А если и она - прототип Татьяны Лариной?..

«Царей не слишком много, /А более цариц», — ехидно заметил по поводу русского 18 века А. К. Толстой. Из 100 лет галантного века российский престол 68 лет занимали полновластные дамы. Из них та, которую, по сути, никто кроме историков не помнит, была наилучшей, наимилостивейшей, самой скромной и человечной. Речь идет об Анне Леопольдовне. Да, де-юре она не была императрицей, а лишь правительницей за своего грудничка сына императора Иоанна VI, да и продолжалось это всё розово-голубое «безобразие» год: с 9 ноября 1740 по 25 ноября 1741 г. А между тем, эта дама стоит того, чтобы о ней кому-то напомнить, а кому-то и рассказать — и именно в контексте нашей темы.
Итак, 7 декабря 1718 г. в немецком городе Ростоке родилась принцесса Елизавета Екатерина Христина. С родителями не повезло ей с самой, можно сказать, колыбели и очень по-крупному. Отец, герцог Карл Леопольд Мекленбургский, слыл «тираном» своих подданных, был человеком грубым и алчным. Мать — дочь русского царя Ивана V Екатерина Ивановна — была любимицей матери («свет-Катюшкой» называла ее суровая царица Прасковья), но разбитная веселая бабенка, она так шокировала даже и мекленбургский заштатный двор, что получила прозвище «дикая герцогиня». Родители жили недружно (видать, нашла коса на камень). И в конце концов они «разъехались»: Екатерина привезла дочь в Россию ко двору своей сестры и, значит, дочкиной тетки Анны Иоанновны. Официально бездетная императрица имела свои планы на маленькую принцессу, для чего та была перекрещена в православие и получила новое имя, в честь тетушки: Анна — Анна Леопольдовна.
Было решено, что единодержавие тихой (мать постоянно шпыняла дочери за ее «дикость» и застенчивость) Анне Леопольдовне не светит. Ее надо было выдать получше замуж, а вот ее сын — да, вполне может стать наследником престола! Опустим все подробности международных интриг, которые закипели вокруг будущей невесты. В конце концов, ее выдали — за глубоко ею нелюбимого такого же, как она, тихого и кроткого принца Антона Ульриха Брауншвейгского.
Вскоре родился и долгожданный сын — Иоанн, а через два месяца скончалась императрица Анна. Младенец был провозглашен императором всероссийским. Устранив грозных соперников за реальную власть герцога Бирона и графа Миниха, Анна стала реальной «владычицей» нашей страны.
Ах, меньше всего и она, и ее кроткий муж подходили для этой роли!.. Анна с детства была замкнута и больше всего любила чтение (любовных романов), а также писала стихи. К власти она была, скорей, равнодушна, мечтая о тихой жизни в кругу ближайших друзей («А мне, Онегин, пышность эта, / Постылой жизни мишура, / Мои успехи в вихре света, / Мой модный дом и вечера, / Что в них? Сейчас отдать я рада / Всю эту ветошь маскарада, / Весь этот блеск, и шум, и чад / За полку книг, за дикий сад…»[1]).
И значит, теперь о друзьях. Ими были, прежде всего, первый красавец двора саксонский посланник граф Мориц Карл Линар (с ним у нее был еще при жизни грозной тетки роман — но, вероятней всего, платонический) и баронесса Юлия (точнее, Юлиана) фон Менгден. Об отношениях правительницы с этой смуглой красавицей (но и весьма ограниченной) английский посол Э. Финч писал, что «любовь Анны к Юлии «была похожа на самую пламенную любовь мужчины к женщине», что они часто спали вместе. Анна дарила Юлии бесценные подарки, в том числе полностью обставленный дом. (Кстати, это был бывший дворец Бирона, — В. Б.) Далее, как бы написали в прошлом веке, скромность не позволяет автору развивать эту тему» (Е. Анисимов, с. 105).
За год своего правления Анна Леопольдовна обрушила на подданных целый поток милостивых указов. Пожалуй, более гуманного существа русский народ на престоле не знал. Но окружение считало Анну холодной и надменной — а она была только замкнутой. Грубая лесть, которую культивировала в своих придворных патриархальная Анна Иоанновна, коробила ее. «Она в семье своей родной / Казалась девочкой чужой». Точнее, в семье своих родителей и родственников. И заменила ее кружком, который Анне был куда как больше по душе. В конце концов она решила сочетать браком любимца Линара и баронессу Менгден, которую соперница Анны Елизавета Петровна пренебрежительно называла «Жулькой». Перед свадьбой для улаживания своих дел Линар укатил на родину.
И тут «Петрова дщерь», подгоняемая шведским и французским послами, поняла, что час ее пробил. Ночью 25 ноября 1741 года она с верными ей гвардейскими солдатами (кстати, среди них не было ни одного офицера — сплошь рядовые пьяные рожи!) арестовала все Брауншвейгское семейство: и Анну, и ее мужа, и младенца императора, и его двухмесячную сестру. «Таким, как Анна¸ — ленивым, простодушным и доверчивым людям — не место в волчьей стае политиков, где рано или поздно они теряют власть и гибнут. То, что произошло с Анной Леопольдовной, было неизбежным» (там же).
Трогательная деталь: единственной просьбой свергнутой правительницы было: «Не разлучайте с Юлией!» Елизавета сперва хотела выставить все Брауншвейгское семейство в Германию, но близкий (по жене) родственник несчастных Фридрих II подсказал новой русской царице понадежней упрятать их в глубинах империи. Елизавета последовала совету «безбожника» Фрица.
А с Юлией Анну все-таки разлучили. «Эта новость повергла их в чрезвычайную печаль, обнаружившуюся слезами и воплями. Несмотря на это… они отвечали, что готовы  исполнить волю государыни», — с сочувствием писал надзиравший за ними барон Н. Корф. «Жулька» до 1762 г. оставалась в Раненбурге (ныне город Чаплыгин в Липецкой области) в изгнании, затем отправилась в прибалтийские свои имения, а семью Анны упекли в Холмогоры, где под домашним арестом семья Брауншвейгских пробыла до 1780 г. Здесь Анна родила еще двух сыновей и дочь — а старший сын, император, был разлучен с семьей навсегда. Елизавета запретила учить его грамоте — выучился сам, но печальная участь Иоанна и всей этой семьи не тема моего сочинения.
«Обращают на себя внимание два момента: поразительная покорность Анны Леопольдовны и издевательская, мстительная жестокость императрицы… Почему так случилось? Ведь Елизавета не была злодейкой. Думаю, что ей невыносимо было слышать и знать, что где-то есть женщина, окруженная в отличие от нее, императрицы, детьми и семьей, что есть люди, разлукой с которыми вчерашняя правительница Российской империи печалится больше, чем расставанием с властью…» (Анисимов, с. 111).
Анна Леопольдовна ушла из жизни 7 марта 1746 года, ей исполнилось тогда 27 лет. Юлия Менгден пережила ее на 41 год.
Ну, и в заключение этой грустной истории выскажу дерзкое предположение. Среди прототипов Татьяны Лариной вполне могла бы быть и Анна Леопольдовна. На ее жизнь так бы легли цитаты из «Онегина»! Да и внешне Анна-брюнетка походила на Татьяну, какой описывает ее поэт — так же, как на Елизавету похожа была лицом ее сестра Ольга. Во всяком случае, Пушкин живо интересовался потаенной (тогда) историей русского осьмандцатого столетия.
Что ж: «Бывают странные сближенья»…