В поезде

Марику

-А мне приснился сон.
-Сон? Мне тоже в поезде тоже вечно какая-то нудь снится.
-Мне снилось, что я лесба. Старая.
-Ну и что ж тебе снится, крейсер Аврора?
-Мне снилась я. Я лежу на полу, длинные груди свисают по бокам, как дохлые рыбины, почти доставая до полу черными ртами... девочка, прекрасная, как статуэтка, без лишних линий, слоновая кость, она крошит там на меня овсяное печенье и медленно достает языком налипшие крошки... я скриплю, как сосна в ураган, пальцы на моих ногах конвульсивно подёргиваются. Потом девочка садится верхом на мое лицо и трется своими теми губами об мои эти. пи...енка у нее гладкая, как ранет, и пахнет гуавой. Маленький клиторок похож на мизинчик младенца..

-Ни фига се сны у тебя, поэт. Ты хоть клитор раз в жизни видел?
-Вот сегодня, во сне. В первый раз. Ничего такой орган. Хоть ориентацию меняй. А, может, я с самого начала не был пидором? И зря все эти мужики, а? Правда, Витька, ведь я с женщиной даже не пробовал ни разу.
-По моему, Пончик, тебе нет пути назад. В тебе побывало уже столько членов, со всех возможных сторон, что из них можно слепить водопровод.
-Ну почему ты такой злой, Вить? Сколько уж там их было-то? Ну, штук 20. Подожди, щас я посчитаю. Ну, 50. Это максимум. Твой 51й. И я некоторых из вас даже любил.
-Ну, Пончик, это смотря что называть любовью.
-Сучка. А ты, между прочим, тоже в их числе. А почему это путь к женщине - назад? Это может быть продолжением, развитием, вариантом.
-Хорошо, Понч, приедем домой в Одессу - закажем тебе шлюшку. Стакан водки примешь и все у тя получится. Ревновать не буду.

В наше купе постучались.
Проводница просунула в дверь невыспанную физиономию.
-Мальчики, принимайте гостей!
И, уже не к нам:
-Вы тоже до конца? До Одессы? Ну вот. Ваши верхняя и нижняя слева. Постели нужны?

Соседями нашими оказалась молодая парочка: парень лет 25, ничего такой, лицо простоватое, но тело неплохое, спортивное, и его крашеная подруженция. Девченка была прямо из пончикова сна, без лишних линий, статуэтка. Вот бы еще клитор ему показала, подумал я, чтоб знал, не обманул ли капризный сон. Парня я, скорее по привычке, автоматически, мысленно раздел и поимел, пригнув над нашим поездным столиком, без особой страсти раскидывая его стриженой под ежик башкой бутылки с минералкой.
Объективно оценивая, девченка была красивее его, глазастая и с искрой в темных зрачках.
-Боря, эту сумку поближе положи, -девица руководила процессом.
Потея и шепотом матюгаясь, Боря распределил сумки по местам и снял футболку. Пончик тут же спрятал глаза под столик с минералкой, что было у него знаком острой симпатии, я же нагло разглядывал прочные борины ключицы, коротковатую крестьянскую шею и завидные дельтовидные мышцы. Грудные ему надо было бы еще подкачать, а пресс был от природы чудесный.

Познакомились. Ира. Моего Пончика зовут на самом деле Алеша, я уже и забыл за 2 месяца. Понч был на самом деле тоже очень даже ничего, получше этого Бори, погармоничней и потоньше, особенно лицом, прозвище я ему придумал в ироническом смысле.
Ехать было еще часов 6, Ира разложила на столике бутерброды и еще теплые куски курицы,
-Кушайте, ребята, не стесняйтесь, нам мама наложила всего, ведь пропадет.
Мы с Пончем сходили к проводнице за водкой. Боря не стал отказываться. Нашлись и стаканчики. После первой Боря аккуратно взял в руки ирино лицо и поцеловал. Ира не возражала.
-Ребята, а можно, мы тоже поцелуемся? -спросил я в провокативном духе.
Боря брезгливо отодвинул ноги из прохода.
-Ой, да пожалуйста! -засмеялась Ира, -я уже давно догадалась.
Мы чмокнулись с Пончиком.
-Борь, ты что, голубых не видел? - спросил я участливо.
-Да видел, но не так близко.
-Ничего особенного, люди как люди. Мы не сделаем тебе зла, мальчик. Это не заразно. После общения с нами ты останешься полноценным мужчиной.
-О чем же с пидорами общаться?
-Боря, прекрати!! Вы его извините пожалуйста, ребята, он у меня из села. Боря, они нормальные, у них все то же самое, любовь, чувства, Борь, мне за тебя стыдно прямо.

Мы вытерли рты салфетками и обиженно смотрели в окно, на уходящие минуты жизни. Желтое поле сменилось перелеском, трактор ерзал по черной земле, как потерявшийся жук, блеснуло маленькое озеро с голым островком посредине, одиноким, будто, опять же, клитор.
Ира посмотрела на Борю с максимальной строгостью. Боря посмотрел на бутылку, вздохнул.
-Это... ребята, ладно, все окей, я... так, погорячился. Пидоры, жиды - все имеют право. Если чел хороший, мне лично все равно.
Я не выдержал.
-Послушай, уголовник. Не пидоры и не жиды, а гомосексуалы и евреи. Ты в школе не учился? Я то знаю, что я нормальный, а вот нормальный ли ты - это еще неизвестно...
-Ну-ну-ну! Тихо-тихо. -Вмешался Понч. -Витя, он не хотел тебя обидеть, просто забыл, как называется. Давайте выпьем лучше, а? Боря, где рюмка твоя? Ир, пригубишь с нами? За мир!
Мы выпили. Потом еще. Продрал бы я этого колхозника. Баран неотесаный.
Боря опьянел, ему захотелось рассказать чтонибудь. Он, видимо, привык быть душой компании.
-А че, ребят, вы тут говорите, кто есть нормальный, а кто нет. Вот в мене баба була, ну, пару лет назад, Олька, так вона все бажала, щоб я ее в это время лупцевал.
Ира напряглась немного.
-Олька? Это которая с общаги?
-Ну. Я те про нее не рассказывал, как-то все не к слову було. Ну так вот, мужики, я ей в ротешник засовываю, а вона - ниче вообще не робыть, стоить на коленях, як памьятник, и не шевелится. Пока я не начну ее по морде валтузить. Тогда - пипец, оживает, починает губками ворочать, заглатывает и все такое. Но надо постоянно блин лупить ее по рылу. Отжешь дура.
-Не женское это дело, миньет. -Я мечтательно посмотрел на Пончика.
-От дают, ну смотри, шо говорят, -Боря стыдливо спрятал свой взгляд в ириных глазах, -Ничего святого.
Ира отпрянула от Бори. -И кто у тебя еще из общаги сосал? Ну ка рассказывай! Свинья!
Светка из пятой сосала?
-Нет. Светку я драл по пьяни. Пару раз. Сосала Юлька, из твоей группы. Тогда, на первое мая. Там все пере..лись, пошли же все на диско, на пляж, ты тогда болела еще, ссали все вместе в скалах, девочки, мальчики, там и е..лись. Я уже не помню, с кем я тогда перебывал. Из соседних групп тоже девки подходили... но это же мы с тобой еще не были вместе, Ир.
-Ну вы даете, молодежь. И без га...онов, конечно? -это уже я по отечески заволновался.
-Да яки там га...оны. Пьяные ж все.
-А вот, скажите честно ребята, - спросил я как можно более бесстрастно, разливая, - а пробовали со своим полом?
-Да ну, ты че, я пидор, что ли. -Боря покраснел.
-А я - пробовала. -Ира мстительно оглядела своего парня, ловя реакцию. У Бори в глазах сразу же появилась беззащитность. -Ты?? Как? Зачем?
-А интересно было. Тебя не спросила.
-С кем? Отжешь лесба.
-С подружкой одной, ты не знаешь. Мы вместе на семинаре в гостинице ночевали.
-И че, понравилось? Х..й-то лучше.
-Нну...иногда с девочкой даже интереснее. Она медленно все делает, а тебе лишь бы сунуть.
-Ира, а ты смогла бы полюбить девушку?, -мне стало любпытно.
-Ннет. Как развлечение, иногда, может быть. Но полюбить - точно нет. Мужики, конечно, скоты, но ничего не могу с собой поделать, с ориентацией у меня все скучно.

А у вас бывают же женщины иногда, ребята? ,-спросила Ира, проявляя инициативу.
-У меня, же женщины - были,- начал я, - лет до 23х. А потом как пошли же мальчишки, так и не остановиться до сих пор.
-А у тебя, Алеша?
-Нет. Но какие мои годы, попробую еще. -Пончик кисло улыбнулся.
-Че, думаешь, не встанет? -посочувствовал Боря.
-Может, и встанет. Но не хочется просто. -Пончик смотрел на меня угрюмо.
Я разлил еще. Помолчали.

-А вы не пробовали с животными? -неожиданно спросил Пончик, решив, видимо, тоже перехватить инициативу.
-Отжешь ты б..ять гонишь. -Боря поперхнулся. С верблюдом чтоль? Ну народ.
-Слушайте. Я тут мужа искал себе, еще перед Витей, -начал Понч неторопливо, -сделал себе честь по чести объяву на сайте наших это самое знакомств, что вот мол я такой себе мальчик-колокольчик, ищу состоявшегося человека до 40, знающего, чего ему надо, а возбуждает меня ум и волосатость. Ну, пишут мне, понятное дело, в основном всякие хуи, которым хочется исключительно сексуального разнообразия, я отмораживаюсь от них, как могу, а один, видно, что серьезный человек, с подходом, про секс ни слова, и слог хороший, я уж думаю, не инпатент ли, не дай бог, на мою голову...
-Эт я, что ли?
-Да успокойся, Вить, не один ты такой грамотный меня обхаживал. Это до тебя было.
-...ну вот, мне даже интересно стало, когда же он про секас то напишет. Жду терпеливо, пока он попросит телефон. Неделя переписки прошла - просит. Даю, так и быть.
Поговорили. Голос приятный, речь хорошая, видно, что коренной одессит, без шо и тю.
Встречаемся. Машина. Гуляем по Пушкинской, на Дерибасовской посидели в заведении, поразглядывали друг друга. Мужик мне понравился, я ему стихи свои читаю, он хвалит, удивляется, что не публикуюсь, рассказывет о себе, руководит фирмой, 36 лет, ухоженный такой, но не чересчур, как я люблю, мой тип, волосы черные из футболки торчат, живота нет почти, нос большой, усы, я ему прямо там бы и отдался, на Дерибасовской, за борщом. Но - держу марку, прошу отвезти домой, завтра мне лекцию читать в институте, надо готовится.
На второй раз были суши, а на третий раз я решаю согласится, сколько можно выя..ываться, ведь интерес потеряет, жду, жуя пиццу, пока пригласит. "А сегодня, Алешенька, я наконец покажу тебе свое скромное жилище". Ну, говорю, покажи же наконец. Смеемся понимающе, Садимся в хонду. Домик, средней шикарности, на фонтане. По дому бегают 3 здоровые облезлые собаки. Садимся у камина. Виски. Сигаретка. Целуемся. Он расстегивает себе штаны, подзывает одного из псов, дает ему какую-то таблетку, ставит его к себе задницей, сует в собачью жопу палец, а другой рукой начинет себе надрачивать. И мне предлагает. Я - блевать. Псы - зализывать. Выбегаю на улицу, пусто, транспорта нет. Мчится ко мне из дома этот хрен, штаны застегнул уже, я тебя подвезу, не волнуйся, все ок, я все понимаю. Отвез меня домой, извинился, уехал. Я мылся в дуще часа 2, все отмыться не мог. А на вид - мужик вполне нормальный.

Публика молчала.
-Да, в принципе, если он - доволен, собаки его - довольны, тогда это вариант нормы. Не болезнь. Больной человек не может себя удовлетворить в пределах дозволенного законом. -Я пытаюсь подвести итог.
-Не понимаю, зачем уму нужен был Алеша?, -спросила Ира. Просто от одиночества?
-Наверное, да. -Пончик задумался. -По твоему, Витя, получается, что болезнь - термин юридический.
-В вопросах половых отклонений - определенно да.
-Да стрелять таких надо! -это, конечно, Борька со второй полки. -Зачем жить такому?
-Ну, Боря, это уж не наше дело, распределять, кому жить а кому не жить. Может быть, и твоя жизнь покажется комунибудь бесполезной и ненужной. Этак половину народа переубивать придется.
-Но я ж нормальный! Ты сравнил.
-Понятие нормы значительно варьируется в зависимости от времени и места.
-А хочешь, Борик, про тебя расскажу? -спросила вдруг Ирка. Какой ты у нас нормальный?
-Ты, че? Дура? Убью нах. -Боря покраснел до брусничного оттенка.
-Да ладно, Ира, чужие тайны это чужие тайны. Да и какие секреты у вас могут быть? Что в попку ему палец засовываешь? Подумаешь, тайна, так половина семей развлекается. Вариант нормы.
Борино лицо стало уже синеватым. Он делал вид, что его это не касается, но глаза его запускали в меня катюши.

-Виктор, а что ты про себя ничего не рассказываешь? -вспомнила Ира. Неужели все вариант нормы? С твоим опытом...
-Да вы не поверите, ребята, -начал я, -ни одного извращенца пока не попадалось. Я обычно перед знакомством присматриваюсь, переписываюсь, оцениваю, может ли возникнуть к этому человеку чувство, так что идиоты отсеиваются довольно быстро.
-Да какое чувство-то у вас? -торжествовал Боря с полки, -перепихнулись, да и пошли дальше.
-Судя по тому, что ты тут рассказывал, это больше к вам относится.
-Ты че, я Ирку люблю. А то - так, пьяные были.
-У нас чуйства тоже, бывает, случаются. Как тебе, Боря, ни удивительно.
-Ну расскажи, Вить, кого ты любил в последний раз. До Алеши. Ира сделала вимательное лицо.
В окне мелькали столбы. Колеса стучали на стрелках, как швейная машина. Я задумался ненадолго.

-Его звали Глеб. Сначала мы переписывались месяца 3. У него на профайле не было фотографии, обычно это говорит о том, что там не на что особо смотреть. Когда же он ее мне наконец прислал, там почти не было видно лица. Худенький лопоухий мальчик. А я люблю красивых, чтоб на улице оглядывались. Ну, думаю, рассмотрю при встрече, да - так да, а нет - так нет. Переписываться с ним было интересно, мальчик продвинутый, хоть куда, со сверстниками ему было явно скучновато. Есть такой тип 20летних, обычно у них старые родители. Глебиному папе было за полтинник, Глеб признавался в письмах, что хотел папу в детстве, любил, когда тот моет его в душе. Так что я в свои 35 был для него хотя и интересным, но малость недозрелым. Несмотря на это он порядочно мной увлекся, мы писали друг другу длиннющие письма и смски во время работы. Встречаться в реале он долго боялся, да и я был часто в командировках, не говоря уже о разных параллельных мальчиках, мне ж не 20 лет, чтоб месяцами ждать первого свидания. В конце концов, как-то в мае, он не выдержал, и встретил меня в аэропорту, я тогда из Москвы возвращался. Я был усталым, нервным, хотелось скорее домой, поспать. Глеб оказался красивее, чем я думал, улыбался и стрелял глазками. Поехал ко мне, он нес чемодан. Я включил ему телик и комп, сказал, что схожу в душ, посплю полчасика и выйду потом к нему. Только я улегся - приходит он. Можно, я с тобой посплю? Спи. Какой уж тут сон. У него попка такая оказалась, маленькая и остренькая, булки друг с другом не соединяются, даже когда он стоит, все немножко зияет. Мне это так понравилось.
Боря хмыкнул.
-Ну, я могу и не рассказывать, если вас это шокирует.
-Нет нет, Витя, давай дальше! -это уже Ира, бабы любознательный народ.

-Ну вот. В общем, очень понравилось нам друг с другом. И секс, и поговорить. Его интересовали такие вещи, как если бы он родился году в 70м. Все советские фильмы, анекдоты про Брежнева, про Штирлица, всю ту эстраду, всю попсню, Высоцкого любил слушать, ну и тд. Мне даже не верилось, а где, спрашиваю, твои то кумиры? Земфира там, Океан Эльзы? А он ходил на концерты Чезарии Эворы, старушки. Меня это устраивало. На улице он показыаал мне дядечек его вкуса - с пузиком, потные, с толстыми женами, старше меня. Я ему говорю, Глебка, ты извращенец. Смеется. Нравятся такие, и все. Мы бегали по теплой вечерней Одессе, под шортами у нас были эрекции, к ночи спускались на пляж, нудистский, днем он там стеснялся, дядьки его бывшие там загорали. Чкаловский пляж, слышали?
-Слышали.
-Глеб стишок сочинил: толпу разделяя на наш и не наш, идут гомосеки на чкаловский пляж.
заплывали мы далеко, за буйки, целовались там в воде. Он научил меня какать прямо в воду. Класс! Потом мы это место обплывали широкой дугой, чтоб не наткнуться.
-Романтика. -Произнес Пончик, что-то ты мне об этом так подробно не рассказывал.
-Я тебе о многом еще не рассказывал.
Я понял довольно быстро, что это любовь. Бывает так, что чувствуешь сразу. Иногда влюбишься - и ждешь, родится ли из влюбленности большое чувство, или так и останется увлечением. А тут - сразу стало ясно.
-А Глеб? -спросила Ира.

А он, мне кажется, просто сильно влюбился. Со мной ему было, в отличие от многих других его хахалей, не скучно. Но я не соответствовал его типу. Молодой слишком для него. Слишком веселый, легкомысленный. Он на моем фоне не казался младше. Ему хотелось быть искрометным, недосягаемым. Надо было мне себя, может, посолиднее вести, помедленнее, понеторопливее. А я прыгал, как горный влюбленный козлик. Я ему говорю, Глебка, вот было бы мне 50, как ты любишь, 30 лет разница, солидный и с животиком. Ну а что бы ты делал через 10 лет? А через 15? Ну, говорит, я бы об тебе заботился, ухаживал, потом бы похоронил и нашел бы нового. Такая у меня, говорит, судба. Извращенец ты, Глебка.

А через месяц он мне выдает: Витя, прости, но я буду искать себе другого мужа, постарше, посерьезнее. И это на вершине чувств, на сексуальном пике, когда не вытаскивая по целым вечерам, когда весь город был только для нас, когда нам подмигивали бляди с Дерибасовской и кивали знакомые нищие. Я говорю, Глеб, ты идиот, наслаждайся, какие твои годы. Нет, отвечает, я с тобой теряю время, ты - не то, что я ищу. А у самого ..уй стоит. Не знаю, каких он там книжек начитался, какую судьбу себе вознамерился лепить, но ничего я с ним сделать не смог, ни слезы не помогали, ни ругань. Я ему одно сказал: передумаешь - звони в любой момент. Я пойму. В 20 лет мы видим мир иначе, дело хозяйское.

Я налил себе водки.
Солнце садилось в степь. Мы мчались на юг, щелкая секундами. До Одессы их оставалось все меньше.
У Пончика дрожали губы. Он держался. Слез не было. Я обнял его и прижал к себе.
-Не ссы, Понч, он не позвонит. Я люблю тебя. Не ссы.


© Copyright: Витя Бревис, 2010
Свидетельство о публикации №21007300975