«Гей-тема - обычная тема». Сергей Греков

Холден Колфилд хотел позвонить писателю по телефону. Сейчас, наверно, мечтал бы о стриме с любимым автором. Для меня прямой эфир неизвестно когда будет, а разговор с писателем и поэтом Сергеем Грековым уже состоялся просто в соцсети.

Сергей, расскажи немного о том, как пишутся хорошие тексты на сложную тему.

Я, кстати, не считаю гей-тему какой-то сложной – обычная тема, не сложнее и не проще темы гетеро-отношений, разве что для гомофобов скандальная и неприемлемая, а их – увы! – много… Можно замкнуться и писать «только для своих», а можно и попытаться пробиться к читателю незашоренному, но, в общем-то, далёкому от «круга тем», привлечь его к решению каких-то общих проблем, сделать твое повествование близким.
Столь, в общем-то, скудный улов – 11 произведений за 10 (а точнее, за 20 лет, стихи не в счёт)) могу объяснить принципом: никогда не писать, если нечего сказать. По крайней мере – не выкладывать в паблик. И не писать о том, чего не знаешь как следует. Такой вот «анти-графоманский» принцип. Ну и если тема, что называется, – «твоя» и ты целиком в ней, то она перестает быть какой-то супер-сложной.

Сергей, поговорим о том, кто из авторов «рифмуется» с твоими текстами. Может, в чем-то герои похожи или сюжет чем-то созвучен. Каких сетевых авторов любишь, читаешь? На что в первую очередь обратишь внимание в тексте?

Открою тайну: я неважный читатель современной литературы и мало что могу сказать о других авторах. Возможно, среди них есть мои «психоделические братья», созвучные мне и стилистически или тематически близкие, но я с таковыми не знаком. Это не значит, что я какой-то уникальный, – просто не очень начитанный. Начитанность может натолкнуть: даже незначительная подробность порождает иной раз целый шквал мыслей и чувств читателя (меня – в данном случае), порождает что-то (надеюсь) новое. Но начитанность ведь имеет и оборотную сторону: можно невольно подпасть под влияние чужого стиля, образа мысли, даже и сюжетных поворотов… Но и не-начитанность чревата тем, что открываешь сто лет назад написанное, – а там уже узнаешь что-то своё и такой удар – очень чувствительный.
Перечислять интересных мне современных авторов не стану: «теперь не время наживать себе новых врагов» из числа почему-то не перечисленных. Скажу лишь, что на понравившиеся тексты реагирую живо и авторы эти должны прекрасно знать о моих симпатиях. Полагаю, что именно это – самое главное: понимать, что твое слово – дошло.
В прозе люблю, когда текст затягивает, когда хочется перевернуть страницу и – дальше, дальше! В стихах люблю, когда – навылет. В целом, конечно, надо, чтобы книга попалась тебе «в то время и в том месте».
Из большой литературы нравится многое и разное, но... Где я и где т.н. «большая литература»? Давно выделил для себя Гончарова, Набокова, А.К. Толстого, О. Генри, Моэма, многих других. Мне, кстати, малопонятны те, у кого есть один «любимый писатель, поэт, художник или композитор» – это все равно, что в симфонии любить какую-то одну ноту. Точно также считаю, что в тексте важно все, если соединяется гармонично: от богатого и сочного языка до атмосферности и (особенно!) – интонации. Интонация – это своего рода «25-ый кадр» для текста: вроде все обычные слова, а сердце замирает.

А я нашла «психоделического брата» как раз по принципу «25-го кадра». Это Томас Вулф и его книга «Взгляни на дом свой, ангел». Интонационно рифмуется с «Люби...» (все три книги).
Сергей, поговорим о гей-романе, драме и главном герое твоих текстов. О диалоге с читателем и монологе автора.

Вулфа, к сожалению, не читал и теперь обязательно разыщу и постараюсь прочесть. Интересно, вдруг там не только «рифмуется»…
Но начну с того, что, по моему мнению, роман – это история развития личности и/или история развития отношений этой личности с другой личностью или другими личностями – в отличие от повести, где речь идёт скорее о череде событий.. В нашем случае такой личностью является гей. Возможно, кого-то, гордящегося своей гей-особенностью, заденут мои слова, но принципиальной разницы с гетеро-отношениями я тут не вижу. Конфликт гея с обществом имеет исключительно социальную природу – массе ксенофобно настроенных людей необходим образчик для ненависти и им кажется, что геи как нельзя лучше подходят для этой роли, и агрессия социума указывает лишь на отсталость этого социума. Если, конечно, речь тут не идёт о прямых политических спекуляциях. 
Всё это касается и некоторых других групп в обществе, их достаточно много – потенциальных объектов для ненависти, – и люди должны понимать: завтра любой из них может легко стать таким объектом травли и «отсидеться не получится». Не стоит быть «геями-антисемитами» и «евреями-гомофобами». Потому я пишу чаще всего не о прямом насилии над геями – об этом уже кто только не писал, а выбираю иные аспекты их жизни. Ведь гей - прежде всего обычный человек, а очень потом уже – гей, так же как француз, мусульманин или эстет. 
Мне кажется, что даже невероятно реалистичный литературный образ – он где-то как-то призрачный, потому что его никогда не существовало в реале и потому что он, наконец, – порождение фантазии автора и обычно слеплен из разных наблюдений за окружающими.
А получиться он может невероятно привлекательным и с таким же успехом отталкивающим. В рассказе «Везунчик», например, повествование ведётся от лица персонажа, мягко скажем, совсем неидеального, неоднозначного. Вот этот прием был действительно сложным для меня, пришлось залезть в такие глубины своего сознания...
По поводу приёмов подачи материала, содержания скажу одно: мне всегда – и в жизни, и в тексте – интереснее быть в диалоге, чем в зачастую назидательном монологе. Всегда интереснее показать что-то, без, казалось бы, далеко идущих выводов в тексте, чем поучать, а монолог очень уж к этому располагает. Однако назидательные тексты, конечно, читать легче, если нет идиосинкразии к такого рода творчеству.
Замечу еще, что нигде диалог и монолог не соединяются столь органично, как в жанре интервью!))

​Все произведения Сергея Грекова​​​