Красивый, здоровенный

Если бы Валере сказали, что у него кинк, он бы обиделся. Не было у него никаких кинков. Так — небольшой закидон. Где-то хромосомка запнулась, не в ту сторону легла и — вуаля! — у Валеры как по команде вставало на парней в форме. Если быть точнее, на летчиков. А насмотревшись в отрочестве «Топ Ган», он и вовсе повесил у себя в комнате плакат с Томом Крузом, назвал кота Мэвериком, а хомяка Айсмэном. Батя, заметив его, рассматривающего фотки парней в форме, воспринял все однобоко и обрадовался. Сам в юности не прошел отбор в Армавирское училище из-за непонятного до сих пор диагноза «неправильная форма глазного хрусталика» и теперь, решив, что тяга к небу в семье наследственная, настоятельно рекомендовал сыну поступать в летное. Валеру подобное предложение повергло в состояние катарсиса. Потому как одно дело залипать на фотки парней в форме и мечтать помацать высокого красавца-летчика за попец, а другое дело — пять лет спать и жрать по казармам и испытывать колоссальные перегрузки при полетах. Валера вот точно был уверен, что с его везучестью именно у него парашют не раскроется. У него вообще по какому-то стечению злого рока все разваливалось в руках. Будь то дрель, колесо от велика или даже лифт, который застревал именно с ним любимым на борту через раз. Да разве можно ему доверить целый самолет? Слава богу, матушка Валеры поставила в дискуссии жирную точку, заявив, что летчик из сына как из пингвина сокол. Завязалась непродолжительная битва полов, и мамхен предсказуемо победила. Батя в спальне еще и прощения просил, не пойми за что. Валера с неделю делал скорбное лицо для проформы, втайне испытывая огромное облегчение. Ну и так как с карьерой летчика было покончено, в положенное время его благополучно поступили на факультет административного управления чего-то там связанного с регионами необъятной родины. Где он влился в безликую, хотя весьма веселую, толпу будущих специалистов с расплывчатыми обязанностями и перспективами. И, уж конечно, при таком раскладе живого летчика за последующие три года учебы встретил лишь раз — когда роскошный, широкоплечий, синеформый пилот рейса Москва — Хургада, которым Валера летел с родителями в Египет, вышел справить нужду, едва не взломав собой миниатюрный бортовой сральник. Валера следом рванул в этот же клозет и смачно подрочил, стоя лицом к кабине пилотов, в которой его эротическая галлюцинация в этот момент сжимала сильными надежными ручищами штурвал, держа таким образом под контролем огромный боинг и жизни всех, кто был на борту. Валера представил, что эти крепкие ручищи поднимают его, как лайнер, вверх, потом насаживают на свой штурвал, и поджал булки в ярком оргазме. Очень вовремя, поскольку в туалет уже ломился перебравший беспошлинной водки турист из Челябинска.

Но, как вы понимаете, это все присказка. Сказка в жизни Валеры началась на его двадцать первый день рождения. Ну и как все сказки протекала она по закону: чем дальше, тем страшнее. Родился Валера в августе, и в школе это представлялось ему величайшей трагедией на свете, так как всех одноклассников на каникулы разбирали кого куда: кого на море, кого в деревню к бабушке, кого в летний лагерь. Однако, как только родители частично отцепили Валеру от матобеспечения, заявив, что «кормить его, понятное дело, будут, да и комнату его узбекам так и быть не сдадут, а вот вечеринки закатывать, это уж сам», оказалось, что факт рождения в период каникул-отпусков экономически выгоден.

И вот на двадцать первый день рождения не разъехавшиеся или уже перегулявшиеся одногруппники, под стук шаров в бюджетном боулинге, где все по такому поводу собрались, вручили Валере подарок.

— Что это? — почуял неладное Валера, вертя в руках обычный белый конверт. По нынешним временам там могло оказаться что угодно, включая повестку в ряды вооруженных сил. Хотя учитывая повод, по которому они с друзьями собрались, Валера все же надеялся, что там купюры. Причем желательно иностранные. Он незаметно попытался пропальпировать конверт, но тщетно — больно плотной была бумага.

— Да ты открой и посмотри! — предложил друг Валеры Толик — неистощимый на выдумки хитрый рыжий лис. Его способность придумывать не заезженные и необычные подарки изрядно напрягала всех. Валера неоднократно намекал другу и сокурснику, что проще — лучше. По возможности хорошо бы совсем просто и деньгами. Но рожа Толика, напротив, не оставляла сомнения — в конверте было что-то совсем экстравагантное. Да и все остальные приглашенные хранили на физиономиях тот или иной отпечаток сопричастности к тайне. Валера вздохнул, перекрестился про себя и вскрыл конверт так осторожно, словно внутри могли быть споры сибирской язвы. Поначалу ничего особенного не обнаружил. Так — какой-то сложенный вдвое листочек.

— С днем рождения! — торжественно пропела вечно веселая однокурсница Милка, кто-то зааплодировал, но его не поддержали. Валера развернул бумажку отчего-то похолодевшими руками.

— Сертификат… подарочный… — пробежался он глазами. — Уроки пилотирования… Чего?

— Здорово, да?! — даже подпрыгнула Милка. — Мы всей группой сбросились.

— Это я придумал! — ревниво подал голос Толик, будто у Валеры могли быть сомнения в том, чьих это рук дело. — Ты же хотел?

«Я летчика хотел, а не летать», — мрачно подумал про себя Валера, но вслух мысль предпочел не произносить. Мало ли. Ему с этими людьми еще учиться и учиться. Он оглядел собравшихся и, поняв, что они не простят даже нейтральную эмоцию, выдал нечто среднее между «супер» и «класс». Потом дипломатично присовокупил что-то про «прям то, что я хотел» и «как вы догадались?» и заказал всем еще пива. Коллектив одобрительно загудел, девчонки полезли целоваться, а парни чокаться. Валера тем временем засунул конверт в задний карман джинсов и вознамерился про него забыть на веки вечные. Но не тут-то было. В сентябре, едва начался семестр, выяснилось, что затея запустить Валеру в воздух как по закону подлости захватила всю группу. Поначалу еще удалось как-то отбрехиваться текущими делами. Однако Валере быстро объяснили, что у сертификата есть срок действия и его следует использовать до конца октября.

— Ну что? Ну когда? — встречали его каждый понедельник и, выслушав очередную вялую отговорку, советовали не затягивать. Он клятвенно обещал отправиться в летный центр в следующие выходные, но это давало лишь временную передышку, так как в следующий понедельник за него принимались с новой силой.

Жизнь Валеры превратилась в один сплошной тянущийся неделями кошмар. Он оттягивал поездку в Подмосковье на полигон снова и снова, как малодушно оттягивал бы визит к стоматологу. Потому что на самом деле жутко боялся высоты.

Тем временем лимит веры в него у одногруппников иссякал, вместе со сроком действия сертификата. В массах стали бродить вопросы по типу: «А не ссыкло ли Валерий?». Милка, поймав в коридоре, прочитала лекцию про отложенный стресс. До критического момента осталось одно-единственное воскресенье и спасти Валеру могла только неожиданная ампутация нижних конечностей. Но так как обе ноги наличествовали, выбора не было. Пришлось брать руки в ноги, себя за горло и тащиться в Истринский район, навстречу судьбе.

Итак, в последнее воскресенье октября Валера с тоской осмотрел ангар с маленьким домиком-офисом, взлетное поле с жухло-осенней травой и кругом, где значилась белой краской буква «Н», и слушал про технику безопасности от маленького человечка, который, несмотря на синий летный комбинезон, доверия не внушал. Он принял из дрожащих рук Валеры сертификат, заполнил какие-то бланки, среди которых числилось что-то страшное про отказ от ответственности, и приволок его сюда. На место казни. В голове было пусто до такой степени, что уже даже не страшно, ибо всю ночь перед полетом Валера не спал. Пытался себя успокоить тем, что по крайней мере позырит на мужиков в форме, но не особо действовало. Был еще вариант «накатить», но в правилах четко указывалось, что никакого алкоголя. Поэтому возлияния себе Валера обещал после эпохального полета. Вырубился только под утро за пару часов до звонка будильника и сейчас дико тупил, пропуская половину из того, что говорил ему инструктор. Да и как можно было серьезно воспринимать кого-то, кто ниже тебя чуть ли не на голову. Валере казалось, что его жестко обломали по всем пунктам. Мало того, что страшно до усрачки, так еще и вся его жизнь в руках какого-то ненастоящего мини-инструктора, с таким же серым и обычным именем, которое Валера не сходя с места от волнения забыл.

Летать Валере предстояло ни много ни мало на целом вертолете, который уже выкатили из ангара на специальной тележке. Вертолет был ярко-красный, новенький и похожий на злую стрекозу. Казался он абсолютно игрушечным и доверия не внушал. Причем в брошюре, приложенной к сертификату, обещали, что делать это под конец тренинга Валера сможет «прям сам». Своими собственными руками. И это «сам» добивало окончательно. Он-то малодушно надеялся, что все закончится часовым полетом над соседними картофельными полями с последующим возлиянием в местном баре. Но, судя по той информации, которую транслировал мини-инструктор, Валере предстояло как минимум рулить самому.

— А теперь познакомься. Это Марек!

Говоривший кивнул на ангар, от которого на Валеру надвигался пилот. Из уменьшительно-ласкательного у этого пилота было только странное имя. А так на Валеру шел полярный медведь, не меньше. Такая же ленивая, тяжелая и опасная поступь. Такая же светлая шерсть. Такая же аккуратная голова с прижатыми маленькими ушами, посаженная на могучий, широкий торс с такими рельефными грудными мышцами, что Валере немедленно захотелось в них уткнуться головой и плакать от счастья. Ну и синий летный комбинезон. Валера завибрировал. Как в заезженной песне из 90-х: "А я люблю военных, красивых, здоровенных". Ну так вот он. Красивый, здоровенный!

— Марек будет вас опекать! — весело пообещал мини-инструктор, и до Валеры наконец дошло.

— Так это он — мой инструктор? — Валера даже пальцем потыкал, чтобы не вышло недопониманий. — А я думал, мне с вами летать.

— Да ну не, — хохотнул миник, сразу став Валере во сто крат симпатичнее. — Я просто администратор. А вот Марек — пилот экстра-класса. Он лучший. Он на спор может бутылку открыть открывашкой, примотанной к вертолетной лыже. С ним ты в надежных руках. Марек, принимай! И будь с мальчиком понежнее. У него в первый раз! — предупредил он поравнявшегося в этот миг с ними медведя. Валера аж задохнулся от двусмысленности последней фразы.

— Марек! — протянул широкую лапу пилот, кисло оглядывая своего подопечного с головы до ног.

— Валерий! — постарался придать себе брутальности хоть в имени Валера, но, судя по взгляду пилота, ни фига не преуспел. Захотелось разрядить обстановку, но вместо этого он зарядил ее по полной. — Марек — это польское имя? А почему здесь буква Эн на круге? А когда мы будем летать? — неумело завязал светскую беседу Валера.

Марек скис еще больше. Весь его вид говорил, что его мятежная брутальная душа летчика рвется вспарывать голубой небосвод и балласт в виде Валеры на хвосте его не вдохновляет ни разу.

— Не Эн, а Эйч. От английского «helicopter». И не летать, а пилотировать, — уныло откомментировал он, оставив без внимания первый вопрос. — Ладно, пойдем, — кивнул в сторону вертолета, и у Валеры все внутренние органы завязались в один большой узел: где-то в этом узле билось сердце, где-то тошнило, где-то хотелось писать. Угадать, что и где именно, не представлялось никакой возможности. Руки и ноги стали ватными, а в голове осталась одна мысль, да и та о побеге. Словно угадав его настроение, пилот слегка сжалился и добродушно буркнул:

— Да не ссы ты. Я ж страхую. Кто тебе даст по-настоящему вертолетом управлять? Так, за ручку подержишься…

От надежности и силы, что веяли от него, Валера слегка расслабился. Даже немножко помечтал о том, как будет держаться за Марекову ручку. Воодушевленный, он забрался в кабину, которая состояла, казалось, из одного только стекла. По настоянию наставника пристегнул ремень и поставил ноги на педали. Марек снял вертолет с тормоза и проверил, открыт ли топливный кран. Показал, как заводить, велел надеть наушники и, открыв свою дверь, гаркнул в чистое поле: «От винтов!». Валера, чувствуя себя в высшей степени глупо, но не смея протестовать, открыл свою дверь и тоже пискнул в атмосферу «От винтов!», гадая, действительно ли так надо или инструктор жестоко над ним стебется.

Марек велел положить ладонь на ручку управления и плавно оторвал вертолет от земли. Узел, в который были завязаны все органы Валеры до сей поры, превратился в один большой желудок, и в этом желудке было ой как неспокойно. Он сделал усилие, чтобы не закрыть глаза, и вцепился в рукав пилота когтями как котенок, которого несут топить. Марек вздрогнул и кинул тревожный взгляд на бледного пассажира.

— Все хорошо? — его голос в наушниках был так интимно-близок, словно инструктор это прямо в ухо шепнул. Валера при других обстоятельствах расслабился бы, но не когда земля под тобой в сотне метров. — Посмотри, какая красота вокруг! — кивнул на горизонт Марек.

Валера, не отпуская его рукав, послушно посмотрел в указанном направлении. Красота и правда была какой-то ненастоящей, сказочной. Небо синее-синее, хрустально-чистое и звонкое. Земля переливалась всеми оттенками осени. Под брюхом красной стрекозы-вертолета плыла какая-то деревенька, с этой верхотуры казавшаяся игрушечной.

— Бери! — скомандовал Марек.

— Что брать? — не понял Валера. Инструктор глазами выразительно показал на рогатую, похожую на растянутую в стороны рогатку ручку, с помощью которой следовало управлять вертолетом.

— Только не дергай! — предупредил хмуро.

Валера предпочел бы категорически не трогать тут ничего. Но делать было нечего. Он опасливо взялся правой ладонью за ручку, зорко следя, чтобы рука Марека никуда не делась. Пальцы сомкнулись в ледяной нервный жим и… в руках осталась ровно половина вертолетного руля.

По логике, Валера должен был от ужаса завалиться в обморок. Но вместо этого показал деталь Мареку, у которого болты медленно, но верно лезли на лоб, и выдал как-то даже гордо:

— Вот!

Несколько секунд не происходило ровным счетом ничего. Только мысль: «Я так и знал!» четко оформилась в голове. Даже паника тупила и пришла лишь после следующего логически назревшего вопроса:

— Мы что? — потыкал в Марека отвалившейся и наверняка самой важной деталью вертолета Валера. — Теперь умрем?

И прежде чем тот успел ответить, и сам понял, что да — как пить дать умрем. Таким тридцати трем несчастьям, как он, на земле не место. И вообще, наверняка как и обещала бабка со стороны матери, застав его за просмотром порно, — Бог «за гейство» покарал. Пока Валера еще шкандыбасился поближе к земной коре, его не замечали. А вот стоило подняться в небо, поближе к Всевышнему, вот тут-то его и приметили. Ибо нефига мечтать о пилотских задницах. В довершение всего прочего стрекоза-вертолет стал крениться вправо и даже как-то заваливаться.

— Я не хочу умирать!!! — взвыл Валера, цепляясь в сидящего рядом мужчину рукой. Жить и правда захотелось неимоверно. Он, в конце концов, считай и не начинал. Ничего не попробовал. Это было так обидно, тем более что рядом сидел красивый до невозможности и сексуальный до одури пилот. Именно на него Валера и обрушил весь поток отчаяния и ужаса, который прорвался вовне неконтролируемыми словами: — Я еще слишком молод, чтобы умирать! Еще ничего не попробовал в этой жизни! Даже с парнем ни разу не трахался! — последняя фраза была явно лишней. Потому что если у Всевышнего еще и были сомнения в отношении того, избавиться от Валеры как от гнусного извращенца или пожалеть, если он немедленно покается на манер — «Помилуй, Господи, раба твоего-пидора Валерия», то после такого признания, которое вылетело как пуля из ствола, шансов больше не было. И Валера поставил жирную точку в своем последнем слове: — А-А-А-А-А-А!!!!!!!

Марек смотрел на развернувшуюся перед его носом драму с невозмутимостью камикадзе. То ли даже ближайшая кончина не была для него поводом, чтобы эмоционировать, то ли он уже все свои делишки в жизни переделал и теперь мог подыхать спокойно. Но монолог Валеры под девизом: «Как прекрасна жизнь», он воспринял философски спокойно. Только вздрогнул, когда Валера перешел на фальцет.

— Валера! — раздалось в наушнике, но успокоить паникера не было никакой возможности. — Дай знать, ты меня слышишь?

Валера не слышал. Валеру к тому моменту совсем перемкнуло, и он вдруг решил выйти. Буквально. Он отцепился от Марека и стал искать дверь, позабыв, что это не прыжки с парашютом. Хорошо, ремень безопасности его притормозил, а потом уже и наставник как следует встряхнул за плечо раз, потом другой.

— Валера, отставить панику! Слышишь?! А ну дыши глубже! Как дышать помнишь? — Марек спокойно и плавно повернул ручку и выровнял вертолет. Потом развернул бледного как полотно Валеру к себе лицом и глянул ему в глаза неожиданно веселыми и голубыми глазами. — Все будет хорошо! Слышишь? Никто не умрет.

Валера глянул в его глаза и застыл. Захотелось пододвинуться ближе, а лучше уткнуться в летный комбинезон носом и тихонечко заскулить.

— Ты просто слишком сильно стиснул ручку. Но это, — Марек показал глазами на трофей, который Валера продолжал сжимать в руках, — не критично. Ты меня понял?

Валера кивнул, потому что говорить не мог — зубы отбивали дробь.

— Валерочка, мальчик мой! — голос пилота стал ниже и теплее. — Я сейчас буду сажать вертолет, а ты постарайся не упасть в обморок, ок? Просто дыши глубоко и ровно. Через пять минут будем на земле. Единственное, от чего у тебя есть шанс помереть сейчас, это от сердечного удара. Поэтому спокойнее…

Марек одной рукой уверенно управлял вертолетом, а второй ласково потрепал Валеру по коленке, да там и оставил. Валера попытался сделать то немногое, что от него просили, а именно дышать. Что тоже оказалось нелегко — грудь, горло и мозги до кучи сдавило спазмом. Несколько секунд он как ежик из анекдота учился вдыхать и выдыхать заново. Чужая рука чуть сжала колено. Как ни странно, именно это и помогло. Кислород наконец хлынул в легкие. Убедившись, что Валера передумал выпрыгивать и начал дышать, Марек слегка кивнул сам себе и сосредоточился на посадке. Красная стрекоза качнулась, встрепенулась и замерла прямо посередине красного круга. Лопасти замедлились и наступила тишина. Полная. Ватная. До тех пор, пока Марек не стащил с Валеры наушники, и тогда вакуум наполнился легким соло ветра, трепавшего жухлую траву. Валера сидел не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни извилиной. Вроде жив и даже здоров. Но ебена мать, чего наговорил там на верхотуре?!

Марек отмер первым. Он забрал из скрюченных рук Валеры деталь, спокойно отложил ее в сторону и повернулся к мученику.

— По поводу секса с парнем ты серьезно?

«Нет, — хотелось откреститься Валере, — это у меня так чувство юмора прорезалось в преддверии скорой кончины». Но тупая усталость, накатившая после пережитого стресса, лишила его возможности врать. Он лишь слабо кивнул.

Марек хмыкнул и, ничего не сказав, открыл дверь со своей стороны, выскальзывая из вертолета. Валера бессильно закрыл глаза, однако уже через секунду дверь с его стороны распахнулась и бок лизнуло холодным октябрьским воздухом.

Мужчина стоял, придерживая дверь, и что-то решал, глядя не на Валеру, а в сторону ангара. Потом кивнул сам себе и скомандовал:

— Пойдем!

И Валера пошел. А точнее, вывалился из кабины как мешок картошки и чуть не свалился пилоту под ноги как страстный воздыхатель, потому как колени мелко дрожали. Откровенно говоря, после пережитого стресса складывалось ощущение, что из его тела выдернули скелет, таким оно было вялым и бескостным. Марек галантно подхватил его под руку и покачал головой. Далее оценив весь объем катастрофы, потащил к зданию практически на себе.

В небольшом, захламленном, но достаточно теплом и уютном помещении, где невнятно бормотало радио, он сгрузил Валеру на стул и, убедившись, что тот не бякнулся на пол, отвернулся, зашуршав чем-то в шкафчике. Через минуту взревел закипающий чайник, Марек сыпанул в большую чашку с цветочком гранулированный кофе, щедро добавил три ложки сахара и взбурлил смесь струей кипятка. Затем открыл ящик стола и достал початую бутылку коньяка.

«На работе, что ли, пьет?» — вяло подумал Валера, но Марек щедро плеснул напиток в чашку с кофе.

— Для таких вот случаев держим, — пояснил он, проследив взгляд Валеры, и пододвинул напиток потерпевшему.

У Валеры наблюдалось такое отупение организма, что даже клеить красотулю-пилота сил не было. В конце концов, для Марека он лишь «случай». Недоразумение, которое чуть не угробило ему вертолет. Валера вспомнил свою воздушную «антимолитву» и вспыхнул. Мужчина, как назло, внимательно за ним наблюдал. Валера поспешно подцепил ручку чашки пальцем и сунул в нее нос, вдыхая запах дешевого кофе и дух коньяка. Затем под все тем же непотухаемым взглядом сделал щедрый глоток и обжег язык к едрене фене.

— Так, — выдохнул Марек, поспешно отбирая у вывалившего язык Валеры кружку. — А ну иди сюда.

И так как заступоренный Валера продолжал сидеть на месте, сам вздернул недопилота к себе наверх, подхватил за талию и усадил на шаткий стол, чтобы их лица наконец оказались на одном уровне. Бережно обхватил лицо Валеры огромными, чуть шершавыми лапами и легко поцеловал. Целовал так, словно перед ним фарфоровая кукла. Легко касался губ, ласково зарывался пальцами в волосы, скользил языком по нижней губе и бережно касался обожженного языка. Потом, словно убедившись, что Валера не сбежит, скользнул большими сильными руками ниже. Провел по спине, не спеша вверх, задержался на лопатках и снова съехал вниз, сжимая задницу.

Валера поплыл. В первый раз с того момента, как ступил на территорию летного клуба, он чувствовал себя в безопасности. Марек был большой, сильный и горячий, как печка, а его объятия были единственным местом, где Валера ощущал себя органично. Тот тем временем провокационно сжал задницу Валеры и сбился с дыхания. Снова поцеловал, и на сей раз руки Валеры самопроизвольно вскинулись и легли ему на плечи, на грубую ткань летного комбеза. Марек оставил одну руку на пятой точке начинающего приходить в себя, но тут же потерявшегося опять в новых ощущениях Валеры, а второй обнял за талию, сдвигая к себе и прижимая к крепкому стояку. Валера вздрогнул. Расстановка сил была более чем ясна.

— Ты не против? — почувствовал его трепыхания Марек и посоветовал: — Расслабься. Секс самый верный способ снять напряжение. Тебя мигом отпустит.

И чтобы Валера не сомневался, продемонстрировал демоверсию — подарил еще один одуряющий поцелуй и, сняв ладонь с зада, провел по внутренней стороне бедра, царапая кожу сквозь ткань брюк. Валера почувствовал, что его собственный член, до этого достаточно плавно отходящий от ступора, встрепенулся и резко включился в процесс. Марек улыбнулся, без всякого сарказма или ехидцы, снова поцеловал, потом боднул Валеру лбом в лоб и, глядя с ним вниз, потянул молнию на джинсах. А дальше зацепил пальцем-крючком резинку трусов.

Валерин член-предатель выскочил ему навстречу как хорошему знакомому. Как будто трахаться с мужиками было ему самый норм. Ловко улегся прямо в большую ладонь, напрашиваясь на большее. Марек улыбнулся, чуть сжал, сдвинул крайнюю плоть, открывая беззащитную розовую головку. Потом оглянулся вокруг себя и деловито подвинул одной ногой стул. Основательно уселся и склонился к Валериному паху. Обдал теплым дыханием, пошло облизнулся и для начала легко мазнул широким розовым языком. Чтобы уже через секунду засосать налившийся орган в горячий вакуум рта.

Валера охнул, потому что ощущения были чумовыми. Марек, не глядя на него, придержал его мелко трясущиеся бедра одной рукой, а второй бесстыже прогулялся под Валериной толстовкой, заставляя чуть отклониться. Валера откинулся, открываясь и подставляясь. Руки пришлось завести назад и как следует упереться в столешницу, пока мужчина выписывал языком на стволе у него всякие пошлости. Потом, когда Валера уже решил, что знает о крышесносном минете всё, Марек перестал играть языком и стал медленно и со смаком насаживаться на твердокаменное естество горлом. Он никуда не торопился, держал ритм и, судя по лицу, здорово наслаждался процессом. Валера сам собой прогнулся в пояснице и поджал пальцы в кроссовках. Оргазм подступал быстро и обещал быть невероятным, но тут его жестоко обломали. Волшебный горячий рот с члена исчез, и Валера протестующе замычал. Распахнул закрытые в предоргазменной истоме глаза и обомлел.

Пилот встал со стула, отправляя его в полет к противоположной стене ногой, взялся за молнию и одним движением легко вспорол свою летную броню до паха. А далее, не отрывая похотливого потемневшего взгляда от Валеры, плавно повел одним и затем вторым плечом, освобождаясь от формы, словно гигантский змей-искуситель снимал свою кожу.

Валера застыл, загипнотизированный импровизированным стриптизом не хуже глупого трусливого бандерлога перед лицом опытного Каа. Марек же гибко избавился от верхней части комбеза, оставив его болтаться где-то у коленей, следом от простой белой футболки, обнаружившейся под верхним слоем одежды и, поиграв мышцами на широкой груди, в меру поросшей светлой шерстью, стянул трусы, которые уже топорщил домиком красивый длинный член. Валерины пальцы вцепились в столешницу, а Марек, одной рукой потянувшись к ящичку стола, откуда совсем недавно выудил коньяк, вытащил оттуда смятый тюбик.

«Прям все жизненно важное под рукой хранит, — подумал Валера, успел приревновать его к полупустому тюбику лубриканта. — Это, видать, на случай, если коньяк не подействует», но Марек уже целовал его, трахая в рот языком, и последние мыслишки, если такие еще и остались в Валерином мозгу, безвозвратно утекли в неизвестном направлении.

Не прерывая поцелуя, Марек стянул Валеру со стола. Аккуратно развернул к себе тылом. Пробежался руками вдоль позвоночника, наклонился, поцеловал в поясницу, вызывая новую толпу мурашек, и деловито пригнул, заставив упереться ладонями в столешницу и ставя ноги Валеры на ширину плеч. За спиной чавкнул гель, и уверенный ловкий палец прошелся вокруг ануса, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Хотя, казалось бы, чего определеннее. Валера замер настороженным сусликом, готовясь к худшему. Матчасть, подкрепленная рассказами с гейских форумов, обещала большой разброс в ощущениях от дикой боли до невероятного блаженства. Но реальность, как обычно бывает, превзошла все ожидания. То ли Валера был прирожденным геем, то ли мужчина знал, что делать. Но палец, ввинтившийся в зад и приласкавший там простату, сразу вышиб из Валеры дух. Несостоявшийся пилот прогнулся и отклячил попу, как мартовская кошка, и уже сам насаживался, когда скользкие пальцы проникали все дальше и растягивали все больше. Замену пальцев на член Валера и вовсе воспринял на ура, ему даже показалось, что Марек намеренно медлит, и он несдержанно повел попой, показывая свое нетерпение. Тот понял движение правильно и успокоил, легко похлопав его по крупу тяжелой рукой. Дальше действовал медленно и спокойно, придерживая Валеру, который уже рвался в бой, как ретивого жеребенка. Мука длилась недолго. Вошедший до предела Марек стал постепенно наращивать темп и амплитуду, и уже через минуту Валеру ритмично замотало взад и вперед под скрип хлипкого стола, в который он упирался. Простата моментально выключила чувство самосохранения, и Валера хрипло и весьма громко застонал, когда ствол партнера прошелся под верным углом. Впрочем, его стону эхом ответило глухое рычание со спины и Валера попытался изогнуться, чтобы увидеть громилоподобного пилота. Ни черта не увидел, зато схлопотал поцелуй в висок. Порка сзади ускорилась, теплая огромная лапа сграбастала Валерин член и слегка сжала. Этого оказалось достаточно. Валера коротко вскрикнул и выстрелил в чужой кулак клейкой вязкой спермой. И, словно по команде, Марек грозно рыкнул и прижался твердыми бедрами к незагорелой Валериной заднице, содрогаясь в мощном оргазме.

Валера рухнул на стол грудью и наконец выдохнул. Шевелиться сил не было. Но, к слову сказать, утверждение Марека, что трах хорошо снимает стресс, было полностью верным. Последнее, о чем сейчас Валера мог думать, был его позорный полет на вертолете. Потому что позора в его жизни резко прибавилось. Мужчина же, откончав, опять стал невозмутим и спокоен. Он сам привел Валеру влажными салфетками в порядок. Застегнул на нем джинсы, одернул толстовку и, влив ему внутрь успевший остыть кофе, вызвал такси. Самолично расплатился с водителем и, кивнув на прощание, остался смотреть, как машина увозит Валеру в сторону Москвы.

Настоящие герои скромны по натуре. Поэтому одногруппникам Валера о своих подвигах рассказывать не стал и на все расспросы отвечал сдержанно. Дескать, да, летал. Точнее, не летал, а пилотировал, лохи. Да, сам. А про отломанный руль, поднебесную истерику и последующую еблю в подсобке — ни гугу. Про это не то чтобы говорить, думать не хотелось. Но воспоминания о Мареке и сокрушительном оргазме плевать хотели, чего там Валере хотелось. Они лезли в голову сами и сидели там часами, игнорируя факт, что у хозяина головы дела и сложная сессия на носу. Они, подлюки, даже спать не давали. И как ни уговаривал себя Валера, что плевать Марек на него хотел и что он таким способом просто стресс очередному стажеру снимал, да и себе заодно, тот так и не вышел у него из головы. Однако, несмотря на денно и нощно устраиваемое дрочилово на высокого красивого пилота, звонок из аэроклуба оказался полной неожиданностью.

— Это Валерий? — поинтересовалась трубка сдержанным голосом, в котором Валера с лету узнал невозмутимого поляка. И так как нереально тупил, вместо того чтобы подтвердить: да, это он самый, промолчал, на что трубка слегка смутилась: — Это Марек… Пилот из Истринского аэроклуба.

— Я помню, — наконец отмер Валера.

— Эм. Я, собственно, звоню сказать, что вы могли бы получить права на пилотирование. Негоже так бросать. Если есть желание, для этого нужно налетать сорок два часа. Я бы мог вам с этим помочь.

— А вы не боитесь, что я вам опять что-нибудь отломаю? — аккуратно поинтересовался обомлевший Валера.

— Ну, — хохотнула трубка и вдруг интимно задышала: — Надеюсь, самое главное не отломаешь…

Валера улыбнулся, хотя Марек его не видел, и совершенно неожиданно для себя обнаглел по полной:

— А можно мне летный комбез?

— Хм, — задумался собеседник и тоже воспользовался ситуацией по полной: — В виде исключения можно. Но если под ним не будет ничего…