Жест

Жаром пышущее лето. Утопающий в зелени пригород, где частные дома уютно прячутся за сплошными заборами из металлопрофиля. Улица, придавленная зноем, пустынна – нет ни машин, ни каких-либо прохожих. Сонное царство – мир и покой. Двое мальчишек неспешно идут посередине улицы. Им лет по тринадцать. Или, может, по двенадцать. Самые обычные мальчишки. Оба в обычных бриджах, которые все называют шортами. Оба в свободно свисающих с плеч футболках. Солнце припекает, но мальчишки, идущие по пустынной улице, без каких-либо головных уборов – стриженые затылки крутятся на длинных загорелых шеях: то и дело глядя друг на друга, мальчишки о чём-то негромко разговаривают. Перебивая друг друга, весело смеются. Видно, что они никуда не спешат, никуда не торопятся. Просто куда-то идут по своим мальчишеским делам. Тот, что шагает справа, отводит левую руку назад, и ладонь его на какой-то миг касается ниже спины того, что идёт слева. Мальчишка не хлопает по попе, не вжимается ладонью с силой, а именно прикасается, – ладонь на миг обтекаемо ложится на скрытую под бриджами упругую мякоть, и тот, что идёт слева, глядя в глаза тому, что идёт справа, что-то весело говорит. На лице его нет ни тени удивления. Он не дёргается, не пытается как-то присечь это прикосновение, увернуться от него – он просто что-то говорит. Весело говорит, и они оба, продолжая идти, негромко смеются. Ладонь мальчишки, идущего справа, соскальзывает с попы того, что идёт слева. Всё это длится секунды четыре, не больше. Узкая ладонь на миг прикасается к попе – и, не делая никаких движений, не пытаясь каким-то образом проявить себя, тут же оставляет попу в покое. Жест длиною в несколько секунд. Чуть растопыренные пыльцы, послушно повторившие округлость полусфер. Без всяких усилий что-либо сделать. Сонная улица, по которой идут мальчишки, погружена в зной. Мимолётное прикосновение – несколько коротких секунд. Всё. Мальчишки смеются, продолжая свой путь. Был ли этот жест каким-то образом связан с их разговором? Или к разговору этот жест не имел никакого отношения? Был ли в этом жесте какой-то скрытый смысл – намёк на возможность чего-то ещё, доселе непознанного и неизвестного, но уже сладко волнующего, непонятно манящего? Или между мальчишками уже что-то было, что-то такое, что часто бывает между мальчишками в пору их неусыпного взросления, и в этом мимолётном жесте была прелюдия к тому, что уже было и должно повториться ещё? Или этот жест не значил ничего – просто машинальное прикосновение, и не более того? Двое мальчишек, беззаботно идущих посередине опрокинутой в летний зной улицы. О чём они увлеченно говорят? Над чем смеются? Кто они, эти мальчишки? Братья? Друзья? Соседи? Просто одноклассники? И смех, и неслышный их разговор – всё удаляется, растворяется в знойном мареве. До начала войны ещё несколько месяцев. Тихая безлюдная улица. Мимолётный жест рукой...Тихая безлюдная улица. Мимолётный жест рукой...