Горбушин

«Отрадно видеть житие моих друзей на чужбине. О, как невероятно красиво сложилась у них жизнь. Судьба благоволила им и они ни минуты не раздумывая, решились на это. Я сам был свидетелем того явления их убытия отсюда, вернее все происходило на моих глазах, и я все слышал, то есть и на моих ушах тоже. Странно, почему нет такого выражения, как на моих ушах. Очень удобно было бы им пользоваться, дабы подтвердить подлинность слов.

Чужбиной почему-то я называю другой город. Для меня совсем нелегко решиться уехать из того места, где родился, а вот некоторым это раз плюнуть. Хотя, уезжая, они все же захватили с  собой часть вещей. Например, картины и предметы старины. Значит все не так просто, если уж сыграла их практичность. Вот и я решил съездить к ним и узнать, как они привели в норму свою разлаженную некогда жизнь. Я радовался за них, писал им письма, они, правда отвечали, когда как, и все равно чувствовалось их присутствие.

Лешка расстался  со своим бойфрендом и я оказался как раз кстати. Он много жаловался на негодного парнишку, что бросил его, не назвав причины. Не верить ему было просто невозможно, так отчаянно он глядел на меня, рассказывая об их совместной жизни, что длилась около двух с половиной лет.
Работая поваром в заводской столовой, я и помыслить, не мог о лучшей жизни. Меня пусть и не все устраивало, но было хоть что-то, что давало заработок и не давало умереть с голоду. Женщины недоумевали: «Колька, нам то ладно, детей кормить,  ты то для чего здесь?». Я не знал что ответить. Родители, с которыми я жил были обеспечены, своей семьи у меня не было и не намечалось. Я любил свою работу, даже если приходилось для этого вставать в пять утра. Каждый день кроме субботы и воскресенья из года в год и так на протяжении двенадцати лет. Вставал и шел.  «Физический труд делает из человека скотину», подумал я однажды, придя, домой. Перед тем как додуматься до этого естественно пришлось напиться пива с друзьями».

Критическая ситуация, когда хочется все бросить или что-то поменять кажется, с ним тогда и произошла. Коля не мог и не хотел идти на работу. Было просто гадко смотреть на эти котлы, пробежки до гарманже (фр. кладовка прим. автора) и с большим мешком за плечом обратно. Грудастые поварихи, с которыми он  за годы работы, слился в единое целое, сразу увидели в нем перемену и посоветовали взять отпуск. Только этот отпуск дал ему не только возможность навестить ребят, что жили в большом городе, но и навсегда в нем остаться.

С Лешкой они были очень близки только однажды, но этого хватило, чтобы подружиться. Он занял у Кольки денег и уехал из их небольшого городка. То ли правда все у них стало замечательно, то ли они пытались порисоваться перед ним, провинциалом, Колька не знал, но очень хотел узнать.

Ранний поезд привез его и массу пассажиров в большущий город. Прямо на перроне поджидал Леха с огромным букетом цветов.
- Что ты, зачем? – вырвалось  у него, вместо слов приветствия.
- Да не волнуйся это не тебе, - нашелся Леха.
- А, тогда ладно, - успокоился Колька.
- У меня к тебе дело срочное.... А, да, - резко остановился он, - привет!
- Ага, - растерялся Коля. – Привет!
- Как я рад тебя видеть!
- Я тоже, - все больше пугаясь за Лехину неадекватность, прошептал он.

Колька все не мог понять, что с ним происходит. Это, наверное, от стресса. Еще бы столько лет прожить вместе и на тебе! Разъехались.
«А может наркотики принимает?», закралась подлая мысль и долго почти до самого дома не давала ему покоя. «Если это так, то прощай Леха, прощай, все что здесь есть, моя дорога только обратно».
- И все же, Котя, это тебе! – торжественно произнес Леха, преподнося букет уже дома. – Гортензии и анемоны. Все недавно привезенное.
- Мерси! – произнес Колька, сделав книксен. Уж если и быть ненормальным, то уж вместе решил он.
Удивительной красоты оказался букет. «Эх, если бы еще знать что означает, то или иное сочетание цветов!»
- Опять подкрасился? – заключил он друга в объятия.

Лешка был весь рыжий с головы до пят. Ближе к лету он старался выводить веснушки, красился в черный цвет, но пробивающаяся щетина, да и реснички, выдавали его подлинную рыжеватость.  При этом он имел красивый правильной формы нос и пухлые губы. Его улыбка очаровывала, вызывая расположение. Голубовато-серые глаза глядели порой с прищуром из-за никудышного зрения, но очков он принципиально на людях не носил.

- Леха, а чем у тебя здесь пахнет? – спросил он, осторожно усаживаясь на мягкий диванчик. Классно было у него в квартире. Дорогого стоило, наверное, так хорошо ее обставить, но везде присутствовал серый цвет. Даже занавески на окнах имели сероватый оттенок.
- А, не обращай внимания, скоро привыкнешь. Может из-за работы.
- Как понять? Где же ты работаешь?
- В морге.
- Где? – вскрикнул он.
- Ты чего орешь. В морге, говорю же.
- Это со жмуриками что ли? Ну, ты даешь! А как же институт?
- Так я его закончил. Я теперь патологоанатом.
- Ну…, - протянул Котя. – Не знаю даже.
- Котенька, ты говорят, кушать готовить любишь.
- Я привык, что надо готовить человек на триста, пятьсот, но намек понял! – улыбнулся Колька.
- Ты так и работаешь на фанерном?
- А куда деваться. Платят исправно, при еде. А сейчас что-то во мне произошло, видеть эту столовку не могу. Хоть убей. Не знаю что со мной.  Я про кризисные моменты читал в одном журнале, надо вроде менять иногда хоть что-то в своей жизни.
- Ты поживи, пожалуйста, у меня, ладно! Я у тебя ничего не прошу, просто будь рядом. Иногда, кажется, я схожу с ума. Как мой дед, и мой прадед. Ты прикинь, он ушел, и даже записки не оставил. Хоть бы что-нибудь украл у меня, я бы его за это возненавидел. А так, просто взял и в один прекрасный день забрал свои вещи из шкафа и исчез. И ведь не ругались никогда. 
- Так он живой хоть?
- Да, я недавно с ним разговаривал. Он управлял делами фирмы с моим отцом и часть поставок  не пришли в срок. Пусть они там дела свои делают, мне все равно. Только бы сказал, что я сделал не так?
- Да ты не переживай, может,  он кого-то встретил, вот и живет у него сейчас.
- У меня неотступно твердит голос внутри: «Он ушел от тебя! Ты виноват!»  Скажи, а в чем я виноват?
- Леха, я ведь не знаю, что у вас там произошло. Может, ты его обидел чем?
- Ни разу плохим словом не обозвал.
- Может кормил плохо? – спросил Котя.
- У тебя кажется одно на уме, - отмахнулся Леха. – Не в еде дело.
Вот объяснение его неадекватности, подумал тогда Котя. И даже не знал, что у него предки были не в своем уме. Бедный Леха!
- А ну их к шутам эти близкие отношения. Не для всех это. По мне, например не надо ничего.
- Ты базарь нормально, как люди, не окай, - резко произнес Леха.

Грубость, с которой он ему ответил, отбила всякое желание участвовать в беседе. Колька достал из сумки привезенные продукты и стал осваиваться в новой кухне.
- Леха, а можно тебя спросить? – осторожно начал он, во время обеда.
- Говори!
- А со жмуриками страшно работать?
- Ты так их не называй. Это, во-первых, неправильно, а во-вторых, ты мне о работе дома не напоминай, хорошо?
- Я  тебе плохого ничего не сказал, спросил только.
- Котя, прости, я сам не свой. Но мне правда не хочется говорить обо всех этих вещах вне работы.
- Хорошо, ты не волнуйся, я не спрошу больше.
- Давай я тебя в клуб свожу, - предложил он.
- Это про который все говорят?
- Надо же тебе все показать здесь, а то заскучаешь.
- Пойдем убязательно, - воодушевился он.
- Нет, так нельзя. Надо говорить просто – лады.
- Лады, лады, лады, - начал повторять Колька.

В клуб пропустили без проблем, зная хорошо Леху, который был там частым гостем. Музыка была довольно громкой и сама атмосфера клуба раскрепощала. Колька, нисколько не смущаясь, влился в общий гомон, заказал себе порцию водки, Леха почему-то отказался.

«Шумно» написал SMS Колька.
«Здесь всегда так» ответил также SMSкой его друг.
Лишь в курилке можно было отдохнуть от шума.
- Тебе нравится здесь? – прильнул к нему Леха.
- А что-нибудь интересное будет?
- После двух, еще полтора часа, ответил он, глядя на часы. Я тут переговорю кое с кем, ты иди пока в зал.
Возле бара стоял дядечка, приставая ко всем.
- А, привет! – обрадовался он Кольке. – Выпьем? Угощаю.
- Классически, как всегда, - заявил он бармену. Тот лишь кивнул и налил две стопочки и поставил блюдо с фруктами.
- Артуа! – сказал мужичок, чокаясь с Колькой.
- Ник.
- Ты не из здешних? – подозрительно оглядел он его.
- Друг в курилке остался, сейчас придет, - ответил зачем-то Коля.
Дядечка уже сильно набрался потому ничего больше не сказав, вышел из клуба.  Он оставил нетронутым блюдо с фруктами, и Кольке было все же неловко притрагиваться к манящим красным виноградинам. Потом он его еще не раз видел за вечер. Мужчинка направо налево сорил деньгами то и дело, заказывая фрукты каждому понравившемуся юноше. С тем же неизменным: «Артуа!» - продолжал чокаться и опрокидывать стопарики.
- Гляди, что мне тут заказали! – похвастался Коля, подошедшему Лехе.
- Ой, блин, зажигалку оставил, - проверяя карманы, произнес, расстроено его друг.
Колька машинально поплелся в курилку, но красивой и дорогой зажигалки уже не было на прежнем месте.
- Сыграем в трёшник, Илья Муромец, - обратился к нему развязный парнишка, в рваной майке.
- Кто, Муромец? Я? - удивился Коля.
- Давай, не стесняйся.
- Я тебе покажу, Муромец! – протягивая к нему лапищу, прогундосил  Колька.
- Ты что, брось, - начал успокаивать Леха. – Ну, ты впрямь как ребенок, видишь, они тебя дразнят.
- Чё это за трёшник?
- Потом объясню. Пойдем отсюда!
- А, Лехина щель! – донеслось до них, когда они выходили.
- Порву! - разошелся Коля, поворачивая назад. 
- Хватит, не дури, - взмолился Леха, налегая на него всем телом, преграждая путь.
Леха потащил его танцевать, времени еще до начала шоу было навалом.

На танцполе тусовалось не так много ребят. Из-за резких движений у Лехи что-то выпало из кармана, а, спохватившись, он вцепился Кольке в руку:
- Блин, пипец, лопатник посеял! – заорал он ему в ухо.
- Так это твой что ли? Я его вон в тот угол запинал, - ответил он, показывая  на маленький темнеющий предмет.
Убедившись, что с наличностью и банковскими картами все в порядке, они продолжили веселиться.
Непонятно откуда образовалась  известная в этих кругах травести с несказанно большими формами, и стало благодаря ее обаянию намного веселей.
Вернувшись на прежнее место, Котя схватился за спинку стула.
- Ба, это чё за клуб такой, где всё пиздют? – расстроился он.
- Да ты не волнуйся, никому твой свитер не нужен, у официанта надо спросить.
- Поди, да спроси. А то, удумали, новые вещи красть.
- Не знаю, как тебе объяснить, что никто здесь ничего не крадет, - сказал Леха, возвращая свитер. – Так и есть, официант убрал, он подумал, один из ребят забыл.
- Ну давай тогда закажем по стопочке, для такого дела. И покушать что-нибудь. Картошки там жареной с грибами.
- Котя, тут немного дороговато, давай салатиком обойдемся. И тебе и мне хватит.
- Они что сдурели, такие цены заламывать? – расстроился Коля, увидев меню. -  Надо к ихнему директору пойти и сказать.
- У них свой бизнес, пойми. Ты не отвлекайся на всякую ерунду. Сейчас шоу программа начнется, это не девушки, а парни переодетые, сразу тебе говорю.
- Понял, не дурак, - обиделся он, кажется так до конца не расслышав из-за громкой музыки.

- Так хорошо с тобой, как за каменной стеной. Никто не обидит, - обняв его в такси, шептал Леха. - Оставайся  у меня жить. Правда! Вышибала из тебя еще тот.
- Не, морду бить не люблю, я ведь сам знаешь, спокойный.
- Видел, - усмехнулся Леха.
- И все-таки хорошо повеселились. Ребята просто класс. А как поют! Чудо. Я так давно не отдыхал.
- Спасибо тебе, Котька.
- За что?
- Ты рядом и весь вечер я не думал о своем любимом.
«Как долго он будет еще убиваться?» недоумевал Коля. Ему просто было непонятно, как можно так любить без тормозов.
Придя, домой Леха сразу вырубился, а Кольке, было настолько все еще весело, что он долго не мог уснуть.

На следующий день, Леха провалявшись допоздна, встал и, чтобы хоть чем-то себя занять начал готовить завтрак, а Колька стал прибираться. Какого мусора только не было. И бутылки из-под пива, и всякие шариковые ручки, исписанные фломастеры, обрывки газет, чеки, обертка от конфет. Все было аккуратно запрятано, чтобы не было видно, заметено под кровати и кресла. И Колька начал скоблить и драить все, до чего не доходили хозяйственные руки. Когда очередь дошла до ванной, Кольке стало дурно от запаха, что пришлось открыть окна во всех комнатах. 
- Ты знаешь, я после работы иногда так устаю, что даже душ принять нет сил. Вот отсюда и запах, – оправдывался Леха.
- Да, мне не привыкать.
- Вот и молодец. Ты знаешь, мне надо съездить по делам, только никуда не уходи без меня. Заблудишься еще. И не отвечай на телефонные звонки.
- Сегодня пойдем куда-нибудь? - осторожно спросил Котя.
- Не думаю, сегодня давай я покажу тебе, где я был в последнее время. То есть мы были, - погрустнев, произнес Леха. – Больше всего в Тибете мне понравилось. Особая такая атмосфера в храмах.
Кольке стало завидно, что он никуда не ездил все эти годы, потому даже кивнуть не получилось. Он лишь тихо вздохнул и отвернулся.

Леха вообще был загадкой для всех. Никто не мог понять, что ему бывает нужно в общении. Колька хотел вывести его на разговор о сексе, но как-то было неловко об этом спрашивать. Ему хотелось обычных теплых отношений, но Леха все время странно на него поглядывал. А однажды сказал:
- Ты такой напряженный все время. Давай расслабься немного. Шампанского хочешь?
- Я вообще-то не пью.
- Ага, сам видел, - кивнул Леха, вспомнив ночной клуб. Сколько бы не заказывали, Кольке было хоть бы что.
И тогда Леха достал шампанское и сам бабахнул пробкой. Сразу после одного фужера Кольку развезло. А дальше было как в фильме с замедленным действием. Кольку переворачивали как тряпку, он не в силах был ничего произнести, и Леха имел его  по несколько раз за ночь. Наутро проснувшись, вернее очнувшись, Колька все же вспомнил, что с ним вытворял его друг.
- Эй, мозгарик! Ты че со мной ночью делал? – зло спросил он.
- Котя, только без рук, - вскочил с кровати Леха, прикрываясь рукой.
- Ладно, не бойся. Только скажи, зачем ты так? Я что сам не могу…
- Понимаешь, мне хотелось быть сверху, хотя бы раз в жизни. Я  боялся, что ты мне откажешь.
- Не пойму ничего. Какое удовольствие от спящего человека? Ни поласкаться, как следует. И насчет того, что я бы отказался, ты неправ, мне и самому хотелось об этом сказать, но все не решался.
- Я это чувствовал, что хочешь признаться, и не можешь.

Кольке было обидно, что с ним так обошлись, но он все пытался понять, что заставило так поступить Леху. Тот был хитрый, умный, институт окончил, с ним нужно было как-то по-особому общаться. Колька не знал, что сделать. Простить ему выходку или все же съездить по затылку! Легонько так, по-отечески.
- А ты дружка своего также молотил по ночам спящего? – зло спросил Колька.
- Да ни разу! – выкрикнул Леха, но тут же осекся.
- А если бы я копытца отбросил от твоей шампуни? Это в твою умную голову не приходило?
- Да там кроме шампанского ничего не было!
- Заливай! – махнул на него Колька. – Странные вы люди! Столичные все стали.  Вот она ваша столица и лезет со всех щелей. Ха, щель! Правильно он сказал - щель. И про гроб я что-то там слышал.
- Про что? - испугался Лешка.
- Что Леха гроб ухватился за дядьку какого-то. Ну, про дядьку – это, наверное, про меня, хоть я тебя и старше всего на три года, а гроб то про кого?
- А многие знают, что я в морге работаю. Вот и прозвище дали – Гроб. Фамилия то моя Горбушин.
- И ты терпишь?
- В глаза мне никто не говорит об этом.
- Не человек ты, а загадка. Как с тобой быть не знаю. Сам ведь звал к себе в гости. Хорошо мол будет, повеселимся. Да, повеселились. Как последнюю ты меня сегодня отодрал.
- Прости меня, больше такого не повторится, обещаю.
- Все равно нельзя так делать, - не успокаивался Коля.
- Я очень тебя прошу, давай покатаемся по Волге. Очень успокаивает.
- Ну давай, раз уж приехал надо все посмотреть. И еще хочу в концертный зал сходить, давно не был. Со времен юности, - оттаял немного Коля.
- Конечно, у меня контрамарка есть. Я тебе сам билет куплю. А сейчас скорее перекусим и дуем в речной порт.

- Скажи, а что романтичного, например, когда приносят кофе в постель? – спросил Колька. - Однажды друг мне принес кофе на подносе и пролил нечаянно. Не сильно так, а чуть-чуть, но все равно грудь обожгло. Вот тебе бытовая травма. На работе то раза три всего ошпарился, а тут от романтики досталось, - засмеялся Колька.
- Котя, какой ты добрый! Открытый весь сверху донизу. Тебе, наверное, и скрывать нечего. Хотел бы я так просто жить. Не получается.
- Ну да, не получается, ты люби себя немного. Я вот в твоей квартире прибрался, видишь, как хорошо стало. Фен-шуй плохой ушел.
- Кто ушел? – усмехнулся Леха.
- Фэн-шуй, а что? – растерялся Колька.
- И куда, интересно? – расхохотался тот.
- А вот я тебя за это укушу, - зарычал Колька, набрасываясь на Леху. – Будешь мне тут загадки загадывать.
- Ай-ай, сдаюсь, мама, отпусти, задушишь! - визжал Лешка от восторга. - Слезь, кабан, ааай!
- А вот я тебя подушкой, чтоб не кричал, - пропыхтел Колька, укрывая ему голову.
Так надурачившись, они потихоньку встали. Часы показывали около одиннадцати. Одуревшие от потасовки, они долго не могли прийти в себя. Они открыли что-то новое и неизведанное в отношениях. И нельзя было сказать, с каких пор Колька стал по-особому относиться к другу.
Пили они только из фарфоровых чашек,  с видами чешских деревень, и только свежезаваренный чай, добавляя тростниковый сахар.  Леха был жуткий эстет, притом, что приходилось работать в таком неблаговидном месте.
- Лешка! Ты такой красивый и умный!
- Котя, ты тоже чудо. Я искал всегда таких ребят, которые относили себя к элите, посещали салоны красоты, красиво одевались. Мне казалось, у нас нет будущего, мы настолько с тобой разные. Как же я сильно ошибался. Теперь я так не думаю. 
Коля лишь кивал в ответ, не зная, что сказать. Он не хотел напоминать, как скучал и просил разрешения снова приехать к Лехе в гости, а тот ему отказывал. О том, как сильно грустил осенними вечерами.

К сожалению, Леху вызвали срочно на работу, но он обещал вернуться после обеда.
Небольшой прогулочный теплоходик стоял весело разукрашенный и ждал пассажиров. Их набралось уже предостаточно, но ждали, когда займут все места. Удивительные красоты архитектуры  были отрадой для глаз. Экскурсовод, не переставая, щебетала обо всех достопримечательностях, ни на миг, видимо не задумываясь, что ее болтовня доставляет дискомфорт, не давая обменяться впечатлениями с собеседником. Да и особой правды не было в ее словах. Леха, будучи ужасно начитанным то и дело ее поправлял. Свыкшись как-то с ролью единственного знатока, она и бровью не вела, на поправки молодого человека. Была видимо несостыковка и с датами и с историческими фактами, но это не умаляло величия древнего города. Маковки церквей переливались золотом на солнце. Не будь этого светила, многие места показались бы унылыми и малоинтересными.
Маленький ресторанчик, что располагался на палубе этого теплоходика, удивил своими изысканностями. Леха знал, что заказывать и собирался хорошо провести время. Палубу обдувал теплый ветер, Леха не обращая ни на кого внимания, протянул к Кольке  руку и легонько сжал его ладонь.
- Не пугайся! – прошептал он. – Ну и пусть видят, что мы вместе. Тебе хорошо?
- Да, конечно, - напряженно произнес Колька.
- Вот он огромный город! Посмотри как красиво!
- Очень! – восхищенно смотрел тот на воду, в которой отражалось множество огней. Теплоход шел на медленном ходу, потому рассекая волны, оставлял большой огненный хвост. Очарованные невероятной теплотой друг друга, этим удивительным вечером, они долго не могли произнести ни слова.
- Спасибо тебе! – произнес Алексей.
- Может, все-таки отдашь мою руку, - рассмеялся Колька.
- Котя, тебе правда нравится кюрасо?
- Очень. Изумительный вкус. Я его впервые попробовал, когда практику  проходил в одном большом ресторане, сначала думал туда апельсин выжали Потом прочитал в книгах об этом напитке.

Домой возвратились очень поздно, не хотелось портить вечер различными  голосами из телевизора, потому они поторопились лечь спать.
- Давай, не шали! – тихонько коснувшись Лехиного лица, произнес Колька, перед тем как уснуть.
Ночник рассеивал голубоватый свет по комнате, создавая маленькие круги на потолке. Леха долго с грустью смотрел на этого большого человека, с невероятной жизненной силой. «И почему я искал кого-то еще, после того как впервые с ним пообщался? Все мы питаем иллюзии, что предназначены для чего-то большего, и обязательно встретим лучшее, чем есть на самом деле. Так и проходит жизнь. Эх, если бы я  оставил возле себя Котю, не было бы таких ужасных разочарований из-за любимого друга, который так безобразно поступил».

- Леха, а у тебя кто-нибудь из родных есть? А то ты один живешь, про мать не говоришь, - как-то спросил Колька.
- Нет их больше. Какое тебе дело до моих родителей? – ощетинился Лешка.
- Просто спросил. Мы же друзья.
- Я хочу тебя попросить, раз уж мы друзья. Подыграй мне!
- Это как?
- Мне хочется, сыграть с тобой в одну игру. Ты должен притвориться спящим.
- А ты меня всю ночь  мутузить будешь?
- Нет, зачем! Знаешь, как было бы здорово. Вдруг тебе понравится.
- Не понимаю, какой кайф от этого? – недоумевал Колька.
- Очень большой. Ты представить себе не можешь, как для меня это нужно, - с грустью в глазах произнес он.
- Поеду я, наверное, домой, - встав из-за стола, пробормотал Колька. – Ты тут дурью маесся, от не хрен делать.
- Ну пожалуйста, - кинулся в ноги Леха.
- Да что ты, встань!
- Я все тебе сделаю, что попросишь. Хочешь, денег дам. Только всего разок, - хватая за ноги, умолял Лешка.
Лицо его было одержимо какой-то непонятной страстью, не похожей ни на какую другую.
- Перестань!
- Ну что тебе стоит? Я тебя очень прошу! – готов был зарыдать Лешка.
- Только без наручников, - осторожно произнес Коля. – Я в кино видел однажды, там плетками хлестались. Одного наручниками пристегнули, и давай его все кто хочет.
- Нет, нет, все только по твоему согласию, - не мог успокоиться Алексей.
Колька поднял его с колен и усадил на стул.
- Мда! – только и смог он произнести.
- Котенька, прости меня за мою слабость, ладно? У моего дяди кафе свое есть, хочешь, я поговорю с ним насчет работы?
- Я что же, по-твоему, навсегда приехал? 
- Не знаю, тебе решать. Но ты же сказал, что хочешь что-то поменять. Давай, сегодня заедем к нему, без звонка.
Колька внутренностями чувствовал, что его заманивают в ловушку, и как быть не знал. Понимал лишь, что в этой странной ситуации он находится в зависимом положении. Как бы там ни было, он принял Лехино предложение и в тот же день они поехали к дяде.
- У меня вакансий пока нет! – сказал мужичок, невысокого роста с подвижным лицом.
- Ну так прям и нет! – громко воскликнул Леха. – А та, что в декретный ушла?
- Так она у нас коренщица.
- Вот, соглашайся! – предложил Леха, обернувшись к Кольке.
- Гм! Какая же я коренщица! У меня двадцать один год стажу, - взорвался он, делая ударения от волнения на «о».
- Я об этом и говорю! – сразу нашелся дядя. – Могу поговорить с одним коллегой, если у вас такой большой опыт работы. Может, и потянете какую другую ответственную работу. Но ответ ждите не сразу. Дней через пять.
- Не переживай, дядька мой человек слова. Сказал, сделает обязательно.
- Спасибо, - только и сказал Коля.
Однокомнатная хрущевка была слишком тесной для Кольки. Он привык к простору, жить на воле. В субботу и воскресенье он уезжал к родным в деревню, где летом шум трактора в поле и ночной стрекот кузнечиков, создавали особую атмосферу единения с природой, с домашним теплом и уютом. Уж чего-чего, а комфорт он ценил больше всего.
У Лехи же дома было все накидано кое-как. Для жилья эта квартирка хоть и была предназначена, но долго находится в ней,  было сложно. Кажется, сам хозяин не дорожил ею. Пропитанная больничным запахом вызывала она уныние и ничего больше.
- Котя, хочешь, на аттракционы сходим? Покатаемся на твоих горках любимых. Поехали!  - ласково предложил Леха, увидев его расстроенный вид.
- Не, мне бы куда-нибудь, где поют красиво и лес, чтоб был рядом.
- А такое бывает, чтобы все вместе? – усмехнулся друг. – Ты такой утонченный оказывается.
- Только не в зоопарк. Я там сто раз был.
- Придумал! В парке за городом сегодня и завтра праздник цветов. Нам еще сотрудница говорила об этом. У нее там сын работает. Мне, правда, на работу в ночь,  но надеюсь, успеем вернуться.
- А там красиво?
- Даже не представляешь насколько!

К церемонии открытия пышного празднества  они естественно не успели. Оленьи упряжки с колокольчиками и бубенцами проехали уже без них и только по разодетым в красочные одежды молодым людям стоявшим не шелохнувшись, можно было определить, что праздник только начался.

Оперные голоса певцов, отличающиеся друг от друга особым колоритом и многообразием, создали сказочную атмосферу, а пришедшие зрители находились, словно в зачарованном мире, сотканном из аромата цветов и их невероятного великолепия.

Цветы были уложены согласно композиции в огромные корзины. Посетители подходили, вдыхали аромат, фотографировались, боясь потревожить их своей неосторожностью. За все время празднества ни один лепесток не упал на землю, так бережно относились к этой подлинной красоте люди.

В дивном парковом лесу, на большой поляне располагался оркестр. Музыканты шутили, плавно переходя от одного произведения к другому, прерываясь лишь на громкий смех и аплодисменты тех, кто разбирался и знал толк в музыке.

- Как здорово жить в таком месте. Я знал, что красиво, но не предполагал даже, что будет именно так, - взволнованно проговорил Коля, когда они выходили из парка.
- Оставайся, - предложил Леха, подмигнув.
- А что если…, - не мог он найти слов.
- Ну, договаривай!
- Если он вернется? Куда прикажешь мне, потом деваться?
- Ммм, - сморщился Леха. – Мне если честно так не кажется.
Колька не стал больше ни о чем спрашивать, увидев, какую реакцию это вызвало.

Так невероятно хотелось ему пообщаться и с Ромкой, давнишним его приятелем и с Женькой Стручковым. Любил он их в  свое время больше жизни. Сначала одного, потом другого. Они, зная это, не церемонились с ним, заявляясь к нему в любое время. Обязательно приносили что-нибудь выпить и всегда просили есть. Оба студенты, голодные и тощие до ужаса, вызывали умиление жалость у Кольки. Он щипал их иногда за те места, за которые можно было ущипнуть, отчего те визжали и обзывались. 
- Они до сих пор вместе, - сказал Леха, с ухмылкой.
- Ну и хорошо. Давай съездим к ним в гости.
- А их, наверное, дома сейчас нет. Они на заработках.
- Где?
- Они же травести вот и уехали с труппой в какой-то город.
- Жаль, - огорчился Колька, не подозревая, что его обманывают.
Леха даже телефон приготовил несуществующий, на случай, если Колька захочет вдруг позвонить. Он делал все возможное, чтобы сохранить отношения и даже по утрам, не будил своего друга, тихо собирался на работу и оставлял записку.

«Котик, доброе утро! Я ушел на работу, видел, как сладко ты спишь, потому и не стал тебя будить. Звони. Если смогу говорить, то обязательно возьму трубку. Твой Алешенька».
Леха как-то подарил ему кожаные ручной работы домашние туфли, чуть загнутые кверху, вышитые орнаментом в нужных местах.

Все это не могло не расположить к себе. Кольке хотелось теплых отношений, некоторой заботы со стороны близкого человека и он проникся большим уважением и любовью к своему другу.

Городской телефон тренькал не переставая. Колька уже хорошо освоился в этом доме, потому мог уже позволить себе общаться вместо хозяина и с почтальонами и с соседями, которых кроме насущных проблем ничего не интересовало.
- Слушаю! – сказал он грозно в трубку.
- Привет! А Лехи нет  дома? – поинтересовался молодой голос.
- Он на работе.
- А ты как я понимаю его друг? – спрашивал голос.
- Ты то кто?
- Его бывший. Вот что я тебе хочу сказать. Под компьютерным столом за выдвижной тумбой приклеены фотки, посмотри, понравится.
- Ладно. Это все? – тактично спросил Коля, но ответа больше не услышал.

Он, долго не раздумывая отклеил фотографии от задней стенки и стал их внимательно разглядывать. Было их там не так много, около десяти штук, но Колька не сразу понял, что в них не так. Почти на всех снимках был Леха в обнимку с обнаженными  молодыми людьми. Но при детальном рассмотрении понял, что они неживые. Юноши, когда-то и вправду были хороши собой, но с уходом жизни, утратили свое величие. Серо-землистого цвета лица, с закрытыми глазами наводили жуть. И везде возле них красовался Леха, в белом халате и таком же белом чепчике. Где в обнимку, где просто положа им руки на плечи.

Через минуты две, он сообразил, что нужно сразу же позвонить Лехе на работу.
- Привет! – как можно мягче произнес он.
- А, Коля! – Котей он прилюдно его никогда не называл.
- Твой бывший звонил.
- Зачем? – встревожено спросил Леха.
- Он припрятал фотки в одном месте, вот я и смотрю их сейчас.
- Какие еще фотки?
- Где ты со жмуриками обнимаешься.
- Подожди, откуда? – с ужасом спросил Алексей.
- Бля, Леха, это пиздец. Бля, - не мог он найти слов.
- Понимаешь, это шутка. Прикол такой.
- Да, да, - отвечал Коля, все еще не оправившись от шока.
- Коля, ты ведь тоже не совсем прав. Зачем трогать чужие вещи. Давай вечером поговорим. У меня препарация сейчас.
- Нет, что ты! Надо домой, а то ведь это…. Нет, нет, - бормотал он.
- Блин, да ты ничего не понимаешь. Не уезжай так сразу! Ты же мужчина, соберись.
Коля молча слушал. Ему хотелось услышать слова утешения в тот  момент. Чтобы сказали, что он нужен, что его любят. И Леха, ничего не боявшийся на людях при своих коллегах не мог сказать тех слов, которые были так нужны.
- Коля, извини, давай до вечера. Дождись меня, а потом я провожу тебя на вокзал.

Леха был отличным психологом и тем самым заставил друга никуда не уезжать.
Колька вышел на балкон, вдохнуть свежего воздуха, поглядеть на живых людей. Квартира располагалась на втором этаже, прямо над продуктовым магазином. Он наблюдал, как подъехал большой фургон, и шофер сразу выйдя из машины начал браниться:
- Понабрали студентов, да алкашей. Кто теперь разгружать будет? Я что ли?
- Может помочь, - крикнул Коля.
- А? – запрокинул голову тот, разглядывая, откуда исходил голос. – Слушай, давай! Заплачу, как надо.
Кольке как раз это и было нужно. В течение двух часов он перетаскал содержимое фургона в магазин, за что был награжден полным пакетом продуктов.

А, зайдя, домой он встал под душ и понял, что немного успокоился. Все произошедшее утром, воспринималось уже не так болезненно и казалось скверным сном.
- Еле доработал! – раздеваясь, приступил к оправданиям Леха. – Весь день на нервах. Не знаю, как я мог их оставить. Мы все с коллегами так пошутили однажды.
- И ты выбирал самых красивых?
- Не глумись, Котя, это всего лишь прикол и ничего больше.
- Я помню, как тебе нравилось мое бессилие, когда я не мог дать отпор.
- При чем тут это? – перекосило Леху.
- А твои игры? Это из той же серии?
- Давай, говори все что хочешь. Ругай меня, за то, что во мне такие наклонности. Вы же все нормальные, один я урод.
- Тебе к психиатру надо.
- А тебе, откуда знать, что мне надо, а что нет? Я ведь ничего тебе не должен. Хочешь уезжать – уезжай. Я все сделал, чтобы тебе было хорошо здесь. Устраивал развлечения, хотел найти работу, так что меня не в чем упрекать.
- Ты с ними что-нибудь делаешь? – спросил Колька.
- Я каждый свой рабочий день что-нибудь с ними делаю. Что именно тебя интересует? – жестко говорил Леха.
- Ну, чем мы с тобой занимались?
- А мы с тобой много чем занимались.
- Я не об этом. В смысле секса.
- А как ты себе это представляешь? Что я буду втюхиваться в холодное тело? Ты об этом спрашиваешь? Об этом? – впадая в гнев, отчеканил Леха.
- Да.
- Ты знаешь, что я тебя возненавижу за этот допрос? Из-за недоверия, такого неуважения к личности.
- Нет, нет, ничего не хочу! – сдался Коля. – Я знаешь как распереживался, когда все это увидел. Даже грузчиком поработал внизу в магазине. За это мне целую сумку продуктов дали.
- Гм, - хмыкнул Леха, не веря его словам.
- Пойдем, перекусим, а то так недолго и в голодный обморок упасть, - сменил тему его друг.

Леха курил прямо на кухне, прикуривая сигареты одну от другой, чего раньше никогда не делал.
- Брось ты эти папиросы. Смолишь тут! – закашлялся Колька.
- Во-первых, это сигареты, а во-вторых я в своем доме, - зло произнес Леха.
- Ой, доиграесся, без ужина вот останесся.
- Дурак я, правда? – оттаял Леха, услышав простую речь своего друга.
- У-у, - протянул Колька, глядя на него, и в ту же секунду схватил его на руки, подбросил кверху и тут же поймал.
- Ты и так умеешь! – вырвалось у Лехи от восторга.
- Я и перевертыш могу тебе сделать, хочешь? 
- Ай, не надо! – хватаясь руками за Кольку, испугался он.
- Тогда терпи, - сказал его друг, сжимая в объятиях.
- О-о, - вырвалось  у Лешки.
- Я тоже люблю поиграть. Давно хотел это сделать, - целуя Леху в полные губы, говорил он.

Вечером сидя у телевизора, Колька спросил:
- Я вот одного не могу понять. Для чего твой друг так поступил?
- У него видимо не хватило смелости поговорить со мной об этом.
- Может он хочет вернуться?
- Скорее всего, - вздохнул Леха.
- Если что, я могу уехать, только скажи. Ты ведь его любишь.
- Люблю. Но делать ему здесь больше нечего.

То, что Колька остался в тот вечер, ими не обсуждалось.
Через день позвонил дядя и предложил работу в профилактории. На первое время чтобы приглядеться поваром, а в последующем уже и завпроизводством.

Отец с матерью были рады, что у их сына произошли изменения в жизни. Взяли с него обещание приезжать к ним в гости с подругой. Колька так и не смог признаться, что живет у парня.
Колька хоть и был крупным, но довольно ловким и потому в шестиметровой кухне за время пребывания, ничего не разбил, но предупредил Леху, что как только у них появятся общие деньги, они снимут более просторную квартиру.
Еще он позволял Лехе иногда играть с ним. Притворяясь спящим и дико возбуждаясь, доводил тем самым до исступления своего друга. Да ему и самому все больше и больше нравилась эта игра.

В клуб они нет-нет и забегали. Кольку больше Муромцем никто не называл и ничего такого не предлагал, зная, что все у них с Лешкой серьезно.
Леха ему про трешник так ничего и не рассказал, вдруг еще захочет. Мало ли?