Истории - это жизнь

У меня есть теория. Причина неочевидная, и обычно о ней не говорят.

Для чего нужны истории? В более широком смысле - не в смысле бестселлеров и великолепного Алана Мура. Рассказывание историй - важнейшее человеческое занятие со времен палеолита, усвоенное генетически. Костер и круг племени, шаман и кочевники. И хотя можно придумать много мотиваций этого ритуального действия, я хочу сосредоточиться на одной. Она относится в особенности к фольклору, сказкам, мифологии - а потому к фэнтези и научной фантастике.
Истории учат нас выживать. Они говорят, что жизнь может быть лучше, что можно преодолеть почти что угодно, даже самые странные вези, что можно войти в черный лес и выйти живым, что ведьму можно сжечь в ее же печи, что можно найти того, кому подойдет туфелька, что младший нелюбимый ребенок найдет свой путь в мире, что тот, кто страдает, может стать сильнее, найти выход, найти путь к утешению и радости. Что есть тайны, и их всегда стоит разгадывать, что в мире больше самых разных существ, чем можно вообразить, и не все хотят нас съесть. Истории учат нас выживать, добиваться своего, жить.
Мне, пережившей в детстве насилие, сказки тогда помогли выжить. Потому что Гретель сумела убить ведьму, потому что Белоснежка вернулась к жизни, потому что Рапунцель выжила даже в пустыне - значит, и я могла. Я могла вытереть слезы, вытереть кровь и продолжать жить. Вот что делают истории. Они говорят: ты достоин мира не меньше, чем эти герои.

А когда мы видим историю за историей, в которых нет никого похожего на нас - книгу без женщин, телесериал, в котором белые люди говорят по-китайски, но нет ни одного азиата, фильм, где действие происходит в Калифорнии, но в кадре ни одного латино, образ за образом мира, в котором все гетеросексуальны, и нам говорят в ответ на возражения, что это ерунда - правда, в обществе будущего нет расы, никто не виноват, что все персонажи белые, просто такими они получились в голове у автора, а у нас нет чувства юмора, и мы нападаем на людей - вот что мы слышим:

Вы не имеете права жить. Для вас нет историй, которые учат вас выживать, потому что мир предпочел бы, чтобы вы не выжили. Вам не дано быть людьми, понять свою боль и преодолеть ее. В идеальном обществе будущего вас не существует. Мы, не замечающие расы, гендера, сексуальной ориентации, предпочитаем не видеть вас даже сейчас. В мире, который создан у нас в головах, вы уничтожены - более того, вас никогда и не было. Вы неспособны жить в лучшем мире. Вы не заслуживаете самых важных человеческих ценностей. Если вам повезет, мы пустим вас в наши истории, и вы научитесь быть шлюхой, или чьей-то матерью, или чьим-то рабом, или чьей-то жертвой. Больше вы ничего не стоите, так что будьте внимательны: такими мы научим вас быть.

И когда наши протесты заглушают немногие привилегированные люди, которые настаивают, что есть истории еще тяжелее наших, еще больнее, совсем как наши, но лучше, потому что их рассказывает кто-то, кто похож на них, что их голоса должны быть услышаны, что мы неправы уже в том, что подняли эту тему, когда они пытаются наказать людей за выступления, когда они повторяют снова и снова, что после того, как они договорят, когда они дорасскажут свои истории для тех, кто похож на них, так что люди, похожие на них, научатся выживанию и силе - тогда мы можем ненадолго подойти к микрофону, пока похожие на нас уборщики приводят в порядок зал - то, что они говорят, не имеет отношения к теории литературы.
Это евгеника.
В это все упирается. Эволюция. Только те, кто выглядят как надо, ведут себя как надо, трахаются как надо, имеют право оставить свой след, получают проводника на пути, благодать, мир и покой в жизни. Остальные могут сразу лечь и умереть.
Нет ничего достойного в том, чтобы заглушить еще одну душу - криком, запретом, насмешкой, игнорированием. Даже худшие из душ имеют право рассказать свою историю. А мы не худшие.

Истории важны. Истории - это на самом деле жизнь. Они остаются от нашего уникального опыта жизни в этом мире. Они говорят... нет. Они кричат. И когда автор садится и строит у себя в голове совершенно воображаемый мир, то если такие, как я, такие, как мы, в нем не существуют, или существуют только чтобы работать как скот, или чтобы их насиловали, или убивали, или унижали, или уничтожали ради достижения аудиторией катарсиса через символическое уничтожение наших жизней, тел и душ - ну конечно, мы можем сесть и, глядя в пол, сказать: да, вы правы, мы этого и заслуживаем.
Или мы можем встать. Закричать в ответ. Объединиться. Потребовать свое право на существование, на участие в жизни человечества; право учиться, расти, развиваться, изучать самих себя. Мы можем рассказывать свои истории всем, кто захочет слушать - компании у костра, своим любимым, людям в кофейнях, небоскребам издательств в Нью-Йорке, небесам и земле. Да, мать вашу, мы можем.