Гибель Титаника

10 апреля 1912 года пассажирский пароход "Титаник" отправился в свой первый трансатлантический рейс из Саутгемптона в Нью-Йорк. Помимо прочих грузов на его борту находился бесценный манускрипт "Рубайат" Омара Хайяма, а путешественники, внесённые в список пассажиров лайнера, "стоили" в общей сложности 250 миллионов долларов. Холодной апрельской ночью лайнер на полном ходу врезался в айсберг и затонул.* * *

                "И с истлевающих страниц
                Притягиваю прах столетий."
                О.Мандельштам
 
1.
  - Я рад, сынок, что ты будешь служить под началом капитана Джона Смита. Я знал капитана, когда служил первым помощником на "Коптике". Я напишу капитану письмо.
  - Не стоит, отец. У меня хорошие рекомендации компании "Уайт стар". Мне двадцать один год и я хочу сам начать свою карьеру.
  - Хорошо, Джеймс.
 Старый морской волк достал из сундучка ладанку и вручил сыну.
  - Она будет хранить тебя.
  - Спасибо, отец.

 За два часа до отплытия "Титаника" молодой радист Джеймс Балинт был представлен капитану Смиту. В штурманской рубке кроме капитана находились ещё два офицера: старший помощник Генри Уайлд и первый помощник Уильям Мэрдок. Посмотрев документы нового члена экипажа, капитан сказал:
  - Вы закончили Королевскую морскую коллегию в Гринвиче?
  - Так точно, сэр.
  - У вас почётный диплом и хорошая рекомендация. На каком судне вы проходили практику?
  - Это мой первый рейс, сэр.
  - Добро пожаловать на "Титаник", Джеймс Балинт. Обедать будете в салоне для младших офицеров.
  - Спасибо, сэр.
  - Ознакомьтесь с распорядком и изучите инструкции. Старший помощник, проводите молодого радиста в радиорубку и проинструктируйте его.
  - Слушаюсь, сэр,- отчеканил Генри Уайлд.

 Старший помощник капитана вошёл в радиорубку с молодым радистом. Двадцатичетырёхлетний радист лайнера Джордж Филипс был занят своим обычным делом.
  - Капитан прислал вам второго радиста. Ознакомьте его с распорядком и аппаратурой,- распорядился Генри Уайлд.
  - Слушаюсь, сэр,- ответил Филипс.
  - Джеймс Балинт,- представился второй радист, когда старший помощник вышел из рубки.
  - Джордж,- ответил Филипс, протягивая руку.

  Ни один офицер торгового флота не сможет выйти в море на судне под британским флагом прежде, чем подробные сведения о нём, вплоть до поведения его в кубрике, не окажутся внесены в специальные таблицы.
 По всему земному шару разбросанный английский торговый флот, играя очень значительную роль в мировом судоходстве, делает свою работу, почти никогда не возвращаясь в метрополию, перевозит товары из одной чужой страны в другую, из колонии в колонию. А чистый доход от его работы в той или иной форме попадает в кассы английских судоходных компаний в Ливерпуле, Саутгэмптоне, Кардиффе, Дублине или же в карманы отдельных судовладельцев и обогащает ежегодный платёжный баланс.

 2.
Уже с утра, заступив на вахту, Джеймс был загружен работой. Сообщения, полученные с середины Атлантики, в те времена были очень престижными.
Даже учитывая, что минимальная цена десяти слов составляла 3 доллара, что было довольно дорого, многие пассажиры первого класса не отказывали себе в удовольствии послать с борта "Титаника" радиограмму. А так же отправлялись деловые распоряжения в различные офисы.
 В пятницу 12 апреля радиограммы с "Титаника"  не отправлялись с 11 часов дня. Филипс послал Джеймса доложить капитану о выходе из строя передатчика.
  - Попытайтесь отремонтировать аппаратуру. Обед и ланч вам доставят в рубку,- сказал капитан Смит второму радисту.
  - Хорошо, сэр.
 Выйдя из каюты капитана, Джеймс столкнулся в коридоре с молодым стюардом. Он обернулся и увидел, что парень тоже обернулся. Стюард улыбнулся и поднялся по лестнице на верхнюю палубу.

* * *
Операторы занимались ремонтом радиостанции, когда в рубку постучали. Джеймс открыл дверь и увидел уже знакомого стюарда, с которым столкнулся в проходе.
  - Сэр, я принёс ланч,- сказал он.
  - Проходи.
Стюард поставил на откидной столик разнос с двумя чашками кофе и булочками.
  - Мне поручено вас обслуживать,- пытался завести разговор стюард.
Было видно, что ему не хотелось уходить.
  - Как тебя зовут?- спросил старший радист.
  - Лоренс. Лоренс Каннингэм.
  - Меня Джордж. А это Джеймс.
  - Очень приятно.
  - Лоренс, а что у нас сегодня на обед?- поинтересовался Джеймс, пригубив чашку с кофе.
  - Овощной суп, рыба и жареная свинина с картофелем или рисом и десерт. Я смотрел меню,- ответил Лоренс.
 Булочки были восхитительны. Тёплые, нежные, они просто таяли во рту, а кофе был крепкий и горячий.

  - Джеймс, я на верхнюю палубу проверить антенный фидер.
  - Одевайся-там чертовский холод.
Филипс вышел из рубки. Через несколько минут стюард доставил в радиорубку обед.
  - Вы ещё не проголодались?- спросил Лоренс.
  - Ты вовремя, Лоренс.
  - Ну, как у вас дела?- не унимался стюард.
  - Думаю к вечеру выйдем в эфир,- ответил Джеймс.
  - А где Джордж?
  - Он на верхней палубе. Проверяет антенну.
 Их взгляды встретились. Выражение фиалковых глаз было неподвижным и загадочным, и Джеймс с удивлением обнаружил, что впервые в жизни готов растеряться под этим взглядом. Что-то в нём привлекало его.
  - Прости, мне пора бежать, - сказал Лоренс, немного смущённый тем
пониманием, которое внезапно возникло между ними.
  - Придёшь ещё? – спросил Джеймс.
  - Если хочешь.
  - Хочу. А когда тебя ждать?
  - Вечером, после смены.

Джеймс в течении последних шести часов был свободен от вахты. Он пообедал, потом вздремнул на пару часов. Сквозь сон услышал стук в каюту.
"Наверное Лоренс",- подумал он.
  - Я тебя разбудил?- войдя в каюту, спросил Лоренс.
  - Нет, я просто отдыхал. А ты уже освободился?
  - Да. Я каждый вечер вхожу в каюту A-36 и раскладываю платье Томаса Эндрюса именно так, как это нравится мистеру Эндрюсу. Затем, ровно в 6 часов 45 минут вечера, я опять вхожу в эту каюту и помогаю Эндрюсу переодеваться. Мне кажется, что подобное происходит во многих каютах первого класса.
  - И что этот Эндрюс к тебе не пристаёт?- с улыбкой спросил Джеймс.
  - Нет, но даёт хорошие чаевые.
Джеймс почувствовал лёгкую дрожь. В нём было что-то такое… Но его замешательство быстро исчезло, сменившись удовольствием при виде красивого лица Лоренса, его добрых глаз. Он ощутил его чистое дыхание у своего лица. Лоренс удивил Джеймса, коснувшись его щеки лёгким поцелуем.  Джеймс вдруг остро почувствовал, как этот парень его любит и насколько он ему дорог.
  - Лоренс, ты производишь потрясающее впечатление, когда бы не появился.
 Лоренс протянул руку к пуговице на форменной куртке Джеймса. Его пальцы потеряли привычную ловкость, но ему удалось все-таки справиться  с пуговицами. Он помешкал секунду, а затем начал медленно расстёгивать ремень на брюках. Брюки сползли вниз по бёдрам, у коленей он отпустил руки и дал им соскользнуть на пол. Джеймс переступил через них и остался только в узеньких белых трусах.
Взгляд Лоренса опьяняюще скользил по его телу, и Джеймс не противился - он гордился своим телом, своей зрелой мужской красотой. На его губах появилась трогательная, застенчивая, неуверенная улыбка, которая необыкновенно возбуждающе подействовала на стюарда. Они понимали друг друга без всяких слов и прелюдий.
 Первый раз в жизни Джеймс занимался любовью с парнем в каюте роскошного лайнера посреди океана. В чувствах своих он не сомневался ни на миг: он готов был рискнуть всем ради этого парня, пойти на любое безумство, лишь бы он принадлежал ему и он мог бы обожать его всю жизнь.

Весь остаток ночи перед вахтой Джеймс крепко спал у него в объятиях, и это был глубокий, здоровый сон вконец измотанного юного организма. При виде спящего Джеймса, Лоренс не удержался и, осторожно расслабив руки, приник к его губам. От этой ласки Джеймс на миг приоткрыл глаза и посмотрел на него. Даже такой сонный, мимолётный взгляд потряс Лоренса настолько, что у него захватило дух.
  - Джеймс, тебе пора на вахту,- прошептал  Лоренс ему на ухо.

 Всё это воскресенье в радиорубке росла стопка текстов телеграмм для отправки. Их количество могло подействовать на нервы любому человеку, работающему по 12 часов в сутки за 30 долларов в месяц, и Филипс не являлся исключением. Пришел вечер, а донышка корзинки для телеграмм, которые нужно отправить, все еще не видать, по-прежнему раздражают надоедливые помехи. Всего час назад - как раз тогда, когда, наконец, он установил хороший контакт с радиостанцией мыса Рейс - в радиообмен вклинился радист парохода "Калифорниэн" со своим сообщением о каких-то айсбергах. "Калифорниэн" находился где-то настолько близко, что его сигналы разве что не оглушили Филлипса. Не удивительно, что в ответ он отстучал не очень вежливо:
  - Отстаньте! Я занят, я работаю с мысом Рейс!

За пятнадцать минут до урочного времени Джеймс вошёл в рубку, готовясь заступить на вахту, которая продлится до часу ночи. В радиорубке первый радист Джордж Филипс работал с техникой и потягивал горячий чай.
  - Джеймс, очень много предупреждений об айсбергах и ледовых полях,- сообщил он.

 В каюту капитана постучали.
  - Войдите.
Джеймс вошёл в каюту наполненную ароматом чая с лимоном.
  - А... Джеймс Балинт, слушаю вас.
  - Сэр, я принял странную радиограмму. Си-кью- ди (CQD) с корабля "Титаник".
Капитан Смит взял в руки лист с радиограммой. Пробежался глазами и взглянул на часы. Часы показывали 19 часов 40 минут.
  - Да, странная радиограмма. Сигнал о помощи передан в 00 часов 05 минут, а сейчас только восьмой час.
Капитан изменился в лице.
  - "Титаник" меняет курс,- произнёс он куда-то в пустоту.
  - Сэр, как вы объясните то, что принятый сигнал бедствия только будет передан в 00 часов 05 минут?
  - Видимо "Титаник" пересёк пространственно-временной континиум, где можно находиться одновременно в настоящем и будущем. Другого объяснения у меня нет. В любом случае это не хороший знак, как встреча с "Летучим Голландцем". Вероятно этот радиосигнал-фантом.
  - Вы полагаете...
  - Джеймс, я прошу вас об этом никому не говорить.
  - Да, Сэр.
  - Джеймс, как поживает ваш отец?- неожиданно спросил капитан.
  - Спасибо, сэр, хорошо. Он занимается своим садом.
  - Вы очень похожи на своего отца.
* * *
Флит заступил на вахту в 22 часа, перекинулся несколькими фразами о ледовой обстановке с вперёдсмотрящим Реджинальдом Ли, который нёс вахту вместе с ним, обменялся с Ли еще парой замечаний о холоде, но в основном Флит молчал, вглядываясь, как и его товарищ, в темноту.
Вот уж и вахта подходит к концу, а ничего необычного не замечено. Вокруг лишь ночь, звезды, пронизывающий холод да ветер, который свистит в такелаже "Титаника", скользящего по черной глади океана со скоростью 22, 5 узла. Стрелки часов приближались к 23 часам 40 минутам. Заканчивалось воскресенье, 14 апреля 1912 года.
 Внезапно Флит заметил впереди нечто более темное, чем ночная тьма. Сначала предмет казался сравнительно небольшим, но с каждой секундой он становился все больше и больше. Тотчас Флит тремя ударами в колокол просигналил о наличии впереди опасности. Одновременно он снял телефонную трубку и связался с мостиком.
  - Айсберг прямо по курсу! - кричал Флит.
 На мостике первый помощник капитана Уильям М. Мэрдок  рванул ручку машинного телеграфа до отметки "Стоп машина". Он нес вахту на мостике и обязан был действовать после предупреждения, переданного Флитом по телефону. Минута, которая прошла с того момента, была напряженной: он приказал рулевому Хитченсу переложить руль лево на борт, снова рванув ручку машинного телеграфа, передал команду "Полный назад", с силой нажал кнопку закрытия водонепроницаемых дверей и, наконец, целых 37 секунд ждал с затаенным дыханием.
Теперь ожидание кончилось, и стало абсолютно ясно, что все действия произведены слишком поздно. Как только затих скрежет, из своей каюты, расположенной рядом с рулевой рубкой, выскочил капитан Смит. Он ворвался на мостик, и последовал быстрый обмен скупыми фразами:
- Что это было, мистер Мэрдок?
- Айсберг, сэр. Я переложил руль лево на борт и отработал машинами "Полный назад", хотел отвернуть влево, но айсберг оказался слишком близко. Больше я ничего сделать не мог.
- Закройте аварийные двери.
- Они уже закрыты.
Они были действительно закрыты. Внизу, в котельном отделении Э6, когда зазвенел сигнальный колокол и над кормовой водонепроницаемой дверью замигал красный свет, кочегар Фред Бэрретт разговаривал с помощником второго механика Джеймсом Хескетом. Резкий крик предупреждения, оглушительный грохот - и, казалось, обрушился весь правый борт корабля. Море каскадами вторгалось в котельную, водоворотами забурлило вокруг трубопроводов и клапанов, и едва кочегары успели прыгнуть в дверной проем, как позади них с лязгом опустилась дверь.
* * *
В длинных пассажирских коридорах слышались доносившиеся из кают приглушенные звуки голосов, отдаленное хлопанье дверей какого-то буфета, изредка неторопливый стук высоких каблуков - обычные для пассажирского лайнера звуки. В салоне первого класса звенели в такт машине хрустальные висюльки на люстре. Гремело пианино. Пахло духами. Смеялись дамы.
  Всё казалось абсолютно нормальным или вернее, почти всё. Скрип деревянных конструкций, отдаленный ритмичный шум работающих двигателей, мерное дребезжание стеклянного купола над фойе палубы "A" - все эти привычные звуки затихли, когда "Титаник" начал постепенно терять ход. Тишина эта переполошила пассажиров гораздо сильнее любого толчка.
Послышались звонки вызова стюардов, но что-либо узнать было трудно.
  - Почему мы остановились? - поинтересовался Лоренс  у проходящего мимо стюарда.
  - Не знаю, сэр, - последовавший ответ был типичным, - думаю, что ничего серьезного.
 На палубе было столь холодно и так мало заслуживающего внимания, что большинство пассажиров поспешили ретироваться в теплые помещения. В роскошном фойе на палубе "A"  они встречались с другими пассажирами, тоже покинувшими постели, но предпочитавшими не выходить на холод.

 3.
С момента принятия радиограммы Джеймс был задумчивым и молчаливым, что совершенно было на него не похоже. И это странное объяснение капитана...
 Раздался стук в дверь рубки. На пороге появился Лоренс с спасательным жилетом в руках. Он был бледен. Он быстро подошёл к другу.
  - Джеймс, мы столкнулись с айсбергом!- крикнул он. - Ты к какой шлюпке приписан? Я не нашёл тебя в списке.
  - Не знаю. Может быть меня не успели внести, так как я появился на судне перед самым его отплытием.
  - Тогда вот возьми мой жилет,- сказал Лоренс и протянул его Джеймсу.
  - А как же ты?
  - Я приписан к седьмой шлюпке. За меня не переживай.
Руки Джеймса держали жилет. Он бросил его на пол и обнял Лоренса.
  - Лоренс, милый мой Лоренс. С нами ничего не может случиться.
  - Джеймс, если мы всё же доберёмся до Нью-Йорка, я буду ждать тебя на «острове Бедлоу» под Статуей Свободы, каждый вечер в шесть часов,- сквозь слёзы шептал стюард.
  - Я всё понял. Спасибо тебе за всё и я не прощаюсь.
  - Мне пора бежать рассаживать пассажиров в шлюпки.
После ухода стюарда, Джеймс разбудил первого радиста и сообщил ему неприятную новость.
Через пару минут в рубке появился капитан Смит.
  - Мы столкнулись с айсбергом, и сейчас я занимаюсь тем, что выясняю, не причинил ли он нам повреждений. Так что будьте готовы послать просьбу о помощи, только не передавайте её до тех пор, пока я вам не скажу.
* * *
Семнадцатилетний Джек Тэйер только что заходил в каюту к отцу с матерью пожелать им спокойной ночи. Тэйеры занимали смежные каюты - привилегия, вполне соответствующая высокому положению главы этого семейства, мистера Джона Б. Тэйера из Пенсильвании, который был вторым вице-президентом железнодорожной компании "Пенсилвэния рейлроуд". Стоя в своей каюте и застегивая пуговицы пижамы, юный Джек Тэйер вдруг заметил, что из приоткрытого иллюминатора не стало слышно равномерного шума ветра. Он  просто накинул пальто поверх пижамы и вышел из каюты, сказав родителям, что идёт "посмотреть, нет ли чего интересного".

 Возвращаясь из радиорубки, Лоренс услышал, как одна дама говорила другой:
- Пойдёмте посмотрим, ведь мы с вами никогда не видели айсбергов!
А в курительном салоне второго класса кто-то шутливо спросил, не сможет ли он получить немного айсбергового льда для своего коктейля.
Льда можно было получить сколько угодно. Когда "Титаник" чиркнул бортом по айсбергу, от последнего откололось и упало на носовую палубу правого борта, как раз напротив фокмачты, несколько тонн льда. Здесь находились места отдыха для пассажиров третьего класса, которые вскоре обнаружили лёд, придя выяснять, в чём дело.
* * *
«Титаник» с айсбергом столкнулся в 23 часа 40 минут, а через 10 минут после столкновения капитан лайнера Смит, старший помощник капитана Уайлд и строитель судна Эндрюс осмотрели повреждения и последний вынес безапелляционный приговор своему детищу:
  -  «Титаник» обречён, капитан, и ему никто не поможет! Даже сам Господь Бог. Вскрыто четыре отсека. Надежда была бы, если бы повреждены были только три. А так наши помпы будут качать воду из океана в океан. Мы продержимся часа два, не больше.

 После осмотра судна капитан снова вернулся в радиорубку.
  - Передайте просьбу о помощи.
Капитан взглянул на Джеймса и чуть заметным кивком выразил свою признательность.
 Радист лайнера Филипс  в 00 часов 05 минут начал подавать принятый в то время международный сигнал бедствия CQD. Через 20 минут он связался с пароходом «Карпатия», находящимся в 58 милях.
  - Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом. Наши координаты: 41,46 норд, 50,14 вест.
На призыв «Титаника» откликнулись «Франкфурт» и однотипный с «Титаником» «Олимпик». Но оба были слишком далеко от гибнущего судна.

Вернувшись на мостик, капитан Смит приказал своему старшему помощнику Уайлду расчехлить шлюпки, первому помощнику Мэрдоку - созвать пассажиров к местам сбора, шестому помощнику Муди - достать шлюпочные расписания, четвертому помощнику Боксхоллу - разбудить второго помощника Лайтоллера и третьего помощника Питмана.
* * *
В радиорубке в последний раз появляется капитан Смит: "Господа, вы больше ничего не сможете сделать. Позаботьтесь о себе". Но оба радиста еще минут пять продолжают передавать в эфир сигнал бедствия. В 1 час 50 минут радиостанция «Титаника» дала последнюю радиограмму.
 Тем временем Джеймс накинул на плечи Филипса пальто, затем он даже умудрился надеть на него спасательный нагрудник. Натянуть на первого радиста сапоги оказалось гораздо сложнее. Филипс спросил:
  - Интересно, остались ли еще шлюпки, а то, может быть, и сапоги уже не нужны.

Томас Эндрюс, создатель "Титаника", стоял скрестив руки, в курительном салоне первого класса. Спасательный жилет небрежно брошен на стол. До последних минут никто так чётко не руководил действиями команды, не помогал женщинам, не ободрял пассажиров, как Эндрюс. Лоренс заметил инженера .у окна салона. Больше его уже никто не увидит.

Джек Тэйер настолько сосредоточил свое внимание на том, чтобы благополучно перебраться в шлюпку Э12, что не заметил свою мать, находившуюся в соседней шлюпке Э4, а миссис Тэйер настолько оцепенела от холода, что не заметила своего сына.

 Когда шлюпка "В" отошла от корабля, её накрыло волной и она перевернулась. Уайлда и Мэрдока в последний раз видели отвязывающих эту шлюпку. Ни один из них не спасся. Джеймс был смыт за борт. Казалось, будто в его тело вонзилась "тысяча ножей". В такой воде от спасательных нагрудников толку было мало.
 Он пробыл в воде около двадцати минут, прежде чем его подобрала шлюпка номер четыре, после чего он упал в обморок. Кто-то влил ему в рот виски, чтобы привести в чувство и укрыли пледом. Его непосредственного начальника Джорджа Филипса подобрала лодка под номером десять, но той же ночью он скончался от переохлаждения.

 Когда судно ушло под воду - в 2.20, на воде стало по-ночному темно. Только свет звёзд освещал водную гладь. Корма корабля погружалась почти перпендикулярно. Она отломилась от остального корпуса. Затем корма тонущего лайнера начала подниматься. Сотни пассажиров хватались за поручни на кормовой части шлюпочной палубы, но все они были смыты в воду.
 Небывалой величины, самый комфортабельный и самый роскошный, непотопляемый и суперсовременный трансатлантический лайнер был построен в старой доброй Англии.
 Право совершить первый рейс через океан на этом корабле получили "сильные мира сего". К их числу принадлежали миллионеры Старого и Нового Света, представители высшего общества. Шлюпок на всех не хватило, и большинство пассажиров погибло.

 В понедельник 15 апреля 1912 года в 2 часа 20 минут утра ни у кого не было времени для  размышлений. Над могилой "Титаника" повис неплотный, похожий на дымку туман. Гладкая поверхность моря была усеяна ящиками, креслами, досками и другим хламом, который продолжал всплывать откуда-то из глубины океана.
Сотни людей барахтались в воде, цепляясь за обломки крушения и друг за друга.
Не люди, так само море истощало силы пловцов. Температура воды составляла около -2o С, т.е. ниже точки замерзания пресной воды.
* * *
В 3 часа 50 минут на «Карпатии» увидели первую шлюпку с «Титаника», в 4 часа 10 минут начали спасать людей, а к 8 часам 30 минутам был подобран последний живой человек.
 В 8.30 "Карпатия" передала, что подобрала с двадцати шлюпок примерно 720 человек. Доктор "Карпатии" достал всё необходимое, каюты были превращены в больничные помещения.
 Странный был вид с борта "Карпатии": безбрежное поле пакового льда на севере и западе, высокие айсберги и низкие гроулеры, плававшие, словно разведчики в авангарде основных ледяных полей; все это придавало океану оживленный, даже деловой вид. Шлюпки, подгребающие к лайнеру со всех сторон, выглядели здесь, посреди Атлантического океана, как-то неправдоподобно, неуместно.
 Самым же странным было молчание. Едва ли кто вымолвил хоть слово. Все отметили этот факт, и у всех нашлось ему объяснение. Преподобный  П. М. Хоуквез, пассажир "Карпатии", считал, что люди пережили слишком большие ужасы и не могли говорить.
 Джек Тэйер увидел поджидавшую его мать и бросился в её объятия. Миссис Тэйер с трудом произнесла:
- Где папа?
- Не знаю, мама, - тихо ответил Джек. ( Позже Джек Тэйер напишет и издаст воспоминания )
 Солнечным утром 15 апреля 1912 года "Карпатия" направлялась в сторону Нью-Йорка. В это время спасшиеся с "Титаника", изнуренные ночными испытаниями, либо сидели в каком-нибудь палубном кресле, либо медленно прихлебывали, кофе в обеденном салоне, либо же рассеянно соображали, во что бы им одеться.
Пассажиры "Карпатии" энергично старались облегчить их участь - они отыскивали лишние зубные щетки, одалживали им одежду, из одеял, привезенных с "Титаника" в шлюпках, шили комбинезончики для детей.
* * *
- Доктор, сколько времени я был без сознания?- спросил Джеймс, придя в себя.
  - Вторые сутки. Как вы себя чувствуете? В глазах не двоится?
  - Нет...
  - А не плывёт ли всё перед глазами.
  - Да, есть немного.
  - Вам надо отлежаться.  Мы обнаружили у вас на затылке шишку и рассечение. Вероятно у вас сильное сотрясение. В сегодняшнем номере "Нью-Йорк таймс" опубликован список спасённых пассажиров с "Титаника". Вас в нём нет. Мы не могли передать ваши данные.

 Лоренс смотрел в океан, подставляя к холодному свежему ветру лицо и время от времени посматривал на Статую Свободы. Он потянул за шнурок и нахлобучил капюшон. Из-под куртки виднелся форменный косюм.

 Сойдя на пирс, Джеймс направился к острову Бедлоу, над которым возвышалась Статуя Свободы. Ещё издали он заметил знакомую фигуру. Это было необъяснимое, чyдное чувство. Миг, один лишь миг - как целая жизнь. Лоренс быстро обернулся на шум его шагов. Глаза Джеймса увлажнились, и Лоренс  почувствовал, что и у него к глазам подступают слезы.
 Прежде чем произнести первое слово, они несколько минут стояли, глядя друг на друга в каком-то странном оцепенении.
  - Я почему-то боялся, что не увижу тебя… Даже ночь не спал,-  произнёс Лоренс.
  - Правда? – обрадовался  Джеймс. Он протянул вперёд обе руки, а когда Лоренс оказался в его объятиях, сжал их и прошептал ему на ухо:
  - Разве я смог бы умереть, не увидев тебя?
* * *
Лоренс коснулся его перевязанной головы.
  - Как это произошло?
  - Покинув радиорубку, мы с Филипсом направились на палубу с которой спускали шлюпки на воду. Свободных шлюпок уже не было. Я увидел, как Джордж прыгнул в воду и поплыл к отходящей последней шлюпке. А меня в это время смыло волной. В падении я сильно ударился головой. Очнулся в ледяной воде. Помню как меня подняли в шлюпку, а дальше всё в тумане. Лоренс, это счастье, что мы с тобой в Нью-Йорке. Ты мне так помог своим жилетом. А как ты?
  - Я помогал рассаживать женщин и детей. Помощник Мэрдок велел мне сесть за вёсла. Какому-то итальянцу удалось в женском платье сесть в нашу лодку. Потом ему пришлось подменять меня на вёслах. Шлюпки были слишком плохо укомплектованы гребцами и не смогли бы ничего сделать среди неразберихи и паники, которые ждали нас над могилой лайнера.
Лоренс смотрел на Джеймса уже не ощущая холода. Теперь у него не было никаких сомнений-он знал, что любит его. Они улыбнулись друг другу, чувствуя себя так, будто знали друг друга уже много лет.
  - Джеймс, идём в отель. Кампания выделила членам экипажа номера бесплатно.
Джеймс ещё несколько секунд смотрел ему в глаза, потом, опустив руку, сказал:
  - Пошли. У меня к этой кампании много претензий.
 
 Он всё ещё был болен, беспокоила рана. Но душа наполнилась другими чувствами. Он хотел этого парня каждой клеточкой своего тела. Как только он утром открыл глаза,  подошёл к Лоренсу и долго смотрел на него с удивительно серьезным выражением лица. Лоренс на мгновение засомневался, не приснились ли ему события прошедшей ночи. Его неуверенность, должно быть, отразилась на лице, потому что в этот момент Джеймс присел на кровать и нежно прижался губами к его губам.
  - Я должен был подождать, пока ты окрепнешь. Но как только ты оказался в моих объятиях, я уже не мог думать ни о чём, я больше не мог ждать. Но теперь я подожду. Я хочу, чтобы ты окреп,- как будто извинялся Лоренс.
 Эти глаза Лоренса преследовали его, не давали покоя с их первой встречи на "Титанике". С неожиданной ясностью он понял, что эта новая близость между ними, прогнавшая все страхи и неуверенность, объяснялась желанием, которое пылало в нём с того самого момента, когда он пришёл в себя в объятиях Лоренса.
  - Когда я не нашёл тебя среди спасённых пассажиров, - нерешительно начал Лоренс, - я почувствовал себя беззащитным и одиноким. Это ужасное чувство…
 - Скажу тебе честно, то, что с нами случилось, случилось очень невовремя,- произнёс Джеймс. Такое случается далеко не с каждым человеком, и мне повезло, что удалось это пережить. Я наверное несу какую-то чушь, но это оттого, что под твоим взглядом я начинаю плохо соображать. Я начинаю таять и расползаться в разные стороны.
  - Джеймс, ты мне очень дорог,- ответил Лоренс.
Рядом с Лоренсом он ощущал психологический комфорт.
  - Джеймс, я видел, что понятие долга, обязанности и ответственности совершенно разные в экстримальной ситуации.
  - Лоренс, мы с честью выполнили свой долг. И тебе не о чем беспокоиться. Знаешь, я хотел тебе рассказать… - Я всё думаю последнее время… Мне покоя не даёт, и я хотел тебе сказать...
  - Что тебе покоя не дает?
  - В тот роковой вечер я сменил Филипса. Он предупредил, что поступает много предупреждений об айсбергах и ледовых полях в нашем районе.
Джеймс замолчал.
  - Ну, продолжай,- настаивал Лоренс.
  - В восьмом часу я принял сигнал CQD с "Титаника" и доложил капитану. В радиограмме указано время передачи 00 часов 05 минут. До столкновения с айсбергом оставалось три часа. Я дал слово капитану - никому об этом не говорить. Но сейчас это уже не имеет значения...
  - Невероятно, как такое может быть?
  - Но самое невероятное-когда капитан приказал передавать сигнал бедствия, корабельные часы показывали 00 часов 05 минут. Не понимаю почему такой опытный капитан, как Эдвард Смит, вёл себя странно: по непонятной причине не выдерживался заданный курс, корабль шёл с повышенной скоростью, после столкновения сигнал о помощи был послан с недопустимым запозданием. Поздно было объявлено пассажирам и команде о необходимости спасаться.
  - Мне кажется, я кое-что начинаю понимать,- нарушил паузу Лоренс. - Я совершенно случайно слышал разговор двух офицеров, но не придал этому значения. На "Титанике" какой-то археолог перевозил прекрасно сохранившуюся мумию египетской прорицательницы времен фараона Аменхотепа IV.  Её везли на археологическую выставку в Лос-Анджелес. По просьбе учёного огромный ящик, в котором покоились останки прорицательницы, был помещён не в трюм, а в каюту возле капитанского мостика. Не знаю, может быть это совпадение, но прикасаться к захоронениям  времён фараонов небезопасно.
  - Когда я вошёл к капитану Смиту с радиограммой, он вёл себя как-то странно,- отметил Джеймс, - возможно, капитан имел неосторожность потревожить покой египетской мумии и взглянуть на священные амулеты, предохраняющие её в царстве мертвых. Но тем не менее лайнер затонул.
  - Проклятие фараонов настигло "Титаник"...,- добавил Лоренс.

5.
"Лапланд" увозил в Британию спасшихся членов экипажа "Титаника". Двадцать девятого числа Джеймс и Лоренс достигли берегов Британии в составе 170-и человек. На борт поднялись чиновники и представители компании "Уайт стар". Представитель Британского профсоюза моряков призвал членов команды дать показания в суде. Матросов обеспечили питанием и выдали сменное бельё.
  - Лоренс, я не собираюсь свидетельствовать против капитана Смита,- произнёс Джеймс в каюте третьего класса, куда временно распределили членов экипажа.
  - Джеймс, я с тобой согласен. Но ты видел на берегу сколько репортёров. Мы не сможем сойти на берег незамеченными,- ответил Лоренс.
  - Да, ты прав... я бы не хотел чтобы моё имя фигурировало на страницах бульварной прессы. Я думаю, что у нас захотят взять предварительные показания и это будет не раньше вечера. Надо подумать как сойти на берег, не вызывая внимания.
  - У меня есть деньги. Попробуем договориться с кем нибудь на буксире. Один я видел у левого борта,- предложил Лоренс. Ты пока не выходи из каюты, а я схожу разведаю.
Лоренс вернулся через несколько минут.
  - Джеймс, нам пора. Я договорился со шкипером буксира. На палубе всё спокойно.
  - Господа, вам лучше спуститься в трюм,- сказал шкипер принимая деньги от Лоренса,- я должен взять на борт лидера профсоюзов.
  - Сэр,- обратился Джеймс к шкиперу,- когда пришвартуетесь к пирсу, посмотрите, чтобы не было репортёров.
  - Не волнуйтесь, всё будет в лучшем виде.
Через полчаса буксир отошёл от "Лапланда".
* * *
  К вечеру друзья добрались на поезде до Саутгемптона.  Саутгемптон - родина многих членов экипажа "Титаника" - был охвачен всеобщей скорбью. Дождь хлестал на прежний манер, барабаня по миллионам крыш и иногда достигая входа. Он прибивал к земле дым и принуждал испарения бензина и запах мокрой одежды дольше задерживаться на улицах  Саутгемптона.
  Дом Лоренса находился рядом со старым парком. Лоренс любил этот дом, в котором провёл детство с сестрой и считал свою мать  доброй хозяйкой. Она держала кучера, садовника и двух служанок. После смерти отца, ему пришлось устроиться стюардом на "Титаник" компании "Уайт стар".
  Их уже ждал крепкий чай, который миссис  Каннингэм разливала, не глядя в чашку.  Лоренс имел несомненное сходство с матерью.

  После ужина Лоренс усадил друга в глубокое кожаное кресло и наблюдал за ним, пока тот сидел, прикрыв глаза. Раскурили трубки. Впервые им было так спокойно вместе, им предстояло произнести особенные слова. Они оба это знали, и все-таки не торопились начать.
  Была в том вечере какая-то особенная прелесть, такая, которой ему нигде и никогда больше не удалось почувствовать. Джеймс обдумывал, что сказать Лоренсу.
  - Видишь ли, это происходит со многими молодыми парнями,- сказал он неторопливо.
  - Нет, Джеймс, у нас это было не как у всех... Это было совсем необычно.
Джеймс улыбнулся.
  - Не знаю, многие сначала считают, что у них что-то необычное, а потом по той или иной причине всё это кончается, и люди расходятся или злятся друг на друга.
В его голосе чувствовалась досада на самого себя, на то, что ему не хватает слов, чтобы выразить свои чувства.
Лоренса переполняло сейчас желание высказаться до конца.
  - Нет, с нами такое не может произойти, потому что я люблю тебя,- возразил Лоренс. Сердце билось учащённо, он пытался подавить бьющее через край чувство радостной надежды. - Ты совсем  другой. Абсолютно не похож на прочих парней, которых я любил.
  - Лоренс, у вас здесь так прекрасно,- нарушил паузу Джеймс.
  - Да, здесь хорошо.
  - Я всё время мысленно возвращаюсь к нашей последней встрече, к тому короткому, как вспышка, моменту, когда ты в последний раз вошёл в радиорубку. Сейчас то мгновение кажется мне таким далёким и в то же время таким близким…
Он вздрогнул, словно переводил дыхание. Взяв его за руку, стал тихонько поглаживать его пальцы, то и дело поднося их к губам и целуя.
  Джеймс, за время проведенное на "Титанике", привык плохо спать, поэтому он всегда ложился с уверенностью, что грядущая ночь станет ночью физических усилий. События последних дней волновали его, они сталкивались в его мозгу.
Тепло от камина подействовало на Джеймса благотворно, он начал дремать и наконец заснул. Лоренс положил его голову себе на колени и долго сидел так. Во сне он несколько раз сильно вздрагивал всем телом. Лоренс смотрел на спящего друга, в искушении дотронуться до него. Радость и жалость наполнили его душу.
  Бледное исхудалое лицо Джеймса казалось чересчур спокойным и всё же это лицо было красивое. На губах ещё остался след от улыбки.

 Сердце Лоренса переполненное состраданием, громко билось у самого уха Джеймса. Они лежали и тихонько разговаривали, очень довольные друг другом. Джеймс вдруг обнял Лоренса и горячо прижал к себе. Он подозревал, что усталость эта психологическая, но отделаться от неё не удавалось.

  - Вы так скоро уезжаете?- с огорчением спросила хозяйка, когда после утреннего ланча друзья засобирались в дорогу.
  - Да, миссис Каннингэм. Отец не знает о моей судьбе. Все газеты пестрят заголовками о гибели "Титаника". Я должен поскорее добраться до дома.
  - Приезжайте ещё, непременно приезжайте.

 Поездом друзья добрались до Лондона, а затем на такси до Гринвича.
В вагоне Джеймс просмотрел гораздо меньше прессы, чем успевал обыкновенно, а улыбался про себя гораздо больше.
  - Лоренс, чего только не пишет эта бульварная пресса, делая сенсацию на гибели людей.
* * *
Джеймс не спеша вылез из машины и остановился, глядя на тёмные окна дома. Забрызганные холодным дождём стёкла, напоминающие чёрное зеркало, смотрели на него, словно глаза на мокром лице старинного здания. Он застегнул пиджак на одну пуговицу и нажал на кнопку звонка.
 Парадная дверь открылась. На пороге стоял старый слуга.
  - Тревор, привет. Отец у себя?- выпалил парень.
  - Да, да конечно, проходите, господа. Мистер Балинт места себе не находит.
Слуга провёл друзей в гостиную.

В гостиную вошёл отец. Увидев сына, он не сдержал эмоций.
  - Джеймс, мальчик мой, ты жив!
Он обнял его и скупая мужская слеза скатилась по щеке.
  - Папа, познакомьтесь, это Лоренс Каннингэм из Саутгемптона. Благодаря его спасательному жилету, я остался жив.
Мистер Балинт подошёл к Лоренсу.
  - Я благодарен вам, молодой человек. Наш дом для вас всегда открыт. Мы рады будем видеть вас у себя.
  - Спасибо, мистер Балинт.
Затем он обратился к слуге:
  - Тревор, распорядитесь на счёт обеда на три персоны.
  - Слушаюсь, сэр.
  - После обеда я надеюсь услышать от вас правду о трагедии. У меня есть основания не доверять бульварной прессе.
 
  - Эдвард Смит капитан "Титаника", незадолго до катастрофы получил свой собственный сигнал CQD. Это объясняет его оцепенение и неожиданную попытку изменить курс,- произнёс Джеймс.
  - Сынок, поведение капитана Смита разбирать не следует, поскольку обычай не позволяет искать промахи мёртвого человека. Следуя морским традициям, он ушёл на дно вместе со своим кораблём,- пустив очередную порцию дыма, ответил морской волк.
 Откинувшись в кресле, он смотрел на них и, казалось, так же как и они, отложив раскрытую книгу, думал о случившемся и прислушивался к гудению дождя за окном. Ярко горели дрова, и камин пел и пел свою нехитрую песню. Осторожно лизнув руку и, вздохнув, королевский дог засыпал у ног хозяина. Темнота шумела за стенами ударами ветра, и страшно было подумать о тех, кого, может быть, застигла эта ненастная ночь в открытом море.
  - Пресса описывала трагедию почти в истерическом тоне,- поддержал разговор бывший капитан. - Опубликовав большое количество крайне недостоверных сообщений, совершенно не утруждая себя их проверкой. Искатели дешёвой популярности.
  - Я до последнего приказа капитана находился в радиорубке,- сказал Джеймс. - Лоренс может больше рассказать о последних минутах на "Титанике".
  - Я даже не знаю, с чего начать?- смутился Лоренс.
  - Начни с последних минут до столкновения с айсбергом,- предложил Джеймс.
  - Это был корабль, огромный, как город, горделиво бороздящий океан, словно владыка вод.  «Титаник» казался сказочным обиталищем морского бога или призрачным судном из другого времени, внушительным и загадочным. Заканчивалось воскресенье.  Моя вахта подходила к концу. Пассажиры готовились отойти ко сну. Но вдруг раздался зловещий скрежет - и корабль получил пробоину, столкнувшись с айсбергом. Корабль начал медленно погружаться в воду. На его борту возникла паника. Многим людям удалось усесться в спасательные шлюпки, иные же падали прямо в волны с кренящегося судна. А на одной из палуб оркестр не прекращал играть, чтобы предотвратить панику. Музыка разносилась над водой, пока корабль не исчез под водой. На поверхность поднялись огромные пузыри воздуха, и в воде стали расплываться маслянистые пятна. Затем наверх стали всплывать разнообразные предметы - мёртвое тело ребёнка, женская сумка.
 Лоренс замолчал. Затем продолжил:
   - Корпус "Титаника" с задравшейся почти перпендикулярно к поверхности моря кормой погрузился в воду по третью дымовую трубу; три гребных винта лайнера, с которых стекала вода, блестели даже в темноте.
  - Находясь в шлюпках мы с трудом верили своим глазам.  Но ни в каком бреду не могло привидеться то, что последовало: ужасающий грохот и вставший на дыбы под прямым углом к поверхности моря чёрный корпус "Титаника" на фоне достойного рождественской открытки ночного неба, усыпанного сияющими звездами. Сотни людей барахтались в воде, цепляясь за обломки крушения и друг за друга.
  Над океаном взошло солнце. Первые утренние лучи озарили верхушки айсбергов, а затем упали и на предметы, всплывшие после кораблекрушения,- на обломки стульев и на свёртки, а также на мёртвые тела с побелевшей воскообразной кожей. Там были мужчины, вернее тела, принадлежавшие мужчинам в вечерней одежде, были и женщины - тела принадлежавшие женщинам в вечерней одежде ( то есть почти без одежды).
 Мы все смотрели на море и не видели ни одного корабля, спешащего на помощь.
  - Лоренс, расскажи об Эндрюсе,- попросил Джеймс.
  - Мне довелось обслуживать каюту первого класса Томаса Эндрюса. Инженер Томас Эндрюс являлся, несомненно, единственным на "Титанике" человеком, который мог полностью понять всю степень серьезности сложившейся ситуации.
 Это был удивительный человек. Как судостроитель он, разумеется, разбирался в мельчайших деталях устройства "Титаника". Но этим его характеристика не исчерпывается. Ничто для него не было чересчур большим или слишком незначительным, на всё обращал он внимание и, казалось, мог предугадать, каким образом судно будет реагировать на любую ситуацию. Суда он понимал так, как некоторые знатоки понимают лошадей.

  - Лондонская "Таймс" сообщила на первой полосе, что из 2800 человек спаслось менее 700... - заключил мистер Балинт. - Ваша информация может быть обращена против вас.
  - Нам удалось избежать встреч с репортёрами,- ответил Джеймс.
  - Это хорошо, Джеймс, что наша фамилия не будет мелькать на страницах газет.
  - Отец, я собираюсь расторгнуть контракт с компанией "Уайт стар" и поступить на британский военно-морской флот. Компания прекратила выплачивать жалование с 2 часов ночи 15 апреля.

6.
  Джеймс долго стоял в дверях не в силах двинуться с места: прошлое обрушилось на него, словно лавина.  Собравшись с духом, он шагнул в кабинет отца и затворил за собой дверь. Затем, сделав глубокий вдох, медленно обошёл комнату, дотрагиваясь то до одной, то до другой вещицы, приподнимая их, поглаживая - и вспоминая, вновь чувствуя благоговение, которое испытывал ещё ребёнком, сидя в отцовском кресле. Тогда он верил: если, приходя в кабинет отца, он не коснётся каждой вещи, он не сможет вернуться сюда опять. Теперь его пальцы вспоминали восхитительную гладкость старого дерева, мягкое тепло кресла, шелковистость слоновой кости.
 Минуты не прошло, и вошла горничная с утренним чаем.
  - Сэр Джеймс, мистер Баллинт, перед отъездом в Лондон, обещал сегодня меня отпустить,- обратилась горничная.
  - Эмма, Лоренс ещё не проснулся?
  - Нет.
  - Ну, хорошо. Вы можете быть свободной. Я сам приготовлю ему ланч,- ответил Джеймс.
  - Спасибо, сэр.

 Кэб остановился у вокзала. Там было шумно, как обычно бывает в таких местах. Всё время был слышен шум отходящих и прибывающих поездов, свистки паровозов и крики носильщиков.
 Джеймс взглянул на Лоренса. Из-под длинных ресниц на него смотрели тревожные, строгие глаза. Неужели вот сейчас, сию минуту, всё уйдёт в прошлое и станет одним из томительных воспоминаний в его жизни?
Он протянул ему руку, потом обнял его и почувствовал тот же слабый запах его волос, что впервые услышал в полутёмной каюте на "Титанике".
 Сейчас во всём мире для него существовал только Лоренс и его чувства к нему. Несколько секунд Джеймс и Лоренс не отрываясь смотрели друг на друга. Оба чувствовали, знали, что эти мгновения они запомнят  надолго, может быть навсегда.
  - Джеймс, твой отец, оказывается, известный человек?
  - Да, он представляет наш избирательный округ. Он избирался в течение семи лет, и хотя теперь правят либералы, каждому ясно, что это ненадолго.
 Поезд прибыл. Джеймса охватила тоска, как и Лоренса. Это легко было прочесть в его глазах. Лоренс наклонился, коснулся губами его щеки и вошёл в вагон. Поезд тронулся. Лоренс продолжал стоять у окна, пока видно было фигуру Джеймса.
* * *
  День был ясный и прохладный. По небу над Атлантикой плыли белые облака. Горизонт накрывало прозрачной дымкой. Миноносец и лёгкий крейсер замыкали конвой английского сухогруза. Ни одно английское судно не выходило в океан без сопровождения. Утомила изнурительная четырёхлетняя возня с истощившими Англию немецкими субмаринами, и моряки давно желали заслуженного отдыха. События, происходящие на бескрайних просторах океана не всегда были таковыми, как хотелось первому лорду Адмиралтейства.*  Мистеру Черчилю приходилось искать добровольцев на флот.
  Ветер посвистывал в такелаже. Спокойную тишь палубы внезапно прорезал острый крик сигнальщика на правой стороне мостика:
    - Торпеды справа!
Все бросились к стойкам левого борта. Но уже слышался голос командира:
    - Полный вперёд!... Лево на борт!... Боевая тревога! К орудиям!
Взорвались колокола громкого боя, заревела сирена. Матросы сломя голову понеслись к носовому орудию.
  Миноносец круто повернул. Глаза всех находившихся на верху были прикованны к двум пузырящимся полосам, стремительно скользящим по воде. Это неслись мимо не нашедшие цели торпеды. Когда их след потерялся вдали, командир миноносца сдвинул фуражку на нос, что являлось признаком удовлетворения.
    - Джеймс, передайте на базу, что нас атаковала немецкая подводная лодка.
    - Слушаюсь, сэр.

*Уинстон Черчилль-Первый лорд адмиралтейства, возглавивший британский флот в 1-й Мировой войне 1914-1918.
* * *
В радиорубке на столе лежало недописанное письмо Лоренсу. Свернув лист вчетверо и вложив в нагрудный карман, Джеймс сел за ключ и принялся передавать радиограмму.
  Наводчик на носовом орудии развернул пушку в сторону, откуда пришли торпеды. В окошке прицела скучно шатались изумрудно-бурые волны океана. Их гребешки пенились, перебегая через скрещенные визирные полоски. Внезапно наводчик затаил дыхание и прилип  к козырьку прицельной трубки. Из волны выскочил блестящий чёрный шест. Сколько раз ему приходилось ловить визиром перископ субмарины и каждый раз по телу пробегали мурашки и холодный пот струйкой стекал по спине. Он облизал пересохшие губы и поймал шест на перекрестье прицела. Вода у шеста вздыбилась, и с плеском вышла наружу часть боевой рубки подлодки. Сквозь пронзительный рёв сирены наводчик услышал крик с мостика и привычным движением рванул шнурок спуска. Раздался с перекатом гром выстрела. Ветер донёс второй выстрел с крейсера. Фонтан воды взметнулся за рубкой подлодки. Закипела и заклокотала  в пробоину вода, боевая рубка уходила под воду, образуя водоворот окрашенный радужным масляным пятном.
  Через несколько минут миноносец пронёсся над водяной могилой.

  Джеймс заступил на так называемую"собачью" вахту, то есть с 16 до 20 часов.
 Прослушивая эфир, неожиданно принял сигнал SOS. Что-то знакомое показалось ему в этом сигнале. Почерк радиста Филипса он не мог спутать ни с одним сигналом. Это был сигнал SOS с затонувшего 6 лет назад корабля  "Титаник". Радист, разумеется, удивился и запросил берег. Ответ был спокойным и странным: на сигнал SOS не реагировать, следовать прежним курсом. Он вспомнил Филипса, передававшего этот сигнал бедствия и Эдварда Смита, капитана "Титаника", незадолго до катастрофы получившего свой собственный сигнал SOS.
    - Мистика,-  подумал он, но все-таки ещё раз запросил берег (вдруг кто-то действительно терпит бедствие). Ему категорично ответили: никакого сигнала не было, либо ему все померещилось, либо это чья-то хамская выходка.
Кажется, рядом витал злой дух.

 Плавая стюардом на "Олимпике", Лоренс познакомился с американкой Жаклин Хадсон. Обручившись, они переехали в США. Через год, перед самой войной, у них родилась дочь Матильда.


© Copyright: Александр Голенко, 2011
Свидетельство о публикации №211061900698