Альфы — доминирующий вид нашей цивилизации. Здоровые, мощные мужики, настроенные на ведущую роль в любой ситуации. Животное начало в альфах поддерживают всеми силами — лидеры расы всё-таки. Контролируемая агрессия, все дела. Рудиментом у них осталась способность к частичной трансформации в предков человека — волков.
Омеги, другой полюс — цветы нашей расы. Созданные богами для украшения реальности и как приз в альфа-охоте. Чаще сидят по домашним башням и улучшают что-то там, обустраивают. Мальчики эти пустые и недалёкие, но красивы и грациозны, не отнять.
А ровно между ними находимся мы — беты. Золотая середина общества. Крупные, добродушные и мягкие. Бесконечная терпеливая опора, так сказать, человечества. Вечные слуги. Для нас в удовольствие домашние дела, рождение и воспитание детишек, кулинария, вышивка и прочие бетины радости. Тихи, уютны, молчаливы и постоянно при деле, как жужелки медовые.
Жуть, правда? Потому я уже тридцать пять лет работаю в цирке. Акробатом.

 Падение маски

Неделя Рождения Весны — тяжёлое время для нашего цирка. Ближе к концу полуденного представления мы завершали номер человеческой пирамидой. Я и ещё четверо унтерманов — опорных акробатов — держали всю многометровую конструкцию.
Признаюсь, нас ещё подстраховывали тремя грави-лучами незаметные операторы в осветительной ложе, но ты этого не слышал, хорошо?
Вот уже по нашим спинам карабкается тощий омежка из младших акробатов, Шайди. Сейчас юркий пацан отработает прыжки на самом верху, сделает пару стоек на руках, его пошвыряют к куполу с обязательным сальто…
И вот тут по колонне пробежала нервная дрожь. Я замер, держа баланс и крепко сжимая ладонями ступни верхнего на моих плечах. Что происходит — не видно. Да и не покрутишь особо головой — семеро на мне стоит. Мужики-унтерманы рядом тоже забеспокоились и стали коситься вверх.
О боги! Кто-то падает?! Мелкий сорвался? Уходи в сальто! Уходи...
По мелькнувшему золотому пятну понял, что не Шайди, а…Яшка! Только он у нас в маске выступает!
Ловить парня нельзя — он может впечататься в пирамиду и тогда плохо будет всем. Один из верхних мягко оттолкнул парня в бок, гася инерцию. Гравиты успеют придержать? Успеют?
У меня же всё внутри заледенело, жёстко перехватило горло… Боги!
К счастью, Яков воспользовался толчком коллеги и ушёл-таки в неказистое сальто, сверкнув в свете прожекторов зеркальными вставками костюма. Трюк позволил ему сгруппироваться и приземлиться на арену красиво и относительно целым. Относительно, потому как вся наша группа сквозь грохот музыки услышала крепкий удар по покрытию манежа. Он приземлился на колено...
Периферийным зрением уловил, как Яшка раскинул руки в стороны, приветствуя публику. Зал радостно завопил в ответ! Фу-ух! Живой, поганец!
Осветители моментально скрестили лучи на вершине пирамиды, затеняя упавшего акробата, отвлекая внимание зрителя—давали Якову возможность быстро исчезнуть за кулисами.
Только через десять минут я смог выбежать с манежа. Тяжело понёсся в поисках друга. Нигде не видно парня! Да поцелуй тебя Енус!
Заметался по коридорам, расталкивая беспорядочно снующих артистов и дрессировщиков. Навстречу попался директор Тонго, грузный лысеющий мужчина-альфа в потёртом клоунском костюме. Замахал на меня толстыми ладошками:
—Выдыхай, Ромул. Увезли его в Трёшку. Да не бледней так, старый. Колено повредил. Залатают.— И забормотал под нос, напяливая рыжий парик на лысину: — Учим их падать, учим. Но нет... Пока все кости не переломают...
Я не стал слушать брюзжание хозяина и рванул в гримёрку. Там на окне валялся комм. А контакты Третьей травматологии акробаты заучивают раньше, чем разминочный комплекс.
* * *
— У нас плохо с деньгами, ага. Потом, может, чо и получится. Но ты там помоги щенку, лан? Я компенсирую, слово альфы. Веришь? Ну, не сразу там, чо…
Я мысленно фыркнул, но от ядовитого комментария удержался. Нельзя бете показывать эмоции в разговоре с альфами, какими бы идиотами те ни были. Компенсирует он, как же…
— Якову деньги не нужны. Просто информирую вас, как официального опекуна, уважаемый глава Борус Торжич. Уведомление по пау-сети придёт позже. А так всё нормально — больница хорошая, Лавровская, если знаете. Своя палата…
— Чо, вот прям своя? Что у вас там за страховка такая? — неожиданно заинтересовался жирный Яшкин дядя, с прищуром глядя на меня с экрана.
— Нет, он сам потянул, — буркнул я, понимая, что сболтнул излишне.
— Озверел он там, что ли? Слышь, ты там намекни этому химнасту, что можно бы и помочь родичам-то деньгами, раз такой богатенький стал! А не разбрасываться на всякую ерунду. Мы ж его растили, стока сил вложили. Можно сказать, на руках носили… Ну, омежки, понятно, на руках. Прям, совсем добра не помнит. Некрасиво так поступать с родными. Не по-людски это, сечёшь? А самому можно и поскромнее жить, когда в клане проблемы…
Я только в обалдении хлопал глазами, не зная, что сказать на заявление толстого пожилого альфы. Это он про клан, который выкинул осиротевшего ребёнка в интернат и за все годы даже не вспоминал о парне? Яков вам ещё и помогать должен? Клану с нехилым поместьем и населением в сотню человек? Эм-м!
— У меня колено сломано, а не башка, — предсказуемо зашипел Яшка, скаля острые клычки, когда я в лицах пересказал разговор с дядей. — На руках носили, растили прям, ага! Да я в поместье даже месяца не прожил после смерти родителей — сразу меня в цирковую школу турнули, на гособеспечение. Ну ты знаешь… Только старшие омеги заезжали пару раз, гостинцы привозили. Думаю, втихаря от дядьки. Вырастил он меня, ур-р-род.
— Яш, не смей, — одёрнул я парня. — Нельзя так о старших!
— Клана-каклана, — пробурчал пацан себе под нос. — Вот нафига ты ему звонил? Ну не знал и не знал…
И отвернулся от меня, раздосадовано поджав губы. Иногда забываю, что Яшка ещё очень молод. Хоть уже и двадцать лет парню. Вымахал с меня ростом. А каким был мелким года три назад…
Мы с ним смешно тогда смотрелись — огромный я, бета-унтерман, и мелкий подросток на плече. Классическая клоунская пара, но над нами не смеялись — я мог и поломать при случае что-то лишнее у насмешника.
Со вздохом уставился туда же, куда смотрел друг — в открытое окно палаты.
Весна в самом разгаре. Чешуйчатые щерки рассвистелись, как полоумные. Одурела мелюзга от тёплого дня и расцветающего иней-дерева в саду больницы. Ох, и огромное здесь дерево — самое древнее у нас в городе. Каждый раз, как прихожу сюда, обязательно здороваюсь с давним знакомым. Оба мы с ним уже старые, понимаем друг друга без слов.
К нам в комнату сквозь плотную крону с белыми цветами изредка пробивались смешливые лучики полуденного солнца, раскрашивая пёстрыми бликами всё вокруг — стены, светопанели на потолке и чисто выскобленные доски пола. Белоснежная кровать с тумбочкой сразу превращались в какую-то омежкину радость — мириады пятнышек всех цветов радуги усыпали всё пространство.
А вот коренастая фигурка моего младшего друга посреди этой пестроты смотрелась абсолютно чужеродно. Хотя в таком окружении лицо Якова выглядело даже обаятельно. Глубокого шрама от левого глаза до подбородка и не видно… Почти.
О, ну вот парень и разулыбался, глядя в окошко. Настроение у молодых меняется очень быстро.
— Жаль, на закрытие сезона не попадаю. Тонго рвёт и мечет?
— Да брось, — отмахнулся я со смешком, устроившись на краешке кровати в ногах парня. — Неделя прошла, он уже и забыл про тебя. Только гастроли на уме. Шум, гам, матюки.
— Как всегда, ах-ха, — усмехнулся парнишка. — Меня через полмесяца обещают выписать. И снимут эту дрянь, наконец-то. Задолбала.
Парень постучал костяшками пальцев по зелёному пластику медсапога, плотно сковавшего его ногу от стопы до бедра. От стука над поверхностью моментом вспыхнула зеленоватая голограмма-экран с мешаниной отчётов, диаграммок и зубчатой нитью пульса.
— Изыди, — Яшка прихлопнул картинку ладонью и поскрёб биопластик ногтями, будто это поможет. — Чешется, сволочь. Я тебе рассказывал, что родители планировали меня в военное училище отдать и даже скопили на обучение. Если бы не авария…
— Рассказывал, — перебил я. С темы аварии надо мягко уводить. — А чего тогда тебя дядька отдал в интернат? Из-за денег, что ли?
— Ты понял, — хмыкнул Яшка и ехидно сверкнул карим глазом.
Повозился на постели и потянулся ко мне рукой. Нащупал ладонь и переплёл наши пальцы. Вздохнул умиротворенно, всё так же с легкой улыбкой таращась в окно. Парню до сих пор был необходим телесный контакт со мной. Вообще, пообниматься с бетой любят все малыши, но не в двадцать же лет. Вырос вроде как.
Карьера у Яшки в цирке не задалась из-за внешности, но он не заморачивался на эту тему — яркое и оптимистичное существо. Если бы не уродливый шрам через левую скулу, то быть ему восходящей звездой нашей труппы.
Но давняя авария отняла у мальчишки родителей и оставила свою метку. Яшка втихаря копит на пластику, но это секрет. Даже я о нёмтипане знаю.
Мы много времени проводили вместе. Яшка спокойно появлялся у меня на квартире и чувствовал себя как дома. Ночевал, когда было желание, но жить предпочитал в нашей цирковой общаге — там шумно и весело. Альфово, как он говорит.
Все в труппе решили, что у меня сработал инстинкт беты-отца и я взял над парнем шефство, но это немного не так. Полюбил я этого альфёнка далеко не как сына. Искренне и тоскливо. Глупый старик!

Недоверие

При следующем появлении в больнице встретил в палате Яшки целую толпу разукрашенных, словно тропические попугаи, омежек в длинных цветных накидках. Щебечущие томные красавчики всех возрастов облепили больничную кровать и трещали разом, на зависть щеркам. О боги! Так понимаю, нас навестили родственники из клана Торжич. Яшкина родня то бишь.
Хотел уже ретироваться, когда друг заметил моё появление и состроил умоляющую рожицу, типа «спасите-помогите!». Пришлось рыкнуть на омежек и выставить пёструю толпу за дверь. В комнате сразу стало пронзительно тихо. Только тяжёлая смесь разнообразного парфюма напоминала о налёте родичей. Исправил ситуацию, распахнув настежь окно — впустил прохладный воздух с уличным пересвистом щерок.
— Он нашёл мне супруга, — зло процедил Яшка за спиной. — Представь, Ром? Даже брачный ритуал запустил, скотина! И плевать, что у меня работа, что нет своего угла. Куда я супруга приведу? В цирковую общагу?
Кто такой «он» и так было понятно. А омежки, оказывается, принеслись, чтобы сообщить радостную весть и помочь юному альфе в подготовке к празднику.
— Думаешь, всё? Этот… Енусов дядя… Отправил запрос в банк на управление моими финансами, по причине… как там… моей экономической безграмотности и неразумном расходовании средств! Он решил лапу наложить на мой счёт, дрянь наглая!
Яков аж кулаком саданул по краю кровати.
— Был бы на ногах, вызвал бы этого шелудивого на альфа-ринг. Его микроскопические мозги надо хорошенько взболтать! Не знаешь, я могу потребовать отказа от опекунства?
* * *
— Насчёт управления финансами — это к другому специалисту, но тут опекун в своём праве, если честно. Опротестовать требование главы клана можно. Есть предмет разговора. К примеру, почему Борус Торжич три года работы юноши в цирке не обращал внимания на его расходы, а как только доходы выросли, вдруг обеспокоился?
Юрист кинул взгляд на дорогущие часы на запястье и нетерпеливо застучал по стеклянной столешнице.
— Можете ли подсказать выход с браком?
Хозяин кабинета чуть ли не в открытую зевнул и словно нехотя выдавил:
— А в чём проблема? Что вы так переживаете? Возьмёт потом себе вторым супругом кого захочет. А глава клана дурного посоветовать не может по умолчанию. Он же альфа!
Я посмотрел на юриста как на душевнобольного. Мужик это уловил, сверкнул зло глазками и процедил:
— Как вариант — дискредитация опекуна. Яков Торжич всегда может выразить недоверие опекуну в официальной форме и выйти из-под опеки. Возраст позволяет. Если смелости хватит, конечно. Для этого...
— Стоп, — поднял я руки. — Это вас уже занесло. Бред какой-то! На что вы толкаете клиента? Это же разрыв с семьёй и альфа-ринг...
Адвокат только фыркнул и взглянул на меня с жалостью.То, как беты фанатично защищают семьи и родственные связи — старая тема для анекдотов.
К долбу такую помощь!
Булькая от злости, вылетел из кабинета и зашагал к лестнице вниз, шуганув на выходе секретаря-омегу. Ересь какая, а? Недоверие опекуну! Совсем маразм скрутил?
* * *
— Это отличная идея, Ро-омул, — протянул Яшка, прохаживаясь по палате.
Ну как прохаживаясь? Ковыляя и поскрипывая сапогом. На плечи накинут больничный халат. Грудь затянута белой футболкой, а ниже лишь свободные трусы, да зелёный сапог. Видок тот ещё, но друг давно меня не стеснялся. Хотя временами, как вот сейчас, это отвлекало меня от серьёзного разговора.
— Обалденная идея! Уже думал об этом год назад, но и правда сцыкотно. Это ж какой публичный плевок в рожу опекуну и клану! Официальное недоверие главе, а?! Как он будет визжать и по стенам бегать! У клана же могут посыпаться всякие контракты на поставку... Этих… — замялся Яков. — Ну что он там выращивает на своих полях?
Парнишка остановился напротив окна, подставил под лучи солнца счастливую мордаху и замер, жмурясь от удовольствия.
— Альфа-ринг, — мрачно напомнил я. — Такие оскорбления не прощают...
— Ай, брось, — отмахнулся друг. — Силёнок у него не хватит что-то мне сделать.
— Ты же знаешь, что пустое хвастовство — гнилая дорожка?
Яшка обернулся.
— Ром, ну ты реально считаешь, что пожилой мужик, который никогда не был замечен даже в потешных боях и ничего сложнее пульта от агроробота не поднимал, сможет представлять для меня какую-то угрозу?
Парнишка странно повёл головой, мягко развернулся в мою сторону и... На меня посмотрел зверь, полыхнув какой-то животной яростью из мгновенно пожелтевших глаз. Плечи с хрустом расправились, друг словно прибавил в росте. Частичная трансформация во всей красе! Выпендрёжник мелкий!
По комнате пронёсся ледяной ветер, и я почувствовал себя маленьким щенком. Неимоверным усилием воли остался на месте, а не бухнулся на пол, скуля и подставляя загривок юному альфа-самцу. Мир терял краски, сузился до монетки. А вот это уже перебор…
Меня спас медицинский сапог. Прибор пронзительно затренькал, на поверхности вылетело несколько голограммных окошек с отчаянно моргающими красными значками. Яшка вздрогнул и с раздражением уставился на собственную ногу.
— Да блин...
А меня отпустило. Выцветший мир медленно возвращал краски, вернулось тепло. Только стучало в ушах и ныло сердце.
Парень глянул на моё бледное, покрытое испариной лицо, и часто-часто заморгал.
— Ром... Ром, прости... Это само вышло...
Я же тяжело встал из кресла и просипел:
— Ты обещал так больше не делать со мной...
— Ну прости, Ром... Ромул, ну, старик...
Но я уже не слушал. Пошёл к двери...
Это было мерзко... Ментальный удар альфы использовали только в боях с соперниками и врагами. Применять его на друзьях считалось серьёзным оскорблением. Но Яшка решил повыделываться передо мной и не удержал волну...
Подавить бету? Это даже не смешно. Ещё чуть-чуть и я бы стал безвольной куклой со стёртой личностью. Вечный слуга... Но сейчас не Средневековье. Тут или эвтаназия, или растительное существование в закрытой лечебнице с микроскопическим шансом на возвращение к нормальной жизни. Самое печальное, что это уже второй раз.
Полтора года назад, за что-то на меня обидевшись, Яшка хлопнул меня ментальным ударом. Но тогда повезло, что альфёнок ещё был мелким и удар больше походил на щелчок хлыста по лицу. Неприятно, но пережить можно...
Как же он тогда извинялся, даже поревел немного, обняв меня. Сейчас же...
Я в тишине вышел из палаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. В голове почти не было мыслей.
У выхода из здания услышал, что меня нагоняет Яков, неловко шлёпая пластмассовым медсапогом по плитам холла.
Пришлось остановиться и обернуться. Да, ко мне приближался любимый балбес. Лицо все стянуто в гримасу, словно дряни какой наелся. Глаза подозрительно блестят. Уже успел одеться, только поверх сапога полощется разорванная пижамная штанина.
Замер передо мной, тяжело дыша.
— Ром, — почти прошептал он, глядя в глаза, — прости меня…
Он явно хотел ещё что-то сказать, но большое количество людей в фойе уставилось на нашу пару с любопытством, разговоры стихли.
Парень жалобно смотрел на меня, но больше ничего произнести не успел, потому что из бокового коридора вылилась толпа знакомых омежек и хором заголосила, запричитала, что больной мальчик убежал из палаты. Они закрутились вокруг Яшки водоворотом, пытаясь увлечь парня за собой, но тот особо не обращал на родню внимания, смотрел на меня не моргая.
Мне тоже нечего было сказать. Развернулся и вышел на улицу, под вечернее небо с мелкими цветными вспышками где-то за облаками. Это аристократы на своих заоблачных островах — то ли празднуют что-то, то ли снова поцапались. Ну хоть кому-то сейчас весело.

Война

— Что ж вы так убиваетесь? — пробурчал я, выходя на балкон, опасливо глянув на небо. — Вы же так не убьётесь!
А на дворе… Знал, что там увижу, но всё равно вылез на крики соседа-омеги, сухонького пожилого мужчины, живущего на первом этаже нашего дома.
Кто б сомневался. Посреди клумбы валялся изломанной куклой труп в военной форме кого-то из высших аристо. Только им разрешалось иметь свою армию. По цвету формы чей именно солдатик не определишь — слишком всё в грязи и крови. Да и падал тот почти из-под облаков, так что… Снова осторожный взгляд вверх — не прилетит ли новый «подарок»?
Сейчас все жители городка перемещаются по улице перебежками, посматривая на небо. Бойцы валились сверху уже неделю — там высоко-высоко в облаках шла война. К злости жителей нашего города, да и ближайших поселений, прямо над нами сцепились два летающих острова аристократов. И ладно бы только солдаты падали, так ещё техника следом. Машины горели и взрывалась над головой, рассыпаясь на пылающие фрагменты.
Служба перехвата крутилась в небе бешеной сворой, пытаясь не пропустить к городу тела военных и крупные обломки. Круглосуточно мерцали над крышами раскинутые энергосети полиции, но сила их не бесконечна — и что-то нет-нет, да прорывалось вниз, падало на землю, круша жилые здания, стеклянные павильоны торговых центров или просто клумбы, как сейчас.
Вдали заныл сигнал полицейской лётки — это их работа дальше возиться с трупом. Потому вернулся в полумрак квартиры. С горечью покосился на жужжащий комм — Яшка слал сообщения пачками вот уже неделю. Ну, хоть живой и ладно.
Читать его записки не собирался, а то сразу размякну и прощу, собаку мелкую. А он должен быть наказан. Должен! Пусть осознает поглыбже!
Честно? Почти сразу простил его. Ещё на выходе с территории больницы.
Спокойно сесть в кресло не удалось — дом сильно вздрогнул. Зазвенели окна и стаканы на кухне. С полочки над головой сыпанула сувенирная мелочь, что я много лет таскал с разных концов света из гастролей. На крышу рухнуло?
Метнулся в дверной проём и завис там — если случится обрушение, то будет маленький шанс выжить. Говорили же мне перебираться в убежище. Нет! Возгордился! Я не крыса, чтоб по подвалам… Да — я гений, однозначно!
Дом снова тряхнуло. Да как сильно! Мощнее прошлого раза. Полка окончательно обвалилась на кресло, жалобно рассыпая фарфоровых клоунов и акробатов. В балконной двери осыпалось стекло. О, рваный Енус!
Повисла тишина. И я замер, боясь пошевелиться. Лишь крепче уцепился за косяк двери, до побелевших пальцев. Волосы на загривке встали дыбом. Долгую секунду ничего не происходило. Потом на улице тонко завизжали. Неужто соседушка? Фигассе сирена.
Ему вторя, почти в тон, пронзительно завыла полицейская машина.
— Там упало, там! — закричали в истерике за окном.
И кто-то пронёсся мимо подъезда, гулко бухая по камням ботами. Полицейская машина взрыкнула, чихнула и полетела прочь.
Что же это такое грохнулось? И куда? Вроде не наш дом?
Осторожно, хрустя тапочками по осколкам, прокрался к окну и выглянул сквозь разбитое стекло.
Внизу бежали люди, размахивая руками.
Вот долба! Не видно отсюда. Надо выбраться на балкон.
— Ромул, смотри, — засёк меня пожилой омежка снизу. — Смотри какой ужас!
Пришлось свеситься через перила почти по пояс, чтобы разглядеть из-за угла дома охренительно огромный кусок… Кусок острова аристо! Они разломали остров?! Енус потрёпанный!
Невероятного размера глыба рухнула на город кварталах в десяти от нас. И прямо…
— Прям на больничку свалился, — всплеснул руками сосед и прижал пухлые ладошки к щекам, покачиваясь от ужаса…
Больничка! Яшка! ЯШКА!
Не помню. Совсем не помню, как я оказался на улице. Может, прямо с балкона и выпрыгнул. Я нёсся вдоль домов, обгоняя людей и наземные машины. На меня кто-то ругался матом, кого-то я сбил с ног. Плевать! Главное — успеть! Взрыкивая от нетерпения, отгонял с дороги зевак и просто летел вперёд. Успеть! Спасти!
Площадь перед больничным комплексом оказалась завалена тяжеленными камнями. Обломок острова аристо возвышается небоскрёбом в клубах дыма и пыли, еле неразличимый. Видимость почти нулевая. Вокруг торчит гнутая арматура и скрученные обожжённые листы пластика. Воздух пропитан гарью. 
Через горы мусора и остовы искорёженных машин осторожно пробираются люди — полиция, врачи и спасатели с носилками в руках.
В середине руин торчали обломанные жалкие ветви древнего иней-дерева. «Старичок», — пронеслось в голове горькое…
Я вылетел на площадь и заметался по завалам, не зная куда бежать, где мой мальчишка. Полез на ближайшие камни, чтобы повыше! Попытался позвать Яшку. Горло не работало — только хрипел что-то дикое.
Справа заметил несколько медицинских палаток. Там скажут!
Прыжками понёсся туда, подвывая, но добежать не удалось. Навстречу из-под белого навеса вылетел здоровый альфа и сбил меня с ног в прыжке, схватил за плечи и зарычал в лицо:
— Возьми себя в руки! Не позорься, мужик! Успокойся, я сказал!
Я пару раз дёрнулся в его лапах и затих, дрожа всем телом.
— Эк тебя вштырило, — уже более миролюбиво произнёс альфа. — Приди в себя! Перепугал омежек. А им и так на завалах работать надо… На успокоительном все. Кто у тебя в больничке был?
Это «был» резануло прямо по горлу. Я засипел, закашлялся…
— Отставить истерику! Имя! — альфа встряхнул меня, возвращая уплывающее сознание. — Проверю по спискам!
— Яш… Яков Торжич!
— Тьфу, блин, — сплюнул альфа, отпуская меня. — Знаю такого. Тут он где-то. Помогает. У самого нога, а туда же… Всё! Успокойся — в порядке твой сын! Ну, кроме ноги…
Я от облегчения захлюпал носом.­
— Ну вот, нормальный бета, — усмехнулся мужик, слез с меня и ушёл в сторону палаток, покачивая гривастой головой.
Как только отдышался, первым желанием было рвануть искать Яшку. Вскочил на ноги и увидел, как недалеко от меня мелкие парни-омеги тащили гуртом корпус измятой лётки. Тут надо помочь.
Потом расчищали вход в уцелевшее здание на краю площади. Позже пришлось таскать к эвакуаторам носилки с ранеными. Потом ещё и ещё где-то нужна была помощь большого крупного беты с мускулатурой циркача.
Всё это время крутил головой, высматривая Якова. Наконец, когда дым, смешанный с пылью, осел, увидел на другом конце площади моего мальчишку.
Яшка сурово и деловито раздавал указания команде помощников. И те… беспрекословно слушались. Да, это мой мальчик! Мой альфа! Видно было, что парень измучен, но работает сам и гоняет окружающих. Вот это и есть врождённое качество альф.
Чуть снова не захлюпал носом, наблюдая за работой друга. Подходить не стал — пусть спокойно руководит, не буду отвлекать.
Лишь к вечеру, когда начало темнеть и по краям площади включили мощные прожекторы, смог оторваться от работы и выдохнуть. В одной из палаток получилось ополоснуть грязное от пыли и пота лицо. Серый от усталости омежка сунул мне в руки бутерброд и слабо улыбнулся, чтобы тут же ускакать дальше, раздавая окружающим простенькую еду и бутылочки с водой.
Побрёл между людей, жуя кусок хлеба с мясом, и высматривая друга. Нашёл случайно. В ближайшем дворике, за домами.

Коллаши

В отличие от шумной площади, задворки залиты тишиной. Здесь царит покой и сонный полумрак. Потому и вздрогнул от резкого вскрика за углом ближайшего домишки.
— Ринг! Ринг! — кричал паренёк с плачущими истеричными нотками в голосе.
Очередные разборки альф. Подростков, думаю. Они чуть ли не с малолетства живут в драках и выяснении кто круче. Но альфа-ринг в такое время, да рядом с разрушенной больницей, всем этим кошмаром и смертями? Одурели, долбы?!
Кинулся за дом с сильным желанием на пинках разогнать буйных малолеток, но, свернув за угол, резко остановился.
На слабо освещённом пятачке под парящим шаром уличного фонаря, замер в расслабленной позе Яшка, ко мне боком. Я знал эту показную расслабленность. На самом деле он предельно собран для удара. Устало изучает противника. Лицо, как и у меня ранее, изгваздано пылью, вперемешку с потёками пота. Одёжка драная и явно чужая.
Перед ним, почти вплотную, стоит тоненький подросток-альфа на голову ниже, и дрожит от звенящей ярости, сжимая острые кулачки. На фоне атлетической фигуры моего друга этот альфёнок совсем не играет.
Парни услышали шаги и синхронно повернули лица в мою сторону.
— О, Ром, — выдавил Яшка, и слабо улыбнулся. — Посудишь альфа-ринг? Мы быстро…
— Причина? — хрипло спросил я, переводя взгляд с одного на другого.
Подросток, заметно стушевавшийся при моем появлении, расправил узкие плечи и весь вытянулся вверх, наполненный гневом. Сглотнул и выдал скороговоркой:
— Оскорбление чести брата! Ложь и публичное унижение!
— Яш? — я глянул на друга и задрал брови. — Ты это когда успел? Ни на минуту тебя не оставить…
— Да вчера высказал через городской информер пау-сети официальное недоверие главе клана Торжич. Одна из причин… — Яшка глянул на подростка, а тот сузил глаза и поджал губы. — Короче, за подбор супруга с генетическим уродством и…
— Он альбинос! Мой брат просто альбинос! — заорал мальчишка, чуть не прыгая грудью на обидчика. — Это не болезнь! Это генетическое отклонение!
— Это болезнь, — фыркнул Яшка, отталкивая орущего парнишку. — Иди к Енусу, щенок!
— Ринг! Ринг! — снова завопил подросток, отскакивая в сторону и вставая в довольно грамотную боевую стойку. Заговорил дрожащим голосом: — Харсий Коллаш вызывает тебя, Яков Торжич, на альфа-ринг!
Затея подростка изначально гиблая. Помимо разницы в физической кондиции и возрасте — Яшка сильный боец, прошёл жёсткую школу в интернате.
Но кто я, чтобы поучать альф? Мне осталось только сплюнуть на камни и чётко проговорить краткую формулу начала:
— Да будут вам боги свидетелями! Да победит правый! Ринг!
И громко хлопнул в ладоши над головой. Гулкое эхо ещё не отзвучало в коробке двора, как подросток ринулся на Яшку, замахиваясь кулачком.
Мой друг даже не поменял позы, а только чуть сместился в сторону, пропуская кулак парня мимо лица, и ударил его с правой руки в живот. Тощий Харсий, сложился пополам и покатился по земле. Но тут же вскочил на ноги и уже не так быстро, но не менее остервенело, прыгнул на Якова. И закономерно вновь покатился по камням.
Но опять вставал и снова нападал на противника. Вставал, размазывая кровь из разбитого носа, и нёсся на врага. Вставал и прыгал, прыгал, сумбурно размахивая кулачками.
Яков щадил подростка, потому как давно мог уложить с одного удара.
А нет! Ему, наконец, надоел этот цирк, и буйный Харсий Коллаш получил тумак в лоб. Охнул и грузно брякнулся на землю спиной. Затих, потеряв сознание.
— Ринг! — громко сказал я, завершая поединок. — Ты его не убил?
Яшка цыкнул презрительно:
— Что ему сделается? Альфы — ребята крепкие!
Я шагнул к лежащему на земле парню, присел на корточки, заглядывая в лицо. Тот уже приходил в себя и медленно моргал, изредка шмыгая носом.
Как раз в этот миг засвиристел наручный комм Коллаша. Парнишка приподнялся на локтях и угрюмо бормотнул, отвечая на вызов. Замер, слушая абонента.
— Что?! Как выгоняет? Не пускай! В дом не пускай! Я сейчас… Сейчас!
Пацан резко вскочил на ноги, дико сверкнул в нашу сторону глазами и прыжками поскакал прочь. Исчез в темноте за углом дома.
— Долбанутый на всю голову, — прошипел Яшка и потёр разбитые костяшки пальцев на правой руке.
— Антисептик где? — спросил я устало.
Альфы часто с собой таскают медпакеты. Потому у Яшки точно что-то было.
— Всё истратил на площади, — отмахнулся друг. — Да к Енусу! Ерунда это… — И чуть слышно добавил: — Спасибо, что пришёл, Ром.
Теперь я отмахнулся:
— Давай к людям выбираться.
Мы побрели с этого злосчастного дворика на выход. И только шагнули с освещённого пятачка в полумрак, как в меня кто-то с размаху врезался.
— Вот же дрянь, — охнул я от неожиданности.
А в мой рукав вцепился пацан Харсий. Он запалённо дышал, лицо красное. Поднял на меня мокрые глаза и затараторил с истерикой в голосе:
— Где? Где здесь можно вызвать лётку? Где лётку, а? Скажите. Я найти не могу! Где тут…
— Тихо, — рыкнул Яшка, отцепляя от меня пацана. — Что случилось?
Коллаш яростно вырвался из его рук. Отскочил в сторону.
— Твой папаша выгоняет нас из дому! Отбирает нашу ферму! — Мальчишка брызгал злыми слезами и почти орал: — А там братишка один, а тот уже топором дверь рубит! А мы аренду на десять лет оплатили! Всю! Вы скажете, где тут лётку найти? Или нет?!
Теперь пришла очередь Яшки на меня дико глянуть:
— Мой папаша? Пацан, ну-ка замри и спокойно всё объясни!
— Не скажете где? Ну и к Енусу вас, твари! — крикнул парень, развернулся и рванул в сторону площади.
Попытался рвануть, потому как реакция у меня получше будет. Поймал его за одёжку и подтащил к себе.
— Да стой ты! Мы поможем. Тихо! Тихо! Успокойся! У меня есть лётка. Есть, говорю, лётка! О боги!
Лётка у меня и правда имеется. Игрушка дорогая, но на что мне тратить заработанное? Родни нет. Моя семья — это цирк, да Яшка.
Вызвал машину к нам. Сейчас её приведёт бортовой комп. Вопрос — почему я сразу её не взял, а чесал сюда пешком? Глупый старик.
Когда пацан чуть пришёл в себя, то поведал, что глава клана, Борус Торжич, сдал им два года назад с братом небольшое фермерское хозяйство на границе своих земель. В аренду на десять лет. У Торжича несколько таких ферм, где живут бесклановые арендаторы. Старший Коллаш как раз входил в супружеский возраст и был шанс попасть в клан…
…Мы уже неслись по пригородному шоссе в сторону фермы братьев. К сожалению, воздушные коридоры закрыты для гражданских машин, потому пришлось добираться в наземном режиме…
…Всё было нормально у братьев, даже договорились о свадьбе Литика, брата-омеги. До вчерашнего дня нормально, пока Яков публично на весь регион не высказал недоверие главе клана. И подло назвал омегу Литика генетическим уродом.
— Ну не надо, — пробурчал Яшка протестующе, не открывая глаз, — не было там слов про уродство.
Друг развалился на диване рядом со мной и нагло дрых, как я думал. Но нет — оказывается, слушал наш разговор с мальчишкой. К слову, он уже был без медсапога. Только пластиковый наколенник ещё надет поверх штанины.
— Ну не было, — не стал спорить сидящий как на иголках Харсий. — Можно подумать, сам такой писанный красавец!
Так и ехали.
Парнишка сидел на дальней от нас стороне кольцевого дивана. Тощенький, остроносый. Хотя руки сильные, и читается мускулатура под старенькой футболкой — работа на ферме, знаешь ли. Коллаш сидел, вцепившись побелевшими пальцами в сиденье. Ежесекундно поглядывал в панорамное окно и тихо переговаривался с братом по комму.
Там же раскручивался скандал. Литика выкинули на улицу, и сейчас пьяный Торжич громил мебель в доме, вышвыривая обломки на дорогу.
Харсий уговаривал омежку всё бросить и уходить с фермы, спрятаться в поле.
Я же следил за работой бортовика на круговой голограмме-мониторе в центре салона. Да, долетели бы мы намного, намного быстрее.
Только через полчаса добрались до земель клана Торжич. Пронеслись по обводной дороге и влетели в распахнутые ворота фермы братьев.
На дворе, слабо освещённом полудохлыми лампами, перед деревянной башней скопилось несколько перепуганных омежек и пара пожилых нахмурившихся бет из Торжичей. Посреди свободного пространства громоздилась куча барахла — тряпки, перевёрнутая плетёная мебель, какие-то коробки. Всё это до боли напоминало руины городской больницы.
Харсик вырвался из лётки первым и бросился к застывшему около кучи вещей омежке с растрёпанной молочно-белой гривой волос.
Думаю, это Литик и есть. Юноша нервно повернул к нам заплаканное лицо.
Да уж — вот это природа поиздевалась над внешностью. Я, конечно, встречал альбиносов — у нас в цирке такой одно время работал. Но здесь прямо что-то с чем-то. Старший Коллаш был абсолютно белокурым существом. Густые снежные волосы убегали под грязную серую рубашку. Ресницы и брови чисто белые.
Это было бы даже красиво, если б не ярко-розовая кожа. Всё вместе выглядело отталкивающе. И очень хрупко, словно странный полупрозрачный цветок в снегах заоблачных вершин.
В это время на крыльце башни появился толстый альфа с коробкой в руках. А вот и сам Борус Торжич.
— Чо, дрянь, прискакал? — рявкнул альфа, заметив младшего из братьев, и пьяно качнулся. — Чтобы духа вашего тут не было к утру, пара уродов! Это из-за вас надо мной теперь люди смеются. Опозорили меня перед всеми! Пошли к Енусу с моей земли, погань! Пошли отсюда!
И с хэканьем швырнул коробку в кучу вещей. Там явно было что-то стеклянное. Содержимое с жалобным хрустом разбилась.
— Кто тебе дал право, гад?! — заорал Харсий, метнувшись к крыльцу. — Мы подписали договор!.. Я вызываю тебя на ринг, мразь!
Но Борус просто пнул толстой ногой в грудь подбежавшего близко подростка.
— Отвали, пёс!
Парень отлетел на кучу вещей и грохнулся сверху. Белоснежный омежка кинулся к брату.
— Не дорос ты ещё до ринга, сопляк! Вали отсюда и своего урода забирай! Яшке не нужны, а мне так и подавно вас не надо. Ещё позаражаете нормальных людей!
— Я смотрю, ты тут знатно развлекаешься, дядюшка, — свистяще прошипел Яков, отодвигая меня в сторону, и стелющимся шагом направился к разбушевавшемуся альфе.
Борус Торжич с трудом сфокусировал взгляд на новом персонаже:
— А ты чо за… А? О! Вот он! Вот ещё одна змея, что пригрел на груди! Смотрите, люди добрые, опозорил родного человека, а?! Перед всем миром оплевал и оболгал, а? Ур-р-р-род!
И грузный альфа тяжело спустился с крыльца. «Люди добрые» испуганно подались в стороны, к забору.
— Сам пришёл! Ща я тебя отделаю, как шелудивую собаку, племяш, — почти пропел толстяк. — Вот кому я с удовольствием ринг устрою! Готов платить?! Ринг!
Альфа сурово глянул в сторону клановых, и старичок-бета скороговоркой проблеял в воздух: «Да будут вам боги свидетелями! Да победит правый! Ринг!»
Яков молча, с разворота ногой влепил Борусу в живот, но тот лишь хэкнул. Поймал Яшку за голень и с силой отшвырнул. Парень смог сгруппироваться в воздухе и приземлиться на ноги. Посмотрел со злой усмешкой на дядю и рванул вперёд. Короткая серия ударов кулаками прошла просто отлично, но Борус отмахнулся от противника, сметая его толстой рукой в сторону. Физические параметры у альф, безусловно, разные. Как недавно в драке с Харсием. Только ролями поменялись.
Бой пока выходил странный. Яшка налетал на дядю, выбивая из его тела пыль кулаками и ногами, а тот отмахивался как от назойливой мухи.
В какой-то миг Яшка отскочил от кулака Боруса и запрыгнул на стену башни. Довольно высоко. Оттолкнулся от неё и в заднем сальто сиганул на плечи противника, роняя его наземь.
Яшка! Давай без цирковых трюков, балбес!
Альфа тяжело рухнул в пыль. На него сверху упал Яшка и тут же, влепив ногами в брюхо Борусу, отпрыгнул в сторону.
Тому хоть бы хны, дура здоровая. Вскочил на ноги, расправил с хрустом суставы, начиная трансформацию. Уши поползли к затылку, заостряясь. Лицо потяжелело и немного вытянулось вперёд. По телу пробежала волна мелких судорог, и вся жирная фигура изменила очертания на звериные — проступила перевитая мускулами грудь, широко развернулись плечи. Конечности тоже увеличились в длине и объёме.
Яков не стал дожидаться окончания процесса — отбежал в сторону, взял разгон и прыгнул ногами вперед, пробивая в грудь дяде. Тот с трудом, но увернулся.
— Попрыгунчик какой, — просипел мужик.
Но другу аккуратно приземлиться не удалось — подвело недолеченное колено. Нога подвернулась, и мой мальчишка рухнул на землю, потерял несколько драгоценных секунд, вскакивая.
Глава клана молниеносно сориентировался, схватил племянника за плечи и сжал в удушающем объятии, пытаясь раздавить, выжать из него все соки.
При этом пару раз ударил лбом в лицо парню. Тот пытался увернуться, но не очень выходило. С гортанным рычанием Яков завертелся на месте юлой, вырываясь из опасной хватки. Получилось! Отскочил в сторону, надсадно кашляя.
Этот момент дядюшка выбрал для собственной атаки. Теперь сам прыгнул на младшего альфу, стараясь размазать к Енусу гадёныша. Мой друг увернулся от летящей на него туши, а вот башне не повезло — Борус въехал в стену со всего маха. Строение содрогнулось от фундамента до островерхой крыши и жалобно заскрипело…
…Бой шёл уже минут двадцать, и Борус начал заметно сдавать — не было у него такой скорости, как у юного противника, не было его бойцовского опыта. Яшка разъярённым шершнем крутился вокруг, изматывая дядю постоянными ударами и стараясь не попасть под тяжёлые кулаки старшего альфы. Сам тоже в частичной трансформации.
Уронить Боруса ему удалось несколько раз. Но тот всё равно вставал и шёл вперёд, размахивая кулачищами, словно крыльями мельницы. Хоть это и не сильно помогало.
Наконец после очередного падения глава клана встать не смог.
Он лежал у ног Якова, надсадно, с присвистом дыша и вращая залитыми кровью глазами. Трансформация сошла на нет.
Борус попробовал ментально ударить Яшку. Отголосок долетел до застывших зрителей, и мы разом отшатнулись в стороны.
Друг вздрогнул, зло оскалившись, и ударил в ответ. Да так, что все, кто был во дворе, рухнули как подкошенные. И это лишь эхо удара…
Боруса выгнуло дугой на земле, он заскрежетал зубами и обмяк, потеряв сознание.
Яшка посмотрел на замершего толстяка в пыли, поморщился гадливо и сплюнул в сторону кровью. Подумал немного и сипло прошептал:
— Ринг…

Первый день

Борус всласть побушевал в доме. Не считая изрубленной топором в хлам входной двери, на первых двух этажах разрушена вся мебель. Пол с цветастыми половичками усыпан битым стеклом, щепками и столовыми приборами.
К счастью, до спален на третьем этаже толстяк не добрался — видимо, не успел.
Братья Коллаш устало побрели наверх. Младший заботливо поддерживал измученного старшего омежку. Мы же с Яшкой отправились в лётку, заверив Харсика, что не уедем, не поговорив с утра.
На ферме пришлось провести несколько дней.
В город выбрались только раз — Яшке надо было показаться врачам. Но там парня развернули обратно — не до того сейчас медслужбам города. Жив и ладно.
Я заглянул домой, повздыхал над горами мусора и заказал услуги хозяйственной службы нашей башни — уборки мне хватило и у юных Коллашей.
Аристо за облаками вроде утихомирились. Надеюсь, городу перепадёт компенсация от воевавших кланов.
Не понимаю, почему мы зависли на ферме. Давно бы уехали, но друга чем-то зацепила эта парочка. Да и что сотворит Борус, если уедем, не ясно. Потому торчали у ребят, помогая чем могли.
Поначалу я удивлялся такой вовлечённости Якова в дела совершенно незнакомых людей, но заметил, как у него топорщатся волосы на загривке, когда он поглядывает на бледного Литика и понял, что друг попал.
Он и раньше привязывался к омежкам. По-юношески искренне и на всю мощь. Влюблённость протекала ярко, бурно, со скандалами и обидами. И также быстро проходила.
Сейчас же ситуация намного серьёзнее — молодой альфа почуял Своего омегу. Осознав увиденное, я впал в ступор и меланхолию.
Как? Когда он успел так привязаться? Что за химия сработала? Что теперь делать мне? Все эти глупые вопросы крутились в голове — совершенно лишние и пустые. Только волна тоски подкатывала к горлу с каждым вздохом.
Пора старику-бете на обочину. Он здесь лишний. Меня предупреждали, что так будет? Предупреждали. Слушал, но не слышал.
А младший Харсик просто расцвёл, когда уловил, что происходит. С некоторой тревогой, но и с удовольствием наблюдал, как Яшка нарезает круги вокруг омежки. И как Литик покрывается лёгким румянцем от мимолётных прикосновений альфы. Хотя куда ещё больше? На редкость отталкивающая внешность.
Я хоть и глупый старик, но понял, что пора покинуть это счастливое гнездо молодых. Яшка уже не мальчик и ему больше не нужна помощь старшего друга. Однажды приходит время взрослеть. Оставить позади сверкающий огнями манеж счастливого детства и шагнуть вперёд, принимая всю ответственность за свои поступки. Ну и прочая пафосная муть, за которую мы прячемся от страха перед новым поворотом.
Ранним утром я выбрался из башенки Коллаш, похрустел затёкшими суставами и побрёл к лётке, собираясь тихо вернуться домой. Там ещё много дел, да и надо проверить, что там натворила хозслужба.
Прощаться ни с кем не хотелось — потом черкну пару строк Яшке по пау-сети, чтобы не волновался. Если он, конечно, заметит моё отсутствие.
Моя машинка уютно спала у невысокого забора, поблёскивая в несмелых лучах восхода капельками утренней росы. Секунду полюбовался сверкающий лёткой, а потом решительно стёр ладонью влагу с бокового стекла, ловя своё отражение.
И вздрогнул, заметив, что за спиной кто-то стоит.
— Ты куда собрался? — мрачно спросил Яшка, когда я резко повернулся.
Стоит весь расхристанный со сна. Чёрная футболка с застиранной надписью заправлена справа в домашние шорты. На шее след свежего засоса.
Да... Вот именно потому я и двинулся домой — Яков сегодня ночевал в спальне омежки. А накануне ещё и был Укус Супруга для альбиноса. Ладно, к Енусу! И знать не хочу. Выбрал и выбрал себе пару! Молодчина! Поздравляю! Все дела…
— Да домой, дружище, — махнул рукой, отвернувшись к машине. — Пора уже. Квартира...
— Без меня? — тихо перебил Яшка вопросом. — Опять меня бросаешь?
— Я тебя не бросаю, — рыкнул в ответ, искоса глянув. — Да и есть, чем тебе заняться в ближайшее время. Нет?
Вредный альфёнок минуту стоял рядом и гневно сопел. Но вдруг наклонился, заглядывая мне в глаза, и с иронией спросил:
— Ты ревнуешь, что ли? Ах-ха! Точно. Заревновал! Ром?! Ты с ума сошёл?
— Есть немного, — пробурчал, краснея. Ну вот что я за долба? — Прости, я знаю, как это всё глупо выглядит. Я и правда... Того... Стареющий бета запал на молодого альфу. Это даже не смешно... Просто глупо. Потому мне лучше свалить домой, мелкий. Да…
А Яков с улыбкой изучал моё красное лицо и молчал.
Как же всё тупо, тупо... Вот, теперь он ухохочется надо мной вместе со своим омежкой и его братом.
— Яков, можно поговорить с вами? — неожиданно прозвучало от ворот.
А мы даже не заметили, как во дворе появились люди.
Пятеро пожилых бет выстроились полукругом, из-за их спин выглядывали несколько взрослых омег. Яшку окликнул седой старичок-бета. Если не ошибаюсь, к нам пожаловали из клана Торжич. Старшее поколение.
Яшка нахмурился, изучая неожиданных визитёров. Дедок занервничал под его взглядом, но упрямо поджал сухие губы и выдал:
— Клан Торжич просит вас, Яков, стать во главе рода. Как победивший прежнего главу и… — Старичок пожевал губами, переглянулся с сокланами. — Ты сейчас самый старший альфа в роду Торжич. Просто некому больше…
— А-а... Эм-м-м... — протянул Яшка, ошарашенно хлопая ресницами. — А что с... этим? Вы меня пугаете. Он живой?
— А «этот» изгнан из клана и наших земель как утративший доверие рода, — спокойно произнёс из-за плеча старика ухоженный омежка в возрасте.
И гости разом закивали, внимательно глядя на Яшку.
Яков нервно рассмеялся и посмотрел на меня расширенными глазами.
— Но я не умею?! Я циркач, акробат, — промолвил парень.
Резко замолчал, изучая серьёзные лица Торжичей. Таким растерянным я его давно не видел.
Так и запомню моего мальчика — в лучах восходящего солнца, с растрёпанной чёрной шевелюрой и вытаращенными от изумления глазами. Умильная картинка.
Вот так и наступает миг взросления… Правда, чаще этого гордого ежа нужно хорошенько пнуть, чтобы расправил крылья и взлетел.
Шагнул к другу и сжал его плечо. Прошептал в ухо:
— Действуй, альфа! Не тупи! Ты справишься!
И я в этом абсолютно уверен. Яшка глянул на меня хмуро и направился к сокланам. Ну, если у него не получится, то ему всегда есть куда вернуться.
Парень шёл уверенно и спокойно, только подрагивающие пальцы сжал в кулак. Люди окружили моего друга и заговорили все разом. Он же замер в центре и внимательно слушал. Яков Торжич был на своём месте, мне так кажется.
Тихо улыбнувшись этой сцене, я развернулся к лётке и открыл дверь. Бортовик проснулся, приветствуя тихим музыкальным переливом.
И тут же за спиной прозвучало спокойное:
— Даже не попрощаешься?
Да что ж такое?! Я уже второй раз не слышу, как он подходит.
С кривой усмешкой повернулся к другу:
— Ты прям из меня изверга делаешь? Увидимся же ещё сто раз.
Хотя внутри появилось тянущее ощущение, что вряд ли. Будет ли у главы клана время на работу в цирке?
Яшка молча потянулся ко мне и крепко обнял. Уткнулся носом в шею, чего уже давно не позволял — вырос просто, стеснялся... А тут смотри-ка.
Подышал мне в шею и вдруг изо всей силы цапнул. Я чуть не взвизгнул от неожиданности. Тут до меня дошло, ЧТО сделал гадёныш. По телу разливалась тёплая волна, вспрыснутого из клычков Яшки яда. У меня подкосились ноги. Где-то далеко охнули невольные зрители.
Отличный спектакль, Яш! Мы, цирковые, любим театральные жесты.
Яшка придержал меня, бережно усаживая в лётку.
— Посиди, Ромчик, отдохни. Всё уже закончилось. А то свалить он хотел! Ах-ха...
— Зачем, Яш? — еле прошептал я. — Я же старик совсем? Никакой пользы…
Но он лишь улыбается довольный. Зачем Яшка это сделал?
Альфёнок ласково чмокнул меня в лоб и пошёл к людям.
А солнце карабкалось всё выше. Начинался новый день. Точнее, первый. Первый день моей супружеской жизни…

Москва, июль 2018