Упырь

1

Обрывки сна всё ещё липко стекали по краям моего сознания. Не успев даже открыть глаз, я был готов вновь соскользнуть в вязкую теплую реку забвения на часок-другой. Но стук повторился.

Пришлось разлепить тяжёлые веки и окинуть мир амнестическим взглядом. Утро с издёвкой встречало слепящим до боли солнечным светом и стандартным набором экзистенциальных вопросов "Куда идти? Что это за место? Почему я здесь?".

По дороге в коридор я запнулся за неиспользованный рулон обоев, тут же осознав, что нахожусь  в городе N в квартире бабушки, а туман в голове от того, что вчера переклеивал обои и за ночь чуть не угорел, закупорив все источники сквозняка. Ну, а то, что я дополз до двери в состоянии кислородной комы в теле и своих лучших гипюровых стрингах на бедрах, - это я уже осознал, когда вместе со спасительной прохладой утреннего воздуха из подъезда на меня полилась эмоциональная тирада местной бабы Клавы.

- Здрассьте! - плюнула она мне и тут же сменила сдержанную и абсолютно фальшивую вежливость на покровительственную настойчивость. - А ты чьих тут будешь? Где Алевтина? Внучка, что ли? У нее ж вроде парень...

Я нащупал на вешалке свою рубашку оверсайз и, мучительно не попадая в рукава, принялся её натягивать, слыша ещё чьи-то шаги на лестнице. Давненько меня в открытую не называли девочкой из-за моих длинных мелко вьющихся волос. Видимо, её больше волновало состояние стены в подъезде, поэтому на мой обнаженный и совершенно плоский торс она внимание не обратила.

- Полюбуйся, милая, - продолжала разоряться соседка, пока я с облегчением запихивал одну руку в рукав рубашки. - Ведь они и тебя зальют! Пятно-то на стене вооон уже какое!

Пятно действительно расползлось на пол стены уродливым желтовато-ржавым цветком, а взбухшая штукатурка местами полопалась от влаги и топорщилась в стороны грязными лепестками. Но моё внимание сейчас было сосредоточено на поднимающемся по лестнице парне и его глазах. Таких глаз я не видел просто никогда в своей жизни!

Они выкатились на меня, как два голубых бильярдных шара, мутные, нагловатые и совершенно пустые, и облизали мои обвитые узорами татуировок ноги, бедра, узкую талию, грудь и плечи, и только после этого мне всё же удалось судорожно запахнуть на себе рубашку с чувством поруганной невинности. Я, конечно, ещё та сучка и люблю покрасоваться, но этот небритый бугай в засаленном спортивном костюме с выражением лица то ли маньяка, то ли имбецила показался мне таким же обшарпанным, грубым и убогим, как и всё в этом маленьком городишке.

Наскоро поддакнув соседке самым бархатным голосом, на какой был способен с утра, лишь бы только с ней распрощаться, я захлопнул наконец дверь, закрыл ее на все замки и выдохнул, прислонившись к стене лицом. Пусть теперь соседка поудивляется, что девочка с ней басом разговаривает, а мне нужен брейк! 

Ужасно, что я здесь застрял совсем один, даже сказать сейчас Oh, my God некому. А кому сказать Мой дом - моя крепость! и Не для таких меня мама растила, не для него моя роза цвела?? Меня снова передёрнуло от воспоминания об этом типе и его взгляде! 

Открыв окна во всех комнатах, я набрал брата.

- Обои переклеил? - не здороваясь, он перешёл сразу к делу. На работе. Но раз уж меня сослали сюда разбираться с квартирой, пусть хотя бы выслушивает теперь моё нытьё!

- Переклеил, но, боюсь, продать так быстро, как мы хотим, не получится.

- В чём дело? - в голосе брата сразу послышались холодные деловые нотки.

Я выдохнул дым только что закуренной сигареты и наблюдал, как луч солнца из окна золотит его мягкие змеящиеся в воздухе кольца, и мельчайшие пылинки искрятся и пляшут в свете начинающегося дня.

- В подъезде прямо над квартирой течь в стене. Выглядит ужасно, - скучным голосом начал я свой рассказ. - Соседка сейчас приходила, просила меня обратиться в прокуратуру. Ну, типа пожаловаться на жильцов сверху.

- Так, а она почему не занимается этим? - моментально вскипел брат. Включил начальника - очень не любит, когда кто-то спихивает на него свою ответственность.

- Наверное, не первый месяц бьётся с ними, - я пожал плечами, выглядывая в окно на плешивый двор, большую часть которого занимала мусорка.

- А что там за соседи? 

Тут я даже выпрямился, добравшись до главного утреннего стресса.

- Сосед сверху настоящий... упырь! - пожаловался я брату, радуясь тому, как ёмко одним словом выразил сразу все свои впечатления от недавней встречи.

Брат добродушно рассмеялся:

- Осторожней там со своей аппетитной попкой! Что этот упырь натворил?

- Ну, это он, вроде, живёт надо мной. К нему ходят пить все местные ханырики. Когда они спускаются по лестнице, у меня дверь входная чудом с петель не падает. А когда они врубают там свой Владимирский Централ, я себя не слышу, а их слышу, - трудно было остановиться и не пересказать брату всё в подробностях, но было же еще что-то поважней. - Сегодня он поднимался по лестнице и даже не поздоровался! Зато таращился на меня, как маньяк.

Брат заржал в трубку:

- Принял тебя за цыгана с твоими-то чёрными глазищами и хотел позвать к себе бухать!

- Очень смешно, Дим, - надулся я.

- Ладно, ты там к ним не лезь, если что, вызывай полицию, понял?

- Понял, - пропыхтел я, всё ещё дуясь на старшего за то, что я здесь.

- Какие планы на сегодня?

- Поеду в центр поищу, где можно сделать чистку лица, массаж и где тут хоть какой-то приличный бассейн и тренажерка. 

- Угу, - иронично промычал брат. - Найди риэлтора и выстави квартиру на продажу, детка.

- Дим, завязывай подкалывать. Детка я только Гошику, - возмутился я, но всё же усмехнулся. - Нет, с таким стрессом мне сначала надо массаж.

Когда брат отключился, я тут же набрал сообщение в Телегу своему парню.

"Гошик! Мне здесь так одиноко. Приедешь?"

Честнее было бы сказать не парень, а просто любовник. Мы часто виделись для секса, но никакой романтической связи между нами не было. Вся эта переписка в Телеге велась только для вида, скорее потому, что так принято, а не потому что на самом деле хотелось. Это устраивало и его, и меня. Но сейчас мне не помешал бы хотя бы друг.

"В твою глушь? Там интернет хоть есть? А водопровод? Не, я пас."

Я вздохнул. Ну, а что я хотел? 

"Смотри, а то утащит меня какой-нибудь местный упырь!"

И не какой-нибудь, а тот самый с зенками навыкат, носом картошкой и выдвинутой вперед массивной челюстью. 

Всё, массаж, лицо, а там, может, будет настроение на йогу. Я успокоюсь и избавлюсь от этой квартиры как можно быстрее и забуду об этой паре недель, как о страшном сне!

2

Центр города был приветливее хмурого спального района, можно даже сказать, что на главной улице чувствовался немного крикливый налет гламура, правда, как по мне, на грани вульгарности. Простецкий асфальт здесь перемежался с яркими малиновыми заплатами брусчатки, а застроенные давно облупившимися и подлатанными одноэтажными сталинками волны холмов разбивались о блестящий, внезапно вырастающий в конце улицы облицованный стеклом торговый центр.

После массажа и косметических процедур моё настроение действительно улучшилось. Я шёл по пешеходной улочке со стаканом кофе и наблюдал из-за тёмных стекол очков за тем, как закат медленно стекает по плечам прохожих. И вдруг кто-то ощутимо приложил меня в бок. Я интуитивно повыше поднял руку с кофе, чтобы не расплескать всё на себя и этого хама.

- Браток, не балуй! Под ноги смотри! - это вместо извинений, и чья-то рука тут же схватила меня за туго стянутые в низкий хвост и спрятанные под джинсовую куртку волосы. - А это у нас что такое?

Задохнувшись от возмущения, я оттолкнул чужую руку, собираясь вмазать по наглой морде, но увидел знакомое смеющееся лицо.

- Толян?!

- Серьга! - расхохотавшись он заграбастал меня в короткое объятье. - Возвращение блудного сына!

- Не дождетесь! - напряжение схлынуло, и на моих губах всё-таки появилась улыбка. - Я по делам.

- По каким таким делам? - он всё хлопал меня по плечу, словно встретил лучшего друга, вперившись водянисто-голубыми глазками в мое лицо. На деле, отношения между нами были приятельскими когда-то, всё-таки гоняли в одном дворе, однако Толяна я не любил. Было в нём что-то скользкое и неприятное, что всегда заставляло с ним держать ухо в остро.  

- Продаю квартиру, - нехотя ответил я.

- Да ну? А у меня тётя риэлтер, дать номер? - я кивнул, и он принялся рыться в телефоне, не умолкая. - Слушай, сто лет ведь не виделись, го завтра в клубец!

- Давай,- я пожал плечами, хотелось развеяться и запостить для Гошика что-нибудь такое, от чего он бы вспомнил, что я по нему сохнуть не стану. 

Мы обменялись номерами, я записал контакты Толяновой тётушки, на том и разошлись. Я поймал такси и покатил в своё мрачное прибежище, где меня ждали растрескавшийся асфальт, лохматые клумбы ромашек и Упырь. Но, сидя в такси, я и представить не мог, насколько буквально ждали. Вытряхнувшись с пассажирского сидения в утонувший в сгущающихся сумерках двор, я повернул голову к подъезду и встретился глазами с ним.

Он стоял на крыльце. Сигаретами от него даже не пахло, не было телефона в руке. Он просто стоял там и смотрел на меня, а когда я бросил ему "Привет" (с детства осталась приобретенная здесь привычка), с удивлением услышал какое-то бормотание в ответ. И, словно только меня и дожидался, он зарулил в подъезд следом. Поднимаясь по лестнице, я чувствовал, как близко ко мне он маячит за спиной и даже слышал его дыхание. С каждым его вдохом-выдохом по моей спине проносились отвратительные мурашки.

Всё это было ужасно похоже на третьесортный триллер, в котором маньяк преследует свою жертву по ступенькам до квартиры, а там, она не успевает открыть дверь, и  он хватает ее и... Чёрт! От этой мысли ключи выпали из рук, а Упырь завис, глядя, как я их поднимаю.

- Это... вы здесь живёте? - он продолжал стоять и пялиться на меня пьяными глазами, слегка покачиваясь. В тот момент я так удивился его подпитой разговорчивости, что забыл мысленно съехидничать по поводу такого вежливого обращения.

- Да, а вы живете выше, - эти слова прозвучали именно так, как я их хотел сказать - дерзко и презрительно, с нажимом на "вы".

Покачнувшись, он, кажется, почти улыбнулся, завис еще на пару секунд и наконец протиснулся мимо меня на лестницу.

Этим вечером я никак не мог прогнать то жуткое впечатление, которое создавал взгляд Упыря. Что у него вообще в голове происходит? Выглядит как стопроцентный чикатило. И чего он там стоял один на крыльце? И как увязался за мной, пытался заговорить - мне надо уже быть настороже?

Этот маленький городишко снова начинал душить меня подобно спруту, оплетая щупальцами бабских сплетен, затхлых предрассудков и теснотой своих дворов и улочек, где дома притиснуты друг к другу окно в окно, а мнение окружающих о тебе обязательно существует и является таким же непреложным, как Уголовный Кодекс. 

Я уже давно забыл себя - изящного и странного мальчишку, который виляет бедрами и шьёт куклам платья, с которым "дружат" только потому, что смешно. Я давно растворился в шумном безразличии столицы, стал безликим винтиком ее вечного двигателя - нас таких там слишком много, чтобы обращать внимание на чьи-то странности и следить за тем, кому положено вилять бедрами и отращивать волосы.

На работе никого не волнуют мои наклонности, главное, чтобы дизайн кухни устраивал клиента и был выполнен в срок. Мегаполис радушно принимает в свои объятья каждого, кто готов вертеть его жернова,  и позволяет обрасти  кругом полезных и приятных знакомств, достаточно близких, чтобы зависнуть в выходной, но достаточно отстранённых, чтобы слиться, когда возникнут траблы. 

Но мой маленький город узнал меня сразу и ткнул своим засаленным пальцем. Всё, что я годами выстраивал в себе, робело и пряталось под натиском старых обид. И вот уже беспардонная соседка походя оспаривает твое право выбрать причёску по своему вкусу, старый знакомый нахально пробивает невидимые личные границы, словно их и в помине не было, а из-за угла уже выглядывают мутные ничего не выражающие глаза. 

Наверное, если я останусь здесь чуть дольше, мой взгляд станет точно таким же безумным, я безнадежно разжирею и облысею. Нет, завтра же свяжусь с риэлтером, оценю квартиру, выставлю ее на продажу, после этого можно будет уломать Диму заняться деталями продажи и вернуться к своей жизни.

Утром меня подняла мысль о приглашении Толяна. Я решил оторваться по полной, раз уж приходится прозябать в этой глуши. Прошвырнусь по бутикам, наверняка и здесь можно купить что-нибудь очень экстравагантное и ультрамодное и взорвать ночь.

А в доме нет ни чая, ни сосисок, чтобы позавтракать. А надо еще успеть сделать кухню и отправить на согласование сегодня, так что я натянул узкие джинсы, поверх свободной майки накинул рубашку и выскочил из квартиры. Скатился по ступенькам первого пролета, и надо же было со всего размаха впечататься в чью-то голую грудь. 

Я поднял глаза и отступил на шаг. Передо мной стоял здоровенный детина в рабочем комбинезоне, распахнутом на крепкой груди. От него пахло утренней свежестью пополам с припекающим уже солнцем и немного краской, в которой были заляпаны штаны. Ясные голубые глаза чуть навыкате смотрели серьезно и доброжелательно, но это всё ещё был Упырь.

Он, как всегда, молчал и смотрел на меня. Мне почему-то приспичило поправить густую волну вьющихся волос, падающую на плечи, и я молча спустился вниз. А чё я буду здороваться с немым!

Не помню, как я дошел до магазина, как там нахватал всего, что в руку легло, а на обратной дороге снова увидел его. Он поливал из шланга причёсанную заботливой рукой копну ромашек в палисаднике перед домом и всё так же молча на меня смотрел.

А я не могу, когда есть зритель - мой зад так и ходит ходуном, ещё хлеще, чем если я просто иду по улице в обычный день. Когда знаю, что за мной наблюдают, из меня просто прёт. Но не перед Упырём же задом вертеть! Я злился на него и на себя и даже на свою вертлявую пятую точку. Кое-как заковыляв в подъезд, я даже покраснел, наверное.

А пока поднимался по лестнице, вдруг вспомнил шланг в его здоровой лапище и задорную струю воды, играющую радугой на солнце. Такими ручищами кого угодно поймаешь и что угодно сделаешь! Но вместо того, чтобы содрогнуться, я вдруг почувствовал, как по телу прошла волна жара. Я, как наяву, представил себе, как это, если такие вот лапищи лягут на мою красивую упругую задницу и сожмут половинки. Пришлось даже закусить губу, чтобы не замычать от возбуждения.

3

А тут вдруг звонит Егоров и ехидным таким голосом мне сообщает:

- Серёг, тут твой клиент по поводу кухни интересуется, когда макет можно будет обсудить.

Я в сердцах матюгаюсь на пакеты, которые мешают открывать дверь, на злобствующего Егорова и на торопящего меня клиента, но деваться некуда, надо как-то выруливать.

- Кухню пришлю сегодня, - говорю я почти внятно в зажатую между плечом и щекой трубку, почти не слышу ответ.

- ...что сегодня...хотят лично...будешь в отъезде?

- Если нужно срочно обсудить, мы можем в любое время созвониться, даже по видео-связи, - мне кажется, я такой замечательный выход нашёл, но Егоров иного мнения.

- Серёж, клиенты твои хотят встретиться лично, чтобы не возникло недопониманий, сам знаешь, дизайн, все дела. Так что я им, конечно, скажу, что тебя еще неделю нет, но если они откажутся ждать, беру заказ на себя.

- Мы обговаривали с ними мой отпуск! - Но в трубке уже слышны гудки. Вот мразь! Пакеты с продуктами так и остаются в коридоре, аппетит пропал. А телефон вновь разрывается.

- Девочка моя, ну как ты там?

Брат единственный, кому я легко позволил такое обращение. Мы рано остались одни, он меня растил, помогал мне встать на ноги, да и до сих пор мы держимся вместе. Ему не так просто было смириться с моими особенностями, во многом потому что он не мог защитить меня от чужого осуждения. А я был благодарен ему, что принял, не отвернулся, если при этом я стал для него как бы младшей сестрёнкой, если ему легче, когда можно немножко подтрунить, то я ничего не имел против.

- Плохо, Дим - на работе срочно требуют сдать проект кухни, а я тут...

- Ты же в отпуске.

- Просто хороший заказ, не хотелось кому-то отдавать свои кровные, когда все уже практически готово. Постараюсь успеть здесь со всем разобраться, - пообещал я. - Кстати, встретил вчера Толяна, он дал мне номер своей тёти - риэлтера.

- Толяна? Это маленький такой противный пацанёнок был?

- Ага, - я тихо засмеялся, от звука голоса самого родного человека на душе отлегло. - Дим, он меня в клуб позвал сегодня, кстати, вспомним старые добрые времена...

- Ой, а вот это зря, - строго произнес посерьёзневший на том конце провода голос брата. - Ты помнишь, где ты находишься? Забыл, что такое наши клубы? Там на драку можно нарваться и за красивые глаза, а у тебя ещё много разных красивых частей тела. Не ходи. Без меня не ходи.

- Дим! Ты что меня до пенсии за руку водить будешь?

- Серёжа, я серьёзно. Береги себя.

Конечно, брат абсолютно прав. Я здесь один. Мой вертлявый зад точно найдёт на себя приключений, стоит выйти на танцпол. 

- Чёрт! Блять! - бросив трубку на незаправленную постель, я принялся расхаживать по комнате, не зная, куда девать уничтожившие так хорошо начавшееся утро эмоции.

Я тут, как в тюрьме!

Под ноги попала моя дорожная сумка с открытым карманом, из которого торчал краешек косметички. Не знаю, зачем я вообще взял ее сюда, но сейчас это было именно то, что могло меня успокоить. Я уселся на пол перед зеркальной створкой шкафа, нарисовал широкие стрелки, растушевал золотом веко, расчесал пятернёй свою гриву по всей длине. Скинув с себя одежду, я натянул легкие индийские шаровары. Перевоплощение действовало безотказно: всё напряжение, неуверенность и страх отступали, если я набирался храбрости быть собой. Ещё через пару секунд из портативной колонки полилась музыка, и тело растворилось в пластике танца.

Танец - моя территория. Я танцую с детства, это моя любовь, моя терапия, мое спасение от всего, что гнетет. Именно танец выражает меня в полной мере, позволяет мне творить, сочетая элементы разных стилей, выплёскивая вовне всё моё нутро.

 Я двигался, разрезая воздух резкими взмахами рук или ног, вовлекая подворачивающиеся под руку предметы мебели, растекался плавными изгибами в тёплых лучах солнца, проникающих сквозь занавески.

Краем глаза в зеркале зацепил чужое лицо, голубые глаза. Упырь! Как он здесь?! Я вздрогнул только на мгновение, а в следующее моя эксгибиционистская натура взяла верх над инстинктами самосохранения. У нас есть зритель!  Пусть задохнется в ритме моих движений! Пусть сгорит от полыхающей в моем танце страсти! Пусть вожделеет коснуться гибкого и неуловимого тела!

Выделываться - моя вторая натура. Сам зашёл - сам напросился! Когда трек закончился, я остановился тяжело дыша и вскинул на него подбородок, мол, чего надо? Упырь хлопал на меня своими выпученными глазами и молчал. Его грудь, всё ещё выставленная на всеобщее обозрение в расстегнутом комбинезоне и покрытая мелкими капельками пота, высоко вздымалась. 

- Там... ключи в двери... - наконец выдохнул он, показывая себе за спину в коридор.

И тут его огромная ручища протянула мне вытащенный из моей двери ключ.

- Что? Не может быть... Я никогда.. - но тут весь мой глубоко презрительный вид слетел: я вспомнил разговор с Егоровым и просто забрал ключи из тёплой, немного шершавой ладони Упыря.

А тот повернулся и вышел. Не заржал, не опустил словесно, не кинулся насиловать. Что вообще у него в голове?? Нет, не то чтобы мне было очень интересно, просто я знаю, какие вызываю эмоции, а он как будто чистый лист - как ни старайся лить на него чернила, он всё такой же пустой... Может, у него и правда не все дома?

Хотя почему меня всё это должно волновать?

Я запер дверь и решил всё-таки позавтракать перед тем, как заняться срочными делами.

И Гошик, падла, вообще не пишет!

4

Господи, если ты есть, скажи мне, что я тут делаю и за что ты меня наказываешь? Что это за каменный век? Продавец в супермаркете в ужасе округляет на меня глаза, когда я расплачиваюсь с телефона. В моем доме живут только Упырь, алкаши и бабушки. И бабушки всё время ходят в гости! Ко мне!

Так что в трусах я уже не рассекаю.

Собрав волосы в пучок и нацепив очки на нос, я взял свой планшет, где предусмотрительно сохранил макет с работы. М-да, сделать что-то серьёзное на планшете надо ещё постараться, но где наша не пропадала? И только я настроился на несколько часов продуктивной работы, как в мою дверь снова (!!!) постучали.

Открыв дверь, я постарался посмотреть на старую знакомую баб Клаву максимально строго.

- Здравствуйте, - опешив, она оглядела мои драные джинсы, футболку, лицо в очках и планшет в свободной руке. - А вы... снимаете здесь? Что-то Алевтина не говорила... А где девушка?

Не узнала.

- Меня зовут Сергей. Я собственник. В чем дело?

Всё ещё сводя в уме "девушку" и меня, соседка сверху продолжала хлопать глазами. Ее крашеные светлые волосы пучками стекловаты топорщились от прошлогодней химии в разные стороны, в руках она крепко сжимала лыжные палки, и это вот всё принимая во внимание обтягивающее внушительную грудь платье и белые босоножки. Во мне тихо умирал эстет. Ярко-красные губы вдруг ожили, и мне пришлось выслушать историю борьбы с течью в стене по второму кругу.

- У тебя там плитка в ванной не посыпалась ещё? - закончила она свой рассказ едким замечанием.

- Я все понял, - я реально понял, что если буду слушать дальше, узнаю ещё много интересного о каждом жильце в подъезде. - Всё это делается просто и не выходя из дома.

- Миииленький! Займись, пожалуйста! Ты не юрист? Нет? Вот у нас собрание общедомовое будет сегодня, вот приходи, расскажешь!

Я покивал, закрыл дверь и вздохнул. Ладно, отвлечемся на пятнадцать минут. 

Но не тут-то было. Дозвонившись до управляющей компании, я быстро понял, что они ничего не собираются делать, как мне и сказала баб Клава. Заявка висит с прошлого месяца, телефон мастера мне не дадут. 

Чувствуя себя суперменом, я набрал в поисковике "жил. инспекция" и даже улыбнулся, что сейчас решу за несколько минут, и не выходя из дома, проблемы всех бабушек двора. Но всё, что я нашел, так это то, что жилищная инспекция при Правительстве города была упразднена несколько лет назад, сайты нескольких юридических контор, громко обещающих заставить управляющую компанию работать (примерно, как я, пару минут назад). В конце концов я понял, что мне придется сходить ногами по сомнительному адресу.

Прощай, проект кухни. Пойду туда, не знаю куда. 

Так и вышло! Нашел только "Управление градостроительства и т.д. и т.п." и объявление о том, что Жилищная Инспекция переехала по другому адресу... Потратив полдня на эти разъезды, я возвращался с пустыми руками, часть своего негодования уже выплеснув на брата, которого угораздило мне позвонить в обеденный перерыв. 

А бабушки уже ждали меня на лавочке. Общедомовое собрание из пяти старушек - серьёзно?! Тряхнув головой, я отчитался. Бабушки внимательно выслушали, какие документы надо собрать для обращения, и я было обрадовался, что сейчас с чувством выполненного долга быстренько забомблю кухню до вечера, но Алевтина Яковлевна, присматривавшая за квартирой до моего приезда, как-то загадочно улыбнулась мне. 

- Сереженька, последний день месяца - влажная уборка на лестничной площадке за тобой.

- Что за дикость! Что уборщицу нельзя нанять?! - закричал я в ответ. 

Нет. Я так подумал, а сам, стиснув зубы, пошел браться за орудия труда. Я вырос, и мой Санта умер.

Сменив рваные джинсы на черные шорты с лавандовыми вставками по бокам, натянув на руки оранжевые перчатки по локоть, я отважно вышел на лестничную клетку. Была бы у меня швабра, я мог бы сравнить себя с Дон Кихотом, ибо что я здесь делаю и где моя жизнь?

Бурча себе под нос о том, как вообще люди тут живут, я даже не заметил шагов по лестнице. Только распрямившись в очередной раз в прилипшей к телу взмокшей футболке, встретился взглядом с Упырём. Нет, ну, конечно, как без него в такой день! Чем он вообще занимается - сутками в подъезде торчит?!

Я быстро оглядел его темно синие спецовочные штаны с салатовыми полосками, плотно облегающую раскачанный торс белую футболку. Молчит. Отвернувшись, свирепо выжал тряпку над ведром, бросил ее на пол, и, наклонившись вниз на широко расставленных прямых ногах, принялся возить ею по площадке.

Почувствовав сзади движение, я чуть дернулся в сторону, чтобы разойтись с Упырем, да так и влип своей мадам сижу в его пах.

С моих губ сорвался вздох. 

Ужаса! 

Я тут же от него отскочил, да прямо на ведро. Интуитивно задрав колено, чтобы не выплеснуть воду, я понял, что и ведро накренилось, и сам я падаю.

Упырь ногой ловко поймал ведро, как футбольный мяч, а своей огромной лапищей обхватил меня и на несколько секунд прижал к своей груди.

Я чувствовал на своей шее его  горячее дыхание и то, как меня прижимает теснее на его вдохе. Всё ещё задранная коленка стекла вниз, очерчивая контуры его бедра. Мой пульс взлетел до двухсот, хотя сам я и вздохнуть не мог. И вдруг эта глыба с горячими упругими мускулами и голодным жаром, исходящим от кожи, отпустила меня и пропала где-то на верхнем этаже.

Шумно выдохнув, я отвернулся и уткнулся лбом в стену, потрясенно понимая, что у меня стоит.

Стокгольмский синдром! Вот так и бывает с жертвами маньяка!

В тихом шоке я даже не домыл вторую лестницу, схватил ведро и заперся в квартире. Что с этим делать?! Я ведь не буду дрочить на Упыря! На его крепкие плечи и здоровенные ручищи. На мощную челюсть и наглые красные губищи. На этого молчаливого маньяка с серьезными голубыми глазами навыкат. На то, как бьется жилка у него на шее, когда он так тесно меня прижимает. Как мой зад аккуратно воткнулся ему между ног.

Нет! Нет! Нет!

Мне нужно обратиться за помощью к психологу...

Приняв душ и отдышавшись, я ощутил твердое и несгибаемое желание выбросить из головы весь этот бред и заняться дизайном наконец. Мысли то и дело возвращались к Упырю, к его вечно невозмутимому спокойствию. В то же время я вспоминал, как быстро он среагировал на ведро и подхватил меня. Интересно, он заметил, как я возбудился? Если он пьет так же, как те, кто приходят к  нему, как сохраняет такой твердый шаг, скорость и точность? Почему он всё время молчит? И пялится. Если открыто не выражает своей неприязни, значит, я ему..?

На часах 23.00. Как по команде на верху врубили тыц-тыц на всю катушку, по лестнице грохот - нечисть собралась на шабаш. Скоро началось и настоящее веселье: кто-то в голос орал, будто его режут, по потолку бахали мебелью - доламывали, что еще не доломали, и я слышал всё это сквозь музыку в наушниках.

Последней каплей моего терпения стал женский вопль и звуки драки. С рычанием содрал с себя наушники и патчи под глазами. Я помнил, конечно, напутствие Димы не лезть самому и вызывать полицию, но как-то стремно было делать всё исподтишка, так что я натянул майку  и вылетел на площадку.

Естественно! У окна стоял Упырь.

- Что вы там устроили?! - прорычал я и двинул его плечом, проходя мимо. Решимости моей несколько поубавилось, когда этот здоровенный детина молча стоял и наблюдал за мной. Мой вопрос он снова проигнорил. Но уж раз вышел, придется доводить всё до конца. И я, как мог, громко постучал в держащуюся на честном слове хлипкую деревянную дверь.

Краем глаза я видел, как Упырь начал подниматься ко мне и постучал снова. Когда Упырь был в двух ступеньках от меня, дверь вдруг распахнулась, и на меня вылетел диковатого вида заросший немытый мужичишко. Кулаком вперед, которым и прошёлся по моему ухоженному лицу. От удара я отлетел и ожидал жесткого сцепления со стеной, но меня поймали крепкие теплые руки и плечо и бережно приставили к ней. 

Затем я увидел, как Упырь отправил мужичишку в полет обратно в квартиру собственным кулаком, зашел туда, сказал что-то негромко и вернулся ко мне.

Я плющился об стену, во рту было гадко от стекающей из носа крови. От боли на глаза навернулись слезы. Упырь внимательно осмотрел меня, тихонько поворачивая лицо за подбородок, что-то тихо говорил, и я его не слышал, потому что из квартиры вывалилось человек двенадцать, и все с грохотом скатились до первого этажа.

К моему удивлению Упырь открыл дверь справа, и осторожно поддерживая меня, завёл внутрь, посадил на мягкий табурет на кухне, притащил коробочку из ванной и начал аккуратно вытирать кровь с моего лица.

Прислонившись к стене затылком, я наблюдал за его действиями. Такие огромные руки, а касались почти невесомо. В глазах - тепло.

- Ну, чего ты туда полез? - говорит с насмешкой, но почему-то не обидно. Голос неожиданно мягкий, совсем не низкий - ласковый. - Сильно шумели? 

Он близко склонился к моему лицу, стирая ватой остатки засохшей крови со щеки, и я рассмотрел гладко выбритую кожу на подбородке, алые улыбающиеся губы. В груди сладко потянуло, я повернул голову и приник к его губам, зажмурившись от удовольствия.

Повело так, что, застонав, с громким чмоком я разорвал поцелуй и увидел его круглые от удивления глаза.

- Что ты такое? - едва слышно выдохнул Упырь.

Толкнув его от себя, я вылетел из квартиры, судорожно цепляясь за перила. Голова шла кругом, а в ушах эхом отдавались его слова.

Что ты такое?

5
Я стоял в темноте коридора и сжимал кулаки. От моего лица можно было прикуривать. Лёгкие шумно вбирали в себя вместе с тьмой вокруг отголоски всех колких слов, осуждающих хмурых взглядов, которые мне пришлось услышать за свою жизнь. Клубясь в груди чернильными нитями, они вызревали злым намерением отомстить.

Посреди всего этого драматизма вдруг раздался гонг уведомления, чуть не сбив весь настрой. И если он его не сбил до конца, то пост Гошика в Инсте заставил меня пнуть рулон обоев в углу и вскричать:

- Ну и пошёл ты!!

В сторис бумеранг снова и снова повторял момент, когда Гошик наклоняется и целует слащавого мальчишку, который подкатывал ко мне пару недель назад. Хватит с меня Гошика и его блядства! Хватит с меня Упыря с его тихим маньячеством!

Я вам покажу ещё, что я такое!!

Утром звонил брат. И я, как всегда, обо всем с ним посоветовался, что касалось разговора с оценщиками и риэлтером.

- Сережик, что там сосед? Не беспокоит?

Губы мягкие и полные, дрогнувшие под моим напором, краткий, почти бесшумный вздох. И глаза ласковые, взглядом словно до самого нутра пробирают...

- Кхем, да... не особо... Это, оказывается, не он надо мной живет... - промямлил я. 

- То есть Упырь не он? - ржёт на том конце провода Димыч.

- При чем тут... Ладно, скоро оценщики приедут... - свернул я разговор.

В чем ещё я ошибался насчет Упыря? Да плевать! Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Но в следующие пару дней никакого Упыря в подъезде не было. И у подъезда тоже. Как сквозь землю провалился! Не расспрашивать же бабушек.

Я носился с жалобой в Инспекцию, занимался документами на квартиру с риэлтером, делал компрессы на раненый нос. Соседей сверху слышно не было. Что он им такого сказал? И куда пропал сам...

Вечером второго дня после этих событий я возвращался из тренажерки, привычно и старательно обходя болотца жидкой грязи в выбоинах на покореженном асфальте, и морщился от пронзительных скрипучих причитаний баб Клавы у подъезда. С кем это она зацепилась? Я поднял глаза посмотреть.

Упырь.

В чистеньких походных брюках с миллионом карманов по бокам и с полным рюкзаком на широких плечах. Он виновато на меня глянул и снова повернулся к баб Клаве.

- Завтра ещё выходной. Но я решил пораньше вернуться с дачи...

- С дачи! Сереженька, да у него там такой дом добротный! - я вылупил на соседку глаза, не понимая, как оказался в этом разговоре. - И воду подвел, все удобства внутри! А участок у него! Ягода, огурчики-помидорчики...

Резко развернувшись, я пошёл обратно, не заботясь о том впечатлении, которое этим произвел. Но, чувствуя, с какой непринужденностью завертелась в стороны моя непоседливая задница, всё-таки начал закипать. В торце соседнего дома сияла вывеска алкомаркета, туда я и зарулил с глаз долой.

Злясь на себя за то, что перестал надеяться на силу собственной привлекательности, схватил с полки бутылку, кажется, водки и на всех парах понесся домой. На целый час завис в ванной, приводя себя в полную боевую готовность и в лучших ведьминских традициях бормоча  обещания скорой расправы над Упырем.

Оглядев ровную загорелую кожу на лице, решил подвести веко снизу только мягким карандашом, а по верхнему мизинцем растушевал тень - просто подчеркнуть. Чуть подумав, легко коснулся губ ягодным блеском. Любуясь в зеркало на то, как разгоряченные тренировкой мышцы упруго играют под кожей, нанес роллером терпкий цветочный аромат от ямки между ключиц до самого пупка, касаясь кончиками пальцев кромки тех самых гипюровых стрингов. Была бы у меня белая королевская мантия, пошел бы так.

Но драные джинсы и светлая майка с такими широкими проймами, что ткань совершенно не прикрывала ни грудь, ни торчащие шоколадные соски, тоже сгодились.

С бутылкой водки вместо осинового кола наперевес я поднялся на этаж и позвонил в дверь.

Упырь открыл с непроницаемым выражением на лице. Я поднял бутылку повыше и с удовлетворением отметил, как на лице Упыря заиграла доверчивая улыбка, а после моих слов потеплел взгляд:

- Я поблагодарить за соседей и познакомиться.

Не дожидаясь приглашения, подвинул Упыря к двери грудью, мазнув по его скрещенным рукам голой кожей, и, оставив водку в его кулаке, перетек внутрь его берлоги.

Я заглянул в комнату, упираясь взглядом в темного дерева двери целого тайника бэтмена. 

- Это для охоты, - раздался голос Упыря из-за плеча. На одном из крючков я приметил ружьё. - Лисы, зайцы, куропатки, кабана в прошлый раз... - Он вытащил из недр шкафа шкурку лисы и подал мне, застенчиво улыбаясь на мои округленные глаза. - На кухню?

Только сейчас я обратил внимание, что на Упыре поверх футболки и камуфляжных штанов был фартук, а на столе уже благоухали драники со сметаной, рядом - те самые огурчики-помидорчики с дачи, и в этот же момент перед глазами появилась тарелка с домашними котлетами и два шота.

- Ты как ждал, - сказал я с незапланированно обалделой улыбкой и протянул ему руку. - Сергей.

- Иван, - он мягко пожал мою руку, как пожал бы, наверное, девушке, на что я кровожадно хмыкнул.

- Боже, ты всё это сам готовишь?! - уже через минуту я временно отодвинул свои коварные планы и абсолютно искренне восторгался его умениями. Дранники и котлеты были верхом кулинарного искусства. А Упырь открыто и радостно улыбался мне, подливая в рюмку финской ягодной водки.

Он рассказывал про домик на "даче", который остался от прабабки, про охоту я его пытал с пристрастием, а он всё также застенчиво улыбался и почему-то говорил:

- Я тебя возьму с собой, сам всё увидишь. Ты ведь здесь..?

- Не очень надолго. Я в детстве здесь жил, а потом переехал.

- А я учился здесь в школе МЧС, потом и остался. За знакомство!

- Это уже третья за знакомство, - засмеялся я и хищно предложил. - Теперь давай за охоту!

- А ты... тогда танцевал... - нерешительно начал он. - Это профессия?

- Нет, - я засмеялся, рассыпая по плечам мелкие колечки волос и совершенно случайно касаясь ими его локтя. - Я занимаюсь дизайном интерьеров, а это хобби. Тебе понравилось?

Он перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на меня, двигая кадыком. Затем медленно кивнул. От этого открытого взгляда по телу разлился жар. Опрокинув в себя шот, я встал и потянулся.

- Хочешь? Я могу станцевать для тебя сейчас... - мой низкий голос утонул в бархатистой тишине кухни.

Грудь Упыря вздымалась от тяжелого дыхания, я наклонился к его лицу и эротично слизнул каплю сметаны с краешка его нижней губы, понимая, что после пятой рюмки вряд ли смогу осуществить предложенное. Но он сдавленно выдохнул и  мягко усадил меня к себе на колени, одновременно со всей возможной осторожностью касаясь моих губ.

- Ваня... - выдохнул я, чувствуя, как его потряхивает. - Жми сильнее... Я не дее...

Он с рыком подхватил меня, прижимая крепче, но так же осторожно и унес в спальню. Я смотрел, как эта гора нависает надо мной, беспомощно сдвигая брови, возится с болтом на джинсах и стягивает их вниз огромными ручищами, и сгорал. 

- Ты чего? - простонал я от нетерпения, когда он замер, глядя на показавшуюся из-под кружева головку. С мстительным наслаждением я понимал, что он полностью в моей власти, что после этого смеяться буду только я, когда уйду, не прощаясь.

Но что-то в нем было неправильно. Он был не по-упыревски нежен, слишком осторожен, приходилось подгонять его, требовать, своей рукой с силой сжимать его пальцы на моей коже. Не по-упыревски сладко ощущалась тяжесть его тела на груди и бедрах, и я всё повторял себе, что это я сяду на него верхом, я покажу ему, что я такое, а сам выгибался в пояснице, толкаясь руками в изголовье кровати, выстанывая оды его мягким прикосновениям и подгоняя своей вертлявой попой.

Я винил водку в том, что тело такое тяжелое, в том, что потерялся в его ладонях и не понимаю, где его, а где мои пальцы.

- Ты... - прорычал Ваня мне в ухо. - хотел сверху...

- Ааа...- и меня выкрутило до остановки сердца и потери слуха, так что я не успел сказать "Не сегодня...". И в реальность я уже возвращался немного другим, блаженно улыбающимся, обессиленно наблюдающим, как с Ваниного подбородка стекают перламутровые подсвеченные последними солнечными лучами капли, а сам он, закусив нижнюю губу поет, зажмурившись и крепко стиснув меня за поясницу.

Он рассыпал по подушке мои волосы веером, целовал плечи и грудь и шептал:

- Серёжа... Жар-птица моя...

А я беззвучно содрогался от смеха, понимая, что мне крыть нечем в такой момент.

Жар-птица значит... 

Я проснулся с отголосками его тепла на ладонях в опустевшей залитой ярким светом спальне в небывалые шесть утра. На кухне угадывалось движение, волшебные запахи привели меня к столу с оладушками, усыпанными малиной и земляникой. Ваня смотрел на меня, как и планировалось, влюбленными глазами, кормил с рук земляникой, а я бросал косые недоверчивые взгляды и ждал повода упорхнуть.

Тут как раз зазвонил его телефон, и Ваня через минуту уже в спецовке бросил мне в руки ключи.

- Ты доедай, срочно по  работе надо. Ключи отдашь, когда вернусь, - он как-то слишком серьёзно на меня глянул на прощание и вышел.

У порога моей квартиры меня ждал забытый мешок с мусором. Неторопливо приняв душ, я переоделся и поплелся выкидывать мусор, пытаясь понять, отомстил я или нет, кому мстил и чего хочу теперь.

- Алевтина, Ванечка-то наш не поехал на пожар? В новостях сейчас показывают, дом горит, - я врос в землю, услышав голос баб Клавы.

Занимался жаркий летний день, палящее солнце выгнало старушек из душных хрущовок на лавку под  тень  липы. На негнущихся ногах я подгреб с краешку и пристроился к внеплановому общедомовому.

- Кхем... Что там... за пожар? - неуверенно поинтересовался, чувствуя, как холодеют руки.

- Сереженька, Ванечка-то наш из шестьдесят первой пожарный! А там горит синим пламенем! -  в голосе баб Клавы было такое неподдельное беспокойство, что я поискал глазами, куда присесть. - Он ведь вчера говорил, что выходной? Я стучу, а у него тихо...

В груди ёкнуло, и по спине прошел холодок.

- Его утром вызвали по работе срочно, - глухим голосом прохрипел я.

- Да ты что?!

- Надо новости пойти включить... - вздохнула Алевтина Яковлевна и замахала руками на волочащую старый деревянный стул бабулечку. - Поворачивай, Ефросиния Васильевна, новости надо смотреть!

- Стоять! - вырвался крик отчаяния из моего рта, когда я осознал, что смотреть такой триллер в одиночку сил не хватит. - У меня всё на телефоне есть!

Меня усадили в середине скамьи, все бабуси кругом, я дрожащими пальцами натыкал нужный канал.

- Сережа, не тряси, я со своей глаукомой и  так ничего не увижу... - слабым старческим голосом попросила меня Ефросиния Васильевна.  В ответ я только хмыкнул, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

Репортаж о пожаре был в новостном топе на местном канале, я не слышал ничего, только до рези в глазах вглядывался в мелькающие кадры горящей пятиэтажки, сердце пропустило удар при виде человека в Ваниной спецовке, шмыгнувшего в задымленный подъезд...

Час до следующего выпуска новостей я провел, нервно обгрызая ногти под рассказ бабушек о том, какой гарный хлопец наш Ванечка, кому и сколько он помог, не парень - загляденье, одним словом, жених!

А внутри скулило, Алевтина Яковлевна гладила меня по спине, от чего-то щипало в носу, и в панике колотилось сердце.

Во втором репортаже сообщали первые подробности. В квартире пенсионерки загорелся электро-чайник... Жертв и пострадавших среди жильцов нет...

-- А у нас внеочередное общедомовое?

Ваня в расстегнутой спецовке стоял у подъезда и широко улыбался, глядя только на меня. Взвизгнув, я бросил телефон кому-то из бабушек в руки и бросился к Ване на шею.

- Ваня! Если б знал, что ты пожарный!.. - и, подтянувшись, забросил ноги вокруг его поясницы.

Он смеялся и крепко обнимал меня. От него пахло огнем, и я полной грудью вдыхал с него воздух, выцеловывая короткими жадными поцелуями лицо, шею и плечи и понимая, что никуда от него больше не упорхну.

- Щекотно, Серёж...

- Ой, Дима! Как ты вырос, возмужал! - раздался за спиной голос баб Клавы. - Сережа что делает? Да он вот у Вани на шее висит, сам смотри.

Видимо, брат включил видео-звонок и смотрел на нас из рук баб Клавы, потому что из телефона полился отборный мат.

- Ах ты упырь!! Я тебя присмотреть за Сережкой просил, капитан, а ты что вытворяешь?!

_________________

Продолжение в кроссовере "Новый год на шестерых"