился и решил, что будет Вениамином, ну, а что — красивое русское имя, между прочим.

 После регистрации Макс зашёл на форум — освоиться и разобраться, что здесь и как. Пропустив разделы «Мастурбация», «Секс-туризм» и «Энциклопедия половых изощрений», он с каким-то даже облегчением кликнул раздел «Кино». Глаз зацепился за знакомую фамилию Долан. Это было то, что нужно — совсем недавно они с Юлькой посмотрели фильм этого режиссёра и полночи грызлись из-за героев и ситуации. Потом Макс пересмотрел еще парочку, в том числе и «Это всего лишь конец света» — именно его сейчас бурно обсуждали на форуме. Что же, интересно…

— Да вы гоните, не имел он права грузить родных своими проблемами после того, как бросил семью и не появлялся двенадцать лет, — писал какой-то Алехандро.

— Ну да, а ты бы не свалил на его месте? — возражал не менее загадочный Димасик. — Да что его ожидало в этой дыре? Какое будущее? Торчать рядом с неадекватной мамашей и такими же другими родственниками?

— Почему это они неадекватные? — вклинился Макс, то есть Вениамин. — Они нормальные, приняли его ориентацию, продолжали любить, даже когда он свинтил и их бросил.

— Вот-вот, он их бросил! Малодушно! — Алехандро, похоже, был рад встретить единомышленника.

Макс в пылу дискуссии даже забыл, где находится, и когда в личку свалилось сообщение от Алехандро, вдруг застопорился. Нехотя кликнул по конверту, мысленно уже выстраивая конфигурации вежливого посыла. Но и опасения, и надежда оказались ложными. Алехандро перебрал цитаты, притащил музыку, потребовал мнение о новом трейлере. От компа Макс отлепился под утро. Закрыл вкладку с так и не убитыми монстрами, выбросил зачерствевший огрызок бутерброда. Неужели Алехандро гей? Вроде толковый парняга и работает этим… Макс поскрёб затылок — инженером-конструктором газотурбинных двигателей.

Макс обжился на форуме, уже не вздрагивал, когда находил в сообщениях чей-то эрегированный член, не морщился от различной степени откровенных предложений. С Алехандро они спелись в два счёта, а после фразы про святую троицу — светлое, тёмное и нефильтрованное — Макс сам предложил пересечься в реале.

Волновался. Долго и муторно выбирал одежду, мялся перед Юлькой, пытаясь откорректировать информацию про Алехандро. Сомневался. Убеждал себя, что это всего лишь дружеский трёп офлайн, но мелкий паразит точил нутро неудобными вопросами. А если его не так поймут? А если Алехандро — самый гейский гей и похож на престарелую райскую птицу? А если…

За столиком сидел обычный долговязый парень с модным самурайским пучком, он приветливо хлопнул Макса по плечу.

— Веник, а ты шикарен, — хмыкнул Алехандро. — Предупреждать надо, я бы хоть побрился, — он, сморщившись, поскрёб заросшую щеку. — По пивку?

Макс выдохнул, продолжая исподволь рассматривать парня.

— Примеряешься? — поинтересовался тот, закидывая в рот фисташку.

— Нет, — Макс не ожидал, что такой вопрос можно задать между делом.

— Не нравлюсь? — Алехандро, казалось, совсем не смущала ситуация.

— Не в том смысле, — кое-как выгреб Макс.

— Все-таки нашёл кого-то?

— Понимаешь… — Макс повозил кружкой по столу, выписывая замысловатые узоры. — Я женат и не гей.

— Оп-па. Вот это поворот! — Алехандро с любопытством уставился на Макса. — Что ты делаешь на форуме?

— Слушай, тут такое дело… — и Макса прорвало.

Он сбивчиво и путано, торопясь, как будто боялся передумать, рассказывал о своей дружбе с Серёгой, под которой, возможно, скрывалась любовь — настоящая, сука, любовь, или просто влечение, да хрен разберёшь. И о Юльке, которая самая лучшая, она действительно и умница, и красавица, даже странно, что выбрала Макса — за ней же ухаживали и покруче кавалеры. И об Илье, который в сыновья годится, у которого родинка на шее и нагловатый взгляд, о том, что Илья с того дурацкого случая на даче практически не появляется у них дома, а те два раза, когда они всё-таки случайно столкнулись, были неловкими для них обоих, будто между ними пролегла невидимая стена. И это… больно, чёрт возьми. И о том, что гей-порнушка возбуждает гораздо больше, чем секс с Юлькой, и дело не в Юльке и не в возрасте… А может, как раз в возрасте — том самом, среднем, кризис и всё такое. Может, это блажь, а вовсе не осознание своей бисексуальности.

Алехандро слушал, не перебивая, и уже за одно это Макс был бесконечно ему благодарен. Он впервые произносил вслух то, в чём боялся до конца признаться даже самому себе, при этом чувствовал одновременно и жгучий стыд, и невероятное облегчение, как будто наконец разделил с кем-то тяжкий груз, который тащил в одиночку долгие годы.

— Знаешь, Веник, тут без бутылки не разберёшься, а пиво — не вариант, — заявил Алехандро.

— Меня зовут Макс, — явно лишняя откровенность, но почему-то не смог промолчать.

— А меня Александр, — рассмеялся собеседник. — Но это не важно, пойдём ко мне, у меня бутылка виски где-то завалялась.

Макс согласился легко и сразу, почему-то это казалось естественным и правильным. Ему надоели бесконечные метания, сомнения и страхи, надоело скрывать от себя свои желания и находить отговорки, чтобы не делать того, что хочется. Нужно было хоть раз в жизни рискнуть и убедиться… хоть в чём-то.

— С разбега. Не думая, — выдохнул Макс, припоминая слова Ильи.

— Что? — Алехандро оторвался от переговоров с таксистом.

— Поехали! — Макса лихорадило, он с удовольствием нырнул в тёплое нутро машины и захлопнул дверь, отрезая путь назад.

Потом на адреналине взлетел на пятый этаж, залпом выпил полстакана виски и ретировался в ванную. Постоял, глядя на своё отражение в зеркале, и тихо сполз по кафельной стене на пол.

— Блядь! — кураж развеялся. Что делать дальше, Макс не понимал, загнанно оглядывал отделанный светлой плиткой этот ящик Пандоры, сомневаясь, нужно ли его открывать.

— Да? Нет? Да? Нет? — выбор идеально вписывался в звук капели. Капели? Макс открыл дверцу под раковиной и провёл рукой по гофре. Кажется, у Алехандро наметился потоп соседей.

— У тебя есть разводной ключ? — крикнул Макс, приоткрыв дверь в ванную. — И фум-лента не помешала бы.

— Что? — Алехандро был озадачен.

— Раковина протекает, — виновато развёл руками Макс.

— Ща! — молниеносно сориентировался хозяин.

Вдвоём они быстро устранили неполадку, весело переругиваясь в процессе.

— Вот так идёшь пить пиво, встречаешь классного парня, и вы чините в итоге раковину, — Алехандро подобрал обрезки изолятора. — Вот что, — он сполз рядом, с трудом втискиваясь в узкое пространство. — Вали-ка ты домой, Макс-Веник. Нет! — жестом остановил он Макса, порывающегося выйти на очередной виток объяснений. — Дело не в тебе. Это чистый эгоизм. Ты слишком такой, как мне нужно. Я сейчас на грани того, чтобы влипнуть в жёсткий бесперспективняк. Тебя прорвало, а играть роль сантехника мне не хочется. Ты переживёшь эту внезапную аварию и нырнёшь назад в привычный, налаженный быт, а разгребать это дерьмо предстоит мне. Не-хо-чу! А бисексуальность… Ты осознал, почти принял тот факт, что ты сиреневой ориентации, но это не повод закреплять на практике. Ты же не тащишь в постель всех женщин в качестве подтверждения самцового статуса. Здесь та же рабочая схема. На этом всё.

Фонари блеклыми звёздами бессмысленно боролись с тьмой, пожирающей пространство, превращая дорогу в Млечный Путь. Макс вдыхал промороженный зимний воздух, брёл по этой дороге в никуда, почти не глядя, не сомневаясь, что давно настроенный внутренний навигатор приведёт его к конечной точке с абсолютной точностью.

Дом встретил полумраком. Юлька, уютно свернувшись в желтоватом свете ночника, штурмовала современных поэтов.

— Па! — Димка, выпав из своего виртуального мира, приглашающе махнул рукой. — Смотри, какую татуху Илья набил. На твою похожа.

— Клёвая, — согласился Макс, рассматривая на мониторе чуть припухший, ещё болезненно-красный, воспаленный круг, в который сплелись ветви и корни Древа жизни.

— Знаешь, — обернулся он к Юльке, — я тоже свою хочу довести до ума. Переплести корни и ветви. Замкнуть цикл.

— Цельность — это здорово, — улыбнулась Юлька.