АРАМБОЛЛА*

ПрологКонцерт назывался «Древняя музыка будущих времен». Зазвучали первые аккорды, и я почувствовал, как Космос входит в меня….Я увидел, как спускается Моисей со Скрижалями с горы Синай, как Иисуса пригвождают к кресту, как Пророк Мухаммед возносится на небеса и как Махатма Ганди выводит меня за шиворот из храма, приговаривая: «Почему не защитил меня от пули? Почему?»
Можно ли возвышенный звук сделать земным? Можно. Нужно ли?

Каманча**. Увертюра.

-Познакомимся?
Незнакомец по ту сторону экрана был необычайно хорош – высокий, стройный, широкоплечий. Разрез глаз необычный. Глаза слегка печальные, но с сумасшедшинкой. Завершал картину немного хищный нос, который, если верить специалистам, был маркером повышенной сексуальности.
- А мы уже знакомы!
-?
- Тридцать лет назад я был влюблен в парня, у которого были точно такие же глаза. Его звали Вовка. Вовка вернулся из армии и пришел к нам в самодеятельный театр, чтобы я в него мгновенно влюбился. Через две недели Вовка узнал, что «романтический» ужин с соседкой после армейской голодухи, завершился зачатием, и его правильная мама поставила вопрос ребром : «Или женишься, или пошел вон из дома». Поскольку мои родители укатили на курорт, то Вовка «пошел вон» прямо ко мне. У него были ослепительно белые трусы и внушительный бугорок. Он спал, раскрывшись, а я ночами напролет пялился на него, а потом сонный плелся в университет, где никак не мог усвоить, зачем Лопиталь делил бесконечность на бесконечность. Что я тогда знал о бесконечности?..
- Зачем ты мне все это рассказываешь?
- Пытаюсь заболтать шок, чтобы не влюбиться с первого взгляда.
- Не бойся, не влюбишься. А если и влюбишься, то не в меня. Так что ты там говорил о бесконечности?
- Что если бесконечность разделить на бесконечность, то у нее появляется предел. И это предел – ноль!
- И что это значит?
- Это значит, что двум бесконечностям опасно встречаться. Через какое-то время появляется математическая вероятность все обнулить.

Солировала каманча. Ее можно было бы назвать скрипкой, если бы форма напоминала изгиб женского бедра. Но она была круглой и гладкой, как попа тинейджера. Может, поэтому смычок прикасался к ней так бережно?

Ханг***. Адажио.

- Ты что-то хотел сказать, а потом запнулся. Говори, не стесняйся, со мной можно. И пусть моя молодость тебя не смущает.
- А ты не так уж и молод, не первую жизнь живешь. Скажу, только сначала закончу мысль о глазах. Когда Леонардо заказали написать «Тайную вечерю», он бродил по Милану в поисках натурщиков. И вот в одном из церковных хоров он увидел юного певчего с потрясающе выразительными глазами. Через полгода работа была почти закончена – только Иуда никак не находился. Долгих три года не мог найти Леонардо подходящую модель. И вдруг в сточной канаве он нашел подходящего человека. Когда пьяница очнулся, он сказал, что знает эту картину. Маэстро удивился – ведь картину никому не показывали. « Дело в том,- сказал натурщик,-«что три года назад, когда на мне не было столько грехов , художник писал с меня Христа».
- Интересная история. Но я не нахожу аналогий.
- Аналогии простые. В греческих монастырях Метеоры хранятся иконы VI века с каноническим изображением Христа. У него твои глаза. Или у тебя – его. Только круги…Ты классический ангел, на которого сначала надели смирительную рубашку, а потом столкнули вниз и жестоко наказали: ты вызываешь любовь, но не способен любить сам.
- Допустим. А теперь скажи то, на чем запнулся.
- Скажу. Не хочу больше о высоком. Хочу зарыться носом у тебя в промежности, чтобы яички лежали на лице, и вдыхать твой запах. А потом чтобы ты отодрал меня как матрос портовую шлюху…
- И что потом?
- А потом мы будем спать, и я уткнусь тебе носом в спину. Утром ты уйдешь.
- А если не уйду?!
- Это - одно и тоже. Даже когда ты будешь во мне, ты не будешь принадлежать мне ни на йоту. Я так не смогу. Поэтому твой уход и не уход равнозначны.
- И что же они означают?
- В лучшем случае – физическую смерть. В худшем – одиночество и беллетристику.
- То есть, если бы я сейчас был рядом, ты бы отказался…Как бы сказать? Отказался переспать со мной?
- Конечно, нет.
- А как же смерть?
- А никак! Мы же только молим пронести чашу мимо. Но это редко кому удается.

Сначала Ханг был не слышен на общем фоне, потом начал солировать, а в конце мощно и самостоятельно зазвучал. Он жаловался на одиночество в большом городе, хоть и состоял из двух полусфер. Ханг знал, что две половинки – это еще далеко не одно целое.

Гитара. Скерцо.

Можно ли возвышенный звук сделать земным? Можно. Нужно ли? Что я слушал раньше? «Вокализ» Рахманинова, «Бранденбургские концерты» Баха и Моцарта, от которого разглаживаются морщинки на лице. Что делать с этой, угрожающей жизни и здоровью, музыкой? Почему я должен слушать какую-то балалайку, которая кричит : «Ты не так живешь!». Почему я должен потакать насилию барабанов, зовущих побросать вещи в рюкзак и поехать автостопом по Европе? Хочу гармонии. Хочу Вивальди. Там все ясно: это-лето, это – зима. Красиво! Как так случилось, что Вивальди стал хождением на работу, покупкой холодильника, пивом и футболом по средам?

И вдруг зазвучала гитара. Она искренне обещала, что жаждущие получат воду, а голодные хлеб. Что не нужно разрушать Берлинскую стену – она уже разрушена.

- Ты придешь ко мне?
- Да.
- Когда?
- Когда ты снова будешь в горах считать звезды. Ты посмотришь на небо и увидишь меня там. Когда ты в Тибете будешь медитировать в скалах. Ты посмотришь в пропасть, и увидишь меня там…
- Хватит!..
- Почему?
- Я больше не хочу смотреть в пропасть. Каждый раз мне все сложней и сложней выбираться.
- Тогда не спрашивай, по ком звонит колокол. Не слышь его. Слушай Вивальди.

Эпилог

Мы пересеклись случайно через три года на излюбленной туристами крыше Миланского собора. Он был с каким-то маленьким пузатым итальянцем в безукоризненно сшитом костюме из белой в полоску лионской шерсти. Итальянец держал его за руку, что-то ворковал по- голубиному. Всем своим видом он напоминал дорогое белое портмоне, купленное четверть часа назад на Виа Монтенаполеоне.
Я сразу узнал эти глаза. Мы внимательно посмотрели друг на друга, и он сделал вид, что не узнал меня. Я поспешил вниз. В соборе по преданию стояла скульптура святого, с которого заживо содрали кожу. Я чувствовал примерно то же самое, и спешил заглянуть святому в глаза, чтобы сравнить ощущения.


----
* АРАМБОЛЛА — музыкальная группа, использующая для выступления редкие инструменты: ханг и каманча. Звучание дополняют гитара и вокал.
** Каманча — вертикальный смычковый инструмент традиционный для Армении, Азербайджана и Ирана
*** Ханг — барабанный инструмент, состоящий из двух соединенных металлических полусфер.