Александр Голенко

Лебяжий лог

Аннотация
По России пронесутся крестьянские бунты. Впереди восстание декабристов, свидетелями и участниками которого станут братья - лучшие представители молодой интеллигенции девятнадцатого века.



1.
 В семье потомственных дворян Туркиных росли два сына Алексей и Никита. Старшему Никите шёл двенадцатый год, он отличался особой любознательностью и тягой к естественным наукам. Младший десятилетний Алексей проявлял любовь к животным и всё свободное время проводил на конюшне, помогая скотнику.
 Воспитанием мальчиков занимался гувернёр немец Франс. Когда Никите исполнилось семь лет, его привезли из Германии. Франс получил европейское образование, был очень воспитанным молодым человеком.
 Помещица Туркина - своенравная и властная женщина, отстранив мужа от ведения хозяйственных дел, всё взяла в свои руки. Крестьяне недолюбливали барыню и боялись.
 После занятий и обеда, мальчики просили Франса отвести их в Лебяжий лог. Говорили будто раньше лог был заполнен водой и там водились лебеди. А когда вода ушла, образовалась лощина с пологими склонами и ручьём по дну. Ручей был не широкий и его можно было перешагнуть в два шага. Возле него постоянно возились крестьянские ребятишки. В мае Лебяжий лог становился жёлтым от одуванчиков, в июне  белым от цветения земляники, а в июле пёстрым от разноцветья многолетних трав. В ручье водилась мелкая рыбёшка и мальчишки ловили её руками. По склонам лога росли вековые ивы.
 Вот сюда, в эту девственную красоту и повадились ходить братья Туркины.

В тот день барыни не было дома и мальчики уговорили Франса сходить в Лебяжий лог без ведома маменьки, поесть земляники и поболтаться в ручье. Франс вместе с ребятами занимался сбором ягод.
 У ручья, в одной из проток, крестьянский мальчик строил плотину. Он перегородил камнями русло ручья, создав тем самым искусственный водопад и наблюдал, как мелкая рыбёшка прыгала через водопад вниз по течению ручья.
  - Как тебя зовут? - спросил Никита, подойдя к подростку.
  - Стёпка,- ответил мальчик. Он был ровесник Алёше и они быстро нашли общий язык.
Никита с умилением смотрел на мальчика с серыми глазами, молча улыбался и не мог отвести взгляд от его светящегося лица.
 Солнце уже клонилось к закату, а ребята всё ещё болтались у ручья по колено в воде. Франс заторопил ребят к усадьбе. Они попрощались со Стёпой и договорились встретиться завтра.
  - Никита, тебе понравился мальчик,-  спросил Алёшка.
  - Да, очень.

На другой день, когда братья пришли в Лебяжий лог, Стёпы там не оказалось. Не пришёл он и на следующий день. Вечером Алёша спросил у конюха Григория, не знает ли он крестьянского мальчика Стёпу и почему он не приходит в Лебяжий лог. Григорий вздохнул и сказал:
  - Ваша маменька проиграла в карты графу Бронскому двух крестьян и Стёпу.
  - Как?
  - Вот так, Ваше Сиятельство.
Алёша выскочил из конюшни и побежал к брату.
  - Никита, Никита, Стёпа больше никогда не придёт в Лебяжий лог!!!
  - Почему?
  - Его маменька проиграла в карты.
У Никиты в глазах заблестели слёзы.
  - Алёша, ты никому ничего не говори, хорошо?
  - Хорошо.
 Никита не мог уснуть всю ночь. Что-то произошло с его сознанием. За утренним чаем собралась вся семья. Никита строго, чего раньше не позволял себе, взглянул на мать и сказал:
  - Маменька, зачем вы проиграли Стёпу? Он же ни лошадь, ни собака, он же человек?
  - Он чернь, крепостной холоп. А ты знаешь,  дрянной мальчишка, что для дворянина карточный долг? Это честь. Встань из-за стола и марш в детскую. Материнское сердце ей не подсказало, что с этого момента закончилось детство её мальчика.
 Никита поставил чашку и вышел из-за стола. Алёша не смог поднять на мать глаз, полных слёз, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги за случившееся. Он заметил, как изменились глаза его брата, в них больше не было лучистого счастья.
 * * *

2.

 Алексей ещё оканчивал университет, когда Никита, получив офицерский чин, был направлен служить на юг России. Его предупредили, что на Бахмутском тракте, по которому ему предстояло ехать, орудует банда какого-то Стёпки хромого. Банда грабила экипажи и убивала господ.
 Через три дня пути экипаж, в котором ехал Никита, свернул на Бахмутский тракт. Хозяин постоялого двора, где Никите сменили лошадей, предупредил об опасности. Никита велел кучеру ехать дальше. Он проснулся от того, что лошади резко остановились. Солнце ещё не взошло, но было уже видно. Никита выглянул в окно.  Кучера окружили вооружённые ружьями и вилами люди. Они что-то у него спрашивали. Резко открылась дверь экипажа и Никита увидел знакомое лицо, даже глубокий шрам над правым глазом не нарушал косметики лица.
Всё те же светлые кудри и серые глаза. Он узнал друга детства Стёпку:
  - Стёпа, ты?
  - Ваше Благородие, проезжайте.
Степан, прихрамывая на одну ногу, лихо вскочил в седло и крикнул кучеру:
  - Поезжай!
Никита хотел окрикнуть Стёпу, но вооружённые всадники скрылись в придорожном лесу. Он всю дорогу вспоминал Лебяжий лог и мальчишку, который сейчас оставил его в живых.
 * * *

 Солнце стояло высоко, когда Никита выглянул из экипажа.
  - Что, Ваше благородие, пыли наглотались? - сочувственно спросил у него ямщик.
  - Сейчас бы дождичка. До Васильковки ещё далеко.
 
 Васильковка-уездный запустелый город-слободка, разбросан по долинам и холмам. Серые деревянные домики и белые мазанки теснились рядами вдоль узких улиц, спускавшихся к обрыву, где текла речка Стугна, обмелевшая, заросшая ряской и камышом.
 Тёмная зелень вишнёвых садов, а среди них белые хатки - хатка над хаткой, садик над садиком, разгороженные плетнями, увитыми тыквами.
 В центре города  базарная площадь. Круторогие волы, лёжа в пыли, жевали сено, а чумаки тянули жалобные песни. Зной, тишина. Даже собаки не лаяли и куры не бродили, спали зарывшись в мягкую горячую пыль. Везде грязь, обрывки соломы, навоз...
 И люди в Васильковке жили так же сонно и однообразно. Мужчины пили водку, настоянную на вишнёвых косточках, барышни читали французские романы, приходившие сюда с запозданием на год. Самым большим развлечением в городе бывали вечера, которые иногда устраивал у себя полковник Радель. Играли в бостон, девушки танцевали с офицерами под клавикорды.
 Время проходило в учениях, караулах, разводах. Сюда в полк и был направлен на службу поручик Никита Туркин. Его поселили в ветхом домике с облупившимися белыми колоннами. Вокруг дома сад. За садом небольшой пруд покрытый зелёной ряской. От пруда тянуло болотцем, тиной, прохладой. Чуть поодаль бахча и пасека, оттуда по вечерам пахло мелисой и мёдом, мятой и арбузами.
* * *
Кучер Пётр подвёз барина к дому. Он же исполнял обязанности слуги. Тихий, исполнительный, он никогда не мешал барину. В разговоры вступал редко, двигался тихо, мягко ступая в суконных тапочках. Протирал пыль, расставлял по местам разбросанные книги, поливал цветы, кормил канареек.
 Никита любил оставаться с ним. Ощущение покоя и защищённости приходило с ним в дом, где бы они не жили. Можно было сосредоточиться, писать, читать, думать - никто не мешал.

 Пётр взял вещи и пошёл вслед за барином в дом. В прихожей разбросана разная утварь. Никита прошёл в дом. В гостиной стоял овальный стол со стульями укрытыми чехлами, у стены  буфет с конторкой. Слева от двери диван с резной спинкой. Он заглянул в спальню. В комнатке стояли две кровати разделённые окном. У окна столик необычный – узкий, длинный, с гнутыми ножками и накладками с потемневшей бронзы. На одной из кроватей полулёжа сидел молодой, безусый унтер-офицер. Увидев Никиту, он вскочил, застегнул верхнюю пуговицу и представился:
  - Унтер-офицер Александр Светлов.
  - Поручик Никита Туркин. Очень приятно,- сказал Никита и пожал руку.
  - Господин поручик, будьте моим секундантом.
В комнату вошёл слуга. От его пытливого взгляда не ускользнула мгновенная взаимная симпатия молодых людей.
  - Пётр, приготовь мне воду, надо обмыться с дороги,- распорядился Никита.
* * *

 Пётр вышел, оставив двух молодых людей одних. Никита испытал боль, волнение из-за практически незнакомого человека. Он был, наверно, одним из самых красивых парней кого знал Никита. Светло-зелёные глаза в обрамлении длинных ресниц, придававших им мечтательности и глубины. Глядя в глубину этих глаз, чувствуя, как начинает не хватать воздуха, понимая, что в эти глаза он никогда не сможет смотреть равнодушно.
  - Расскажите, что произошло? На вас нет лица,- начал Никита. - И с чего вдруг вы решили стреляться и с кем?
  - Два дня назад мы с офицерами были приглашены в дом полковника на вечер. Должен вам заметить - у него милые дочери. Так вот. Один из офицеров подпоручик Разнов, нелестно отозвался об одной барышне, которая мне небезразлична. Я ударил его по лицу и он вызвал меня на дуэль. Дуэль состоится завтра в 6.00 утра у реки.
Унтер-офицер то краснел, то бледнел, и от этого яснее выступали рыженькие веснушки на его худеньком лице.
  - Я согласен быть вашим секундантом, но при условии, если вы разрешите мне встретиться с подпоручиком.
  - Как вам будет угодно, господин поручик,- сказал унтер-офицер.
  - И ещё, если вы не против,  давайте перейдём на ты.
  - Я согласен.
В комнату постучали.
  - Барин, к вам денщик от полковника,- послышался голос Петра.
  - Да, пусть войдёт,- отозвался Никита.
В комнату вошёл офицер и доложил:
  - Господин поручик, вас приглашает господин полковник к обеду в три часа пополудни.
  - Передайте полковнику - буду вовремя.
* * *

3.
 После визита к полковнику, Никита направился к дому,  где квартировал подпоручик Разнов. Он жил в старом одноэтажном каменном доме с резными наличниками на окнах.
 Уже смеркалось, когда Никита постучал в дверь. Дверь открыла хозяйка дома.
  - Извините, подпоручик дома?
  - Да, проходите, милости просим.
 Никита вошёл в полутёмную комнату.  Два высоких узких окна выходили в сад. На стене  полки с книгами, письменный стол заваленный книгами. В камине-очаге с закопчённым кирпичным навесом  тлели, потрескивая, корявые поленья.
 Подпоручик сидел на большом кожаном диване. Глаза его были закрыты. Видно дремал.
  - Добрый вечер,- обратился Никита.
  - А, молодой граф, наслышан. Нашему полку прибыло? Проходите, прошу. Чем обязан вашему визиту?
  - Я дал согласие быть секундантом унтер-офицеру Александру Светлову.
  - Ах, вот оно что.
Подпоручик встал, подошёл к камину, длинной кочергой пошевелил тлеющие поленья, они вспыхнули, и яркие искры с треском полетели вверх.
  - Присаживайтесь поручик. Никита сел на диван.
  - На правах секунданта, я хотел просить вас о примирении. То, о чём я вас прошу, ни в коем случае не затрагивает чести и достоинства вашей и унтер-офицера Светлова,- нарушил молчание Никита.
  - Да, я понимаю, что это всё вино развязало мой язык. Мы были пьяны. Поверьте, у меня нет желания стрелять в этого безусого молодого человека. А, вы не так просты, каким кажетесь на первый взгляд.
  - Несколько дней назад меня могли застрелить, но отпустили.
  - Любопытно. Екатерина, принесите нам домашнего вина,- распорядился подпоручик.
 В комнату вошла хозяйка с графином и вазой с яблоками.
  - Как вас по батюшке?
  - Никита Алексеевич.
  - Никита Алексеевич, передайте Светлову, что я согласен на примирение. Давайте за это выпьем.
Он налил два бокала и подал один Никите.
* * *
Никита пришёл домой, когда уже было темно.
  - Куда вы запропастились, ваше благородие? - встретил на пороге Никиту Пётр. - Я весь испереживался.
  - Не волнуйся, Пётр, я прогулялся по городу. А унтер-офицер у себя?
  - Да, подать вам чаю?
  - Хорошо, Пётр, будь так добр,- сказал Никита и прошёл в комнату.
Унтер-офицер лежал на кровати с книгой в руках.
  - Никита, вы? А я не сплю, жду вас.
  - Александр, сейчас будем пить чай.
Никита рассказал Александру о визите к полковнику и о встрече с подпоручиком. Глядя на восторженное лицо унтер-офицера, он понял, что искренне привязался к этому юноше.
Поддавшись эмоциям, Александр обнял Никиту, почувствовав его дыхание немного отдающее вином.  Никита надеялся, что он не заметил за своим неожиданным объятием кое-что ещё. Он искал  в нём те черты, что пытался скрыть в себе. Он не знал, чего боялся, и почему волновался так сильно, и почему это нечто, что так легко вызывало панику, иногда казалось надеждой и, как надежда в самый тёмный час, дарило такую радость, невыразимую радость. Наклонившись, он накрыл его губы своими. Губы его были чуть приоткрыты, но не призывно, а, как в момент их знакомства, растерянно, почти испуганно, как будто он хотел что-то сказать, но не решался. Он откинулся назад и с восторгом почувствовал, что Александр не отпускает его. Никита не понимал, что исходит от этого юного унтер-офицера.  Кажется, это было не просто желание, и, может быть, даже вообще не желание, а что-то совсем другое - неясное,  неловкое.
А теперь они сидели друг напротив друга, и не знали насколько это волнительно и для одного, и для другого. Они продолжали сидеть молча в полутёмной, залитой жёлтым светом свечи, комнате.  Светлов смотрел на Никиту, на то, как он поднимает на него глаза, и чувствовал, как хочется сделать глубокий вдох, чтобы попытаться расслабить тело, которое не желало повиноваться.
 Сквозь сон Никита точно знал, кто находится в комнате, кто входил и выходил на цыпочках, кто замирал, кто смотрел на него и как долго. Отчаянным движением, которое он не смог бы пережить, не сгорев от стыда, он притянул его к себе, ощутив только, как  ладонь его словно отделилась от руки и наткнулась на что-то горячее. Он почувствовал, что не может совладать с той туманящей силой, которая поднималась в нём. Не понимая, почему вдруг накатил на него этот восторг, но и не старался понять, а просто наслаждался им.
* * *
- Барин, Никита Алексеевич,- постучался в комнату слуга.
 - Мне, кажется, Пётр готов использовать любую возможность помешать нам остаться наедине,- прошептал Александр.
 - Вам письмо,- послышалось за дверью.
 - Мы уже не спим, Пётр, входи. Пётр вошёл в комнату. На разносе лежало письмо, заклеенное сургучовыми печатями.
 - Письмо,  наверное, из дома? - спросил унтер-офицер.
 - Да, от Алёшки. Александр ты пока попей чаю, а я прочту письмо.
Никита ножом вскрыл пакет и извлёк письмо.

 " Здравствуй дорогой брат Никита. Пишет тебе любящий брат Алексей. В Питере у нас дождливо. Я часто бываю в доме Облонских. Лиза Облонская оказалась милой барышней. Мы можем часами быть вместе и, кажется никогда не наговоримся. Она великолепно говорит на французском, занимается живописью и играет на фортепиано. Постоянно интересуется о тебе.
 После твоего отъезда, мы с тревогой ожидали от тебя весточки. Времена нынче неспокойные. Письмо, которое ты прислал с дороги, мы получили. Папенька очень радовались.
 Лиза с родителями собирается в декабре в Париж. Просят меня их сопровождать. Батюшка наш не против, обещал помочь с деньгами. После того как умерла маменька, он постоянно живёт в Питере, а имением занимается управляющий.  Летом с Лизой мы собираемся погостить в имении. Хочу показать ей наше Лебяжье.
 На сим заканчиваю своё письмо. Крепко тебя обнимаю. Любящий тебя брат Алексей Туркин."
1. ноября 1825г. Санкт-Петербург.

 Позавтракав, Никита и Александр вышли из дома в направлении  к казармам. Никита шёл, задрав голову на верхушки деревьев, и ему было легко и радостно. Он во всём теле чувствовал свою молодую радость.
* * *

 По вечерам, когда в доме всё стихало, Никита зажигал свечу и слушал, как барабанит по стёклам нудный осенний дождь. Он брал перо и садился писать письмо брату. Светлов курил свою трубку и читал книги. Не поднимая глаз от книги, он всё время чувствовал его близость.
 Иногда их покой и уединение нарушали офицеры из соседней роты. Они приходили с вином и всю ночь играли в карты, и горланили песни под гитару. Расходились под утро и Пётр всегда недовольно ворчал:
 - Ох уж эти господа, намусорят, а ты прибирай потом. Никита успокаивал слугу:
 - Полно тебе ворчать Пётр. Когда начнутся боевые действия, не повеселишься.
 Подпоручик Разнов часто бывал у них в доме и Никита замечал, что отношения их со Светловым перешли в дружеское русло. Светлов не раз говорил Никите:
 - Спасибо, друг, что примирил нас. Век тебя не забуду. Это счастье встретить тебя здесь.
Когда в доме наступила тишина, друзья ещё не спали.  До рассвета оставалось два часа. Никита лежал, не говоря ни слова, положив руки под голову. Светлов полулёжа смотрел на Никиту как-то странно. Иногда ему казалось, что он не помнит  ничего, что было в его жизни до его приезда. Каким-то образом одно его присутствие вычёркивало всё, что было прежде.
 - Я тебя люблю. Я никого так не любил, как тебя,- шёпотом произнёс он. - Ты, как сон, как наваждение… и разве не удивительно, что мы встретились?
Наступила пауза. Никита любил его простоту, его откровенность. Это было в каждом слове, что он сказал ему этой ночью: беспрепятственно, открыто, человечно. Скрипнула кровать. Александр встал и присел на край кровати Никиты. Заметив проблеск интереса в его глазах, Никита притянул его к себе, жадно вдыхая его запах, запах мужчины. Он провёл пальцами по его губам и подбородку, воскрешая ощущения, которые мучили его ночами. Он чувствовал смесь из радости, волнения и странного предвкушения того, что должно было произойти дальше.
* * *

В один из таких дождливых вечеров, Никита оказался в кругу офицеров, которые перевернули всё его сознание и изменили судьбу.
 Письмо Никиты.
"Здравствуй дорогой Алёша. Письмо твоё получил с запозданием - ненастье размыло дороги.
Служба идёт своим чередом. День ото дня ничем не отличается. Скука ужасная. Алёша, два дня назад, я стал свидетелем того, как наказывали солдата. Его били шомполами через строй солдат. Ты же знаешь, я всегда был противником телесных наказаний, а тут такое... Моя душа уязвлена страданиями людей.
 Алёша, это письмо я передам через надёжного человека. Постарайся, чтобы оно не попало в чужие руки, а лучше прочти и сожги.
 Спешу сообщить тебе, я стал членом тайного общества. Я общался с такими офицерами как Сергей Иванович Муравьёв-Апостол и Михаил Павлович Бестужьев-Рюмин. Ты даже не представляешь, какие это люди. Это настоящие патриоты своего Отечества. А вот клятва, которую мы дали при вступлении в общество:
 "С мечом в руках достигну цели, нами назначенной. Пройдя тысячу смертей, тысячу препятствий, посвящу последний вздох свободе. Клянусь до последней капли крови помогать вам, друзья мои, от этой святой для меня минуты. Если же нарушу клятву, то острие меча сего, над коим клянусь, да обратится в сердце моё."
Они за каждую букву готовы пожертвовать жизнью.
 Общество наше называется "Южное". Россия должна стать республикой с равноправием всех граждан. Крепостное право и наследственные сословные привилегии должны быть отменены.
Система управления строится на основе выборов, с участием всех граждан. Переворот должно совершить войсками без участия народа. Восстание начинать одновременно в Петербурге и на юге.
 В Петербурге устанавливается временное правительство, для чего необходимо истребление всех членов царской фамилии."
 Шаги Светлова уже затихли, а Никита всё сидел за столом, обхватив голову руками и чувствовал, что в эту ночь опять не уснуть. Он дописал последние строки письма и задул свечу.
* * *
4.
Был яркий декабрьский морозный день. Снег скрипел под полозьями саней. Пётр вёз Никиту в Черниговский полк.
Накануне офицеры решили послать своего человека в Черниговский полк для связи с руководителями Южного общества. Выбор пал на Никиту Туркина.

 Ночь окутала селение Полог. Тёмная снежная зимняя ночь. Наверное такая ночь побуждала Гоголя к написанию его “Вечеров близ Диканьки”. Тишина спеленала и убаюкала село.
 В комнате Муравьёва-Апостола пусто, пол заслежен. Восковые слёзы стекали со свечи в низком серебряном подсвечнике. Никита и Бестужев-Рюмин слушают стихи Сергея Ивановича Муравьёва-Апостола на французском языке.
 - Вы что-то сегодня мрачны, Сергей Иванович?- заботливо обратился Никита. - Почему? Смотрите, как эти дни всё хорошо было.
 - Да, я был счастлив, друзья мои,- тихо ответил Муравьёв-Апостол.
 - Вы же знаете: сегодня несколько офицеров тайком покинули нас. Крысы бегут с корабля... - он замолчал.
 - Не надо,- Бестужев-Рюмин взял его за плечо.
 - Мы добро несём людям. Победа будет за нами.
 - Но увидим ли мы её. Он глубже закутался в шинель и взглянул на Никиту, на этого красивого молодого человека с решительным и мечтательным лицом.
 Он не мог понять: откуда такой взялся. Ни богатства, ни жизни своей не жалеет. Поднялся против царя не за свою выгоду, а ради мужицкого счастья. Если бы он знал, что это у Никиты закралось с детства, с самого Лебяжьего лога, где юная душа уже тогда протестовала против несправедливости.
 - Никита Алексеевич, я хочу вас просить об одном важном деле. Мы долго думали и решили, что лучшей кандидатуры кроме вас нет.
 - Я готов,- ответил Никита.
 Муравьёв-Апостол достал из внутреннего кармана рукопись "Русской правды" и вручил Никите.
 - Вы должны это сохранить для будующих поколений, если нам не удастся свершить задуманное.
 - Если возмущение не удастся, надобно скрыться в лесах, пробраться в Петербург и убить царя! - решительно проговорил Бестужев-Рюмин.
 - Я всё сделаю,- сказал Никита и спрятал рукопись.
 - Итак, завтра в поход! Ровно в четыре утра. Надо поспать хоть немного... - Спокойной ночи, друзья мои. Да пошлёт нам судьба удачу.
* * *

 Никита вошёл в комнату, где спал слуга.
 - Пётр, Пётр, просыпайся.
Пётр, кряхтя, открыл глаза.
 - Чего изволите, барин?
 - Пётр, дорогой мой Пётр. Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал и кем для меня был все эти годы.
 - Что вы такое говорите, барин? Господь с вами. Вы как будто прощаетесь.
 - Не перебивай меня, а слушай внимательно. Завтра утром мы выступаем. Будь так добр, исполни мою просьбу.
Ты утром уезжай домой в имение. Обо мне не беспокойся. Батюшке ничего не сообщай. Если останусь в живых, сам напишу. Вот эту рукопись спрячь в Лебяжьем  до лучших времён, там её никто искать не будет. Это страшнее бомбы.
Пётр перекрестился. Никита отдал все деньги, что у него были, обнял слугу и пошёл спать.
* * *

 Ровно в четыре утра Черниговский полк выступил из Полог и к одиннадцати вступил в деревню Ковалёвку. Полк остановился на площади возле управительского дома.
  - Час на перекур! - скомандовал Муравьёв-Апостол. Управитель радушно встретил солдат. Их развели по избам.
Сергею Муравьёву-Апостолу управитель выдал под расписку хлеб и водку для низших чинов. Офицеров же пригласил к себе на обед.
 Быстро покончив с едой, Сергей Иванович поднялся из-за стола и попросил Бестужева-Рюмина пройти с ним в соседнюю комнату. Топилась печка, лёгкий приятный жар исходил от белой кафельной стенки.
  - Мишель,- сказал Сергей Иванович. - Дай мне бумаги, те, что я у Рабеля отобрал. Необходимо пересмотреть списки, как обернётся наше дело никто не знает, нельзя допустить, чтобы лишние имена стали известны кому не следует.
Сергей Иванович быстро перебирал пачки бумаг и писем, передавал Бестужеву-Рюмину, который бросал их в огонь. Бумаги сворачивались и вспыхивали синим пламенем. Чугунная печная дверца тяжело захлопнулась и в трубе загудело.
* * *
Неизвестность простиралась между степью и Черниговским полком. Сергей Муравьёв-Апостол построил взводы, сомкнул полк в густую колонну и полк двинулся в поход. День был морозный и серый. Степной колючий ветер дул в спины, словно подгонял солдат.
 Прошли четверть версты, как впереди раздался пушечный выстрел. Ещё..., ещё...
Сергей Муравьёв-Апостол вгляделся и увидел сквозь снежную пелену направленные на них орудия. Орудия прикрывал гусарский Ахтырский полк. Ещё выстрел.
  - Осмотреть оружие и приготовиться к бою! - скомандовал Сергей Муравьёв-Апостол.
Снова грянул залп. Рядом с Сергеем Муравьёвым-Апостолом упали несколько солдат.
 Никита, шедший в первом ряду, остановился оглушённый. Провёл ладонью по лицу - кровь. Всё поплыло, закачалось перед глазами. Откуда-то, очень издалека, донеслись слова Светлова:
  - Туркин ранен в голову!!!
  - Кажется, обо мне...- как в тумане мелькнула мысль.
 В рядах началось замешательство.
  - Никита! - крикнул Бестужев-Рюмин.
 Унтер-офицер Светлов подбежал к нему, обнял, стал отирать платком кровь с его лица.
 Горе и отчаяние охватили его. Он не мог ничего говорить и только повторял отчаянно:
  - Никита...Никита... Слёзы замерзали на лице.

 Гусары окружили офицеров и отобрали оружие.
 Черниговский полк сдался.
* * *
5.
 В тот самый день, когда раненного Никиту, Сергея Муравьёва-Апостола, брата его Матвея и Михаила Павловича Бестужева-Рюмина схватили гусары и заперли в трилесской корчме, полковника Пестеля привезли в Петербург и подвергли первому допросу. Допрашивал сам царь.
 Он требовал откровенности. Он кричал, угрожал... Пестель держался с достоинством. Его вынудили написать три покаянных письма о деятельности Южного общества. Но о том, где спрятана "Русская правда" он молчал.
 Чем дальше шло следствие, тем становилось очевидным, что надежды на спасение нет.
* * *
 В камере к Никите измученному и ослабшему возвращалась память. Рана заживала медленно, болела, гноилась.
Никита забывался и тогда ему снился один и тот же сон: солнечный день в родном имении, Лебяжий лог, журчащая речужка, Стёпа с Алёшей и такое чистое голубое небо. Это было мальчишеское счастье. Но какая-то мысль, связанная со Стёпой, не давала ему покоя. Он пытался вспомнить и проваливался в пустоту.
* * *

 Под полозьями скрипел сухой сибирский снег. Никита в сопровождении двух жандармов направлялся в Сибирь на поселение. Низкие мохнатые звёзды висели над дорогой. На последнем постоялом дворе он отправил письмо Алёше. Холод, пробираясь сквозь тулуп, не давал дремать.
 В мыслях всплывал огромный стол, покрытый красным сукном. За ним члены суда, сенаторы, чиновники высших рангов. Блестели лысины, сверкали звёзды на мундирах.
 А голос чиновника продолжал:
  - Поручик Туркин, за участие в тайном обществе, посягавшем на цареубийство и на истребление царской фамилии, приговаривается к пожизненному переселению в Сибирь, и лишению дворянского титула и офицерского чина.
* * *

 Хлопнула дверь в избе. Кто-то стучал валенками о пол, сбивая снег. В горницу вошёл жандарм, а за ним человек в тулупе и меховой шапке.
  - Принимайте постояльца. Ссыльный Туркин. Завтра утром явитесь в жандармерию,- сказал жандарм и вышел, оставив после себя мокрые следы.
 За столом у окна сидел хозяин дома. При свете свечи он чистил охотничье ружьё. Мерцающий свет не позволял рассмотреть ночного гостя.
  - Проходите, располагайтесь, сейчас соберём ужин.
Никита снял тулуп с шапкой и повесил на гвоздь. И только теперь в ночном путнике хозяин узнал друга детства.
  - Ваше благородие, вы?- только и смог сказать он.
  - Стёпа...
 Трудно было узнать в молодом человеке с усами и бородкой мальчишку из Лебяжьего лога. Никита подошёл к Степану и обнял его.
  - Никакой я не благородие. Лишили меня всех титулов и чинов. Я теперь ссыльный.
  - Как я рад, Никита, не в том смысле, а в том, что судьбе было угодно свести нас.
  - Я тоже рад, Стёпа.
  - Ефросинья, собери на стол,- крикнул Степан.
 В соседней комнате заскрипела кровать. В горницу вошла молодая женщина в ночной рубашке с заспанными глазами.
  - Ефросиньюшка, накрывай стол, у нас гость, а я самовар поставлю.
 В избе топилась печь, было тепло и уютно. Когда стол был накрыт, Никита уже спал крепким сном. Его голова лежала на руках на столе. Стёпа подошёл, чтобы разбудить Никиту и увидел на голове шрам от недавней раны.
* * *

 Уже было за полночь, когда друзья, поужинав,  сидели за дружеской беседой. Им казалось, что ночи не хватит наговориться.
  - Никита Алексеевич, как так случилось, что вы оказались здесь?
   - Ты помнишь нашу последнюю встречу на дороге, когда я направлялся в Черниговский полк?
  - Как не помнить, ваше благородие.
  - Стёпа, я тебя прошу не называть меня так, я такой же, как ты. Так вот. Я встретил таких людей, которых посылает судьба раз в жизни. Они открыли мне глаза на нашу действительность. Как они там? Что их ждёт? Это настоящие патриоты своего Отечества. Сколько благородства, мужества, любви к своему обездоленному народу. Они пожертвовали всем, чтобы дать людям свободу и счастье. Меня беспокоит судьба близкого мне человека унтер-офицера Светлова. Когда меня арестовали, я был без сознания.
  - А как ты оказался здесь в глуши?
  - Нас поймали и осудили к каторжным работам. А я сбежал. Долго скрывался в тайге, а однажды наткнулся на мёртвого охотника. Видать медведь задрал. При нём были документы на имя Инютина Тимофея. Вы меня не сдадите?
  - Ну что ты, Стёпа.
  - Я вам верю, Никита Алексеевич.
  - Мне, наверное, придётся пожить у вас.
  - Мы с Ефросиньей только рады будем. У нас с ней скоро маленький будет.
  - Как это здорово, Стёпа. Жизнь продолжается.
* * *
6.
 Получив письмо от брата, Алексей засобирался в Сибирь. Лиза, узнав об этом, стала уговаривать его взять её с собой.
 Граф после суда над старшим сыном слёг. Алёша ждал, когда он пойдёт на поправку, чтобы отправиться в дорогу.
В начале марта молодая супружеская чета: Алексей Туркин и Лиза Облонская выехали из Петербурга в Иркутск.
* * *

 Степан в который раз брал с собой на охоту Никиту. Зимний день короток и уже смеркалось, когда друзья подошли к избе. У избы стояли сани с лошадью.
  - Наверное,  у нас гости,- сказал Степан.
Охотники сняли лыжи и вошли в избу.
  - Алёшка!
  - Никита!
 Братья кинулись в объятия друг другу.
  - Никита, это моя жена Лиза Облонская.
  - Я очень рад, сударыня. Алёша, ты узнаёшь этого человека?- Никита указал на Степана.
Алёша минуту смотрел на бородатого охотника. Затем подошёл к Степану, снял с него соболью шапку.
  - Стёпа, ты?
  - Степан, не скрывая своей радости, обнял Алёшу.
* * *

 Друзья детства сидели за одним столом и никакие сословия, чины и титулы не могли помешать человеческому счастью. Они вновь были вместе, как в детстве в имении Лебяжьем.
  - Никита,- Алёшка нарушил паузу. - Батюшка подписали вольную слуге Петру за хорошую службу и выплатили жалование.  Он уехал к себе на родину в Орловскую губернию. Перед отъездом просил передать, чтобы ты держал ноги в тепле и не ел немытых фруктов.
   - Узнаю Петра,- с улыбкой ответил Никита. - Алёша, у меня к тебе будет просьба.
   - Сделаю всё, что смогу.
* * *
 Через год пришло письмо от унтер-офицера Светлова, в котором он пишет, что Алёша разыскал  его на Кавказе, куда он попал служить после расформирования полка из-за неудавшегося восстания декабристов.  Письма приходили с задержкой, так как Светлов отправлял их через Алексея. В последнем письме брату Никита благодарил его за помощь в розыске близкого ему человека. Из писем унтер-офицера Никита узнал о судьбе солдат, участвовавших  в восстании. Около 200 человек прогнали сквозь строй. Других особая комиссия подвергла иным телесным наказаниям.

 Сосланные в Сибирь декабристы, учили крестьян грамоте, лечили детей, помогали нуждающимся.  В ссылке писали они статьи и воспоминания. До конца жизни думали они о будущем родины.
 Не многим суждено было дожить до амнистии и вернуться домой. Амнистия вышла лишь после смерти Николая 1,
через тридцать лет.

Вам понравилось? 53

Рекомендуем:

Не проходите мимо, ваш комментарий важен

нам интересно узнать ваше мнение

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив

Наверх