Баламут

- Откройте, откройте, пожалуйста!! Они меня убьют! Я вас прошу – спасите меня!!
Что за черт такой стучится посреди ночи. Голос жалостливый, истошный, но чувствуется сила в нем и, вместе с тем, страх и беспомощность. Вот ужас. Я такого еще не слышал. Ну, открыл. Сразу ввалилось какое-то грязное и оборванное, всё в крови, тело. Молодое тело. Тут же упал в коридоре и зашептал: «Закройте двери - это нелюди – это нелюди». Парень поднял голову посмотреть на меня и обомлел на полуслове. Челюсть отвисла, и он «за-не-ме-л».
Аааа! Ну да! Во первых - 2 часа ночи – ну, пусть я не спал еще, но уже почти был готов кинуть голову на подушку. Но обычно я дома хожу практически всегда голый. Вот и дверь я открыл, находясь без «неглиже», если можно так сказать об отсутствии такой одежды у молодого парня. Ну а чего, я в квартире всегда почти один, а если и не один, а с девчонкой – то чего ради я должен ходить в штанах, если занимаюсь сексом, и отдыхаю после секса, и пью чай-кофе после секса, и потом опять в постельку: снял штаны – одел штаны… Глупость, и нечего тут со мной спорить, что так некрасиво.
Не знаю, какой там у меня «вид снизу». Как-то никто не говорил, как я выгляжу. Хотя… Я сам знаю, что выгляжу неплохо. Сам себе нравлюсь. И девочки вроде довольны. Главное - всегда хожу с готовым орудием. Секс – это моя слабость.

Я закрыл дверь и присел на корточки перед парнем. Вид жуткий. Лицо в крови – непонятно откуда течет, нога от щиколотки до бедра оголена из-за разорванных джинсов и вся в крови, словно его тащили по наждаку. Ссадины на руках, и что еще – не понятно. Избит отменно. Так может бить только вооруженный милиционер.
- Беркут гнался за нами и избивал всех, кого ни встретит. Они гнались за нами, сколько кто мог бежать. Кто остановится – того потом хватают и тащат в автозак. Всех, без разбора. - парень посмотрел на меня - Вы не сдадите меня – я не бандит, я просто был там, посмотреть хотел, что происходит. Прошу вас, не выдавайте.
- Да успокойся ты, больно небось? Ты же видишь - я голый и не опасен. Подняться сможешь? Будем немного лечиться. Местный?
- Да нет, из Кировограда.
- Ну вот, за любопытство мог и загреметь на несколько лет. Сколько тебе лет то?
- Двадцать два.
- Мне двадцать пять. Почти ровесники. Давай в ванную, горемыка ты.
Ситуация, однако. За окном какая-то революция непонятная, баррикады. Полумеры власти: не то разогнали, не то не разогнали. Трусовато и нерешительно. Если это повстанцы – ночи хватило бы всех в каталажку и потом решать, что делать с остальными организаторам. Если это студенты, то чего их трогать и разгонять такими методами? Но нет силы воли сказать полный фас. Расчет на то, что все рассосётся само от страха? А оно не рассасывается. Но, не будем об этом. Что с пацанчиком то делать. Что? Подлечить надо. Не кинуть же за порог избитого такого. Вроде бы нормальный.
Тащимся в ванную и мыслим, что да как… Силенки у него заканчиваются, и на первый план выскакивают болевые ощущения. Плохо дело. Долой курточку, долой свитерок, и вот уже обнажились первые кровоподтеки, спина в полосах от дубинки, вся красная. На почках вроде следов нет. Штаны стянул. Нога, однако, вся со снятой шкурой. Больно будет, однако.
- Как тебя звать то?
- Михась. Миша.
- А я Юра. Сейчас больно будет очень, подожди я принесу чего выпить - легче чтоб было. Посиди в ванной.
Чёрт! Это сколько надо зеленки, спирта или йода. У меня столько нет. Если вообще что-то есть.
Я поставил чайник на плиту, достал бутылку виски, взял стакан и вернулся в туалетную комнату. Парень лежал в ванной, при моем появлении мелькнула улыбка
- Ты так и будешь ходить голый?
- А ты что, стесняешься моего вида?
- А ты смешной. Ты видел, что у тебя на одном соске волосы растут больше, а на другом меньше?
- Во, как. Да мы очень наблюдательные. Если в таком состоянии ты все замечаешь, то что с тобой делать, когда поправишься. Ну да, растут так. Я тоже был удивлен такой несимметричности. Выпей спиртное, чтоб не так больно терпеть было потом. Надо все продезинфицировать. Потерпишь?
- Ха! С таким доктором все можно вытерпеть. Бл*! Больно как!
Кое-как я его сполоснул тепленькой водой. Потом слегка стал его вытирать. Вернее промакивать. Бережно так, словно свой член после секса. Боялся сильно повредить содранную кожу. Парнишка захмелел и слабо постанывал. Бедро содрано, о-о и зад содран. Хорошо хоть яички не пострадали. Лоб, голова в ссадинах и пошкрябинах. Тащили мальчика от всей души по асфальту.
Облагораживал я его до самого рассвета. Где зеленкой, где йодом, где просто спиртом. Ну и водкой тоже пришлось полить ранки. Все же лучше, чем ничем. Не знаю, правильно или нет, но кое-какие места я смазал анестезирующем гелем. Ну, есть такой грешок в арсенале у меня. Жизнь молодая, бурная, всякие встречались приключения в постели. Вот арсенал и сохраняется. Так вот два молодых парня в ванной в обнаженном виде и занимались не сексом. Мрамор холодит сначала попку, а потом согревается сам и греет тело.
Промокнув и намазав мальчика, я помог пойти ему на кухню и предложил на выбор чай, или кофе, или молоко. Может и бутерброд какой, из чего. Хотя, чего я спрашиваю. Конечно покушаем, утро ведь почти. Медленно жуя, Миша рассказал кратко о себе. Он тоже как и я сидел голый, но я набросил на него свой халат. В квартире тепло, но пострадавшему надо сохранить гомеостаз. Щечки зарделись бледно розовым оттенком, глазки немного от алкоголя заблестели, голос чарующе рассказывал про своего хозяина. Хорошенький мальчик. Интересно, гей??
- Ты не гей?
Мишка поперхнулся.
- Ты чего так решил? Нет конечно. А ты??
- Я тоже не гей. Я бабник. Закоренелый бабник. Просто ты такой вот тепленький, и ласковый, и мягкий, и нежный, и симпатичный. Я и подумал: так наверное выглядят геи. Никогда не видел живого гея.
- А мертвого?
- А мёртвого тоже. Я ведь не в трупарке работаю. Пошли спать. Сейчас я окна закрою, чтоб свет не мешал, отключим все звуковые приборы-телефоны и поспим, наберешься сил, а я мыслей.
- А что мысли, разбегаются? Ой! Я смеяться не могу. Болит.
- Мишка! Слушай, ну и дураки мы. А ну встань. Надо посмотреть, что у тебя с ребрами. Болят это понятно, что избиты, а нет ли переломов. Терпимо? Дышать можешь? Ну, хоть тут нет проблем. Только ушибы. Слушай, а у тебя яички маленькие.
- Может не надо тут меня так обсматривать? Красуешься своим телом и других обсматриваешь
- Миша, я ж не насмехаюсь. Я просто хочу увидеть, все ли мы с тобой увидели в плане травм. Я же не доктор.
- Я это уже слышал: и не доктор, и не в трупарке. А где ты работаешь, что можешь сейчас спать днем?
- У меня свободный график. И это как раз удачно, ты видишь, что в городе творится. Любой может загреметь под горячую руку. Помогу тебя уложить в кровать. Сейчас вот ляжем, поспим, тебе станет легче, а я потом схожу в аптеку и куплю мази и прочее. Ложимся, ложимся, осторожнее, давай медленно так на бочок.
Я уложил Мишку и лег рядом. Как-то чисто автоматически рука легла на бедро.
- Не лапай.
- Прости. Задумался. Послушай, а что у тебя такая гладкая кожа?
- В смысле гладкая, я что ящерица?
- Не, я о том, что без волос. Ты сбриваешь на ногах?
- Да ты чего? Не растут у меня сроду волосы ни на ногах, ни руках, ни на заду.
- Точно. Гладкая попка, как у девушки. Ладно, спим. Удобно тебе, тепло, мягко? Тогда поспим. Расслабся и засыпай.
Голый парень не вызывал никаких чувств активности, и мы вскоре оба засопели. Вообще интересно: мы сразу почувствовали симпатию между собой: ни настороженности, ни неловкости в поведении и разговоре не возникало. С одной стороны, мне стало жалко избитого парня, а с другой стороны, боль и выпитый для профилактики алкоголь снял у него всякие чувства. Всё, всё! Спим (это я с собой так продумал-промыслил).
Долго я спать не мог и проснулся через пару–тройку часов. Может и поспал бы еще. Но, почувствовал напряжение между ног и помня, что я сплю с парнем, я резко отодвинулся и вскочил на ноги. Конечно, стояк утренний. Но, дружок, пока тебе не предвидится ни с кем встречаться - у меня тут открылась амбулатория. Поживёшь в воздержании. Тоже полезно, накопишь сил а потом ка-а-а-к выстрелишь. Не, дурные мысли в сторону. Пока. На пару дней. А куда его деть такого избитого. Ай, проблема тоже мне. Секс в сторону. Сейчас перед носом другая проблема. В детстве часто играли в доктора, вспомним молодость. А кто у меня среди подружек были медиками? Вроде не было. А среди жен друзей? Полистав мобилку, я проконсультировался по поводу лечения ушибов и травм. Что купить, как наложить, что смазать, как и чем. Записал, осмыслил. Кстати, что с одеждой. Вчера все кинул в ванной. Джинсы порваны, и их выкинуть. У меня есть похожие по стилю и по размеру. Куртка порвана, но так, что можно подшить. Кинем в стирку, а потом отнесем в мастерскую. Свитер выкинем, футболку тоже. А трусов нет. На голое тело одевал джинсы, что ли, ну я так иногда делаю, но не зимой же. Документы есть, немного денежек, мобилки нет - наверное выпала. В принципе, покупать ему ничего не надо из одежды. Тогда смотаюсь в аптеку и заодно куплю покушать.
Включил новостной канал, посмотреть, что было ночью. Жуть. Вот это «майдановская Варфоломея». Сколько избитых парней… ради чего?? Зачем так??
На улице тоже все дышало тревогой пережитой ночи. Тревогой, но не страхом. Во что же это выльется?
Когда я пришел домой, Миша спал. Я осторожненько откинул одеяло и просмотрел раны. Нога источала сукровицу. Сильно оскальпировали ребята его. На голове кровь не сочится, так, немного, где кожа потрескалась. Руки в синяках. На ребрах следы ударов. Все побои начали выпирать. На спине также следы палок. Больше всего на затылке кровоподтеков, видно, как тащили за шкирку, били сзади, как скотину. Повезло, что удалось ускользнуть от них. Интересно, как? Пусть пока поспит. А я приготовлю покушать. На этот раз я не раздевался-обнажался, что я ненормальный, что ли.
Куховарить я люблю. С детства. Мать готовила, и я смотрел, помогал. А в одинокой жизни все это и пригодилось. Готовлю я с любовью, и пища получается вкусной. Ароматной.
- Мишань! Проснись, давай немного тут в постели покушаешь, а потом я тебя продезинфицирую и смажу раны. Я уже все купил и приготовил. Джинсы пришлось выкинуть, мои примеришь, есть и новые – сам выберешь, ну и остальное. А курточку я выстирал – подсохнет, и отнесу в мастерскую. Всё равно ты пока тут лежишь.
- Ты что, меня тут оставляешь?
- А куда ты на карачках можешь доползти? До вокзала? Или в милицию? Лежи, выздоравливай. Счет потом оплатишь. А и мне не так скучно будет. Ближе познакомимся, может и скентуемся. Мобилка твоя пропала.
- Это плохо. Мне бы маме позвонить. Будет сильно переживать, что я не звоню. Но номер то я ее не помню – в телефоне забит, а по памяти не помню.
- А может есть с кем связать по скайпу, или вк, или еще как?
- Точно. Поможешь?
- Давай все по порядку. Кушай, потом процедуры, а то вся постель вон в крови. Потом и помогу.

Мишка переговорил с братом, потом еще с кем-то, потом уж позвонил маме. Рассказал, что немного попал в переплет, сейчас у нового друга отлеживается. Всё в порядке, но приехать домой не сможет. Мать попросила дать трубку мне и начала расспрашивать обо мне и Мише. Волновалась за его здоровье, и не стеснит ли Миша меня. Удовлетворившись ответами, заявила, что немедленно выезжает к нам, соберёт вот кое-что из продуктов и лекарств, да и деньги привезёт своему оболтусу. Слава Богу, что не в тюрьме. Сдалась ему та политика и любопытство. По телевизору вон такое показывают, что кровь холодеет. К вечеру приедет.
Хорошо, что я встретил её. Как она и тащила все это сама. Что значит мать. Мы затащили клунки в квартиру, и первым делом мать бросилась обсыпать бедное дитятко поцелуями и все причитала: «Да что это в стране делается, а разве можно так с людьми обращаться, а будьте вы…… и так далее».
Мишаня стонал и успокаивал маму. Женская рука сразу на кухне стала раскладывать продукты. Вихрем всё разложила. «Все домашнее». В холодильник полетели куры (тушками), яйца, домашняя колбаса, сало с прорезью, овощи, соленья……Куча всего.
- Это, Юра, чтоб ты не тратился - готовьте, кушайте. Сейчас я сварю бульон из индюшатины для супчика, котлетки сжарю. Не мешай мне. Я сама тут разберусь.
Пришлось уйти с кухни. Я сел рядом с Мишей и мы, посмотрев друг на друга, вздохнули и улыбнулись каждый своим мыслям. Наверное, мы подружимся. Вернее, мы вроде как и сдружились – сроднились после приезда мамы Миши.
- Юра, если вас не сильно это обременит, Миша побудет у вас еще пару дней? Вы не возражаете?
Во как. Обычно говорят, неудобно, мы поедем……А тут вот так, просто, по семейному.
Ну с чего бы это я возражал. Я уж смирился, что секс подождет. Кстати, никто и не звонит. Мобилка давно включена, а я никому и не нужен. Ну и не надо. Не до вас всех.
Я уговорил маму остаться на ночь. Во-первых, пусть все приготовит, потом насмотрится на сына, потом может что поправит в перевязках. Ну и отдохнет, да вот в разговоре и познакомимся поближе. (Вот скажи –оно это надо??). Женщина источала тепло и семейственность какую-то. Они оба тесно вплелись в мой мир, как старые знакомые или родственники далекие. Я постелил на диване и, поужинав, мы улеглись и продолжали всякий разговор. А потом и незаметно заснули.
В общем картина вырисовалась такая. Мать, работая в их родной областной администрации, договорилась, что её чадо могут перевести в столичный университет. Миша приехал сдавать документы на перевод, сдал их и захотелось ему дня два-три пошастать по городу, посмотреть на майдан. Там он до вечера прогулялся, а когда стал возвращаться в сторону вокзала, то и попал в заварушку и ночью уже был в переплете полном.
Понюхал столицу называется. Мать уж иступлялась из себя – чего не заниматься дома – и накормлен, и ухожен, и гуляй сколько хочу – только будь все время под присмотром. И друзья есть, и девчонки. Ну что ему надо. Аааа, простора душа хотела. Вот тебе простор. Вот тебе. И что теперь – куда ты пойдешь с набитой физиономией на квартиру – кто тебя такого возьмет.

- Я могу взять. Если так, то могу его приютить – мне места хватит. А ему все равно, кому платить за жилье - пусть мне и платит.
Поворот событий и мне самому был неожиданен. Да уж, коли выкрикнул, то надо продолжать.
Ну, а чего продолжать. Все помолчали, а потом на том и сошлись.
- Не пожалеешь?
- Миш, пожалею – съедешь. Дело то не хитрое. А может и обойдется. Не выбрасывать же тебя больного. Потерплю. (Что я имел в виду – без секса потерплю или его потерплю?)
Мать как-то вздохнула облегченно, пообещала навезти продуктов, лишний раз не тревожить, дорогу знает, но без предупреждения не приедет - вон, что у вас тут за безобразия творятся.
После обеда, вдвоем с матерью Миши, осмотрели больного. Я получил наставления: как и что делать с раненым. На прощание мать обняла меня, поцеловала в щёку и прошептала на ухо: «Спасибо, что помог».
Финансово то я может и немного обогащусь. Не так скучно будет, когда под боком никого нет, это два. Когда надо будет покувыркаться – Мишка закроется в другой комнате – это три. Если будет мешать выгоню - это четыре. Всё в норме.
В квартире стоял спертый воздух лекарств и мазей. Противно. Я такое не люблю. Мишу накрыл потеплее одеялом и открыл окно. Холод вбежал по низу, обшарил все вокруг и застыл на уровне груди. Как змея анаконда. Сел на край кровати спиной к Мише.
- Перевариваешь? Не жалеешь?
- Да нет, не жалею. Я быстро привык принимать решения. Знаешь – была такая ситуация. Попросилась одна подруга привести свою подружку ко мне, замужнюю. Типа им негде провести вдвоем вечер. А хочется потрахаться друг с другом. Я их и впустил. Согласился. Думаю, пока на кухне повожусь, поприбираю. Но ты ж понял, как я прибираю: как всегда, голый. Звонок. Открываю. Мужик. Я голый – он пялится на меня. Спрашивает, где жена. Выследил, ревнивец. Я получаю в тыкву. Он вбегает и видит, что любимая с бабой. В результате мы сидели на кухне, пили водку и ждали, пока те закончат. Потом он целовал ей руки стоя на коленях и просил прощения за ревность. К бабе ревности не было. И такое было у меня.
- И, несмотря на это, ты все равно продолжаешь открывать дверь голяка.
Я повернулся лицом к парню.
- Миша, давай сразу договоримся. Я люблю порядок. В доме, ты понял. На кухне, в комнатах. Постоянно уборка. Так же и личная гигиена - я всегда тщательно слежу за собой. На кухне всегда должна быть чистая посуда, ну и все в таком духе. Тогда мы уживемся.
- Уживемся – увидишь сам.
- Пойду разогрею чудные котлетки, сделаю пюре и принесу сюда, покушаем тут, возле тебя - чтоб тебе не мучиться вставать и ползти к миске.
- Мне уже полегче. Может завтра начну и ходить. Помоги трусы снять – резинка давит, больно так, прям по ране.
Так вот я приобрел себе квартиранта. Постепенно, день за днем он становился и другом. Он приноровился к моим требованиям в быту, не мешал мне заниматься моими делами. Вместе мы ужинали, если я был один, уходил в комнату и не появлялся там, пока я занимался делами сердечными. Мишка устроился с учебой, а вечерами иногда подрабатывал в кафе или в баре по очереди, так что еще и получал денюжку. Декабрь выдался холодноватым, майдан продолжал палить костры. Иногда мы прогуливались днем по Крещатику. Там все было спокойно временами, а иногда и не совсем. Микровойна в отдельно взятой площади. Всё это напоминало фильм про далекое будущее - там люди тоже ездили в шлемах и повязках, безжалостно уничтожали друг друга, жгли костры и питались возле бочек…

Мы как и в первую ночь ложились спать вместе. Я так нахальненько ввел эту традицию, и Миша в беспамятстве её не отверг, а потом все уже было на накатанных рельсах. Спали, как и тогда, без одежды. Как и тогда, прижавшись тесно. Как и тогда, возбуждения ни у кого не вызывала такая близость голого тела. Теперь я мог более спокойно погладить бедро Миши, ощутить его безволосое тело. Но даже и это меня не возбуждало. Просто было интересно гладить. Спрашивается, какого ляда мы спали вместе? А прикольно было нам. Нам двоим. И Мишке и мне. Вот так.
На день святого Николая Миша поехал домой взять еще свои вещи и продукты. Мама, как обычно, затаривала его под завязку. Милая женщина. Всегда, как встретит меня, обязательно обнимет и целует. Мелькнет иногда у меня шальная мысль, но я, это, ну, со старшими не того, не балюсь. Мне только с молодыми, ровесницами прикольно в постели. Но мысли такие про нее возникали. Мишке только я это не говорил.
Я только помылся после приятной деятельности, а моя девочка лежала еще не отдышавшись после сорокаминутных перевёртышей в постели и так и эдак, как раздался звонок. Мишель интеллигентный - есть ключи, но он звонит. Я открыл дверь, и в коридор ввалился нагруженный баулами мой постоялец. Как я обрадовался, кинулся ему помогать, начал щебетать с ним, заглядывая в его глазищи. Выглянула девица, и я попросил её побыстрее уйти вон. Она хмыкнула неодобрительно - «Мол, что, голубец приехал? «Ну и хрен с ней, что она думает. Оттрахал тебя славно. Чего тебе еще? Хочешь еще - могу и еще – вон стрелец мой уже наготове -давай, разоблачайся. Увидев мой синий ствол, девка вздрогнула и выскочила.
- Миш, я соскучился по тебе.
- Ага, скучал с очередной пассией? Юр, сколько тебе надо в день трахаться? Ты когда-то насыщаешься?
- Странный ты Миша - а вот чего у тебя никого нет? Сколько тебя вижу – сексом ты не занимался. У тебя есть девушка?
- Нет у меня никого, сам знаешь.
- А хочешь, я тебе кого подгоню.
- Не надо, не горит у меня там, чтоб трахать все что попадет.
- Ну, скажешь, когда возгорится. Давай разложим вещи, ты свои сам, а я продукты. Опять мамчик нагрузила тебя? Привет передал от меня?
- Передал. Приглашала нас на Новый год к себе. И тебя и меня. Можно с компанией и без, как захотите сказала - места хватит всем. Юра! Простыни кинь в стиралку!
- Не знаю. Может Новый год тут встретим?
- А ты хочешь вместе?
- Мы не любовники, можем и отдельно. Но мы вроде как друзья, можем вместе. Посмотрим, еще время есть. А что там за программа: посидеть с твоими?
- Да нет. Она хочет совместить приятное с полезным. У нас за городом дача обустроенная. Она и предлагает, чтоб мы поехали и погуляли там сами и порядок зимний навели заодно. А так там все есть: и баня, и кухня теплая, и свет, и интернет, и телевизор, и все-все, что надо для удобства.
- Бл*! Ты удивляешь. Это меняет все дело. Так, и сколько человек там поместится? Если ты гарантируешь, что найдешь пару местных девчонок, то поедем. Брать отсюда такой груз не хочу. Есть кого пригласить? Только надежных, чтоб потом не тянула под венец.
Так мы и стали обсуждать будущую поездку. Я загорелся обсуждением потрахаться с новыми пассиями и загорелся этой идеей. А Миша озадачился, кого ему приглашать. Пусть созванивается с друзьями.
Я предчувствовал разнообразие. Оно поднимало настроение и возбуждало. Новый год праздновали в избушке далеко не на курьих ножках. Новые лица девчонок, новое знакомство с парнями – друзьями Миши. Все было дружелюбно, с огоньком. Без ханжества. Ну, первое, что было замечательно, что всем хотелось необычного секса. Это витало в воздухе, и я это уловил сразу. Второе, что я понял, что многие в создании обстановки приключений сразу возложили на меня. Ну, а тут я мастер непревзойденный. Сначала немного спиртного на свежем воздухе под скромный фейерверк и тосты. Перезнакомились, перецеловались, замерзли и пошли в помещение. Тут уже было жарко натоплено. Немного разделись и продолжили тостовать. Музыка, анекдоты для разогрева, теплое вино или пунш, как хотите. Свет немного притушили, и дальше природа стала играть свою музыку. Думаешь, потом никто не вышел голым?? Да, сначала было так. Я, как обычно, к столу вышел первым и голым. Моя девушка, немного постеснявшись, вышла так же. Мы сели за стол и попивали сок. Первая пара была мной поприветствована в первозданном виде, и я потянулся с поцелуем с поздравлением в том самом виде. Удивление сменилось возбуждением, они примкнули к столу. Так же поступили, поколебавшись и остальные. Было тепло в комнате и вскоре стало жарко. Кто хотел, уходил уединяться, потом возвращались, ибо настроение все способствовало боевому духу парней, и они тащили своих подруг, почувствовав крепкое возбуждение. Потом признавались, что их никогда в жизни так не тянуло к сексу многократно, как в нашей компании. Ни стыда ни совести, одно возбуждение. Правда, в баню ходили по гендерному признаку. Никакого содома. Все пристойно. Мы провели там 3 дня. И поработали и прибрали во дворе и нагулялись.
- Голый маньяк ты - заметил Мишка, когда мы возвращались.
- Но тебе же понравилось? И девственности своей лишился заодно.
- Девственности своей я лишился ещё в 16 лет. Так что не думай, что ты мой папочка крестный.

Идиллия совместного проживания иногда прерывается на пустом месте. Я в душе, в ванной, он пришел с улицы.
- Ты скоро выйдешь?
- А что ты хотел?
- Ботинки помыть.
- Мой – ты ж не в ванной их моешь.
- Я подожду пока выйдешь.
И пошло-поехало. Ну, подожди, нет, надо меня выгнать. Что на нас наехало, не понятно, но мы сцепились. Сам понимаю, что на пустом месте, но завелись оба.
- Я не хочу все время видеть твой голый перец.
- Не смотри. Ты знал когда вселялся.
То было так, а теперь мы все же живем вместе.
- Тем более. Должен уже свыкнуться.
Принципиально, в кои-то века одел боксеры и так сел на подоконник. Чашка любимого кофе, нога свисает, а вторая согнута в колене.
- Ты чего, - это он мне.
- Ничего, а для кого или от кого точнее. Чтоб ты не любовался моим перцем. А то еще в милицию заявишь, что я тебя гомо совращаю.
- Не передергивай. Ты натурист, а это совсем другая песня.
- Кстати - не хочешь летом отдохнуть на нудистском пляже.
- Не, до лета дожить еще надо, видишь, что за окном творится.
- Ну, чтоб не творилось, а лето настанет.
- Мать передала майдановцам вещи теплые и лекарства. Я отнес.
- Не опасно было?
- Да пронесло.
- Ты б сам вечером там не шастал. Зови меня. Вместе будем гулять.
- Пошли прогуляемся.
- Сейчас что ли?
- И куда мы пойдем?
- На майдан. Пошли.
Мы пошли на майдан. Народу уйма. Настроение сразу стало какое-то воинственное. И волнение и беспокойство и нервное напряжение. Но вокруг люди и достаточно нормальные молодые и старые люди. Нет вражды. Есть ожидание перемен. Все надеются, что перемены будут к лучшему. Пришли домой под утро. Промерзли. Продрогли. Решили выпить водочки. Я, как обычно, наливаю свою любимую перцовку.
- А что ты будешь, Миш?
- Тоже, что и ты.
- Мир?
- А мы ссорились?
- Ну, вроде как грызлись.
- Тогда за мир во все мире и у нас в том числе.
- Вкусные огурчики делает твоя мама.
Понемногу наливали, подолгу говорили, оприходовали ноль семь, охмелели и пошли спать.
Я лег с краю кровати, подальше от Мишки. В боксерах, конечно.
- Чё? Так и будешь теперь спать? Быстро я тебя переделал. Злопамятный. Баламут чертов, извращенец.
Я молча сопел, отвернувшись. Хрен его знает, чего я надулся. Ну, захотел выпендриваться в ответ на посягательства свободы личности. В своей квартире, и не могу ходить так, как хочется. Нахал чертов. На хрен ты сдался со своими принципами – тут мои играют главную роль.
- Та ладно тебе - и я слышу, как рука шарик возле груди, опускается ниже и доходит до трусов.
- Ты чего лезешь, гомик!
- Да не дуйся ты, снимай трусишки. Или я сниму - он начинает снимать с меня трусы.
- Прекрати или я тебя трахну сейчас. У меня три дня не было секса.
- Да, это много конечно. Редкостное воздержание. - а рука уже гладит голое бедро мое. Опускается ниже.
- Что там, порядок? Угу какой он твердый.
- Мишка! Прекрати.
- Прекращаю. Спи.
Он отвернулся и, ссука, приложился своим задом в моему передку.
- Бл*, Миша! Ну что ты творишь, пьяная стерлядь. Хотел его отодвинуть, и рука легла на бедро Миши. Вместо того, чтоб отодвинуть его, я стал гладить его попку. Мягкая, пышная попка моментально передала импульс на руку, словно проводник, она передала желание между ног и там это желание, трансформировавшись в возбуждение - застряла. Член стал подрагивать, яички подтянулись и все тело застыло в ожидании: что же дальше. А Миша повернулся ко мне лицом близко близко, и рука легла на сосок. Палец обвел вокруг соска, перекинулся на другой, потом перекинулся на губы. Меня сразу передернуло от прикосновения. Моя рука уже гладила не попочку, а лежала на паху друга. Мы молча сопели, и даже ни о чем не думали. В мозгах перемирие и затишье, пустота. Первый раз в жизни я трогал яички пацана и гладил его член. Прикольно. Теплое и мягкое такое там, а вот и мокрое стало. Смазка, мелькнуло в голове. Стянул кожицу и размазал её по головке. Парень задрожал и дернулся конвульсивно. Ответил тем же.
- Миша! Мне хорошо сейчас, но, бл*, чем это кончится?
- А если об этом не думать?
- Я сейчас взорвусь.
- Ну и что, взрывайся, помочь? - рука обхватила ствол и нежно провела по нему. Пальчик обкружил уздечку, корону, ствол, потом стал передергивать всей рукой и принял всю сперму себе на руку. - быстро ты кончил. Ты без обид, Юр?
- Какие обиды, Мишка, я что-то забалдел по ходу. А ты?
- Иди помойся.
Пошли вместе.
У меня немного опал, а у Миши стояк горизонтальный. Толстенький такой, горделивая пушка.
Помылись, а у Миши стоит.
- Ты так и заснешь со стояком?
- Да я сейчас, ты иди.
Мы по старинке легли: он спиной ко мне, я, приткнувшись членом в его попку. Только уж теперь-то мой друг стал во всеоружии. Я прижал руками его тело к себе. Моя грудь уперлась в его спину, ноги переплелись. Так мы пролежали минут несколько. Рука нащупала его член - стоит, мой тоже.
- Юр! Это все равно случится, давай уж будем последовательны.
- Ты тоже так думаешь?
- Да не закончится это дрочкой, я почти уверен. Ну, попробуем, если уж так зашло у нас. Давай, действуй. Где-то у тебя была смазка. Я в этом деле ноль.
- А то я будто имею такой опыт.
- Ты мне нравишься, и я тебе доверяю. Бери дело в свои руки. Я потерплю. Наверное будет больно.
Не хотел я ему сделать больно. Но он тоже видно не хотел боли и расслабился сам довольно сильно. Я стал понемногу входить в него сзади, приподняв немного ногу его, прислушиваясь к его дыханию. Вошло нормально, ещё и еще.
- Ты как?
- Терпимо, даже прикольно как–то, необычное чувство, словно распирает что-то, ага – бл*, щекотно как. Это я уже в глубине. Пошел назад. А его рука мою попку к себе прижимает. Просится, значит приятно. Будем продолжать. Сначала я осторожничал и себя сдерживал. Было нормально, реакция у парня положительная. Бл*!!! Я трахаю парня. Но ведь и приятно. Не хуже совсем, чем девочку, а кое в чем есть и приятная разница. Я могу всунуть до отказа и не получить просьбу «ой, не до конца». Я могу… ой, он гладит мои яички и так щекотно. Я перекинул его на спину, он, расставив ноги, сложил их у меня за спиной. Я могу смотреть теперь в глаза его и видеть реакцию.
- Тебе не больно? Миш!
- Да нет, совсем нет, давай. Я ничего не пойму в своих ощущениях, бл*. Внутри словно как что-то заиндивело. Его руки зашарили по моему телу, гладят все, что есть. Мне такая поза более по нраву, привычнее, что ли. Тёплое тесное нутро пацана по всему стволу обволакивает член. Он скользит как шальной. Кончать не хочет. Зато Мишка: его член-друг выстрелил ему прямо в лицо. Сам, без рук извергся. Вот так дела. Обычно у меня секс длится долго. И тут тоже я качал Мишу не одну–две минуты.
- Ты не устал Миш, потерпишь?
- Работай, я уже по второму кругу скоро кончу. Охрененное чувство, как ты - есть разница?
- Не анализируй, не мешай мне.
Я уже драл его как сидорову козу, и Миша, не таясь, стал буквально орать от секса. Он с силой прижимал мои ягодицы, когда я выходил из него, потом отпускал их и опять возвращал, и тогда я увеличивал свой темп. И сам уже рычал как буйвол. Мне этот темп нравился, и я бешено вонзался в друга без опаски быть непонятым и остановленным. Так продолжалось и продолжалось, но вот и финиш. Вот я и откинулся от него, тяжело дыша.
Мы лежали на спине, растирая сперму по животу. Обалдело смотрели друг на друга и ничего не говорили. Потом помылись и, обнявшись, заснули.
Не было утром ни неловкости ни стеснения, ни воспоминаний. Потрахались и потрахались, проснулись как ни в чем ни бывало и пошлепали голяком пить утренний чай.
А после чая мы нырнули опять молча в постель. Молча Миша подставил себя, и я молча сразу лег на него, потеревшись друг о друга, я приподнялся над Мишей. Рукой он молча вставил мой член в свою дырочку. Не знаю, есть там смазка или нет, но там было влажно, и опять член проник без особого труда. Новизна ощущений позволила в это утро мне воспользоваться Мишей раз пять. Он терпел или наслаждался, но не возражал и с удовольствием рычал, когда я долбил его нутро. Он тоже взрывался несколько раз и если член не совсем стоял, то он додрачивал его до оргазма рукой. Первая порция спермы успевала засохнуть, пока мы не закончили бешеный утренний вояж по сексу. И яйца опустели, желание потухло. Мы устали и заснули.

- Юра! И что дальше?
- Что значит дальше? Что ты имеешь в виду? Не понял.
- Как мы будем дальше жить?
- Как жили так и будем, а что поменялось?
- Ну, ты меня не выгонишь?
- Темнеет. Не будем никуда идти, жопка моя сладкая?
- Юра! Не издевайся.
- Так я ж с любовью.
- Пошли, нам надо хлеб купить и что-то еще. Собираемся.

Вот нормальный он парень, этот Миша, и я нормальный. Но через пару дней мы опять, придя с гулянки, предались совместному сексу. И потом, и потом, и все время. А на день влюбленных, отдались этому счастью полностью с самого утра, предварительно поздравив друг друга сувенирами, и впервые мы от всего сердца поцеловались. Нам хорошо вдвоем. И не бурчит он, мой Мишка, что я баламут и хожу по квартире голяком. И ничего мы друг другу клятв никаких не давали, и ничего друг другу не обещаем. Мы просто живем и будем жить и наслаждаться нашей дружбой и общением. Без всяких дурацких обязательств. Я баламут, но не ветреный он парень, просто серьезный и ответственный. А я таких люблю и уважаю. Ну, а что он думает, я узнаю попозже. Я вижу, что ему тоже хорошо. Этого достаточно.

Так думал Юра. А 18 февраля они также пошли на майдан. В этот день многие ожидали каких-то изменений в жизни страны. Но в очередной раз были все обмануты. Вновь запылали костры, вновь гремели выстрелы. Власть пошла в наступление на мирный народ. Вечером на площади Независимости собралось до сорока тысяч человек-киевлян, приезжих. Метро полностью, по всему городу закрыли. Дороги заблокировали. Площадь оцепили беркутовцы и начался штурм. Пошли в ход водомёты и появились БТРы. Под защитой милиции нападали изподтишка гопники и отморозки. По разным оценкам к ночи было раненых около тысячи человек и убитыми около двадцати. Не вернулись домой и Юра с Мишей. Я надеюсь, что они где-то в больнице. Не хочется верить в совсем плохое.
Киев, 19.02.2014 год .