Удовольствие... в любом смысле

Приятно было ловить ветер в ладонь, слушать сквозь радиопомехи незнакомую ФМ-станцию и позволять неровностям загородной трассы покачивать машину на скорости сто десять. В салоне авто от бликов приборной панели было светлее, чем от матового вечера на обочине дороги, и лишь над горизонтом в небе оставалась полоса сочного отблеска заката. Впереди километры ночи и часы летней прохлады, а уже утром их будут ждать объятия беспокойного моря и жадные поцелуи июльского солнца на диком берегу с каменистым пляжем.

Водитель уверенно держал руки на двухцветной оплётке руля и иногда постукивал пальцами в такт мелодии, а пассажир, сидя в одиночестве на заднем сидении авто, молча наблюдал за его спокойными движениями рук, уверенно ведущими машину, въехавшую в незнакомый город. В салоне было очень спокойно и уютно, несмотря на шуршаще врывающуюся прохладу через водительское опущенное стекло и правое заднее, возле которого, прислонив голову к обшивке салона и сложив на сидении ноги по-турецки, молчаливо сидел парень. На голове у него до сих пор были легендарные Ray Ban с зеркальными стёклами-каплями ярко-голубого цвета, которые он поднял с глаз на лоб ещё пару часов назад, когда солнце только-только начинало опускаться к горизонту. День был очень жарким, и всю дорогу в салоне был включен кондиционер, а как только воздух немного остыл, они открыли окна и наслаждались прохладным потоком, несущимся им навстречу.

Через какое-то время парень отодвинулся от окна и улёгся спиной на сидение, закинув за голову руки и подняв ноги вверх, высунув их в открытое окно. Ветер моментально проскользнул под широкие штанины парусиновых брюк, и по всему телу тут же растёкся холодок. За окном стало ещё темнее, как только машина покинула пределы транзитного городка с его хаотично освещаемыми улицами и опять устремилась по гладкой трассе, поедая километры маршрута на юг. Парень снова поменял положение и уселся теперь по центру сидения, подавшись вперёд, упершись локтями в подголовники передних сидений и обняв свою голову ладонями, зарывшись пальцами в волосы на затылке. Он смотрел то на графитово-серую реку дороги, которая в лучах ксеноновых фар превращалась в огромный раскатанный рулон алюминиевой фольги, то на прямоугольник навигатора, на экране которого крошечная микросхема, запаянная где-то во внутренностях прибора, рисовала мультфильм с ярко-синими венами дорог, плавно «ломающимися» согласно проложенному маршруту.

Водитель бросил взгляд в отражение салонного зеркала и словил взгляд пассажира за мгновение до того, как парень моргнул и порывисто крутанул головой вправо, будто именно там, в тёмном окне, было самое интересное, и ландшафт скудной лесополосы в кромешной темноте был необычайно занимательным. Водитель улыбнулся и еле заметно качнул головой, продолжая выжимать газ и плавно сворачивая в левую крайнюю полосу, неспешно обгоняя запоздалого автомобилиста на тёмно-красном Пассате. Через пару сотен метров водитель снял одну руку с руля и протянул её к пассажирскому сидению. Не глядя, он поднял фигурную бутылку с водой и немного свинтил крышку, сорвав пластиковый контролер и с хлопком выпустив газ минералки, продолжая придерживать руль ребром ладони и запястьем левой руки.

- Пить хочешь? – спросил он, поднимая ПЭТ тару над правым плечом.

- Я потом, - небрежно кинул пассажир и откинулся на спинку сидения, моментально поджав губы и скрестив руки на груди.

- Она полная, я всё равно не смогу на ходу отпить. Бери, – он продолжал держать бутылку и вести машину одной рукой.

- Чёрт с тобой, - пробормотал пассажир и протянул руку, - давай.

Держа в ладони мягкий пластик с водой и сворачивая крышечку, парень поднял взгляд к зеркалу, в котором отражалась часть лица водителя, а его слегка прищуренные глаза ясно свидетельствовали о том, что тот улыбается. Хмыкнув, парень повернул голову к окну и резко свинтил колпачок, и в ту же секунду его окатило брызгами, а сжимавшие сильнее положенного мягкие стенки открытой бутылки пальцы инстинктивно разжались, и бутылка скользнула на колени, отчего вода ляпнула хорошей порцией и на брюки, и на сидение. Подхватив её, парень хотел было громко выругаться и даже приоткрыл рот, но потом передумал и лишь сильнее сжал губы, отряхивая с футболки капли и пытаясь вытереть ладонью промокшую ткань брюк.

- Пролил? – поинтересовался водитель и выровнял спину, чтобы заглянуть в зеркало заднего вида и увидеть хоть что-то.

- Нормально, жарко не будет, - огрызнулся пассажир и сделал пару глотков, подняв бутылку кверху. – Держи, теперь она неполная, - и протянул минералку водителю.

Он ее принял, сделал пару глотков, закрутил крышку и опять кинул на переднее сидение.

- Может, окна прикрыть, сейчас замерзнешь в мокром-то, - предложил водитель.

Парень ничего не ответил, а лишь взялся накрест руками за низ футболки и одним рывком стянул её через голову. Одновременно он сдёрнул со лба и свои очки, которые запутались где-то в мокром трикотаже, а потом, когда он попытался достать их оттуда, они свалились на коврик под сидение, лязгнув дужками о стекло.

- Чёрт… - прошипел парень и, отшвырнув на сидушку рядом мокрую одежду, полез вниз, ища на ощупь свою оптику.

- Ого! Неужели и штаны будешь снимать? – усмехнулся водитель и на мгновение оторвал взгляд от трассы, повернув шею и мельком глянув назад в промежуток между сидениями, туда, где возмущённо, но очень сдержанно сопел пассажир.

- Свет включи в салоне, я ничего не вижу, - донеслось где-то из-под сидения.

Водитель повернул ручку переключателя освещения на приборной панели и начал понемногу притормаживать.

- Погоди, я сейчас остановлюсь – будешь лазить, сколько влезет, да и переодеться нормально сможешь, или что ты там ещё собирался делать… - сворачивая к обочине, проговорил водитель.

- Да езжай, я уже нашёл, - скомандовал пассажир и вынырнул из-за спинки. – Нечего простаивать. Пока ночь – ехать легче, так что – рули. Хочется к утру уже быть на месте.

Водитель лишь хмыкнул и снова притопил, занимая полосу и беря разгон. Спорить было бесполезно, да и не хотелось как-то. Ему хватило на прошлой стоянке, где они повздорили как два школьника, причём выбрав для этого совершенно идиотский повод. Но зато были и плюсы во всём этом: лёгкая усталость и первые признаки скоротечной дрёмы, которые обычно в начале вечера могли усыпить, прошли моментально, и теперь он был бодр и весел, скорее всего, до рассвета и не захочется спать. Зарядили его основательно, и очевидно, что этот «энерджайзер» на заднем сидении будет подпитывать его прямо по расписанию - каждые десять километров.

Последующие пять минут пассажир вёл себя практически спокойно, не считая того, что тихонько пошерудил какими-то фантиками, пересел с мокрого на сухое, спрятавшись на несколько минут за спину водителя и пропав из поля видимости. Потом он звякнул своей довольно массивной пряжкой ремня, опять попытался улечься на сидении, тихим матом обложил мокрую сидушку, пересел на этот раз к правому окну, вжикнул стеклоподъёмником, прикрывая своё окно и наконец-то затих. Водитель снова глянул в отражение салонного зеркала и улыбнулся: парень на заднем сидении был просто эталоном многозначности, на его сердитом фейсе даже в мизерном освещении салона можно было прочесть одновременно вальяжную снисходительность, патриотический поучительный пафос и этакий глубокомысленный интеллект с претензиями на глубокую психоаналитику. Подавив смешок, водитель всё же решил учтиво поинтересоваться у пассажира:

- Всё же дует? Ты ведь раздетый, может, остановимся, и ты в багажнике возьмешь что-то из одежды?

- И нечего подсматривать за мной! – негромко возмутился парень.

- А что я там такого в темноте салона могу увидеть? – хохотнул водитель и бесцеремонно поднял руку к салонному зеркалу заднего вида, отрегулировав его так, чтобы в панорамном отражении было видно именно пассажира и его обнажённый торс, а не гипотетически возможные машины, едущие позади среди ночи. Но именно в эту минуту заднее стекло осветилось фарами появившегося на горизонте авто, и голова пассажира с растрепанными лохмами стала похожа на восходящее солнце в ореоле лучей. Водитель не сдержался и хохотнул: - Прям заставка «Коламбия Пикчерз». Вот только факела не хватает!

- Здесь тебе не кинозал! Нечего на голого мужика пялиться, - возмутился пассажир и скрестил руки на груди. Потом он плотно обнял себя, спрятав ладони подмышки, закрываясь от любопытного водителя, и опустил голову.

- А разве ты голый? – продолжал весело болтать водитель и всё норовил рассмотреть в зеркале сидящего позади парня. Он давно сбавил газ и плёлся вдоль обочины, а появившаяся позади полминуты назад легковушка с лёгкостью обогнала их.

- Не твоё дело, - пробурчал парень и поёрзал на сидении. Мокрые брюки вызывали дискомфорт, хоть практически и не пропустили воду дальше, но явно в них было неуютно. – Ты за дорогой следи, Шумахер.

Некоторые мгновения имеют привкус вечности, вот и эта вся история с водой, которая длилась всего каких-то пару минут, казалась невероятно резиновой, и пассажир даже забыл, как безмятежно лежал поперек машины на заднем сидении ещё каких-то пять минут назад. Ещё недавно он, весь в сухом и чистом, с очками на лбу и поверх сухой обивки, закинув руки за голову и умостившись затылком поверх запястий, подставлял голые пятки ветру и тихонько подпевал прилипчивое «МММбоп, ба дуба доп, ба ду боп» братьям Hanson, веселящимся в автомобильных динамиках на волнах какой-то радиостанции. Парень мыслями был уже там – на море! Он практически ощущал стопами каменистую насыпь бухты, практически видел белоснежные ялики и катера в серебряном прибое да рассекающие водное зеркало яхты, которые оставляют за собой пенные тропы…

- Мда, в море любви ныряют без плавок… - философски заметил парень и вжикнул молнией влажных брюк. Стянув их и откинув, он поджал ноги, обнял руками колени и снова уставился в чёрный квадрат бокового стекла, где было видно лишь его собственное отражение.

Ехать ещё предстояло долго, и он подумал, что расстояние всегда всё портит. Зряшно потраченное время всегда жаль, да и лишний повод поругаться никому не нужен. И вообще, для отношений любые расстояния – катастрофа. Он ненавидел выяснять отношения! А окружающим этого страх как хотелось, вот прям текилу им не наливай, лайм и соль не давай, лишь дай покопаться в душе у себя родимого и в мозгах у окружающих, которые по своей наивности ещё не успели спрятаться. А ведь выяснять отношения надо только с теми, с кем эти отношения, в принципе, имеешь, а всех остальных — на хрен на берег безмолвия, ракушки собирать…

Снова захотелось моря, причем на всё тело, а не просто в душу. Чтобы оно на руках «носило» и по коже гладило. Вспомнилось детство, когда после годичного перерыва солёная бескрайняя вода неизменно вызывала страх в первые минуты на берегу, а потом, по окончании родительского отпуска, хотелось забрать с собой хоть горсть этой волшебной воды на память или хотя бы несколько килограммов гальки и гравия вперемешку с обломками ракушек. Так было каждый год, и в момент отъезда он всегда и неизменно убегал на берег в последний раз, чтобы проститься с морем. Почему-то ему, белобрысому мелкому пацану, казалось, что нужно сделать что-то особенное, чтобы вернуться опять к этой завораживающей стихии. Именно поэтому он незаметно для тех, кто находился в тот момент на пляже, подносил руку к лицу и касался губ, а потом приседал и трогал воду, обязательно намочив при этом сандалии, в которые его уже нарядила мама перед отъездом. Своеобразный поцелуй, которым он, сам того не ведая, соединялся с морем невидимыми нитями, был уже ритуалом, и мальчишка, несмотря на взросление, повторял его из года в год, сколько они ездили с родителями к южным берегам.