Мяч и скрипка

++++++++

Какой же я дурак, идиот, отморозок… Не знаю, как себя назвать. Я сам все разрушил. После того, что случилось, Давид видеть меня не хочет. Что он подумал обо мне? Наверное, что это дурацкая шутка, издевательство. Он слушать меня не стал. А что бы я ему сказал? Что не сдержался, что уже вторую неделю только об этом и думал, о том, что хочу своего лучшего друга. Нет, не то. Я должен сказать, что люблю его. Именно так. Все очень серьезно, я только сейчас понял, насколько. Он очень важен для меня.

Я ходил взад-вперед по раздевалке, погруженный в свои невеселые мысли.

-Чет, ты сегодня херово играл, - заметил Фил.

Я грустно посмотрел на него. Будто я сам не знаю. Какая может быть игра, когда мысли мои прыгают, как мяч, и я не могу ни на чем сосредоточиться.

-Что случилось? У тебя проблемы? - Фил спросил это без особого участия, а я и не собирался ему ничего отвечать.

В конце концов, матч позади, можно расслабиться и не думать какое-то время о баскетболе. Сейчас нужно разобраться в своих отношениях с Давидом. Хотя, нет у меня с ним никаких отношений.

Я догнал Давида, когда он возвращался из школы домой. Как всегда со своей скрипкой. Такой милый. Он хотел убежать, но я его схватил и отвел подальше от посторонних глаз. Давид яростно упирался.

-Ну-ка отпусти меня, - казалось, сейчас он замахнется своим футляром и опустит мне его на голову.

Но он так не сделал, думаю, пожалел скрипку. Не меня же.

-Давид, я хочу тебе все объяснить, - сказал я очень серьезно, взяв его за плечи.

Он недовольно высвободился, но убегать не стал.

-Что объяснить? - хмуро глянул он исподлобья.

-То, что случилось вчера… я поцеловал тебя.

-Мне это не понравилось, - заметил Давид.

-Прости, это был порыв, я не сдержался.

-Тогда забудем об этом и все, - решил он.

-Нет, я не хочу, чтобы мы все забыли. Я хочу остаться друзьями.

-Интересно, как мы можем быть друзьями после этого, - вспылил Давид.

-Давид, - я опять взял его за плечи, - я тебя люблю.

Он замер, широко открыл глаза с дрожащими ресницами. Такой удивленный мальчик, я едва сдержался, чтобы опять его не поцеловать.

-Что? - только и смог выговорить он.

-Да, я знаю, это странно. Но я понял, что люблю тебя.

-Я не знал, что ты голубой, Чет, - нахмурился Давид.

-Я тоже не знал, пока не встретил тебя.

-О чем ты говоришь? - Давид опять скинул мои руки со свих плеч и отвернулся.

Только сейчас я заметил на его щеках легкий румянец. Я его смутил! Это значит, что не так уж он злится, это его взволновало!

-Да, Давид, так и есть. Я встретил тебя и просто влюбился. Понимаю, это ново для тебя, но и для меня тоже. Я никогда раньше не любил парней. Даже не смотрел на них… Черт, - я понял, что говорю не то, что надо, - Давид, послушай. Прости меня. Давай все забудем, пусть все будет, как раньше.

-Не будет уже так, - сказал он, румянец на его щеках не проходил, даже стал еще ярче.

-Знаю, но обещаю, я больше не поцелую тебя. Этого больше не будет. Пожалуйста, Давид, - я умоляюще посмотрел на него и взял за руку.

Он не убрал руку. Замер, затравленно посмотрел на меня.

-Нет, Чет.

И ушел. Я хотел кинуться за ним, но понял, что сейчас его бесполезно переубеждать. Пусть успокоится немного. Подумает.

*****

Что же делать? Как быть? Я не хочу, чтобы мы с Четом вот так разошлись. Но и оставить я все так не могу. Он все просил меня остаться друзьями. Но как мы можем быть друзьями, если он меня любит. Абсурд. Чет любит меня. Я никогда не влюблялся, и в меня не влюблялись. А Чет… Что делать? Не могу я быть с просто его другом, зная, что он ко мне не равнодушен. Ведь это будет так тяжело для него. А я не хочу, чтобы ему было плохо, не хочу, чтобы мы поссорились. Ведь он же не виноват, что влюбился в меня. Я не хочу с ним расстаться…

Теперь, спустя три дня после того поцелуя, шок прошел, и я могу спокойно разобраться в своих чувствах. Мне было приятно, не смотря на испуг, на странность ситуации. Я чувствовал себя надежно рядом с ним, он защитил меня, и готов был всегда вступаться. С ним было так спокойно, уютно. И этот поцелуй… Разве не хотелось бы мне вновь его почувствовать? Вспомнить это ощущение, которое я так быстро выкинул из памяти. Я хочу, чтобы Чет меня поцеловал опять. Я хочу, чтобы он по-прежнему был рядом, чтобы мы могли смеяться и разговаривать о всякой всячине. Я всегда чувствовал единение с ним. Он меня понимает. И он мне нравится. А теперь подумай, нравится ли он просто, как друг или после признания Чета что-то изменилось. Мне стало приятно, что он так серьезно к этому отнесся. Сказал: "я люблю тебя", не "хочу", не "Давид, меня к тебе влечет", а "люблю". Это так трогательно, мило, приятно. Это так прекрасно, когда тебя любят.

Стоп. О чем я думаю? Чет - парень, и я парень. Я тут распустил слюни, разнежился. На какие-то романтичные бредни потянуло. Но это же мое первое серьезное ощущение в жизни. Так хочется почувствовать себя нужным и любимым. Это ошибка судьбы. Почему Чет парень? Это значит, что ничего не получится. Я не могу целоваться с парнем. Мне не может нравиться парень. Как я мог допустить такую мысль? Размечтался.

Я не могу встречаться с парнем. Да если мой отец узнает… Что будет? Меня же из дома выгонят. Что скажет дедушка, тетки? Давид - голубой. Они лучше забудут о моем существовании, чем согласятся с таким. Ну почему все так несправедливо? Почему мне не было противно, когда Чет меня поцеловал? Почему мне понравилось то, что он сказал? Ведь если бы это вызвало во мне неприязнь, я бы и думать об этом не стал. Дело ту не в моей нравственности, а в том, что моей семье это не понравится. Я всегда знал, что это - грех. А теперь сам столкнулся. Что делать?

Все забыть. Выкинуть эти дурацкие мысли из головы. Не позволять больше Чету говорить, что он меня любит. Не позволять себе даже думать о том, что такое возможно. Ну, помечтал немного. С кем не бывает? Помечтал и хватит. Нужно мыслить трезво.

-Чет, послушай, - я робко посмотрел на него. Теперь его взгляд очень смущал меня. Я не мог ни о чем думать, кроме его поцелуя, - я много думал о том, что ты сказал…

Чет с надеждой посмотрел на меня. Мы сидел на трибуне спортивной площадки. Парни лениво кидали мяч, кажется, не смотрели на нас, но мне было неудобно, - мы можем поговорить там, где никого нет?

Чет кивнул. Потом направился куда-то, я пошел за ним. Мы свернули за здание школы. Здесь находились какие-то хозяйственные постройки, народ тут редко появлялся.

-Тут тебе будет удобно говорить? - спросил Чет.

Я кивнул, присел на ящик. Вся моя решимость куда-то пропала, когда я остался с ним наедине. Теперь совсем не хотелось отталкивать его. Он был таким милым и красивым. Раньше это не имело значения, а теперь мне нравилось то, что он такой красивый, и высокий, светловолосый, голубоглазый.

-Чет, я много думал, - опять начал я, теряя слова, что я хотел сказать? Все из головы вылетело, - это не из-за тебя. Ты мне нравишься, мне нравилось общаться с тобой, но… Чет, ты парень, и я парень. Поэтому между нами ничего быть не может. И дружбы быть не может…

-Почему? - Чет присел передо мной на корточки и посмотрел в глаза.

Лицо мое залилось чем-то горячим. И внутри все стало горячо, особенно когда Чет осторожно взял мою ладонь.

-Как же мы можем дружить, если…

-Если ты краснеешь от моего прикосновения, - улыбнулся Чет.

Я уже совсем ничего не соображал. Хотел ведь сказать что-то резкое и решительное, но голова отказывалась соображать, пока он держит мою руку. И тихонько гладит. Почему я не останавливаю его?

-Давид, я боялся, что это вызовет у тебя отвращение, но ведь это не так?

Как же не так? Он все видит. Он видит, как я реагирую на него. Я краснел все сильнее и ничего не мог поделать. Мой смущенный взгляд не ускользал от него.

-Давид, - мягко произнес Чет, - я ведь тебе тоже нравлюсь?

Я молча отвернулся. Но он все понял и без моего ответа.

-Давид, посмотри на меня, - позвал Чет.

Я не смог сопротивляться этому мягкому голосу и повернулся… я натолкнулся на его губы. Он приоткрыл рот, ловя мое дыхание. Я закрыл глаза, потому что не мог больше позволять видеть ему мое волнение. Его теплые губы заставляли меня дрожать всем телом. Я неумело отвечал на его поцелуй. Он прижимался все сильнее, все теплее… Голова кругом шла. Чет касался меня только губами, не пытаясь засунуть свой язык мне в рот, как тогда, но я был бы не против. Потом он не хотя оторвался от моих губ. Я облизнулся, чтобы еще немного подержать на губах ощущение от его поцелуя.

-Давид, - зашептал Чет мне в ухо, его руки нежно обняли меня за пояс, поглаживали по спине. Ладони казались горячими, даже через одежду. Я изогнулся под его руками и прижался лицом к плечу. Чет целовал мое ухо, шепча туда:

-Давид… Дэв…

Я таял, как мороженое. Он мог делать со мной все, что хотел, я не смел сопротивляться. Никогда не чувствовал такой слабости, такой зависимости, но это было приятно. Мне нравилось.

Потом меня что-то кольнуло. Я вскочил, вырываясь из рук Чета. Он удивленно посмотрел на меня.

-Что такое, Давид?

Я совсем спятил. Сижу и целуюсь с парнем. Я собирался разом покончить с этой странной ситуацией. А в итоге вновь позволил Чету себя поцеловать. От слабости в голове мутилось, ноги подкашивались. Я убежал. Это единственное, что я смог сделать в этот момент, чтобы опять не попасть во власть Чета.

++++++

Я сидел, не смея шелохнуться. Сказать, что я был ошеломлен - ничего не сказать. Давид ответил на мой поцелуй! Я думал он ненавидит меня, а вышло совсем иначе. Он стеснялся, боялся, был нерешителен, но ему нравилось. Правда, он опять убежал, но это для него так непривычно. А для меня? Для меня это тоже было в новинку. Правда, у меня уже имеется некоторый сексуальный опыт. А Давид, он совсем еще невинный, а я его развращаю. Но как это приятно. Дэв… как это мне в голову пришло? Захотелось так его назвать. Захотелось еще сильнее прижать его к себе и целовать, целовать, давить его карамельные губы своими, до потери сознания. Он бы так и сделал - лишился чувств. Как он дрожал, когда я его коснулся, как это взволновало его и испугало! Он чуть в обморок не упал от восторга. Бедный мальчик, такой еще неопытный. Невинный. Давид. Это так классно! Ты не представляешь. У меня такого давно не было - такой легкости от своих чувств. Да и было-то однажды. Года три назад. Тогда понятно, я еще был глупым и неопытным, влюбился до безобразия. А сейчас еще лучше. Кажется, что теперь мои чувства более серьезные, более осмысленные, более правильные и настоящие. Ну, старина Чет, влюбился как дурочка из сериала, и что теперь? Все зависит от Давида. Уж я-то его не упущу!

*****

Я не знал, плакать или от счастья смеяться. Почему я не оттолкнул Чета? Почему все мое тело отказалось слушаться меня, и слушалось его. Неужели я теперь так всегда буду реагировать на его присутствие? Я потерял все остатки благоразумия. А теперь придется расхлебывать. Куда я ввязался? Я влюбился в парня. Я не должен, знаю, но теперь я понимаю, что значит потерять голову от любви. Я влюбился, впервые в жизни. Это такое необыкновенное ощущение. Единственное, что я могу сделать, чтобы не потерять голову от Чета - избегать его. Так и надо было поступить с самого начала, а не слушать его признания в любви. Я же не знал, что тоже влюблюсь, просто потому что он неравнодушен ко мне. Я ощутил себя самым важным человеком для него, и теперь Чет стал для меня таким.

А как же отец? Что он скажет, если узнает? А если он не узнает? Я запутался. Ничего ведь не было. Ну, подумаешь, два поцелуя. Да для такого парня, как Чет это вообще ничего не значит. Это я - глупый романтик… Нет, я уверен, что для Чета это значит то же, что и для меня. Может, даже больше. Нет, нет. Забыть это наваждение. Стряхнуть с себя. Не видеть Чета, не слышать его приятный, нежный голос, не позволять ему касаться себя, целовать… Какие у него губы! Я не знал, что парни так нежно могут целоваться, хотя, что я вообще знал о поцелуях? Если бы не Чет, то я бы лет до двадцати ни разу не поцеловался.

Дурак, какую чушь я несу. Какая разница, во сколько бы я поцеловался, но это бы произошло с девушкой, наверняка, с моей невестой. А теперь. Я и раньше-то на девчонок не особо смотрел, а теперь они вообще для меня перестали существовать. Я - голубой? Так это называется? Если я влюбился в парня… Что же будет?

-Давид, ты опять от меня убегаешь? - недовольно спросил Чет.

Я всю неделю старательно от него скрывался, но в школе, да и в нашем маленьком городе это трудно.

-Давид, что такое? Что с тобой опять?

Мы стояли в школьном коридоре. На нас смотрели друзья Чета, с которыми он разговаривал, пока не подошел ко мне. От их взглядов мне было очень неуютно.

-Чет, давай не будем говорить об этом.

Он огляделся.

-Да, ты прав, сейчас это не очень удобно. Приходи после занятий на задний двор.

Он увидел, я просто уверен, увидел, как я покраснел. Как свекла. Почему я не могу держать свои эмоции в себе, почему они все на моем лице? Он напомнил мне о том месте, где мы целовались. Как я могу говорить с ним там?

-Я буду ждать тебя, - подмигнул Чет.

Не пойду. Я твердо решил. Но ноги сами понесли меня туда.

Чет засиял, когда увидел меня, кинулся, наверное, желая обнять. Но я выставил вперед руки, как защиту.

-Нет, - твердо сказал я.

-Что нет? - удивленно спросил он.

-Не подходи. Чет, я пришел, чтобы сказать, что у нас ничего нет. Не думай, из-за двух поцелуев, что мы парочка или еще что-то, - я старался говорить решительно, но голос чуть не дрожал, - это ничего не значит.

Чет недоверчиво посмотрел на меня. Потом приблизился, сузив глаза. Вид у него был явно сердитый.

-Как это не значит, Давид? Только ты мне не говори такое, я знаю, что это значит для тебя многое, как и для меня. Я знаю, что нравлюсь тебе.

-Я просто позволил тебе меня поцеловать. Хотел узнать каково это, - соврал я.

Лицо Чета помрачнело.

-И как? Узнал? Как тебе?

Мне хотелось сказать, волшебно, великолепно, но я сказал:

-Никак.

Он не поверил. Конечно, ведь он чувствовал все мои эмоции, словно мысли читал. Чет прижал меня к себе так крепко, что я думал, задохнусь. Он стал целовать меня очень настойчиво и сильно, яростно, страстно. Я упирался в его грудь руками, но они соскальзывали. Чет был сильным, он не позволил бы мне вырваться. А я уже не хотел…

-Никак? - переспросил Чет, оторвавшись от меня, - скажи, Давид, это ничего не значит?

-Нет, Чет, это не то, что мне нужно.

-Хорошо, я дам то, что тебе нужно, - сказал он со злостью.

Я не понял ничего. Чет прижал меня к стенке и опустился на колени.

-Что ты хочешь сделать? - испугался я, уже все понимая.

++++++

Я был ужасно сердит на него, и еще я сильно его захотел. Захотел показать, что он без меня не сможет, что только я могу заставить его почувствовать, что такое наслаждение, страсть. Я знал, что он не будет сопротивляться. Захотелось сделать ему так приятно, чтобы он запомнил навсегда, захотелось проучить его.

Я спустил его брюки одной рукой, а другой продолжал прижимать к стене, вначале сильно, но потом он уже перестал отбиваться. Он был напуган и возбужден. Пылал от стыда, так, что аж уши покраснели. Сейчас он был таким милым. Стеснялся своего желания, горел, но я не думал давать ему пощады. Когда Давид перестал отбиваться, а мог только стонать, я обнял его бедра, обхватив их ладонями, поглаживая, добавляя ему еще больше удовольствия. Мне казалось, что я доведу его до обморока от переизбытка новых эмоций. Я не смог удержаться и взглянул на него, снизу вверх. Давид прислонил голову к стене, глаза закрыты, изо рта вырываются хриплые, тихие стоны. Я сам от себя такого не ожидал. По крайней мере, у меня самого такой реакции не было.

-Давид, - позвал я, - Давид, ты в порядке?

Он открыл мутные глаза, посмотрел на меня так, будто не узнавал, потом опять покраснел. До чего же он часто краснеет. Какой я гадкий, развращаю невинного мальчика. Он торопливо натянул штаны.

-Скажи что-нибудь, - попросил я, - тебе понравилось?

-Это было очень гадко, Чет, очень-очень. Никогда бы не подумал, что ты опустишься до такой непристойной низости.

И он ушел, оставил обалдевшего меня размышлять над смыслом его слов.

Ничего себе, гадко, непристойно. Да, конечно, это не так невинно, как поцелуй, но что б низко - это уже чересчур. Да где его воспитывали, в монастыре? Убить бы этих консервативных воспитателей. Если он считает, что удовольствие это гадко и низко, то я не знаю… Надо срочно его в этом переубеждать. Я понял, он считает, что все это безнравственно. Нужно показать Давиду, все то, что доставляет удовольствие - хорошо, если ему было приятно, значит, никак не гадко. А что ему было приятно, я могу с уверенностью сказать. Этот вкус на моем языке, он теперь целый день продержится. Надо же, как мне понравилось! Вот что ты уже делаешь, Чет! Смешно. У меня ведь тоже такое впервые. Ну уж нет, Давид. Мы с тобой еще совершим много приятных открытий. Я тебя заставлю получать удовольствия, хочешь ты этого или нет.

*****

Никогда бы не подумал, что Чет опустится до такого. Он казался таким чистым и искренним, а то, что он делал, это так непристойно. Чего он добился. Заставил меня почувствовать похоть, самые низменные желания. А после этого еще о любви говорит. Не любовь ему нужна, а секс. Это слово вызвало во мне странное смятение. Вот значит что такое зов плоти. Бабушка всегда говорила, что это грех, нужно противится таким желаниям. Говорила она это моему брату, а не мне. Ему было тогда тринадцать, а мне десять. Да, она застала его за чем-то непристойным. Чем-то, чего я никогда не делал. Я не знал этого раньше. Физические желания были для меня просто ничего незначащими словами. Я никогда не видел эротических снов, пошлых журналов, не занимался ничем в ванной. Мне просто не было до этого дела. Я был совсем не развитым в этом смысле подростком. А теперь Чет сумел пробудить дремавшее во мне желание, заставил испытать что-то неприличное, и вместе с тем приятное. Нет, безумное, восхитительное. Это было так непристойно, я никогда бы не подумал, что окажусь в такой ситуации, да еще с парнем. Чет, зачем ты сделал это со мной? Зачем заставил ощутить это наслаждение. Теперь я только об этом и думаю, теперь я этого безумно хочу. И боюсь, и ненавижу себя. Разве можно потакать своим страстям? Нужно держать себя в руках, не позволять Чету вытворять со мной такие вещи. Сколько раз я уже пытался покончить с этим, но он имеет на меня какое-то необъяснимое чувственное влияние. Он ведь сделал это специально, зная, что доставит мне удовольствие, которого я захочу еще. Плоть слаба, тело не может сопротивляться таким желаниям. И я не могу. Я слабею рядом с ним. Я умираю, когда я без него…

Как я теперь должен поступить, куда деваться? Хоть в школу не ходи. А уже конец года. Я не могу думать об учебе, когда во мне бушуют такие страсти. Опять придется прятаться от него, и опять он меня найдет, а я не смогу сопротивляться. Чет, какая же ты все-таки скотина. Но я тебя люблю. И хочу. Сам не знаю, чего. Того, что запретно, того, о чем я даже думать не должен.

*****

Опять мне пришлось бегать за Давидом, я прямо, как назойливый поклонник. А что мне остается, если иначе я с ним увидеться не могу. Приходится выслеживать, поджидать после школы. Я затянул его за угол бакалейного магазина, когда он проходил мимо. Он стал кричать и отбиваться. Я обнял его довольно сильно, и зажал рот ладонью. Давид испуганно и грозно смотрел на меня, сверкая темными глазами.

-Ты теперь все время будешь от меня убегать? - спросил я с улыбкой.

-Отцепись от меня, Чет, - вырывался Давид.

Я его отпустил. Но он не убежал, смотрел на меня удивленно, но и сердито.

-Давид, давай разберемся в наших отношениях…

-Нет у нас никаких отношений, - крикнул он.

-Как это нет? - опешил я.

-Ничего не было, - буркнул он.

-Ни фига себе, - возмутился я, - ты спустил мне в рот, и говоришь, что ничего не было.

Давид больно стукнул меня по плечу.

-Не смей так со мной разговаривать. Не смей говорить всякие гадости.

-Ах, ну извините. Нежный, утонченный мальчик, грубые слова ранят ваш слух, - язвительно сказал я, - какой же ты чувствительный, Давид.

Я прижал его к стене всем телом и стал гладить через материю брюк. Давид вырывался, но моя ладонь оказывала на него волшебный эффект, через несколько минут он уже мягко стонал в мох руках.

-Послушай, Давид, - зашептал я ему в ухо, - ты не можешь отрицать, что тебя влечет ко мне. Нет смысла бороться. Не нужно. Позволь мне показать тебе, что такое неземное удовольствие.

-Не надо, Чет, - хрипло попросил он.

-Давид, - я прижался губами к его виску, - Давид, я люблю тебя, не нужно меня бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого. Почему ты не хочешь позволить мне сделать тебе приятно?

-Но это нехорошо, Чет, - слабо возразил он, все еще чувствуя мою руку.

-Забудь ты об этих предрассудках, Давид. Это хорошо, это очень хорошо. Обещаю, тебе понравится. Не отталкивай меня.

-Я не могу, Чет, я боюсь. Что будет с нами?

-Обещаю, ничего плохого. Я смогу тебя защитить, - я прижался губами к его мягким волосам, - не бойся, Давид.

-Выходит, что мы голубые, - нахмурился он.

-Выходит, - подтвердил я.

-Скины не любят голубых не меньше, чем евреев.

-Да пошли они.

Давид отстранился от меня.

-А я еврей, да еще и голубой.

-Давид, нельзя же всю жизнь их бояться. Их это только подстегивает. Не можешь же ты всю жизнь прятаться от них, и от себя. Это то, чего ты боишься?

-Да, - кивнул он, - боюсь, что кто-то узнает.

-Никто не узнает, - уверил его я, - если только мне не придется вылавливать тебя в людных местах.

Давид недовольно посмотрел на меня.

-Решай, Давид, хочешь ты этого или нет. Сегодня моей матери не будет ночью дома. Я буду тебя ждать.

Он удивленно заморгал, потом со стыдом отвернулся. Я вышел из нашего укрытия и направился на баскетбольную площадку. Настроение у меня улучшилось. Теперь я точно уверен, что он от меня без ума. А если не придет, что ж, значит, он не тот, с кем я могу быть. Но я был уверен, что он не сможет устоять. В первый раз всегда страшно, Давид, но ты сумеешь найти в себе смелость, я уверен. Ты на самом деле смелый мальчик, необыкновенный. Давид, ты мой мальчик. Мой сладкий мальчик. Не отказывайся от меня, Дэв.

-Ты чего такой довольный? - спросил меня Кевин.

-Я влюбился, - выпалил я.

-Ого, в кого?

-Ты все равно не знаешь.

Я подумал, что мог бы и сказать, но для Давида это слишком. Не спеши, Чет, не спеши.

Он пришел. Я весь вечер волновался, даже сомневаться начал. А вдруг он струсит. Но Давид пришел. Правда, выглядел он недовольно, будто я его заставил. Наверное, так и было, сыграл на его желании. Но это для его же блага.

-Заходи, - я открыл широко дверь.

Он неуверенно вошел.

-Хочешь пива? - спросил заботливый хозяин Чет.

-Я не пью, - хмуро ответил он.

-Может, колы?

Давид покачал головой. Что-то не нравилось мне его настроение.

-Давид, я тебя не заставляю. Если хочешь, можешь уйти.

-Ты же знаешь, что я не смогу уйти, - сказал он недовольно.

-Почему же? - поинтересовался я.

-Потому что тогда между нами будет все кончено.

-А разве между нами что-то есть? - поддел я.

-Ты же знаешь, что есть, - крикнул Давид. Мне нравилось, как он горячился, - ты заставил меня испытать оргазм, впервые в жизни. Думаешь, для меня это ничего не значит.

Я довольно улыбнулся. Странно было слышать от него слово "оргазм".

Я прижал его к себе, очень бережно, успокаивающе погладил по спине.

-Давид, - прошептал я, - ты этого хочешь?

Он молчал.

-Давид…

Молчит.

-Дэв…

-Хочу.

-Пойдем, - я взял его за руку и повел к лестнице, ведущей на второй этаж.

-А твоя мама точно не придет? - с опаской спросил Давид. Он был очень напряжен.

-Нет, она уехала в командировку. Приедет только завтра, к обеду.

-Чет, - прошептал Давид и прижался ко мне, - мне немного страшно.

-Не бойся, милый, - ласково сказал я, целуя уголок его рта.

-Милый, - улыбнулся Давид.

Я поцеловал эту волшебную улыбку…

******

Чет заставил меня лечь на кровать и начал медленно целовать. Он не спешил, хотя я понимал, что это дается ему большими усилиями. Он осторожно снимал с меня одежду, не переставая прикасаться губами к шее. Его теплые губы были такими нежными, настойчивыми, влажными. Не знаю, чего я хотел больше, чтобы он перестал разжигать меня, или продолжал эти ласки.

Я опомнился, когда он полностью раздел меня и стал внимательно рассматривать. Под его пристальным взглядом я чуть не растерял остатки решимости. Его глаза почти физически прожигали мою кожу, пробегая пытливым взглядом по всему телу. Я видел его желание и восхищение, но все равно, очень стеснялся.

-Только никаких шуток про обрезание, - смущенно предупредил я.

-Я об этом и не думал, - серьезно сказал Чет.

Я знал, что он не врет и не собирается поддевать меня, но все равно, его взгляд раздевал меня еще сильнее, чем это возможно. Потом я понял, что он уже все видел. Это меня смутило до невозможности. Мне казалось, что Чет видит во мне краснеющую девицу, но ничего не мог с собой сделать. Все это вгоняло меня в краску. Я закрыл глаза, когда Чет склонился надо мной. Он целовал мою грудь, шею, живот… Я пытался сосредоточиться на ощущении, которое вызывало во мне прикосновение медальона Чета. Это отвлекало меня от смущающих, непристойных мыслей. Медальоны опустились мне на грудь. Было приятно ощущать прикосновение холодного металла к горячей коже. Было больно, страшно, странно, тепло… холодные пластинки постепенно нагревались, ритмично поднимаясь и опускаясь на мою грудь, поднимаясь и опускаясь…

+++++

Давид отвернулся к стенке и внимательно рассматривал ее, водил пальцем по геометрическому рисунку на обоях. Похоже, он опять был чем-то недоволен и уже раскаивался. Ну что я не так сделал? Ведь он так славно стонал и корчился в моих объятиях, а теперь лежит зубами к стенке и молчит.

-Давид, - осторожно позвал я, - что с тобой?

Он лег на спину, глядя в потолок. Я не мог понять, какие чувства отражались на его лице. Он был задумчив и скрытен. Потом посмотрел на меня. Как-то странно, мне стало не по себе. Сощурил глаза.

-Значит, теперь я уже не девственник? - спросил он.

Такого вопроса я как-то не ожидал.

-Ну, это как посмотреть… - неловко произнес я.

-Тогда надо все до конца довести, пора поменяться местами, - сказал он и навалился на меня, вцепившись в мои губы злым, яростным поцелуем.

Он был рассерженным и страстным, специально пытался причинить мне боль. Я не ожидал от него такой силы, но мне было хорошо. Постепенно его злость прошла, он стал нежным и ласковым, таким, каким я его и любил.

Утомившись, он прижался к моей груди и заснул. Я же глаз не мог сомкнуть. Это было похоже на легкий шок. Не только у Давида, но и меня все было сегодня впервые. Потому что таких ощущений раньше не было. А Давид, этот неопытный, стыдливый мальчик довел меня до такого состояния, которого не могли вызвать самые страстные и искушенные девчонки. Я осторожно гладил его плечи. Даже на них блестел пот.

Утром я проснулся от того, что Давид пытался перелезть через меня, чтобы встать с постели. Я схватил его за локти, прижимая к себе и не давая вырваться.

-Чет, пусти, - недовольно сказал он.

На его щеке остался отпечаток от моего кулона - он всю ночь проспал на моей груди. А теперь рвется куда-то, да еще и злиться, будто ничего этого не было. Мне уже кажется, это его стиль - вначале получать удовольствие, а потом сбегать, да еще и меня обвинять во всем. Я нехотя отпустил его. Давид сел на край кровати и стал поднимать с пола одежду. Он по-прежнему молчал. Я не мог отвести глаз от его спины с торчащими позвонками и лопатками. Рука моя прошлась по позвоночнику, спускаясь к пояснице. Он сладко изогнулся, когда я погладил низ его спины. Эту точку я нашел вчера, когда обнимал его за талию, пока он лежал на мне. Очень чувствительная зона. Давид стряхнул мою руку. Он быстро оделся. И ушел. Даже не сказав мне ничего, даже не обернувшись.

Я чувствовал себя отвратительно, будто меня трахнули и выбросили. Только не Давид. Я привык, что мной девчонки пользовались для своих целей, но не он. Ведь Давид не такой. Опять на него что-то нашло. Ну что такое, Давид? Почему ты все время бежишь от меня и от себя? Зачем прячешься от своих желаний?

-Прости, что ушел вчера, - виновато произнес Давид, - я испугался.

-Чего? - удивился я.

-Того, что мне было так хорошо. Того, без чего я теперь жить не смогу.

-И не надо, - мягко улыбнулся я.

Мы пришли на речку после занятий. Нужно было делать уроки, но я легко на них наплевал, Давид последовал моему примеру. Я притащил с собой мяч, потому что рассчитывал сегодня поиграть. Но Давид несколько изменил мои планы. Рядом лежала его скрипка в раскрытом футляре. Он только что сыграл мне красивую классическую мелодию. Я понял, почему влюбился в него, только когда вновь увидел и услышал, как он играет. Я влюбился в эти прикрытые глаза, озаренное лицо, тонкие волшебные пальцы, колдующие смычком. Давид был неземным созданием, непохожим на то, к чему я привык, и я потянулся к нему, как к волшебству.

Мяч и скрипка. Так странно смотрятся вместе эти предметы и так красиво. В этом весь он и весь я. Мой мяч, похожий на большой апельсин. Мне нравится его упругая тяжесть. Он так легко слушается моей руки, получаются такие точные броски. Скрипка Давида, лакированное дерево, дикая вишня. Грациозные изгибы, утонченная форма. Эти вещи так похожи на нас, и так не похож друг на друга. Как я и Давид. Я быстрый и ловкий, Давид - утонченный и восторженный.

-Чет, это ведь прозвище. Тебя на самом деле зовут Джек, - задумчиво произнес Давид.

-Я не люблю это имя. Мне больше нравится Чет.

-Да, тебе подходит.

-Давид, мы могли мы с тобой встречаться.

-В нашем маленьком городке? Тут же все знают про всех.

-Не будем встречаться открыто. Ты же понимаешь, что по отдельности мы теперь быть не можем.

Давид вздохнул.

-Хочешь, я тебе еще поиграю?

Я кивнул. Как он умел уходить от ответов.

Давид теперь уже не мог отрицать, что любит меня, кроме того, он не отрицал свое физическое влечение. Он смирился с этой своей странностью. Не боялся, но умолял меня, не открывать наших отношений. Он не хотел, чтобы кто-то знал. Боялся новых нападок, непонимания семьи. Я согласился, с условием, что больше он не будет меня избегать. Он согласился. И я нагло пользовался этим, зажимая его по углам, подлавливая, где только возможно, подвергая своим быстрым жадным ласкам. Иногда это ему нравилось, иногда он злился. Но опасность только подогревает кровь. Проходя мимо по коридорам школы, я всегда пытался коснуться его, дотронуться до руки, или недвусмысленно погладить пониже спины, естественно, чтобы никто не заметил. Иногда нас палили, но это как-то не всплывало. Пару раз - сторож в котельной, куда мы спускались на большой перемене.

-Только поцеловаться, - предупредил Дэв.

Я согласно кивнул. Когда мы спустились в подвал, я жадно кинулся на него, никак не мог насладиться его поцелуем, мял его губы, смакуя их сладкий вкус. Он был таким нежным, таким трепетным, осторожным, каждый шорох его пугал. Мои руки забрались в его штаны, он стал отбиваться, как всегда покраснев. А я обожаю его малиновые уши.

-Не надо, Чет, не здесь, - просил он.

-Эй вы, - послышался старческий голос, сторож выполз из своего укрытия и зашипел на нас, - чем это вы тут занимаетесь? А ну, проваливайте…

Давид как ужаленный выскочил. Потом два дня трясся.

-Он нас выдаст.

-Не выдаст, - убеждал его я, - этот старпер уже и забыл все, а ты еще боишься.

Через четыре дня мне опять удалось уговорить Давида спуститься в подвал. И на этот раз нам не повезло. Я уже на коленях стоял, когда опять приперся сторож и нагнал нас, по-моему, он ничего так и не понял.

Иногда мне страшно хотелось, чтобы все вышло наружу. Я бы ничего не стал отрицать. Наоборот, гордо бы ходил, держа Давида за руку, приводя в смятение наш тихий городок. Но Давид до смерти этого боялся. И мне приходилось довольствоваться урывками.

Иногда, правда, удавалось уговорить прийти его ко мне домой после занятий. Тогда он был спокойным и ласковым. Я обожал его таким. Он льнул ко мне, ничего не опасаясь, и я сполна пользовался его нежностью. После того первого раза, Давид ни разу не выступал в активной роли, предпочитал предоставлять это мне. Он всегда был немного пассивным. Наверное, это правильно. Он слабый, я сильный. Я делал только то, что нравилось ему.

С самого начала я сделал все, чтобы побороть его сексуальную скованность, привитую строгим воспитанием. Мне бы не хотелось, когда я был с Давидом, чувствовать, будто сплю с женой после десяти лет брака. Он позволял мне все, при этом страшно стыдясь. Он не терпел пошлого и неприличного, а я старательно пытался поменять его взгляды на эти понятия.

*****

Вот я и стал любовником Чета. Я сопротивлялся из всех сил, но не смог с собой бороться. Я не чувствовал себя из-за этого виноватым. Но и особой радости не было. Я все время чего-то опасался. Вдруг кто-то узнает, все выплывет наружу? Что будет? Мне казалось, Чет не очень-то об этом заботиться и иногда специально неосторожен. Легко ему. Он мог бы все открыть. Ему нечего бояться. Это мне надо опасаться, что узнают мои родные. Я боялся, что семья меня осудит. Без них я ничего не смогу в жизни. Они моя опора и поддержка. Но Чет, он такой родной, я так его люблю. Даже не знаю, как быть. Но его ситуация не огорчает. Ему нравиться хватать меня, тискать. Иногда это даже раздражает. Но сопротивляться Чету я не могу. Он полностью мною управляет, знает все мои желания, о которых я не подозревал. Оказывается, я могу быть очень развращенным, стоит только поверить Чету, что желаний не стоит стыдиться. А потом я от стыда сгораю, вспоминая, что мы вытворяли в постели. Но мы не только любовники. По-прежнему мы друзья. И это самое ценное. Я делюсь с ним всем, он отвечает мне. Полное взаимопонимание. Иногда, правда, возникают разногласия, на сексуальной почве - не могу же я потакать всем его желаниям, иначе совсем развращусь. Во мне, в отличие от него, остался стыд. Я боюсь этого, потому что секс стал так много значить для меня. И все благодаря Чету, он занялся моим сексуальным воспитанием. Что я могу с ним поделать. Он такой импульсивный, взбалмошный, всегда действует по воле чувств. А мой рациональный еврейский разум иногда просто противиться против такого безумного отрицания любых правил. Чет так изменил меня. Я теперь без него жить не могу. Люблю его, бешусь, когда его нет рядом, или когда он флиртует с какими-нибудь девицами. Он делает это нарочно, чтобы я ревновал. А я виду не подаю, что меня это волнует, и тогда он злиться. Обожаю, когда он называет меня Дэв. Это так лично, так интимно. Только он знает это имя, и никто другой, потому что я принадлежу только ему.

Я люблю разговаривать с Четом в постели, уютно прижимаясь к его телу. Мне тогда очень спокойно, я не оглядываюсь, ничего не опасаюсь. И весь мир принадлежит нам двоим. Я живу в этой сказке, отгородившись от реальности. Это Чет думает, что я все время насторожен, но ему только кажется, на самом деле, я совсем утратил бдительность.

+++++

Дэв прижался ко мне всем телом, поджав под себя ноги и положив голову мне на плечо. Я обнял его одной рукой и тихонько гладил по спине. Он перебирал своими музыкальными пальчиками цепочку на моей шее. Вот такие моменты были для меня самыми ценными, пожалуй, более важными, чем самые страстные ласки. Тогда я ощущал, что мы принадлежим друг другу. Его мысли были моими, мои - его.

-Ну расскажи еще что-нибудь, - просил Дэв, ему нравилось слушать все, чтобы я ни рассказывал.

-Что рассказать-то?

-Да хоть что, мне все интересно, - Давид прильнул ко мне еще сильнее. В такие мгновения хотелось не болтать, а заниматься любовью. Но Дэв хотел поговорить.

-Как я в первый раз напился? Хочешь послушать?

-Ага, - закивал он головой.

-Мне было двенадцать, да точно. Кейт стащил у отца бутылку виски и мы решили распить ее на четверых. А надо сказать, виски штука крепкая. Короче, нас так подкосило, что мы, шатаясь, ходили по городу и держались друг за друга. Еще и песни пели. Ума не приложу, как мы никому не помешали, и никто полицию не вызвал. Потом мы где-то все потерялись. Я свалился на газон перед домом миссис Уилш, ну, ты ее знаешь. Такая безобидная старушка. А меня вырвало на ее газон. Мне потом так стыдно было, но я быстренько свалил с места преступления. Никто и не узнал, что это я был.

Давид вовсю хохотал.

-Какая гадость! Признайся, Чет, все эти истории, ты их выдумываешь?

-Нет, конечно, - возмутился я, - все это - чистая правда.

-Так все смешно и здорово, как из книжки.

-Просто у меня было насыщенное детство, и мне не приходилось, как некоторым сухарям, целыми днями пиликать гаммы.

-Кого это назвал сухарем? - сдвинул брови Давид, - я тебе сейчас покажу.

Он свалил меня на постель, и мы стали шутливо бороться. Естественно, я победил. Я уселся верхом на свою жертву, удерживая его за запястья. Давид, смеясь, пытался вырваться. Потом мы замерли, глядя прямо в глаза друг другу, и одновременно кинулись целоваться. Я закрывал губы Давида своими, глотая его стоны. Потом накинулся на его шею, плечи, спускаясь все ниже и ниже, по животу, лаская гладкую смуглую кожу.

-Чет, не надо, - слабо попросил стыдливый Давид.

Но иногда я просто не слушал его возражений…

-Тебе нравится меня смущать? - спросил он, когда я, наконец, успокоившись, прилег на его плече.

-Мне нравится делать тебе приятно, - сказал я, целуя его мокрый от пота лоб.

Сегодня мама опять поехала в командировку, что-то она в них зачастила. Дэв остался у меня на ночь. Мы немного побезумствовали на кухне, а потом перебрались в мою комнату. Ему здесь очень нравилось.

-Теперь ты мне что-нибудь расскажи, - попросил я.

-Нечего мне рассказывать, у меня нет таких интересных историй, как у тебя, я же сухарь, - надулся Давид.

-Ну расскажи про какой-нибудь свой обычай, у вас же есть какие-нибудь традиции, обряды, которые вы храните.

-Есть такой обычай, когда мальчикам исполняется тринадцать лет и один день, для них устраивают праздник, который называется бар-мицва, "сын завета".

-Именно тринадцать лет и один день? - переспросил я.

-Да, это особый возраст. Вроде как человек уже становится взрослым и самостоятельным. Он теперь сам отвечает перед Богом за свои поступки, грехи. Мальчиков приводят в синагогу, там они возносят молитву, их допускают к Торе, это такая священная книга, и они читают отрывок.

-Что, на еврейском?

-На иврите, это древний язык.

-И ты его знаешь? - удивился я.

-Немного, в основном, молитвы.

-Здорово, что вы так храните все свои традиции, - восхитился я.

-Иногда я от этого устаю, - признался Давид, - но я люблю наши праздники.

-И вы едите мацу на Пасху?

-Конечно, - улыбнулся Давид.

-У нас есть такая дразнилка - скины съели всю мацу. А что это такое?

-Это такая лепешка из неперебродившего теста, национальное блюдо. Оно символизирует тот хлеб, который ели евреи, совершив исход из Египта.

-А какое отношение это имеет к воскрешению Христа?

-Иудеи не верят в Христа. У нас и у христиан совершенно разная Пасха, - объяснил Давид.

-Надо же, - усмехнулся я, - а я ничего такого не знаю. Какой я не просвещенный.

-Если тебе это неинтересно и не нужно, тогда зачем тебе это знать?

-Ты такой умный, столько всего знаешь, - опять с восхищением произнес я, - я себя таким тупым рядом с собой чувствую.

-Ну, знаешь, у меня тоже рядом с тобой много комплексов появляется, но я же не говорю о них.

-Каких еще комплексов? - удивился я.

-Ну, моя внешность. Рядом с тобой я чувствую себя ошибкой природы, - смущенно сказал Давид.

Я с удивлением посмотрел на него, потом обнял и улыбнулся.

-Не сочиняй, Дэв, ты самый лучший.

-Спасибо, - нежно прошептал он мне в ухо.

Как я люблю его целовать. Его поцелую так сладко таят под моими губами. Я просто голову теряю от него. Давид все увереннее и увереннее отвечал на мои поцелуи. Когда мы оторвались друг от друга, он стыдливо спрятал лицо в мою шею, обдавая ее своим легким дыханием.

-Не хочешь принять душ вместе? - предложил я.

Он шутливо шлепнул меня по спине.

-Перестань заставлять меня краснеть. Мне даже взгляд твой трудно выдержать без смущения, а ты говоришь - в душ.

-Какой ты у меня скромненький, - поддразнил я.

Когда я пришел из душа, он уже спал. Давид лежал на животе, раскинув руки. Одеяло сбилось набок, и он предстал передо мной во всей красе. В темноте его кожа казалась еще темнее. Я лег рядом с ним и положил голову на его поясницу, любуясь красивыми округлостями передо мной. Его тело медленно поднималось и опускалось, повинуясь ритмичному дыханию сна. Под эти успокаивающие колебания я и заснул.

Но Давид не всегда был таким милым. Иногда он просто злил меня своим поведением. Стыдил меня, обвинял в пошлости, избегал, у него, видите ли, совесть просыпалась. Приходилось применять активные ласки, чтобы эта совесть потихоньку засыпала. С ним было сложно, но я бы не променял Давида ни на кого другого. Когда мы переплетали пальцы, занимаясь любовью, я уже не ощущал себя каким-то отдельным существом, мы как будто становилось чем-то единым. И я все больше и больше понимал, что хочу вот так же, сцепив пальцы, ходить с ним по улице. Я ничуть не стыдился, и если бы не возражения Давида, то ничего бы не стал скрывать. Я пытался войти в его положение, понять, почему он так опасается огласки, но мне казалось, что со всем можно справиться вместе.

*****

Я все больше и больше думал о том, что будет, если все выплывет наружу. Я знаю, что меня никто не поймет. Более того, для моей семьи это будет настоящий удар. Пожалуй, только мама бы смогла понять меня, а может и нет. А отец, дед? Да для них это будет настоящий позор.

Я решил поговорить с братом. Он не был таким скованным, как я, но и гнев родных на него не обрушивался. Мне казалось, он вообще, ничего не боится.

-Исаак, ты думаешь, как наши отнеслись бы к гомосексуализму? - осторожно спросил я.

Он странно посмотрел на меня, но не удивился.

-Им бы это не понравилось. Знаешь, что я тебе скажу, Давид, послушай, это дельный совет. Ты можешь делать все, что хочешь, расслабляться с парнями, хоть спать с ними, но только тайком. Если ты захочешь о чем-то открыто заявить, то сразу лишишься семьи. Для отца нет ничего хуже, чем нарушение морали. Да это для них просто дикость.

Я мрачно смотрел на него.

-Если у тебя появились такие мысли, Давид, значит это неспроста. Знаешь, мы с парнями тоже любим расслабиться в компании, но нельзя относиться к этому серьезно. Увлечение есть увлечение. Но нельзя позволять ему превратиться во что-то большее.

Исаак не расспрашивал меня ни о чем. Вообще-то, ему не было до меня дела, но брату нравилась роль умудренного опытом наставника. Я даже не удивился его спокойному отношению к этому, и тому, что он "любит расслабляться с парнями", что он имел в виду? И он не удивился моим расспросам. Только его советы мне не помогли, а заставили еще больше мучиться. Как быть? Неужели нам всю жизнь придется прятаться с Четом? Или все-таки моя семья сможет это принять из-за любви ко мне? Или отец скажет: "выбирай, или ты больше не будешь моим сыном, если хочешь и дальше продолжать эту порочную связь, или мы обо всем забываем, а ты больше никогда не видишься с этим парнем". Отец вполне мог так сказать. Он человек строгий, решительный, никогда его слова с делом не расходятся. Я не хочу потерять Чета, но и семью свою тоже не могу потерять. Они же все для меня. Моя опора, мои корни. Они столько для меня сделали. Меня с детства так воспитывали, что семья для человека это самое важное в жизни, я так и считаю. А с Четом ведь у нас не может быть семьи. Почему тогда, когда я с ним, весь другой мир исчезает, и я уже не думаю о проблемах? А потом наедине с собой они на меня наваливаются всей своей массой и хотят раздавить. Я боюсь того, что может случиться. Боже, если кто-то узнает… Да еще эти нацисты, я конечно, их не боюсь, но будет неприятно, если еще и это добавится. Я знаю, что все это неправильно, но не хочу с этим соглашаться. Чет, мне не следовало влюбляться в тебя. Это так плохо, так неправильно…

+++++

Я зашел в гости к своему кузену Рою. Мы с ним не были такими близкими друзьями, как с Биллом. Тот, хоть и был меня на много старше, но всегда воспринимал очень серьезно. Я так переживал, когда Билл погиб. С Роем такой близости не было, но потрепаться мы могли о чем угодно. Вернее, это он мне обо всем рассказывал. Я же откровенничал, только если считал, что могу так поступить. О Давиде я бы ему ни за что не рассказал, не потому что он с отвращением отнесется или позабавиться. Просто разнесет на весь город, Рой трепло, совсем не умеет секреты хранить.

У Роя есть друг - Гарри. И если Рой относится ко мне шутливо и снисходительно, как к младшему братишке, то Гарри воспринимает вполне серьезно и испытывает уважение. Гарри был действительно стоящим парнем, ему бы я не побоялся, что угодно доверить.

-Гарри, у тебя было с парнем? - спросил я.

Мы с ним пили пиво на заднем дворе дома Роя. Мой братец куда-то уехал, наверное, еще купить выпивки. Так даже лучше было, он иногда такой надоедливый.

-С парнем? - Гарри усмехнулся, - знаешь, по пьяни дурили, ну, в общем, как-то пришлось на спор отсосать, но это глупости, а что б всерьез- то не было. Меня это как-то не привлекает. Хотя у нас в колледже этим делом балуются. А что?

-В общем, я встречаюсь с парнем, - выпалил я.

-Что так? Устал от девчонок? - усмехнулся он.

-Просто влюбился.

-Ого, а чего все тайком? - удивился Гарри, - ты же крутой парень, я думал, ты бы не стал ничего скрывать, а в открытую бы заявил о своей ориентации?

-Он не хочет. Боится, что семья не примет. Да еще и скины его достают.

-Скины достают? - удивился Гарри, - а чего?

-Он еврей. Вот они ему и не дают жизни.

-Скины на самом деле уроды. Они же тупые, только в толпе держатся, как стадо баранов. А своих мозгов-то нет. Понавешают на себя свастики, всякие немецкие выражения выкрикивают, даже не понимая их.

-Ага, я б немецкий выучил только за то, что на нем разговаривал Гитлер, - перефразировал я какое-то выражение.

-Им надо просто показать, кто на самом деле крутой парень. Знаешь, не ожидал от тебя, - удивленно улыбнулся Гарри, - что это делается? Если такие парни как ты - педики, то что делать бедным девчонкам? - шутливо посетовал он.

-Становится лесбиянками, - сказал я.

В общем, я решил, что нам с Давидом пора что-то решать. Поскольку наши отношения стали очень серьезными, то нельзя больше ограничиваться простыми перепихами. Надо как-то отстаивать свои отношения. Со всякими гомофобами я разберусь, это не проблема, главное - это семья Давида. Он опасается, что они от него откажутся. Но он же у них любимый ребенок, не думаю, что это так сильно повлияет. Моя мама, как мне кажется, не будет возражать. Может, ей это и не понравится, но уж точно любить она меня не перестанет.

В коридоре школы было людно, но мне удалось сунуть в руку Давида записку. Я попросил его прийти в туалет на уроке. Больше не мог ждать, хотелось поговорить с ним серьезно. Я, признаться, боялся его реакции. Вдруг он однажды скажет: "моя семья все узнала, и они запретили нам видеться". Такое может быть. Черт, ну почему он такой несамостоятельный, нерешительный. Давно бы уже все выяснил. Поставил свою семью перед фактом - я встречаюсь с парнем и ничего не собираюсь менять. Так нет же, все боится, прячется. Пора с этим кончать. Может, я и произвожу впечатление ветреного парня, но сейчас мне нужны нормальные, серьезные отношения, а не просто секс.

Я смотрел в окно, когда дверь хлопнула, и Давид зашел в туалет.

-Что случилось, Чет? - беспокойно спросил он.

-Хотел тебя увидеть, - я улыбнулся.

Давид нахмурился.

-Что за шутки. Я ненадолго пришел, говори, зачем ты меня позвал.

Я обнял его. Давид стал возражать.

-Чет, если кто-то зайдет.

-Но сейчас же уроки.

-Ну и что, кто-то может отпроситься в туалет.

-Ладно, - я его отпустил, - Дэв, я понял, что мы ведем себя глупо. Почему мы должны прятаться? Мы любим друг друга, давай встречаться в открытую. Пусть все знают о наших чувствах.

Давид нахмурился.

-Чет, ты с ума сошел. Я понимаю, что для тебя все так легко. Но я уже сто раз говорил, что так не могу.

-Дэв, ты меня любишь? - спросил я строго.

-Ты же знаешь, что люблю, - тихо произнес он.

Я взял его за плечи.

-Ты хочешь, чтобы мы были вместе?

-Хочу… но, Чет, пожалуйста, давай оставим все, как есть, прошу тебя. Мне итак тяжело. Не усложняй все.

Я так и знал. Дэв, трусишка. Я хотел, чтобы все было по-настоящему.

-Ладно, - кивнул я, голос мой звучал сердито, - ладно.

-Ты злишься? - он несчастно сдвинул губы.

-Нет, не злюсь. Пусть все будет, как раньше. Хочешь прятаться, будем прятаться. Завтра я возьму машину, и мы поедем вечером в парк, - произнес я решительно.

-Зачем? - испугался он.

-Трахаться в машине, - ответил я, - раз ты хочешь так, то и получай.

-Но, Чет, зачем ты так? - обиделся Давид, - я люблю тебя.

-Да, а мне кажется, что просто спишь со мной. Господи, все меня считали непостоянным и несерьезным. Но вот я захотел настоящих отношений, а ты сопротивляешься. Что ж, будет все по правилам - задние сидения машин, подвалы, туалеты, - мрачно сказал я и прижался к его губам.

Поцелуй получился болезненным и злым. Давид вырвался и убежал. Я этого и ожидал, но знал, что он вернется.

Странно, пока мы целовались, мне показалось, что хлопнула дверь. Мне даже хотелось, чтобы нас застукали. Тогда не надо будет больше прятаться.

*****

На Чета я сильно обиделся. Что это такое, за кого он меня принимает? За шлюху? Трахаться в машине. Не поеду я с ним никуда, хотя я всегда шел за ним, куда бы он меня ни звал. Но сейчас мне не хотелось. Но я все равно ждал, когда он приедет. С ним все так непонятно, он вызывает во мне какие-то противоречивые чувства, наверное, как и я в нем. Мы любим друг друга безумно, но иногда я просто не могу его выносить. Он требует от меня невозможного. Сколько раз я просил его понять меня. И все равно он поступает, как захочет. Я так не могу. Почему серьезные отношения не могут храниться в тайне, что он хочет показать, вытащив все наружу? Покрасоваться перед друзьями, вызвать шок у жителей нашего городка? Ему нравится вести себя вызывающе. Ему нравится быть независимым и уверенным. Этого мне всегда не доставало. Но почему он пренебрегает моими чувствами ради этих своих прихотей? Любовь ведь это взаимопонимание. А мне кажется, иногда он просто не хочет меня понимать. Нет, Чет, так нельзя.

Он хочет меня обидеть своими выходками, чтобы я почувствовал, что поступаю неправильно. Стыдит меня. Как он мог обвинить меня в том, что он мне нужен только для постели? Знает же, что это не так. Как он грубо сегодня поступил со мной, пользуясь моей слабостью. Просто приказал мне поехать с ним, а я не могу отказаться. Пытаюсь заставить себя быть твердым, но не могу. Думаю, что все-таки я поеду.

+++++

-Не хочешь покурить? - спросил Эд, подсаживаясь ко мне на скамейку.

-Я не курю, берегу здоровье. Не хочу получить рак легких, - сказал я.

-Да ладно тебе, - махнул рукой Эд и закурил.

Настроение у меня было паршивое, как всегда, после таких вот разговоров с Давидом. Я сидел на трибуне после тренировки, домой идти не хотелось.

-Что у тебя с этим парнем? - спросил Эд.

Я не сразу сообразил, о чем он спрашивает.

-С каким парнем?

-С Бергманом.

-Как понять, что у нас? - я сделал вид, что не допер.

-Я видел вас в туалете.

Я не смотрел на Эда, ничего не говорил.

-Вы целовались, - продолжал Эд, - это ведь значит, что между вами что-то есть, верно?

-Верно, - кивнул я.

-Так вы встречаетесь? - поинтересовался он.

Эд мог рассказать о том, что увидел всей школе, но мог и хранить этот секрет до самой смерти, все зависит от того, как серьезно он воспримет это. Думаю, если я буду умолять его не рассказывать, он поступит наоборот. Я решил убедить его, что для меня важно его молчание.

-Да, - я по-прежнему не смотрел на него.

-А почему ты прячешься по туалетам? Трусишь?

Я постарался сказать как можно более небрежно:

-Слушай, тут такое дело. Я бы ничего не скрывал, но Давид меня попросил. Понимаешь, у него семья очень строгая, с предрассудками. Да еще и скины его достают, сам понимаешь, он же еврей. А так вообще жизни не дадут.

-Так в чем же дело? - удивился Эд, - надо собраться нам всем вместе, да набить им морду. И все.

Я улыбнулся Эду, почувствовав прилив благодарности. Оказывается, он может быть очень отзывчивым и понимающим.

-Думаешь, мы позволим обижать твоих друзей, - широко улыбнулся Эд, - пусть твой Давид ничего не боится. А предкам не надо ничего говорить, да и все. Я вон тоже, когда с Мэри Джейсон встречался, предки ее ругали, следили за ней, запрещал со мной видеться. А вы мне все помогали. Помнишь, вы чего только не выдумывали, чтобы нам помочь. Теперь тебе нужна помощь, так разве ж мы не поможем? На что еще нужны друзья?

-Спасибо за поддержку, - сказал я, растрогавшись.

Эд хлопнул меня по плечу.

-Не бойся, все будет круто. Но ребятам рассказать надо. А то что же, тут такие вещи происходят, а друзья ничего не знают.

-Давиду это не понравится, - сказал я с сомнением.

-А мы его и спрашивать не будем. Я же вас застукал, так что теперь не отвертитесь.

-Как ты ненавязчиво предлагаешь свою помощь, - усмехнулся я.

-Нет, Чет, ну ты даешь. Чем тебя бабы-то не устраивают? Чего тебя на парней потянуло?

-А я почем знаю?

Раньше на свидания я брал машину Роя, но сейчас взял тачку матери. Мне не хотелось садить Давида в ту машину, где побывали все мои девчонки и девчонки Роя.

-У тебя свидание? - спросила мама.

-Да, свидание.

Может рассказать все матери? Хотя, она моими похождениями не интересуется. Но ведь сейчас все по-другому. Все-таки я ей ничего не сказал. После нашего разговора с Давидом в туалете, я уже просто не понимал, что между нами. Он сам не знает, что ему нужно, а я не понимаю, могу ли я ему это дать.

Я остановил машину неподалеку от его дома, подождал немного. Он пришел. Все равно пришел. Только что это меняет?

-Поехали, куда ты там собирался, - хмуро сказал Давид.

Его настроение очень и очень меня не устраивало. Я собирался это изменить.

*****

Чет уселся ко мне на колени. На переднем сиденье было тесно и неудобно. Но я совсем об этом не думал. Голова моя отказывалась соображать. А тело мое само решало, что ему нужно, безвольно сдаваясь Чету, когда он начал целовать мою шею. Не смотря на то, что я был зол и обижен на него, не смотря на то, что я собирался отказать ему, я принимал его ласки. Чет страстно проводил языком по моей коже, заставляя меня дрожать и стонать. Этому я не мог противиться. Чет уже начал расстегивать ремень на моих брюках. Похоже, что мне так и не удастся избежать его ласки. Я хотел его сегодня, как никогда. Из-за злости на него моя страсть только раскалилась…

В окошко кто-то постучал. Я вздрогнул. Чет продолжал целовать и покусывать мою шею, ничего не замечая. Я тоже был, как в тумане от желания, но не мог не понять, что кто-то смотрел в окошко.

-Чет, - толкнул я его.

-Что? - Чет нехотя оторвался.

В окне я увидел лицо старика, наверное, сторожа.

-А ну проваливайте отсюда, извращенцы.

-Да пошел ты, - сказал ему Чет, возвращаясь к своему занятию.

Но я так не мог. От испуга все внутри сжалось. Я оттолкнул Чета от себя.

-Да что такое?

-Я так не могу, - возразил я.

Чет с недовольным лицом уселся за руль.

-Что с тобой, Давид?

-Я не могу здесь… Пожалуйста, отвези меня домой.

Он видел, что я потерял всю охоту. Чет покорно завел машину.

Я вылез из автомобиля.

-Давид, - позвал Чет, - не уходи, пожалуйста. Я согласен, что поехать в парк было не самой удачной идеей.

-Это было плохой идеей. Это не для меня.

-Дэв, не уходи. Ну хочешь, я отвезу тебя туда, где нас никто не побеспокоит.

-Нет, Чет, я не хочу.

-Ну почему? - жалобно спросил он.

-Это ужасно. Я не могу делать это в машине.

Я начинал нервничать. Ситуация вызывала у меня раздражение.

-Дэв, ну что с тобой?

-Я устал, Чет, устал обжиматься по машинам, углам, еще где-то. Я чувствую себя так унизительно, похабно.

-Подожди, не уходи. Я тоже не хочу так. Мы можем встретиться там, где ты хочешь.

-Нет, Чет. Я лучше пойду.

И я ушел. Мне было очень неприятно. Я так ужасно себя не чувствовал, даже когда сторож в школьной котельной пару раз нас заставал. Я чувствовал себя вещью, годной только для того, чтобы тискать по углам, и ведь знал, что сам виноват. Но все это было так пошло. Ненавижу пошлость. Почему Чет позволяет такое, зачем делает все эти грязные вещи? Ведь он меня любит, а относится, как к развлечению на одну ночь. Ему нравятся такие приключения. Он привык, должно быть, так обращаться со своими девушками, которых потом бросал. Но я не такой. Если ему нравиться такие случайные встречи, то пусть поищет кого-то другого, а не пользуется мною. Я хочу внимательного, нежного обращения.

-Давид, ну давай поговорим, - попросил он.

Я пришел к нему домой. Опять. Вечно я совершаю одну и ту же ошибку. Он сказал, что разговор должен быть серьезным, и я клюнул на это. В своей комнате он усадил меня на колени и крепко сжал ладонями бедра, не позволяя мне встать.

-Я не отпущу тебя, пока мы не поговорим. Дэв, что тебя вчера так расстроило?

Я обиженно отвернулся. Его нежные руки чувствовались даже через одежду, словно я был раздет.

-Я не хочу, чтобы ты со мной обращался, как со шлюхой.

-Не понравилось? А ведь я хотел по-другому. Я тебе говорил. Но ты сам выбрал тайные встречи. Теперь ты понял, что это такое?

-Но ведь раньше так не было, - возразил я, - ты звал меня к себе домой. И все было замечательно. Я не хочу встречать урывками.

-Я тоже не хочу, Дэв, мне тоже не нравиться обжиматься по углам.

-Почему мы не можем встречаться у тебя?

-Тебе так будет удобнее?

-Да, здесь безопасно, и я уверен, что здесь нас никто не увидит…

Как я обманулся, беспечно поверив в это. Ничего не слышал, захваченный руками Чета, лежащими на моих бедрах.

-Джек, ты дома? - дверь распахнулась и на пороге появилась молодая женщина, мать Чета. Она замерла, увидев нас.

Все внутри у меня оборвалось. Я вскочил с коленей Чета и убежал, не оборачиваясь.

+++++

-Ты ничего не скажешь? - спросил я у матери, спустившись вслед за ней на кухню.

Она разбирала пакеты с покупками.

-Сегодня я закончила работать пораньше…

-Мам?

-Что я должна сказать? - удивилась она.

-Ну, ты приходишь домой и видишь, как у твоего сына на коленях сидит другой парень. Должна же ты что-то сказать.

-Я просто опешила, - сказала мама, слабо улыбаясь.

-Тебя это шокировало? - осторожно спросил я, страшно волнуясь.

-Просто это было неожиданно.

-Но, тебе не было противно это видеть?

-Думаю, что нет. Я просто не знала…

-Теперь знаешь, твой сын - голубой. Что ты чувствуешь? - мне было очень важно услышать, что скажет мама.

-Очень приятный мальчик. Кажется, я его испугала.

-Мам, ты не ответила, - перебил я.

-Джек, что изменилось? Я ведь не буду к тебе из-за этого по-другому относиться. Моему сыну нравятся парни, - она усмехнулась, - что ж, наверное, нужно переживать как-то. Но я не собираюсь. Ты ведь сам знаешь, что делаешь?

Я вздохнул и оперся локтями на стол. Если б я знал…

-Странно, первое, что мне пришло в голову, когда я вас увидела - вы неплохо смотритесь вместе.

Я нервно усмехнулся.

-Да уж.

-Что-то не так?

Я молчал, не глядя на маму.

-Ты его любишь?

-Люблю, в том-то и дело.

-А он?
-Все так сложно, - сказал я грустно.

-Расскажи, в чем дело, Джеки, - попросила мама, - я попытаюсь помочь тебе.

-Все так запутано. Мы любим друг друга, но Давид бегает от меня. Он всего боится, не верит, что я смогу его защитить. Я уже измучился. Он сам не знает, чего хочет. Наверное, стоило расстаться с ним, но я не могу.

Я так обречено сказал об этом, что вызвал у мамы сочувственный взгляд. Она мягко обняла меня.

-Не знаю, что там у вас происходит. По-моему, тебе стоит разъяснить все между вами. Поговори с этим парнем. Выясни, если он действительно тебя любит, то будет тебе доверять. А если нет, что ж - наверное, его чувства не так искренни.

Я с нежностью посмотрел на маму. Какая она у меня все-таки классная. Ну кто бы еще так отреагировал, узнав, что сын голубой. А она не только спокойно все восприняла, но еще и пытается мне помочь, разобраться в чувствах.

-Поговори с ним.

-Я пытался, но ты нас потревожила.

-Вы точно говорить собирались? Мне так не показалось.

-Ну, мам…

-Ты очень сильно его любишь? - спросила она с пониманием.

-Очень-очень.

-Тогда поставь условие: или он с тобой, или нет.

-Так категорично? - нахмурился я.

-Да, так и нужно поступать. Нельзя допускать мягкости, это приведет только к непониманию. В отношениях все должно быть четко и ясно, нельзя допускать недомолвок, двусмысленностей.

-Ты так хорошо разбираешься в чувствах, почему же сама не нашла себе парня? - усмехнулся я.

-У меня слишком жесткие требования. Джек, - сказала она чуть позже, - ты меня удивил.

-Ты не сердишься? - спросил я с надеждой.

-Нет, - покачала головой мама, - почему я должна сердится? У тебя самого есть голова на плечах, ты знаешь, что тебе нужно. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

-Спасибо, мама, - я опять крепко обнял ее.

-О, Джек, как ты мог выкинуть такое? - шутливо возмутилась она.

*****

В последнее время я только и слышу от Чета: "Давид, нам нужно серьезно поговорить". Почему-то эти серьезные разговоры не получаются. Теперь я понял, что нигде не могу чувствовать себя спокойно.

-Что сказала твоя мама? - спросил я у Чета.

-Обрадовалась, - сказал он.

-Ты шутишь? - не поверил я.

-Нет, серьезно. Она спокойно отнеслась. Она у меня понимающая. Просто замечательная. Мама посоветовала мне поговорить с тобой, спокойно и серьезно.

-Чет, сколько можно уже говорить? - сказал я с раздражением.

Эти разговоры запутывают еще больше, и ничего не решают.

-Есть одно место, где тебе понравится, обещаю.

-На реке? - спросил я.

-Нет, еще лучше. Хочешь увидеть?

Я согласился. Мне уже было все равно. Я сам не знал, куда это нас заведет, что будет. Я уже ничего не понимал. Ситуация была до безобразия нелепой и странной. Хотелось прийти хоть к какому-то постоянству. Поэтому я согласился на этот разговор. Мне было нелегко, и Чет весь измучился. Как я хотел на все плюнуть и беззаботно любить его, но я боялся.

Чет привел меня в маленький, но уютный домик на дереве на заднем дворе его дома.

-Кто его построил? - изумленно спросил я.

-Мы с пацанами лет шесть назад. Видишь, как он крепкий, до сих пор держится.

В домике было тесно, но уютно. Невозможно было выпрямиться во весь рост, поэтому мы уселись на матрас, постеленный на полу.

-Нравится? - спросил Чет с интересом.

-Да. Неужели вы сами все это сделали?

-Конечно. Это был наш штаб. А вы разве не делали в детстве домик на дереве? - я отрицательно покачал головой, - странно, я думал, все дети его делают.

-Здесь очень хорошо, - похвалил я.

-Да, классно. Я тут летом раньше ночевал.

Этот детский домик действовал на меня успокаивающе. Было так хорошо сидеть рядом с Четом. Наверное, я сошел с ума, но сейчас я был готов сделать так, как хотел он - сказать всем, что мы любим друг друга, чтобы обрести уверенность и такой вот уютный покой. Я прижался к нему и положил голову на плечо.

-Ты хотел поговорить, - напомнил я, блаженно закрывая глаза.

Чет прижался губами к моим волосам.

-Я хотел сказать, что люблю тебя, - сказал он шепотом.

-Я тоже люблю тебя.

Чет нежно обнял меня за плечи, поглаживая. Его рука спускалась и поднималась по спине, заставляя меня жмурится от удовольствия. Я льнул к нему сильнее, хотелось прижаться к этой мужественно фигуре, чтобы быть в безопасности, чтобы забыть о глупых страхах.

-Чет, - позвал я, - помоги мне раздеться.

Он с удивлением посмотрел мне в глаза и улыбнулся, потом стал осторожно расстегивать мою рубашку. Этой ночью я не хотел думать о своих проблемах.

+++++

Я проснулся, но глаза не открывал, вспоминая, что произошло. Я хотел поговорить с Давидом, причем очень решительно. Нужно было догадаться, что в этом романтичном месте я не смогу сосредоточится. Да еще и Дэв был необычайно ласков, когда он положил голову мне на плечо и прижался, я уже и забыл, что хотел сказать. А когда он попросил его раздеть, я окончательно потерял контроль.

-Мальчики, просыпайтесь, - услышал я крик матери снизу.

Я немного пошевелился. Давид, лежащий на моей груди, не давал мне двигаться свободнее. Я погладил его позвоночник, спускаясь к его чувствительной зоне на пояснице. Он никогда не мог противиться такому прикосновению, выгибался, как котенок, и чуть не мурчал от удовольствия. Вот и сейчас он изогнулся и потянулся.

- Так хорошо? - спросил я, не переставая гладить его спину кончиками пальцев.

-Да, очень, - прошептал он.

-Удивляюсь, как этот домик выдержал, все, что тут произошло ночью? - шутливо сказал я.

Давид поднял голову.

-Чет, ты ужасный пошляк.

-Тебе было хорошо? - спросил я.

-Разве можно такое спрашивать? - возмущенно спросил он, щеки порозовели от стеснения, - будто сам не знаешь, - он отвел взгляд.

Я притянул его лицо к своему, взяв за подбородок.

-А мне было очень, очень хорошо, - сказал я, любуясь его красными ушами.

-Чет, прекрати… - захихикал он.

Но я, не обращая, внимания на его слабые протесты, продолжал нашептывать ему на ухо неприличные вещи.

-Это было очень приятно, Дэв, такого удовольствия я никогда не испытывал, да еще столько раз…

-Чет, - возмущался Дэв, - хватит, зачем об этом говорить?

-Да, - согласился я, - я тоже предпочитаю действовать, - он не успел возразить, я легонько укусил его за нижнюю губку, потом ласково поцеловал, так что он не мог не ответить.

-Мама ждет нас к завтраку, - сообщил я.

Я ожидал, что сейчас он просто сгорит от стыда, но Давид лег мне на грудь и сказал.

-Она у тебя замечательная.

-Да, самая лучшая.

-Она похожа на мою маму, - грустно сказал Дэв.

-Ты очень по ней скучаешь? - спросил я сочувственно, хотя знал, что вопрос глупый.

-Да, мне ее так не хватает. Она бы меня поняла и во всем поддержала.

Я крепко обнял его.

-Ничего, малыш, все будет в порядке.

Мне показалось, что он всхлипнул, и я погладил его по спине, желая утешить.

Потом он поднял голову и недовольно посмотрел на меня.

-Мне, знаешь ли, не нравится, что ты называешь меня малыш. Мы с тобой одного возраста.

-Малыш, - поддразнил я его.

-Сам такой, - огрызнулся Дэв.

-Мы пойдем завтракать?

-А можно еще немного полежать? - попросил он, - мне так хорошо.

К завтраку мы спустились только через полчаса. Мама стояла у плиты и что-то жарила. Давид неловко посмотрел на нее и сел за стол. Вся его игривость куда-то пропала. Теперь он не знал, куда деться от смущения. Я же просто забавлялся. Похоже, маме тоже было неловко. Ну еще бы, ведь она понимала, чем занимался ее сын с другим парнем ночью в домике на дереве.

-Доброе утро, мальчики, - мягко улыбнулась мама.

-Доброе утро, миссис Уиллс, - едва улыбнулся Давид.

Она растерянно посмотрела на меня.

-Привет, - я чмокнул ее в щеку.

-Садитесь скорее завтракать, а то в школу опоздаете.

Я еле смех сдерживал. Ну и кто из них сильнее смущается, мама или Дэв?

-Что ты хочешь, Давид? - заботливо спросила она, - я не знаю, что ты любишь, поэтому приготовила яичницу с беконом и гренки.

-Нет, бекон мне нельзя. Я не ем свинину, - сказал Давид, стараясь держаться увереннее, - а гренки я очень люблю.

-Конечно, наливай кофе, а я сейчас тебе положу гренок.

Этот завтрак был самым запоминающимся впечатлением за последние дни, я понял, что хочу встречать так каждое утро - с Дэвом и мамой. Может, нам с ним пожениться?

-Джек, вы поговорили? - спросила мама, когда я собирался уходить.

Тут я вспомнил, что, отдавшись утреннему счастью, позабыл о выяснении отношений.

Давид ушел в школу раньше меня, конечно, как он мог допустить, что мы придем вместе.

После уроков я пытался найти его, и увидел, как он заходил в туалет. Я кинулся к нему. Давид тщательно мыл руки в раковине. Иногда я просто поражаюсь его аккуратности.

-Привет, - улыбнулся он, увидев меня.

Я решил не рисковать, схватил его за руку и затащил в одну из кабинок.

-Чет, ты совсем обалдел? - изумленно вытаращил глаза Дэв.

-Тише, - я прижал палец к его губам, - Дэв, слушай меня очень внимательно.

Мой серьезный и решительный тон удивил его. Я сам был взволнован, потому что решил выяснить все раз и навсегда и именно сейчас. Может, место не самое подходящее, но если я сейчас не скажу все, то и в другой раз не смогу.

-Дэв, послушай меня. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Нам хорошо вместе. Нам нравиться заниматься любовью, разговаривать, бродить по городу, купаться в реке, я обожаю твою музыку…

-Чет, к чему ты клонишь? - беспокойно спросил Давид, - мы расстаемся?

-Это предстоит решить тебе. Я много думал, мучился, и моя мама дала мне совет, которым я решил воспользоваться. Это прозвучит, как ультиматум, наверное, но тебе придется выбирать. Мне надоело таиться, притворяться. Целоваться урывками, обниматься в подвале. Это не то, чего я хочу, уверен, и ты тоже. Нужно решить раз и навсегда, и это должен сделать ты. От тебя зависит наше будущее.

-Сколько пафоса, Чет.

-Помолчи, Давид, не перебивай меня, - резко сказал я, срываясь. Момент был очень важным и напряженным, и его ирония мне совсем ни к чему, - выбирай, Давид, или мы встречаемся с тобой, по-настоящему, не пряча нашу любовь. Или ты остаешься со своими страхами и сомнениями. Пора стать самостоятельным, пора расстаться с предрассудками. Хватит оправдывать угрозами семьи. Мне кажется, они не так страшны, как ты их рисуешь. Давид, если ты и дальше будешь прятаться, то нам лучше разойтись. Если ты любишь меня по-настоящему, то сможешь решить, что для тебя действительно важно. Подумай и реши. Я буду ждать. Этот разговор должен был состояться давно, но я жалел и щадил тебя. Но ты парень, Давид, не нужно все время пользоваться жалостью. Пора принимать решения. Я все сказал.

Ошеломленный Давид хлопал глазами и испуганно смотрел на меня. Он был сейчас таким уязвимым, что я с трудом подавил в себе желание обнять его и защитить. Но хватит. Нельзя опекать его все время. Я тоже заслуживаю внимания и заботы.

-Решай, - сказал я резко и вышел из кабинки.

*****

Я так замер, что несколько мгновений даже не дышал. Все произошло так быстро. Я опомниться не успел. Я подошел к раковине и сполоснул лицо холодной водой. Я даже не удивился, просто все случилось очень неожиданно. Я все время ждал, что так и будет. Чет не из тех парней, которому можно голову морочить. Ему нужна определенность, стабильность. А я только и мог хныкать. Пора становиться мужчиной, Давид. Чет прав, он слишком долго терпел, давно надо было так поступить, но он щадил меня. А я прикрывался семьей, оправдывался. Семья - это семья, а Чет - это Чет. Я люблю его. А отец, дед, тетки, дяди… Если они меня осудят, значит, они далеки от меня. Если они меня действительно любят и уважают, то все поймут. Я просто убеждал себя, что я все потеряю. Но мои родные не смогут разом вычеркнуть меня из своей жизни, а вот Чета я могу потерять навсегда. Нет, я не могу. Не хочу. Он мой первый. Мой единственный. Самый главный, самый хороший. Чет открыл для меня замечательную жизнь, выходящую за привычные рамки. Я не могу потерять тебя, Чет.

Я вышел из туалета и быстро пошел по коридорам школы, торопясь, чтобы не потерять зыбкую решимость. Майское солнце ослепило меня. На улице было так хорошо и тепло. Я удивился, что в такой напряженный момент, я могу замечать такие вещи. Но мне стало легко. Я принял решение, и это принесло спокойствие в мою душу. Как же долго я мучился, а все так просто, оказывается.

Чет сидел на трибунах площадки со своими друзьями. Тем лучше - у меня не будет шанса для отступления, обратного пути. Чет смеялся, разговаривая с парнями, но я видел, что он тревожен и напряжен. Потом он увидел меня. Не думаю, что мое решение написано на моем лице, потому что Чет не понял ничего. Он вопросительно посмотрел на меня, сдвигая брови. Я решительно подошел к скамейкам.

Парни удивленно посмотрели на меня. Я представил, как сейчас вытянутся их лица, и это, как ни странно, взбодрило меня и придало уверенности.

Я приблизился к Чету, который с непониманием на меня смотрел. Возвысился над ним, поднял его лицо, взяв за подбородок, как часто делал он, заставляя меня смотреть в его глаза, когда я пытался отвернуться и избежать ответов на его вопросы. Пришло время дать тебе ответ, Чет. Я склонился к нему и поцеловал в горячие губы…