1000 и один мужчина Димы Л. (попытка некроложества)

В ожидании отхода поезда обозревал
физиономию начальника станции
и остался ею весьма недоволен.

А.П. Чехов


Все мыслимые и немыслимые рассказы о земной жизни Димы Л. объединяет одно - наглое вранье. Так мифы, легенды и злопыхатели утверждают, что если бы на каждого мужчину, которого так или иначе Дима Л. зачислял себе в любовники, он тратил хотя бы 1,5 минуты на то, чтобы переспать с ними всеми только по разу, ему потребовалось бы прожить целых 111123 года и, что немаловажно, трахаться с колыбели до гробовой доски.

Как мы уже, к великому сожалению, знаем, Дима Л. всего чуток не дотянул до того рокового рубежа, когда легенда стала бы непреложной истиной. Трахаться же наш герой начал не токмо что с колыбели, а гораздо раньше, еще до своего шумного появления на свет. Его первым сексуальным партнером стал, видимо, акушер N-го роддома города Москвы, который, по его же (акушера) собственному признанию, "трахался" с будущей знаменитостью битых два часа! Это бесспорно свидетельствует о не по-младенчески развитом "сексапиле" тогда еще более чем юного Димы Л. И стоит ли упоминать здесь о том, что при явлении в мир, как это и подобает секс-символу, Дима Л. шел попкой вперед! Эту детскую привычку он сохранил на всю свою долгую жизнь.

Звезды, планеты и Нострадамус местного значения по имени не то Прорвус, не то вообще Памперс, наперебой предрекали младенцу бурную судьбу и почти ни разу не ошиблись.

Едва обретя контакт с внешним миром, Дима Л. понял, что основной его талант заключается в том, чтобы СОСАТЬ. Вначале - грудь матери, затем - пустышки и погремушки, позже - писючку младшего братишки и прочую пузатую мелочь. Что и говорить, Природа-мать не поскупилась и по-царски одарила своего блудливого сына сочными губами в пол-лица и длинным гибким языком, очень пригодившимся впоследствии и для активной общественной деятельности. Не забыла она (Природа-мать) также и про:

1) длинные ноги;
2) цепкие руки-крюки;
3) носик крантиком;
4) морду ящиком;

а главное, наделила

5) более чем любвеобильным горячим сердцем.

Сочетание стольких достоинств в одном лице не могло пройти бесследно, и ей (Природе) не раз еще пришлось пожалеть о содеянном. В частности, потому, что он (Дима Л.) ей (своей Природе) не противился: лепил в песочнице фаллические символы вместо приличествующих ребенку куличиков; возясь с приятелями, старался завалить их на себя, и вовсю приставал к прохожим.

- Дядь, а дядь! Достань "воробушка"! - задорно просил он у случавшихся (от слова "случай") неподалеку мужчин. Дядя доставал, и всё заканчивалось к обоюдному удовлетворению обеих сторон.

В более зрелом возрасте Дима Л. всерьез заинтересовался древним вопросом: "Может ли комсомолец носить чулки?", поэтому поспешил в первых же рядах строителей коммунизма вступить в комсомол.

Однако этот великий эксперимент завершился вничью. В качестве комсомольца Дима Л. носить чулки очень даже смог и в таком виде даже был выбран в президиум, но за содеянное был тут же исключен из рядов ВЛКСМ, о чем всплакнуло не одно поколение этих юных белокурых бестий.

Диме же Л. ничего не оставалось более, чем найти себе другое непаханое поле для взращивания ростков разумного, доброго и, частично, вечного - нашу доблестную армию, тем более, что к эполетам его тянуло всегда. Сам факт похода в столь страшное место его нисколько не пугал, даже наоборот, т.к. Дима Л. был юношей контактным и наглым, а это, как утверждали знаменитые психологи Чип и Дейл Карнеги - второе счастье. Так что в ряды ВС Дима Л. вступил с радостным ожиданием счастья первого. Но тут-то его тонкая натура, раздувшаяся от переполнявших ее достоинств, и дала трещину по всему фасаду. Отсутствие морально-физической закалки нашло свое отражение в сварливом характере Димы Л. и полном отсутствии усидчивости. Поговаривают, что даже свое единственное, хотя и эпическое произведение "Писяя", Дима Л. доскрипел не сам, и его кончала известная фантазерка и сочинительница Калла Э. (авторша сборника "Это я, Эллочка!").

В этом-то и кроется основная причина ошибок, которые то и дело допускают добровольные и подневольные биографы Димы Л. Они (биографы) принимают за чистую монету тот лирический образ армейского нимфомана, трепетно созданного Каллой Э. на страницах этих "мемуаров". И начисто забывают, что по причине женского пола она (Калла Э.) излишне идеализирует оригинал. Например, со свойственной им (Эллочкам) людоедской сущностью, она сообщает миру о том, что в казарме Дима Л. спал с целым полком солдат - и при этом совершенно не берет в расчет, какие соблазнительные картины рисует себе воспаленное сознание искушенного читателя! А ведь если отбросить сексуально-иносказательный смысл, то сам факт того, что Дима Л. заснул сном младенца, когда в его полном распоряжении находился целый полк обезволенных молодых солдатиков, вооруженных пипетками различных калибров и размеров, свидетельствует о нем скорее как о Глазастой Невинности, чем как об Ушастой Прорве.

На этом, собственно, я могу и кончить, а приняв за основу всё вышесказанное, наш пытливый читатель без особого напряжения мозгов и других половых придатков в состоянии самостоятельно (т.е. без моего участия) произвести несложные подсчеты и сделать вывод, что на самом деле количество мужчин Димы Л. было значительно скромнее, чем утверждают зловонные источники побасенок и баек, и составляет всего 1000 и один (акушер) в уме, т.е. лишь 1/10 часть от легендарной. Этот факт, кстати, вносит ясность и в дело расшифровки названия издаваемой Димой Л. газеты.

Да и что это мы всё время о цифрах да о цифрах? Насколько я знаю (а уж мне ли этого не знать?!!), в мужчинах Дима Л. всегда предпочитал не количество, а КАЧЕСТВО!