Тиресий – метаморфозы

«Как ужасна мудрость, когда она не приносит пользы мудрым»

          Софокл

          МУЖЧИНА

          Ленивое древнегреческое солнце высоко желтело на бледно-голубом небе, равнодушно глядя на блестяще-серебристую оливковую рощу, большой горбатый луг на горе Киллений с белыми кудрявыми овцами, жующими зеленую хрустящую траву. Недалеко от отары лежал с закрытыми глазами молодой пастух, широко раскинув загорелые руки и ноги. Возле него находилась длинная сучковатая пастушья палка. Пастух разомлел от жары и слегка дремал. Тиресий, а именно так звали юношу, улыбался воспоминаниям, случившимся этой ночью с ним и его возлюбленной. Это было так приятно и сладостно! Они целовались, обнимались, несколько раз занимались любовью, останавливались и снова начинали. Но этого всего не хватало, снова и снова все начиналось, снова тела переплетались. И лишь только ранний рассвет остановил их.

          – Я люблю тебя! – говорил он ей. – Тебе понравилось?

          – Я тоже тебя люблю! – отвечала красавца, встряхнув головкой с длинными черными волосами. – Очень понравилось!

          – Что тебе понравилось?

          – У тебя такое красивое тело!

          – Я буду ждать тебя снова сегодня ночью. Приходи! Я хочу тебя!

          Она запустила руку в его волосы и поцеловала юношу, а затем исчезла, как утренний легкий ветерок.

          Тиресий все еще улыбался, лежа на лугу и вспоминая дивную красавицу.

          Бабочка с радужным рисунком на легких крыльях немного потанцевала над ним и села на его грудь. Он открыл глаза и, стараясь глубоко не дышать, наблюдал. Она немного посидела, покрутилась, легко взмахнула полупрозрачными крылышками и полетела в танце куда-то в сторону. Юноша повернул голову вслед улетающей красавице. Но она улетала все дальше и дальше, пока совсем не растворилась в небе.

          Тиресий снова закрыл глаза и погрузился в сладостное забвение. Но что-то стало беспокоить его. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Сон уже прошел, а вместе с ним и сладкое ведение, и пора было посмотреть на глупых овец. Он приподнялся на локтях, глянул на отару. Но там все было спокойно и мирно. Юноша легко вскочил на ноги и огляделся вокруг. Ничего – все тихо и безмятежно.

          И вдруг он увидел, как совсем недалеко две блестящих темных змеи перекручивались в любовных объятьях. Видеть змей – не новое для пастуха. С ними всегда встречается отара. И всегда змеи стараются уползти подальше. Но в этот раз они были совсем близко, и если бы какое-нибудь животное наступило на них, то могло бы быть укушено.

          Юноша застыл, наблюдая за ними.

           «Совсем как у меня сегодня ночью», – почему-то подумал Тиресий.

          Он медленно нагнулся и взял с земли пастушью палку. Затем размахнулся и с силой ударил по змеям. Удар был настолько силен, что обе змеи взлетели вверх. После этого одна змея быстро уползла куда-то в траву, а другая лежала мертвая.

          Тиресий поднял за хвост мертвую змею и увидел, что это была самка. Он забросил ее подальше от овец. А те, увидав удар и змей, заволновались и бестолково отбежали, тревожно заблеяв.

          Где-то вдалеке, возле Олимпа, неожиданно громыхнул гром и сверкнула молния.

          Юноша еще стоял на месте казни, но настроение у него испортилось.

          Между тем, вскоре день стал заканчиваться, солнце опустилось ниже и стало оранжевым. Овцы были загнаны в загон, и юноша был свободен до утра.

          Ночью девушка страстно обнимала, гладила его, но он был вялым и ничего не хотел.

          – Что случилось с тобой? – спрашивала она юношу. – Ты меня больше не хочешь? Ты меня больше не любишь?

          – Люблю, – медленно отвечал он, – но сегодня я не в настроении и ничего не могу.

          – Давай попробуем, любимый!

          – Сегодня не получится.

          – Ты даже меня сегодня не поцеловал, – обиделась красавица. – Я сейчас уйду!

          Юноша ничего не ответил.

          – Прощай! – и напоследок решила обидеть его. – Ты себя ведешь, как капризная женщина!

          Больше они не встречались.

          Тиресий вскоре почувствовал, как что-то непонятное стало происходить с ним. Его уже перестали интересовать девушки, и все чаще он стал засматриваться на мужчин, на их тела. Он оглядывался вслед мужчинам, и ему хотелось обнимать и любить их.

          ЖЕНЩИНА

          Тело Тиресия стало меняться, он превратился в женщину Тиресию. У нее появились любовники-мужчины, желающие ее тела и ее ласк и уходившие от нее довольными и счастливыми. И она была рада их телам и их любви. Ненасытность овладела ею настолько, что, когда она была юношей, не испытывала такого большого желания и наслаждения.

           «Как хорошо быть женщиной!» – решила она.

          Потом Тиресия стала жрицей в храме богини Геры, вышла замуж и познала материнство, родив детей, в том числе Манто, обладавшую даром пророчества.

          Так прошло семь лет.

          Однажды во сне кто-то в темной одежде с большим посохом в руке (таким, какой был у нее, когда она была пастухом) подошел к ней и спросил:

          – Тиресия, ты хочешь остаться женщиной или снова превратиться в мужчину?

          Этот вопрос удивил и насторожил ее. Она не знала, что ответить, и молчала. Кто-то подошел к ней совсем близко, и она увидала, что лица у этого существа нет совсем.

           «Как же он говорит?» – подумала она.

          – Пойдешь опять туда, – услышала она тот же голос, – и выберешь.

          Она не поняла, куда туда, что выбирать, но спрашивать не стала.

          Утром, вспоминая сон, она подумала, кем же все-таки могла бы стать: мужчиной или женщиной? Но она уже так привыкла быть женщиной, что ничего не хотела менять.

          Но вскоре, как-то гуляя на лугу, она увидала двух блестящих цветных спаривавших змей. Она остановилась и долго смотрела на них. Затем захотела уже уйти от них, но вдруг подул сильный ветер, и ей показалось, что кто-то толкнул ее на них. Одна из змей тотчас попала под каблук ее обуви и тут же была раздавлена, другая быстро уползла. Мертвая змея оказалась самцом. Это удивило и ужаснуло женщину – она вспомнила сон и все поняла. Так вот что предсказывалось ей.

          – Ах… – вздохнула Тиресия и присела на траву рядом с мертвой змеей. Она заплакала.

          Перемены в ее теле не заставили себя ждать. Женщина-Тиресия вновь стала Тиресией-мужчиной.

           «Куда же я дену свою одежду, свои наряды? – подумал он с огорчением, разглядывая женскую одежду. – Придется снова приобретать мужскую одежду, ведь ту старую я уже выкинул».

           «А впрочем, и мужчиной быть неплохо!» – решил он.

          И вновь Тиресий стал пастухом.

          А уж если вдруг видел в траве змей, то уже не трогал их и старался обходить.

          СПОР БОГОВ

          Великий Зевс, лежащий на мягкой кровати из облака, отдыхал после бурной любви с Герой, женой. Оба были счастливы и удовлетворены.

          – Понравилось тебе? – спросила богиня, поглаживая широкую грудь мужа.

          – Да, – ответил Зевс.

          – Меня ты любишь? – вновь задала вопрос Гера.

          – Да, – богу не хотелось разговаривать, он хотел отдохнуть.

          Но жена не унималась, ей хотелось говорить.

          – Ты удовольствие со мною получил?

          – Конечно, милая.

          – Такое же, как я, великое, божественное?

          – Наверно, да. Как знать могу я и сравнить, что женское и что мужское удовлетворение? Для этого мне женщиной, наверно, надо было б стать, – Зевс усмехнулся.

          – Мужчина больше получает удовольствия, чем женщина – я это знаю!

          – Как можешь знать ты, что чувствует мужчина – ведь ты же не была им никогда.

          – Я знаю, – закапризничала Гера, – вот знаю тут, и все!

          – Ну, ладно, успокойся, дорогая, – Зевс попытался закончить спор.

          Но то что у мужчины является окончанием спора, у женщины, только началом.

          – Нет, ты не прав! Мужчина больше получает удовольствия, чем женщина!

          Зевс молчал, начиная раздражаться.

          – Кого угодно можешь ты спросить и выяснить, что я права всегда!

          – Кого угодно спрашивать не будем, – сказал Зевс, – а спор наш завершим расспросом тех или того, кто был и мужем, и женой. Кто это может быть? Ответь мне, Гера!

          Богиня, попав в глупое положение, умолкла, не зная, что ответить. Такого человека она еще не встречала. Она только удивленно, по-женски, слегка приоткрыла рот, думая.

          – Ну, хорошо, я помогу тебе! Тиресий сможет рассудить нас. Мужчиной был и женщиной был он. Пойдем к нему, пусть разрешит наш спор!

          – Давай, любимый мой супруг! – сказала Гера, вспомнив, что жрицей храма в честь ее была Тиресия. А значит, подчинится ей и станет на ее сторону. Ведь женщина всегда поддержит женщину.

          – Где он?

          – Вон на лугу пасет отару!

          – Позвать его суда к нам на Олимп не можем мы – он не имеет статуса богов. Придется вниз спуститься нам, на землю.

          Тиресий лежал на лугу, глядел на голубое небо, на медленно двигающиеся облака и размышлял о превратностях судьбы, сравнивая мужскую и женскую жизнь.

          Как вдруг неведомо откуда появились перед ним мужчина и женщина в золотых одеждах.

           «Откуда они взялись, ведь никого рядом не было?»

          Но за свою недолгую жизнь Тиресий уже много повидал и не удивился их появлению, а только молча разглядывал их, ни о чем не спрашивая.

          – Тиресий, знаешь, кто мы?

          – Нет.

          – Мы боги! Зевс – я, и Гера здесь, моя жена!

          – Приветствую тебя, мой повелитель, и жену твою!

          Тиресий стал на колени и поклонился до земли.

          – Встань предо мной, пастух и слушай! Мы с Герой спор хотели б разрешить. Ты можешь нам помочь решить, кто прав!

          – В чем спора суть? – спросил Тиресий.

          – Суть спора в том, что  должен ты сказать, кто в близких нам любви утехах получит больше наслажденья: мужчина или женщина?

          В это время Гера подошла к Тиресию, сладко улыбаясь и поглаживая его по голове. Женщина всегда может быть обаятельной и добиться своего, когда захочет. Прикосновение богини было божественным. Тиресий вспомнил, что когда-то был жрицей храма Геры и должен был подчиняться ее воле.

          – Ответь как есть – ведь ты же был тем и другим! – строго сказал Зевс, видя, как жена пускает чары на пастуха.

          Тиресий задумался.

          – Сказать так сразу не могу я, подумать должен.

          Он посмотрел на пальцы одной руки, затем другой, и стал говорить:

          – Вот если взять то удовольствие, которое получит муж, то это будет палец самый большой один, – он поставил перед собой один палец, – все остальные пальцы есть наслаждение жены, – он перед собой показал растопыренные пальцы на обеих руках.

          – Вот так! – сказал Тиресий и облегченно вздохнул – он решил эту задачу.

          – Ха-ха-ха! – услышал он радостный смех Зевса. – Благодарю тебя, пастух!

          И тут же Тиресий увидел лицо Геры, искаженное злостью и гневом.

          – Ты врешь! – кричала она. – Не может быть такого! Все это выдумки и ложь! Я накажу тебя за это, пастух негодный!

          Казалось, ураган вдруг прошел по лугу. Небо потемнело, подул сильный холодный ветер, засверкали молнии. Страшна женщина в гневе, особенно если не права.

          – Ты больше света не увидишь никогда! Ни солнца, ни земли, ни лиц знакомых и родных!

          Богиня дотронулась до глаз несчастного мужчины, и он мгновенно ослеп. Тиресий вскрикнул и заплакал.

          – Ах! Что натворила, Гера, ты?! – воскликнул Зевс. – Судьбу сломала ты ему и жизнь!

          – Пусть знает он, как врать богине! – в гневе кричала Гера.

          – Уймись! Уймись! Ты, Гера, не права! Верни обратно зрение ему!

          – Нет, не хочу! – богиня обиженно надула губы.

          Зевс подошел к плачущему Тиресию и сказал

          – Пастух! Я не могу исправить то, что эта женщина тут сотворила, но дам тебе я дар предвиденья, и понимать ты будешь то, чего не могут люди понимать. И проживешь ты долго на земле.

          Зевс умолк и задумался. Затем продолжил:

          – Семь поколений сможешь пережить ты! Да будет так!

          ПРОРИЦАНИЯ

          Долго горевал Тиресий, но разве можно спорить с богами?

          Быть незрячим – большое несчастье для человека. Не видеть желтого солнца, а только ощущать его тепло; не видеть зеленой травы, а только чувствовать прохладу травинок; не видеть синего моря с белой шипящей пеной, а только слышать соленый запах моря и его прикосновение. Как много уже ничего и никогда не увидеть! Но самое главное – не видеть человеческих лиц, человеческих глаз, улыбок, слез, губ. Уже нельзя любоваться человеческим телом, любоваться им глазами! А только чувствовать руками или телом!

          Всех красок мира Тиресий уже не видел. Но его мозг стал работать по-иному и возмещал то, чего не могли показать глаза.  По звукам, по запахам, по ощущениям составлялась картина окружающего его мира, а мысли стали глубже и проницательней. Теперь он знал то, чего не видели и не знали видящие люди. Это удивило и понравилось больше, чем превращения в женщину или в мужчину.

          Он стал понимать язык птиц и мог предсказывать будущее. Темнота в его глазах помогла общаться с теми, кто был в царстве мертвых, откуда он получал многие нужные сообщения. А еще он очень бывал недоволен мертвыми и даже угрожал им, когда они опаздывали к нему.

          Тиресий стал хорошим прорицателем, слава о нем быстро разнеслась по свету, и к нему в Фивы стали приходить многие паломники, желающие узнать свою судьбу или судьбу своих родных.

          ЛИРИОПА

          Одной из первых пришла к нему нимфа Лириопа. Тиресий был польщен этим визитом. Он предложил ей сесть в старое плетенное, но удобное кресло.

          – Что привело тебя ко мне, прекрасная Лириопа? – спросил он.

           – Так много говорят, Тиресий, о тебе, – начала разговор нимфа, – не только на земле, но и на Олимпе грозном. Хотела б знать судьбу я сына своего – прекрасного и доброго Нарцисса, рожденного от бога Кефисса. Что будет с ним? Как обойти несчастья и судьбы удары? И сможет ли дожить до совершеннолетия своего он?

          Тиресий задумался, наступила тишина. Он провел старческой рукой по своему лицу, по своим незрячим глазам, как будто снимая пелену с лица, и посмотрел прямо в лицо нимфе. Ей показалось, что его глаза видят и смотрят прямо в ее глаза. Ей стало жутко. Она немного заерзала в кресле. Креслу это не понравилось, и оно слегка заскрипело.

          – Ну, что ж, могу я дать тебе ответ, – сказал прорицатель после недолгого молчания. И стал медленно говорить, как бы прислушиваясь к чему-то внутри себя.

          – Его судьба зависит от него. Глубокой старости дождаться смог бы он…

          Прорицатель умолк, опять о чем-то задумавшись. Лириопа, сидевшая в напряжении, легко вздохнула и улыбнулась.

           «Все будет хорошо», – подумала она.

          – Спасибо за пророчество, Тиресий, – стала благодарить нимфа, – ведь нежный у меня Нарцисс. Любви еще не знал он  ни к кому: ни к женщине и не к мужчине.

          Лириопа уже собиралась уходить и даже привстала с кресло, которое, освободившись, облегченно вздохнуло, но Тиресий ее остановил.

          – Постой! Не уходи!

          Он даже протянул к ней руки, как бы пытаясь удержать ее.

          – Ведь я тебе еще не все сказал. Любовь к себе убьет его, как только отражение увидит он свое в воде в один из жарких летних дней.

          Нимфа стояла, напряженно слушая прорицателя. А он продолжал:

          – Прекрасней своего лица не видел никогда и не увидит он. Умрет тогда твой сын Нарцисс, но вскоре превратится в прекраснейший цветок.

          Лириопа заплакала.

          – Вот и ответ на твой вопрос… Прости…

          ПЕНФЕЙ

          В Фивах, где жил Тиресий, в то время правил царь Пенфей, поклонявшийся  и чтивший бога Аполлона. Ко всем остальным богам он относился равнодушно и даже пренебрежительно. Особенно он не любил Диониса – бога виноделия, поссорившегося как-то с ним. И всех, кто как-то был связан с ним, он наказывал.  

          Однажды проезжая в золотых носилках по улице он случайно заметил Тиресия не совсем трезвого (какой же нормальный грек не пьет вина?), Пенфей высмеял его:

          – Тиресий, ты – пророк, ты – гордость Фив, ведешь себя, как мерзкое и грязное животное, не думая о том, как выглядишь сейчас  перед людьми, перед богами, и как потом ты будешь чувствовать себя! Позор! Позор на голову седую!

          Голова старика была затуманена вином, он не знал, что ответить, и пал на колени перед царем.

          – Я наказал любого бы, кто на глаза попался мне в обличье таком, – гневно продолжал Пенфей, – но старость и седая борода спасли тебя от наказанья моего! Прочь! Прочь пошел! Тебя я не желаю видеть здесь сейчас!

          Тиресий, то ли от старости, то ли от выпитого вина, с большим трудом поднялся с колен, но не ушел. Чуть пошатываясь, он стоял перед царем. Обида поднималась к его голове от сердца вместе с парами вина.

          – Пенфей, ты царь, а я твой раб, – начал старик, – но ты не прав, мой господин!

          Тиресий почувствовал облегчение от этих дерзких слов царю, он даже поднял голову, как бы смотря ему в глаза.

          – Богов всех почитать не хочешь ты! Нет у тебя ума и мудрости, так свойственных царям! А Дионис, которого совсем не любишь ты, дает всем смертным средство от тяжелой жизни и скорби – напиток из плодов прекраснейшего солнечного винограда!

          Прорицатель устал от такой длинной речи в его состоянии и даже икнул. Затем снова сел на пыльную серую землю, потеряв всякий интерес к царю.

          – Несчастья вскоре посетят тебя, – и снова икнул.

          – Ты угрожаешь мне? – возмутился правитель, свысока глядя на сидевшего в пыли пророка.

          – Как угрожать тебе могу я? – медленно и негромко ответил Тиресий.– Ты же царь. А я слуга твой, житель Фив.

          – Ну, то-то! Знай место ты свое! И помни, кто здесь главный!

          – Помню. И не завидую тому, что произойдет с тобой потом.

           – Что видишь ты, пророк, скажи?

          Тиресий немного помолчал, уйдя в себя.

          – Бог Дионисий… – пробормотал он, – красное вино… разбросанные части тела все в крови…

          – И все, что видишь ты? Бред пьяный дурака!

          Царь махнул слугам, несшим его, и поехал дальше, не желая видеть пьяного слепого старика.

          Тиресий еще немного посидел и пошел домой, отряхивая пыль с одежды. Больше он царя Пенфея в своей земной жизни не видел. А вскоре узнал, что тот умер мученической смертью.

          Мать царя с сёстрами, почитавшими и поклонявшимися Дионисию, тайно от царя решили устроить праздник в лесу. Но об этом узнал Пенфей и решил проследить за ними, переодевшись в женский наряд. Мать Пенфея, уже изрядно выпив вина и в темноте увидев что-то незнакомое, схватила острое копьё и метнула его в царя, приняла его за живого льва, пожаловавшего в их лес на шум. Пенфей был сражен наповал. Затем ему отрезали голову и, насадив на копье, с пьяными плясками прошли по Фивам, радуясь. А его мать кричала: «Смотрите, смотрите, вот лев, которого я убила на дионисовых празднествах!»

           (Пьянство до добра не доводит).

          ЭДИП 

          Царь Эдип, тоже бывший царем Фив после определенных событий, как-то велел привести Тиресия для выяснения давно мучавшего его вопроса, на который он никак не мог получить ответа.

          Царь встретил его в роскошном дворце с яркими светильниками, восседая на большом багровом троне в бело-золотой одежде.

          Старик, не дойдя до трона, опустился на колени.

          – Приветствую тебя, мой повелитель! – сказал он, не вставая с колен, опустив седую голову и держась за посох.

          – Провидец, слышал много о тебе я: что ведаешь ты   прошлым, настоящим и грядущим! Что много тайн земных и неземных ты знаешь? Это так?

          – Да, это так, – с покорностью согласился пророк, не поднимая головы.

          – Хочу я знать все об убийстве Лайя-царя, что был царем передо мной здесь, в Фивах, – Эдип говорил громко, и было заметно, что он волновался. – Кто виноват? И как мне поступить с убийцей, неизвестным мне пока?

          Тиресий задумался и молчал. Он знал, кто виновен в убийстве, и знал, что Эдип – настоящий  сын Лайя и в то же время убийца его.

          Эдип в этот момент видел, но не знал – Тиресия знал, но не видел.

          – Я не могу тебе сказать всей правда, царь, – провидец решил пощадить чувства царя.– Она жестока для тебя!

          – Старик, ты не гневи меня! – прокричал царь.

          Эдип разозлился и даже привстал с трона. Желтый огонь в блестящих светильниках заколыхался.

          – Да как ты смеешь здесь молчать! А, знаю! Наверное, сообщником убийцы был и ты?! Раз виновного покрыть молчанием хочешь! Так будешь же наказан вместе с ним!

          Тиресий оскорбился за свою доброту и нежелание сказать правду, черный гнев проник в его сердце и душу. Его мозг отключился, и он в запальчивости почти выкрикнул:

          – Убийца, которого разыскиваешь ты, — ты сам! Ищи его в себе!

          Царь поражен и возмущен. Он хочет тут же наказать говорящего ему дерзости.

          – Что ты несешь, старик безумный?! Сейчас же я велю казнить тебя за дерзкие слова!

          – Я не безумен! Истину хотел! Так получай ее! Убийца Лайя – житель Фив. Он своего отца убил и оскверняет ложе матери своей!

          Но Эдип не хотел понимать провидца и не верил ему. Он знал, что не он убил Лайя, что он сын коринфского царя и что ему никогда не приходилось иметь дело с Фивами, вплоть до того дня, когда он, юношей, спас город от сфинкса.

          Эдип уже поднял руку, чтобы ударить провидца, но вдруг увидел перед собой седую склонившуюся голову слепого глубокого старика. Он вновь сел на трон и устало, обреченно сказал:

          – Иди старик. Ты глуп и древен. И слаб умом. Я видеть больше не хочу тебя. Ты не провидец – ты как все…

          Эдип так и не поверил правде Тиресия. Цари всегда хотят слышать только ту правду, которая им нужна. Стоит ли ее говорить?

          СМЕРТЬ

          Так Тиресий и жил бы еще долго на земле и пророчествовал, пока однажды, присутствуя при рождении Геракла, предсказал, что у мальчика необычное будущее и он уничтожит множество чудовищ. Это предсказание очень не понравилось Гере, жене Зевса, который был отцом ребенка от простой смертной. Богиня, никогда не прощавшая обид, запомнила это.

          – А не пора ли и Тиресию из Фив уж перестать смущать умы людей своими предсказаньями? – обратилась она как-то к Зевсу, улучшив момент, когда тот был в хорошем расположении духа. – Ему зачем все делать то, что должны и умеют только боги?!

          Зевс слегка покривился, но делать нечего – обещание, данное Тиресию, уже закончилось – да и Гера была права.

          – Да, – коротко сказал он и слегка вздохнул.

          Гера подала ему нектар и улыбнулась – она всегда добивается своего.

          После выпитого накануне вина Тиресий крепко спал. Что снилось старику – неизвестно. Он уже был настолько стар, что потерял счет своему потомству и от женщины, и от мужчины. Смерть все не приходила к нему, и он уже устал ее бояться и устал ее ждать. Возможно, ему снилась его молодость и те люди, кто были с ним в те годы. Может быть, он любил и ласкал и женщину, и мужчину.

          Ему вдруг приснилось что-то длинное, узкое, извивающееся, похожее на одну из убитых ему змей, и прошипело:

          – Пора тебе в дорогу, просыпайся… Иди на север ты от города... Там ждут тебя… Иди…

          Старик проснулся, немного полежал, вспоминая, что ему было сказано, покряхтел и пошел. Вот он миновал шумные городские ворота, вот уже и пыльная дорога за городом. Куда идти – он не знал, но шел на север. Солнце уже было высоко и становилось жарко. Очень хотелось пить, во рту пересохло. Но дорога вела дальше и дальше. Вот она повела его мимо отвесной скалы прямо к источнику воды Тилфуссу. Тиресий наклонился и стал жадно глотать прохладную освежающую воду.

          Гера, сидевшая на Олимпе и видевшая, как провидец жадно пьет воду, держала в руках извивающуюся цветную змею.

          – Не хочешь ли, змея, ты отомстить за смерть твоих родных, которых этот человек убил жестоко на лугу?

          Змея еще больше извилась и заблестела, ее зелено-желтые глаза сузились.

          – Дай яду мне, и пусть свершится месть!

          Змеиный яд стал капать в источник воды, из которой жадно пил провидец. Голова у старика закружилась, стало темно, он упал, и сердце перестало биться. Его земной путь окончился.

          – Ну, вот и все, – сказала богиня, сбросив змею на землю и глядя на мертвое тело старика. Она была довольна.

          Но на этом история Тиресия не закончилась.

          ПОСЛЕ СМЕРТИ

          После смерти тела, тень  провидца опустилась на Асподельские луга, первый уровень Хадеса. Там, на равнине в царстве мертвых, поросшей диким красными тюльпаном, среди других теней умерших, забывших свою земную жизнь, бродила и тень того, кого называли в земной жизни Тиресием. Все было покойно и однообразно здесь.

          Пока однажды предвидение старца вновь не понадобилось богам и людям.

          Великому путешественнику Одиссею, который много лет скитался по морям и никак не мог попасть домой в Итаку, где он был царем, понадобились ответы на вопросы: кто мешает попасть ему домой и как это сделать?

          Волшебница Кирка, у которой он был в гостях, посоветовала ему найти в царстве мертвых ясновидца Тиресия и спросить у него. Одиссей, зайдя в рощу Персефоны, выкопал яму и принес в жертву корову и черного барана. Кровь этих животных стекла в на дно, и, увидев ее, к этому месту стали собираться тени умерших.

          – Тиресий нужен мне! Все прочь уйдите! – закричал Одиссей, отгоняя тени мечом.

          Одиссей никому не позволил прикоснуться к крови, даже тени своей матери Антиклеи, пока не пришел Тиресий и вволю не напился крови, а затем стал пророчествовать.

          – Благодарю за кровь, которой насытил ты меня, – поблагодарила тень Тиресия. – Зачем пришел ко мне и что ты хочешь слышать, Одиссей? Чем я могу помочь?

          – Провидец! Помочь прошу тебя я, и ответь мне на вопросы: кого разгневал я среди богов и кто мешает мне домой вернуться?! И еще. Как сделать это мне, и в будущем что будет со мной и кораблем, как щепка, мечущаяся среди волн?

          Одиссей был взволнован и глубоко дышал. От напряжения на его мужественном лице даже проступил пот.

          Тень Тиресия слегка заколыхалась и начала говорить.

          – Наказан Посейдоном ты на бесконечные скитанья за ослепление циклопа Полифема, который сыном бога Посейдона был.

          Тень опять заколыхалась.

          – Что будет? Долгое скитание еще и много трудностей преодолеть придется вам. Невзгоды разные пройдут через твою судьбу. Но все же ты домой вернешься, знай!

          Одиссей был счастлив услышать эти слова.

          – Еще хочу предупредить: будь осторожен с Сциллой и Харибдой. Там смерть, ты можешь умереть. А морякам своим скажи, чтобы не ели  скота Гелиоса – погибнут все они.

          Тень умолкла  и застыла.

          – Ну, все. Теперь прощай…

          – Благодарю тебя, Тиресий! Покой пусть будет у тебя навеки! Прощай!

          После этого разговора Одиссей разрешил утолить жажду крови тени своей матери, а затем и другим теням. И уплыл из царства мертвых в земную жизнь, оставив в покое навечно то, что осталось от великого провидца Тиресия.

          СЛАВА ЗЕВСУ!